Бесплатный фрагмент - Случайно выживший мальчик

Дисклеймер

Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, живыми или мёртвыми случайны! Это просто, не побоюсь этого слова, художественное произведение.

В книге могут присутствовать сцены курения, бухания, насилия (в том числе психологического), и вообще лучше её не читать, дабы сохранить своё душевное равновесие. Если же Вы решились на прочтение данного «шедевра», то моё Вам почтение, примите мои соболезнования!

И да, рекомендую заглядывать в галерею, что в конце книги — зря, что ли, вымышленные персонажи прислали мне свои вымышленные фотки?

Глава 1. Детство: начало

Так сложилось, что мои родители по распределению от педагогического института были направлены работать в школу в небольшом селе, где и было суждено мне родиться. Село состояло из шести коротких улиц, пересекающихся между собой, и разделялось речушкой на две неравные части. Окружено оно было полями, лугами и с одной стороны лесом, в котором мы с друзьями любили гулять — естественно, втайне от предков. Никакой нормальный родитель не разрешит бродить ребёнку по лесу, в котором запросто можно заблудиться, да ещё и встретить разных диких животных, не все из которых травоядные. Косули, олени, кабаны, лоси, зайцы, лисы бродили среди деревьев и совершенно не парились о вероятности наткнуться на человека. А если верить рассказам некоторых моих знакомых, то волки и даже медведи там тоже присутствовали. Про волков ещё как-то можно было поверить, но медведи в наших краях встречались только в зоопарке. Зато кабанов водились целые полчища — от них страдали жители улиц, чьи огороды выходили к лесу, так как эти хрюшки захаживали к ним на участки полакомиться всем, что там растёт.

Школа у нас была маленькая, общее число учеников едва достигало сотни человек. Когда мы пошли в первый класс, нас, нарядных юных учеников с еще не исписанными тетрадями было всего пятеро.

А теперь представьте, что я — это вы, и вы рассказываете эти истории своим знакомым…

По коридорам школы бегала, если можно её так назвать, девочка и четверо, как мушкетеров, мальчиков. Девочка эта очень быстро получила прозвище «Дробовик», потому что всегда кашляла во время еды, и окружающим приходилось прятаться под стол, дабы не заполучить по щам шрапнелью из гречки.

Прозвища в селе явление частое, даже обязательное, потому что тёзки «по паспорту» встречаются регулярно, а по прозвищам — никогда! Каждое индивидуально и идеально, но при этом очень лаконично описывает своего носителя!

Например, жил-был паренёк, у которого башка была в форме груши, и погоняло Дюшес, тип с фамилией Овечкин — Полушубок. Ещё был Кабриолет, он в своё время пытался проскочить на мотоцикле под железным шлагбаумом, протаранив который своей башкой едва не снес себе половину черепа.

Дробовик росла в неблагополучной семье, а её поведение и образ жизни был ещё более неблагополучным, а местами весьма вредоносным. Иногда казалось, что эпидемия чумы в четырнадцатом веке нанесла меньший ущерб человечеству, чем наша одноклассница. Дробовик делала это неумышленно — в целом она была добрая и не отказывала другим в помощи. Но, видимо, голоса в её голове, то и дело велели ей делать всё через задницу, с максимальной криворукостью и невдалостью. За что бы она ни бралась, выходило криво, а то и вовсе гораздо хуже, чем было.

Первым из «мушкетёров» был Кекс. Он обожал булочки, тортики и шоколадки, но при этом обладал вполне спортивным телосложением.

Второй участник первоклассного мужского квартета был Мартын — хороший весёлый парень, с нестандартным чувством юмора и торчащими в стороны ушами, немного похожий на мартышку.

Третий был Котя, уже никто и не вспомнит, почему его так прозвали, но стоит напомнить — все клички давались не просто так.

Что касается последнего «мушкетера», то есть Рекса, то он был типичный ребёнок из интеллигентной семьи, который не имел права посрамить добрые имена родителей, но играть и чудить от этого хотел не меньше, в связи с чем приходилось жить двойной жизнью.

