Бесплатный фрагмент - Теория групп

…

---

Он это сделал, он притащил ко мне с самого утра этот непонятный прибор. Небольшой пластиковый корпус со скругленными углами и яркими крупными точками, как на гранях той самой игрушки.

— Ну что ты приперся в такую рань, до работы еще два часа, как-то вставать я не планировал.

Я начал выговаривать ему, открывая дверь и запахивая махровый халат.

— Ты посмотри, посмотри! Это первый в истории эволюционирующий компьютер! — задыхаясь, начал тараторить он. Видишь ли, он полночи дособирывал свое творение и приперся ко мне с самого утра.

— Ну заходи, чай будешь?

Дома ничего особо не было, жена с детьми уехала на дачу к маме за пятьсот километров.

— Нет!

Он зашел на кухню, крутя в руках пластиковую коробочку, словно это не только игрушка, а сверхпрорыв и сейчас весь мир запоет ему дифирамбы. Но нет, не запоет. Как и раньше не запел.

— Рассказывай, что притащил?

— Это я еще никак не назвал! Идея этой машины пришла мне в голову три месяца назад! Помнишь, я тогда просил до зарплаты в долг?

— Ну, не впервой.

Я улыбнулся.

— Дак вот, схему я разрабатывал с месяц, код управления писал еще месяц. Потом коллеги из политеха помогли все это распаять, а сегодня я впервые его собрал в этом транспортировочном корпусе. Это мое детище! Компьютер, который умеет эволюционировать!

— Что значит эволюционировать? Изменяться, отращивать крылья и перепонки, жабры и остальные прелести многоногого мира?

— Нет. Не совсем. Эволюция у него чисто программная. Его базовые системы ввода-вывода остаются абсолютно неизменны, а вот методы обработки данных с сенсоров и прочего подключенного самонастраиваются. Ну как, я сам не до конца это понимаю, там нейросети и чуток кода с самоподкреплением, и примитивные задачи на самоусложнение. Помнишь, заходила Натаха и мы с ней про биологию земных организмов и причины эволюции у тебя на кухне обсуждали?

— Ну, помню.

— Так вот, я считаю, она не права! Я решил это доказать. Двигателем эволюции, я считаю, является не борьба видов, а жажда этих видов занять все пространство вокруг. То есть примитивные войны!

— Считай, я ничего не понял, что дальше?

— Да ничего, сегодня потащу его на завод, пусть развивается в нашей реальной среде. Пока оно не больно-то и продвинулось в этом. Ему на ввод нужно примострячить датчик бы какой, дома-то я откуда его возьму? А вот на заводе…

— Ясно-ясно, вахту как пройдешь? Там же досмотр?

— Так досмотр на вынос, а я вносить буду. Мне его выносить обратно ни к чему.

— Что, там и оставишь детище свое? На пыльном оборонном производстве среди котов, покрытых сажей, и крыс размером с дом?

— Ну ты чего. С дом. А что мне его тащить, у меня дома еще одна такая платформа есть.

Я допил чай, убрал чашку со стола в раковину и сунул перчатки с зонтом в сумку. Шнуруя последний ботинок, я понял, что он не может остановиться. Все бормочет про какие-то непонятные мне эволюционные гипотезы, переключаясь на схемы и микрочипы. Нечем на работе заняться в своем отделе перспективных разработок нашего завода?

— Ты, главное, мир не сломай своей эволюционной мегаштуковиной, — прервал его тираду я, — нам еще пожить в нем охота, а то эволюционировать твой куб во что будет? В ромб, в тетраэдр или шариком станет?

— Да никуда он не станет, я ж его создал. Это просто набор микросхем в пластиковом корпусе. У него даже данных на вводе нет. Я ж датчик еще не присобачил.

— Ладно, пойдем, — сказал я, и мы вышли из дома.

На улице уже светило солнце, привычная дорога была слегка смочена ночным дождем, но быстро сохла. В сознание ворвался ворох воспоминаний, как мы с ним впервые вот так, по-дружески, прошли по этому тротуару примерно в такой же ранний осенний день.

— Свежо! Люблю, когда свежо.

— Да, — согласился он. — Самое приятное время начинается, лето с его жарой и комарами в прошлом, а белые мухи не испортили асфальт своими телами. Это я про зиму и снег.

— Белые мухи — это полбеды, вот остатки их тел, медленно разлагающиеся и превращающие асфальт и газоны в грязные чаши и склизкие, жирно пачкающие ботинки размокшей землей непроходимые тропинки.

