Предисловие к русскому изданию
Хазрат Инайят Хан родился в Индии в конце XIX века в известной музыкальной семье. Его дед, Маула Бакш, был знаменитым индийским музыкантом, который изобрел нотную систему для индийской классической музыки и основал в городе Барода существующую и поныне музыкальную Академию.
Маула Бакш пытался объединить два различных стиля индийской музыки — Хиндустани с севера и Карнатик с юга — в единую национальную индийскую музыку. Это также подразумевало своего рода единство религиозных культур того времени. Потому что музыкальный стиль Хиндустани был исламский, с мусульманского севера Индии, а Карнатик — чисто индуистской традицией, это была музыка браминов и имела ярко выраженный сакральный характер. И поэтому Маула Бакхш всегда старался подчеркнуть эту сакральность музыки как искусства, ведущего к близости к Богу.
Отец Инайята также был музыкантом и мальчик с раннего детства рос в атмосфере музыки, которая стала его жизнью.
В 28 лет Инайят Хан — профессор в Бародской музыкальной Академии. Он очень утонченный музыкант и певец, к тому же сочиняющий прекрасные тексты на свою музыку.
Обладая тонкостью и широтой восприятия Хазрат Инайят Хан восхищался современной цивилизацией, пришедшей с Запада, и вместе с тем очень ясно чувствовал опасность для тех духовных ценностей, которые старые восточные традиции, в частности Индийская традиция, все еще несут с собой. Особенно то, что Западная культура может устранить духовное измерение из человеческой жизни, и поэтому, несмотря на все те новые возможности, которые она создала, все же может разрушить или подвергнуть опасности что-то в человеческой душе. Предвидя это он и намеревался возродить духовность, так сказать, добавить измерение души к жизни современного человека.
Помимо этого, Хазрат Инайят Хан, ясно сознавая преимущества технического прогресса и западного образа жизни, который начинал доминировать в мире, видел также и вторую опасность — опасность национальной и религиозной розни, а также крайнего индивидуализма. Он видел зарождение опасных предпосылок для этого уже в то время. И потому, это добавляло еще больше настойчивости к его поискам духовного измерения, в котором можно было бы переступить через все эти различия и разграничения человеческой культуры, и в котором они были бы более неуместны.
Инайят Хан считал, что только духовность может помочь человеку в современных условиях достойно пройти свой жизненный Путь. Он дал прекрасное определение: «Духовность означает твердо стоять ногами на земле в то время, когда сердце объято любовью, а дух устремлен в небеса».
Таким образом, Пир-о-Муршид Инайят Хан искал развития всеобщей духовности вне конфессиональных принадлежностей, искал того уровня духовной реализации, на котором все могли бы объединиться независимо от различий внешней человеческой жизни. И поэтому, целью Хазрат Инайят Хана стало сделать духовное осознание жизни доступным современному уму. Это он считал главным объединяющим фактором, способствующим объединению людей во всем мире.
Наиболее универсальный способ приближения к духовному осознанию жизни для современного человека лежит прежде всего через музыку. Инайят Хан считал, лишь музыка напрямую, минуя вербальный уровень, обращается непосредственно к глубинам нашей психики. Он говорил: «Музыка стоит перед душой, не создавая никакого отпечатка, никакой формы, приходящей из этого внешнего мира, таким образом, подготавливая душу к осознанию бесконечности». Итак, Инайят Хан чувствовал, что музыка — это универсальный способ эстетического приближения к духовному восприятию жизни. Это было его убеждением, и во имя этого убеждения он, его брат и его дядя Али Хан в 1910 году покидают Индию и отправляются в путешествие с концертами и лекциями по Америке, Европе, в том числе они посещали и Россию. Еще один брат Инайят Хана, Мушарраф Хан, присоединился к ним позже, уже в Европе. В России Инайят Хан имел содержательные встречи и общение со Скрябиным. Очень интересно его впечатление о пребывании в России. Он говорил, что единственная страна, в которой он хотел бы жить, кроме Индии, это Россия. Объяснял он это очень поэтично, он говорил, что у русских западный ум, но восточная душа.
Когда Хазрат Инайят Хан убедился, что этот эстетический подход к духовности через музыку оказался не настолько универсальным, чтобы работать в Европе во время Первой Мировой Войны, ему пришлось снизить ту возможность восприятия, которая обретается в музыке, снизить музыку до уровня слов и сосредоточиться полностью на лекциях и объяснениях того, о чем эта музыка, как она связана с духовной жизнью, как красота склоняет к созерцанию, приводящему человека к мистической реализации. И эти объяснения вызвали в то время гораздо больший интерес, чем сама музыка. Итак, фактически, это не сама его музыка, как он первоначально надеялся, а его объяснения музыки и целая философия мистицизма, которую он развил, вызвали основной интерес его последователей на Западе.
Таким образом появляются 14 томов его лекций.
Суфизм называют религией сердца. Это мистический Путь. Мистицизм не требует сразу возлюбить все человечество и не рассчитывает на спасение и вознаграждение потом.
Тасаввуф — Путь мистика — ведет к Богу, а не только к спасению. Его отличие от религии и философии состоит в том, что он ставит себе первой задачей «Познание самого себя». И что мистицизм пытается сделать — это развить определенное чувство восприятия в нас самих, чтобы мы сами могли прийти к определенному внутреннему переживанию и именно это можно определить как «открытие сердца». Джелалуддин Руми называл это обретением «прямого видения» или интуитивного видения.
Современный суфийский Мастер Шейх-уль-Машейх Махмуд Махебуб Хан писал: «Главная задача мистика — через открытие сердца установить контакт со своей душой. Но, потом, душа должна обрести бытие в Боге».
То есть, мистик пытается в этой жизни, здесь и сейчас, а не потом установить общение с Божественным Присутствием. И людей, достигших этого состояния, на Востоке называли Хазрат («присутствие», урду).
Хазрат Инайят Хан считал, что первой и главной задачей мистика является формирование гармоничной личности. «Миротворец, — писал он, — обрети мир в себе, и только после этого ты сможешь поделиться им со своим ближним, и лишь потом с дальним окружением».
О Послании
Свое Послание, Послание мудрой Индии, Послание, которое он и его братья понесли всем людям Запада, Инайят Хан называет «Суфийским Посланием Свободы Духа» или Посланием Любви, Гармонии и Красоты, в основе которого содержаться два краеугольных камня: Единство религиозных идеалов и Свобода духа.
Что содержат в себе эти понятия?
Единство религиозных идеалов ни в коем случае не означает искусственного объединения или смешение всех религий в одну. Это означает уважительное отношение по отношению ко всем религиям на уровне идеалов, потому что все религии имеют высокие идеалы, но через века и вследствие непонимания, механического толкования человеческого опыта, эти высокие идеалы зачастую стали ограничены словами, догмами.
Как верно отмечает Кен Уилбер, «с ходом времени мистическая сущность религии склонна покрываться объяснениями и уточнениями, выдвигаемыми рационально мыслящими последователями. Тогда она становится твердой как догма. Это отвечает стремлению последователей к определенности, но ограничивает вдохновение и превращается в завесу над истиной».
Вместе с тем, там, где нет свободы, там нет и духовности, несвободный человек не может быть духовным. Но свобода подразумевает не вседозволенность, а свободу от догм: семейных, национальных, расовых, религиозных.
И суть принесенного им Послания содержится в прекрасных словах написанной им молитвы «Кхатум»:
Ниспошли на нас Твою великую Благодать:
научи нас Твоему любящему Всепрощению,
возвысь нас над различиями и ограничениями, что разделяют людей,
ниспошли нам Мир Твоего Божественного Духа
и объедини нас всех в Твоем Совершенном Бытии.
Именно этого понимания, всепрощения и объединения всех людей так не хватает в современной жизни.
Вместе с тем, Суфийское Послание Свободы Духа было Посланием равновесия, баланса между внутренней жизнью и обязанностями нашей внешней жизни, равновесия между рассудком и сердцем, между силой и мудростью, между активностью и отдыхом.
Таким образом, Пир-о-Муршид Инайят Хан искал развития всеобщей духовности вне конфессиональных принадлежностей, искал того уровня духовной реализации, на котором все могли бы объединиться независимо от различий внешней человеческой жизни. И поэтому целью Хазрат Инайят Хана стало сделать мистицизм, или духовное осознание жизни, доступным современному уму. И это он считал главным объединяющим фактором, способствующим объединению людей на уровне понимания.
Хазрат Инайят Хан писал:
«В настоящее время целью Суфийского Послания Свободы Духа является лучшее понимание между индивидуумами, нациями, и расами; и помощь тем, кто находится в поиске Истины. Центральная тема — это возрождение осознания божественности человеческой души; и именно для этого свершения дано Суфийское Послание».
Это послание Любви, Гармонии и Красоты. Это Божественное Послание. Это послание времени; и оно есть ответ на призыв каждой души.
Игорь Калинин
МИСТИЦИЗМ СУФИЕВ
Глава I
Мистицизм
Мистицизм — это суть и основа всего знания, науки, искусства, философии, религии и литературы. Все они при ходят с мистицизмом во главе.
Если проследить источник медицины, которая сегодня развилась в чистую науку, можно обнаружить, что ее источник в интуиции. Именно мистики дали ее миру. Например, Авиценна, величайший персидский мистик, сделал в медицину вклад больший, чем кто-либо другой в истории медицины. Мы знаем, что смысл науки быть чистым знанием, основанном на разуме и логике, но в то же время, где оно начинается? В разуме и логике? Сначала была интуиция, потом приходит разум и потом к нему применяется логика. Более того, в низшем творении нет лекарей, и всё же животные сами себе врачи. Они знают, как им лучше всего излечиться стоя на солнце, купаясь в водоеме, бегая на открытом воздухе или тихо сидя в тени дерева. Однажды я знал разумную собаку, которая имела привычку поститься каждый четверг. Несомненно, многие люди на Востоке сказали бы, что этот пес был воплощением брамина, но для меня было загадкой, как пес узнавал, что наступал четверг!
Люди думают, что мистик означает мечтатель, непрактичный человек, ничего не знающий о мирских делах. Но такого мистика я назову мистиком только наполовину. Мистик в полном значении этого слова должен обладать равновесием, он должен быть мудрым, как в мирских предметах, так и в духовных вещах. У людей есть множество неправильных концепций того, кто такой мистик. Они называют мистиком предсказателя судьбы или медиума, ясновидящего или визионера. Я не говорю, что мистик не обладает этими качествами, но они не делают мистика мистиком. Настоящий мистик может быть талантливым художником, замечательным ученым, влиятельным чиновником. У него должна быть такая же хорошая квалификация в бизнесе, в производстве, в социальной и политической жизни, как и у материально настроенного человека. Когда люди мне говорят: «Вы мистик, я думаю, вы не замечаете то или иное,» мне это не нравится. Почему я должен что-то не замечать? Я замечаю каждую мелкую деталь, однако, эта мелкая деталь не занимает мой ум настолько, что я перестаю замечать что-либо еще. Вовсе не обязательно не осознавать мир, осознавая Бога. Двумя глазами мы видим одно видение, так что мы можем видеть оба аспекта — Бога и мир — очень ясно одновременно. Это сложно, но возможно.
Мистицизм — это взгляд на жизнь. Вещи, кажущиеся реальными обычному человеку, нереальны в глазах мистика, а нереальные в глазах обычного человека — реальны в глазах мистика.
Для мистика Бог есть источник и цель всего. Бог есть всё и всё есть Бог, но настоящий мистик никогда не скажет, подобно изучающему философию интеллектуалу, я не верю в Бога, хотя верю в абстрактное. Такой человек не поэтичен и не имеет идеала. Может быть, он и ухватил какую-то истину, но это цветок без аромата. Абстрактному нельзя поклоняться, с ним невозможно общаться, дать ему что-то или что-то взять у него. Поклоняться таким способом бессмысленно. Перед нами должно быть что-то, что мы могли бы любить, чему поклоняться, быть верным, уважать и возносить. Но, хотя и истинно, если мы говорим, что Бог есть всё и вся, тем не менее, в то же время с другой точки зрения «всё» означает «ничто».
Мистик говорит: «Если у тебя нет Бога, создай его». Только человек без идеала и без воображения игнорирует Бога. Чашка воды так же интересна, как океан, или даже больше, если вы хотите пить. Личный Бог так же важен, или даже более важен, чем идея абстрактного, из которой мы не обретаем ничего. Мы, человеческие существа, обладаем своим ограниченным умом. Мы можем усвоить идею Бога лишь в той мере, в какой можем постичь Бога. Например, у нас есть друг, которого мы любим и хотим восхвалять, и всё же он выше наших похвал. Всё, что мы можем делать, это говорить, как добр, как хорош, как терпелив или как замечателен наш друг. Это всё. Наши слова не могут сделать его еще более великим. Наши слова не могут даже полностью выразить то, что мы сами думаем о нем. Всё, что мы можем сделать, это создать концепцию нашего друга для своего собственного понимания.
Так же и с Богом. Человек не может полностью постичь Бога. Всё, что он может сделать, это сформировать концепцию Бога для себя самого, чтобы сделать постижимым нечто безграничное. Именно поэтому мистик никогда не говорит: «Мое осознание Бога выше, чем твое, поэтому я буду держаться от тебя подальше». Я видел мистика, идущего с религиозной процессией крестьян, распевающего с ними гимны перед каменным идолом. Он сам был более велик, чем бог процессии, и всё же он пел с тем же почтением, что и все остальные. У него никогда не было никакого желания показать, что его вера, его понимание были выше, чем понимание других.
Для мистика Бог не абстракция, для него Он — реальность. Мистик не думает о Боге как об абстрактном, хотя он знает, что Бог таков. Это не вопрос знания, но бытия. Бог для мистика — это ступень к самореализации. Он есть врата, Он есть дверь, вход в небеса. Бог для мистика — это ключ, открывающий тайну жизни, обитель, из которой он приходит, в которую возвращается и где чувствует себя дома.
Однажды западный искатель истины пришел к китайскому святому и сказал: «Я пришел учиться тому, что есть истина». Святой сказал: «Много ваших миссионеров приезжают сюда к нам и учат вашей вере. Зачем ты пришел ко мне?» «Ну, — ответил он, — то, чему они учат, это Бог. Мы знаем о Боге, но сейчас я пришел к тебе, чтобы спросить о тайне жизни». Святой ответил: «Если ты знаешь Бога, то это всё, что можно знать, нет ничего больше. В этом вся существующая тайна».
Возникает вопрос о том, какова концепция Христа у мистика? Разве мы не знаем, что один человек лучше, чем другой, и разве не правда, что в человеке есть Бог? Если это верно, говорит мистик, то в чем противоречие, если один человек называет Христа Богом, а другой верит, что Христос — человек? Если в человек есть Бог, а Христа называют богом, то в чем проблема? А если Христа называют человеком, то это лишь возносит человека, которого создал Бог, до этой величины. У обоих есть свои резоны и оба правы, но всё же противостоят друг другу. Некоторые отрицают, когда Христа называют божеством, но если божественность не видна в человеке, где нам еще искать Бога? Можно ли найти божественность в дереве, в растении, в камне? Да, действительно, Бог есть во всём, но в то же время именно в человеке божественность пробуждается, Бог пробуждается и может быть узрим.
