Бесплатный фрагмент - Тени тайского рая

Пролог

Вселенная шепчет нам на поворотах судьбы, посылая знаки, как путевые камни. Задача — вовремя разглядеть их в сумерках сомнений, чтобы не свернуть на тропу, ведущую к обрыву. Жизнь — это переплетение возможностей, и Вселенная помечает невидимой нитью те из них, что ведут в тупик. Мудрость — не только в том, чтобы избегать всех опасностей, а в том, чтобы научиться читать знаки. Понимать метки Вселенной — точно так же, что включить фары в ночной тьме. Ты всё равно едешь по своей дороге, но видишь ямы и обрывы заранее. Можешь вовремя поменять скорость или выбрать другой путь, это спасает колёса и жизнь. Жаль, я поняла это слишком поздно. Первый сигнал я проигнорировала в аэропорту.

Часть 1.
Первый знак Вселенной

К стойке китайской авиакомпании я подошла, широко улыбаясь, вооружённая телефоном. На экране красовалась фраза из Яндекс-переводчика на китайском языке: «Здравствуйте, дайте мне, пожалуйста, место у иллюминатора».

Молодой человек за стойкой поднял глаза и на чистом русском ответил:

— Здравствуйте. Я здесь недавно, китайский ещё не выучил.

Я улыбнулась. Оказывается, сотрудниками были россияне.

Он принялся что-то неуверенно вбивать в компьютер, постоянно заглядывая в мой паспорт.

— Ну что, получилось забронировать у иллюминатора? — не выдержала я.

Он, не глядя, подозвал коллегу. Та мгновенно нашла ошибки в дате моего рождения и в фамилии. В итоге она сама села за компьютер и за пару минут всё оформила.

— И всё-таки, место у окна есть?

— Нет, — буркнул молодой человек. — Компьютер выдал другое.

Промолчала. Мысль сдать билеты за 61 300 рублей даже не мелькнула. Ведь на острове Ко Чанг меня уже ждал забронированный номер. Но я волновалась и сомневалась. А вдруг и чемодан отправил не на тот рейс? Уж больно неумело он всё делал. И ещё одно странное чувство, будто не я сама приняла решение лететь, а меня позвали. Не голосом, а тишиной. Таким безмолвным зовом, от которого в груди становится и тревожно, и пусто одновременно, словно кто-то манит заполнить эту пустоту.

Летела с пересадкой в Шэньчжэне. Девять часов в воздухе, три часа ожидания, потом ещё два до Бангкока. «Ничего страшного, — успокаивала я себя, — Раиса так летает уже четыре года!». Мы с ней активно переписывались весь последний месяц. Она обещала всё рассказать на месте. Улетала на неделю раньше. Правда, Раиса многого не знала и случайно сбила с толку: назвала смешную цену за жилье, поэтому, когда её подруга Лина забронировала мне отель за 400 долларов, я напряглась. Однако менеджеры тайской турфирмы «Satang» тут же всё прояснили: Лина и впрямь получила для меня скидку. Обычная стоимость была вдвое выше. Самостоятельно я ничего забронировать не могла: российские карты не работали.

Ребята из «Satang» также организовали мне трансфер и номер в Бангкоке на одну ночь. В благодарность я везла им из Москвы плитки чёрного шоколада. Лина же заказала целый гастрономический набор: сало, бородинский хлеб и, в последний момент, майонез. Сын, отдыхавший на Пхукете уверял, что голодный я не останусь — по вечерам на островах работают дешёвые рынки. Передвижные торговцы, называемые «макашниками», при тебе на углях готовят рыбу, мясо, морепродукты, подают с овощами, готовят чистыми руками. Но Лина советовала взять с собой крупу, сало, варенье, колбасу. Я недоумевала, зачем? Ведь в Таиланде столько фруктов, ананасы, мой любимый манго…

В самолёте я переобулась в балетки, сняла тёплые леггинсы и ботинки на тракторной подошве. Упаковала в пакет пальто на синтепоне. Сверху — мой талисман, джемпер с мишками: спереди — мордашка, на спине — уходящая спина с хвостиком. Лёгкий, тёплый, он всегда со мной в поездках.

