Бесплатный фрагмент - Сон олигарха

СОН ОЛИГАРХА

К чему бежать,

спешить, потеть —

Ведь тут, как ни крути,

Всего нам просто не успеть

На жизненном пути.

Наметить цель, ее достичь

И выполнить сполна!

И кто-то должен похвалить:

Господь иль Сатана…

СОН

Бодрствуя мы идем сквозь сон

сами как призраки ушедших времен

Франц Кафка

Он слышал шаги. Шаги были глухими и равномерными. Потом появился новый звук. Он не сразу определил что это. Потом понял — это дыхание. Дыхание тоже было равномерным. Почти сразу пришло осознание, что это его шаги и его дыхание. Но был еще один звук примешавшийся к двум первым Он был знаком ему с раннего детства– тиканье ходиков..

В подсознании возникло ощущение — появился свет. И он не ошибся, свет был едва различим, и шел ему навстречу.

Он не любил неясности — неизвестность всегда порождает страх. Машинально отметил: свет всегда идет сверху, а значит, он идет вверх. Склон не крутой, так как дыхание его было ровным, а шаги размерены. Теперь надо определить, куда он идет и зачем?

Но свет был совсем слабым, и как он не пытался разглядеть что-нибудь — ничего не было видно.

Может остановиться и осмотреться?

Нет, остановиться он не мог, тон шагам и дыханию создавало неумолимое тиканье — это время, а его остановить нельзя.

Оставалось одно — оглянуться. Посмотреть откуда он идет, возможно, тогда можно будет определить куда? Он посмотрел назад и вздрогнул, увидев там шевелящуюся массу. Это было похоже на то, что он однажды видел в детстве — огромных личинок навозных мух шевелящихся в жиже общественного туалета.

И тут эти шевелящиеся светлые овалы стали приобретать черты человеческих лиц, страшных и искаженных. Подобные он видел на картинах Франциско Гойя.

Лица приближались, появились протянутые руки. Рты раскрывались, что-то беззвучно прося и умоляя. Кто они? Некоторые уже приобретали определенные черты и вдруг:

— Венька?!

Его возглас изменил картину и вот уже лица расплывается и заменяется безразличными масками анонима. Но ему показалось, что до этого он успел прочесть по их губам:

— К нам, к нам…

— Время пришло…

— Дальше уже ничего…

Он почувствовал леденящую струйку, пробежавшую меж лопаток. Захотелось броситься бежать без оглядки от этой наплывающей массы с открытыми ртами и тянущимися руками. Но он ничего не мог сделать — ходики размерено отмеряли темп его шагов. И он испытал то самое чувство, которое он уже однажды испытал — беспомощность.

И в этот момент чуть впереди огненный меч опустился с небес, разрубив склон по которому он шел. Впереди образовалась пропасть. Он вскрикнул и проснулся.

Первое, что увидел Вячеслав — настороженный вопросительный взгляд жены. Он сделал ей успокаивающий жест рукой, как бы говоря — все в порядке. Огляделся. Попасть из жуткой темноты и холода в теплый и яркий мир было приятно и радостно.

— Как с того света вернулся — подумал он, но тут же отогнал эту мысль.

Солнце стояло в зените, ветерок обдувал загорелое тело, капитан как по заказу включил любимый блюз. Но еще долго чувствовался холод между лопатками.

— Чертовщина какая-то, — подумал Вячеслав, — третий раз одно и то же. Хотя нет, в предыдущие два раза пропасти вроде не было…

Он закрыл глаза и попытался восстановить в памяти детали жуткого сна. Вспомнил рекомендацию, что прочел в соннике по поводу таких снов:

— Кошмарный сон говорит о том, что вы находитесь во власти каких-то страхов и тревог.

— Пересильте себя и постарайтесь вспомнить свой кошмар во всех подробностях, переживите его еще раз в своем воображении.

— Повернитесь лицом к своему страху, к тем чудовищам, которые пугают вас во сне.

— Постарайтесь понять, чего они от вас хотят, на какие проблемы указывают. Так вы лишите их силы.

Нет, он не хотел вспоминать подробности, особенно страшное и перекошенное лицо своего бывшего друга Веньки. Он не хотел даже думать о том, что какой-то знак свыше.

На палубе

— Папа, папа, — услышал он голос поднявшегося на палубу сына, — а давай акулу поймаем!

— Зачем она тебе, ты же все равно ее есть не будешь. А потом она тварь полезная — дохлятиной лакомится, больную и слабую рыбу пожирает.

— И людей тоже…

У Вячеслава готово было сорваться, что правильно делает, — но вовремя сдержался. Пообещал устроить такую рыбалку завтра. Сын понурил голову и пошел к бассейну.

— Нет, не получится из Сашки преемника — кишка тонка! Для этого нужна суровая школа жизни, такая, как он сам прошел с раннего детства.

Родителей Вячеслав почти не помнил. В середине шестидесятых, когда ему было всего пять лет семья Говоровых жила в Москве. Отец был начальником крупного производства, мать главным экономистом на том же предприятии. Жили не бедно. Квартира в центре города, машина, руководящие пайки — в них шпроты, колбаса, конфеты и даже заморские фрукты. Вячеслав хорошо запомнил, как по утрам махал уезжавшим на работу родителям в окно, всегда ждал подарки и частенько их получал.

Но однажды в отцовскую «Победу» въехал грузовик. Гробы не открывали, может потому он момент этот плохо запомнил, а может просто не хотел вспоминать.

Квартиру почти сразу отобрали. Вот тогда у него и возникло чувство несправедливости ко всему, что происходит в мире. Во что бы то ни стало, он решил повернуть колесо фортуны в другую сторону.

Когда его забирала к себе бабушка, она тоже все причитала:

— Господь справедлив! Он тебе внучек все вернет с лихвой!

До окончания 8 класса Славка жил у нее в деревне. Бабушку Славка не любил, с ней ему было скучно, но приходилось терпеть. Единственное, что он вспоминал с теплом — бабушкины блины. Вкуснее в жизни он ничего не ел!

Вячеслав взглянул на экзотические фрукты, стоявшие на столике около его шезлонга, и суши — фуфло все это! Он плеснул в стакан виски и залпом выпил.

Вообще-то он никогда не позволял себе спиртного, да и не любил по большому счету. В его кабинете всегда имелись бутылки с секретом, из которых гостю наливался первосортный виски или коньяк, а в его стакан из нее же холодный чай с лимоном. Но сейчас Вячеслав мог себе позволить, ведь он на отдыхе — впервые за десять лет. Поводов к смене обстановки было два: юбилей — пятьдесят и предстоящий судьбоносный выбор, который он должен сделать только лишь сам.

Советчиков в таком вопросе у него нет, да и быть не может. Потому ему надо было отвлечься от дел, обдумать все и сосредоточится. А где это можно сделать как не на просторах мирового океана? Вот только этот дурацкий сон привязался и не на шутку тревожит.

— Шеф — услышал он за спиной голос капитана, — впереди по курсу два эсминца ВМС США. Через час можем оказаться в пределах обнаружения их вертолетов.

— Сделай воду в бассейне холоднее. Как только пацан замерзнет и уйдет в каюту, закрой контур. Ну, и в пределах необходимости измени курс — не мне тебя учить!

Капитан приложил руку к козырьку и исчез.

