Бесплатный фрагмент - Срок нашего брака

Часть 1

Вероника была несказанно счастлива уволиться со своей работы, из-за которой ей пришлось уехать из родного и такого приветливого Манхеттена, в незнакомый Финикс. Так обязывала её деятельность. Девушка была археологом. Была. Целых пятнадцать лет! Всё это время она работала и была вдали от семьи.

И лишь сейчас она нашла в себе силы (просто потому, что нашла работу на постоянной основе на дому), чтобы бросить в лицо документы об увольнении по собственному. Выходила она из своей ненавистной конторы со свободным сердцем, и только потом, сев в свою машину, разревелась, словно малое дитя, от счастья.

Неделю спустя она купила дом в Сан-Франциско, где и жил сейчас её муж с детьми. Те, кто сдавали ей дом, оказались милой молодой супружеской парой без детей. И жили они по соседству, справляясь, в порядке ли дом. Чудесная семейка, пусть и немного наивная. Вероника завидует им белой завистью, мечтая, чтобы у них тоже всё было также дружно и слажено.

Внезапно Вероника подумала о том, что её муж Вашингтон и дети могли бы переехать сюда, и, разумеется, чтобы никто не знал, что они — семья.

— Пожалуйста! — молит девушка в свой мобильник. — Я так соскучилась по вам!

— И мы скучаем, мамочка! — слышит она недружный хор детей.

Вероника сдерживает слёзы. Пятнадцать лет! Пятнадцать лет воспитывать детей по телефону, присылать им подарки и не иметь возможности обнять свою семью.

— Нас раскроют, — выдохнул Вашингтон.

Голос его звучал устало. Боже! И это сказал её показушник? Кажется, они махнулись ролями. И теперь Вероника шлёт безопасность к чертям, желая не просто увидеть их, но и жить с ними.

— Не должны раскрыть. Ваш, соглашайся! Маленький уютный дом, для нас, как мы и мечтали. Хозяева не будут против, если здесь поселится кто-то ещё.

У неё ушло полчаса, чтобы уговорить мужа.

— Я тоже хочу, малышка, — она слышит улыбку в его голосе. — Жди нас.

Девушка выключила мобильник и, не сдерживая радости, прыгала, словно маленькая девочка, по комнате.

«Они приедут! Они приедут! Мои дети, Вашингтон!»

Вероника взглянула в зеркало, приводя себя в порядок.

Она и Вашингтон — современная история Ромео и Джульетты. Их семьи ненавидели друг друга, и ненавидели их с Вероникой союз. Но молодые были умны не по годам, однажды ночью собрав свои вещи, они сбежали вместе, сменив фамилии.

У Вероники Блэйк длинные чёрные, оттенка тёмного шоколада, волосы, что обычно прямые и распущенные, как сейчас. Большие серые глаза, аккуратный носик и тонкие губы. Округлое лицо, средний рост. На Веронике удобная синяя футболка и белые шорты, которые только подчёркивают её стройность.

Девушка вздохнула и принялась за уборку — как-никак, скоро приедет её семья.

Через день к ней пришли хозяева дома — супруги Ливстоны, сообщив ей ужасную, по их мнению, новость.

— Понимаете, мы очень не хотим отказывать им. Парень с племянниками. — виновато сказала миссис Ливстон. — Мы обещали вам, что дом ваш, но…

— Я не возражаю, — улыбчиво ответила Вероника. — Простите, я кажусь вам нелюдимой, но это — ложное представление обо мне.

— Значит, вы будете рады новым жильцам? — робко спросил мистер Ливстон. — Это же отлично!

Поначалу Вероника даже засомневалась. А вдруг это не они? Но, подумав, вспомнила, как же сильно муж беспокоился о том, что их раскроют, и подстраховался.

***

Вашингтону совсем не верилось в то, что спустя пятнадцать лет они, наконец, будут жить под одной крышей. И не верилось во всё, что происходит. Его Вероника была из простой семьи, но закончила школу с отличием и работала всё это время, изучая археологию.

Вашингтон Раш — у него короткие бледно-рыжие кудряшки, острый нос, усы и большие, всегда смотрящие с пониманием голубые глаза. Аристократическая и, одновременно с этим, простая внешность. Да и стиль одежды он предпочитает самый обычный — рубашка и джинсы, без всяких излишеств. Вашингтон — сын богатеев, как называла его жена, работал простым секретарём сейчас и жил с тремя детьми в двухкомнатной тесной квартирке. О чём Вероника пока не знает. Если узнает, голову ему открутит. Она у него такая… темпераментная, временами. Но всем в глаза бросается лишь её внутренняя интеллигенция, и это частенько спасает их, ведь никто бы и не подумал, что она — простолюдинка.