Всё, я готова к полёту!

Пересадочный аэропорт Шэньчжэня встретил ледяным ветром и температурой +6° C. Хорошо, что пакет с одеждой был под рукой. В самолёте до Бангкока моей соседкой оказалась невероятно общительная женщина, лет 45-ти, темноволосая с короткой стрижкой, в меру упитанная, даже немного больше меры.

— Я не собиралась лететь в Таиланд, — без умолку трещала она. — Я там была много раз. В этом году я уже путешествовала, почти месяц по Грузии — очень понравилось.

— Откуда вы? Как вас зовут?

— Асима, я татарка из Казани.

Я засмеялась, я не спрашивала национальность, но она представилась почему-то именно так.

Асима чувствовала себя как дома: попросила дополнительный ланч. Потом две банки пива «про запас». Именно она спасла меня в аэропорту Бангкока. Он был невероятного размера, по впечатлению, раз в пять больше Шереметьево, хотя по площади оба они примерно одинаковые. Асима уверенно провела меня к паспортному контролю, показала пальцем на выход №4, где должен был ждать трансфер, помахала рукой и исчезла.

Трансфера не было. Телефон разряжался. Два процента. Я нашла розетку, потом стойку информации в помощь прибывшим. Мне велели идти к выходу №6. Постояв там десять минут, я вернулась.

— Трансфер был до 20.00, а сейчас уже 20.10, — радостно сообщили мне.

— Это безобразие! — взорвалась я. — Я пол часа ношусь по аэропорту! Немедленно найдите мою машину! Опишите меня: красное платье, красная шапочка на голове. Пусть водитель сам меня найдёт!

В ответ — улыбки и кивки. Оказалось, надо было перейти дорогу.

— Почему сразу не сказали? — Подумала я.

Это было моё первое впечатление от Таиланда: улыбчивая, непробиваемая стена непонимания.

Водитель, темноволосый худощавый молодой человек подошёл ко мне с плакатом, на котором крупными буквами было написано название отеля и погрузил мои вещи в мини-пикап. Таксист улыбался, глядя на моё кольцо на пальце:

— Красивый камень, — сказал он. — Он видит глубину. А море… оно тоже видит. Иногда плачет.

Я не придала значения его словам. «Местный колорит», — отмахнулась, глядя на мелькающие огни Бангкока. В аэропорту не успела поменять доллары на местную валюту. Попросила водителя по пути заехать в обменный пункт, нужно обменять доллары. Он ответил улыбкой и кивком.

— У вас доллары? — переспросил он.

Я с ужасом поняла: водитель не понял ни слова. Я опять полезла в переводчик, он вновь закивал. Он рукой показал на небольшое строение на другой стороне дороги, сказал, что это обменный пункт и проехал мимо него на огромной скорости.

— Остановите машину, мне надо поменять доллары! — кричала я, но он продолжал ехать и лихо довёз меня до отеля.

Когда я выходила, он добавил уже без улыбки, глядя прямо мне в глаза:

— Он не любит жадных. Море — не сувенир!

Мне стало душно. Взгляд таксиста, полный какой-то древней печали, преследовал меня. Заплатить за отель я не могла. В Таиланде расплачиваются только батами. В залог взяли паспорт. Пока решался вопрос с оплатой и номером, попросила поставить мой телефон на зарядку. Мы договорились, что на следующее утро меня отвезут в обменный пункт. Сотрудники отеля понесли мои вещи в номер. Я пошла за ними, но вспомнив про телефон, повернулась и попросила его отдать.

— Какой телефон? — спросил менеджер на ресепшен.

— Который я вам недавно отдала на зарядку!

После моих пантомим он, наконец, понял, радостно кивнул:

— А, телефон! — и вернул его.

В номере меня бросило в жар от мысли, что я не взяла расписку за паспорт!

После душа почти сразу уснула. Завтра предстоял долгий путь на остров — 5 часов на мини-пикапе до парома, полчаса плыть, затем поездка до отеля по острову. Рано утром меня отвезли обратно в аэропорт, где находился обменный пункт. Попутчики в самолёте не советовали там менять деньги из-за низкого курса, однако мне выгодно поменяли в другом на цокольном этаже. Я успела вовремя вернуться в отель к приезду маршрутки.

