Бесплатный фрагмент - Свобода или смерть

История Чеченской Республики Ичкерия

От революции до Первой чеченской войны

(1991—1994)

С итальянского на русский и чеченский языки книга переведена Исмаилом Акаевым.

Библиография и дополнительная информация доступны на www.ichkeria.net

Контакты: libertaomortechri@gmail.com

СВОБОДА ИЛИ СМЕРТЬ

ТОМ — I

От автора

Эта книга содержит материалы, представляющие исторический и журналистский интерес, касающиеся Чеченской Республики Ичкерия (ЧРИ). Цель этой работы состоит в том, чтобы собрать в одном произведении полную трактовку предмета с соблюдением исторической правды и беспристрастных политических интересов. Она не отражает взгляды или позиции членов организаций, которые были частью или поддерживали Чеченскую Республику Ичкерия. Эта книга не пропагандирует Конституцию или деятельность политических организаций, а также преступных или террористических объединений, и опубликованная информация, которая иногда может относиться к персонажам или организациям, считающимся таковыми в некоторых странах, не предназначена для восхваления, прославления или оправдания преступных действий, которые нарушают законы любого государства.

Я безоговорочно осуждаю применение насилия, запугивания и войны в качестве средства разрешения любого спора. Я также осуждаю все формы политического и религиозного экстремизма, нетерпимости, расизма и любого другого социально- деструктивного мышления.

Франческо Бенедетти

Введение ко второму изданию

Идея написать книгу об истории Чеченской Республики Ичкерия (ЧРИ) родилась весной 2018 года, когда, будучи увлеченным этой темой, после безуспешных поисков соответствующего материала, я понял, что эта историческая страница из жизни маленького народа абсолютно не изучена.

Безусловно, книги о Чечне существуют, их много, и они имеются даже на итальянском языке. В них рассказывается про зарождение терроризма, о гуманитарных катастрофах и ведения военной тактики. Однако меня интересовало само ядро становления государственности самопровозглашенной Чеченской Республики.

Не было ни одного правдивого исторического анализа социально-политических процессов, которые привели Чечню к отделению от России и о том, как зарождалось на ее территории независимое государство.

Мой главный интерес заключался в том,

чтобы досконально изучить государственное переустройство Чечни и главных действующих лиц на ее политической арене. Тем не менее, стоит отметить, что литература на английском и русском языках по данной тематике достаточно богата и к ней имеется доступ на различных интернет-площадках. Так почему бы не собрать этот материал воедино в одном историческом произведении и ответить на все вопросы о чеченской революции, которая за короткое время вылилась в одну из кровопролитных и народоубийственных войн.

Последующие месяцы работы прояснили мне почему до сих пор никто не взялся за такое дело. Подход к изучению источников по этому вопросу, мягко говоря, сложен не только потому, что они в основном написаны на русском языке, но и потому, что большинство официальных документов были уничтожены во время двух катастрофических войн, опустошивших страну, или лежат засекреченными в архивах Российской Федерации, причем в становлении СССР, в тридцатые и в сороковые годы, советская власть репрессировала многих ученых, образованных, а также религиозных деятелей среди чеченского народа. По многочисленным свидетельствам, этих людей ссылали в Сибирь на каторгу, откуда никто не возвращался, а самых почитаемых в народе казнили в самом Грозном — без суда и следствия, причем их тела перемалывали живыми или мертвыми в специально устроенном на берегу реки Сунжа в центре города «мельнице» — так называемом в народе, и сбрасывали в реку… История чеченского народа уничтожалась всеми силами и средствами и это продолжалось со дня вступления Российской империи на земли чеченского народа.

В распоряжении исследователей имеются в основном мемориальные и публицистические материалы, которые, как хорошо известно, должны быть тщательно изучены и проверены, чтобы считаться достоверными (особенно те, которые написаны во время войны). Поэтому главная трудность, с которой мне пришлось столкнуться, заключалась в проверке многочисленных и фрагментарных доступных источников в соответствии с методом исследования, более похожим на древнюю и средневековую историю, чем на тот, который обычно проводят современные исследователи (которым, с другой стороны, часто приходится разбирать стопки, документы имеются), и результат, каким бы удовлетворительным он ни был, далек от окончательного. По этой причине я создал сайт www.ichkeria.net, в котором я пытаюсь исследовать вопросы, в отношении которых даже сегодня сохраняются неопределенности и противоречия.

То, что читатель собирается прочитать, является первым из серии томов, которые, я надеюсь, будут полезны для углубления истории независимой и зависимой Чечни. Это более точная и читаемая версия предыдущей, опубликованной в феврале 2020 года и страдающей некоторыми недостатками в форме и удобочитаемости, которые я попытался исправить с помощью пошагового решения, но, прежде всего, на основе подробной информации, опубликованной на сайте, и которая вскоре будет реализована конкретными публикации, которые смогут обогатить информационный набор хронологией, биографиями и тематическими сведениями.

Предисловие

С уверенностью можно сказать, что события последних трех десятков лет не оставили равнодушным, еще до конца не оправившийся от ссылки 1944 года, чеченский народ. За 20 век много тяжелых событий произошло в жизни чеченского народа, которые являются отголосками политических и исторических потрясений 17—19 веков. И это не случайность, а закономерность в пространстве сосуществования с российским государством. Возвращаясь к последним 30 годам, в частности к двум русско-чеченским кампаниям, кроме самих чеченцев равнодушным к этим событиям в Российской Федерации оставались многие. Чеченский народ остался один на один с российской военщиной. Кровавые потрясения были столь масштабны, что треть населения была уничтожена, а вторая треть разбросана по всему миру.

Недавно на просторах интернета я совершенно случайно обратил внимание на интервью Франческо Бенедетти, который в беседе с журналистом рассказывал о книге, написанной им о судьбе чеченского народа. Речь его была настолько насыщена переживанием за чеченский народ и его судьбу, что меня это ввергло в некоторой степени в шок. В далеком итальянском городе Флоренция, где когда-то зарождалась великая Эпоха Возрождения, подарившая Европе свет культуры сегодня жил человек, который снова пытался открыть глаза Европе, рассказав ей о борьбе маленького народа против большой державы. Проникнувшись этим интервью, я решил всерьез заняться изучением этой работы и обнаружил столько политических и социальных деталей и тонкостей. Не зная итальянского языка, я все-таки нашел способы прочесть эту книгу и не только — я решил перевести ее на русский язык для доселе молчавших русскоязычных историков, журналистов, интеллигенции, да и простого народа. Худо бедно я справился с этой задачей и с позволения автора внес некоторые корректировки. Надеюсь доступный и простой язык повествования позволит вникнуть в это произведение как обычному обывателю, так и историку. Это всего лишь начало большого многотомника, над которым работает в данное время Франческо Бенедетти. И я уверен, что этой книге предстоит большое и увлекательное путешествие в сознание тысячи читателей, которые смогут по-новому взглянуть на забытую миром чеченскую трагедию.

Исмаил Акаев — журналист, писатель, член Евразийской творческой Гильдии (Лондон)

ГЛАВА 1

ЧЕЧЕНЕЦ

«Трудно быть чеченцем. Это состояние души. Чеченец находится в постоянной борьбе за выживание. Он не воюет со своими соседями. В истории не было еще ни одного случая нападения чеченцев на своих соседей, однако чеченцам всегда приходилось защищать свою родину, свою культуру и свои обычаи.

Чеченец всегда находится в поисках своей судьбы. Он живет не для себя! Смысл его жизни заключается в его детях. Для любого чеченца является святой обязанностью построить для своих детей дом, обустроить их личную жизнь и дать достойное воспитание внукам.

Чеченец — хороший друг и при этом опасный враг. Он не доверяет. Он не плачет над своими неудачами, а напротив смеется над ними. Чеченец не называет свою жену по имени, чеченец не ласкает своих детей при посторонних. Чеченец никогда не будет ласкать своего ребенка на глазах у родителей. Чеченец считает свой дом своей крепостью и поэтому всегда строит высокий забор вокруг дома. Чеченцы уделяют пристальное внимание дому, его планировке, его комфорту, чтобы дети всегда чувствовали в нем тепло и хотели возвращаться в эти стены. «Трудно быть чеченцем!»

Ян Чеснов.

Истоки

Исконной Родиной чеченцев является Кавказ — благодатная земля суровой красоты, что раскинулась между Каспийским и Черным морями и пересечена из стороны в сторону двумя горными хребтами: более высоким, расположенным на севере и именуемым Великим Кавказом, и более низким, расположенным дальше на юге — Малым Кавказом. Эти два хребта образуют барьер, преодолеть который можно только по крутым горным перевалам или в обход холмов вдоль побережья. На склонах гор есть узкие долины, через которые за тысячелетия прорезались крутые ручьи. На юге, за Малым Кавказом, раскинулось Армянское нагорье — обширное пространство бесплодных холмов, а на севере у подножия Большого Кавказа простирается бескрайняя степь, заселенная разными народностями. Самые высокие хребты, почти всегда покрытые снегом, рисуют внушительную белую корону на густом лесу, покрывающем плато. Просто посмотрите на величественную гору Эльбрус, взгляните на ее самую высокую вершину, чтобы насладиться атмосферой, достойной рассказа Толкиена. Не случайно, что именно здесь у человечества зародились бессмертные мифы и легенды — греческий миф о Прометее или еврейский миф о Ноевом ковчеге. Центр мироздания, уникальное место встречи Европы, Азии и Востока — Кавказ был перекрестком величайших цивилизаций в мировой истории. За право обладания Кавказом, за господство над ним боролись древнейшие цивилизации, и каждая из них оставила свой след на этой прекрасной земле, как в религии, в архитектуре так и в топонимике.

Из-за постоянных нашествий завоевателей, народы Кавказа привыкли бороться за свое место под солнцем. Они научились не только выживать, но и давать достойный отпор врагам. И эта постоянная борьба за свой покой и свободу выработала в них необъяснимую привязанность к родным землям и трепетное отношение к своему роду и происхождению. На этой территории, что примерно равна площади Франции, в мире и согласии сосуществуют двадцать наций, девятнадцать языков, семнадцать государств и три религии.

В этой мозаике Чечня занимает площадь семнадцать тысяч квадратных километров, примерно такую же, как Галлес, и представляет собой своего рода прямоугольник длиной сто семьдесят километров и шириной сто. Территория Чечни поражает своим природным разнообразием. Путешествуя с севера на юг, мы встречаем широкую равнину с бескрайней степью, которая постепенно сменяется на вспаханные поля, откуда открывается вид на берега главной чеченской реки Терек, которая пересекает республику с запада на восток, сливаясь с Каспийским морем.

Минуя Терек, мы попадаем на аллювиальную равнину, где цепь холмов замыкает его границу. За этими холмами, именуемыми Терским хребтом, открывается еще одна широкая долина, пересекаемая другой, второй по величине после Терека рекой под названием Сунжа. Сунжа протекает через всю республику с запада на восток, следуя четко очерченному пути, полному изгибов, который на протяжении тысячелетий образовал обширную равнину — так называемую Чеченскую равнину. Здесь расположены самые большие населенные пункты, в том числе и столица Чечни город Грозный, который чеченцы называют Соьлжа-ГIала, что в переводе означает город на Сунже. Он расположен в географическом центре республики и в нем проживает почти треть жителей Чечни. К югу от равнины находятся многочисленные ущелья, пересеченные оживленными горными потоками. Поднимаясь по ним, вы попадаете в самый южный регион Чечни, суровый и лесистый край, где преобладают Кавказские горы и возвышается самая высокая точка Чечни — гора Тебулос-Мта, которая расположена на высоте 4493 метра над уровнем моря.

История чеченцев начинается около 6000 лет назад, когда их предки пришли сюда из Месопотамии. Они представляли собой мешанину племен, говоривших на общем языке, называемом Нах (буквально «люди»), от которого произошло их исконное название НАХИ, НОХЧИ — Ноя люди. Позже, с приходом советской власти был внедрен новый термин Вайнах — наш народ, Вайнахи — наши люди, (объединяющее название родственных чеченскому народу ветвей — чеченцы, игнуши, кистинцы).

Они поклонялись типичным богам древнего мира, духам природы, войны, охоты и плодородия. Над ними царствовал Дела — верховный Бог создатель всего сущего.

Пантеон вайнахов был похож на пантеон других языческих народов, с которыми он также разделял культ героев, таких как вышеупомянутый эллинский Прометей (называемый у чеченцев Пхьармат) и чудовищные существа, такие как великаны (называемые Нартами). Поселившись в горах, племена вайнахов разбились на общины родственных тейпов, родов, которые носили свои названия родов и тейпов от имен своих родоначальников или мест своего обитания. Некоторые из них поселялись на равнинах побережья рек Терека и Сунжи, посвятили себя сельскому хозяйству — зерноводству, виноградарству, садоводству, животноводству, строительству, и назывались тейпами равнины — теркхой, охьархой (терские люди, равнинные люди). Другие оставались на высокогорье и посвятили себя разведению скота, многим ремеслам жизнедеятельности и развития и назывались горными тайпами — ламанхой, ламарой (горные стражи, горные люди. (Лам — гора, хой -стражники. Ламарой — горные люди, буквально).

Каждое лето люди гор спускались в долину, чтобы запастись злаками и обменяться фермерскими продуктами с фермерами.

Мир вайнахов был поколеблен в 6 веке до н.э. приходом киммерийцев и скифов, воинственных народов иранского происхождения, которые распространились на северные равнины, вынудив земледельцев укрыться в горах вместе со своими южными братьями. Придя в себя, проточеченцы перешли в контратаку, вынудив скифов бежать. Однако вскоре появились новые захватчики, более сильные и организованные, чем предыдущие. Их называли сарматами. Их орда снова затопила равнины, неся смерть и разрушения. Достаточно сказать, что название одного из главных притоков Сунжи, Мартан, происходит от сарматского слова, которое означает «река мертвых». Наконец, после десятилетий конфликта, это вторжение также подошло к концу, и то, что осталось от сарматов, поселилось недалеко от Чечни, в современной Осетии, дав начало народу осетин.

