Бесплатный фрагмент - Смерть. Чернеющий разум

Смерть. Чернеющий разум

Глава 1. История Серёжи

Неожиданно я очнулся и увидел снежно-белый глянцевый потолок. Кажется, память вернулась. Меня зовут Рома, и я изучаю смерть.

— Ты как? Что ты видел? — набросился с расспросами мой друг Алекс, он же мой однокурсник и соучастник в преступлении над самим собой. То, что мы сделали, ритуалом не назовёшь, тут нет ничего мистического и магического, — одна наука, но это я так считаю. И думаю, со мной бы поспорила старая ведьма, у которой мы выкрали состав. Это нечто, что убивает временно. Не знаю, может, мы ошибаемся, и оно не убивает, а только вгоняет в глубокий сон, но могу сказать одно — сердце перестаёт биться.

Я пожаловался, что видел ужас и принялся рассказывать бред про кролика, про маньяка, убитую девушку и даже чёрта. Я чувствовал себя погано, а ещё — рассказывать сны не мой конек. Но кому интересно слушать чужие сны? На всякий случай я рассказал их для Вас и сохранил во Вложении. Сон 1 и Сон 2, будет находиться в конце истории, как ненужный материал. Я сам не знаю, связан ли сюжет моих снов с тем, что произошло со мной. После пробуждения я стал другим…

Думаю, всем будет важно знать, как я вышел на ведьму и заполучил состав. Всё началось с моего младшего братишки, он с рождения был не такой. Не хочу сказать, что прямо-таки ненормальный с недоразвитой речью или законченный шизофреник, нет, тут было другое. На вид Серёжа был обычный пацан семи лет, никаких признаков нездорового ума, но периодически на него находило что-то, вспышки необоснованной агрессии. Он мог неожиданно встать и ударить и при этом не понимал, почему это сделал. Говорил, что не знает, что он не хотел. После таких инцидентов, он, конечно, плакал, умолял простить, обещал, что больше так не будет, но всё повторялось. А дальше всё стало только хуже. Вспышки агрессии появлялись всё чаще и чаще, Серёжа перешёл на вилки и ножи, чуть не убил маму и заколол меня. Маме он целился в шею ножом, и если бы я не подоспел вовремя, случилось бы непоправимое. Мне повезло в меньше, но это уже другой случай. Во время обсуждения летнего отдыха он воткнул в мою ногу нож, просто так, без причины. Объяснение этому было простое: «я просто не сдержался, прости». Что самое интересное, он всегда извинялся и сожалел о содеянном. И это не было лицемерием. Не знаю почему, но я верил ему, и не только потому, что это мой единственный братишка. Впрочем, всем было понятно, что растёт психопат, который не в силах контролировать эмоции. Но я бы сказал, что этих эмоций у него и вовсе нет. Во всяком случае, нет ничего, что предшествует этим эмоциям. В мире ничего не должно происходить просто так, всему есть причина, объяснение, но его агрессии не было причины, она возникала из ниоткуда, и это было странно.

Не знаю, важно это или нет, но в возрасте трёх лет Серёжа пережил страшную автомобильную аварию. Родная тётя Серёжи забирала его из садика по большой просьбе моих родителей, поездка на такси обернулась трагедией. Сама она умерла, а братишка серьёзно пострадал. Врачи целую недели бились за его жизнь, больше месяца качали жидкость из головы. Прогнозы были не утешительные: колясочник или полная отключка мозга. Но вот случилось божественное исцеление со странными последствиями. Ну, пожалуй, это было дьявольское исцеление, раз уж на то пошло.

Врачи разводили руками и всё, что могли предложить — изолирование в психиатрической лечебнице. Э-э-э, нет, нас такой вариант не устроил, слава Богу, родителей тоже. Я не хотел упрятать брата в психушку, и это не только из добрых соображений. Ненормальный брат — это клеймо на всей репутации семьи. Я так считаю и уверен, что не я один. Словом, дальше психологов мы не дошли, а позже и вовсе отказались от любой медицинской помощи и вмешательства. О жёстких выходках Серёжи с применением ножей и вилок, естественно, знали только мы. В противном случае, его упрятали бы без нашего согласия. И да, лечить проколотую ногу мне пришлось без помощи докторов, и эту боль я никогда не забуду. Впрочем, жаловаться об этом излишне, мы с друзьями учимся на медиков-хирургов и все уже находимся на последнем курсе. Так что ногу залатали мне без проблем и совершенно секретно.

Так родители придумали обратиться к нетрадиционной медицине. Я посмеивался над ними, так как никогда не верил в силу магов и колдунов. Мудро считал, что взрослым людям верить в такое абсолютный позор, даже называл это признаком ограниченного ума. Но вот незадача приключилась, мы удачно зашли к «бабке». Не веря и посмеиваясь над родителями, я всё равно поехал с ними. Надо же кому-то сдерживать малолетнего психопата, вдруг по дороге удумает чего. Папа был за рулём, а мама не справилась бы с ним одна. Да и я тоже, поэтому уговорил поехать с нами ещё и Алекса. Друг мой тот ещё проныра и жулик, а ещё оказалось, что он верит в магию. Смешно, ведь он почти квалифицированный хирург, мне было этого не понять. Впрочем, как выяснилось позже, он верил в целительные мази и поехал с целью «надыбать что-то интересное». И это ему удалось, но об этом чуть позже.

Бабка сказала, что моему брату нужно выспаться, мы удивились, но были не против. Она дала Серёже какое-то снадобье, как будто просто сок и он уснул. Бабка не разрешала приближаться к братишке, пока он спал. Сказала, что его восстанавливающий сон нельзя тревожить, и мы не находили в этом ничего подозрительного. Бабка назначила нам десять сеансов, каждый стоил немыслимых денег. Мы с другом кричали, что это шарлатанство чистой воды, но родители согласились. Бабка сказала, что не возьмёт денег, если мы не увидим результат после пятого сеанса. Увидели. Серёжка изменился, и это нам не показалось, он стал добрее — намного добрее, общительнее и веселее. Он больше не прерывал разговор посередине и не убегал неожиданно в комнату, как раньше. И с тех пор, как начались сеансы, — ни разу не срывался в гневе.

Стоит ли говорить, что родители продали дачу и две машины, чтобы расплатиться за сеансы? Но они не жалели об этом и не хотели прерывать их, надеялись только, что это долговременный эффект, и у Сережи не случится рецидив в будущем. Мы все были рады и начинали верить в способности бабки. Алекс же по серьёзному заинтересовался тем, чем же поит она моего братишку. Он не пропуска ни одного сеанса, продолжал ездить с нами в роли охранника, даже когда стало понятно, что это больше не требуется. Серёжа уже почти стал совершенно нормальным человеком.

На одном из сеансов какая-то истеричка заявилась к бабке и начала кричать о сломанной жизни. Как мы поняли, приворотный ритуал не удался, и что-то там приключилось с её женихом. Было интересно послушать, чисто для забавы. Несмотря на то, что она сотворила настоящее чудо с Серёжей, ничто в мире не заставило бы меня поверить в силу любовных зелий. Нельзя переделать разум человека и заставить его любить, я был в этом убеждён. С другой стороны всплывал аналогичный вопрос: а не сделала ли она тоже самое с нашим Сережей? Ведь, по сути, она изменила его разум, сделала добрее. Можно считать, что заставила его любить нас настолько, чтобы не причинить вреда. Или заставила любить всех людей сразу? Серёжа явно стал добрее относиться ко всем окружающим, но такое предположение было так себе. С другой стороны, она вполне могла предлагать всем один и тот же препарат. Почему нет, если эта штука вселяет доброту и любовь. Получается, и мы пришли за любовью. Мне недолго пришлось размышлять об этом, чтобы прийти к таким выводам. Сразу же захотелось подслушать разговор недовольной клиентки и бабки.

Истеричка кричала, что добьётся справедливости, обещала посадить бабку. Ведьма целительница вывела её на разговор, я последовал за ними тайно. Оказалось, что женишок девицы откинул концы. Она поила его любовным зельем, которую давала бабка, вот это уже заставило заволноваться. Я не стал дальше слушать их разговор, вернулся в дом и ворвался комнату, где спит братишка. Увидел Алекса, который во всю рыщет там, в поисках снадобья.

— Алекс, не надо, нарвёшься на неприятности, — сразу же сказал я.

— Я должен заполучить это, — ответил друг нервно, стуча кулаком в свою ладонь.

— Наверняка здесь кругом камеры, она не так проста, как кажется, — сказал я, подходя к брату.

— Умная дура, — усмехнулся Алекс, увидев сейф небольшого размера. Он сразу же взял его и начал запихивать в свой рюкзак. Последнего я не видел, тряс братишку в истерике, умоляя не умирать. Но он не дышал, сердце не билось. Я крикнул родителям, они тоже забегали, плакали, закатили истерику. Я врезал целительнице и, кажется, разбил ей нос. Она напомнила, что мы нарушили правило и потревожили Серёжу, уверяла, что всё хорошо, и он очнётся, типа находится в глубоком сне, о котором она нам рассказывала. В итоге через полчаса братишка открыл глаза, а нам было стыдно. Снадобье ещё больше заинтересовало нас, теперь уже и меня тоже, но бабка сказала, что это последний сеанс. Она испугалась и не только из-за разбитого носа. Думаю, и родители не были уверены, что хотят продолжать эти сеансы. Со смертью шутки плохи, они не верили в глубокий сон и считали, что бабка всё-таки убивает Серёжу и как-то через смерть влияет на него. Они не стали настаивать на сеансах, хотели перерыв. Бабка обещала не выдвигать обвинений за разбитый нос, если мы согласимся не распространяться о том, что она делала Серёжей, о снадобье и временной смерти. Мы с радостью согласились.

Через неделю я ездил к этой бабке договориться о продаже снадобья. Мы хотели завершить сеансы Серёжи уже у себя дома, но бабки там не оказалось, а дом был продан. Новые жильцы были не в курсе, где может находиться прежняя владелица. В общем, сбежала с концами. Только после этого Алекс признался мне, что выкрал сейф.

Глава 2. Жидкая смерть

Вскрыть сейф оказалось непросто, но Алекс нашёл нужных людей. Вообще я не одобряю подобные вещи, имею в виду кражу. Не знаю, откуда у него столько смелости. Я бы испугался и ни за что не пошёл на такое. Боюсь испортить репутацию, а ещё больше — попасть в тюрьму. Так что Алекс среди нас самый смелый в плохом и в хорошем смысле.

Второго моего друга зовут Борис, он на год старше меня и, в общем-то, серьёзный парень. К поступку Алекса отнёсся лояльно, с молчаливым безразличием. Несмотря на это, мы все знаем, что он не менее нас заинтересован изучением странного состава.

В нашей компании есть одна девушка, её зовут Эльза, и мы все в неё влюблены — в хорошем смысле и только по-дружески. Ну, о ней мне почти нечего сказать. Обычная девчонка, в меру с юмором, в меру скромная, не курит, не пьёт, не употребляет запрещённых веществ, впрочем, как и все мы. Хотя про себя я уже не уверен. Я один из первых, кто осмелился попробовать жидкую смерть. В шутку так мы назвали этот странный состав: чёрная, как смола жидкость, чем-то напоминающая жидку жвачку. Да, она омерзительно тянется, почти, как горячий сыр, растопленный в микроволновке. Но эта штука более нежнее, чем сыр, легко тает в любой жидкости, даже в масле, что показалось нам странным. Ведь обычно, что тает в воде, в масле не растворяется.

Жидкая смерть высыхает медленно, в результате каменеет настолько, что и молотком не разломить. Мы проводили эксперимент высушиванием, думали, что эта порция смерти уже уничтожена, чёрный камешек невероятной прочности не таял ни воде, ни в масле, ни в спирте. Мы с друзьями даже поссорились из-за этого. Алекс не готов был жертвовать бесценным составом даже в малом количестве. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не выясняли, откуда он берётся, из чего конкретно состоит. Тогда, казалось, получить ответ мы никогда не сможем…

Закаменелая смерть снова стала жидкой, мы оставили её в воде на ночь, постепенно она раздулась, словно гидрогель, и смешалась с водой. Не больше, не меньше в количественном составляющем. Мы выясняли наверняка, что это не живые организмы, не бактерии, чего я боялся больше всего. Терпеть не могу мелких существ. Если бы микроскоп показал хоть какую-то живую активность, меня бы и под пушкой не заставили это принять. А так я вызвался первым добровольцем на эксперимент «смерть». Мы всегда давали названия своим проектам и в данном случае не стали мудрить, «смерть» — просто и ясно и по существу. Но мне кажется, что пожалею о том, что принял жидку смерть. Не знаю, может это неправда, но я чувствую какие-то изменения в себе. И я ещё не понял, какие именно. От первой порции я проспал почти восемь часов. За это время увидел все эти кошмары про кролика, маньяка и прочую фантастику, про которую я рассказывал.

— Ну как, ты уже стал добрее? — подшучивая, спросил Борис.

— Ну да, наверное, — усмехнулся я неестественно. На самом деле, у меня было плохое настроение, и я не готов был к шуткам и веселью. Ещё бы, после увиденных кошмаров, вряд ли кто-то другой на моём месте смог бы радоваться.

— Алекс чуть в Париж не свалил, думая, что грохнул тебя.

Для меня было странно, что Алекс переживал больше всех за мою смерть. Видимо, он не боялся воровать, а вот убивать для него недопустимое преступление. Хотя речь не идёт о настоящем убийстве, я же сам хотел принять эту штуку, но думаю, он сильно испугался. Ведь, по сути, это его странный состав я употребил, он его выкрал и мог считать себя виноватым. Не знаю только, почему он решил, что во всём обвинили бы именно его. Мы все были замешаны в этом и в равной степени несли ответственность. И даже я — подопытный и рискующий собой. И тогда я был уверен, что рискую только собой…

— Я удивлён, что он так переживал, — выдавил я, осушив стакан с водой. За мной ухаживали, как за больным. Принесли в постель попить и фрукты. Это сделала Эльза, и мне было приятно. Вообще, я думаю, что больше всех запал на неё, но мы договорились «только дружба и работа». Всё было только так.