Он взглянул на детей, которые уже собирают вещи. А ведь мистер и миссис Ливстон ещё даже не дали своего согласия. Что если им откажут? Ведь их столько… Разве кто-то отдаст дом на растерзание детям?

Зазвонил телефон, и Вашингтон вынырнул из своих мыслей.

— Да?

— Мы рады вам сообщить, что уже завтра вы с племянниками можете переезжать в наш дом. — сказал мистер Ливстон. — Поздравляем вас!

— Правда? Спасибо, мы с детьми так и сделаем, — не помня себя, он выключил мобильник и, словно малое дитя, расплакался, забыв, что дети это видят.

Самая младшая — Энни, девочка с чёрными, как ночь, волосами, что заплетены заботливым отцом в простенькую косичку, и тонкой юбочке, подбежала к нему. Отец, не прекращая плакать, держался рукой за стол, чтобы не упасть.

— Папа? Что случилось? Почему ты плачешь? — спросила она, и подлетели остальные дети.

Энни пять лет, и она — единственная их с Вероникой приёмная дочь. Сейчас у малышки в руке плюшевый медвежонок — подарок от Вероники.

— Нам отказали? Мы не будем жить с мамой? — нахмурилась Жаклин.

У малышки Джек светлые волосы, девочка одета в свободные брюки. Девочка всего на год старше Энни, и за всю жизнь виделась с матерью всего три раза, не больше нескольких часов.

Вашингтон замотал головой и всхлипнул.

— Нет. Мы едем домой, детки. Я… я просто очень этому рад. Я скучал по вашей маме. Я… увижу её завтра, и не для того, чтобы отпустить, как было всегда, в аэропорт, а чтобы жить вместе с ней.

Теперь заплакали и девочки.

А старший сын Хьюго, которому восемнадцать лет, неунывающе продолжил собирать вещи. У парня каштановые волосы, короткие, но в шестнадцать он намеревался отрастить патлы. Хью реагирует на это спокойно, радуясь тому, что уже завтра они все увидятся с мамой. Он не хочет плакать. Это у него от отца, правда, неунывающим Вашингтон был в молодости. А вместе с тем Хьюго спокоен — эта черта у него от матери.

Им было по восемнадцать, когда однажды Вероника постучала в его окно. На её плече была тяжёлая сумка, набитая битком.

Была ночь, девушка ловко пробралась в особняк своего бойфренда, и ждала его ответа.

— Сегодня? — Вашингтон был удивлён и измотан.

Это был Выпускной. Они только-только разошлись по домам, и…

— Да, сейчас, — отвечает девушка. — Иначе нам несдобровать.

Она была права. С тех пор, как их родня узнала об их любви, им просто житья нет.

— Но мы оба сонные, — он зевнул. — Того и гляди, уснём по дороге.

Девушка заботливо взглянула на него, но вся идиллия потонула в её ответном зевке.

— Знаю. Но мы тут же рванём на автобус, там и отоспимся.

Вашингтон кратко поцеловал возлюбленную в губы, отошёл и жестом фокусника извлёк из-под кровати уже готовый рюкзак.

— Бежим! — оживлённо прошептал он.

И пара рванула прочь из дома, прочь из города.

В автобусе они сумели отоспаться, прильнув друг к другу. Их первый сон в обнимку. Их спокойный, за долгое время, сон.

Они не знали, куда едут, но им было всё равно. Они открыли глаза лишь к утру. Вероника взглянула на часы на руке любимого. Пятнадцать ноль-ноль. Ну… очень позднее утро после полудня, да.

Но радовало, что место солнечное.

— Флорида, — пробормотал Ваш, глядя в окно.

— Ты уверен?

— Да. По крайней мере, здесь самый яркий день и самая тёмная ночь. И, кажется, мы приехали?

Девушка кивнула, и они сошли с автобуса, и пошли, куда глаза глядят.

— Я взяла то, что могла посчитать необходимым, а что взял сынок золотого мешка? — спросила она.

— Он вовсе не толстый! — обиделся Ваш, поняв, что она имела в виду его отца. Но обида была, как у робота — скорее автоматической, чем настоящей.

— Ага, просто кость широкая и ломиться от денег, — засмеялась она. — Прости, но так его назвала моя мать.

