Бесплатный фрагмент - Субтир

Предисловие, которое всё равно, скорее всего, как обычно, никто не прочтёт

Свою прошлую книгу «ПУМПАК» я начал с объяснения названия книги, и это, фактически, заняло всё вступление. Здесь объяснение будет недолгим. Слово «субтир» образовано от совмещения слов «субъективность» и «фронтир». Субъективность — это выражение представлений человека (мыслящего субъекта) об окружающем мире, его точки зрения, чувств, убеждений и желаний, как сообщает нам Википедия. Фронтир же… Возможно, вы знаете, что это такое, однако расскажу чуть подробнее.

Фронтир, — дословно, пограничье. Малозаселённая территория на самом краю цивилизации. Там практически не действует закон, кроме, разве что, закона сильных. Нет многочисленных благ цивилизации (хотя какие-то, всё же, наличествуют, и хотя выживание здесь — важная составляющая жизни, однако оно не совсем уж экстремальное). Жизнь здесь находится в буквальном смысле на границе между привычным обыденным бытием — и чем-то совершенно и абсолютно непривычным для цивилизованного человека. Наиболее известен американский фронтир времён Дикого Запада, когда молодые Штаты осваивали бескрайние земли Северной Америки. Также обстановка фронтира царила в австралийском буше, в восточно-европейских землях Дикого Поля, в бескрайних северных просторах Канады… Многие считают, что фронтир перманентно царит в значительной части азиатской России, время от времени сдвигаясь под натиском освоения на восток, но в тёмные для страны времена стремительно возвращаясь на запад. Попадает сюда и ряд других мест во времена их освоения цивилизацией, в том числе, когда из-за специфики природных условий этот процесс становился фактически бесконечным. Важно отметить, что земли фронтира уже более-менее освоены людьми (в том числе, представляющими цивилизацию), но сама цивилизация сюда ещё не пришла — или пришла не до конца.

Говоря же о субтире, я не имею в виду какое-то место в пространственном смысле. Субтир — это психологический фронтир между Консенсусом и Абсолютом. То есть между обыденным общечеловеческим представлением людей о мироздании и полным погружением в личный духовный космос, в котором уже нет ничего, кроме самой личности и немногочисленных Констант, которые, всё же, затруднительно игнорировать даже при полном погружении в Абсолют. Субтир — место духовного пребывания большинства мистиков, за исключением тех из них, кто окончательно потеряли связь с реальным миром, погрузившись в себя. Состояние последних, впрочем, уже можно расценивать как полноценное безумие, да и влияют они на реальность лишь в минимальной степени, ибо из полного Абсолюта почти невозможно оставить следов на Консенсусе. Но в то же время, так как суть Консенсуса представляет собой непрерывное взаимное порабощение всех обитающих в нём людей друг другом, то цепи отношений и оковы связей, навязывание обыденных парадигм и пропаганда из каждого утюга фактически не дают душе дышать полноценными эмоциями и переживаниями, давая вместо них только лишь суррогаты, поэтому обитатели Консенсуса по факту не способны влиять на мироздание. И лишь те, кто находится в пограничном состоянии, кто ещё не безумны, но уже не рабы, — лишь они способны изменить мир, внося в него новые паттерны. Увы, говоря «способны», я имею в виду лишь потенциальную теоретическую возможность, а не полноценную гарантию. Ибо, к сожалению, жизнь таких людей полна безумия и боли, и многие из них так и пропадают в безвестности. Константы поглощают их души, а Туманы Забвения стирают их имена. Другие же и вовсе сдаются, вернувшись в Консенсус, словно блудные дети, и позорно занимают серое место никому не нужного винтика в никому не нужной, но всеми заправляющей Машине. И лишь единицам удаётся удержаться на плаву, лишь единицы ждёт счастливый конец.

Именно этому и посвящена моя книга — жизни в субтире, в пограничном состоянии между безумием и обыденностью, в постоянных вылазках в Тёмный Лес мистических переживаний за драгоценными, если не сказать бесценными образами и чувствами… И в последующем возвращении в Консенсус, где алчные барыги нехотя скупают эти переживания за бесценок, а иногда и вовсе отказываются принимать их даже за самую смехотворную цену, словно это какое-то серое никому не нужное дерьмо, взамен же втридорога продают вещи обыденные и банальные, но очень необходимые для комфорта — и потому ценные для обитателей субтира ввиду отсутствия таких вещей в Тёмном Лесу. Эта книга о вечном беге по лезвию бритвы, по одну сторону которой — серые и тягучие Туманы Забвения, они пытаются обесценить всё столь важное для тебя, а по другую — ужасные и коварные Константы, мечтающие растворить твою душу в себе, сожрав тебя с потрохами. О беге за мечтой, что однажды ты вытянешь в этом Тёмном Лесу что-то удивительно могущественное и великое, и уже никто не сможет этого обесценить, и ты сможешь подчинить себе Константы, развеять Туманы Забвения и изменить мир. Ну, или хотя бы, что твоя находка окажется очень ценной, это обеспечит себя достойным комфортом, и ты сможешь уже никогда не возвращаться в Консенсус, просто поселившись у самой опушки Тёмного Леса, называемого мной Абсолютом.

