Автор благодарит друзей-консультантов данного издания: Василия, Анатолия, Ларису, Надежду, Ольгу, а также близких: Олега, Галину, Тамару — за неоценимую помощь в подготовке романа.
Особая благодарность за рецензию и поддержку замечательному писателю и мудрому человеку — Виктории Токаревой.
Автор обращает внимание читателя на то, что изложенная история вымышлена. Все совпадения случайны.
Хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.
В. Высоцкий
Глава 1. В гостях у лошади
— Вам повезло сегодня с погодой, — громко и внятно произнесла на русском гид-переводчик. И, понизив хрипловатый прокуренный голос, продолжила с назидательной таинственностью: — Не каждому посетителю Белая лошадь позволяет увидеть сразу три графства с вершины своих холмов. Обычно здесь властвуют или густые туманы, или порывистые ветры с дождём.
Алёна с Марусей взглянули друг на друга и без причины расхохотались. Яркий солнечный день радовал теплом и покоем. Настроение было восхитительным. Обе подруги наслаждались многочасовой прогулкой по окрестностям Оксфорда. И предвкушали завтрашнюю увлекательную экскурсию — по Темзе на лодке. По тем местам, где плавал в своё время знаменитый писатель Джером К. Джером и которые запечатлел в своём бессмертном произведении «Трое в лодке, не считая собаки».
— Итак, перед вами — знаменитая Уффингтонская белая лошадь. Геоглиф. Гигантский рисунок на меловых холмах. Его обнаружили в графстве Оксфордшир при аэрофотосъёмке. С земли же ни с одной точки не получается полностью охватить взглядом и понять масштаб этой фигуры. Отовсюду видны только её части.
— Не вижу никакой лошади! Только белые пятна на соседнем холме, — капризно заявила Маруся, глядя на горы из-под руки, приставленной козырьком к высокому лбу. — Лошадь-то где?
— Не торопитесь, мы сейчас приблизимся к геоглифу и взглянем на него с нескольких ракурсов. Вам станет понятнее. Давайте подойдём к схеме расположения здешних сооружений, — гид подвела их к столбику с картой местности и неторопливо продолжила свой рассказ:
— Это одно из самых знаменитых древних гигантских изображений. Датируется как минимум железным веком. Недавнее оксфордское исследование даёт таинственной Лошади не менее трёх тысяч лет. Фигура имеет длину сто метров, высоту тридцать метров. Контуры представляют собой канавы шириной два-три метра и глубиной около метра.
— Странно, что это всё не заросло за столько-то тысячелетий, — задумчиво произнесла Алёна.
— Загадочное изображение сохранилось достаточно хорошо благодаря тому, что за ним регулярно ухаживали местные жители. Говорят, здесь существовала традиция чистить Лошадь каждые семь лет. Теперь о геоглифе заботится государство. Некоторые учёные полагают, что первоначально это могла быть и фигура дракона. Либо один из кельтских богов. А может, это племенной символ, тотем.
— Неправда, на овцу это похоже, — снова придирчиво не согласилась Маруся, взглянув на картинку, предложенную гидом.
— Кстати, — гид улыбнулась, — в России геоглифы тоже есть.
— Первый раз слышу, — Маруся удивлённо надула свои подправленные гелем блестящие губки. — О пустыне Наска в Перу везде пишут и говорят. Там тоже гигантские рисунки есть. В виде людей и животных. Я читала, что самая большая фигура — почти триста метров шириной. Все туристы туда мотаются теперь на самолётах… Мои знакомые недавно там были, вернулись обалдевшие от впечатлений. Но чтобы у нас в России… Что-то не припомню.
— Под Челябинском совсем недавно обнаружена гигантская фигура Лося, он почти в два раза крупнее нашей Белой Лошади. Посмотрите в интернете!
— Мой муж говорит, что эти сооружения — это древний аналог джипиэс для ориентирования в пространстве, — авторитетно произнесла Алёна.
— Что-что? — Маруся изумлённо посмотрела на подругу, и они снова звонко расхохотались. Смех хрустально рассыпался по холмам, пронизывая прозрачный чистый воздух. Даже гуляющие вокруг белые овцы с чёрными голо-вами, казалось, заулыбались им в ответ.
— И вовсе не смешно… — сквозь смех продолжила свою мысль Алёна. — Если это изображение можно увидеть полностью только сверху, получается, и предназначалось оно никак не для тех, кто смотрит с земли. У моего мужа есть гипотеза, что все здешние сооружения — и Лошадь эта известковая, и курган, древний дольмен неподалеку — это связанные между собой артефакты. А создавали их инопланетяне или какая-то неизвестная нам древняя цивилизация.
— Да, такая теория не нова, — отозвалась гид. — Кто это создал, с какой целью? Когда?
На сегодняшний день ответов ни на один вопрос нет. Вот и Стоунхендж, который вы уже видели сегодня, непонятен учёным. Доставить издалека огромные цельные камни-мегалиты, расположить их в определённом порядке, точно установить один на другой не просто даже для сегодняшней цивилизации. Исследователи паранормальных явлений до сих пор спорят, что это: храм, кладбище, ворота в другое измерение или древняя обсерватория? Вес опорных камней достигает пятидесяти тонн, а ближайшая каменоломня с такой породой расположена не ближе ста шестидесяти кило-метров от Стоунхенджа. Тут можно поверить, что только пришельцам под силу было заставить огромные камни двигаться, то есть танцевать. Кстати, в переводе со староанглийского Stonehenge значит «висячие, или танцующие, камни».
Алёна с Марусей утром действительно успели посетить знаменитый Стоунхендж, мегалитический комплекс в графстве Уилтшир, которому, по мнению исследователей, уже более пяти тысяч лет. Там, как подтвердят многие туристы, всегда холодно и ветрено. Они тоже быстро продрогли возле разрушенных временем камней и поспешили к следующей достопримечательности Великобритании — Белой Лошади. Алёна добросовестно, со всей ответственностью старалась показать своей лучшей подруге детства все самые интересные туристические места близ Оксфорда.
— Тут в округе есть загадочные древние памятники. Тебе надо обязательно взглянуть на них, — предложила она, когда Маруся с мужем Саймоном собралась приехать к ней в гости. Я там бывала не раз, но мне тоже интересно. Только давайте гида пригласим, потому что сама не смогу толком рассказать.
— Конечно, пригласим, — немедленно согласился Саймон. — Только я с вами не поеду, уже бывал там. А вам, подружкам, пообщаться охота — поезжайте вдвоём.
Алёна и Маруся выросли вместе в одном московском дворе. Подруг-ровесниц было трое. «Не разлей вода», как говорили про них соседи. Третьей была Танька Маркова. Они доверяли друг другу все свои секреты, большие и маленькие. Вместе взрослели. Ругались и мирились. Росли как сёстры. Только сестёр дают родители тебя не спрашивают, а подруга — дело добровольного выбора. Подруга бывает порою ближе и роднее сестры. В дальнейшем жизнь их не разлучила, хотя и разбросала по городам и странам.
Татьяна стала врачом и жила теперь в Подмосковье с семьёй. Алёна уже давно обосновалась в Соединённом Королевстве с мужем-нефтяником и детьми. Маруся продолжала жить в старой московской квартире с новым мужем, Саймоном Янингом, англичанином российского происхождения. Повидаться подругам теперь удавалось редко. И сегодня они, пользуясь случаем, развлекались вдвоём, с удовольствием обозревая достопримечательности Южной Англии.
После экскурсии заехали в местный паб поесть любимый Марусин «фиш-энд-чипс», выпить знаменитого английского эля и посекретничать.
— Ну, как ваши дела с Саймоном? Как с наследниками? — спросила подругу Алёна. — Пора. Ведь тебе уже тридцать семь.
— Да не получается пока, я же тебе говорила по «Скайпу».
— А как ты обследовалась? Сейчас вроде нет с этим проблем. Всякие технологии доступны… Хоть в пробирке, хоть с суррогатной мамкой…
— Да стараюсь я, чего уж только не делала! — наконец-то Маруся могла выговориться подруге. Эту деликатную тему она считала своей тайной, которую не со всеми можно обсуждать.
***
Тайна заключалась в том, что Маруся Исупова очень хотела родить ребёнка, но не могла. В свои тридцать семь лет она второй раз вышла замуж, прежде бывали у неё короткие и длинные романы, она влюблялась и охладевала. Жила. Радовалась, когда было хорошо. Грустила — когда плохо. Любила путешествовать, общаться с многочисленными приятелями, которых у неё было полно в разных странах мира.