— Обо мне шушукаетесь? — спросил Алекс, который только что вошёл в кабинет. Помимо того, что он был самый смелый и с преступными замашками, он был ещё и самый предприимчивый. Ещё не завершив учёбу, начал организовывать бизнес под своим руководством. Арендовал место в клинике частной хирургии и у нас был личный кабинет, маленькая лаборатория и отдельная операционная. Мы решили зарабатывать вместе, хотя по существу, собирались работать на него. Впрочем, никто из нас не воспринимал его, как начальника. Мы были одной маленькой шайкой и творили нечто, — нечто незаконное, преступное и далёкое от хирургии. Мы не планировали так, но так получилось. И мы не могли начать свою деятельность, не получив дипломы. До окончания курса оставалось всего пару месяцев.

— Да о тебе. Не знал, что ты умеешь переживать, — решил я немного кольнуть Алекса. Мне он всегда казался слишком хладнокровным хирургом, а к пациентам относился, как к вещам, которые нужно починить. Конечно, мы в основном тренировались на трупах, но были практики и на живых пациентах. В общем, он всегда был немного суховатым, но выполнял свою работу чётко и правильно. Возможно, так и нужно, но я более человечный и добрый.

— Ну, ещё бы, нам тут трупы не нужны, — важно ответил Алекс.

— Нужны, нужны! Я ещё вернусь туда, — возразил я, выражая готовность выпить эту штуку ещё.

— Слишком добрые точно не нужны, — добавил Борис, — а то резать людей не сможешь.

Он имел в виду, что я не смогу оперировать. Мы все были уверены, что жидкая смерть делает человека добрее и спокойнее. Ведь мой братишка стал хорошим после сеансов мёртвого сна.

Глава 3. Потасовка в клубе

Почти каждый вечер мы с друзьями ходим в один и тот же ночной клуб. Я типичный ловелас, люблю тусить, немного выпить, обожаю девушек. В девушках я обычно люблю только их тела: стройные, молодые, их большие груди и длинные волосы. Я бы с радостью поимел всех девушек с такими критериями и не только в своём городе, но и во всём мире. Но не думайте, я не пустышка бабник, который не умеет любить. У меня, как говорится, есть душа, — я человек. И гордо заявляю, что я умею любить. И да, не всех подряд. У меня даже есть постоянная девушка. Её зовут Олеся, и у нас очень теплые отношения. Я бы даже сказал, — идеальные. Мы никогда не ссоримся, она всегда меня понимает и не задаёт лишних вопросов. А ещё она не знает, что я ей изменяю. И, слава Богу! Честно, я бы расстроился, если бы она узнала.

Я люблю Олесю, но я слишком молод, чтобы отдаваться только одной. Я обожаю секс и люблю делать это с разными, а ещё — мне нравится сравнивать девушек, обычно, относительно Олеси. Возможно, это дело привычки, но она кажется мне лучшей.

Сегодня обычная охота на девушек. Да, такой уж я, не умею упускать возможность «присунуть» кому-нибудь. Стройная короткостриженая блондинка притягивает мой взор. Я сразу же думаю о том, что у меня ещё не было девушки со стрижкой мальчика. М… думаю это необычно, можно для разнообразия. Она улыбается мне, значит, всё путём.

— Привет, позволь угостить тебя? — спрашиваю я. Девушка сидит за барным столиком, я намеренно не сажусь, хочу прочувствовать её настроение, в любую минуту готов обнять её за талию.

— Угости, — говорит она. Улыбка словно напечаталась на её лице. Неожиданно она кладёт правую руку на моё плечо, и я прямо вижу её желание, она жаждет страстный поцелуй, она хочет меня. Возможно, я придумываю, но у меня уже встал.

Я обнимаю девушку за талию, как и планировал, впиваюсь в губы страстным поцелуем. Она отвечает мне, и я удивлён невероятно. Даже самые распущенные девки не готовы были вцепиться в меня так сразу, но я не нахожу это странным. Мне всё равно, и ничего, что я не знаю её имени.

В следующую секунду появляется какой-то мужлан лет сорока, мерзко одетый с чудовищно злобным лицом. Не жирный, не стройный, но кажется достаточно сильный. Он пробирается свозь толпу, нервно отталкивая всех, кто случайно задевает его. Он сразу же подходит к «моей» блондинке и грубо хватается за подобие её волос.

— Ты что себе позволяешь, дрянь? Надеялась, что так я не смогу драть твои волосы? Отвечай!

Последнее слово он выкрикивает, бармен ошарашен, кажется, кто-то вызывает полицию. Но никто не собирается вмешиваться в семейную разборку. Он тянет её за волосы, заставляя откинуть голову назад. Замирая от страха, девушка отвечает:

— Да.

— Живо домой, — велит мужик и за волосы вытягивает её из барного стула. Спотыкаясь, девушка делает шаг в сторону выхода. Я тоже в шоке. Это вообще нормально, что такие типы свободно хотят среди нас? Это явно психопат уголовник с ярко выраженной агрессией абсолютно ко всем.

Я вижу, как парочка собирается уходить. Этот мужик словно не замечает меня. Он видел, как я целовался с его бабой, но, похоже, его это не заботит. Он злится только на неё, готов разодрать на части прямо здесь. И я уверен, что разборка ожидает её дома. Но я не готов отдавать её ему.

Не знаю, что на меня находит, неожиданный животный дух преобладает надо мной, и я останавливаю уходящего агрессора. Хватаю его за плечо и поворачиваю лицом к себе. Ничего не говорю, бью по лицу и сразу получаю ответный удар. Он сильнее меня. Натренированный агрессор, жестокий, беспощадный, весь его гнев сразу же обрушивается на меня. Я падаю на пол, и он начинает бить меня по лицу снова и снова, удар за ударом, и я чувствую, как скашивается моя челюстью и рот наполняется кровью. Кажется, мужик знает меру. Ощущая победу, он довольный встаёт и собирается уходить, но я не остаюсь лежать. Я живо поднимаюсь на ногу, бешеными глазами оглядываюсь по сторонам и вижу стеклянную бутылку. Я словно теряю последние капли своего разума. Бью мужика по голове, разбивая бутылку. В руках у меня остаётся только горловина разбитой бутылки. Я крепко сжимаю этот туповатый осколок и начинаю бить им противника по животу. Удар за ударом, осколок лишь частично вонзается в его брюхо. Кажется, удар бутылкой немного его дезориентировал и поэтому он не сразу соображает, чтобы начать сопротивляться. В следующую минуту меня оттаскивают четверо охранников.

Нас обоих вышвыривают из клуба. Похоже, никто не вызвал полицию, и я невероятно этому рад, а ещё удивлён. Такие потасовки редко обходятся без правоохранительных органов, но сегодня никому не было до нас дела. Или всё произошло слишком быстро… И я ошибался, когда думал, что кто-то вызывает полицию из-за грубого обращения с девушкой, видимо, я хотел видеть это…

— Оставь Жанну и это сойдёт тебе с рук, — говорить побеждённый агрессор, протирая ладонями кровоточащую голову. Похоже, я хорошо ему вмазал. Я от радости соглашаюсь и никакая Жанна мне уже не нужна. Я счастлив, что не попаду в тюрьму. Бегу за угол, боясь, что полиция всё-таки на подходе. Не знаю, правда это или нет, всё ещё надеюсь, что нет… за мной бегут Эльза и Борис.

Не знаю, что это было, но явно не проявление доброты. Я в шоке оттого, что сделал. А ещё больше — от невероятной ярости, которую испытывал во время этой драки. Я хотел убить мужика, для меня это была схватка на смерть. И мне повезло, что осколок оказался не острым…

Глава 4. Чёрное пятно

Борис и Эльза догнали меня довольно-таки быстро. Как только свернул за угол, я снизил обороты и просто встал, чтобы отдышаться. Кроме друзей никто за мной не гнался.

— Что на тебя нашло, братан? — с огромным осуждением спросил Борис. От произошедшего я был даже в большем шоке, чем все остальные. Я никогда ни с кем не дрался, ни за кого не заступался и вообще, мне всегда было наплевать на остальных, кроме самого себя. Не знаю, что именно изменилось, но я не чувствовал себя защитником Жанны, это было другое — просто гнев.

— Гнев, — ответил я коротко, вырывая это слово из собственных мыслей.

— Жидкая смерть повлияла на тебя? — спросил Борис.

— Точно она, чего спрашиваешь, — добавила Эльза.

— Получается, эта штука делает злым? Ты говорил, что Сережке стал добрее, — озадаченно сказал Борис.

— Да, но братишка изначально был злым, ну… у него же были приступы ярости.

Мне было не по себе называть Серёжку злым. Разве можно так отзываться о собственном брате? Поэтому я запнулся, но друзья меня поняли.

— Ты думаешь, она извращает наоборот? — весьма логично предположил Борис.

— Рано судить, я должен поспать ещё.

— Вы с Алексом уже сравнили томографии?

— Нет, они рванули сюда. Алекса я вообще не нашла, — пожаловалась Эльза.

— Нужно разыскать Алекса и собраться на совещание в больничке, — важно сказал Борис, набирая Алексу, — Не отвечает.

— Да… там Анька заявилась, устроила ему ревнивый разнос. Думаю, они уже у неё кувыркаются, так что оставь эту затею. Я тоже домой, — поспешил я сказать и зашагал в сторону дома. Борис и Эльза машинально последовали за мной.

— У тебя точно всё в порядке? Никого больше не изобьёшь по дороге? — опережая меня, спросил Борис.

— Никого не изобью, — уверенно ответил я на его злобную шутку. Честно, чувствовал себя немного странно, но скорее всего, это из-за больной челюсти.

Пришёл домой, родители ругаются. Отец пьяный и кричит на маму, в поисках бухла. Я чувствую, что это раздражает меня больше обычного. Это нехорошо, но раньше я всегда был на стороне пьющего отца. Не знаю почему, видимо мужская солидарность. Мать любит прятать от него деньги и выпивку, а отец, как дурак, отдает весь заработок ей, сам же всегда без гроша в кармане. И так всё время. Норма? Я считаю, что нет. Никогда не позволю женщине помыкать собой. Это не моё дело, конечно, раз обоих устраивает, почему бы и нет — я всегда так думал, и всё же неприятно осознавать, что твой батя слюнтяй и подкаблучник. Как думаю об этом, брр… даже мерзко становится. И чего я не похож на него? Ну совершенно не похож! Я часто задавался этим вопросом, иногда даже думал, что я усыновлённый, но это уже другая история. В общем, сегодня я был на стороне матери. Меня раздражал шумный отец. Зашёл в свою комнату и заперся, пока ещё ненароком не надавал родителям.

Я уснул и спал, как младенец. Хотя, кто там узнавал, как спят младенцы? Короче, снов я не видел. Закрыл глаза, прошло мгновенье, и вот звонит заводная мелодия мобильника. Я уже знаю, что это Эльза. Каждому другу я задал свою мелодию, чтобы не мчаться сломя голову, если это не Эльза. Да, я такой. Хоть мы все и договорились, что Эльза исключительно подруга, но я мечтал иначе…

— Приветик, — весело ответил я ей, и от сонного настроения не осталось и следа.

— Живо сюда, у тебя изменения, — резко ответила Эльза.

— Какие ещё изменения? — спросил я с безразличием. Меня, правда, это мало волновало. Чувствовал себя отлично и рад был общению с Эльзой. Но мне показалось, что о сексе я стал думать чаще…

— Пятно в левом полушарии. Надо проверить ещё раз.

— Ладно, сейчас приеду… — лениво протянул я. Несмотря на то, что предстояла встреча с ней, я не вспорхнул от радости. Ведь Эльза звала в клинику для нудных разговоров. Эротические фантазии мигом выветрились.

— Четверть второго, ты, что там дрыхнешь до сих пор?

— Ну да, — довольный ответил я, — после вчерашнего меня хорошо вырубило.

Сам же я подумал, что это не нормально. Потасовка в клубе произошла часов в одиннадцать вечера, стало быть, дома я очутился около полуночи. Я никогда не спал дольше десяти часов непрерывно. А учитывая, что прошлым днём я умирал на восемь часов и тоже, по сути, спал, — ненормально вдвойне. Об этом думать не хотелось. Только по дороге в нашу частную клинику, я задумался о том, что изменения могут быть опасными. И есть ли они у Серёжки? Если у меня они возникли уже после первого сеанса, что же там с его мозгами творится… за братишку переживал я больше, чем за себя.

Мы повторили томографию в надежде ошибки, но как обычно бывает в таких случаях, это не было ошибкой. Томография выявила небольшое черное пятно, конечно же, оно ассоциировалось с жидкой смертью. Как будто этот черный вязкий состав перебрался в мой мозг и застрял в нём. Стало как-то не по себе…

Мы обсуждали это весь день и весь вечер, договорились, пока что не засыпать мёртвым сном. Но если честно, мне хотелось повторить этот сеанс. Сложно сказать, почему. Это была, как зависимость, но я бы не стал сравнивать её с наркотической. Это скорее жажда отдыха, невероятное желание поспать… теперь, когда я спал, не чувствовал себя отдохнувшим настолько, как тогда. Только мертвый сон дал мне настоящий покой и отдых. Я хотел ощутить это снова. И неважно было, что мой мозг изменяется, неважно, что тогда я видел ужасные кошмары…

Глава 5. Самооправдание

Алекс, Эльза и Борис были взволнованы за меня, но один только я ходил нервный. На перемене чуть не подрался с однокурсником, который заявил, что разоблачит мои измены перед Олесей. Я сразу вспыхнул в ярости. Не стал даже слушать дальше, меня не волновал его компромат. Я просто прижал его к стене и собирался бить. Борис вовремя перехватил мою руку, и лицо смазливого мальчишки осталось целым. Если бы я избил сына директора, у меня бы точно были проблемы. Хотя, кто знает, может они уже появились… но я понял, что в настоящий момент у меня только одна проблема — неконтролируемый гнев.

— Ты совсем рехнулся? Ты знаешь, кто он? — спросил Борис, глядя вслед убегающему парнишке.

