Бесплатный фрагмент - Смерть. Месть. Любовь

Глава I

Второй день карантина, по всему миру бушует эпидемия коронавируса, страны закрывают границы, авиакомпании отменяют международные перелеты, остров Кипр закрыт: все учреждения, офисы, отели — все закрыто на карантин, работают только супермаркеты, аптеки, больницы и автозаправочные станции. Жизнь как будто остановилась, на улице почти нет людей и только изредка можно увидеть проезжающий автомобиль. Становится жутко. Напоминает город Припять после аварии Чернобыльской АЭС. А погода стоит просто замечательная! Надо же было случится этому именно в это время года.

Март — самый прекрасный месяц на этом райском острове: все поля ярко зеленого цвета, множество желтеньких цветочков как будто натыканы повсюду, на деревьях распустилась мимоза. Зелень и цветы окружают со всех сторон, радуют глаз и ослепляют. Ничто в природе даже не намекает об опасности. Средиземное море спокойно как никогда, сегодня оно цвета тюркуаз, это слово придумали скорее всего именно здесь на побережье Средиземного моря. Стоит только взглянуть на эту изумрудно-бирюзовую гладь, и ты окунаешься в глубь божественной гармонии с природой, она тебя завораживает и успокаивает, и ты чувствуешь себя мелкой крупицей огромного Земного шара, ты смотришь вокруг и понимаешь, что ты — просто составляющая этого бурлящего организма, сине-голубого-зелёно-желтого мира. Он весь твой, и ты — часть его! Забываются проблемы, печали, хлопоты, радости и удовольствия, все становится незначительным, мир создан не тобой и не тебе решать, что и как будет происходить далее. А ведь можно просто расслабиться и довериться вселенной. Глубокий вдох и ты чувствуешь запахи соленого пропитанного йодом моря, прохладного северного ветра, распускающихся листочков и крепких бутонов фруктовых цветений. Ты все это вбираешь в себя и чувствуешь прилив энергии. Спокойно и безмятежно как в детстве.

Самые лучшие воспоминания — это детство: мой папа — мой ангел, он единственный заботился обо мне и прислушивался ко всем моим пожеланиям. У меня были всегда разумные желания. Еще до школы я очень хотела стать балериной, и папа отвел меня в балетную школу, но меня не приняли из-за того, что я была очень маленькой. Обратно я шла расстроенная, а папа успокаивал меня: «Ты у меня просто очень миниатюрная, как куколка». В 7 лет я хотела записаться на художественную гимнастику, в школе объявили, что набирают всех желающих, и папа записал меня первой. Я с удовольствием выполняла все упражнения, хотела быть гибкой и стройной, изящной и грациозной. И вообще я всегда хотела быть самой красивой, самой — самой, чтобы все оглядывались на меня и провожали вслед… А еще у меня была мечта научиться играть на фортепиано, я очень любила музыку, мелодии как будто жили у меня внутри. Папа отвел меня в музыкальную школу и настоял, чтобы меня приняли, а потом взял на прокат пианино и приволок его к нам домой на 5 этаж. Моему восторгу не было предела. Как только его установили, я сразу же села играть. Волшебство прямо из-под кончиков моих пальцев! Как это одновременно просто и восхитительно. В подростковом возрасте я попала в вокально-инструментальную группу, меня взяли клавишником, а потом я попросилась петь, у меня получалось не плохо вопреки маминым ожиданиям. Папа всегда посещал мои концерты, он старался ни пропускать ни одного, он понимал, насколько для меня это важно. Казалось, он жил и создавал все в этом мире только для меня.

А потом он внезапно ушел… Дермо-саркома (быстротечный рак) подкосила его за два года. Никто толком не успел осознать, что произошло, кроме мамы, которая была всегда реалисткой. В тот год я вышла замуж и ожидала ребёнка, а папа ждал его еще больше, предвкушал, как он будет носить его на руках, вспоминал, как он мне переодевал подгузники и кормил из бутылочки. Мне тогда было очень неловко, когда он предавался своим воспоминаниям в кругу родственников и близких, а теперь я понимаю, что для него это были самые трогательные моменты в жизни, самые дорогие и эмоциональные. За 40 дней до моих родов папы не стало, я не могла в это поверить, слезы катились из глаз без остановки 3 дня. В голове не укладывалось, как же я теперь буду жить, было очень больно и жалко его, он так страдал последнее время и даже не жаловался никому. Мир для меня остановился. Картинка стала черно-белой. Это ужасно, когда ты теряешь точку опоры. Земля ушла из-под ног. Больше нет моего ангела, который всячески оберегал меня. Ничего не изменить, не вернуть, не воскресить! Темнота…

Окружающие призывали подумать о своем ребенке, который должен был родиться совсем скоро. Пришлось взять себя в руки, думать о нем — новом человечке. И он не заставил себя долго ждать. Через пять с небольшим недель появилась на свет моя доченька — куколка с большими голубыми глазами, она смотрела на меня и пыталась понять: куда она попала и что происходит вокруг. Как это здорово осознавать, что ты дала новую жизнь маленькому человечку, он будет подрастать, учиться всему, что мы сможем ему дать, воспринимать этот мир таким, каким мы его покажем. Я назвала ее Лилия, прекрасный цветок, нежный и чистый. Пусть все будет у тебя хорошо, девочка моя, комочек мой пушистый…

По возвращении домой я столкнулась с первым разочарованием в своей жизни. Мой молодой неопытный в семейной жизни муж не собирался что-либо менять в своем поведении в связи с рождением дочери. Его мама взяла на себя заботу о любимой внучке, а он продолжал не торопиться домой после работы. Мало того, по пятницам они с коллегами традиционно собирались отметить конец трудовой недели, после чего он возвращался домой в дымину пьяный, агрессивный, заходил посреди ночи в нашу комнату и начинал унижать меня, если я что-то пыталась возразить он бил кулаком по голове. Было очень больно, но нельзя было ни кричать, ни плакать, чтобы не разбудить доченьку. Так повторялось ни раз и все чаще. Каждый вечер я с опаской ждала, что он придет поздно и невменяемый со взглядом оборотня. Это было ужасно, ждать «неприятеля», который придет нападать, уничтожать, убивать оставшиеся в живых чувства. Это не могло длиться вечно. Стала замечать его мать, что он надо мной издевается. Ограждать его от меня. Но однажды он пришел домой в таком состоянии днем. Я в это время гладила одежду, когда он начал на меня нападать, я стала защищаться горячим утюгом и он ушел. В страхе, что он вернется и все-таки добьет меня, я быстро собрала 3-х летнюю дочь и побежала бегом к маме, домой, где я в полной безопасности. Как хорошо, что это было рядом, не более километра. Бежать было легко под горочку, соленые слезы обжигали щеки, обида и страх душили… Папы нет, и никто не защитит меня больше! Это ужасно, когда нет никакой надежды на спасение. Мир повернулся ко мне темной стороной. Так я бежала без остановки до самого дома. Мама встретила меня с пониманием, приютила, выслушала спокойно и произнесла как вердикт: «Не возвращайся больше к нему, он тебя сделает калекой и даже не вспомнит на следующий день, как это произошло». Той ночью я почти не спала, только урывками засыпала и потом опять просыпалась, и плакала тихонько беззвучно, чтобы не разбудить мою доченьку, которая во сне сопела со мной рядом, уткнувшись в мое плечо. В ту ночь мне приснился вещий сон: мы с Лилей направились искать дорогу по направлению от маминого дома и куда-то дальше в горы. Мамин дом находится в предгорье Тянь-Шань, и там неподалеку протекает бурная горная речушка, она берет исток высоко в горах, в ледниках, которые остаются на вершине хребта порой даже летом. Вода в этой реке всегда очень холодная, просто ледяная даже при температуре воздуха +40 градусов. Речка совсем не глубокая, и кое-где проглядывают камни сквозь воду: очень большие шириной в полметра и маленькие. Вода в реке подпрыгивает перед этими камнями и огибая стремительно направляется дальше вниз по течению. Мы с Лилечкой должны отыскать свой путь, и он лежит через эту реку, где нет моста или другой переправы, и только перебираясь с камня на камень, медленно, осторожно, чтобы не поскользнуться и не упасть в холодную быструю воду, мы перешли на другой берег. И я проснулась… Это именно то, что ожидало меня впереди: бурная река жизни и препятствия.