Она имела весёлый лёгкий нрав, необременительную работу, огромную квартиру со всякой пыльной антикварной утварью в центре Москвы, доставшуюся ей по наследству, и множество поклонников.
В юности они с подругами лихо отплясывали на вечеринках, были завсегдатаями всех тусовок в округе. Зимой «зажигали», как теперь говорят, в Москве, летом — в Ялте, где в студенческую пору их друзья и подруги про-водили пару-тройку недель летних каникул. К концу отпуска у всей компании оставалось несколько рублей, которые подсчитывались бережно и скрупулёзно, чтобы затем просадить на бутылку водки попроще и местную вяленую рыбку. Последний пир устраивали уже перед поездом или самолётом. Вспоминали весёлые деньки, исполненные моря, солнца и флирта. Хохотали до колик в животе, прощаясь до следующего лета.
Потом стали чаще ездить в путешествия за границу. Началось, как у всех постсоветских россиян, с туров в Анталию. Затем объятия гостеприимства распахнула Америка. В Штатах Маруся начала было посещать их американские вечеринки — пати. Но там, на её вкус, было слишком мало танцев, слишком много еды шумных пустых разговоров. Больше нравилась старушка Европа.
Когда-то давно в Англии её пригласили на ланч в настоящий английский клуб, очень старый и чопорный. Ей любопытно было ознакомиться с ритуалом дневных развлечений леди и джентльменов. Она долго готовилась, подбирала одежду, консультировалась.
— Брюки должны быть тёмные и строгие. Верх — светлая блузка с воротничком. Хорошо добавить маленькую косынку на шею, — наставляла пригласившая её дама, состоявшая этом клубе.
Там они попали на заседание кружка любителей чтения. Послушали лекцию какой-то писательницы вместе с принаряженными пожилыми членами клуба. Потом наблюдали джентльменов, которые в белоснежных брюках и таких же курточках, не торопясь, играли в крокет. С чувством чисто английского достоинства гоняли такой же белоснежный мячик на изумруд-но-вылизанном клубном поле. В общем, было довольно интересно, но разгуляться во всю ширь русской души не получилось.
Посетила, конечно же, Маруся и Францию. Весьма удачными и запоминающимися были тусовки с тамошними друзьями в ночных клубах, кабаре. Испания подкупала вкусным хамоном, ночным весельем и открытостью людей. Однако больше всего она полюбила Италию. Вот где умеют веселиться, петь, жить. Удивительная лёгкость и гармония в стиле жизни. На итальянцев невозможно обижаться даже тогда, когда они, припевая, обсчитывают тебя в кафе, играючи приписывая не заказанное гостем блюдо.
До тридцати двух лет она жила в Москве со старенькой матерью. Вообще-то её имя по паспорту было Марина, но мама с детства звала её Марусей и приучила к этому всех окружающих. Мама долго болела и в последний год уже не узнавала дочь. Маруся купила ей дорогую медицинскую страховку. Когда мать совсем слегла, наняла для неё хорошую сиделку. Заботилась изо всех сил. Очень боялась остаться одна. Близких родственников у неё больше не было. Где-то в Англии имелись какие-то дальние родичи по отцу. Он, как говорили, происходил из знаменитого рода Исуповых. Но отца потеряли очень рано, когда Марусе было всего пять лет. Мама работала на дому, преподавала музыку. Она дала дочери хорошее образование: обучила игре на фортепиано, подготовила к университету, позаботилась о том, чтобы дочь сносно могла изъясняться на трёх языках.
Теперь же пришло время завести свою семью и детей. Маруся Исупова созрела для это-го, но вдруг натолкнулась на непреодолимую стену. Не было беременностей. Не получалось. Подруги все повыходили замуж, а многие успели и развестись. Но у всех были детишки. У самых близких подруг, Алёны и Татьяны, сложились крепкие и счастливые семьи. А у Маруси не задавалось. Она довольно быстро развелась со своим первым мужем, за которого выскочила сразу после смерти матери: хотела избежать одиночества. Развод оформили легко и без страданий. Муж просто оказался не её человеком, принёс больше неприятностей, чем радости. Маруся была даже рада тому, что с ним не получилось потомства.
***
— Алёнушка, а ты легко забеременела? Счастливая ты, уже двое детишек, — заглянула она в глаза подруге.
— С этим у нас вообще проблем не было, мы с мужем даже и не планировали детей. Само получилось. Помню, в то время в Англию собирались переезжать, тут не до потомства вообще. И вдруг — бац! — сюрпрайз, — охотно заулыбалась Алёна. — Но меня сейчас больше ты волнуешь. У тебя-то как с этим?
— В том-то и дело, что плохо всё… Марусю как прорвало. Наконец рассказано было всё без утайки. Хотя и по телефону, и по «Скайпу» кое-что уже обсуждалось. Но когда рядышком, глаза в глаза, душа освобождается быстрее и полностью. «Подружечная» психотерапия.
Глава 2. Марусины откровения
Когда Маруся Исупова вдруг осознала, что дети-то у неё не получаются, побежала к знакомому гинекологу. В ходе обследования начали выявляться всякие болячки, о которых она или не знала, или не обращала внимания. Лечение назначалось — и не помогало. Процесс ожидания беременности становился привычным делом. Она сдавала какие-то бесконечные анализы, принимала таблетки, ходила на процедуры. Всё было напрасно. Деток не было. Появилась неизбывная грусть. О проблеме даже поговорить с кем-то ей казалось стыдным. Особенно въелись в память унизительные соседкины слова: «Почто дитя-то не растишь? Пустопорожняя, что ли? Бесплодная?»
Ещё больше изменилась её жизнь после ультразвукового исследования груди.
— У вас опухолевидное образование в левой молочной железе, — сочувственно, но прямо, глядя ей в глаза, сообщила доктор. — Вам немедленно надо делать операцию.
— Какую операцию? — растерянно спросила Маруся.
— Для начала у вас удалят участок груди, где локализуется опухоль. Обычно сразу, то есть во время операции делают лабораторное исследование этого образования и решают, как быть дальше.
— Что решают? Могут всё удалить? Всю грудь?
— Могут. Но вы не волнуйтесь. Тотальное удаление может и не потребоваться.
— А по-другому нельзя? Может, в Израиль поехать? Там, говорят, хорошая медицина.
— По-другому не делают нигде. Не теряйте времени! И не бойтесь: если уберут полностью, сегодня сразу можно ставить имплантат. Ничего заметно не будет.
Марусе не к месту вспомнилась подруга, которая недавно сделала себе большие силиконовые груди. Когда у неё поинтересовались о цене пластической операции, та весело расхохоталась: «Да я с такими сиськами теперь столько буду денег иметь! Всё потраченное верну, да ещё и заработаю!»
Однако сейчас было не до смеха. Слово «рак» произнесено не было. Но Маруся почти что увидела его над собой. Чёрными буквами.
Размером в небо над головой. Это слово затмило всё. Именно с той минуты она почувствовала, что жизнь стала другой.
Вскоре ей сделали операцию, которой она так боялась. В обычной московской больнице. Марусю направили туда из местной поликлиники. Доктор-онколог оперировал уверенно, привычно, без лишних движений. Его голос, приятного тембра, заполнял операционную. Всё живое и неживое, заключённое в этом стерильном белом помещении, было подчинено его интонациям. «Фарабеф… пинцет хирургический… сушить…» — послушная его мягким приказам медицинская сестра подавала ему необходимые инструменты. Ритмично шуршал какой-то прибор, плавно передвигались ассистенты, играла музыка. Маруся повернула голову и заметила магнитофон, стоящий в стенной нише. Её оперировали под местной анестезией, на первом этапе общего наркоза не требовалось.
«Как хорошо, — подумала она, — что здесь музыка».