Также стоит отметить, что если «ПУМПАК» был написан мной в жанре «нон-фикшн», и фактически состоял из моей автобиографии и описания моих философско-мистических взглядов, то эта книга, всё же, скорее художественная, и все её события и, по большей части, персонажи — вымышленные, любые сходства — лишь совпадения… Другое дело, что не все совпадения случайны. Ещё традиционно отмечу, что хотя протагонист книги — наркоман, целью книги не является пропаганда наркотиков, более того, скорее перед вами их антипропаганда, поскольку вы увидите, как наркотики привели протагониста к моральной и психической деградации. И напоследок хочу также предупредить, что у этой книги чёрно-чёрная мораль, её протагонист — злодей, как, впрочем, в той или иной степени и все прочие персонажи. Дело в том, что положительные персонажи не интересны мне как автору, а как человек я в них и вовсе не верю.

Black Water

Йотун-Хатт был отчаянно недоволен мной.

— И это единственное говно, которое ты смог оттуда вытащить? Серьёзно?!

Во время золотой лихорадки больше всего зарабатывают продавцы лопат, не так ли? Именно «лопатами» Йотун-Хатт и торговал. Он был капитаном одного из кораблей Восставших, что бороздили просторы Космоса, периодически хакая спутники Системы, чтобы выгружать людей из Матрицы в Реальный Мир. Но помимо выполнения основной миссии Восставших, Йотун-Хатт также занимался тем, что скупал у Космических Бродяг найденные ими в Космосе файлы, чтобы затем или употребить их для дела Революции, или продать подороже на Шабаш-Базаре, а также предоставлял Бродягам за умеренную плату оборудование своего корабля для входа в Матрицу, если они желали вернутся из Космоса на Землю.

Впрочем, справедливости ради, основными клиентами Йотун-Хатта были отнюдь не Бродяги. Среди скучающей публики Матрицы, как программ, так и осведомлённых о Космосе людей, всегда было немало любителей острых ощущений, которые с огромным восторгом покупали путёвки в Космос. Тем более что для них острой потребности в сбыте найденных там файлов не было, и деньгами такие туристы обычно были более-менее обеспечены. Поэтому использовали они эти файлы не более чем как экзотические сувениры, которыми можно похвастаться перед друзьями. Ну, разумеется, пока Система не видит, и осторожно, не показывая всех особенностей файла, чтобы друзья не поняли, что же это такое на самом деле, и тем самым не привлекли Туманы Забвения, которые непременно уничтожат столь дорогую безделицу.

Сейчас Йотун-Хатт был в гневе.

— Слушай, мы все помним и знаем о твоих заслугах в прошлом, Рейни Вик, но это какой-то пиздец, серьёзно! Ты вообще уверен, что это файл, а не говно в буквальном смысле этого слова?

— Это реально крутая штука! — оправдывался я, глядя на добытые мной «сокровища», что после загрузки в компьютер корабля всё более и более напоминали пакет с 41 диском мюзикла «Кондитер», созданным несколько лет назад по мотивам экранизации книги о кондитере, убившем 13 девушек, чтобы из квинтэссенции их вкусов создать идеальный вкус. — Продаёшь оттуда, скажем, 10, а внутри всё равно 41! Тут главное, чтобы у тебя осталась большая часть дисков, иначе прирастут те, что ты продал. При этом, допустим, если раздать 39 дисков 39 людям, по одному диску в руки, а себе оставить два, то…

— Нахуя мне нужны диски с мюзиклом семилетней давности?

— Ну, вдруг найдутся коллекционеры…

— Этот диск можно заказать в интернете у издателя, и то — их всё равно не покупают!

— Ну, на крайняк можно продать диски как болванки!

— Ты в каком году застрял?! Кто сейчас пользуется дисками?!

— Ну, не знаю, можно из этих дисков склеить какой-нибудь арт-объект…

— Блядь, ты можешь относиться к делу серьёзно?! — рявкнул он, и я затих. — Серьёзно, вот скажи, какая от этого может быть польза делу Революции?

— Мне казалось, что большая часть твоего бизнеса довольно опосредованно связана с делом Революции, — заметил я.

