Бесплатный фрагмент - Собрание малоформатной прозы. Том 2

Мистика и криминал в одном флаконе

Дело производством прекратить

Вадим Петрович Саблинский обожал свою жену, брезгливо относился к кошкам и имел хорошие показатели в борьбе с преступностью. Задачу государственного обвинителя в уголовном процессе он видел почему-то в отстаивании обвинительных позиций, «не взирая ни на какие сомнения». Этого принципа он придерживался лично, когда вступал в процессы по особо ажиотажным делам, того же требовал и от подчиненных. Внешность у Вадима Петровича была «говорящая». Даже впервые увидевший его в модном штатском костюме сразу чувствовал, что перед ним — советник юстиции. Прокурор!

*

Полной противоположностью Вадиму Петровичу был Пантелей Колотилин. В нем даже с беглого взгляда угадывалась «черная кость». Более пристального взгляда его обычно не удостаивали: не на что посмотреть.

*

Уголовное дело по обвинению Колотилина П. А. в совершении умышленного убийства своей жены казалось многоопытному Вадиму Петровичу таким же примитивным и скучным как сама биография обвиняемого. Однако корреспондентка одной местной газеты по прозвищу «Зажигалка» вздумала раскрутить тему семейного деспотизма, и в качестве «показательного примера» ухватилась за это «самое свежее» дело. Тема семейного деспотизма в подаче Зажигалки всколыхнула всех женщин, у которых «давно накипело». В редакцию газеты посыпались «вопли души», и зауряднейшее уголовное дело превратилось в местную сенсацию.

Для Вадима Петровича это было сигналом к личному участию в суде над районным символом «семейного деспотизма в самом диком его проявлении».

Вадим Петрович сумеет даже в таком наискучнейшем деле найти разбег для высокого взлета своего ораторского мастерства!

Он «тряхнет стариной»!

Глава 1

К удовольствию Вадима Петровича слушателей в зале судебного заседания было намного больше обыкновенного. Корреспонденты всех местных СМИ обступили его с микрофонами, диктофонами, цифровыми фото- и кинокамерами. Сегодня он — герой дня!

Вадим Петрович сиял, и был празднично торжественен подобно юбиляру, выслушивающему дифирамбные спичи в свой адрес.

Подсудимый сидел за решеткой тихо и понуро. Он с недоумением озирался на тех, кто вдруг начинал буровить его гневными глазами, кто выказывал ему свое негодование гримасами и колкими репликами. Ни одного доброго лица! Ни одного сочувствующего взгляда!

Все разом смолкли, когда в зал судебного заседания вошел судья. Процедура «встали-сели», процедуры «кто, где и почему?» и т. д.

Судебное следствие разворачивалось под мощным прокурорским напором. Вадим Петрович умело, с тонким знанием дела задавал вопросы свидетелям, понятым, сыпал медицинскими терминами при допросах судебного медика и судебного психиатра.

Он был великолепен!

Оживление в зале вызвал допрос двух женщин-свидетелей, Таковой и Сяковой.

— Свидетель Такова! — строго спросил прокурор, — Вы слышали свои пояснения на предварительном следствии, оглашенные сейчас в связи с их существенными противоречиями тому, о чем Вы говорили здесь, в судебном заседании?

Женщина-свидетель была по-деревенски простоватой и неуклюжей как внешне, так и в словах. Ее мешковатый наряд «коробил» райцентровских модниц из местных СМИ, а некоторые ответы вызывали то вежливо сдерживаемый смешок, то взрывы хохота.

— Свидетель Такова! — красиво вскинув руку с крупным зеленым рубином в массивном золотом перстне, продолжал прокурор, — Здесь Вы пытаетесь убедить нас, что отношения между супругами Колотилиными были нормальные, а на предварительном следствии сказали, что Колотилин «деспот».

— Все так и было, — под «критическое» хмыканье культурных представительниц местных СМИ подтвердила простоватая Такова. Она не могла взять в толк, чем ее пояснения не нравятся строгому прокурору.

— А в чем конкретно проявлялся деспотизм подсудимого по отношению к жене?

— У них в роду все блаженные были: и Айболит, и отец его, и дед. Потому и работали лесниками, чтобы не среди людей жить, а в лесу, в своей избушке «на курьих ножках».

(Хохот в зале).

— Я Вас про Айболита не спрашивал, про него мы все уже знаем от свидетеля Корнея Ивановича Чуковского, — под новый взрыв хохота пошутил прокурор. — Вы про Колотилина ответьте.

— Про Колотилина и говорю. У нас все его Айболитом кличут.

— За что же его так прозвали? — не удержался от «неформатного» вопроса прокурор.

— Знахарь он по отцовской линии. Все местные у него только лечатся.

— Кем же вы там себя считаете, если он для вас Айболит?

(Громкий хохот в зале).

— Почему же себя? Он не только нас, а и домашних животных лечит, и лесных.

Результаты допросов свидетелей Таковой и Сяковой прокурора разочаровали. Следователь перестарался со словом «деспот». Такова в судебном заседании примеров семейного деспотизма подсудимого привести не смогла, а Сякова всех насмешила. И внешне, и в словах свидетель Сякова напоминала свидетеля Такову. Они были будто «двое из ларца, одинаковые с лица». Но Сякова была «поязыкастей».

— Как же, в чем деспотизм? Молчун! Она, покойница, сколько при жизни своей ни пыталась с ним заговорить, он все молчит как пенек. Набродится по лесу, наговорится вдоволь, а для жены и одного словечка не припасет. Выходит, что деспот и есть!

— А с кем ему в лесу разговаривать? — не понял Сякову прокурор.

— С деревьями, с травами, с птицами, со зверями. Он от отца такую странность перенял, отец — от деда. В их роду все мужики блаженные.

Глава 2

Тонкий утренний сон наполнял душу тихой радостью. Что-то было в том сне нежное, хрупкое, чарующее. Третий петушиный крик отогнал сладкое сновидение.

Пора вставать!

— Нетленный Царю веков, содержащий в деснице своей все пути жизни человеческой, — беззвучно зашевелил губами Пантелей, чувствуя, как со словами акафиста на него нисходит привычное состояние благодати.

Утренний обход лесных массивов. Какое это великое и непостижимое чудо — погружение в красоту лесных дебрей! Сколько живительной силы в каждой капле росы! Сколько извечных загадок под непроницаемой задумчивостью тумана!

Вот трава от тяжелой хвори! Пантелей склоняется к ней с молитвой. Настойка из этой травы целебна и для человека, и для зверя.

Пантелей чутко вслушивается во все звуки леса, зорко всматривается в следы его обитателей и пришельцев, настороженно отслеживает каждую перемену его запахов. Его душа сливается с душой леса, а сам он осознанно и осязаемо становится частью лесной природы.

— Слава Тебе, явившему мне красоту вселенной. Слава Тебе, раскрывшему передо мною небо и землю как вечную книгу мудрости, — горячо и восторженно шепчет Пантелей.

Кое-кто из видевших его в таком восторге начинает потом судачить:

— Айболит наш совсем блаженный: с травой, с деревьями, со зверьми разговаривает.

Резкий голос выводит Пантелея из задумчивости.

— Подсудимый Колотилин! Встаньте! Я к Вам обращаюсь!

Это судья кричит. Чего он хочет? Пантелей встает и растерянно озирается. Он что-то сделал не так?

— У Вас есть вопросы к свидетелю Сяковой? — строго спрашивает судья.

— Зачем вопросы? — невпопад отвечает Пантелей. Он понимает, что сказал глупость, и еще больше теряется.

Культурные дамочки из местных СМИ сдержанно хмыкают.

— Садитесь! — избавляет его от неловкой ситуации судья.

— Пугает, будто медведь-шатун, — подумал Пантелей, — сижу ведь тихо, не трогаю никого.

Страшный след оставил в жизни Пантелея медведь-шатун. Случилось это недавно, всего несколько месяцев назад, а, кажется, что бесконечно долго длится эта пытка, насланная злобным медведем. Старики говорят, что дьявол может вселиться в волка, а может и в медведя-шатуна. Пантелей не очень этому верил, пока не столкнулся с данной чертовщиной лицом к лицу. Пантелею казалось, что он превратился в камень от суеверного ужаса, когда увидел, как в разбойничьих глазах медведя-шатуна загорелся дьявольский огонь. Такого убивающего страха Пантелей никогда прежде не испытывал. Теперь он испытывает его вновь и вновь в каждом кошмарном сне. Медведь надвигался на Пантелея, вздыбившись на задние лапы. Его огромная пасть, ощерившаяся крупными зубами, клокочущая в нем ярость, пугающий сатанинский огонь в злых глазах действовали гипнотически и лишали всякой воли к сопротивлению. Автоматически, будто во сне, Пантелей разрядил в медведя один ствол, и тут же, едва погасив отдачу приклада, выстрелил еще раз. На медведя эти выстрелы не произвели никакого впечатления. Человек и медведь сошлись в рукопашной схватке. Большой охотничий нож довершил начатое дело. Пантелей долго не мог прийти в себя от пережитого страха. Его колотила крупная дрожь и душили беспричинные слезы. Возможно, это была истерика, а возможно предчувствие, что та схватка с медведем-дьяволом не последняя, и что последнее слово будет не за ним, а за медведем.

В зале судебных заседаний начался куриный переполох. Это по случаю объявления перерыва до следующего утра для предоставления сторонам возможности подготовиться к прениям, «курочки» из местных СМИ шумно обступили прокурора.

Глава 3

До Пантелея давно доходили слухи, будто он понимает язык всех птиц и зверей. Что за глупости! Ну, какой «язык» у тех же зайцев? Но иногда он и правда ощущал, чего хочет какая-нибудь птица или зверюшка. Однако, не потому, что он какой-то особенный, а именно потому, что он такой же, как все. И лишь однажды он ясно и членораздельно услышал, что сказал зверь. Поверженный им тот самый распроклятый медведь-шатун перед своей кончиной прожег Пантелея страшным сатанинским взглядом и произнес:

— Я скоро приду за тобой!

И Пантелей поверил этому невероятному обещанию. Он всем существом своим понял: медведь придет! Да, и медведь ли он?

Все, что стало происходить после схватки Пантелея с медведем-дьяволом можно сравнить лишь с землетрясением невиданно аномальной динамики. Уже на утро следующего дня Степанида, жена Пантелея, раздавая корм домашней скотине и птице, была до полусмерти напугана тем, что две их курицы прокричали возле нее петухами.

— Это ж они, проклятые, меня и Пантелея отпевают! Больше в нашей избе никто не живет. Господи, спаси и сохрани! — набожно перекрестилась Степанида.

С той самой минуты предчувствие скорой и неотвратимой беды уже не покидало ее.

Через день Степанида, хлопоча по хозяйству, услышала, как хлопнула дверь в их избе, хотя она точно знала, что в избе никого нет, и через двор к двери никто не проходил. Решив проверить, в чем дело, Степанида вошла в избу и обомлела от ужаса: на спинке их кровати сидел огромный черный ворон. Вооружившись веником, Степанида попыталась выгнать ворона из избы, но он страшно, по-змеиному зашипел на нее, и в его злых глазах полыхнул сатанинский огонь. От ужаса у Степаниды подкосились ноги, и она осела на пол, а ворон, оглушительно хлопая крыльями, стал метаться по всей избе, опрокидывая посуду, этажерки и стулья.

Когда Степанида опомнилась, ворона в избе уже не было, а на полу среди груды посудных осколков, валялось разбитое зеркало.

— Ой, не к добру птица в хату влетела, да еще и зеркало разбила! — заходясь от суеверного страха, запричитала Степанида.

По ночам вокруг их избы стали слышаться тяжелые, медленные шаги, будто огромный медведь бродит на задних лапах. Пантелей выскакивал с ружьем и фонарем во двор, обходил вокруг избы, но ни медведя, ни следов его не обнаруживал.

Но самое жуткое началось для Степаниды после того, как Пантелей повесил над их кроватью шкуру медведя-дьявола. По ночам эта шкура стала таинственно оживать и душить Степаниду. Она сбрасывала с себя эту шкуру на пол, но шкура вновь и вновь наваливалась на нее и лишь под утро возвращалась на прежнее место на стене. Пантелея во время борьбы со шкурой Степаниде добудиться не удавалось. В других случаях Пантелей спал на удивление чутко, а в часы, когда медвежья шкура оживала и начинала душить Степаниду, он спал непробудным, но беспокойным сном, громко вскрикивая и размахивая руками. Степанида догадывалась, что Пантелея в это время мучают дикие кошмары. Наутро Степанида порывалась пожаловаться мужу на то, как ее душит по ночам медвежья шкура. Но всякий раз, вглядевшись в нее в поисках доказательств (вдруг не так уже весит как с вечера, а по-другому?!), ничего не находила. Поэтому и молчала о шкуре, чтобы не выглядеть дурой.