Вскоре я подала на развод.

Глава II

После развода я чувствовала себя опустошенной, никому не нужной, несчастной бедной девочкой. Но при этом я изо всех сил пыталась всем доказать, что я смогу еще большего достичь, будучи одна. К этому времени я уже окончила университет по специальности «Бухгалтерский учет и аудит» и потом работала бухгалтером в маленькой торговой фирме. Моей зарплаты хватало, чтобы прожить вместе с маленькой дочкой. Лилечка уже привыкла к детскому саду. У нее была очень хорошая воспитательница, которая полюбила ее сразу же как родную. Энергия из Лилии просто била фонтаном, и чтобы направить ее в правильное русло, воспитательница поручала ей особые задания, та чувствовала на себе некую важность и старательно все выполняла.

В то время мы жили вместе с моей сестрой Клавой. Мама купила ей небольшую квартиру и посчитала, что мы все втроем можем пожить вместе, пока я сама себе не заработаю на отдельное жилье. Наступило лето и день рождения Клавы. Друзей у нее особо не было, она пригласила на вечеринку своего парня и его друга, у которого он работал. Именно этот друг впоследствии и стал моим вторым мужем… Господи, сколько раз я вспоминала этот день рождения… Он же мне совсем не понравился, и с первого взгляда я заметила его недостатки: жадность, наглость, бесцеремонность, отсутствие всяческих манер поведения. Вдобавок даже не красавец: намного старше меня, на лбу глубокие морщины, блеклые прищуренные глаза и бесцветные брови. Он стал назойливо названивать мне каждый день и просто попал, как говорится, в струю, в нужный момент, когда я хотела заполнить кем-то пустоту рядом с собой. И я сдалась. Мы стали встречаться, его энергия поглощала меня все больше и больше, он затягивал меня как спрут. От него трудно было отвязаться. Это было как большая трясина, в которой я увязла на 15 лет…

Я устроилась на более высокооплачиваемую работу в представительство иностранной компании, решила взять ипотечный кредит, чтобы приобрести квартиру. Это была хорошая сделка. Я достаточно быстро рассчиталась с этим кредитом. Но, так как я все вопросы решала сама своими силами и финансами, я постепенно перестала уважать своего мужа, он это чувствовал и копил обиду на меня. Ведь он тогда был безработный и ничего не мог сделать, даже возразить. Единственное что он мог сказать: «Придет момент, и ты об этом пожалеешь, как ты обращалась со мной!» Очень скоро я пожалела, что вообще с ним связала свою судьбу. Но то, что ожидало меня впереди, я даже представить себе не могла…

Он начал меня ревновать, следить за мной, проверять мой телефон, читать мои записки и заметки, даже в мусорной корзине копался, чтобы найти улики моих измен. Но я так была поглощена работой и заботой о дочери, что у меня даже мысли не возникало о чем-то другом, а тем более об измене. Он никогда не предлагал меня встретить после работы, чтобы я не добиралась домой на автобусе, а могла бы с комфортом доехать с ним на автомобиле, ведь у него был свой автомобиль! Но при этом он не поленился выслеживать мои передвижения после работы и преследовал меня всюду. Я об этом узнала гораздо позже, и это привело меня в ужас.

Вечером я возвращалась домой уставшая, после работы я забирала Лилю из детского сада, а после отвозила на уроки музыки или танцев. Приехав уже совсем поздно, я не раз заставала мужа дома, выпивающим с какими-то неизвестными мне друзьями. В один из таких вечеров после ухода его гостей мы сильно поругались, он с остервенением бросил меня на пол и схватил за волосы, он тащил меня по всей комнате и пинал в живот. Бедная Лиля забилась от страха под письменный стол и кричала, умоляя его оставить меня. Он отпустил и, спустя несколько минут, ушел, выкрикивая еще вслед какие-то угрозы и оскорбления. Мы с Лилей оделись и вышли на улицу, чтобы успокоиться. Была зима, кругом лежал снег, ярко светила полная луна, как-то зловеще тихо и безлюдно было вокруг. Мы стояли на заднем дворе дома и ждали, когда он уедет на своей машине. Вдруг в нашем окне загорелся свет, он вернулся за чем-то, и нам стало страшно: а вдруг мы не сможем вернуться домой и будем на улице всю ночь… Через 5 минут свет погас, и мы услышали, как он уехал на машине, наверное, к своей матери. Мы подождали еще некоторое время, боясь возвращаться, Лиля говорила, что уже можно идти, что он не вернется, и не спеша мы побрели домой. Измученные легли сразу спать. Я долго плакала и не могла уснуть. Не могла поверить, что со мной это повторяется, только уже с другим человеком. Но почему? Почему все это происходит именно со мной? Я что-то неправильно в жизни делаю? Я родилась под несчастливой звездой? Что?

