Бесплатный фрагмент - Страсти зверя «маминого щенка» — 3

Глава первая

Разгулялся чудный, летний, московский вечер. И плыл плавно. И навевал романтикой. И тому способствовала розовая волна над горизонтом. Та чудно разлилась как река. И звала за собой. Ярко сияли огни большого города. И увлекали красиво. Веял лёгкий ветерок. Воздух наполняли редкие пьяные крики, лай псов, мяуканье котов и кошек и гул моторов крутых болидов, которых тут насчитывалось много в районе Рублёвки. Ещё воздух сотрясали клаксоны самодельного агрегата дяди Паши Николаевича Кукушонкова. Он невысокий, в меру упитанный. Ему пятьдесят девять лет. Из них тридцать девять он посвятил изучению механики, физики и астрологии. Он промотал до копейки наследство богатой прабабушки Лизы Онючкиной. Та прожила больше ста лет. И позволяла себе немногое. Он же часто бывал в казино. И, как правило, там ставил на зеро. Он себе не изменял никогда. Он азартен нереально. Из университета его выгнали год назад за длительные запои. И лишили бакалаврского звания. Но талант не пропьёшь. Голова массивная. Лицо грубое, бешеное. И чем-то походит на мордочу молодого жирафа. Волосы редкие, средней длины, бурые. И те стоят как наэлектризованные. И мозгов целая палата. От того и страдает. Но горе не от ума. Тот любит выпить. И чаще всего находится в состоянии аль-денте и полного драйва. Он набрался у утра пораньше пенного напитка. И добавлял градусов всё время в свой организм. И тому захотелось ветерка. Паша уселся за руль своего самодельно скоростного болида. Тот сварен из стальных велосипедных рам. Колёса от мопедов. И те высокие. Салон вместительный. Руль от трактора. Сиденья мягкие. Те Паша взял из своего гаражного офиса. Даже багажник имеется в виде старого сундука. Там лежит запасное колесо, винчестер игрушечный и много пустых бутылок. И те звенят красиво. У техники под капотом два двигателя и два мотора. Он те заимствовал у старых мопедов и бензопил. Он те разобрал, смазал и наладил на свой болид. Всё просто как апельсин. Паша набрался. И грезил драйвом. Он лихо заскочил на свой скоростной самодельный болид. И крепко взялся за руль. И тут же завёл свой странный автомобиль, который по сути, собирал на свалках и салотопках. Он запел свою песню. И врубил сразу повышенную передачу. У его техники двенадцать скоростей. И болид лихо понёсся по широкой дороге. Паша выглядел как псих. Глаза округлил. Волосы запрокинулись назад. И ветерок холодил на скорости. Паша даже затаил дыхание. И не заметил, как сбил три дорожных знака и помял пять автомобилей, припаркованный у дороги. Он ещё прибавил скорости. И просто замечтался. Глаза округлил. И давил на гашетку, как дурак. Скорость лишь возрастала. Он включил двенадцатую передачу. И его болид понёсся как угорелый. Прямо Формула одни отдыхает. На спидометре, который стоит в салоне, стрелка закрутилась против часовой. И стекло в оправе прямо треснуло. Болид прямо летел. И порой отрывался колёсами от дороги. И просто терял трение и сцепление. Скорость равнялась триста десять километров в час. И та всё время колебалась. И то падала, то возрастала. И вылетело на осколки. Паша вцепился в руль. Он надавил на рычаг тормоза. Но тот отказал в самый неприятный момент. Болид словно сошёл с рельсов, как поезд. Колёса заскрипели. И тут же нарыл в небольшое перепутье, где стояли помойные бачки. Болид крепко врезался в контейнеры. И тут же искра ударила в бачок. И прогремел мощный взрыв. И яркое облако подлетело высоко. Искры яркие посыпались во все стороны. И прямо летели как большой фонтан. Через некоторое время вновь прогремел взрыв. И ещё одно пышное яркое облако взлетело ввысь. И быстро растворилось. И вновь взрыв. Но уже не такой громкий и дикий прогремел. Повяло дымком. И тот завилял как уж в траве. Паша вылетел из кабины. И миновал двадцать метров, находясь в невесомости. И полёт проходил нормально. Он упал плашмя на тротуар. Но тут же поднялся. И чудно глянул на свой разбитый болид. Он махнул рукой. И пошёл домой, как ни в чём не бывало.