Для всех взрослых — пай-мальчик, отличник, для близких друзей — Рекс, главный по не завиральным идеям для развлечений, которые могли в своём веселье резко подорвать здоровье окружающих. Он всегда носил кепку-бейсболку козырьком назад, в остальном не отличался от среднестатистических мальчиков его возраста. Что ещё можно сказать о нём? Рост средний, вес нормальный, глаза карие, мысли чёрные.

Прозвище своё он получил за любовь к сериалу «Комиссар Рекс». Ну и немного за то, что однажды играл с собакой и так вжился в роль, что напялил на себя ошейник, пристёгнутый цепью к будке, да так затянул его, что сам отвязаться не смог. Сидел, аки псина сутулая возле своего нового «дома», наблюдая, как настоящая, освобождённая им собака на радостях занимается грабежом из кладок куриных яиц. Благо, его мама вскоре из магазина вернулась и освободила несчастного узника.

Таким составом мы учились несколько лет, пока жизнь не внесла свои коррективы.

***

Современные дети не представляют свою жизнь без гаджетов и интернета. Мы и знать не знали не только о смартфонах с планшетами, но и о простых сотовых телефонах, так как в те года они только начинали появляться, да и то не везде и за дорого.

Интернетов в доме тоже не водилось, зато детство было самое настоящее!

Современные мамаши катают своих чад на велосипедиках со страховочными колёсиками, а сам ребёнок с ног до головы в защите, что рыцарь… Вот только рыцарского в этом ничего нет. Растут, как в теплице, не дай Бог поранятся. Не то чтобы эта книга призывала к нарушениям техники безопасности, нет, просто глядя на игры современных детей, складывается впечатление, что в нашем детстве они бы просто не выжили…

Так как же мы развлекались, если у нас не было экранов, в которых тонули наши глаза и сознание? А по-разному; -) Но об этом по порядку, ибо чем старше мы становились, тем забористей и опасней у нас были развлекухи.

***

Как уже упоминалось, с одной стороны нашего села был лес, довольно большой, самый настоящий. В нём работали егеря, следившие за тем, чтобы в там не было много молодой поросли мелких деревьев и кустов, а ещё подкармливали животных.

Они оставляли «припасы» для зверья на разных делянках и полянах, и с вышек наблюдения следили за тем, чтобы никто не остался голодным.

Конечно, мы проникались знатной долей любопытства и захаживали в лес, чтобы поглядеть на их работу, а ещё мечтали хоть одним глазком увидеть Лешего, хозяина тех дремучих и волнующих душу мест. Но кроме местного алконавта с одноименным прозвищем мы никого так и не встретили.

Итак, в лесу находилось двенадцать вышек: большая часть в полузаброшенном состоянии, а интересных, то бишь часто посещаемых, всего две.

Лесники в них особо не заглядывали — просто привозили соль, сено и прочую подкормку для лосей и раскладывали ее по специальным местам неподалеку.

Пошли мы как-то небольшой компанией посмотреть, как лоси лижут соль. Наша бригада направилась к лесу. Собрались все: Кекс как всегда с булочкой в руке, Мартын, Котя, Дробовик и Рекс. Мы держали путь к одной из вышек в чаще леса. За нами увязался Кекс-младший, пока не получивший своё эксклюзивное прозвище.

Мы долго пробирались между деревьями, пока перед нами не возникла вышка, метра четыре в высоту, если мерить от земли до пола железной кабинки, располагавшейся на самом верху. Дополняла ансамбль очень крутая лестница со ступеньками из арматуры, по которым было неудобно и весьма боязно подниматься. Расстояние между ними не было рассчитано под детскую ногу, поэтому приходилось растопыривать нижние конечности пошире и высоко их поднимать. За перила, точнее сказать, одно-единственное перило по правому краю лестницы можно было держаться только подняв руку над головой, ведь дотянуться до него нормально никому из нас не позволял рост.

