Бесплатный фрагмент - Спасибо музыке

Вагуля, постригись!

«Если же остричь меня, то отступит от меня сила моя; я сделаюсь слаб, и буду, как и прочие люди»

Библия. Книга Судей. Глава 17

Дует мягкий летний бриз с моря, принося приятную свежесть. Он медленно проводит рукой по седым волосам, восхищённо оглядывая изменения на бульваре и прихлёбывает кофе. «Опять Элик запаздывает — с досадой думает он. — Ну что за идиотская привычка, опаздывать на полчаса, час? А вот и он!»

Элик подходит, сокрушённо извиняясь за опоздание.

— Можешь меня поздравить — он загадочно улыбается.

— Что, Айгюша поступила?

Элик самодовольно кивает. Он торжественно встаёт, и они обнимаются.

— С меня подарок для племянницы.

Из динамиков доносится рок в исполнении Evanescence.

— Ишь, как хиппуют! — восхищённо произносит Элик.

Он не отвечает, имитируя игру на гитаре. Молодая пара, одобрительно улыбаясь, смотрит на убелённого сединами мужчину, задорно реагирующего на мелодию современной рок — группы.

А память уводит его в другие времена, когда в моде были другие названия…

Какой взгляд, какие плавные движения! Вот, она пристально смотрит, слегка прищурив глаза, а вот и поворот в танце. Чёткий ритм «Hop, Hey — Hop» группы «Wings». Она плавно вращается, полы клетчатой юбочки приподнимаются, обнажая её ножки, о боже, полные красивые ножки!

— Вагуля, Вагуля! — кричит она не своим, но каким — то другим — маминым голосом. — Вставай, уже пора!

— Мам! Ну, что же это! На самом интересном месте. Сегодня же воскресенье! — недовольно бурчит он, натягивая одеяло на голову.

Наверное, снилась какая — нибудь одноклассница. Мама нагнулась, прижимаясь к нему нежным поцелуем.

— Вставай, лежебока! У меня ещё уйма дел по дому, а вечером, ты не забыл, мы все идём в гости к твоей тётке.

Он встал и, сладко потянувшись, сел на кровати. Благоговейно оглядел, развешанные по стенам плакаты, откуда вызывающе смотрели длинноволосые идолы: BEATLES, ROLLING STONES, LED ZEPPELLIN, PINK FLOYD, DEEP PURPLE! Начало ритуала: не спеша подошёл к магнитофону и включил его. Полилась чёткая, ритмичная музыка PINK FLOYD. Он запрокинул голову, имитируя игру на электрогитаре.

— Можно потише? — вопросительно взглянул из — под очков папа, входя в комнату. Он тихо вздохнул и убавил звук.

— И пора бы тебе постричься, — строго взглянул он на Вагулю.

— Ну что это за лохма? Ты похож на диких галлов.

— А на кого я должен быть похож? — устало спросил он.

— Ну, хотя бы на римских легионеров. Они стриглись и брились перед боем, — мечтательно произнёс отец.

— Пап! Но они же завоеватели — рабовладельцы! — иронично воскликнул Вагуля.

Отец искоса взглянул на него: — Иди завтракать!

За завтраком отец просматривал утренние газеты.

— Пап. А помнишь, бабуля говорила, что читать во время еды — грех! пробурчал Вагуля с набитым ртом.

— Да, да. Пусть земля ей будет прахом, — рассеяно произнёс папа, продолжая читать.

— Кстати, ты знаешь, сегодня у них Хусейн будет с Кямалей, — обратился он к маме, отрываясь от газет. Хусейн был младшим дядей, которого сильно любил и опекал отец. Это был исключительно добрый и наивный человек, женатый на волевой и своенравной провинциалке, которые верёвки из него вила.

— Твой брат — хороший человек! Но его жена… Удивительно завистливая с… — запнулась мать, не желая выражаться при сыне.

— Ты опять?! Я прошу тебя, оставим этот разговор!