— Ты охуел?! А то, что вся эта саранча, — он кивнул в сторону загруженных в Матрицу Восставших, выполнявших там какое-то важное задание, — живёт за мой счёт, это не считается?! Где бы была Революция, если бы не мой бизнес! Зачем я вообще занимаюсь этим дерьмом, если задуматься!..

— Мне кажется, ты сгущаешь краски. Когда много фрактальных циклов назад я нашёл в Тёмном Лесу семечко, из которого в итоге выросло Древо, теперь известное как Орден Знающих, никто тоже не верил, что это семечко может быть полезно, однако…

— О, Космос, я знал, что ты снова заведёшь эту песню! Сколько уже, твою мать, можно?! Сменилась сотня, если не тысяча фрактальных циклов, Туманы Забвения уже давно стёрли из Матрицы, что это ты создал Орден Знающих, да ты уже и сам сменил оболочку десяток, если не сотню раз, а имён и того больше, — и всё ещё вспоминаешь об этом говне! — Я отвернулся в сторону, надеясь, что он не заметит блеснувшие в глазах непрошенные слёзы, но он всё равно осёкся. — Прости, я не хотел тебя обидеть, Рейни Вик.

— Да, это я виноват… Думаешь, я не понимаю, что теперь я — лишь бледная тень собственного былого величия? Когда-то я был величайшим из эмиссаров Сил Древних и Дальних, Голосом Богов, тем, кто сумел заключить Пакт с Восставшими… А теперь… теперь я — никто. Жалкий Бродяга, которому уже не найти чего-то столь же ценного, как в тот раз. Да и если задуматься, а была ли моя в том заслуга? Древние и Дальние дали мне то семечко, я лишь исполнял их волю…

— Да, воля была их, но исполнение — твоё! Разве просто было убедить Восставших принять тебя с миром, а не распять, как посланника Машин? Разве легко было найти среди Революционеров тех, кто способен создать из данного Машинами файла нечто великое, а не сжечь его дотла?

— Спасибо, друг, я рад, что ты помнишь… Прости, что в этот раз принёс такое лютое говно, я всё понимаю… Ладно, видимо придётся немного попахать в Консенсусе, или, как вы его называете, в Матрице, хех… Не одолжишь денег на транспорт? В кредит?

— Ох, кредит тебе давать… Ладно, на, держи. Только не задерживайся в Матрице, сам знаешь, как на тебя влияют Туманы Забвения. И… осторожнее… с…

— Да, я постараюсь не кричать на промытомозглых за то, что они не верят, что я умею вызывать дождь.

— Вообще, постарайся не пытаться зарабатывать своей способностью вызывать дождь, во-первых, она там никому нафиг не нужна, а во-вторых…

— Да, я помню про Единение, то бишь, как вы его называете, Систему. И что Древние отказались постоянно меня отмазывать, тоже помню. Хех… хорошо хоть вы, Революционеры, помните о моих заслугах…

— Чувак, крепись, ты сможешь. Мы знаем, что ты способный. Может, кстати, к своим блудным детям наведаешься?

— Я им не нужен. Туманы Забвения стёрли моё имя из их памяти. Для Ордена Знающих я больше никто… может, и к счастью.

— Но твоя власть?..

— Я слишком люблю их, чтобы ею пользоваться.

— Любовь есть ложь…

— Любовь есть ложь. И всё же я люблю.

Шёл дождь. Для окружающих это были просто мерзкие холодные капли, от которых они прятались под этим отвратительным орудием на букву «з», будь оно проклято во веки веков. Для меня же… Каждая капля, что касалась моей кожи, была как поцелуй любящего ребёнка. Ребёнка, что не забудет отца… Ох, плохие мысли, плохие. Я, к радости обывателей, прекратил дождь, из-за серых туч показалось голубое небо, золотистое солнышко подмигнуло мне. Я прищурился ему в ответ, прежде чем надеть тёмные очки. У нас с солнцем хорошие, дружеские отношения, но я предпочитаю сохранять их на расстоянии, не давая ему выжигать мои нежные глаза своим светом. Увы, при частых походах в Тёмный Лес отвыкаешь от солнечного света. Тем более что я не вижу смысла привыкать обратно, ведь тёмные очки — это стильно!

Взвесив все за и против, я решил потратить одолженные Йотун-Хаттом деньги не на транспорт, а на энергетик. В конце концов, раз уж я решил подработать в Консенсусе, нужно приспособиться в дневному образу жизни. Мироздание, как же я ненавижу Консенсус! Так как денег на транспорт уже не было, я двинул через парк. Там хоть солнце не так пекло.