Мы выстроились в очередь на покорение вершины и начали подъём, смело шагая, нога в ногу, рука в руку, пока Котя первым не взобрался на площадку вышки. Он ухватился за ручку двери кабинки и потянул её на себя. Ржавые петли заскрипели, издавая инфернальные звуки, от которых всех перекорёжило.

Первопроходец просунул голову в образовавшийся проём и практически воткнулся носом в огроменное гнездо шершней! Полосатым ребятам стало интересно, кто пришёл к ним домой, и они всем роем выглянули из сот.

Котя молча, без паники, со всего размаху захлопнул дверь, и промчался по лестнице вниз, не держась за перила и не пропустив ни одной ступеньки. Он решил, что если мы узнаем, что открылось его взору, то испугаемся. И дабы лишить нас ужаса от осознания беды, молча ретировался в чащу леса.

От хлопка дверью железная вышка загремела и затряслась, что, по всей видимости не понравилось её полосатым обитателям, которые уже не выглядывали, а конкретно вылетали изо всех щелей с ужасающим жужжанием и явно недовольными мордами.

Мало кто знает, вот мы, например, тогда не были в курсе, что шершень будет жалить только в крайнем случае. И что для самообороны и охраны своего гнезда он может с разгона бодать головой своего обидчика.

Кто играл в пейнтбол, тот представляет, как больно бывает, когда в тебя прилетает злополучный шарик, выпущенный противником. Так вот, взрослый злой шершень лупит ни разу не слабее!

Вернёмся к истории, а то я отвлёкся. Стоим мы, значит, на лестнице, пытаемся не упасть, мимо проносится Котя с ошалелыми глазами, и под затихающий гул вибрирующего металла слышится нарастающее жужжание разозлённых полосатиков.

Наша компания быстро поняла, почему приятель-первопроходец скрылся за деревьями, рассекая лицом воздух. И каждому из нас тотчас же захотелось побить его рекорд в скорости. Жаль, не у всех получилось…

Кекс оступился на лестнице и с криком: «Мляааа!» спикировал к её началу, приложившись портретом о землю. Мартын, протоптавшись по нему, устремился за Котей, спотыкаясь и периодически припадая на четвереньки — возможно, в тот момент ему было так комфортнее, или он представлял себя грациозной ланью.

Остальные тоже старались не отставать. Мы бежали: долго, быстро, получая по затылкам и спинам удары шершней. Лес кончился, поле за лесом тоже, а мы всё продолжали нестись наперегонки, не чувствуя усталости, пока жужжание за нашими спинами совсем не стихло.

Немного отдышавшись и придя в себя, мы поняли, что пришло время подсчитать потери и оценить повреждения.

Котя не пострадал, всего лишь обделался лёгким испугом. Кекса шершни не задели, но челюсть у него болела от неудачного приземления. Мартын получил два «заряда» между лопаток — пару раз в день такое упражнение делай и спина болеть не будет. Рекс нащупал на голове две шишки, а остальные участники приключения отделались ударами в разные части тела, не смертельными, но болючими.

После такой встряски любому взрослому человеку захотелось бы выпить чего покрепче, но мы были детьми и не знали о таком действенном, но вредном способе борьбы со стрессом.

Мы, в общем-то, и про существование стресса ничего не знали, но ощущали его как никогда.

Глава 2. Отрочество, подросточество. Лето

Прошло несколько лет, мы все немного подросли, в нашей компании и классе появились новые друзья, но о них немного позже.

Я искренне люблю лето: за знойные солнечные дни, за то, что на тебе нет кучи одежды, сковывающей движение, и за то, что можно, когда душа пожелает сходить на речку, чтобы поплавать. Но просто плескаться в воде мне и моим друзьям всегда было скучно, поэтому мы придумывали различные игры. Сейчас, когда я о них вспоминаю, будучи взрослым, мне всегда хочется добавить к слову «игры» еще три: «несовместимые с жизнью».