Он фыркнул, но ответил.

— Деньги, на первое время (они оба знают, что Вашингтон специально взял подработку после школы, чтобы быть готовым к побегу), документы и одежда.

— Ммм… Я тут подумала, может, нам сменить фамилии? Что если родители будут искать нас? Я не хочу…

— Я тоже. Не найдут, мисс Вероника Блэйк.

Она взглянула на его ухмылку.

— Блэйк? Ты уже выбрал мне новую фамилию? — девушка сделала вид, что возмущена, но после выдала. — Мне нравится, мистер Вашингтон Раш.

— Взаимно, — ответил он.

Так они и поступили, постепенно забывая свою прошлую жизнь.

Он учился на менеджера, она всерьёз увлекалась археологией, хотя с её-то мозгами можно было бы и в космос улететь. Так считал Вашингтон.

Через год они поженились и перебрались в Манхеттен. А беда пришла, когда учёба закончилась. Уже тогда родился их маленький Хьюго — ему уже было три.

Вероника весь день игнорировала мужа, будто ей было больно даже смотреть на него. К полудню Вашингтон не выдержал и, уложив сына спать, поговорил с женой в гостиной. Тогда он впервые ощутил на себе весь смысл фразы «радоваться или плакать».

— Что случилось? Ты сама не своя. Так было только, когда ты забеременела.

— Я… мне предложили работу. Археологом. — она чувствует, как слёзы подступают.

— Это же великолепно! Ты всегда мечтала…

Девушка мрачно рассмеялась.

— Археологом в Финиксе!

— Ну, и… — он не сразу понял смысл её слов. — Подожди… Финикс — это же так далеко… То есть, мы будем в разных городах…

— Отговори меня! Пожалуйста, отговори! Я хочу остаться с тобой и сыном.

Она могла говорить, что угодно, но взгляд выдавал её с головой.

— Ты должна ехать. Я вижу, ты хочешь.

— Но ты и Хью…

— Всё в порядке. Мы будем видеться, не часто, но ведь будем, верно? — он раскрыл ей свои объятия. — Иди сюда, котёнок.

Вероника послушно прильнула к нему.

— А как же ты? Ты справишься с Хьюго один? Ты ж у меня распиздяй, каких поискать!

— Спасибо за комплимент, Ник, но не переживай. Я немного научился у тебя ответственности. — он погладил её по спине. — Мы с сыном не пропадём.

Хьюго плакал, прощаясь с мамой в аэропорту, закатил сцену, думая, что так она останется, и никуда не полетит. Вашингтон еле успокоил его тогда. Это было для него в новинку. Обычно Вероника знала, как справляться со слезами, она утешала сына. И оба родителя боялись, что Хью зайцем проскочит в самолёт.

Самым сложным в их жизни оказалась вторая беременность. Вероника тогда зачастила приезжать к мужу и сыну. Хью было двенадцать, и мальчик старался выкроить время не только для своих друзей, но и для мамы.

В одну из таких поездок Вероника, увидев Вашингтона в аэропорту, уверенно бросилась ему на шею на глазах у всех. Так пылко она его ещё не встречала.

— Эм… дорогая, мы пока не дома… — Ваш обнял её в ответ, но был растерян.

— Знаю, но я… у меня новости. Я беременна!

— Что? — он отстранил её от себя. Может, он ослышался?

Вероника кивнула.

— Да, Ваш, да! У нас снова будет ребёнок!

— Сестричка! — встревает Хьюго.

— Что?

Вашингтон даже по дороге домой приходил в себя от изумления.

Когда живот было невозможно скрывать, Вероника взяла отпуск за свой счёт на несколько месяцев, чтобы родить замечательную девочку Жаклин, в Манхеттене.

Держа новорождённую дочь на руках, она повернулась к Хью.

— Ты угадал. Вот твоя сестричка.

Девушка улыбнулась сыну, что с такой любовью глядел на Жаклин. Вашингтон лишь делал вид, что счастлив, но стоило Хьюго покинуть палату, он подошёл к дочери и жене, не скрывая боли.

— Ты же понимаешь, что Джек останется здесь?

Печаль в его голосе вернула её в реальность и заставила плакать.

— Знаю. Но… Ваш, она такая… Я уже люблю её. Позволь мне быть с ней, как можно дольше, пожалуйста. Я уеду через неделю, но я не хочу бросать вас. Ни одного из вас. Я люблю вас всех, и тебя, дорогая моя Жаклин, — она поцеловала дочку в лобик, и девочка сжала её палец в своей крохотной ручке.