— Как оставить? — вскипела мать. — Он проучился в Москве на твои деньги, ты свадьбу ему справил, а он? А его красавица! Что мы ни купили бы — на завтрашний день у неё дома!

Крики нарастали по знакомому Вагуле сценарию. Он незаметно прошёл в свою комнату под шквал нарастающей ссоры родителей. Вновь подошёл к магнитофону. Зазвучала душераздирающе — печальная Engie Мика Джаггера. Из соседней комнаты продолжались крики родителей, и на их фоне с горечью пел Джаггер! У Вагули на глаза навернулись слёзы. Ему, так часто с успехом разбирающемуся с незнакомыми хулиганами на улицах подростку было невдомёк — почему родители, самые близкие и любимые ему люди не могут, хотя — бы спокойно выслушать друг друга?

— Можешь не идти сегодня к моей сестре, но о моих родственниках изволь выражаться вежливее! — прокричал отец, проходя мимо его комнаты.

— Ну что за музыка, ты хоть понимаешь, что они на иностранном орут –то? Открыл он дверь. Вагуля выключил магнитофон.

— И, наверное, такие же длинноволосые, как и ты! — он попытался выместить злобу на сыне.

— Такие же! — криво усмехнулся Вагуля.

Отец продолжал стоять подбоченившись. Грудь его высоко вздымалась от волнения. Вагуле стало жаль его! Папа — ветеран войны, его герой, директор школы, где его все уважали и достаточно побаивались — в разговоре с мамой был неубедителен и бессилен! Отец простоял несколько секунд и, выйдя, вошёл в свой кабинет.

Вагуле вдруг захотелось в гущу друзей, сыграть на гитаре…

Перед уходом он от крыл дверь папиного кабинета.

— Пап! А Маркс и Энгельс — тоже длинноволосыми были! — с улыбкой подмигнул он отцу. Папа с грустью улыбнулся и, кивнув, отвернулся к окну…

Обычно они собирались в дворовой беседке. Все ребята были в сборе и бренчали что — то незамысловатое.

О — о! — протянул Элик щурясь от зажженной сигареты. — Наш Сантана прибыл! Он протянул ему гитару.

— Давай, создай что — нибудь! Вагуля оценивающе взглянул на инструмент и взял пару роковых аккордов.

— Э — э! — досадно протянул Эмиль. — Перестань бренчать эту фигню. Давай «долю»!

— Ну вас, к чёрту с этой «долей»! Не буду я это играть, — раздражённо бросил он, возвращая гитару.

— Маэстро, маэстро! — снисходительно улыбнулся Элик. — Ты уважь народ — то, а рок у меня послушаем.

— Да ну! Я слышал, ты аппаратуру новую купил! — не без зависти спросил он.

— Есть такое дело! — довольно усмехнулся Элик.

В эту минуту мимо беседки проходили две девочки в коротеньких юбочках. Увидев Вагулю одна из них что — то. В эту минуту мимо беседки проходили две девочки в коротеньких юбочках. Увидев Вагулю одна из них что — то прошептала другой, и они рассмеялись.

— Эй! Девочки! Залезайте в нашу берлогу! У нас тут весело! — прогорланил Эмиль и, получив сильную затрещину от Элика, взвизгнул — Ты что, офигел?

— А то, что одна из них — сестра Акифа и ты за это приглашение можешь увидеть свои кишки на руках! — хрипло, сквозь зубы ответил Элик.

— А что Акиф уже вышел из тюряги? — безразлично спросил Вагуля.

— Да месяц как. Говорят, что в зоне он утвердился как вор в законе!

— «Вор в законе!» Как вор может быть в законе?! В мусульманских странах таким руки отрубают, и они — неполноценные члены общества! — с раздражением бросил Вагуля.

— А у нас они — авторитет! Ладно, историк! Петь будем? Народ ждёт! — Элик передал ему гитару.

Вагуля вновь взял гитару и с любовью взглянул на струны.

— Гюля, Гюля идёт! — вдруг быстро подошёл к нему Элик, и с улыбкой ущипнул его.