— Дурацкий жест, — отметил про себя Вячеслав, — бесполезный и дурацкий. Сколько в этом мире всяких идиотских правил и условностей!

Особенно его раздражали парады и торжественные приемы — столько денег улетает ради эфемерного престижа и элементарного тщеславия. Он считал, что все должно быть по минимуму — целесообразным и прагматичным.

Кроме таких вот мелочей военной «закваски», капитан его вполне устраивал — профессионал, по уровню не ниже капитанов этих самых эсминцев. Да, и зарплата у него реально повыше будет.

Вячеслав разделял людей на понятных, и непонятных. С военными было проще всего. Многовековой принцип: я начальник — ты дурак, ты начальник — я дурак, оставался незыблемым и никого среди них не смущал. Они четко выполняли команды, соблюдая субординацию — выполнил приказ, и вся ответственность переходит на того кто его отдал. Вот и сейчас капитан выполнил все четко без лишних вопросов. Он сделал воду в бассейне восемнадцать градусов и изменил курс.

— Хватит бултыхаться — крикнул сыну Вячеслав.

Сашок поежившись, вылез из бассейна. Вячеслав сказал жене, чтобы они с сыном спускались в салон.

«Неудачная модель жены» — не так давно мысленно стал называть ее Вячеслав. Около года назад у них состоялся серьезный разговор, в котором Ольга обозвала его «Машиной по штампованию денег». Если быть честным, жена раздражала его все больше и больше, становилась какой-то непонятной.

— Ну как же — белая кость! Чудом сохранившаяся древняя дворянская ветвь, профессорская дочка… Вячеслав все больше раздражался:

— В монастырь, что ли ее отправить? Добьется, что остаток дней в психушке проведет! «Купился» на гены и на достойное воспитание…

Нет, лучше бы он взял тогда сочную деревенскую девку, она бы ему родила, а потом легко разделились: ей однушку в Москве, а ему сына. Он всегда был уверен, что у него будет сын. Сашок тому подтверждение.

Вроде бы все рассчитал: ему сорок, ей двадцать пять, самый детородный возраст. Красива, воспитана, на приемах не стыдно показать. И где тогда была его интуиция?..

Начало

Расчет и интуиция — два его основных козыря. Примериваться к ним Славка начал уже в детстве.

Однажды придя в школу с не выученными уроками, почувствовал — обязательно спросят. И действительно в тот день он «схлопотал» сразу три двойки. На следующий день Славка все выучил, но его не спросили.

— Зря старался, — подосадовал на себя ученик 5 «Б», — Интересно, а можно предугадать вызовут к доске или нет? Начал думать… — А ведь можно попробовать самому все подстроить!

Славка стал анализировать весь процесс обучения, хотя таких слов он тогда еще не знал. Он стал наблюдать за учителями. Тот вон пришел в хорошем настроении, значит, вряд ли будет спрашивать, — зачем ему такое настроение портить? А эта в плохом, и надо успеть на том уроке, где спрашивать не будут, пробежать материал раздраженной училки.

Математик спрашивает по заведенной очередности, и рассчитать свой день несложно. Химичка вредная и вызывает к доске вразнобой. Для нее тоже прием нашелся — сделай вид, что не выучил — ерзай, отводи глаза и пожалуйста — иди к доске и получай свою четверку. За полгода все было отработано так, что Славка стал одним из лучших учеников в классе.

Ему нравилось управлять всем этим процессом. Приятелей он в это не посвящал, и они его считали везунчиком. Если уж учителя ни о чем не догадывались, то где уж этим бездарям. Славка и их тоже просчитал, поэтому с той же легкостью мог управлять и ими.

Твердолобый Колька по прозвищу Колун все всегда делал наоборот — скажи одно — сделает все напротив.

Колька был совсем прост. Однолюб — любил свою соседку, учившуюся в параллельном классе. Пытался это скрыть, но все об этом знали, но из за его крутых кулаков этот вопрос «замалчивали».

Прославили его не только кулаки, но и случай на уроке обществоведения. Колун поднял руку, что случалось крайне редко, и спросил:

— Борис Наумович, а Вальтер Скот был плохим человеком?

— Почему ты так думаешь?

— Да фамилия у него такая…

Класс прыснул, а Венька зашелся смехом, топая под партой ногами.

Учитель, обвел класс строгим взглядом, и шум постепенно стих.

Борис Наумович как обычно все стал четко раскладывать по полочкам:

— Понимаете, в английском языке коте это сарай, постройка, как и коттедж. Вот люди, жившие на севере Британии и стали держать домашних животных в зимнее время под крышей. Таких животных зимовавших в сараях стали называть скотом, а саму страну Скотланд — по-нашему Шотландия.

— Значит Скотланд это страна сараев? — удивил всех своей сообразительностью Колун.

Все опять захихикали и даже Борис Наумович улыбнулся:

— Скорее страна скотоводов. Все поняли?

— Да! — ответил за всех Венька. Теперь мы знаем, что Скотланд Ярд это ядреные скотоводы!

Класс снова грохнул, но тут раздался спасительный для учителя звонок и он, прихватив классный журнал, поспешил закрыть за собой дверь.

Венька подошел к Кольке:

— Ну что Колун, здорово тебя домашняя скотинка задолбала? Уже и на писателей бочку катишь!

В ответ Колька продемонстрировал кулак — свой фирменный аргумент, и Венька с безразличным видом отвалил.

Веньке тоже прозвище подходило — Веник.

Он был шустрым малым и очень разговорчивым весельчаком. Но и он был вполне управляемым. Ему надо всего лишь ненавязчиво подсказки закидывать в нужную сторону. Он их потом все связывал и выдавал подкинутую идею за свою.

Венька коллекционировал призывы и прибаутки про учебу и труд и довольно удачно вставлял их. При этом он удачно подбирал интонацию. Например, глубокомысленно заявлял:

«Без муки нет науки».

Вслед учителю:

«Счастливый учитель — счастливые и здоровые ученики».

Или поучительно гладя по головке учеников младших классов:

«Кто до ученья охочь, тому и Бог готов помочь».

Для девочек назидательно:

«Не привыкай к безделью — учись рукоделью».

Венька часто крутился среди девчонок и имел у них успех. Славка девчонок сторонился. Он попробовал разработать приемы и для них, но здесь часто случались проколы. Вячеслав уже со школы решил, что в части деловых отношений, от них надо держаться подальше — непредсказуемы!

Для любовных интрижек их броски вправо-влево — самое то. А вот непредсказуемость в бизнесе — что ни на есть вреднейшее качество.

В старших классах он уже всех своих приятелей полностью разложил по степени полезности. Еще тогда его зацепило четверостишие какого-то поэта:

Жизнь бесполезна — тех, кто бесполезен,

Поборников никчемного труда.

Им намекают: и без вас мир тесен, —

Они же не уходят никуда…

А в институте чисто деловой принцип им был реализован полностью. Он долго обдумывал его, и твердо решил делать в жизни только полезное. Оставалось выяснить полезное кому? Но Славка не стал углубляться и предпочел этот вопрос решать по обстоятельствам.

Новая жизнь

Уехав от бабушки в город, Славка лишь полгода прожил в общаге, а потом снял себе комнату в полупустой квартире. Устроившись грузчиком на оптовый склад, он быстро вычислил разводящего по дефициту и предложил свои услуги в части хранения и реализации товара. Растворимый кофе, индийский чай, импортное спиртное и сигареты шли по тройной цене.