Вашингтон подошёл ближе.

— Я буду рассказывать ей о тебе каждый день. И Хьюго поможет мне. И мы вместе будем надеяться, что когда-нибудь у нас будет маленький уютный дом, где мы живём вместе.

Часть 2

Пятнадцать лет! Потребовалось пятнадцать лет, чтобы она… С другой стороны, она не жалеет, ей нравилось там, но быть вдали от своей семьи, такое себе удовольствие.

Раздался звонок в дверь, и Вероника подбежала туда, как ошпаренная, чуть не налетев на столик у дивана. Это они! Вашингтон, дети! Они!

«Успокойся, Ник. Они пришли с Ливстонами, а им нельзя знать, что мы — семья». — сказала она самой себе, выдохнула, напустив на себя равнодушный вид, и открыла дверь.

Разумеется, первыми в дом вошли владельцы, приветствуя Веронику, и думая, что новые соседи её стеснят.

— Утра, мисс Блэйк, — поприветствовал её мистер Ливстон, пока его жена вводила в курс дела «новеньких».

— Взаимно, — она старалась вести себя вежливо и отстранённо, но краем глаза нашла Вашингтона, и её сердце сделало кульбит.

— Это — те самые, о которых мы говорили, — когда мисисс Ливстон прошла вперёд, Вероника смогла, наконец, рассмотреть поближе детей. Своих детей, подросших и таких счастливых. — Они будут жить с вами.

— О, я рада, — Вероника всё же не смогла удержаться и обратилась к Вашингтону. — Можно, я помогу вашим племянникам и покажу, где их комнаты?

— Да… — старший Раш растерялся. Он так давно её не видел. — Да, вы можете.

Она и дети еле-еле приглушили свой восторг. Девушка взяла чемоданы Жаклин и Энни, и все дети побежали следом за ней по лестнице.

— Вот видите, они уже ладят, — по-дружески улыбнулся мистер Ливстон Вашингтону.

— Да, это чудесно, — улыбнулся он.

Дверь одной из комнат закрылась.

— А это — твоя комната, Энни, — сказала Вероника так, чтобы было слышно внизу. После чего чемоданы упали на пол, дети подбежали к матери, обнимая её и целуя.

Чтобы было удобнее, девушка опустилась на колени, обнимая каждого из своих детей.

— Мама, мама, о, мы так соскучились! — шептала Жаклин, крепче прижимаясь к ней.

— Мы рады, что теперь мы вместе, мама! — воскликнул Хьюго.

— И теперь так будет всегда, — объявила Энни.

— Да, мои дорогие, будет. Мы больше не расстанемся, обещаю.

Энни появилась в их семье совершенно случайно. В тот раз Вероника брала отпуск на две недели, и с радостью забирала всё это время свою Жаклин из детского сада. Хотела и сына забрать из школы, но сам Хьюго настоял на том, чтобы дойти в одиночку.

— Я уже взрослый, мама, не нужно, но спасибо. Ты нужнее Джек.

И тогда Джек подошла к ней, поведав, что подружилась с одной девочкой.

— Я рада, дорогая, — улыбнулась ей Вероника.

— Но… мама, у неё никого нет. И сегодня её никто не забирает, как и всегда. Можно, она будет с нами?

Поначалу Вероника подумала, что дочка ошибается. Ну, может быть, родители поздно приходят, или у неё есть другие родственники.

А спустя неделю, обсудив это с мужем и сыном, всё же решилась сама поговорить с Энни — девочка ей, если честно, приглянулась.

— Здравствуй, — она подошла к девочке, оставив Джек в машине, и присела.

— Вы — мама Жаклин? — робко спросила Энни.

— Да. Я хотела бы спросить: у тебя есть семья?

Девочка замотала головой.

— А ты хотела бы семью?

— Очень! Но я всю жизнь одна… Кто меня возьмёт?

— Я. Мы все. — улыбнулась она. — Ты будешь сестрой Джек, цветочек. А ещё, у тебя будет старший брат.

Разумеется, Энни согласилась, и ни разу не пожалела об этом. Она радовалась тому, что ей есть, кого ждать.

Часть 3

— У вас чудесные племянники, — сказала Вероника, спускаясь по лестнице к нему и Ливстонам, да и сказала она это скорее им, чем мужу.

Они как раз закончили показывать Вашингтону первый этаж, и теперь здесь прибавилось коробок с вещами.

