Бесплатный фрагмент - Тирания

Пролог. Нашествие

Со­вре­мен­ный век оз­на­ме­но­вал эпо­ху Воз­ро­ж­де­ния, но не всё ока­за­лось так ра­дуж­но. Мир охва­ти­ла эпи­де­мия тер­пи­мо­сти аб­со­лют­но ко все­му, да­же де­ло не во взгля­дах на мир или креп­кие слов­ца про­сто­го обы­ва­те­ля, а са­ма суть че­ло­ве­ка и раз­дел его на хо­ро­ших и пло­хих пе­ре­стал су­ще­ст­во­вать. Сво­бо­да сло­ва ока­за­лась не у дел. Так и про­изошёл пе­ре­во­рот в созна­нии не­ко­то­рых стран. Во гла­ве од­ной из та­ких стран сто­ял Ни­ки­та — вер­хов­ный пра­ви­тель Грот­ро­га. С са­мо­го детст­ва он обо­жал ко­ман­до­вать, был в ме­ру ле­ни­вым и достаточ­но ум­ным, как и сей­час. Оту­чил­ся в уни­вер­си­те­те, где по­зна­ко­мил­ся со свои­ми друзь­я­ми, име­на и клич­ки ко­то­рых он дав­но по­за­был, и от­пра­вил­ся по­ко­рять по­ли­ти­че­ский мир сво­ей род­ной стра­ны. Ему по­везло, что в этом го­ду бы­ла эпо­ха Ни­кит.

Про­па­щий

По­сле соз­да­ния во­до­род­ной бом­бы, стра­на, во гла­ве ко­то­рой сто­ял дик­та­тор, ре­ши­ла под­чи­нить се­бе весь мир. Те­перь уже им­пе­рия, пе­ре­жи­ва­ла мощ­ный эко­но­ми­че­ский подъ­ём, а раз­ви­тие соб­ст­вен­ной куль­ту­ры по­зво­ли­ло эф­фек­тив­но ас­си­ми­ли­ро­вать ино­зем­цев, что са­ми сда­ва­ли свои го­ро­да под стра­хом то­таль­но­го унич­то­же­ния и пре­вос­ход­ст­ва про­све­ще­ния. Бы­ли стра­ны, ко­то­рые со­про­тив­ля­лись, но они бы­ст­ро сда­ва­лись под на­тис­ком са­мой ве­ли­кой ар­мии стра­ны Грот­рог. Бом­бо­убе­жи­ща не спас­ли. Все­го раз­ру­ше­но три цар­ст­ва ми­ни-ко­ро­лей, они же пре­зи­ден­ты. Грот­рог­ский язык изу­ча­ли в шко­лах и ин­сти­ту­тах, а так­же жи­те­лей, за­хва­чен­ных стран. Обу­че­ние про­ис­хо­ди­ло под ду­лом ав­то­ма­тов. Так муд­рый дик­та­тор унич­то­жал са­мо­быт­ность ка­ж­до­го от­дель­но­го ми­ра. И так на­ча­лась ис­то­рия но­во­го ми­ро­по­ряд­ка. Ро­ж­де­ние мет­ро­по­лий при­нес­ло мно­го по­ло­жи­тель­ных ка­честв на­ро­ду. Они ста­ли гра­мот­нее и рас­чётли­вее. При­няв в се­бя куль­ту­ру Грот­ро­га, им ста­ла чу­ж­дой ис­то­рия раз­ви­тия сво­его на­ро­да.

По­бе­до­нос­ной по­сту­пью шёл пра­ви­тель Ни­ки­та Алек­сан­д­ро­вич. Ря­дом с ним сра­жа­ют­ся са­мые луч­шие пол­ко­вод­цы Грот­ро­га. Сви­ре­пые и в то­же вре­мя сми­рен­ные, ин­тел­лек­ту­аль­ные и в тот же мо­мент бе­зум­ные. Та­ки­ми они вы­рос­ли, а жизнь под­го­то­ви­ла их к тя­го­стям ре­аль­но­сти. По­сле бит­вы они пи­ру­ют и об­ща­ют­ся:

— Мой вер­ный друг и то­ва­рищ, Ев­ге­ний Сте­па­но­вич! Ты ве­рой и прав­дой слу­жишь мне дол­гое вре­мя. Спа­си­бо те­бе, до­ро­гой.

— Это я дол­жен бла­го­да­рить Вас за воз­мож­ность хо­дить под зна­ме­нем ва­ше­го сия­ния.

Ев­ге­ний яв­ля­ет­ся че­ло­ве­ком су­ро­вой за­кал­ки. Во вре­мя го­ло­ле­ди­цы но­ги ге­не­ра­ла «при­кре­п­ля­лись» сквозь лёд в зем­лю, а в дви­же­нии он пре­вра­щал­ся в ди­ко­го зве­ря, не­обуз­дан­ную си­лу.

— Ев­ге­ний — это как ев­ге­ни­ка, толь­ко Вы — ге­ний! — Хва­лил Ни­ки­та сво­его ко­ман­ди­ра.

По­ми­мо слав­ных лю­дей, вен­цом этой им­пе­рии яв­ля­ет­ся го­род Ар­ха­рон. Свет­лая оби­тель ан­ге­лов и их бо­гов. Тут те­бе и ма­га­зи­ны, и фаб­ри­ки по про­из­вод­ст­ву че­го угод­но.

Два дру­га-сту­ден­та стоя­ли у ав­то­ма­та с ос­ве­жи­тель­ны­ми на­пит­ка­ми и об­ща­лись:

— Так ты се­го­дня пой­дёшь на ве­че­рин­ку?

Его то­ва­рищ взял га­зи­ров­ку в бан­ке и не­мно­го ис­пив, от­ве­тил:

— Нет. Я хо­чу под­го­то­вить­ся к эк­за­ме­нам.