В тот вечер он собрал вещи и ушел к своей маме. Мама его, предполагаю, была безмерно рада нашей разлуке, она сразу меня не возлюбила и не приняла в свою семью. Она мне напоминала коварную злую ведьму, и я старалась с ней не общаться. Прошлым летом она позволила ему оставить меня одну больную краснухой и уехать в гости к родственникам, которые жили в другом городе. Это был просто отдых, который они хотели провести вместе, он и его мать могли перенести поездку на несколько недель позже, но их абсолютно не беспокоило мое состояние. Мы остались с Лилей вдвоем. У меня несколько дней был жар. На улице стояло лето, духота, температура +36 градусов, все мое тело покрылось красной сыпью и сильно зудилось. Все это нестерпимо раздражало меня, а кроме того, злило то, что всем на меня было наплевать. Надо было терпеть этот дискомфорт и, более того, заботится о «хлебе насущном». Я даже не могла выйти на улицу в таком состоянии. 5-летняя Лиля сама ходила в магазин, чтобы купить нам еду. Хорошо, что магазин был совсем рядом, прямо на углу нашего дома. Но неприятность состояла в том, что мы жили на 9 этаже, а Лиля боялась ездить на лифте, так как однажды застряла в нем и очень сильно напугалась. Она поднималась на 9 этаж пешком, а я с волнением ожидала ее дома. Район, в котором, находился наш дом, был не безопасный, по дороге на 9 этаж можно было увидеть шприцы, которые оставляли наркоманы, а также встретиться с самими наркоманами или маньяком, что приводило меня в ужас. Лиля возвращалась домой с героическим выражением лица. Она совершала каждый раз подвиг, принося домой пищу.

Выглядывая в окно в сторону магазина, Лиля произносила со вздохом: «Как было бы хорошо протянуть веревочку из нашего окна прямо к двери магазина, чтобы продавец переправлял нам еду в пакетике по этой веревке, а мы ему обратно таким же путем денежку». Глядя на нее, я думала: «Какая же жизнь ее ожидает впереди? Пусть ей в жизни повезет больше, чем мне, пусть ее обойдут неприятности и трудности стороной.»

Глава III

Первые два года совместной жизни со вторым супругом были сумбурными: мы то расходились, то сходились, это была какая-то аномальная зависимость. Мама часто мне повторяла, что остаться одинокой недолго, но потом будет тяжело, одиноких все время норовят другие люди обмануть или обидеть. При этом она говорила, что жить с человеком, который поднял руку, не нужно. Я не знала, что мне делать. Как же мне жить дальше?

Мне исполнялось 26 лет. Я отмечала свой день рождения в кругу близких и родственников в своей новой квартире. Все гости хорошо общались и веселились, и каждый по несколько раз спросил: «А где же твой муж? Почему его нет, и где его подарок?» Не было ни того, ни другого. Муж был одной ногой здесь, а другой — у мамы. Когда и где ему хотелось, там он и жил. Подарками он никогда меня не удивлял, точнее я даже не помню, чтобы он что-то дарил, кроме цветов, у него все время не было на это денег. Он нигде не работал. А в тот день он заявился поздно, когда гости уже расходились, принес скромный букет роз и с извиняющимся лицом протянул мне их. Стыдно ему вообще никогда не было, но неудобство он испытывал в присутствии моих близких.

Тетя моя всегда удивлялась: «Ты такая красивая, умная девочка! Что ж тебе так не везет с мужьями? Вот со вторым… Что ты в нем нашла? Он совсем тебя не достоин, еще и старше на 12 лет. С этим надо что-то делать.» Но что делать??? Я совсем запуталась в этой жизни.

Через пару недель я поняла, что я беременна. Эта новость для меня была неожиданной, но не неприятной. Возможно, к тому времени мне уже захотелось родить второго ребенка. Я надеялась, что с появлением этого малыша мой муж изменится, станет более ответственным. Первый опыт меня ничему не научил. Я была слишком оптимистична!

Узнав, что я беременна, муж и не подумал вернуться домой, чем и выводил меня из себя. Я призывала его отнестись к предстоящим переменам серьезнее, подготовить квартиру, мебель, соответствующие вещи купить и так далее. Но он просто перестал со мной общаться, сказав, что я истеричка и со мной невозможно разговаривать. Я стала чувствовать себя ненужной, очень страдала от этого, даже записалась на прием к психологу. Врач мне посоветовала постараться не думать об этом, больше находиться на свежем воздухе, посещать театры, выставки, культурные мероприятия, чтобы отвлечься и набираться только позитивных эмоций. Я последовала этим советам, но мое душевное состояние и накопившийся стресс отразились на моем физическом здоровье. Я стала плохо себя чувствовать, появились тянущие боли внизу живота. Доктор прописывал различные препараты для сохранения беременности и предотвращения выкидыша.

Было тяжело работать и вынашивать ребенка. Кроме того, надо было самой все приготовить к рождению малыша. Мама моя по возможности помогала мне по дому.

Лиля, видя мое нервное состояние, тоже стала беспокойной, она требовала к себе внимание, капризничала, спорила со мной. Она часто уезжала к своему отцу и его родителям, там ей было намного комфортнее. А мне одной было страшно оставаться дома. Я думала о предстоящих испытаниях и понимала, что мне одной придется растить этого ребенка, а в целом — двоих детей. Я не знала, как и на что мы будем жить дальше, ведь мой муж никогда меня не обеспечивал. Столько было всяких страшных мыслей у меня на протяжении этой беременности… А ведь я всегда мечтала о счастливой семейной жизни, чтобы муж заботился обо мне, а в период беременности особенно уделял внимание, окружал своей любовью и с нетерпением ждал появления младенца на свет. Но мне крупно не повезло, и от этого становилось нестерпимо больно и обидно. «Разве так в жизни бывает? Что у одной маленькой женщины столько страшилок за короткий промежуток времени! Когда это все закончится? И чем?» — много вопросов возникало в моей голове, но ни одного ответа. И даже не с кем было поделиться. Ведь любой мог мне сказать на это: а зачем ты выбирала себе такого мужа? А мне ведь другие и не встречались…

Дни и ночи сменяли друг друга и приближался день рождения малыша. Муж предлагал отвезти меня в родильный дом, когда придет время рожать. Он говорил, что беспокоился, вдруг скорая помощь не успеет приехать. И вот этот день настал. Я с самого утра почувствовала, что схватки начались. Позвонила мужу, чтобы он приехал. Попросила двоюродную сестру остаться с моей дочкой. Первой появилась сестренка, а мужа подозрительно долго не было, хотя доехать можно было за 10 минут. Я позвонила ему на мобильный, но он не брал трубку. Я уже начала волноваться. Он перезвонил через полчаса и сказал, что попал в аварию, кто-то сзади врезался в его машину, ущерб был не большой, но нужно дождаться полицейских. Опять я со своими проблемами осталась справляться в одиночку. Никогда на него нельзя было положиться. Пришлось вызвать скорую медицинскую помощь. Я позвонила маме, и она сказала, что подъедет к родильному дому, чтобы поддержать меня.

Карета скорой помощи приехала довольно быстро. Меня привезли в больницу, мама ждала меня уже там у ворот. Врач встретил меня, сказал медсестре подготовить все к родам и отвести меня в палату. Мама стояла на улице и разговаривала со мной через окно: старалась настраивать на лучший исход. С наступлением сумерек я отпустила маму и сказала, что позвоню ей, когда все закончится.

Потом объявился муж. Он приехал к своему другу, который жил прямо рядом с родильным домом, спросил, как все происходит, и затем тоже пришел навестить меня. Я, корчась от боли, даже не могла с ним разговаривать, и он быстро удалился.