В течение нескольких столетий Нахи жили в мире, в то время как на юге Великого Кавказа византийцы и персы боролись за гегемонию, ведя кровопролитные сражения. Когда в 7 веке нашей эры обе империи были сметены наступлением арабов, на Кавказе образовался вакуум власти, которым воспользовались местные жители, образовав первые независимые царства. Самым важным из них было Грузинское царство, которое стало контролировать всю территорию между Великим и Малым Кавказом. Чтобы защитить себя от нашествий арабов и степных народов, грузины спонсировали зарождение маленьких владычеств, расположенных в горах, которые защищали подъездные пути к царству. Так зародились первые Нахские царства: царство Дзурдзухетия, расположенное на территории современной западной Чечни и Ингушетии (называемое в хрониках того времени «защитником гор») и княжество Симсир, действующее на юго-западе Чечни. Управляемый королем по имени Ила, класс лордов (Узден) управлял землей в системе, подобной нашей феодальной пирамиде — иерархии. Свободные люди, называемые Халкъхой, имели право носить оружие, в то время как слуги (Ялхой) и крестьяне (Леш) жили под их защитой. У основания пирамиды находились рабы и военнопленные, которых называли Йийсарш. В этот период чеченцы организовали четко сформулированную социальную систему, которая в чем-то может напоминать шотландскую, баскскую или древнегерманскую. Семейная ячейка, состоящая из родителей и детей (называемая Доьзал), была основной ячейкой. Большинство доьзалш составляли своего рода расширенную семью под названием некъий, члены которой сотрудничали в обработке общих земель и разведении животных. Но настоящим краеугольным камнем социальной структуры был тейп, название которого происходит от арабского «Тайфа» и которое идентифицирует наш самый «знакомый» клан. Тейп представлял собой конфедерацию семей, которая могла насчитывать даже десятки тысяч человек. Тейпы в свою очередь разделялись на гары (ветви) и некъий (фамилии). Ими управлял Мехк-кхел — собрание, состоящее из старейшин и наиболее уважаемых членов общины: оно вершило правосудие, выделяло землю для обработки, мобилизовывало воинов на случай войны и представляло тейп в спорах с другими кланами. У каждого тейпа был легендарный предок и миф об основании, которому была посвящена священная гора. На этой горе была одна или несколько башен, которые служили как тотемами, так и убежищами. Горы современной Чечни усеяны остатками этих высоких каменных башен, похожих на колокольни, некоторые из которых до сих пор прекрасно сохранились. Родовые башни служили как коммуникации в виде сигнальных и сторожевых строений, так и местом проживания. В горах Чечни по сей день сохранились целые замковые комплексы, которые датируются от тысяча лет, хотя следы подобных комплексов уходили в глубь древности до нашей эры.

Наконец, старейшины передали народную историю на длинных овечьих пергаментах, написанных на арабском языке и называемых тептар. В них, помимо исторических повествований, были также записаны нормы обычного права, называемые Адатом — это был своего рода неофициальный гражданский кодекс чести и права, свод моральных принципов, которым должен был следовать каждый благородный чеченец, чтобы считаться достойным уважения. Тейпы иногда объединялись в конфедерации, первоначально для выполнения условных целей (отражение вторжения врага, урегулирование серьезных кровных распрей и т.д.), а затем на постоянной основе. Эти объединения назывались Тукхум, сегодня их девять, и в них входит около двухсот тейпов.

Способность адаптироваться во всех политических и жизнеспособных ситуациях центральная роль отводилась старейшинам. Это и формировало ядро чеченской нации.

Такое традиционное общество, строго состоящее из определенных родовых кланов — тейпов, и привыкшее решать даже самые деликатные вопросы внутри своего общества без какого-либо влияния извне, вряд ли могло признать власть центрального государства, в котором оно, вероятно, даже не испытывало необходимости.

Пересечение с империей

В 1237 году Северный Кавказ был затоплен наступлением монголов. После них настала очередь татар Тамерлана, завоевавших Южную Русь в 1350 году. В обоих случаях захватчики не смогли взять верх над чеченцами, и в конечном счете им пришлось сдаться, ограничившись колонизацией плодородных равнин вдоль Терека и Сунжи.

Сопротивление вайнахов этим новым вторжениям было упорным и победоносным, но два небольших царства Дзурдзухетия и Симсир не пережили войны. Когда татары ушли, чеченцы оказались свободными, но без государства и неспособными его воссоздать. Этот вакуум власти был заполнен Мехк-Кхелом, куда входили представители девяти тукхумов, которые отбирались строго по духовным и нравственным критериям. Непререкаемый авторитет представителей Мехк-Кхела выносил свой неоспоримый вердикт как в вопросах внутри общественных, так и политических.

Когда завоеватели рассеялись, и вынуждены были покинуть непокоренные чеченские земли, оставив после себя пепелище и руины, а также останки тысяч своих воинов, чеченцы, которые были вытеснены в горы, начали возвращаться на свои обжитые территории и восстанавливать свой быт. Им предстояло заново строить мирную жизнь, заново развивать земледелие, скотоводство. Больше 12 лет полчища степников тщетно бились со свободолюбивыми чеченцами, которые не уступили завоевателям даже пяди своей земли.

Бытует мнение, что влияние монгольского господства привило чеченскому обществу новые черты, начиная с религии, что якобы после изгнания татар вайнахи начали исповедовать ислам, при этом не отступая от своего Адата. Однако это не соответствует действительности. Во-первых, сам Адат не расходится с канонами ислама и существовал еще задолго до появления этой религии. Если бы чеченцам дали возможность свободной реализации своего исторического потенциала и возможности полноценного развития, чеченцы могли бы породить свой оригинальный культ и представить миру свою уникальную цивилизацию. Однако эту возможность чеченский народ не получил по сей день.

Как только чеченские земли покинули монголо-татарские орды, Кавказ начал подвергаться постоянным набегам со стороны различных кочевых племен — половцев, пичинегов, готов, гунов, мадьяров, хазаров, вятичей и других. Не успевшая оправиться от постоянной борьбы, Чечня уже столкнулась с Россией, имперские амбиции которой были всецело направлены на Кавказ.

Стоит отметить, что татаро-монголы не смогли покорить Чечню. Больше 12 лет чеченцы вели неравную борьбу против тех, кто покорил себе практически половину этого мира, однако с чеченских гор завоеватели ушли побежденными, но при этом полностью не покинули Кавказ, покорив себе его некоторые территории. Освободившаяся от татарского владычества Россия, решила захватить Кавказ. И впервые на свободные земли Кавказа двинулись казачьи войска, которые в основном состояли из беглых крепостных Царской России, куда также входили остатки хазарских племен — ныне представители таких этносов как башкиры, удмурты, татары, казахи, ногайцы. Этот авангард вскоре достиг берегов Терека. По мере того как они продвигались с севера, на Кавказ обрушились две другие империи: Османская с запада и персидская с востока. Именно во время военной экспедиции в эти земли русские и чеченцы впервые вступили в контакт. Царский отряд, стоявший лагерем близ чеченского села Чечана (по–русски «Чечен — аул»), подвергся нападению горцев, населявших эти земли, и был вынужден бежать. С того дня русские стали называть этих людей чеченцами. На самом деле они никогда так себя не называли. Самоназвание чеченцев Нохчи, а свою родину они называют Нохчи — Чо, и на протяжении всей истории продолжают себя так называть. Настало время, когда чеченцам снова было необходимо единство и сплоченность. После прихода русских, славян и православных разрозненная чеченская система советов и тукхумов вновь едино встала в защиту своей общины. Ислам, который до тех пор проникал довольно поверхностным и приблизительным образом, стал культурным оплотом сопротивления нохчи новому вторжению, и вскоре зародилась густая сеть религиозных общин, во главе которых появились первые имамы. Самой яркой исторической личностью тех времен, слава о котором на Кавказе не угасла до сих пор является чеченец из села Алды Ушурма, впоследствии нареченный в народе Шейхом (термин, заимствованный из арабского языка, обозначающий человека, пользующегося большим уважением), Мансуром, который первым официально объявил священную войну против русских — «неверных». На протяжении последней четверти века 1700-х годов его Газават (турецкий термин, который примерно означает «наступление») держал царскую армию в узде. В частности, в 1785 году ему удалось устроить засаду на полк численностью 2000 человек у брода на реке Сунжа и полностью уничтожить его..

Катастрофическое поражение в войне с горцами убедило царицу Екатерину II, находившуюся тогда у власти, отдать приказ о мобилизации большой армии, чтобы положить конец набегам Мансура. Однако прошло еще шесть лет, прежде чем Ушурма был пленен в Шлиссельбургской крепости города Анапа. Арестованный, он был доставлен в тюрьму, где и умер три года спустя. Его жертва стала настоящим основополагающим мифом для антиимпериализма кавказцев. Смерть Мансура не успокоила восстания против царской короны, а скорее послужила дополнительным источником вдохновения — каждую весну отряды горцев спускались в долину, чтобы напасть на имперские гарнизоны и разграбить их склады. Тем временем царский престол Екатерины II унаследовал Александр I, который отправил своего самого доблестного и жестокого генерала Алексея Ермолова, чтобы положить конец освободительной войне.

Генерал построил ряд крепостей для охраны долин и вдоль главного коммуникационного пути региона, так называемого Военно-Грузинского маршрута. Некоторые из них были построены на берегах Сунжи, и для строительства самого большого из них местное население было полностью депортировано, а десятки чеченских сел сожжены дотла. Крепость, построенная в 1818 году, получила устрашающее название Грозная, чтобы усилить свою неприступность. Чеченцы все еще не знали этого, но их ненавистный враг только что построил их будущую столицу и дал ей название, о котором он впоследствии горько пожалеет.

Приведя в порядок тыл, Ермолов приступил к методичному уничтожению любого аула, в котором размещались партизаны или который оказывал им поддержку.. Столкнувшись с наступлением Ермолова, чеченцы назначили нового лидера в лице имама Гази Мухаммеда. Он провозгласил свой газават и собрал армию, с которой почти двадцать лет противостоял имперским войскам. В 1832 году, раздраженный упорным сопротивлением повстанцев, царь Николай I отправил двадцатитысячную армию с целью усмирения чеченцев любой ценой. И снова царские войска прошлись по Чечне огнем и мечом, и наконец им удалось выследить Гази Мухаммеда, вынудив его укрыться в своем родном селе Гимры и осадить его. Повстанцы сражались смело, но, столкнувшись с мощным огнем русской артиллерии и их подавляющим числом, им пришлось покинуть поле боя. Мухаммед был убит, и эстафета освободительной борьбы перешла к одному из его самых верных последователей Шамилю, молодому человеку аварского происхождения, который впоследствии войдет в историю как Имам Шамиль. Новому лидеру удалось сплотить отряды горцев, выступавших против российского господства, и организовать настоящий политический институт, а точнее новое государство под названием Имамат, которое просуществует ровно 25 лет. Государство состояло из 33 округов, управляемых наибами (чиновниками) и муфтием (судьей), который действовал через сеть из 510 командиров и управление вооруженными силами. Имамат руководствовался применением исламского права, шариата и признавал арабский язык — язык пророка Мухаммеда официальным языком. Укрепленный этой широко распространенной организацией, Шамиль сумел придать постоянную структуру вооруженным силам, которые до тех пор сражались скорее, как беспорядочный рой, чем как настоящая армия. Более того, благодаря созданию конфессионального государства ему удалось уничтожить то, что осталось от остаточных языческих культов, и таким образом заложить основы для полной исламизации чеченцев. Против имамата Николай I двинул еще больше сил, и, несмотря на это, прошло еще по меньшей мере двадцать лет, прежде чем горцы были вытеснены с равнин и осаждены в горах. Вынужденный искать убежища в ущельях, Шамиль попытался получить помощь от Османской империи, но правительство Возвышенных Ворот мало что могло сделать: в те годы, по сути, турки вели Крымскую войну, и у них не было ресурсов, чтобы отправить на помощь Имамату. Получив вежливый отказ от своего стамбульского соседа, Шамиль приехал просить помощи у английской королевы Виктории, которая вместе с французами и итальянцами сражалась в Крымской войне на стороне османов..

Однако сигналы бедствия Британской империи также остались без внимания. По мере того, как голод и лишения калечили повстанцев, все больше и больше горцев проявляли готовность договориться с русскими. Со своей стороны, они ждали неизбежного, ограничиваясь защитой плодородных полей и предотвращением спуска повстанцев с гор.

6 сентября 1859 года Шамиль решил сдаться. На этот раз царь постарался не превращать его в мученика: он позволил Шамилю безбедно жить в особняке на окраине Москвы и дал ему возможность совершить паломничество в Мекку, во время которого вождь скончался. Его ближайшие соратники и даже его сыновья были призваны в бюрократию и царскую армию, чтобы составить первое ядро обрусевшего кавказского правящего класса, лояльного России. Эта политика усмирения принесла свои плоды: в течение двадцати лет Кавказ оставался спокойным, а несколько вспыхнувших восстаний оставались локальными по масштабам, будучи легко подавленными имперскими гарнизонами. В любом случае, в конце 1870-х годов огонь восстания снова начал разгораться. Новый исламский проповедник Алибек Хаджи из селения Зандак сумел собрать армию последователей и оккупировал обширные территории Чечни, а затем двинул в Дагестан. Снова царская армия вмешалась силой и в период с 1877 по 1881 год превратила большую часть Чечни в руины. Новый конфликт привел к гибели десятков тысяч мирных жителей и повстанцев, но, прежде всего, он прервал политику терпимости, принятую Николаем I после капитуляции имама Шамиля. Новый царь Александр III решил, что сосуществование между русскими и кавказцами невозможно, и приказал выслать наиболее непокорных из них. Первыми, кто заплатил за эту новую доктрину, были вайнахи, которые из-за жестоких условий царизма добровольно решили покинуть свои земли и переселиться на территорию Иордании, Османской империи и Сирии. Это переселение вошло в историю Чечни под названием мухаджирство.

Заселяя эти районы, османы преследовали цель обезопасить строящуюся в этом регионе Хиджазскую железную дорогу. Переселенцы должны были стать преградой на пути набегов бедуинов. Большая часть проживавших в Эз-Зарке чеченцев устроилась на работу на строящуюся железную дорогу.

Стоит особо подчеркнуть, что даже в изгнании чеченцы смогли впоследствии занять достойную нишу на чужбине. Они начали создавать свои общественные и культурные центры, активно выражать гражданскую позицию. Чеченская община в основном достигла небывалых успехов в королевстве Иордании и сыграла ведущую роль в сохранении его государственности. Для осуществления эффективного контроля территории британскими офицерами были сформированы первые военные части из числа местного населения. В 1923 году на базе этих отрядов был сформирован Арабский легион, в состав которого вошли чеченцы и черкесы. Постепенно для последних военная служба стала наследственной профессией. Так возникли кланы, занявшие прочные позиции в вооруженных силах страны. Также чеченцев охотно принимают на службу в полицию и органы госбезопасности. По сей день они служат в рядах королевской гвардии.

При низкой численности чеченцев по отношению к остальному населению Иордании, их доля среди иорданского генералитета и высшего офицерства весьма высока. Наиболее яркий след в истории Иордании оставили:

Ахмед Арслан Алауддин (1942—2014) — военачальник, дивизионный генерал бронетанковых войск, участник арабо-израильских войн 1967 и 1973 годов, дважды Герой Иордании;

Ахмад Рамзи ибн Абдин 1893—1969) — первый чеченец, ставший генералом иорданской армии, герой Иордании;

Мухаммед Башир — бригадный генерал, заместитель начальника Генерального штаба;

Самих Бено — генерал-лейтенант госбезопасности.

Чеченская община и сейчас компактно проживает на территории Иордании и принимает активное участие в общественно-политической жизни страны. Чеченцы Иордании безупречно владеют родным языком, строго следуют своим обычаям и традициям и находятся в тесном контакте с земляками. Они часто приезжают на свою историческую родину, а некоторые и вовсе переезжают навсегда в Чечню, хотя чеченцами являются лишь в третьем поколении.

