Бесплатный фрагмент - Темная Галерея

Рассказы

Где заканчивается радуга

Существует поверье, что на конце радуги можно найти горшочек с золотом.

В городе N к этому поверью относились более чем серьёзно. Согласно древней традиции, из года в год жители этого города устраивали соревнования. Принять участие в них мог любой желающий, достигший двадцати одного года.

За десять веков существование города N многие пытались найти заветный горшочек с золотом, но до сих пор никому это не удавалось.

Искатели гибли, пропадали без вести, немногие счастливчики просто возвращались домой ни с чем. Ужасно, не правда ли? И все же, каждый год, в День Священной Радуги толпы мужчин и женщин, молодых и не очень, собирались на главной площади города, чтобы испытать свою судьбу.

«Вот черт» — паренёк в поношенной неряшливой одежде, смачно выругавшись, вылетел из своей комнаты, попутно натягивая старые потёртые сапоги. Перепрыгивая через три ступеньки, он в два счета преодолел лестницу и резко остановился. Мимо комнаты матери он прокрался на цыпочках, даже половица не скрипнула. Разбудить мать — хуже и придумать нельзя! Она ведь ясно дала понять, что запрещает ему участвовать в Великом Поиске. И вот уже только входная дверь отделяет юношу от его мечты! Он резко распахнул ее и выбежал на улицу. Теперь-то мама его точно не остановит!

Парень бежал на площадь, что есть мочи. Он просто обязан найти место, где кончается радуга. Он обязан получить заветный горшочек золота и выкупить свой дом. А потом можно будет купить корову, разжиться новой печью и делать самые вкусные и мягкие булки, которые он будет продавать в своей лавке, как всегда мечтал. А если повезёт, он женится на соседской девчонке, и у них будет полдюжины милых детишек…

Вы когда-нибудь замечали, как одно слово может разрушить все? Все планы, мечты, в буквальном смысле уничтожить тебя, или убить в тебе человека?

⁃ Регистрация окончена. — Городской казначей захлопнул свою казначейскую книгу прямо перед носом юноши.

⁃ Но я ведь опоздал меньше, чем на минуту!

⁃ Закон есть закон. — Казначей был непреклонен.

У юноши закружилась голова, ноги подкосились. Он рухнул на колени и с досадой ударил кулаком о землю.

⁃ Ладно, только быстро. — Казначей помог ему подняться. Молодой человек не знал, что когда-то давным-давно, когда казначею только исполнился двадцать один год, он тоже хотел участвовать в Великом Поиске. И как досадно было ему, когда его отец, предыдущий казначей, захлопнул книгу прямо перед его носом. Он вспомнил, как бил кулаком о землю, как слезы злости и досады капали на грязные руки… и сейчас, в этом юнце он словно увидел себя.

⁃ Спасибо! Вы спасли меня! — Рассыпаясь в словах благодарности к казначею, молодой человек вписал себя в книгу. Убегая к остальным участникам он обернулся, и крикнул казначею:

⁃ Киллиан Уолш. Запомни это имя, старик, ведь это имя победителя!

Киллиан повернулся и влетел в чью-то широкую грудь. Перед ним стоял огромный амбал, с широкими плечами и невероятно мускулистыми руками. Да что уж там, его шея по ширине была втрое толще, чем у Киллиана. Да уж, насчёт победителя он явно погорячился. Амбал был такой не один…

Все претенденты этого года были как на подбор — крепкие, высокие, мускулистые. Даже женщины. Худой растрёпанный Киллиан, в несоразмерно большой одежде, выглядел просто ребёнком по сравнению с ними. Ну не шутка ли, что он смог участвовать в Великом Поиске впервые только в этом году?

Вы только вспомните прошлогодних претендентов! Нет, конечно среди них были и натренированные экземпляры, но в основном, претенденты были задохликами, прям как Киллиан.

Претенденты построились в ряд перед сценой на главной площади города N. Глашатай протрубил три раза, и на сцену, переваливаясь с ноги на ногу, тяжело дыша поднялся пухлый король Пиппин XVI. Он поправил корону, кивнул в сторону, и к претендентам один за другим стали подбегать королевские слуги с «Наборами искателей» в руках. Внутри небольших холщовых мешочков лежали подзорная труба, компас, небольшой охотничий нож, карта, немного еды и аптечка. И как только все туда поместилось?