Терпимость мистика другая. Люди определенных народов, рас или религий могут сказать, что в Иисусе Христе они видят Господа. Под этим именем они признают свой идеал. Люди других стран видят свой божественный идеал в Будде. Для своего утешения и поддержки своего идеала все они могут найти в истории имя когда-то существовавшего человека. Мусульманин говорит, что Мохаммед объект его поклонения, индуист скажет, что Кришна. До тех пор, пока они не осознают именно дух своего идеала, они будут спорить, ссориться и сражаться, и они будут говорить: «Мой Учитель велик», «А мой еще более великий». Но они не видят, что это один и тот же дух, проявляющийся всё совершеннее. Мы превозносим учителя до той степени, до которой сами понимаем его, но мы всё же недостаточно возносим его, если называем определенным именем и тем самым ограничиваем его в определенной части мира. Но когда мы видим безграничное, мы называем его всеми именами и говорим: «Ты Кришна, ты Христос, ты Будда», точно так же, как любящая мать называет свое дитя «мой принц». Она может давать самые прекрасные имена своему ребенку.
Однажды поспорили четыре маленькие девочки. Одна говорила: «Моя мама лучше, чем твоя», а другая отвечала: «Нет, моя лучше!» Так они все спорили и совершенно не соглашались друг с другом. Но некто, проходя мимо, сказал им: «Не твоя или твоя мама лучше, а просто мама всегда лучшая. Это ее качество мамы, ее любовь и забота о детях». Вот такова точка зрения мистика относительно божественного идеала.
Моральный принцип мистика — это принцип любви. Он говорит: «Чем больше твоя любовь, тем выше мораль. Если ты вынужден быть добродетельным вследствие определенных принципов, установок, определенных законов и правил, то это не истинная добродетель. Она должна исходить из глубин наших сердец, наше собственное сердце должно научить нас истинной морали». Поэтому вместо морали мистик углубляет качество сердца. Мистик говорит, что чем сильнее любит сердце человека, тем выше его мораль.
Нет более великого учителя морали, чем сама любовь, потому что первый урок, который человек получает от любви в том, что «меня нет, есть ты». Это самоотречение, отказ от себя, без которого мы не можем сделать первый шаг на пути любви. Кто-то может утверждать, что он великий любящий, великий поклонник, быть очень нежным, но всё это не значит ничего, пока присутствует мысль о себе, там нет любви. Но когда мысль о себе уходит, то каждое действие, каждый поступок, совершенный в жизни, становится добродетелью. По-другому быть не может. Любящий человек не может быть несправедливым, любящий не может быть жестоким. Даже если то, что он делает, выглядит неправильным в глазах тысячи людей, это не может быть неправильным в реальности. В реальности это правильно, поскольку вдохновлено любовью.
Что такое религия для мистика? Религия мистика — это постоянное развитие в направлении единства. Как он развивается? Двумя путями. Во-первых, он видит себя в других, в плохих и хороших, во всех, и так он расширяет горизонт своего видения. Это изучение проходит всю его жизнь и по мере своего продвижения он подходит ближе к единству всех вещей. А другой путь развития в том, чтобы начать осознавать собственное я в Боге и Бога в собственном я, что означает углублять сознание нашего самого внутреннего существа. Этот процесс происходит в двух направлениях: внешне — в бытие единым со всем, что мы видим, и внутренне — будучи в контакте с той единой Жизнью, которая вечна, растворяясь в ней и осознавая тот единый Дух, который и есть само существование, единственно сущее.
Закон мистика — это понимание закона. Обычный человек говорит: «Этот человек одержал надо мной верх! Я ему покажу!» Взгляд мистика другой, он верит, что никто не может выйти сухим из воды в этом мире, не заплатив за это. Потому что за каждый успех, за каждый съеденный кусок, за каждый выпитый глоток, за каждый вдох есть цена, которую надо заплатить. Человек постоянно платит, хотя и не знает об этом. Это показывает, что за всем стоит и работает совершенное правосудие. Невозможно получить малейшее удобство или удовольствие, не заплатив за него, а каждая боль будет вознаграждена, хотя лишь немногие понимают это. Таким образом за всей этой ложью и несправедливостью мы видим, что существует совершенная мудрость, работающая денно и нощно. Мистик открытыми глазами во всём видит ее и это величайшее чудо. Потому что, во-первых, мистическая жизнь — это загадка, во-вторых — изумление, а в-третьих — чудо.
Когда этот закон не понимается, это головоломка, очень интересная головоломка. Нет лучшей игры, чем занятия этой головоломкой, испытывать и понимать ее, решать ее. Это настолько интересно, что никакие игры или спорт с этим не сравнятся. Это изумление, потому что есть разница в том, как люди смотрят на жизнь и какова она в реальности. Наступает стадия, когда человек говорит: «Либо они все сумасшедшие, либо я сошел с ума, но кто-то точно свихнулся!»
Мистик может смотреть с точки зрения другого человека так же хорошо, как со своей собственной, которая может быть совершенно противоположной. Например, в своем учении Христос говорит: «Если кто-то попросит у тебя рубаху, отдай ему и плащ свой». Мирской человек скажет: «Это не практично, если кто-то будет просить меня каждый день, то мне придется постоянно покупать новые рубахи!» И всё же, это более чем практично с точки зрения Мастера, поскольку в соответствии с его видением мы не можем отдать ничего, ни в какой форме, без того, чтобы не получить это назад так или иначе. Чистая мысль, добрая воля, наше служение, наше время, что бы мы ни отдавали, это никогда не теряется. Оно возвращается в соответствии с нашей добровольной готовностью отдавать, возвращается тысячекратно. Вот почему щедрый никогда не будет неудачником, а только выигрывает.
Мистик видит закон во всех вещах и это дает ему более глубокое постижение жизни. Он начинает видеть, почему эта горесть пришла к нему, почему пришла радость, почему один процветает, а другой нет, почему один развивается, а другой стоит на месте. Все эти вещи становятся ясными для него, потому что он видит закон, действующий во всех вещах. Закон мистика — это не закон людей. Это закон природы, настоящий закон.
Мистик никогда не ограничивает себя до определенного правила, например, до обета безбрачия, хотя для получения определенных переживаний и опыта безбрачие весьма важно. И если ему необходимо поститься, практиковать безбрачие, жить на вегетарианской диете или оставаться в глуши в одиночестве, все такие вещи, он может предписать их себе и получить пользу. Но никто не может сказать, что мистик обязан делать то или это, или что он должен жить определенной жизнью. Соломон со всем своим царством и величием был столь же великий мистик и столь же мудрый человек, как множество отшельников в лесу. Нельзя судить о мистике по его внешности. Если он настоящий мистик, он будет королем и посреди дворцовых сокровищ, и облаченным в заплатанное рубище. Он точно такой же король, где бы ни был. Ни деньги, ни двор, ни жизнь в миру не могут отнять у него его королевство. Если он выбирает жизнь в одиночестве, это его личное дело. Если он желает быть в гуще толпы, он точно так же может быть там. Сидит ли человек в уединенном месте в лесу или в булочной, если он в этот момент думает о высоком идеале, его окружение не может затронуть его, он просто его не видит. Нет такого аспекта жизни, который мог бы лишить мистика его мистического духа. Он может быть богат или беден, посреди мира или вдалеке от всего, он всё равно такой же мистик.
Путь к совершенству для мистика заключается в аннигиляции ложного эго. Он понимает, что в человеке есть настоящее Эго, что это Эго божественно, но это божественное Эго покрыто ложным, у каждого есть это ложное эго, потому что оно начинает расти с самого рождения человека.
Человек развивает в себе ложную идею и эта ложная идея в том, что он отождествляется с тем, что называет собой. Он говорит: «Я профессор, адвокат, чиновник, доктор» или «Я король, лорд или что-то еще». Но, что бы он ни утверждал, он не это. Его утверждения могут быть скромными или горделивыми, но в реальности он этим не является.
Мистик на духовном пути настойчив в стирании своего ложного эго изо всех сил, с помощью медитации, концентрации, молитвы, обучения, всего, что он делает. Его единственная цель, стереть так много, чтобы однажды реальность, которая всегда здесь, погребенная под ложным эго, смогла проявиться. И взывая к Имени Бога в виде молитвы, или зикра, или в любой другой форме, что мистик делает, так это пробуждает дух реального Эго, чтобы оно смогло проявиться. Это подобно тому, как родник пробивается сквозь скалу, и по мере того как вода обретает силу и мощь, прорывается даже через камень и становится потоком. Так и с божественной искрой в человеке. Посредством концентрации, посредством медитации она прорывается и проявляется, и где бы она ни проявилась, она смывает все пятна ложного эго и превращается во всё более и более мощный поток, который в свою очередь становится источником удобства, утешения, исцеления и счастья для всех, кто приходит в контакт с этим духом.
Глава II
Мистик
Мистицизм — это ни вера, ни поверье, не принцип и не догма. Мистиками рождаются, быть мистиком означает иметь определенный темперамент, определенный взгляд на жизнь. Именно по этой причине многих слово «мистик» приводит в замешательство, потому что мистицизм нельзя объяснить одними словами.
Для мистика импульс имеет божественное значение. В каждом импульсе он видит божественное руководство, направление. То, что люди называют свободной волей, для мистика не существует. Он видит единый замысел, план, работающий и продвигающийся в направлении желаемого результата, а каждый человек, вольно или невольно вносит свой вклад в исполнение этого плана, и именно этот вклад один считает свободной волей, а другой случаем. Тот, кто чувствует: «Вот мой импульс, вот моя идея, вот, что я должен сделать», знает об этой идее лишь с момента, когда она становится проявленной его взору. Тем не менее он называет ее свободной волей. Но откуда эта идея пришла к нему? Откуда пришел импульс? Он приходит, прямо или косвенно, изнутри. Иногда может казаться, что он приходит снаружи, но он всегда начинается внутри, и поэтому для мистика любой импульс — это божественный импульс. Могут спросить, почему каждый импульс не является божественным для всех, если каждый импульс имеет источник внутри? Потому что не каждый знает, что это так. Божественная часть в импульсе заключается в осознании его божественности. В тот момент, когда мы осознаем божественное происхождение импульса, с этого момента он становится божественным. И хотя он всю жизнь приходил изнутри, именно знание этого факта делает его божественным.
Мистик убирает барьер, стоящий между ним и другим человеком, посредством того, что пытается посмотреть на жизнь не только со своей точки зрения, но и с точки зрения другого. Все споры и разногласия возникают из человеческого непонимания друг друга и, в основном люди не понимают друг друга потому, что у них есть собственная закрепленная точка зрения и они не желают сойти с нее. Это жёсткое состояние ума. Чем более плотный, дремучий человек, тем сильнее он уверен в своей точке зрения. Поэтому гораздо проще изменить мнение интеллектуального человека, чем повлиять на ум глупого, если тот уверен. Именно плотное качество ума фиксируется на определенной идее и это застилает глаза так, что они не могут смотреть с точки зрения другого человека.
Многие боятся, что если будут смотреть на вещи с точки зрения кого-то другого, то утратят свою собственную, но я лучше поменяю свою точку зрения, если она не верна. Почему надо привязываться к своей точке зрения лишь по той причине, что она твоя? И почему это должна быть чья-то одна собственная точка зрения, а не все точки зрения сразу, точка зрения одного и того же Духа? Так же, как нужны два глаза, чтобы зрение было полным, и два уха, чтобы полным был слух, так и понимание двух точек зрения, противоположных точек зрения, дает более полное постижение жизни.
Мистик называет это разобучением. То, что мы называем обучением, это лишь фиксирование идей в уме. Такое обучение не освобождает душу, оно ограничивает ее. Под этим я не подразумеваю, что обучению нет места в жизни, но что одного его недостаточно на духовном пути, есть нечто кроме, нечто за пределами обучения, и это мы можем обрести только лишь через разобучение. Обучение подобно завязыванию узелков идей, а нить с узелками уже совсем не такая гладкая. Их надо развязать, и когда нить гладкая, то ее можно использовать как пожелаешь. В уме с узелками не может происходить гладкая циркуляция истины, идеи, зафиксированные в уме, блокируют ее. Мистик поэтому готов смотреть со всех точек зрения для того, чтобы прояснить свое знание. И именно эта готовность называется разобучением.
Чувство понимания одно и то же во всех нас, и если мы готовы понимать, то понимание станет доступно. Очень часто мы не готовы понимать и именно поэтому не понимаем. Человечество страдает от некоего вида упрямства. Человек восстает против того, что он считает исходит от другого. И тем не менее всё, чему он научился, исходит от других, он не узнал у самого себя ни единого слова. Он называет своими аргументы и идеи, свой взгляд, хотя такого не бывает, он всегда заимствует их откуда-то. Именно принимая этот факт мистик понимает всех и это делает его другом для всех.
Мистик не рассматривает причины так, как это делают другие, поскольку он видит, что первая причина, приходящая ему на ум, есть всего лишь покров над другой причиной, стоящей за ней. Однако, он достаточно терпелив, чтобы ждать, пока он не сбросит вуаль с одной причины и не увидит причину за ней. И затем опять же он видит, что скрытая причина гораздо сильнее, чем первая, но за ней стоит еще более сильная. И так он идет от одной причины к другой и видит, что они всего лишь вуали, скрывающие реальность. И он идет дальше, проникая сквозь вуали причин, и достигает самой сути причин. Прикасаясь к этой сути, он видит причину, резон во всём, хорошем и плохом.
Сравните мистика с обычным человеком, который спорит, ссорится, ругается и бьется за первую причину, которая есть всего лишь покров. Сравните их. Один готов сформировать мнение, восхвалять и проклинать, в то время как другой терпеливо ждет, пока реальность постепенно раскрывает себя. Мистик верит в неведомое и невидимое не только в форме Бога, но неведомое, что грядет, и невидимое, что он еще не видел, в то время как у другого не хватает терпения подождать, когда он узнает неведомое и не увидит незримое. Мистик никому не навязывает знание неведомого и незримого, но видит руку неведомого, действующую через все вещи. Например, если мистик чувствует побуждение выйти на улицу и отправиться на север, то думает, что должна быть некая причина этого. Он не считает это прихотью, глупой причудой, хотя причины этого он и не знает. Но он пойдет на север и постарается узнать ту причину, по которой он пошел туда по результату, который получится из этого.
Вся жизнь мистика построена на этом принципе и именно благодаря этому принципу он может достигнуть той стадии, где его импульсы, его побуждения становятся голосом изнутри, говорящим ему «иди туда», «иди сюда», или «уходи», «иди», «стой». Поэтому, если другие готовы объяснить, почему они делают что-то или идут куда-то, или что они хотят сделать, мистик не может объяснить это, потому что сам не знает. И всё же он знает больше, чем человек, готовый ответить, почему он идет и что собирается выполнить, ибо что может знать человек о том, что случится с ним? Он строит программы и планы, но он не знает.
Человек предполагает, а Бог располагает. Многие говорят это каждый день и всё же продолжают создавать программы и строить планы. Мистик не особо разбирается в этом. Он работает по плану, который уже создан, и он знает, что план есть. Он может не знать его в деталях, но если кто-то и может, и будет знать этот план, то это мистик. И это снова говорит нам следующее: кто знает мало, знает больше, а тот, кто, как кажется, знает много, знает меньше.
Перспектива, точка зрения мистика подобна взгляду человека, стоящего на вершине горы и смотрящего на мир с большой высоты. И если мистик смотрит на всех остальных как на мало отличающихся друг от друга, потому что для него они все подобны детям, то это похоже на то, что мы видим с вершины горы. Все люди, высокие и низкие, кажутся одного роста, они похожи на маленьких суетящихся созданий и обычный человек пугается истины точно так же, как тот, кто никогда не был на большой высоте, боится при виде безграничности пространства. Истина беспредельна и, когда человек достигает вершины понимания, он пугается и не хочет смотреть на нее.
