Бесплатный фрагмент - Судьбы евреев-колхозников

ОТ ПРЕЗЕНТАЦИИ К НОВОЙ КНИГЕ…

28 февраля 2012 года в республиканской библиотеке им. Франко состоялась презентация наших двух книг «Евреи-колхозники», которые вышли в 2009 и 2011 годах в издательстве «Доля». Книги были высоко оценены гостями встречи, в том числе Ефимом Фиксом, тогда депутатом Верховного Совета АРК, писателем Виталием Фесенко (Севастополь), представителями Джанкойского, Красногвардейского, Первомайского районов, хотя прозвучало и сожаление, что на их страницах очень мало сведений о Фрайдорфском и Лариндорфском еврейских национальных районах, о многих национальных еврейских сельских советах (а их в Крыму, по разным данным, было от 35 до 40), поэтому авторам посоветовали продолжить работу, дополняя новые книги материалами об этих районах и сельских советах, колхозах и судьбах евреев-колхозников. Были большие проблемы с финансированием двух книг «Евреи-колхозники»…

В их издании финансово помогли Владимир Механик (Москва), Ян Вайсман (Симферополь), Борис Сапожник (Мурманск), Лазарь Гайт (Симферополь), братья Абрам и Гирша Каганы (США и Крым) и другие.

Нас очень обрадовало внимание и оценки пресс-службы Еврейского фонда Украины, читателей из Израиля Маи Рощиной, Семена Дубровского, Владимира Ромбаха (США), Хаима Цейтлина (США), нам стали присылать письма, документы, фотографии, и мы сразу же обсудили проект новой книги под названием «Судьбы евреев-колхозников» и приступили к работе.

Увы, как оказалось, собрать материалы о еврейских национальных районах не так просто: мало книг, нет музеев, много спорного в интернет-источниках, весьма сдержанно освещена эта тема в известном многотомном издании — «История городов и сел УССР» (Киев, 1974) Радовало главное — письма наших читателей, новые данные из архивов.

В газете «Шолэм» (редактор Анатолий Гендин) были напечатаны емкие материалы, которые вошли в эту книгу, параллельно шел поиск и по другим источникам. Так, в музее с. Восход (Николай Готовчиков) были собраны уникальные документы времен войны. Но был главный фактор — финансирование. И тут авторы вынуждены были сделать паузу до 2019 года.

К тому же произошли исторические события марта 2014 года, многое изменилось в жизни городов и сел. Шел процесс вхождения нашей республики в структуры, духовное поле РФ. Мы надеялись, что, наконец, откроются новые перспективы в работе и над книгой, хотя, к сожалению, проблема издания книги не исчезла. Мы понимаем, как много надо еще работать ученым, историкам, краеведам, чтоб восстановить картины прошлого. Вот пример: известный в мире кино выдающийся режиссер Борис Мафцир, снимая фильм «Готеланд» о Холокосте в Крыму, с грустью говорил, что в бывших еврейских районах и сельсоветах Крыма нет музеев, заброшенные кладбища, мало книг о жизни евреев-крестьян. Правда, фильм вышел, но проблема не решена.

Есть и такая проблема, по сути, хроническая: Сергей Ткаченко, автор интересного очерка «Майское: три события крымской истории» (2010) писал: «Когда рассказываешь кому-то о евреях-колхозниках, видишь округлившиеся глаза. Не привыкли к таким поворотам. А ведь в первые годы Советской власти евреи из разных городов и местечек создавали в засушливой крымской степи компактные поселения с пашнями и огородами, виноградниками и садами, с водопроводом и электричеством, со школами на родном языке, клубами, библиотеками».

Ну, а сейчас, когда колхозы и совхозы уничтожены «реформами» от времен Горбачева в России и Кравчука — Кучмы на Украине, читателям уже новых поколений вдвойне необходимы правдивые книги не только о еврейских колхозах, но и о совхозах и колхозах вообще в стране в 1930–1991 годах и в последующие годы, в том числе в Крыму — Республике Крым. Не сомневаемся, эта книга вызовет интерес. Чтоб понять, в каких условиях оказались евреи-переселенцы, мы решили внести материалы и о крымской степи, чтоб ощутить, каких невероятных усилий стоило ее освоение.

Структурно книга состоит из новых материалов из архивов, писем и воспоминаний наших корреспондентов-земляков, в нее включены статьи из газет «Крымская правда», «Шолэм», «Сельская правда», журнала «Крым», материалов из музея истории колхоза «Россия» и др.

Дорогие читатели, наши корреспонденты и меценаты! Уверены, что и на этот раз вы будете рядом. Имена меценатов будут внесены в книгу.

Николай Готовчиков

Анатолий Гендин

2019 год

ВЫ НАМ ПИСАЛИ…

Не вошедшее в книгу

После выхода наших книг в редакцию газеты «Шолэм» и музей ордена Ленина колхоза «Россия» стали приходить письма из разных уголков Украины, Белоруссии, Израиля, США, многих крымских сел и городов. Мы стали работать над третьей книгой «Судьбы евреев-колхозников», был написан первый вариант небольшой по объему книги, еще многое надо было включать в ее содержание, но наши планы были тщетными. Много событий коснулось судеб не только жителей Крыма. Попытки найти поддержку в финансировании потерпели крах. И тогда по инициативе Анатолия Гендина решено было продолжить рассказ о судьбах переселенцев-евреев на полосах газеты, накапливать все эти поступления в музее. Надо отдать должное редактору: в «Шолэме» печатались и печатаются очень известные авторы, были опубликованы воспоминания ветеранов, редкие документы. Если бы сделать подборку только этих статей с рассказами о судьбах колхозников-евреев, получилось бы очень весомое исследование данной проблемы. Вот несколько примеров таких основательных публикаций.

Работа Бориса Берлина «История крымской трагедии» (январь — февраль 2011 года), «Воспоминания о моих родителях» Марины Егудиной (2011–2012), «По дорогам войны. По следам отца», «От Мраморной балки до Пулковских высот» Манахима Хананаева (2015, 2018), «Все евреи ответственны друг за друга. Коль А-ехудим ахраим Зе Ба Зе» президента истории Ближнего Востока Евгения Сатановского, «Музыка Холокоста» Эстер Гинзбург (2018), многочисленные глубокие статьи Анатолия Гендина, интересные рассказы Абрама Кагана («Зорька», «Ограбление магазина» и др.), статья Е. Трахтенберга «Чтобы сохранить память», Анны Чапыгиной «Мой дедушка Аарон и его брат Изик» (о еврейском театре), многие другие — все это обогатило бы книгу, ее панорама событий стала бы ярче, реалистичней. К сожалению, неопределенность в масштабах финансирования издания вынудила нас сократить объем книги. Авторы совершенно демократично не стали размещать все свои публикации не только в «Шолэме», но и в «Крымской правде», «Сельской правде», журналах «Крым», «Манускрипт», выбрав самые-самые, наиболее глубоко раскрывающие тему.

Как знать, что там впереди, но в архивах колхозного музея, в редакции «Шолэма» хранятся газеты. Хочется верить, что тема о евреях-колхозниках еще будет востребованной. Тогда все сделанное нами и сохраненное пригодится историкам, краеведам, журналистам, писателям.

Не исключен и вариант братьев Абрама и Гирша Каганов, которые самостоятельно провели архивные исследования, собрали материалы о родных и близких и издали книгу «О еврейской деревне в Крымской степи», в которую вошли их рассказы и публикации из «Шолэма».

И вот новая их книга «У берегов Отечества». Абрам Каган и его брат Гирш вновь вернулись к истории села Най-Лебен, откуда они родом. В книге есть сведения об участниках Великой Отечественной войны, своеобразное изображение жизни села, колхоза, то есть и это издание имеет фактический материал о судьбах евреев-переселенцев. Думается, отзывы будут и в газете «Шолэм».

Лариндорфский и Фрайдорфский районы

От авторов: в наших книгах «Евреи-колхозники» (особенно в первой) помещено больше рассказов о Тельманском районе и Ротендорфском сельском совете, что обедняло панораму рассказа. Однако там есть страницы и о Лариндорфском, и о Фрайдорфском районах. Мы опубликовали в ней интересную работу Йосси Барада (Израиль) на стр. 131–135 и работу Владимира Брошевана «Крым — вторая родина» (об образовании Фрайдорфского района»), что, конечно, является каплей в море.

Литература об этих районах, конечно, есть. Наиболее обширные труды у Эдуарда Кукуя «Еврейские колхозы в Крыму», Ефима Невельштейна «Фрайдорфский еврейский национальный район», Якова Пасика «Фрайдорфский и Лариндорфский еврейские национальные районы», фундаментальные исследования Бориса Берлина, Михаила Тяглого и др. Но найти их в библиотеках непросто, а сведения нужны и политологу, и краеведу.

Многие, как известно из практики студентов, аспирантов, в поисках сведений по истории еврейских колхозов обращаются к википедиям.

Там, конечно, есть все, в том числе и о еврейских колхозах. Но сколько неточностей, разночтений! Скупые сведения можно найти в известной работе «История городов и сел УССР», в томе, посвященном Крымской области. Этого мало, а чтобы написать историю о еврейских национальных районах и сельских советах, нужна длительная исследовательская работа. Думается, это дело историков и краеведов тех мест, где находились еврейские национальные районы, сельсоветы, колхозы. Но здесь, с помощью авторов ряда писем, особенно севастопольского журналиста Александр Калько (известного не только в Крыму), новых работы исследователей, старых многотиражек, которые хранятся, как и районные газеты, в республиканском архиве, мы несколько расширим сведения по этой проблематике.

Мы нашли статью Сергея Ткаченко «Майское: три события крымской истории» в «Рассвете», со ссылкой, что этот материал напечатала «Крымская правда». Содержание очень близкое к тексту Йосси Барада, но немало и дополнительного. Даем краткий пересказ этой публикации, хотя в книге «Евреи-колхозники» (2011) мы уже приводили материалы из этого исследования. Сергей Ткаченко, как уже отмечено, расширил рассказ новыми фактами, именами, цифрами.

ХАКЛАЙ-МАЙФЕЛЬД-МАЙСКОЕ

С автором мы не встретились, а из его работы включили отдельные отрывки в виде пересказа, выбирая фактический материал.

Итак, все эти названия села в их историческом развитии. Оно находится в Джанкойском районе. Евреи-переселенцы из Белоруссии, Украины, России прибыли сюда, выбрали место возле станции Колай (Азов), поселились в землянках и шалашах и основали село Хаклай (в переводе с иврита означает «земельное угодье»), стали осваивать новое для них дело — земледелие, заложили сады, виноградники. В селе было 300 жителей. В 1929 году село переименовали в Майфельд (Майское поле). Автор ссылается на воспоминания Валерия Ивановича Левина, краеведа, историка. Его мать Клара Ефимовна — заслуженный агроном УССР, кавалер орденов Ленина и других, работала главным агрономом в колхозе, который назывался «Россия» (Н. Готовчиков: «Я хорошо знал эту замечательную женщину, разговаривал с ней и о евреях-переселенцах). Так случилось, что в Красногвардейском и Джанкойском районах были колхозы с названием «Россия», между ними велось соцсоревнование, установились теплые отношения, чему способствовал заслуженный агроном УССР, председатель колхоза — В. И. Криворотов. Сергей Ткаченко ссылается на рассказы и исследования Михаила Непомнящего, собравшего большой материал о евреях-переселенцах, написавшего книгу и создавшего музей истории села в школе. Отыскать книгу нам не удалось, а сведения о первой коммуне включаем — она была основана в 1924 году, называлась Тель-Хай. Здесь был настоящий университет: учились азам животноводства, строили силосные башни, закладывали виноградники. Однако наиболее многогранной и полезной была деятельность «Агро-Джойнта» — дочерней компании «Джойнт» (США). «Агро-Джойнт» прислал сюда своих агрономов, строителей. Тогда были построены средняя школа с кабинетами, библиотека. В школе были духовой оркестр, самодеятельный театр, много кружков; в столовой бесплатно кормили детей, выдавали обувь, книги. Обучение велось на идиш, но широко изучались русский язык и литература. Был создан Комитет по земельному устройству еврейских трудящихся — КомЗЕТ, который занимался вопросами строительства. Были построены многие дома, которые по имени этого Комитета в народе получили название «комзетки».