Пантелею в его непробудных снах виделось, будто бы медвежья шкура по ночам превращается в медведя-шатуна и вступает с ним в рукопашную схватку. Пантелей тянется рукой к тому месту за поясом, где у него всегда был при себе большой охотничий нож, но ничего там не обнаруживает. Измученный этим кошмаром, Пантелей решает попробовать спать с ножом.

В ту же ночь все и произошло.

Кошмар превратился в явь.

Глава 4

Обвинительная речь прокурора ошеломляет Пантелея. Он чувствует себя одураченным. Ведь он так чистосердечно рассказывал все здесь, в судебном заседании! Пантелею допоследнее момента казалось, что его правильно поняли, ему поверили. Грамотные же люди! А значит должны понять!

Пантелей, не веря ушам своим, оглядывается на судью, но у того лицо остается непроницаемым. Неужели и он на проверку окажется таким же, как прокурор?! А дамы с микрофонами и диктофонами? Да они просто любуются прокурором!

Пантелею начинает казаться, что все в этом зале находятся в каком-то странном сговоре между собой. Он как-то наблюдал такую детскую игру, в которой все, сговорившись, морочили того, кто «вадит», и весело хохотали над ним. Пантелею та игра не понравилась. Ему было очень обидно за ребенка, который вадил. Теперь он вдруг почувствовал себя в роли того ребенка.

Лучше бы медведь-дьявол задрал его той страшной ночью, когда кошмар превратился в явь! Это было бы не так обидно как теперь, когда его закошмаривают такие же люди как он. А может быть это и их сейчас морочит дьявол-медведь?

Под звуки прокурорского голоса Пантелей заново провалился в кошмар той ночи, когда случилось непоправимое. Тогда он в очередной раз сошелся в рукопашной схватке с медведем. Промедли Пантелей хоть мгновение, и было бы поздно. Как произошел тот переход из сна в явь? Какова страшная и непостижимая тайна этого перехода? Из чего он тогда перешел и в чем оказался? Он бился в заколдованном круге, не имеющем выхода?! В самое последнее мгновение Пантелей опередил медведя ударом охотничьего ножа, и с ужасом услышал, как предсмертный вопль его врага перешел из медвежьего… в женский.

— Это было классическое умышленное убийство на бытовой почве! — продолжал тем временем гнуть свою линию прокурор.

Пантелею вдруг вспомнился его давний разговор с одним озорным мальчуганом.

— Дядя Пантелей! Научи меня понимать язык зверей и птиц!

— Лесником, наверное, хочешь стать, когда вырастишь?

— Нет, дядя Пантелей! Я буду прокурором!

— Тогда тебе надо научиться понимать язык людей.

— А я разве не понимаю?

— Подсудимый Колотилин! Вам предоставляется слово в свою защиту! — строго произносит судья.

Пантелей начинает говорить свое «слово», изредка бросая короткие беззащитные взгляды то на судью, то на «публику», но вскоре теряется и умолкает.

— У Вас все? — строго спрашивает судья.

— Все, — отвечает Пантелей, потеряв всякое желание продолжать.

Судья объявляет перерыв до следующего утра. Пантелея уводят. Представительницы местных СМИ снова обступают прокурора, осыпая его комплементами.

— Вы были, как всегда, восхитительны!

— Это было великолепно!

К ним подходит свидетель Такова.

— Это что же тут великолепного? — резко спрашивает Такова у вытанцовывающих перед прокурором представительниц местных СМИ и упирается в растерявшегося Вадима Петровича неожиданно умным и проницательным взглядом.

— Складно Вы тут говорили, гражданин прокурор. Только как же Вы можете за своими собственными словами человека не видеть?! Доказательствам верите больше, чем своим собственным глазам?! А если доказательства так сложатся, что цыпленок теленка съел?! А так по-вашему сейчас и получилось! Эх, Вы, господин прокурор!..

Глава 5

С вечера Пантелей долго не мог уснуть. В голове у него навязчивым неумолкающим эхом звучали слова прокурора. Пантелей безуспешно пытался отыскать истоки этих слов. Он с удивлением сравнивал то, как легко через доброту и любовь приходит к простому, зачастую малообразованному сельскому жителю понимание не только человека, но и домашних птиц и животных, с тем, какое дикое непонимание продемонстрировали сегодня в отношении него такие умные, такие образованные люди.

Не спалось этой ночью и прокурору. То, что высказала Вадиму Петровичу после его блестящего выступления в прениях свидетель Такова, не забывалось по прошествии времени, а наоборот, все болезненнее разъедало его самолюбие. Домой Вадим Петрович вернулся в состоянии крайнего раздражения, ужинал через силу и рано лег спать, но уснул только после полуночи. Приснился ему огромный и свирепый медведь. Вадим Петрович сразу догадался, что перед ним тот самый медведь-шатун, медведь-дьявол, о котором рассказывал Колотилин. Медведь уселся возле Вадима Петровича в пустом еще зале судебных заседаний за прокурорским столом и затеял какой-то неясный разговор из туманных, но будто бы очень опасных намеков. Вадиму Петровичу было невыносимо страшно и от близости этого свирепого хищника, и от его слов, а медведь, словно наслаждаясь страхом своего невольного собеседника, продолжал нагонять на Вадима Петровича все больше и больше жути. По мере этого разговора медведь становился все нахальнее и страшнее. Вот он уже издевательски подмигивает Вадиму Петровичу и кричит ему прямо в ухо:

— Что-то я не пойму, кто мы сейчас друг другу в этом деле по обвинению Колотилина: то ли я помощник прокурора, толи ты — помощник медведя?!

А Пантелей незадолго до полуночи забылся спокойным сном. Ему снился волшебный лес, наполненный дружелюбными птицами и зверями. Он узнавал их всех как своих давних, милых сердцу приятелей, называя каждого по имени, и они отзывались на свои имена, бурно радуясь встрече с ним. Он пожаловался им, как нехорошо проходит суд, они возмутились этой ужасной несправедливости, посочувствовали Пантелею и все, наперебой, стали его утешать.

Ровно в полночь в камеру, где мирно спал Пантелей, впустили новенького.

— Ну и арестованный! Не человек, а медведь какой-то, — подумал охранник, замыкая за новеньким дверь камеры.

Новенький потоптался у двери, увидел спящего Пантелея и направился к нему, тяжело ступая, вразвалочку, будто и впрямь был не человеком, а медведем на задних лапах. Приблизившись к Пантелею, новенький склонился над ним и прохрипел низким утробным голосом:

— Ну, вот я и пришел за тобой!

В злых глазах новичка загорелся сатанинский огонь.

А на утро был суд.

Судью проинформировали, что подсудимый, Колотилин Пантелей Аристархович, утром этого дня обнаружен в камере мертвым. Причины его смерти устанавливаются.

Как и положено в таких случаях, судья вынес постановление о прекращении дела производством в связи со смертью подсудимого.

Пантелей — Божья душа — принял смерть во сне, находясь в волшебном лесу, наполненном дружелюбными птицами и зверями, где он пребывает и поныне.

Там его понимают.

Чушкарь

Глава 1

Тюха уныло брел по заброшенной части парка. Со стороны танцплощадки звучала зажигательная ритмичная музыка. Там модные мальчики кадрили нарядных, напомаженных «телок». Что они будут делать с ними дальше, Тюха знал, и очень хотел бы вдруг оказаться на месте этих удачливых «все умеющих» и «все имеющих» мальчиков. Но Тюха был беден, мал ростом, некрасив, страдал задержкой психического развития, олигофренией в степени умеренной дебильности и тяжелым комплексом неполноценности.

Мимо Тюхи прошла компания рослых, стильно одетых парней. Они курили дорогие сигареты, и Тюха поплелся за ними следом, но на безопасном отдалении. Он караулил, когда в темноте аллеи огненным прочерком отлетит на землю незагашенный окурок дорогой сигареты. Тюха подберет его, затянется сладковатым дурманящим ароматом и представит себя на время таким же, как эти парни: сильным, смелым, удачливым и богатым.

Внезапно под ботинком Тюхи с громким хрустом разлетелась какая-то пластмассовая дрянь. Парни обернулись, уставившись на Тюху, и тот оторопело застыл на месте, будто застигнутый за совершением нехорошего дела.

— Подойди-ка сюда, придурок! — подозвал его тот, что был ближе всех.

Тюха вяло повиновался, остановившись в нескольких шагах от парней.

— Ближе! — приказал тот же парень. — Еще ближе!

— Так чем ты хочешь нас порадовать? Деньгами или удовольствием настучать тебе по рогам?! — с веселой заносчивостью спросил вышедший из середины своей компании очень бойкий красавчик, и, не дожидаясь ответа, ударил Тюху ногой в пах, а кулаками — справа, слева — по лицу.

— Ай! Ай! Ай! — звонко провизжал под каждым ударом Тюха, и свалился на землю.

— Ладно, оставь его, Гагик! — сказал кто-то из их компании. — Нас наши девочки заждались!

*

Разозлиться на своих обидчиков Тюха осмелился лишь тогда, когда они скрылись из вида.

— Ну, суки, я еще с вами посчитаюсь! — смачно и веско выговорил Тюха, мстительно погрозив кулаком в ту сторону, где по его представлению сейчас веселился красавчик Гагик со своими дружками.

*

Тюху трясло как в ознобе от обиды и перенесенного унижения. Он бездумно продирался сквозь густые заросли кустарника, подальше от всех этих сытых, богатых, наслаждающихся многими благами жизни молодых людей.

— Я такой же, как все! Я не хуже других!! — яростно бубнил себе под нос Тюха, растирая по запылившемуся лицу обильные «бабские» слезы.

— Попался, падла!!! — дико взвыл за Тюхиной спиной хриплый голос.

Тюха застыл от охватившего его ужаса, и запоздало ощутил, как по его правой ноге заструилась теплая жидкость, увлажняя и оскверняя неприятным запахом штаны.

— Это моя смерть! — понял Тюха.

*

Это действительно была смерть. Только на этот раз она пришла не за Тюхой.

— Держи, пацан, в авторитете будешь! — сказал застывшему в ступоре Тюхе возникший перед ним черный силуэт невероятно огромных размеров, и сунул ему в правую руку какой-то предмет.

*

Тюха так и не понял, куда исчез тот внезапно появившийся перед ним черный силуэт, как вместо него перед ним появились люди в грозной форме с короткоствольными автоматами наизготовку. Его ослепили мощным лучом фонарика, сбили с ног, заломили руки назад и очень больно передавили запястья железками.

— Неужели наручники? За что?! А кому это так страшно кричали: «Стоять!!» «Оружие на землю!!» «Быстро упал мордой вниз!!!» И все это так угрожающе, вперемежку с матом! Ему, Тюхе??

*

То, что так и осталось непонятным для Тюхи, легко и быстро «понял» молодой следователь прокуратуры: Задержан на месте преступления, в нескольких шагах от убитого человека. В правой руке — финка со следами крови убитого. Заключения судебно-медицинской, биологической, дактилоскопической, психиатрической экспертиз, протокол осмотра места происшествия, фототаблицы, показания свидетелей.

Да, тут все яснее ясного!

*

Суду тоже было «все ясно».

Как хорошо быть умными!!

А полудурку Тюхе так и осталось невдомек: как же он мог убить инспектора уголовного розыска финкой, если он узнал об убийстве только от сотрудников милиции, а финку ему сунул в руку «очень высокий человек»?

*

Умным и на зоне хорошо. А полудурку Тюхе там сразу объяснили кто он по жизни:

— Статьи у тебя уважаемые, да только они не в твоей заслуге. Мы по этому делу знаем то, о чем красноголовым знать не положено. Знаем, кто и за что заказал того мусорка, знаем, кто его мочканул. Ты, мудило, во всем этом не при делах. Поэтому для псов ты мокрушник, а для нас ты — чушкарь.

— Чу-шкарь! Чу-шкарь! Чу-шкарь! — дразнили Тюху под зарешеченными окнами воробьи, радуясь солнечному деньку уходящего бабьего лета 1980 года.

Глава 2

Весна 1992 года была холодной. Одинокая береза у окна большого ресторана понуро гнулась под пронизывающим ветром.

— Хан! Хан! — призывно прокричала ворона с ветки одинокой березы в сторону ресторанного окна, но, не дождавшись ответа, улетела прочь.