Многие говорили мне, что восточная философия весьма интересует их, но вот концепция Нирваны очень пугает. И я отвечал: «Да, она пугает. Истина точно такая же: истина также пугающа, но истина — это реальность». Кроме того, человеку так нравится иллюзия, что он упивается ею. Если разбудить человека, видящего прекрасный сон, то он воскликнет: «О, дайте мне еще поспать!» Ему нравится смотреть свой сон, он не хочет просыпаться к реальности, потому что реальность не так интересна, как сон. Поэтому среди искателей истины мы имеем одного на тысячу, кто достаточно отважен, чтобы смотреть на беспредельность истины. Но есть много таких, кто интересуется иллюзией, и они скорее склонны из любопытства смотреть на умственные иллюзии, поскольку те отличаются от иллюзий физической жизни. Они называют это мистицизмом, но это не мистицизм. Нельзя быть мистиком и называть себя христианским мистиком, иудейским мистиком или мусульманским. Что такое мистицизм? Мистицизм это нечто, стирающее из ума идею разделённости, и если человек утверждает, что он такой мистик или иной, то он не мистик вовсе, он просто играет с названием.
Люди говорят, что мистик — это мечтатель и витающий в облаках, мой ответ в том, что настоящий мистик стоит на земле, но головою в небесах. Неправда, что мудрый человек не интеллектуален или что он не умен. Умный человек необязательно мудр, но имеющему высшее знание не составляет труда обрести знание мирских вещей. А вот тому, кто имеет знание только мирских вещей, очень трудно впитать высшее знание. Мистер Форд был очень мудр, когда сказал мне: «Если бы вы были бизнесменом, я уверен, вы были бы очень успешны». Более того, он сказал: «Всю свою жизнь я старался решить проблему, которую вы, видимо, решили». Это снова дает нам понимание идеи, что высшая мудрость не препятствует человеку иметь мирскую, хотя мирская мудрость не дает человеку достаточный навык, чтобы обрести высшую.
А теперь давайте рассмотрим вѝдение мистика. Люди думают, что видеть цвета, или духов, или видѐния это мистично. Но мистицизм не может быть ограничен лишь этим, а видящие подобные вещи не обязательно мистики. Кроме того, те, кто может видеть и чье видение чисто, очень мало говорят об этом. Мистик последним будет заявлять, что он видит или делает чудесные вещи, его видение и его сила сразу исчезнут, когда он начнет питать свое тщеславие, утверждая, что знает или делает вещи, неизвестные и неподвластные другим. Главная вещь, которую мистик должен исполнить, это избавиться от ложного эго, так что если он будет кормить его утверждением подобных вещей, то потеряет всю свою силу, достоинство и величие.
Для мистика каждый человек подобен открытому письму, точно так же, как для опытного врача лицо пациента говорит о его состоянии. И всё же мистик никогда не скажет кому-то: «В этом человек я вижу то-то и то-то,» потому что чем больше он знает, тем большее доверие оказано ему Богом. Он скрывает то, что должно быть скрыто, и говорит лишь то, что должно быть сказано. Мистик будет знать многое и всё же действовать бесхитростно. Именно те, кто знает мало, создают шумиху вокруг своего знания. Чем больше человек знает, тем меньше он показывает другим. Кроме того, мистик никогда не будет поправлять людей в их заблуждениях, порицать за ошибки или обвинять в глупости. Он видит так много ошибок, заблуждений и глупостей, что совсем не хочет указывать на них, он просто видит жизнь в ее разнообразных аспектах и понимает процесс того, как человек проходит по жизни. Именно на неудачах и ошибках в конце концов учатся, и мистик чувствует, что никогда не должен никого за них осуждать, он лишь чувствует, что они естественны. Некоторые развиваются быстро, другие продвигаются медленнее. Глупость похожа на свет и тьму: именно из тьмы встает солнце и из неведения взойдет однажды мудрость. Мистику поэтому нет нужды учиться терпению, с самого начала до самого конца терпению его учит жизнь. Мистику нет нужды учиться терпимости, его взгляд на жизнь дает ему терпимость, она естественна для него. Ему нет нужды учиться прощению, он не может не прощать.
Человек любит сложность и называет это знанием. Большое число обществ и институтов в мире, называющих себя оккультными, эзотерическими, психическими или множеством подобных названий, зная, что каждый интересуется сложным, укрывают истину под покровами, и вместо того, чтобы скрыть ее под одним, они укрывают ее тысячами, чтобы сделать более интересной. Это похоже на обычай древних времен, когда люди приходили на поклонение и спрашивали жреца, как им следует поклоняться, он говорил: «Как далеко вы живете от святыни?» И когда они говорили: «Две мили», он отвечал: «Вы должны отправиться к ней пешком и обойти вокруг нее сто раз прежде, чем сможете войти внутрь». Он заставлял их хорошо поупражняться, прежде чем позволить войти. И даже сегодня они делают то же самое. Когда человек говорит: «Я хочу видеть истину», но желает искать ее в сложности, они укрывают истину тысячью покровов и затем вручают ему задачу для решения. Разве огромное множество людей не интересуется Махатмами в Гималаях, разве многие не интересуются святыми душами в глухих местах Персии, многие не ищут мастера в центре Австралии? Может быть в следующем году появится статья, утверждающая, что великая душа родилась в Сибири. О чем всё это? Это всё любовь к сложности, пространным понятиям, странным идеям, которые не ведут душу никуда дальше. Поэтому мистик очень часто выглядит простым, поскольку искренность заставляет его чувствовать склонность к выражению истины простым языком и в простых идеях. Но из-за того, что люди ценят сложность, они думают, что то, что он говорит, слишком просто и что они всегда это знали, что в этом нет ничего нового. Но, как сказал Соломон, ни что не ново под солнцем.
Кроме того, истина присуща душе и душа знает ее, а когда истина произносится вслух, душа узнаёт ее, она не нова, не чужда ей. Если человек говорит: «Я это уже знаю», даже если его душа знает, никогда не будет слишком частым повторять. Великие святые Востока повторяли одну фразу, например, «Бог Един», возможно миллионы раз за свою жизнь. Должны ли мы верить, что они были так глупы, что не могли понять ее смысл, произнося единожды? Зачем же тогда они произносили ее миллионы раз? Причина в том, что никогда не достаточно. Мы живем посреди иллюзии с утра до вечера, когда отправляемся спать. Чего мы не знаем, так это иллюзии, в которой находимся с утра до вечера. Мы не знаем не истину, истина это всё, что мы знаем — если знаем что-либо полностью. Поэтому мистик вместо того, чтобы учиться истине, вместо того, чтобы искать истину, хочет сохранять истину, хочет придерживаться идеи истины, удерживать перед собой видение реальности, пусть она и скрыта тысячами вуалей иллюзии.
Предпринимает ли мистик все усилия, чтобы достичь высшей реализации? Да. Это искусство, передаваемое от учителя к ученику, и оно переходило сквозь века от одного человека к другому. Можно спросить, почему, если истина внутри, есть необходимость в подобном искусстве? Но, в конце концов, искусство это не природа. Птицам и животным не нужно искусство, они счастливы, они спокойны, они невинны, они духовны, по-настоящему духовны. Они живут в природе, их жизнь естественна. Мы живем очень далеко от природы, мы создали для жизни свой искусственный мир, и именно поэтому нам требуется искусство, чтобы освободиться от этого. Я не хочу сказать, что мы должны отвергнуть жизнь, или что нам не следует ничего делать с жизнью, чтобы быть мистиками, но что мы должны практиковать это искусство, позволяющее нам прикоснуться к реальности.
Это искусство — в первую очередь концентрация. Концентрация не означает закрыть глаза и сидеть в церкви в воскресенье. Многие знают, как закрывать глаза и сидеть там, хотя их ум блуждает, особенно, когда они закрывают глаза. Концентрация означает, что каждый атом тела и ума сфокусирован в одной точке.
Следующий шаг — это созерцание, то есть способность удерживать идею, которая возносит сознание из плотного мира. Третья стадия — медитация, что означает очистить себя, освободиться и открыться свету истины, чтобы он мог пребывать в духе человека. А четвертый шаг — это реализация. Тогда мистик больше не тот, кто знает истину, но он сама истина.
Глава III
Реализация
Существует один Бог и одна истина, одна религия и один мистицизм, назовите его суфизмом, христианством, индуизмом или буддизмом, как хотите. Как неделим Бог, так и мистицизм неделим.
Это ошибка, когда человек говорит: «Моя религия отличается от вашей». Он не знает, что такое религия. Точно так же не может быть множества мистицизмов, как не может быть много мудростей, есть лишь одна мудрость. Ошибка человечества говорить: вот восточная мудрость, а вот западная — это лишь демонстрирует недостаток мудрости.
Человек наследует одну и ту же божественную мудрость, независимо от того, в какой части света он живет. Делать различие между мистицизмом и оккультизмом тоже ошибка, точно так же, как будет ошибкой сказать о своих глазах: это мой глаз, а это твой. Оба глаза принадлежат одной душе. Когда человек изображает мистицизм как ветвь дерева истины, он ошибается, когда считает его ветвью, ведь мистицизм — это ствол, объединяющий все ветви. Мистицизм — это путь, на котором реализуется истина. Иисус Христос говорил: «Я есмь Путь и Истина». Он не говорил: «Я есмь Пути и Истины», потому что есть только один путь, а любой другой будет неверным. Есть много религий, но нет многих мудростей. Много домов, где поклоняются Господу, но только один Бог. Много писаний, но одна истина. Так что существует много методов, но один путь.
Методов достижения реализации множество, но можно выделить четыре основных: посредством сердца, посредством головы, посредством действия и посредством покоя. Человек должен выбрать из этих четырех методов саморазвития и подготовки к путешествию по пути, единственному пути, тому, что называется «мистицизмом». Ни одна религия не может назвать его своим, но это путь всех религий. Ни одна церковь не может утверждать, что владеет им, ведь он принадлежит всем церквям. Никто не может сказать, что его путь единственный. Это тот же самый путь, которым должны пройти и все остальные.
Люди часто воображают, что «мистик» означает аскет, что мистик — это мечтатель, тот, кто витает в облаках, кто не приспособлен к миру, непрактичный человек, или что аскетичный человек непременно должен быть отшельником. Но это не так. И очень часто люди думают о мистике, как о странном, эксцентричном человеке, и если встречают кого-то с причудами, то говорят, что он должно быть мистик! Это неверная концепция, преувеличение, потому что настоящий мистик должен демонстрировать баланс, равновесие. Его голова будет в небесах, но его ноги будут на земле. Настоящий мистик столь же широко пробужден в этом мире, как и в другом. Он не мечтатель. Он полностью пробужден, и всё же способен видеть сны, когда другие не могут, и продолжать не спать, когда остальные засыпают. Мистик находит равновесие двух вещей: силы и красоты. Он не жертвует ни силой ради красоты, ни красотой ради силы. Он обладает силой и наслаждается красотой.
В жизни мистика нет ограничений, всё в ней демонстрирует равновесие, разумность, любовь и гармонию. Религия мистика — это все религии, но всё же он выше того, что люди называют своей религией. Фактически он и есть религия, а его мораль — это мораль всех религий: принцип взаимности, отвечать взаимностью на всю доброту, что мы получаем от других, творить добрые дела для других, не ожидая ни признания, ни награды взамен, и приносить любую жертву, какой бы большой она ни была, во имя любви, гармонии и красоты.
Бога мистика можно найти в его собственном сердце, истина мистика за пределами слов. Люди спорят и дискутируют о малозначимых вещах, но мистицизм не для обсуждений. Люди хотят поговорить, чтобы узнать, а затем они забывают всё это. Очень часто, много говорит не тот, кто знает, а тот, кто хочет узнать. Тот, кто знает, но не обсуждает, тот мистик. Он знает, что счастье в его собственном сердце, но облечь это в слова будет подобно тому, как поместить океан в каплю воды.
Еще есть вино, которое пьет мистик, это вино экстаза. Оно настолько сильное, что само присутствие мистика становится вином для всех окружающих. Это вино — вино настоящего причастия, символ которого можно найти в церкви. Что оно такое, откуда пришло и из чего сделано? Его можно назвать мощью, жизнью, силой, проходящей через мистика, через сферы бытия, к которым подключен каждый человек. Через подключение к этим сферам мистик пьет вино, которое есть питание человеческой души, и это вино есть экстаз, опьянение мистика. Это опьянение — любовь, проявляющаяся в сердце человека. Какая тогда разница, если мистик, однажды выпив это вино, сидит в глуши среди скал или во дворце? Одинаково. Ни дворец не лишит его мистических радостей, ни скалы не отберут их. Он нашел царство Божие на земле, о котором Иисус Христос говорил: «Ищите прежде царство Божие, и всё приложится вам».
Люди жаждут многих вещей в этом мире, но последняя вещь, которую они ищут это духовный путь. Некоторые, равнодушные, говорят: «Перед нами долгая жизнь, и когда придет время пробудиться, я пробужусь». Но мистик знает, что духовный путь — это единственная вещь, о которой он должен позаботиться, а все остальные вещи приходят потом. Это имеет огромную важность в его жизни.
Должен ли он, работая ради реализации Бога, отрицать мирские обязанности? Необязательно. Нет ничего, от чего мистику нужно было бы отречься, чтобы достичь реализации жизни. Он должен лишь уделять огромное внимание тому, что наиболее важно в жизни.
Жизнь мистика медитативна, но для него медитация подобна заводу часов. Они заводятся моментально, но весь день продолжают идти сами по себе. Ему не надо думать о ней весь день напролет. Он не волнуется об этом.
Шах Персии имел обыкновение по ночам сидеть в бдении и молитвах. К нему с визитом пришел друг и поинтересовался его медитацией после целого дня работы. «Это слишком, — сказал он, — тебе не надо медитировать так много». «Не говори так, — был ответ, — ты не знаешь. Ведь ночью я стремлюсь к Богу, а днем Бог следует за мной». Моменты медитации приводят весь механизм в порядок, подобно тому, как поток впадает в океан. И они никоим образом не препятствуют мистику исполнять свой долг, они лишь благословляют каждое произнесенное им слово мыслью о Боге.
Во всём, что он думает и делает, присутствует аромат Бога, который становится исцелением и благословением. И если спрашивают, как мистик, ставший таким добрым и участливым, идет среди толпы повседневной жизни, ведь ее острые грани непременно должны ранить его сердце, то ответом будет, конечно, они ранят и сердце мистика гораздо более изранено, чем у кого-либо еще. Туда, где есть только доброта и терпение, впиваются все шипы. Но подобно тому, как алмаз, подвергнувшись огранке, становится бриллиантом, так и сердце, будучи ограненным в должной степени, становится пламенем, озаряющим не только жизнь мистика, но и жизни других людей.
Глава IV
Природа и работа мистика
Есть разница между философом, мудрецом, мистиком и святым. С мистической точки зрения философ — это человек, который знает природу и характер вещей и существ, изучает это, здраво рассуждает и понимает. Мудрый же человек — тот, кто был учеником жизни. Жизнь была его учителем, ее горести, печали и испытания привели его к определенному пониманию жизни. Мистику, однако, нет нужды ни получать жизненный опыт, чтобы учиться, ни изучать жизнь, чтобы стать достаточно интеллектуальным и понимать ее лучше. Мистик рожден с мистическим темпераментом. Его язык — это другой язык, его опыт — это другой опыт, он, можно сказать, общается с жизнью, с ситуацией, с вещами и созданиями. Но у святого есть все эти три качества. Святой — и философ, и мудрец, и мистик, все три вместе.