До 1929 года здесь все вели единоличные хозяйства. В 1929–1932 годы шла коллективизация, все единоличники — это 68 хозяйств — объединились в колхоз. Чтобы многое не повторять, здесь, как и всюду в еврейском колхозе, успешно вели хозяйство, имели свою электростанцию. Велась просветительская работа, работали любительские кружки самодеятельности.

…В разделе «Печаль степного ковыля» — рассказ о трагических со бытия в 1941–1944 годах. Автор из Израиля Гитель Губенко пишет: «1 ноября 1941 года в Колайский район ворвались немцы. В конце декабря в район прибыла из Джанкоя команда СД. Из разных деревень района согнали евреев в Майфельд в здание школы». Здесь у них отняли все вещи и учинили страшную акцию по уничтожению всех жителей. Было убито 1512 человек.

Мы не будем приводить ужасных сцен, но есть одно замечание автора: «Никто из местных жителей не спас ни одного еврея, не спрятал ни одного ребенка, не приютил хоть на час, не накормил». И еще: «В расстрельной команде было больше не немцев, а разношерстного сброда, который активно помогал палачам».

Хочется назвать основательную работу известного краеведа Бориса Берлина «История Крымской трагедии», главы из которой печатались в газете «Шолэм» (№12 в 2011 году, №1 и №2 в 2012 году), чтобы показать масштабы и ужасы Холокоста в Крыму. Есть работы и у Александра Глубочанского, Владимира Брошевана.

От авторов: здесь нет фамилий первых переселенцев, имен председателей колхозов, данных экономического развития, но мы думаем, что и эта небольшая публикация явится определенным ориентиром для будущих авторов книг и о Фрайдорфском районе, в состав которого входили села Колайского сельского совета.

О ЕВРЕЙСКОМ СЧАСТЬЕ В СТЕПИ ПОД ДЖАНКОЕМ

Михаила Иосифовича Выгона, конечно, знали учителя-филологи, литературоведы Крыма. Это был один из самых ярких педагогов в Крыму. Его статьи и выступления перед коллегами многие помнят. А еще Михаил Выгон был автором книг «Пушкин в Крыму» (пушкинские места), которая вышла в 1974 году, о романе А. Фадеева «Молодая гвардия» (методические разработки в помощь учителям-языковедам, работающим в 10-х классах) и других. Книга «Пушкин в Крыму», небольшая по объему (69 стр.), стала настольной для учителей-филологов. В печати были положительные отзывы (например, Н. Шика в «Славе Севастополя»). Немногие знают, что корни автора Михаила Выгона из с. Майфельд под Джанкоем, что он — сын переселенца 1925 года.

Книга «О еврейском счастье в степи под Джанкоем» написана им в Израиле, куда он переехал в 1991 году. Прекрасно зная жителей села, их труд по преображению целинной степи в настоящий оазис достатка и уюта, обладая цепкой памятью и наблюдательностью, он создал маленькую энциклопедию об этом селе (сейчас — село Майское, центр сельского поселения). Книга вышла в 2004 году на иврите. Не знаем, есть ли ее переводы на русский язык, но очень ценным является электронный пересказ книги, который сделал внук автора — Даниэль Голштейн. Читателям советуем прочесть этот вариант, а мы сочли необходимым назвать лишь несколько имен жителей села, взять фото из этой работы.

…В селе жил Ямпольский Пинкус Руимович (1907–1984), секретарь Крымского обкома ВКП (б) — уполномоченный обкома в партизанских отрядах Крыма. Командовал он и Северным партизанским отрядом. О его деятельности много документов в архивах Республики Крым.

…Бесстрашный партизан, кавалер Красного Знамени, с 1943 года — командир партизанского отряда Кушнир Яков Михайлович (1923–2008) — тоже корнями из этого еврейского села.

…Писатель, учитель Выгон Михаил Иосифович (26.01.1924–03.01.2011) — майфельдовец.

В заключение хотелось бы одного, чтобы нашлись заинтересованные люди, чтобы появилась в Крыму это исследование о судьбах евреев-колхозников. Другие книги автора есть в библиотеках.

«РАСПАХАЛИ БЫ ВСЮ ПЛАНЕТУ!»

В книге «Евреи-колхозники» (вторая книга, 2011), в главе «Лариндорфский район», есть интересное, яркое интервью с Маней Ароновной Гендиной. А вот документов, статей нет. Мы были рады находке: в архивах музея с. Восход найдена газета Первомайского района от 1 мая 1999 года с интереснейшей публикацией Владимира Шишкова с романтическим названием. Газета вышла к 70-летию коллективного сельхозпредприятия (колхозы уже летели под откос), где чрезвычайно много было хроники прошлых лет, когда район еще был Лариндорфский.

…В «Истории городов и сел УССР» (Киев, 1974) сказано: «В октябре 1925 года здесь организовалось сельскохозяйственное кредитное машинное товарищество. В мае оно насчитывало 12 членов. Большим событием в селе стало появление первого трактора «Фордзон», которым в этом году было вспахано свыше 90 десятин земли товарищества и бедняков. В 1927 году сформировано товарищество по совместной обработке земли (ТОЗ), куда вошло 28 человек. В том же году все члены ТОЗа вступили в колхоз «Вабадус» («Свобода»). Но о том, что переселенцами были евреи — ни слова! Такие «правки» текстов были в Киеве нормой.

Теперь к пересказу статьи Владимира Шишкова. Итак, создан еврейский колхоз. Его переименовали в «Най-Лебен» («Новая жизнь»). Хотелось предупредить читателей, что в Крыму было и село Най-Лебен в Тельманском (Красногвардейском) районе. А колхоз там назывался «им. Молотова» (потом «им. Маленкова», позже — «Россия»).

Центральной усадьбой колхоза было с. Калининдорф. Первые председатели: Медведев, Егудин, Глуховский, Гофман, Полонский. Особенно многое сделано при «тридцатитысячнике» Айзеке Гофмане: пробиты три артезианских скважины, построена кошара, ветряная мельница. Неимоверно тяжелый труд — вручную разбрасывали навоз, удобряли почву, молотили зерновые, косили. В 1935 году получили по 6,7 центнера пшеницы и по 7,9 центнера ячменя с гектара, 540 килограммов хлопка. Знатной хлопководкой в Крыму была Вера Яуфман. С 1936 года председателем работал Борис Полонский. Колхоз «Най-Лебен» в 1937, 1938 и 1939 годах был участником ВДНХ (Москва). Прославились и овцеводы: в 1940-м году на Всемирной выставке в Бельгии овцы колхоза заняли призовые места по всем категориям (вес, настриг, длина шерсти, тонин). Лучшие чабаны: Серов, Кац, Кискин…

Далее автор приводит цифры о том, что получал в колхозе сам колхозник. Во-первых, в личных подворьях держали птицу, овец, коров и бычков, кроликов. На трудодень выдавали по 20 килограммов пшеницы, по 3 килограмма картофеля, по 5 килограммов овощей, выписывали по невысоким ценам строительные материалы и многое другое В 1937 году открыли добротную общественную баню. Интересной была жизнь клуба, библиотеки, комсомольская… Перед войной в селе проживало 325 человек.

Тяжелое время оккупации, террор и Холокост — все это испытали най-лебенцы. Фашисты и их прихвостни повесили Соню Кац, комсомолку, а всего расстреляли 36 жителей села, в основном, евреев (в статье В. Шишкова страшные картины казни земляков, указаны имена предателей — НГ, АГ). Мы не будем здесь все это публиковать — о Холокосте в Крыму много работ.

Судьба колхоза «Най-Лебен» аналогична всем разрушенным вой ной колхозам и совхозам, фабрикам, заводам. Колхоз им. Калинина (переименован в 1944 году) рос и креп. Среди тружеников упомянуты Борис Попов, Оля Бочман, Аврум Карайказа, Василий Осипов. Радостная весть для села: в середине 1944 года заработала Сталинская МТС в Первомайском (Лариндорф). Председателем избран Трофим Руденко, его сменил Абель Кац.

В 50-е годы — поток переселенцев из Смоленской, Воронежской, Кировской областей. Росло население села. Колхоз был возрожден и достиг выдающихся успехов. В годы с 1964 до 1995 председателем работал Аркадий Полонский. В колхозе было 1078 человек, 90 тракторов, 19 комбайнов, 55 грузовых и 7 легковых автомобилей; с каждого гектара собирали по 56,3 центнера зерновых, 253 центнеров овощей (сравните: в 1945 году работало всего 187 человек).

…В 1999 году, свидетельствует Владимир Шишков, «состояние колхоза слабее, чем 10 лет назад».

В юбилейном году на Доску Почета были занесены: Андрусишин Иван Михайлович, оператор ДДА-100М (двухконсольный дождевальный агрегат); Бирюков Валерий Алексеевич, электромонтер; Демчук Валерий Кондратьевич, механизатор; Зварычук Михаил Самуилович, кукурузовод; Коновальчук Николай Николаевич, водитель; Лаврук Федор Федорович, бригадир тракторной бригады; Нежмединова Лилия Аметовна, тестомес пекарни; Рипа Василий Михайлович, скотник; Рогоза Владимир Борисович, художественный руководитель ДК; Рубан Павлина Васильевна, свинарка; Свищук Нина Владимировна, почтальон отделения связи; Сидоренко Татьяна Васильевна, доярка; Топчиенко Анна Павловна, телятница.

В Калининдорфе в 1999 году был и музей (основатель Алек сей Иванович Ушаков. В 1999 году — Николай Супрун). Вот имена, которые занесены в анналы истории села и колхоза: Александр Казусик, Николай Кучеренко, Клавдия Шуляк, Екатерина Орленко, Иван Пыцкив, Мария Зыщик, Александр Вареник, Леонид Броневицкий. На полотне изображены: Аркадий Борисович Полонский; пятиклассник Валера Веремей; помощник комбайнера, скотник Михаил Малик; механизатор Иван Николаенков; доярка Мария Кудрявцева; заведующий гаражом Владимир Кискин; заведующая фермой Александра Темик.

…Судьба колхозов известна. Рухнули даже такие гиганты как «Россия», им. Крупской, «Большевик», да и вообще колхозов и совхозов нет! К чему это привело, всем известно. Рассказ же коллеги Владимира Шишкова — прекрасная иллюстрация к теме судьбы колхозов…

ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА…

Рассказов о судьбах первых переселенцев-евреев написано немало: есть публикации в СМИ, но очень многое затеряно, ушло в вечность.