Помимо чеченцев и ингушей под давлением царизма оказались и представители западной части Кавказа — воинственные черкесы. Они также прибывали в Османскую империю, однако турецкие земли далеко не гостеприимно приняли своих единоверцев. Кавказцы массово умирали там, сраженные чумой, голодом. Чтобы восполнить пробелы, вызванные массовыми репрессиями, Царская империя спонсировала широкомасштабную колонизацию региона, направила множество чиновников и продвигала обширный план модернизации, строительство административных зданий, телеграфов, железных дорог, широких дорог, которые можно было использовать круглый год. Кавказ стал наместничеством, вверенным губернатору, назначаемому непосредственно царем.

От царизма до страны Советов

Наступление промышленной революции в конце 1800-х годов стало новой вехой в истории Чечни. В окрестностях Грозного было открыто несколько крупных нефтяных месторождений, и вскоре Чечня стала крупным производителем черного золота. Первый предпринимательский класс возник вокруг горнодобывающей деятельности: государственные заказы на строительство инфраструктуры и богатство, полученное от торговли углеводородами, привели к рождению динамичной буржуазии, чьи отпрыски учились в Москве или служили в царской армии. Это ядро обогащенных граждан начало путешествовать, создавать сеть коммерческих отношений и политических союзов, и некоторые из его представителей достигли самых высоких уровней имперской иерархии. Впервые часть чеченского общества, казалось, интегрировалась с российским, и казалось, что после столетий войны между двумя народами могут зародиться отношения доверия и сотрудничества. Однако, если у богатой чеченской буржуазии установились хорошие отношения с центром империи, подавляющее большинство населения оставалось враждебным и подозрительным и было недовольно созданием современного государства.

Развитие промышленности привело не только к рождению богатой буржуазии: в то же время возник рабочий класс, по отношению к требованиям которого имперское правительство оказалось глухим и бесчувственным. Во второй половине девятнадцатого века самодержавная власть царей, опирающаяся на крупную земельную аристократию и высшие кадры армии, была сильно потрясена социальными испытаниями, развязанными буржуазией, окруженной рабочими и крестьянами. Имперская власть, поначалу неохотно принимавшая просьбы о социальном и политическом обновлении, вынуждена была пойти на некоторые уступки, такие как отмена крепостного права (1861), но появление реакционных императоров, таких как Александр III до (1881 — 1894) и Николай II затем (1894 — 1917), резко прервало эту фазу развития. Социальная напряженность снова начала нарастать, и на фронте реформ зародились первые революционные организации. В 1903 году в Российской социал-демократической рабочей партии зародилось максималистское течение большевиков во главе с Владимиром Лениным. Первоначально составлявшие меньшинство, большевики усилили свое единодушие на пепелище военных поражений, понесенных Николаем II. Голодающие и побежденные массы были тем человеческим материалом, с помощью которого революционеры развязали волну забастовок и демонстраций, получившую название революции 1905 года. Царь должен был даровать конституцию парламента, Думы. Однако, как только восстания утихли, он начал ослаблять его до такой степени, что парализовал его деятельность и превратил в своего рода императорский совет.

Всего девять лет спустя Империя снова оказалась в состоянии войны, на этот раз против Германии, Австро — Венгрии и Османской империи. Царская армия потерпела серьезные неудачи, и в течение двух лет Россия столкнулась с реальной угрозой повторного поражения. Города и сельская местность снова пришли в волнение, и революционеры начали лобовую атаку на монархию. В феврале 1917 года новая революция вынудила Николая II отречься от престола, а в октябре того же года к власти пришли большевики.

Крах монархии возродил надежды кавказских народов на обретение независимости. 27 марта 1917 года, через несколько дней после отречения царя, состоялся первый Чеченский национальный конгресс. Его организовал Тапа Чермоев, молодой отпрыск военной семьи. Его отец был генералом царской армии, а сам он служил в личной гвардии императора, и прежде чем уйти на пенсию в Грозный он успешно начал бизнес по добыче нефти и стал известным нефтепромышленником. Большевистская революция снова застала его в армии, куда он был отозван после начала Первой мировой войны. Поспешно вернувшись на родину, он был убежден, что только независимое кавказское государство может спасти его народ от коммунизма, ярым противником которого он был. Через несколько дней после закрытия ассамблеи состоялся Конгресс горских народов, в котором приняли участие представители почти всех народов Кавказа. Чермоев пытался создать единый фронт независимости, но его надежды были разрушены конфликтом, возникшим между светской составляющей Конгресса, выступающей за создание светской республики, и религиозной, выступающей за установление теократического государства в духе имамата Шамиля. Большевики вступили в эту обличительную речь, пытаясь привлечь кавказцев на свою сторону, возвеличивая себя в их глазах обещаниями и даже гарантированием исламскому духовенству возможности установления законов шариата на Северном Кавказе. Эта политическая игра была вызвана тем, что значительная часть российской армии и буржуазии формировала контрреволюционный фронт. Он объединился вокруг старших офицеров, таких как генералы Корнилов, Деникин, Юденич и Семенов, сформировав свою собственную армию и с ее помощью атаковал провинции, находящиеся под контролем коммунистов. На юге России главным препятствием к победе Ленина были казаки, всегда верные короне и за это вознагражденные царями большими участками пахотной земли. Красные пообещали чеченцам раздать земли казаков, если те вступят с ними в союз. Чеченские крестьяне, воодушевленные обещанием стать землевладельцами, встали на сторону революционеров и напали на своих процаристских соседей. Те, со своей стороны, пытались воспротивиться реквизиции своего имущества, собираясь пополнить ряды «белых».

В то время как разворачивались эти события, Россия продолжала вооружаться против Центральных империй. Необходимо было хотя бы закрыть внешний фронт, и большевики решили принять обременительные условия врага. 3 марта 1918 года в Брест-Литовске Россия признала контроль своих противников над Польшей, странами Балтии, Финляндией, Украиной и Закавказьем (регион между Большим и Малым Кавказом, в настоящее время его территории занимают Грузия, Армения и Азербайджан). Увидев, что турецкая армия растекается по горам, Чермоев решил воплотить свой политический проект в жизнь. Так зародилась Республика кавказских горцев, так называемая Горская Республика со столицей в дагестанском городе Буйнакске и самим Чермоевым в качестве президента. Это было государство, существовавшее в основном на бумаге. Опьянение свободой длилось недолго: несколько месяцев спустя, в ноябре 1918 года, Первая Мировая война закончилась поражением Центральных держав. Турецкие гарнизоны, стоявшие в Закавказье, отступили, и Чермоев потерял своего главного политического сторонника. Республика оставалась изолированной, и в течение нескольких недель ее территория была оккупирована «белыми» армиями генерала Деникина. Фигура Чермоева постепенно теряла свой статус: в 1919 году его сменил во главе Республики сначала богатый землевладелец Пшемахо Коцев, затем бывший царский генерал Михаил Калилов, который предпочел распустить ее, а не бороться со своим «коллегой» Деникиным, получив в обмен звание Губернатора Дагестана. Однако сепаратисты продолжали действовать, но достаточно авторитетно, чтобы позволить своему лидеру возглавить делегацию послов в Стамбул, чтобы получить признание от Возвышенных ворот.

С распадом светской власти руководство сопротивлением перешло к исламскому духовенству. Как мы уже видели в самом начале, конфессиональная партия выступала против конституции светского государства. С исчезновением Республики кавказских горцев имамы получили свободу действий в провозглашении Исламского эмирата Северного Кавказа, конфессионального государства, вдохновленного тем, которое было создано Шамилем семьюдесятью годами ранее. Эмират разместил свою столицу в Ведено, в самом сердце Чечни, и оттуда его партизаны мучили представителей царизма до тех пор, пока в период с конца 1919 года по первые месяцы 1920 года Красной армии не удалось отбить Деникина и завоевать регион. Стоит подчеркнуть, что знаменитые Стодневные Деникинские бои прошли именно в Грозном. Помощь грозненскому пролетариату в снабжении боеприпасами, продовольствием и охране тыла обеспечивала Чеченская Красная Армия под командованием известного молодого революционера Асланбека Шерипова. Он сыграл ведущую роль в установлении в Чечне большевистской власти. Выходец из семьи чеченского офицера, он успешно закончил кадетский корпус и начал блестящую карьеру общественного и военного деятеля, при этом был талантливым публицистом, переводчиком и фольклористом, владел иностранными языками.

Стоит отметить, что в семье Шериповых было шесть братьев и все шестеро были известными политиками, учеными и культурными деятелями того времени. Асланбек Шерипов, также опьяненный обещанием большевиков, что чеченцы смогут наконец получить возможность свободного пользования своими землями, со всей присущей себе отвагой и мужеством начал вести борьбу против белогвардейцев.

В тот момент многие чеченцы верили, что победа коммунистов приведет к переделу земли обетованной двумя годами ранее Лениным и установлению исламского права. Фактически, как только революционеры прочно взяли под свой контроль Кавказ, они упразднили Эмират и создали мозаику федеративных республик с Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой (РСФСР), которая сама входила в Союз Советских Социалистических Республик (СССР). Чечня вместе с соседней Ингушетией вошла в состав Чечено-Ингушской Автономной Советской Социалистической Республики (Чечено–Ингушской АССР). Распределение земли больше никогда не упоминалось. Действительно, несколько лет спустя, в 1929 году, Кавказ был выбран в качестве первой территории Союза, которой суждено было подвергнуться тотальной коллективизации. Земли были экспроприированы у владельцев, будь то казаки или чеченцы, и были переданы коллективным предприятиям, называемым колхозами, в которых должны были работать все граждане. Государство будет покупать урожай по выгодным ценам, гарантируя взамен полную занятость. Проект не дал никакого ощутимого результата, кроме разжигания ненависти чеченцев, которые надеялись на победу коммунистов, чтобы наконец стать хозяевами земель, на которых они работали, и которые вместо этого потеряли даже то немногое, что у них было до революции.. Это была самая большая подлость, с которой столкнулись чеченцы после стольких лет борьбы за свой покой и мир. Мало того, что они не обрели собственные земли, они не могли даже распоряжаться средствами, полученными через свой пот и труд. Зерно и скот принадлежало власти, а недовольные расстреливались без суда и следствия, либо отправлялись на каторгу.

Восстания против режима держали Чечню в смятении на протяжении 1920-1930-х годов, и, несмотря на то, что советская полиция провела более четырнадцати тысяч арестов, Чечня так и не была по-настоящему утихомирена. Повстанцы атаковали государственные учреждения и коллективные предприятия, вынудив советское руководство мобилизовать вооруженные отряды для защиты государственной инфраструктуры. В 1939 году это массовое недовольство приобрело оттенки восстания. Во главе его стоял журналист и поэт Хасан Исраилов, чьи аргументы нашли благодатную почву не только среди горцев, все еще возмущенных коллективизацией своих земель, но и среди интеллигенции и буржуазии, которые в те годы подвергались реальному и собственному уничтожению со стороны нового лидера СССР Иосифа Сталина. Исраилову удалось создать поперечный фронт, объединивший как религиозных лидеров, так и тех немногих интеллектуалов, которые избежали преследований, а также простых людей, которым надоели преследования Сталина, и весной 1939 года он поднял оружие против правительства.

Повстанцы основали свою базу в Галанчоже, отдаленном ауле, расположенном высоко в горах на юго-западе Чечни. Отсюда они начали совершать набеги на города ниже по течению, сумев взять под контроль большие территории района Шатой. Однако их численность была недостаточной, чтобы представлять для режима нечто большее, и их восстание закончилось бы очередным фиаско, если бы гитлеровская Германия не вторглась в Советский Союз.

Операция «Чечевица»

В то время как Исраилов вел свою маленькую войну против СССР в Чечне, мир столкнулся с трагедией Второй мировой войны. В июне 1941 года войска стран Оси (Ось — гитлеровская коалиция, — агрессивный военный и экономический союз Германии, Италии, Японии и других государств) вторглись в Россию и были остановлены у ворот Москвы. Летом следующего года Гитлер нацелился на Кавказ, пытаясь перекрыть Сталину поставки нефти, необходимой для переброски его бронетанковых дивизий.

Лидер фашистской Германии лично заявил, что, если не возьмет нефть Грозного, не будет считать себя победителем в этой войне. Грозный был в те годы настолько часто упоминаемым в немецкой прессе городом, что в венских и берлинских кабаках популярный танец назвали «Танец среди нефтевышек Грозного». Грозненская нефть была не менее важным оружием Советского союза в борьбе против фашизма, потому что вся военная техника как воздушная, так и наземная заправлялась грозненской нефтью.

Немецкие авангарды достигли города Малгобек, расположенного на крайнем западе Чечено-Ингушской АССР. Исраилов опубликовал «обращение к народу», в котором призвал население приветствовать захватчиков как союзников, если они благосклонно отнесутся к независимости кавказских народов. Со своей стороны, немцы пытались поощрить восстание, чтобы ослабить уже испытанную советскую оборону. Однако были контакты с повстанцами, и Исраилов, казалось, был готов сотрудничать с новыми оккупантами, предоставляя своих людей для борьбы с антинацистским партизанским сопротивлением в обмен на обещание независимости.

Однако на фоне той борьбы, которую начали вести чеченцы против фашистов, деятельность Исраилова была всего лишь мелким абречеством. Безусловно, позиция Исраилова и его сторонников понятна. Они, как и свои предшественники хотели лишь покоя и свободы родной земле, однако стоит отметить, что чеченцы все-таки не стали платить за свою свободу службой фашизму. Треть чечено-ингушского населения находилась на военном фронте. За всю историю Второй мировой войны не было ни единого случая дезертирства или предательства со стороны чеченских и ингушских бойцов, тогда как представители соседних республик демонстрировали совершенно обратное. Был создан Северокавказский легион Вермахта под названием «Бергман», что в переводе с немецкого означает «Горец». В этом легионе на стороне немцев служили грузины, кабардинцы, осетины, дагестанцы. Кстати, последние проявили себя на службе Вермахта особенно ярко. Немцы планировали сделать своим эмиссаром и наместником Кавказа аварца Сайд-Магомеда Сайднурова, известного под именем Осман Губе. Вместе с немецким десантом он был высажен в горах Чечено-Ингушетии для вербовки местного населения, однако этот план оказался провальным, так как группа была задержана чечено-ингушскими чекистами, а Губе впоследствии расстрелян на одной из грозненских площадей.