— Вылизанный педик! — кричу я громко, чтобы тот услышал. К слову, потасовка произошла на лестничной площадке. Скорее всего, парнишка испугался, что я спущу его с лестницы. Когда я прижал его, он стоял у самого края ступеньки. И да, это был лучший друг моей Олеси, и он действительно был неправильной ориентаций. Как бы то ни было, я никогда не выражался столько омерзительно на людях. Это только доказывало, что со мной что-то не так.

— Кем бы он ни был, он не претендует на твою Олесю и он прав, — серьёзным голосом сказал мне Борис.

Я сразу же попытался убедить Бориса, что ещё не свихнулся. «Все норм, приятель» его не устроили, но я постарался быть искренне убедительным. Вроде бы Борис поверил. Я слил всё на бессонницу и великую любовь к Олесе, остальным просил не рассказывать об этом, ибо вечером у нас намечается кое-что. Борис обещал.

Я отправился домой, благо, уроки уже закончились, и после несостоявшейся драки не пришлось слушать лекции мудрых учителей. Слова Бориса «он прав» бесили больше всего. Ненавижу признавать свою вину, но сейчас я бы не смог иначе. Я сам понимаю, что давно стоит приубавить похотливый пыл, но я просто не могу. Это сильнее меня… не знаю даже, как вам объяснить. Я люблю Олесю, не хочу её обидеть, но я просто не могу не изменять. Как это вообще так жить? Имею в виду, как жить, занимаясь сексом только с одной женщиной? А если она не хочет? Всё время ждать пока её высочество смилостивится и даст? О не! Не! Такое точно не для меня. Да и дело не только в сексе, просто иногда хочется другую. Даже не знаю, почему, — сравнить, вкусить. Не надо думать обо мне плохо. Знаю, многое такое не одобряют, но тот, кто однажды вступил на путь разврата, не может остановиться. Это очень сложно. Зависимость, как от курения. Вроде бы вредно, заслуживает некоторого осуждения, но можно обойтись и без этого, если немного помучиться. Только вот сразу встаёт вопрос, а зачем мне мучиться? Почему не получить удовольствие. Вот и я не знаю, зачем мне упрямо сохранять верность, которую вряд ли кто-то оценит. Верность — само собой разумеющееся штука, типа ты и я, и больше ничего, так же принято считать. Но верность — это как вода в кране, больше удивишься, если она исчезнет, а когда она есть, присутствие не замечаешь. Не знаю, как у других, у нас с Олесей так. И я думаю так.

Да уж, что-то я много рассказываю о том, что такое поведение нормально. Видимо, и сам считаю себя подлецом, много оправдываться — верный признак этого…

Когда Борис напомнил про ориентацию мальчишки, в голове пронеслись все мои похождения. Только за это полугодие я переспал как минимум с десятью девушками, но это не так уж много. Сами посудите, даже если в месяц спать с двумя, за полгода двенадцать набежит, а у меня столько не было. И потом, это только чистая математика. Я никогда не ставил себе целей соблазнить энное количество женщин в месяц. Не такой я омерзительный тип и вообще, я хороший. А ещё — я никогда не обижаю женщин. Никогда не бросаю после первого раза. Вроде как, это их задевает больше всего. Хотя, не буду врать, я никому не звоню после первого раза. Ну, там типа как получится дальше, оставляю всё на самотёк. Если начнёт настойчиво дозваниваться и писать, будет ещё свиданка, нет — скатертью дорожка. Даже самые настойчивые не выдерживали больше пяти встреч с абсолютно безразличным типом.

Кажется, я чего-то упускаю. Была одна баба, просто бешено влюблённая в меня. Ну, никак не хотела отставать. И ей было всё равно, звоню я ей или нет. Отвечаю на сообщения или нет. Если не отвечал на сообщения, — звонила на телефон, если не брал трубку, — поджидала у дома. Не спрашивайте даже, как она узнала, где я живу — проследила. Ну, прямо маньячка из мыльной оперы. Честно, становилось даже стрёмно, но постепенно всё устаканилось. Она поняла, что я готов быть с ней и с другими тоже, и ей это не понравилось. Постепенно она тоже слилась, конечно же, поскандалив некоторое время. Между прочим, я уже начал привыкать к ней, можно даже сказать, что она начала нравиться мне в постели, а мне очень сложно угодить… но это уже детали, порнуху рассказывать не стану. Не знаю, норма это или нет, но никто мне не нравится после первого раза, и второго я уже не хочу.

Вот иду в сторону дома и думаю об этой ерунде и своих похождениях. Ссора с Борисом немного растрясла мои мозги. Только вот я понял не самую лучшую истину: с тех пор, как я очнулся от мёртвого сна, хочу только трахаться или набить кому-нибудь морду. Это явно не сулит мне хорошие перспективы на будущее.

Я должен поздороваться с родителями, пожелать хорошего вечера и сказать, что я переночую у друзей. То же самое сделают Борис и Алекс, насчёт Эльзы пока неизвестно. Короче, уломал я шайку друзей пойти на ещё один эксперимент. Так сказать, в научных целях. Надо же понять, точно ли чёрное пятно в мозгу возникло у меня из-за «жидкой смерти». Они хотели повременить и заняться чтением, я конечно только расхохотался. Можно подумать, об этой штуке кому-то что-то известно. Ничего подобного и чтение ничем нам не поможет, только опыт… не знаю, может, сделаю себе хуже и буду более нервным, но я хочу этого. Так что вечером меня ожидает очередная вылазка в потусторонний мир. До смерти хочу смерти.

Глава 6. Собрание друзей

Наступил час икс, мы все собрались в операционной и расселись, кто где. Можно подумать, мы собираемся меня резать. Хотя, кто знает, может умирать временно куда хуже любой операции? Но мы и собирались это выяснить.

— Мы же договорились, что сначала обследуем Серёжку, — замолвила Эльза.

— Как ты себе это представляешь? — заговорил я, — Подойду к родам и скажу: а давай те как проверим, не гниют ли мозги у братишки?

— Зачем сразу утрировать, предложи плановое обследование. Тем более, что аппарат свой, платить ни за что не нужно, — весьма мудро поддержал её Алекс. Я чувствовал, что он тоже против моей повторной смерти. И да, аппарат не был свой, принадлежал клинике, но все арендующие врачи пользовались им по мере необходимости. Если намечалась покупка нового оборудования, в это тоже вкладывались все арендующие. Мы ещё только вступили в их ряды и до конца не поняли, как работает эта система. Почему арендующие хотят добровольно вкладываться в то, что не достанется им в случае, если договор аренды будет расторгнут? А так, клиника эта солидная, со взглядом на будущее. У нас самое новое оборудование и много возможностей.

— Я поговорю с ними, — обещал я сразу же, — но сегодня мне нужно отдохнуть.

Последние слова буквально вырвались из меня, я не хотел говорить так.

— Отдохнуть? Для тебя это отдых, значит? — возмущённо спросил Борис.

На том свете я побывал всего раз, но этого хватило, чтобы так уверенно хотеть туда вернуться.

— Хорош придираться, — потребовал я, — мы же все хотим понять, что это. Точно ли из-за этого возникло моё чёрное пятно. Кто ещё хочет быть подопытным?

На вопрос мой — тишина, и я чувствовал себя победителем.

— Мне сказали, что в баре ты чуть мужика не прирезал, — напомнил мне Алекс. Он не был там в это время, но эту историю знали уже все мои друзья.

— Я сорвался. Это было всего раз, — ответил я сразу же, глядя на Алекса, но Борис подло вмешался:

— Только ли раз?

Он сразу же кинул на меня осуждающий взгляд.

— О чём это он? — взволнованно спросила Эльза.

— Скажи им, — потребовал Борис. Я чувствовал себя загнанным в угол.

— Малость повздорил с Мишей, — признался я сразу же.

— Это теперь «повздорил» называется? — возмутился Борис, — он вцепился в него, как бешеный зверь.

— Погорячился.

Все смотрели на меня, как на психопата. Не очень приятная ситуация. Что мне оставалось сказать: «я больше так не буду?» Я так и сделал, только не настолько по-детски.

— Наверное, не выспался.

— Он спал до обеда и говорит «не выспался». Рома, ври убедительнее, — сетовала Эльза.

— Ребят, хорош уже делать из меня маньяка, — обиженно попросил я, — говорю же, сорвался, с кем не бывает. Я не исключаю, что это из-за жидкой смерти.

— Это повод пить его ещё? — сразу же спросил Алекс.

— Зато мы узнаем наверняка, — сказал я.

— Ему понравилось умирать, — добавил Борис. И он явно угадал правду.

— Может и понравилось. Я чувствовал покой.

— Судя по тому, что ты рассказал нам, это было мало похоже на покой, — напомнила Эльза. И в само деле, она была права. Я и сам не понял до конца, почему я снова хочу в этот «Ад». Реально, это кошмарное место было похоже на «Ад». Не знаю, с чего я это решил, видимо просто так чувствовал.

— Когда я умер там, мне было спокойно. Но дело даже не в этом, когда я пробудился, мне было спокойно. Я почувствовал себя новым человеком.

— Человеком психопатом? — кольнул Борис.

— Ты забыл, что чёрная смерть делает добрее? — напомнил я сразу же, несмотря на то, что эта теория теперь звучала по-идиотски.

— Значит, ты по доброте душевной продырявил мужику череп?

— Ну, я защищал девушку от психованного мужа, если подумать, то да, — бесцеремонно начал я оправдываться. Верите или нет, но даже сам я немного верил в это.

Мы ещё долго обсуждали моё поведение. В итоге пришли к выводу, что я не такой уж и плохой. Друзья боялись, что начну срываться сильнее и даже без причины, как мой братишка. Боялись, но эксперимент не отменили. Я убедил их, что сейчас мне это нужно, ведь я стал странным и нервным. Это было правдой. Я и сам питал глупую надежду, что повторная смерть сделает меня обратно добрым и спокойным… и друзья тоже надеялись на это, все хотели исправить ошибку. И они согласились…

Алекс хранил черную смерть в сейфе в рабочем кабинете, прямо, как та ведьма. Я вспомнил о ней и неожиданно ещё об одном:

— Кажется, старуха смешивала эту штуку с апельсиновым соком, — сказал я сразу же. Я же запивал «смерть» с водой и почти не разбавлял её.

— Думаю, это чисто для вкуса, — предположил Алекс.

— А если всё-таки нет? Если мы ошиблись и поэтому я стал злым?

— Если ошиблись, запивай колой.

— Я не шучу.

— Я тоже не шучу, это бред. Если бы еда в желудке имела значение, бабка предупредила бы об особой диете, — весьма умно предположил Алекс. Этого хватило, чтобы полностью меня переубедить.

— Все-таки выпью с колой, — согласился я упрямо, — может, разбавить надо было лучше, чтобы не скопилось в мозгу. Это то уж точно может иметь значение.

Я тоже хотел показаться умным.

— Возможно, и может иметь, учитывая, что эта резина падает комом в воду и сама по себе не растворяется.

Со сладкой газировкой «смерть» была ещё вкуснее. Я быстро размешал черную субстанцию в коле и жадно выпил.

Глава 7. Второе пробуждение

Узнать, о чём был мой сон Вы можете во Вложении «Сон — 2» в конце этой истории. Думаю, сам сон имеет отдалённое отношение к моей реальной. Я очнулся, а передо мной Эльза. Моргнуть не успел, — подсела рядом, приподняла мою голову и подсунула в рот стакан с прозрачной жидкостью. Конечно же, это вода, но я не хочу пить. Из вежливости делаю глоток и чувствую себя ребёнком. Что самое смешное — её ребёнком.

— Что ты видел на этот раз? — спрашивает Эльза.

— Да так, ерунда, просто сон, — ответил я лениво. Не было абсолютно никакого желания рассказывать ей этот сон.

— Ты был в том же самом месте?

— Нет, конечно, сны никогда не повторяются.

— Но ты говорил, что это не просто сон, — напомнила Эльза с умным видом. Ну да, я тоже так думал, но сейчас уже ни в чём не был уверен.

— Всё равно не повторяются, — сказал я и хотел на этом закончить все обсуждения.

— Значит, ты больше не видел бесконечность?

— Нет, я просто сбил кого-то и собирался бухать с братишкой, — я усмехнулся.

— Ты собирался напоить Серёжку? — удивилась Эльза.

— Да нет же, у меня во сне был другой братишка, кузен, — я сказал это и сразу же понял, что чувствую. У меня странная уверенность в том, что кузен существует. И мы с ним близкие друзья. Так странно, потому что это неправда. Отец был единственным ребёнком в семье, а у матери только одна родная сестра. Тётя Марта никогда не имела детей и не хотела их, и она уже умерла. Как-то я уже упоминал о ней, это она забирала Серёжку из садика, когда они попали в аварию. Если подумать, тот день проложил начало нынешним событиям и тому, что я здесь. В общем, я хотел сказать, что никаких двоюродных братьев у меня точно нет и дяди тоже. Мозг играет со мной странную штуку. Это делает сама смерть.

Рассказал я всё-таки свой сон и пожаловался:

— Сегодня я там был мало, или мне кажется. Сколько меня не было?

— Два часа, — призналась Эльза.

— Серьёзно? — я удивился. Мне казалось, что намного дольше. В любом случае, если я умер на столь короткое время, в этом Алекс виноват. Наверное, он одурачил меня и дал слабую дозу «смерти». Мне сразу же захотелось разозлиться на них всех, хотя мой коротенький вопрос «серьёзно» прозвучал дружелюбно.

— Да, мы снизили дозу, испугались убивать тебя надолго. Это была идея Алекса.

— Вот жидяра, — злобно сказал я и нервно стукнул кулаком по матрацу.

— Он же не из жадности это, — оправдывала его Эльза, — мы боимся за тебя. Если пятно не увеличилось, в следующий раз поспишь дольше.

— Ладно, проверяйте меня, — сказал я, усмиряя свой пыл. Я не чувствовал себя спокойнее, но здравый ум подсказывал, что психовать глупо. Тогда я точно не скоро получу новую дозу «смерти». Ещё больше чувствовал себя ребёнком, который должен хорошо себя вести, чтобы получить конфетку. Разве можно при этом оставаться спокойным? Да, я был зол на всех, но не выдавал этого сейчас.