Вот она — объект его юношеских грёз! Она не шла, а плыла, с улыбкой Джоконды, глядя в их сторону. Вагуля с развевающимися локонами и с гитарой в руках, ощущал себя одним из них — своих кумиров и Гюля, его мечта, с восхищением смотрела на него! Он ощутил лёгкий приятный холодок под сердцем.

— Видал, как уставилась на тебя?! — с гордостью за друга произнёс Элик. — Чёртов Леннон! Ну, будешь петь для этой шушеры?! — весело вскричал он

Ему подарили весь мир! Он был готов петь что угодно и для кого угодно! Он ударил по струнам и механически запел:

Вечер над тюрьмою наступает,

Солнце гаснет словно уголёк,

И печально песню напевает

На тюремных нарах паренёк!

Ребята хором вторили ему, но это было, как бы, в тумане и перед глазами всё ещё была только она: её длинные развевающиеся волосы, большие глаза с длинными полу –прикрытыми ресницами и загадочный взгляд!

Он резко оборвал блатную пошлятину и страстно запел «Only you» Элвиса Пресли. Ошарашенные ребята стояли как вкопанные, затем восхищённо зааплодировали и засвистали.

Элик, молча толкнул его в плечо и кивком головы указал на окна их пятиэтажки. Из более чем половины окон торчали головы улыбающихся соседей, внимающих его пению.

— Ну — ка прекратите вашу самодеятельность! У меня голова раскалывается от вашего концерта! — рявкнула тётя Шафига, живущая на первом этаже.

— А что уже детское время?! — прогремел дядя Закир, шофёр — дальнобойщик с третьего этажа, который был поклонником рок-н — ролла 50- х. — Пусть ребята поют. Не воруют же и анашу не курят!

— Ну, на самом деле, тётя Шафига! Пусть продолжат. Они так шикарно поют, — промямлила красавица Тамилла со второго этажа, недавно вышедшая замуж.

— Ну, вам — хорошо! Вы, вон куда забрались! А у меня с моей гипертонией, они прямо под ухом орут! — не унималась тётя Шафига.

— Ладно, ладно, тётя Шафига! — миролюбиво произнёс Элик. — Сворачиваемся! И обратив голову наверх, шутливо объявил: — Концерт по заявкам зрителей окончен!

Послышались хлопки улыбающихся соседей.

— Вагуля, ждём твои песни в следующий раз! — прокричал с пятого сварщик Зейнал.

— Ребята, пошли на стадион! — предложил Элик. — Там мы никому не помешаем…

Утром в школьном дворе было оживлённо. Он подошёл к своему классу. Ребята шумно приветствовали его.

— Здорово брат! — подошёл откуда — то сбоку Элик. Они с Эликом дружили ещё с детского сада. Вагулю восхищала его стальная мускулатура, а тот завидовал его прирождённому слуху и игре на гитаре и клавишных. Не обладая музыкальным слухом он, как ребёнок старался усвоить от Вагули хотя бы названия модных групп.

— Ух — ты, классные брюки!

На Вагуле были щедро расклешённые брюки, сшитые из ёлочного материала.

— Вагуля! Классно выглядишь! — к нему, жеманясь подошли Элла, Наиля и Эльмира. Он в них души не чаял и любил по — братски, хотя с Эллой его может быть связывали более глубокие чувства. Он иногда перехватывал её томный взгляд, обращённый на себя во время уроков.

— Да ладно, чего там! Мужчину украшает не костюм — а голова! — продекламировал он фразу с какого — то кинофильма.

— А меня с утра никто не порадует комплиментом? — игриво спросил Элик, комично –напрягая мышцы.

— Элик! Ты лучше всех! — наигранно воскликнула Эмма, беря его под руку и, проводя рукой по его чёлке.

— Полундра! — прошипел Саша. — Директриса нас сечёт! Сейчас все уши прожужжит насчёт волос и белой рубашки!