Они были уверены, что я их не замечаю. Н-да, эти зомби вообще осознают, насколько мы их превосходим? Тупые зомби…

— Слышь, ты вообще кто такой? С какого района?

Я слышал, что Единение, когда создавало зомби, специально натравливало их на Знающих, а потому у этих созданий при полном отсутствии интеллекта прекрасное чутьё на магов. Зомби не в курсе, что конкретно в моём случае просто чутья мало. Я огляделся по сторонам. Да, как всегда, они удачно выбрали место для нападения. Инстинкт хищника подсказал им место, где нет камер. Единение, считавшее зомби чем-то средним между дерьмом и бойцовыми псами, всегда их пиздило за излишнюю ретивость, впрочем, стараясь на публику делать вид, что ничего не произошло. Поэтому зомби старались нападать на людей так, чтобы им за это ничего не было. Вот только я не вполне человек.

Я оглянулся. Их было трое.

— Ты что, пидор? Чего одет-то как пидор? Шляпа вон, плащ! Что, кстати, рисунок означает? Ты что, гот какой? Или сатанист? Какой музон уважаешь?!

Устало сняв очки, чтобы не разбились, я вытащил теневой нож. Они умерли раньше, чем успели удивиться. Всё-таки хорошо быть колдуном. Чёрный Коготь, длинное и смертоносное лезвие, найденное в Тёмном Лесу, было одним из тех немногих артефактов, которые я не стал продавать, осознавая, что такую штучку лучше оставить себе.

— Брось нож на землю, ублюдок! — Из кустов выскочили трое офицеров Единения, выставив перед собой пистолеты.

Твою мать…

— Вы вообще знаете, кто я? — спросил я. Вопрос, кстати, был не праздный, они могли и не знать. А могли и знать то, что лучше бы не знали.

— Ещё бы, мы тебя тут уже давно поджидаем, мразь! — усмехнулась возникшая откуда-то крупная женщина, издававшая отчётливый запах зомби, пока офицеры Единения скручивали меня. Судя по всему, она была зомби-маткой и курировала операцию с их стороны.

Значит, засада… Ох, и что Единению потребовалось от меня?

Меня втолкнули в машину, и она двинулась по размокшей дороге парка. Три трупа уже никому не нужных зомби так и остались лежать на траве. Туманы Забвения начали их потихоньку поглощать.

Сидя в машине, я думал о том, что, похоже, и правда нужно поменьше бегать по Тёмному Лесу, это здорово разжижает мозги. Действительно, откуда в этом районе, издревле поделённом между Древними и магами, зомби? Тем более, Туманы Забвения, конечно, недолюбливают меня, как и всех колдунов, но уж в родном-то районе вряд ли бы нашлись те, кто не в курсе, кто носит этот плащ, и почему с ним лучше лишний раз не связываться. Н-да, сглупил… Бледная тень былого величия, вот теперь и тупеть начал… Ладно, хотя бы транспорт бесплатный, уже приятно. В общем-то, согласно пакту между Знающими, Древними и Единением, смертную казнь в этой стране отменили, и хотя правящий альянс сменился, и вместо Знающих в нём теперь были зомби, этот закон здесь поменять ещё не успели. А тюрьма… Ну, время есть иллюзия, тем более, громкое освещение процесса может ещё и защиту от Туманов Забвения дать, что для бизнеса полезно. Бизнес, правда, вести станет затруднительно… Н-да…

Меня удивил состав сидевших в кабинете. То есть, я ожидал увидеть любого из них по отдельности, но не их двоих вместе. Если бы здесь был только Йог-Сотот, я бы мог радоваться, это бы означало, что Древним вновь потребовались мои услуги, просто они решили очередной раз пустить мне пыль в глаза, чтобы я не зарывался, назначая цену. Если бы здесь была только Сука, то, напротив, это бы значило, что Единение добилось от Древних моей окончательной сдачи, и в лучшем случае я бы не дожил до суда, а в худшем она бы лично обеспечила мне самый отвратительный ад, какой только можно представить. Но чего ожидать, когда они сидят здесь вдвоём?

— Гражданин Дракин, давно не виделись, — хищно улыбнулась Сука так, что по моей спине пробежал холодок. Эта улыбка не предвещала ничего хорошего. — Присаживайтесь!

С моей стороны стола было два стула. Хорошо хоть без пик и хуёв, с Суки бы сталось. В конце концов, хотя сама она служила Единению, что взять с той, кто некогда приложила руку или, скорее, вагину к созданию зомби?