Чеченцы, несмотря на ту жестокую политику, которую вела против них власть Советов сделали все, для приближения Великой победы. Грозный, как мы отметили ранее был стратегической целью Гитлера и, когда летом 1942 года немецко-фашистские войска прорвались на Северный Кавказ, Грозный стал прифронтовым городом. Активное участие в работе по постройке оборонительных рубежей на подступах к Грозному и непосредственно в городе приняло более 40 тысяч человек. Местное население сделало все, чтобы город не попал в руки немцев. Однако он подвергся мощным бомбардировкам. Не сумев захватить Грозный, фашисты решили уничтожить его с воздуха. С этой целью были задействованы 1-я бомбардировочная эскадра «Гинденбург», 100-я бомбардировочная эскадра «Викинг», 1-я эскадра тяжелых истребителей «Веспе» и 52-я истребительная эскадра. По различным данным в октябре 1942 года 156 немецких самолетов сбросили на Грозный около 400 фугасных бомб. Город превратился в одно большое огненное месиво. Именно тогда совершили свой гражданский подвиг местные пожарники, в честь которых в Грозном установлен памятник. Представители Чечено-Ингушетии в борьбе против фашизма показали свое небывалое мужество. В самых ярких сражениях Второй мировой войны принимали участие чеченцы и из-за их яростного сопротивления именно на Кавказе армада фашистов покатилась назад.

В феврале 1943 года, после сокрушительного поражения под Сталинградом, Вермахт ушел с Кавказа. Реакция Сталина в отношении чеченцев и ингушей была беспощадной. К концу 1943 года, когда Чечня снова стала тылом фронта и делала все для приближения победы советский диктатор приказал министру внутренних дел Лаврентию Берии раз и навсегда разобраться с этим беспокойным народом, который в самый трудный момент войны якобы не внес должного вклада в военные усилия СССР. Вопрос об отсутствии лояльности, проявленной вайнахами во время войны, был крайне не последовательным, лживым и подлым, но он также был отличным идеологическим зонтиком для прикрытия «ермоловского» решения кавказской проблемы в то время, когда мир не был заинтересован в том, чтобы смотреть на то, что происходило в этом уголке Европы.

Берия выполнил приказ Сталина с циничным профессионализмом: доставив в Грозный бригаду агентов НКВД, он приказал своим людям собрать доказательства «предательства» чеченцев и их соседей ингушей. В итоговом отчете, составленном народными комиссарами, указывалось на наличие тридцати восьми активных религиозных сект, насчитывающих около двадцати тысяч приверженцев, целью которых было свержение Советского Союза. Безжалостный палач Сталина уже поскрежетал зубами в качестве преследователя сначала в своем родном Закавказье (где он проводил чистки), затем в Польше и в странах Балтии (где он завершил чистку интеллигенции и буржуа), таким образом, после испытания своей военной машины, выполнив две «небольшие «этнические чистки» в Кабардино — Балкарии и в Карачаево -Черкесии он решил провести среди чеченцев к концу зимы.

В период с декабря 1943 по январь 1944 года сто двадцать тысяч человек, от солдат до сотрудников НКВД, были размещены в Чечено-Ингушетии, официально для поддержки восстановления и подготовки урожая. Транспортные средства и грузовые поезда были собраны на военных складах и железнодорожных станциях, в то время как солдаты создавали гарнизоны по всей стране. В ночь с 22 на 23 февраля началась так называемая операция «Чечевица», вошедшая в историю с русским термином «Чечевица» и чеченским термином «Ардахар». В течение суток три четверти всего чечено-ингушского народа были погружены на товарные поезда и отправлены в Центральную Азию. В последующие дни та же участь постигла последнюю четверть. Любой, кто не мог двигаться или сопротивляться, был казнен на месте.

Любое сопротивление было бесполезно. Села, в которых они происходили, были подожжены, а их жители убиты. На юге страны, где снег все еще был глубоким и передвигаться было трудно, у коммунистов не возникало особых проблем с тем, чтобы заставить население маршировать по снегу, чтобы добраться до места назначения. Старики, дети и инвалиды в конечном итоге были расстреляны или брошены на произвол судьбы. Для тех, кто добрался до поездов живыми, началось трехнедельное путешествие смерти. Словно скот забитые в освинцованные фургоны без туалетов, они отправились в свой трехтысячекилометровый путь по заснеженной степи, выживая за счет того немногого, что им удалось взять с собой. От 10 до 20% репрессированных умерли во время выселения. Выживших сбрасывали в кучу и заставляли строить себе убежища и хижины на окраинах колхозов, для которых они были бы низшей формой труда. Советское правительство наложило на них обязательное пребывание. Каждый месяц изгои должны были отчитываться перед властями и заявлять о своем присутствии под страхом 20-летнего срока принудительных работ на каторгах.

От Чечено-Ингушетии ничего не осталось. Республика была стерта с политической карты и упразднена в Грозненскую область, а ее районы были присоединены к соседним республикам Кавказа. Все культурное наследие чеченцев было уничтожено: мечети и исламские центры были разрушены, а их камни стали строительным материалом. Даже могильные плиты с кладбищ были удалены и использованы для строительства домов, правительственных зданий, даже конюшен и свинарников. Тептарш — тейповые хроники, написанные на пергаменте и сохраненные старейшинами, были сожжены или переданы в московские архивы. Осиротевшая Чечено-Ингушетия была заполнена выходцами из соседних кавказских республик. Из регионов, наиболее пострадавших от конфликта, сотни тысяч россиян были размещены в Грозном, который теперь превратился в город-призрак. Лишь горстка выживших, которые остались в Чечено-Ингушетии случайно или потому, что сбежали от своих мучителей, продолжали жить, скрываясь в горах и вели абречество. Самому Исраилову удалось избежать ареста до 24 декабря 1944 года, когда он был опознан полицией и убит в перестрелке. Для всех остальных началось тяжелое испытание, которое продлится ровно тринадцать лет, вплоть до смерти Сталина. Репрессированным пришлось столкнуться с ужасными условиями нищеты среди населения, которому едва приходилось прокормить себя. Уровень смертности от болезней и недоедания вскоре достиг драматической отметки. Люди умирали от голода, холода и тифа. Только за трехлетний период с 1944 по 1947 год погибло сто пятьдесят тысяч человек — около четверти населения. Выжившие жили в коллективных квартирах, в которых размещалось до пятнадцати семей, в основном без стабильной работы и без ресурсов. Те, у кого не было работы, бродили по степи в поисках туш животных или диких трав или пытались украсть еду в колхозах. Любой, кому удалось устроиться на работу в один из них, мог надеяться свести концы с концами: В специальном постановлении было установлено, что для определения режима размещения депортированного населения […] его следует считать бессрочным, без права на возвращение […]. Чеченцев заставили подписать указ один за другим.

Ардахар (Выселение)

Лишенные своей земли и своих обычаев, чеченцы при этом пытались сохранить свою самобытность, передавая свои обычаи, традиции и историю устно и доверяя себя пожилым людям, которые в отсутствие чего-либо другого стали единственными хранителями общей памяти.

Благодаря традициям, передаваемым из поколения в поколение, благодаря верности чеченского народа своему незыблемому адату и ценностям ислама, он смог сохранить свою национальную идентичность. Однако Советское правительство прилагало все усилия, чтобы уравнять чеченское общество, искоренить из него национальное самосознание. Для этой цели создавались школы идеологического воспитания и шло активное внедрение КГБ в исламские общины, но национальные чувства чеченцев не ослабли, а напротив усилились в сопротивлении программам освобождения, начатым властями от родины и отсутствие письменных источников породили упрощенную, идеализированную и мифологизирующую историю, которая станет кредо того поколения, которое достигнет зрелости в начале 1990-х годов.

Среди сотен тысяч репрессированных, которых постигла печальная участь изгнания, был ребенок по имени Джохар. Он родился 15 февраля 1944 года, за девять дней до того, как Сталин приказал выслать чеченский народ. Тринадцатый ребенок ветеринара Мусы Дудаева и его второй жены Рабиат, он провел свое детство в обществе изгоев, считался недостойным участвовать в великом социалистическом проекте, рос маргинализованным и замкнутым в себе. Когда его отец умер, оставив после себя большую и малообеспеченную семью, его матери разрешили переехать в город Шымкент на юге Казахстана, где климат был мягче и был больший спрос на рабочую силу. Джохар, унаследовавший преданность учебе от своего отца, сумел достойно закончить начальную школу. Не имея возможности получить высшее образование, он старался поддерживать семью, работая там, где это было возможно, чтобы принести домой хоть что-нибудь, что могло бы облегчить жизнь его матери. Именно в этот тяжелый период времени его застало известие о смерти Сталина. Это было 5 марта 1953 года, и чеченцы находились в изгнании уже девять лет.

Новый советский лидер Никита Хрущев начал серию мер, направленных на смягчение железного кулака, который в последние десятилетия управлял советским режимом, что в последующие годы получило название десталинизации или как было принято называть в народе «Оттепель». Первым шагом было избавиться от сторонников Сталина, начиная с ненавистного Берии, которого судили и поставили к стенке в течение нескольких месяцев к радости чеченцев и всех других репрессированных народов. Второй состоял в том, чтобы простить врагов государства, которых преследовал тиран. Таким образом, с 1954 года статус спецпоселенца был отменен для всех чеченцев в возрасте до шестнадцати лет, что впервые позволило им покинуть свой вынужденный дом для работы и учебы. В августе 1955 года эта свобода была также признана за учителями, награжденными военными наградами, женщинами, состоящими в браке с русскими, и инвалидами. Для всех остальных ограничения сохранялись, но наказание за незаконное оставление поселений было снижено с 20 до 5 лет принудительных работ. Число обвинительных приговоров значительно сократилось: с восьми тысяч в 1949 году до всего двадцати пяти в 1954 году.

Наконец, 16 июля 1956 года долгая ночь Ардахара официально закончилась. Указом Верховного Совета запрет на возвращение на родные земли был официально снят. 9 января следующего года была восстановлена Чечено–Ингушская АССР, к которой были присоединены все районы, входящие в ее состав, за исключением Пригородного, на границе с Северной Осетией и Ауховского района на границе с Дагестаном, который еще до высылки чеченцев был передан Сталиным Дагестану. Эта проблема по сей день не решена и часто становится поводом для возникновения конфликта между двумя народами.

Советское правительство, понимая, что массовое возвращение чеченцев создаст много проблем, пыталось управлять этим явлением, установив своего рода список ожидания, который замедлил бы переселение, но нетерпение чеченцев и ингушей вернуться в свои дома не подлежало обсуждению, и уже в 1957 году, перед лицом 17 000 разрешений, по меньшей мере пятьдесят тысяч человек вернулись домой. В течение 1958 года возвращение вайнахов на родину достигло своего пика. 340 000 репрессированных вернулись, в основном без работы, образования и экономических ресурсов, и к 1959 году 83% чеченцев и 72% ингушей находились на постоянной основе в пределах древних границ. Местные органы власти не смогли справиться с таким массовым притоком людей, и представители местной власти обратились за помощью в Москву..

Исконные жители Чечено-Ингушетии превратились в «иммигрантов в своих собственных домах», заняв в итоге низшие позиции социальной пирамиды, на вершине которой находились русские, которым Сталин отдал их дома и земли. Эта ситуация вскоре породила своего рода «апартеид» между русскими, которые обладали монополией в промышленности и управлении, и чеченцами, которые составляли большую часть сельскохозяйственной рабочей силы или, в худшем случае, были безработными, вынужденными выполнять сезонные работы, недоплачиваемые и без защиты.

Кроме того, чеченцы подвергались постоянным нападкам местных жителей, которые на время отсутствия коренных обитателей этого края, почувствовали себя его хозяевами. Мало того, что они не могли зайти в собственные дома, они не имели возможности свободно передвигаться на родной земле и даже разговаривать на своем языке. До сих пор живы те, кого в общественном транспорте с грубостью одергивали во время разговора на чеченском языке. Это было очередное испытание для уставшего от жестокой репрессии чеченского народа. Возвращение на родную землю обернулось для чеченцев еще одной борьбой.

Прошло совсем немного времени, прежде чем трения между двумя народами переросли уже в насилие: 23 августа 1958 года ингуш убил русского в драке. Это была искра, которая разожгла античеченский погром, во время которого десятки людей были линчеваны, некоторые общественные здания были подожжены и подавить эти беспорядки стало возможным лишь при вмешательстве армии.

Центральное правительство официально продвигало политику мира и согласия, однако на самом деле чеченский этнос на своей собственной земле был крайне ущемленным. У них не было возможности даже получить прописку в столице республики, а все рабочие места были заняты представителями различных национальностей, которые проживали в республике. Вся жизнь простого чеченца, вернувшегося на родину представляла собой борьбу за кусок хлеба. Старшеклассники не могли полноценно закончить учебный год, так как ранней весной им приходилось вместе с родителями выезжать на заработки в Казахстан и на Север и возвращались они лишь глубокой осенью, изможденные физическом трудом. А в родной республике на крупных химических и нефтеперерабатывающих заводах чеченцам был путь заказан даже в качестве чернорабочего.

Конечно, Москва финансировала строительство школ и различных учреждений, однако учитывая тот объем ресурсов, который выкачивался из недр республики, выделяемые средства были словно капля в море. Власть советов словно пиявка присосалась к недрам республики и нещадно доила ее на протяжении долгих лет. В принципе эта политика продолжает действовать и сегодня.

Советская Чечня

В 1960-е и 1970-е годы общее повышение качества жизни привело к невиданному ранее благосостоянию. Чечня практически стала промышленным центром Юга России. В 1969 году здесь было 49 крупных заводов, способных производить сахар, молочные продукты, консервы, цемент и электроэнергию. Однако основным бизнесом экономики оставалась добыча и переработка нефти: Чечня стала вторым по величине полюсом добычи в СССР и поставляла 7% всей советской добычи, с годовым объемом 21,3 миллиона тонн черного золота, добытого из скважин. И это всего лишь официальные сведения о добыче нефтепродуктов. На самом деле реальные цифры были катастрофически снижены. Вокруг нефтяных месторождений возникла динамично развивающаяся перерабатывающая промышленность. К керосиновым заводам (уже созданным в 1910 году) были добавлены три крупных завода по производству дизельного топлива, бензина и смазочных материалов: в 1939 году был введен в эксплуатацию первый промышленный нефтеперерабатывающий завод «Шерипов». За ним последовали заводы «Ленин» (1958) и «Анисимов» (1959). Открытие этих трех крупных нефтеперерабатывающих центров позволило чеченцам перерабатывать не только собственную нефть, но и нефть, поступающую из других регионов СССР. Нефтеперерабатывающие заводы могли перерабатывать до 24 миллионов тонн нефти в год, получая поставки с огромных сибирских нефтяных месторождений. Поставка нефтепродуктов из других регионов была на самом деле легендой, которая успешно скрывала реальные цифры добываемой в Чечне нефти. Магистрали, построенные якобы для передачи нефтепродуктов в Чечню для переработки, на самом деле служили для откачки в Центральную Россию уже переработанного чеченского нефтяного сырья и нефтепродуктов — солярка, керосин, бензин. Эта поставка шла как через магистрали, так и через железную дорогу. Ни один самолет Советского Союза не поднимался в небо без авиационного масла, созданного из чеченской нефти, потому что авиационные масла, производимые из нефти других регионов, не были такими качественными. За маслоубойную установку, которая была установлена на нефтеперерабатывающем заводе Грозного в 1939 году, Сталин заплатил семь тонн чистого золота, и эта установка не прерывала свою работу даже на два часа до самого развала СССР. При случайных сбоях работы этой установки министр нефтяной промышленности Советского Союза в течение нескольких часов оказывался в Грозном, так как этот сбой равнялся чрезвычайным происшествиям в масштабах СССР. Авиационные масла, добываемые из чеченской нефти при помощи этой установки, поставлялись как стратегическое сырье во все союзные республики и продавались странам Варшавского договора и не только…

Парафин, добываемый из грозненской нефти считался одним из чистейших продуктов и поставлялся в Ватикан для создания церковных свечей. Когда Грозный утопал в нефтяной роскоши, коренному населению этой республики приходилось в далеких краях потом и кровью добывать себе хлеб насущный. После развала СССР, когда войска Советской Армии, базировавшиеся на территории Чечено-Ингушетии, покидали регион, они не забыли взорвать знаменитую маслобойку. Стоит особо подчеркнуть, что на территорию нефтеперерабатывающего завода, где находилась эта установка не было допуска ни одному чеченцу и ингушу и, как мы отметили ранее, ни один из них не мог работать на нефтяных предприятиях даже в качестве чернорабочего.