Мы так и шутили бы, если бы не подоспевший автобус. На удивление пустой. Сев в самом конце, мы продолжили беседу о кубике.

— Значит, тело свое оно изменить не сможет? — начал я издалека.

— Как? Это ж просто немного усовершенствованный калькулятор, по сути. Единственное отличие — это чип самобичевания, я его так назвал. Он отвечает за мотивацию всей машины. Если машина находит пригодную экосистему, она должна ее занять. Далее несколько слоев самообучающихся нейросетей. Кучка корректоров и прочие хитрости микроархитектурного инжиниринга. По сути, кода там всего несколько мегабайт. Памяти я ему не дал. Хранилище энергозависимое. В общем, выключил его — и делу конец. Сохранит только таблицу данных в несколько сот метров и файлы с информацией о том, как проходило обучение и к чему это привело. Ну я еще немного заставил его мысли свои писать. Интересно ж посмотреть, до чего додумалась программа.

— Ваши уже заставили компьютер мыслить?

— Ну тут сложнее все и проще одновременно. Как и сеть в нем не нейронная, а только так называется, так и мыслей-то никаких нет. Есть, по сути, своей итоговый вывод подпрограммы, на основе которой он будет строить следующую сеть и строить другой вывод или принимать решения на действия. В общем, кто-то заставляет машину рисовать картинки и распознавать текст, а я заставил несколько разных сетей договариваться и записывать, к чему они пришли. Правда, не на нашем языке, а логическими схемами. Я-то пойму, в общем.

За такими возвышенными разговорами мы не заметили, как автобус остановился возле заводской вахты. Хорошо еще, что с утра почти все едут на завод, а то мы бы не пробились к выходу через такую толпу. Нас обступили и даже зажали между двух сидений, так что мне показалось, подогни я ноги вниз, все равно не упаду.

Волей толпы нас «вынесли» из автобуса прямо на остановку.

— Прячь покрепче свое достижение.

— Да, уже убрал в рюкзак и прикрыл сеткой с одеждой для спортзала.

Вахта неумолимо приближалась, и толпа, ведущая нас в горло завода, замедлилась, делясь на несколько потоков. Небольшой ручей из людей оттекал к складу хранения. Туда обычно сдавали телефоны и прочие электронные штуковины, которые, к слову, нельзя приносить на секретное предприятие. Но в этот раз мы шли мимо. Напрямую в утробу, отделанную кафельной плиткой двух цветов. Белым и серо-белым. Такая яркость останется за пределами завода. Внутри никто за окраской не следит. Цеха из кирпича — и все. Те цеха, что постарше, — из красного, более свежие — из белого. Груды ржавых и полуржавых труб. Только трубы вентиляции блестят на солнце, потому что из нержавейки.

Я прошел вахту первым. Его же решили досмотреть. Пройдя рамку металлодетектора, я вышел во внутренний двор и закурил, решив подождать друга. Нам было по пути.

— Долго тебя досматривали что-то.

— Да ну их. «Откройте рюкзачок. Что у вас внутри? Почему эта коробка из пластика так смешно выглядит?» Чудики эти вахтеры.

— Нашли? Что сказали?

— Дак я и не скрывал особо. Вносить — не выносить. Главное — не телефон и оружие. Там хоть машину по частям или ноутбук в сборе. А вот вынести без разрешения не дадут.

— И то правда. Придумал, что за сенсор примотаешь?

— Есть пара идей, на обеде заходи, покажу.

Время до обеда пролетело незаметно. Заходил шеф, озадачил очередной «новинкой» от управления. Чтоб им там всем разом сделать то, что они рекомендуют сделать нам при срыве сроков и невыполнении плана. Ну да ладно, не впервой, прорвемся, как говорил мой старый знакомый.

Я глянул на часы, ба! Времени-то без пяти минут обед. Надо идти звать его «на покушать».

Он сидел в своем кабинете на третьем этаже, похоже, даже не включив свет с самого утра. Не отводя взгляд от прибора, затараторил как сорока, поняв, что вошел я.

— Заходи, заходи! Смотри! Оно ведет себя странно.

— Почему ты называешь свой компьютер оно?

— Ай, — он махнул рукой и поднял глаза. — Еще с утра я примотал к этому чуду хвост на порт и маленькую сенсорную антенну. Она реагировала на прикосновения, изменяя свое сопротивление. Так это чудо научилось ей отталкиваться и едва заметно двигается, вот сижу слежу, чтоб не уползло, занимательно очень!