— А вообще, я уже не понимаю, зачем мы это делаем? Зачем убиваем тебя? — сказала Эльза своё мнение, выдержав недолгое молчание, — со смертью не играют.

— А кто играет, я просто отдыхаю от жизни.

— От жизни не отдыхают, Рома. Если с тобой что-то случится, нас всех посадят.

— Вас это больше всего беспокоит? — спросил я сразу же. На секунду я подумал, что мою проблему удастся легко уладить, если я буду принимать «смерть» у себя дома, только под свою ответственность. Тогда, если со мной что-то случится, никто не сможет обвинить в этом друзей. Но Алекс на это не пойдёт, он не отдаст мне «смерть»… Это же сказала и Эльза, только иначе.

— Нас беспокоит чёрное пятно в твоей голове, и это мы виноваты в том, что оно там появилось.

— Не вы, а я. И вообще, если отдадите «смерть», я сам разберусь, что с ней делать.

— И что же? — с упрёком спросила Эльза, — проглотишь всё сразу и уснёшь навсегда?

— Я не собираюсь глотать всё, я ж не дурак, — важно ответил я. Но честно скажу, почувствовал себя суицидником. Точнее сказать, что на меня уже смотрят, как на суицидника. Не очень приятно. Они же типа считаются отбросами общества? Хотят жалости, а получают презрение. Не знаю, правильно ли я думаю, но мнение у меня такое. И я не собирался покончить жизнью, ни за что, не так глупо. Я просто хотел отдохнуть. Блаженство покоя ни с чем не сравнимое чувство, его хочется снова и снова.

Мы ещё долго это обсуждали. Сначала только с Эльзой, потом в палату вошли Алекс и Борис. А дулся на друзей за снижение дозы, но ничего хорошего этим не добился. Друзья стали думать, что я хочу покончить с жизнью. Мои уверения, что это неправда, словно не были услышаны. Но, черт возьми, это не правда! Зачем придумывать такое, ведь они же знают, что мне понравилось «спать». Они не «спали», и они не в праве судить. Жить я хочу, и буду хотеть.

Почти два часа ушло на болтовню с ними, но это с учётом обследования. В тот же вечер мне сделали томографию головы, но считаю — поспешно. Я сказал им, что это глупо. Даже если и произойдут изменения, то не так быстро. Но волнение не терпит ожиданий, они хотели проверить меня, как можно скорее. Я согласился.

Было около полуночи, когда я вывалился из клиники. Друзья не хотели отпускать меня, мы же договорились, что сегодня все ночуем там. Они предупредили родителей и я тоже. Честно, уж больно твердело в штанах, особенно, когда я смотрел на Эльзу. Но я не хотел портить репутацию хорошего друга, приставать к Эльзе не посмею даже под кайфом, а сейчас я не под кайфом. Решил просто уйти, соврав, что родители ждут. Друзья сопротивлялись, особенно Эльза, она даже вызвалась проводить меня до дома. Звучало заманчиво, и, конечно же, я не мог согласиться на это. Я бы нагнул её на пол пути до дома… да, я думал об этом, мечтал прижать в тёмном переулке. Я бы так не сделал, конечно, но фантазия разыгралась, а это уже нехорошо.

Пришлось вызвать такси, иначе бы не отстали. Одному бродить по ночной улице мне бы точно не позволили. Наверное, думали, что пути домой я набью кому-нибудь морду. Но сегодня мне больше хотелось изнасиловать кого-нибудь по дороге. И я подумал, что это прозвучало бы более правдоподобно. Но они не знаю об этом.

Меня проводили прямо до дверей такси. Это выглядело смешно. Вышли все, а Эльза даже открыла мне дверь такси, так и не выходила из роли заботливой мамаши. Ситуация казалась более, чем глупой.

Глава 8. Встреча с Олесей

Как только дверь такси захлопнулась, я назвал адрес Олеси. Это был даже не я, а моя похоть. Не знаю, как я планировал попасть к ней в первом часу, но тогда это не имело значения. Я просто хотел к ней, точнее — её.

Олеся живёт с родителями в двухкомнатной квартире. Я не могу ворваться к ней посреди ночи с требованием любви. Нелепо, но я всё равно поехал к ней. Благо, рассудок я не полностью потерял. Как только оказался у двери её квартиры, я набрал её номер по мобильному. И мне повезло, Олеся ответила.

— Открой дверь, — сказал я сразу же, будто она меня ждёт. И это вместо обычного привет, как дела. К моему удивлению, она не обиделась, но удивилась. Дверь открыла почти сразу.

— Я думала, ты шутишь. Что ты делаешь здесь в такое время?

— Пришёл к любимой девушке, — сказал я и прижал её к себе. Обнял за талию и впился в её губы. Поцелуй меня только раззадорил, я трогал её везде и был жутко небрежным. Грубо сжал ягодицы так, что Олеся вскрикнула, и явно не от удовольствия. Не знаю почему, но я ощущал себя в пьяном трансе и, наверное, выглядел, как мужлан из подворотни. Я был омерзителен самому себе и чувствовал, что-то не так. Это не я. Но к моему великому изумлению, моя грубость пришлась по душе Олесе. Она накинула лёгкую ветровку, взяла сумочку и куда-то меня повела. Похоже, её родители не поняли, что Олеся уходит, видимо уже спали. Вряд ли отпустили бы в такое время даже со мной. К слову, я знаком с её родителями и, они одобряют наши отношения.

Минут десять мы куда-то шли, оказалось, в гараж её родителей. Внутри было прохладно и очень темно. Проблему со светом решил её смартфон, остальное дело было за мной. Я взял её прямо на бетонном полу, по животному грубо и резко. Кажется, пережал запястье и у неё выступил синяк. Олеся сказала, что я принял какую-то дурь. Но я понравился ей таким. Было над чем задуматься.

Домой я отправился пешком, размышляя о своём поведении. Похоже, я немного напугал Олесю, но я узнал о её интересных желаниях. Улыбка сопровождала меня всю дорогу. Мы уже три года встречаемся, и она ни разу не намекнула, что ей нравится грубость. Странно. Беспокоило меня то, что она сказала по поводу моей трезвости. Сразу встал вопрос: это только из-за моей грубости или дело в другом? Возможно, первое, но это не выходило у меня из головы. Несмотря на мои многочисленные любовные связи, в постели я всегда был скромный…

Глава 9. Выстрел и доверчивая Регина

У порога меня встретил бухой отец. Какой-то нервный, орёт на маму «не лезь», а та пытается удержать его.

— Что приключилось? — спрашиваю я, а мама отвечает:

— Побить Абдула хочет.

Абдул это наш давний знакомый, когда-то был другом семьи. Я был ещё ребёнком, когда у них с отцом случился разлад. Насколько я знаю, всё произошло из-за общего дела. Они с отцом открыли ресторан, вроде как, вложились вместе, но Абдул кинул отца. Как-то хитро сместил и остался один у руля. Не знаю, как он там провернул это дело, я был тогда ещё маленький, учился в школе во втором классе. Знаю только про конфликт, не более. Но я думал, что проблема давно улажена. Не по справедливости, конечно, и всё же. Не знаю, почему отец внезапно взъелся на Абдула, но кричал:

— Проколол колесо.

Не знаю, что за бред. Абдул серьёзный мужик, чтобы так ребячиться. По-моему, врёт отец… а ещё я заметил у него пистолет. События разворачивались совсем не так, как я хотел. Мама плакала и просила удержать его, но я не смел. Бухого отца ничто не удержит и лучше ему не перечить. Я просто пошёл за ним.

Отец заметил, что я слежу за ним. Подозвал меня с криком:

— Я тебя видел, иди сюда.

На его бешеном лице было только одно желание — чтобы я поскорее убрался.

— Не лезь в дела взрослых, — сказал он строго.

— Это тебе зачем? — спросил я, схватившись за пистолет. Не знаю, о чём я думал… наверное ни о чём. Как будто я не знал, что отпечатки пальцев на чужом оружии не очень хорошо. Но я же не знал, что будет дальше… — дальше события развивались хуже некуда.

— Это зажигалка, — с дурацкой ухмылкой сказал отец.

— Я идиот, по-твоему? Пришить кого-то собрался?

— Поговорить.

Отец сразу поймал такси и велел мне сесть.

— Сейчас поедешь домой, остальное потом обсудим, — сказал он мне. Слушаться, разумеется, я и не думал, но спорить с ним было бесполезно. Я сел в машину, отец назвал наш адрес таксисту. Дал мне денег. Чему я удивился, — так это наличию денег в его кармане. Учитывая его привычку до копейки отдавать маме, это уже было странно. Когда таксист выехал, я назвал другой адрес. Всегда был умнее доверчивого отца, и я знал, куда он собрался: в ресторан Абдула. Больше не куда, если он собрался бить его или убить — отправится туда. Вот как раз последнее я и собирался предотвратить… у меня возникло странная уверенность, что должно случиться убийство. От отца веяло нечто, и я не мог понять, что именно. Я как будто читал его мысли, или даже ауру. Моя уверенность была сильнее предчувствия… и я не собирался допустить это.

Мой отец не убийца, он вообще такой паинька мужик, и я не понимал, что с ним произошло. Но больше всего я не понимал себя. И уже не сомневался, что с моей головой творится нечто. Только я тогда не знал, это способности или странное помешательство…

В ресторан заходить отец не стал, долго наблюдал за Абдулом через занавесь стеклянных витрин. Потом раздался выстрел. И это стрелял мой отец. Потом просто взял и ушёл. Неужели он надеется, что это сойдёт ему с рук? Я сразу понимаю, что нет. К ресторану идёт его дочка Регина и видит моего отца. Он, как идиот, пытается прятать лицо под кепку. Если Регина зайдёт в ресторан и найдёт отца мертвым, сразу станет ясно, кто виновник. Я чувствую, что должен задержать Регину.

Не могу ничего придумать, чтобы сделать это. Чувствуя себя идиотом, претворяюсь слепым. Регина меня не знает, но трюк работает. Завязывается диалог, в котором я прошу о помощи.

— Поводырь удрал за щенком, а я немного заплутал.

Девушка соглашается проводить меня. Какие же милые и наивные девчонки. Я ещё не знаю, что с ней сделаю. Называю ей адрес нашего гаража. Город у нас не слишком большой, но тут приличное скопление многоэтажек. Частных домов не так уж много, только у самых-самых состоятельных. А вот гаражи есть почти у каждой семьи… построены они как-то все одинаково и для них отводится отдельная территория. Девушка быстро догадалась, что по адресу, который я назвал, как раз-таки расположена территория гаражей.

— Здесь не может находиться Ваш дом, — сказала Регина, больше удивлённая, нежели испуганная. Я не растерялся.

— У нас тут гараж, меня там племянник ждёт. Мальчишка лет семи.

— В такое время? Что может делать ребёнок один в гараже?

Моя ложь начинает становиться нелепой даже для меня самого, но я не думаю, просто говорю. А ещё я странным образом чувствую, когда она мне верит, а когда нет.

— Я отошёл в киоск за сигаретами, должен был скоро вернуться. Как я уже говорил, подвёл поводырь, без него, я как без ног.

— А почему племянник вас не проводил?

— Я дал ему задание. Гараж готовим к продаже, забираем все нужные вещи.

— И давно он там один?

— Мне кажется, что больше часа, — сказал я, расстроенным голосом. И я чувствовал, что девушка снова верит мне. Её сомнения развеялись.

Как только мы отрыли дверь нужного гаража, я ударил её по голове строительным феном. Вещь не очень тяжёлая, но это первое, что попалось мне подругу. И это её вырубило. Регина даже не успела удивиться. Что делать дальше, я пока не знал. Просто сел и задумался.

Глава 10. Вариации будущего

Я чувствовал себя, как во сне. Зачем привёл сюда Регину и почему ударил, я пока не знал. Просто делал это, словно так и надо. Вроде бы я в норме, но и не очень… иногда делаешь что-то, но не можешь объяснить, почему. То, что отец пристрелил Абдула, ничуть не оправдывало мой поступок. И уж тем более, это не должно было послужить поводом трогать Регину. Она была ни причём и не факт, что заметила моего отца около их ресторана. А ещё я не был уверен, что отец пристрелил Абдула. Если бы он сделал это, витрина ресторана должна была разлететься на тысячу мелких кусочков. Может, он стрельнул в воздух, передумал в последнюю минуту и пустил пулю мимо? И я думал об этом, сидя около тела Регины. Мне нужно было принять решение: что делать с ней дальше?

Время тикало не в мою пользу, часы показывали третий час. У меня появилось предчувствие, что Регина скоро очнётся, а предчувствие меня не обманывает. И в этом я уже успел убедиться, судя по тому, что отец стрелял. Меня озарило «предчувствие». Это оно привело меня к ресторану Абдула и заставило следить за отцом. Можно было не гадать больше: отец стрелял в Абдула. И неважно, что это не похоже на моего отца. Он поехал к Абдулу с целью убить его, я чувствовал его цель, желание и план, я знал весь его внутренний мир и почерневшую ауру. Каким-то образом я стал понимать сущность любого человека, достаточно было представит или увидеть его…

Я резко припрыгнул и забегал по гаражу в поисках скотча. До пробуждения Регины оставались считанные минуты, как будто кто-то пре до мной стоял со странным радаром и подсказывал мне состояние её организма. И не только это… с помощью странной способности я попытался найти скотч. Он точно здесь есть, я это знал наверняка.