— Веч­но ты учишь что-то. Са­мые луч­шие го­ды прой­дут, ты и не за­ме­тишь!

— Мне все­гда хо­ро­шо, Ва­дим Пет­ро­вич.

— А ты по­ду­май, Мак­сим Ва­лерь­е­вич.

Ва­дим до­пил га­зи­ров­ку ком­па­нии «Еко» и вы­бро­сил её в му­сор­ное вед­ро.

— Я те­бе уже всё ска­зал. Прой­дёмся.

Они жи­ли в од­ной сто­ро­не, но до­ма на­хо­ди­лись на про­ти­во­по­лож­ных ули­цах. Ка­ж­дый день они хо­ди­ли в уни­вер­си­тет и до­мой вме­сте, ес­ли толь­ко кто-то из них не бо­лел. Один си­дел и ду­мал, а вто­рой раз­ви­вал си­лу. Это был не­ес­те­ст­вен­ный тан­дем, од­на­ко как-то так вы­шло, что им впол­не ком­форт­но дру­жить.

На­сту­пил сле­дую­щий день. Ва­дим про­снул­ся и по­смот­рел в ок­но. На ули­це све­ти­ло яр­кое солн­це, а рек­лам­ные ди­ри­жаб­ли на­по­ми­на­ли о важ­но­сти пат­рио­тиз­ма и по­ка­зы­ва­ли раз­лич­ную рек­ла­му. Од­ной из них бы­ла рек­ла­ма ком­плек­са средств по вы­ра­щи­ва­нию бо­ро­ды, как у вер­хов­но­го ли­де­ра.

— Очень кру­то.

Од­на­ко не вез­де све­ти­ло солн­це. Не­ко­то­рые стра­ны за­хва­чен­ных го­су­дарств на­хо­ди­лись под гнётом но­во­го ре­жи­ма. Сре­ди лю­дей, жи­ву­щих в та­кой стра­не, был Афа­на­сий. Про­стой па­рень, ко­то­рый вот-вот окон­чит ин­сти­тут, и от­пра­вить­ся, ра­бо­тать на фаб­ри­ку. Го­род Ве­чи­чи:

— Я так дол­го шёл к сво­ей меч­те. Со­всем ско­ро при­му об­ли­чие не­за­тей­но­го ра­бо­тя­ги. Ос­та­лось сдать эк­за­ме­ны по грот­рог­ско­му язы­ку и ма­те­ма­ти­ке.

И так­же день его хо­дил. И раз­ни­цы ме­ж­ду сту­ден­та­ми нет. Один сво­бод­ный, а дру­гой по­кор­ный. Но суть од­на.

Он час­то по­се­щал ро­маш­ко­вые по­ля, ко­то­рые ос­та­лись по­сле бомбёжки. Ря­дом на­хо­дит­ся не­боль­шой от­кры­тый те­атр и от­ту­да все­гда зву­чит уми­ро­тво­ряю­щая му­зы­ка. Ды­шать так лег­ко.

— Отец, по­мо­ги мне спра­вить­ся с мыс­ля­ми о ти­ра­не, что вос­се­да­ет над мо­ей го­ло­вой. Про­шу.

Афа­на­сий по­те­рял обо­их ро­ди­те­лей во вре­мя бое­вых дей­ст­вий. Един­ст­вен­ным спа­се­ни­ем для не­го бы­ла бес­по­доб­ная де­вуш­ка по име­ни Ал­ла. Ро­маш­ко­вое по­ле — это ме­сто встреч двух влюблённых го­луб­ков по­сре­ди цве­точ­ной ком­по­зи­ции, до­пол­нен­ной ком­по­зи­ци­ей на­род­ных ар­ти­стов.

И как буд­то его про­ше­ние ока­за­лось ус­лы­шан­ным. Ему под но­ги при­ле­те­ла лис­тов­ка с под­пи­сью: «Сверг­нем по­га­ный ре­жим together! А раз­ве ты не хо­чешь стать ге­ро­ем?». По­слан ли от­цом та­кой по­да­рок судь­бы или это сов­па­де­ние, Афа­на­сий на­пра­вил­ся по ад­ре­су, ко­то­рый ука­зан на лис­тов­ке.

Ме­сто на­хо­ди­лось в за­бро­шен­ной час­ти го­ро­да. Афа­на­сий по­дошёл к вход­ной две­ри и по­сту­чал­ся:

— Кто там? — Ска­зал го­лос с об­рат­ной сто­ро­ны две­ри.

— Здесь сбор ре­во­лю­цио­не­ров?

— Да, за­хо­ди.

Дверь от­во­ри­лась.

— А как Вы про­сто так ме­ня за­пус­ти­ли? — Спро­сил Афа­на­сий.

— По твое­му ак­цен­ту по­нят­но, что ты ко­рен­ной жи­тель.

Внут­ри рас­по­ла­га­лась штаб-квар­ти­ра на­род­ных мсти­те­лей. Суе­та и во­ло­ки­та.

— Прой­ди ту­да. Наш босс за­хо­чет с то­бой по­го­во­рить.

— Спа­си­бо.

Он про­шёл вдоль по ко­ри­до­ру и за­шёл в ка­би­нет.

— Здрав­ст­вуй­те! Я по объ­яв­ле­нию.

Пе­ред ним си­дел че­ло­век в кос­тю­ме.

— Здрав­ст­вуй! Ты долж­но быть Афа­на­сий?

Афа­на­сий опе­шил.

— Как Вы уз­на­ли?

— О, до­ро­гой. Этот го­род как у ме­ня на ла­до­ни. Ка­ж­дый за­ко­улок, имя и со­стоя­ние че­ло­ве­ка мне из­вест­ны.

— Хо­ро­шо. Так что от ме­ня тре­бу­ет­ся?

— По­ка что ни­че­го. Ско­ро вер­хов­ный пра­ви­тель из­даст указ о мо­дер­ни­за­ции пред­при­ятий.