Она изо всех сил старалась быть равнодушной, но всё же заметно светилась от счастья. Впрочем, Ливстоны растолковали это по-своему, и удалились, оставив их, наконец, наедине.

Они облегчённо выдохнули и досчитали до пяти, на всякий случай, а то мало ли, ещё вернуться в неподходящий момент.

Вероника крепко обняла Вашингтона, желая забыться в этих объятиях навсегда.

— Я так скучала!

— Я тоже, — он обнял её в ответ.

— Ты, наши дети, и под одной крышей, — она заплакала.

— Мы так долго этого ждали! И больше никаких поездок. Сан-Франциско теперь наш дом. — твёрдо сказал Ваш, зарываясь в её чёрные локоны, что приятно пахнут вишней.

— Да. Да, постой, а чем занимаешься ты? Я ещё не успела спросить, а ты всегда уходил от темы…

— Надо же, уже время обеда…

— Вашингтон! — прикрикнула она. — Кем ты работаешь?

— Работа, как работа, клянусь!

У мужа бегают глаза — он что-то скрывает.

— Ладно, спрошу у детей.

— Нет! — он вздохнул. — Я по-прежнему менеджер, но в этом году, так вышло… я пару-тройку месяцев был без работы.

— И… — девушка округлила глаза.

— И мы с детьми это время ютились в тесной квартирке.

— О, Боже… — Вероника ахнула и толкнула мужа руками в грудь, возмутившись. — А мне не мог сказать? Они и мои дети тоже! Я бы прислала деньги, поняла бы и помогла…

— Знаю. Но детям нравились такие условия. Жаклин даже сказала, что так можно сыграть в бродяжек.

— В этом она вся в тебя! — беззлобно хмыкнула девушка.

— Согласен. Наша девочка любит риск и видит в бедности разнообразие, но остальные тоже. Потому и не выдавали меня. Они только хотели знать, когда мама вернётся. — в последнюю фразу он вложил всю нежность, что в нём есть.

Вероника снова округлила глаза, почувствовав, как защемило сердце. Она только сейчас в полной мере осознала, как же сильно её ждали.

— Я тронута. Но, Ваш, это — запретный приём. А теперь рассказывай, где работаешь сейчас?

— Снова менеджер. Но скоро буду заместителем директора. Просто в офисе был капитальный ремонт, и нас временно распустили… Долгая история, родная, расскажу в следующий раз. И, мне не помешает твоя твёрдая рука.

— Да, должен же за тобой кто-то присматривать.

Он снова прижал её к себе, и Вероника засмеялась, спрятав улыбку в его рубашке.

— Как думаешь, теперь всё наладится? — спросила девушка.

— Должно. Но не сразу.

Тут к ним подбежали дети, радуясь, что мама и папа обнимаются.

За обедом они захотели знать, если у них бабушка и дедушка.

Ваш и Ник неловко переглянулись между собой. Нет, ну это было лишь вопросом времени, верно? Они бы всё равно задались этим вопросом.

— Есть, — Вероника отправила жаркое в рот и постаралась спокойно ответить, но её спас муж.

— Но мы не ладим, — Вашингтон печально выдохнул. — Вы никогда раньше об этом не спрашивали. Что случилось?

— Просто захотели узнать. Как вы с мамой встретились, познакомились, — ответила Джек.

— И как в этом замешаны наши родители, верно? — Вероника закусила губу. — Ну, может быть, они были бы рады вам, но не тому, что мы с вашим папой вместе.

Дети как-то сразу поникли.

— Получается, они не такие классные, как вы у нас? — Хьюго прикончил бутерброд и переглянулся с родителями.

— Да… Вы считаете нас классными? — Вероника была польщена.

— Вы у нас крутые! — подтвердила Энни.

Вероника хитро усмехнулась.

— О, и то, что вы с папой ютились в крохотной квартирке, тоже круто, да?

— Очень! — искренно подтвердили дети в один голос.

Девушка в бессилии закатила глаза.

— Мы вам вечером о них расскажем, — пообещал Вашингтон.

Разумеется, имён и фамилий они не называли, не назвали и свой родной город.

— И вы по ним не скучаете? — спросила Жаклин, ложась спать.

Ник и Ваш переглянулись друг с другом.

— Нет. Мы были рады уехать. И впервые зажили спокойно, милая. — улыбнулась девушка дочери.

Вашингтон был полностью согласен с женой. Да. Самим выбирать дом, место дальнейшей учёбы, учится жить вместе. Если бы только их родители узнали, где учились их дети, то, наверно, бы схватились за сердце, сокрушённо вздыхая. За столько лет им дышалось так свободно, как никогда в жизни.