Появились новые приятели маклаки и деловары. Позже он узнал, что маклак с английского языка переводится как перекупщик, а деловар по-русски означает делающий навар. В уголовном кодексе они проходили как фарцовщики. На их мини-толчки часто страивались облавы. Вячеслав понял, что надо делать.

Вскоре через активистов-комсомольцев он организовал в одном из подвалов спортивный клуб. Подвал был перегорожен и с одного входа туда попадали «качки» из секции бодибилдинга, а с другого морячки сдававшие оптом все, что удавалось привезти из загранки.

К моменту получения диплома инженера-строителя Вячеслав уже имел машину и две квартиры, в них были устроены подпольные видеосалоны. Все шло строго по запланированному им графику, но вскоре на один из салонов был совершен налет — видеоаппаратура похищена, квартира погромлена. Искать погромщиков не пришлось — на следующий день сами пришли. Все было логичней некуда — законный бизнес в стране защищали правоохранители по закону, подпольный бандиты по понятиям. Пришлось пойти на предложенные условия. «Братки» свалили, а Вячеслав стал думать:

— Как жить дальше?

Единственный и очень значимый вывод Вячеслав для себя сделал и он полностью совпал с ленинской фразой из какого-то фильма:

«Конспирация, конспирация и еще раз конспирация!»

Но тут неожиданно помогла руководящая роль партии поднявшая всех на борьбу с алкоголизмом. Риск был большой, но игра стоила свеч. Приехав навестить бабушку, Вячеслав узнал, что его школьный дружок Колька работает водителем на небольшом химическом заводике, а технологом там числится и другой его кореш — Венька.

Их встреча в местном ресторанчике незаметно перешла в производственное совещание. Через неделю Вячеслав был представлен директору завода как заказчик, которому требовалась партия стеклоочистителя для импортных тонированных стекол, где главной составляющей являлся чистый спирт. Все необходимые документы у него имелись. Выглядел Вячеслав молодо, но значительно — иномарка, кожаный пиджак, утонченные манеры — яркий представитель зарождающегося класса новые русские.

Директор был обольщен обходительностью нового партнера и немного помявшись, принял подарочный набор французских виноделов.

Веник должен был следить за тем, чтобы лишние добавки, в продукцию не попали. Устроить, что в город продукцию доставлял Колун, не составило большого труда. Производство базировалось в том самом подвальчике, но недолго. Заброшенных предприятий вдали от людских глаз было полно и Вячеслав менял дислокацию по несколько раз в году. Через два года он уже был долларовым миллионером…

Порыв ветра хлопнул навесом над шезлонгом Вячеслава, и он вынырнул из тех далеких 80-х.

Мечта

Бассейн бесшумно исчез под палубой яхты. Ну, вот и все, — с удовлетворением подумал Вячеслав, — защитный контур восстановлен, теперь можно и позвонить. Связь у него была по индивидуальному каналу с применением блокировки и специальных кодов защиты. Сначала он справился у одного из замов по финансам. Отчет его вполне удовлетворил. Второй звонок был диспетчеру производств. Всего их, включая дочерние фирмы и филиалы, было около трехсот.

В команде Вячеслава были в основном «ботаники», так еще со школы они называли ребят увлеченных каким-то одним делом и получавшим удовольствие от самого процесса. Этот тип людей в народе всегда называли «не от мира сего». Вячеслав же был уверен, что это те, кто будет наиболее востребован в ближайшем будущем — целеустремленные и творческие натуры. Самое ценное в них, что кроме своего кусочка из общего процесса их ничего не интересовало. Глобальная стратегия — это прерогатива единиц.

Ему нравился глобальный спекулянт Джордж Сорос. Он намечал страну, спонсировал там заварушку и при удачном раскладе на пике очередной революции и гражданского противостояния скупал на пару лет вперед поставки основного вида экспорта — у кого-то кофе, у кого-то кукурузы. И в момент политического кризиса поднимал цены в два-три раза. Это ему приписывают известное правило, перешедшее в поговорку:

«Ваши трудности — наша прибыль!».

Хотя первенство в развязывании глобальных войн все же принадлежит братьям Ротшильдам. Это про них говорила их мама, что где мои сыночки захотят — там война и начнется.

Конечно, это все долгосрочные проекты и на отдельные операции уходило десяток лет и больше. Но в 90 процентах он был в выигрыше — гроссмейстерский результат! Хотя и у Вячеслава этот показатель был не меньше, но масштабы…

Ему тоже хотелось стать с ними в ряд, вернее он втайне на это надеялся. Но туда принимают только достойных, и ему нужно еще совсем немного, чтобы распахнуть дверь их закрытого клуба и негромко, но значительно произнести: — А вот и я, или даже проще… Я пришел!

Вячеслав никого не посвящал в свои мечты — ни жену, ни друзей которых у него не было. Он уже давно никому не доверял.

Полностью суть всех комбинаций понимал только лишь он один. Нагрузка, конечно, была колоссальная, зато Вячеслав был уверен, что его схемы не попадут в чужие руки, даже, если кто-то из команды сольет известную ему информацию. Он всего-то не ординарно применил известный принцип — разделяй и властвуй. Мысль о том, что он как главное звено не вечен он старательно обходил.

Третий звонок. На этот раз главному спецу по информатике, которого он по-свойски называл Фил. Вообще это было его сокращенное детское прозвище Филон. В шестидесятые он, как и Вячеслав жил в Москве в соседнем дворе и через два десятилетия при встрече они с трудом вспомнили друг друга.

Вячеслав немного волновался, что было для него не свойственно. Чувства вообще для него были редкостью, Даже не помнить, когда последний раз их испытывал.

— Слушаю шеф!

— Это я тебя слушаю Фил.

— Проверено четыре квадриллиона комбинаций — дальше пошло продолжение цифры в миллиардах и миллионах, а следом специфические термины, которые Вячеслав пропустил мимо ушей.

— Ты человеческим языком сказать можешь? Сколько еще требуется времени?

— Проверено 72 процента. Еще сутки, не меньше и то, если я выбрал правильную установку.

Вячеслав скривился, но сдержался:

— Ты выбрал правильную установку! Я всегда в тебя верил! — подбодрил Вячеслав то ли его, то ли себя.

Филон был известным хакером, уже успевшим получить срок за взлом банковской системы в Англии. Его не выдали англичанам лишь потому, что Филон на суде заявил: это политический шаг, в отместку за то, что нашей стране не выдают предателей Родины Березовского и Закаева. Вячеслав увидел этот момент по телевизору, уже через месяц вытащил его на свободу, снизив ему пять лет срока, что обошлось ему в кругленькую сумму.

Фил тоже был мечтателем. У него их было две — «взять на слабо» штаб-квартиры сильнейших мировых разведок МИ-6 и ЦРУ.

Правда, Вячеслав подкинул ему еще одну задачку, возможно, не меньшей сложности — вскрыть верхушку масссонской пирамиды. Вот уже месяц как тот долбится.

— Ты не забыл, что меня интересует? Сколько у них предупреждений, и каковы последующие санкции к отступнику…

— Я это помню шеф, и как только, так сразу сообщу.

Вячеслав откинулся на шезлонг. Он вдруг почувствовал, как неровно забухало сердце.