Цель игры была проста — до захода солнца найти место, где заканчивается радуга, и живым вернуться назад. Ну, или хотя бы просто вернуться назад.

Король заканчивал свою вдохновенную речь, из года в год одну и ту же. Конечно же, из года в год ее никто не слушал. Спроси любого зеваку, из толпы собравшихся сегодня на площади: «А что там говорил король?»

⁃ Что-то там о долге и тяготах лишения? — Неуверенно говорили одни.

⁃ Да не, король говорил о неоценимой услуге, о жертвах. — Спорили с ними другие.

⁃ О налогах! Он говорил о налогах! — Утверждали третьи.

И вот долгожданный момент настал. На небе появилась огромная яркая радуга. Пожалуй, таких больших и ярких радуг вы больше нигде не найдете. Это вам не те тусклые преломляющиеся лучи света, которые можно увидеть после дождя. Нет, нет. Эта радуга расчертила небо и окрасила его яркими сочными красками. Пожалуй, сейчас само небо было радугой.

Увидев Священную Радугу, все претенденты бросились врассыпную. Лишь Киллиан остался на месте. Если он не может победить своих соперников физически, он победит их с помощью ума и смекалки!

Киллиан достал подворную трубу и начал внимательно изучать радужное небо. Он нанёс какие-то метки на карту. Затем юноша сверился с компасом, и наконец, побежал на северо-восток.

А в это время пухлый король Пиппин сидел на ступенях сцены и просматривал список участников:

⁃ Если бы ты знал, как я устал из года в год отправлять их на смерть.

⁃ Ваше Величество, но ведь вы их предупреждаете. Все вполне добровольно. — Возразил казначей, деликатно забирая у монарха книгу. — В конце концов, это лучше, чем ежегодные жертвоприношения…

Король Пиппин вздохнул. Казначей был прав. В конце-концов, не его вина, что подданные не воспринимают его всерьёз из-за его объемов и смешного имени. И он, и его отец, и отец его отца, — все короли в их роду были Пиппинами. Даже если до коронации их звали иначе.

Монарх последний раз кинул взгляд на небо и побрел в сторону замка.

***

Киллиан бежал почти целый день. Изредка он останавливался, чтобы выпить немного воды или свериться с картой. Он порядком устал. Правый сапог совсем прохудился, и в нем противно хлюпала холодная болотная вода.

Ориентируясь по солнцу и мху на деревьях, компас юноша потерял уже через час путешествия, он с уверенностью бежал вперёд.

Солнце катилось к горизонту, и Киллиан уже совсем было отчаялся, как вдруг… что это? Там в далеке… то самое место, где заканчивается радуга. Надо только чуть-чуть поднажать.

До места оставалось метров двести. Киллиан совсем выбился из сил, но превозмогая усталость, бежал вперёд. Ещё совсем немного, и все его мечты станут явью, ещё совсем чуть-чуть. Ноги были словно свинцовые, каждый вдох отдавался резкой болью в груди. Ещё чуть-чуть. Вон, кажется, там уже виднеется вожделенный горшочек с золотом. Ещё пара шагов… Но что это? Кто-то приближается к горшочку золота… он уже совсем близко.

Киллиан постарался прибавить ходу, но тут под его ногами что-то хрустнуло, земля ушла из-под ног, и юноша провалился в бездну.

***

Серые гниющие стены, по которым стекает вода. Дикий смрад и сырость. Откуда-то сверху сюда проникают едва заметные радужные блики.

Из темноты выступает огромное волосатое чудовище в грязных лохмотьях. Волосы местами спутались и слиплись не то от крови, не то от грязи. Ого разевает свою пасть, обнажая острые, как сабли, покрытые желтым налетом, клыки. Его зловонное дыхание обдало жаром лицо юноши. Никакого горшочка с золотом здесь не было. Только боль и страдания.