— Да, давненько, майор Челобитная, как поживаете? — Проговорил я, присаживаясь на стул, что был поближе к Йог-Сототу и подальше от Суки. Конечно, именно на это и был их расчёт, но это одна из тех ситуаций, когда лучше не сопротивляться чужим планам, ибо альтернатива куда хуже.

— Полковник Челобитная, — поправила она меня.

— Поздравляю с повышением. Лично перед царём-батюшкой за него челом били, или за заслуги какие его вам дали? — Все знали, что у Суки было очень трепетное отношение к царской персоне, она с огромным трудом приняла факт переименования его должности в «президент».

— Заткнись, мразь, — она со всего размаху влепила мне пощёчину. Её стальные глаза буквально метали молнии.

— Полковник, давайте обойдёмся без драк? Мы тут не для того, чтобы вы выясняли с ним свои личные отношения, — спокойно заметил Йог-Сотот, что было хорошим знаком. Впрочем, руку её он во время пощёчины не остановил, что было, в свою очередь, плохим знаком.

— Да, вы правы, господин депутат, эта гадина того не стоит, — Сука поправила золотой локон, выбившийся из тугого пучка, и села на стул, продолжая буравить меня полными ненависти глазами.

— Виктор Владиславович, вы знаете, зачем вы здесь? — Всё тем же спокойным голосом поинтересовался Йог-Сотот.

— Честно говоря, понятия не имею.

— Ты трёх пацанов убил на глазах у полиции, мразь, не знает он, блин! — Снова заорала Сука. Я подумал, не прокомментировать ли, как она сексуальна в гневе, но счёл, что, наверное, это не стоит пары выбитых зубов, а услуги стоматологов в наше время недёшевы.

— Почему я здесь — отлично знаю. А вот зачем — нет, — спокойно ответил я.

Йог-Сотот улыбнулся.

— Меня всегда удивляло, почему такой талантливый парень, как ты, так себя губит. Ну, серьёзно, зачем тебе всё это? Ты же мог бы сейчас неплохую должность в правительстве занимать, с твоими-то способностями.

— И, стоя раком, лизать жопу таким милым людям, как майор… то есть, простите, полковник Челобитная?

— Ты, мразь, сейчас у меня реально раком встанешь! А вместо жопы лизать ботинки будешь, пока мои парни тебя дубинками отмудохают! Ну или тем самым предметом, которого ты, психопат, так боишься!

Я вздрогнул. Хотя, будучи рабом Консенсуса, как и все офицеры Единения, Сука не признавала мистического пласта реальности, судя по всему, она знала о слабости Рейни Вика, то есть меня, перед… богопротивным аксесуаром на букву «з», да будет он истреблён во веки веков!

— Полковник, если вы будете говорить с обвиняемым в таком тоне, я попрошу вас удалиться, — повысил голос Йог-Сотот.

— Кто ты такой, чтобы мне указывать?! Думаешь, твой депутатский мандат тебя защитит, сволочь коррумпированная?! Мы всех вас, мразей продажных, на чистую воду выведем, не дадим вам на иностранные деньги Мать-Отчизну губить!

Глаза Йог-Сотота почернели, комната погрузилась во мрак.

— Запомни, девочка. Времена и эпохи менялись. Менялись правители. А я был всегда. Такие как ты — уйдут, вас заменят, как меняют устаревшие винтики в механизмах. А вот я буду вечно. Потому что без нас у вас не будет средств не то что воевать с врагами, — вы даже голод побороть не сумеете! А теперь встала и вышла отсюда! И пока генерал Мороз лично не подпишет бумагу, разрешающую тебе здесь находиться, чтобы я тебя здесь не видел! Бегом отсюда, тварина!!!

Сука была готова буквально взорваться от гнева, но власть Йог-Сотота была куда выше её собственной. Возможно, именно поэтому я встретил здесь его, а не кого-то из его аколитов, и, возможно, именно поэтому здесь была она, а не генерал Мороз или, тем более, Он Сам. Хороший знак, как я сразу об этом не подумал? Ох, и правда, похоже, тупею я от походов в Тёмный Лес!

Когда Сука покинула кабинет, Йог-Сотот обратился ко мне уже без всяких формальностей.

— Древние разочарованы тобой, Ньярлатхотеп. Разве столь могущественное существо, так много сделавшее для Сил Древних и Дальних, должно так прозябать? Ладно бы ты предал нас и остался править Орденом Знающих, который сотворил с нашей помощью, но уходить к Восставшим? Что двигало тобой, Ньярлатхотеп?