Приятная мелодия, как бы пришедшая в этот хирургический мир из обычной человеческой жизни, порадовала и обнадёжила. Заполнила собой зияющие дыры в её личном пространстве, где витал безграничный ледяной страх. Затем музыка прекратилась, сменившись новостями, радио начало негромко рассказывать о городских происшествиях. Сквозь обезболивающее чувствовалось лишь некое шевеление в груди под скальпелем, поверх белой занавески виднелась шапочка хирурга. Маруся смотрела на неё и вязко думала:
«Какая смешная… пилотка… ещё и цвета защитного… что же он у меня сейчас вынимает из тела? Если ЭТО НЕЧТО будет доброкачественное, то жизнь потечёт по прежнему руслу… а если нет? Тогда будет длинный и топкий путь: облучение, какая-то химическая терапия… Рассказывают, на этом пути так много страданий и боли, тошноты, рвоты, слёз, а главное — неуверенности в завтрашнем дне постоянного ожидания плохого. А ведь так хочется жить, с надеждой смотреть в будущее! Но жизнь сразу и грубо делится на до и после… Если будет плохое, то надо сразу уходить с работы и дать себе хоть чуть-чуть отдохнуть. Сколько там той жизни осталось?»
Вспомнились слова мудрой мамочки: «Зато хоть будешь знать, что осталось немного, и поживёшь спокойно».
«А как это — спокойно? Сидеть дома и опять ждать? Ждать-то будешь всё равно плохого…»
Пока Маруся продумывала варианты своего существования в зависимости от исхода операции, доктор уже мастерски изъял ЭТО НЕЧТО из её груди, положил на лоточек. Санитарка, подхватив лоток за эмалированные бока, побежала по длинным петляющим коридорам больницы в подвал. Там, в лаборатории, старый опытный патологоанатом посмотрит на ЭТО НЕЧТО в свой микроскоп, разрежет на мелкие полоски и станет изучать слой за слоем. Он будет сравнивать строение изъятого кусочка плоти с привычными нормами. Чтобы понять окончательно, доброе ЭТО НЕЧТО или злое, станет окрашивать полученные срезы ткани разными красителями. И в конце концов скажет своё слово, которое, собственно, и определит судьбу владельца данного кусочка плоти.
Между тем операция продолжалась, хирург уже приступил к зашиванию.
— Кетгут… Тампон…
В операционной настал тот момент, когда напряжённая работа хирурга уже больше не доминирует. Когда все с облегчением осознают, что благодаря его мастерству и знанию отступили проблемы, неизменно нависающие над операционным столом. Во время хирургической операции пространство всегда сгущается над головами докторов и медсестёр, когда в их руках жизнь пациента. Хирург некоторым образом нарушает законы мироздания. Он пытается вопреки судьбе вернуть человеческую жизнь русло бытия, когда ей уже будто предначертан иной путь.
В этот раз не случилось осложнений, кровотечений, шоковых реакций. Рану зашивали.
— Где Тома? — рявкнул доктор. — Она что там делает?
Медсестра Тома, услышав его рык, пулей влетела в операционную.
— Ты почему не здесь?
— Да я хотела помыть… м-м-м… инструменты…
— Не мой! Здесь будь! Марусе стало смешно и легко.
— Дайте ей по носу! — поучаствовала она в разговоре. Врачи заулыбались незамысловатой шутке своей пациентки.
— Дадим… если будет нас тут бросать… Напряжение спадало. Мелодия жизни развеивала белую пластиковость и стерильность операционной.
Однако самым неприятным в такой операции оставалась неуверенность врачей в том, что они зашивают рану насовсем. Ожидали окончательного вердикта гистолога. Всё останется как есть, если его заключение будет по первому варианту, если диагноз рака не подтвердится. Но если по второму… Тогда Марусю снова вернут на стол, и операция предстоит более объёмная и трудная.
Зашили рану, Марусю переместили на каталку, прикрыли простынёй, вывезли в предбанник операционной. Стали ждать заключения гистолога… Все оставались в напряжении. А она лежала под застиранной простынёй и смотрела в белый потолок. Одна во всей вселенной. Наедине с Богом. На чаше весов… А что на другой чаше? Перевесит ли?
Маруся навсегда запомнила это томительное свинцовое ожидание и потом — свою огромную радость, когда санитарка влетела в операционную с результатом гистологии и громко сообщила:
— Всё о’кей! Доброкачественное!
***
После той операции Маруся стала другой. Серьёзнее, что ли… Как-то целеустремлённее.
Она ходила не только к врачам, но и к бабкам, экстрасенсам, батюшкам, пыталась заняться аюрведой. Постилась, молилась, искала способы забеременеть. Как-то прочитала истории своей фамилии о неком проклятии, которое должно пресечь исуповский род. Опять расстроилась…
Некоторое время назад она наконец встретила своего мужчину, Саймона Янинга. Он ещё в детстве с родителями уехал в Великобританию, теперь жил там и был подданным Её Величества. Имел свой компьютерный бизнес. Как принято там, в Англии, он долго не женился. Когда они встретились с Марусей на свадьбе у друзей, ему было уже сорок шесть.
— Мариночка, я тебя ждал всю жизнь. Ты — моя женщина, — сказал он ей в первый же день их знакомства.
Теперь они пытались обследоваться и лечиться от бесплодия вместе. Этот диагноз ей был выставлен изначально, но со временем слегка изменился и звучал как «бесплодие неясного генеза». В переводе с научного языка это означало, что болезней никаких не обнаружили, и почему у Маруси нет беременности, врачи просто-напросто не знают.
— Мариночка, надо делать операцию, о которой говорят доктора, — сказал ей муж пол-года назад. — Видишь, у меня всё хорошо по анализам. Значит, дело всё-таки в тебе. Пусть сделают лапароскопию.
— Я боюсь, операция всё-таки. Наркоз. Мне уже и так полгруди оттяпали. Врачам только попадись… — сомневалась Маруся.
Потом она всё же решилась и предложенную операцию сделала. К счастью, осложнений, которых она так боялась, не случилось. Но врачи сказали: «Никакой патологии у вас нет. Операция была диагностической, лечебного вмешательства не потребовалось. Ищите причину бесплодия в себе».
Маруся совсем пала духом: «Ну что же делать? Обратиться к китайской медицине? В монастырь пойти? В Тибет податься?»
Она попробовала ставить китайские иголки, даже ездила в Китай. Но каждый новый месяц продолжали поступать грустные вести об отсутствии беременности.
***
— Понимаешь, Алёнушка, я теперь чувствую себя, как та попрыгунья Стрекоза в известной басне, — Маруся пригорюнилась, потирая свой высокий белый лоб. — Получается, что лето красное пропела, оглянуться не успела, как зима катит в глаза… А ведь мне уже скоро сороковник.
За разговором подруги выпили почти по литру эля. Однако даже замечательный ирландский напиток не поднял им настроения.
— Хоть в дольмен иди плакаться! — грустно улыбнулась она Алёне, когда закончила свой рассказ.
— Кто знает? Может, и в дольмен… — задумчиво произнесла Алёна. — Только мне кажется, оплодотворение в пробирке как-то более надёжно и понятно. Чего тут бояться? У нас многие его теперь делают…
— Я думаю над этим. И Саймон тоже готов. Вот одно дельце ещё проверну и, пожалуй, пойду делать ЭКО.
Глава 3. Путевка в рай
Бездонный купол иссиня-чёрного неба расцвёл мириадами созвездий.
«В Москве такого неба не бывает, — подумалось Водопьянову. — А может, дело в другом? В детстве мы часто смотрим на небо, но зрение избирательно: подмечает только яркие звёзды. А теперь, когда ты повидал и пожил, уже смотришь более внимательно и видишь то, что ранее было скрыто от глаз».
Старый сыщик вздохнул и вернулся с огромного балкона в комнату, чтобы взять очки прицельнее взглянуть на звёзды. Его номер в модном санатории «Лаго-Неро» был светлым, современным. Большое пространство его не давило, как обычно. Василий Фёдорович пересёк комнату, вышел в прихожую и порылся в нераспакованном чемодане, разыскивая очки. Надел, вышел опять на балкон.
Небо действительно было необычным, каким-то глубоким и объёмным. Он постоял, вдыхая вкусный воздух предгорного плато. Этот воздух за один только день напитал его насквозь запахами цветущих деревьев, сирени, остатков черёмухи.
«Ну, куда я поеду один? — ещё вчера он стоял посреди своего дома в Подмосковье и жаловался жене: — Могла бы и раньше сделать свои дела!» Ему, заместителю начальника МУРа, выдали путёвку в санаторий на Кавказе неожиданно. Под его руководством некоторое время назад было раскрыто громкое, нашумевшее в прессе преступление. Расследование контролировалось в самых верхах, дело было тяжёлым и запутанным. Он устал и вообще-то подумывал о заслуженной пенсии, даже заикнулся об этом руководству. Сослался на возраст, старые раны… Однако начальство и слышать не хотело о его уходе.