После 22.00 ч меня повели в родильный зал. Все произошло гораздо легче, чем в первый раз. Родился сын у меня! Врач воскликнул: «Богатырь!» Он был весь волосатый: черные длинные волосы на голове и пушок по всему телу, этот детеныш был похож на меня. Сразу положили его мне на грудь и сказали, что можно покормить. Наступил самый долгожданный момент! Рождение произошло, ребенок на руках и сосет грудь, незабываемое ощущение радости и усталости одновременно. Появилась еще одна Новая жизнь на Земле!

Глава IV

Мы назвали сына Сэмуэль. После выписки из родильного дома, муж вернулся к нам. Он очень хотел сына. В первом браке у него была уже дочь, но он не был к ней особо привязан. Придя домой, я сильно заболела ангиной, поднялась высокая температура. Было очень трудно выполнять работу по дому, следить уже за двумя детьми в то время, когда постоянно держится температура и нестерпимо болит горло. Муж по началу помогал по хозяйству, но его ненадолго хватило. Он решил начать какой-то бизнес и каждый день уезжал из дома. Когда мне стало лучше, я подумала: как хорошо, оказывается, просто быть здоровой.

Я снова вышла на работу, хотя бы на пару часов в день, пока муж соглашался оставаться с ребенком дома. Но потом я поняла, что так работать я не смогу, я очень уставала, не высыпалась, и работодатель был не доволен, что я не могу полноценно работать. Так я стала домохозяйкой впервые в жизни.

Денег на самом деле очень не хватало. Муж, скрипя зубами, давал на продукты деньги, отсчитывая каждую купюру, и нехотя расставался с ними. Приходилось экономить на всем, в магазине высчитывать по какой цене и в каком количестве что можно было купить. Многие вещи мы просто не позволяли себе. Муж стал относиться ко мне пренебрежительно, делал замечания по каждому поводу: что не во время готов ужин или нет порядка в доме. Сначала я пыталась оправдываться, что я с двумя детьми просто не успеваю все делать: дочку надо было отводить в школу и забирать из школы, для этого мне приходилось одевать малыша, брать со собой в коляске, потому что я не могла его оставить дома одного, всем вместе нам приходилось идти в школу и потом обратно забирать Лилю домой. Целыми днями я крутилась как белка в колесе, не высыпалась ночами и не доедала. Но муж все больше унижал меня и просто относился как к служанке. Он упивался этой ситуацией, что я от него зависима, и вытворял все, что хотел. Я подумывала о расставании с ним. Это становилось не выносимо.

Как-то вечером, когда дети уже легли спать, муж задумчиво спросил, сдавала ли я анализ крови на ВИЧ. Конечно, во время беременности все анализы крови проверяются. Но меня интересовало, почему он переживал на этот счет? Он стал придумывать какую-то историю, что случайно столкнулся в больнице с проституткой, а у нее оказывается ВИЧ, но это еще не точно…

«Господи, — подумала я, — только этого не хватало! Где и с кем он вообще общается, если у него такие случайные связи?» Но больше мы к этому вопросу не возвращались и, слава богу, его опасения не оправдались.

Но пришла другая беда: не лучше, не хуже. У нашего маленького сыночка стало увеличиваться одно яичко, и это не останавливалось, все больше и больше увеличивалось. Несколько раз ходили к разным врачам, и все высказывали разные предположения. В итоге в возрасте 1 года ему поставили диагноз — рак!

Такое слово даже произносить страшно, не то, чтобы представить, как это может быть правдой. У меня никак не укладывалось это в голове. Постоянно думала об этом и плакала. Но слезы приходилось прятать, дети не должны были видеть плачущую маму. Это было очень тяжело.

Врач был опытный пожилой специалист и с первого взгляда было понятно, что для него это просто работа. Он выписал направление на анализы, сказал, что нужно будет всем обследоваться: и малышу и мне, так как мы оба должны лечь в больницу. Кроме того, в поликлинике нужно было оформить документы на квоту, чтобы операцию и лечение пройти бесплатно. И у меня началась беготня по врачам и больницам. Кроме того, мне надо было позаботиться и о Лиле, подумать, с кем она останется, пока мы будем в больнице, и это даже не известно, сколько протянется по времени. Лилю согласились взять к себе родители первого мужа, они ее очень любили и старались заботиться о ней. На самом деле они очень человечные люди. Лиля поговорила с ними, и они всё поняли и посочувствовали, что мне пришлось столкнуться с таким горем. Перед тем, как нам госпитализироваться, Лиля переселилась к бабушке с дедушкой. Она тоже понимала, что происходит, возможно не в полной мере, но даже слово «операция» наводило на нее ужас.

Муж тем временем планировал свою первую поездку в Японию. Он решил заняться автомобильным бизнесом: завозить подержанные автомобили из Японии под заказ частным лицам. Для начала он получил 4 заказа и предоплату за них. Кроме того, попросил денег у своей матери на дорогу и проживание. Ему повезло, что в этот период его сестра проживала в Японии. Они с мужем и детьми переехали туда из-за новой должности её мужа, он открывал там офис-представительство американского издательства одного известного журнала, в котором работал, он был американец. Конечно, его сестра и в особенности ее муж были не довольны тем, что намеревается в гости проблемный братец. Эта семья его не любила, так как он всегда создавал какие-то неприятности, которые затрагивали в последствии всех окружающих. Но мать попросила их отнестись к нему и его приезду терпимее, тем более что он планирует остановиться там всего лишь на 3 дня и потом поедет в другой город на севере Японии.

В тот день, когда мы поехали в больницу, муж полетел в «командировку». Как все вовремя и как удобно придумал! Чтобы не заботиться о нас, не ездить к нам в больницу каждый день, а заодно и отвлечься от основной проблемы — он решил улететь. Ну просто СУПЕР-МУЖ!

Все эти мысли крутились у меня в голове, когда мы с малышом Сэмом гуляли по территории детского онкологического центра. На улице было довольно прохладно, начало ноября, сумерки, небо затянуто серыми тучами, и мне казалось, что природа тоже прониклась моим горем и сейчас заплачет вместе со мной. Деревья вокруг стояли абсолютно голые с черными стволами и ветками, напоминающими старческие костлявые руки с корявыми пальцами. На кронах деревьев сидели стаи огромных черных воронов и громко каркали, как будто накликали беду. Вся эта обстановка напоминала мне фильм ужасов, в который я по ошибке попала. Но это была самая что ни есть коварная реальность, это МОЯ жизнь…

На следующее утро я выглянула в окно больничной палаты, а там все засыпано снегом: белым-бело. Снег продолжал опускаться на землю большими пушистыми хлопьями. «Что поделать?» — намекала погода — «Успокойся и прими все, как есть, ты ничего не в силах изменить…». Через час Сэма повезли в операционную. У меня началась истерика, я уткнулась в подушку на кровати и рыдала без остановки. Мне никто не мог помочь, совсем НИКТО!