Веял тонкий ветерок. Чудно сияли придорожные фонари. Путь был свободен и открыт. По широком тротуаре нарисовалась высокая тень. И та стала уменьшаться по мере приближения фигурки. На роликах неслась игриво российская фигуристка в одиночном катании Анна Станиславовна Шербакова. На ней имелся короткий топик белого цвета. Низ украшали шортики. И те плотно прилегали к телу. Волосы длинные, томно-золотистые собраны в пучок. И скрываются за спиной. Лицо румяное, чудное. Брови тонкие, домиком. Глаза большие, цвета бурной реки, как в Амазонии. Нос изящный и чуть острый. Губы бантиком. Подбородок острый и гладкий. Тело нереально гармоничное, сексуальное. Пылкие «лимончики» упругие, знойные. Ножки стройные от ушей. И на тех роликовые коньки. Она проводила прогулку-тренировку. Анна сейчас походила на куклу, которая сбежала из коробки. И теперь разгулялась шибко. Она на миг остановилась, чтобы чутко глянуть на странный агрегат, который пролетел по дороге с невероятной скоростью. Она тот проводила волнительным взглядом. И смотрела чутко. И напоминала в тот момент неумелого котёнка, который пытался выпрыгнуть из коробки. Ротик свой приоткрыла. И оголила ровные белые зубы. Глаза от любопытства просто полезли на лоб. Анна смотрела чутко на странный, быстрый болид, которым рулил местный чудак Паша Кукушонков. И тот дрожал лихо, сидя за большим рулём. И подпрыгивал высоко. И чуть не вылетал из кабины. Болид нырнул на другую улицу. И там затерялся. Анна вздрогнула, когда услышала дикий громкий гул. Она ещё шире приоткрыла рот. И голову запрокинула. Она увидела яркое облако, которое взлетело высоко. И языки пламени танцевали красиво. Анна оценила это фаер шоу. И чуть помотал головой. Она поворотила. И глянула на искорёженный самодельный агрегат. Его хозяин шагал уже на отдалении. Анна покрутила рукой у своего виска. И покатила дальше, как ни в чём не бывало. Глаза округлила. И смотрела прямо. И легко отталкивалась ногами от асфальта. Роликовые коньки катились лихо вперёд. И несли свою хозяйку быстро. Анна разогналась до тридцати километров в час. Она и не думала сбавлять. Она обожает скорость, как русский человек. Она себя обезопасила. На голове имелся специальный шлем, локотки и наколенники. Всё в полной ажуре. Анна катила быстро и просто лихо. Мысли путались. «Вот это я разогналась… Хиихихиииии… Бонни куда-то убежал. Но это ненадолго. Он меня догонит… Он парень смышлёный… Хиихихииииии… Мне нужна нарабатывать силу пятерного прыжка… Я уже могу. Я переплюну русскую ракету… Тоже мне бомба. Я буду круче. Алёна сказала мне недавно, что типа, я круче тебя Аня… Знай своё место мелкая соплячка… Я мелкая. Она себя не видела в зеркале… То же мне крутая нашлась… Я отправлю её в группу карапузов… Она нарвалась на истинную чемпионку. Алина меня чуть подтолкнула на тренировке, когда проходила на лёд. Она что о себе возомнила. Типа она тут первая… И ещё глянула на меня свысока. Она типа звезда… Тоже мне вылупонка. Чья бы корова мычала. Я отправлю Алину на пенсию… Хиихихииииии… Но Камила… Ещё есть Камила. Она на меня крепко нажимает в погоне за золотом… Но мы подружки… Всё же Камила сильная и смелая. Как её победить? Я просто прыгну пятерной прыжок. Я его сделаю… И Камила не сможет со мной конкурировать… Я прыгну… Я уже могу… Что-то я зазевалась? Вот не думала, что увижу что-то невероятное… Но меня удивил тот мужик на самодельной штуковине… Он пронёсся так быстро по дороге, что у меня волосинки вздрогнули. И волна воздушная качнула меня заметно… Прямо форму один… Он так разогнался. Вот же псих… А потом он завернул резко за здание… И сразу яркое облако пламени… И дым тёмные трубой повалил… И взрыв… Все автомобили загудели. Прямо оркестр сигнализаций… Такой гул пронёсся по кварталу… И стёкла зазвенели… И шум в ушах. А ему хоть бы что. Он пошёл куда-то по делам… И я дальше покатила… Вот же псих. Он что не будет забирать свою гонку… Как он её так собрал? У него очумелые ручки… Надо смотреть прямо… Я что-то отвлеклась… Где же Бонни? Он бежал рядом… И немного отстал… И где-то затерялся… Вот же пёс дикий… Хиихихиииии… Он сам меня найдёт… Он смышлёный малыш… Я должна победить на соревнованиях… Я возьму очередной трофей… Он мой…», — подумал она. Анна дышала ровно. И лихо катила на роликах по тротуару. Волосы чуть развеялись. Грудь пылкая округлилась. Анна веселилась. Её увлекала скорость и драйв.

