Бесплатный фрагмент - Стихи Вадима Ветлугина. Мирочит

Переброшена задним числом

Переброшена задним числом

На двенадцатые небеса,

Опорочена скотным двором

В переулке рыдает душа:

«Кто ты, слышащий, не подходи,

Я убила себя в цвете лет,

Ты мне душу не береди..»

Подойду и скажу: «Я поэт».

— Ну, и как ты живешь на земле?

— Да никак, это бред, что живу,

Я давно пребываю во мгле,

За тобой терпеливо иду.

Не прописан на небесах,

Как и ты-гордо следую в ад.

Как и ты, то в дерьме, то в слезах

На земле, мой умерший солдат.

Морженное дяди Ома

Мороженное дяди Ома

Язык горячий холодит.

Опять душа моя влекома

В привычный омут из обид.

В привычном омуте простраций

Так много омов и орбит,

Что Хрому трудно разобраться

В повадках модуля Лиллит.

Мне так хотелось постоянства,

Но директория любви

Обрушила шатер пространства

И погубила визави.

Мне так хотелось первородства,

Но, чтобы искупить мой бред

КОРОЛЬ Магога и уродства

Твои слова шептал мне вслед..

В Москве холодной

В Москве холодной шолох кашеварил,

И вертогляд проламывал мосты.

Осьмнадцтый год бессонницей сигналил,

И лето гулко падало в версты.

Гражданская война-но я там не был,

но я увижу новую войну.

Там плыли очередью мы за хлебом,

В груди зажав неясную вину.

Я вспоминаю этим жарким летом

Мой год осьмнадцатый, двадцатый век,

Перебирая запах Кришны, хлеба,

И звезды захватив в зажимы век.

Речь Посполита

Ты будешь Речью Посполитой,

а в речи нынешней-умрёшь,

И, разогнавшись по орбите,

как Солнце-превратишься в дождь.

Ты будешь голубой опАрой

Святой и праздничной земли,

Когда твой Первомай усталый

Уснет, как лодка на мели.

Уйдут ненужные заботы,

И жизнь приблизится к черте-

За ней иконные киоты

Плывут в церковной темноте.

За ней-мечта недостижима,

И форму обретает мысль.

И жимолостью недвижИмой

Над смертным Одром дышит высь.

Лиссабонский чай

Жизнь-это скорый поезд,

Летит неизвестно куда:

Выломанные двери,

Порванные провода.

Неясного назначения,

Но в нём поселились друзья:

Духи столоверчения

И злая душа моя.

Заплаканная проводница

Несёт лиссабонский чай,

Она предложит напиться,

А я скажу ей: «Прощай».

Я всегда так отвечаю

На некорректный вопрос,

Или когда замечаю,

Что кого-то ветер унес.

и СЕГОДНЯ Я ЗАМЕЧАЮ,

чТО ВЕТЕР МЕНЯ УНЁС..

Звёздные тропы уводят, как соль, в небеса

Звёздные тропы уводят, как соль, в небеса,

Звёздными тропами можно идти безконечно,

Пыль подметая в пути, и любви голоса

Будут звенеть колокольцами зло и безпечно.

Гласных глухих в этом трее неясен разбег,

Гласные падают в осень и чёрную просинь,

Я начертал себе план, и движение век

Словно составы любви в непонятную осень.

Осень зовётся любовью, но будет зима

Словно поминки любви и шустра и невнятна,

Снов заголовки и мыслей обрывки читать

так фрагментарно, но интуитивно понятно.

Катынь

Всю ночь звучали голоса:

Сосед ругал свою собаку.

Но строил звёздные леса

Неведомый Творец во мраке.

Так, в спешке дел, и в мраке зим

Терялись отзвуки Катыни,

Чтоб твёрдому: «Мы победим!»

Стать теоремою отныне.

А я нашёл бы свой придел

В церквах и снах Гипербореи.

Найти его не захотел,

Теперь об этом я жалею.

Что видел я в советском сне?

Пусть небеса всё так же сини,

Но откликаются во мне

Кровавые дела Катыни.

Примечания.