Часть 2.
Ко Чанг: остров, не похожий на слона

В маршрутке хорошо работал кондиционер. Стало холодно, и я укрывалась джемпером. Было несколько санитарных остановок, а за 20 минут до прибытия в порт во время привала подошёл смуглый мужчина:

— Сатанг, Сатанг, — произносил он с улыбкой.

Я протянула ему конверт с деньгами за отель и трансфер и шоколад для сотрудников турфирмы.

— О, шоколад! — Весело воскликнул он.

— Шоколад, шоколад, — подтвердила я.

По железным ступеням, выкрашенным в зелёный цвет, я поднялась на верхнюю палубу. На нижней находились машины, мотоциклы, и маршрутка-пикап, на которой я приехала. Лёгкий ветерок обдувал со всех сторон. Он был странно тёплым и влажным, и на секунду мне показалось, что он прошептал что-то на ухо, слово, похожее на шорох волн о гальку. Я вздрогнула и обернулась, но рядом никого не было, только флаг Таиланда трепетал на ветру. Пять горизонтальных полос: красная, белая, синяя, белая и красная. Я много прочитала про Таиланд перед поездкой и знала, что красный цвет флага символизирует нацию и народ. Белый цвет является цветом религии — буддизма и означает чистоту. Синий цвет представляет королевскую власть. Левее этого флага к перилам прикреплён ещё жёлтый флаг. Это не сигнал тревоги, а скорее предупреждение, что судну требуется дополнительное внимание.

Паром двигался медленно, наверное, около 20 миль в час. Двигатель парома натужно гудел, перемежаясь с криками чаек и смехом других пассажиров, доносилась тихая тайская речь, долетали обрывки немецких фраз. Вода бледно-голубая, спокойная и удивительно прозрачная. Я вглядывалась во впереди лежащий остров. Остров Слон, так переводится «Ко Чанг», но, как ни старалась, никак не могла найти сходство очертания острова с лежащим слоном. Ну, и воображение у этих тайцев! Им везде мерещатся слоны в природе: то лежащий, то стоячий. Слон — национальный символ Таиланда, олицетворяет силу, королевскую власть и имеет религиозное значение: Будда был в одном из своих воплощений в виде слона. А может быть, это у них такое своеобразное мышление, находящееся только в определённых узких рамках, кто его знает? На острове среди непроходимых джунглей проложена всего одна дорога с крутыми виражами, настоящий серпантин. Справа и слева от дороги стояли постройки, в основном маленькие кафе, магазины и отели. Тротуаров не было. Бросалась в глаза ярко-белого цвета разделительная полоса. Навстречу то и дело попадались шустрые мотоциклисты. Водитель виртуозно маневрировал, уворачиваясь от встречных машин, ехал очень быстро.

— Ну и ну, — думала я, — вот это я попала, вот это дорога, скорее бы приехать в отель!

Маршрутка остановилась у двухэтажного отеля. Дверь в мой номер захлопнулась, оставив снаружи шум дороги. Наконец-то я на месте.

Часть 3.
Встреча с московской хозяйкой острова Ко Чанг

Я стояла у открытого чемодана рядом с огромной кроватью. Просторная, около тридцати метров, комната была залита светом. Справа от входа — душевая, в левом углу которой на полу красовалась дырка, куда стекала вода. Там же разместились унитаз и раковина, стоящая на столе. В двери вставлено цветное стекло, расписанное жёлтыми, красными и синими цветами. Спартанская обстановка комнаты из дерева чёрного цвета состояла лишь из самого необходимого, но сверкала чистотой. Из комнаты вела дверь на маленький балкончик с двумя креслами из пластика и сушилки для белья. В дальнем углу тумбочки я обнаружила статуэтку из чёрного камня. На её странном, выточенном лице вырезан стилизованный знак: волна с глазом посередине. Глаз усеян оранжевыми точками, словно зрачками. Я повертела её в руках. Статуэтка отдавала морозной свежестью, камень гладкий, будто отполирован не руками, а водой.