Я попытался представить, где может находиться скотч. Это было необычно, в некоторых местах я не мог его представить, словно нахождение там скотча за гранью реальности. Потом я понял, что я нигде не могу представить нахождение этого скотча, кроме как в своей машине в бардачке. Кто его клал в бардачок? Я снова пытаюсь это представить, потому что точно это был не я. Я давно никуда не ездил на своей развалюхе… и я представил отца. С тех пор, как мы продали транспорт родителей, чтобы расплатиться с ведьмой, мы делим мою машину между членами семьи. Когда родителям нужно, они пользуются моей машиной и заходят в гараж. А ключи мы условились оставлять под металлическим бидоном в углублении среди прочего барахла. Да, это небезопасно оставлять ключи рядом с машиной в гараже, но мы решили так поступить для удобства. Если кто и надумает угнать мою старую железяку, нужно сначала открыть гараж и догадаться, что ключи рядом. Задача почти невыполнимая, как и вероятность того, что кто-то захочет угнать такое…

Смотрю на колесо своей машины и вспоминаю слова отца о проколотой шине. Всё сходится, одно колесо, действительно, спустило. Но проблему решить можно, запаска у меня есть. Спешу к бидону и достаю ключи, благо, они оказываются на месте. Открываю машину, бардачок и убеждаюсь: скотч там. Беру его и бегу к Регине. Обматываю её руки к спине и соединяю вместе ноги. Рот заматывать не стал. Если захочет кричать, пригрожу ударить кулаком по лицу и выбить зубы. И я заранее знаю, что это заставит её заткнуться. Каким-то образом я на 100% чувствую, как она себя поведёт в тех или иных обстоятельствах. Как будто у меня в мозгу встроен генератор событий будущего. Я мысленно подставляю определённое событие и в точности знаю, как именно оно будет развиваться. Мне нравится эта способность. И она точно появилась после второго пробуждения.

Я не заклеиваю рот Регине. Зачем блокировать ей нормальный доступ кислорода, если можно этого избежать. Я смеюсь: «она испугается кулака». Почему-то это меня забавляет, я даже знаю, почему. Мне нравится, когда меня боятся, особенно, если боятся девушки. Это связано с эротическими отклонениями. Я прямо так это и называю, потому что так это называет подавляющее большинство людей на планете. Я и это знаю, мне доступна всемирная статистика мнений. И это не та статистика, которая собирается путём подписей и опросов. Что-то другое… Я представляю, что я буду разговаривать с Региной, и мы куда-то едем, я за рулём, а она на заднем сидении машины. «Так и надо поступить» — думаю я. Начинаю тащить её тело на заднее сиденье машины. Чувствую, тяжело и это меня раздражает. Я же парень, вроде бы и не слабый, иногда хожу в качалку, но закинуть тело девушки на заднее сиденье машины получается с трудом. Но я справился.

Завожу машину и жду, когда она прогреется. Тем временем стукаю ладонью по рулю и пытаюсь представить, что будет дальше. А дальше надо открыть дверь гаража, чтобы выехать. В этот момент Регина начинает пробуждаться, у неё болит голова… я тру свой затылок, будто, чувствую её боль. Со мной происходил что-то очень странное. Я не должен чувствовать чужую боль. Такое ощущение, что я не до конца нахожусь в своей реальности. Эти ощущения сводят с ума. Я не хочу ничего представлять, но просто не могу совладать с собой. Когда можешь видеть будущее, сложно не заглянуть в неё. Это превращается в мою привычку, — вот что сводит с ума.

Я думаю, а зачем я заглядываю в будущее? Могу ли я изменить его? Не знаю… пока мне сложно ответить на этот вопрос. Регина пробуждается, я оборачиваюсь в её сторону и убеждаюсь в этом. Но сейчас я должен был открывать дверь гаража. Вот он ответ — я изменил это будущее, всё происходит совсем не так, как должно, и это потому, что я предвидел это будущее. И не просто предвидел, я хотел его изменить. И у меня следующий вопрос: могу ли предвидеть более далёкое будущее или только то, что у меня перед носом… зачем это мне? Задаюсь я вопросом, но не могу контролировать любопытство. Перед глазами проносятся разные картины будущего. Я пытаюсь представить всё так, как хотел бы, но у меня не получается. Это очень странно, как будто теперь не я контролирую своё воображение. Теперь воображение — это разные фрагменты прошлого и будущего.

Я пытаюсь представить ресторан и заглянуть в прошлое. Мне нужно знать, что с Абдулом. Вместо этого вижу будущее. Полиция, территория оцеплена, меня показывают в новостях и дохлую рожу Абдула. Отец стрельнул ему прямо в висок, хватило одной пули. Он хороший стрелок, но убийца никчёмный. Хотя, если учесть, что за это убийство взяли меня, то это не совсем правда. Но отец не хотел, чтоб обвинили меня…. Он плохо протёр пистолет, на торце рукояти остались мои отпечатки. Неужели этого было достаточно, чтобы посадить меня? А как же мотив? Он есть только у отца, и это его пистолет. Я заглядываю ещё дальше в будущее, и оно мне не нравится. Я нахожусь под стражей до суда в течение всего времени расследования, а это почти два года. В конце-то концов, меня оправдывают за нехваткой доказательств моей виновности, у меня очень хороший адвокат… в том будущем Регина мертва. Я заглядываю и в её будущее. Она умирает в подвале от голода, и это всё из-за меня. Я запираю её там и больше не прихожу к ней… так происходит потому, что меня берут под стражу по подозрению в убийстве Абдула. Подучается, сейчас я собираюсь отвести Регину в подвал своей дачи…

Её смерть шокирует мой разум. Я представляю это и как будто чувствую её предсмертные муки. Я не хочу, чтобы она умирала от голода. Такой сценарий мне не нравится, мне кажется, что я вообще не хочу убивать Регину. Я представляю, что отпускаю её, но тогда картина будущего меняется против меня. Я в тюрьме за похищение Регины, причинение вреда и убийство Абдула. И это всё неправда, и это не доказать даже моему адвокату. И мой адвокат меняется… кажется, тот адвокат, который сумел оправдать меня за убийство Абдула, не берётся защищать потенциальных похитителей женщин и насильников. Но я хочу переиграть всё эти события, и тогда адвокат мне не понадобится вообще.

А что, если спрятать тело Абдула? Я сразу представляю это будущее. И о, да! Никакой полиции, я получаю диплом. Вижу, как я делаю первую удачную операцию. Нашу клинику показывают в новостях, меня и Алекса превозносят на пьедестал почёта. Мы сотворили чудо, и спасли умирающего. Мне интересно знать подробности этого события, но чувствую, что хорош заглядывать в будущее. Время идёт, а я сижу на месте… мне нужно торопиться. Регина начинает орать во всё горло:

— А-а-а, помогите. А-а-а, кто-нибудь.

Я это предвидел и закрыл двери и окна своего автомобиля, именно поэтому не стал открывать дверь гаража во время её пробуждения. Кажется, я каким-то образом умею чувствовать самый удачный для себя вариант будущего. Я знаю, что я должен делать, чтобы мне было хорошо. Я поворачиваюсь к Регине и подношу кулак к её лицу, почти касаюсь носа и губ.

— Заткнись, если зубы нужны, — грубо предупреждаю её. Она смотрит на меня испуганными глазами, её страх наполняет моё сердце странным теплом. «Как же это приятно» — думаю я, но это не должно быть приятно… тут снова что-то не так, но у меня нет времени разбираться в своей душе. Я должен спрятать тело Абдула.

Регина сразу умолкает, а я улыбаюсь. Знаю, что нужно делать. Выхожу из машины и открываю заднее сиденье. Регина лежит не на сиденье, а валяется внизу.

— Пожалуйся, не надо, — молит она. «А зачем? Она знает мои планы? Знает, что я сейчас собираюсь сделать?» — думаю я. От страха она просто говорит и сама не знает, о чём просит. Она не договаривает слова, но я знаю все её чувства. Сейчас для неё главное, чтобы я не приближался. Она меня боится. Её страх заставляет приятно трепетать мой разум, но я стараюсь не думать об этом. Я хватаюсь за её волосы и ударяю кулаком по затылку. Я точно знаю куда бить и с какой силой, чтобы она потеряла сознание. Я даже знаю, сколько именно она будет в отключке. Приблизительно полтора часа, и этого хватит, чтобы я вывез тело Абдула.

Из багажника достаю одеяло и прикрываю тело Регины. Я знаю, что нужно поступить именно так. Когда я буду в ресторане упаковывать тело Абдула в мешок, мимо моей машины пройдёт бабуля. Она не вызовет полицию, ей покажется, что у неё галлюцинации. Но в будущем её будет допрашивать полиция, потому что будут искать Регину. Это не приведёт ко мне, но даст зацепку на модель машины похитителя и лучше, чтобы бабка не видела Регину.

В багажнике я вижу сменное колесо и понимаю, что придётся им воспользоваться. У меня проколота шина. И почему я не учёл это? Мысленно строю новую модель будущего и понимаю, что она совсем не новая. Замена колеса и потеря времени не меняет ничего. Делаю это в своём ритме. Открываю гараж и выезжаю за Абдулом.

Глава 11. Вывоз трупа

Всё идёт по плану. Приезжаю в ресторан и там никого. Никто ещё не обнаружил тело Абдула и не вызвал полицию. Я знаю, что Абдул мертв, и если я не спрячу его тело, неприятности ждут именно меня. Пробирает неприятная дрожь от подобной несправедливости. И я до сих пор не верю, что это на самом деле. Как отец мог стрелять в Абдула? Кто или что надоумило отца поступить так? Мне кажется, я могу понять это и задаваться вопросами ни к чему. Я обладаю неведомой и великой силой, как будто вся информация вселенной у меня в голове. Стоит только захотеть, и я получаю доступ к любым данным: к прошлому, настоящему и будущему, но и не только. И я понимаю, что у меня нет времени разбираться в мотивах отца, это может подождать. Я отвергаю импульс странного радара в своём мозгу, который хочет показать мне мотивы отца, открываю дверь ресторана и вхожу.

Абдул лежит с широко открытыми глазами за барной стойкой. Я вижу, что в ресторане идут ремонтные работы, поэтому вчера здесь не было официанток и другого персонала. Но почему не было работников ремонтной службы? Вот и ответ, и мотив отца. Вопреки своему желанию я выясняю причину этого убийства. Абдул в очередной раз пытался подставить отца, повесив на него несуществующую поломку оборудования. Отец отозвал своих рабочих, поэтому никого не было вчера. Абдулу удалось сфабриковать доказательства его вины, это бы нам грозило большими финансовыми затратами и потерей дачи. Так думает отец, но можно было раскрыть махинации Абдула и даже посадить его. Это мог бы сделать именно я, со своими странными способностями. Я вижу упущенные вариации будущего. Мне жаль, что случилось именно так и я не смог удержать отца от ошибки. А ведь я приехал в ресторан именно для этого. Так странно, почему-то моя жизнь рушится без причины и внезапно… это уже мне кажется за гранью реальности. Когда я последовал за отцом, я не умел контролировать свои способности, я даже не знал об их существовании, но сейчас — я совершенно другой человек. Я чувствую, что могу достигнуть много. Никто не сможет обвинить меня или мою семью ни в чём, тем более, в убийстве.

Я запаковываю тело в мусорный мешок и кладу в телегу. Жду несколько минут и не вывожу его. Знаю, что бабка как раз стоит у моей машины и приглядывается. Почему-то пытаюсь представить себя на её месте. Боже, что у неё творится в голове. Она на самом деле сумасшедшая. Слышит голоса и общается с ними. Она делает это с детства, но только самые близки люди знали о её отклонениях. Она всегда претворялась здоровым, обычным человеком, почти не выделялась от остальных. Я удивлён её способности скрывать от остальных свой душевный недуг десятилетиями. Только глубокая старость сыграло над ней злую шутку, и всё вышло из под контроля. Теперь у неё галлюцинации, и с ними она справиться не может. Она выдаёт себя часто, но в здравие её головы многие всё ещё продолжают верить. Не просто так же возьмут у неё показания, если она увидит Регину…

— Иди же, иди отсюда, — говорю я ей мысленно, — здесь нет ничего интересного, ты хотела посмотреть сериал.

Странно, но я даже знаю о её планах. Она слышит мой голос в своей голове. Я хочу, чтобы она меня услышала, и она слышит. Не уверен, что с другими людьми такой трюк сработает, но у неё изменённый рассудок. Она слышит голоса, и мой тоже. Бабка уходит.

Я тороплюсь к своей машине вместе с трупом в телеге. Заталкиваю тело Абдула в багажник… он не хочет пролезать, но мне удаётся это сделать. А доволен, но уезжать ещё рано. В ресторане ведётся видеонаблюдение, я должен его отключить и стереть записи сегодняшнего вечера. Я точно знаю, что делать и куда идти. Дело занимает минут десять, но и это ещё не всё. Я должен протереть отпечатки пальцев. Ничто не должно указывать на то, что я здесь был.

Видеозапись удалена, отпечатки пальцев стерты, и мои, и моего отца. Но я чувствую, что ещё что-то должен сделать. Стоит только подумать об этом, и я понимаю, что. Иду к компьютеру Абдула и обнародую доказательства его махинаций. Я оставляю их в открытом доступе для полиции. В поиске Абдула явятся сюда, начнётся расследование, в ходе которого будут изучать его компьютер. Всё будет указывать на то, что Абдул сбежал из страны вместе с дочкой. Я доволен, но чувствую себя мелким пакостником. А для этого всего лишь нужно было открыть одну запороленную папочку… как же это круто, знать всё. Чувствую себя великим.

Дело сделано, я уезжаю, протирая с лица холодный пот. Не знаю, почему я волнуюсь, всё прошло так, как надо. Мне ничего не грозит, преступление не раскроют. Абдул будет считаться без вести пропавшим, как и его дочь. Их не будут искать, хотя дело ещё долго провисит открытым. Чтобы это будущее сбылось, мне нужно всего лишь доехать до своей дачи. И я точно знаю, что доеду туда.

Глава 12. Заложница в подвале

Время почти четыре, я на полпути к нашему дачному дому. Родители сюда приезжают редко, а с тех пор, как продали машины — вообще ни разу ещё не были. В любом случае, я спрячу Регину в подвале. Даже если родители вернутся, они её не обнаружат. Меня заботит, а не умрёт ли она там от холода. Прогноз будущего показывает, что я спущу туда радиатор и нашу раскладушку. В видении я приковал её металлической цепью с использованием трех навесных замков. На даче у нас точно нет никаких цепей и тем более, замков в таком количестве. Я быстро соображаю, что я должен зайти в строительный магазин. Регина ещё не очнулась, и я успеваю это сделать до её пробуждения. Купленное добро кидаю на переднее сиденье. Пакет наполовину открытый, из него выглядывает цепь и картонная упаковка замка. Регина просыпается и смотрит туда.