«Так вот, где заканчивается радуга,» — подумал он, за рваная глаза. Зубы монстра сомкнулись на его шее. Он даже не вскрикнул.

Закат окрасился красным. Радуга исчезла. Пухлый король наблюдал за уходящим солнцем, стоя на балконе своего замка. Чудовище приняло жертву. Ещё год город будет в безопасности. Ещё один год.

***

Киллиан пришёл в себя. Вокруг было темно и сыро, а небо было усыпано звёздами.

Он медленно поднялся. Нога болела, а голова кружилась.

«Я ведь был так близко!» — с досадой подумал он. Кое-как выбравшись из ямы, он побрел в сторону дома. И пусть в этом году ничего не получилось, в следующем он обязательно дойдёт до места, где заканчивается радуга.

25 февраля 2017

Единственный день в году

⁃ Привет, долго ждешь? — отряхивая ярко-зеленый зонт от дождя, к дальнему столику кафе подошла девушка. Март в этом году выдался на редкость дождливым.

⁃ Да нет, я сама только пришла. — Вторая девушка подняла голову и улыбнулась.

Черноволосая девушка присела за столик и начала изучать меню. — Ник, а почему мы встречаемся именно сегодня и только вдвоем?

Ника пристально посмотрела в каре-зеленые глаза собеседницы, на ее тонких губах мелькнула едва заметная улыбка:

⁃ Видишь ли, Мари, 21 марта — весьма символичный день. День весеннего равноденствия. По преданию, именно сегодня ведьмы собираются на шабаш.

Мари звонко расмеялась:

⁃ Ну, ты как всегда.

⁃ Мы встречаемся так каждый год, вот уже 5 лет. Сегодня юбилей. — Ника отвернулась к окну и о чем-то задумалась.

⁃ Да что ты говоришь? Мы же знакомы меньше года! — Мари улыбнулась. «Вечно Ника выдумывает всякие глупости!»

⁃ Слушай, знаешь, мне кажется, я злая. — Ника решила сменить тему, — Поймала только что себя на мысли, что не хочу идти на «Дисней», потому что меня бесит, что все резко полюбили джаз и блюз после «Лала ленда»… Блин, я ведь как бы до этого от него тащилась. А теперь все во мне протестует, потому что это стало мейнстримом.

Мари вздохнула: Ты не представляешь, как сильно меня взбесило, когда все полюбили группу «Muse» после фильма «Сумерки», а я их уже до этого обожала.

⁃ А «Muse» были в «Cумерках»?

Мари кивнула, и прядь кучерявх волос упала на лоб:

⁃ «Supermassive black hole» во время их игры в первом фильме.

⁃ Сдается мне, я их тоже до этого уже любила… потому что «Сумерки» я не смотрела, но тащусь от «Muse» уже лет 7—8 точно. Даже на концерте была где-то в 2008—9…

⁃ О, да! Я была на «Гринфесте» в 15 году, — глаза Мари горели азартом. Сейчас они казались изумрудно-зелеными. — Это было просто шикарно.

Ника слегка погрустнела:

⁃ Вот на «Гринфесте» я, увы, не была…

⁃ Ну вот. И представляешь, как меня бесило, когда мне все рассказывали, какая это крутая группа после фильма?!

⁃ Да-да, я представляю, как это бесит. Кстати, у «Muse» обожаю песню Resistance. Я ее в свое время до отвращения заслушала. Я даже помню, как первый раз их услышала — в «Рок пабе» на Невском, когда он только-только открылся… Как раз 2007 или 2008 год был… Блин, какая же я старая… — Ника заметно погрустнела.

⁃ Все мы такие. — Улыбнулась Мари.

Ника уставилась в чашку ванильного латте. И когда только официант успел его принести?

⁃ Вот, помню, во времена Великого Переселения Народов не было такого. Все выживали, как могли. Песни у костра пели задушевные. О скитаниях своих, и не было никакого мейнстрима. И слова такого не было. Тьфу, ну их, неологизмы эти!

Мари отпила немного кофе по-венски.

⁃ А как мы тушку мамонта делили между собой! Ммммм… молодость, молодость!

Мари звонко рассмеялась:

⁃ Бабуля! и как их тебя песок еще не сыпется???