Повторимся: наши книги «Евреи-колхозники» привлекли внимание многих читателей как в нашей стране, так и в других государствах. Пришло просто обилие документов, снимков, вырезок из газет, копий писем военных лет, архивных документов. И это, конечно, очень ценно, поэтому и вошло в книгу «Судьбы евреев-колхозников».

Глава «От первого лица» по сути написана теми, кто прислал письма, бывал в Симферополе и с. Восход, встречался с нами…

Леонид Паз: «Спасибо за память!»

«Николай! Ты помнишь нашу семью. После посещения музея и твоего подарка — книги «Евреи-колхозники», я понял, как много вы с Анатолием Гендиным сделали. Стремление не дать уйти в небытие дел наших предков, сохранить память для новых поколений — вот, что вызывает ни с чем не сравнимую благодарность. Я начинаю рассказ о нашей многострадальной семье Паз. Мой отец — Иосиф Маркович Паз, родился 21 июня 1911 года в Карасубазаре (Белогорск). Что касается такой трехбуквенной фамилии, то, как считают этнографы, скорей всего дальние предки прибыли морем из даль- них мест. Потом семья переехала на территорию Ротендорфского еврейского сельсовета в деревню Ойфленбург, участок №5 (сейчас — с. Заря Восходненского поселения). Там отец стал работать, отслужил в армии, стал работать в МТС (машинно-тракторная станция) трактористом, а дедушка — 1880 года рождения, подвозил на бричке горючее для тракторов и комбайнов. В 1938 году отец женился, в 1939 году появился на свет мой брат Владимир. Мать мало рассказывала об этих годах, но я знаю, что отец, в числе первых, в июне 1941 года ушел на фронт. А вскоре Крым был оккупирован фашистами. Семья сестры отца вместе с моей мамой и детьми эвакуировались в Казахстан, где 15 ноября 1941 года и родился я — Леня Паз.

О судьбе дедушки и бабушки (они не смогли покинуть родное село) я узнал в архиве г. Симферополя. В документе сказано, что чрезвычайная комиссия установила: «по Тельманскому району в период за 1941–1944 гг. среди расстрелянных фашистами числятся №315 — Паз Марк И., 1880 г.р., еврей, и Паз Вера Б., 1884 г.р., еврейка, жители с. Ойфленбург, Тельманского района».

Спасибо тебе, Анатолию и Гирше Кагану, что смогли установить памятную доску в парке с. Восход с именами жертв Холокоста.

А отец служил в в/ч, полевая почта №35, в Евпатории. Он писал письма. Вот, передаю в музей некоторые из них. Но с июня 1942 года не было вестей. На мои запросы пришел ответ, что тракторист, рядовой Паз Иосиф Маркович «пропал без вести в июне 1942 года».

Тяжкая участь была бы у брата и сестры отца, но праведники мира их спасли. Моя бабушка (по матери) и ее сын Шайка тогда жили в с. Октябрь в 3-х километрах от Колая (Азовское), где их и расстреляли фашисты. Из всего нашего рода остались после войны мы с братом и мамой. Моим отчимом стал фронтовик, замечательный человек Михлин В. М., который много лет работал главным бухгалтером колхоза им. Молотова, а потом и «России». Спасибо ему и моей крестной маме Темме Борисовне.

Вот и все. Остальное, Коля, ты знаешь. Записи используй по-своему усмотрению, ты литератор. Леонид Паз».

Среди документов Леонид приложил статью Михаила Тяглого — хорошо знакомого нам ученого, под названием «Наследники «Агро-Джойнта» и копии писем отца.

Строки из писем бойца…

Письмо от 16 февраля 1942 года:

«Дорогая сестра! Спасибо за письмо. Ты даже не представляешь, как рад я был, мне завидовали все товарищи.. Но я так боюсь, что будет с родителями, которые остались в Крыму. Я свидетель тех зверств, которые совершают гитлеровские бандиты. Напиши все, что знаешь обо всех дорогих родных. За подлости палачей я готов отомстить, как подобает красному бойцу. Я уже был в боях. Сейчас работаю в мастерских по специальности».

Из письма от 10 июня 1942 года:

«Дорогая сестра! Я не любитель огорчать вас, но на душе неспокойно и больно. Мусенька, я здоров, но письмо от Гиси очень тревожит. Я знаю, ей очень трудно, поэтому и прошу тебя быть моей семье опорой, заменить меня. Я понимаю, как трудно с продуктами. Надо как-то завестись огородом, что-то посеять, иначе не выжить. Наши дети не должны чувствовать все эти тягости, мы должны сделать все, чтоб они были сыты, обогреты. Не волнуйтесь, если будет задержка с письмами. Целую вас всех».

…Судьба самого Леонида Паза сложилась, как и его ровесников — «детей войны»: школа, армия, работа. В тяжелые времена краха СССР он выехал в Германию, где живет и сейчас. Часто бывает на родине в селе Восход (Най-Лебен), в Симферополе. Но, конечно, тяжелая судьба семьи, трудные годы детства не уходят из памяти. И он хочет, чтобы правду о прошлом знали новые и новые поколения…

В книгах А. Гендина и Н. Готовчикова «Евреи-колхозники» есть рассказы о колхозах Ротендорфского сельского совета, немало и о семье Михлиных. В народном музее хранятся документы, фотографии, газеты о судьбах наших дедов-прадедов, и экскурсоводы рассказывают гостям музея об этих удивительных человеческих судьбах.

Приписка: «Девичья фамилии моей мамы — Норштейн, Марии Марковны — Паз. Она родилась в Карасубазаре в 1908 году. Отец — Марк Паз, мать — Вера Берковна Паз. Как и все, они взяли кредит в «Агро-Джойнте» и построили дом в с. Заря. Развалины его есть и сейчас. В семье росло 5 детей: Муся, Мирра, Шура, Ида, Иосиф. Мария вышла замуж за Самуила Норштейна, у них родилось двое детей — Борис и Вера. Мирра вышла замуж и уехала в Мариуполь, работала библиотекарем. В годы войны была подпольщицей, которую выдал предатель. Фашисты повесили Мирру.

Ида замуж вышла в колхозе, родила сына. Не успела выехать в эвакуацию. Ее с сыном прятали, как их зовут сейчас, праведники мира. Это были русские люди — Владимир и Паша, которым угрожали смертью за то, что прятали евреев, но те уверяли, что это племянница с ребенком, так и выжили. Сын Александр был на фронте сапером, вернулся с победой. Иосиф после войны работал механизатором. У них родилось двое детей — Владимир и Леонид.

А вот судьба Марка и Веры ужасна — фашисты заживо закопали их в землю в 1941 году, в декабре».

Николай! Я сделал эту приписку, чтоб дополнить мое первое письмо. Спасибо за музей и встречу. С уважением Леонид Паз».

Это письмо пришло к нам еще в 2014 году, мы хотели включить его в новую книгу. Не случилось! И вот есть шанс исполнить наши планы. А письмо — это ценный, большой фактический материал о селе Ротендорф, центре сельсовета, где была школа-семилетка, колхоз им. Ворошилова, жили известные семьи Норштейнов, Фаерштейнов, отец автора был избран председателем колхоза перед войной.

Авторы

МНУХИН АБРАМ МАРКОВИЧ (МЕЕРОВИЧ)

Мой отец, Мнухин Абрам Маркович (Меерович), родился 20 апреля 1902 года в пос. Коекоты Мглинского района Брянской области. Это было небольшое еврейское местечко. В семье отца было четверо детей, кроме моего отца были еще две сестры и брат. Сестры: Зинаида Марковна (Злата), Евдокия Марковна и брат Исаак Маркович. Насколько я знаю из рассказов моей мамы, мой дедушка был кузнецом. Жила семья очень бедно, как и все в еврейском местечке. Но дети имели возможность посещать школу, и мой папа окончил 4 класса ешивы, хотя в последствии он не был религиозным человеком. Моя мама, Мнухина Раиса Львовна (Рися-Найма Лейвиковна) родилась 17 декабря 1904 года в деревне Цинка, Мглинского района Брянской области. Моя бабушка (ее мама) умерла рано, и дедушка (ее отец) женился во второй раз. В семье остались полу-сиротами 8 детей. К сожалению, мачеха не смогла заменить детям родную мать. Я помню только рассказы о ее братьях и сестрах, которых звали: Мария, Хоня, Миша, Борис, Меня и Гриша. Моя мама также, как и отец ходила в школу и окончила 6 классов ешивы. По тем временам она считалась достаточно грамотной женщиной. Это, что касается истоков. Как же мои родители оказались в Крыму я и хочу сейчас рассказать. В 1923 году американский фонд помощи евреям «Агро-Джойнт» прибыл в Москву с предложением о создании на юге Украины еврейских поселений с целью освоения целинных земель, а в последующем и возможности основания на этих территориях Еврейской автономной области. Это был не только Крым, но и Херсонская область, а надо сказать, что в 20-е годы прошлого столетия юг Украины и Крым представляли собой только лишь бесконечные южные степи. Предложение было принято и в Москве было подписано соглашение. «Агро-Джойнт» оказывал большую техническую и финансовую помощь в осуществлении этих замыслов. На местах были созданы государственные органы, которые содействовали созданию новых поселений. Такие как КомЗЕТ — комитет землеустройства евреев трудящихся и ОЗЕТ — общество землеустройства евреев трудящихся. Во главе с С. Михоэлсом и В. Маяковским в этом обществе активно работала и Лиля Брик — подруга В. Маяковского. По призыву этих организаций, начиная с 1925 года, началось активное переселение евреев (и не только молодежи) в Крым. Приблизительно было переселено около 50 тыс. евреев, в том числе и мой отец одним из первых в этом же году переселился в Крым. Он и еще несколько энтузиастов приехали с Брянщины в Джанкой, а оттуда пешком на землю, предназначенную для поселения, которую называли участками. Это был 4-й участок. Всего было создано 89 участков, и это только в Крыму. Поселение получило название на идиш — «Ротенштадт», и далее существовало это поселение под управлением Ротендорфского сельсовета. Через год мой папа женился на моей маме, и они уже вместе продолжили этот путь. В поселениях началось активное строительство жилья. Об этом очень хорошо рассказывается в документальном кинофильме «Красный Сион». Сначала все жили в землянках, потом стали строить сообща дома. Дома эти складывались из самана и из ракушечника. Саман или по-татарски «калыб» представлял собой блоки размером 20*40*20, и изготовлялся он из замеса глины с соломой. Ракушечник использовался большей частью для выведения основания дома. Американский фонд помогал лошадьми, волами, которые так необходимы были в доставке грузов, а также стройматериалами — это и лесоматериал, и черепица. Сегодняшнему поколению не понять, что значили тогда такие материалы. Если в домах были деревянные полы и крыша черепичная (и это в степях), то в те времена такие дома были редкость или просто роскошь. Чтобы заселить сельское подворье домашними животными, также большую помощь оказал «Агро-Джойнт». В каждом дворе было подсобное хозяйство, люди выращивали кур, гусей и даже свиней. Постепенно выросли дома, а самый первый был выстроен моим отцом. Это был дом на несколько семей. Вот в этом доме 6 июня 1933 года я и родился, но до моего рождения было еще двое детей. Первым ребенком в семье была моя старшая сестра — Мнухина Берта Абрамовна, она родилась 4 декабря 1927 года. К сожалению, ее уже нет в живых, она умерла в 2002 году. А передо мной была еще девочка, Клава, 1931 года рождения. Она умерла совсем маленькой от кори в 1932 году.