— Что имен­но?

— За­ме­нить лю­дей ро­бо­та­ми на про­из­вод­ст­ве.

— Так это же хо­ро­шо.

— Нет. Лю­ди ста­нут обу­зой для них, и при­дётся со­кра­тить на­се­ле­ние, а со­кра­ще­ние они нач­нут с нас. Со стран, ко­то­рые ни­ко­му не нуж­ны.

— И что де­лать?

— Как я те­бе уже ска­зал — ни­че­го. Жди. С то­бой свя­жут­ся.

Ожи­да­ние. Ожи­да­ние ещё ху­же, чем су­ет­ность, она же ил­лю­зия ак­тив­но­сти. По­че­му-то боль­шин­ст­во при­вык­ло си­му­ли­ро­вать дви­же­ние, хо­тя на са­мом де­ле они сто­ят на мес­те.

Трон­ный зал. Про­сто­рное по­ме­ще­ние и рос­кош­ное уб­ран­ст­во. Вид, дос­той­ный ко­ро­лей и ве­ли­ких мыс­ли­те­лей че­ло­ве­че­ст­ва. Здесь вос­се­да­ет ве­ли­кий пра­ви­тель Ни­ки­та. Ря­дом с ним все­гда на­хо­дит­ся по­мощ­ник. Ме­ж­ду ни­ми час­то воз­ни­ка­ют бе­се­ды, да­бы дер­жать ра­зум в бес­по­кой­ном со­стоя­нии.

— Не по­ни­мал лю­дей, ко­то­рые не лю­бят де­тей, Фёдор.

— Де­ти — на­ше бу­ду­щее.

— Хо­ро­шо, что ты ме­ня по­ни­ма­ешь.

— Да, пра­ви­тель.

— Как там наш про­гресс в ап­грей­де про­из­вод­ст­ва?

— Ско­ро про­из­ве­дут дос­та­точ­но обо­ру­до­ва­ния и ро­бо­тов в по­мощь про­из­вод­ст­ву и ра­бо­чим.

— Это хо­ро­шо. Как же чуд­но, что лю­ди друг дру­га не бо­ят­ся и все­гда го­то­вы пой­ти да­же на те­лес­ный кон­такт. Пом­нишь, как мы за­хва­ти­ли стра­ну и там ни­кто не жал друг дру­гу ру­ки?

— От­вра­ти­тель­ные лю­ди.

— И я о том же.

— Что, по Ва­ше­му мне­нию, прав­да?

— Прав­да, в том, что ха­ос — мать по­ряд­ка. По­смот­ри на на­ше го­су­дар­ст­во. Мы огнём и ме­чом до­би­лись пре­вос­ход­ст­ва над всем ми­ром.

Для под­дер­жа­ния по­ряд­ка в буй­ном ре­гио­не, Ев­ге­ний от­пра­ви­ли на­вес­ти справ­ки по осо­бо ак­тив­ным гра­ж­да­нам, что­бы пре­дот­вра­тить тра­ге­дию. Это его род­ной го­род. Здесь ме­сто ро­ж­де­ния Ев­ге­ния и его от­ро­че­ст­ва. Сам го­ро­диш­ко не­боль­шой, од­на­ко, здесь мно­го уве­се­ли­тель­ных и функ­цио­наль­ных уч­ре­ж­де­ний. Ко­гда-то ещё мо­ло­дой Же­ня меч­тал прие­хать сю­да из глу­хой де­ре­вуш­ки, но пе­ред этим ему при­шлось столк­нуть­ся с мно­же­ст­вом труд­но­стей в ви­де тяжёлой ра­бо­ты, чёрствых де­тей, а путь до шко­лы за­ни­мал до­б­рые де­сять ки­ло­мет­ров. Те­перь же де­ре­вуш­ку ас­си­ми­ли­ро­ва­ли под го­род­скую куль­ту­ру, а с рос­том го­ро­да уда­лось впи­сать эти тер­ри­то­рии в соб­ст­вен­ность Кри­гди­жа. Так на­зы­вал­ся го­род. Са­мо­го Ев­ге­ния встре­ти­ли ра­до­ст­но, под­го­то­ви­ли са­мый луч­ший но­мер, где он смог ос­та­вить ве­щи, под­го­то­вить­ся к встре­че, и от­пра­вить­ся на со­бе­се­до­ва­ние с мэ­ром го­ро­да.

Они встре­ти­лись, и на­ча­лась бе­се­да:

— Здрав­ст­вуй­те! Я по по­во­ду бун­тов­щи­ков. По имею­щей­ся ин­фор­ма­ции, их ко­ли­че­ст­во рас­тёт, а ме­ст­ные вла­сти ни­че­го не де­ла­ют для ос­та­нов­ки их рос­та.

— По­ни­мае­те ли, мы хо­тим всё ре­шить по­лю­бов­но.

Ев­ге­ний на­хму­рил бро­ви.

— Вы ни­че­го не де­лае­те. Мне са­мо­му вме­шать­ся или Вы ис­пра­ви­те си­туа­цию?

— Я… Я се­го­дня от­прав­лю от­ряд за­чи­ст­ки.

— Пре­вос­ход­но. А я по­ка что ос­мот­рю го­род пов­ни­ма­тель­нее.

— Ох, ко­неч­но. Де­лай­те, что хо­ти­те.

— Не что хо­чу, а что мо­гу и бу­ду. До сви­да­ния!

Он от­пра­вил­ся в свой ста­рый дом, где он про­вёл своё дет­ст­во. Нет боль­ше тех лу­гов и сте­пей, од­ни боль­шие до­ма и ма­га­зи­ны. Яр­кие вы­вес­ки и го­ро­жа­не, те­перь не де­ре­вен­щи­ны.

— Окуль­ту­ри­лись.