— Какая интересная штуковина! — мелькнула мысль. — Наверное, кто-то забыл. Сын придёт в восторг. Он любит всякие колоритные вещи. Хороший сувенир…

Я уже собралась положить её в чемодан, но рука замерла.

— А если хозяин объявится? Надо будет завтра отнести её на ресепшен, — одёрнула я себя.

На миг мне показалось, будто холод просочился сквозь кожу и пробежал по венам к самому сердцу. Я почувствовала лёгкое головокружение и шум в ушах, похожий на отдалённый гул прибоя. По привычке я покрутила своё кольцо на пальце и с удивлением обнаружила, что металл стал ледяным. Я, будто обжигаясь, швырнула статуэтку обратно в угол тумбочки и инстинктивно повернула «лицом» к стене, чтобы этот всевидящий глаз не наблюдал за мной.

— Пусть лежит тут у своей хозяйки.

Холод в пальцах и звон в ушах тут же прошли.

В дверь резко ударили. Я вздрогнула и отпрыгнула от тумбочки, словно пойманная на месте преступления. Вошла крупная женщина лет 65 с короткой стрижкой, загорелая, с мощным плечевым поясом.

— Здравствуйте, я Капитолина, коротко Лина! — её громкий голос был с хрипотцой, а губы со слегка синеватым оттенком.

— Очень приятно, я — Татьяна!

— Знаю, мне уже доложили. Мне 65 лет, давай на ты?

— Хорошо, — согласилась я, — мы почти ровесницы.

Её взгляд скользнул по мне, а затем задержался на тумбочке, где лежала статуэтка.

— Уже нашла нашего маленького стражника? — Неожиданно спросила она, и в её глазах мелькнуло что-то знакомое, почти родное. — Красивая, да? Говорят, она из чёрного коралла. Такие раньше в дар Хранителю бросали.

— Какому Хранителю?

Лина махнула рукой, но я поймала лёгкую суеверную дрожь в её жесте.

— Местные байки. Будто бы в заливе живёт старый дух, Пхра Чао Тхале. Говорят, он может выпить из человека радость, оставив одну лишь тоску. Смешно, правда? — Она кашлянула. — Старики шепчут, он ищет себе замену. Пока старый сосуд не опустел. А эта штуковина… — Лина кивнула на статуэтку, — …как приглашение на собеседование. Но статуэтку лучше не трогать. Местные говорят — она как магнит. Притягивает внимание Пхра Чао Тхале.

Эти слова отозвались во мне ледяным эхом. «Притягивает внимание». Щупальца легенды уже тянулись ко мне.

— Ну, как тебе отель? — поинтересовалась Лина и закашляла.

— Отель мне понравился, чистый, ухоженный, при входе большой холл с диванами и креслами и стойкой ресепшен, справа за стеклянной дверью находится комната со столом посередине и стульями вокруг него, на тумбочке стоит электрочайник. Видимо, комната предназначена для встреч, небольших застолий?

Я передала Лине гостинцы, и она пригласила меня на обед. За 2 дня сухомятки суп Лины показался божественным — томатный суп с курицей и тонкой вермишелью. Но после третьей ложки я почувствовала на языке сильный солоноватый привкус.

— Твой бульон какой-то особенный, — заметила я.

Лина хрипло рассмеялась и отхлебнула из своей пиалы.

— Море само просится в кастрюлю. Не нам ему отказывать. Подлить тебе? Настоящая курица. Запах натуральной курицы так и остаётся после вымытой посуды. Здесь продукты все качественные, без пальмового масла. Ну давай, распаковывай вещи, через полчаса идём в магазин.

Мы перешли дорогу и оказались у навеса со столом, с лежащими на нём овощами и фруктами. Лина, как заправский гид, учила меня выбирать ананасы и манго. Она щедро делилась своими «тайскими» рецептами, вроде маринования рыбы прямо в пакете.

Так прошёл мой первый день на острове, наступил вечер. Глаза слипались, очень хотелось спать, я выключила свет и легла в кровать. Но не тут-то было: в середине потолка подсвечивалось фигурное углубление. Я проверила все стены комнаты, но никак не могла найти выключатель этой подсветки. Оказывается, он пристроился около кровати в виде небольшой ручки, отключающей свет поворотом влево. Я не могла никак сообразить, как выключить свет, пыталась надавить на ручку, но ничего у меня не получилось. Я надела на глаза чёрную повязку от света и заснула.