Грозный, который до тех пор был городом малого и среднего размера, пережил настоящий демографический взрыв, увеличившись со 172 000 жителей в 1939 году до 340 000 в 1970 году, однако при этом коренное население составляло минимум.

Чтобы обеспечить постоянный приток квалифицированной рабочей силы и поддерживать интеграцию между русскими и чеченцами, центральное правительство финансировало строительство школ и колледжей настолько, что в конце 1960-х годов республика смогла достичь уровня образования выше среднего по СССР.. Рост культурной жизни также шел рука об руку с промышленным: в начале 1970-х годов здесь насчитывалось 484 библиотеки, 400 культурных объединений, 300 кинотеатров, три профессиональных театральных училища, две школы прикладного искусства и музыкальная школа. 14 периодических изданий, 4 газеты и два литературных журнала ежедневно распространяли около миллиона экземпляров, почти по одному на каждого жителя, в то время как местная телевизионная станция вещала весь день по всей стране. Участие в политической деятельности и в управлении государством также свидетельствовало о явном преобладании чеченского компонента над российским: в середине 1970-х годов 50% депутатов местных советов и цифра, колеблющаяся между 12 и 19% руководителей, были вайнахского происхождения. Количество не такое уж и большое, но все же намного больше, чем десять лет назад, когда этот показатель едва достигал 2%. В 1973 году впервые нерусский был избран главой местного Верховного Совета.

Казалось, что условия для мирного сосуществования между народами, составляющими этническую мозаику Чечни, проявляются. Это состояние социального спокойствия было, однако, очень ненадежным: общая память об изгнании будоражила души под легким налетом благополучия, который скрывал все трения. Чтобы закрепить это, советский режим вмешался, предложив новую интерпретацию исторических процессов, описанных до сих пор, искусственное переосмысление последних трех столетий российско-чеченской истории в интеграционной функции. Знаменосцем этой работы по переписыванию чеченской истории был профессор Виталий Виноградов, автор теории «добровольного вхождения» Чечни в состав СССР. Он поддержал ревизионистский тезис, направленный на демонстрацию того, что элементы контакта и сотрудничества между чеченцами и русскими на сегодняшний день преобладают над элементами разделения и конфликта. По словам Виноградова, Россия, благодаря своему культурному превосходству, освободила первобытное население, приведя его к цивилизации. Теория была довольно странной, потому что она игнорировала или умаляла тот факт, что на протяжении веков кавказцы открыто боролись с московским законом, и потребовалась вся приверженность профессора и вся убедительность КГБ, чтобы навязать ее чеченским ученым. Виталий Виноградов был кремлевским продуктом, выращенным для искажения чеченской истории. Его лживые пасквили, подобно тем, что не было ни Кавказской войны, ни национально-освободительного движения с громадными жертвами, а была справедливая борьба интегрирующего «центра» против «набеговой экспансии» горцев Дагестана, Чечни и Черкесии с приведением их к имперскому порядку, говорят о том, что перед Виноградовым была поставлена четкая цель практически уничтожения чеченской истории и памяти об ее многовековой освободительной борьбе. Советский Союз в ту пору активно навязывал лживую теорию, что кавказским горцам Советская власть подарила «цивилизацию». Но чего стоила эта несуществующая «цивилизация» мы смогли прочесть в предыдущих главах. Несмотря на смену политического режима имперские взгляды этой страны не изменились. Власть Советов решила полностью уравнять чеченское общество, сделав его низшим социальным слоем, а фигура Виноградова со своим дешевым багажом переписанной чеченской истории как нельзя хорошо вписывалась в этот формат. Виноградов, презентующий себя как величайший историк и кавказовед на самом деле был лишь пешкой, чьи лживые труды на тот момент могли бы пригодиться лишь таким советским личностям как Чикатило (известный серийный убийца маньяк) и Суклетин (известный советский людоед) и подобным им. Виноградов действовал строго в рамках надиктованных властью условий. Его главная задача состояла в создании образа неграмотного чеченца, неспособного кроме как работать в колхозах. А те, кто мог добраться до культурных верхов власти, стать депутатом, либо занять какую-то должность, должны были иметь либо русскую жену, либо отказаться от своей веры, полностью примерив на себе роль ярого атеиста, отрицающего существование Аллаха и его предписаний. Была запущена целая программа по сокрытию и уничижению проявления каких-либо успехов со стороны чеченцев. И осуществлялась эта программа еще с 30-х годов. Именно в тот период чеченскую интеллигенцию так сильно встряхнули, что она еще долго не сможет встать на ноги. Ярким примером тому является деятельность Союза писателей Чечено-Ингушетии. В частности, из 12 членов Союза писателей Чечено-Ингушетии было арестовано 9 человек, отправлено в Сибирь 7, расстреляно 4 человека. Любые ростки чеченского культурного и научного успеха жестоко обрубались на корню. При этом в целом Грозный как советский город рос и процветал, не переставая ни на один день снабжать своими ресурсами огромный Советский Союз. Погасшее солнце чеченской науки, физик Ахмед Цебиев. Его имя незаслуженно было вычеркнуто советской властью, а все его труды и научные достижения подло и несправедливо переданы совершенно другому лицу. «Явление генерации СВЧ- колебаний полупроводниковым диодом с одним p-n–переходом». Это явление сейчас активно используется при создании средств связи, в том числе и такой привычной для нас вещи, как мобильные телефоны. Мало кто знает, что не перестающий удивлять своими практически безграничными возможностями мобильный телефон зиждется и на открытиях, в которых непосредственное участие принимал Ахмед Цебиев. А ведущие электронные фирмы в США, Японии и других стран на основе этого же открытия разрабатывают и выпускают лавинно-пролетные диоды и устройства, которые применяются в системах связи, навигации, телеметрии, телеуправления, при посадке космических кораблей, на самолетных радиолокационных станциях.

Цебиев — автор 3 открытий, 26 изобретений в области радиоэлектроники и глобальной радиосвязи и автор более 50 научных работ в открытой и закрытой печати. Его громогласный успех в итоге стал коллективным, а за открытия Цебиева Ленинскую премию получили десятки людей, кроме самого автора.

Таким было культурно-историческое положение Советской Чечни.

Если бы экономический рост продолжал идти в том же темпе, социальная архитектура, теоретизируемая коммунистами, вероятно, привела бы к некоторым постоянным результатам.

Гонка вооружений, космическая гонка и все остальные «гонки», которые Соединенные Штаты навязывали СССР в те годы, начали изнашивать экономику. Советский Союз тратил огромные средства на содержание своей армии, и управление политическим аппаратом было столь же дорогостоящим. Пропаганда трезвого и строгого социализма приносила мало пользы: способность центрального правительства обновлять свое предложение прав, товаров и услуг населению становилась все более ограниченной. Экономическая машина, отягощенная все более распространяющейся и неэффективной бюрократией, ограничивала инвестиции, и мало-помалу разрыв между русскими и нерусскими снова начал расти. Наиболее явной реакцией чеченцев на этот новый отход от экономических и политических вершин стало обращение к гражданским и религиозным традициям: в конце 1970-х годов в республике активно работали старейшины над сохранением исторических и культурных устоев своего народа. Благодаря их деятельности, их живой памяти чеченская самобытность и культура сохранялись. Молодежь всецело следовала этим канонам и старалась обходить стороной чуждое национальным ценностям чеченцев. В этом плане старейшины играли ведущую роль.

Этническое сознание чеченцев, подчеркнутое исламом и памятью о репрессии, дало новый импульс восстановлению народных традиций, и в 1980-х годах они вернулись к преобладанию в местной культуре. Со своей стороны, коммунистическое руководство всячески пыталось препятствовать социальному разделению: издательский отдел СССР прямо запретил любое упоминание слов «репрессия» или «изгнание», но память об этом все еще была жива в рассказах выживших свидетелей трагедии и представители нового поколения выразили желание знать, знать правду и не стесняться рассказывать это в свою очередь.

Перестройка

Геронтократическое руководство Москвы отреагировало на необходимость изменения системы оглушительным молчанием. Престарелый и параноидальный лидер КПСС, сменивший Хрущева, Леонид Брежнев, казалось, не осознавал серьезности проблемы. Таким образом, в то время как СССР скатился в стагнацию и накопил головокружительный государственный долг, государство стало жестким на всех уровнях, коррупция распространилась, а правящий класс становился все более и более ориентированным на себя, неспособным играть ведущую роль, которую до тех пор он прикрывал с помощью кнута и пряника. В частности, московскому правительству не удалось сделать экономику страны, зависящую от экспорта сырья, достаточно динамичной, чтобы конкурировать с капитализмом. Колебания цен на сырьевые товары, в частности на углеводороды, и чередование хороших и плохих сельскохозяйственных лет приводили к частым скачкам в экономике. Ответ правительства состоял в том, что нужно прибегнуть к долговым обязательствам для того, чтобы искусственно снизить цены. И без того испытанные государственные финансы испытывали стресс из-за гонки перевооружения в попытке удержать СССР в ногу с Соединенными Штатами.

В 1979 году Советский Союз вторгся в Афганистан. То, что должно было быть блицем, превратилось в оккупационный конфликт, который испытал не только советское достояние, но и престиж Красной Армии. Именно в Афганистане мы находим того сына Ардахара, которого мы представили несколько страниц назад. Джохар Дудаев, родившийся за несколько дней до ссылки, вернулся в Чечню со своей матерью и братьями сразу после хрущевской оттепели в 1957 году. Вынужденный зарабатывать, чтобы хоть как-то прокормить семью, он нашел работу электрика, продолжая вечернюю учебу. В 1962 году ему удалось поступить в Тамбовское военно-воздушное училище. Усердие и склонность к учебе позволили ему получить назначение в 54-й тяжелый бомбардировочный полк на военно-воздушную базу Сяйковка в Калужской области. В 1968 году он взял карточку Коммунистической партии. Выбор был продиктован не только желанием подняться по военной иерархии, которая в те годы неблагосклонно смотрела на не политизированные элементы (особенно если они были «подозрительной» национальности, как чеченская). Дудаев искренне верил, что «реформированный» социализм сможет преодолеть конфликты между народами. В 1970 году его перевели в 1225-й тяжелый бомбардировочный полк, дислоцированный на базе Белая. В течение года ему удалось поступить в Военно-воздушную академию имени Юрия Гагарина на курс офицерского кадетства. После окончания учебы он вернулся в Белую, где шесть лет спустя получил звание заместителя командира, затем начальника штаба и, наконец, командира полка. Это сделало его одним из немногих чеченцев, которые имели значение в иерархии советской власти. Во время вторжения в Афганистан Дудаев командовал 185-м тяжелым бомбардировочным полком. В этом качестве в конце конфликта он отвечал за упорядоченное отступление авиационных подразделений в своем секторе, за что получил похвальную грамоту и был переведен на командование военно-воздушной базой ядерных бомбардировщиков близ эстонского города Тарту.

Тем временем Брежнев тоже покинул пост руководителя страны, оставив во главе Советского Союза осторожного реформатора — Юрия Андропова. За время его короткого пребывания на этом посту, длившегося всего шестнадцать месяцев, напряженность в отношениях с западным миром возросла, и его слабые попытки омолодить советскую машину не дали ощутимых результатов: военные расходы продолжали расти, в результате чего СССР был в шаге от краха. Коррупция и черный рынок стали повсеместными проблемами, в то время как бедствие алкоголизма распространилось среди деморализованных и обездоленных простых людей. После Андропова настала очередь другого серого чиновника номенклатуры Константина Черненко. Его правительство было еще короче и неуместнее предыдущего: за тринадцать месяцев своего управления страной пожилой лидер сумел лишь обострить напряженность в отношениях с Соединенными Штатами, приказав бойкотировать Олимпийские игры 1984 года и еще больше изолировать Советский блок. Его смерть осталась почти незамеченной, поскольку в течение некоторого времени на политической арене появилось новое, интересное лицо — 54-летний Михаил Горбачев, имя которого быстро запестрело в заголовках газет.

Этот лидер отличался от тех, кто был до него. Прежде всего, он был молод: 54 года для такого политического успеха весьма немного. Его харизма, способность сопереживать людям и, что не менее важно, его реформистское мышление были тем оружием, с помощью которого он получил назначение Генеральным секретарем КПСС, единогласно избранным восторженным собранием.

Его предпосылка была честной: холодная война проигрывалась на всех фронтах, и коммунизму грозило не что иное как развал, подобно сдувшемуся воздушному шару. Тезис Горбачева был прост: Советский Союз не мог идти в ногу с Западом, не обладая собственным богатством и авторитетом. Его план, однако, был дальновидным. По словам Горбачева, для достижения «большого экономического скачка», который спас бы режим, необходимо было выполнить ряд предварительных условий: прежде всего, окончание холодной войны. Если бы СССР перестал растрачивать свой ВВП на вооружения и на полях сражений, он получил бы необходимую свободу маневра. Чтобы добиться этого, необходимо было возобновить переговоры с Западом и инициировать разоружение. Однако для того, чтобы Запад захотел возобновить переговоры, СССР должен был бы немного больше походить на своего противника. Таким образом, первым шагом к запуску счастливой цепочки событий, на которую надеялся Горбачев, была реализация «социализма с человеческим лицом», способного дать голос оппозиции и новый импульс политической жизни. Как только капитал, потраченный на вооружение, был бы сэкономлен, он перешел бы к созданию экономики, основанной на рыночном социализме: обширный план либерализации и восстановления частной собственности гарантировал бы большую производительность и сформировал класс предпринимателей, которые совершили большой скачок примерно в 2000-х годах. Кульминацией этой перестройки (в российской перестройке) стало бы превращение СССР в новое политическое образование, состоящее из свободных и суверенных республик. Проект был амбициозным. Для того чтобы функционировать, советскому народу было необходимо понять и принять необходимость перемен, давая центральному правительству время использовать каждый этап Перестройки как функцию следующего.