В этом больничном отделении ВСЕ женщины со своими детьми больными раком, у них у ВСЕХ была такая же беда. Они все между собой общались, делились полезной информацией и впечатлениями, знали друг друга по именам и диагнозы чужих детей. Каждый месяц они снова встречались в этом месте, чтобы пройти очередной курс химиотерапии. И каждый месяц они замечали, что одного из детей уже не было, потому что этот ребенок недавно умер. Иногда дети умирали прямо в больнице, но чаще всего врачи старались выписывать пациента, если понимали, что он вот-вот умрет, им не нужна была плохая статистика. Но она была именно такой: почти все больные дети рано или поздно умирали.

Находясь в такой атмосфере, постепенно теряешь веру на лучший исход. Единственное на что я надеялась в момент операции — это чтобы исход оказался удачным, чтобы диагноз не подтвердился, может это все-таки не рак, а просто опухоль. Но диагноз РАК ЯИЧКА подтвердился. Врачи назначили химиотерапию. Появилась маленькая надежда на то, что это все-таки лечится. А может Господь поможет нам и все пройдет?

Лечение длилось полгода. Каждый месяц мы с малышом приезжали в больницу как минимум на неделю. Неделя процедур для нас оборачивалась неделей пыток. Анализы, капельницы, отсутствие аппетита, у Сэма начали выпадать волосы, все ручки были исколоты иголками от шприцов… это было как в аду. И каждый раз я возвращалась домой с надеждой, что эта болезнь вылечится, что эти все муки не зря, это пройдет и забудется как страшный сон. Каждый месяц я отправляла Лилю к бабушке с дедушкой, а когда мы снова встречались, то не могли оторваться друг от друга, как можно дольше сидели обнявшись, как будто боялись, что нас снова разлучат. «Я очень скучала по тебе, мамочка!» — нежно проговаривала Лилечка несколько раз. «Я по тебе тоже очень скучала», — отвечала я. А про себя думала: «Зачем этой маленькой девочке такие испытания? Ведь она ни в чем не виновата! Ни в чем…»

Глава V

Через полгода лечения химио и радиотерапии оказалось, что Сэму это не помогло. Ему становилось хуже, и в какой-то момент он просто стал кричать от боли. Поехали снова в больницу, доктор сказал, что рак не удалось остановить, метастазы, то есть раковые клетки стали расползаться по телу и обнаружена новая опухоль в брюшной полости. И снова курс химиотерапии, теперь уже более интенсивной. Мы стали бить тревогу и думать, какие другие варианты лечения могут быть. Видимо на родине врачи уже не смогут вылечить.

В данную проблему включился муж золовки Крис, американец — журналист, у него самого мать недавно умерла от онкологии, и он как никто другой понимал нас. Пробовал найти клинику в Америке, один из вариантов был госпиталь при католическом женском монастыре, где лечение могло быть почти бесплатным. Другой вариант — онкоцентр в Токио. Но в любом случае на все эти мероприятия требовалась огромная сумма денег. А у нас не было средств даже приобрести авиабилеты за границу.

Свекрови кто-то подсказал, что можно обратиться в министерство здравоохранения и получить там материальную помощь для больных детей, которых невозможно вылечить на родине. Другой выход — обратиться в благотворительные организации, которые именно для таких целей и собирают деньги. Свекровь решила на себя взять эту важную миссию по получении средств со всех возможных источников. Миссия была на простая, так как не каждый способен просить, унижаться и обивать пороги государственных учреждений. Но ей было не привыкать. Она много лет проработала директором школы. И она рьяно вступила в бой. Позже я поняла, почему она это делала с таким старанием. Совсем не потому, что она очень сильно любила внука. Больше всего она любила деньги. И в данном случае деньги она собирала не только на лечение внука, как я выяснила потом, приличную часть денег она отправляла сыну на его банковский счет для развития его бизнеса. Какая гениальная была идея! Воспользоваться такой страшной ситуацией, чтобы поправить дела сына, которые в результате все равно не принесли ему ожидаемых результатов. Не может дело принести хорошие плоды, если оно начато неправедным путем. Бог все-таки есть на свете! Он все видит, и мы в ответе за наши поступки, мы и наши дети. Так в будущем и получилось в нашей семье. Пострадал за все Сэм.

В результате переговоров с клиниками решили лететь в Японию. В Токийском онкоцентре доктор посодействовал с приглашением для получения визы в Японию. Коллега нашего американца Криса 58-летняя Хидеко сразу вызвалась помогать, как только услышала телефонный разговор о том, что 2-х летнему ребенку срочна нужна помощь. Она связалась с онкологическим центром и министерством иностранных дел, чтобы помочь оформить нам визу. Благодаря ей нам выдали визу в течение часа. Посол Японии сам лично увидев, что у меня на руках больной ребенок, задержался после рабочего дня и отдал распоряжение выдать нам визу как можно скорее.

На следующий день представители благотворительной организации приехали к нам домой, чтобы передать нам деньги на лечение Сэма. А один бизнесмен, услышав про нашу историю, решил посетить нас лично и пожертвовать 700 долларов на лечение Сэма. Я поняла, что он хотел сам лично убедиться в том, что средства пойдут по назначению. Это был благородный поступок с его стороны.

Получив визы и деньги, мы сразу же приобрели авиабилеты в Токио. День отлета совпал с 10-м днем рождения Лилии. У моей доченьки был день рождения, а я должна была улететь. Моя мама по моей просьбе заранее купила ей подарок — маленькие золотые серьги, такой подарок должен был остаться на долгую память обо мне. Улетая на 3 месяца, я даже не представляла, что меня ждет в Японии, и не знала, когда я смогу вернуться обратно и снова увидеться с дочерью. Лилю забрали к себе бабушка с дедушкой. Они же организовывали для нее вечеринку в честь ее дня рождения. Эта мысль меня успокаивала. «Боже, — в тот вечер думала я, — как хорошо, что у этой девочки есть хотя бы нормальные бабушка и дедушка, которые могут позаботиться о ней, как о своем собственном ребенке и даже лучше. Пусть у нее все сложится удачно!»

Перелет для нас оказался не легким: с одной пересадкой в Сеуле, а до Сеула еще 7 часов в воздухе. По дороге Сэм часто капризничал и жаловался на боли в животике. В ограниченном пространстве невозможно было ему чем-либо помочь, я старалась уложить его к себе на колени максимально удобнее, чтобы он мог поспать. Поздно вечером мы прилетели в аэропорт Нарита. Крис заказал нам ВИП сервис, чтобы мы быстрее прошли процедуру паспортного контроля и нам помогли с багажом. На выходе нас встречал муж, он уже был в Японии в тот момент, в очередной своей «командировке», само собой никак не запланированной специально для нас. Он вообще ничего не планировал, исходя из наших интересов, а только из своих собственных. Но так как он был уже там, зять отправил его встретить нас и привезти к ним домой. Дом у них был большой и просторный, они выделили нам комнату, где мы могли свободно разместиться.