Утром меня разбудил стук в дверь — это Лина позвала завтракать. Она пила только свежезаваренный кофе. Кофе был очень ароматным и вкусным. На завтрак Лина ела сало с бородинским хлебом, а я хлеб с маслом и сыром. Она также угостила меня желе из манго, которое сама приготовила. Мы вышли на улицу, перешли дорогу, к нам присоединилось ещё две женщины — Зинаида, 83-х летняя блондинка с ярко-красной помадой на губах и подкрашенными чёрным карандашом глазами, на ней платье с крупными ярко-красными цветами. Зинаида вот уже лет 10 каждую зиму прилетает в Таиланд и живёт по 3 месяца. Вторая женщина преклонного возраста одета в белого цвета шорты и зелёного цвета футболку. Лина остановила тук-тук — местное такси — небольшая машина с кузовом и тентом из плотного материала зелёного цвета. Вдоль бортов кузова располагались скамейки. Мы залезли и поехали в супермаркет «Макро». Лина хорошо ориентировалась в расположении товаров в этом магазине и показывала нам, что где лежит. Слева при входе готовились куры гриль. Магазин торговал огромным разнообразием всевозможных трав, овощей, фруктов, их взвешивали продавцы за прилавком прямо в зале. Пока Лина выбирала курицу гриль, я разглядывала стеллажи с морепродуктами. Взгляд упал на стейки тунца. На светло-розовой поверхности одного из них проступил странный, влажный узор, будто морозный цветок на стекле. Присмотревшись, я увидела очертания, напоминающие волну с точкой в центре. Я моргнула, и узор исчез, будто его и не было. Мы купили продукты в «Макро» на две недели, набрав горы фруктов, морепродуктов и местных деликатесов, не забыли взять и по курице гриль. Я взяла упаковку, надеясь, что это зелёный перьевой лук. Он был немного странного вида — белые маленькие головки и плоские узкие тёмно-зелёные перья с зазубренными краями. Оказалось, что это не лук, а «Эрингиум» — мексиканская кинза, с более терпким запахом, жёстче, чем кинза. Водитель тук-тук, с которым Лина договорилась отвезти нас назад в отель, уже поджидал у выхода из супермаркета.

Лина предложила показать путь на пляж. Мы перешли дорогу, идущую вниз, сделали несколько шагов, затем повернули направо. Слева лежала лодка, затем повернули и пошли между бунгало — одноэтажными домиками, расположенными непрерывным рядом справа и слева. Это был отель «Magic Resort», 2 звезды, самый первый отель на острове.

— Эти домики тоже сдают, в них все удобства, но мне не нравится в них жить. Рассказывают, что ночами по крышам прыгают обезьяны, и в этих домиках живность всякая попадается, я это всё очень боюсь, — болтала Лина.

Мы подошли к большой поляне, на которой стояли два квадратных столика со скамейками. В центре поляны на площадке из плоского камня вкопаны брёвна: одно большое посередине и четыре маленьких вокруг него. При повороте ручек на большом бревне сверху текла вода. Это импровизированная душевая с пресной водой. Справа от этой площадки проведена труба с краном, там ополаскивали ноги от песка. Спуск к морю по бетонному холмику. Морское дно пологое, лежит белоснежный песок. Пляж «Klong Prao» растянулся на 3 километра. Цивилизация сюда явно заглядывала нечасто. Ни тебе зонтиков, ни шумных кафе — только песок, вода и чувство полной изолированности от мира. Ничто не отвлекало от разговора с волнами, и эта первозданность была главной роскошью. А чтобы покорить остров, достаточно арендовать скутер — местный эквивалент такси, дарующий свободу передвижения. Но управлять скутером я не умела и, конечно же, не рискнула бы, так как перестала водить машину 16 лет назад после аварии.

Часть 4.
«Хозяин Глубин»

Я забыла купить питьевую воду. Пришлось бежать в лавку у отеля, пока не стемнело окончательно.