Ника вздохнула, разглаживая складки на юбке:

⁃ Сыпется, еще как сыпется… чего ты думаешь, за мной не скользко в гололед ходить? — она посмотрела куда-то под стол, — Хотя вот в этом году я, наконец, разжилась слугами-лилипутами, чтоб бегали за мной и подметали. Маааленькие такие, но пронырливые, просто диву даюсь!

⁃ Смотрю фантазия у кого-то проснулась на все 100. — Мари посмотрела на Нику взглядом полным сарказма. — Очень маленькие, так даже и не заметишь.

Ника разошлась не на шутку, и даже не заметила отпущенной в ее сторону колкости:

⁃ Кстати, если бы ни ежегодные ванны из крови девственниц, я бы выглядела намноооого хуже… Но ты же знаешь — ох, уж этот шабаш! Безудержное веселье, вакханалия, метлы! Единственный день в году, когда можно говорить правду… хотя, скажу по секрету, в последнее время похмелье ужасное мучает. Но раз в год-то можно.

⁃ Хахахах! Ну, и богатая же у тебя фантазия!

⁃ А помнишь, как в 13 веке Инквизиция пришла в наш город? Вот и страху-то я натерпелась. Из дома в дом ходили — ведьм искали. Столько красивых девиц попортили! А скольких перебили? Нелюди. А все почему? А потому что иногда проще отдаться, чем объснить, почему нет — народная испанская мудрость. —

⁃ Я вот только не поняла, ты меня тоже к ведьмам приписала что ли? — слегка возмутилась Мари.

⁃ Да что ты! Какие ведьмы! Это все сказки. Долгожительницы — вот это имя мне по душе. — Мари смотрела на коллегу, как на дурочку. — хотя нет, ты не из наших.

Мари и Ника синхронно отхлебнули немного кофе из чашек. Напиток уже совсем остыл, но все ещё был вкусным. Повисло неловкое молчание.

⁃ Жалко ты, милочка, драконов не застала… — прервала тишину Ника. - Вот уж такие красавцы были! И с перьями, и с чешуей, и длинные, и совсем крохотные! Вот и придумал же кто-то, что они девиц похищают! Всех перебили! Даже самых маленьких… А чтоб силой драконьей завладеть, знаешь что делали? — Мари покачала головной то ли, оттого, что не знала, то ли просто удивляясь россказням Ники. А Ника все продолжала: — Сердца вырывали прямо из груди и сырыми съедали! Конечно же, никакой силы драконьей у них не прибавлялось.. только несколько дней в уборной проводили… некоторые даже умирали.

Наглазурить Мари начали наворачиваться слезы. Гика ещё никогда прежде не рассказывала эту историю, и не знала, что Мари просто обожает драконов — любых, и больших, и маленьких, и худых, и толстых, и с перьями, и с чешуей, и даже совсем гладеньких.

⁃ Хотя знаешь, драконий стейк-то вкусный был. Но исключительно полной прожарки.

⁃ А вот сейчас я буду плакать!! — обиженно воскликнула Мари: — я обожаю, просто невыносимо, жутко люблю драконов!!!!! Если я нахожу новую книгу про драконов, я прыгаю до потолка!!! Аты их на стейк?!

⁃ Да что ты, милая! Говорю же, жалко их. — оправдывалась Ника. — ну, каюсь, довелось мне однажды попробовать… да ладно тебе, ты все равно ничего не вспомнишь.

Мари пристально смотрела на Нику, словно пыталась поджарить ее взглядом.

⁃ Не прощу. — сквозь зубы процедила она.

⁃ Как по мне, так лучше бы этих принцесс ели…

⁃ Все равно не прощу.

«Ну, куда ж ты денешься,» — подумала Ника. И правда, сложно обижаться на то, чего не помнишь.

⁃ Так, все, ладно. Время вышло. Я еще долго могу так продолжать. А надо бы и поработать… — Ника встала и наклонилась над столом: — А то начну тебе сейчас рассказывать про мужика одного у нас в деревне, который в 3г до н э всех феечек извел — ловил их и крлья им отрывал! Знала бы ты, как я ему знатно отомстила!