— В смысле уползло? — удивился я. — Оно же у тебя не шевелит антенной, как какая-нибудь бактерия ложноножками?

— У бактерий нет ложноножек. У бактерий жгутики. Шевелит.

— Как так шевелит? — удивился я еще больше. — Ты ж сказал, антенна просто меняет свое сопротивление при касании и твой «суперкомпьютер» должен измерять сигнал.

— В том-то и дело, что ничего он никому не должен. Измерял. Час. А через час перенастроил свои вентили так, что может менять напряжение на вводе — и теперь не только измеряет, но и шевелит! Вот думаю запереть его в подсобке и завтра глянуть его записи.

— Запри, но не в подсобке, дай мальчику место на складе, далеко не уползет, и камеры там есть, хоть посмотрим на его приключения.

— Хорошая идея, но пока на обеде пусть под кастрюлей посидит.

Он достал из-под стола какое-то старое алюминиевое ведро, которое уборщица использует для, как мы это называем, «своих зелий», варит она в нем какую-то химию для мойки особо грязных помещений или дезинфекции тряпок. Немного поразглядывал на предмет дырок и лишних нетехнологических отверстий. Убедившись в полном сохранении периметра безопасности, накрыл ведром медленно двигающего антенной робота. Прижал ведро видавшим виды мотком металлического троса, и мы пошли на обед, мерно беседуя на тему возможности эволюции у роботизированных систем.

В столовой было полно народу.

— Нет чтобы разделить потоки и направлять кушать не всех скопом, а хоть бы поделить на две части. Сесть некуда! — возмутился я, в очередной раз занимая очередь на раздаче.

— Дак куда им, умные наверху посчитали и сказали, что лучше мучайтесь вы, чем мы с планированием времени работы столовой, а этот бардак, — он обвел присутствующих взглядом, — им не виден.

Очередь на раздачу изгибалась много раз и уходила в коридор. Найдя ее конец возле кабинета не менее огорченного начальника кухни, мы встали в конец.

— Скоро я смогу очередь занимать, не выходя из кабинета, — пробормотал начальник кухни. — Вы мне хоть дверь прикройте.

Я закрыл дверь в кабинет, и в коридоре стало темнее.

— А так жутко.

Ободранные стены не ремонтировались уже лет сорок, со времен стройки завода. Я принялся их разглядывать. Поверх облезающей штукатурки были приколочены кабельные каналы из пластика, которые обильно покрыл слой пыли.

— Вроде бы в двадцать первом веке живем, а все не могут научиться поддерживать красоту, — продолжил я жаловаться на невыносимые условия труда.

— Да брось ты, мы сюда ходим поесть, а не наслаждаться видами сверхэлитного ресторана.

— Мда уж.

Палеоцен

---

Очередь шла медленно, иногда мне казалось, что идея приносить еду с собой и употреблять ее в своем кабинете не такая уж и плохая. Вон мой начальник таскает пакетик и баночки, и время подремать есть. А мы тут стоим, как толпа. Но вслух сказал:

— Что с роботом? Может, ему не антенну приделать, а инфракрасные датчики, сможет видеть.

— Да, думал, но нет. Нет датчиков под этот интерфейс, надо менять порт, а это лень. Пусть учится широко распространенным, универсальным пользуется пока. Может, вторую версию соберу под специфичные задачи на другой базе.

— А прикрепи к нему мышку или вентилятор.

— Думал, но пока пусть щуп изучает, я смогу сохранить базу данных его и размножить, если научится.

— Не думал ему сетевой интерфейс дать, к компьютеру бы подключить?

— Не, это усложнит код и заставит меня всунуть ему в мозги кучу протоколов для совместной работы с компьютером. А это память надо расширить. В общем, сложно. Но если денег дадут, могу сделать.

— Да кто нам даст-то? Вон столовку организовать не могут. А ты про деньги.

— Да мне и не надо, родил я и содержать буду, как говорила моя мама.

Мы все-таки подошли к раздаче, взяли подносы и в предвкушении сели за стол, заставив его вкусной и бесплатной едой.

Только я хотел поднести ложку с супом ко рту, как к нам прибежал, нет, даже прилетел коллега из соседнего с ним кабинета.