Поселения разрастались и образовывались товарищества по обработке земли — ТОЗ. Уж не знаю, что было раньше — образование киббуцев в Израиле или образование подобных товариществ в Крыму. К 1933 году такие товарищества преобразовались в колхозы. В 1933 году моего папу сначала избрали бригадиром. Председателем в то время был Славкин. А в 1936 моего отца избрали председателем колхоза. Я очень хорошо помню, как к нам в колхоз приезжал Егудин. Он работал в то время в районе на какой-то руководящей должности. Мой папа был очень трудолюбивым человеком и очень хорошо справлялся со своей должностью председателя. Все было на его плечах, мы, дети, его практически не видели дома отдыхающим. В особенности летом. Он всегда был с людьми или в поле, или в правлении. Но мы всегда чувствовали, как он нас любит, своих детей, свою семью. Он был очень умелым человеком, мог делать очень много своими руками, особенно хорошо он владел столярным делом. Конечно же, он был для нас примером во всем. Мама рассказывала, что он был очень уважаемым человеком. Если в клубе было какое-то мероприятие, то без него никогда не начинали, он всегда старался избегать опозданий, хотя и был очень занят. Уже через много-много лет я узнал от своей сестры, что мой папа даже учился заочно в сельскохозяйственном институте в Москве, но видимо из- за войны не закончил.

В колхозе активно возделывали землю, высаживали виноградники. Из артезианской скважины при помощи ветряка качали воду на полив. Зарплаты как таковой люди не получали, а получали трудодни и на эти трудодни можно было получить всю продукцию нашего колхоза. Колхоз продолжал расширятся и крепнуть. За предвоенный период, за то время, когда мой папа был председателем колхоза, было выстроено около 100 домов, школа 7-летка, детский сад, интернат для тех детей, которые жили на более отдаленных участках, птичник, коровник, телятник, здание правления колхоза, мельница, водокачка, электростанция и клуб. Уже до войны в колхозе было электричество и радио. В клубе проводились общие собрания, вечера отдыха и танцы. Была художественная самодеятельность и даже свой духовой оркестр. Очень любимы были игры — биллиард и в особенности шахматы и шашки. На все главные праздники страны колхозники собирались вместе. На улице накрывались столы, на которых было вино из собственных виноградников. И начиналось празднование пением всех песен — и советских, и еврейских. Все разговаривали на русском языке и на идиш. До 1936 года обучение в школе велось на идиш. Только после репрессии и расстрела министра просвещения Бубнова все обучение перевели на русский язык. В нашей школе были очень хорошие учителя. Недаром очень многие из моих товарищей достигли многого в жизни, благодаря полученным знаниям именно в школе. Особенно с большой теплотой и благодарностью я вспоминаю нашего учителя по математике — Бориса Ефимовича Файерштейна, он, кстати, еще жив и живет в Израиле, и учительницу по русскому языку и литературе — Софью Львовну Гутлину, а также учителя по истории — Куцикевича Мойсея Львовича. Директором школы была учительница по географии и биологии — Мария Абрамовна Гельфанд. В нашей школе учились дети с других участков: 3-го и 5-го. Они поступали к нам после 4-го класса. Жили они в интернате всю неделю и на выходные шли домой. После войны это здание пришло в негодность, и детям приходилось ходить в школу пешком каждый день по три километра. После окончания школы многие учились в Чеботарском сельхозтехникуме, где обучение также проводилось на идиш. Молодые люди учились, работали, создавали семьи. И колхозная жизнь набирала обороты в развитии, жизнь кипела. Моя мама, например, была звеньевой полеводческой бригады и за успехи в сельском хозяйстве ее в 1940 году наградили поездкой в Москву на сельскохозяйственную выставку. Там она получила грамоту за подписью Сталина. Кстати сказать, эта самая грамота потом нас неоднократно выручала в годы войны, когда нам нужно получить какую-то помощь — подпись Сталина действовала безотказно.

Ну, теперь вернемся к нашим колхозникам. Евреи трудились, не жалея сил, выращивали хороший урожай зерновых, зерно вывозили на элеватор в Курман-Кемельчи (сегодня Красногвардейск), сначала на лошадях, их было довольно много, но потом, с 1938 года по 1940 год, в нашем колхозе появилось 3 автомобиля ЗИС-5 и полуторка ГАЗ-ММ. Первыми водителями были Смолянинов Миша, Дубнов Зелик и Фридман Абрам. Работа пошла веселей. Все видели, как растет и богатеет колхоз, и по численности людей, и по трудовым успехам. Не обошла стороной наш колхоз и та пора, когда всюду искали врагов народа. Конечно, я слабо помню, что было до войны, когда начались репрессии, но помню, что особенно сложными были 1938—1940 годы. Я до сих пор помню, как мог раздастся ночью стук в окно и крик: «Абрам Маркович!» — это приехали из НКВД кого-то арестовывать. А кого можно было найти?! Но случаи все-таки были. У нас в колхозе жила семья Дубровских, их было два брата — Абрам и Фалик, наши семьи очень дружили, и их дети Нема и Семен были моими очень близкими друзьями. И вот у них были родственники в США. Обоих братьев, отцов семейств, активных колхозников, в разгар уборочной страды, однажды ночью забрали и увезли на машине неизвестно куда. Хотя, как раз известно куда… Каково было после этого моему папе, главе колхоза и нам тоже, когда все люди тыкали в нас пальцем, будто это мы на них донесли. К счастью, через 3 месяца их отпустили домой. Хотя «бдительность» не терял никто. Даже мы, дети, были втянуты в эту политику. Один случай навсегда врезался мне в память. Однажды нам, ребятам, повстречался точильщик. Такие точильщики ходили по селам и точили ножи, ножницы и т. д. Ну, а мы, дети, обступили этого мастера и, затаив дыхание, следили за его виртуозной работой. Он заточил очередной нож, взял его в руку, попробовал на остроту и сказал: «Этим ножом можно сталь резать!» Потом взял свой станок на плечо и пошел на 3-й участок. Ну, у страха глаза велики, и мы, все ребята, решили, что он сказал не сталь резать, а «СТАЛИНА резать»! Мы переглянулись, посовещались и айда в правление, к моему отцу. Ну как же, преступника разоблачили! Эти взрослые люди, приняв все за чистую монету, ни минуты не раздумывая погнались за несчастным точильщиком, да как выдали ему нагоняй! Это как отражение всего, что происходило в стране. Но тем не менее, все верили в хорошее будущее, строили планы на жизнь. И ничто не предвещало беды, грянувшей 22 июня 1941 года. После объявления войны все люди вышли на улицу, женщины стали плакать. В течение следующих трех дней все мужское население призвали в армию, в том числе и моего отца. В один миг колхоз остался обезглавленным, без мужской силы. После мобилизации, через некоторое время, мой папа вернулся в колхоз. Вопрос ставился так, что все хозяйство необходимо было эвакуировать. Не только людей, но и всю живность, технику, а также организовать сдачу уже собранного урожая и всех излишков государству. И мой папа занялся этим непростым и трудновыполнимым делом. Всех колхозников погрузили на мажары и бестарки. Люди с детьми и всем домашним скарбом погрузились на конные упряжки и двинулись в Керчь, на переправу. Ехали они около недели. После прибытия в Керчь их переправили в Прикавказье. Там они сдали весь скот — это были и овцы, и лошади. Расселились они в поселке Гнадиенбург, это было немецкое село, а вот немцев, живших там до этого, уже к тому времени не было… Нашей же семье по прибытии в Керчь удалось последним катером переправиться в г. Темрюк Краснодарского края. Там наш папа попрощался с нами и вернулся обратно в колхоз со словами: «Я — коммунист, я должен быть там, где я больше нужен». Я помню, как я кричал: «Папа, папа! Не оставляй нас!» Это был последний миг, когда я видел своего отца живым. После войны мы узнали, что предположительно, наш папа разделил трагическую судьбу тех людей, которые находились на теплоходе «Армения». Капитаном корабля был В. Я. Плауцевский. 11 ноября 1941 года теплоход вышел из Севастополя, эвакуируя раненных и жителей города. В 2 часа ночи, предположительно, корабль зашел в Ялту для погрузки раненных, в числе раненных был и мой отец, медицинского персонала госпиталей и жителей, к 8-ми утра судно вышло в море, а в 11 утра оно было атаковано торпедоносцем «ХЕНКЕЛЬ НЕ 111» с дистанции 600 метров. За 4 минуты судно было уничтожено. В живых осталось только 8 человек из, предположительно, 10 000 пассажиров. Это была одна из самых страшных трагедий второй мировой войны. Только лишь после войны в Курмане мы получили повестку о гибели отца, это можно было сделать только при наличии двух свидетелей.

А мы из г. Темрюк погрузились в эшелон и так отправились в эвакуацию. По пути нас бомбили, и мы только лишь по счастливой случайности остались в живых. Мы прибыли в Джизак — это небольшой городок в Узбекистане. Там мы пробыли до 1944 года. В октябре 1944 года мы вернулись в колхоз. Председателем был уже Лещинский, но это уже другая история.

Это был мой рассказ о моем отце и о нашей семье, которой есть продолжение и дай бог далее жить нам в мире и спокойствии, храня великую память о наших великих предках.

Мнухин Леонид Абрамович,

Ганновер, Германия, тел. 0049511 39 49 939, июнь 2014 года

От авторов: многое изменилось за эти годы. Многие ушли от нас в вечность, в том числе последний защитник Брестской крепости — Борис Ефимович Фаерштейн. Колхоз им. Ворошилова вошел в состав большого объединенного хозяйства — ордена Лени на колхоз «Россия». Но рухнул и этот гигант (в книге есть об этой трагедии — НГ, АГ).

Нет больше колхозов не только на территории Ротендорфского сельсовета, ныне Восходненского сельского поселения. Не все мысли Леонида Мнухина разделяют авторы книги. Но мы решили оставить все так, как в письме. Тем более, что в наше время исторические события, оценки их столь противоречивы, спорны, что и автор письма имел право на свое видение событий.

Николай Готовчиков

Анатолий Гендин

НОРШТЕЙНЫ: ХЛЕБОРОБЫ И ВОИНЫ, ПЕДАГОГИ И РЕЖИССЕРЫ…

…В Симферополе живет замечательный человек, чьи корни в с. Ротендорф (Климово): педагог, глубокий знаток своего рода, истории еврейских сел, судеб, просветитель и сподвижник в деле сохранения памяти о том, что нынче редко вспоминают и немногие знают. Она из славной семьи Норштейн, которая известна не только в РФ. Это Вера Норштейн, которая собрала много документов о своих родных, передала в музей, эти документы стали его ценными экспонатами. Честно говоря, собранного хватило бы на целую книгу… Но поскольку это издание — рассказ о многих, мы, с ее разрешения, используем в книге отдельные документы, отрывки из рассказов…

Авторы

ИЗ РУКОПИСЕЙ ВЕРЫ НОРШТЕЙН

«Мой дедушка Норштейн Лейб (Лев) Аброхэм Иосеиевич родился в 1874 году в многодетной семье в деревне Микулино Смоленской губернии. Он был старшим сыном. Кроме него было еще 9 детей. С бабушкой Ханной они поженились в 1900 году. У них было 6 детей, дочь Стерна умерла в детстве. В 1926 году они переселились в Крым, получили ссуду от «Агро-Джойнта» в сумме 800 рублей на строительство дома, обзаведение хозяйством.