— И не думай даже! — засмеялся генерал Киреев. — Мы тут без тебя пропадём. Ещё смену себе не подготовил. Подправь здоровьишко и снова в строй!
Полковнику через день после этого разговора позвонили из реабилитационного центра МВД и сказали, что есть путёвка в хорошее место. Как поощрение за отличную работу. Незамедлительно дают отпуск. С начальством вопрос согласован.
— От таких предложений не отказываются, — настойчиво произнёс в трубку женский голос. — Вам обязательно нужно восстановиться после нагрузок.
— М-м-м… я подумаю, — попытался отложить непростое решение Василий Фёдорович.
— Думайте до завтра, я перезвоню, — строго сказала женщина и положила трубку.
«Что тут думать? Собирайся и езжай! А я приеду прямо в Сочи, отпразднуем свадьбу Кахно и вернёмся вместе в санаторий», — быстро отреагировала жена Люба, когда он сообщил ей о путёвке. Они были приглашены на свадьбу к друзьям, которые через несколько дней выдавали замуж дочь-москвичку за парня из Сочи.
Благодаря жене вопрос был решён. Сейчас подходил к концу первый день его пребывания в санатории.
Комнату ему выделили просторную и красивую, врач встретила приветливо и сразу назначила необходимые процедуры. Уже в полдень вежливая медсестричка успела сделать полковнику успокаивающий массаж, после чего он проспал часа полтора. А вечером, когда Водопьянов решил прогуляться по ухоженной территории здравницы, то услышал звуки скрипки. Какая-то знакомая мелодия мягко и плавно плыла среди вековых деревьев и цветущих кустов. Он пошёл на звук и увидел сквозь стекло летнего кафе красивую блондинку на небольшой сцене. Она была в декольтированном синем платье, с высокой причёской и с инструментом в руках. Мелодия закончилась, раздались аплодисменты людей, сидящих за столиками с горящими свечами. Девушка на сцене детским голоском рассказывала что-то бесконечно милое о своём, о музыкальном, называя инструмент «скрипочкой». Затем вокруг кафе снова разлилась удивительная животворящая музыка.
«Как чистый родник!» — подумалось сыщику. Он присел на скамейку возле кафе и с давно забытой приятной негой прослушал весь концерт. Скрипка звучала безупречно для его не-искушённого уха. Чудесная музыка волшебным образом наполняла душу гармонией.
Когда выступление закончилось, из кафе вышли две женщины. В темноте их лица были невидны, но силуэты чётко проступили в мягком рассеянном свете невысоких фонариков, которыми были буквально утыканы все дорожки и тропинки санатория.
— Я договорилась с Ревазом, он меня отвезёт. А потом встретит и заберёт обратно, — произнесла невысокая блондинка со стильной причёской, в красивом ярком платье, проходя мимо скамейки, где сидел Водопьянов.
— Может, мне лучше с тобой поехать? — спросила её спутница. — Страшновато одной ведь? — В отличие от блондинки она была крупной и полной, строго одетой в тёмное.
— Нисколько! Я должна это сделать сама. И только одна. После этого приму решение окончательно.
— Только давай в последний раз, — с просящими нотками в голосе произнесла толстуха. — Пора уже на что-то решиться. Это я как врач тебе говорю.
Разговор затихал по мере удаления молодых женщин. В ночной густоте запахов и послевкусии скрипичной музыки перед Водопьяновым нарисовалась ещё одна пара.
— Замучился я с этими процедурами, — сварливо жаловался худой мужчина, — завтра никуда не пойду.
— Ну, потерпи, дорогой. Тебе ещё две ванны и одна хиропрактика! — ласково, но строго внушала ему спутница, семеня рядом. — Мы же лечиться приехали. И кефир сейчас попьём.
— Это после вина-то?
— Одно другому не мешает!
«Хорошенькое лечение, — ухмыльнулся сыщик про себя. — Принять минеральную воду, затем полить её винцом и на десерт развести кефирчиком. Гастрита на тебя нет!» — проводил он взглядом худосочного.
Народ в санатории расходился по кроватям в преддверии нового лечебного дня. Всё было как-то неспешно, необычно замедленно после ртутно переливающейся сумасшедшей Москвы. Водопьянов ещё долго расслабленно глазел на курортников, не привлекая внимания в тени на своей скамейке. Постепенно и он настроился на отдых, почувствовал себя частью этой праздной толпы, которая называлась отдыхающими. Внутренний бег останавливался.
Теперь он на своём балконе с тем же вальяжным удовольствием разглядывал небо сквозь очки и наслаждался своим новым бытием. Ему предстояло провести здесь ещё восемнадцать таких же приятных суток. Через несколько дней к нему присоединится верная Любаня.
«Всё не так паршиво!» — вспомнил он любимую фразу своей подруги, известной писательницы, и довольно улыбнулся.
Глава 4. Смерть у дольмена
На следующее утро Василий Фёдорович проснулся до звонка будильника на своём мобильном. (Он всегда вставал рано, по-военному быстро и легко.) Дисциплинированно помылся, вышел на свой замечательный балкон. Принялся созерцать окружающую природу. Листва на деревьях и дорожки парка блестели свежими каплями. Ночью прошёл дождь. Сквозь глубокий сон смутно припоминались раскаты грома. Апрельское солнце уже поднялось над лесом и холмами предгорья. Где-то недалеко мощно рычала среди высоких деревьев стремительная горная река. Свежесть, физическая и духовная, переполнила его, насыщая каждую клетку тела энергией и покоем.
«Да, именно тут и надо заниматься йогой всякими китайскими штучками», — подумалось ему.
Санаторий «Лаго-Неро» специализировался на лечении грязями и минеральной водой, источник которой находился неподалёку. Но не только этими природными дарами привлекал он многочисленных отдыхающих. В последние годы широкую известность здравнице принесли оригинальные методики восстановления здоровья с помощью восточной медицины.
— А почему бы и не «поцигунить»? — сам себе пробормотал Водопьянов. — Врач назначил, надо слушаться.
До завтрака ему было рекомендовано заниматься в группе китайской лечебной гимнастики цигун.
Василий Фёдорович с большим уважением относился к восточной философии. Когда-то в молодости он был чемпионом Москвы по карате среди сослуживцев. Но с недавних пор стал манкировать поднадоевшими ката, чрезмерно увлёкся западным бодибилдингом в местном фитнес-центре, о чём теперь жалел. Ведь от инфаркта новомодные тренажёры не уберегают, как показал печальный опыт одного его друга. Тот в последние годы качался с фанатизмом, питал-ся специальными биодобавками. Выглядел-то он красиво, ничего не скажешь, нарастил приличную мышечную массу. Но совсем недавно с ним случился банальный инфаркт, после чего он был комиссован из органов и теперь не работал.
В зале лечебной физкультуры санатория собралось человек десять таких же, как он, новичков. Когда сыщик вошёл, они уже прилежно сидели на стульях, внимательно слушали инструктора, восседавшего перед ними.
— Цигун — русская форма слова, образованного слиянием двух китайских иероглифов, — просвещал инструктор. — Цигун представляет собой систему дыхательных и двигательных упражнений, возникших на основе даосской медицины и отчасти буддийских психопрактик. Даосские монахи связывали упражнения цигун с религиозным мировоззрением.
— А что это вообще означает? — раздался робкий голос женщины из зала.
— Буквальный перевод слова «цигун» — «работа с ци», то есть с энергией, — охотно продолжил своё небольшое теоретическое вступление инструктор. — У китайцев медицинский цигун используется для профилактических и лечебных целей. Также упражнения цигун являются компонентом китайских боевых искусств. Религиозные общины применяют технологии цигун в медитативной практике, а сторонники конфуцианства — для улучшения моральных качеств человека.
Сыщик с удовольствием присоединился к коллегам по здравнице, расположился на стуле так, чтобы видеть инструктора и не мешать другим.
— Цигун включает четыре вида обучения: динамическое, статическое, медитативное — виды деятельности, требующие внешних средств. Мы с вами изучим базовые статические и динамические упражнения, а также попробуем помедитировать. Если вас это заинтересует, вы продолжите потом занятия сами, почитаете в интернете. В общем, будете постепенно совершенствоваться.
Ученики закрыли глаза и стали следовать указующим бормотаниям инструктора. Все дружно дышали, тянулись, погружались внутрь себя и воспаряли над своим бренным телом. За окном на все голоса громко и призывно надрывались птицы, фонтанировала сексуальной энергией весна. В зале же царили спокойствие мудрость.