Плюгавый мужичонка сидел за ресторанным столиком в компании троих молодых парней. Парни смотрели на него глуповато-восторженными глазами, а мужичонка, чем больше пил, тем больше хорохорился перед ними. Изъяснялся он все больше «афоризмами» — перлами тюремной субкультуры. Выговаривал он эти «афоризмы» так смачно и веско, что казалось, будто он их и придумал. Парни «плыли» от восхищения перед «профессором зековской мудрости» будто доверчивые девчата перед чарами виртуозного обольстителя.

— Что это за мужчина такой? — боязливо спросила новенькая официанточка у разбитного и всезнающего бармена.

Тот криво ухмыльнулся, и произнес пренебрежительно, будто через губу переплюнул:

— Недоумок Тюха. Кичиться десятью годами отсидки. А кичиться и нечем: все десять лет чушкарил. Блатата его презирает, так он перед молодыми фраерками пальцы гнет.

Ох, уж эти всезнайки! Все у них взвешено, все измерено, на всем у них свой ярлычок. А на проверку их всезнайство бывает глупее вороньего крика.

*

По городу расползались жутковатые слухи о таинственном Хане. В этих слухах было много вранья, небывальщины и чертовщины. Находились и такие слухоплеты, которые уверяли, что видели неуловимого Хана своими собственными глазами, и поняли, что Хан — это черт, но в разных человеческих обличиях.

*

— Хан! Хан! — призывно прокричала ворона с балкона панельной многоэтажки.

— Чего тебе опять надо? — недовольно буркнул мужчина, высунувшись из двери на балкон.

— Кар! Кар! Кар!

— Ладно, передай, что приду! — сказал мужчина, и захлопнул балконную дверь изнутри.

— Кар! — обиделась ворона на то, что не получила никакого угощения, и улетела прочь.

*

Мужчина вошел в комнату, зажег черную свечу, наглухо зашторил окно тяжелой черной портьерой и начал шептать слова очень страшного заклинания. Комната постепенно стала озаряться красным светом, а воздух в ней наполнился жаром печи, духом глубокого подземелья и резким запахом серы. Мужчина вошел в центр тройной пиктограммы, сел в позу полулотоса и произнес гулким загробным голосом:

— Ты звал меня, мой Наисладчайший Повелитель, и я пришел!

Глава 3

Тюха часто теперь вспоминает о том, как все началось, и теряется в догадках: что это было, удача или погибель? Неужели погибель?!

— Чушкарь! Чушкарь! Чушкарь! — надоедливо кричала Тюхе муха размером с голубиное яйцо и хохотала, запрокидывая голову, как начальник их колонии.

— Тьфу, мразь болотная, — злился на нее Тюха. Он попытался почесать за ухом пяткой, но что-то мешало этому: толи то, что в камере было невыносимо душно, толи то, что сегодня сильнее, чем всегда пахло потом, несвежими носками, застоявшимся табачным дымом и мочой.

— Чушкарь! Чушкарь! Чушкарь! — вновь заладила муха, превратилась в придурошного сокамерника по кличке Бабуин, и ударила Тюху под левый глаз.

— Ну, сука! Ты за это ответишь! — взвыл Тюха и проснулся.

— Чу-шкарь! Чу-шкарь! Чу-шкарь! — чирикали на балконе воробьи. А под левым глазом у Тюхи наливалась тяжестью тупая боль, напоминая о неудачах распроклятого вчерашнего дня.

Вчера Тюха с раннего утра терся на центральном рынке в поисках мелких случайных заработков: «кому чего поднести?». К обеду заработал на беляш и на бутылку пива. Едва он расположил эту выпивку и закуску на стойке возле киоска, как из-за его спины кто-то высунул огромную волосатую лапу, сгреб бутылку и забулькал Тюхиным пивом в своей глотке. У Тюхи мгновенно «сорвало башню». Он круто развернулся к обидчику и, не сбавляя темпа, нанес ему мощный и резкий удар ногой в пах.

На его противника этот удар не произвел ни малейшего впечатления.

— Ты ножку себе не ушиб? — с заботливым выражением на лице спросил у Тюхи его обидчик, оказавшийся великаном с фигурой борца сумо, и неуловимо быстрым движением впечатал свой правый кулак Тюхе под левый глаз.

Хорошо еще, что обошлось без милиции.

Прикрыв подбитый глаз носовым платком, Тюха приплелся домой и, не раздеваясь, бухнулся в постель. В голове гудело от удара, от голода и досады. К горлу вместе с приступами обиды подкатывала окаменелость, на глазах закипели злые слезы.

— Я такой же, как все! Я не хуже других!! — яростно бубнил себе под нос Тюха.

Так прошел его первый день в родном городе после десятилетней отсидки.

А потом была первая ночь в родном городе после десяти долгих-долгих закошмаренных лет.

И в ту самую ночь… был посланник «оттуда».

Хорошо умным, осмотрительным и надежно оберегаемым своими ангелами-хранителями! А Тюха был от природы глуп, неудачлив и болезненно амбициозен. В том, что было самой страшной западней, ему померещился шанс стать «таким же, как все» и даже намного выше!

Бедный Тюха стал проклятым Ханом.

Связной между Ханом и его ужасным повелителем была приставлена придурковатая девка со строгим взглядом маленьких недоверчивых глаз, умеющая превращаться в ворону.

С той поры минуло два года…

*

Участковый оперуполномоченный уголовного розыска исподволь присматривался к Тюхе по его возвращении из колонии. Что-то настораживало его во всем облике Тюхи. Он угадывал в Тюхе какую-то таинственную начинку. Профессиональное чутье подсказывало опытному оперу, что Тюха — это не дурак-простофиля, а дурак «себе на уме». Значит, от него могут быть очень неприятные сюрпризы. Но между всякого рода чертовщиной, творящейся последние год-полтора на его участке, и Тюхой участковый пока никакой связи не усматривал.

Глава 4

Людочка легко и весело взмахивала своими крыльями нежно-лимонного цвета и громко пела о том, как прекрасна и беззаботна жизнь бабочек. Она летела на свидание с Павликом, и ее сердечко трепетало от предчувствия счастливых мгновений их встречи. Ее немного смущало то, что теперь она бабочка. Но Павлик всегда говорил, что будет ее любить, что бы с ней ни случилось.

Проснулась Людочка от самого ненавистного звука. Сволочь будильник!! Какой сон не дал досмотреть! Людочка выключила будильник: сегодня выходной, и она досмотрит свой удивительный сон!

Морской причал был похож на гигантскую цветочную клумбу: нарядные цветущие морячки, благоухающие волшебными ароматами духов, встречали своих мужей, счастливо обмирая в их объятьях. Людочка растерянно мечется взглядами поверх голов в поисках своего мужа. Ее душа разрывается от противоречивых убеждений: она знает, что год назад ее муж погиб во время кораблекрушения в Индийском океане, но она знает, что он не может погибнуть! Он обещал, что вернется!! И она слышит вдруг его голос:

— Я вернусь к тебе этой ночью…

Людочка просыпается в смятении. Весь день она пребывает в прострации, но к вечеру вдруг оживает. Она приготовится к встрече мужа! Он не мог погибнуть!! Он обещал!!

*

Когда ровно в полночь в прихожей раздался звонок, Людочка не удивилась. Она ждала этого звонка. Людочка знала, что это, наконец-то, вернулся из дальнего плавания ее муж. Попробовал бы он не вернуться!!!

*

Какая это была ночь!..

А утром Людочка проснулась от предчувствия утраты. Еще не открывая сонных глаз, Людочка потянулась руками туда, где лежал ее Павлик, но его там не оказалось. Она вскочила и стала метаться по всей квартире как кошка, у которой украли ее котят. Она плакала, звала и не находила. Потом она выла, как волчица, потом пила успокоительные и снотворные лекарства, потом провалилась в тяжелый, отупляющий сон.

На этот раз ей ничего не приснилось. Проснулась она обесчувственной, с пустой головой, с пустым сердцем.

Потом она увидела записку: «Зови меня не Павликом, а Ханом».

Это было страшным потрясением: растерянность, гнев, истерики и полный упадок сил сменяли друг друга в бешенном всесокрушающем вихре.

Как такое могло случиться?!

Как после этого жить?!!

В этих изнурительных страданиях, подобных тяжелому бреду, Людочка провела два-три месяца. Потом понемногу успокоилась. Потом начала томиться сладостью той самой ночи. А еще через месяц Людочка позвала своего… Хана.

*

Через полгода Людочка не удержалась, и выболтала обо всей этой жути своей самой близкой подруге, взяв с нее клятву никому об этом больше не рассказывать. И вскоре уже весь город содрогнулся от этого нового ужаса, сотворенного Ханом.

Глава 5

Карп Игнатович жил на окраине города, в самом конце улицы, в небольшом частном домике. За его домом — пустырь, еще дальше — свалка. По выходу на пенсию дед Карп из дома выходил очень редко, жил одиноко, отношений ни с кем не поддерживал. Поэтому того, что однажды он бесследно исчез на целую неделю, никто даже не заметил. Никто, пожалуй, и не удивился бы, если б узнал о его недельном исчезновении: мало ли у кого, где какие дела? Но всякий бы удивился, если б узнал, что в действительности, дед Карп исчез навсегда. Говорят, на земле каждый день бесследно исчезает множество людей. То же случилось и с дедом Карпом: был дед — и нет деда. А в его доме под видом постоянного проживания стал появляться двойник, ловко притворяющийся самим дедом Карпом. Очень похожий двойник. Только взгляд какой-то иной и манера говорить совсем иная. «Мудрые суждения» вдруг ни с того, ни с сего начинал высказывать, видимо, не свои, а от умных людей услышанные, но выговаривал он эти «мудрости» так смачно и веско, что казалось, будто он их и придумал.

На старую ветлу у дома деда Карпа стала часто прилетать ворона. Она усаживалась напротив его окна и начинала призывно горланить:

— Ка-а-а-рп!! Ка-а-а-рп!!

Дед Карп выходил на ее зов, и, казалось, о чем-то недолго с ней разговаривал. После этого ворона сразу улетала, будто обиженная неласковым стариковским приемом.

Вскоре про деда Карпа пошла молва, что он старик непростой, что открылся в нем вдруг «дар Божий» по изгнанию злых духов из жилья.

*

Тюха доехал автобусом до конечной остановки на окраине города и, перейдя дорогу, оказался на территории автозаправочной станции. В дальнем углу ее территории, за клумбами с петуньей, располагался туалет на два очка: «М» и «Ж». Тюха наскоро заперся в своем «М», и через минуту оттуда старчески неспешно вышел дедушка Карп. К нему подошла несколько оторопевшая от такого перевоплощения женщина: невысокая, круглая в кости и в боках, с круглым как у матрешки лицом и круглыми от удивления глазами:

— Это как же так?!.. — голосисто и нараспев начала она свой бестолковый допрос и осеклась, встретившись с леденящим душу взглядом диковинного старика. При этом сама она вся застыла как неуклюжее изваяние, а глаза ее остекленели. Дед Карп спокойно прошел мимо. Он знал, что когда эта женщина «оттает», она не вспомнит ни его, ни Тюху.

— Чу-шкарь! Чу-шкарь! Чу-шкарь! — угадали Тюху под личиной деда Карпа воробьи. И неудивительно: животные и птицы на такие человечьи уловки не поддаются. Только ворона-связник, наделенная человечьим умом, пролетая в поисках Тюхи или деда Карпа, увидела в Тюхе того, кого он изображал:

— Ка-а-а-рп!! Ка-а-а-рп!! — призывно прокричала дура-ворона и уселась на ближайшую ветку.

— Опять зовет?! — сердито спросил ее старик.

— Кар!! — гаркнула ворона и улетела прочь.

*

В городе тем временем бурлили слухи о новой волне чертовщины. Знающие люди поясняли, что это давно известное, хотя и плохо изученное явление называется «полтергейст». Старенькие бабульки этого мудреного слова не знали, но уже были наслышаны о том, как от этой напасти уберечься, и направляли пострадавших к Карпу-«чудотворцу».

Пострадавшие шли к деду Карпу.