Мистик может и не быть философом, хотя у него всегда есть ясное видение и понимание, но может не быть таких, как у философа, средств выражения. Разница как между близорукостью и дальнозоркостью. Мистик может видеть очертания предметов нечетко, а философ рассматривать только детали, в то время как мудрец может и не быть философом, но обучиться мудрости у самой жизни и также отличаться от мистика.
И всё же, когда мы приближаемся к высшей точке знания, они все сходятся. Например, однажды я говорил с бизнесменом, человеком, который потратил пятьдесят лет своей жизни на коммерцию и преуспел. Он никогда не верил ни в одну из религий, никогда не изучал никакую философию, правда иногда читал великих поэтов. Но после того как мы проговорили примерно час о предметах, касающихся внутренней жизни, он обнаружил, что он не далек от моих собственных взглядов, что в конце концов терпение, требуемое, чтобы делать деньги, жертвы, которые он должен был принести, чтобы стать успешным, и тот опыт, через который он должен был пройти вместе с теми, с кем работал в бизнесе ежедневно, стали для него и практикой, и обучением. И я обнаружил, что он не далек от тех же выводов, к которым пришли бы и мудрец, и философ, и мистик. Именно его я назову мудрым человеком, потому что своей мудростью он пришел к той истине, которую изучает философ, а мистик обретает посредством медитации.
В наше время понятие философии изменилось. Под философией люди обычно понимают то, что можно найти в написанных западными философами книгах, которые читают и изучают в университетах. Но духовная философия отличается, это другой вид знания, понимание источника, природы и характера вещей и существ. Она требует изучения человеческой природы, изучения обстоятельств жизни. Именно более глубокое постижение жизни делает человека философом.
Мистицизму нельзя ни научиться, ни научить. Мистиками рождаются, темперамент, определенный взгляд на жизнь, определенное отношение к жизни — вот что делает человека мистиком. Его главная черта в том, что он знает смысл каждого действия благодаря интуиции или случаю, хотя для мистика ничто не случайно. Каждое действие, каждое обстоятельство, всё, что происходит, имеет смысл и предназначение. Очень часто люди находят, что у мистика эксцентричный характер. Он может ночью внезапно подумать: «Мне надо ехать на Север», а утром начинает путешествие, он не знает, почему, он не знает, что ему надо там исполнить, он только знает, что должен ехать. Отправившись туда он обнаруживает что-то, что должен сделать, и видит руку судьбы, толкающую его к выполнению той цели, что вдохновила его отправиться на Север. Или мистик может сказать человеку сделать или не делать что-то. Если тот спросит о причине, то он не сможет ответить. Его чувства приходят из интуиции, знания, приходящего из невидимого мира, и согласно этому знанию он действует. Поэтому побуждения мистика — это божественный импульс, и никто не может судить ни его действия, ни его отношение. Можно обнаружить, что существуют различные аспекты темперамента мистика.
Но есть знание, которое мистик обретает посредством ума, и которое подготавливает его к поиску своего пути к истине. Рассуждение — это способность, которую мистик использует и может развивать как здравомыслящий человек, как практичный человек, разница лишь в том, что мистик не останавливается на первом соображении, но хочет увидеть причину за пределами всех причин. Поэтому во всём, правильном и неправильном, он ищет мотив. Немедленный ответ, однако, будет рассуждением, не удовлетворяющим его, потому что он видит, что за этой предпосылкой стоит еще одна. Так он прогрессирует в знании всех вещей, которое гораздо более велико, чем знание, полученное от одной вещи. Вот почему ни правильное, ни неправильное, ни добро и ни зло не могут сильно взволновать мистика, не могут ни сильно шокировать, ни удивить. Поскольку всё представляется ему имеющим свою собственную природу, то понимание этого дает ему чувство единства со всём сущим. Можно ли желать в жизни чего-то большего, чем понимание? Именно понимание приносит в дом гармонию с дорогими и близкими и спокойствие вне дома, где так много различных натур и характеров. Если человеку не достает понимания, он беден, даже если обладает всеми сокровищами мира, ведь именно понимание дает человеку богатство.
Если изобразить жизнь, то можно сказать, она напоминает штормовое море, вздымающиеся и опадающие волны — вот такова жизнь. Именно понимание этого придает человеку вес, позволяющий ему выдержать все грозы, шторма и напасти. Без понимания он подобен утлой лодчонке, неспособной выдержать морскую бурю. Через понимание мистик учится. Он учится такту, он тактичен во всех ситуациях, а его тактичность подобна тяжело нагруженному судну, которое ветер не может опрокинуть, и оно ровно идет среди штормов.
Природа жизни такова, что она легко возбуждает ум и делает человека несчастным в одно мгновение. Она так смущает человека, что он не знает, куда сделать следующий шаг. Мистик же, наоборот, стоит спокойно и исследует тайну жизни, он извлекает урок из каждой ошибки и каждого успеха, поэтому и успех, и провал оба полезны для него.
Идеал мистика — никогда не думать о нежелательных вещах. Если не хотите, чтобы что-то произошло, не надо думать об этом. Мистик стирает из своего ума все нежелательные вещи из прошлого. Он собирает и хранит свой счастливый опыт и из него создает рай. Разве нет огромного числа несчастных людей, хранящих перед собой части прошлого, вызывающие боль в сердце? Прошлое есть прошлое, оно прошло. Перед нами вечность. Если мы хотим сделать нашу жизнь такой, какой пожелаем, нам не следует задумываться о нежелательных вещах и размышлять о болезненных переживаниях и воспоминаниях, делающих нас несчастными.
Именно по этой причине мистику в некотором смысле легче обращаться с жизнью. Ведь он знает каждое сердце, каждую натуру, в то время как те, кого не трогает секрет мистика, страдают от проблем и дома, и на улице. Их ужасает присутствие людей, которых они не понимают, они хотят убежать от них, а если не могут, то чувствуют себя в пасти дракона и, возможно, попадают в ситуацию, которую нелегко изменить. Вследствие этого они громоздят замешательство на замешательство. Как часто можно видеть, как два человека не понимают друг друга, но приходит третий и помогает им понять, и свет, упавший на них, приносит большую гармонию! Мистик говорит: если вы в определенной ситуации, приятной или неприятной, постарайтесь сделать всё возможное, постарайтесь понять, как с ней обращаться. Ведь жизнь без такого понимания похожа на темную комнату, полную всего, что пожелаешь: всё там есть, но нет света.
В конце концов, мир — чудесное место, несмотря на то, что многие души хотят покинуть его. Ведь нет ничего, что нельзя было бы обрести в этом мире, всё здесь, все вещи — красивые и хорошие, драгоценные и достойные — все они тут, если только знать их природу, характер и как обрести их.
Если спросить некоторых людей о природе жизни, они ответят, что чем больше они жаждут счастья, тем сильнее отдаляются от него. Это правда. Но тот, кто не знает, что реально несчастье не существует, избирает неверный путь. Кроме того, счастье более естественно, чем печаль так же, как добро более естественно, чем зло, а здоровье, чем болезнь. Тем не менее человек такой пессимист. Если ему сказать, как хорош кто-то, он не поверит, что это правда, но если сказать, что кто-то очень плохой, он поверит с готовностью.
Поэтому работа мистика — это изучение жизни. Для него она не игра и не развлечение. Для мистика она — школа, в которой учатся каждый момент, это постоянное обучение. А писанием для мистика является природа человека, каждое утро он переворачивает новую страницу этого писания. И книги великих, кто временами приносил Послание в мир, ставшие священными писаниями, которые тысячелетиями читают многие поколения людей и получают из них духовную пищу, были объяснениями, которые они давали этому писанию, человеческой природе. Поэтому все священные писания всегда вызывают одно и то же священное чувство.
Мистик с уважением относится ко всем религиям и понимает различные и противоречивые идеи, потому что понимает язык каждого. Он может соглашаться, совсем не споря, и с мудрым, и с глупцом. Ведь он видит, что природа фактов такова, что каждый из них по-своему прав, он понимает каждый аспект их натуры. Мистик смотрит со всех точек зрения. Он смотрит с точки зрения каждого человека и поэтому находится в гармонии со всеми. Некто приходит к мистику и говорит: «Я не могу поверить в персонифицированного Бога, это для меня бессмысленно». И мистик отвечает, да, ты совершенно прав. Приходит другой и говорит: «Единственный способ сделать Бога постижимым, это облечь Его в форму человека». Мистик скажет, да, ты прав. А третий скажет: «Как глупы все эти люди, делающие из этого человека Бога, Бог выше понимания». И мистик тоже согласится с ним. Потому что мистик понимает причины, стоящие за противоположными аргументами.
Однажды к некоему суфию в Персии пришел миссионер, желающий подискутировать и доказать, что его мнение относительно некоторых моментов суфийского учения верно. Суфий сидел в молчании, в тихой атмосфере, вместе с двумя или тремя учениками. Миссионер высказал несколько аргументов, и суфий ответил: «Да, вы правы». Он продолжал излагать еще больше аргументов, а мистик отвечал: «Совершенно верно». Тот человек был очень разочарован отсутствием возможности спора. Суфий видел истину во всём.
Истина похожа на пианино, ноты могут быть высокими и низкими, можно сыграть «до» или «ми», но всё это ноты. Так и различие между идеями подобно различию между нотами, а также в повседневной жизни между правильным и неправильным отношением. Если у нас плохой настрой, все вещи будут плохими, а если хороший — правильными. Человек, не доверяющий сам себе, не будет доверять даже лучшему другу, а тот, кто верит в себя, будет доверять каждому.
Вещи, которые кажутся разделёнными, такие, как правильное и неправильное, свет и тьма, форма и тень, для мистика представляются столь близкими, что лишь толщина волоса отделяет верное от неверного. Тогда перед мистиком открывается взгляд на жизнь, такой взгляд, который выявляет предназначение жизни. Вопрос, который мистик задает себе — что я такое? Мое тело? Нет. Это тело принадлежит мне, я не могу быть тем, чем обладаю. Он спрашивает себя: «Это мой ум?». Приходит ответ: «Нет. Ум это нечто, чем я обладаю, что я наблюдаю. Должна быть разница между знающим и познаваемым». С помощью этого метода суфий в итоге приходит к пониманию иллюзорности природы всего, чем обладает. Это похоже на человека в пальто: это его пальто, а не он сам.
Тогда мистик начинает думать: «Это не я думаю, это думает мой ум. Это мое тело страдает, не я». Ведь обычный человек удивляется, почему у него в один момент хорошая мысль, а в другой дурная, в один момент земная, а в следующий — мысль о небесах. Жизнь для него подобна кинофильму, где он и тот, кто смотрит, и тот, кто танцует на экране.
Видя это мистик освобождает свое реальное я, которое из-за его иллюзий было погребено под умом и телом, то, что люди называют потерянной душой — душой, не осознающей мистическую истину, что тело и ум это инструменты для исследования и ощущения жизни. И именно по этому пути мистик начинает свое путешествие к бессмертию.
Глава V
Тайна духа
Есть четыре разных объяснения слова «дух». Одно значение — «квинтэссенция». Дух камфоры — это камфорная эссенция. Второе значение — это то, что люди подразумевают, когда называют духом душу, покидающую земное тело и отправляющуюся на ту сторону. Третье значение слова «дух» — это душа и ум, работающие вместе. Оно используется в этом смысле, когда говорят, что кто-то слаб духом, это означает, что его ум и душа подавлены, хотя и не всегда это можно определить таким образом. А четвертое значение духа — это душа всех душ, источник и цель всех вещей и всех существ, из которого всё исходит, и к которому всё возвращается.
Первое значение слова «дух», как я уже говорил, это эссенция, суть. Суть цветка — это мед, суть молока — масло, суть винограда — вино, а суть обучения — мудрость. Поэтому мудрость сладка как мед, питательна как масло и возвышает как вино.
Чтобы подняться над вещами в жизни, необходимо попытаться достичь сути. Другими словами, можно слушать музыканта, то есть оценивать форму и технику, а можно по-другому — поймать ощущение, чувство, которое производит музыка. Так и в жизни, мы можем смотреть на нее первым способом и видеть в ее разнообразных формах, создавая жесткую концепцию, или мы можем видеть ее так, чтобы получать впечатление от ее сути. Например, кто-то приходит к нам и выражает тысячу ложных чувств. Затем мы начинаем перебирать это в уме и осознаем, что всё это ложь, потому что определенно не может быть правдой, это один путь. Другой путь — это немедленно увидеть, что всё это ложь от начала до конца, не вдаваясь в детали. Этого вполне достаточно, и поскольку мы сразу увидели это, то избавили разум от многих неприятностей.
Иногда один человек говорит другому: «Вот ты говоришь, что ты мой друг. Хорошо, я собираюсь понять, какой ты, как ты поступаешь». Это один способ посмотреть. Другой способ, это один раз взглянув на человека с первого взгляда узнать, чего он стоит, вот и всё. Если кто-то может так, то это сделает его смелым, предприимчивым и приведет ближе к сути. Это наделяет щедростью и терпимостью, в противном случае человек остается узким, мелким и смущенным, и именно таким образом тысячи и миллионы душ болтаются по морю жизни, не зная, куда они плывут, потому что не уверены в себе. Если кто-то говорит: «Я тебя не знаю, но возможно, узнаю однажды», он никогда никого не узнает, ведь всю свою жизнь он будет неуверен.
Что касается второго значения слова «дух», то этот механизм физического тела, который работает с утра до вечера подобно машине без подзавода, который противостоит всей неразберихе жизни, встречает все трудности и терпит все невзгоды, что приходят к нему, однажды дает сбой, как будто пар или электричество, или что-то, на чем работает эта машина, внезапно иссякает. Врач скажет, что сердце человека сдало или давление было слишком высоким или что-то вроде этого, чтобы объяснить смерть. Это значит, что человек, который был деятельным и восприимчивым, больше не двигается и не чувствует. То, что было самым важным в нем, ушло. Вот, что может сказать вам врач, но что это было, он не знает.
С точки зрения мистика, однако, то, что покинуло тело, это личность. Тело не было личностью. Тело было маской, надетой на эту личность, а когда маска сброшена, то видимый персонаж становится невидимым. Отброшен не он сам, а всего лишь маска. Он есть то, чем всегда был. Когда приходит смерть, то это снимание маски.
Возникает вопрос: как это случается, как это происходит? Ответ в том, что существует магнетическое действие между личностью и маской. Сила физического тела удерживает дух, а сила духа удерживает тело. Физическое тело цепляется за дух, потому что оно живо только лишь жизнью духа, без него оно мертво. И поскольку каждое существо, даже самое маленькое, борется за жизнь, то и физическое тело старается удержаться за дух, оно делает так до самого конца подобно человеку, который, чтобы не потерять золото, зажатое в руке, должен крепко сжимать руку, пока она не онемеет, и он больше не сможет удерживать золото, и оно упадет. Это не значит, что он его больше не хочет, но что он просто больше не может его удержать. Так и с духом, пока дух заинтересован в физическом теле, он удерживает его, пронизывает и обнимает. Но как только он чувствует, что тело ему больше не нужно, что от него больше нет пользы, он отпускает его.