В «Обязательстве» от 10 августа 1929 года все очень четко расписано: о сроках выплаты ссуды по годам, условиях использования средств и др.

На выделенном участке №4 («Ратенштадт») Ротендорфского сельсовета Джанкойского района (тогда эта территория входила в состав этого района — НГ) семья Норштейн начала строить свой крымский дом. Как и все, дома строили из самана или колыба (смесь глины, соломы, конского навоза), делали блоки, сушили на солнце. Дома получались теплыми и прочными. А пока жили в землянках. Де душка был мастер на все руки: пекарь, печник, строитель. К слову, на Песах он в русской печи выпекал вкусную мацу на всю деревню.

В колхоз дедушка вступил сразу же и стал выполнять все, что ему поручали: кладка печей, рубка мочалы для подвязки виноградника, изготовление ящиков, строительные работы и др.

…Когда началась война дедушка с женой эвакуировались в Казахстан. Там Хана умерла от воспаления легких (лекарств не было). Дедушка вытесал памятник из камня.

За годы войны из рода Норштейнов погибло двадцать семь человек…

Дедушка вернулся в с. Климово в свой дом, работал в колхозе вплоть до 1956 года. А последние годы провел в Бахчисарае у младшей дочери, наведывался в Климово, где жила семья сына Самуила. Разлетелись дети дедушки. Лейба, Борис и Иосиф стали москвичами, Эйдле — в Севастополе, Маня — в Ленинграде. А на земле остался работать один Самоил.

Из второго поколения Норштейнов интересна судьба многих. Так, Шмуль (Самуил), средний сын, стал агрономом-виноградарем — это один из пионеров выращивания винограда в степном Крыму. Его успехи значительны: в 1939 и 1940-м годах папа (это отец Веры Норштейн — НГ) был участником ВДНХ и занесен в Книгу Почета ВДНХ СССР. Тяжело переживал он 1953 год, когда виноградники вымерзли. Это явилось причиной его раннего ухода от нас. Свидетельства ВДНХ за 1939 и 1940 годы, копии личных документов, фото семьи, виноградник 1941 года, первые опыты виноделия в колхозе, выступление «Как мы добились высокого урожая винограда» — все это в архивах музея и, конечно, семьи.

«Ворошиловский стрелок», изобретатель

Таким был Борис Самойлович Норштейн. Сельский парнишка был талантлив: мог собрать детекторный радиоприемник, метко стрелял, отлично учился, мог починить любой прибор. Служил в бронетанковых войсках, 5 раз поощрялся отпуском домой за свои рационализаторские дела. После армии работал на колхозном радио, а в 1957–1960-х годах принимал участие в создании телецентра в Симферополе, вел кружок в Доме пионеров. О нем писали газеты, журналы. С 1975 года руководил лабораторией электроники, принимал участие в соревнованиях среди радиолюбителей и профессионалов. Ему присвоены звания «Мастер спорта СССР», награжден медалью А. Попова. Борис был участником ВДНХ в 1967 году.

Ему принадлежит честь создания телецентра в ДОСААФ. Настоящий патриот, он среди первых был на Чернобыльской АЭС. Он был удостоен награды — знака «Ликвидатор аварии на ЧАЭС». Рано ушел из жизни.

В Гагаринском парке столицы Крыма есть мемориал в память о героях-ликвидаторах. Есть там имя — Норштейн Борис Самойлович.

Люди на фото…

Вера Норштейн щедро обеспечила нас снимками большого рода Норштейнов. Посмотрим. Вот, перебираем копии фотографий:

…Пропуск №016561 на имя Бориса Норштейна.

…Памятная скрижаль в парке им. Гагарина с именем Бориса.

…Григорий Борисович Норштейн — скрипичных дел мастер.

…Юрий Норштейн — всемирно известный мультипликатор, режиссер, автор множества фильмов («Ежик в тумане», «Шинель», «Сказка сказок»). О нем написаны книги, сняты фильмы.

Много снимков. Очень хотелось бы, чтобы вышла монография об этом замечательном роде. А мы говорим спасибо Вере Норштейн.

Авторы

ИЛЬЯ МУРОМЕЦ ЗЕМЛИ КРЫМСКОЙ

Человек и его дело

К столетию со дня рождения выдающегося руководителя колхоза-миллионера «Дружба народов» Ильи Абрамовича Егудина.

О человеке, который положил свою жизнь на создание в крымской степи одного из крупнейших предприятий страны, снимали фильмы зарубежные киношники. У нас же Героя Социалистического Труда, кавалера четырех орденов Ленина, Илью Абрамовича Егудина помнят лишь ученики, соратники, родные и близкие люди. Остальные имеют возможность прикоснуться к его удивительной судьбе и поистине героическому пути созидания лишь благодаря отдельным публикациям в периодике да нескольким очеркам в старых журналах. В ближайшее время недобор будет восполнен: к выходу в свет готовится книга известного крымского писателя Николая Готовчикова «Звезды и тернии Ильи Егудина». Она о том, как юноша из бедной еврейской семьи сумел покорить степные просторы и сердца тысяч людей.

Из огня — в полымя

Сталин наклонил голову в сторону Молотова и тихо спросил:

— Кто этот молодой человек на трибуне?

— Знакомый мне. Это крымчанин Илья Егудин. Председатель еврейского колхоза, — ответил Вячеслав Михайлович.

— Такой молодой? Сколько ему лет?

— Двадцать два. Комсомолец.

— А рассуждает по-государственному. Еврейский колхоз? Хочу познакомиться.

Это было в 1935 году, когда в Москве проходил Второй Всесоюзный съезд колхозников-ударников. Тогда Илья Егудин рассказал Сталину о том, что земли в Крыму прекрасные, но им очень нужна вода, нужно бурить скважины. На то время слишком смелые мечты комсомольца многим казались несбыточными. Но очень скоро они воплотились в жизнь: крымские степи стали волшебным образом превращаться в настоящие оазисы. Некогда бесплодная степь шагала к своему прогрессу семимильными шагами так же, как это делал в пору своей юности Илья Егудин, который, как поговаривали, родился с исключительной тягой к земледелию.

А родился будущий богатырь земли крымской в многодетной семье ломового извозчика, в Гомеле, 15 сентября 1913 года. Зарабатывал отец немного, поэтому вместо школьной парты у Илюши был свой угол в слесарной мастерской, где он учился мастерству и был на побегушках вроде чеховского Ваньки Жукова. Профессию освоил быстро, стал помогать семье. А в 1925 году в стране начался процесс переселения евреев из Гомельской, Смоленской, Минской областей в Крым. Добровольное. Чтобы люди смогли освоить новое для себя земледелие, а пустующая до того земля получила долгожданный уход. Так и попал двенадцатилетний Илюша из огня да в полымя.

Те сложные годы становления позднее описал в своем романе «Под жарким солнцем» советский писатель Илья Гордон. Тогда в Крыму возникли первые еврейские поселения Най-Лебен (сейчас — с. Восход), Ротендорф (сейчас — с. Климово), Нейшпроцунг (сейчас — с. Чапаево) и другие. А в 30-е годы на их базе были созданы колхозы имени Молотова, Ворошилова, Свердлова, которые, кстати, стали хозяйствами-миллионерами еще до Великой Отечественной войны.

Семья Егудиных жила в Нейшпроцунге, здесь Илья и начал свой трудовой путь на земле сначала прицепщиком, затем трактористом. Да так, что стал в 18 лет бригадиром полеводческой бригады, в 22 года — председателем колхоза, а за особые успехи в 1935 году был награжден орденом Ленина, который вручил ему лично Михаил Иванович Калинин. Попавшие в его подчинение опытные земледельцы видели, как этот юноша буквально сердцем чувствовал землю, горячо любил ее и поражал окружающих глубоким знанием существа производства. Это при том, что никогда не получал ни агрономического, ни какого другого высшего образования. Илья Егудин горячо брался за любое дело, а завершив его, понимал, что этого очень мало, и ставил перед собой еще более высокие цели. За это его уважали. И еще за то, что он сам высоко ценил труд каждого рабочего, заботился не только о его положении в коллективе, но и о быте.

Ни шагу на месте

Молва о предприимчивом молодом человеке разлетелась по всей стране, и его начали перебрасывать на самые сложные участки: сначала — директором Курманской МТС, экспозиция которой на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в Москве в 1939–40 годах была одной из самых передовых того времени.

В годы Великой Отечественной войны Егудина направили в Среднюю Азию, где он работал директором МТС, был заместителем Кашка-Дарьинского облземотдела. В апреле 1944 года он вместе с солдатами-освободителями вернулся в родной Красногвардейский район, и его тут же его избрали председателем райисполкома.

О свое беде (война отняла у Ильи Абрамовича и его верной жены Лизы двоих детей) думать было некогда: нужно было восстанавливать народное хозяйство. И опять, как только район стал стабильно выполнять планы госпоставки и были восстановлены школы и ясли, новое назначение в Кировский райком, где дела были плохи. На новом посту Илья Абрамович столкнулся с непонятной его деятельной натуре и преступной по тем временам инертностью руководителей, которые пытались скрыть свою лень под приписками в отчетных документах. Коса нашла на камень, и на Егудина посыпались доносы и поклепы. Отстоять свою правоту и честное имя Илье Абрамовичу удалось значительно позже, а пока суд да дело — своеобразная «штрафная рота» в должности председателя колхоза им. Молотова №2 в селе Петровка того же Красногвардейского района, где Илья впервые сел за руль трактора.

Вот здесь и засверкал всеми гранями исключительный талант Егудина-организатора.

Из небольшого, заурядного колхоза времен послевоенной разрухи 1949 года вырос гигант, ставший эталоном и ведения экономики, и решения социальных проблем. Сюда ездили учиться, как надо работать на земле со всех уголков СССР и других стран мира.

Только свободных средств в кассе колхоза всегда лежало свыше 150 миллионов рублей, что по курсу тех лет составляет 150 миллионов долларов. Мощных хозяйственные животноводческие и перерабатывающие комплексы с современным оборудованием, комфортабельный жилой городок городского типа, школы, Дворцы культуры, детские сады и ясли, спортивные арены и завидные асфальтированные дороги — все это за деньги колхоза, собранные в одну копилку его славными тружениками различных национальностей. Их здесь и поныне насчитывается более двадцати.

В семье единой

«Маленькой точкой обозначено наше село Петровка на карте Крыма, — писал Илья Абрамович в 1975 году. — Но эта маленькая точка расширяется для каждого, кто живет или побывал здесь. Перед ним сразу же встают картины нашей жизни. А если внимательно всмотреться в дела и планы трудового коллектива, то в нем, как солнце в капле воды, отражается то большое и мудрое, что питает духовные силы наших народов, — великая дружба людей разных национальностей».

Плодами этой дружбы можно было досыта накормить не только жителей своего района, но и всего нашего полуострова. Обрабатывая около 16 тысяч гектаров сельхозугодий, труженики хозяйства получали около 30 тысяч тонн зерна, 1500 тонн сои, 170 тысяч тонн зеленых кормов, по 10 тысяч тонн фруктов, винограда и овощей, 6 тысяч тонн картофеля. С животноводческих ферм поступало более 1,3 тысяч тонн молока и около 700 тонн мяса.