Неужели это и есть страх? Когда его голова лежала на гильотине, а такое в его жизни было, он был совершенно спокоен. А тут…

Вячеслав сел и плеснул в стакан виски. После того как жгучий напиток чуть сшиб напряжение, он опять вернулся на 20 лет назад.

Новая ступень

— Ну что? Самый умный говоришь? — голос Ферзя был с хрипотцой. Он наклонился и заглянул Вячеславу в глаза. — думал, я тебя не вычислю? Да я за тобой еще с проделок на химзаводе слежу.

Ну, думаю, лимон заработал ладно, молодой, пусть погуляет. А ты шустрый уже через пару лет их 10 заимел и никакой у тебя, значит, совести не просыпается, и слова ты своего не держишь. Вот, смотри — твоя подпись?

Ферзь сунул ему под нос бумагу написанную Вячеславом еще по видеосалонам. — К тебе же два раза мой посыльный приходил, — и оба раза ты смывался. А на третий раз милый все. На жри!

Ферзь скомкал и засунул бумагу в рот Вячеславу, привязанному к странному креслу с узкой высокой спинкой, из которой торчали острые штыри. Каждое движение отдавалось болью в спине.

— Сейчас принесут новую бумажку, и ты ее тоже подпишешь. А там я решу, что с тобой делать. А пока осмотрись, осмотрись…

Вячеслав оглядел комнату с антуражем времен инквизиции. Через несколько минут вернулся Ферзь и начал пояснять:

— Вон видишь станочек — Прокрустово ложе называется. Установлен средний рост — не дотянешь — вытянем. Но тебя, пожалуй, укорачивать будем. Дыба это по суставчикам. А это моя гордость, — он кивнул на большое деревянное колесо, — слыхал про такую казнь — четвертование? Чик, чик и обрубочки полетели. Антикварный станок импортный. Из Англии доставили. Там у них на 200 лет позже, чем у нас эту казнь отменили, вот и сохранился.

Вячеслав с упорством пережевывал бумагу. Наконец, сделав последний глоток, он сплюнул последний кусочек и спокойно произнес:

— Все Ферзь, я тебе больше нечего не должен.

— Конечно, не должен. Все твое теперь и так мое. Но давай по хорошему, твоя подпись и я тебе колесо на гильотинку заменю. Ну-ка давай примерим.

Два амбала подхватили Вячеслава и через минуту голова и руки были зажаты как тисками деревянной колодкой.

Вот тогда он и ощутил одно из самых отвратительных чувств — беспомощность. Но страха не было, хотелось только одного, чтобы все это быстрее закончилось.

Ферзь наклонился, посмотрел в глаза своей будущей жертве. Принесли бумагу. Чуть ослабив тиски, в руку Вячеславу вложили авторучку. Бумагу он не стал читать и сразу же поставил подпись.

— Не жалко? — удивленно спросил Ферзь.

— Жалко, — ответил Вячеслав, — пролетишь ведь с этим хозяйством. Вся работа коту под хвост.

— А вот не пролечу! Найдутся те, кто помогут.

Ферзь дал команду, и Вячеслава вынули из гильотины. Он вновь оказался в кресле, но теперь уже в другом — в кожаном.

— Значит так, чикнуть я тебя всегда успею. Даю тебе две недели. К этому сроку ты мне составляешь план, как за два года из десяти лимонов ты сделаешь сто. Понравится, будешь жить, и работать в моей команде. Все что понадобиться тебе — мои ребята предоставят.

— Нужна информация, по максимуму… налоги, законы, отчеты, статистика, аналитика и наша и зарубежная и еще кое что…

— Если по части девочек — проблем не будет — ты же еще молодой, игривый — ферзь ткнул ему палец в живот и загоготал.

Вячеслава отвезли в загородный дом, где он оказался под усиленной охраной. Он был в полной изоляции, никто его не беспокоил. По его требованию принесли всю заказанную им литературу. Даже пришел переводчик с английского и немецкого, переводивший ему последние политические и экономические новости из западных газет и журналов. Пил он только элитный кофе и почти не ел — на голодный желудок мозги лучше работают.

Через две недели приехал Ферзь с двумя своими помощниками. Вячеслав попросил их удалить. Как ни странно Ферзь выполнил его просьбу. Разговор длился почти два часа. Уже в самом его завершении Ферзь задал вопрос по поводу исторических книг, которые в списке литературы значились одними из первых.

— Все просто, история постоянно повторяется, сейчас у нас смутное время, возможно, наступит демократия, а она ведь у нас была в Новгородской республике. И коррупция там была и контрабанда. Указы Вече принимало по борьбе с ними вплоть до смертной казни.

— И когда это было?

— Указы-то? в1136 году.

— Ну и что там еще интересного было? В прошлом, чтоб оттуда черпануть чего.

— Повременка, например, за проделанную работу 4000 лет назад была введена. Так тиран Ура каждый день платил людям, отработавшим на государство, то есть на него.

За трудодень строителям, скотоводам, землепашцам — отмеривали примерно 1,5 литра ячменя и немного масла, женщинам вполовину этого. А при получении такого пайка все должны были радостно выкрикивать имя царя — Ура!

— Так это что, мы на демонстрациях древнего тирана все время славили?

— Не только древнего, но и его преемников.

Кстати, Сталин всегда интересовался тиранами и не исключено, что устройство своих колхозов и многое другое оттуда «срисовал». Так зачем же выдумывать заново то, что уже было опробовано нашими предками. И потом, тираны меняются, а главная составляющая всегда неизменна — народ, и он у нас все тот же…

— Я в тебе не ошибся… — Ферзь разлил по рюмкам коньяк, — дарю свободу, но только пока при мне.

Национальный вопрос

Вячеслав, находясь в полном одиночестве, иногда позволял себе высказаться вслух, но обычно только одну-две фразы:

— Да! Народец у нас действительно был не «подарок»!

Вячеслав вздохнул и из воспоминаний перешел к размышлениям: это не японцы и не китайцы, и не немцы с их дисциплиной, аккуратностью и тягой к соблюдению закона.

Правда и их аккуратность постоянно подогревали. В XIX веке, когда немцы раскручивали свой курорт Баден-Баден, на этой земле был принят закон о содержании домовладений. Все жилые дома должны были быть аккуратными, покрашенными, намытыми.

Например, если полицейский видел немытое окно, он мог подойти и разбить его своей дубинкой. Хозяину приходилось вставлять новое, а это было по тем временам недешевое удовольствие. За месяц-два все поняли, что лучше свои окна вовремя вымыть. Двести лет прошло, а там и сейчас окна почти каждую неделю моют.

Вообще немцы народ понятливый, месяц для них даже много. Вон Гитлер в сорок третьем провел облаву в общественном транспорте. За один день в Берлине поймали три с половиной сотни «зайцев». Каждого десятого расстреляли.

И до сих пор в Германии люди исправно проезд оплачивают. Жестоко? — Да! Зато как действенно!

У нас же на первом месте гуманность и списание на забывчивость. На самом деле это не что иное, как неисполнительность, с неизлечимой любовью к халяве. Попытка застроить наш народ предпринималась еще в СССР, причем с поголовным охватом. Вот такого тезиса придерживался вождь народов Иосиф Сталин:

Нельзя проводить две дисциплины: одну для рабочих, а другую — для вельмож. Дисциплина должна быть одна.