Но не­кий факт тер­зал Ев­ге­ния, что имен­но он объ­яс­нить се­бе не мог. Как буд­то не так в этом ме­сто что-то. Про­ехав до ста­ро­го до­ма, где жи­вут его ро­ди­те­ли, он за­шёл к ним в гос­ти.

— При­вет, мои род­ные!

Же­ню встре­ти­ла мать.

— При­вет, моё сол­ныш­ко!

Она ки­ну­лась к не­му об­ни­мать­ся.

— Как у вас тут де­ла?

— Ах, да по­ма­лень­ку. Как твоя служ­ба про­хо­дит?

— От­лич­но. Я — ге­не­рал.

— На­ша гор­дость. Отец, про­сы­пай­ся! Сын прие­хал. — Крик­ну­ла мать и про­шла на кух­ню.

Ев­ге­ний по­шёл за ней, а по пу­ти так­же по­здо­ро­вал­ся и с от­цом:

— При­вет, бать!

— Здрав­ст­вуй, сын!

— Вот и по­го­во­ри­ли.

Же­ня и его ма­ма си­де­ли на кух­не, по­ка, в кон­це кон­цов, не по­дошёл отец и они все вме­сте ста­ли пить чай рас­ска­зы­вать о жиз­ни. По­ми­мо при­ят­ных бе­сед ока­за­лась и не очень при­ят­ная.

— Жень­ка, у нас по­ми­мо ре­во­лю­цио­не­ров есть ещё од­на про­бле­ма. — Го­во­рит Ев­ге­нию отец.

— Что имен­но?

— Хо­ле­ра бьёт по го­ро­ду. Мать, пом­нишь со­сед­ку из три­дцать седь­мой квар­ти­ры?

— Да. Она по­мер­ла, но вра­чи не го­во­рят от­че­го. А пом­нишь, Ва­ле­ру?

— Да-да. Он то­же умер от не­из­вест­ной бо­лез­ни. По те­ли­ку ска­за­ли, что это ОРЗ. Но я-то нут­ром чую, что ни­ка­кое это к чёрто­вой ма­те­ри не ОРЗ.

— Очень ин­те­рес­но. — Ска­зал Ев­ге­ний.

Се­мья за­кон­чи­ла ве­чер­нюю тра­пе­зу и для Же­ни мать при­го­то­ви­ла пас­тель, да­бы он спал креп­ко.

На сле­дую­щее ут­ро Ев­ге­ний по­ехал к глав­но­му вра­чу для вы­яс­не­ния об­стоя­тельств смер­ти лю­дей о ко­то­рых рас­ска­за­ли мать с от­цом.

Боль­ни­ца сна­ру­жи ка­за­лось ма­лень­кой, а внут­ри она ока­за­лось ог­ром­ной. Ар­хи­тек­то­ры стра­ны Грот­рог зна­ют своё де­ло.

— При­вет­ст­вую, Вла­ди­мир Оле­го­вич! Мне по­сту­пи­ла ин­фор­ма­ция, что у вас есть че­ло­веч­ки, ко­то­рые по­гиб­ли от ОРЗ, и оба они про­жи­ва­ли по од­но­му ад­ре­су. Что это бы­ло?

— Мы на­шли у них в кро­ви ток­си­ны не­из­вест­но­го про­ис­хо­ж­де­ния.

— Как та­кое мо­жет быть?

— Про­во­дя био­хи­ми­че­ский ана­лиз кро­ви, вы­яс­ни­лось, что та­ко­го ток­си­на нет в на­шей ба­зе. Ма­ло то­го, пе­ри­од его рас­па­да ока­зал­ся слиш­ком ко­рот­ким. В кро­ви прак­ти­че­ски, да­же не прак­ти­че­ски, а со­всем ни­че­го тол­ком не ос­та­лось. Бла­го, что на­ша но­вая мед­се­ст­ра до­ду­ма­ла, как со­хра­нить ток­син.

— Я с ней пе­ре­го­во­рю?

— Ко­неч­но. — Ска­зал глав­ный врач и вы­звал че­рез ин­тер­ком мед­се­ст­ру.

— Вы­зы­ва­ли?

— Да. При­са­жи­вай­ся. Это Ге­не­рал Ев­ге­ний Сте­па­но­вич. Он по по­во­ду тех па­ци­ен­тов, ко­то­рые бы­ли от­рав­ле­ны хи­ми­ка­та­ми.

— Пом­ню. Здрав­ст­вуй­те, ге­не­рал! Я про­ана­ли­зи­ро­ва­ла об­раз­цы, по­лу­чен­ные с тру­пов и вы­яс­ни­ла, что, по­ми­мо ос­нов­но­го хи­ми­ка­та там есть сле­ды траг­ни­сто­го чая. Экс­портёром, ко­то­ро­го яв­ля­ет­ся стра­на Траг­ни.

— Вы ду­мае­те, что кто-то спе­ци­аль­но мог от­ра­вить чай?

— Ско­рее не са­ми ли­стья, а имен­но за­ва­рен­ный.

— Очень ин­те­рес­но. Спа­си­бо за по­мощь!

— Слу­жу вер­хов­но­му пра­ви­те­лю!

Ев­ге­ний по­ехал в ком­па­нию «Ти­ра­ми­су», ко­то­рая за­ни­ма­ет­ся им­пор­том чая из за­ру­бе­жа. Се­го­дня кор­по­ра­ция ра­бо­та­ет. Он про­ехал к про­ез­ду во­внутрь и ска­зал от­крыть во­ро­та для въез­да. Ге­не­ра­ла пус­ти­ли внутрь, и ему от­крыл­ся за­ме­ча­тель­ный вид. Со­вре­мен­ные тех­но­ло­гии экс­пор­та и им­пор­та осу­ще­ст­в­ля­ют­ся с по­мо­щью струн­ных тех­но­ло­гий. Так про­хо­дит пе­ре­ме­ще­ние ре­сур­сов и то­ва­ров че­рез мо­ря и океа­ны. Про­дол­жи­тель­ные ма­ги­ст­ра­ли над во­дой и вы­со­ко в не­бе, а са­ми кап­су­лы, где всё и раз­ме­ща­ет­ся, вос­хи­ща­ют сво­им внеш­ним ви­дом и лёгко­стью сво­его дви­же­ния.