— Что тебе надо? — спрашивает она испуганным голосом.

— Думаю, чтобы тебя не было, — отвечаю я спокойно и честно. Я ещё не придумал, что с ней делать. Убивать как-то жалко, я никогда никого не убивал, даже курочек на мясо. Вообще я чувствительный парень, всегда умел ценить жизнь. Не знаю, тут что-то не так, кажется, я забываю про свою ужасную сторону. Мне же нравятся её страхи… я даже знаю, откуда это чувство у меня. Его передал тот маньяк из бесконечности. Тот самый, которого я видел, когда умирал в первый раз.

— Тебе нужны деньги? Мой отец заплатит, сколько нужно, — говорит Регина с надеждой в голосе. Я не вижу смысла беречь её чувства, сразу говорю правду:

— Он у меня в багажнике.

— Кто? Мой отец?

Я чувствую, её страх усиливается.

— Да, но ты неправильно думаешь, я не связывал его и не затыкал рот.

Она думает, что я его тоже вырубил. Я читаю все мысли Регины, но только если хочу этого сам. И я хочу. Теперь она предполагает истину, ну, или почти:

— Ты же не убил его? — спрашивает Регина.

— Не я, — ответил сразу, — Вообще-то, я всегда был паинькой. Мой папаша его грохнул, а знаешь, за что?

— За что?

И я начинаю объяснять ей всё. Рассказываю о том, как её отец кинул моего, и другие подробности. У нас складывается вполне конструктивный диалог. Регина оказывается в курсе всех грешков своего папаши, но она и подумать не могла, что он примет смерть от моего милого отца. Люди непредсказуемые существа. Самые милые могут превратиться в сеятелей настоящего зла, если обстоятельства сложатся определённым образом. Похоже, Абдулу удалось довести моего отца до крайности.

— Я прибираюсь за папой, — объяснил я Регине. Она меня поняла, но легче от этого ей не стало. Теперь в отношении нее жизнь была несправедливой. Но она всегда несправедлива в отношении кого-то, так пусть уж эта несправедливость затронет не меня: либо я, либо Регина. Пути назад нет.

— Ты убьёшь меня? — спрашивает она.

— Пока не знаю.

И я действительно не знал.

— Куда мы едем?

— Поживёшь пока у меня на даче, — отвечаю я. Она пока ещё не знает, как именно она там будет жить. Не спешу её пугать, это лишнее. Сверкающая цепь на переднем сиденье итак не даёт ей покоя. Она смотрит на меня, как на маньяка, который хочет её трахнуть и убить. Больше всего она боится, что её будут держать в неволе и продавать для сексуальных утех различным мужикам. Мне становится смешно. Самое идиотское предположение из всех, что может только быть. Она так думает после всего, о чём мы с ней говорили? Кажется, она полная дура. Но это неважно, парни часто так говорят о девушках, которых не понимают. И я не понимаю её мыслей. Она же знает, что я обычный парнишка, который влип неприятности, зачем вообще, так думать? Кажется, меня задевают её мысли. Вообще, всегда плохо относился к насилию и теме сексуального рабства. Неприятно, что меня подозревают в таком…

Мы приехали ко мне на дачу. Никто не видит, что я кого-то привел с собой. Соседи не приезжают в будние дни никогда, впрочем, я обычно тоже. Прямо связанной, кладу Регину в строительную телегу и тащу домой. Я боюсь, что она убежит, и поэтому не решаюсь развязать ей ноги и заставить идти. Так проще. К тому же, мне всё равно придётся тащить труп её отца, так что одним меньше, одним больше, попотеть всё равно придётся.

Наш подвал, по сути, погреб. Спуск — стремянка, но внизу достаточно просторно. Сэкономили денег на строительстве лестницы, вообще считали, что погреб нам не пригодится особо. Оставлять её там, мне кажется чудовищным, но прогноз показывает, что она не умрёт. Если оставить в доме, услышат её крики и события развиваются не в мою пользу. Есть ещё один вариант нормального будущего: она остаётся в комнате, но я лишаю её слуха, путём проведения маленькой операции. Мои знания хирургии подсказывают мне, что я могу это сделать. Я предоставляю ей выбор:

— Мне придётся лишить тебя слуха либо ты будешь жить в подвале, — говорю я Регине. Склоняю телегу как раз в этот момент и она падает на пол. Ей немного больно, но это ничего страшного, я уже вхожу в роль небрежного похитителя. Не намерен беспокоиться о её комфорте, итак пришлось тащить её…

— Нет, пожалуйста, — молит она, но я уже на полпути к выходу. Надо притащить тело её отца.

— Что, пожалуйста? — грубо кричу я, — выбирай, где хочешь жить, в моей комнате или погребе. Если в комнате, то мне придётся сделать операцию.

— Какую операцию? — в испуге спрашивает Регина.

— Чтобы лишить тебя голоса. Тебе она не понравится.

— Я не буду кричать, — обещает Регина.

— Будешь. И меня невозможно обмануть, я больше, чем человек.

Кажется, в своих последних словах я уверен, но Регина принимает меня за психа. Не знаю, почему, но меня забавляет её мнение о моей психике. Для меня это некий комплимент. Оставляя её в страшных размышлениях, ухожу за телом её отца. Когда вываливаю его рядом с ней, она сразу же рвёт целлофановый пакет и долго рыдает над телом отца. Мне не очень её жаль, кажется, я становлюсь более черствым, но я не готов её убивать.

Погреб находится прямо под нами. Я открываю его, и Регина шарахается от меня.

— Ты будешь жить внизу, если не выбрала операцию, — говорю я сразу же.

— Пожалуйста, — просит она, но эти глупости меня не интересуют.

— У меня нет времени, сегодня ты в любом случае пойдёшь туда. А дальше решим.

Про выход с операцией говорю сразу, чтобы она подумала. Хотя вряд ли она будет рассматривать этот вариант, но кто знает, может, в надежде убежать… но это уже меня точно не волнует. Я знаю, что она не сможет убежать.

Я думаю, как её спустить. Представляю вариант, когда развязываю ей ноги и велю аккуратно спускаться. Придерживаю руку и заставляю делать шаги вниз по стремянке. Она немного спускается и хватается за мою футболку, пытается сделать так, чтобы мы упали и я был травмирован. Но получается не так, как она мечтает. Вместе со стремянкой я падаю прямо на Регину. Травмируется она: перелом позвоночника и открытый перелом руки, огромная лужа крови. Я решаю убить её и хороню прямо там вместе с отцом. Трачу почти целую неделю, чтобы вырыть могилу нужной глубины, закапываю дурно пахнущие тела. Запах ударяет мне в ноздри, и я перестаю смотреть прогноз будущего. Я не хочу такое будущее. Невероятно зол на Регину уже сейчас.

— Ты даже спуститься нормально не можешь, — горю я ей и даю пощёчину.

— Что я сделала? — спрашивает она.

— Я развяжу тебе ноги и скажу спуститься, помогу, чтобы ты не упала. А ты что сделаешь в благодарность? Попытаешься спустить меня с лестницы?!

— Ты болен, — говорит она мне. Регина ещё больше убеждается, что я псих. Я же уверен, что все мои прогнозы верны. Конечно, в том случае, если она травмируется настолько сильно и почти сама умрёт, хлопот у меня будет меньше. История забывается, их не находят, всё идеально, но я не хочу убивать Регину даже через несчастный случай… такой несчастный случай кажется подстроенным, но это не так. Я же вижу будущее, я способен его изменить.

Ищу другие варианты спустить её. Если развязываю ноги, но держусь от неё подальше, Регина не повинуется, и мы бегаем по дому. Вариант уже мне не подходит. Угроза ножом тоже не срабатывает. Начинается бойня, больше похожая на детскую, она рыпается и ранет себя. Кажется, выхода нет, но я придумываю ещё кое-что. А что, если не развязывать её и попытаться спустить так, без стремянки? Прогноз, что надо. Нужно спустить её ноги наполовину и просто сбросить в погреб, как кусок мяса. Жестоко, но это оборачивается небольшим вывихом её плеча, а в остальном все живы здоровы. Регина будет в шоке от моей жестокости, но это мне только на руку. В последующем она начнёт вести себя более послушно.

Сначала скидываю тело её отца. Только так Регина будет травмирована меньше всего: упадёт сверху него. Она с ужасом наблюдает за мной, но ничего не говорит. Потом я беру Регину и укладываю её на себя сверху. У неё сразу же возникают сексуальные фантазии, меня это забавляет. Разочаровываю её фантазии и скидываю к отцу.

Далее спускаю для неё раскладушку и радиатор. Это обязательно и прямо сегодня. За ночь она не умрет от холода, но сильно простудится. Я заранее вижу этот прогноз, и желаю избежать…

Разворачиваю раскладушку и укладываю на неё Регину. Не снимая повязку из скотча, я надеваю на её руки цепь. Просовываю один конец цепи между её руками и браслетом прикрепляю к запястью с помощью замка. Тоже самое проделываю со вторым концом цепи и другим её запястьем. Замкнутый конец цепи просовываю в техническую арматуру погреба и тоже прикрепляю третьим замком. Когда Регина освободится от плёночной повязки из скотча, её руки будут более менее свободны, но выбраться она не сможет. Мне нужно как раз именно это. Я не снимаю скотч сам, потому что она сможет это сделать сама зубами, когда меня не будет. Развяжет и руки, и ноги не спеша, а вот вырваться из цепи не сможет. Будущее, в котором я режу её повязку из скотча, сулит нам бессмысленную драку. Я получаю удар по голове, а она разбитую губу и выбитый зуб. Нам это совершенно ни к чему.

Я оставляю её в темноте, со включённым электрическим радиатором отопления. У него горит неяркий индикатор, так что не в кромешной тьме она остаётся. Пускай сегодня побудет в темноте, это не позволит ей сильно крушить погреб в попытках выбраться. Я заранее предвижу это…

Когда покупал цепь, заглянул в булочную и взял огромный батон хлеба и литровую бутылку колы. Оставляю всё ей, чтобы не голодала. Я предвидел многое. Как и то, что вернуться к ней смогу только после учёбы и только глубокой ночью завтра…

Глава 13. На уроке

В город я вернулся только утром. К сожаленью, мне не удалось поспать, и пришлось сразу ехать в вуз. Чтобы не вызывать никаких подозрений, я не стал ехать туда на своей машине. Оставил машину в гараже, а учиться поехал на общественным транспортом. Была только одна проблемка — рюкзак с учебниками остался дома. После приятного препровождения с Олесей, я же вернулся в квартиру, где и начался мой ночной кошмар… я даже не помню, где бросил свой рюкзак. Стоило только подумать об этом, сразу узнал, где — прямо в прихожей вместе с обувью. Я понимаю, что не успеваю заехать домой и взять учебники, иначе пропущу пару. Я не успею, даже если поеду на машине, а этого не стоит делать, будут лишние вопросы от родителей. Лучше, пусть будут вопросы от друзей, а учителям почти нет дела до того, кто там и что забыл.

В вуз я заявился первым, пришёл раньше на полчаса и чуть не пропустил начало урока. Уснул прямо в коридоре на скамейке. Меня разбудил Алекс, толкнув за плечо.

— Ты случаем не в отключке? — спросил он сразу же, назойливо пожимая мне руку. Честно, мне было не до рукопожатий, чувствовал себя хреново. Если бы было можно, я бы пропустил пару и спал прямо в коридоре. И я бы, наверное, сделал так, если бы Алекс меня не заметил. Но я был рад тому, что он меня потревожил.

Я не слышал и половину из того, что рассказывали на лекции, можно сказать, спал с открытыми глазами, периодически отключался и начинал видеть сны. Я не из тех людей, кто спокойно переносит бессонницу. У меня вообще не бывает бессонницы: когда надо, мозг сам уходит в другой мир без разрешения. И так было на лекции. Это не могли не заметить друзья, пару раз сделал замечание лектор. Странно, но я не думал о произошедшей ночи. Будто всё в норме, будто так и должно было случиться. И я был совершенно спокоен.

На уроке мне довелось блеснуть знанием и выделиться. Учителя бывают злыми. Толи обиделся, то ли разозлился, но после двух замечаний на мою вялость, лектор решил меня опозорить перед классом. Думаю, все знают, как это бывает. Сначала пожаловался и сказал, что некоторые из нас спят. Естественно, это был я, и он потребовал, чтобы я повторил рассказанное им. Конечно же, я сделал это. Повторил четыре последних его предложения со зловещей точностью. Лектора сразу же передёрнуло, он почуял что-то не то. Но только его это припугнуло, остальные же хихикнули и подумали, что я просто прикалываюсь над ним. На этом всё не закончилось. Лектор ещё больше обиделся и вызвал меня к доске. Намеренно задал самый сложный вопрос, в надежде сказать, что я всё-таки не слушал его и поэтому не знаю ничего. Мне было всё равно, и я не мечтал выделиться, но чувствовал, что знания всей вселенной в моём мозгу. Стоило только подумать, что я должен ответить, и я знал это.

Мои знания лектор принял за неслыханную наглость. Я даже знаю, почему. Он почувствовал, что я умнее его, и это задевало его эго. Он обиженно спросил, не хочу ли я продолжить лекцию я за него. Мне не следовало отвечать «хочу», но я сделал это. Мозговая встряска пробудила меня, и я почувствовал, что я могу быть самым лучшим учителем в мире. Я попросил у лектора десять минуть, чтобы рассказать ученикам о новой теме. И я уже каким-то образом просканировал мозги всех учеников. Я знал, что некоторые ученики не поймут тему, если её расскажет лектор. Я также знал, что могу привести нужные ассоциации, чтобы поняли все. Мне стало интересно, как слушатели воспримут информацию, которую я им донесу. На самом ли деле я смогу рассказать лучше учителя? И я не хотел никого обидеть…

Лектор разрешил мне рассказать сегодняшнюю тему. Я чувствовал странные взгляды окружающих, но никто не считал меня сумасшедшим, наоборот, считали невероятно умным. Удивлялись тому, какие я сравнения привожу, чтобы понял тот или иной учащийся. Это было действительно странно, но я чувствовал себя Богом, — я знал всё. Мне даже удалось сделать так, чтобы лектор не затаил на меня обиду. Забавно, но нужно было всего лишь сказать, что тема была настолько интересной, что я не удержался и все изучил самостоятельно. Это даже оправдало моё сонливое состояние, — типа я почти до утра читал. Про себя я ржал. Как же легко заставить человека поверить в то, во что он хочет верить. В эту фигню друзья не поверили, и устроили допрос с пристрастиями и, причём все по очереди. Их заботило, а чем же я занимался ночью? Почему не спал? Соврал, что у меня бессонница, но верить они не хотели. Пришлось. С моими способностями я многое мог, сила убеждения у меня была сильнейшая. И пожаловался я на бессонницу не просто так, а затем, чтобы получить очередную дозу «смерти». Заранее знал, что это сработает и я её получу.