Первые меры носили социально-экономический характер: Горбачев вложил огромные ресурсы в закупку современных промышленных технологий на Западе, однако без элемента конкурентоспособности инновации не имели смысла. И действительно, обновление отраслей было медленным и неэффективным. Для этих инвестиций советскому правительству пришлось прибегнуть к массовым международным кредитам. Понесенные расходы вышли далеко за рамки бюджета и разрушили государственную казну, неспособную справиться с этой гигантской кучей долгов. Миллиарды рублей, ушедшие из внутреннего экономического контура, были добавлены к структурным расходам на закупку зерновых и других товаров первой необходимости для населения. Это привело к высокой инфляции, которая делала рубль все слабее и слабее на валютном рынке.

СССР продолжал тратить все больше и больше денег, пытаясь обратить вспять теперь уже непоправимый экономический коллапс. Никакие инвестиции не позволили бы экономике Союза содержать гигантскую армию и агрессивную партийную бюрократию. Но у нового лидера не хватило воли подорвать структуру власти, и он еще не был готов отменить предпосылки советского режима: плановую экономику и однопартийную систему. Результатом стало то, что его экономический план усугубил недостатки капиталистической системы без распределения выгод: в течение пяти лет правительство, теперь лишенное ликвидных ресурсов, потеряло способность маневрировать. Периодические кризисы перепроизводства или недопроизводства, с которыми Москва обычно сталкивалась при щедром контроле давления. Однако наиболее решительными вмешательствами в последующие события были те, которые были направлены на демократизацию общества, названную историками Гласностью (Прозрачностью). Серия мер завершилась под этим названием, от освобождения политических заключенных до открытия для инакомыслия в средствах массовой информации, от снятия ограничений на поездки на Запад до признания первых некоммунистических объединений. Ослабление контроля над прессой и политической инициативой имело экспоненциальный эффект: то, что раньше нельзя было сказать, было озвучено. Через пару лет после начала реформ разгорелись политические дебаты как в России, так и в других странах Советского блока.

Возрождение национальностей

Во внутренней политике решение ослабить контроль над прессой, гарантировать свободу политическим оппонентам, открыть государственные архивы и разрешить развитие независимых информационных агентств вызвало настоящую политическую бурю. В то время как историки начали заполнять так называемые чистые страницы истории СССР, то есть все те кровавые факты, которые официальная историография замалчивала, чтобы не запятнать социализм, в народе пробились первые национальные требования. Первыми республиками, пострадавшими от последствий, были Прибалтийские республики, самые богатые и «западные» в СССР. Как и в Чечне, пропаганда в этих малых странах сфабриковала миф о добровольном выходе из СССР. В декабре 1986 года в Риге состоялась первая крупная национальная демонстрация после аннексии, жестоко подавленная полицией. В период с 1988 по 1989 год во всех трех республиках гражданские движения объединились в Народный фронт, который провозгласил независимость и многопартийность. Десятью годами ранее некоторые инициативы были бы кроваво подавлены, но Горбачев хотел подать сигнал к обновлению и дать возможность протестным движениям разрастись, собрав сотни тысяч сторонников. Вскоре это явление вышло за пределы прибалтийских республик, затронув уже соседние страны. Народные фронты зарождались почти повсеместно.

С возрождением национального чувства возникли и древние территориальные претензии, которые дремали, но никогда не рассеивались. СССР состоял из более чем ста субъектов, многие из которых населялись малыми народами, ревностно относящимися к своей самобытности. Взрыв национального самосознания привел к первым локальным конфликтам, и один из них разгорелся всего в двух шагах от Чечни, в Нагорном Карабахе. Эта земля была населена в основном армянами, но входила в состав Азербайджанской Советской Социалистической Республики. Первые трения между армянами и азербайджанцами возникли уже после смерти Сталина. Приход Горбачева вызвал претензии армян, которые были христианами и которые опасались «культурного геноцида» со стороны своих мусульманских соседей. Местная интеллигенция и политики требовали, чтобы в школах преподавали на армянском языке, и чтобы их язык был признан наравне с азербайджанским. Азербайджанцы напротив утверждали, что эта территория является неотъемлемой частью их государства, и отказались предоставить Нагорному Карабаху такой автономный статус. В период с 1987 по 1989 год оба фронта организовывали марши и демонстрации, в то время как Горбачев пытался вернуть протестующих к переговорам. Протесты вскоре переросли в агрессию, и первые мирные жители начали переселяться.

20 февраля 1988 года был зажжен фитиль, который мог бы спровоцировать конфликт: две азербайджанские девушки были изнасилованы группой армян. Два дня спустя азербайджанцы и армяне столкнулись близ Аскерана. В ходе беспорядков погибли два азербайджанских мальчика. Несколько дней спустя толпы азербайджанцев стеклись в город Сумгаит, расположенный в нескольких километрах от столицы Азербайджана Баку, предаваясь трехдневному разбою, изнасилованиям и убийствам, в результате которых погибло по меньшей мере 26 армян. 1 марта советская армия вошла в город и положила конец беспорядкам, но ущерб уже был нанесен, и в последующие недели начался отток армянского населения из страны. В период с 1988 по 1989 год сотни людей были убиты, а тысячи вынуждены покинуть свои дома.

Чеченская гласность

Наступление гласности впервые позволило распространить труды, в которых рассказывалось о репрессиях и других зверствах, совершенных Советской властью, подняв на поверхность народную память и предоставив первые аргументы тем, кто отрекся от теории добровольного присоединения. В 1987 году родился «Кавказ» — первое культурное объединение, посвященное сохранению памяти и самобытности кавказских народов. Одним из его главных организаторов был Бектимар Межидов — молодой выпускник юридического факультета, о котором мы подробно поговорим в следующих главах. «Кавказ» начал смело опровергать тезисы профессора Виноградова, вводя темы, которые до тех пор были категорически запрещены режимом. В частности, он поддержал позицию ученых, которые были маргинализированы университетами из-за их отказа соответствовать официальной историографической позиции: прежде всего профессора Хусейна Ахмадова, научного сотрудника Научно-исследовательского института Чечено-Ингушетии, автора многочисленных выступлений, противоречащих позиции Виноградова и поэтому отправленного в 1985 году учительствовать в маленьком селе Джалка. Между Межидовым и Ахмадовым зародились прочные отношения дружбы и сотрудничества, которые приведут их к тому, что они будут играть центральную роль в независимой Чечне, как мы увидим позже.

В то время как исторические и культурные дебаты охватили правящий класс, экономический кризис уничтожил простых людей. Последствия перестройки сильно ощущались в Чечне, усугубляя структурные недостатки общества: в частности, разрыв между русскими и чеченцами снова увеличился как с точки зрения доходов, так и с точки зрения доступа к работе, образованию и услугам. Эта ситуация стала еще более ненавистной для чеченцев из-за того факта, что русскоязычное меньшинство становилось все более редким, составляя всего четверть от общей численности населения. Это было в основном урбанизировано в столице, в то время как сельская местность была в основном населена чеченцами и ингушами. Эти два народа на полпути 90-х годов имели некоторые печальные рекорды: они были наименее образованными, наименее занятые и народом с самой высокой детской смертностью во всем Советском Союзе. Период роста, который Чечено-Ингушетия переживала в 60-70-е годы, закончился.

Аналогичная ситуация была зафиксирована и в сфере занятости. Контроль над наиболее прибыльными видами экономической деятельности находился в руках россиян, в частности над теми, которые были связаны с добычей и переработкой нефти. Несмотря на то, что Чечня по официальным показателям по-прежнему производит 4 миллиона тонн сырой нефти в год, что ее нефтеперерабатывающие заводы перерабатывают от 16 до 18 миллионов тонн и что промышленный центр Грозный был первым во всей России по производству механических смазочных материалов, почти все чеченцы оставались бедными полуграмотными фермерами. Демократическое открытие Горбачева вернуло на поверхность их никогда не дремлющее национальное самосознание, которое теперь еще больше усилилось из-за последствий экономического кризиса.

Первые протесты против центральной власти начались весной 1988 года с мобилизации против открытия биохимического завода в Гудермесе — во втором по величине городе. Группа исследователей во главе с инженером Русланом Ижбулатовым начала проводить совещания, на которых раскрывалась опасность для окружающей среды и для людей производственных процессов, запланированных на заводе. 22 мая протестующие собрались в неформальное движение (так называли его советские чиновники, поскольку оно не было создано в рамках Коммунистической партии) и назначили публичную демонстрацию на следующий день. Результатом стал настоящий массовый митинг, в котором приняли участие тысячи горожан. Некоторые члены КПСС попытались надеть шляпу в знак протеста, выйдя на сцену, чтобы выступить, но были ошеломлены свистками и вынуждены уйти. С этого дня почти каждое воскресенье в течение более четырех месяцев тысячи людей собирались на площади Ленина в Грозном, чтобы потребовать остановки биохимического завода. Тем временем неформальное движение распространило свое влияние на всю Чечню. Уличные демонстрации прошли в Аргуне, Гудермесе, Урус-Мартане и Шали, и из толпы начали выходить первые лидеры. Первым появился сорокалетний Хож-Ахмед Бисултанов, уже зачисленный в «Кавказ». Под его руководством неформальное движение превратилось в настоящее политическое движение: вдохновленный тем, что происходило в прибалтийских республиках, Бисултанов сформировал Народный фронт Чечено-Ингушетии.

К экологическому протесту стали добавляться изысканно политические претензии: Бисултанов обвинил руководство республики в неэффективности, в незаинтересованности в нуждах граждан и потребовал, чтобы разрыв в политическом представительстве между чеченцами, ингушами и русскими был преодолен раз и навсегда. Первоначально режим отреагировал типично советским образом, организовав слежку за лидерами и дезавуировав Народный фронт по телевидению, заклеймив его как безответственную и сеющую разногласия силу. Демонизация фронтистов сделала их еще более популярными, и Бисултанов вскоре стал самым известным лидером Чечни. Не сумев решить проблему, правительство решило пойти по пути де-факто, приказав арестовать Бисултанова и других лидеров Народного фронта.

Народная победа над советским полицейским государством уступила место бурному процессу демократического возрождения: теперь, когда однопартийная система пошатнулась, все хотели создать группу, ассоциацию, движение, которое обогатило бы политический ландшафт. В конце 1988 года родилась Партия исламского возрождения, целью которой было вернуть ценности ислама, отрицаемые и преследуемые государственным атеизмом, в центр общественной жизни Чечни. Среди его организаторов был молодой журналист Мовлади Удугов, в то время малоизвестный директор диссидентской газеты «Ориентир», но которому вскоре предстояло стать одним из главных героев независимой Чечни. В 1989 году родилась ассоциация ингушских националистов «Нийсо» (буквально «справедливость»), возглавляемая вышеупомянутым Исой Кодзоевым.

Чтобы сдержать кровоизлияние в консенсус, которое вынудило миллионы граждан покинуть КПСС, Горбачев вмешался, расправившись с партией, заменив старых лидеров-ветеранов молодыми администраторами с более умеренными взглядами. Чеченский народ требовал представительства, и они были правы: ни один коренной житель никогда не занимал ни одного из высших постов в партии или государстве, которыми в Чечне в то время были Первый секретарь парткома и Председатель Верховного Совета. Первым секретарем был русский Владимир Фотеев. Председателем Верховного Совета был ингуш Хажбикар Боков, о котором мы уже упоминали. Было решено заменить Фотеева чиновником чеченского происхождения, чтобы и чеченцы, и ингуши имели своего представителя в руководстве республики. Выбор пал на инженера-агронома, бывшего министра сельского хозяйства Доку Завгаева.

7 февраля 1989 года Областной комитет КПСС, ввиду запланированной ротации, опубликовал заявление, в котором впервые выразил надежду на радикальные политические перемены. Впервые за сорок пять лет чеченцы смогли свободно рассказать о пережитой ими трагедии. Семинары посетили тысячи людей, и разрыв между народом и руководством Республики, казалось, был восстановлен в признании грехов Сталина. В июле 1989 года Завгаев был назначен первым секретарем партии, и этот шаг, казалось, был очень удачным: чеченцы с энтузиазмом приветствовали приход одного из своих соотечественников у руля КПСС и приветствовали это событие как начало эпохального переломного момента в своей истории. После десятилетий репрессий казалось, что чеченский народ может изменить свою судьбу и наконец повернуть свою жизнь в долгожданное свободное русло.

ГЛАВА 2

От Завгаева до Дудаева

Конгресс, исходя из естественного, священного и неприкосновенного права чеченского народа на самоопределение, выражая суверенную волю чеченского народа, осознавая историческую ответственность за судьбу чеченского народа, а также для создания необходимых условий для его дальнейшего свободного и всестороннего развития, заботясь о сохранении и развитии чеченского этноса, уважая права и интересы всех представителей других народов, проживающих в республике, торжественно провозглашает государственный суверенитет Нохчийчоь.

Из Декларации о суверенитете Чеченского национального конгресса

Грозный, 25 ноября 1990 года

Радикальные реформы

Чем больше проходило времени, тем яснее становилось, что перестройка не работает. Восстановление экономики шло медленно, и действительно, экономика перешла от стагнации к рецессии. Люди воспринимали реформы Горбачева не как возможность построить новый социализм, а скорее как возможность избавиться от старого. Общественное мнение разделилось надвое: с одной стороны, были консерваторы, поддерживаемые бюрократией, партийными кадрами и частью армии, которые хотели прервать план реформ, чтобы спасти режим. С другой стороны, были радикальные реформисты, которые вместо этого настаивали на ускорении перестройки, и для того, чтобы она была реализована, они были готовы обойтись без самого СССР, если это необходимо. Первые собрались вокруг Егора Лигачева, второго человека в правительстве. Последних представлял Борис Ельцин, секретарь московского отделения партии.

Столкновение между ними произошло в сентябре 1989 года, когда Ельцин подал в отставку, если бы лидер КПСС не бросил Лигачева. Горбачеву не хотелось разыгрывать реквием по режиму, и он удержал своего секунданта в седле. Ельцин воспринял это не очень хорошо, но прежде всего это не понравилось многим россиянам, которые видели в нем единственного человека, способного спасти их от нищеты, в которой они оказались. Вокруг радикального лидера сформировалось движение, которое сегодня мы бы определили как «антикаст», которое он намеревался использовать для демонтажа системы изнутри. Тем временем социалистический режим подвергался нападкам со всех сторон. Обострение экономического кризиса разожгло улицы и дало аргументы тем, кто, обвиняя центральное правительство, требовал самоуправления. Если раньше авангардом протеста были прибалтийские республики, то теперь он охватил весь Союз, рискуя разнести СССР на тысячу осколков. Горбачев начал понимать, что он хотел сделать слишком много вещей одновременно, но к настоящему времени было уже слишком поздно: экологические протесты превратились в демократические восстания, возглавляемые Народными фронтами. Таким образом, внутри фронтов появились новые политические субъекты, многие из которых были националистического происхождения. Советы попытались вмешаться, предложив автономистские реформы, признав местные языки официальными, спонсируя культурное возрождение и исторический ревизионизм. То есть они пытались вернуть общественное мнение в партийную ограду. Однако это повышение популярности привело к равному и противоположному эффекту: вместо укрепления консенсуса советские меры распространили убеждение в том, что система терпит неудачу. Независимые ассоциации множились, и протесты приобрели явный независимый характер.