Глава вторая

Небо выглядело чудно. Дали розовые, романтичные звали за собой. Повеял лёгкий ветерок. Большая далёкая улица опустела. Где-то далеко сияли автомобильные фары. И те забавно мелькали и переливались. И порой исчезали. И вновь появлялись. И посылали лучи. Местами появлялись яркие баннеры. И те пестрили чудной, разноцветной рекламой. Фонари сияли ярко. И отражались блики в стёклах витрин, которые принадлежали то модному бутику, то ресторану-кафе, то обычному магазинчику. Анна Шербакова легко и непринуждённо катила на роликах. Дышала ровно. Глаза свои магические красивые округлила. И смотрела прямо. И сейчас напоминала булку, которая участвовала в крутом аттракционе. И та готовилась прыгнуть высоко и лихо. Анна легко отталкивалась ногами. И ролики несли её свободно и быстро. И те сияли разноцветными огоньками, как софиты на дискотеке. И озаряли путь. Анна лихо прокатилась мимо автобусной остановки. И тут же остановилась плавно неподалёку. Словно у неё закончился бензин. Но она покосила глазами. И выпалила гримасу. И походила на всё ту же белку, которая вдруг решила, что ещё мало орешков в норке. И тут же поворотила. Анна лихо развернулась. И покатила обратно. Она остановилась напротив автобусной остановки. Глаза округлила. И тонко, и мило, и очаровательно улыбнулась. Мысли путались. «Вот это да… Как он милый… Он прямо как небольшой медвежонок. Здесь щенок ползает по каменному полу… И коробка перевёрнута… И никого не видно. Его что бросили. Вот же дикари. Кто так поступает? Он тут совсем один… И реально никого не видно… Улица опустела… Прямо тут ни души… Какой он милый… Этот щенок. Его, наверное, оторвали от мамы… Но он уже такой большой и пушистый. Он бурый. И шерсть гладкая. Он похож на медвежонка… он тут совсем один. И кажется он пищит… Он кувырнул коробку. Скорее всего, так и было… Я же его не брошу здесь одного… Это как-то будет неправильно… И даже нечестно… А может, я возьму его себе… У нас большой двор… И дома ему хватит места… Я его возьму-ка себе… Какой он милый. Он будет моим… Этот малыш… Он просто чудо… Как можно его было бросить… Вот же дикари дикие… Он тут один… И он бежит сюда… Прямо ко мне… Какой мордастый малыш… Он будет верным псом… Кто он? Мальчик, наверное… Хотя не знаю… Но я его беру себе… Это глупо бросить его здесь на растерзание… Я его не брошу… Какой милый щенок… Прямо душка. Он же душка просто… Он прямо плюшевый…», — подумала она. Аня выказала слегка сердитую гримасу. Глаза округлила. И смотрела прямо на пушистого бурого малыша. Тот небыстро двигался. И на мощных лапках стоял неважно. Те когтистые. Бурый питомец прямо как комочек шерсти. Но уже весьма большой. Ему пара месяцев. Голова массивная. Уши большие висячие. Глаза золотисто-бурые. И прямо отдают блеском. Пасть широкая. Нос тёмно-бурый и влажный. Питомец и прямо как медвежонок. Он чуть косолапил. И морда как у лесного зверя. Он выглядел игриво и забавно. И, казалось, хотел медку. И тонко проурчал и заворчал. Он побежал чуть быстрее и споткнулся. Его история началась в большой квартире, где он появился на свет. Его порода что-то среднее между леонбергером, московской сторожевой и овчарки. Его мамочка отменно погуляла. И родила целых пять щенков. И четверо ушли с молотка за символическую сумму. Их приютили добрые руки. Один щенок остался в семье Малюткиных. И папа Карл был весьма недоволен тем, что постоянно наступал в какашку и мочу на прихожем коврике. Он интеллигент и чистюлю. Лицо малоприятное. Нос как у буратино. Глаза тёмные, навыкате. Волосы кудрями, чёрные, средней длины. Он в пятницу просто озверел. Он пришёл пьяным с небольшого кооператива, где был сейшен. И там ему изменила любовница-пышка Валя. Он ту прямо застал в момент полового акта. Она горячо пыхтела, отдавая мускулистому мачо из службы доставки пиццы. Тот дышал как паровоз. И надо признать умело ублажал похотливую гламурную львицу. Карл в очередной раз наступил на какашку щенка Люлика. Тому такую забавную кличку дала дочка Мелиса. Она стройная и милая хохотушка. Карл одичал, когда запахло неприятным запахам на всю квартиру. И он схватил питомца за шкворень. И открыл широко окно. Но не бросил сразу. Он задумался, глядя на несмышлёную морду щенка. Но всё же бросил малого приятеля. И тот полетел в невесомости. И лихо закувыркался. Лапки широко расставил. И полёт проходил нормально. Глаза округлил. И слегка заворчал, как обычно. Он не понимал по виду, что происходит. И его счастье, что не понимал. Он просто летел и падал стремительно. И угодил прямо на спину бродяжки. Она как раз проходила в том месте, куда падал щенок. И