Консервный цех производил 20 миллионов условных банок настоящих овощных и фруктовых деликатесов. Без перебоев работали: маслоцех, вино-соковый завод и другие предприятия.

А географии поставок сельхозпродукции из «Дружбы народов» сегодня можно только позавидовать: это Белоруссия, Молдавия, Латвия, Туркмения, Болгария, Венгрия, Германия, Польша.

Журналист американской телекомпании «Эн-Би-Си», снимая в 70-е годы фильм о «Дружбе народов», сказал Илье Егудину: «У вас не колхоз, а целая страна! В Организации Объединенных Наций должен быть ваш представитель». Слова иностранного репортера попали в точку, ведь создать такой гигант на базе послевоенного ничего Илье Абрамовичу удалось, в главной степени, благодаря своему внимательному отношению к каждому человеку. Потому, что мог потратить несколько часов, чтобы выслушать наболевшее. Мог остановить свою «Волгу» по пути на важное совещание, чтобы подвезти к дому уставших полеводов. Мог сам показать, как нужно выкашивать клин, если кто-то не умел это сделать идеально.

…Илья Абрамович ушел из жизни в 1985 году. Достойно несли вахту продолжатели его дела Александр Калиниченко, Василий и Мария Киселевы.

Василию Алексеевичу чуть ли не единственному в Крыму удалось сохранить единство агрофирмы, сберечь то, что было наработано годами, десятилетиями, многими поколениями земледельцев.

С 2003 года началась новая страница в истории «Дружбы народов»: 10 лет тому назад «Дружба народов» вошла в структуру холдинга «Мироновский хлебопродукт».

Пришли новые поколения тружеников села, новые технологии, новые социально-экономические срезы. Но сохранилась преемственность в делах и поступках руководителей «Дружбы народов», базу которой заложил великий труженик Илья Егудин. И его соратники. И тысячи «дружбинцев», которые передают из поколения в поколения основы бытия и хозяйствования, привитые их отцам и дедам удивительным самородком земли крымской, которому завтра могло исполниться сто лет.

Наталия Гончарова

Редакция благодарит писателя Николая Готовчикова и родных Ильи Абрамовича за любезно предоставленные архивные материалы.

От автора книги «Звезды и тернии Ильи Егудина»: Моя книга об И. А. Егудине вышла к 100-летию со дня его рождения. И только по личной инициативе, хотя Егудин заслуживает большего, чем книга.

А профинансировала издание — «Дружба народов», что ограничивало мои оценки происходящего в районе, в том числе в селах Петровского сельсовета.

По просьбе редакции я выслал материалы из будущей книги. Это единственная монография о знаменитом руководителе агро-промышленного комплекса, которого знал весь мир.

Что сказать? Во-первых, и сейчас главными предприятиями, которые формируют бюджет района, являются те, что созданы на базе «Дружбы народов».

А книга разлетелась по свету. Есть она и в библиотеках Крыма.

Николай Готовчиков

ПЕРВАЯ ПУБЛИКАЦИЯ ИЛЬИ ЕГУДИНА

Из архивов

Многие, в том числе и колхозники бывшей знаменитой «Дружбы народов», не знают, где начинал свое председательство их выдающийся лидер, Герой Социалистического Труда, кавалер четырех орденов Ленина, депутат и делегат высшего эшелона — Илья Абрамович Егудин.

И это понятно: его жизнь неразрывно связана с этим колхозом, там и ныне живут его сыновья Виктор и Михаил, внуки. А между тем председателем он до войны был в с. Нейшпроцунг (сейчас — с. Чапаево), которое находится на территории бывшей не менее знаменитой «России» Восходненского сельсовета (до войны — Ротендорфского). Работая над материалами в районной газете «Огни маяка» (до войны — «Thalmans Warheit — «Тельманская правда»), тщательно разыскивал сведения о И. А. Егудине. И вот в №227 от 26 апреля 1935 года заметка «Почему мы стали лучше работать». Автор пишет: «Решение правительства об организации новых районов и Сталинский Устав колхозной жизни коренным образом изменили лицо нашего колхоза им. Свердлова. Повысилась трудовая дисциплина, увеличился выход на работу, улучшилось планирование, больше стали уделять внимания качеству и уже начали забывать, что глубокий прорыв был нашим постоянным гостем.

Повсеместное оперативное руководство со стороны районных организаций, практическая помощь, которую мы получаем в связи с организацией Тельманского района, дадут нам в этом году к 1 Мая возможность закончить все работы весеннего периода».

Заметка — дипломатичная.

Действительно, в 1935 году произошло разукрупнение немецкого Биюк-Онларского района на Тельманский и Биюк-Онларский (позже — Красногвардейский и Октябрьский, а с 1962 года — Красногвардейский), но было много организационных провалов, менялись председатели колхозов, дробились и объединялись сельхозартели, а устав сельхозартели пока еще изучался… Какая там помощь!

Но вот в колхозе им. Свердлова, основанном евреями-переселенцами, действительно дела шли хорошо. Его молодой председатель Илья Егудин в том году был награжден орденом Ленина, его лично поздравили с наградой В. М. Молотов, Л. М. Каганович, И. В. Сталин (см. об этом в книге А. Гендина и Н. Готовчикова «Евреи-колхозники», Симферополь, «Доля», 2009).

Вернувшись из Москвы, И. Егудин выступил на собрании. «Свердловчане» приняли соцобязательства, наметили планы строительства на селе, но главное отметили: надежды — только на себя. Основное тут — трудолюбие, работа на полях, фермах, огородах, дисциплина труда, взаимовыручка.

…Остается лишь дополнить, что заметку в районную газету написал И. А. Егудин.

Это его первое выступление в новой, только что основанной газете.

Николай Готовчиков

с. Восход, Красногвардейский район,

сентябрь 2009 года

ДВА ТАЛАНТА В ОДНОЙ СЕМЬЕ

Не все знают, чем отличалась жизнь в Восходе в советские времена от нынешней. В колхозе «Россия» трудились около 5000 человек, при этом потребность в кадрах была постоянной, потому что свыше 70 специальностей было востребовано в многоотраслевом хозяйстве, внедрялись новые технологии, наступала компьютерная эра. Подбор специалистов — особая статья, костяк их был сформирован П. С. Переверзевым. Годы шли, уходили ветераны. Легендарным был Яков Аронович Хазанов, бессменный заместитель председателя по хозяйственным делам. А это обеспечение всем-всем: ГСМ, строительными материалами, доильными аппаратами, ночными горшочками для садиков, плюс торговля, а это наряды для 150 водителей, заказы и отправление целых составов с продукцией колхоза на Урал, Дальний Восток, в Москву, Ленинград, Мурманск…

Когда он ушел, в колхозе не нашли замены. Вот тогда председателю колхоза В. И. Криворотову в Симферополе и предложили кандидата на столь ответственную работу — молодого специалиста в области холодильного хозяйства — Ефима Канца. С молодой женой Ольгой приехали они из города жить в село. Она — дипломированный специалист из другой сферы — торговли.

И вскоре все убедились, что выбор был верным: Ефим Михайлович очень быстро вник в свои функции, расширил торговые деловые контакты, все завертелось. К тому же так пригодились его знания инженера холодильных агрегатов. Нашла себя и Ольга Васильевна, сменив торговлю на школу.

Вот где раскрылся ее талант учителя. Она преподавала домоводство, обслуживающий труд в классах. Во-первых, оказалось, что она прирожденный педагог; во-вторых, в школе были оборудованы лучшие в районе, да и в Крыму, классы-кабинеты (швейный цех, комната для кулинарии, для работы с различными материалами, занятий вышивкой, аппликацией).

Не раз ей приходилось давать открытые уроки для учителей района, области, на страницах «Учительской газеты» (Москва), областных и районной не раз рассказывалось об опыте работы О. В. Канц. Шли годы. В семье появилось два сына — Толя и Боря. Школа. Выбор профессии. Анатолий закончил Институт стали, Борис стал офицером. Все шло, как и положено в хорошей семье, в любви и согласии. Но грянули роковые девяностые…

…Ольга Васильевна с внучкой и сыном Борисом живут много лет в Германии. Увы, ушел от нас Ефим Михайлович. Анатолий в Москве. Имеет свой бизнес: у него хорошие гены хозяйственника и руководителя. Борис тоже нашел свое место в другой стране. Часто бывает в Крыму. Ольга Васильевна держит постоянную связь с Восходом и коллегами.

А жители Восхода помнят имена этих людей, так много сделавших для развития колхоза, села, для многих школьников…

P.S. Ольга Васильевна Канц, ее сыновья Борис и Анатолий поддерживают контакты с музеем, коллегами, пишут и мне. Когда издавалась книга «Восход — столица «России» (об истории села), то семьи Канц оказали финансовую помощь, за что спасибо им от всех «россиян», «най-лебенцев» (восходненцев).

БЕССМЕРТИЕ БОРИСА ФАЕРШТЕЙНА

Известие о смерти последнего защитника Брестской крепости Бориса Ефимовича Фаейрштейна было размещено во всех средствах информации Израиля, многих стран Европы.

И лишь одна крымская газета «Шолэм» (редактор Анатолий Гендин) на полуострове известила об этом своих читателей, да от имени «Региональной национально-культурной автономии евреев Республики Крым», Благотворительного фонда духовного наследия Крыма «Таврический клуб» и от всех крымчан было выражено соболезнование родственникам и близким героя Бреста.

Газета поместила портрет Б. Е. Фаерштейна и материал из «Вестей Израиля» (г. Ашдод).

Мне тоже позвонили из Израиля об этой грустной новости, и я тот же час отправил короткой строкой известие в прессу с фотографией защитника крепости. Газеты промолчали, лишь на одном крымском религиозном канале (Кирилл Нагорняк) разместили эту весть.

А ведь Борис Фаерштейн — наш земляк, здесь прошли его годы детства, становления, отсюда ушел в армию, долгие годы и после выхода на пенсию работал.

…Мы жили рядом много лет. Скажу более, были в самых теплых товарищеских отношениях, доверительных и неизменных. Фаерштейны приехали со Смоленщины в числе первых переселенцев (1925–1930), одни из основателей села Ротендорф (сейчас — с. Климово), потом центра еврейского национального сельского совета, Тельманского (Красногвардейского) района. Мы часто виделись, о многом говорили. В 1974 году в Киеве вышло 26 томов «Истории городов и сел УССР», один из них посвящен Крыму. Я готовил очерк «Восход» в книгу совместно с заведующим кафедрой медицинского института С. Н. Поповым. Вот тогда так нужны были рассказы Бориса Ефимовича: он помнил все о тех далеких временах коллективизации, работы школы и многое другое.

Особенно запомнились встречи с его давним другом — известным еврейским писателем Ильей Зиновьевичем Гордоном, который в 1983 году приехал в Крым и привез свою книгу о легендарном Илье Егудине, председателе ордена Ленина колхозе «Дружба народов» — «Под жарким солнцем». Вместе, втроем, мы были на презентации в колхозе, в президиуме был и Илья Абрамович рядом с писателем и Борисом Фаерштейном. Я выступал на этой встрече. А потом мы были гостями Бориса Ефимовича. Засиделись за полночь…

Оказывается, Гордон еще в 30-е годы написал рассказ о трудолюбивом еврейском мальчике Боре (рассказ «Пастушок»), который был опубликован на идиш в журнале «Советская Родина».