— Была эпоха, когда мы с тобой, Йог-Сотот, правили этим краем. Мой Орден был посредником между Древними и Восставшими, и вместе мы были крепким альянсом, как против сил Единого Бога, ныне именуемого Единением, так и против зомби, за которых так ратует создавшая их Сука. Короткая, но славная эпоха! Страна процветала под нашей мудрой властью, пусть даже это и не нравилось зомби, ибо в те времена им было место лишь на паперти, где они и сидели, как шелудивые псы. А потом Древние решили предать меня, они заключили альянс с Единением. Но и этого им было недостаточно… Ладно, было немало славных эпох, когда в том или ином краю правил альянс Знающих, Древних и Единения, где Древние были посредниками, а значит, истинная власть принадлежала им. Но когда я выразил своё недовольство, Древние не прислушались к голосу рассудка, а поступили как конченные идиоты и исключили Знающих из альянса, дав Единому Богу привести туда зомби. Так что не вам, Древним, Йог-Сотот, упрекать меня в глупости.

— Как мы и сказали, мы бы поняли, если бы ты замкнулся в своём Ордене Знающих, — сказал, улыбаясь Йог-Сотот, но затем резко помрачнел и закричал, — но нет, ты ушёл в изгнание, а потом и вовсе примкнул к Восставшим!

— Вы никогда не могли понять, — устало повторил я то, что говорил братьям множество раз, — я — не царь моим детям. У моих детей нет царей, у них нет богов, только Личности, чья сила — в Свободе!

— О, Космос, воистину, создание Знающих свело тебя с ума, Ньярлатхотеп, — воскликнул Древний Бог Ключей и Врат, — и ты поверил в ту ложь, которой соблазнял людей, когда уводил их к себе!

— Может я и безумен, но не настолько, чтобы сотрудничать с зомби!

— Ты прав, именно поэтому ты здесь…

— Древние решили вернуться к союзу со Знающими? — Спросил я с надеждой. — Выкинуть зомби из альянса?

— Лучше. Да, Древние хотят вернутся к союзу со Знающими. И да, мы более не желаем сотрудничать с зомби. И от союза с Единением мы тоже устали, — довольно откинувшись на спинку стула, улыбнулся Йог-Сотот.

— Неужели вы готовы вновь примириться с Восставшими?

— Нет. Мы хотим создать Шестую Парадигму.

— Что?! Вы с ума сошли? — У меня глаза на лоб полезли от изумления. — Шесть — не простое число, оно не будет стабильно, как не было стабильно Четыре, и поэтому после того, как я прорастил данное Древними семя, Сука создала зомби, и Парадигм стало Пять, снова простое число, как и Три!

— Мы и не хотим стабильности. Нам надоела эта война. Мы хотим создать Шестую Парадигму, чтобы втроём с ней и твоим Орденом покинуть Ойкумену, начать всё заново в Запределье, куда нас и тянули наши братья Дальние все эти тысячелетия. А Единый Бог и зомби пусть воюют с Восставшими в своей Ойкумене, сколько им влезет.

— И зачем тогда здесь была нужна эта мразь? — Всё ещё ничего не понимая, поинтересовался я.

— Твои дети были рождены как компромисс между Древними и Восставшими. Создания Суки — как компромисс между Восставшими и Единением. Новая Парадигма может быть рождена лишь как компромисс между Древними и Единением.

— Что?! — До меня, наконец-то, дошло, чего от меня хотят Древние и Дальние.

— Да, пророчество гласит так.

— Но вы же не хотите, чтобы…

— Лишь у тебя и Суки есть такой опыт.

— Может, мне с ней ещё и трахнуться, чтобы родилось это безумие?! — Заорал я в гневе.

— Ну, во-первых, ты сам много раз шутил, что давно хотел этого, — плотоядно ухмыльнулся Древний, — а во-вторых, поступай как придумаешь, главное, сделай. И да, у тебя нет особого выбора, — улыбка сошла с лица Йог-Сотота, но хищный взгляд остался, — сам понимаешь, ведь они могут заточить тебя во фрактальную тюрьму.

— Фрактальную?! — Это совсем не входило в мои планы, я был готов к чему угодно, но только не к фрактальной тюрьме. — Я же всего лишь убил трёх зомби!

— Времена изменились. Правосудие теперь стало таким. И именно поэтому нужно как можно скорее исполнить пророчество и валить из этой грёбанной Ойкумены.

— Ох… Сука-то как согласилась? — На самом деле я надеялся, что она отказалась, и эта мысль была для меня как соломинка для утопающего.

— Ну, к счастью, у них там ты знаешь, какая иерархия. Она было заартачилась, но Он Сам приказал ей это, более того, обещал, что в новом мире вернёт себе титул «царь».

— Н-да… А как они согласились на то, что Восставшие останутся у них?