Её побаивались и уважали все — начиная от надменных старшеклассников и, кончая опытными, безупречными учителями. Зулейха Джахангировна была бескомпромиссным, но и справедливым директором. Она как именитый полководец на смотре войск, придирчиво оглядывала учащихся во время утреннего построения.

Но он её даже не побаивался. В глубине её взгляда он читал небольшое восхищение — ведь он был организатором школьного ансамбля. На многих встречах, юбилеях, праздниках он готовил интересные концерты. А какой концерт он подготовил в канун праздника Победы! Он не забыл их восторженных лиц и блестящих глаз: её, завуча, учителей и папы, увешанного орденами и медалями, когда он исполнял «Журавли»! Но когда он пел Битлов и Роллингов у них были скучающие лица…

— Гулиев! Подойди сюда! — скомандовала она, когда Вагуля проходил мимо неё.

Он с досадой подошёл к ней, предчувствуя тему разговора.

— Это, что за клоунские брюки?! И сколько тебе говорить — состриги эти локоны! Не школьный у тебя вид. Слушай, какой у тебя замечательный папа: ветеран, интеллигент, мы с ним на совещаниях часто встречаемся. Он ничего тебе не говорит?!

— Говорит то же самое! — буркнул Вагуля.

— Чтобы завтра видела тебя в надлежащем виде! — отрезала она тоном, не терпящем возражений.

На скучном уроке физики он вновь вспомнил Гюлю. Она училась на класс старше. Он обязательно подойдёт к ней и заговорит! Даже Элик заметил, что она смотрела именно на него!

Вдруг он ощутил нежное прикосновение к волосам. Элла, сидящая сзади, накручивала на пальчик его локоны. Он, повернувшись, нежно взглянул на неё

— Я слышала, что у тебя новое увлечение? — спросила она с улыбкой, хотя взгляд её не улыбался. Эмма, сидящая рядом с Элладой, самодовольно улыбалась. Он понял, откуда исходил источник информации.

— Ты о ком? — он сделал недоумённое лицо.

— Об этой Джанис Джаплин из 10 — го!

— Элочка, ты что ревнуешь? — хрипло спросил он. — Подожди, я не пойму! Помнишь мои признания?! Ведь ты сама мне твердо сказала, что у нас только братские отношения!

— Да — а! Говорила. А сейчас я ревную! — капризно протянула Элла.

— Гулиев! Можешь повторить, что я объясняла? — услышал он пронзительный голос Валентины Матвеевны. Послышались насмешливые смешки Элика и Саши. — Сейчас он Вам эти формулы пропоёт! — добродушно прогремел Сашка.

— Яковлев! Ты помолчи! — прикрикнула Валентина.

Вагуля встал, и в этот миг ревущая гитара Джимми Хендрикса врезалась ему в память.

— Зачем это? — задал он нелепый вопрос как бы самому себе.

— Что «зачем»? — спросила Валентина.

— Зачем это мне?! Разве в жизни это может пригодиться? — произнёс Вагуля, удивившись своему голосу и, вообще тому, как он это посмел сказать.

Кто — то весело присвистнул.

— Тихо! — крикнула побагровевшая Валентина. — Все так думают?!

— Если не все, то многие! — продолжал он. — Конечно Сашка, Наиля и Соня так не думают: им — то поступать в медицинский. А остальные — обязаны зубрить всё это, из — за хорошей оценки в аттестате!

— Гулиев! Никто не мог бы обидеть меня сильнее! Вон из класса и завтра не смей являться без родителей!

— Всё те же аккорды и та же мелодия! — грустно произнёс Вагуля, медленно покидая класс.

— Браво Вагуля! — прошипели вслед восхищённые девочки.

На перемене его окружили одноклассники. Элик, одобрительно толкнул его в плечо. — Ну, ты даёшь, брат! Смотри, Валентина такого не прощает. Могут выпереть из школы!

Вагуля устало махнул рукой. Эмма с Эллой прижались к его плечам.

— Так на чём мы остановились? — вновь жеманясь, спросила Элла. — Ах да, на этой Джанис!