Гиперборея-северная страна в представлении греков, соответствовавшая географически Руси. Первым центром русской государственности был город Новгород.

Катынь-место расстрела 40 тыс польских офицеров, захваченных советскими оккупантами в 1939 году.

Необыкновенна жизнь морская

Необыкновенна жизнь морская,

Сколько каракатица живёт

Я не знаю, дней я не считаю,

Ну, плыла-и пусть себе плывёт.

А у кита сегодня именины:

Струйки счастья брызжут из воды.

Но в письме мне пишет Северина:

«Только не случилось бы беды».

Только б не случилось, Северина,

Мы на дно морское уплывём..

Отчего же так необходимо

В глубине остаться нам вдвоём.

ТеплострУй воды и струи счастья-

Вот и всё, что нужно, Северин,

Дайвинг-это чудо, сбросим ласты

И на дне печально посидим,

умирая, умерли-и ладно,

задыхаясь дырочками пор.

Пусть из церкви принесут нам ладан

Водяной и Дядька Черномор.

Гуттаперчивый мальчик

Нет любви, и не будет-

Очень жаль, ты поверь,

Гуттаперчивый мальчик

Стал не нужен теперь.

Гуттаперчивый клоун

Расчленён на куски.

Этой нежности клоны

Стали клоном тоски.

Можно думать о прошлом,

Можно просто упасть

Так невнятно и пошло

В утолённую страсть.

Кладбище

Кладбищем помятых тропинок

Я бродил по-осени долго,

Взгяд твой-сердолик сердолинок,

Воет же опять сердце волком.

Воет не пургой-одичаньем

Всякое на кладбище сердце.

Кладбище разлук и прощаний

Тихое моё ранит детство.

СтИхирем, раскладкой звучанья

Стонут по стране околотки,

Начинается одичанье

И слеза прозрачней от водки.

И моё падает сердце

Под твои чёрные ноги,

Одичавший Пан из мертвецкой,

Облачённый в белые тоги.

Мавзолей-это сердце Вселенной

Мавзолей-это сердце Вселенной,

Пусть стучат гробовые часы,

Здесь покоится связанный Ленин

В мёртвом саване детской души.

Здесь слышны громовые раскаты

В даль ушедшей гражданской войны,

И над Родиной плачут солдаты

Из концлагерной тишины.

И души заштопаю пальто

Если вдруг окажется, что в SKYPE

Засветился адрес для меня,

Словно пепельница в чёрном скальпе

На кладбИщах лжи и воронья.

Зашатается уснувший город,

Сердце бьёт по маковой главе-

Так девчонку вычисляет голод,

И шнурует веки в мартобре.

Если вдруг окажется, что надо

По уставшей полночи бежать,

И ломать в кладбищенской ограде

Вечности незримую печать,

Если вдруг окажется, что..если,

Если вдруг окажется, что..-то

Я растаю в одиноком кресле,

И души заштопаю пальто.

Отстань, вислоухий сад

Отстань, вислоухий сад,

Печаль мою отними,

Я слушать тебя устал,

Но были другие дни…

Я солнцем себя согрел,

Как солнце в ночи светил,

Я рушил закон, предел,

Но мне не хватило сил.

Отстань, не шепчи, не пой

В ночи одинокий вальс,

Прощаемся мы с тобой,

Чтоб губы срывало в транс.

Чтоб было куда идти

Шагами троянских дев,

Я сам поломал пути

И выбросил сердце в хлев.

Таланты служат сатане

Таланты служат сатане,

Порой скончаются внезапно,

Кто в Питере, кто в Астане,

Но вдумчиво и адекватно.

Ах, Едреня-Феня,

Ленточка и кофточка,

Вниз ведут ступени,

А на небе звёздочка.

Лейтенант унылый

Рядом с дверью корчится:

Не хватило силы,

Скоро всё закончится.

Скоро всё исправится,

Станут двери тесными.

И душа представится

В праздники воскресные.

Господи, помилуй,

Ты не суди несчастного,

Все поэты-сильные,

Только боль-напрасная.

Только боль-ужасная,

Нота поднебесная

Нервы рвёт напрасно им,

все поэты-честные.