⁃ А мне хочется домой, в кроватку… — потягиваясь, произнесла Мари.

⁃ Сейчас уже не те нравы… не те законы, что раньше… — бубнила себе под нос Ника, одевая пальто.

⁃ Пора мне… В следующем году продолжим!

⁃ В следующем году? — недоумевала Мари, Ника словно не слышала. Она чмокнулась Мари в щеку и направилась к выходу:

⁃ Ну, все пока! Мне еще ванну принимать.

⁃ Ника! — позвала Мари, но той уже и след простыл.

«Ника… почему я вдруг вспомнила Нику?» — Мари изо всех пыталась что-то вспомнить, но не понимала что. «Вспомнила! Мы же хотели встретиться с Никой. Надо бы ей позвонить».

⁃ Алло! Ника, ну ты где?.. как заболела? Ну, блин… ладно, пока.

Мари встала из-за стола и пошла к выходу. Как и прежде, она никогда не вспомнит этот их единственный день в году.

21 апреля 2017

Фарфоровое сердце

Пролог

Жизнь куклы похожа на сказку, на сон… Вот заботливые руки мастера завязывают последнюю ленточку на твоем платье, и все. Рождается новая кукла. Мастер вдыхает в кукол жизнь, дарит им душу, потому что создает их с любовью.

И вот новая кукла отправляется на полку магазина. Вскоре приходят покупатели. Они долго присматриваются к маленьким феям, сидящим на полке, а потом выбирают одну единственную, на их взгляд самую совершенную куклу. Мастер последний раз грустно посмотрит на свое дитя и бережно положит ее в коробку. Очнется кукла уже в другом доме. Совсем одна.

Но одиночество не длится вечно, и вот ее отдают какому-то ребенку… Хотя, по правде говоря, не всегда это так. Повезет той кукле, что попадет в руки коллекционера! Ведь те очень бережно к нам относятся.

Ну а я, как и большинство других кукол, попала в руки ребенка. С этого и начинается моя история.

Искренне Ваша, Лолита

Глава 1

Три дня до Рождества

Зима, 1905 года. Бельгия. Да-да, я родилась именно там. Своего мастера я почти не помню — я провела в магазине меньше часа. Не успел мастер закончить мою прическу, как меня сразу купили. Помню только то, что он звал меня Mon Petit Miracle. Маленькое чудо. Воспоминания о мастере разливаются теплом по моему фарфоровому телу… Вы скажите, что куклы не могут чувствовать, но вы ошибаетесь. Мы можем, мы живые.

Мой мастер, мой создатель, отец. Люблю ли я его? Возможно любила бы, если бы чуть больше времени провела с ним. Хотя… кого я пытаюсь обмануть? Какая кукла не любит своего создателя? Вот и я не исключение.

Но я отвлеклась. Первое, что я увидела, когда Маэстро вдохнул в меня жизнь — это маленькая уютная комнатка. В камине догорали дрова, с таким тихим глухим треском. Было раннее утро. Солнце медленно выплывало из-за горизонта, и его лучи пробивались сквозь бархатные шторы. Комната Маэстро. Помимо меня там были и другие куклы. Я помню, как теплые нежные руки создателя подхватили меня, и отнесли на сундук к остальным. Его голос… никогда его не забуду. Он говорил с такой любовью и нежностью! Конечно же, он любил каждое свое творение, но в тот момент я чувствовала себя особенной.

Позже он отнес нас в лавку, которая находилась в этом же доме. Звон колокольчика, и вот первый посетитель заглянул внутрь.

— Bon matin Jean Paul. Comment ça va? (Доброе утро, Жан Поль. Как дела?) — Я слышу звонкий девичий голос.

— Bon matin, cher Nicolle. Tout est bon. Regard, j’ai fait encore une poupée. Jette un coup d’oeil y. (Доброе утро, дорогая Николь. Все хорошо. Смори, я сделал еще одну куклу. Вот, взгляни на нее.)

Мастер бережно берет меня с полки и дает в руки какой-то девушке. Ее руки холодные — она только что с мороза. От нее пахнет цветами и пряностями. Не знаю, какими, но запах мне нравится.