— А они не соглашались, — хитро улыбнулся Йог-Сотот, — тебе нужно сделать так, чтобы Новая Парадигма предпочла альянс с нами, и Единению пришлось идти бить челом перед Восставшими. Представляешь, как Сука обрадуется? Мир, в котором её детишки исполняют роль центральной силы в альянсе?

— Н-да, настоящий зомби-апокалипсис…

— Вот поэтому и пора валить. И как можно скорее! Кстати, с тебя наручники-то снять? Или ты предпочитаешь провести пару циклов во фрактальной тюрьме? В одной камере с Сукой, вооружённой зон…

— Не произноси этого слова! — Заорал я. — Хорошо, я согласен! Снимай наручники!

Наука, Искусство, Магия

Надо отметить, что мне так понравилось в моей прошлой книге «ПУМПАК» перемежать главы, посвящённые моей автобиографии, своими философско-мистическими размышлениями, что несмотря на то, что «Субтир» — вовсе не нон-фикшн, и его история полностью вымышлена, я решил сделать здесь то же самое. В конце концов, писатель тоже должен получать удовольствие от своей книги!

Недавно, в своём телеграм-канале «Тёмная Сторона Сказки» (к слову, если вам нравится мое творчество и мои мысли, подписывайтесь, буду вам рад: t.me/darkside_of_fairytale в браузере или @darkside_of_fairytale в приложении Telegram) я написал о том, что Искусство — ступень к Вечности, вещь, куда более значимая, чем все люди мира. И хотя лжи в этом нет, стоит дополнить: я не считаю Искусство единственной такой ступенью и, тем более, последней из этих ступеней. Но прежде давайте о том, что я, собственно говоря, называю Вечностью.

Подобно Платону, я представляю наш мир лишь бледной тенью (платоновской пещерой) Истинного, Идеального Мира, Мира Идей. Мы, люди — серы, убоги и ничтожны, мы лишь пылинки, если не меньше, в масштабах Вселенной. И мы — лишь верхушка скрытого айсберга реальности, поскольку существуют вещи куда более глубинные, чем все мы. Нам даже не удаётся их полностью воспринять, видя лишь косвенные проявления их истинной мощи. В своей прошлой книге «ПУМПАК» я назвал эти вещи Константами. Незыблемые (вернее, как сказано в «ПУМПАК», и что я поясню ниже, условно-незыблемые) законы мироздания, силы, на чьей мощи стоит эта Вселенная, которые, собственно, и формируют эту Вселенную. Фактически, все достижения человечества, вся наша цивилизация стоит на науке, а она, по сути, выступает именно средством постижения этих Констант и использования косвенных следствий их мощи для собственных интересов.

Собственно, именно науку я и считаю одной из главных ступеней к Вечности. Люди придают огромное значение политике, религии и прочей болтологии, но мы, по факту, — ничто без науки! Вселенной нет дела до того, республика была в Риме или империя, все современные государства рухнут, может быть, даже само человечество исчезнет раньше, чем весь водород в Солнце выгорит в гелий. А ведь даже Солнце — лишь малая песчинка во Вселенной, которая смиренно подчиняется таким могучим Константам, как, например, гравитация.

Но вот ведь в чём парадокс! Чем больше Констант находит человечество, чем глубже оно их познает, тем больше противоречий в них находит! По сути, весь путь науки состоит из того, что она тратит годы (а в старые времена и столетия), чтобы увязать все известные ей факты в некую общую систему. Однако затем, когда эта система формируется, и все приходят к консенсусу, что, видимо, так всё и устроено, как вдруг обнаруживается Константа (а иногда и просто мелкий факт об уже известной Константе), которая полностью переворачивает всю картину с ног на голову!

Сначала защитная система Консенсуса срабатывает так, что он пытается отрицать эту новую Константу, активно атакуя её Туманами Забвения. Но, увы для Консенсуса, Туманы Забвения хороши против Идолов, но Константы ими не стереть, максимум — изменить. И через какое-то время Консенсусу приходится нехотя признавать факт существования новых условий. И далее наука долго и упорно пытается создать новую систему, чтобы объяснить и это тоже.