Же­ня при­шёл к на­чаль­ни­ку, и, они по­бе­се­до­ва­ли:

— Здрав­ст­вуй­те! Я ге­не­рал Ев­ге­ний Сте­па­но­вич. Ме­ня ин­те­ре­су­ет траг­ни­ст­кий чай.

— Здрав­ст­вуй­те! Что имен­но?

— Как об­сто­ят де­ла с ка­че­ст­вом и рас­пре­де­ле­ни­ем по ма­га­зи­нам?

— Ка­че­ст­во чая от­мен­ное, ка­ж­дый день мои спе­циа­ли­сты про­ве­ря­ют груз и всё хо­ро­шо. Ни­ка­ких про­блем. По по­во­ду ма­га­зи­нов, мы дос­тав­ля­ем чай, как и всю ос­таль­ную про­дук­цию, гру­зо­ви­ка­ми.

— Мо­жет есть не­ле­галь­ные по­став­щи­ки или что-то в этом ду­хе?

— Нет. У нас всё офи­ци­аль­но. Мо­ей ком­па­нии уже со­рок лет, ге­не­рал. Про­яви­те, по­жа­луй­ста, ува­же­ние.

— Хо­ро­шо.

— А что слу­чи­лось?

— Это не ва­ша за­бо­та.

Вер­хов­ный пра­ви­тель и его по­мощ­ник об­су­ж­да­ли раз­лич­ные во­про­сы:

— Ни­кто не впра­ве пе­ре­чить твое­му сло­ву. Но ты не бес­смер­тен.

— В этом во­про­се ты прав.

Ино­гда им при­хо­ди­лось пе­ре­хо­дить на «ты», что­бы раз­го­вор стал по­хо­дить на дру­же­скую бе­се­ду.

— Не­об­хо­ди­мо за­нять­ся этим во­про­сом. Ор­га­ни­зуй ко­ман­ду док­то­ров, учёных и ин­же­не­ров. Я бу­ду стро­ить клет­ку Алек­сан­д­ра, то есть клет­ку ме­ня.

— Очень кра­си­во зву­чит.

— К нам по­сту­пи­ли све­де­ния, что в го­ро­де на­зре­ва­ет бунт. Я лич­но от­пра­вил ге­не­ра­ла Ев­ге­ния Сте­па­но­ви­ча на раз­вед­ку и ли­к­ви­да­цию мя­те­жа.

— Воз­мож­но. Не все на­ро­ды спо­соб­ны жить мир­но. Им тре­бу­ет­ся чу­до­ви­ще, аль­фа-са­мец или ес­ли об­ще­ст­во сла­бое, то аль­фа-сам­ка. С са­мо­го дет­ст­ва не­об­хо­ди­мо их ув­ле­кать чем-то ина­че они бу­дут грызть глот­ки сво­ему бра­ту. То­же ка­са­ет­ся и ра­бо­ты.

Ве­чер.

Ев­ге­ний от­пра­вил­ся в но­мер гос­ти­ни­цы, да­бы по­раз­мыс­лить о слу­чив­шем­ся:

— Стран­но всё это. По бу­ма­гам все дос­той­ны сво­их долж­но­стей и жиз­ней, а на де­ле вы­хо­дит, что на­род тра­вит­ся. Ма­ло то­го, где-то шас­та­ют про­кля­тые из­мен­ни­ки. Воз­мож­но, что ме­ж­ду эти­ми фак­та­ми при­сут­ст­ву­ет связь. Не­об­хо­ди­мо толь­ко пой­мать след, най­ти ни­точ­ки, ко­то­рые ве­дут к ви­нов­но­му во всех пре­гре­ше­ни­ях. Зав­тра от­прав­люсь на ро­маш­ко­вое по­ле. От­дох­ну. Есть у ме­ня пред­чув­ст­вие, что они са­ми се­бя вы­да­дут.

Го­род за­сы­па­ет. Про­сы­па­ют­ся мя­теж­ни­ки. По­ка од­ни жи­ли по-сво­ему, дру­гих ин­те­ре­со­ва­ли дру­гие цен­но­сти. Для од­них жизнь — всё, а дру­гим ин­те­ре­сен сво­бод­ный дух, жизнь — это про­сто вре­мя пе­ред смер­тью. Они ве­се­ли­лись и иг­ра­ли, по­ка ос­таль­ные спа­ли. Был сре­ди бун­тов­щи­ков и Ле­о­нид. Матёрый бан­дит с чис­тым серд­цем. Как он все­гда го­во­рит: «Не мы так за­хо­те­ли жить, а жизнь за­ста­ви­ла нас стать та­ки­ми.». Ему ни­че­го не стои­ло ог­ра­бить или убить ко­го-ли­бо. Та­кой па­ра­зит, та­кой же бы­ла его бан­да. Прав­да, дей­ст­во­ва­ли они ред­ко, да и би­ли толь­ко тех, кто сам по­бить не прочь. Но сре­ди бан­ди­тов есть и эмо­цио­наль­ные лю­ди, ко­то­рые сквер­ны­ми лич­но­стя­ми ни­ко­гда не яв­ля­лись.

Ве­чер­ние по­си­дел­ки ме­ж­ду по­мощ­ни­ком и его гла­вой:

— И ка­ко­во Ва­ше мне­ние по по­во­ду ли­де­ров про­тес­та?