*

Слава чудотворца началась у деда Карпа с того, что он избавил от полтергейста жилище директора местного рынка, Анны Ивановны Мымриной. Ее помпезный трехэтажный особняк находился неподалеку от избы деда Карпа. Добра в этом особняке было много, и полтергейсту было, чем позабавиться. В милицию Анна Ивановна с этой бедой обратиться боялась потому, что полтергейст с ней разговаривал и, употребляя словечки воровского жаргона, посоветовал «не вякать чего-либо ментам». При этом свои «советы» полтергейст излагал так смачно и веско, что Анна Ивановна поняла: шутить с ней не собираются. Полтергейст начинался в ее жилище ровно в двенадцать часов ночи. Он грубо будил свою несчастную жертву, привязывал к стулу, набивал ей рот тряпьем, и устраивал погром во всем доме: бил посуду, опрокидывал мебель, рвал книги, и заставлять сохранять все это в глубокой тайне под страхом мучительной смерти. Смерти Анна Ивановна боялась очень, особенно смерти мучительной. Поэтому она терпела все эти ужасы и не видела способа к спасению.

Спасение пришло к Анне Ивановне неожиданно. Возле ее дома к ней подошел дед Карп, и она вначале очень испугалась, встретившись с леденящим душу взглядом этого диковинного старика.

— Всю насквозь тебя вижу! — смачно и веско сказал старик. — Потому и страхи твои все знаю! Вот тебе оберег от этой нечистой силы. Три дня и три ночи он будет хранить тебя от проклятия злого черта по имени Хан!

С этими словами дед Карп передал перепуганной женщине пряжку из черного дерева со сложным рельефным рисунком.

— А дальше мне как же спасаться? — растерянно пролепетала Анна Ивановна.

— Ко мне придешь. Попросишь по-хорошему, надолго избавлю от этого черта. А попросишь очень хорошо — избавлю от него навсегда!

Через три дня Анна Ивановна пришла к деду Карпу, повалилась ему в ноги, и очень хорошо, очень щедро оплатила услугу по избавлению ее от ужасного черта навсегда.

С того времени к разговорам о неуловимом Хане добавилось твердое уверение, что он черт, а не человек. А о деде Карпе заговорили как о спасителе от ужасов полтергейста. Потерпевшие от этих ужасов не переводились, и полтергейстом данного города всерьез заинтересовались оккультисты и милиция. Оккультисты пытались понять причину такой небывалой активности полтергейста в этом городе, а милиция, не верящая в чертей, — найти и обезвредить того, кто прячется за погонялом «Хан».

Глава 6

Начальник уголовного розыска к решению местных властей покончить с проявлениями «чертовщины» в их городе отнесся по-деловому: формирование группы для работы по делу Хана, постановка задачи, разработка общего плана оперативно-розыскных мероприятий, подробный опрос очевидцев, консультации со специалистами по всякого рода «чертологии», поиск доказательств.

В процессе индивидуального инструктажа старшего группы по делу Хана начальник угро сказал:

— Присмотрись повнимательней к «чудотворцу» Карпу Игнатовичу Мартынову. Помнишь старую байку, как стекольщик посылал мальцов окна камушками разбить в домах зажиточных горожан, а через время проходил мимо пострадавших домов и кричал:

— Кому окна застеклить?! Кому окна застеклить?!

*

С объяснениями свидетелей по делу Хана было больше бестолковщины, чем ясности: чем больше свидетельских объяснений, тем больше противоречий и глупости. Еще больше проблем оказалось с результатами визуального наблюдения. Из рапортов наблюдателей следовало, что гражданин Мартынов Карп Игнатович и гражданин Артюхин Артем Алексеевич по кличке «Тюха» — это одно и то же лицо (!). А глуповатая девка, помогающая гражданину Мартынову К. И. в ведении домашнего хозяйства, Евдокия Ильинична Гризодуб, одновременно является и вороной (!?).

Наблюдение за гражданином Артюхиным А. А. привело к невероятной путанице: кем он только не был!

В результате случилось то, чего и следовало ожидать: в кабинет начальника угро явился представительный мужчина в красивом штатском костюме.

— Догадываетесь о цели моего визита?

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант!

— Я забираю у Вас дело Хана. Это, как Вы понимаете, компетенция нашей конторы. С прокуратурой данный вопрос уже согласован. Вы дальнейшую работу по делу Хана с этой минуты прекращаете и информацию по нему не разглашаете.

*

Выйдя из строгого серого здания городского управления внутренних дел, генерал-лейтенант ФСБ (представительный мужчина в штатском костюме) направился к «своему» персональному автомобилю. Сотрудники милиции в гражданской одежде почтительно здоровались с шефом их «старших братьев», а одетые по форме, брали под козырек. Все они знали его в лицо. И все они заблуждались.

Однако были вокруг и те, кого не так-то просто обмануть:

— Чу-шкарь! Чу-шкарь! Чу-шкарь! — привычно и надоедливо дразнили Тюху проказники-воробьи.

— Вот, я вам… — смачно и веско выговорил Тюха, мстительно погрозив им кулаком.

Судьба по имени Зоя

(криминально-мистическая повесть)

…повсюду следует за ним обвинитель,

показывающий не острый меч,

а нестерпимые мучения, поражающие

и убивающие страхом.

Свт. Иоанн Златоуст

Часть первая. По одну сторону событий

Пролог к первой части

Бурная натура Майи Леонидовны не переносила покоя и одиночества. Ей требовались шумные компании, громкая музыка, танцы «до упада», всеобщее внимание и комплементы, комплементы, комплементы… Поэтому поздними вечерами, когда она оказывалась в собственной квартире наедине со своей женской неприкаянностью, ее душа начинала выть от тоски. Так было и в тот вечер, который до конца жизни искалечил ее ранимую психику.

Ох, уж эти ненавистные часы перед отходом ко сну!

Гостей у нее давно уже было. От ее собственных вечерних звонков ее вежливо отучили.

Вой, душа! Встречай час своей горькой муки!

Легкий ужин (кусок в горло не лезет). Теплый душ (кто бы спинку потер?). Шикарный домашний халат прямо на голое тело (где та мужская рука, которая его распахнет??). И вдруг о чудо: звонок в дверь!

Душа Майи Леонидовны бешено заметалась между ее природной боязливостью и безысходной тоской. Майя Леонидовна жадно припадает к дверному глазку.

— Ах! Какой трогательный сюрприз! Кто же его придумал?! — ликующе вскипела ее душа.

Майя Леонидовна радостно распахивает дверь и в квартиру входит маленькое чудо:

премиленькая девочка лет семи с огромным букетом цветов. В букете на бумаге VIP- класса записка: «Угадай, от кого?». Сердце одинокой женщины затрепетало от разных сладких догадок. Но их поток прерывается новым звонком в дверь.

— Это за мной. Мне пора, — сказала гостья и попрощалась.

Майя Леонидовна открыла дверь, ласково выпуская малышку, но едва та вышла, в двери возникли два мужских силуэта. Майя Леонидовна пришла в сильнейшее замешательство: к ней мужчины, а она не одета! Однако ее замешательство вскоре сменилось иными, не менее сильными чувствами. Теперь уже ее сердце затрепетало от страха: она узнала этих мужчин. Весь город знал их в лицо. Они называли себя «сотрудниками Службы дипломатических миссий». В народе их называли «костоломами», «отморозками», «вышибателями долгов». Эти подонки олицетворяли собой жестокую и кровавую банду, наводящую ужас на весь город.

— Куда милиция смотрит!? — воровато оглядываясь, тихо (чтобы не услышали бандиты!) шипели «правдоискатели».

— Неужели не найдется хотя бы один потерпевший и пара свидетелей, которые осмелятся дать изобличающие показания, чтобы мы смогли привлечь этих негодяев к ответственности? — сокрушались на своих оперативках и межведомственных совещаниях работники правоохранительных органов города и района.

— Догадываетесь, кто нас прислал? — ласково спросил один из мужчин.

Рокочущие звуки его негромкого голоса сдерживали такую таящуюся в них мощь, что сердце Майи Леонидовны зашлось от ужаса. Она вся окаменела. Ее мысли застыли. Она не могла пошевелить ни мозгами, ни языком, ни телом. Дно ее мгновенно опустошившихся глаз подернулось белым инеем. Нижняя челюсть отвисла.

— Ау-у! — окликнул ее будто из бесконечной дали все тот же мужчина и, пытаясь вывести из шока, ласково потрепал по щеке.

От этого его прикосновения сердце Майи Леонидовны оборвалось и кануло в бездонную пропасть. Теряя сознание, она повалилась на пол.

Очнулась Майя Леонидовна от острого запаха нашатыря. Она обнаружила себя лежащей на диване в своей гостиной. Возле нее на стульях сидели с совершенно невозмутимыми лицами ее визитеры.

— Ну что, продолжим общение? — спросил тот, кто изначально взял на себя инициативу.

— Итак, мы к Вам от…

И он назвал имя и фамилию.

— Не может этого быть! — обрела вдруг дар речи Майя Леонидовна, — Она же моя лучшая подруга!!

— Уже нет, — возразил ее собеседник. — Она вычеркнула Вас из всех списков своих подруг, начиная от самых лучших и кончая самыми ненавистными. Теперь Вы в списке ее самых ненавистных врагов, давайте вспомним, сколько Вы ей должны?

— Три тысячи баксов, — ответила Майя Леонидовна.

— А с процентами? — переспросил собеседник.

— Три с половиной тысячи, — неохотно выдавила из себя Майя Леонидовна, и в ее глазах мелькнули скупость, злость и решимость не расставаться с деньгами. Однако в то же мгновенье все эти захлестнувшие ее эмоции улетучились от увесистой оплеухи.

— Ты у меня глазками не сверкай. Я этого не люблю, — предупредил мужчина, легко перейдя на «ты».

Через несколько минут мужчины ушли, унося с собой семь тысяч долларов США: три с половиной тысячи — в погашение долга и процентов, столько же — на оплату их «дипломатических услуг».

*

На пустыре возле автобусной остановки стоит ларек с пивом и прохладительными напитками. Посетителей мало: до пяти часов вечера в этом городе лучше отдыхать, сидя дома. Южное солнце загоняет людей под крышу не хуже проливного дождя. Двое таксистов заходят за ларек и выводят оттуда как из небытия очумелого вида мужчину.

— Ну, как, оклемался? — спрашивает мужчину один из таксистов.

Тот, подняв на него мутный взгляд, снова роняет голову. Ясно, что он не понял заданного вопроса. И ясно, почему: его голова и рубашка перепачканы запекшейся кровью, лицо распухло от ссадин и синяков, изодранная в клочья одежда едва прикрывает растерзанное тело.

— В больницу тебя нельзя, — говорит один из таксистов, — Лишний шум поднимется. Ни к чему это. Ты где живешь? Мы домой тебя отвезем.

— Ты что, не видишь, что с ним эти уроды сделали? Он же ничего не соображает, — ответил за мужчину второй таксист, — Ко мне его давай. На дачу. Там буду его выхаживать. Вы нас только из «черной кассы» немножечко поддержите. У меня ведь, сам знаешь, что жена, что теща: за каждую копейку со света сживут.

— Да это у нас у всех, у семейных. А за деньги из «черненькой» не сомневайся. Сегодня же после смены на дачу к тебе завезу.

Мужчину погрузили в такси и увезли.

Пострадал мужчина за свою несговорчивость в виде маленькой (пробной) хитринки. Он приехал в этот город издалека. Поступил на работу к частнику таксовать на его «Газели». Новые друзья-водители объяснили, сколько ему предстоит отстегивать «крышевателям» на воровской общак. Перед началом его первого рабочего дня к нему подходили два крепких парня. Ласково спросили, знаком ли он с порядками в их городе? Но бес попутал! И утаил-то он вчера немного. Теперь — проблемы. Больше таких проблем ему уже не захочется.

Таксисты, рыночные торговцы, предприниматели, проститутки и прочие, и прочие, и прочие: все работали на воровской общак. Некоторые из них пытались найти какой-нибудь выход, уклониться от этого. Но находили только проблемы: одних обнаруживали избитыми до бессознательного состояния, других — мертвыми.

Глава первая. Страх

Дикий ужас рванул ее из глубокого сна. Сознание разлетелось осколками. Сердце бешено колотилось, подпрыгивая к горлу. Еще несколько ударов и оно разорвется. Только бы не это! Она напряженно затаилась, прислушиваясь к биению сердца и страшась, что оно не выдержит.

Удар! Удар! Удар!

Когда сердце несколько успокоилось, она медленно расслабилась.

Жива? Жива!

Осколки сознания замедлили свой центробежный разлет и плавно легли на обратный курс, собираясь в единое целое. Первым впечатлением извне в него ворвался резкий требовательный звук. Это он так напугал ее во сне и заставил проснуться! На прикроватной тумбочке беснуется телефон. Звонок междугородный. Часы-будильник рядом с телефоном показывают «04.04». Ночь!