Вовремя одумался — численность населения стала быстро убывать. И потом это совершенно неправильно, как, например, Вячеслава можно сравнить с Колуном? Тому хоть кол на голове чеши, он по-своему делать будет! А такие как Вячеслав все с полуслова понимают. Хотя у русских иммунитет к дисциплине выработался — пока на них смотрят — все по закону, а как только отвернуться — все не по нему. Этот принцип невольно подталкивает и к мелкому воровству из общего котла. Воровство личного имущества в России ненамного отличается от всех других стран. Сначала у барина крали, потом с предприятий и колхозов.

Исправить это можно и даже вполне гуманно — без жертв и репрессий, но лишь за несколько поколений. Есть и такие примеры в истории.

Запреты и штрафы действенны, но опять где-то там, а не у нас. Вон в Сингапуре с 1992 года запрещена жевательная резинка и плевки со штрафом в месячную зарплату или с заменой на избиение палками. Говорят, действует.

Последнее время Вячеслав увлекся историей, хотя в школе, когда он был еще Славкой, относился к этому предмету скептически. Возможно, интуитивно чувствовал, что большая часть в этих россказнях — враки с патриотическим уклоном. А древняя история и все ее мифы особенно.

Он уже давно посчитал, сколько воды надо для Всемирного Потопа и сколько тепла чтобы превратить эту воду в облака. А этот момент: «разверзлись хляби небесные»

— какие же огромными должны быть шлюзовые механизмы!

Венька тоже высмеивал эти «поповские бредни» так ему говорил отчим. Он часто подкидывал ему свежие прибаутки, типа:

Похоже, что Адам был сильно пьян,

Раз мы произошли от обезьян!

Отчим у Веньки работал проводником на поездах дальнего следования. После долгого отсутствия приезжал всегда пьяненький, но с деньгами и подарками. Венька часто воровал у него папиросы и мелочь, которой у него были полные карманы. Строгого учета выпитого пассажирами чая тогда не проводилось.

— Вот работенка! — восхищался Венька, мир посмотришь, с людьми пообщаешься и нос всегда в табаке. Когда Колька, Венька и Славка втроем курили за сараями, мечты о будущей вольной и счастливой жизни уносили их высоко-высоко.

Про девчонок они говорили редко. Самым большим женоненавистником был Славка. Это он приносил в компанию не очень смешные, но предостерегающие анекдоты про Адама и Еву:

Ева дает Адаму яблоко гладит по головке– на глупыш кушай витамины, поглощай глюкозу и паши на меня, а заодно и на мне.

Колун и Веник явно выдавливали из себя улыбку, ведь им отдельные девчонки все-таки нравились. И хотя Славкины взгляды они всегда уважали, но…

Вячеслав с детства был циником, так как довольно быстро научился отделять правду от лжи, пусть даже совсем безобидной. Его убивало лицемерие — смена выражения лица в зависимости от статуса собеседника.

Он и сейчас помнил стих Лехи-ловеласа своего однокашника, напарника в рейдах по женским общежитиям, в пику всей этой красивой лжи:

Гляжу я на небо не часто,

Не спец, я скажу, в журавлях.

Земной, как зубная я паста,

И сотня — синицей в руках.

Прекрасного ждете? — Так ждите.

По мне — вон плывут облака,

Как будто бы пена в корыте,

А тучка — как грязь от носка.

Деревья качают ветвями,

Роняя листву с высоты —

Начальник так машет руками,

Когда нам «врезает» винты.

Речушка журчит перекатом,

Негромко гоняя волну —

Вот так же ругается матом

За стенкой сосед на жену.

Вас всех восхищают изгибы,

У женщин пониже спины? —

Мне ж видятся в них перегибы

В политике нашей страны.

Я вижу, что Вы уже в позе

К циничной трактовке такой,

В мечтах о любви и о розе —

А Роза уж год спит со мной.

ПЕРВЫЕ ВОПРОСЫ

А в детстве Славка до определенного времени верил в светлое будущее, которое, как утверждали учителя и пионервожатые, должно было быть красивым до необыкновенности. А вот реальность говорила об обратном. И наблюдая деревенскую жизнь, свое мнение о светлом будущем Славка вскоре поменял. Особенно когда прочел чью-то умную мысль, которая наложилась на данность, что была вокруг:

Рабство унижает человека до того, что он начинает любить свои оковы.

Бабушка вставала в пять утра, растопив печку, она уходила на двор к своей нехитрой живности — козе по имени Роза, курам и уткам. В доме наступала тишина, и лишь тиканье ходиков било по мозгам. Продолжалось это около получаса, после чего из старого громкоговорителя вслед за коротким шуршанием раздавался гимн СССР.

Так начинался очередной тоскливый и бесполезный для Славки день. Где-то далеко жила страна и другой мир.

В новостях говорилось о трудовых победах, назывались внушительные, а порой огромные цифры построенных квадратных метров, добытых тонн и засеянных гектаров. Где это все происходило, для Славки было загадкой. Жизнь шла мимо. Все шли вперед к победе коммунизма и сыпали лозунгами и призывами типа:

«Народ и партия едины!»

Более понятно звучал:

«Кто не работает — тот не ест!»

И очень противоречивым было заявление:

«Мы — не рабы, рабы — не мы!»

На размышление Славку натолкнула громкая фраза пьяного тракториста Пашки:

— Пашу как раб на галерах, а получаю грамоту и в придачу к ней … — дальше шло всем известное слово.

Славка не стал уточнять про рабов на галерах — в такой ситуации и по шее можно схлопотать. К этому вопросу он решил вернуться позже. Венька про работу высказывался поговоркой отчима:

От трудов праведных не построишь хоромов каменных!

Никто в деревне трудовым победам особо не радовался, все почему-то ходили хмурые и говорили про положение дел в стране и про ее руководителей совсем уж неприлично.

Как оказалось, никто в деревне в окончательную победу коммунизма не верил. Один лишь Пашка ко всем вязался с вопросом:

Конечно, в отдельной стране коммунизм построить можно, только кто в этой стране жить будет?

Однако, при таком неверии в будущее люди работали, и работали хорошо. Тот же Пашка даже числился среди передовиков, хотя денежные премии за его трудовые победы оседали неведомо где, а ему доставались вымпелы и грамоты с портретом вождя мирового пролетариата.

Людям надо было жить или если проще — выживать. Надо было кормить детей, содержать дом, чтобы и крыша не текла да в морозы с носа сосульки не падали.

Труд был тяжкий — оплата мизерная. Славке, глядя на них, всегда вспоминались рабы древнего Рима. Молодежь из деревни сначала совсем не отпускали, а потом с трудом. Славке это было непонятным:

— Ведь если есть рабы, то должен был быть и рабовладелец?

Он даже задал этот вопрос учителю истории и обществоведения Борису Наумовичу. Тот изменился в лице, засуетился и сказал, что наша страна самая свободная в мире и рабский труд в ней отсутствует. Тем более руководит страной сам народ. И почему-то оглядевшись выпалил:

«Народ и партия едины!»

После урока учитель подозвал Славку и попросил впредь такие вопросы на уроке не задавать, а спрашивать у него в индивидуальном порядке — только у него!

Славка не очень понял почему, но согласно кивнул и пошел думать. Руководил страной народ и сам же себя эксплуатировал — чушь какая-то.

Он прочитал все о рабстве в древнем Риме, о рабах на галерах. О рабовладельцах в США он узнал из рекомендуемой для внеклассного чтения книги «Хижина дяди Тома».