тот свалился на свою спасительницу. Её имя Анисья Емельяновна Каллиник. Ей уже отроду семьдесят один год. Но она выглядит бодро и уверенно. Рост немного ниже среднего. Плечи узкие, но развитые. Голова овальная. Волосы средней длины, тёмные. И есть пробелы и седина. Лицо несколько грубое и неказистое. И то заметно претерпело изменения. Её фейс припух и загорел. Его покрывали местами глубокие морщины. Она часто выпивает горилку собственного приготовления. Но любит покупать и в магазине разные вина и пенные напитки. Она много выпивает. И даже мало не пьянеет. Как-то в баре она осушила пять больших кружек пива. И пошла из бара ровно. И нисколько не пошатнулась. Бармен Денис Бойцов удивился крепко. Он то парень двужильный. Фейс как у боксёра. И он боксирует неплохо. Он любит тоже пригубить на работе бесплатного пивка. И с пяти кружек он как-то упал. Просто был спор с алкашом Веней Куропаткиным. Тот выпивает и десять кружек. И ему хоть бы что. И в тот вечер Веня оказался на высоте. Он получил приз пять тысяч рублей от Дениса. Тот признал поражение. И хотел продолжить. Но блеванул прямо на столик. И его быстро вывели из бара. Анисья такими делами не страдает. Она знает себе цену. Хоть уже и десять лет бродяжничает, как вышла на пенсию. В молодости она выглядело весьма мило и зажигательно. Характер боевой и волевой прямо. Она стремилась покорить Москву. И приехала из деревушки Бычково, которая расположена на окраине. Она поступила в театральный вуз. Но лишь со второй попытки. Но не доучилась. Она взяла академический отпуск. Она забеременела от легкомысленного режиссёра Эдика Кукина. Тот рослый и заметный мачо. Лик приятный весьма. И шевелюра отменная, золотистая, густая. Он носил изысканную одежду. И высокого мнения о себе. Он обрюхатил милашку, когда та училась на третьем курсе. Анисья купилась на его приветливые слова и недорогие подарки. А тот жаждал лишь секса. Она узнала об измене через месяц. И затем вновь повторилась измена. Как оказалось, он обычный бабник и альфонс. И так забавлялся со многими девушками. Но в итоге нарвался на ревнивого мачо Демида Абрамкина. Тот загорелый южанин. Лик грубый, как у мафиози. Он носил тонкие, тёмные усики. Глаза с блеском. Демид сурово избил оппонента. И крепко тому досталось по лицу. Нос сломало. И губы треснули. И челюсть вывихнуло крепко. Вся правая сторона лицо сильно опухло. Эдик долго лечился. И даже не мог больше влюбляться. Анисья же родила дочку. И ту назвала Наташей. Милашка выросла бойкой красоткой. Её заметил один богатый папик Фёдор Емелин. И увёз в Нью-Йорк. И она там живёт, как королева в своей вилле. И порой пишет письма домой. Но приезжает очень редко. Наташа уже покинула папика. И живёт отдельно. Она в том разочаровалась быстро. Он изменил ей прямо на их спальном ложе с пышной темнокожей девкой Люси Орси. Ту гулко стонала, когда Наташа застала любовников врасплох. Люси сидела на оголённом мачо. И скакала лихо. Её большие «дыни» болтались эффектно. Наташа тут же переехала в квартиру. И живёт мило. У неё большой денежный счёт в банке «Транскорпарейшен». Она не очень жалует свою маму. От той ей сильно доставалось в бедном действе. Анисья любила распускать руки. И порой сильно колотила дочку. И та запомнила её удары в пах и живот. Но Анисья била любя. И не признает обиды. Она после долгих скитаний, всё же доучилась. Но карьера актрисы не задалась. Её снимали редко. И если брали то в эпизоды, который оплачивались копейками. Она вдобавок работала в театре «Шалом». Но художественный руководитель Игнат Хренов часто срывался на милашке. Он невысокий, как шкаф. Лицо дикое, загорелое. Глаза навыкате. И голос страшный. Он плевался, когда кричал. И это замечали все актёры. Анисья не выдержала пытки. И ответил грубо, что, мол, пошёл ты несчастный придурок… Я от тебя ухожу… И всем советую… Плевать мне на твой долбаный спектакль. И засунь свои копейки себе в сраку… Мне они не нужны. Проживу как-нибудь… Игнат не оставил без ответа актрису Анисью. И сказал своё слово, что, мол, ты мне и не нужна бездарность… Проваливай отсюда на хрен… Ты актриса погорелого театра. И ничего не можешь… Ты даже не сексуальная… И я тебя не хочу ни как актрису, ни как женщину, и никак путану в спектакле… Проваливай на все четыре стороны. Я тебя не держу стерва ты бешеная… У меня таких как ты миллионы. Стоит только свистнуть… И сразу прибегут дуры ты бестолковая… Я тебя увольняю без выходного пособия дура… И не приходи больше… Будешь мыть полы в нашем театре… Там тебе и место… Полная ты бестолковщина и неумеха… Проваливай я тебя не держу. Грош тебе цена и твоему