Первыми от слов перешли к делу эстонцы во главе с назначенным лидером Вайно Вальясом. После обсуждения вопроса об учреждении национального языка в качестве государственного 16 ноября 1988 года Верховный Совет Эстонии обнародовал Декларацию о суверенитете, в соответствии с которой законы Эстонии будут считаться преобладающими над законами СССР. Это еще не было отделением, но шло к нему. В последующие дни Латвия и Литва также присоединились к Эстонии, и аналогичные инициативы были реализованы в Грузии, Украине, Молдове и Беларуси.

После стран Балтии и кавказских республик настала очередь республик Центральной Азии. В декабре 1986 года в Казахстане прошли бурные демонстрации в связи с известием о том, что Горбачев намеревался заменить местного председателя Верховного Совета Конаева казахского происхождения русским Геннадием Колбиным. Протесты переросли в городскую войну, в результате которой погибли два человека и еще двести получили ранения. КГБ вмешался, арестовав почти пять тысяч человек. В июне 1989 года в Узбекистане вспыхнули межэтнические столкновения, которые вскоре должны были привести страну в один шаг к гражданской войне. В обеих странах Горбачев заменил местных лидеров фигурами, которых ценило население, но таким образом он не сделал ничего, кроме как ускорил распад СССР.

В разгар всего этого Ельцин боролся с инакомыслием и способствовал дальнейшему ускорению реформ в своей нынешней демократической России. Этим он хотел бросить вызов консерваторам на первых выборах в новый политический институт, созданный Горбачевым для дальнейшей демократизации Союза: Съезд народных депутатов. Это был суперпарламент, состоящий из 2250 делегатов, избранных на всей территории СССР, ответственных за назначение Верховного Совета Союза. Выборы в конституцию этого нового органа состоялись в период с 26 марта по 26 мая 1989 года и были первыми, в которых могли участвовать кандидаты, не являющиеся членами Коммунистической партии. Для Ельцина это был триумф, так как Демократическая Россия получила 600 мест, а сам радикальный лидер получил 92% предпочтений в своем избирательном округе. Его консервативный оппонент, Лигачев, был одним из наименее проголосовавших кандидатов из всех, наряду с представителями советской «старой гвардии». Победа реформистов дала «свет» новой волне демонстраций в Молдове, Украине и Беларуси.

Тем временем межэтнические конфликты усиливались. После Нагорного Карабаха, о котором мы уже говорили, запылали два других региона — Абхазия и Южная Осетия. Оба региона были автономными областями Республики Грузия, и оба претендовали на независимость от Тбилиси. В марте 1989 года ректор Университета Сухуми — столицы Абхазии, подписал Декларацию о суверенитете, аналогичную той, что была обнародована эстонцами несколькими месяцами ранее, вместе с большим количеством представителей политического и интеллектуального мира. Только на этот раз речь шла не о восстании против Советского блока, а об отделении от другой республики, которая, в свою очередь, провозгласила свой суверенитет. 20 сентября 1990 года, после серии уличных беспорядков, Южная Осетия также провозгласила свой суверенитет, опубликовав декларацию о независимости, в которой была создана Советская Демократическая Республика Южная Осетия. Механизм, запущенный Эстонией и молчаливо принятый Горбачевым, начал дробить советские республики на множество мелких этнических государств в процессе, который после распада бывшей Югославии будет назван балканизацией. И точно так же, как это должно было произойти на Балканах, центральное правительство Грузии, находившееся тогда в руках лидера националистов Звиада Гамсахурдиа, отреагировало, отправив армию для подавления восстаний. 11 декабря Грузинская национальная гвардия осадила Южную Осетию, препятствуя любому передвижению в регион и из него.

Ситуация в Чечне

Как мы видели, Гласность привела к рождению неформальных организаций, альтернативных КПСС, которые первоначально придерживались позиций защитников окружающей среды и превратились в националистические движения. Чтобы предотвратить подавление инакомыслия в партии, Горбачев попытался омолодить ее руководство, поощряя репрессии против местных лидеров. В Чечне выбор пал на бывшего министра сельского хозяйства Доку Завгаева. Он считался верным чиновником: он был родом из села Бено-Юрт, расположенном в Притеречье, которое являлось одним из самых русифицированных районов Чечни. Он не был особенно авторитетным человеком, но того факта, что он был чеченцем, было достаточно, чтобы простые люди оценили его по достоинству. Доку Завгаев всем был обязан Партии. Благодаря КПСС он прошел путь от кузнеца в колхозе до руководителя одного из важнейших министерств республики. Он казался подходящим персонажем, чтобы успокоить чеченцев.

Однако его назначение на пост первого секретаря, помимо его воли, стало детонатором национализма. Убежденные в том, что новый лидер истолкует народные требования, интеллектуалы первыми приступили к работе: создав Ассоциацию чечено-ингушской интеллигенции, они организовали 23 февраля 1990 года, в годовщину Ардахара, памятный день под названием «День памяти, день боли». Завгаева, очевидно, пригласили выступить перед прессой. Его речь началась с признания трагедии, постигшей чеченцев от рук Сталина, о чем до тех пор никогда публично не заявлялось.

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы почтить память жертв репрессий, репрессий, которые не имели под собой никаких оснований. […] Сегодня мы знаем, что в годы, когда строился социализм, Сталин был виновен в своеволии, он нарушил ленинские принципы в политике национальностей. Это привело к позорному обвинению в государственной измене целых народов, за которым последовало их изгнание с земель, которые всегда принадлежали им, лишение родины, унижение посредством настоящего геноцида […]

Цель Завгаева, однако, состояла не в том, чтобы разжечь сердца людей, а в том, чтобы вернуть инакомыслие в партию. По этой причине, как только был сделан эпохальный жест признания преступлений социализма, его речь повернулась к защите его наиболее гуманитарных ценностей:

— Сегодня, в этот день боли, мы возвращаемся мыслями в степи Центральной Азии и Казахстана […] мы выражаем нашу глубочайшую благодарность тысячам и тысячам русским, казахам, украинцам, узбекам, киргизам, которые пережили с нами нашу трагедию […] среди всего этого унижения и страдания, есть и светлые моменты, связанные с людьми разных национальностей, которые в те страшные дни дарили нам тепло, сочувствие и помощь. Это тоже наша история, история отношений между народами […]

Наконец, комментируя самые последние события, в частности националистические восстания, которые ввергли целые республики в хаос, его речь стала призывом к умеренности и отказу от экстремизма:

— Недавние события […] вместо этого показывают нам, насколько смертельной может быть враждебность между народами. […] Сегодня мы четко понимаем, что успех Перестройки будет зависеть от того, сумеем ли мы противостоять дестабилизирующим силам, которые сеют вражду между народами. Мы говорим «нет!» межнациональной ненависти, мы говорим «нет!» сепаратизму, мы говорим «нет!» всем силам, которые пытаются вызвать взаимную злобу и подозрительность среди людей разных национальностей, мы говорим «нет!» национализму! […] Сейчас главное — работать, развивать экономику и не позволять экстремистам любого рода втягивать людей в конфликты. Это долг каждого гражданина […].

Эта речь получила одобрение большинства общественного мнения благодаря своей ясности и искренности. Завгаев, казалось, был способен интерпретировать доминирующие настроения среди простых людей, и вокруг него начал консолидироваться фронт консенсуса. Но эта пламенная речь была лишь способом для Завгаева сохранить себя у власти.

Очищенная словами Первого секретаря ЦК КПСС, разгорелась ревизионистская дискуссия о преступлениях сталинизма. Спонсируя дебаты о так называемых чистых страницах истории, Завгаев держал профессоров, ученых и академиков рядом друг с другом и создавал условия для смены поколений, в которой Партия отчаянно нуждалась, чтобы не быть сметенной происходящей демократизацией. В его личном политическом проекте, конечно, была цель продержаться как можно дольше, пройти через кризис социалистической системы невредимым и выступить в качестве отправной точки для новой системы: демократической, да, многопартийной, конечно, но по-прежнему где доминирует его личность, согласно к полуавторитарной модели, которая долгое время представляла бы собой стандарт постсоветских республик и которая в некоторых случаях все еще действует сегодня.

Первая проблема, однако, возникла рано. Как мы уже говорили, наследниками вайнахской цивилизации являются не только чеченцы, но и их ингушские» братья», население которых едва достигает 200 000 человек и которые живут между Чечней и Северной Осетией. Они тоже, как и чеченцы, были репрессированы, и по возвращении им пришлось столкнуться с теми же трудностями, с одним существенным отличием: когда Москва «простила» ингушей, она не позволила им вернуться хозяевами всей своей земли. Небольшой район, соответствующий юго-западной территории Ингушетии, остался присоединенным к Северной Осетии, потому что во время изгнания ингушей на этой территории была создана столица Осетии Владикавказ с внушительным промышленным районом, который теперь занимал большую часть этой «неиспользованной земли». Чтобы избежать межэтнических столкновений, центральное правительство решило не возвращать район, называемый Пригородным, его законным ингушским владельцам. Теперь, когда Гласность позволила каждому публично отстаивать свои доводы, ингуши требовали исправить эту историческую ошибку.

В то время как Завгаев обращался к чеченцам с просьбой не поддаваться национализму, Кодзоев мобилизовал улицы именно в защиту ингушских национальных чувств. Его доводы основывались на том факте, что, несмотря на принадлежность к Чечено-Ингушской АССР, Ингушетия оставалась на периферии экономического и социального развития, вынужденная десятилетиями терпеть тот факт, что большая часть инвестиций, объектов и заводов была сосредоточена в Грозном, и поэтому почти всегда шла в пользу русских и чеченцев и почти никогда в пользу ингушей.

Националисты Кодзоева настаивали на том, чтобы Завгаев передал их требования центральному правительству, способствуя возвращению Пригородного района Ингушетии. Чтобы не дать проблеме выйти из-под контроля и подтолкнуть ингушей к отторжению вспыльчивого Кодзоева, Завгаев торжественно пообещал внести на Съезд народных депутатов закон о реабилитации угнетенных народов, который признал бы материальную компенсацию населению, ставшему жертвами сталинизма, для начала с возвращения всех земель, незаконно захваченных.

Когда ингуши на мгновение успокоились, Завгаев приступил к нейтрализации Народного фронта, который вслед за Хож-Ахмедом Бисултановым, проводил серию демонстраций, в ходе которых он призывал к устранению старой партийной бюрократии и обновлению административных должностей. Важность уличных мобилизаций возрастала с ростом безработицы: последствия перестройки давали о себе знать все сильнее и сильнее, особенно в самых слабых слоях экономической системы. Среди них были сезонные рабочие, которых среди чеченцев было от ста до двухсот тысяч человек (10—15% населения) и которые теперь, оставшись без средств к существованию, пошли пополнять ряды безработных, а следовательно, и демонстрантов.

Завгаев чувствовал, что, если бы ему удалось перехватить претензии всех этих людей и если бы он лично сделал их политическим гарантом, он не только нейтрализовал бы оппозицию, но и создал бы «частный» пул консенсуса, который можно было бы использовать в случае, все более и более конкретного, распада СССР и эта многопартийность стала реальностью: в тот момент наличие контейнера личной поддержки позволило бы ему остаться в седле даже без социализма. Поэтому вскоре после прихода к власти новый Первый секретарь приказал уволить 7 районных секретарей, а также многих партийных лидеров и местных чиновников. Этот жест был воспринят как революционное подавление, и показатели Завгаева взлетели до небес.

Замена секретарей устранила главную претензию Народного фронта и заложила основы для его исчезновения с политической арены. Теперь речь шла о том, чтобы дать последний толчок, решив ингушский вопрос раз и навсегда. 4 ноября 1989 года Съезд народных депутатов утвердил декларацию о признании незаконности всех преступных деяний в отношении народов, подвергшихся насильственной репрессии. Это еще не был закон о реабилитации, но мы были близки к нему, и его публикация была встречена большинством граждан с энтузиазмом.. Завгаев был на пике популярности, и в марте 1990 года у него было две уникальные возможности извлечь выгоду из этого, казалось бы, окончательного политического успеха. Первым были выборы по обновлению состава Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР. Будучи кандидатом в качестве преемника ингушского Хажбикара Бокова, ему удалось заручиться поддержкой большинства делегатов, объединив высшую исполнительную власть республики в дополнение к высшему посту партии. Переходя от триумфа к триумфу, вскоре после того ему удалось завоевать место в Съезде народных депутатов, в конце марта 1990 года.

Устав Конгресса предусматривал, что каждый год будет обновляться одна пятая часть мест, чтобы гарантировать постоянное обновление политического баланса в Союзе. Продолжающееся столкновение между консерваторами и радикальными реформистами превратило эти обновления в настоящую арену, на которой различные течения атаковали друг друга без всяких ограничений. Сильным человеком в Конгрессе был, как мы видели, Борис Ельцин, и в очередной раз его политическое предложение было встречено миллионами как великая надежда для России. Ельцин предложил учредить пост Президента Российской Республики, отняв у Верховного Совета полномочия по принятию законов и фактически лишив СССР какой-либо эффективной власти. Выборы вознаградили его предложение, и несколько дней спустя Конгресс обсудил конституцию Президентства Республики и назначение Ельцина президентом. Он не терял времени даром и немедленно издал Декларацию о суверенитете, на основании которой законы, принятые в России, будут иметь преимущественную силу над законами, принятыми Верховным Советом. Таким образом, Советский Союз, который уже потерял контроль над европейскими государствами, а затем и над своими собственными федеративными республиками, также потерял свой центр.

Завгаеву, кандидату в ряды КПСС, удалось получить хорошую должность и добиться избрания депутатом. Однако его карьерному взлету помешала другая восходящая звезда чеченской политики, научный деятель Руслан Хасбулатов. Он был профессором права Московского университета, пользовался авторитетом и уважением среди интеллигенции и завоевал уважение у зарождающейся мелкой буржуазии. Входя в окружение Горбачева, он курировал для него многочисленные законопроекты, заработав определенную репутацию как во дворцах власти, так и среди простых чеченцев. Растущая популярность Хасбулатова совсем не радовала Завгаева, и он стал рассматривать его как своего главного политического оппонента. Результатом стала серия ссор, имеющих общественное значение, так что на выборах в Конгресс проблема между ними стала центральной в политических дебатах. В конце концов оба были избраны в Ассамблею, но неприятие между ними сохранялось, оказав при этом сильное влияние, впоследствии, как мы увидим, на чеченские события, которые вскоре должны были разразиться.