Если понимающий исследует людей, то сможет наблюдать обе эти тенденции. Есть люди, достигшие преклонных лет, которые больше ничего не делают в мире, и всё же каждый атом их тела, сознательно или неосознанно, держится за дух, чтобы прожить каждый момент жизни и, возможно, продлить свою жизнь. И до тех пор, пока их сила позволяет им держаться за дух, они живы, они могут дожить до очень преклонного возраста. Но можно заметить и другую тенденцию, что есть люди, уставшие от жизни. Они больше не придают важности жизни на земле. В их глазах ценность вещей исчезает, они разочарованы преходящими и изменчивыми обстоятельствами. В своем духе они чувствуют нечто, совершенно отличное от других типов личности. Они склонны сбросить узы физического тела и были бы рады, если бы дух был отделен от него, и тем не менее неосознанно их тело точно так же цепляется за дух и заставляет их жить, пока может держаться. Так дух становится невольником тела.
Наконец, смерть означает отделение от физического тела, которое есть не что иное, как одеяние, покрывающее дух. А что следует за этим разделением? Тело, оставленное духом не земле, больше не живо в том смысле, как мы понимаем жизнь, но оно всё еще живет. Это похоже на то, как в печке был огонь, а когда он погас, то в ней всё еще остается тепло. Есть лишь мельчайшая частичка духа, но в ней есть жизнь. Там, где нет жизни, невозможно создать жизнь, жизнь должна происходить из жизни. Жизнь не может произойти из смерти. Живые существа, такие как черви микробы, выходят из мертвого тела, а как жизнь может изойти оттуда, где нет жизни? Там есть жизнь, не в том смысле, как мы обычно понимаем, но точно такая же живая. В мире нет ничего, о чем можно было бы сказать, что в нем нет жизни, или что оно мертво. Всё, каждый предмет, кажущийся безжизненным, обладает некоей жизнью. И даже после разрушения, оно всё еще живет. Когда черви и букашки выходят из мертвого тела, мы думаем, что всё кончено. Напротив, всё продолжается, жизнь продолжается в разнообразных формах. Она никогда не заканчивается, что заканчивается, так это заточение, которое мы считаем той или иной личностью, но существование продолжается, даже смертное существование, даже маска, которая в реальности была ничем.
Живой частью был дух, и он продолжает жить. Когда мы говорим: «Он ушел в другой мир», этот другой мир всего лишь наша концепция, хотя и красивая концепция. Если кто-то говорит, например, что в научном мире происходит великая революция, это не значит, что научный мир находится не на земле. Когда у нас есть опыт большого развития в мистическом мире, это не означает, что мы живем не на этой планете. Это концепция, это прекрасный способ описания, лучший из тех, что мы можем найти. «В другом мире» означает в мире, скрытом от наших глаз, наших физических глаз, но это не подразумевает далекий и недостижимый для нас мир. И живые, и мертвые обитают в одном пространстве, мы все живем вместе. Лишь вуаль разделяет нас, вуаль этого физического тела. Разделение означает невозможность видеть друг друга, иного разделения не существует.
Нет необходимости взбираться на седьмое небо, чтобы добраться до тех, кто ушел. Если чувствовать заботу о них, то эта связь любви и симпатии сама по себе делает нас ближе к ним. Два человека могут жить в одном доме, работать вместе, видеться каждый день, каждый час, но всё же быть так же далеки друг от друга как Северный полюс от Южного. А два других человека, разбросанные судьбой на мили друг от друга и вследствие сложных жизненных обстоятельств не в состоянии добраться друг до друга, всё же могут быть близки более, чем кто-либо. Если это правда, то это доказывает, что единые в духе люди, даже разбросанные по миру, могут быть так близки, что ничто не стоит между ними. Так что, если у тех, кто оставил эту землю, есть связь с кем-то на земле, они будут точно также близки. Близость означает близость духа, а не физического тела.
В Индии существует обычай, называемый Сати, во время которого преданную своему мужу жену кремируют вместе с ним. В некоторых эта идея вызывает дикий ужас, но другие думают иначе. Насчет этого вопроса я сказал бы, что когда две души становятся одной, то будь они обе на земле или одна из них ушла на другой план, они остаются едины. Если одна из них остается жить, то этот живой человек так же мертв здесь, ведь он живет лишь там, где есть настоящее единство. Нет разделения. Ничто не может разделить две души, если они по-настоящему едины.
Третье значение духа — это ум и душа вместе. Могут спросить, являются ли ум и душа, то есть дух, той частью существа, которая живет. Это не часть, а целое. Наша одежда не является частью нашего существа, она нечто стороннее. Она временно становится частью, но не является ею по сути. Истинное существо — это дух — ум и душа.
Могут подумать, что неинтересно жить в виде духа, а не тела. Это может показаться неинтересным тому, кто никогда не испытывал, как это — жить на земле независимо от физического тела. Весь мистицизм основан на этом: как возможно жить независимо от физического тела, как жить на земле как дух, хотя бы пять минут в день. Это дает убежденность в том, что возможно жить, но при этом быть независимым от физического тела. Это подобно получению жизненного опыта, обучению высшему знанию. Если однажды человек осознал, как он может существовать без физического тела, это создает в нем такую окончательную уверенность, которую ничто не может поколебать.
Это не просто вопрос существования, но существования полного, целостного. Душа не зависит от глаз, чтобы видеть. Она видит гораздо больше, чем могут физические глаза. Она не зависит от ушей, она слышит больше, чем слышат уши. Поэтому тот, кто знает дух, получает гораздо большее вдохновение от возможности существовать независимо от физического тела. Человеку с материалистическим знанием очень легко называть фанатиками людей, которые удаляются в горы или заняты мыслями о духовных вещах, людей, которые, как кажется, живут в мечтах. Так может показаться, но они просто не участвуют в том, что делают все. Они оставляют жизнь бизнеса, профессиональную и политическую, всю социальную жизнь ради более глубокого опыта. Вовсе не обязательно для каждого следовать их примеру, но можно получить пользу из того, что они приносят нам.
В настоящее время Восток и Запад сближаются. Что нам сейчас нужно, так это быть пробужденными и получать пользу от плодов жизни людей и Востока, и Запада. Запад может многое дать Востоку. Он трудился в определенных направлениях и плоды этой работы могут быть полезны для Востока, но и на Востоке есть плоды, которые восточные люди собирали годы и годы и которые могут принести огромную пользу Западу, как только люди это осознают. И особенный урок, которому можно научиться из опыта тех, кто на Востоке исследовал тайну жизни, заключается в способе осознать собственный дух, реализовать его. Без сомнения, желающие мистифицировать людей создают сложности из простых вещей. Но те, кто хочет служить миру на пути истины, упрощают сложные вещи до простых. Именно в простой форме мы должны осознать истину.
Четвертое значение духа — это источник и цель всех вещей, нечто, с чем всё связано, к чему всё вернется. Именно этот дух в религии называют Богом. И наилучшим объяснением этого значения духа будет сказать, что он подобен солнцу, центру всей жизни, божественной искре в нас. Но солнце не такое маленькое, как кажется. Тогда что такое солнце? Солнце — это всё. Та часть солнца, которую мы принимаем за солнце, это его центр, но в реальности солнце так велико, как может достичь его свет. Настоящее солнце — это сам свет. Но поскольку есть точка, где в центре фокусируется весь свет, мы называем эту точку солнцем.
Свет собрался здесь в точку, но у солнца есть и другие аспекты, такие как лучи, которые не отличаются от него, но являются самим солнцем. А что мы такое? Наши души — это лучи солнца. В нашем внутреннем бытии мы и источник, и сама цель. И только наше неведение этого не дает нам осознать наше собственное существо.
Каждый атом вселенной, происходя из солнца, из божественного солнца, прилагает все усилия, чтобы вернуться к нему. Волны стремятся вверх, горы указывают вверх, птицы летят выше и выше. Животные склонны стоять на задних лапах. Человек стоит вертикально, готовый подняться ввысь. Ангела изображают в виде человека с двумя крылами, готового взлететь вверх. Наука описывает закон гравитации, но мистику известен другой закон, тот же закон притяжения, но в противоположном направлении.
Так что не только каждая душа притягивается в этом направлении, но каждый атом этого мира проходит через все различные известные биологии процессы, чтобы достичь этого состояния, чтобы вернуться к духу. Поэтому не надо бояться идти к Богу или пугаться попыток постичь дух через потерю собственной идентичности, собственной индивидуальности. Этот страх подобен ощущению испытываемому некоторыми на вершине горы. Некий ужас охватывает человека, когда он смотрит на безграничность пейзажа, и точно так же душа пугается духовного постижения из-за его безграничности, огромности и глубины. Это пугает душу, которая боится потерять себя, потому что у нее ложная концепция своего маленького я. Мистик говорит: «Постарайся умереть прежде смерти», а умереть прежде смерти — это играть со смертью, это значит подняться выше того страха, что исходит единственно из ложной концепции самости.
Умерший прежде смерти больше не имеет желаний, он выше желаний. Это изображается в виде Бога Вишну, сидящего на лотосе. Лотос представляет желание: каждый лепесток — это желание. То, что он сидит на лотосе, означает, что желания ниже его, а не над его головой. В некоторой степени есть соотношение между жизнью в духовном мире и жизнью на земле, ведь собранное на земле указывает на ту задачу, которую человек должен выполнить здесь. Единственное условие в том, что остающийся здесь ненадолго должен работать больше и усерднее ради своего духовного осуществления, чем тот, кто дольше остается на земле. Если кто-то здесь достиг духовности, для него вовсе не обязательно здесь оставаться, если только он сам не захочет. И в тот день, когда ложная концепция самости убирается из его глаз, он начинает видеть беспредельность Божественного величия.
Глава VI
Мистическое сердце
Когда спрашивают: «Что такое сердце, где оно находится?», обычно отвечают, что сердце в груди. Это правда, в груди человека находится нервный центр, столь восприимчивый к нашим чувствам, что его всегда считают сердцем. Когда человек испытывает большую радость, именно в этом центре он чувствует, как будто что-то начинает светиться и из-за этого всё его существо кажется светом. Он чувствует, будто летит. И опять же, если в жизнь человека приходят депрессия и отчаяние, это также влияет на этот центр. Человек чувствует, как будто ему перехватило горло, а его дыхание становится тяжелым, как будто он тащит большой груз.
Но сердце является не только этим. Чтобы это понять, можно представить зеркало, стоящее напротив сердца и сфокусированное на нем, так что каждая вещь и каждое чувство отражаются в этом зеркале, которое находится в физическом существе человека. Так же, как человек не осознает свою душу, так он не знает ни где находится его сердце, ни где находится центр, в котором отражаются наши чувства. Ученым известен тот факт, что ребенок в утробе начинает формироваться с сердца, а мистическая концепция в том, что сердце, которое является началом формы, также является началом духа, который делает человека индивидуальностью. Глубина этого духа — вот, что мы в действительности называем сердцем. Так мы понимаем, что существует такая вещь, как сердце, которое есть глубина глубин человеческого существа.
В наши дни люди считают чувства менее важными и больше полагаются на интеллект. Причина этого в том, что, когда они встречают людей, интеллектуального и эмоционального типа, они находят больший баланс в интеллектуале, чем у того, кто более подвержен чувствам. Без сомнения, это верно, но сама причина нехватки равновесия в том, что существует сила большая, чем интеллект, и эта сила — чувства. Земля плодотворна, но не так могущественна как вода. Интеллект креативен, но не так могущественен как сердце и чувства. В действительности интеллектуальный человек всегда в результате будет несбалансированным, если в его существе нет эмоциональной стороны.
Разве мало людей, о которых можно сказать: «Он мне нравится, я люблю его, восхищаюсь им, но он закрывает свое сердце»? Тот, кто закрывает свое сердце, не может ни любить других полностью, ни позволить другим любить себя целиком. Кроме того, человек, который полностью интеллектуален, со временем становится скептичен, сомневается, недоверчив и деструктивен, потому что в его сердце нет силы, чтобы сбалансировать его. Суфий считает преданность сердца наилучшей вещью для развития духовной реализации. Многие могут не согласиться, но фактически, закрывающий свое сердце для ближних, закрывает свое сердце для Бога. Иисус Христос не говорил: «Бог есть разум», он говорил: «Бог есть Любовь», и поэтому, если Божественный мир и покой и можно где-то найти, то не в какой-то церкви на земле, ни в небесах, но в сердце человека. Место, где наверняка можно найти Бога, это любящее сердце доброго человека.
Многие думают, что с помощью разума человек будет поступать в соответствии с определенными стандартами морали, но не разум делает людей хорошими, даже если они кажутся добрыми и праведными, они стали такими искусственно. Заключенные в тюрьме могут все быть благочестивыми, но если можно где-то найти истинную доброту и праведность, то в роднике сердца, из которого вздымается жизнь и каждая капля этого родника есть живая добродетель. Это доказывает, что благо не создано человеком, оно есть само существо человека, и если ему недостает добродетели, то это не из-за недостатка подготовки, хотя подготовка иногда весьма желательна, но потому, что он еще не нашел свое истинное я. Доброта естественна, ведь нормальный человек обязательно добр. Никто не нуждается в тренировке, чтобы жить доброй или праведной жизнью. Если любовь — это факел на его пути, то она показывает ему, что значит справедливость, слово чести, щедрость сердца и праведность. Разве не наблюдаем мы иногда молодого человека, который со всем своим буйным нравом внезапно встречает девушку, в которую влюбляется, и она, если он ее действительно любит, начинает менять его жизнь? Он становится нежным, ведь он должен воспитывать себя ради нее, он отказывается от вещей, которые раньше никогда бы не бросил добровольно. И опять же, где любовь, там прощается легко. Ребенок приходит к матери, даже если его ругали тысячи раз, и просит прощения. Больше ему не к кому идти и сердцу матери достаточно меньше мгновения, чтобы простить. Прощение ждало там, чтобы проявиться. Невозможно не быть добрым, когда есть чувство. Иногда тот, чье чувство направлено на другого человека, видит, когда этот человек нуждается в его чувстве, и он вызывает ноту симпатии в каждом встречном, находя точку соприкосновения с каждой душой, потому что обладает любовью.
Есть люди, говорящие: «Разве это мудро раздавать себя в безграничной отзывчивости, ведь люди в большинстве своем недостойны?» Но если человек хороший и добрый, эта доброта обязательно станет видна каждому, и двери сердца не будут закрыты ни для кого.
Иисус Христос говорил нам не только любить друзей, но шел дальше и говорил любить и врагов, и суфий идет по этому пути. Он считает свое милосердие по отношению к ближним любовью к Богу и выказывая любовь к каждому он чувствует, что отдает ее Богу. В этом суфии и йоги отличаются. Йогин не злой, но он говорит: «Я люблю вас всех, но лучше буду держаться подальше, ведь ваши души постоянно блуждают во тьме, а моя душа в свете. Дружба с вами ранит мою душу, так что я лучше буду держаться в стороне и любить вас издалека». Суфий же говорит: «Это испытание, но его надо пройти. Я приму все свои повседневные обязанности по мере их появления». Хотя он и знает, как незначительны мирские вещи и не переоценивает их, он исполняет свои обязанности по отношению к тем, кто любит его, кому он нравится, кто зависит от него и следует за ним, и он из всех сил старается прийти к соглашению с теми, кто не любит и гнушается его. Он живет в мире, но он не из этого мира. Таким образом суфий считает, что основной принцип в исполнении цели его жизни — это любить человека.
Те, кто возлюбил своих врагов, но не имеет достаточно терпения, подобны горящей лампаде, в которой очень мало масла. Она не может светить и в конце концов пламя гаснет. Маслом на пути любви является терпение, а кроме того, бескорыстие и самопожертвование от начала до конца.
Некоторые говорят: «Однажды я сильно любил, но разочаровался». Это всё равно, как человек сказал бы: «Я копал землю, но, когда пошла грязь, я разочаровался». Правда, идет грязь, но обладая терпением однажды он достигнет воды. Только терпение помогает вынести. Только выносливость, выдержка создают величие.