— Qui miracle! Elle et perfection! (Какое чудо! Она — совершенство!)

— Si elle te plaire, tu peux la prendre à toi-même. (Если она тебе нравится, ты можешь взять ее себе.) — ласково отвечает Маэстро. Похоже, эта девушка ему очень нравится.

— Non. Je ne peux pas. Je n’ai pas de place où la livrer… (Нет. Не могу. Мне некуда ее поставить…)

— Tu as une soeur cadette… Tu lа as acheté déjà le cadeau pour le Noël? (У тебя же есть младшая сестра… Ты уже купила ей подарок на Рождество?)

— Non. (Нет.)

— Pourquoi à cette poupée ne pas devenir pour elle le cadeau? (Почему бы этой кукле не стать для нее подарком?)

— Tu es droit. (Ты прав) — задумчиво отвечает незнакомка, — Merci. (Спасибо)

Девушка передает меня в руки мастеру, и он укладывает меня в коробку… Он долго смотрит на меня, перед тем как закрыть крышкой, и я пытаюсь запомнить его лицо. Он очень молод и хорош собой. Вот только шрам на правой щеке — он все портит. Его взгляд… Зеленые глаза, полные любви, а дальше — темнота. До меня доносятся обрывки разговора. Что-то бытовое, банальное. Маэстро любит эту девушку. Ей очень повезло.

Меня куда-то несут. Мне страшно и одиноко. Что меня ожидает там, куда меня принесут? Не знаю. В любом случае, теперь я одна…

Глава 2

Два дня до Рождества.

Меня наконец принесли в дом и положили на чердак. В коробке темно и тесно. Я совсем не могу пошевелиться. И к тому же, на чердаке полно крыс. Они толпятся вокруг моей коробки. Я чувствую это. Надеюсь, внутрь им не попасть. Интересно, какой сейчас день? И сколько мне еще быть в этой коробке?

Один день до Рождества

Весь вчерашний день я пролежала в раздумьях. Кто я? Зачем Маэстро создал меня? Почему никто не слышит меня? Одиночество — ужасное чувство. Впервые я ощутила его, лежа в тесной картонной коробке на чердаке моего первого пристанища.

Судя по звукам в доме, рождество уже близко, а значит мне осталось недолго лежать в этом склепе. Скоро я увижу свет, а пока что надо просто поспать.

Рождество.

Предположительно вечер. Я все также лежу и думаю о смысле своего существования. Внезапно дверь на чердак с жутким скрипом открывается. Я не вижу этого, но все отчетливо слышу. Кто-то подходит к моей коробке, поднимает ее с пола и уносит. Мадемуазель, осторожнее! Меня укачивает!

Слава господу, переезд завершился.

— Marie! Fais descendre. J’ai un cadeau pour toi. (Мари! Спускайся вниз. У меня для тебя есть подарок.) — Донесся до моего слуха голос Николь. Сердце бешено забилось, готовое выпрыгнуть из груди в любой момент. Скоро… совсем скоро…

Я слышу, как кто-то вбегает в комнату. Кто-то очень маленький. Слышу радостный детский смех.

— Moi ici, soeur. Où mon cadeau? (Я здесь, сестра. Где мой подарок?)

— Tiens. Avec le Noël. (Держи. С Рождеством.)

Я чувствую, как ребенок кладет коробку себе на колени и бережно развязывает ленточки. Еще секунда, и я могу видеть ее лицо. Голубые глаза, маленький курносый носик, вьющиеся светлые волосы и маленькие ямочки на пухлых щечках. Она сама выглядит, как кукла. Она и есть кукла…

Глава 4

Она так похожа на куклу! Но по искоркам в глазах, по исходящему от нее теплу я понимаю, что это не так. она человек. Девочка достает меня из коробки и прижимает к груди.

— Lolita…

Мне наконец-то дали имя! Лолита. Меня зовут Лолита.

Девочка несет меня к себе в комнату, крепко прижимая к груди. Ступенька, еще одна. Скоро мы будем на месте. Еще ступенька. девочке тяжело даются шаги. Еще бы! Она ведь такая маленькая! Не особо больше меня…

И вот наконец долгожданная комната.