Зарождение партий

Вопреки тому, чего хотел Завгаев, истощение Народного фронта не привело к исчезновению оппозиции. Движение Бисултанова было инкубатором более структурированных политических реалий с более амбициозными целями. В июле 1989 года политико-культурная ассоциация «Барт» (буквально «Согласие») родилась из ребра Народного Фронта. Это была одна из национальных групп, вдохновленная молодым поэтом Зелимханом Яндарбиевым. Его имя было навеяно именем знаменитого «разбойника чести», о котором мы говорили в первой главе, и это красноречиво говорит о ценностях и предпочтениях его семьи, в которой он вырос. Зелимхан Яндарбиев родился в 1952 году в Казахстане, окончил школу в Грозном в 1981 году, а затем посвятил себя культуре и литературе, достигнув руководящих должностей в культурных объединениях КПСС. Учитывая его знания в области журналистики и научных кругов, Яндарбиев смог за короткое время установить контакт с финансистами и сотрудниками, которые позволили «Барту» регулярно печатать партийный орган (также называемый Барт), благодаря которому пропагандировалась идея независимой и суверенной Чечни.

Завгаев взял под свой контроль все основные структуры власти, и повсеместность его персоны начала вызывать первое недовольство. Внутри самой КПСС некоторые личности, враждебные его фигуре, начали работать над созданием оппозиционных течений, и недавняя ссора с Хасбулатовым сделала этот факт известным всем.

Таким образом, молодой интеллектуал-националист решил превратить «Барт» в настоящую политическую партию, альтернативу КПСС, но не такую политически запутанную, как агонизирующий Народный фронт.. Так родилась Вайнахская демократическая партия (ВДП), националистическая организация, которая поддерживала полную независимость страны от России и выступала за создание конфедерации народов Кавказа.. Среди основных пунктов его политической программы были отказ от государственного атеизма и восстановление религиозного права, а также воссоздание «Народного совета» средневековой памяти, так называемого Мехк-Кхел, о котором мы говорили в первой главе. Первоначально представленная как «ответственная оппозиция» правительству Завгаева, ВДП вскоре стала главным агрегатором инакомыслия за пределами КПСС.

Вслед за партией Яндарбиева родилось множество других аббревиатур. Первым было Зеленое движение, экологическая фракция, возглавляемая профессором физико-математических наук Рамзаном Гойтемировым. Вскоре после этого настала очередь движения «Дош « («Слово»), выражения интеллектуалов и либеральной ориентации. 4 мая 1990 года родилась Чеченская социал-демократическая партия, одним из членов которой был Тимур Музаев, блестящий журналист, о котором мы подробно поговорим позже. Умеренные консерваторы сформировали Движение гражданского согласия, выступающее за многопартийность и поддержание федеральных связей с Россией, в то время как Партия исламского возрождения, основанная двумя годами ранее и ныне присутствующая на постоянной основе в Грозном, пробилась среди радикальных партий и окружение, и партия исламского пути, возглавляемая бывшим чиновником МВД Бисланом Гантамировым. Этническое меньшинство казаков, опасаясь роста националистических партий и опасаясь отделения Чечни от России, основало свое собственное движение, как и Кодзоев и ингушские радикалы, которые организовались в Ингушскую демократическую партию.

Как мы уже говорили, оживленные политические дебаты происходили и внутри Коммунистической партии. Выборы в Верховный Совет в марте 1990 года вызвали на политическую арену решительную критику истеблишмента. Среди новоизбранных критиков официальной линии был вышеупомянутый Хусейн Ахмадов, университетский исследователь, который был уволен Виноградовым из-за его статей, противоречащих теории добровольного присоединения, и теперь вернулся на передний план благодаря тем же работам. Таким образом, в области «правительства» пробилась фигура, которой суждено было, пусть и невольно, стать одним из «троянских коней» независимости, и это Леча Умхаев. Это был государственный служащий, выросший в государственных строительных компаниях, и, как и многие умеренные представители КПСС, он не одобрял централизацию власти, которой Завгаев добился в период с конца 1989 года по весну 1990 года. Его нынешнее движение называлось «Суверенитет» и было направлено на объединение не только недовольных коммунистов, но и умеренных националистов, которые в то время оставались вне официальных политических структур. Для этого ему было необходимо одной ногой стоять в Верховном Совете, а другой — среди «неформальных движений», претендовавших на представительство и демократию. Таким образом, Умхаев предложил провести Чеченский национальный конгресс, на который были приглашены не только представители всех партий, но и делегаты из каждого отдельного села страны.

Идея имела большой успех и была одобрена всеми. Его поддержали националистические партии, которые, отнюдь не желая быть пушечным мясом в борьбе за власть между Завгаевым и Умхаевым, рассчитывали на то, что Конгресс создаст рекрутинговую базу, и его поддержали интеллектуальные ассоциации, которые увидели в Конгрессе возможность провести крупное культурное мероприятие, посвященное чеченской идентичности. Его даже поддержал Завгаев, который надеялся взять его под контроль и еще прочнее укрепить свою власть, опираясь на народные настроения, а также на авторитет партии и государства. Таким образом, когда в августе 1990 года Умхаев провозгласил создание Организационного комитета Конгресса, восторженные отклики пришли со всех сторон национального политического ландшафта. Комитет начал свою работу 15 августа, публикация декларации о намерениях в котором был опубликован список из 13 целей, которые Конгресс поставил перед собой для достижения: среди них были историко-культурные цели, такие как рассказ об истории и формировании чеченской этнической группы, а также политические, такие как создание механизмов, способных гарантировать территориальную целостность Чечни и этническое единство чеченской нации и, прежде всего, начало обсуждения идеи создания суверенной Чеченской республики.

Декларация о намерениях Организационного комитета была в некотором роде программной хартией. Идея суверенной республики прочно укоренилась как в умеренных, так и в радикальных компонентах Комитета. Никто из организаторов Конгресса не оценил нынешнее состояние политического подчинения страны России. Прежде всего потому, что это привело к своего рода парадоксальному социальному, культурному и политическому апартеиду, в результате которого чеченцы оказались самыми бедными, наименее образованными, наименее занятыми и наименее представленными. Государство «автономная республика» препятствовало полному развитию чеченской культуры, позволяло навязывать искусственную историческую правду для использования и потребления правящим классом, оно мешало чеченцам создать форму государства, которая соответствовала бы их традициям и их религии, оно даже мешало им свободно говорить на своем языке или писать его алфавитом, который представлял бы всю его фонетику. Столкнувшись с этим фактом, все, как умеренные, так и радикалы, согласились, как видно из программы Комитета.

Конфликт, по сути, заключался не в том, должна ли Чечня быть суверенной республикой, а в том, как она должна использовать этот суверенитет. Для умеренных это позволило бы Чечне заключить новый федеративный пакт с Россией на равноправной основе. Для радикалов суверенитет был бы предпосылкой полной независимости страны, которая, в конечном счете, могла бы образовать кавказскую конфедерацию с другими республиками региона и раз и навсегда освободиться от российского господства.

Конгресс

Организационная машина пришла в движение. В съезде приняли участие 1000 делегатов: 839 из них были избраны чеченцами на районной основе, в количестве 1 депутата на каждые 1000 жителей. К ним добавились 55 делегатов, представляющих зарубежную диаспору. Видные деятели из политического, академического и научного мира также вмешались. Для завершения программы потребуется не менее 3 дней. Финансировать такое важное мероприятие, обеспечивать проживание всех присутствующих, их питание и какую-то форму признания проделанной работы было непросто. Требовались значительные средства, и Оргкомитет начал искать финансистов. Результат был отличным: благодаря поддержке граждан, учреждений и иностранной диаспоры Комитету удалось собрать вдвое больше необходимой суммы. По обоюдному согласию было решено создать Фонд возрождения чеченской культуры, в который будут направляться излишки средств. Президентом этого фонда был назначен молодой писатель Муса Ахмадов.

Как только организация была структурирована и была найдена ликвидность для проведения собрания, Оргкомитет приступил к разработке организационной структуры исполнительных органов Конгресса, то есть тех подразделений, которые должны были руководить им, разрабатывать его содержание в политической программе и контролировать его выполнение Верховным Советом. Таким образом, Исполнительный комитет Конгресса (Исполком) был создан для того, чтобы действовать как «правительство» и координационный центр, который отвечал за перевод выступлений ораторов в предложения и предложения, подлежащие вынесению на голосование. За этой работой будет наблюдать Президент, а вместо него — два вице-президента. Назначения руководителей Конгресса будут производиться Исполнительным комитетом, который начнет действовать с открытия ассамблеи.

В сентябре 1990 года все было готово. Только одно неизвестное тяготило Оргкомитет: присутствие соседей-ингушей на Конгрессе. Хотя, на самом деле, технически это не были чеченцы, они принадлежали к одной этнолингвистической семье, и два народа были настолько близки в культурном отношении, что провести различие между ними было практически невозможно. Подавляющее большинство граждан обеих стран высказались за сохранение чечено-ингушского государственного единства, и даже если развитие политической ситуации, казалось, вело в совершенно ином направлении, воля к запуску также преобладала среди членов Организационного комитета. Дело в том, что ингуши, со своей стороны, боролись с Законом о реабилитации угнетенных народов, который, как они надеялись, приведет к восстановлению Пригородного района. Ухмхаев и три других члена Верховного Совета решили успокоить ингушей, организовав встречу на высшем уровне с руководством Северной Осетии, чтобы обсудить этот вопрос еще до того, как состоялся Съезд. Встреча состоялась во Владикавказе, столице Осетии. Осетины заявили о своей готовности уступить Ингушетии всю часть Пригородного района к востоку от Владикавказа, но не свою столицу, на чем стояла ¾ промышленного потенциала республики. Обе стороны договорились создать совместную комиссию, которая как можно скорее начнет переговоры. Умхаев и его люди думали, что достигли хорошего компромиссного соглашения, и направились в Назрань, столицу Ингушетии, чтобы противостоять местным ирредентистским политическим силам. Осетинское предложение натолкнулось на упорный отказ Кодзоева и радикальных националистов, которые требовали возвращения всего района без всяких «если» и «но». Столкнувшись с этим полным закрытием ингушей, Умхаеву ничего не оставалось, как начать работу Конгресса без их участия.

В связи с этим событием каждый оратор созвал свой собственный круг: Завгаев мобилизовал свой суд чиновников и администраторов, среди которых было немало родственников и многочисленных односельчан из Верхнего Терека, Умхаев выстроил представителей интеллектуального и университетского мира. Яндарбиев представил лидеров своей партии, но он также работал над тем, чтобы убедить Джохара Дудаева, с которым он недавно познакомился вмешаться в Конгресс: он произвел на него такое хорошее впечатление во время его последней поездки в Эстонию, и с его высоким военным званием он мог бы стать хорошим предшественником для его выступления. Таким образом в лице Дудаева Яндарбиев готовил себе хорошую политическую почву.

23 ноября 1990 года городской цирк открыл свои двери для долгожданного мероприятия. Здание было впечатляющим, но недостаточно большим, чтобы вместить поток делегатов, гостей и зрителей, которые толпились у его ворот. Многим гражданам, которые ворвались в последнюю минуту, пришлось остаться снаружи, и организация установила громкоговорители, чтобы исключительно все могли слышать выступающих. В 10:00 ноты вступительного гимна, написанного музыкантом Али Димаевым, зазвучали внутри и снаружи здания. На центральной сцене был вывешен официальный флаг Конгресса: зеленое знамя ислама, пересеченное двумя красными полосами и одной белой, увенчанное короной из 9 золотых звезд, представляющих Тукхумы чеченского народа. Первый день был посвящен приветствию властей, вопросам, представляющим исторический и культурный интерес, и выступлениям представителей чеченской диаспоры. Газета «Голос Чечено — Ингушетии» сообщила об основных отрывках в статье следующего дня:

— Вчера Национальный конгресс чеченского народа открыл свою работу. Среди участников — представители всех городов и районов республики, гости из соседних регионов и независимых республик. На Конгресс также прибыла диаспора чеченских общин, проживающих в Центральной Азии, Москве, Ленинграде и других городах страны (России — ред.), а также наши товарищи из Иордании, Сирии, Турции и Соединенных Штатов. […] Залы битком набиты. Многие из тех, кто хочет принять участие в работе Конгресса, остаются за пределами здания. Для них на улице были установлены громкоговорители. […] еще в 10 утра. Сыграйте чеченский гимн. Первыми выступают популярный поэт А. Сулейманов, известный писатель А. Айдамиров, профессор К. Чокаев из Государственного университета. Председатель Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР (Завгаев, ред.) Произносит короткую вступительную речь. Процедура открытия заканчивается, и участники переходят к практической работе. Первый блок докладов посвящен истории чеченского народа. Эту широкую тему рассматривают историк И. Ахмадов и вице-президент Эльмурзаев. В древней истории чеченского народа много драматических страниц. Это Кавказская война, период Гражданской войны, годы так называемой коллективизации. Конечно, самая страшная трагедия — это Арадахар 1944 года. История чеченцев была мистифицирована, переписана по приказу властей. […] Докладчики и модераторы дебатов подробно обсудили социально-экономическую ситуацию. Было отмечено, что Чечено-Ингушетия, некогда наиболее развитая республика Северного Кавказа, в настоящее время значительно отстает от других регионов СССР по уровню материального благосостояния, социального и духовного развития своего населения. […]»

Второй день начался с политического противостояния между различными членами Конгресса. Завгаев, который выступил со вступительной речью, упомянул о деликатной ситуации, в которой оказался Советский Союз, взывая к спокойствию и умеренности чеченцев, прося их уверенности в управлении деликатным переходом от социалистической системы к многопартийной демократии. Затем настала очередь Умхаева, и его речь была более жаркой. После долгого изложения истории российско-чеченских конфликтов его речь была посвящена необходимости восстановления отношений между Грозным и Москвой, начиная с взаимного признания различий и взаимозависимости, открывая дискуссию, в которой Чечня рассматривалась не как периферия империи, а как партнер в новый, крупный политический проект. Дебаты оставались жаркими, но спокойными до тех пор, пока Яндарбиев в середине дня не вытащил своего «туза», заставив генерал-майора авиации Джохара Дудаева подняться на трибуну. Когда Дудаев заговорил, его речь была ошеломляющей. Преодолев одним прыжком благоразумие Завгаева и умеренность Умхаева, он со страстной прозой столкнулся с темой пробуждения традиций, он говорил о том, как придать смысл проекту независимой и суверенной Чечни. Его заключение, таким образом, было захватывающим: глядя на небо мечтательными глазами, он торжественно заявил:

— Мы создадим независимое чеченское государство, мы создадим армию, которая знает, как его защищать, и которая знает, как защищать нашу свободу!

Никто не знал его до этой речи. На следующий день вся Чечня говорила только о нем. На этот раз Дудаев взлетел намного выше чем за штурвалом советских бомбардировщиков. Высота его полета в сердце народа была космического уровня. Для националистов это был триумф (даже если Яндарбиев предпочел бы его достичь), для Умхаева — наполовину фиаско, смягченное только тем фактом, что для Завгаева это было еще более важно, который вмешался в Конгресс, чтобы взять власть в свои руки, и в конечном итоге оказался в тени того наполовину неизвестного офицера, который украл все шоу. В последний из трех дней Конгресса доминировала фигура Дудаева, а повестка дня была продиктована политическим предложением, которое он провозгласил.