таланту… У тебя его вообще не видно… Убирайся куда хочешь… Но я тебе перекрою кислород. Так и знай. Ты никуда не устроишься на работу… Я об этом позабочусь… Зря ты меня кинула и обозвала… Я тебя запомнил дура… Анисья показала факью. И ушла с высоко поднятой головой. И затем началась весёлая житуха. Она часто меняла профессии. И толком нигде не задерживалась. Анисья сменила массу предприятий. И всегда уходила я большим скандалом. И сама же являлась инициатором конфликтов. Она проработала максимум около трех месяц на том или ином месте. И больше не получалось. Она пристрастилась к выпивке. И часто бывает в злачных кабаках. И там участвует в челиндже, кто больше выпьет пива. И она, как правило, всегда побеждает. Она дёрнула Мишу Бычка, Севу Ириску, Витю Кабана, Нонну Носатую и ещё многих несчастных забулдыг. Она авантюристка. Сейчас она живёт в доме родителей на окраине города. Ещё у неё есть точка у реки, где она установила палатку, которую нашла на солотопке. И там мило обустроилась. И часто варит щи и уху в небольшом стальном котелке. Но получается не очень. Она не умеет стряпать. Но зато знает толк во всяких приговорах, заговорах и колдовстве. Она потомственная гуру таких вещей. У неё ещё прабабушка Зина умело владела такой техникой. И ходили слухи, она прямо летала и могла посылать воздушные волны. И многих так проучила, кто её невзлюбил. Аксиня тоже кое-что умеет. Но особо не хвастается. Она начитанная и образованная. И любит узнавать что-то новое. Она обожает почитать книжки. У неё много всяких заклинаний и такой дикой магии. Аксинья Каллиник в тот вечер, когда ей на спину упал щенок, шла своей дорогой. Она держала в руках авоську, набитую до отвала мятыми железными банками. Ещё там лежала бутылка кефира, батон французский и пара бананов. Она неплохо затарилась в больших контейнерах, которые находятся на знаменитой богатой Рублёвке. И шла на автобус, чтобы поехать домой. Она вздрогнула, поймав на спину щенка. Тот слегка её оцарапал. На ней имелась жёлтая блузка, юбка длинная акриловых тонов и белые кроссовки. Аксинья приласкала милого бурого щенка. Она несколько удивилась. Глаза свои округлила. Рот открыла. И показала свои белые, но витые зубы. И слюнку заглотила. Она взяла питомца в руки. И чуть приподняла, чтобы лучше рассмотреть. Тот тонко запищал. Но был весел. И чуть задвигал лапками. Морда душевная. Глаза сияют. Аксинья мило улыбнулась. И чутко глянула на странного питомца, который прилетел, словно с другой планеты. Но она понимала, что это такая игра. И что питомец вылетел из окна. И чудом не разбился в дребезги. Но она оказалась рядом. И теперь он бы лжив и весел. Аксинья помахала кулаком, глядя на верхние окна высотки. И выказала лютую гримасу. Он была подшофе. И закричала, что, мол, я вас всех выведу на чистую воду… Кто так поступает? Вот же сволочи… Вас бы выбросить из окна… Сукины вы дети… Мы вас потом закусаем как сморчков… Слышите вы меня… Это вы козлы… А не этот щенок… Аксиния ещё кричала около пяти минут. Но потом пар вышел. И она плотно прижала малыша к себе. И ещё раз глянула на него милую бурую мордашу. И прямо заворожилась. И улыбнулась чудно. И того поцеловала в носик. И сказала, что, мол, ты мой сладкий малыш… Я теперь твоя мамочка… Иди ко мне сладенький ты мой… Я тебя не брошу… Ты мой сорванец… Я тебя воспитаю… Не то что эти придурки бешеные… Их бы так выбросить… У меня бы сил хватило… Но не буду пылить здесь… Я могу все окна выбить своим ором… Но не буду… Пошли малыш. Я тебя не брошу… Теперь я твоя мамочка… Хиихихихииииии… Какой ты милый? Прямо медвежонок… Я тебя не брошу… Ты будешь моим… И я тебя назову Авоська… Хиихихихиииии… Авоська… Авоська… Он отзывается… Хиихихииииии… Авоська мой щенок… Вот это малыш какой… Он будет моим верным псом… Пойдём малыш… Тут недалеко остановка… Я тебя не брошу… Сейчас посажу тебя в коробку… Тут недалеко где-то валялась… Анисья нежно прижала питомца к груди. И пошла своей дорогой. Она того посадила в небольшую коробку. И те оставила на скамейке остановки. Сама же пошла по небольшой нужде в тень киоска. И там затерялась. Её малыш Авоська не хотел сидеть в коробке. И ту кувырнул легко. И оказался на каменной поверхности. Он упал неловко. И кувырнулся на спину. Он тонко заскулил. И задёргал ретиво лапками. И тут же нашёл точку опоры. Он поднялся. Глаза сияли. Он чутко принюхался. И стал познавать мир. Он побрёл вперёд. Но резко показал силу. И пробежал лихо пару метров. И чуть, казалось, не выскочил на дорогу, где быстро промчалась красная крутая тачка-мазда шестой модели. И та, яркими фарами, живо пропала из виду.