Имитация золота может быть так же красива, как настоящее, фальшивый бриллиант такой же сверкающий, как настоящий бриллиант. Разница в том, что один не выдерживает теста на прочность, а другой выдерживает. И всё же человека не следует сравнивать с предметами. В человеке есть что-то божественное и он доказывает это своей выдержкой на пути любви.
Кого же тогда любить и как любить? Кого бы человек не любил, будь то долг, человеческих существ, искусство, друзей, идеал или собратьев, он несомненно открывает дверь, через которую должен пройти, чтобы достичь той любви, которая есть Бог. Начало любви — это предлог, оно ведет к тому идеалу любви, который есть только Бог. Некоторые говорят, что любят Бога, но не людей. Но это всё равно, что сказать Богу: «Я люблю Тебя, но не Твой образ». Разве можно ненавидеть людей, сотворенных по образу Божию, и заявлять, что любишь Бога? Если человек нетерпим, не готов жертвовать, разве может он тогда утверждать, что любит Господа? Первый урок — это расширение сердца и пробуждение его внутреннего чувства. Признак святости — это не сила слов, не высокое положение, будь то духовное или интеллектуальное, не магнетизм. Дух святости выражается в любви ко всем созданиям, это постоянный источник любви из божественного фонтана в сердце человека. Однажды забив, этот фонтан очищает сердце, он делает его прозрачным для проявления как внешнего, так и внутреннего мира. Сердце становится инструментом души, чтобы видеть всё внутри и снаружи, и тогда человек общается не только с другими, но также и с Богом.
Глава VII
Покой
Когда губы закрыты, начинает говорить сердце, когда сердце молчит, вспыхивает душа, разгораясь в пламя, и озаряет целиком всю жизнь. Именно эта идея показывает мистику огромное значение молчания — молчание обретается в покое. Большинство людей не знают, что значит покой, потому что это что-то такое, что, как они чувствуют, им необходимо, когда они устали, а когда они не устали, то не видят в нем необходимости.
У покоя есть несколько аспектов. Один его вид, когда человек отдыхает от дел повседневной жизни у себя дома в одиночестве. Он с благодарностью вздыхает, когда чувствует после всего интересного или утомляющего: «Наконец-то я наедине с собой». Это необычное чувство, ведь за ним стоит гораздо более глубокое, оно выражает уверенность, что нет ничего такого, что отвлекало бы ум этого человека, и ничего, что требовало бы его действий. В этот момент его душа получает отблеск утешения, радость которого невозможно описать; но опьянение жизнью, от которого страдает каждый человек, таково, что он не может полностью по достоинству оценить этот миг облегчения, которого ждет каждый, когда приходит время отдохнуть от дел повседневной жизни, будь он богат или беден, устал или нет.
Разве это не учит нас тому, что в покое заключена великая тайна, о которой люди очень часто не догадываются? Кроме того, мы всегда обнаруживаем, что вдумчивый человек всегда спокоен по натуре, а обладающий покоем естественным образом вдумчив. Именно покой делает людей более вдумчивыми, а постоянное непрекращающееся действие отбирает вдумчивость даже у здравомыслящего человека. Люди, работающие на телефонной станции, на телеграфе, на почте, те, чей ум постоянно востребован, со временем часто развивают в себе наглость, дерзость и недостаток терпения. Они не становятся менее здравомыслящими и чувствительными, это означает всего лишь недостаток покоя, который ослабляет их чувство контроля и заставляет их открывать дорогу всем этим вещам. Это показывает, что покой необходим не только человеку на духовном пути, но и каждой живущей на земле душе, какова бы ни была степень ее развития или положение в жизни. Это самая важная вещь, которую следует развить в своей природе, не только взрослому человеку, но это нечто, чему следует учиться с детства. Сегодня в образовании ребенка люди уделяют много внимания различным интеллектуальным знаниям, которые могут понадобиться ему в жизни, и так мало покою, который также весьма необходим для ребенка.
Иногда кошки и собаки оказываются более интуитивными, чем люди. Хотя человек гораздо более способен по сравнению с животными, он не дает себе времени стать более интуитивным. Меня часто веселило в Нью-Йорке, где легко устаешь от постоянного шума поездов и трамваев, лифтов и фабрик, наблюдать, как человек, которому выдалась минутка отдыха в поезде или подземке, сразу же начинает просматривать газеты. Всей этой активности было недостаточно, и если она не в теле, то должна быть в уме! Что это? Это нервозность, общий недуг, который сегодня почти стал нормальным здоровьем. Если все страдают от одного и того же недуга, то эта патология может называться нормой. Самоконтроль, самодисциплина происходят лишь из практики покоя, что помогает не только на духовном пути, но также в практической жизни, в том, чтобы быть добрым и участливым. Мистик поэтому принимает метод покоя и этим он старается подготовить себя к следованию по духовному пути. Это не есть внешний путь, это путь внутренний, по которому ему идти, и поэтому духовные законы и путешествие по духовному пути совершенно противоположны земным законам и путешествию по пути внешнему.
Чтобы в простых словах объяснить, что такое духовный путь, я скажу, что он начинается с живого контакта с самим собой, поскольку именно в самой глубине сути человека можно найти жизнь Бога. Это не значит, что голос этой глубинной сути не звучит для каждого. Он всегда звучит, но не всякий слышит его. Вот почему суфий, совершая первые усилия на этом пути, начинает с установления связи со своим истинным я внутри, и, когда он однажды обращается к своей душе, от нее приходит некое воспроизведение, подобно тому, как певец может слышать запись своего собственного голоса.
Поступая так, когда он слушает воспроизводимое этим процессом, он делает первый шаг внутрь, и этот процесс пробуждает в его существе некий вид эха. И покой, и счастье, и свет или форма, что он ни пожелал бы произвести, всё это создается, как только он начинает контактировать с самим собой. Если сравним человека, который говорит: «Я не могу быть пассивным, или не грустить, или не беспокоится, ведь это состоянием моего ума и души», с тем, кто уже установил контакт с самим собой, то мы немедленно начнем осознавать важность и значимость такого контакта.
Вот чему суфии учили на протяжении тысячелетий. Путь суфия не в том, чтобы общаться с феями, или даже с Богом, он в том, чтобы установить контакт со своим глубинным, внутренним я так, как если бы он раздувал внутреннюю искру в божественное пламя. Но он не останавливается на этом и идет дальше. Он остается в состоянии покоя, и этот покой можно создать при помощи определенного способа сидеть и дышать, а также определенным настроем ума. Тогда он начинает осознавать ту часть своего существа, которая не является физическим телом, но превыше его. И чем сильнее он понимает это, тем сильнее осознает истину жизни грядущей. Тогда она больше не предмет его воображения или веры, но подлинная реализация опыта, не зависящего от физической жизни, и именно в этом состоянии он способен ощущать феномен жизни. Поэтому суфий не барахтается среди всякого чудотворства и феноменов, поскольку если он осознал это, вся жизнь становится феноменом и каждый момент, каждый опыт приводит его к осознанию этой жизни, которую он нашел в своей медитации.
Существо человека — это механизм ума и тела. Когда этот механизм в порядке, то есть счастье и полнота жизни, а когда с ним что-то не так, то тело болеет и покой уходит. Этот механизм зависит от подзавода, как часы, которые будучи один раз заведены, ходят сутки. Так и в медитации, когда человек сидит в расслабленной позе и приводит свой ум в состояние покоя, регулируя работу этого механизма посредством процесса медитации, это подобно подзаводу часов. И эффект медитации будет ощущаться продолжительно, потому что механизм был приведен в порядок.
Так что вера мистика — это не внешняя вера в божество, которое он никогда не видел, поклонение мистика не только во внешних формах — прочитал молитвы и всё, поклонение закончено. Конечно, он старается наилучшим образом использовать внешние вещи и его искания логичны и научны, и если возможно, он объединит их с мистической концепцией, но мистицизм включает в себя как научное объяснение, так и осознание вещей, которым учит религия, вещей, не имеющих значения для обычного человека. Когда обычный человек читает о царствие Божьем и о небесах, он читает слова, но не знает, где находятся эти небеса, он чувствует, что Бог есть, но нет доказательств. И таким образом, огромное количество умных и интеллектуальных людей, тех, кто действительно ищет истину, отворачиваются от внешней религии, потому что не могут найти для нее объяснение и, следовательно, становятся материалистами. Для мистика объяснение всей религии — это исследование себя. Чем больше человек изучает себя, тем лучше он будет понимать все религии в полном свете и всё станет ясным. Суфизм это всего лишь свет, освещающий собственную религию человека, подобно лампе, принесенной в комнату, где можно найти всё, что пожелаешь, и где единственной необходимой вещью был свет.
Конечно, мистик не всегда готов давать ответ каждому спрашивающему. Разве родители могут ответить на все детские вопросы? Есть вопросы, на которые можно ответить, и есть другие, которым следует подождать своего ответа, пока спрашивающий не будет способен понять его. Мне очень нравилось одно стихотворение, которое я не понимал, я не мог найти ему удовлетворительное объяснение. Через десять лет, совершенно внезапно, в одно мгновение, свет упал на него, и я понял. Не было предела моей радости! Разве это не говорит о том, что у всего есть свое назначенное время? Когда люди нетерпеливы и спрашивают ответ, на что-то может быть отвечено, на что-то нет, но ответ придет в свое время. Надо подождать. Разве кто-нибудь в мире смог полностью объяснить, что такое Бог, разве писаниям и пророкам удалось это? Бог — это идеал слишком высокий и слишком великий, чтобы объяснить словами. Может кто-нибудь объяснить такое слово как любовь, может кто-то сказать, что такое истина?
Если истину и можно обрести, то только тогда, когда она сама начинает говорить, а это случается в откровении. Истина раскрывает сама себя, поэтому персидское слово для обозначения и Бога, и истины — Худа, что означает «самораскрытие», так объединяя Бога и истину. Нельзя объяснить ни одно из этих слов. Единственная помощь, которую может оказать мистик, это показать, как прийти к этому откровению. Никто не может ни научить, ни научиться этому, это надо узнать самому. Учитель здесь лишь для того, чтобы вести к откровению. Есть только один учитель — Бог — а величайшие мастера мира были величайшими учениками, каждый из них знал, как стать учеником.
Как этому можно научить или привнести в сознание тех, кто идет по пути истины? Через байят, посвящение. Это некое доверие того, кто ведет, оказываемое тому, кто идет по пути. Идущий должен быть готов принять риски трудностей на пути, быть искренним, верным, правдивым, не сомневающимся, не быть пессимистом и скептиком, иначе даже со всеми своими усилиями он не достигнет цели. Он должен прийти безоговорочно от всего сердца, или не приходить вовсе. Половинчатость не имеет смысла. И что еще необходимо, так это некоторое интеллектуальное понимание метафизического аспекта жизни, которое у кого-то есть, а у кого-то нет, кроме того, требуются качества сердца с божественностью любви как первейшим принципом. Затем требуется действие, но такое действие, которое не мешало бы на пути истины, такое, что производило бы всё большую и большую гармонию. И, наконец, требуется покой, который позволяет за один день тишины и молчания научится тому, чему в противном случае понадобился бы год для изучения, но, несомненно, это возможно, только если известен настоящий способ молчания и тишины.
Глава VIII
Действие
Очень часто человек склонен считать, что только изучение, медитация и молитва приведут его на путь, ведущий к цели, но надо понимать, что действие также играет важную роль. Лишь очень немногие по-настоящему знают, какое влияние на жизнь человека оказывает любое действие, какую силу может дать правильное действие и какой эффект произвести неправильное. Человек следит лишь за тем, что подумают другие о его действиях, вместо того чтобы озаботиться, что Бог подумает о них. Если бы человек знал, какое влияние действие производит на него самого, он бы понял, что хоть убийца и ускользнул из рук полицейского, но он не сможет убежать от чувства вины за совершенное. Потому что он не может убежать от себя, величайший судья восседает в его собственном сердце. Он не может скрыть свои действия от себя самого. Несомненно, очень сложно, почти невозможно, человеку судить о поступках других людей, потому что он не знает их обстоятельств. Лучше всего человек может судить сам себя, каким бы скверным он ни был, он не будет по-настоящему доволен своими дурными действиями, или, если и будет доволен на мгновение, то радость не продлиться долго.
Но что хорошо, а что плохо? Нельзя на поступок повесить ярлык «хороший» или «плохой». Но в человеке есть естественное чувство, которое отличает плохое от хорошего, справедливое от несправедливого, чувство, которое можно найти даже у ребенка. Он также видит линию и цвет в изображениях или обстановке, он замечает, если скатерть лежит неровно на столе, когда линия, которая должна быть прямой, не прямая. Даже ребенок знает, что вещи должны быть гармоничны, и он естественным образом любит гармонию. Это естественная склонность в сердце человека, тот же природный инстинкт, которым пользуются каменщики при строительстве дома.
Разные религии учили различной морали, которая была правильна для людей того времени. Несомненно, массовый закон следует уважать, но настоящая концепция правильного и неправильного находится в глубочайшей сути человека. Душе не нравится то, что неправильно. Ее удовлетворение всегда заключается в чем-то, что дает ей полное счастье. Весь суфизм основан на практике не только мысли, но и действия, как и все религии основывались не только на истине, но на действии. С помощью действия выполнялись вещи как материальные, так и духовные. Поэтому для мистика действие наиболее важно. Во время своих путешествий по разным местам я встречал разных людей и имел возможность быть с ними какое-то время, я встречал некоторых, кто, возможно, за всю свою жизнь не прочитал ни одной книги по теософии и никогда не изучал мистицизм, вся их жизнь прошла в работе, бизнесе, на производстве, и всё же я чувствовал духовное развитие, происходящее естественно благодаря их правильным поступкам в жизни. Они пришли к такому состоянию чистоты, которое кто-то другой, может быть, обретет лишь средствами изучения и медитации.
Могут спросить, какой наилучший путь избрать, чтобы прийти к жизненному идеалу? Лучший путь — это считать гармонию основным принципом, который следует соблюдать, что в любых ситуациях, обстоятельствах и условиях следует стараться быть в гармонии с окружением. Легко сказать, но жить так сложно, далеко не всегда легко гармонизироваться. Но если мы спросим себя, почему это так трудно, ответ в том, что не всегда другие люди такие сложные и негибкие, очень часто это именно мы не можем согнуться. Пальма, которая растет прямо вверх, не может гармонировать с другими деревьями, чьи стволы не так прямы и сильны.
Есть много хороших людей, но они не всегда гармоничны. Есть много правдивых людей, но их правда не всегда удобна. Они могут высказать правду, которая будет подобна пощечине. Они похожи на пальму, прямые и праведные, и в то же время не в гармонии. Гармоничный человек может склониться, он гибок, он может встречаться с другими. Несомненно, для того, чтобы гармонировать, надо жертвовать, надо склоняться перед теми, перед кем не желаешь, надо быть более гибким, чем являешься по натуре, надо быть умнее, чем есть на самом деле; и все эти попытки будут безуспешными, пока человек не сделает огромное усилие, пока он не осознает, что гармония — это самая важная вещь в жизни.