— По­пу­ли­сты обо­жа­ют дёргать за ни­точ­ки сла­бо­сти лю­дей. Они как фа­ши­сты. Моя за­да­ча не сде­лать их сча­ст­ли­вы­ми, а по­да­рить на­де­ж­ду и вдох­нуть в них жизнь. Вой­на — лю­бовь, а лю­бовь — вой­на. Мо­гу ли я за­ста­вить их, се­бя лю­бить? В твоём те­ле им­му­ни­тет ка­ж­дую се­кун­ду бо­рет­ся с ба­цил­ла­ми. Зна­ешь, по­че­му я ещё не об­за­вёлся семь­ёй? По­то­му что ка­ж­дый ребёнок — это мой ребёнок. Я — го­су­дар­ст­во. Я — вой­на. И я — лю­бовь. Как отец для оси­ро­тев­ших и бро­шен­ных де­тей. Хо­лод­ных и го­лод­ных. Они мо­гут ме­ня не­на­ви­деть, про­кли­нать, но я для них отец.

На­сту­пи­ло сол­неч­ное ут­ро.

Ев­ге­ний, по­тя­ги­ва­ясь, ска­зал:

— По­ра за ра­бо­ту!

Он вклю­чил на­цио­наль­ную му­зы­ку в плее­ре и от­пра­вил­ся пеш­ком до ро­маш­ко­вых по­лей.

Ах, ка­кие чу­дес­ные по­ля от­кры­ты взо­ру Же­ни. В дет­ст­ве он маль­чиш­кой час­то бе­гал в этих мес­тах, а му­зы­ка, что сей­час зву­чит из от­кры­то­го те­ат­ра, рань­ше бы­ла со­всем дру­гой. Ко­гда-то там иг­ра­ли сво­бод­ные ар­ти­сты, те­перь же иг­ра­ют на­род­ные. Не то что­бы на­цио­наль­ная му­зы­ка яв­ля­ет­ся пло­хой, про­сто в ка­ж­дой чет­ве­ро­сти­шье есть сло­ва о вер­хов­ном глав­но­ко­ман­дую­щем, од­на­ко обы­гра­но это кра­си­во, сто­ит упо­мя­нуть и драйв, с ко­то­рым зву­чат ком­по­зи­ции. И что же Ев­ге­ний об­на­ру­жил? А на­шёл он лис­тов­ку с ад­ре­сом, где скры­ва­ют­ся бун­та­ри.

— По­жа­луй, моя ра­бо­та окон­че­на.

Ев­ге­ний до­ло­жил в штаб о го­то­вя­щем­ся пе­ре­во­ро­те в го­ро­де и в ско­ром вре­ме­ни в сто­ли­це стра­ны.

Им­пе­ра­тор и его слу­га:

— Вы очень муд­ры, пра­ви­тель. И в чём их тра­ге­дия?

— Они обо­жа­ют кон­флик­ты. Им хо­чет­ся, что­бы кто-то управ­лял си­туа­ци­ей. Ес­ли ты ум­ный — им хо­чет­ся, что­бы ты ум­ни­чал и вёл вперёд. Ко­гда ты силь­ный — им при­ят­но на­си­лие, и ты обя­зан ис­поль­зо­вать его для жиз­ни в ми­ре. А ко­гда ты ум­ный и силь­ный, то тво­ей судь­бе не по­за­ви­до­вать. Го­товь­ся стать не­при­ят­ным ка­ж­до­му аб­со­лют­но. Они ни­че­го те­бе не сде­ла­ют, но клы­ки свои по­ка­жут, да­бы ты их оце­нил. А раз­ве ты не хо­чешь стать ге­ро­ем?

— Хо­чу стать ге­ро­ем.

— В та­ком слу­чае те­бе при­дётся сде­лать, что я те­бе ска­жу. По­сле смер­ти мо­ей не по­сра­ми власть пе­ред по­том­ка­ми…

Кри­гдиж. Се­го­дня.

На­ча­лась ре­во­лю­ция. Пе­ред на­ча­лом гла­ва го­су­дар­ст­ва от­пра­вил сво­его по­мощ­ни­ка в зда­ние мэ­рии, да­бы тот соз­дал ил­лю­зию то­го, что сам он на­хо­дит­ся в го­ро­де и у не­го на­зна­че­на встре­ча с гла­вой го­ро­да. План удал­ся.

Бун­тую­щие про­рва­лись че­рез ог­ра­ды и ри­ну­лись в бе­лый дом. Пер­вым во­шёл Ле­о­нид. Он при­ка­зал сво­им не за­хо­дить в ка­би­нет, где дол­жен был си­деть сам ве­ли­кий пра­ви­тель. К его раз­оча­ро­ва­нию пе­ред ним стоя­ла де­вуш­ка. Она смот­рел в ок­но, и че­рез ка­кое-то вре­мя по­вер­нул­ся Ле­о­ни­ду ли­цом.

— Здрав­ст­вуй, Ле­о­нид!

— Где эта сво­лочь?

— Ох, из­ви­ни, но те­бя об­ма­ну­ли.

Ле­о­нид бро­сил вин­тов­ку в ок­но.

— Не мо­жет быть!

— Так и есть.

— В та­ком слу­чае аре­стуй­те ме­ня.

— У ме­ня есть пред­ло­же­ние по­лу­чше.

— И что ты пред­ла­га­ешь?

— Иди ко мне.

Ле­о­нид по­дошёл бли­же, и она об­ня­ла его, но не так, как дру­га, а как лю­бов­ни­ка.

— Что ты де­ла­ешь?

— Это и есть моё пред­ло­же­ние.

Она пред­став­ля­ет со­бой по­месь юн­ца и ста­рой де­вы, а пах­ло от не­ё ста­ри­ной.

— По­шли со мной.

Они про­шли в ком­на­ту, где ока­за­лась кро­вать, а том­ный свет ро­ман­тич­но от­ра­жал­ся на по­верх­но­стях.