Борис закончил учительский институт, работал в родной школе учителем математики. Вел с детьми кружок шахматистов.

Надо отметить, что это был известный учитель, его ученики выдерживали экзамены, поступая в самые (как мы ныне говорим) престижные учебные заведения. В 1962 году я стал работать в школе, хорошо знаю, каков был авторитет старшего коллеги.

Итак, Борис был призван на службу в Красную Армию накануне Второй мировой, принимал участие в боях против белофиннов, а накануне начала Великой Отечественной рота, получившая боевое крещение, расположилась в Брестской крепости (форт №5).

Здесь и встретил он врага. Здесь в первых боях с фашистами попал в плен. Рамки газетной статьи не позволяют рассказать подробнее о всех превратностях судьбы этого замечательного человека.

Об этом многие прочитали (прочитают, если нужно) в наших книгах «Евреи-колхозники». Мы с Анатолием Гендиным включили в оба тома рассказы о Б. Е. Фаерштейне. Так, в книге, изданной в 2009 году, есть глава «Знаком я с этим человеком» (рассказ Леонида Каца из г. Ашдод), это отклик на публикацию в «Шолэме» в 2007 году. Вернувшись домой, после освобождения из плена, после долгих мытарств, а порой и глумления над его судьбой, он вновь стал учителем. С тем же талантом педагога, любовью к детям.

Уже вышедшему на пенсию учителю председатель колхоза Герой Социалистического Труда В. И. Криворотов, зная его незаурядный талант организатора, предложил должность управляющего отделением №3 (территория бывшего еврейского колхоза им. Ворошилова). Вот тогда и расцвел его талант хозяйственника, руководителя большого многоотраслевого хозяйства.

При нем был построен замечательный ДК с единственной в селах Крыма шахматной комнатой, оборудованной не хуже Симферопольского клуба. Отлично работали комплекс животноводства на 3500 голов крупного рогатого скота, сад, перерабатывающие предприятия, а также школа, амбулатория, детский сад…

Это был образованный, выдающийся человек. Много читал, пре красно разбирался в «текущей политике», вопросах экономики.

Помнится, в день ввода наших войск в Афганистан мы с ним с сожалением говорили об этом совершенно ошибочном решении правительства страны. Стоящий рядом (к слову, фронтовик), зло сказал: «Что вы болтаете? Да мы их в две недели и т.д.».

«Вот такие были и в 1941-м, — грустно сказал Б.Е. — Сколько понапрасну бросали людей на верную смерть».

Из любимых его дел было и пчеловодство. Свой день начинал с ложки меда. И мне советовал. Каждый год дарил 3-х литровый бутылек майского меда. Угощал и «медовухой».

…Отъезд в Израиль — вынужденный шаг: ушла из жизни жена, надо было выводить в жизнь сыновей, а тут разруха…

В Израиле он тоже был нужным человеком. Активистом ветеранского движения. Не забыл шахматы — вел кружок. Бывал в школах. Часто звонил. Приезжал в родное село. Встречались.

— Я вот тут кое-что собираю вам с Анатолием Гендиным для новой книги. Приеду — привезу. Не случилось.

…Борис Фаерштейн — человек большой, сложной, героической и трагической судьбы. Думается, следует увековечить его память о нем не только в Бресте и Ашдоде (там многое сделано), но и в Крыму.

Николай Готовчиков

Эти материалы прислали нам Александр Дубровский (Израиль) и Борис Дубровский (Симферополь).

Их деды-прадеды из поколения первых переселенцев. В книгах «Евреи-колхозники» (Н. Готовчиков, А. Гендин), «У берегов Отечества» (А. Каган) есть рассказы о Гузовых-Дубровских. В нашей книге по просьбе сыновей Б. С. Дубровского, главного инженера колхоза им. Молотова («Россия»), Александра и Бориса дополняем историю Гузовых-Дубровских.

Mnukhin Leonid, Hinrichsring 15,

30177 Hannover Deutschland

РАССКАЗЫВАЮТ АЛЕКСАНДР И БОРИС ДУБРОВСКИЕ

«Николай Александрович! Высылаем Вам краткий справочный материал о своих родственниках. Уверены, в музее найдется немало сведений о Дубровских, да и Вы много лет работали с мамой в школе, а в колхозе — с папой. Думаем, найдете что дополнить к тому, о чем Вы с А. Гендиным в «Евреях-колхозниках» уже рассказали о нашей семье.

Заранее благодарны Александр и Борис Дубровские».

Сентябрь, 2019

Дубровский Хаим Янкель (Янкиф) 1877 — точной даты у меня нет. Жил в Новосельцах с дочерью Фаиной и ее семьей. Они пытались эвакуироваться, но из-за того, что у Фаины были маленькие дети и парализованная бабушка, они вернулись обратно и были расстреляны фашистами. Работал в колхозе на полевых работах.

Дубровский Самуил Яковлевич работал в колхозе кузнецом. 12.08.1941 призван в армию. Участвовал в боях на Перекопе и Севастополе. Погиб в 1942 году на Сапун-горе.

Дубровская Хьена Наумовна работала на полевых работах. По воспоминаниям моей бабушки, Гузовой Двони, она работала очень быстро и много. Любила смеяться и всех смешить.

Звагельская (Дубровская) Сима Яковлевна работала в сельском клубе. Звагельский Айзик Лейбович, ее муж, был шофером в колхозе. Прошел всю войну шофером. Был в окружении, сутки прятался на дереве, спасаясь от фашистов.

Звагельский Роман Аркадьевич (Айзикович) был директором клуба в Восходе.

Дубровский Давид Самойлович (Самуилович), наш отец, родился в 1930 году в Белоруссии. После войны закончил сельскохозяйственный техникум в п. Советское. Служил в авиации. Закончил Школу Младших Авиационных Специалистов (ШМАС). Получил офицерское звание. После демобилизации работал Механиком в МТС в с. Видном, недалеко от Най-Лебен.

В колхозе «Россия» прошел путь от Механика до главного инженера. Я думаю, что его вклад в экономику колхоза был огромным. Под его руководством был создан машинно-тракторный парк с ремонтной базой, перерабатывающие заводы, холодильники. Мое детство прошло в кабинах тракторов и машин. Я долго мог смотреть как из-под резца токарного станка появляется стружка. Станок был Пети Пугача. Нравился запах масла и вид разобранных тракторов и машин. Меня поражали его знания техники. Он знал все: Механику, гидравлику, электротехнику, теплотехнику. Очень любил порядок. До последнего дня помнил номера и марки тракторов, что были записаны у него в блокноте.

Моя мама, Дубровская (Гузова) Софья Борисовна (Сарра Бенционовна) закончила педучилище и всю жизнь проработала учителем начальных классов, воспитателем группы продленного дня в Восходненской школе.

Я после школы окончил Севастопольский судостроительный техникум. Служил в железнодорожных войсках. В начале — в Конотопе, потом строил БАМ от Тынды до станции Дипкун. После демобилизации работал на заводе «Фиолент» в Симферополе, изготавливал системы корабельной автоматики и навигации. Участвовал в монтаже и испытаниях оборудования на кораблях и подводных лодках.

После развала СССР пришлось много раз начинать все сначала. Занимался дизайном и сборкой мебели, окончил курс биржевых брокеров и управлял брокерской конторой, несколько лет был директором страховой компании. Работал в Союзе предпринимателей Крыма.

В 1996 году репатриировался в Израиль с женой Светланой и дочкой Сашей. Все опять начиналось с нуля. Учил язык, закончил несколько курсов, в том числе и в Германии. Приобрел несколько новых профессий. Сейчас работаю инженером по технике безопасности на заводе корпорации «Интел».

Вот все, что нам с Борисом хотелось рассказать о своей большой семье Гузовых-Дубровских.

В среднем ряду третий слева направо мой прадед Дубровский

Хаим Янкель. Рядом с ним четвертый слева направо мой

дед Гузов Бенцион Борисович. В верхнем ряду пятая слева

направо моя бабушка Дубровская Хьена Наумовна

…От Николая Готовчикова: «Конечно, это совсем немногое, что написали братья о своей семье, очень скромно и бегло. Несколько дополнений.

О бабушке Х. Н. Дубровской есть материал в «Евреях-колхозниках», так как знаменитый бригадир-полевод Хьена Дубровская получала рекордные урожаи в Крыму и зерновых колосовых, и кукурузы, и подсолнечника, и винограда (см. стр. 114—121 в книге «Евреи-колхозники», часть первая, статья С. Билева из газеты «Красный Крым» («Крымская правда»), 1947 год. Много раз награждалась, была участницей ВДНХ. Ее имя можно часто встретить на полосах районной газеты «Тельманская правда» («Огни маяка»), причем и в довоенное время, и с 1944 года до 80-х годов.

Мать Александра и Бориса — Сарра Бенционовна Дубровская (Гузова) — учитель-методист. Она вела известный в Крыму клуб «Родное слово». Ее статьи о работе клуба, сценарии были опубликованы в журнале «Начальная школа», «Русский язык в школе» (Москва). Много лет работали вместе. Как директор школы, посетивший у С. Б. Дубровской десятки уроков, заседаний клубов, могу сказать, что это настоящий Мастер педагогического труда, глубоко порядочный и добрый человек, отдавший свое сердце детям.

Давид Самойлович (Самуилович) Дубровский, с которым мы тоже много лет работали рядом, был настоящий самородок. Он стоял у истоков создания мощной базы механизации, индустриальной структуры в колхозе. Его талант, знания, опыт, самоотдачу ценил П. С. Переверзев (см. книгу «Земля и люди», 1968 год), с ним много лет работал и другой, не менее известный председатель — В. И. Криворотов. Мощные мастерские, тракторные станы, поливочная техникум, маслозавод, консервный цех, винзавод, механизация крупных животноводческих комплексов и т. д. — все это было в надежных руках инженера от Бога — Д. С. Дубровского. Книги о таких людях писать! Три медали «За доблестный труд», «Ветеран труда», Ленинская медаль к 100-летию со дня рождения В. И. Ленина, медали ВДНХ — это крупица того, что он заслужил. Ему бы орден Ленина.

А Давид Самойлович, бывало, смеется: «Николай! Ты погляди на мой нос». А из жизни ушел он недавно. Знаю, гордился женой, детьми, рад был внукам. В книге «Евреи-колхозники» (2011 год) есть небольшая статья о Д. С. Дубровском «Кавалер 3-х медалей «За трудовую доблесть» (стр. 60—61).

Соломон Самойлович Дубровский, брат Д.С., работал шофером. Отличный специалист, безотказный и честный. Он женился на моей двоюродной сестре — Вере Федоровой, так что мы породнились. Увы, рано ушел из жизни.

Так случилось, что мне довелось учить Сашу и Бориса, Лену Дубровских, и тут можно лишь сказать одно: «Молодцы! Умницы!» Достойные родных.

О семье Гузовых в наших книгах написано почти ничего. Я хорошо знаю Ефима Гузова, умного, рассудительного, талантливого человека. Помню его работу директором районного магазина, виделись и в клубе, и в библиотеке.