Глава 14. Обман

После учёбы мы, как обычно, отправились в клинику, типа изучать меня. На самом деле сегодня это я изучал всех. Я мог проникнуть в мысли и даже в воспоминания своих друзей. Ощущение власти и силы было небывалое. И, тем не менее, я был должен просить жидкую «смерть», досадно, но что уж поделать, она принадлежит Алексу. Он же осмелился и выкрал её у ведьмы…

Я чувствовал, что могу забрать у Алекса «смерть», выкрасть её обратно, и он даже не узнает. Он расстроится и целый месяц будет ходить хмурый. Не знаю, почему, но мне не захотелось огорчать его. Друг же всё-таки… пускай радуется наживе. Он ещё не знает, что у него в руках, да и я до конца ещё не понял, но это больше чем «смерть». И я не планирую рассказывать о своих способностях друзьям. Пусть не знают, иначе тоже захотят себе такие же способности. Даже не хочу заглядывать в будущее и смотреть, что же тогда будет. Ничего им не скажу.

Мне сделали мне ещё одну томографию, и Эльза сообщила печальную новость:

— Твоё пятно… оно растёт.

Эльза по-настоящему обеспокоена, она думает, что у меня гниют мозги в буквальном смысле. Не знает, как сказать мне об этом.

— Не переживай так, — говорю я. Меня ничего не беспокоит, наоборот, я счастлив своей невероятной силе. И мне кажется, что приступы внезапной ярости меня тоже отпустили. А ещё я знаю, что мозги у меня не гниют, в них растёт «смерть». Стоило мне подумать об этом, и я понял всё. Теперь я знаю, откуда берётся «смерть» — это жидкие мозги человека. Звучит отвратно, особенно, если учитывать то, что я смешиваю это с чаем и выпиваю. И видели бы, с какой жадностью я это делаю… ну да ладно, не будем о гадостях. «Жидкая смерть» по внешнему виду не страшнее активированного угля, так что всё нормально. Но пить её я больше не буду. Мне даже самому удивительно, что я так говорю. Я жаждал этого с тех пор, как побывал на той стороне. Просто кое-что изменилось, теперь я вижу будущее. Если я приму ещё одну дозу, это может быть моим концом. А умирать я не хочу, тем более сейчас, когда у меня такие способности…

Мне до сих пор хочется поспать мертвым сном. Это ощущение невероятного отдыха и покоя тянет невообразимо, но я понял, что жидкая «смерть» несёт собой реальную смерть, дело только в дозе и в сеансах сна. Чем чаще я буду спать, тем больше будет моё пятно в мозгу. И я умру, когда весь мозг почернеет. Стоило мне узнать об этом, и я передумал спать ещё, даже покой вдруг стал не нужен. Но зато я понял, как можно добыть «смерть» ещё. Нужно идти на поводу смертника. Каждый, кто пробует смерть, хочет её ещё. Это естественный наркотик. Ломку не вызывает, но отказаться от неё невозможно. Если она рядом, — её хочется принять. Я не уверен, что способность видеть будущее появляется у всех, но я это узнаю… хочется думать, что я особенный, но я не уверен. И почему-то мне сложно понять, у всех ли вызывает смерть такие способности.

— Надо принять ещё дозу, и посмотрим, что дальше со мной будет, — сказал я после того, как все посочувствовали по поводу моего растущего черного пятна.

— Если это была шутка, то очень плохая, — обиженно сказала Эльза. Но это не была шутка, я знал, что Алекс согласится. Он самый рисковый среди всех нас и он наивно полагает, что операция поможет вернуть мне мозги. Алекс нейрохирург и он чувствует себя королём медицины. Он знает, как вычистить ту область моего мозга, в котором растёт пятно. А ещё — мечтает спасти меня и выделиться. Но у него нет злых умыслов, это простые человеческие желания и дикое любопытство. Да, он готов рискнуть здоровьем лучшего друга, ради удовлетворения интереса, но я же сам вызвался, и этим он оправдывается. Ему интересно, что будет со мной, если я продолжу принимать «смерть». Я не виню его за это, сам был таким. Но наш эксперимент не будет полным в любом случае. Он собирается дать мне смерть в последний раз, и этот раз меня убьёт, если я его приму. Но у меня другие планы. Смерть я предложу Регине, она даже не поймёт, что выпьет её. А я пока думаю, как претвориться мёртвым для друзей. Не такая уж простая задача.

Думаю и думаю, — безрезультатно. Мозг не выдаёт ни одного подходящего варианта для обмана. Снотворное не поможет, они будут проверять пульс. Можно, конечно, обмануть глупо: просто сказать, что не подействовала. Вот она — лучшая идея. Я так и поступлю, пожалуюсь, что у меня привыкание, и Алекс выложит мне дополнительную дозу.

Борис и Эльза полчаса ругаются с Алексом. Она против, чтобы я ещё выпил смерть. Эльза устраивает смешное голосование: кто за то, чтобы я выпил «смерть» ещё. Естественно, я участвую в нём, получается ничья. Потом мы играем в дурака парно. Эх, весёленькие всё-таки деньки, мы, как детишки. Победители решают, выпью я «смерть» или нет. Конечно, победителями будем мы с Алексом, с моими-то мозгами, я обыграю кого угодно. Но я держу интригу, играю нечестно, но в удовольствие.

Когда Алекс достаёт порцию смерти, я незаметно кладу её в свою модную фляжку. Подарок Алекса кстати, пригодился. Я не пьющий, но решил выпендриваться и носил её с собой, и не пустую между прочим, а с хорошим коньячком. Увидели бы в вузе, по головке не погладили бы. Но нас там много и учителям особо нет дела до того, кто и что там носит в кармане. Если ты приходишь трезвый, такие грешки не замечают. В общем, порция «смерти» хорошо смешалась с коньяком, но Регине понравится. После того, что я сделал с ней, она будет только рада расслабиться. Знаю заранее.

Когда смерть смешиваешь с водой, она становится серой. Но я сказал, что мне понравилось пить её с колой, так что никто и не заметил, что в моём напитке «смерти» нет. Учитывая, как я упрашивал их дать мне ещё одну дозу, никто и не заподозрил, что я их обманул.

— Только не будите меня сами, — попросил я всех заранее, хочу не только побыть мёртвым, но и выспаться.

— Разбудим, если надумаешь дрыхнуть до утра, — сразу возразил Алекс.

— До одиннадцати не будите, в первый раз я спал восемь часов.

— Хорош вам спорить, это всё равно не нам решать, — вмешалась Эльза. Она наивно верила, что всё так и есть, ведь мы не умеем пробуждать от мёртвого сна. Я же хотел просто выспаться. Мне ещё к Регине ехать, туда и обратно почти четыре часа за рулём. Моя дача находится не так близко к городу, как дача родителей, но они свою уже продали. Почему, уже рассказывал, чтобы с ведьмой расплатиться. Но в любом случае, я не стал бы прятать Регину у них, по понятным причинам. Но я всё равно взгрустнул, что они продали свою дачу, теперь будут соваться ко мне. Мы уже договорились так, и я не посмел возразить. Родители заплатили за эту недвижимость и, как порядочный сын, я не вправе запрещать им приезжать. Мама любит заниматься садоводством и как только начнётся сезон, пойдут саженцы и тысячи горшочков с растениями. Мама будет моей частой гостьей там, боюсь с Региной придётся распрощаться в любом случае… но об этом пока рано загадывать, всему своё время.

Может для кого-то удивительно, что у простого студента уже есть и машина, и собственная дача. У меня ещё и собственная квартира есть, но её я сдаю, а сам живу с родителями. Студенту лишние деньги не помешают. А вообще, родители у меня небедные, только бизнес отца пошёл крахом из-за Абдулла, отсюда все проблемы. Потом ещё болезнь Серёжки, и это поставило нас на краю нищеты. А до этого у родителей было по машине, две дачи. Одну дачу купили специально для меня и квартиру тоже. Типа, мечтали женить и сделать самостоятельным. Только вот я не захотел делаться таким! Хотя, против самостоятельности ничего против не имею, всегда чувствовал себя таким. Не поверите — даже в детстве, но у детей это скорее иллюзия, нежели правда. А вот по поводу женитьбы я решил обмануть ожидания родителей.

Глава 15. Выпей

С шести вечера я проспал почти до одиннадцати. Конечно, не выспался, как хотелось бы, но сейчас и это было роскошью. Я был доволен, что мне вообще удалось это сделать. Как обычно, мой сон охраняла Эльза. Удивительно, но всякий раз, когда я пробуждаюсь, сначала вижу её. Как будто она реально всё время сидит рядом и любуется моей спящей рожей.

— Знаешь, это было как-то странно, больше похоже на обычный сон, — сказал я сразу же, как очнулся, — Алекс опять уменьшил дозу?

Я знал, что говорить, чтобы мне поверили. Никто не сомневался в том, что я выпил «смерть». Я дулся на Алекса, вызывая в нём чувство вины за попытку сэкономить «смерть». Мы договорились, что завтра повторим эксперимент с увеличенной дозой. Я был доволен.

Учитывая, что в вузе я вёл себя прилежным батаном, друзья больше не боялись за неожиданные вспышки моей агрессии. Будто вся эта история осталась позади. Я же не был уверен, что это так. В общем, не стали они настаивать на такси и никто не захотел меня проводить. Я был только рад этому. Сегодня я не хотел внимания даже Эльзы, было дорого время.

Мы все вышли из клиники и разошлись по домам. Время было четверть двенадцатого, и я не успевал домой к родителям. Я позвонил маме и сказал, что ночую у Алекса. Родители уже привыкли к тому, что я часто ночую у друзей, новость восприняли спокойно и без вопросов. Я побрёл к своему гаражу. Пешком от клиники до него было почти полчаса, но брать такси я не хотел. Ни к чему лишние улики… когда совершаешь такое преступление, начинается паранойя. Поневоле думаешь, что почти любое твоё действие может вывезти тебя в подозреваемые. У меня было примерно так. Казалось, что какой-нибудь таксист запомнит, что ночью отвозил меня к гаражу, а друзьям я сказал, что еду домой, а родителям — что к друзьям. А при чём тут исчезновение Регины и как это может стать причиной того, что в её пропаже обвинят меня? Я не задавался этим вопросом, а просто глупо боялся… в этот момент я не чувствовал себя всемогущим, я был глупым мальчишкой, который боится собственной тени и не знает, что творит. Когда я не заглядывал в будущее, я был обычным. И почему-то тем вечером мне не хотелось заглядывать в будущее. Но и этому причина была. Когда я это делаю, не могу куда-то идти, мозг как будто переносит сознание в это будущее. Я даже способен чувствовать запахи и чужую боль, странно и страшно. Не хочется делать это часто…

По дороге на дачу я заглянул в продуктовый, взял консервы шпроты, батон хлеба, бутылку спрайта и упаковку пряников. Естественно, всё для Регины.

— Отпусти, пожалуйста, я никому не скажу, — просила она, когда увидела свет, пробирающийся через приподнятые половицы. Да, у моего погреба не было даже подобия двери. Ею служили две половицы метровой длины и шириной примерно тридцать сантиметров каждая. Так часто делают спуск в погреб в простеньких деревенских домах.

Её словам я, конечно же, не поверил. И они не были правдой, я быстро это понял, заглянув в будущее. Я хотел реже заглядывать в будущее, но в такие моменты не сдерживался. Видимо, у меня возникали мечты отпустить её. Это была бы глупая идея… вообще, я никогда не планировал вытворять такое, держать кого-то в заложниках, тем более в погребе… не знаю, для меня это было дико. И тогда я не понимал, почему это делаю. Но и убить её мне не казалось более гуманным.

Я решил поговорить с ней.

— Не ори, когда подниму половицы, — сказал я ей и предупредил, — если ты так сделаешь, я брошу пакет с едой и сразу же уйду. Мы даже не успеем поговорить.

Я чувствовал, что она хочет поговорить. Мне не хотелось обсуждать её невольное положение, но это было необходимо, чтобы напоить её «смертью». Удивительно, но она прислужилась к моей просьбе. Я думал, что это не сработает, и она всё равно будет орать в надежде, что кто-то услышит. Но Регина вела себя тихо.

Я притащил лопату и бросил к ней.

— Нужно похоронить твоего отца, — сказал я сразу же, — конечно, если не хочешь наблюдать за его разложением. Запах гниющей плоти тебе точно не понравится.

— Ты хочешь похоронить его прямо здесь? — заговорила Регина. Это было второе, что она сказала в тот день.

— Это будешь делать ты. Выкопай могилу в форме колодца, глубиною в два метра. Бросим его калачиком, главное глубина.

— Ты не заставишь меня копать могилу своему отцу. Ты ответишь за это.

— Начнём с того, что я не отвечу и это не я его убил. Так что можешь не смотреть на меня, как на источник вселенского зла. Но если не будешь слушаться, я оставлю тебя без еды.

Я кинул ей бутылку спрайта с дальнейшими объяснениями:

— Я специально купил тебе сладкую воду. До завтрашнего вечера не умрешь, но здорово помучаешься, тебе это надо?

Регина молчала, я настаивал на ответе, словно строгий учитель.

— Отвечай, Регина, тебе это надо?

— Я не хочу копать, — вякнула Регина. Я знал, что ей нечего мне отвечать. Она не хотела соглашаться, но и возразить боялась. Она боялась голода…

— Я знаю, что ты не хочешь копать, Регина. Поэтому я готов спуститься и помощь тебе.