После занятия посвежевший и взбодрившийся Василий Фёдорович отправился на завтрак. В ресторане также царила атмосфера восточной таинственности. Звучала соответствующая музыка, на стенах мистически отсвечивали незнакомые китайские иероглифы. Отдыхающие чинно поглощали еду. Вспомнив вкусные Любанины разносолы, он вздохнул про себя, быстро съел полезный диетический завтрак и принялся «процедурить».
Санаторий выглядел пустоватым. Вернее сказать, лечебный и оздоровительный процесс был организован таким образом, что слоняющихся без дела людей попадалось мало, особенно в первой половине дня. Все были заняты процедурами в соответствии с назначениями врача. Встречались отдыхающие друг с другом чаще в ресторане во время чётко обозначенных по времени приёмов диетической пищи.
«Война войной, а обед по расписанию!» — сказал себе Водопьянов после прохладной минеральной ванны и снова отправился в ресторан. Народ в просторном тёплом зале расслабленно и сонно потреблял очередную порцию здоровой пищи. Только за одним из ближних столиков женская компания что-то громко и оживлённо обсуждала. Флюиды неясного напряжения растекались от них по залу и достигли стола Василия Фёдоровича.
— Её дольмен убил! — вдруг уловило его ухо. «Какой такой дольмен? Фамилия? Блюдо?» — озадачился он.
Ему стало любопытно. Допив классический санаторный компот из сухофруктов, он про-шёл на ресепшн. Девушки в зелёных тужурках а-ля Китай тревожно щебетали между собой за стойкой. Водопьянов прислушался. Опять ему послышалось слово «дольмен». Чудилось в нём что-то знакомое, но он никак не мог вспомнить.
— Девоньки, что случилось? Объясните мне, пожалуйста? — обратился он к высокой «ресепшионистке» с бейджиком «Люда».
— Мы пока сами толком ничего не знаем, — опустив глаза, произнесла Люда. — Нам пока ничего не сказали…
В Водопьянове проснулся сыскарь. Запахло преступлением…
***
Трудно совсем отрешиться от профессионального естества. Даже в обычной бытовой атмосфере. Даже на отдыхе. Если ты профессионал, то навыки автоматически включаются в определённые моменты. Врач подсознательно начинает ставить диагноз и лечить даже тогда, когда его об этом не просят. Учитель продолжает поучать уже совершенно взрослых людей, порою вызывая этим их раздражение. Физик продолжает считать и выстраивать все события согласно только ему ведомым формулам, машинально стараясь упорядочить то, что выстроить иногда просто невозможно.
Полковник всю свою сознательную жизнь посвятил милиции. Много лет проработал «на земле», оперуполномоченным. Потом стал начальником, постепенно поднимаясь по карьерной лестнице. Однако он никогда не отходил от практической сыскной работы. Ему нравилось раскрывать преступления, преодолевать трудности в погоне за бандитами, рисковать. Он был довольно знаменит в своей среде. Некоторые случаи из его практики вошли в учебные пособия для курсантов школ милиции. Теперь они называются школами полиции, а милиционеры стали полицейскими, но суть-то не меняется. Вот и сейчас у него характерно защекотало где-то в носу, как у овчарки, которой дали понюхать башмак преступника.
Профессиональное любопытство заставило его обаятельно улыбнуться и ободряюще произнести:
— Девоньки, всё равно народ уже обсуждает дольмены и остальное… Вы мне на ушко шепните, может, я и помогу чем-нибудь.
Он продолжал располагающе улыбаться, незаметно просвечивая всех трёх девушек своими голубыми ласковыми глазами в смешливых морщинках. Потом наклонился к Люде, как бы подставляя ухо посекретничать. Доверительно. Ей некуда было деваться. Она тихо, чтобы слышал только он, произнесла:
— Сегодня утром одну нашу отдыхающую нашли мёртвой у дольмена в Хаджохе.
— А что это? В смысле дольмен?
Люда глянула на него с удивлением. Ей редко встречались люди, не знавшие о дольменах. Ведь иные постояльцы санатория приезжали сюда исключительно ради того, чтобы посмотреть на их знаменитый Хаджохский мегалит. Поэтому девушка заученно выдала Василию Фёдоровичу справочную информацию, которую знали все сотрудники санатория. Она была заранее подготовлена для отдыхающих и туристов…
— Это древние каменные памятники. Домики. Дольмены Кавказа считаются загадочными сооружениями. Никто не знает, кто их построил и зачем. Одни считают их лечебными. У нас некоторые пациенты приезжают специально, чтобы в дольмене оздоровиться. Например, бесплодные часто приезжают. А другие говорят, что это информационные порталы. Там энергетика сильная. Деревья вокруг большие, но корни не касаются дольмена. В общем, версий и предположений много, но научных доказательств нет.
— Это далеко от санатория?
— Самый ближайший наш дольмен — Хаджохский. Минут сорок на машине.
— Всё случилось там?
— Вроде бы да…
— Полиция где? В санатории кто есть? — спросил сыщик.
— Двое полицейских в библиотеке. Всех постояльцев допрашивают…
— Не допрашивают, а опрашивают, — улыбнулся он. — Где библиотека?
— На втором этаже в конце коридора, — Люда показала рукой, куда надо идти.
Василий Фёдорович поднялся на этаж и, постучав коротко в дверь с надписью «Библиотека», вошёл внутрь.
На одном из чёрных кожаных диванов сидел молодой полицейский в форме с погонами старшего лейтенанта и внимательно смотрел на вчерашнего худого мужчину. Тот сидел напротив позе нашкодившего школьника и что-то говорил сварливым, недовольным голосом. Рядом в кресле за столиком расположился другой полицейский. Наклонившись, он что-то быстро писал.
— Полковник Водопьянов, Московский уголовный розыск, — представился сыщик и подошёл к беседующим. — Я тут на отдыхе. Могу ли быть полезным?
— Извините, идёт расследование! — в один голос настороженно произнесли полицейские. — Документ можно посмотреть?
— Вопросов нет! — он раскрыл удостоверение заместителя начальника МУРа.
— Старший лейтенант Краско, — представился первый полицейский, приподнявшись.
— Лейтенант Хаджа, — встал с кресла второй.
— Кто у вас главный?
— Полковник Кудаев.
— Заур? А мы с ним знакомы, — оживился Василий Фёдорович. — Где он сейчас? На месте происшествия? Труп ещё не забрали?
— Наверное, нет, — пожал плечами старший лейтенант. — Я не уполномочен такие сведения давать без разрешения начальства.
— Срочно позвоните, пожалуйста, им, попросите ничего не трогать, если возможно. Я подъеду туда. Хотя… лучше соедините меня с полковником Кудаевым.
Полицейский быстро набрал номер начальника и доложил ему о Водопьянове.
— Просят вас к телефону, — сказал он совсем другим тоном и почтительно передал полковнику трубку.
Глава 5. Встреча сыщиков. Знакомство с дольменом
Василий Фёдорович выехал на место происшествия на дежурной полицейской машине сразу после разговора с Зауром Кудаевым, своим старым знакомым по одному совместному делу.
Кудаев был ещё майором, когда в Москве произошло убийство одного важного чиновника из Адыгеи. Следы вели в Майкоп. Оттуда прислали группу оперативников, которую возглавлял Заур. Им довелось тесно общаться, даже вместе жизнью рисковать при задержании убийцы. Поэтому сейчас Водопьянов был рад повстречать своего давнего приятеля. А Кудаев в свою очередь ценил масштаб личности и сыскной опыт заместителя начальника МУРа и надеялся на помощь с его стороны.
— Кто и когда обнаружил труп? — спросил полковник у бородатого водителя ещё на пути к месту происшествия. Ему не хотелось терять время, поэтому он сразу попытался сопоставить полученную от лейтенантов информацию с данными шофёра.
— Да таксист вроде бы. Он и позвонил к нам в отдел. Опергруппа выехала туда из Майкопа около десяти часов утра.
— А где этот таксист?
— По-моему, был на месте происшествия. Я не видел. Моё-то дело шофёрское: увези — привези.
— Сами-то вы этот дольмен видели?
— Конечно! Правда, довольно давно, когда со школой на экскурсию ездили. Они все похожие. Каменные хатки. Так мы их называем. У нас на Кавказе много таких строений. Но я не очень-то ими интересуюсь. Я всё больше по рыбалке, — улыбнулся водитель.