— Эмма! Честно признавайся — это твоих рук дело?! — грозно зарычал Вагуля, и с шутливой улыбкой подойдя к Эмме сжал кисти её рук. — Ведь ты — мастер мутить воду!

Эмма взвизгнула и, вырвавшись из его рук, с хохотом убежала.

Элла, стоявшая рядом, то и дело толкала его в бок, требуя признаний.

— А вот и она! Легка на помине! — вдруг с ироничной улыбкой произнесла Элла.

О, боже, она, Гюля, с улыбкой шла прямо к нему!

— Можно тебя на пару слов?

У него от волнения пропал дар речи. Он почему — то вопрошающе взглянул на Эллу, которая насмешливо приподняла брови, и отошёл: сердце бешено колотилось и, было готово выпрыгнуть из груди!

— Ты можешь сегодня проводить меня до дома? Обычно меня провожает брат, но сегодня он занят!

— Д — д — а, конечно! А почему именно я? — набравшись духу выпалил он.

— Ну! Эмма говорила мне, что ты хочешь дружить со мной! Это правда? — быстро спросила она.

— Правда! — глупо ухмыляясь, ответил он.

— Ну, решено! Я буду ждать после занятий во дворе школы, — она так же неожиданно исчезла.

Он стоял весь багровый от свалившегося на него счастья!

— Что? Язык отнялся? — подошла Элла. — Элла, погоди! — чтобы унять волнение, он ударил кулаком, пробегающего мимо Элика. Тот незамедлительно, схватив руку Вагули мастерски исполнил борцовское «бедро». Вагуля с грохотом ударился об пол и лежал, продолжая улыбаться.

Элик и Элла испуганно нагнулись, глядя ему в лицо.

— Братишка, ты цел? — он протянул Вагуле руку и приподнял его.

— Цел и одурел от счастья! — ответила Элла, с улыбкой отряхивая его ёлочные брюки.

Он отпросился с последнего урока математики, сославшись на плохое самочувствие, а сам, попросив ключи от актового зала, прошёл на трибуну, где лежали их инструменты.

Включил электроорган и начал самозабвенно играть. Это были импровизации на темы рок баллад. Так он проиграл более часа. Дверь зала со скрипом отворилась, и он увидел с улыбкой вошедшую Гюлю, которая села в одном из рядов.

— Ой, какой же я болван! Я же должен был встретить тебя во дворе! — сокрушённо произнёс он.

— Ничего страшного! — улыбнулась она, и Вагуля вновь ощутил холодок под сердцем

— Как же ты нашла меня? — спросил он удивлённо.

— Ребята сказали. И к тому же я не раз видела, когда ты тут уединяешься! — кокетливо протянула она.

— Правда? Значит, ты давно за мной наблюдаешь? — широко улыбнулся он.

— Давно, — рассмеялась она и дивно тряхнула волнистыми волосами.

В эту минуту дверь вновь со скрипом отворилась и появилась большая голова завуча с шиньоном. Она носила массивные чёрные очки и была похожа на сову из мультфильма о Вини — Пухе. Внимательно оглядела зал и прокричала: — Гулиев, ключ отдашь секретарше! — и увидев Гюлю: –Это кто ещё с тобой? А — а, Эфендиева, ты тоже здесь? Она пригрозила пальцем Вагуле: — Смотри, не порть наших отличниц! И так же неожиданно исчезла.

Они дружно рассмеялись.

— А зачем ты следишь за мной?

— Не слежу, а наблюдаю! Во время игры ты весь уходишь в себя, в другой мир! — так же медленно, с каким — то восхищением произнесла она, глядя ему в глаза. Вагуля вновь почувствовал, как краска заливает ему лицо.

— А сейчас ты покраснел, как девушка, — ещё шире улыбнулась она. — Спой мне! — попросила она, увидев, что он сам не свой от волнения.

— Как, сейчас? Нет сейчас не смогу! — буркнул он.