— Раз­де­вай­ся, мой ге­рой.

Её чув­ст­ви­тель­ное нут­ро с од­ной сто­ро­ны воз­бу­ж­да­ло, а с дру­гой её юно­ше­ская хват­ка не от­пус­ка­ла и тре­бо­ва­ла ещё боль­ше стра­сти. Каш­та­но­во­го цве­та во­ло­сы, как осен­ний лист, и ко­жа чис­тая, слов­но бе­ло­снеж­ная бу­ма­га, а уров­нем мяг­ко­сти она мог­ла бы по­со­рев­но­вать­ся с уют­ной по­душ­кой по­сле ра­бо­че­го дня или с ут­ра.

— Не ос­та­нав­ли­вай­ся, Ле­о­нид, будь мо­им львом. Я — твоя на­гра­да!

Креп­кая, глад­кая шея и стер­жень, вме­сто по­зво­ноч­ни­ка. Ху­до­соч­ное те­ло из­ви­ва­лось змеёй по му­же­ст­вен­ной на­руж­но­сти Ле­о­ни­да, как влаж­ное пре­смы­каю­щее­ся по де­ре­ву че­рез ре­ку.

Не­смот­ря на всё это, она не из­ме­ня­ла сво­им прин­ци­пам до са­мо­го кон­ца и от­да­ла всю се­бя слу­же­нию сво­ему гос­по­ди­ну. Хоть и ду­аль­ный тан­дем про­ис­хо­дил ме­ж­ду ни­ми, од­на­ко ка­ж­дый из них ос­та­вал­ся в мыс­лях о се­бе. Этим юно­шей яв­ля­ет­ся де­вуш­ка, она же по­мощ­ник вер­хов­но­го пра­ви­те­ля, ко­то­рая при­тво­ря­лась пар­нем.

Так за­кон­чил­ся день. Ре­во­лю­цио­не­ров су­ди­ли, ко­го-то уби­ли. По­мощ­ник при­был в сто­ли­цу. Он во­рвал­ся в трон­ный зал с ра­до­ст­ной ве­стью:

— Я сде­лал так, как Вы при­ка­за­ли!

Но ни­ко­го там не ока­за­лось. Лишь за­пис­ка, что гла­си­ла: «Я ушёл на по­ис­ки бес­смер­тия. Соз­дай го­су­дар­ст­во, где гла­вен­ст­во­вать ста­нет за­кон, не от­да­вай кор­шу­нам на рас­тер­за­ние моё на­сле­дие.».

За­мок

День пер­вый.

Это вре­мя от­ли­чи­лось раз­лич­ны­ми со­бы­тия­ми. Со­всем не­дав­но про­гре­ме­ла ре­во­лю­ция, и тол­па карь­е­ри­стов ри­ну­лась во власть, од­на­ко, как ока­за­лось, не су­ж­де­но им бы­ло из­ме­нить весь мир. По­жа­луй, сто­ит на­чать с са­мо­го на­ча­ла.

Ко­гда гре­мел по­рох в пуш­ках, ко­гда ды­шал весь мир огнём, сто­ял го­род. И в нём всё бы­ло хо­ро­шо. Жил в го­ро­диш­ке по­сыль­ный по име­ни Ав­ра­ам. Ра­дость тро­га­ла серд­це Ав­раа­ма. Де­нег пла­ти­ли мно­го, хо­ро­шая се­мья, не своя, а мать и отец. Но жил он от­дель­но. Хо­те­лось бы, воз­мож­но, и боль­ше, од­на­ко ему хва­та­ло все­го.

Не всем нра­ви­лось та­кое по­ло­же­ние дел. Им день­ги ра­зум за­ме­нил. И вот при­шло пись­мо Ав­раа­му, по­гиб дед в ав­то­ка­та­ст­ро­фе. Ос­та­вил дед на­след­ст­во Ав­раа­му. И ри­нул­ся он на­встре­чу на­след­ст­ву, взяв все не­об­хо­ди­мые ве­щи.

И вот, он ле­тит в са­мо­лёте. Впер­вые в жиз­ни.

— Ува­жае­мые пас­са­жи­ры! Про­сим вас при­стег­нуть ва­ши рем­ни…

В ил­лю­ми­на­то­ре об­ла­ка кра­си­во свя­зы­ва­ют­ся ме­ж­ду со­бой. Один их вид по­зво­ля­ет вос­хи­тить­ся воз­мож­но­стя­ми тех­но­ло­гий. Под­нять­ся над землёй и «оку­нуть­ся» в об­лач­ное «одея­ло». Мяг­кое, при­ят­ное и чис­тое. Са­мо­лёт удач­но при­зем­лил­ся и Ав­раа­ма да­же не за­де­ло ог­лу­ше­ние при по­сад­ке.

— До­ро­гие пас­са­жи­ры! Мы при­бы­ли.

Аэ­ро­порт кри­чал о сво­ей мас­штаб­но­сти и ве­ли­чии: ог­ром­ный по­ле, мно­же­ст­во на­прав­ле­ний и кур­сов. Здесь бы­ли все лю­ди с раз­ных стран и го­ро­дов. Мно­го лю­дей и сре­ди них так лег­ко по­те­рять­ся. В боль­ших го­ро­дах че­ло­век те­ря­ет са­мо­го се­бя и обо­соб­ля­ет­ся с из­ма­ты­ваю­щей, тош­но­твор­ной ил­лю­зи­ей сво­ей важ­но­сти. Но сколь­ко бы кто-то се­бя не об­ма­ны­вал, в лю­бом слу­чае он чув­ст­ву­ет свою ник­чёмность сре­ди ат­мо­сфе­ры ин­ди­ви­дуа­лиз­ма, а тот кол­лек­ти­визм, что есть, на­стро­ен про­тив ка­ж­до­го ин­ди­ви­дуу­ма. Так и ро­ж­да­ют­ся мань­я­ки и тер­ро­ри­сты, по­ку­да не бу­дет дос­тиг­нут ба­ланс.