Все они, как яблочко,

Вырваны из яблони.

Никому не спрятаться,

Но все поэты- разные.

До свиданья, девочки,

Он пошёл по мальчикам,

Переводят стрелочки

Заводные пальчики.

И однажды утром

Выпал из окна.

Поступил он мудро,

Глупая жена.

Гроб чахотки

Я задыхаюсь от чахотки,

Но я ещё не знаю, что

Меня хоронят в пьяной водке

И продырявленном пальто.

Вопит Россия: «Мне не надо!»

А я ей отвечаю: «бУДЬ!»

Жую я плитку шоколаду,

Чтоб ослепительно уснуть.

Я просыпаюсь не в Тагиле,

Не в Таганроге где-нибудь,

Но в глубине своей могилы,

И ро за падает на грудь.

Я не был тёзкой и поэтом

Есенина, но всё ж нельзя

судьбу благодарить за это

По краю пропасти скользя.

Лекарство для бабочки

Хорошее стихотворение-

Это лекарство для бабочки.

Я растворяю Творение

В свете ночной тусклой лампочки.

В свете ночной тусклой лампочки

Сумеречнобродимые

Не растворяются тапочки

И перепутья могильные.

И почему вспоминаю я

В свете ночной тусклой лампочки,

Как на руках умираю я

Тонкого нежного мальчика?

Сторожа

  А сторожа

 а сторожа

 сидят на лезвии ножа

 и караулят наши жа

 и караулят наши жо

 зачем скажите сторожа

 сидят на лезвии ножа?

Одинокий, постель дома

 Одинокий-постель дома-

 как случайной любви вкладыш,

 если спорит закон Ома-

 как же сам ты с собой ладишь?

 неизвестны твои веси,

 все дороги, где был-плачешь-

 кот по кругу идет-лесом

 так же волки идут-платишь

 за любовь не своей жизнью,

 а свою потерял-тратишь

 крошки на снегирей-жизни

 крошки прошлой любви-небу

Но всё же, немного честен, хоть в том, что люблю т

И всё-таки будет праздник.

Приход революции вечен,

Ноябрьский денёк запачкан

Слезами, как красным пеплом.

Ломаю цветы, как плиты

твоих одичалых губ.

Я стал королём без свиты,

Но, всё же, немного груб.

Я стал коромыслом тесным,

Слепым без поводыря..

Но всё же немного честен

Хоть в том, что люблю тебя.

Где живёт Навальный-не знаю

Как сражение Арахны с Бастиндой

Голубых небес окиянды,

Я узнал тебя половинно,

И теперь звездою сияю

из конфетно-мИшурной плёнки,

Где живёт Навальный-не знаю,

Я стою, как ёлка, в сторонке,

И опять звездою сияю…

только мьЮзик гонят соседи,

надоело слушать, поверь мне,

это бум-бум-бум-тили-тили,

И остатки счастья в конверте

улетели в ночь-не просили

нас остаться голою вербой,

Чтоб, как ведьмы, мы голосили,

Как сосед с соседкою Веркой.

Душа всегда творит, а тело пашет

душа всегда творит, а тело-пашет,

всегда вот так бывает после смерти,

когда тебя зовут зачем-то Пашей,

и нету восемь букв, чтобы ответить.

когда всегда звучит любовь на ноте

привычной, но привычно-произвольной,

и нет уже копеек в автомате,

и ты-сексот, как секс на ав. пилоте.

пиши себе записки после смерти

на белой простыне бинтов, но кровью,

чтбы без ша для тех, кто мог ответить

и трахал неудачною любовью.

Место

страшное место, откуда текут

реки брови,

страшное место,

куда они стекаются,

место на вершине горы без сломанной кодповы,

и порванного посага

мелким почерком

в узкой компании друзей-

место исключительной силы

и меняющегося образа,

абсолютной динамики и статичности,

место, где тебя не доймут никогда,

со всеми секретами зилы,

откуда ты сама направляешь движение

количественно и непроизвольно

определяя новое кодичество,

необходимое для перехода

в новое кащество,

ты мне-салемская ведьма

и тебе нужен дуб

на вершине горы,

разбившийся в полёте борон,

и я-твой ворон

и я-твой ворон,

и я твой Nevermore.