Хозяин — пожилой таец с лицом, похожим на высохшую кору деревьев, растущих вдоль берега, — взял деньги. Его пальцы, шершавые и холодные, на мгновение задержались на моём запястье. Он поднял на меня глаза, потом перевёл взгляд на море.

— Турист? Скоро темно. Не смотреть в воду, когда луна касается моря, — произнёс он бесстрастно, словно сообщал прогноз погоды.

— Почему? — выдохнула я. — Меня будто окатили ледяной водой.

— Он не любит, когда на него смотрят. Особенно те, кто унёс с его дна чужое.

— Кто… «Он»?

Но старик уже отвернулся, принимаясь вытирать стойку тряпкой. Разговор был окончен.

«Чужое» (?) — сердце забилось чаще. Я медленно побрела к отелю.

— Не смотри в воду…

В памяти всплыл улыбающийся таксист из аэропорта:

— Наш залив старый. У него есть Хранитель. Иногда он… плачет.

Его слова тогда показались милой туристической байкой. Теперь же они отзывались зловещим эхом. «Морской плач»… «Плак лам». Красивое и жуткое слово.

За ресепшен сидела Сом, хозяйка отеля. Она смотрела на меня с нескрываемым любопытством.

— Вы от старого Пиябутра? — спросила она. — Он Вас напугал?

— Он сказал… не смотреть на воду при луне. Про какого-то «Он».

Сом тяжело вздохнула, её лицо стало серьёзным.

— Старый Пиябутр… он многое знает. Его дед был шаманом.

Она помолчала.

— Есть старая легенда. Про рыбака, который полюбил море так сильно, что бросил ему вызов. Море наказало его, сделав своим пленником и стражем. Теперь он там. В глубине. Мы зовём его Пхра Чао Тхале. Хранитель. Но его сила, как и у всего живого, не вечна. Она питается памятью, верой, страхом. А люди забывают. Приходят новые, смотрят на море как на красивую картинку, не чувствуя его древней души. Его сила тает, и он слабеет. И от этого он становится голодным и опасным. Он забирает не людей, а… их связь с морем. Их лёгкое дыхание. Те, кто слишком долго живёт на его берегу, иногда начинают тосковать по глубине. Они перестают дышать воздухом и начинают дышать водой. Сначала во сне. А потом и наяву. Мы зовём это «Морским Плачем».

Я вспомнила рассказ Лины и её хриплый кашель, синеватые губы.

— Лина…

Сом печально кивнула.

— Море уже считает её своей. А эта статуэтка… — она кивнула в сторону моего номера, — …она как якорь. Она притягивает его внимание.

— И… Хранитель забирает людей? — голос предательски дрогнул.

— Он забирает только тех, кто берёт у моря слишком много, не уважая его, — Сом посмотрела прямо мне в глаза. — Или тех, кого он… выбрал. Говорят, раз в сто лет он выходит на берег. Ищет того, кто согласится занять его место. Добровольно. — Она перешла на шёпот. — В последнее время на песке много белых раковин. Старики говорят — это знак. Он уже близко.

От её слов холодная дрожь пробежала по спине, хотя температура воздуха была +30° C.

— Спасибо, Сом, — прошептала я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Очень… Интересно.

Поднимаясь в номер, я пыталась убедить себя:

— Ну, сказки же. Детские страшилки для туристов.

Почему-то рука сама потянулась к горлу, будто проверяя, свободно ли дышится. И в голове застрял один вопрос:

— А что, если это не сказки?

Наполненный впечатлениями день подходил к концу. К восьми часам вечера я очень устала, у меня закрывались глаза. В Москве только 16 часов. Московское время отставало от островного на 4 часа. Пора спать.

Часть 5.
Второе предупреждение Вселенной

В половине шестого утра прозвучал звонок будильника. Привела себя в порядок, перекусила и, одеваясь, подошла к холодильнику, на крышку которого вечером положила три своих кольца: два с безымянного пальца правой руки и одно с безымянного пальца левой руки. На холодильнике лежало только два кольца… Как так? Не может быть! Я осторожно ощупала крышку холодильника: третьего кольца не было. И в этот момент я почувствовала лёгкий, солоноватый запах, исходящий из ванной комнаты, и едва уловимый звук, похожий на шелест водорослей. Сердце забилось чаще. Я подошла к тумбочке — статуэтка лежала там, где я её оставила, но её гладкая поверхность казалась влажной на ощупь, а знак-глаз словно подмигнул в отсвете утреннего солнца. Я обыскала всю комнату, но кольца нигде не было.