— А если я попрошу? — жеманно спросила она, чувствуя, что имеет власть над ним. — Ну, Вагуля! Тебя ведь так называют друзья? Я прошу!

— Что же тебе спеть? — он неловко развёл руками.

— А помнишь эта грустная вещь, которую ты исполнил на новогоднем вечере? Ну, кажется из репертуара Deep Purple? Ты ещё исполнял её на бис!

— Понял! Он взял акустическую гитару и сел на стул, положив ногу на ногу.

— Исполняется для девушки моей мечты! — с улыбкой произнёс он, на что она одарила его нежной улыбкой.

Он медленно тронул струны и вдохновенно запел «Солдата удачи»:

I have often told you stories

About the way…

Он пел, глядя ей в глаза, окунаясь в их бездонную мглу и уже не чувствовал смущения и робости! Было восхищённое состояние блаженства, даруемой музыкой и ею!

Она оживлённо захлопала в ладоши, когда он закончил.

— Пойдём? — Гюля оказалась чуть выше ростом, но это ничуть не смущало его

Они проходили мимо директорского кабинета, оживлённо беседуя.

— Гулиев! — откуда — то выросла фигура директрисы. — Можешь зайти на минуту?

Вагуля с ужасом округлил глаза, повернувшись к Гюле.

— Ничего, ничего, — сказала она. — Я подожду тебя. — Надеюсь, на этот раз ты придёшь — улыбнулась она!

Он вошёл в кабинет, который многим казался плахой. Зулейха Джахангировна выросла откуда — то сзади и взяла его за плечи.

— Сядь! Она усадила его на один из многочисленных стульев. Потом, повернувшись к своему шкафу, вытащила оттуда большие ножницы, отливающие металлом. У Вагули похолодело сердце. Он знал от ребят, что некоторых,«волосатиков» со старших классов она, заведя в кабинет стригла сама и длинногривые хипповые ребята после этой стрижки превращались в жалких уродливых жеребцов!

— Вы ч-ч- что — это зад -д — думали, а? — от ужаса он начал заикаться.

— Сидеть! — рявкнула она, и с решимостью висельника подошла к своей жертве.

Вагуля встал с решимостью японских камикадзе. — Нет! Зулейха Джахангировна, что хотите, только не это!!! Вы не имеете права!

— Имею, имею! — ответила она. Потом почему — то перешла на ласковый материнский тон: — Вагуля! Я состригу только вот, вот эти выпирающие локоны! Ты же знаешь, сынок, сегодня ты нахамил Валентине! — она доверительно приблизила лицо к нему. — Я не буду вызывать папу в школу и не буду тебя выгонять. Только пару локонов.

— Сел! — она опять перешла на командный тон.

Вагуля медленно сел. Он помнил папины печальные глаза. Он не хотел, чтобы папу, известного педагога и директора школы, который и так был сам не свой, от этих споров с мамой, вызывали в школу из — за него!

Эти мысли подействовали на него парализующе и он покорно сел под ножницы Эльмиры как Исаак покорился воле Авраама! Всё было как в тумане: директриса отрезала локоны, бормоча что — то о его таланте, но Вагуля понимал, что происходит нечто большее, чем состригание длинных волос! Это было, какое — то жуткое надругательство над его достоинством!

— Всё! Теперь взгляни на себя! — она притащила откуда — то зеркало. — Вылитый Делон! На самом деле, она искусно отрезала лишь кончики торчащих локонов Вагули и теперь стояла довольная и восхищённая проделанной работой.

Он не посмотрел в зеркало. «Наверное, набила руку на стрижке таких же хиппарей, как я!» — пронеслось у него в голове.

— Подождите! — его осенила злорадная идея. Он порылся в кармане, достал 50 копеек и бросил на стол, как обычно, расплачивались с парикмахерами.

— Спасибо за труды! — и выбежал из кабинета.

Он слышал сзади, как она бежала за ним, выкрикивая угрозы, но было уже всё равно…

Он обогнул школу, где его всё ещё ждала Гюля.