Потом он спросил у бабушки:

— Бабуль, а ты знаешь кто такие рабы?

— Конечно, знаю.

— Ну и…

— Да все мы милый рабы Божьи.

— Но ведь бога нет!

— Это еще как сказать…

Славка понял, что здесь ему ничего не объяснят, и подготовил свои вопросы Борису Наумовичу. Он ждал его после уроков в школьном дворе и тот сразу понял зачем:

— Ну что исследователь ты хочешь от меня узнать? — он предложил присесть на скамейку в одном из закоулков школьного сада. Славка начал:

— А рабочий это от слова раб?

— Нет, рабочий от слова работа.

— А работа?

— Возможно и от слова раб, но оно уже имеет другое значение — рабам ничего не платили, а рабочим за работу платят.

И потом, ты же свободен: не подходит работа по оплате или не лежит к ней душа — можешь отказать работодателю.

Для Славки слово работодатель стало новым: работорговец, рабовладелец, работодатель. После этого разговора у него появилась уверенность, что рабом он никогда не будет, а будет работать только на себя и будет работодателем.

Искусная ложь и обычное вранье

Пошел дождь и Вячеслав спустился в свою каюту. Интересно, по прогнозу дождя не обещали. Он включил музыку и как пот заказу услышал:

У природы нет плохой погоды,

Каждая погода благодать…

Про синоптиков говорят — они всегда предсказывают правильную погоду, только даты у прогноза с календарем не всегда совпадают. И это все же не вранье, и не ложь. Это называется ошибкой, так как никакого умысла предсказатели не имели.

Люди почти всегда говорят одно, а думают другое. Говорят то, что им выгодно или удобно. Впрочем, и делают — тоже руководствуясь этим же принципом.

Как-то Ферзь напутствовал его:

— Будь реалистом: не говори правды.

— Так что вообще никому нельзя верить?

— Нет, только тем, кто способен тебя обмануть. А правда в руках противника это большой козырь и он обязательно его использует. Когда никогда надавит на больную точку. Способных тебя обмануть, уверен, ничтожно мало. А слабые точки, если их даже сейчас и нет, со временем появятся, по себе знаю.

Тогда Вячеслав на эту откровенность своего подельника внимания не обратил…

Он лежал в каюте и под музыку размышлял, как на вранье можно делать деньги.

Вот есть в жизни такой нюанс: на всех никогда почему-то не хватает. Поэтому тем, кто поглупее, запудривают мозги и направляют в ту сторону, где ничего нет. А те, кто умнее, идут в противоположную. Принцип противохода — не ходи туда, куда прется толпа, имеет достаточно высокий КПД в коммерческих кругах — реклама, финансовые пирамиды, да и лотерея — все это искусная ложь

Только врать надо профессионально. Когда-то Славку впечатлил приезд в их школу врача из районной больницы. В актовом зале, он старшеклассникам прочитал лекцию о вреде курения. Говорил с жаром, показывал муляж почерневших легких курильщика, а после этого сам смачно задымил на крыльце школы.

— Вот врун! — подумал тогда Славка. Теперь же вспомнив этот случай, Вячеслав пересмотрел этот вывод. Он же не врал — правду говорил, вот если бы он заявил, что сам он не курит…

Вранье, в основной массе касается гуманитарных наук. Ведь математик, пусть он даже пять раз академик, вряд ли сможет доказать, что 2х2 будет пять. Но это могут сделать другие люди путем различных инсинуаций. Вячеслав вспомнил тест при приеме на работу, где должность получил претендент, ответивший на этот азбучный вопрос:

— А сколько надо?

Ну а особенно владеют этим искусством женщины. Правда, цели у них не такие глобальные — завладеть в собственность того самого, кто велик, богат и знаменит. В отличие от мужчин любителей гаремов, женщины за числом борются иначе. Мужчины считают телами, женщины покоренными сердцами. Последнее, хоть и романтичнее, но требует больше временных затрат.

Вячеслав вспомнил одну такую охотницу на его пути — экзальтированную нимфетку Галю. Ей было шестнадцать, ему восемнадцать. Их короткий роман длился несколько месяцев. Он даже как-то набросал ее манерную позу в своем блокноте и подписал:

Заумные слова слетают с твоих губ

Непринужденно и интеллигентно,

В сравнении с тобой, конечно же, я груб,

Хотя когда молчу — не так заметно.

Ты высоко берешь, в том не моя вина,

Мне за тобой, конечно, не угнаться;

Что нам не по пути, ты видишь и сама

Ане пора ли нам с тобой расстаться?

Галка была представительницей элитной молодежи — единственной дочкой крупного руководителя областного масштаба.

Она была поклонницей импрессионистов, модернистов, хорошо разбиралась в классической музыке. Этим она его и взяла — штучный товар. К таким с шуточками Лехи-ловеласа типа: Девушка, вы еще учитесь или уже имеете? — не подъедешь.

Галка просвещала его в живописи, а он ее развлекал анекдотами:

Хиппи хвастается своей новой девушкой:

— Она просто картина! Мечта художника!

В этот момент входит девушка — маленькие глазки, уши торчком, волосы как проволока. На недоуменные взгляды друзей хиппи восклицает:

— А вы что Пикассо не любите?

Галка была не красавица, но весьма импозантна. Целовались страстно, но на большее она не решалась. Вячеслав же предпочитал обоюдное согласие. Ни о какой женитьбе он тогда не думал, а Галка этот вопрос рассматривала серьезно.

Первая трещина когда они рассматривали альбом художника Франциско Гойя. Вячеславу понравился и офорт «Сон разума рождает чудовищ».

— В названии офорта автор использовал испанскую народную пословицу, — она менторским тоном объясняла это ему — деревенскому неучу…

Вячеслав был в глубине уязвлен, но собирался простить ей этот ляп. Но тут он узнает, что кроме него эта малолетка пудрит мозги еще двум серьезным мужикам.

— Быть третьим?! — это уже слишком! Он всегда будет только первым!

Он вспомнил ее лицо, ее улыбку, которую он часто сравнивал с улыбкой Джоконды. Никакая она не загадочная. Мона Лиза смотрела на великого художника и думала:

— Ты даже представить не можешь, под каким номером ты у меня проходишь!

Вячеслав не любил вспоминать этот случай из своей молодости. После него он решил не заводить романов с женщинами — две-три недели ему хватало на то чтобы насладиться их индивидуальностью.

Вопросы, вопросы…

Вячеслав позвонил в рубку:

— Что там с погодой?

— Дождь закончился, на палубе сухо! — кратко и четко доложил капитан.

Вячеслав уважал людей, говоривших по минимуму и ясно. Жаль, что в нашей жизни на некоторые вопросы краткого и однозначного ответа найти невозможно.

Поднявшись на палубу, он поприветствовал капитана на мостике, махнув ему, и вновь углубился в свои воспоминания.

Как-то после просмотра фильма «Александр Невский» Славка спросил Бориса Наумовича:

— А почему русские всегда побеждают?

— Вот и я об этом всегда спрашиваю… — задумчиво произнес тот.

Славка уже думал, что никакого ответа не будет — пауза слишком затянулась. Но, видимо, Борис Наумович решал, стоит ли на такие темы говорить с двенадцатилетним юношей и вдруг спросил:

— Ты видел, как твоя бабушка креститься?

Славка сложил три пальца и приложил ко лбу и к животу. Дальше не стал, так как не помнил очередность право или лево, хотя бабушка ему и показывала.