— Что за наваждение? — думала я, — не могло же кольцо исчезнуть, в комнату никто не заходил. Правда, я спала без задних ног, ничего не слышала — сразу провалилась в сон.

В дверь постучала Лина. Мы с Линой принялись повторно осматривать комнату. Кольца нигде не было.

— Ну, не знаю, — сказала Лина, — что за кольцо-то?

— В пол карата, — упавшим голосом ответила я.

— Это настоящий бриллиант? Ну, ты даёшь, — сказала Лина. — Надо подешевле надевать кольца с собой на море за границу.

— Я всегда надеваю его, где бы ни была, — промямлила я.

Лина подошла к входной двери, наклонилась и подняла кольцо с пола.

— Вот это что ли? — спросила она.

— Да! — воскликнула я и взяла его. Оно было не просто холодным, а ледяным, будто его только что достали со дна моря. Я надела его, и по телу разлилось тепло, отгоняя странный холодок. — Это моё кольцо! Как оно там оказалось? У него что, отрасли ноги?

Лина пожала плечами и бросила через плечо:

— Ты идёшь со мной на зарядку?

Интуитивно я чувствовала, что пропажа кольца — не случайность. Это было второе предупреждение. Не атака, а проверка. Проверка на прочность. Сможет ли его будущий сосуд устоять? Не разобьётся ли? В голове зазвучал обрывок фразы Лины: «…оставляет одну лишь тоску по воде». Я посмотрела на море. Оно манило. Не своей красотой, а чем-то иным, тёмным и неумолимым, как зов далёкой родины, которой никогда не было. Надо держать ухо востро!

Часть 6.
День сурка

К нам лихо подъехал скутер. Им управлял высокий светловолосый голубоглазый мужчина лет 55-ти. Сзади сидела и держалась за него женщина среднего возраста со шлемом на голове. Она неуклюже сползла со скутера и протяжно ответила «молодому» человеку:

— О'кееей.

Блондинка с тонкими редкими прямыми волосами до плеч, большими серыми глазами, морщинистыми лицом и шеей, расплывшейся талией, обвисшей грудью шестого размера и ярко-красным цветом накрашенными губами представилась:

— Ну, здравствуйте, я Раиса.

— Я так и поняла, очень приятно, вот увиделись, наконец-то, — ответила я.

Раиса со своим немецким бойфрендом Куртом жили в другом отеле, в километре от нас. Курт каждый год покупал Раисе билет на самолёт, оплачивал отель в Бангкоке, видимо, оплачивал и отель на острове. В прошлом году Раиса при возвращении в Москву опоздала на самолёт, и он купил ей обратный билет. В этом году он оформил услугу за не вылет, доплатив 100 евро. Какие были у них отношения, я не знаю. Раиса рассказывала своей подруге Ольге, нашей общей знакомой, что в прошлом году они жили в отеле группой из нескольких немцев, и Раиса готовила им еду. Может быть, она у них повариха? Чтобы полететь на остров и иметь какие-то деньги на личные расходы, Раиса оформляла кредит в банке. По возвращении в Москву она устраивалась на работу на автозаправочную станцию, находящуюся недалеко от её дома, и выплачивала кредит. Она говорила, что Курт много раз предлагал ей выйти за него замуж. Однако, она никак не решалась оставить своего 35-летнего сына одного… Что-то в эту басню мне не очень верилось.

На поляне, покрытой густой жёсткой невысокой травой с проплешинами из песка Лина и Раиса принялись делать зарядку — обычная зарядка с упором на дыхательные упражнения. Лина сделала глубокий вдох и длинный протяжный выдох сопровождающийся свистящими и жужжащими хрипами.

— Я никак не могу вылечить бронхит, — сказала Лина. — Я заболела в декабре, меня возили в госпиталь, там обследовали, я пропила антибиотики, но вот кашель остался.