Трубка в руке. В трубке сочный жизнерадостный баритон:

— Ланочка! Кисонька! Ты что, спишь? Звоню, звоню, а ты трубку не поднимаешь…

Из протокола допроса свидетеля Косталевской Светланы Ивановны, 25.12. 1960 года рождения, русской, незамужней, работающей генеральным директором ООО «Алена»:

«… 10 июня 2000 года, примерно в 04.00, мне на квартирный телефон позвонил предприниматель из г. Хабаровска, Никифоров Сергей Николаевич, мой бывший муж. Предложил принять участие в крупной торгово-закупочной сделке. Пообещал высокую прибыль. Я ответила, что ни слышать, ни видеть его не желаю. Запретила ему беспокоить меня звонками и пытаться встретиться со мной. Мои слова на него не подействовали. Он всегда изводил меня своей назойливостью. Ему нравится злить меня, И в этот раз он сказал, что скоро заявится в гости. На меня это очень подействовало».

Да. Тогда на нее это очень сильно подействовало. Чтобы это понять, нужно бы знать такое, о чем Светлана не была готова рассказывать следователю прокуратуры. Она старалась забыть свою короткую семейную жизнь с Никифоровым, стереть из памяти все, что связано с этим гнусным, отвратительным животным. В сексуальности Никифорова был пунктик. Первый раз он отважился проявить его лишь на третий месяц после свадьбы. Он предложил ей выпить за ужином. Светлана отказалась, но Сергей не привык отступать от задуманного. Пил один. К концу ужина напился до безобразия, перестал соображать, молол какую-то околесицу. Потом стал проявлять агрессивность, цепляться к каждому ее слову, провоцируя ссору. Светлана ушла из-за стола, постелила себе отдельно в гостиной на диване и вскоре уснула. Проснулась она оттого, что начала задыхаться. Не сразу сообразила, в чем дело, а, сообразив, испугалась: Сергей молча, грубо и жестко овладевал ее телом.

Еще за некоторое время до этого в нем стало обнажаться множество отталкивающих черт, но такого скотства Светлана от него не ожидала. Он мучил ее всю ночь. Уже вполне отрезвев, он продолжал насиловать ее всеми способами. Ей казалось, что тому кошмару не будет конца. Под утро Сергей уснул у нее на спине, не извлекая своей плоти. В это время в своей спальне проснулась и стала звать Светлану Аленка, ее дочь от первого брака. Когда она встала к дочери, проснулся и Сергей.

Боясь травмировать очень ранимую психику дочери, Светлана старалась держаться перед ней как ни в чем ни бывало. Получился обычный семейный завтрак с ее подбадривающими улыбками своей дочурке, которая почувствовала неладное и явно испытывала смятение.

После ухода Аленки в школу, у Светланы с Сергеем произошло очень бурное объяснение.

Какой же она была дурой! О чем может договориться овечка с волком? Проявившийся пунктик стал у Сергея правилом, а ее дочь дубинкой в его руках. Отпускать Светлану от себя он не собирался. Сергей караулил ее с маниакальным упорством и шантажировал тем, что он может испортить жизнь ее дочери. Сергея ничуть не смущала запредельная низменность его шантажной угрозы. Он высмотрел в поведении Светланы то, как трепетно она оберегает от их новых отношений свою дочь, как боится потревожить ее ночной сон криком или стоном, когда она, терзаемая насильником, корчится от болей и страхов. И он сделал ее своей безропотной жертвой.

С большим трудом Светлане удалось перехитрить Сергея и сбежать от него вместе с дочерью в неизвестном для него направлении. Десять лет она жила почти спокойно. И вот, то, чего она подспудно опасалась все эти годы, произошло. Сергей ее разыскал. Он знает ее слабое место — любовь к дочери. Он умеет на этом играть. Он снова закабалит Светлану и превратит ее жизнь в кошмар. Ни минуты этого кошмара Светлана больше не выдержит. А самой ей с Сергеем не справиться. Здесь ей без заступника не обойтись. Для такого крайнего случая заступник у нее есть.

Глава вторая. Алексей

Ох, уж эта женская сексапильность! У Светланы она особая. В ней все сверкает, благоухает и осязается мощными флюидами женственности. Есть женщины красивее, стройнее, умнее, грациознее. Но если от них не исходит таких же мощных флюидов, то мужчины предпочтут им Светлану.

Женская сексапильность — это огромная сила. В Светлане она термоядерная. Ей не нужно никаких усилий, уловок и ухищрений, чтобы обратить на себя внимание. Достаточно факта присутствия. Но это неуправляемая термоядерность. Она не включается-выключается, а извергается неудержимым потоком. Из-за этого случаются и проблемы.

Около года назад в ее флюидный поток попал некто с вялотекущей сексуальной неуравновешенностью. Началось тотальное преследование. С затаенных дальних позиций оно центростремительной спиралью стало надвигаться на Светлану с пугающей липкостью. Ее легкое отвращение к навязчивому субъекту переросло в хроническую тревожность. Усиление прессинга довело Светлану до паники. А, как известно, паника жертвы — это сладко раздражающий фактор для подобных преследователей. И полуманьяк-прилипала обрел наглость. Он начал искать контактов. Если Светлана вставала в очередь, он тут же вставал за нею. Если Светлана несла что-либо громоздкое или не слишком легкое, он с леденящей ее душу улыбкой интересовался, не требуется ли помощь?

Всякий раз по выходу из дома Светлана стала ощущать свою незащищенность. Где-то в груди все то сжималось, то екало. Она стала беспомощной дичью, загоняемой в ловчую яму. Светлана уже находилась на грани нервного срыва, когда вдруг явилось спасение. Это случилось в кафе, куда Светлана заскочила перекусить. У спасения была мощная атлетическая фигура, спокойное, уверенное выражение лица, твердый взгляд светло-синих глаз. Классический облик воина-славянина. Он вошел в кафе в тот момент, когда Светлана подверглась внезапной атаке со стороны прилипалы. Прилипала, появившись у нее из-за спины, попросил разрешения присесть за ее столик. Светлану «переклинило». С криком «Да до каких пор Вы будете меня преследовать?!» она вскочила с места, опрокинув по нечаянности свой стул. Это привлекло всеобщее внимание. Посетители, все как один, обернулись на Светлану. Кто встревожено, кто просто с любопытством, кто с азартным выжиданием развития эксцесса, который его развлечет. Все они по-своему всполошились. Один только воин-славянин сохранил полнейшую невозмутимость. Он подошел к Светлане и произнес:

— У Вас проблема?

— Вот моя проблема! — указала она атлету на мгновенно «потухшего» прилипалу.

— Разберемся, — спокойно сказал атлет. Он взял прилипалу за руку повыше локтя и вывел его из кафе. Минут через пятнадцать атлет вернулся к Светланиному столику один и заверил:

— Больше он Вас не побеспокоит.

Уходя, воин-славянин продиктовал ей номер своего телефона:

— Возникнут трудности — обращайтесь. Спросите Алексея. Это я.

С того времени они ни разу не виделись. У нее не возникало подобных трудностей.

Теперь возникли.

Глава третья. Аудиенция

Телефонный разговор с Сергеем заставил Светлану мобилизовать все свои силы. Она сразу приступила к разработке плана действий. К 7.00 план у нее был готов.

Контрастный душ. Горячий кофе. Макияж.

В 8.00 звонок Алексею. Помнит. Готов встретиться. То же кафе. С 10.00 до 10.30.

Заказ такси на 09.50.

Как долго тянется время!

Прибытие такси.

Последний взгляд-ревизия в зеркало:

— Свет мой, зеркальце, скажи…

В путь!

В кафе Алексея нет. К ней неожиданно обращается незнакомый мужчина. По внешности — армянин:

— Вы Светлана? Присаживайтесь. Алексея только что отозвали по неотложному делу. Вместо него теперь я. Меня зовут Арам. Друзья меня называют «Мамелюк».

Светлана окидывает Арама настороженным оценивающим взглядом: громадный, не очень складный, но мощный как буйвол. Лицо крупное, властное, не располагающее к

симпатии с первого взгляда. Для решения Светланиного вопроса весь его внешний вид

кажется ей подходящим. Она кратко излагает суть проблемы. Арам спокойно и уверенно кивает:

— Разберемся.

После этого он начинает интересоваться всеми деталями ее ночного телефонного разговора с Сергеем. Добивается как можно более точного воспроизведения каждого произносившегося слова. Внимательно всё выслушав, Арам выходит на кого-то по сотовой связи, отойдя от их столика, разговаривает минут десять. Возвратившись, объясняет Светлане, что с ее вопросом они должны сейчас же подъехать к тому, кто обеспечит их общую безопасность на случай обращения Сергея с жалобами в какие-либо органы.

— Разумно, — подумала Светлана, — Как это она сама не сообразила, что Сергей в ответ на мужскую защиту от его посягательств может кинуться с жалобами в милицию?

В 11.30 Арам остановил свою иномарку перед воротами в высокой ограде.

Переговоры Арама с охраной. Въезд на обширное подворье. Парадный подъезд трехэтажной виллы.

Арам проводит Светлану через несколько постов внутренней охраны, и они оказываются перед Престолом.

Только теперь Светлана поняла, где она оказалась!

Тот, о котором все говорили со страхом, выглядел благодушно. Его внешний облик вполне соответствовал Светланиному представлению, составившемуся с чужих слов: высок, умеренно массивен, по-испански смугл и черноволос. Избыточно наделен тяжелой мужской красотой. Обладает магнетическим взглядом.

Первым заговорил Арам:

— Грач! Это Светлана.

Она не порожняк гонит.

Грач внимательно посмотрел на Светлану. Он увидел ее впервые и поразился тому, как она похожа на одну его знакомую. Такая же красивая, яркая, энергичная внешность азиатско-европейского типа. По-азиатски смуглая кожа, светло-карие глаза и темные волосы входили в удивительную гармонию с греко-римским изяществом черт лица, линий тела. Но особенно поразило Грача сходство Светланы с его знакомой на тонком, биоэнергетическом уровне. Вероятность такого сходства близка к нулю. И вот, перед ним образец этой исключительной редкости.

— Говорите, Светлана, что Вас ко мне привело? — произнес Грач.

Вибрации его голоса пронзили Светлану какой-то неизъяснимой пленительной силой. Грач легко вошел в информационное поле их связи, бегло просмотрел весь виртуальный видеоряд. Каким же он оказался коротким! И как трагично пересеклись в нем их судьбы: Грача, Светланы и той женщины, на которую она так похожа!

Из того же протокола допроса свидетеля Косталевской Светланы Ивановны:

«Вопрос: Где Вы были с 10.00 до 12.00 «10» июня 2000 года?

Ответ: Не помню.

Вопрос: Вы встречались в тот день, примерно в 10.30, с гражданином Оганесяном Арамом Рубеновичем по кличке «Мамелюк»?

Ответ: Не помню.

Вопрос: Вы встречались в тот же день, примерно в 11.30, с гражданином Плотниковым Александром Петровичем по кличке «Грач»?

Ответ: Не помню. После перенесенного стресса и контузии у меня произошла потеря памяти. Полного ее восстановления врачи еще не добились».

На момент допроса Светлана не помнила того, что случилось с нею в тот день, начиная с ее встречи с Арамом. Самозащитные функции психики избавили ее на определенное время от всего блока особо травмирующих воспоминаний.

Домой после встречи с Грачом Светлана добралась вконец обессиленной. При расставании Грач сказал, что он сможет ей помочь. Но об этой их встрече не должен знать никто. Никому не нужно говорить и о предстоящем приезде Сергея с огромной суммой наличных денег. Все дальнейшие контакты по вопросу обеспечения ее безопасности от навязчивого поведения Сергея — только через Арама.

По дороге к дому Светлана всячески подбадривала себя, уверяла, что все складывается как нельзя удачнее. Но, войдя в свою квартиру, вдруг услышала, как в глубинах ее подсознания надсадно воет сирена тревожной сигнализации. Под этот надсадный вой Светлана вспомнила Ляльку. Вот кого ей не хватает в этой критической ситуации!

Глава четвертая. Лялька

Лялька была самой первой и самой близкой Светланиной подругой по институту. Внешность у Ляльки примечательная и легко запоминающаяся: она точная копия популярной киноактрисы Маргариты Тереховой. А мозги у нее — клад бесценный: в школе — золотая медаль, в институте — красный диплом, в ЗАГСе — регистрация брака с лучшим выпускником какого-то высшего военного училища, сыном одного очень крупного военачальника. Но при всей своей невероятной удачливости-благополучности, Лялька никогда не была и не казалась пай-девочкой. Она была «оторвилой». Именно это и привлекло в ней Светлану с первого взгляда. А что привлекло Ляльку в Светлане? Да то же самое! Две подружки-«оторвушки» сдружились так, что скоро сделались неразлучными.