Повеял лёгкий ветерок. Дорога пустынная убегала далеко. И терялась где-то там из виду. Ярко сияли придорожные фонари. И те бросали замысловатые тени. Фигуристка Анна Шербакова чуть пожала плечами. Глаза округлила. И смотрела прямо на чудного бурого питомца. А тот забавно двигался. И чуть шатался из стороны в сторону. И слегка ворчал, как дикий медвежонок. Он уткнулся прямо в ноги фигуристки. И забавно фыркнул. И заворчал лихо. Глаза сияли. Шерсть гладкая блестела. Авоська прямо слегка прыгнул на роликовые коньки девушки. И тут же решил обойти её стороной. И направился в сторону дороги. Он живо и смешно задвигал маленькими, но сильными когтистыми лапками. И грезил свободой. Анна недоумевала. Она смотрела прямо на щенка. И тут же склонилась. И схватила того в руки, чтобы малыш не оказался на проезжей части. Аня плотно прихватила пушистого и прямо плюшевого малыша. И тут же в её коллекции плюшевых игрушек прибыло. Она мило улыбнулась. Глаза свои томно-золотистые округлила. И смотрела прямо на забавную мордочку чудного зверя. Авоська игриво задёргал лапками, находясь на весу. И заворочал красиво. Глаза бурые сияли. Он показал силу. Но вырваться из рук Ани не мог по определению. А та тут же оценила его крепкий вес, лёгкую взбалмошность и дикость.