— Помоги, — ответила она сразу же. Но её внезапная просьба не означала готовность подчиниться. Она надеялась, что набросится на меня и сумеет освободиться. Я это всё предвидел и специально взял с собой скотч.

— Примотай одно запястье вон к той арматуре.

Я знал, что она откажется. Такая просьба разрушала её планы бороться со мной. Сначала она молчала и просто смотрела на скотч, которую я бросил прямо к ней под ноги. Я пытался давить словами.

— Регина, я не буду ждать долго.

— Я не стану этого делать.

— Мы опять возвращаемся к этому? Я могу уйти, — напомнил я сразу же, и ещё кое-что, — я чувствую твой голод. Ты же хочешь поужинать сегодня?

— Не надо, не заставляй, пожалуйста… — попросила Регина. Я прекрасно понимал, о чём её страхи. Наверное, первый страх любой похищенной девушки — что её изнасилуют и только второй, что убьют или будут мучить. У меня не было в планах насиловать её. Не знаю даже, почему. Учитывая, что я бабник со стажем, я хотел её. У неё было симпатичное тело, и я бы не отказался… но это было не так важно. Я реально хотел спуститься и просто помощь ей копать могилу, хотя бы начать это делать. Но что самое важное, хотел угостить «смертью». Я пока не знал, зачем мне это, но знал, что должен это сделать… это была моя цель, словно сама «смерть» требовала угостить именно её. И я не хотел разбираться со своими желаниями, повиновался своим чувствам.

— Я не стану тебя насильно трахать, — сказал я напрямую. Надоело тянуть время, я хотел поскорее спуститься к ней, напоить коньяком и уехать домой.

— Я обещаю выкопать могилу, — неожиданно услышал я, — только дай покушать.

— Делай, что я тебе сказал.

Мы препирались ещё десять минут, по-хорошему подчиняться она отказалась. Пришлось доходчиво объяснить ей, что она на привязи, а я мужчина и сильнее её. Пригрозил, что трахну её, если она не примотает руку к арматуре. Забавно, но это подействовало.

Вообще, я сам немного трусливый. Не люблю драки, особенно с женщинами. Я просто не знаю, как себя везти, когда на меня набрасывается женщина. Врезать кулаком по лицу, совсем не по-джентельменски, а по животу — тоже не ахти. Я люблю женщин, и они кажутся хрупкими. Особенно такие стройные, как Регина. Я был доволен, что потратил двадцать минут на глупые словесные перепалки, но добился своего. Ну, хотя бы она не кричала. Крики меня тоже бесят.

Я аккуратно спустился по стремянке и подошёл к Регине. Она сразу же начала брыкаться в попытке меня ударить. И ей удалось это сделать. Её маленький кулачок боли мне не причинил, а вот массивный замок на запястье хорошо зацепил ухо. Если бы обе её руки были свободны, всё было гораздо хуже… Я скрутил её руку к спине и сказал:

— Я тоже могу сделать тебе больно.

— Не надо, прошу, — попросила Регина сразу же и замерла.

— У тебя такой сладкий страх, — сказал я, прижимаясь к ней всем телом. Я жадно принюхивался к её шее, как будто вдыхал её ауру. Я чувствовал странные невидимые импульсы, которые испускало её тело. И это был её страх. Стоило мне ощутить это, как у меня встал. Мне не хотелось сдержать обещание не трогать её. Её всевозрастающий страх был сладостно приятен мне. И это было сильнее меня, я не хотел останавливаться. Я залез ей под блузку и начал трогать грудь. Почти сразу же Регина заплакала и сказала:

— Ты же обещал.

Сопротивляться она боялась, я хорошо скрутил ей руку и не давал такой возможности.

— Я знаю, что ты девственница, — сказал я Регине.

— Откуда? — был её следующий вопрос.

— Я многое знаю. И если бы ты не боялась меня, я бы не хотел тебя так сильно

Забавно, но это было правдой. Я чувствовал себя маньяком, эти чувства были неправильные, ведь меня возбудил её страх. Такого никогда не происходило раньше, эти чувства в меня вселила «смерть», и в отличие от ярости, я мог их контролировать. Я не стал обижать Регину, сам не знаю, почему. Изнасиловать её было бы очень даже логично. Видимо, я не хотел переходить выдуманную черту допустимого. В тот день ей просто повезло, я ещё не испортился настолько, чтобы сделать это.

Я достал из нагрудного кармана фляжку, открыл его и приложил к её губам.

— Не рыпайся, — приказал я сразу же, — просто выпей.

— Пожалуйста, не надо, — заплакала Регина ещё больше.

— Пей! — крикнул я громко ей в ухо. Регина испугалась и сделала глоток, — выпей всё, и я просто уйду.

Регина не верила мне, но это и понятно после того, как я начал распускать руки.

— Но зачем? — спросила Регина, когда поняла, что я её спаиваю. Теперь она ещё больше была уверена, что я собираюсь её насиловать. А мне стало всё равно, что она думает. Я просто хотел, чтобы она выпила «смерть».

— Я хочу, чтобы ты расслабилась, — ответил я сразу же. Честно, я и сам не знал, что говорить. И даже не хотел напрягать мозг, подбирая самый удачный вариант ответа.

— Я знаю, что ты никогда не пила так много, — сказал я ей в ушко, — но сегодня тебе придётся выпить это полностью. Потом станет легче, обещаю.

Я знал, что её пугают мои слова, но мне это только нравилось. Она плакала и захлёбываясь, продолжала глотать коньяк. Я отвлекал её разговорами.

— Я могу оставить тебе светильник. Хочешь, что бы у тебя был свет? — задал я вопрос.

— Да, — ответила она сквозь слёзы.

— Тогда выпей ещё, — сказал я сразу же, и снова преподнёс к губам горловину фляжки. Помогал откинуть голову. Регина сделала ещё один глоток и тяжело дышала.

— Хочешь, принесу тебе электрический чайник и воду? Ты сможешь сделать себе горячий чай.

Регина положительно помахала головой, и я снова заставил её сделать глоток из фляжки. Это было жестоко спаивать её крепким напитком без закуски, и я решил сбавить обороты. Дал сделать глоток спрайта, но потом снова настоял на коньяке. Регина уже не рыпалась и не билась кулаками. Я чувствовал, что она уже на пороге отключения. Последние глотки коньяка я чуть ли не вливал ей в горло. Регина уснула мертвым сном.

Я понял, что смешивать «смерть» со спиртным крайне плохая мысль. Я с трудом заставил её выпить всё содержимое своей фляжки. К слову, она не была полной. Если бы была, вряд ли заставил бы. Уж слишком крепкий напиток для девушки. Я остался под дурным впечатлением оттого, что насильно её спаивал. Помимо того, что я пугающе стоял рядом с ней, приказывая выпить, я ещё периодически принуждал её болью. Скручивал руки, если не хотела пить. Да, я упустил это в своё маленьком рассказе с диалогами. Но я и сам уже не помню, в какие именно моменты скручивал её руки и что при этом говорил. С одной стороны мне нравился её страх, и было приятно причинять ей боль, но с другой стороны — что-то во мне очень не хотело это делать. Странно, в общем, это было, я сам себя не понимал. Иногда мне кажется, что два полушария моего мозга стали чувствовать себя отдельным сознанием. Одна сторона зло, а другая добро. И два этих человека живут во мне и периодически берут власть над ситуацией. Я хотел разобраться в том, что именно со мной твориться. Надеялся, что способности мне помогут, но в любом случае, не сегодня.

Главное, «смерть» подействовала, её сердце не билось. Я всё-таки принёс ей электрический чайник и простую воду в отдельной бутылке. Нашёл настольную лампу и подключил рядом с радиатором. Уложил её тело на раскладушку и поехал домой.

Глава 16. Красный Дьявол

Сразу ехать в вуз на этот раз я не стал, всё-таки решил заехать домой и забрать портфель. Второй день слушать лекции без учебников и конспектов было просто некрасиво. На такие вещи учителя всегда обращали внимание, но замечание делали не все.

Я удивился, когда дверь нашей квартиры не открывалась. Мешалось какое-то мягкое препятствие, оказалось, это мой отец в хлам пьяный и поэтому спит в неподобающем месте. Маме было всё равно, видимо они уже успели поругаться, и она обиделась. Обычно мама редко оставляет его спать на полу. Раз отец в прихожей, значит, скверно себя вёл… а вообще, от него веяло страхом. Странно, но страх моего отца не казался мне приятным. Я пытался понять, почему? Ну, наверное, потому что это мой отец, а то, что я испытывал к Регине, было возбуждением сексуального характера. Но у меня была ещё одна догадка: возможно, это потому, что отец боится не меня, а полицейских, которые уже вызывали его на допрос. Он чуть себя не выдал, хотя бы тем, что сильно нервничал. Я уже проанализировал весь его последний день, даже все разговоры с мамой. Я бы хотел его немного успокоить, но не знал как, да и он был не вполне в сознании… А ещё я был на него зол, из-за него Регина в подвале моей дачи, а я не хотел убивать эту девушку. Точнее сказать, — вообще никого не хотел убивать… я уже ставлю над Региной эксперимент, тоже интересно, но любопытством жестокость не оправдаешь. Хоть я и знал, что это сойдёт мне с рук, мне было её жалко.

Я помог отцу встать, и, взвалив одну его руку на своё плечо, потащил на диван в гостиной. К маме заходить не стал, но слышал её громкий храп даже в гостиной. Время было шесть утра, я бы мог поспать два часа и только потом выехать, но делать этого не захотел. Решил, что мне будет спокойнее, если заранее отвести машину в гараж. Вдруг родители узнают, что приехал на ней, начнутся вопросы… я этого не хотел.

Дальше всё пошло по вчерашнему сценарию. Единственное, в вузе я умничать не стал и на уроках не спал. Но зато я весь день думал только об одном: как же претвориться мертвым? Если Алекс даст мне сильную дозу смерти, я просто обязан претвориться мертвым. Сказать, что смерть не подействовала во второй раз — не прокатит. Я уже заранее знал, что это плохое оправдание. Я потом точно не получу больше от него «смерть», а ещё замучают меня делать томографию.

Наконец, закончилась последняя пара, и мы поехали в клинику. Алекс всю дорогу обсуждал, сколько «смерти» предоставить мне на этот раз. Думал о том, что её остаётся мало. Его жаба мучила, а я улыбался. Его переживания меня веселили, я знал, как заполучить смерть ещё и занимался как раз этим, правда, тайно от них. Я ещё не был уверен, как буду извлекать смерть из головы Регины, но уже планировал вырастить её в мозгу этой девушки. Мне не хотелось узнать заранее «как»…я прямо чувствовал, насколько это жестоко и ужасно, мой мозг отвергал эту информацию. Наверное, думал, что могу передумать в процессе реализации плана, если всё узнаю заранее. Вообще до всей этой истории я был неплохим человеком, не отличался жестокостью, был добрым, не зря же решил стать хирургом. «Смерть» сделала меня другим, но всё равно ещё не настолько, чтобы хладнокровно убить ни в чём неповинную девушку… но всё шло именно к этому, иначе нельзя заполучить «смерть». Её даёт только сама «смерть».

На этот раз Алекс был более внимательный. Он сам налил и размешал «смерть» в стакане специально для меня. Возражать я не стал, зачем. Всё равно я умнее и хитрее всех взятых. Отвлек друга и просто перелил содержимое стакана в свою фляжку. Всё шло просто замечательно, за исключением одного «но», я не знал, как претвориться мертвым.

Пытался анализировать будущее, увидеть нужные фрагменты, и мозг подсказал, что я могу претвориться мёртвым без всякого снадобья. Странно, конечно, но я захотел этого, и вдруг сознание само стало отключаться. Я просто не смог выбраться из собственных размышлений. Картины будущего переросли сон. Больше всего боялся, что всё-таки я употребил смерть. Были мысли: а вдруг остатки смерти оставались на дне стакана, с которого я переливал готовый напиток? Конечно, следы «смерти» всё равно оставались, крохотные капли… а вдруг и этой дозы мне хватило, что бы умереть в очередной раз? Как-никак «смерть» уже растёт в моей голове… наверное её можно просто призвать, заставить подействовать, не принимая очередную дозу. Я старался думать так.

В отключке я видел Дьявола. У него было кроваво красное тело, он был абсолютно голый и почему-то с моим лицом. Но я просто знал, что это Дьявол по сюжету самого сна. Такие вещи сложно объяснить, но во сне некоторые вещи просто знаешь, даже если на самом деле это не так. Дьявол сказал мне:

— Не приходи больше, или я тебя заберу.

Я понял, о чём он говорит. Дьявол просил больше не умирать временно, показал мне Ад. На этот раз я не запомнил ничего, будто и не видел ничего, кроме тьмы. Незабываемо было лишь одно — боль. Дьявол дал мне почувствовать страдания людей, и сказал, что это мне нравится.. В Аду не было ни огня, ни мучителей, — только крики, боль и страх. И Дьявол сказал, что это я делаю с ними…

Я проснулся в холодном поту. Больше всего смущало то, что Дьявол имел моё лицо, болезненно налитое кровью. Казалось, что моё лицо влажное, потому что из пор всё время сочится кровь. Больше всего меня напугал не Дьявол, а боль, которую он мне дал почувствовать. Во сне я видел лица страдающих людей, но только фрагментами, никого конкретно. А потом погрузился в тело этих людей, мне казалось, что это я. И боль была реальной, очень сильной… настолько сильной, что её было просто невозможно вытерпеть, но приходилось терпеть… приходилось терпеть, потому что невозможно было умереть. Я итак уже был мёртвый… Неприятно это вспоминать, и не хочется рассказывать. Поэтому я проснулся весь в поту, — кричала моя душа. И я никогда больше не хочу умирать, боюсь оказаться в этом Аду.

Глава 17. Разговор с Алексом

Когда я открыл глаза, увидел перед собой Алекса. Мои глаза сразу забегали в поисках Эльзы. Я уже привык к тому, что просыпаясь, сразу же вижу её. Она обнимает меня, заботливо держит голову и даёт попить. Я хотел этого.