Годы не ослабили их старой дружбы и однажды Лялька и ее муж нагрянули к Светлане в гости. Какая это была для Светланы радость! В ту пору Светлана едва успела обосноваться на новом месте. Маленький курортный городок приезжих не жаловал. Отдыхающих ругали (за глаза) за то, что «понаехали с большущими деньгами и вздули цены на рынке». Осевших жить и работать — за то, что «коренному населению заезжие „варяги“ сужают выбор вакансий». Светлана купила квартиру, организовала собственный бизнес и только начала обустраивать и обживать арендованный ею офис: телефон, оргтехника, мебель. Влезла в банковскую ссуду, тряслась от страха, что обанкротится, но «крутилась».

Лялька в первый же день приезда включилась в ее заботы. До чего же с ней хорошо! Не женщина, а волшебница. Сколько непробиваемых вопросов вывела из тупиков! Сколько тяжелых проблем сдвинула с «мертвой» точки!

А потом был «наезд».

Как противно его вспоминать…

Светлана хорошо помнит двух мужчин, которые бесцеремонно, будто хозяева, вошли в ее офис для «дипломатических переговоров» об обеспечении безопасности ее бизнеса. Какого страха она натерпелась от одного их вида! Что было бы с ней тогда, что было бы с ней после, если бы не Лялька?!

На тот момент Лялька оказалась в кабинете Светланы случайно. Срочно возникла необходимость позвонить домой, в Москву. Нужно было дать очередные указания сыну, сдававшему вступительные экзамены в вуз, провести деловые переговоры со своими бизнес-партнерами. Но у мобильника вдруг разрядилась батарея, на переговорном пункте огромная очередь, а тут рядом — Светланин офис.

Когда мужчины вошли и заявили, что желают говорить со Светланой без свидетелей, Лялька, почувствовав неладное, выходить отказалась. Соврала им, будто бы она на 80% инвестирует черным налом Светланин бизнес и поэтому не желает, чтобы от нее были какие-либо секреты. Мужчин такое пояснение удовлетворило, и они позволили ей остаться.

Один из мужчин говорил, второй создавал фон. Тихий рокочущий голос говорившего поверг Светлану в трепет. Люди с таким голосом не шутят. Их советы страшнее всяких угроз.

30% всей прибыли за «обеспечение безопасности»?!

Светлана в шоке. Она уже не может вникнуть в документы, которые ей показывает говорящий, в цифровые выкладки, которые он тут же расписывает по предъявляемым документам. Откуда у него все эти сведения о финансово-экономической деятельности ее фирмы? Он информирован обо всех ее банковских операциях, обо всех ее хозяйственных договорах, о финансовом состоянии всех ее партнеров по бизнесу. Кто он? Дьявол?

Из шока Светлану выводит Лялька:

— Где же Вы раньше были, господа? Нам было бы очень приятно работать именно с Вами. Вы оба нам так симпатичны! Но мы уже платим «за безопасность». Одному офицеру из Федеральной Службы Безопасности. Хотите «стрелку ему забить»?

В глазах у «дипломатов» сверкнул азарт. Они уверенно «забили стрелку» и попрощались «ДО СКОРОГО».

После их ухода Светлана из мерзлой сосульки превращается в мокрую лужу. Лялька сохраняет деловитость: находит в серванте коньяк, конфеты, заставляет Светлану выпить и закусить, составляет компанию. Когда все уже выпито-съедено, к Светлане возвращается способность мыслить и говорить:

— Лялька! Дура! Ты что наделала? Ты про какую «стрелку» им плела? Они же теперь нас убьют!

— Я не плела. «Стрелка» будет. Они к тебе больше не явятся. Офицер ФСБ — мой муж. Он им рога обломает.

— Вы никогда мне не говорили, что он офицер ФСБ!

— Муж не любит говорить о своей работе. В их конторе это не принято.

«Дипломаты» к Светлане больше не заходили. Но ненависть к бандитам в ней осталась. И вот сейчас она вскипела в ней с такой силой, что Светлана твердо решила:

— Гнать от себя всю эту мерзопакостную дрянь!!

Глава пятая. Наваждение

Воспоминания Светланы о Ляльке прервал звонок домашнего телефона. Сегодня этот телефонный аппарат стал для нее порталом в параллельное измерение. Через него в ее жизнь врывается какая-то мразь, тянет к ней свои пугающие лапы, пытается вцепиться ей в горло. Еще, подходя к телефону, Светлана знала, кто звонит, что он скажет ей и что она ответит. Да! Она сделает это! Она прямо сейчас решительно отсечет от себя и Мамелюка, и Грача. Они — нечисть! Она больше не желает с ними соприкасаться!

Светлана угадала весь диалог с такой точностью, что когда она положила трубку, у нее возникло ощущение, будто этот телефонный разговор состоялся дважды.

— Наваждение! подумала Светлана.

— Да! — ответило ей ее чувство под номером икс. — И теперь подобные наваждения будут сопровождать тебя на всем ЭТОМ отрезке твоей судьбы. Ты не раз еще содрогнешься от их зловещих пророчеств либо наяву, либо во сне. Смотри, не умри от страха!

Почему ей вдруг стало так страшно?!

Нервы. Нервы. Нервы.

Бессонное утро. Паника. Неимоверное напряжение сил для быстрого принятия очень сложного и очень важного решения. Еще большее напряжение сил для разговора в неожиданном месте с таким пугающе влиятельным и отталкивающе знаменитым собеседником.

Какая у него необычная внешность! Его невозможно описать. Из описания всегда будет ускользать что-то самое главное.

Путаница в словах. Путаница в мыслях.

Это начали действовать таблетки от головной боли, таблетки успокоительные, таблетки снотворные, которых она наглоталась в автоматическом режиме, едва добравшись, домой.

Светлана бредет по ночному лесу, продираясь в кромешной тьме через дремучие заросли. Ее страшит все, что впереди. Но еще более ее страшит то, что сзади. Оно подгоняет ее, заставляет двигаться все быстрее. Светлана уже устала, но невидимая опасность, та, которая сзади, не позволяет ей остановиться и отдохнуть. Вот она уже слышит топот того, кто ее преследует. Очень знакомый топот!

Это вновь тот навязчивый прилипала! Ну, зачем она вошла в этот лес? Одна! Ночью!

Теперь у нее нет спасения!!!

Светлана вздрагивает всем телом и просыпается от собственного крика.

Какая тяжелая голова! Как слипаются веки…

Когда же кончится этот проклятый заколдованный лес?! Ей страшно в этом лесу! И опять этот топот сзади! Какой он пугающий! Она узнала этот приближающийся топот: это Сергей! Он нарочно заманил ее в этот лес! Он хочет ее убить! Вот он настигает ее. Вот его тяжелая рука хватает ее сзади за волосы, и ужас обжигает ее сердце!

Она кричала во сне? Она не может встать. У нее очень тяжелая голова. Ей необходимо поспать…

Что это светится там далеко впереди между стволами деревьев? Какой яркий зеленый огонь!

Быстрее! Быстрее! Быстрее!

Нужно обязательно успеть добежать до этого огня! Возле него она найдет спасение!

Быстро мелькают деревья. Одно, еще одно, еще одно…

А это не дерево, это женщина. Какое у нее красивое лицо! Какое красивое тело! Она — хозяйка этого леса, но она же — и пленница. Светлана это знает откуда-то и ей до боли жалко их обеих: и себя, и эту красивую женщину.

Мимо Светланы тем временем продолжают мелькать деревья. Но, что же шепнула ей хозяйка-пленница этого жуткого леса, когда Светлана пробегала мимо нее? И Светлана вспомнила. Эта женщина произнесла:

— Беги отсюда! Беги!

А это значит, что зеленый огонь не принесет ей спасения.

Сильная грубая рука хватает ее сзади за волосы, опрокидывает на спину и Светлана видит в ярком зеленом свете своего неумолимого преследователя.

— Боже! Спаси меня!!

…Это Грач!!!

Страх разрывает Светлану на части. Она заходится в жутком предсмертном крике, но не слышит себя. А Грач хватает ее за плечи, трясет и кричит странным звонким голосом:

— Яма! Яма!

Что-то резко меняется вокруг. Голова становится тяжелой. Веки с трудом размыкаются.

— Мама! Мама! — кричит дочь и трясет Светлану за плечи.

Глава шестая. Пробуждение

Пробуждение было не полным. Сон все еще цеплялся за Светлану, не желая отпускать ее от себя. И страх из этого сна темной тоскливой жижей стекал по ее мыслям прямо в сердце, тесня и распирая его изнутри.

Светлана поняла, что она не избавится от этого страха и от теснения в сердце, пока не разберется в своем сне, не поймет его мистического смысла. Дочь ворковала возле нее, мешая собраться с мыслями. Светлана механически отвечала ей, прикрыв глаза и, делая вид, что засыпает. Когда она притворно засопела, дочь успокоилась и ушла.

Наконец-то она одна!

Итак, неотложный экспресс-анализ посылов из подсознания:

Что ее так напугало? Светлана попробовала «нырнуть» в ощущения сна. Погрузившись в их глубины, она поняла, что необычность ее теперешней ситуации в чем-то созвучна увиденным ею во сне картинкам-символам. Чувство большой опасности вошло в нее наяву неясной растревоженностью, смятением, головной болью. Вопль ее подсознания об опасности выстроился в диковинное сновидение.

— Беги отсюда! Беги! — вот главное, что теснит теперь ее сердце.

Бежать? Куда? От кого?

В последовательности ее снов были бегства от полуманьяка, от Сергея и, наконец, попадание в лапы к Грачу. Чувство икс подсказывало ей, что если назойливый прилипала таил в себе опасность, подобную тлеющим углям, а Сергей был инквизиторским костром, то Грач — это адское пламя. Но каких неприятностей можно ждать от Грача? В чем кроется это «пламя»? Какое оно? Светлана снова «ныряет» в свой сон: это пламя… зеленое!

Зеленое пламя сопутствует появлению дьявола. Грача не разгадаешь. Он — дьявол. Она уже слышала это от тех, кто с ним соприкасался. Они все говорили о нем со страхом.

Окончательно запутавшись в мыслях, ощущениях и сновидениях, Светлана глянула на часы: 16.04.

Кухня. Крепкий чай. Бутерброд. Записка от дочери: «Вернусь поздно. Целую Алена».

И вдруг — отчетливо сложившаяся мысль: Исчезну вместе с дочерью на месяц. Пусть все эти проблемы-события не втягивают ее в свою стремнину! У нее своя жизнь и свои заботы. Назовем это просто: побег.

Глава седьмая. А у других в тот же самый день…

День был по-летнему знойным. Но к пяти часам пополудни жара спала. Маленький курортный городок утопал в полудреме и в зелени. Близость моря придавала воздуху аромат окрыленной мечтательности. Все вокруг располагало к ликованию и к любви. Через старый тенистый парк по аллее, залитой светотенями от деревьев и солнечных бликов, грациозно перемещалось воплощение юношеских грез: то ли девушка, то ли виденье. Ее восхитительный облик переплетался с тонкими ароматами цветочных клумб, с наплывавшей откуда-то музыкой, со свежестью фонтанов. По разноцветным плиткам дорожки волшебной сказкой выстукивали каблучки ее высочества Красоты. Она выполняла великую и непостижимую миссию: она спасала собою мир, изменяя его в сторону улучшений через века и пространства!

При этом девушка даже и не догадывалась о том, что ею спасается мир. Она просто прогуливалась, наслаждаясь погожим днем, прелестью старого парка и серебряным перезвоном своего чудесного настроения.

Топот! Топот! Топот!

Грубая площадная перебранка.

Хари! Хари! Хари!

Все это грязным потоком стремительно катилось сквозь пространство и заставляло его содрогаться от омерзения. Этот поток катился через столетия, оскверняя их своим смрадом. Он тоже изменял мир. Безжалостно и губительно.

Какова кривизна пространства? Каковы катакомбы времени? Каковы закоулки внезапности?

Семеро великовозрастных инфантилов, оглушенных собственной дурью, накатились сзади на Красоту, на чудо земли и небес, на саму Неприкосновенность! Что они сотворят с тобой, божественная девушка-виденье?!

— Всем стоять!

И все замерли.

— Прочь, босота! В пыль втопчу того, кто дернется! ЭТО Я СКАЗАЛ.