— Ребят, что там происходит, в кабинете? Я хотел дождаться и спросить, но там чуть ли не воют! Сначала грохот стоял, теперь вообще что-то грызет дверь! Если кто-то из вас притащил сюда пса, я вынужден буду доложить начальству!

Коллега все надрывался и надрывался. Мы переглянулись.

— Никого там нет, не придумывай! — остановил я коллегу. — Мы можем спокойно поесть?

— Вы сначала решите, кто там у вас грызет дверь!

— Похоже, остаемся без обеда.

— Похоже, — согласился друг. И мы пошли обратно к кабинету, с тоской глядя на полные подносы.

— Рассказывай, что слышал, что видел? — спросил я у коллеги.

— Да я уже рассказал, я подумал, что у вас там пес! Скулил так жалобно. Сейчас шеф вернется, устроит всему отделу легкие выходные!

— Ничего не устроит, еще и премию выпишет. У нас новые разработки ведутся! — перечил ему друг.

— Точно! Откуда и к чему у нас псы? Как его через вахту провести? Может, кто залез?

Мы вышли на улицу и направились прямиком к его цеху. Поднялись на этаж, и действительно кто-то выл! Настолько громко, что под дверями начинали собираться и другие зеваки. Кто-то высказал даже мысль ломать дверь и спасать беднягу.

— Ничего не надо ломать, сейчас открою, разрушители!

Засунув ключ в замок, он остановился, за дверью стало тихо. Медленно повернув ключ в замке и едва толкнув дверь, мы увидели кучи мусора на полу и перевернутое ведро посередине помещения.

— М-да, сбежал!

— Кто сбежал? — спросила дама с верхнего этажа. — Собака?

— Да какая собака. Робот! Новая разработка нашего отдела. Был под ведром на столе. Теперь ведро на полу и робота нет.

— Ладно, ничего не произошло, расходитесь, сейчас разберемся, — успокаивал я толпу. — Животных нет, пищи нет, беспорядок уберем.

Мы с другом зашли вовнутрь, и он запер дверь.

— Надо найти прохвоста.

— Найдем, — подхватил я.

Под шкафом мелькнула какая-то тень.

— Вот он, под шкафом сидит. Уполз бедняга. А скрежетало, наверное, ведро.

— Ведро гремит, а не воет.

— Гремит, воет, эти паникеры вообще пса ждали. Пока притаился, можно и прибраться.

Я поднял ведро и поставил его под стол. Собрал какие-то документы в кучку, а друг встал на колени и начал рукой искать робота под шкафом. Вдруг его лицо исказилось и он вскрикнул, отдергивая руку.

— Что такое? — нервно спросил я.

— Оно меня укусило! — тряся кистью, огрызнулся друг.

— Чем укусило? Антенной?

— Да я-то откуда знаю, дай палку, сейчас закончим агонию этого аппарата, хватит на сегодня панику наводить и кусаться. Я его на винтики за это разберу! Будет вечно жить без корпуса и жалеть тот день, когда поднял руку на создателя!

— Думаешь, оно уже жалеть научилось?

— Дай мне только его достать, я научу не только жалеть, мыслить его научу, чтоб сознание не переваливало границ, установленных системой! Ведро перевернул, заполз под шкаф и еще кусается!

Я взглядом нашел деревянный черенок от лопаты и только хотел встать, как из-под шкафа выскочила тень и метнулась в щель под батарею.

— Так, что-то оно не совсем то, что мы запихивали под ведро. Ищи свое создание пока. А я попробую диверсанта выгнать на свет божий. У нас, похоже, завелся зверь покрупнее.

— Да какой зверь, я ж явно нащупал робота своего, посмотри, в ящике у стола должен быть фонарик.

Я начал рыться в ящиках стола, чего там только не было. Фонарик лежал под кучей бумаг и каких-то электронных схем, снятых давно с производства. Фонарик был небольшой, с белой кнопкой включения, сделанный из тяжелого металла.

— Увесистый. — Я протянул фонарь другу, а сам вооружился черенком от лопаты. Он сразу стал светить фонарем под шкаф, пытаясь разглядеть наличие робота.

— Ничего нет. Под шкафом куча пыли, это, похоже, и был робот. Я явно держал его в руке, пока эта жестянка меня не куснула больно.

— Думаешь, он вырвался и спрятался под батареей?

— Да кто его знает.

— Шустро он антенной научился шуршать тогда. Давай разбирать накладку у батарей.

— Рано, ткни туда палкой, может, начнет сновать по кабинету, тут я его ведром и накрою!