В наших с А. И. Гендиным книгах есть лишь фото с Фимой Гузовым, в списках погибших в боях за Родину — имя Гузова Бенциона Борисовича.

В книге А. Кагана «О еврейской деревне в Крымской степи» (2015 год) есть рассказ о Гузове Бенционе Борисовиче (стр. 147), очень краткий.

…Почему? Все просто. Мы были заняты проблемами финансирования, поместили объявления в «Шолэме» о сборе материалов для издания… Откликнулись многие. Но многие промолчали. Так вот и вышло, хотя Гузовы-Дубровские из тех, кто создавал базу и экономическую, и социальную в колхозе им. Молотова («России») … Пусть наша книга хотя бы частично компенсирует этот пробел.

А. Гендин

Н. Готовчиков

ДВА ПИСЬМА ИЗ ИЗРАИЛЯ или КАК СКЛАДЫВАЮТСЯ СУДЬБЫ НА НОВОЙ РОДИНЕ…

Письмо из Ашдода…

Не правда ли, сейчас никого не упрекают, если он удачно обосновался в Москве или Париже, покинув вымирающее село — свою малую родину?

А вот выехавших в Израиль еще порой недалекие граждане России попрекают, забывая, что миллионы русских, украинцев, крымских татар и иных работают там, где достойно платят за работу и можно жить безбедно и интересно… И покинули они Отчизну не по тому, что не патриоты!

Да что там? Где работать в Восходе, например? А в колхозе работало около 5000 человек 72 профессий. Сейчас арендатор не будет заниматься тем, что трудоемко и затратно (государство не вмешивается), так что нужно небольшое число механизаторов, рабочих и т.д., а виноградарство, садоводство, строительство и т. д. ему «по барабану»: посеял пшеничку, подсолнух, к чему заводить коров или огороды. Безработица!

Что касается начальства районного или сельского уровня, тут просто: зарплаты совсем неплохие, наверху молчат, чего ж лезть на рожон?

…О своей судьбе пишет Борис Левин. Вот типичный пример жизни тех, кто вынужден был спасать себя и семью от беды, что пришла и в село Восход в бандитские девяностые. Борис — трудяга. Настоящий труженик. Его письмо:

«Здравствуйте, дорогой НикСаныч! Расскажу о своей семье, о которой Вам известно многое: жили рядом, Вы преподавали историю, были директором. Моя мама приехала в Крым с семьей в 1939 году, а отец — в 1947-м из Славянска. В 1941–45 годах наша семья была в эвакуации. Потом вернулась в Крым. Мои родители поженились в 1948 году.

Отец работал на тракторе, мама — виноградарем, поваром в школе (Вы тогда были директором школы). Мы с братом учились в Восходненской школе.

В 1967 году наша семья переехала в Симферополь. Работали в разных сферах. Вместе с братом отслужили в рядах Советской Армии, а в 1996 году переехали на ПМЖ в Израиль. Было трудно: незнание языка, климат (температура +42 градуса), новые люди. Все позади: и с языком, и с работой. Купили квартиру. Живем все в Ашдоде. Маме 90 лет, папа умер. Мы тут живем с братом и сестрой. У всех семьи. У меня две дочери, три внука. А вообще у бабушки Брони — 6 внуков, 11 правнуков. Я на пенсии, но работаю слесарем-сварщиком. До свидания. Высылаю фото. Как Вы и писали, эти воспоминания возможно пригодятся в книгу о «Восходе».

Извините, если есть ошибки.

Целую. Ваш ученик Борис Левин.

Израиль, г. Ашдод, ул. Шломо Леви, 20 кв. 3».

МОЯ ЖИЗНЬ В ИЗРАИЛЕ

В 1995 году мне стало понятно, что нужно уезжать в Израиль. Бизнес контролировал криминал. Симферополь был больше похож на Чикаго, чем на курортную столицу. 28 февраля 1996 года, в 13—00 часов самолет оторвался от земли и пошел снег. Нас провожали родители, брат Борис с семьей, сестра Лена, родственники, друзья. О том, что нас ждет я знал приблизительно.

Жена Светлана пошла учить язык, дочь Саша пошла в школу, а я через пару дней начал работать. Иврита я не знал, но на первых порах выручал идиш. Работал грузчиком на винзаводе. В 6 утра грузовик выезжал из ворот завода и возвращались мы обратно в 9–10, а то и в час ночи, а назавтра подъем в 5 часов утра, и все сначала. Было тяжело не столько физически, сколько морально. Через пару месяцев появились мысли о возвращении. Потом были три с половиной года на стройке с отбойным молотком в жару +40 и проливные дожди. Ходил на работу с блокнотом, записывал слова, учился говорить и писать. Дочь и жена мне помогали.

Стало понятно, что нужно серьезно учиться. Первый мой курс строительных подрядчиков был 100% авантюрой. Он длился больше года, все что я слушал на лекциях записывал на русском и дома вместе с дочкой переводил на иврит и записывал. Защитил и получил диплом. По вечерам убирал магазин в торговом центре. Бывали дни, когда я засыпал на лекциях от усталости.

Потом был большой проект в Реховоте по строительству чистых комнат для электронной промышленности. Работали вместе с немцами. Тут мне снова помог идиш. Оказалось, он здорово похож на Баварский диалект. Снова блокнот на работе и работа со словарем вечером. Потихоньку все общение с немцами пошло через меня. Дали мне рабочих и поручили монтаж электроники. С немцами подружился. Они часто бывали у нас дома. Дальше больше. Появились американцы. Английский у меня нулевой. Пришлось выкручиваться. Обложился словарями. В течении дня я должен был говорить на 4-х языках — русском, иврите, немецком и английском. Итогом стал вызов к хозяину и предложение поехать на учебу в Германию. Я согласился.

3 месяца в Германии, один. Учеба в Штутгарте. Потом стажировка в Бельгии. К концу курса сны видел на немецком. Получил международный сертификат по оборудованию чистых комнат.

Вернулся и через год мы купили квартиру в Беэр-Шеве, на юге Израиля. Дочь закончила университет. Вышла замуж. У нас замечательный внук. Сын Олег женат, живет в Иерусалиме. Специалист по базам данных.

Я закончил в Беэр-Шеве еще два годичных курса. Работал на химических заводах юга прорабом, инженером по технадзору. В данный момент — инженер по технике безопасности на заводе корпорации «Интел» в Кирьят-Гате.

О жизни в Израиле, во всех ее аспектах.

Каждый израильтянин ругает свою страну, но не поменяет ни на какую другую. Можно спокойно ночью выходить на улицу и отпускать детей. Но иногда воют сирены и начинаются ракетные обстрелы. Бывают терракты самоубийц, взорванные автобусы. В армии служат и юноши, и девушки. Мои дети тоже прошли эту школу. Мы тоже прятали оружие в диван, когда они шли гулять в увольнении. Каждый клочок этой пустынной земли возделан с любовью руками евреев. Воду и электричество Израиль поставляет арабам, которые нас и обстреливают. Мировой центр высоких технологий — это Израиль. Бедуины, живущие в палатках, по законам средневековья — это тоже Израиль. У нас есть три моря, многотысячелетняя история. Иерусалим — колыбель трех религий. Я люблю эту маленькую страну и считаю, что выполнил долг перед десятками поколений моих предков. Мы вернулись домой!

ЮБИЛЕЙ РУХНУВШЕГО ТИТАНА

60-летие «России»

60 лет тому назад в стране было завершено «укрупнение колхозов», завершена государственная реформа АПК, начатая в пятидесятые годы. Именно тогда родилась «Россия» — легендарный колхоз, который возглавляли Герои Социалистического труда Петр Перевер- зев, а потом — Владимир Криворотов. Газета «Крымская правда» рассказывала читателям об этом уникальном хозяйстве. Напомним некоторые факты и цифры. В колхозе с 12 тыс. гектаров сельхозугодий ежегодно получали по 23 тыс. тонны зерновых, по 10 тыс. тонн винограда, овощей, фруктов; животноводство (17 тыс. голов крупного рогатого скота, около 4 тыс. дойное стадо) давало 17 тыс. тонн молока, более 3 тыс. тонн мяса. Перерабатывающие предприятия (винзавод, консервный и засолочный цеха) производили до 18–20 млн. условных банок консервов 30-ти наименований, 1200 тонн солений, вино.

Рассчитавшись с государством (госзаказом) колхоз реализовывал продукцию во многих областях СССР. Доход колхоза по курсу доллара тех лет ежегодно был равен 24–26 млн. долларов, чистая прибыль 11–12 млн. долларов (рублей). Высокие зарплаты, социальная защита селян: 3000 детей, школьников и воспитанников питались бесплатно. В детских садах было 1100 детей, родители платили по 12 копеек в день, «чтоб не обвинили колхоз в преждевременном коммунизме» (слова В. Криворотова).

За колхозные деньги заасфальтированы все дороги, построен агрогородок с плавательным бассейном, школой, ДК, музеем, музыкальной школой, теннисным кортом. Во всех 10 селах были детские сады, клубы, библиотеки, ФАпы, спортзалы, колхоз ввел в штат «своих» хореографов, врачей, инструкторов и др.

В колхозных ларьках колхозники и сельские учителя, врачи, культработники покупали мясо по 0,8–1,2 рублей за килограмм, молоко по 10–12 копеек, хлеб — по такой же цене. На все 10 сел на личных подворьях было 6 коров (не было смысла их держать). Богатой была и духовная жизнь колхозников.

…А как встречаем юбилей? Полной разрухой, крахом. Ни 280 тракторов, ни 170 автомашин, ни 17000 голов крупного рогатого скота (КРС), ни 54 комбайнов, ни винзавода, ни перерабатывающих предприятий. Исчезли целые отрасли: животноводство, овощеводство, садоводство, механизация, орошение, шелководство. Все дома культуры и клубы разбиты, растащили на стройматериалы, спорткомплекс есть, но ни плавательного бассейна, ни тира, ни спортивной базы…

Самое страшное то, что царит безработица, села вымирают: в с. Нахимово было 450 жителей, сейчас — 37, в школах обучалось 2000 учащихся, сейчас — 600, работало в хозяйстве около 4500 человек 70 специальностей, сейчас — не более 500. Можно многое говорить.

Но есть еще и хорошее, что осталось от прошлого: добротные здания двух школ, неплохие дороги между селами, в с. Восход — большая больница (ныне районная), в музыкальной школе более 200 детей, нет проблем с водой, газом, канализацией, регулярное движение маршруток, сам Восход — это многоэтажные дома, отличная планировка, работает один из лучших в Крыму детских садов «Сказка», неплохая самодеятельность, работает единственный в Крыму Музей Колхоза, есть центр для ветеранов и др. Но это в Восходе! В других же — нет газа, есть проблемы с водоснабжением, в с. Нахимово, например, люди пользуются водой из колодезя 1870 года рождения. Пропадают прекрасные ореховые аллеи, в запустении скверы, жизнь тусклая, хоть местная пресса в сплошных восторгах от успехов. Это не так. Не только в «России» (бывшей).

Да, после 2014 года многое сделано в школах, садиках, но ничего не изменилось в экономике, социальной сфере.

Грустный юбилей! Очень грустный.

Николай Готовчиков

ЭСТАФЕТА ПАМЯТИ…

К 90-летию Най-Лебен, Ротендорф, Нейщпроцунг, Фрайфельд…