Почему мистик такое огромное значение придает гармонии? Потому что для мистика вся его жизнь есть непрекращающаяся симфония, музыкальное произведение, в котором каждая душа играет свою особенную партию. Успех человека, таким образом, зависит от того, как он понимает гармонию. Очень немногие в мире уделяют ей внимание, они не знают, что без нее нет шансов на счастье. Только гармоничные люди могут сделать других счастливыми и сами разделить это счастье, а в их отсутствие очень сложно найти счастье в мире. Боец не имеет счастья, ведь его битвы всё время усиливаются, благословен же миротворец. Несомненно, чтобы сотворить покой и мир, ему приходится сражаться с самим собой и таким способом он может быть в мире с другими. Каково бы ни было образование человека, его положение в жизни, он может иметь всё, что захочет, но если в его жизни и сердце нет этой единственной вещи — гармонии, ничто не принесет ему покой.
Собственно, если человек не демонстрирует в своих поступках некоторые характеристики человеческого существа, характеристики, которые нельзя наблюдать у животных, то он не пробудился к человеческой природе. Есть определенные действия, такие как еда, питье, сидение, ходьба, которые не отличаются от действий животных, но тем не менее эти же самые действия могут стать специфическими характеристиками человеческой природы, если за ними стоит путеводный свет.
Например, когда человек думает, что ему не надо толкаться в ответ, когда кто-то толкнул его на прогулке, а вместо этого извиняется сам, он демонстрирует тенденцию, отличную от животной, потому что животные будут драться друг с другом и опускать рога вместо того, чтобы поклониться друг другу, их приветствием будет вой. Человек может быть другим.
Отличительные характеристики человека — это участие, утонченность, терпение и вдумчивость. И раз он начал практиковать их, то это ведет к другому действию: практике самопожертвования, которая в свою очередь ведет к божественному действию. Когда человек жертвует своим временем и жизненными благами ради другого, кого он любит, уважает или кем восхищается, то эта жертва возносит его выше обычных стандартов человеческих существ, и тогда его природа больше не человеческая, но божественная. Тогда человек начинает думать как думает Бог, а его действия становятся всё более и более божественными, они становятся действиями Бога и это делает его величественнее того, кто просто верит в Бога.
Пробужденная душа видит все поступки взрослых людей как поступки детей одного отца. Он смотрит на них, как Отец смотрит на всех людей на земле, не думая, что они немцы, англичане или французы. Они все одинаково дороги ему. Он смотрит на всех, исполненный всепрощения не только тем, кто заслуживает его, но и остальным, ведь он понимает причину, стоящую за всем этим. Видя хорошее во всех и во всём он начинает развивать божественный свет, который расширяется, освещая всё большую часть жизни и разворачивая ее в сцену божественного величия.
Мистик вырабатывает широкий взгляд на жизнь, и этот широкий взгляд меняет его действия. Он вырабатывает такую точку зрения, которую можно назвать божественной. Затем он поднимается до такого состояния, когда чувствует, что всё, причиненное ему и происходящее с ним, исходит от Бога, а когда он сам поступает хорошо или плохо, чувствует, что делает хорошо или плохо Богу. Достичь этой стадии есть истинная религия. Не может быть лучшей религии, чем эта, истинная религия Бога на земле. Такая точка зрения делает человека Богоподобным, божественным. Он смиряется, когда с ним обращаются плохо, но за свои промахи и изъяны он призывает к ответу себя, ведь все его действия совершаются для Бога.
Концепция Божества для мистика — это не только Властитель, Судия или Творец, мистическая концепция Бога — Возлюбленный, единственный Возлюбленный, который существует. Для Него вся любовь этого мира похожа на игру, в которой маленькие девочки играют со своими куклами и любят их. Таким образом они получают уроки, как им следует действовать позже, когда придется заботиться о домашнем хозяйстве. Мистик учит те же уроки, будучи искренним и преданным всем живым созданиям, а это ему необходимо делать, чтобы пробудиться для Возлюбленного, единственно существующего Возлюбленного, которому посвящена вся любовь.
ПУТЬ ПОСВЯЩЕНИЯ И УЧЕНИЧЕСТВА
Глава I
Путь Посвящения
Очень много написано и очень много сказано о пути посвящения и люди, контактировавшие с разными школами оккультизма, понимают это по-разному, и, таким образом, имеют разные идеи относительно того, что означает посвящение. Но фактически, посвящение означает всего лишь шаг вперед, который следует сделать с надеждой и отвагой, потому что без надежды и отваги очень сложно сделать любой шаг вперед. Если меня попросят объяснить значение посвящения простыми словами, я бы сказал, что оно похоже на ощущения человека, никогда не учившегося плавать, и вот он впервые вступает в реку или море, не зная, поплывет он или его смоет и он утонет. В той или иной форме мирское посвящение было у каждого человека. Когда бизнесмен начинает совсем новое предприятие и в этот момент никто и ничто не поддерживает его, кроме мысли: «Не имеет значения, получится или нет, я сделаю шаг вперед, я войду в это дело, пусть и не знаю, что случится потом», то он проходит мирское посвящение. Или первая попытка человека, который хочет научиться ездить верхом, если он никогда раньше не сидел на спине у лошади и не управлял ей, и он не знает, примет ли его лошадь — это тоже посвящение.
Но посвящение в истинном смысле слова, так, как его понимают на духовном пути, происходит, когда человек вместо того, чтобы иметь какую-то религию или верование, мнение или идеи о духовных вещах, чувствует, что должен сделать шаг в направлении, совершенно ему неизвестном, и когда он делает этот шаг — это посвящение. Великий писатель-суфий Персии Газали сказал, что вступление на духовный путь подобно выстрелу из лука в невидимую цель, так что не знаешь, куда попадет стрела. Знаешь лишь о своих действиях, но не видишь точку, куда целишься. Вот почему путь посвящения так труден для мирского человека. Человеческая природа такова, что человек рождается в этом мире, знакомится с жизнью имен и форм, хочет знать всё посредством имен и форм, он хочет потрогать, чтобы убедиться, что что-то существует. Предмет должен воздействовать на его физические чувства, прежде чем человек посчитает его существующим, без этого он не верит, что нечто существует. Таким образом, ему очень сложно пройти инициацию на пути, который не затрагивает ни одно из его чувств. Он не знает, куда идет.
Кроме того, часто человека обучают определенной религии или верованию с самого детства, и он чувствует себя столь привязанным к ним, что дрожит от страха при каждом шаге, который ему, может быть, придется сделать в направлении, которое в данный момент, возможно, кажется иным или даже противоположным тому, чему его учили. Поэтому сделать первый шаг на пути посвящения для вдумчивого человека очень сложно. Конечно, человек, движимый любопытством, может прыгнуть во что угодно, но в то же время ему всё равно, есть у него посвящение или нет. Однако, для принимающего посвящение серьезно, первый шаг — самый сложный.
Всего посвящений, как говорят мистики, существует двенадцать, разделенных на четыре стадии; так же как полутона в октаве или двенадцать косточек в ухе. Первые три посвящения это первые три шага, совершаемые с помощью гида, которого в суфийских терминах называют Муршид, учитель. В терминах Веданты его называют Гуру. Это будет тот, кто ходит по земле, человеческое существо, помещенное в такие же условия, что и остальные, в гущу активной жизни, подверженный всем испытаниям, бедам и трудностям. Помощь такого друга это первый и самый важный шаг на трех начальных стадиях пути.
Люди, вступающие на духовный путь без руководства учителя, на Востоке довольно редки, потому что общепризнанный факт, что как минимум эти три первые шага следует предпринимать с помощью кого-то, живущего на земле человеческой жизнью. В традициях мы можем проследить, что у всех пророков, мастеров, святых и праведников, какими бы великими они ни были, был посвятитель. В жизнеописании Иисуса Христа можно прочесть, что он был крещен Иоанном Крестителем, и в жизни всех других пророков и видящих всегда был кто-то, пусть скромный, смиренный и человечный, и очень часто несравнимый по величию с теми пророками, которые делали эти первые три шага вместе с ним. Но в действительности мать всегда была первым посвятителем всех пророков и учителей мира, ни один когда-либо рожденный пророк, ни один учитель или святой, какими бы великими они ни были, не делали первых шагов без помощи матери, ей приходилось показывать им как ходить.
Тогда возникает вопрос, как найти настоящего гуру? Часто люди сомневаются и не знают, истинный гуру перед ними или ложный. Люди иногда встречаются с ложными гуру в этом мире, где так много лжи. Но в то же время настоящий искатель, который не врет сам себе, всегда встретится с истиной, с реальным, ведь его собственная настоящая вера, его искренность в усердном поиске станут его факелом. Настоящий учитель внутри, влюбленный в реальность, это собственное искреннее я человека, и если он действительно ищет истину, то рано или поздно найдет истинного учителя. А предположим, что кто-то встретил ложного учителя, что тогда? Тогда истинный Единый обратит ложного учителя в настоящего, ведь реальность более велика, чем ложь.
Есть история о дервише, простом человеке, который был посвящен учителем, а после того, как учитель ушел, этот человек встретил некоего ясновидящего, который спросил его, есть ли у того руководство на пути. Дервиш ответил: «Да, это мой мастер, покинувший эту землю. Когда он был жив, я некоторое время имел удовольствие быть под его водительством, так что теперь единственное, чего я хочу, это просто ваше благословение». Но ясновидящий сказал: «Я вижу силой своего ясновидения, что твой учитель не был истинным учителем». Когда этот простой человек услышал такое, он не позволил себе злиться на него, но мягко ответил: «Мой учитель может быть ложным, но моя вера не ложная, этого вполне достаточно».
Подобно тому как в глубине земли есть вода, так и есть истина на дне всех вещей, истинных и ложных. В некоторых местах приходится копать глубоко, в других на небольшую глубину, вот и вся разница, но нет места, где не было бы воды. Можно копать очень-очень глубоко, чтобы добраться до нее, но в глубине земли всегда есть вода, а в глубинах лжи, которая на поверхности, есть истина. Если мы действительно ищем истину, мы всегда найдем ее рано или поздно.
Тот, кто желает уберечь себя от неверного водительства, демонстрирует определенную тенденцию, некий вид слабости, которая происходит от того, что в глубине себя он думает, что не бывает истинного водительства. Если он осознает, что истинное наставление можно найти внутри него самого, он всегда будет под верным руководством; а его сила станет столь велика, что, если ведущий его ошибается, то сила ученика будет помогать ему идти в верном направлении, потому что настоящий Учитель в сердце человека. Внешний учитель — это только знак, символ. Персидский поэт сказал, что потерянная душа даже в присутствии Спасителя будет так же потеряна, ведь это ее собственные облака окутывают ее. Дело не в гиде или учителе, мгла, создаваемая его собственным умом, окружает его и ослепляет. Что тогда может учитель?
Как рассказывается в истории про Пророка Мухаммеда, по соседству с ним жил человек, который был очень враждебен Пророку и высказывался против; и этот человек видел, что люди, с которыми он говорил, верят в Пророка, но никто не верит в него. Прошло десять лет, и многие уверовали и многие отдали жизни за послание Пророка; и так случилось, что внезапно огромное количество людей пришло издалека, тысячи и тысячи из разных стран, чтобы посетить Пророка. Тот человек всё еще жил рядом, но так и не изменил свое мнение. И вот однажды некто спросил Пророка: «Почему этот человек, знавший времена, когда никто не слушал, когда никто не следовал за тобой, но который сейчас видит, как тысячи пришедших людей извлекают пользу и наполнены благостью, радостью и благословением, всё еще продолжает критиковать и противостоять тебе?» И Пророк ответил: «Его сердце стало фонтаном неясности, он создает сам из себя облака, окружающие его, он не может видеть». И он очень жалел его. Восприятие света говорит об истончении вуали, закрывающей сердце, и чем тоньше делается вуаль, тем мощнее сила внутреннего света.
Следующий, второй, шаг в инициации, это пройти испытания, даваемые учителем. В этом посвящении есть много веселого, если вдуматься. Оно похоже на сальто или мертвую петлю, иногда учитель дает ученику такие задания, что тот не знает, где находится, и вообще, правда всё это или нет. Жил-был в Индии великий суфийский учитель, имевший тысячи последователей и весьма преданных учеников. Однажды он сказал им: «Я передумал». И эти слова, «передумал», так сильно их удивили, что они спросили: «В чем причина? Как это может быть так, чтобы вы передумали?» Он сказал: «Я чувствую, что должен пойти поклониться Богине Кали». И эти люди, среди которых были доктора и профессора, высокообразованные люди, не могли понять эту прихоть, что их великий учитель, в которого они так верили, желает пойти в храм и поклониться Богине с ужасным лицом, он, Бого-осознавший человек, в котором они были так уверены! И тысячи учеников разом покинули его, думая: «Что это вообще? Это противоречит религии бесформенного Бога, противоречит учению самого великого суфия, что он хочет пойти поклониться Богине Кали!» И остался только один ученик, молодой человек, очень преданный своему учителю, последовавший за ним, когда тот пошел в храм Кали. Учитель был очень рад избавиться от этих сотен учеников, полных знания, полных своего образования, но в действительности не знавших его; хорошо, что они ушли. И пока они шли к храму, он трижды спрашивал своего ученика: «Почему ты не уходишь? Посмотри на эту тысячу людей, которые так верили мне и восхищались мной, а теперь я сказал всего одно слово и они оставили меня. Почему ты не ушел с ними? Большинство право». Однако, ученик не уходил и продолжал следовать за ним. И благодаря всему этому учитель обрел такое вдохновение и откровение относительно того, как странна человеческая природа, как быстро люди привлекаются, и как скоро они могут улететь прочь. Для него было столь интересным феноменом видеть игру человеческой природы, что его сердце переполнилось чувством, и когда они прибыли в храм Кали, он испытал такой восторг, что упал и преклонил голову. И следовавший за ним молодой человек сделал так же.
Когда он поднялся, то снова спросил молодого человека: «Почему ты не покинул меня, когда видел, как тысячи людей уходят? Почему последовал за мной?» Молодой человек отвечал: «В том, что вы сделали, ничто не противоречит моим убеждениям, потому что первый урок, которому вы научили меня, что нет ничего, кроме Бога. Если это так, тот эта картинка это не Кали, это тоже Бог. Какая разница, кланяться на восток или на запад, к земле или к небесам? Если нет ничего, кроме Бога, то и нет никого кроме Бога, перед кем склоняться, даже склоняясь перед Кали. Вот первый урок, которому вы научили меня». Всем тем образованным людям был дан тот же урок, они были учениками и весьма умными, но они не смогли постигнуть ту самую главную мысль, что была центром всего учения. Этим молодым человеком, который позже стал величайшим суфийским учителем Индии, был Хваджа Моин-уд-Дин Чишти. Каждый год тысячи людей разных религий совершают паломничество к его могиле в Аджмире, индуисты, мусульмане, иудеи и христиане. Для суфия все религии едины.
Есть много различных тестов, которыми учитель может проверять своего ученика, чтобы проверить его веру, его искренность и его терпение. Прежде чем корабль отправится в море, капитан ходит и проверяет, всё ли в порядке и готово ли оно к путешествию, такова же и обязанность учителя. Конечно, это очень интересная обязанность. Кроме того, путь мистика — это очень сложный путь. То, что он говорит, может иметь два значения: внешнее значение одно, а внутреннее — другое. Что он делает, тоже имеет два значения — внешнее и внутреннее, и человек, который видит вещи лишь внешне, не сможет воспринять внутренний смысл. Поскольку он видит только внешний аспект, то не сможет понять действия, мысли, слова и побуждения своего собственного учителя. Именно таким образом проверяется ученик.
Так, ученику учитель часто может казаться безрассудным, странным, бессмысленным, очень недобрым, холодным и несправедливым. И во время этих испытаний, если вера и доверие ученика их не выдержат, то он сделает шаг назад от этого второго посвящения, но если он вытерпит и пройдет через всё это, наступает третий шаг, третье посвящение.