Друг схватил ведро, выронив фонарик на пол. Из-под батареи показалась знакомая антенна. Она медленно двигалась, ощупывая пространство рядом.

— Нет, ты видел? — удивился друг. — Его с утра построили, а оно уже бегать начало!

— Да что ты суетишься, держи ведро.

Я аккуратно наклонился сверху над антенной и попытался ее схватить, но робот молниеносно скрылся обратно в щель.

— Шустрый он у тебя. А как он может распознавать угрозу, не имея глаз?

— Пока мысль только одна: антенна-то чувствительная, может, колебания воздуха чует, — предположил друг.

— Что еще он может ей чуять?

— Да много чего, может, он научился пользоваться антенной и как ногой, и как сенсором. Сидя-то под ведром, делать же особо нечего, — решил пошутить друг.

— Может или нет, думаю, тебе его прогресса хватит пока. Давай доставать его.

Я засунул деревянный черенок под батарею и начал им шерудить вправо-влево. Там как будто бы ничего не было, и робот пока не показывался на глаза.

— Свети фонарем, — резко скомандовал я.

В этот момент в дверь постучали.

— Кто там? — спросил друг.

— Начальник твой! Что у вас происходит?

Я встал и оперся на черенок, а друг медленно стал открывать дверь. За ней на нас смотрел краснойый от злости лицо начальника.

— Что вы тут учудили вдвоем? Мне уже час мозги выедают чайной ложечкой.

— Да ничего такого, просто новые разработки.

Друг попробовал начать рассказывать о роботе, но не успел. Юркая коробочка мигом выскользнула из-под батареи и пронеслась между ног прямиком в коридор.

— Что это было? — опешил начальник.

— Ну вот. Новая разработка. Самоэволюционирующий гибридный исследовательский механизм на ножках, — решил пошутить друг.

Я сделал пару шагов в сторону двери, но начальник остановил меня суровым взглядом.

— Так. Оба. Прибирайтесь — и живо ко мне в кабинет. Будете сочинять историю, почему я не должен вас лишить премии. А это чудо техники теперь проблема службы безопасности или уборщицы.

Дверь закрылась, и мы молча посмотрели друг на друга.

— И что теперь? — спросил я.

— Ну ты слышал шефа. Прибираемся — и живо к нему. Только ты ни при чем и работаешь в другом отделе, можешь не идти.

— Ну при чем или нет, послушать-то схожу! — улыбнулся я в ответ.

Уборка не заняла много времени, бумаги собрали пачкой, потом разберемся, проверили еще раз, что с виду более или менее чисто, и направились в кабинет к начальнику.

Он нас ждал, но как будто бы немного поубавил обороты и был не такой красный.

— Вызывали? — открывая дверь, первым зашел друг. Я протиснулся в щель двери и запер ее за собой.

— Выкладывайте, что за новые разработки бегают у нас по заводу.

— Ну, это моя разработка, компьютер на спаренных нейросетях. Я его дома собрал, здесь обучаю, потенциал определяю.

Я стоял у входа и слушал, как друг отчитывается перед начальником. В этот момент шефу кто-то позвонил на мобильный телефон. Он молча выслушал, повесил трубку и поднял глаза.

— Впредь доводи до моего сведения о своих «секретных» разработках всю информацию. Твой роботенок проник вслед за уборщицей на склад демонтированного оборудования. Как его отключить, когда поймают?

— Там под крышечкой есть небольшой аккумулятор, его отключить надо. Только вы его мне верните!

— Обдумаем твою просьбу позже. Идите на обед, вас там подносы на столе ждут.

— Спасибо, шеф! — мой друг отрапортовал, как военный, приложив руку к голове, словно отдает честь.

По пути в столовую мы бурно обсуждали произошедшее. Я даже высказался за перевод в его отдел, в моем мне бы премию сняли, а тут нас отправили в столовую! Доесть обед! Красота!

В столовой уже никого не было, сиротливо стояли два подноса на столе, где мы их оставили, а девчонки с кухни, смеясь, прибрали зал. Мы молча сели. Еда остыла, но факт ее употребления даже в таком виде вызывал легкий трепет.

— Легко отделались, — начал я разговор.

— Да уж. Главное, чтобы вернули робота. Любопытно, что он там нагородил в своих микросхемах.

Мы быстро поели, сдали подносы и стали выходить на улицу, как навстречу нам пробежал охранник.

— Странный, чего это он?

Друг молчал.