На следующий день мы пошли прогуляться и осмотреть окрестности. Крис отдал Сэму детскую коляску, чтобы нам было удобнее передвигаться. Погода была очень теплая, начало ноября, светило солнце, все деревья и кустарники вокруг ярко зеленые, это не было похоже на нашу обычную осень с желто-красной листвой. Ничего в природе не предвещало беды, она как будто заботилась о нас и окружала своим особым теплом и поддержкой. В душе зарождалась большая надежда на помощь и старания японских врачей. Мы прогулялись по парку, по середине которого было большое озеро с плавающими уточками и жадно открывающими рты сомами. Люди вокруг улыбались, подкармливали птиц и рыб, бегали, играли с детьми… А я настраивалась на поездку в госпиталь.

Сэму предстояло обследование и сразу же было принято решение провести небольшую операцию по установке нескольких катетеров. С помощью одних подключали капельницы, чтобы поступали лекарства прямо в вену, с помощью других откачивали лишнюю жидкость из организма, так как почки Сэма уже не справлялись с такой нагрузкой, после многочисленных ядов они уже не работали как надо. Все это происходило в мой 29-й день рождения. Ни вечеринки, ни поздравлений, ни подарков, ни даже праздничного настроения в тот день. Начался еще один этап лечения.

Постепенно Сэму становилось лучше. Доктор прописал агрессивный комплекс лечения, качественно отличный от предыдущего, но предупредил, что он может как помочь в борьбе с раком, так и повредить другие здоровые органы. Та схема, которую проводили на родине, она не сработала по нескольким причинам. Одна из них — это несоблюдение графика процедур. Любая химиотерапия обязывает произведение инъекций в одно и то же время и с определенным интервалом. Чего наши врачи никогда не соблюдали, к примеру в выходные и праздники они отменяли всякие назначения, потому что так им было удобнее. Все это «лечение» не только не помогало, как объяснил японский врач, но еще больше усугубило ситуацию: некоторые органы сильно пострадали от приема ядовитых препаратов, а раковые клетки благодаря такому «произвольному графику» стали более устойчивы к эти ядам. И теперь японцы вынуждены были применить более сильные медикаменты.

Первый месяц все шло удачно. Сэм стал более веселым и активным, что указывало на то, что схема лечения работает. Его лечащий врач сказал, что если бы мы не приехали в Японию, то дома он не протянул бы и недели. Дни его были сочтены. Мы прибыли вовремя, но было бы лучше приехать сразу, как только обнаружили опухоль. Кто же знал, что в нашей стране такие безответственные врачи?

Мы с Сэмом находились постоянно в больнице. Только один раз нам разрешили прогуляться не долго по улице. Было уже холодно, середина декабря, но кусты и деревья еще были зеленые, свежим воздухом хотелось подышать подольше. Но надо было снова возвращаться в больницу.

Мы уже больше месяца находились там, и я начинала подозревать, что беременна. Не хотелось думать об этом, но с каждым днем все навязчивее были мысли об этом. Я спросила женщину-врача, как и где мне можно приобрести тест на беременность. Она нарисовала мне схему, как добраться до аптеки, и написала записку с моим вопросом на японском. Медсестра осталась присмотреть за Сэмом, а я побежала в аптеку. На следующее утро мои опасения подтвердились, я ждала ребенка. Это новость для меня была неожиданная и несвоевременна. Я не хотела быть еще более зависима от своего мужа. Если уйти от него с двумя детьми я могла бы, то с тремя… Это было нереально.

Я очень переживала об этом. Мне хотелось поговорить с кем-нибудь на эту тему. Муж был в Японии, но в другом городе. Когда он звонил мне, только тогда я могла говорить с ним, но не долго. Он никак не отреагировал на эту новость. Вообще последнее время отдалился от меня еще больше. Кажется, общение с сестрой тоже играло роль. Скорее всего они обсуждали меня не в лучшем свете. Однажды она приходила меня навестить, но совсем не долго, минут 15—20, видно было, что она торопится уйти и этот визит был только из вежливости. Она меня недолюбливала.

Через несколько дней пришел Крис, ее муж, первым делом он попросил меня никому не говорить об этом. Я поняла, что они с женой не разговаривают, и он не хотел бы, чтобы она была в курсе его посещений. Странная пара, подумала я. Хотя со стороны выглядели довольно счастливой дружной семьей. Как бывает внешняя оболочка обманчива! Я поделилась с ним своей новостью, ведь мне хотелось с кем-то поговорить об этом, и он на самом деле поддержал меня.

«Мои поздравления!» — произнес он тихо, так как Сэм рядом спал после очередной процедуры.

«Но я не знаю, что будет с Сэмом и вообще далее, как и что, как мне пережить все это…» — дрожащим голосом говорила я.

Крис понимал, что я имела ввиду. Он прекрасно знал моего мужа, даже лучше и дольше, чем я. Он понимал, что на него абсолютно нельзя положиться и мало того, от него можно ожидать только неприятности.

«Не волнуйся, — пытался успокоить меня Крис, — иногда в нашей жизни появляется то, чего мы совсем не ожидаем и переживаем сильно из-за этого, а в последствии это оборачивается чем-то прекрасным, неожиданно прекрасным!» И я благодарна ему за эти слова. Он принес мне несколько книг на английском, чтобы я могла отвлекаться и занимать себя чтением. Постоянное пребывание в стационаре было далеко не самым приятным местом времяпровождения.

Потом нас еще навещала Хидеко, коллега Криса. Оказывается, она все это время общалась с врачом Сэма, чтобы быть в курсе всего, что с нами происходит. Доктор сообщил ей, что нас почти никто не навещает, он переживал за мое эмоциональное состояние, чувствовал, что я нуждаюсь в поддержке. И Хидеко старалась давать мне эту поддержку, стала навещать нас почаще, больше разговаривать со мной, приносить вкусные и полезные в быту подарки. Мы очень подружились, и она стала моей второй мамой.

Японцы вообще очень внимательные и заботливые люди. Лечащий врач Сэма, узнав, что я беременна, порекомендовал обследоваться у гинеколога. Он предложил свою помощь по организации моего осмотра, записал меня на прием в этой же больнице и объяснил, как мне туда пройти. Это было мне необходимо.

Меня весь персонал старался поддерживать и помогать. Одна медсестра была тоже беременна, и я спросила у нее, где мне можно приобрести специальную одежду для беременных, так как обычная мне уже становилась мала и не удобна. Она посоветовала заказать по каталогу, помогла мне выбрать и оплатить, заказала на свой домашний адрес и потом принесла мне в госпиталь. Обо мне так раньше никто не заботился. Разве только мой папа…

Глава VI

Приближался Новый год. Праздник, которого ждут миллионы людей, тщательно готовясь к нему заранее, покупая украшения для дома и подарки своим близким. Я к этому празднику никак не готовилась. Для меня это был обычный день в обычной японской больнице. Но медицинский персонал позаботился о своих пациентах: врачи и медсестры подготовили небольшой концерт. Каждый сотрудник исполнил музыкальный номер, кто чем увлекался. Например, лечащий врач Сэма показывал фокусы, беременная медсестра играла на фортепиано, другие медсестры подготовили танец медвежат, все они были в новогодних костюмах. Они старались развеселить больных детей и их родителей, чтобы мы могли хоть немного отключиться от своей боли и прочувствовать приход праздника.