— А правду говорят, что дольмены лечат? — продолжал допытываться сыщик.
— Да, я слышал, как некоторые люди выздоравливали после их посещения. Но не всем там хорошо. Другие говорят, что им, наоборот, после дольмена становится плохо. Вообще-то у нас считают, что это гиблые места и соваться туда не надо. Старики не советуют.
За разговором они незаметно прибыли на место.
— Милости просим! Это наша станица Каменномостская. Она раньше Хаджохом звалась. Да и теперь для многих остаётся Хаджохом.
Водитель остановил машину на пятачке сразу после въезда в посёлок. Там же стояли ещё несколько машин, в том числе и с надписью «Полиция». Чуть поодаль притормозил туристический автобус, возле которого стояли двое полицейских. Они пытались отправить этот автобус дальше и не давали никому из него выйти.
— Сегодня здесь экскурсии не будет! — донеслось до ушей Водопьянова. — Профилактические работы!
— Какие могут быть работы в дольмене? — возмущалась гид. — У меня же группа, они деньги платили за экскурсию!
Водитель повёл сыщика к дольмену, где работала оперативно-следственная бригада.
— Здесь есть небольшой музей камней, загляните туда, — предложил водитель. — Чтобы вы представляли себе, что такое здешние места. Он маленький, пять минут займёт всего лишь. Энтузиасты местные его сделали.
Василий Фёдорович с сомнением окинул взглядом домик, на который указывал пальцем шофёр. Но тот уже вошёл в дверной проём. Сыщику пришлось последовать за ним внутрь. И он не пожалел, потому что пятиминутное пребывание среди огромных древних ракушек и останков скелетов неведомых морских гадов сразу позволило понять, что всё это горное плато было когда-то дном древнего моря. Здесь же возле двери на улице лежал огромный валун, на сколе которого был виден крупный аммонит.
«Впечатляет…» — подумал полковник. Хозяйка музея встретила их доброжелательно. Облачённая в национальную одежду, в красивом головном уборе, она пригласила их войти, затем сразу же привычно быстро выдала необходимую информацию:
— На территории нынешнего посёлка располагался адыгский аул Ходжико, прославившийся долгой обороной под предводительством Мухаммеда Амина, наиба знаменитого Шамиля, против русских войск. Потом был построен казачий оборонительный пост. Сегодня вы видите фактически бывшее дольменное поле, или «городище», разделённое пополам трассой. Дольмены были открыты на стыке девятнадцатого и двадцатого веков во время раскопок известным русским археологом Фелицыным. Названы были «Кожжохской дольменной группой». Говорят, что группа насчитывала до трёхсот памятников! Казаки-переселенцы, осваиваясь на местности, растаскивали дольменные плиты на фундаменты домов и прочие хозяйственные нужды. Такого варварского отношения к уникальному наследию загадочных предков мир не видел, наверное, со времён самих варваров, — женщина поведала об этом с какой-то внутренней болью. Этот музей был её детищем.
«Благодаря именно таким энтузиастам здесь что-то ещё уцелело, — подумалось Василию Фёдоровичу. — Представляю, каких трудов ей стоит всё это сохранять и поддерживать. Денег-то, наверное, не выделяют совсем…»
— Посёлок крупный? — спросил Водопьянов женщину.
Та улыбнулась и с готовностью продолжила:
— Сейчас в поселении около семи тысяч жителей, в основном русские. Справа от трассы начинаются яблоневые сады, а слева — окраина самого посёлка.
— Вы видели вчера или сегодня что-нибудь подозрительное?
— Нет, я вчера не работала, а сегодня пришла к одиннадцати часам, когда здесь уже были милиционеры. То есть полицейские, — поправилась она. — Ничего особенного сказать не могу, извините. Место тут тихое. Только туристы приезжают иногда. И то не сезон сейчас…
Заметив, что полицейские спешат, она, уже вслед им, постаралась рассказать всё по максимуму:
— Видите эти дорожки? По краям их расставлены уникальные явления естественной природы — шаровидные окаменелости с доисторическими раковинами аммонитов внутри. Посмотрите!
Они поблагодарили и прошли вдоль тропинки по указателю «Дольмен». Через несколько минут впереди послышались голоса, почувствовалось некое оживление, и наконец показался сам дольмен.
Водопьянову было чрезвычайно любопытно увидеть сооружение, о котором он сегодня услышал столько противоречивого.
Слева по ходу движения где-то далеко внизу, в ущелье, слышался шум горной реки. Справа на холме среди деревьев просвечивало каменное сооружение, похожее на бетонный куб. Вокруг было несколько полицейских, которые вяло слонялись среди деревьев, защищая место происшествия от любопытных глаз.
Навстречу вышел улыбающийся полковник Заур Кудаев. Небольшого роста, подтянутый, с молодецкими чёрными усиками.
— Какие люди! Как нам повезло! Сам лучший сыщик России к нам пожаловал, — Заур распахнул объятия и, словно клещами, стиснул Водопьянова. — Сколько же мы не виделись? Года четыре? Или пять?
— Пять, по-моему, — Василий Фёдорович засмеялся. — Однако здравствуй, Заур!
— Здравствуй-здравствуй, друг!
— Ну что у вас тут приключилось?
— Утром нашли мёртвую женщину у дольмена.
— Могу ли помочь?
— Конечно, можешь! Ребята вовремя позвонили. Я попросил следователя подождать, он всё остановил до твоего приезда. Взгляни — посоветуй. Ждём тебя, ничего не успели изменить. Правда, я думаю, тут криминала нет. Редкий феномен, но похоже на удар молнией. Здесь иногда случается такое.
— У дольмена случается?
— Да нет, в наших местах случается. Горы… Энергия…
— Ну, показывай, что тут имеете…
— Пойдём, познакомлю со следователем. Они прошли между деревьями к непонятному на первый взгляд строению серого цвета, которое Водопьянов поначалу принял за бетонный куб. За раскладным столиком сидел мужчина среднего телосложения и что-то сосредоточенно писал. Когда оба полковника подошли к нему, он встал и протянул руку.
— Наслышан-наслышан о знаменитом Водопьянове! Очень рад! Подполковник Аскер Хаджаев. Следователь.
— Приятно! Василий, — рукопожатие было крепким. — Дело возбудили?
— Пока рановато! Работаем с проверочным материалом по факту смерти. Потом посмотрим. Думаю, придётся возбудить. Не всё тут гладко. Надеюсь, поможете побыстрее прояснить? — следователь с улыбкой взглянул на обоих полковников.
— Поживём — увидим…
— Вы у нас тут впервые?
— Да, вот решил здоровье подправить.
— Места у нас действительно благодатные… Вода, климат…
— Ещё имеете культурно-исторические объекты. Народ активно сюда приезжает, как я понял?
— Не жалуемся. Туристов в последние годы хватает. Это северная окраина посёлка. Дольмен, который вы увидели, главная достопримечательность, называется Хаджох-1. Видимая часть дольмена по фронтальной плите имеет в точности следующие параметры: высота — один и семь десятых, ширина — почти три метра.
— Кстати, обратите внимание на чудо природы — рядом с дольменом дерево с четырнадцатью стволами, растущими из одного корня, — с гордостью добавил Заур.
Василий Фёдорович оценивающим взглядом окинул территорию. К обширной поляне, которая раскинулась прямо перед глазами, с левой стороны примыкала небольшая рощица. Там угадывалось глубокое ущелье, которого не было видно из-за довольно густого леса. Водопьянов сначала подошёл к ущелью и увидел сквозь деревья и высокие травы крутой обрыв. Где-то далеко внизу проглядывала журчащая речка. Эхо водной стихии многократно отражалось среди скал и создавало довольно мощный гул, который, правда, заполнял лишь ущелье и быстро стихал по мере удаления от обрыва.
Дольмен располагался на пригорке в роще, среди высоких деревьев. На первый взгляд он смотрелся довольно нелепо, будто игрушечный домик для карлика. Четыре ровные стены высотой около полутора метров и пологая крыша, слегка скошенная назад и чуть нависающая над стенками. Передняя стена домика (сыщик сразу обозначил её для себя как «фасад») открывалась входным отверстием круглой формы.
Очевидно, со временем под собственной тяжестью дольмен осел в землю. Теперь круглое отверстие опустилось так, что частично оказалось засыпано. Через него внутрь мог бы проникнуть при желании некрупный человек или ребёнок. Домик был построен из светло-серого песчаника и ориентирован на юго-восток. Несмотря на кажущуюся сохранность, если разглядывать издалека, при более пристальном и близком осмотре на нём хорошо были видны следы разрушения — от эрозий выветривания, неумолимого воздействия времени до последствий безалаберного вмешательства «чёрных» копателей и туристов.