— Видишь — три пальца — Отец, Сын и Дух святой. А в западных странах молятся двумя перстами, — он сложил указательный и средний палец руки и приложил ко лбу.

— Я понял, перстень, от перст произошло! — обрадовался своей догадливости Славка.

— Не только перстень, наперсток тоже — улыбнулся Борис Наумович и продолжил:

— Там только две ипостаси — Отец и Сын. Кого больше почитаешь, того и проси, молись, дары приноси, — либерализм значит.

Учитель увидел вопросительный взгляд Славки и пояснил:

— Либерализм это свобода выбора. Вот в Америке почти 300 церквей и сект, выбирай любую и можешь там молится как душе угодно — можно под джаз, можно под кантри-музыку. Все они недолюбливают друг друга, но терпят.

А на востоке тоже две ипостаси — Аллах и его пророк Мухаммед. Там тоже есть разночтения в приоритетах, и они не прочь за свою веру даже повоевать. А у нас триединство. Как бы тебе попроще объяснить?…

Вот у тебя пуговица от пиджака оторвалась, потерял?

— Не-а! — Славка вынул ее из кармана.

— Ну вот, придешь домой, бабушка возьмет иголку с ниткой и пришьет ее крепко-накрепко. И будет у тебя все в порядке. Вот нитка здесь третье связующее звено. А можно еще проще — тремя пальцами соль из солонки легче брать, чем двумя.

— А еще треугольник самая крепкая фигура — решил блеснуть своими математическими знаниями Славка.

— Нет, пример не совсем удачный. Запомни: математика это одно, а жизнь это другое. Здесь троица это вертикальный отрезок трех точек Отец — Сын — человек (народ), которых представляет помазанник Божий. И чем крепче эта связь, этот стержень, тем сильнее и крепче народ, тем чаще он одерживает победы… — учитель приложил палец к губам.

— Все, на сегодня хватит. Если вопросы появятся, то обращайся.

Вопросы у Славки возникали часто, и Борис Наумович только успевал удовлетворять его любопытство. И среди них были очень сложные и значимые. Например, кто такие русские и откуда они взялись?

— Это вопрос открытый и запутанный, все на него отвечают по-разному, — задумчиво начал Борис Наумович. Я тебе расскажу версию моего однокашника, ныне профессора исторических наук.

Звали его Арсений, и, узнав, что его имя греческое и означает зрелый, мужественный, способный на риск, он стал копать. Все эти характеристики полностью подходят воину. Так он и откопал свои корни — древний воинственный народ арсы.

Они действительно были лучшими воинами бронзового века, первыми применившими в бою колесницы — танки древности.

Кони были главным символом воинов-арсов, и потому на их шлемах всегда изображалась конская грива.

— А снежные барсы это тоже от них? — спросил Славка.

— Не знаю, не знаю, может быть… Нельзя все похожее в одну кучу сваливать. Бывают и простые совпадения.

А вот еще одно всем известное слово они точно нам подарили. Отправляясь в поход с собой эти воины возили огромное количество стрел и копий. Вот до сих пор запасы оружия и называют арсеналом.

В древней мифологии они остались как римский — бог войны Марс

и греческий сатир Марсий.

О жестокости тех времен говорит миф о том как этого Марсия за игру на флейте мешавшую Аполлону играть на кифаре, тот повелел наказать Марсия и содрать с него живого кожу.

У Славки даже мурашки по коже побежали, когда он представил эту страшную казнь.

— Время такое было, люди еще полудикими были.

Арсы, как наемные воины дошли не только до Европы и Ближнего Востока, они доходили и до Египта и до Индии (в Израиле до сих пор арс — определение человека с очень низким уровнем развития).

Оставшиеся на родине арсы более известны историкам как аорсы или скифы.

Геродот пишет о скифах:

«Они вообще красивые и рослые; их волосы отливают в русый цвет. Взгляд у них скорее воинственный, чем свирепый».

А еще они называли себя хлеборобами-сколотами и расами — греки их царский город назвали Тирасполь. А пришедшее оттуда имя Тарас (то — рас) означает «мятежник», «бунтовщик», «смутьян», «беспокойный».

— Прям как наш Колун, — вставил Славка, — а вот к вашей фамилии совсем не подходит…

— Да, не подходит. — задумчиво произнес Борис Наумович и продолжил — Рас в семитских языках произносилось как раш, так русских и называют до сих пор — раша.

А еще часть арсов называли себя ярсами или урусами — по своему тотемному зверю медведю. Уважали за силу характер и то что всегда знал когда весна наступает.

Ярославль и сейчас переводят как Медвежий угол. С персидского языка урса также медведь. Так же закрепилось и в латинском URSA.

И до сих пор этот зверь остается символом России — сытый он добрый, а если голодный и разбуженный — страшный зверь.

Борис Наумович

— Ты ведь злой когда голодный? А как блин съешь все нормально?

Славка кивнул. Так доходчиво как Борис Наумович ему никто никогда не объяснял, а тут то пуговица, то блин…

Позже Вячеслав еще не раз находил косвенные подтверждения этой версии. Водном журнале прочитал, что расы-русы были с крупными красными лицами, и слова красота (красна девица и красный молодец) произошли от цвета их щек символизирующих здоровье.

В другом журнале, что сегодня сохранились потомки этого народа парсы — которых древние греки называли персами. Они по-прежнему обожествляют белых лошадей.

В каюте

Вереницу воспоминаний прервал голос сына:

— Пап, а можно я в катере посижу, в компьютер поиграю?

— Можно. Но перед этим почитай инструкцию по его использованию.

— Компьютера?

— Катера. Не притворяйся дурачком.

Сашка кивнул и направился на корму. Вячеслав еще раз приложился к стакану, однако ядреная жидкость не помогала справиться с чувством нарастающей тревоги. Он плотно закрутил пробку и выкинул недопитую бутылку за борт:

— Пусть кто из утопающих ее выловит, выпьет и согреется, море-то не ахти как теплое — Да и тонуть будет повеселее…

Он не раз себя ловил на мысли, что почти все люди его раздражают, но и здесь в причины этого раздражения он не углублялся. Просто он это он, а они это они. Между ними — пропасть!

Перед тем как задремать в голове проплыла еще одна мысль, завтра будет достигнута цель путешествия, под ними будет Марианская впадина — 11 километров бездны. Самая большая земной поверхности пропасть!

ПрОпасть и пропАсть — смени ударение и…

Через полчаса небо вновь затянулось дымкой. Вячеслав накинул халат и спустился в салон. Марина сидела на диване и в сотый раз перелистывала журналы. Взглянув на ее вальяжную позу, он опять вспомнил брошенную при последнем скандале фразу:

— Какая же я была дура когда связалась с тобой, машиной по штамповке денег! Замки, решетки, видеокамеры, телохранители. Ни друзей, ни подруг — золотая клетка — как все это опостылело!

Последний скандал и послужил толчком к первому семейному путешествию за полные 10 лет брака, свадебное путешествие не в счет — там их тогда было двое, и он был еще средним бизнесменом.

Яхта их ждала в Сингапуре, куда они прилетели обычным авиарейсом. Свой самолет он решил не заводить, заметно уж очень, яхта, это еще — куда ни шло, тем более своими размерами она не особенно выделялась. Отличалась она только цветом — голубовато-серым, что в этом деле было не принято.