Подробно расспросив Лину о характере кашля и свойствах мокроты, я определила, что у неё хронический обструктивный бронхит и порекомендовала длительное лечение современным лекарством «Флуимуцил».

— И через полгода ты полностью поправишься, — уверенно сообщила я.

Лина с Раисой постелили коврики на траву и перешли к упражнениям лёжа, укрепляющие мышцы брюшного пресса и улучшающие движений в коленных и тазобедренных суставах. Её команды раскатывались по всему побережью, и Раиса беспрекословно их выполняла.

На поляне росло несколько пальм.

Я остановилась перед удивительным деревом, лежащим на краю поляны. Оно росло как будто задом наперёд: из земли торчали не стволы, а причудливые, скрюченные корни, похожие на щупальца гигантского спрута, а уже от них в небо тянулись три зелёных ствола. Воздушные корни назывались пневматофорами, как я где-то читала. Они, словно трубки аквалангистов, помогали дереву дышать, уткнувшись в бедную кислородом илистую почву.

Это были мангры. Часовые побережья, единственные деревья на свете, способные пить солёную воду. Я присмотрелась к глянцевым, ярко-зелёным листьям. На них, будто тончайшая искрящаяся пыль, лежали кристаллики соли. Так растение, вечнозелёное и неуязвимое, избавлялось от излишков соли, превращая свои листья в миниатюрные солончаки. Неудивительно, что эти непобедимые заросли могли сдержать натиск волн и даже укротить ярость цунами.

На земле, среди спутанных корней, лежали тёмно-коричневые плоды, крупные, сморщенные коробочки. Не семена, а готовые проростки. Жизнь, уже готовая отправиться в плавание, чтобы укорениться на новом берегу.

К нам подошли две женщины преклонного возраста, одетые в короткие шорты и футболки зелёного и белого цветов. В подоле футболки одной из них лежало штук 10 плодов мангрового дерева. Один их знакомый проделывал дырки в плотной оболочке и нанизывал их на нитку — получались оригинальные бусы.

— Какая сила… — подумала я, поднимая один из прочных, тяжёлых плодов. — Надо сыну привезти несколько плодов дерева, которое пьёт море и дышит корнями, — идеальный подарок.

Упражнения подошли к концу, и мы все вместе спустились к морю. Я надела ласты и осторожно вошла в воду. Вода — тёплая ласковая и как будто шёлковая нежно обволакивала всё тело.

— Таня, туда не плыви, — услышала я Лину, — там водоросли.

Что-то жёсткое и шероховатое коснулась моей руки. Я вздрогнула. Это были водоросли тёмно-зелёного цвета с фестончатыми краями. Я быстро отплыла от них.

— Распорядок дня такой, — заявила Лина, — в 6 утра зарядка, плаваем до 10 утра, затем завтрак, с 11 до часу я опять плаваю. После обеда отдых до четырёх часов дня. Затем я плаваю до пяти часов. В шесть часов ужин. Спать я ложусь рано, в девять часов вечера. Распорядок дня Лины целиком построен вокруг моря. Она не просто жила у моря — она дышала им, становилась частью его ритма. Каждое утро в 6.00 она выходила на его берег, отдавая ему свою энергию и волю. Это было ежедневное, добровольное жертвоприношение своего «Я» в обмен на иллюзию контроля и порядка. Её жизнь свелась к циклу «зарядка — плавание — еда — сон». В этой аскезе не осталось места для личных желаний, увлечений, спонтанности. Она добровольно упростила свою жизнь до ритуала — это молитва. Её молитва была обращена к морю.

Этот железный распорядок Лина исполняла в течение трёх месяцев пребывания на острове. Каждый день одно и то же. Каждый день похож на все предыдущие, как в известном фильме «День сурка»…

Часть 7.
Печальное происшествие

Как предусмотрительный и практичный человек я оформила годовую страховку для путешественников с солидным покрытием. Это решение тогда казалось просто разумной мерой, одной из многих в череде хлопот перед поездкой. Очень скоро полис превратился из формальности в спасательный круг.

Я и представить не могла, что эта бумажка станет моим главным козырем в схватке с непредсказуемостью чужой страны.