Крис тоже приехал на концерт, чтобы скрасить наше пребывание в госпитале в эти дни. Было очень приятно видеть близкого человека рядом и понимать, что ты в этом мире не один. Он привез Сэму подарки и сладости для меня. Когда Сэм разворачивал пакеты, Крис весело исполнял какие-то новогодние английские песни. Это выглядело так мило и трогательно! Атмосферу праздника Крису удалось создать специально для нас.

Честно говоря, я надеялась, что доктор разрешит нам уйти из больницы на пару дней в честь Нового года, но он был очень осторожен и предупредил, что состояние Сэма может внезапно ухудшится, поэтому нам лучше оставаться под наблюдением персонала. И его опасения были не безосновательными.

На третий день после нового года состояние Сэма резко ухудшилось. Поднялась высокая температура. Ночью появилась рвота, почему-то выходили сгустки крови из него. Я вызвала дежурную медсестру и попросила позвонить лечащему доктору. Она осмотрела Сэма, дала ему лекарство от температуры и ушла. Сэм ненадолго уснул. Мне тоже удалось немного поспать. Во сне я видела доктора Араки, это худенькая женщина в очках с короткой стрижкой похожая на мужчину, потому что она все время носила брюки и в белом халате непонятно было какого она пола. Она руководила операцией Сэма в самом начале, когда ему устанавливали катетеры. Это было в госпитале имени святого Луки. Проснувшись, я подумала: «Почему мне сейчас приснилась эта женщина? К чему бы это?»

Тем временем Сэму становилось все хуже и хуже, рвота повторялась все чаще и содержала все больше крови. Мне становилось страшно. Рано утром приехал его лечащий врач и сразу же назначил ему рентген. Эту процедуру ему сделали прямо в палате. Сэм начал задыхаться, ему трудно было дышать. Подключили аппарат, подающий кислород и я одной рукой держала Сэма, в другой — трубку с воздухом. Ребенок как будто таял у меня на глазах. Это приводило меня в ужас.

Медсестра и врачи подходили каждые 20 минут, чтобы осмотреть его состояние. Я не понимала, что происходит. Вдруг в палату вкатили устройство для реанимации со множеством трубок и других приспособлений для откачивания тяжело больных, это была экстренная ситуация. Весь медицинский персонал забежал в палату, меня вывели в коридор и оставили там одну. Все врачи и медсестры боролись за жизнь моего ребенка. Я стояла одна в коридоре и плакала так сильно, как я не могла себе позволить ранее, я просто не могла больше сдерживать этот поток эмоций, этот водопад, который обрушился на меня, и я не могла долго остановиться. Я не знала, что происходит с моим сыном сейчас. А вдруг он уже умер? А что, если мне сейчас выйдут и скажут об этом? Лечащий врач Сэма пробежал мимо меня, чтобы что-то еще принести, и когда он возвращался обратно, остановился рядом со мной на секунду и приказал мне строго: «Держись, тебе еще надо подумать о своем будущем ребенке, которого ты носишь.» Он убежал снова в палату. Я начала уговаривать себя успокоиться, доктор был прав: у меня будет еще один ребенок, о котором тоже надо позаботиться уже сейчас. Другая медсестра подошла ко мне со стаканом воды, и я начало жадно пить, глотая слезы и понимая, что это первый стакан воды у меня за сегодняшний день.

Солнце шло на закат. За окном начинало темнеть. Из палаты вышла молодая женщина-врач и подошла ко мне чтобы поддержать. Я со страхом в глазах спросила ее тихим волнующим голосом: «Он жив?» И я боялась услышать ответ на свой вопрос…

«Да, да, он жив» — сказала она ободряющим тоном и погладила меня по плечу. Из меня снова вырвались слезы, они без остановки текли по щекам огромными ручьями, словно горная река неслась вниз с большой высоты. Это было невыносимо осознавать, что твой сын на грани жизни и смерти, что ты стоишь в коридоре одна и рыдаешь, никого рядом нет, одна в чужой стране, один на один со своим горем.

Вышел лечащий врач, остановился напротив меня, и я поняла, что надо успокоиться. Он готовился сказать мне что-то очень важное. Увидев, что я уже настроилась воспринимать информацию, он начал объяснять: «Состояние у ребенка критическое. Агрессивное лечение, как мы предупреждали, негативно отразилось на лёгких, и он не может самостоятельно дышать. Мы временно подключили экстренную систему вентилирования лёгких, необходимо перевезти его в палату интенсивной терапии в госпиталь имени Святого Луки. Я уже связался с доктором Араки, она нас ждет. Быстро собери вещи надо ехать как можно скорее.»

Сэма переложили на носилки. «Его усыпили с помощью медикаментов, чтобы можно было принудительно очистить от крови лёгкие и подключить его к искусственному вентилированию», — пояснил мне доктор. Я прошла в палату, быстро оделась и собрала сумку, обычно я ее даже не разбирала полностью.

Целая бригада врачей и медсестер шли вместе с нами к машине скорой помощи. Сэма на носилках погрузили, потом зашли врачи и следом я. Водитель включил сирену и сигнальные огни на крыше автомобиля и понесся по вечерним улицам Токио как сумасшедший. Одна женщина-врач постоянно повторяла в рупор одну и ту же фразу на японском. Скорее всего это обозначало: «Уступите дорогу!» Лечащий врач Сэма поддерживал вручную систему вентилирования лёгких. Я сидела не двигаясь, дрожа от страха и волнения. Все это было далеко не кино про врачей и скорую экстренную помощь, это было со мной и моим ребенком! С той поры я долго не могла слышать сирену скорой медицинской помощи, каждый раз мне напоминало это тот самый день.

Нас привезли в госпиталь Святого Луки. Доктор Араки встречала нас у подъезда. «Так вот к чему мне приснилась доктор Араки», — подумала я. Новая бригада персонала подхватила носилки с Сэмом и повезла на 4 этаж в отделение интенсивной терапии. Там его переложили на кровать, оборудованную специально для таких случаев, подключили множество датчиков к маленькому тельцу Сэма, чтобы отслеживать температуру, пульс, давление и много всего, чего я даже не знаю. Мед. брат должен был постоянно находиться около кровати Сэма и следить за монитором. Подключили аппарат искусственного вентилирования лёгких, автоматизированные инъекции, чтобы необходимые препараты четко дозированно поступали в вену.