Часть 4

Маленький и неожиданный сюрприз. Семья думала, что после того, как всё устаканилось, всё будет по-прежнему, но… Нет, они всё ещё любят друг друга, но ведут себя отстранённо. Особенно Вероника. Она всегда была спокойной, а сейчас это переросло в равнодушие.

Сильнее всего это было заметно ночью после того, как супруги покинули детей и отправились в свою спальню.

Они оба слепо вломились в свою уютную комнату, не желая останавливать поцелуй, поглощённые пламенем страсти, не заметили, что чуть не упали на пол.

Во Флориде они нашли своё счастье, и каждый день был, как последний.

А сейчас поцелуй был коротким, почти равнодушным, словно они — всего лишь знакомые, а не супруги.

Вероника неловко улыбнулась.

Они больше не единое целое. Пока они не семья, но ведь скоро, в этом доме всё соберётся воедино, ведь так?

Вашингтон зевнул.

— Мы просто устали. День выдался трудный.

— Да…

Всё, что ей оставалось, это согласиться. Она не желала говорить, что разучилась за столько времени проявлять любовь к своей семье. Она не хочет с ним ссориться.

Пара сглотнула. Предстояло ещё и лечь в одну постель. Лечь и сразу заснуть, чтобы не объясняться.

Сняв с себя верхнюю одежду, оставшись только в ночном белье, супруги легли на мягкую, но прохладную постель и накрыли друг друга одеялом.

— Спокойной ночи…

— Подожди!

Вероника подавила стон, предчувствуя ссору.

— Дай мне обнять тебя, — попросил он.

— Не сегодня, Ваш… — она мягко оттолкнула его от себя.

Как ему объяснить, что близости совсем не хочется?

— Тогда я… — он скользнул рукой в её сторону. — Я просто буду держать твою ладонь. Можно?

Девушка облегчённо выдохнула.

— Можно, дорогой, — она легла ближе. — Ты тоже не чувствуешь, что…

Ей не нужно было договаривать. Даже за столько лет он всё понял.

— Верно. Будем сближаться заново. И нам для этого дана целая жизнь.

Часть 5

— Нет, это мой медвежонок! Мама купила его мне! — восклицает Энни, прижимая к себе плюшевого друга.

— Нет, мне! — Джек тянет его за лапу.

— Нет, мама купила мне его, когда я появилась, как твоя сестра!

— Мама купила его, когда я родилась!

Девочки ссорятся в своей комнате, но слышно их и в гостиной.

Вероника совершенно этого не замечает и продолжает строчить что-то в своём ноутбуке, что держит на коленях, удобно расположившись на диване. Зато на это реагирует Вашингтон, который только что пришёл с работы и успел, разве что, сесть в кресло. Но, печально выдохнув, поплёлся наверх, разнимать дочек.

— Папа! — воскликнули они обе.

— Так, что у вас за проблема, девочки? — устало спросил он.

Сёстры рассказали о дилемме с мишкой.

Ваш только улыбнулся.

— Как всегда, спор из-за пустяков, — он присел, чтобы было удобней, прямо на полу. — Вы обе правы. Мама купила этого мишку, когда родилась Джек, но нашей привереде он не понравился, и она отжала у Хьюго машинки. — Жаклин с трудом вспоминала, что присвоила себе машинки брата, смутилась, а отец продолжил. — И, когда у нас появилась Энни, мама передарила этого мишку ей. — он щёлкнул Джек по носу. — Так что, милая, ты сама отказалась от этого мишки. — затем обратился к Энни. — Он твой. Но, может быть, поделишься им с сестрой?

— Да, пожалуйста, Эн, а ты можешь взять что-нибудь у меня. — уже более вежливо попросила Джек.

— Отлично! Равноценный обмен! — рассмеялся Вашингтон.

Он вышел из комнаты, довольный тем, что сумел наладить мир. Но внутри него сейчас бушевала война. Вероника целый день дома, она ведь слышит, что дети ссорятся, так почему же она даже не шелохнулась в их сторону?

Всё это он и высказал ей.

— Что? — девушка только сейчас заметила, что к ней обращаются, и вынырнула из своей работы в реальность. — А, Ваш… Ты уже пришёл?

Он не хотел с ней ссориться, но переезд и усталость действовали на него негативно.

— Да, пришёл, — недовольно пробурчал он, снова упав в кресло. — Девочки поссорились.