— Уууууууууууууу, — заверещал щенок.

— Кто тут у нас такой милый? Тебя что бросили малыш? — мило сказала Аня.

— Уууууууууууууу…

— Какой ты тяжёлый? Тебя что кормили булочками… Или мама долго тебя поила молочком… Хихихиииии…

— Ввввввуууууууу…

— Ты забавно ворчишь… Ты прямо похож на медвежонка…

— Уууууууууууууу…, — ответил щенок.

— Хиихихииииииии… Какой ты забавный малыш… Хиихихиииии…, — веселилась Аня.

— Ууууууууууууу…

— Кто тебя здесь бросил? Ты что один… Я никого не вижу… Ты сидел в автобусной остановке. В коробке, верно… И та перевёрнута… Значит, ты бежал из коробки… Щенок, если бы не я ты бы выбежал на дорогу… И тогда тебя могли легко превратить в лепёшку… Я тебя спасла…

— Ууууууууууууу…

— Хиихихиииииии… Но всё же какой ты забавный малыш… Какой ты тяжелый уже… И просто душка… Ты похож на медвежонка… Прямо у меня такой дома есть… Он плюшевый… Я тебя назову… Я тебя назову… Как мне тебя назвать… Подскажи мне… Хиихихиииииии…

— Ввввввввуууууу…, — тихо заворчал щенок.

— Какой ты бурый и пушистый… Ты прямо как будто из леса вышел… Хиихихиииии… Но ты щенок… Ты не медвежонок… Кажется, я тебя добавлю в свою коллекцию плюшей… Хиихихииииии… Всё равно ты ничей… Хиихихииииии…

— Уууууууууууууу…

— Какой забавный… Ты хочешь пойти со мной малыш?

— Уууууууууууу…