Все врачи и медсестры по очереди подходили ко мне и спрашивали, как я себя чувствую. Вдруг появилась Хидеко и начала обнимать меня, она искренне интересовалась моим состоянием и жалела меня. Оказывается, ей позвонил лечащий доктор Сэма и еще доктор Араки, они рассказали, что произошло и предположили, что мне понадобится поддержка с ее стороны, а может быть даже помощь. Хидеко позвонила Крису и порекомендовала им с женой навестить меня, так как ситуация вышла из-под контроля, случится может всякое как с ребёнком, так и со мной. Не получив от Криса внятного ответа, она решила приехать сама.

«Сегодня у меня день рождения и мы с другом ужинали по этому поводу в красивом ресторане, — рассказывала Хидеко, — Когда позвонили врачи один за другим, я сказала своему другу, что мы должны ехать, мы не можем сидеть спокойно ужинать, когда с Сэмом такое произошло. Мы сразу же попросили счет и мигом сюда, в госпиталь.»

Я не уставала благодарить ее за столь трогательное внимание. Это было для меня действительно важно.

Подошел лечащий врач Сэма и представил меня главному врачу отделения интенсивной терапии. Затем он предложил всем нам выйти и обсудить сложившуюся ситуацию. Мы разместились в столовой: я, Хидеко, врачи ракового центра и госпиталя имени Святого Луки. Мы все сидели полукругом, человек 7 или 8. Это было похоже на собрание.

Начал говорить наш лечащий врач. Он объяснил, что состояние Сэма на грани жизни и смерти, жизнь его сейчас на волоске, и в любой момент этот волосок может оборваться. Врачи делают все возможное, чтобы сохранить ему жизнь, но не гарантируют, что он доживет до утра. «Пожалуйста свяжись со своим мужем, — сказал врач, — Если он в Японии, пусть он срочно приедет и возможно увидит своего сына живым в последний раз, если успеет…» Я ответила, что постараюсь дозвониться до него, но я не уверена, что он сможет сегодня приехать, он в другом городе на севере Японии. Доктора переглянулись, быстро обсудили между собой во сколько отбывает последний поезд из этого города в Токио и заверили меня, что он вполне может успеть.

Я пошла в коридор к телефонному аппарату. Закинув монетки, можно было позвонить в любой конец света, не только Японии. На удивление муж взял трубку. Я объяснила все именно так, так сказал мне врач, передала его речь слово в слово и обрисовала важность всего происходящего, как только могла. Он меня выслушал, а затем стал рассказывать свои дела, намеченные на сегодня и завтра, и еще три дня. Для него это было важнее сына.

«Тем более, как ты говоришь, он в бессознательном состоянии, так какая разница, увижу ли я его сейчас спящим или через три дня мертвым, почти одно и то же. Я не поеду никуда отсюда, пока не закончу свои дела», — резко сказал он и я положила трубку.

«Как же я все это сейчас передам людям, которые меня ждут? Японские врачи все собрались, чтобы спасти нашего ребенка и переживают за него, как за своего собственного, а я зайду туда и скажу, что отец Сэма не приедет, потому, что для него бизнес важнее всего в данный момент», — стоя в коридоре обдумывала я. Сил уже не было даже переживать, я вспомнила, что в тот день ничего не ела, слезы обжигали щеки и губы… Надо было взять себя в руки и идти, идти к этим милым людям, чтобы сказать им правду, но как-то помягче.

Я зашла в комнату, и все разом взглянули на меня в ожидании новостей. Я сказала, что дозвонилась до него, но он не сможет приехать сегодня, а только через три дня. Наш лечащий врач опустил глаза, он все понял, видел его не раз и замечал, что я постоянно находилась в каком-то стрессе будучи с ним рядом.

Главный врач отделения спросил что-то на японском, и наш лечащий доктор ответил ему спокойно, а потом перевел мне на английском их короткий разговор: «Может она неправильно нас понимает или неправильно объяснила мужу?» — на самом деле спросил тот, на что наш лечащий врач ответил: «Она все правильно понимает и хорошо владеет английским языком, просто у нее такой муж…»

Все собравшиеся опустили головы и замолчали на минуту, они были шокированы таким отношением к своим близким. Мне хотелось провалиться под землю в этот неловкий момент.

Наш лечащий врач быстро нашёлся и решил поменять тему разговора, попросив доктора Араки позаботиться обо мне, так как я беременна, и найти для меня отдельную палату хотя бы на сутки, чтобы я могла нормально поспать, поесть и восстановить свои силы, они мне еще понадобятся.

Глава VII

Медсестра проводила меня в ВИП палату. Это был как будто гостиничный номер, ванная комната была прямо внутри, все было оборудовано по последнему слову техники, красиво и уютно. Хидеко предусмотрительно прихватила какую-то пищу из ресторана специально для меня, она еще раньше замечала, что я очень худенькая, и подумала, что я не доедаю постоянно. Это так и было: в больнице еду приносили только пациентам, а я таковым не являлась. Я доедала то, что не хотел есть Сэм, иногда покупала что-то в магазинчике на цокольном этаже. Но это было не полноценное питание.

Иногда мне снилось, что я в саду у мамы: греет солнце, вокруг все зелено, и цветут фруктовые деревья, которые бережно высаживал и выращивал мой папа, я сижу на траве, и мама приносит маленький детский столик, чтобы мы покушали на природе, я ощущаю запах горячего борща и свежего хлеба, передо мной большая тарелка с ярко-красным борщом и по середине крупная капля белоснежной сметаны, а рядом целая стопка свежеиспеченных блинов с золотистыми краями и стекающим сливочным маслом, и я с наслаждением поглощаю все это. Прямо во сне я чувствовала вкус этих блюд. Проснувшись, я мечтала о том, как вернусь домой и сразу поеду к маме, попрошу приготовить мне борщ и блины и расположиться на улице прямо в саду трапезничать…

«Как ты питаешься, дорогая моя, — спросила Хидеко, — ты же беременна, тебе надо кушать за двоих. Чего бы тебе хотелось поесть?»

Я ответила, не задумываясь: «Борщ — это такой русский суп.»

«Я знаю, что это такое!», — улыбаясь произнесла Хидеко, — «Однажды я путешествовала по России в молодости, когда работала журналистом. Это была забавная история! Я на самолете прилетела из Токио во Владивосток, а из Владивостока на поезде целую неделю ехала в Москву. Была зима, но я не ожидала, что в России зима такая холодная, и не готова была к морозам. Во время одной из остановок в Новосибирске я увидела в окно, как бабушка продавала на станции горячие пирожки, от них шел пар, и мне захотелось их купить. Я выбежала из вагона на улицу в пальто и туфлях, но без шапки (у меня не было шапки, ведь в Токио зимой не нужна шапка), купила несколько пирожков и вернулась на свое место обратно, вся, трясясь от холода. Я никак не могла согреться. Соседи мои — русские мужики пили водку и, глядя на меня, протянули стакан мне. Только после стакана водки я смогла наконец-то согреться, и тогда я поняла, почему все русские люди пьют водку! В таком климате без водки не обойтись.»

«Я скажу Крису, пусть его жена приготовит тебе борщ», -сказала Хидеко, потом пожелала мне спокойной ночи и удалилась.