Девушка замерла от нового потрясения: инфантилы озверевшей толпой набросились на говорившего.

Он один заставил их испугаться? Он им за это ответит!

Девушка опомнилась лишь тогда, когда от ее пронзительного крика инфантилы убежали, скрутившись в грязный зловонный поток. Их топот, грубая перебранка, их хари вновь исчезли в кривизне пространства и в катакомбах времени, канули в закоулки внезапности. На месте жестокой схватки — только неподвижное тело.

Живое или мертвое?!

Живое!!

В порыве сострадания девушка бросается перед ним на колени, всматривается в

разбитое лицо. Его грубые, некрасивые черты завораживают ее своей некрасивостью и

пленяют ее настежь распахнутую душу. Что это? Благодарность за спасение от верной и

унизительной смерти? Сострадание к беспомощному виду этого сильного мужчины?

Откуда в ней это внезапное и такое горячее чувство?? Оно вошло в нее неожиданно и

овладело ею целиком.

Очнувшись, ее спаситель не сразу пришел в себя:

— Кто ты?.. Где я?.. Что со мной?..

Подошли двое крепких парней. Узнали в нем своего знакомого. Вызвались отвезти его к нему домой. Девушка поехала с ними. Она не могла оставить своего беспомощного спасителя без ее заботы о нем. Она чудеснейшим образом исцелила его силой своей любви. Можно сколько угодно умничать на тему о том, что такого исцеления не бывает.

Но оно было.

И был вечер, и было утро: день один.

Девушка часто пыталась раньше представить себе, как может произойти ее превращение в женщину? А никак! Ей не виделось естественного пути перехода в это состояние. Ей казалось, что этому непременно предшествует «уговаривание» со стороны мужчины. И она не представляла себе слов, которые могли бы околдовать ее. Любые слова будут глупостью. А она вовсе не дура, чтобы «развешивать уши». Поэтому и получается, что она не сможет стать женщиной.

Никогда!

Но все произошло без особых слов. Вернее, каждое слово становилось ОСОБЫМ.

Какое это чудо!

Какое счастье!

Вновь обращенная женщина окунулась в Океан своей любви и всей душой приняла его как новую среду обитания. Как сказочно счастливую среду! Она стала русалкой в Океане своей любви.

Возлюбленный оказался на высоте: он был нежен, внимателен и заботлив. Русалочка с наслаждением впитывала в себя каждую черточку его облика, каждую фибру его души. Она безоговорочно принимала в нем все: колоритную кавказскую внешность, характерный акцент, дерзкие глаза…

Любовь! Любовь! Любовь!

Глава восьмая. Подготовка к побегу

Светлана не сидела, сложа руки. Решение о побеге внесло ясность в мысли, уравновесило чувства, вернуло ей уверенность в своих силах. Она продумала все до мельчайших деталей. Она предусмотрела конспиративность всех этапов подготовки и реализации замысла.

Действие! Действие! Действие!

Документы. Деньги. Вещи. Укладка сумок и чемоданов. Нанесение визитов. Никаких «преднамеренных» встреч с перевозчиком. Никаких звонков об этой встрече. Записка через гонца. «Случайная» встреча с согласованием времени, места отправления в путь, сигнала отмены поездки по внезапно возникшим обстоятельствам и так далее.

Мафия бессмертна, а мы — хитры. «Колобок я, Колобок! Я от дедушки ушел…».

Часы показывают 21.21. Можно расслабиться, отдохнуть.

Мягкое кресло. Поза релаксации. Привычный аутотренинг:

— … Сознание раскрепощенное, ясное. На душе приятная легкость…».

Легкость? Почему ее нет?!

Решение о побеге было правильным и своевременным. Действия по его подготовке — точны и конспиративны. Откуда ощущение провала??

Звонок на сотовый дочери. Абонент недоступен. Среди иконок состояний — «конверт»:

сообщение от Алены.

— Что?!!

Спряталась лиса в норку, а хвост снаружи оставила.

За хвост ее собаки и вытащили.

Дочка, дочка! Что же ты натворила?!

До выставления сигнала отмены поездки еще несколько часов. Надо их переждать.

04.00. Час «Ч» для отмены поездки. Поездка отменена.

08.00. Час сюрприза. Это звонок в дверь. Человек с запиской от дочери. Острая боль в сердце. Таблетки. Машина того, кто привез записку. Поездка с перечитыванием записки в трясущихся руках при помраченном сознании. Опять таблетки. Слабость во всем теле. Апатия, отрешенность.

— Здравствуй, злодейка-беда!

Глава девятая. Так закончилось утро

Первое утро условно замужней женщины. Русалочка купается в любви, принимает душ, готовит завтрак. Мужчине — кофе в постель.

Какое это блаженство!

Как она хочет увидеть мамочку! Никто не радовался ее успехам и достижениям так, как мама: она расцветала от гордости за свою ненаглядную дочь. И от этого у дочки появлялась полнота ее счастливых состояний. Поэтому сейчас дочь изнывала в ожидании такой полноты.

Сервировка стола для завтрака на троих. Мамочка будет поражена ее вкусом и изобретательностью: у дочки необыкновенная фантазия!

Долгожданный звонок в дверь. Русалочка срывается с места и принимает маму в объятия.

— Мамочка! Мамулечка! Как я счастлива! Познакомься с моим мужем, мама. Я знаю, ты его полюбишь!

Мама смотрит на «мужа» дочери, потом снова на дочь. В глазах у мамы мука и отчаяние:

— Боже! Я воспитала дуру!

Русалочка застывает, не веря своим ушам. Что это, шутка? Розыгрыш? Нет…

— Мамочка! Ты ничего не знаешь! Этот человек спас меня от целой шайки хулиганов! Они бы убили меня! А он один вступил в схватку с ними и сам едва не погиб! Я жизнью ему обязана. А теперь еще и счастьем. Таким счастьем!!

— Вступил в схватку с целой шайкой хулиганов и сильно пострадал в этой схватке?

— Да, да! Если б ты только видела! Они были как звери! Они повалили его на землю и избивали ногами по туловищу и по голове!

— Много ударов нанесли?

— Очень много! Может сто, может больше! Их же было человек десять!

Мать смотрела на дочь как на ненормальную:

— Даже один удар ногой по голове может оказаться смертельным. А чем больше таких ударов, тем вероятней смертельный исход. В более легком случае — это множественные ушибы головного мозга со строжайшим постельным режимом и опасностью отдаленных последствий. Однако, твой «муж» не только жив, но и бодр!

Русалочка порывается возразить, но мать жестом останавливает ее и продолжает еще более непререкаемым тоном:

— А удары ногами по корпусу лежащего, как правило, приводят к перелому ребер. При большом количестве сильных ударов такая опасность реализуется.

Вы много насчитали переломов?

Ты, дочка, попалась на очень старый и примитивный трюк. Это спектакль для одного зрителя под названием «Развести простушку на героизм и вызвать в ней сострадание». Все роли в этом спектакле заранее распределены. Главный фокус в том, чтобы удары со стороны казались очень сильными и жестокими, а в действительности были бы безопасными. При этом обязательно должно быть много шума, устрашающих криков, дикого мата, угроз…

А «отважный рыцарь» в финале обычно теряет сознание, а возможно и память, но на короткое время.

Твой «рыцарь» терял сознание? И память, наверно, терял на короткое время? Не помнил кто ты, где он, что с ним?

— Мама! Не смей! Ну, пожалуйста! Ты же его не знаешь!

— Знаю. Это Арам. А в банде его зовут Мамелюк. Ты, доченька, ему не нужна. Он выполнял задание своего главаря по кличке Грач. Цель задания — использовать тебя для заманивания в их ловушку твоей матери. Мы, дочка, в западне. И не надейся теперь улизнуть отсюда. Твой рыцарь убьет тебя при малейшей попытке к бегству. Он и просто так тебя убьет, если будет на это приказ Грача.

Русалочка словно окаменела. Она заторможено глянула на любимого, потом потянулась к нему, но он выставил руки в сигнале «СТОП»:

— Светлана сказала правду.

— Хрящ! — обратился он уже к человеку, приехавшему вместе со Светланой, — Отвези женщин на виллу Грача. Там им приготовлены апартаменты.

Когда на вилле Грача Хрящ запер дверь за Светланой и ее дочерью на наружный засов, Русалочка забилась в истерике. Светлана подвела ее к постели, уложила, заставила выпить таблетки, которыми успокаивала себя по дороге в эту западню. Таблетки вскоре подействовали, и Русалочка провалилась в глубокий тяжелый сон.

Теперь успокоительные таблетки произвели снотворный эффект и на Светлану. Она легла в постель и отключилась.

Так закончилось для них обеих это утро.

Глава десятая. Записка

Солнечный свет через прикрытые веки возбуждал глазные нервы и порождал представления ярких цветовых пятен. Они как бы наплывали из темноты четкими голубыми прямоугольниками и снова исчезали в темноте. Затем их цвет заменился на синий, на фиолетовый. Глаза открывать не хотелось, двигаться — тоже. Светлана чувствовала себя обессиленной.

Это ничего, это пройдет. Сейчас она соберется с силами, приведет свои мысли в порядок. Любая превратность судьбы, любая катастрофичность должны приниматься такими, какие они есть. Без паники, без истерик. Хуже смерти ничего не будет. А пока живешь, нужно жить. Если им принесут обед, она поест с аппетитом. Ей нужно быть сильной, бодрой, уравновешенной. Она не собирается сдаваться. Она принимает бой!

Во всем, что произошло, виновата только она. Свое доверие к Алексею она автоматически перенесла на других, предложивших ей его заменить. Но замена дала противоположный результат. Она обязана была просчитать данный вид риска и отказаться от предложенной замены.

Алену винить нельзя. Против ее доверчивости действовала банда негодяев. У Алены не было шансов переиграть эту шулерскую команду.

— Но и себя не следует казнить. Себя нужно любить и прощать. Иначе я буду ослаблена, а я должна укреплять себя, — подумала Светлана и решила:

— Мои задачи: укреплять себя и Алену. Выдернуть Алену из негатива.

Я с этими задачами справлюсь!

И нужно внимательно осмотреться в поисках выхода из этой западни. Выход обязательно есть. Он заложен если не в материальном, то в человеческом факторе.

Я его изыщу!

Аутотренинг. Подъем. Контрастный душ.

Алена спит? Это хорошо.

Что они имеют в распоряжении из материальных ресурсов? Окна с матированными пуленепробиваемыми стеклами. Это следовало ожидать. Сотовой связи у них уже нет. Аленин телефон остался в доме Мамелюка, а Светланин при досмотре ее сумочки изъял Хрящ.

Беглый взгляд по их спальне, по красивой корпусной мебели, по прикроватным тумбочкам. Стоп! У Алениной тумбочки слегка выдвинут верхний ящик. Когда они укладывались спать, этого не было. Светланин глаз автоматически зафиксировал бы это как «непорядок». Значит, ящик кто-то открывал, пока они спали, И не закрыл до конца. Случайно?

Светлана выдвигает ящик. В нем записка: «Не бойтесь. Никто вас не тронет. Скоро будете на свободе».

— Что это? Послание от тайного друга или уловка ради того, чтобы меньше было проблем: две дурочки поверят, успокоятся, и будут вести себя хорошо? Однако, в любом случае, это связь. Светлана достает из своей сумочки авторучку и пишет на том же листке:

«Кто ты? Нам нужно поговорить с тобой. Срочно».

Во второй комнате их апартаментов послышался лязг наружного засова, какое-то движение и снова звук засова. Светлана тут же вошла туда и наткнулась на столик с колесиками: кофе, соки, бутерброды, салаты, супница, хлеб, записка: «Ваш обед. Приятного аппетита».

— Чертов Фантомас! — мысленно выругалась Светлана и подумала, что в Граче что-то есть от этого злодея.

Запах кофе пробудил в ней чувство голода. Светлана подкатила столик к Алениной кровати, поднесла чашечку кофе к ее лицу, поводила ей так, как дразнят котенка ленточкой, чтобы он поиграл. Алена отвернулась, не открывая глаз. Все ясно: притворяется спящей. Ничего. Пусть пока так и будет. Светлана с аппетитом пообедала. Ей необходимо быть сильной.