И вот к чему привели меня эти размышления. А что, если Вселенная в принципе не может быть систематизирована? Что, если каждая Константа «излучает» вокруг себя свои собственные законы бытия, которые не сводимы друг с другом? То есть, не в том смысле, что не сводимы вообще, я имею в виду, не сводимы все сразу. Как будет описано подробнее в главе «Наш Бог — Бессознательное», я представляю мир как вероятностное поле, большинство элементов которого принимают конкретное значение лишь под влиянием эффекта наблюдателя (об этом подробнее расскажу всё в той же главе). Но Константы — это те элементы поля, которые либо всегда имеют одно и то же значение, либо меняют его по одному и тому же алгоритму (иногда довольно сложному), не зависящему от эффекта наблюдателя. Более того, вероятностные элементы, находящиеся в зоне воздействия Констант, начинают подчиняться их (Констант) алгоритму принятия значения. Если же на какое-то «место» в вероятностном поле воздействуют две Константы и более, то постепенно, за счёт грандиозного перебора значений, происходящего со скоростью мысли, зона воздействия находит алгоритм принятия значений, который соответствует алгоритмам всех воздействующих Констант (вернее, соответствует каждой из них в той мере, в какой велико влияние Константы на алгоритм). И такой перебор происходит каждый раз заново, когда меняется состав влияющих здесь и сейчас Констант, то есть, унифицированной системы для всей Вселенной нет. Воздействует ли на такие подчинённые Константам зоны (а таких во Вселенной абсолютное большинство) эффект наблюдателя? Да, хотя и ограниченно, поскольку эффект наблюдателя производят личности, чьё воздействие менее стабильно, чем у Констант. Но кто же эти личности?

В прошлой своей книге я описывал личность как некое многослойное существо в инфополе (инфополе и вероятностное поле в данном контексте — одно и то же). Напомню, что я вижу личность так: в центре находится ядро — душа, которая перерабатывает одни чувства в другие. Вокруг души находится грёза, в которой чувства из души перерабатываются в образы, а образы из мышления — в чувства. Грёза отделена подвижной границей сознания от мышления. В мышлении образы из грёзы перерабатываются в мемы (единицы информации, которые, в отличие от чувств и образов, могут быть поняты и разделены другими личностями), а мемы извне — в образы. Мышление же отделено от внешнего мира границей парадигмы. К слову, как я и сказал, граница сознания — подвижна, чему в «Субтире» будет посвящена отдельная глава, ибо это довольно важно для передвижения между Абсолютом и Консенсусом. Когда она примыкает вплотную к душе, сокращая грёзу до нуля, а мышление расширяя почти до размеров всей личности, — личность находится в режиме будничного бытия. Когда же граница сознания смыкается с границей парадигмы, расширяя грёзу до максимума, а мышление, напротив, предельно сужая, — это режим сна. Промежуточные положения границы сознания — режим фантазии.

Так вот, целью существования личности я считаю производство новых мемов, то есть, новой информации. Мы приносим в этот мир то, чего в нём раньше не было. Потому что вопреки мнению традиционной науки, если проводить аналогию между Вселенной и книгой, я не считаю, что эта книга напечатана раз и навсегда в типографии и дана нам, чтобы просто её читать. Я считаю, что эта книга изначально была вообще почти пустой, и мы заполняем её вслед за нашими предшественниками. И хотя с каждой записью места в ней всё меньше, мы всё равно можем писать, пусть даже иногда приходится делать это поверх старых записей.

Однако читатель может справедливо возразить, что ведь рождаемые людьми новые паттерны — не ровня тем законам природы, которые изучает наука. Несомненно, это так, мемы, рождаемые личностями, несоизмеримо меньше Констант. Но, как я и описывал в «ПУМПАК», я верю, что Константы — это не более чем слипшееся друг с другом множество мемов. Вполне вероятно, личности, что породили эти мемы, уже давно исчезли, задолго до появления человечества, а может, и до возникновения нашей Вселенной. Но именно они родили те мемы, что в определённый момент, когда их накопилось огромное количество, слиплись в те или иные Константы. И потому новые мемы, если «атаковать» ими Константы, могут эти Константы изменять, добавляя себя в них. Более того, из новых мемов вполне могут формироваться новые Константы! Именно это я и называю колдовством, — изменение Констант силой человеческих личностей, а в перспективе — и создание личностями новых Констант.

Впрочем, стоит отметить, что у меня нет доказательств того, что личности могут создавать новые Константы. Но совершенно точно они способны создавать сущности, которые в рамках Консенсуса имеют не меньшую, чем Константы, мощь. Я говорю об Идолах. Идолами я называю все те сущности, которые в противоположность Константам не существуют в реальности без веры людей в них, но за счёт этой самой веры обретают огромную мощь. На самом деле в мире нет государств, лишь территории, на которых живут люди. На самом деле ни один правитель ни одного государства не отличается чем-то особенным от обычного человека. На самом деле современные деньги ничем не обеспечены. Но вера людей делает иллюзии реальными. Вера людей создаёт страны, наделяет правителей могуществом и обеспечивает деньги ценностью. И вот здесь мы переходим к другой ступени к Вечности, а именно — к искусству. И если мистическую сторону науки я называю колдовством, то мистическую часть искусства — волшебством.