В обратном восприятии любви

в обратном восприятии любви

неадекватном

в открытом восприятии пространства

в предметном вос… (ошибка) Рубаи,

мои слова остаться

ну останься

не уходи

ты тянешь время

не тяни

остаться (ну останься)

не остался.

Не напишешь-не поймёшь

Не напишешь-не поймешь,

Слышишь?

Я надеюсь (это ложь)

не напишешь..

Арчи

Арчи, зачем твои мысли раздеты?

Лучше смотри на меня-не скучай.

Вьётся дымок золотой сигареты.

Пепел не стряхивай в чай.

Долго бродило тбилисское солнце

Средь расшифрованных стен,

Стягивал горло обманчивый воздух,

Пахнущий кровью богем.

Твой опрокинутый в вечное профиль

Я не сумела забыть, палладин.

Ну, угости ещё чашкою кофе,

Великолепный грузин.

Планета Нибиро

Кавалерия гробов по улицам мчится смеясь,

И планета Нибиро над нею звездою горит,

Перепутаю мысли как облака павшие в грязь

И в пещере любви задремлю как ночной сталактит

Все слова бесполезны, мы больше не встретимся вновь

Только будет ночами уставшее сердце болеть,

Только будет калитка скрипеть перекличкой ветров,

Да рыбак пересеивать завёзды сквозь рваную сеть.

,
. Жизнь на алупкинском пляже

Минуты во времени пляшут,

А время в минутах смеётся,

И всё так трясётся, но краше,

Когда обо дно разобьётся.

Когда ты мне скажешь с улыбкой:

«Тебя я напрасно любила» —

Я буду ветвистым и зыбким,

Как в полночь речистая ива.

Я-чистый и преданный мальчик,

А ты-заводная чертовка:

То волос накрутишь на пальчик,

То вдруг усмехнёшься неловко.

И всё так трясётся, но краше,

Когда обо дно разобьётся,

И жизнь на алупкинском пляже

В исходную точку вернётся.

В этом городе

Как тяжело спит собака,

Как она стонет ночами,

Мордой уткнувшись в окурки

С пятнами женской помады,

В этом чёртовом городе,

Где никто никому не нужен,

Жалею собаку.

В этом городе смеха

Шахматные заморочки,

И на вершине успеха

С девок срывают сорочки.

Здесь под домами открыты

Шлюзы, что падают в ад,

И перекрёстки, как сито,

Злом светофоров горят.

Я не люблю этот город,

Шанса не уберёг

Ночью испытывать голод

Влажным губам поперёк.

Побывка

Ты ответь мне сейчас еле-еле,

В телефоне молчишь тили-тили,

Над тобою цыганки болели,

И сосать твои груди просили.

Я-солдат и пришёл на побывку

В эмират победившей Бастильи,

Подари мне любовь и улыбку,

Чтобы нас голубые простили.

Только музыка звучит в твоём доме,

Как звучала ночами для Sony, Sony из фильма «Жигало"американское произношение-Сани

Ты моими руками ведома,

Я твоими ведом волосами.

Как они разметались по ветру,

Как шаталась ночная кушетка,

Божий суд призовёт нас к ответу,

Но я люблю тебя, распутная девка.

Прасковье

На чужом языке, не известном народу наречие

этот поезд простукивал рёбрышки мёртвых полей,

солитарно шуршала листва и ломались предплечья,

словно падали стёкла с небес-становилось больней..

День пироженкой плыл по весёлым полям Подмосковья,

словно поезд, и стёкла снаружи мелькали быстрей,

Я сидел в ресторане вагона и плакал, Прасковья,

над судьбой неудачной и долей тяжёлой твоей.

Зима-ваша, весна-наша

Я-загадочная фигура,

о которой никто не знает,

чуваки торгуют натурой,

и горящая плоть сгорает,

В эту зиму сгорели птицы,

перегоркли вороньим граем,

словно бабушки Аушвица

на плацу и к лицу касаем.

Занимается новый вечер,

о, безбожная Афродита,