Ав­ра­ам за­ка­зал так­си че­рез при­ло­же­ние на смарт­фо­не и по­ехал по ад­ре­су, где жил его по­кой­ный дя­день­ка. Сам го­род ещё ве­ли­че­ст­вен­нее, чем аэ­ро­порт. При­ленд на­зва­ние его. Тор­го­вый центр стра­ны. Бир­жи, вер­фи, су­пер­мар­ке­ты и эко-за­во­ды. Ни­ко­гда пре­ж­де Ав­ра­ам не ви­дел по­доб­но­го со­еди­не­ния кра­со­ты и функ­цио­наль­но­сти. Как спи­чеч­ный ко­ро­бок го­род вме­щал в се­бя все спич­ки в сво­ей «упа­ков­ке». Го­род ог­ня. Имен­но с не­го начнётся вос­ста­ние, но это не то, о чём сей­час сто­ит го­во­рить. Ав­ра­ам дол­жен до­б­рать­ся до до­ма дя­ди.

Ехать при­шлось дол­го, жи­ли­ще на­хо­ди­лось да­ле­ко от го­ро­да, на про­ти­во­по­лож­ной сто­ро­не от аэ­ро­пор­та че­рез весь го­род.

— Как же ме­ня уто­ми­ла эта по­езд­ка. Сей­час хо­чет­ся в ван­ную оку­нуть­ся.

Ав­ра­ам смот­рел в ок­но. И вот поя­ви­лись до­ма, где-то там сто­ит нуж­ный дом. Ули­ца Доб­ро­нра­во­ва три­дцать три. Ма­ши­на ос­та­но­ви­лась у вхо­да в по­ме­стье. Это был це­лый за­мок. Древ­няя оби­тель, вы­пол­нен­ная в сти­ле ба­рок­ко, а под но­га­ми на­хо­дил­ся чу­дес­ный сад, со­стоя­щий из цве­тов и де­ко­ра­тив­ных де­ревь­ев, по­се­ре­ди­не гор­до рас­по­ло­жил­ся фон­тан с дву­мя зо­ло­ты­ми льва­ми.

Ав­ра­ам по­дошёл к вход­ной две­ри и ак­ти­ви­ро­вал че­рез спе­ци­аль­ный сер­вис при­ня­тие на­след­ст­ва, по­сле че­го дверь от­во­ри­лась, и он во­шёл внутрь. Внут­ри всё от­да­ва­ло ду­хом эс­те­ти­ки. В го­ло­ву сра­зу по­лез­ли мыс­ли о том, как бо­га­тый че­ло­век си­дит в своём ка­би­не­те и ра­бо­та­ет над важ­ны­ми бу­ма­га­ми.

— И те­перь это всё моё. — С улыб­кой про­изнёс Ав­ра­ам. — Ско­ро по­хо­ро­ны до­ро­го­го дя­деч­ки. На­до под­го­то­вить­ся, а по­ка что, ос­мот­рю все ком­на­ты.

Мно­же­ст­во ком­нат до­во­ди­ли до экс­та­за Ав­раа­ма, его фан­та­зия ра­зы­гра­лась не на шут­ку.

— Моё!

Как да­ли ему не­мно­го рос­ко­ши, так ра­зы­грал­ся ап­пе­тит.

— Мож­но сда­вать ком­на­ты в арен­ду. Же­ла­тель­но ми­лым да­мам. Ха!

Он вы­шел на тер­ра­су. Вдох­нул са­мый чис­тый воз­дух и упал на ди­ван­чик, что сто­ял не­по­далёку.

— Воз­да­лось мне за мои стра­да­ния. Зай­мусь по­ис­ком со­се­дей. Точ­нее со­се­док.

День вто­рой.

На сле­дую­щее ут­ро кра­си­вые де­вуш­ки стоя­ли у по­ро­га и жда­ли вхо­да в «свя­тую» оби­тель.

— Про­шу вас, да­мы!

Бы­ла сре­ди них од­на, ко­то­рая от­ли­ча­лась от ос­таль­ных. Её ма­не­ра хо­дить вы­би­ва­ла из рав­но­ве­сия Ав­раа­ма. Её зва­ли Вик­то­рия. Вы­со­кая блон­дин­ка с при­вле­ка­тель­ным те­лом и ан­гель­ским ли­цом.

— А мо­жет и не все мне по­на­до­бят­ся… Нач­ну с не­ё.

Все ра­зо­шлись по сво­им ком­на­там. Ве­че­ром Ав­ра­ам за­гля­нул к Вик­то­рии.

— Ве­чер до­б­рый!

— О, при­вет! Я тут го­тов­люсь ко сну.

— Не ра­но­ва­то? Все­го-то де­вять ча­сов ве­че­ра.

— Мне ра­но на ра­бо­ту.

— Ах, да. Так как те­бе в моём по­ме­стье?

— Кра­си­во. Я бы тут всю жизнь про­жи­ла.

— Ну, это мож­но уст­ро­ить.

— Что?

— Са­ма по­ни­ма­ешь, что. Я ска­зоч­но бо­гат, а те­бе хо­дить на ра­бо­ту на­дое­ло же?

— Нет, Ав­ра­ам.

— Не при­ни­маю от­ка­за.

Он замк­нул дверь и стал под­сту­пать к ней бли­же.

— Нет!

— Мо­жешь во­пить сколь­ко вле­зет.

В те­че­ние про­дол­жи­тель­но­го вре­ме­ни они пре­да­ва­лись сла­до­ст­ра­ст­ным уте­хам, на­пол­нен­ные бо­лью, го­рем и от­чая­ни­ем.

— Стер­пит­ся–слю­бит­ся. — При­го­ва­ри­вал Ав­ра­ам.