— Soyez les bienvenus à la chartereuse. (Добро пожаловать в обитель)

Комнатка очень маленькая, но уютная. Здесь светло, и повсюду расставлены цветы. В углу сидят фарфоровые куклы, такие же как я. иИх глаза пусты, а головы опущены вниз. От взгляда на них, я едва заметно вздрагиваю, и Мари чуть было не роняет меня. Что с ними стало?! Почему жизнь покинула их тела?

Мне становится страшно от мысли, что меня может постигнуть такая же участь. Неужели все эти куклы — творения Маэстро? Чем думал отец, отдавая меня этим людям?

Мари проносит меня через всю комнату и кладет на кровать.

— Maintenant tu seras ma poupée aimée. (Теперь ты будешь моей любимой куклой.)

Девочка нежно обнимает меня. Она такая теплая… Медленно я закрываю глаза и засыпаю.

Глава 5

С тех пор, как я попала в этот дом, прошло много времени. Каждое утро начиналось с того, что Мари расчесывала мои волосы, а потом мы пили чай. Как жаль, что я не могла попробовать его на вкус! Как жаль, что я не могла прикоснуться к Мари, расчесать ее волосы и завязать их ее любимым голубым бантом. как жаль, что я была всего лишь куклой.

Дни летели за днями, Мари росла. Я привязалась к ней и полюбила ее всем своим кукольным сердцем, и она любила меня. Конечно, были и другие куклы, но они сразу же отправлялись на полку к остальным. Мари любила меня. Стоило моему платью чуть-чуть истрепаться, как у меня тут же появлялось новое. Это было прекрасное время. Я наблюдала за тем, как росла мари. О как же жаль, что я не могла расти вместе с ней! В те дни я была так счастлива!

Но однажды все изменилось.

Был пасмурный день. На улице было тепло, скорее даже душно, что предвещало скорую грозу. Небо было затянуто тучами, дул сильный ветер. это было 14 августа 1914 года. Двенадцатый день рождения Мари. Казалось бы, все было как обычно, и ничего не предвещало беды. На первом этажи шли приготовления к празднику. Вот-вот должны были прийти гости. Вот только мой Мастер… Как только началась война с Германией, он вступил в отряд добровольцев. С тех по от него не было вестей. Николь очень волновалась, ведь она любила Мастера всем сердцем. Полгода назад она с радостью приняла его предложение руки и сердца, не смотря на бурные протесты со стороны своей семьи. Вот-вот должна была состояться свадьба, но вот уже 2 месяца от Жан Поля не было вестей… Но сейчас не о том!

День рождения Мари. Как она изменилась за прошедшие годы! Девочка росла и становилась все краше и краше. Менялась она, менялись ее интересы, лишь любовь ко мне оставалась неизменной.

Было четыре часа по полудню. Все гости были в сборе, и настало время спуститься к столу. Мари всегда брала меня с собой, но сегодня почему-то она не зашла за мной. Неужели она забыла? Да нет, она не такая, она любит меня.

Так и есть… Я уже слышу ее шаги в коридоре, и в следующий момент дверь открывается, и в комнату вбегает Мари, моя Мари. Как же она хороша! На ней одето новое платье небесно-голубого цвета, под цвет глаз, а волосы цвета спелой пшеницы перевязаны синей лентой. Красавица! Еще пару лет, и она расцветет, как дикая роза. У нее не будет недостатка в кавалерах… Всего лишь пара лет, и она забудет меня. В моей душе закрадывается какое-то доселе незнакомое мне чувство, и от него веет холодом… Оно душит меня, разрушая изнутри… Мари, моя Мари…

— Pardonne, Lolitte, je un peu n’ai oublié pas sur toi. Nous irons plutôt, les visiteurs nous ont attendu avec impatience déjà. (Прости, Лолита, я чуть про тебя не забыла. Пойдем скорее, гости уже заждались нас.)