Все яхты «сильных мира сего» были только белые — ну как же — белая кость, которую надо непременно продемонстрировать.

На самом деле краска имела чисто защитную функцию и вместе с внутренним покрытием не давала возможности обнаружения радарами, короче, технология «стеллс». Корпус делался в Италии, внутренняя отделка в Голландии, ну а покраска и начинка…

Начинкой были две боевые ракеты по воздушным целям и две торпеды. Не ахти какой арсенал, но для пиратов и бандитов средней руки вполне весомый. Конечно, все было хорошо упаковано — никаких намеков. В кормовой надстройке был спрятан четырехместный герметичный катер с катапультой, вот и вся техника.

Вячеслав прошел в свою каюту и сел к компьютеру. Биржевые новости и курсы валют он просмотрел еще утром. Сейчас его интересовал новый список самых богатых людей мира. Через две минуты он довольный отвалился в кресле — его там не было. По факту: место в третьем десятке должно было быть за ним.

Месяца два назад Вячеславу сообщили, что главный в мире финансовый журнал проявил заинтересованность к его персоне. Пришлось выйти на этого пронырливого спеца, и после приватной беседы его капитал был почти на порядок снижен. Так из третьего десятка он съехал в третью сотню. Но где гарантия, что истинное положение не выплывет и не станет известно тем от кого он скрывается?

— И чего люди так стремятся в этот список попасть? — думал Вячеслав, — тщеславие? Неужели им это так важно? Что вообще ими руководит?

Жадность — это изначально. А потом?

Самодовольство?

Жажда похвальбы?

Об этом можно только гадать. Сам он никогда с лидерами отечественного бизнеса не встречался, обходил стороной и спросить про это у него не было возможности. Да если бы и спросил, вряд ли бы кто честно признался. Вячеслав знал семь смертных грехов:

1. Гордыня (тщеславие),

2. Алчность (жадность),

3. Зависть,

4. Гнев,

5. Похоть

6. Чревоугодие (обжорство),

7. Лень или уныние

Он иногда примерял их на себя. Нет, он не был тщеславным, да и жадным тоже. Когда он сидел у постели умирающего Ферзя, тот так и сказал:

— Ты не хапуга. Я тебя сразу выделил из всей этой шушеры алчной, что на осколках СССР деньгу сшибала. Не такой ты и главное не жадный.

Помнишь, как ты сказал под гильотиной: жалко, ведь все просрете.

Вячеслав прекрасно помнил, что именно такого он не говорил. Но Ферзь всегда спрямлял углы и выражался конкретно и грубовато. Несколько ходок в зону сказались. Вячеслава от этого бог миловал. Да и время наступило такое, когда законов было столько, что всегда можно было найти лазейку и просочится между ними.

Тем временем Ферзь продолжил:

— Вот тогда я окончательно убедился, что для тебя главное не деньги, а сам процесс. Это тебя и спасло…

Ночь

Ночью все люди должны спать. Вячеславу это внушили с раннего детства. Да чего там внушать в их деревне в 12 часов ночи просто вырубали уличное освещение.

Бабушка тоже все время экономила, хотя киловатт/час тогда был всего 2 копейки. Вячеслав обычно так и засыпал в двенадцать.

Вспомнился ироничный стишок близкий к его мировоззрению:

Я день не очень-то люблю —

Кручусь, работаю, потею.

Приятней ночь, когда я сплю, —

Когда я сплю — всегда балдею!

Сейчас ему спать не хотелось, хотя режимное время наступало. Появилась боязнь, что опять посетит тот же кошмар. Надо дотянуть до полного выруба.

Вячеслав по привычке, возил с собой старенький транзистор и лежа слушал не всегда четкие звуки несущиеся откуда-то издалека. Вот и сейчас будто пробивая упругий эфир, какой-то бард веселым хрипловатым голосом пел, явно подражал Владимиру Высоцкому:

Со мною жизнь играла в поддавки,

То поприжмет, а то опять отпустит.

Все было: и подножки и плевки,

Но только не было тоски и грусти.

Тоску развею, сам себя же рассмешу,

А грусть друзья разгонят и подружки.

Живу я просто: зачесалось — почешу,

Пить захочу, — возьму попью из кружки.

Пусть кто-то мучается тем, что он умрет,

А я об этом думать не желаю

Принципиально. Ну, придет так и придет.

И сам себя за это уважаю.

К чему грустить о том, что не пришло?

И тосковать о чем-то безвозвратном?

Пусть наша жизнь хоть и куды ни шло…

Пусть так, пусть и куды, а все ж приятно.

Вот-вот, отличный совет рядовому обывателю — не стоит заморачиваться поисками Истины, и задаваться лишними вопросами. Ведь еще в школе Александр Грибоедов объяснил: от большого ума не только радость, но и горе бывает. И особенно у тех, кто свой дарованный ум с чувствами смешивает. Для них и так два окна в мир имеются: холодильник и телевизор. Как писал о падении нравов древний поэт Ювенал римлянам всего-то:

Надо хлеба и зрелищ!

Думать это удел творческих людей, но не в коем случае не властителей. Ни один из известных правителей или полководцев воли чувствам не давал и правильно делал!

Уже десять лет как в России демократия, фактически безвластие. Именно такой бардак помог Вячеславу стать миллиардером. Но ведь миллионы можно зарабатывать при любом режиме, только правила игры разные. Главные ресурсы и производственные мощности были уже поделены. Теперь опять неплохо бы твердую власть, десятку крутых бизнесменов, эти содрогания надоели, и они поддержали возврат авторитарного правления.

В молодости Вячеслав политикой не интересовался, у него шла гонка накопления. Годам к тридцати пяти в руки попалась книга Макиавелли «Государь». Дал ему ее когда-то Борис Наумович. Так и осталась она у него как память о любимом учителе.

Наставления как управлять людьми и государством даже через пятьсот лет оказались очень актуальными. А вот предисловие к ней какого-то советского профессора, доктора наук оказалось полнейшим бредом коммуниста-ленинца, который делал упор на то, как делать нельзя, а сами в принципе ею руководствовались.

У Сталина она была настольной книгой. Именно там он находил советы для укрепления личной власти:

«О хорошо направленной жестокости..»;

«О личной славе правителя»;

«О верности и единстве подданных государю»;

«О необходимости укрепления учреждений, обеспечивающих безопасность государя».

Но больше удивила Вячеслава случайная находка — закладка в книге. Это была свернутая в три раза вырезка из исторического журнала. Вячеслав расправил ее и прочел совершенно необычное. Хотя и сейчас это для многих было бы неожиданно с элементами крамолы:

Первый коллегиальный орган управления

упоминается в мифах и преданиях Кавказа.

Так, около 4 тысяч лет назад в храме

Солнца на Кавказе существовал совет

жрецов, состоящий из 12 человек.

Решение принималось коллегиально,

но право решающего голоса каждый

месяц переходило от одного жреца

к другому.

Даже по сегодняшним меркам это

очень демократично.

Число 12 получилось перемножением

четырех сезонов (по точкам

солнцестояния и равноденствия)

и трех миров — земного, небесного, и подземного.

С тех пор число 12 стало культовым — 12 олимпийских богов, 12 апостолов,

12 коллегий 12 присяжных заседателей и т. д.

В русском фольклоре это древнее предание отражено в сказке

«Двенадцать месяцев».