Обращало на себя внимание то, что гигантские корни деревьев выглядывали из-под земли и оплетали его со всех сторон, но ни один из них, очевидно, не разрушал стены, располагаясь рядом.
«Действительно, со временем корни прорастают сквозь любую скалу и в конце концов разрушают её, — подумалось Водопьянову. — А здесь они сосуществуют так, как будто внутрь дольмена их что-то не пускает».
Вздувшиеся, как вены на старческой ноге, толстые корни приподнимались над землёй и создавали впечатление чего-то мистического. Рядом с фасадом на земле лежало тело, прикрытое зелёной простынёй.
***
Василий Фёдорович обошёл домик со всех сторон. Боковые и задняя стены выглядели короче и ещё более вросшими в землю по сравнению с фасадом. «Крышу» (так сыщик обозначил для себя горизонтальную плиту) образовывала толстая монолитная глыба. В заднем углу дольмена под крышей имелось отверстие треугольной формы, через которое видно было его загадочное тёмное нутро. Отверстие было явно рукотворное, возникло в результате длительного разрушения домика временем и любопытствующими людьми.
Водопьянов заглянул через треугольное отверстие внутрь и увидел квадратную камеру с ровными стенами, освещённую лучами, проникающими через круглое фасадное отверстие. Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел земляной пол, какие-то окурки и мусор внутри. Обычные последствия пребывания туристов.
— Тело не смещали? — спросил он Заура.
— Нет, оно лежало именно так. Наш судмедэксперт уже осмотрел его и дал добро везти в морг.
— Он тут?
— Нет, уже уехал.
— Заключение есть?
— Предварительное, — кивнул Кудаев. Он достал из чёрной папки листы, водрузил на нос очки и зачитал, водя пальцем по бумаге: — Заключение следующее: «Телесные повреждения, установленные при осмотре трупа, не исключают их причинение ударом молнии. На теле погибшей в области головы имеются маленькие глубокие точечные поражения кожи, похожие не на механические повреждения, а скорее на ожоги. Осмотр их затруднён ввиду признаков тупой травмы тела: ушибленная рана на голове в области ожогов, отмечаются ссадины на некоторых участках тела. Локализация повреждений, положение и поза трупа не исключают возможности их образования при падении с небольшой высоты. Выраженность трупных явлений говорит о давности наступления смерти в пределах пяти-шести часов. Кроме того, у погибшей выявлены широкие фиксированные зрачки глаз».
Заур оторвался от текста и взглянул на Водопьянова.
— Эксперт говорит, что последнее не обязательно указывает на попадание молнии в человека, но так бывает у многих пострадавших.
— Сам что думаешь?
— Такое впечатление, что девушка стояла на крыше дольмена, когда ударила молния. Она потеряла сознание, упала и ударилась головой о камни. На камнях, лежащих рядом с трупом, пятна, похожие на кровь. Явных следов насилия на трупе эксперт не отметил. Короче, имеются раны от падения с высоты и, возможно, от удара атмосферным электричеством. Конкретно судить о причине смерти можно будет только после вскрытия.
Кудаев помолчал и добавил:
— Очевидно, бушевавшая ночью гроза как-то связана с этим несчастным случаем.
— Давайте посмотрим ещё на труп, — предложил Водопьянов. — Откройте, пожалуйста.
Когда сняли простыню, он увидел ту самую вчерашнюю блондинку, чей разговор услышал, сидя у кафе после концерта скрипачки.
«Я сама должна!» — вспомнились её слова, произнесённые убеждающим тоном.
Она выглядела лет на тридцать пять — сорок, среднего роста, одета в обычные джинсы, кроссовки, блузку и курточку. Всё было влажное. Длинные волосы перехвачены резинкой в «хвост». Теперь мокрые пряди разметались по земле, по камням. Всё пространство перед круглым отверстием дольмена было обильно усеяно разнообразными гладкими и заострёнными камнями. Лицо и после смерти выглядело красивым и молодым. Высокий гладкий лоб, крупные губы правильной формы. Без косметики. Только теперь это лицо ничего не выражало.
Василий Фёдорович привычно осмотрел тело и землю вокруг него. Внимательно изучил раны, одежду, руки, ногти.
— Рядом нашли что-нибудь интересное? Заур развёл руками.
— Нет пока. Осмотр территории продолжается. Криминалист ещё работает. Обнаружил только один чёткий след мужской ноги.
— Интересно! А говоришь, ничего нет. Что за след?
— Слепок сняли.
— Личные вещи нашли?
— Плед лежал внутри дольмена. Она брала его с собой из санатория. Видимо, какое-то время провела внутри. Там много её следов, в обуви и от босых ног. Потом она почему-то под дождём вышла наружу и поднялась на крышу.
Сумки и каких-либо документов мы не нашли. Реваз, таксист, который её нашёл, утверждает, что у неё была с собой сумка, откуда она доставала деньги, чтобы расплатиться. Он ещё говорит, что видел у неё на руке кольцо. Сейчас его нет.
— Как и зачем она сюда приехала? Что-то известно?
— Да, в общих чертах. Знаем всё со слов Реваза-таксиста. Опрос в санатории пока ничего не дал.
Водопьянов коснулся руки Заура, привлекая внимание, и сказал:
— В санатории есть женщина, полная, темноволосая, лет сорока, с которой погибшая разговаривала вчера вечером. Я случайно слышал. Она, по-видимому, врач. Пусть в первую очередь ваши лейтенанты найдут её и опросят.
— Хорошо, сделаем.
Заур тут же достал телефон и дал поручение.
— Реваз позвонил нам утром в девять сорок пять. Сказал, что привёз пассажирку к дольмену около двух часов ночи.
— Как долго она планировала тут пробыть?
— Она собиралась тут встретить рассвет или что-то типа того. Просила приехать забрать её в девять утра. Договорились, что позвонит ему на мобильный, если надо будет подъехать раньше. Но не позвонила. Водитель приехал, как договорились, ждал минут сорок. Не дождавшись клиентку, сам пошёл к дольмену и увидел, что она тут лежит. Сразу позвонил нам.
— Где он сейчас?
— Пока дома. Ему нужно что-то по хозяйству поделать. Я его предупредил, чтобы никуда не уезжал.
— Он здешний?
— Да. Грузин. Живёт тут неподалёку.
— Давно?
— Со слов несколько лет. Часто возит отдыхающих из санатория по экскурсиям, на источники, на вокзал. Говорит, в последние годы много бывало всяких сумасшедших, желающих тут рассвет встретить. Едут лечиться. А кто-то с инопланетянами тут видится. В общем, место стало популярное…
— Она в санатории одна проживала?
— Нет, с мужем. Он где-то в отъезде. Пока не выяснили.
— Местных жителей опросили?
— Ребята работают. Правда, без толку спрашивать у местных жителей об этом дольменном поле и о том, что здесь творится. Практически никто понятия не имеет об этих древних памятниках у себя под боком. Сейчас из сотен сооружений осталось всего несколько насыпей с развалинами дольменов! Растащили все на стройки.
— У людей своя жизнь.
— Да, здесь у дольмена только туристы. Сыщики помолчали, продолжая осматриваться по сторонам.
— Ну что с трупом? Отвозим в морг?
— Отвозите. Спасибо, что меня дождались. Я пока сам ещё тут посмотрю. Что планируешь делать?
— Хочу послать сейчас поручение в ГУВД Москвы провести оперативный осмотр её квартиры, попросить собрать данные о родственниках, опросить соседей, проверить связи, близких. Попросим тамошнюю полицию помочь. Ну и посмотрим, что опрос в санатории покажет. Как думаешь?
— Конечно, — одобрил Василий Фёдорович. — Таксиста ещё надо покрутить, местных повнимательнее поспрашивать. Может, кто-то видел ночью посторонние машины или незнакомых людей. Соседей по санаторию тоже надо проверить. Её финансовое состояние, может, любовники какие или ещё что. Мужа найти… Телефон, компьютер, соцсети…
— В общем, всё как всегда.
Кудаев отбыл в отделение. Оперативная группа заканчивала осмотр места происшествия.