Третье посвящение состоит из трех стадий: внимательное получение знания, терпеливая медитация над полученным, осмысленное принятие всего, что из этого выйдет. Тем самым миссия учителя в этом мире выполнена. Признательность остается, но основная работа закончена.
Четвертое посвящение искатель получает от своего идеала. А кто такой этот идеал, который может давать посвящение? Ни одно живое создание на земле, каким бы великим ни было, не может служить идеалом кому-то еще; может на определенное время, но не навсегда. Великие, такие как Будда, Зороастр, Христос, Кришна, которые являются идеалом человечества тысячи лет, когда они стали идеалом? В течение своих жизней? Во время своей жизни они давали чувство идеала, они оставили впечатление, которое позже доказало, что они и есть идеал, но во время их жизни они не могли доказать это. Почему так? Причина в том, что даже совершенный человек ограничен несовершенными одеяниями человеческого. Человеческая ограниченность скрывает совершенство. Каким бы великим, каким бы глубоким и духовным ни был человек, со всей своей добротой, со всем вдохновением и силой он остается ограниченным. Его мысль, речь, слово и действие — всё ограниченно. Человек не может сделать себя таким, как воображает себе его ученик. Воображение идет дальше, чем развитие человека, у каждого своего воображения, поэтому создать идеал можно только самому. Ни у кого нет силы создать идеал из другого человека, и, следовательно, именно впечатление, производимое великими спасителями человечества, их благость, любая мельчайшая частица идеала, которую они оставляли за собой, стали семенем, и это семя, помещенное в почву сердца преданного человека, развивается в росток и приносит плоды и цветы, когда за ним ухаживают. Так, на этом четвертом посвящении присутствует идеал человеческого воображения. Можно называть его Христом или Буддой, можно называть Мохаммедом, Моисеем или Зороастром, это идеал для человека, именно он создал его, это его спаситель, и конечно он спасет его, если человек считает его спасителем. Но он должен создать его, если он его не создаст, то спаситель и не спасет его. Однажды создав своего спасителя, он встречается лицом к лицу с совершенством, которое сотворило его сердце; тогда это представление о Христе или Будде, которое он внушил себе, расцветает и вырастает в дерево, приносит цветы и плоды, какие он пожелает. Несомненно, это посвящение есть феномен в себе. Раз получив его, человек начинает светится, излучать свет своего посвятителя, который находится внутри него как идеал.
Затем существует вторая ступень, являющаяся пятым посвящением. И на этом пятом посвящении человеку не надо воображать свой идеал, ведь он обнаруживает, что идеал — это живая сущность внутри него самого, друг, который всегда рядом, внутри, он может просто склонить голову и увидеть своего друга — он здесь. Для истинно преданных Христу, Христос рядом, так близко, как они сами к своей собственной сути. Во времена бед и трудностей он всегда здесь.
Третья стадия, являющаяся шестым посвящением, это когда уже говорит Христос и действует Христос, поступки посвященного становятся действиями Христа, его речь становится речью Христа. И когда достигается это посвящение, нет нужды провозглашать и доказывать перед человечеством, как сильно любишь Господа, или Спасителя, или Мастера; посвященный сам становится доказательством — его жизнь, его слово, его поступки, чувства, его отношение и взгляд на жизнь.
Жизнь такова, что ни ложь, ни притворство не могут устоять, ничто лживое не может продвинуться далеко, оно лишь делает шаг и тут же валится вниз, только реальное может идти вперед. И чем реальнее, тем меньше оно выражает себя. Именно недостаток реальности заставляет человека говорить, что он такой-то и такой-то, что он так любит Бога, или что он такой духовный, или благочестивый, или ясновидящий, или что у него такая психическая сила. Когда человек видит, ему не надо заявлять, что он зрячий, все и так заметят, что он не слепой.
Но как же сейчас это по-другому, когда столь многие спрашивают: «А вы ясновидящий, вы можете видеть?» И если отвечают, что да, то что они видят? Возможно, они видят некие цвета или некий свет там или здесь, или что-то особенное, что ничего не значит. Возможно, это их воображение. А есть еще и другие, кто воодушевляет их и делают еще более сумасшедшими; и люди питают свою гордыню, говоря другим, как много они видят. Но когда человек начинает видеть, он не может сказать об этом, это то, о чём невозможно говорить. Как он может? Когда человек видит глазами Христа, он может только смотреть, когда он слышит ушами Христа, он может только слушать; сказать тут нечего.
Следующее посвящение, седьмое, это посвящение в Боге. Есть история о Рабийе, великой суфи. Однажды в своих видениях она увидела Пророка и Пророк спросил ее: «Рабийя, кому ты отдаешь свою преданность?» И Рабийя ответила: «Богу». Пророк сказал: «Не мне?» И Рабийя сказала: «Да, Пророк, в тебе есть Бог, но именно Богу я отдаю мою любовь». Так наступает стадия, когда человек поднимается даже выше идеала, который создал. Он поднимается до того совершенного Идеала, который превыше человеческой личности, и который является совершенным Существом. В этом посвящении человек поднимается до сфер, где не видит никого, кроме Бога.
На второй стадии, которая является восьмым посвящением, человек общается с Богом, так что Бог для посвященного становится живой сущностью; Бог больше не идеал или воображение, больше не тот, кого он создал; Единый, которого он сотворил однажды, теперь стал живым — живым Богом. До этого была вера в Бога, было поклонение Ему, возможно, Он был создан в воображении, но на этой стадии Бог становится живым. И что это за необыкновенное явление! Эта стадия сама по себе чудо. Человеку, реализовавшему Бога, нет нужды произносить или обсуждать Его имя, присутствие такого человека будет вдохновлять чувство Бога в каждом существе и заряжать им всю атмосферу. Каждый встреченный им, будь он духовный, моральный, религиозный или не имеющий никакой религии, почувствует Бога в той или иной форме.
Пророки и святые, приходящие время от времени, чтобы дать миру религию, не несли никаких новых идей, они не несли новую веру в Бога, поскольку вера в Бога существовала всегда в той или иной форме. Что они приносили, так это живого Бога. Когда оставалось не более, чем имя Бога в священных писаниях или в воображении людей, или на устах последователей определенных религий, когда это имя профанировалось, становилось пустым повторением, тогда подобные души рождались на земле и приносили с собой живого Бога. Если они и давали что-то человечеству, будь, то закон, этика, мораль, всё это было вторично. Главная вещь, данная ими миру, это был живой Бог.
Девятое посвящение — это то, что в суфийских терминах называется Ахлак-и-Аллах, что означает Божественный Нрав. Прикоснувшийся к этому плану, этому осознанию или реализации, в своих манерах, своем нраве, человек выражает манеру поведения Бога, его взгляд на жизнь становится взглядом Бога, его действия, мысль и слово — это Божественные действие, мысль и слово. Поэтому сказанное пророками было Калимулла, Слово Бога, как например Бхагават Гита, что означает Небесная Песнь. Почему? Потому что на этой стадии говорит сам Бог. Святые стали святым Духом и движимы им. Они стали актерами, ведь их действия больше не их собственные действия, это действия Бога. Их слово — больше не человеческое слово, это слово Бога.
Очень немногие достигают последних трех инициаций в течение своей жизни, ведь после первых девяти начинается то, что называется фазой самореализации. Когда те, кто не достиг этой стадии, начинают бормотать утверждения вроде «я есть Бог», они бормочут лишь пустые повторения и это затуманивает идеал Бога. Они не знают, что говорят. Если бы люди знали, насколько они должны иметь право говорить о подобных вещах, они были бы очень внимательны к своим словам.
Когда, пройдя через все остальные стадии сознания, человек достигает этой стадии, он говорит очень мало, ведь она выше стадии религии и даже вне пределов концепции Бога, это стадия самоосуществления. Её достигают, когда человек тщательнейшим образом извлек свою самость, свое я, так что от него не осталось ничего, а только божественная субстанция, и лишь тогда он имеет право выражать себя. Итак, десятое посвящение — это пробуждение истинного Я, истинного Эго, и это пробуждение достигается медитацией, такой, которая заставляет человека забыть свое ложное ограниченное я. Чем сильнее человек способен забыть его, тем сильнее пробуждается истинное Я.
На следующих стадиях человек испытывает ощущение великолепия, которое по-персидски называется Хаират. Это подобно тому как рождается ребенок и начинает видеть всё новое: этот старый мир видится ему новым миром. Как только с помощью медитации изменяется точка зрения, начинаешь видеть весь мир, который перед всеми и который видит каждый, совершенно иначе. Человек начинает видеть мотив, стоящий за мотивом, причину, стоящую за причиной, и его точка зрения на религию тоже меняется. Она меняется потому, что там, где обычный человек будет желать обвинять, наказывать или унижать кого-то за определенные поступки, поднявшийся до этой стадии не может ни судить, ни обвинять, он только видит причину, стоящую за причиной. Кого тогда ему обвинять? Кого осуждать? Как он может отказаться от прощения, какова бы ни была вина, когда он видит всё, стоящее за проступком, видит его обоснование, мотив, может быть даже более значимые, чем то, что совершивший проступок может увидеть сам. Так манера поведения постоянного самопожертвования, манера спонтанной любви и сочувствия, манера с уважением относиться как мудрому, так и к глупому, к достойному и к недостойному, возникает естественным образом и выражает себя как божественная жизнь. Именно на этой стадии человеческая душа прикасается к совершенству и становится божественной, исполняя этим свою истинную цель жизни.
Глава II
Значение и смысл инициации
Значение слова «посвящение» (англ. initiation) можно понять по ассоциации со словом «инициатива». Фактически каждый ребенок, рожденный на земле, рождается с инициативой, но затем по мере того, как он растет, этот дух несколько отмирает, поскольку знание, которое он собирает в течение жизни, заставляет его сомневаться. Это сомнение, возрастая всё сильнее, очень часто заставляет человека утратить силу инициативы и тогда он не желает делать следующий шаг, пока не будет уверен, вода перед ним или суша, а очень часто вода выглядит как суша, а суша как вода. Согласно мистикам, жизнь — это иллюзия, так что человек основывает свои рассуждения на иллюзии. Как бы то ни было, обретенная им сила рассуждения помогает жить в миру, хотя очень часто именно эта рассудочность мешает ему предпринять то, что называется инициативой.
Именно посредством духа инициативы кто бы то ни было в мире, совершивший что-то великое, смог это совершить. В начале его усилий люди называют такого человека сумасшедшим или фанатиком, безумным или умалишенным, но когда видят результат, они думают, что он мудрее всех. Это доказали все великие пророки, создатели наций, известные изобретатели и исследователи. Могут спросить, разве видят ли они всё точно так же, как и рассуждающий человек? Да, но другими глазами. Их точка зрения отлична, и она не всегда совпадает с точкой зрения обычного человека, поэтому вполне естественно, что люди будут называть их фанатиками, хотя, возможно, они видят гораздо больше, чем все окружающие. Те, кто достиг успеха после полного провала, или победившие болезнь после сильных страданий, смогли сделать это с помощью духа инициативы.
Есть несколько видов посвящений, которые проходит душа. Во-первых, это естественное посвящение. Некий вид естественного раскрытия, которому душа не может дать ни объяснения, ни причины, оно приходит к ней, хотя с ее стороны для этого не было предпринято никаких попыток или усилий. Иногда такая инициация происходит после сильной болезни, боли или страданий. Она приходит как раскрытие горизонта, как вспышка света, и моментально мир кажется измененным. Это не значит, что он изменился, это значит, что человек стал настроен на другой тон. Он начинает думать по-другому, чувствовать по-другому, видеть и действовать, всё его состояние начинает изменяться. О нём можно сказать, что с этого момента он начинает жить. Это может прийти как видение, как сон, как феномен — в любой из этих форм, невозможно определить, как конкретно оно проявится.
Другая известная мистикам инициация — это посвящение, получаемое от человека, живущего на земле. У каждой мистической школы есть свое посвящение. На Востоке, где мистические идеи широко распространены и считаются наиболее священными, любой желающий встать на духовный путь считает инициацию или посвящение самой важной вещью. Даже если такая душа как Иисус Христос, должна была пройти крещение Иоанном Крестителем, то ни одна душа на земле не может сказать: «Я выше посвящения». Разве это невозможно? Всё возможно. Человек может прыгнуть в воду с намерением доплыть до Нью-Йорка, но его жизнь будет гораздо в большей безопасности, если он закажет билет на обычный корабль. И разница между этими душами такая же, или даже больше — между тем, кто хочет идти по духовному пути, приняв посвящение, и тем, кто от него отказывается.
Посвящение духовным учителем означает как доверие, оказываемое учителем ученику, так и доверие, оказываемое учеником учителю. И прогресс посвящаемого зависит от того, насколько полно тот отдается руководству учителя. Один может отдать палец, другой половину пальца, а третий отдаст всю руку. Это большая разница, ведь если ученик говорит: «Хорошо, я посвящу некоторое количество своего времени и мысли твоему водительству, будет ли этого достаточно?», учитель конечно ответит: «Да, если ты считаешь, что этого хватит»; но в действительности этого никогда не достаточно. Также могут поинтересоваться, придется ли отказываться от своей точки зрения, чтобы следовать за чьей-то чужой? Но в действительности, если у человека есть точка зрения, он никогда не теряет ее. Точка зрения, которую человек теряет — не его собственная. Смотря на всё с точки зрения другого, он только лишь расширяет свою собственную: у него получается две точки зрения вместо одной. Если выходит так, что точка зрения ученика отличается от точки зрения учителя, то принимая мысль учителя его собственная удваивается, у ученика остается и свое видение тоже, но теперь у него есть выбор, горизонт его мысли расширяется. Но ученик, который закрывается и говорит: «Я буду охранять свою точку зрения или она ускользнет от меня», никогда не извлечет никакой пользы из такого отношения.
Мистический путь весьма тонок. Отношения между учителем и учеником слишком тонкие, чтобы их можно было выразить словами. Кроме того, язык мистического учителя всегда неуловим, уклончив; у вас не получится, так сказать, пригвоздить его к его словам, вы не сможете попросить его ясно высказаться о чем-то, что это то или иное, такое или эдакое. А если мистик говорит так, то он не мистик, потому что мистик не может так поступить. Он может казаться стоящим на земле, но летать в воздухе. Как из воздуха нельзя сделать камень, так и из мистика нельзя сделать плотную сущность. Ни его «да» означает не то же самое, что «да» другого, ни его «нет» не значит то же, что «нет» других. Язык мистика — это не язык слов, это язык смыслов. Использовать слова повседневного языка для мистика — большое несчастье, ведь это не его слова. Он не может выразить себя этими словами. И то же самое мы обнаруживаем в поступках мистика. Его внешние поступки не для каждого будут выражать скрытый за ними смысл, а этот смысл может быть гораздо более важным внутренне, чем само внешнее действие.
Поэтому учитель постоянно проверяет ученика. Он говорит с ним или не говорит с ним, поскольку всё должно прийти в нужное время. Божественному знанию никогда не обучали на словах и никогда не будут. Работа мистического учителя не в том, чтобы учить, а в том, чтобы настроить ученика, настроить так, чтобы он стал инструментом Бога. Так что, мистический учитель не исполнитель на инструменте, а настройщик. Когда он настроил его, то отдает в руки Музыканта, который и играет на нем. Обязанность мистического учителя — это работа настройщиком.
В споре с мистическим учителем нет ничего хорошего. Ведь ученик может говорить на одном языке, а мистический учитель на другом, а когда нет общего языка, как спор может быть продуктивным? Поэтому на пути мистицизма нет споров.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.