Мари подхватывает меня на руки и выбегает из комнаты. Мы быстро спускаемся по лестнице в зал. Все гости собрались у лестницы. Они приветствуют Мари поздравлениями, но их лица омрачены. Я с интересом рассматриваю зал. Здесь очень светло. Бардовые шторы раздвинуты, и в комнату пробивается тусклый свет. В центре зала накрыт большой стол человек на сто, так чтоб все пришедшие смогли разместиться, в правом углу выделено место под оркестр. Все музыканты уже в сборе, но почему-то они не спешат играть… Мари проходит к столу, и я вижу, что в соседней комнате сложены бесчисленные подарки родственников и друзей семьи. Мари садится за стол, все гости следуют ее примеру. Господи, сколько же их?! Сегодня здесь собрались все родственники и друзья семьи. Вот там, в углу сидит тетя Аннабель. Совсем недавно она стала вдовой, а во всем виновата проклятая война! А вот тот мужчина в бардовом камзоле — это троюродный брат Мари. Довольно красивый молодой человек. На войне он был ранен и командирован обратно в Льеж. Как я вижу, сейчас он уже в полном порядке. Все в сборе. Вот только я не вижу Николь… где же она?

Определенно что-то случилось. Я вижу это по лицам гостей…

Оркестр начинает играть легкую музыку, что предвещает начало трапезы. Слуги разносят угощения, но никто к ним даже не притрагивается… Мари замечает это, и на ее лице появляется беспокойство. Она вскакивает с места, чуть не опрокинув меня со стола, и подбегает к матери.

— Maman, que s’est-il passé? Pourqoi tout les viseteurs sont tristes comme si c’est les funérailles? (Мама, что происходит? Почему все сидят как на похоронах?)

— Il n’est rien pas. Prendes ton place. (Ничего, Мари. Садись на место.)

— Ne c’est pas la verite! Je peux voir! Et ou est Nicole? (Не правда. Я же вижу! И где Николь?)

Ответить мадам Белла не успевает, ибо в зал входит заплаканная Николь. В руках она держит измятый листок бумаги.

— Qui c’est passe, chere soeur? (Что случилось, дорогая сестра?) — Мари кидается к сестре с тем же вопросом в надежде услышать ответ хоть от нее.

— Jean-Paul… Il est mort! Voici le lettre… (Жан Поль… он мертв! Вот письмо…)

Эти слова срываются с уст девушки как приговор. Мой Мастер, мой отец мертв. Мне кажется, земля уходит у меня из-под ног. Я закрываю глаза и падаю в бездну горя и отчаяния.

Глава 6

Я лежу на кровати Мари, хотя самой ее я не вижу. Где же она?

Праздник прервали. Внизу раздавались крики, и топот. Куда все так спешат? Где-то вдалеке я слышала звуки чего-то разрывающегося. Кажется, Николь назвала это выстрелами. Да, да. Все были очень напуганы, и сейчас собирались бежать. До моих ушей доносились обрывки разговоров: немцы… подступают к Льежу… наша деревня следующая…

В комнату вбежала Мари. Ее волосы были растрепанны, а в глазах читался испуг. Она достала маленький чемоданчик, и начала судорожно собирать туда свои любимые вещи.

— Plus rapide, Marie! Nous devons aller! Ils sont déjà proches! (Быстрее, Мари! Нам надо уходить! Они уже близко) — послышался взволнованный голос ее матери.

Мари схватила меня и швырнула в чемоданчик, он никак не хотел закрываться. В спешке и панике Мари надавила на крышку… Мою руку пронзила дикая боль. Она треснула, кусочек отвалился. Я безмолвно кричала во тьме.

Мари куда-то бежала. Кто-то плакал. Вдалеке слышались выстрелы. Чемоданчик трясло. Я не знаю, сколько мы бежали вот так, как вдруг чемоданчик открылся, и я упала на землю вместе с любимыми платьями Мари.

— Lolita! — вскрикнула Мари.

— Laissez-la! il n’y a pas de temps! (Оставь ее! Нет времени!) — крикнула мать. Они убегали, а я так и оставалась лежать там. В одиночестве, смотря в серое безмолвное небо.

Эпилог

Я не знаю, сколько я пролежала там, и что стало с Мари и ее семьей. Я больше никогда их не видела.