Водопьянов внимательно изучил внутреннее помещение дольмена, проникнув туда через зияющую дыру в стыке разрушенных задней и боковой стенок. Просунув внутрь сначала ноги, он спрыгнул на землю. Глаза долго при-выкали к темноте, хотя свет проникал через оба отверстия. Стены были довольно гладкими, стыки плит — такими ровными, как будто их разрезали лазерным лучом, чтобы идеально совместить. Он подсветил фонариком. Камень был мокрым, изъеденным временем, но всё равно поражала абсолютно гладкая шлифовка поверхности.
«Как они умудрились столь идеально подогнать такие-то огромные плиты?» — удивлялся про себя сыщик, рассматривая древнее сооружение.
Земляной пол утробно дышал сыростью. На рыхлой земле хорошо были заметны следы босых женских ног и примерно того же размера кроссовок.
Василий Фёдорович прогулялся к ущелью, заглянул с его обрывистого склона на дно. В самом низу каньона деловито и неумолчно шумела река. Эхо многократно усиливало все звуки.
Глава 6. Следствие продолжается. Подруги рассказывают
Старший лейтенант Краско продолжал опра-шивать постояльцев здравницы «Лаго-Неро». Лейтенант Хаджа был на подхвате. Он в их группе специализировался по технике, больше других разбираясь в телефонах и компьютерах, занимался при необходимости интернет-поиском.
Большинство опрошенных даже не вспомнили женщину, о которой шла речь. Лишь четверо побывали на экскурсии с посещением дольмена. Остальные имели отдалённое представление о мегалитах. Несколько отдыхающих описали потерпевшую как спокойную и малозаметную особу, ни с кем активно не общавшуюся.
Умершую звали Маруся Исупова, по паспорту — Марина. Она приехала в «Лаго-Неро» с мужем Саймоном и подругой Татьяной на отдых. Татьяна привезла дочку десяти лет.
Выяснили, кто был врачом Исуповой и её мужа, поговорили с персоналом, проводившим для них процедуры.
— Я сделала четыре сеанса массажа Марине. Мы немного общались, — рассказала массажистка. — Она молчаливая была. Как-то упомянула, что в последние годы занимается йогой. Ещё спросила о нашем иглорефлексотерапевте Евгении.
— Зачем?
— Он у нас звезда и по женским болезням хороший специалист. Лечит иголками. К нему записываются заранее, за полгода.
— А муж?
— Мужа её тоже массировала я. Он со мной вообще не говорил. Так, «здрасьте — до свиданья».
— Ей были назначены процедуры для лечения бесплодия. Она приехала в санаторий исключительно из-за женских проблем. Все рекомендации выполняла, — сообщил лечащий врач.
— Да, я сделал ей три сеанса рефлексотерапии, — заглянув в какой-то толстый журнал с иероглифами на обложке, сказал Евгений. Одетый в восточное кимоно, окутанный полынным запахом благовоний, он загадочно пояснил клиническую ситуацию своей пациентки. — У неё правая сторона была ослаблена. Она планировала полный курс лечения пройти. Подробностей о себе не рассказывала.
Инструкторы ЛФК также не вспомнили ничего особенного и важного.
В ресторане здравницы соседями по столу Исуповой и её мужа были подруга Татьяна с дочкой. Подруга погибшей обнаружилась к концу обеда, так как уезжала с девочкой купаться на термальный источник. Именно она предоставила старшему лейтенанту основную информацию об Исуповой, хотя выглядела при этом очень расстроенной и много плакала. Пояснила, где находится муж Исуповой Саймон Янинг. Рассказала о её прошлом.
Краско поговорил и с десятилетней дочкой Татьяны Катей. Девочке пока ничего не рассказали о том, что произошло.
— Тётя Маруся мне игру хорошую подарила и электронную книжку, — похвасталась она. — А дядя Саймон нас на экскурсию возил.
Водопьянов вместе с оперативниками вернулся в санаторий к ужину. Заур со своими сотрудниками занялся осмотром комнаты, где жила Исупова. Лейтенанты продолжали работу в библиотеке и почти закончили опрос постояльцев. Василий Фёдорович поужинал в обычном месте, послушал немного разговоры отдыхающих, быстро съел диетические котлеты и вернулся к полицейским. Узнав результаты опросов, он отправился к подруге умершей.
Татьяна с покорной готовностью повторила Водопьянову всё, что уже успела рассказать лейтенантам во время опроса. Беседовали в её комнате. Она присела на угол кровати, придавив её крупным полным телом. Потом встала, подошла к окну и долго вглядывалась в тёмный лес, то и дело вытирая слёзы на глазах. Покопалась в тумбочке, достала бутылку коньяка, выпила немного, чтобы успокоиться.
— Хотите? — предложила сыщику.
Он согласился составить компанию, чтобы облегчить разговор, который казался ему очень важным. Подруга хорошо знала погибшую, дружили с детства. Все её проблемы понимала и многое прояснила.
— Маруська хорошая была, очень ребёночка хотела. Только не получалось у неё. Саймон, её нынешний муж, тоже очень хочет… Она и сюда приехала, чтобы у дольмена попросить, — Татьяна опять разревелась в голос. — Верила уже во всё подряд… только что к колдунам не ходила… Я говорила ей, что пора об ЭКО думать.
Саймон хотел ЭКО.
— Где он сейчас? — уточнил Василий Фё-дорович.
— Да я уже сказала вашим полицейским, что он позавчера уехал со своими партнёрами из Майкопа на рыбалку куда-то далеко в горы и сказал, что, может, пару дней будет без связи. А телефон его я дала уже.
— Хорошо, мы его найдём. Он ещё не знает о том, что произошло?
— Я попробовала позвонить сегодня, когда мне сказали. Но он недоступен был. Пусть лучше ваши ему скажут. Мне трудно, не представляю, как сказать, — она опять расплакалась. Снова подошла к тёмному окну, отвернувшись от собеседника.
— А он у неё не первый муж? — сыщик опять попытался отвлечь женщину от слёз.
— Нет, первым мужем у неё Паша Олло был, программист, по-моему. Но они быстро разошлись. Хотя он потом пытался к ней опять вернуться. Даже скандалил. Марина его не приняла обратно. Затем она долго жила с Мишей Басковым, ветеринаром. Я у него свою собаку лечила.
— А вообще беременности у неё случались? Извините за интимный вопрос — служба…
— Нет, наверное. В последние годы она активно пыталась завести ребёнка. Безуспешно. Насколько я знаю, ей даже операцию делали. Но сказали, что причина бесплодия неясная.
— Разве такое бывает в наше время? При нынешних возможностях медицины?
— Ещё как бывает! Известно много странных случаев. Вроде бы здоровая женщина и партнёр нормальный, а детей у них не получается. Психологическое бесплодие. В народе тогда говорят, что Бог не даёт.
— А искусственное оплодотворение в пробирке разве не выход из положения?
— Не всегда помогает. Здесь работают механизмы, не совсем ясные даже врачам. Например, бесплодная пара усыновляет ребёнка и сразу же у них рождается своё дитя. Я ей об этом говорила. Или надо было сразу идти на ЭКО.
— А почему вдруг возникла идея с дольменом? Казалось, так просто сделать ЭКО, и всё, — предположил Водопьянов. — Вы считаете, она психически нормальная была? Извините за такой вопрос. Ситуация уж больно необычная…
— Да я и сама с вами согласна! Я ведь врач и давно её пыталась переубедить. Но она ни в какую! Сама хотела забеременеть. Вбила себе в голову, что карма у неё такая, что её надо поменять через астрал. Знаете, она мне как-то сказала, что дольмены её призывают к себе.
Мы ведь с нею даже в Испании к дольменам ездили.
— А что, они и там есть? — удивился Василий Фёдорович.
— Вы не знали? О, это ведь интереснейшие сооружения. Загадочные по сей день. И главное, по всему миру понастроены. По подсчётам учёных, им много тысяч лет. Хотя, думаю, точно никто не знает. Сначала думали, что это погребальные камеры, а теперь понятно, что дольмены представляют собой какие-то техно-логические сооружения. Только зачем их строили — неведомо. Но я не фанат этого. Наше дело маленькое — жить тут и сейчас. И если нам не дано понять что-то — значит, не время.
Татьяна оживилась, слёзы высохли. Она увлеклась рассказом о поездках с Марусей к испанским дольменам, припоминая подробности путешествия. Им удалось попасть там в три таких. Было это недалеко от Севильи, на юге страны. Первые два сооружения оказались небольшими, а третий, Де-Сото, — самым крупным.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.