Стук в дверь. Лязг наружной щеколды. В их апартаменты входит Хрящ. Алена открывает глаза и тут же их закрывает: лучший способ уйти от общения. Светлана внимательно вглядывается в Хряща, пытаясь отыскать в нем слабинку. Молодой и очень крупный мужчина. По возрасту и габаритам такой же, как Мамелюк. Круглое маловыразительное лицо. Не привлекательное, но и не лишенное некоторой приятности. Только приятность эта едва угадывается. Как улыбка у долго и тяжело болеющего ребенка. Будто когда-то его приятность была загнана глубоко внутрь жестокими и несправедливыми обстоятельствами. Видимо, пришлось ему хлебнуть лиха. Секрет его приятности Светлана угадала легко и очень ему поразилась:

— Да он просто Ласковый Теленок!

Ему бы влюбиться в хорошую добрую девочку, жениться на ней, уйти из этой проклятой банды и вернуть тем самым свою когда-то утерянную судьбу!

И еще она вдруг подумала:

— А ведь он, кажется, влюблен. Только будто боится своей любви.

И как-то странно смотрит на меня. Смущается как школьник перед учительницей. Кого-то я ему напоминаю. Учительницу? Или его любовь?

Хрящ приглашает пленниц прогуляться по саду. Это прекрасно! Такая прогулка поможет ей выдернуть Алену из негатива. На прогулке Светлана поищет пути ухода из западни, попробует установить какие-нибудь новые контакты. Хрящ, например, ее по-настоящему заинтересовал.

Светлана злится: ей нужно воспользоваться моментом, чтобы сразу навалиться на Хряща, взять его под интенсивную «обкатку», начать лепить из него инструмент для побега! А Алена перемыкает всю Светланину энергию на себя: капризничает, не желает идти гулять. Светлана почти насильно заставляет ее выйти в сад.

Сад роскошный. Оранжерея потрясает воображение. Конечно, все это бывает и на много порядков шикарнее, но не в тюремных двориках.

У Алены пустые глаза и ватное тело. Она как кукла из магазина «Мягкие игрушки». Настоящая царевна Несмеяна. Но Светлана знает, что делать.

Она вернет Алене радость жизни!

Глава одиннадцатая. Девочка-конфетка

В саду к Светлане подходит женщина. По возрасту — ее ровесница, а по внешнему виду — почти двойник. Но лицо несколько иное. Женщина приветливо здоровается, называет свое имя: Тамара. Еще не успев понять, кто эта женщина и зачем она здесь, Светлана обрадовалась их встрече. Она во всем должна выискивать шанс к тому, чтобы вырваться на свободу. И еще она рада ей потому, что та ей сразу понравилась. Они по-женски легко разговорились обо всем — ни о чем. Тамара рассказала ей о себе. Говорила явно без вранья, как о наболевшем, не стесняясь ни скверного, ни постыдного. И того и другого накопилось в ее жизни через край. А началось оно после того, как судьба свела Тамару с Грачом.

До 19 лет Тамара безвыездно проживала в маленьком Сибирском райцентре. О поездках в теплые края и не мечтала. Будущее видела простым и ясным. Мать ее была бухгалтером на мебельной фабрике. Говорила, что работа эта хорошая. Тамару, по просьбе матери, главбух взяла сразу после школьной скамьи кассиром. Родители хотели, чтобы со временем Тамара заочно окончила финансовый техникум, «вышла в люди».

Не из случайностей ли складываются судьбы? В таежной глухомани событий мало, а судьбоносных случайностей еще меньше. Но тут вдруг объявились две подряд. Первая случайность была в том, что на их профсоюз была выделена путевка в санаторий южного города. Распределили ее самому заслуженному работнику их фабрики, ветерану Великой Отечественной войны и труда, Пастухову Ивану Ивановичу. Однако, по следующей случайности, накануне отъезда он заболел, был госпитализирован, и путевка оказалась горящей. Охотников на путевку не находилось: в сельской местности быстрых решений не принимают. Семейные заботы, приусадебное хозяйство, домашние животные, птица. Наименее обремененной всеми этими тяготами объявили Тамару: молодая, незамужняя. Вот, пусть и выручает. Не в сельском это характере, чтобы добро пропадало. Навалились на девушку всем трудовым коллективом: не уважишь — обидишь! Так и усадили ее в поезд полуошарашенную, полурастерянную, не успевшую вдоволь насомневаться «ехать или не ехать?», а потому не готовую к этому ни разумом, ни душой.

Поезд набирал ход, убыстряя мелькание заоконных пейзажей, и Тамарина судьба, приняв эстафету этого ошеломляющего ускорения, понеслась вскачь. Что такое для девушки из Полусонного царства сумасшедшие ритмы курортной жизни? Обдумывать все, что так быстро, ярко и шумно вертелось вокруг нее, она просто не успевала. И, измучившись от своей неспособности думать быстро, она махнула на это рукой. Живут же люди легко и быстро. И вон все, какие веселые! Значит, это не так уж плохо, И ей сразу стало легко и весело. Она осмелела, сделала себе в парикмахерской самую современную прическу, нарядилась по-городскому экстравагантно. И тогда все вокруг обнаружили, что у нее классически красивое лицо и потрясающая фигура. На танцплощадках она стала Королевой.

Королеву увидел Грач. Он сказал своей свите:

— Эта девочка-конфетка должна стать моей! — И заказал ее в разработку.

Разработка была стандартной. Говорить о ней и скучно, и противно. На Тамару могли «повесить» преступление, которого она не совершала. За него грозил немалый срок. А всякая сельская девочка до ужаса боится двух вещей: тюрьмы и изнасилования. Грач это знал и поэтому сначала он «спас» ее от тюрьмы, а потом поставил перед выбором: или он, или группа его товарищей.

Так она стала его любовницей и навсегда распрощалась со своей прошлой жизнью.

Любовницы у Грача менялись с фантастической быстротой. В основном, через жанр курортных романов. Он обожал новизну, быстроту и натиск. Но Тамару Грач не забывал никогда. Она оказалась единственной, которую он полюбил.

В ответ Светлана рассказала Тамаре о своей семейной жизни с Никифоровым, о его намерении приехать сюда. Ей очень важно было рассказать Тамаре и о том, что она теперь стала пленницей. Тогда Тамара наверняка начала бы ей помогать. Но в это время к ним подошел Хрящ. Он объявил Светлане, что на сегодня их прогулка закончилась.

Светлана не могла скрыть своей досады.

Тамара, заметив Светланину досаду, успокоила ее:

— Не огорчайся! Я чуть попозже зайду к тебе поболтать, — а затем, безотчетно, но с пронзительной остротой Тамара вдруг почувствовала, что Светлане нельзя задерживаться в логове Грача. Откуда появилось в ней это провидение опасности? И, полагая, что Светлана свободна в выборе места своего пребывания, Тамара шепнула ей:

— Мне почему-то вдруг показалось, что для вас с Аленой здесь небезопасно. А чутье меня обычно не обманывает, И вот, что я тебе скажу: «Беги отсюда! Беги!».

Так неожиданно сбылся Светланин сон.

Глава двенадцатая. Защита-нападение

У Никифорова Сергея Николаевича вдруг начались неприятности. Его бизнес оказался под угрозой. Накануне баснословно крупной сделки в одном южном городке он заспешил со сбором наличных денег и, кажется, «засветился». Он обнаружил, что за ним следят! Сергей Николаевич долго мучался над вопросом: кто его начал выслеживать? Милиция или бандиты? И для тех, и для других он со своими ловкими способами обогащения представлял большой интерес! И вот, наконец, вчера ему назначили встречу.

Никифоров Сергей Николаевич выглядел сегодня респектабельно: дорогой темно-синий костюм, напоминающий по фасону и по расцветке прокурорский мундир, модный галстук, очки в золотой оправе, массивный золотой перстень с кроваво-красным рубином, выражение легкой усталости на холеном лице. Высок и солидно статен, по-барски снисходителен.

Он уверенно подошел к дежурившему у входа сержанту, предъявил паспорт, назвал цель своего визита. Та же процедура повторилась при обращении к офицеру дежурной части. Проходя по длинному коридору с множеством дверей и табличек, отметил краем глаза молодую стройную женщину. Безукоризненно сидящая на ней офицерская форма особым образом подчеркивала ее женскую привлекательность.

— Красива! — подумал Сергей Николаевич, — а потом добавил осуждающе:

— Наверняка, любовница кого-либо из начальства, — и состроил брезгливую мину, но, не удержавшись, оглянулся на удаляющуюся фигурку:

— Жаль, что не я у нее начальник!

А вот и нужный ему кабинет:

— Разрешите? Я по вызову полковника Еременко. Моя фамилия Никифоров.

Удостоверившись, что он попал, к кому следует, Сергей Николаевич сразу «взял быка за рога»: заранее заготовленная речь была шедевром тактико-стратегических ораторских приемов. Он говорил веско и убедительно. Он горячился (но умеренно), он был смел и категоричен (чем надеялся скрыть свои трусливые догадки о причинах его вызова сюда, к высокому чину РУБОП). Слова Сергея Николаевича произносились с такой решительностью и выстраивались такими тесными рядами, что главная тактическая задача — не дать хозяину кабинета вставить ни единой реплики — увенчалась успехом.

Полковник откинулся в кресле и молча слушал. На его лице отобразился интерес к наблюдению за Никифоровым. Он не столько слушал, сколько наблюдал: за манерами, жестами, взглядами, интонациями, переменой поз и т. д. Занятное это дело для опытного психолога-практика, увидевшего все сразу: и трусость, и лицемерие, и психическую ущербность неясного содержания, и психологическую закомплексованность этого представительного мужчины с прокурорско-профессорской внешностью. А Никифоров, окрыленный таким вниманием, уже не мог остановиться и по третьему разу упоминал о своих высокопоставленных друзьях, оказывающих ему всякое покровительство, и о том, что его, честного предпринимателя, менее всего следует подозревать в каких-либо нарушениях. Это могут подтвердить (и вновь тот же самый перечень довольно известных лиц).

Защита-нападение удалась!

Вот теперь пусть полковник подумает, говорить о каких-нибудь подозрениях в отношении Сергея Николаевича или нет? Ведь теперь любые подозрения могут выглядеть неуважением к только что названным именам!

Полковник выдержал паузу и сказал:

— Я вызвал Вас, Сергей Николаевич, по весьма неприятному поводу. К нам поступила достоверная информация о готовящемся на Вас покушении. Вас хотят убить с целью ограбления. Мы проводим работу по предотвращению данного преступления. Со вчерашнего дня наши люди уже начали операцию по обеспечению Вашей безопасности. Хотя непосредственная опасность исходит из того города, куда Вы готовитесь выехать для проведения коммерческой сделки. Вы готовы оказывать нам необходимое содействие в этой работе?

Глава тринадцатая. Все как по нотам

Скорый поезд прибыл на узловую станцию. Рабочий поезд до конечного места следования будет только через несколько часов. Ждать — нудно. А брать такси или частника — рискованно. Никифоров Сергей Николаевич в толпе пассажиров вошел в здание вокзала, отыскал свободное место. Присев, осмотрелся. Ничего подозрительного. Он прикрывает глаза.

И вдруг — объявление по вокзальному радио:

— Косталевская Светлана Ивановна! Подойдите к справочному бюро! Вас ожидают!

Никифоров со своими вещами переходит в зал с билетными кассами, занимает позицию, с которой хорошо просматривается пространство возле справочного бюро. Вскоре к окошку справочного бюро торопливо подходит молодая, очень красивая женщина с большим чемоданом и сумкой. Возле нее тут же появляется пожилая дама — явная носительница культуры каких-то прежних времен.

— Светлана Ивановна! Это я Вас ожидаю. Вы меня помните? Я сзади Вас в очереди за билетом стояла, — обратилась дама к молодой женщине.

— Да, стояли, — подтверждает Светлана Ивановна.

— Ну вот! Вы, когда купили билет, деньги в сумку стали укладывать. И потом очень быстро ушли. Спешили куда-то. А билет с паспортом остались возле окошка кассы. Я тогда сразу за Вами кинулась. Думала, догоню. Но меня задержала толпа пассажиров со скорого поезда и я Вас потеряла.

Как хорошо, что Вы услышали мое объявление и подошли! Где бы я Вас искала?

— А ведь и я входил в составе той толпы пассажиров, — подумал Сергей Николаевич, — Вот, где мы разминулись с Вами, Светлана Ивановна! Что бы было, если б не Ваша рассеянность возле билетной кассы? Ищи потом ветра в поле! И как странно возникла здесь эта Светлана Ивановна! Ее появление нарушает теперь все планы. Но выбора у него нет: Никифорову нужна Косталевская!

Сергей Николаевич дождался, когда пожилая дама, осчастливленная встречей с «растеряхой» и ее благодарностями, церемонно удалилась. Светлана Ивановна наклонилась к своему багажу, собираясь уйти, но Никифоров крепко берет ее под руку.