Речушка в нашем селе протекала небольшая, метров десять в ширину, извилистая и длинная. Места для купания имели свои названия, поэтому мы быстро определяли, где встретимся и куда пойдем поплавать.

«Дамба» находилась в соседнем селе и была практически истоком реки. Сам он располагался гораздо дальше, вверх по течению, но мы там не купались — уж больно неудобный у него был спуск в воду из-за болотистых берегов. Да и водоросли, оплетающие ноги, нам тоже не нравились.

Второе место, где мы встречались, называлось «Мостик». Это был затопленный пешеходный мост через реку, по которому редко кто ходил, кроме нашей компашки, конечно.

Ещё были «Кладки» — тихое место с мостиком для ныряния и тарзанкой. Заскакивали мы и на «Коренёк» — место для купания с пологими берегами, можно сказать, почти настоящий пляж, так как жители регулярно завозили туда песок. Омрачали пейзаж только корни растущих рядом с водой ив, о которые легко можно было споткнуться. Глубина воды на этом пляжике доходила всего до полутора метров и в основном там купалась малышня, а также те, кто не умел плавать. Я и сам в детстве учился грести, как мог, именно на «Кореньке».

Не менее интересным местом можно назвать «Шлюзы» — сложенное из плит сооружение, некий «коридор» для воды с регулируемыми затворками. В месте, где она протекала по плитам и между ними можно было купаться.

Но все же, наши детские сердца больше всего будоражила «Бушуйка» — местечко возле автомобильного моста с самой большой глубиной и шириной реки, а также самым быстрым течением.

Там, где было мелко, дно ощущалось твёрдым и глинистым, а ниже по течению мы, будучи ещё детьми, старались не плавать. Там никто не доставал до дна ногами из-за обрыва, уходящего глубоко под землю. И последнее место, о котором хочется упомянуть — «Лягушатник». Там особо никто не купался, так как находился он далековато, да и глубиной был максимум по пояс.

Что ж, пора перейти от описания милого сердцу местечек родного края к чему-то более весёлому.

Одно из наших любимых развлечений на воде было таким: мы брали камеры от колёс автомобиля, накачивали их и шли с ними в соседнее село к плотине. Там мы спускались на воду, и сидя на этих камерах плыли по течению в своё село.

Путь по воде занимал около шести километров и почти полдня. По пути можно было надрать раков, наловить вьюнов и насобирать речных мидий. Главное было не пересечься со старшаками — в противном случае речной круиз мог превратиться в пиратскую баталию и перестрелку глиняными шариками.

Для тех, кто не в курсе, вот пояснение: это как игра в снежки, только «снежки» чуть меньше по размерам, из глины и имеют больший класс травмоопасности. Попадания глиняными снарядами оставляют добротные такие синяки и непередаваемые ощущения!

Итак, был прекрасный летний день, отличная погода. Сельские мальчуганы собрались на речку, чтобы там весело провести время. Ничего не предвещало беды. Большой компанией мы решили пройти на «Кладки», чтобы посоревноваться в прыжках с переподвыподвертом с тарзанки. Среди «спортсменов» оказались Рекс, Мартын и Кекс, а еще обещали подтянуться Дзюб, Харлеич и Пупсик — о них ты, дорогой читатель, узнаешь немного позже.

Фантазия у нас была богатая, но приболевшая, а инстинкт самосохранения медленно, но верно, стремился к нулю. Благодаря этому в наши светлые головы и пришла идея заглянуть в местный магазинчик и прикупить там надувной круг для плавания — он нужен был для новой игры на воде.

Завидев на прилавке первый попавшийся круг, Рекс схватил его и попытался надеть на Кекса.

— Не пролазит! — возмутился он, сдерживая смешок.

Продавец недоумевающе посмотрел на ребят. Кекс перевел выражающий те же чувства взгляд на «окольцевавшего» его друга.

— Есть чутка побольше? — уточнил Рекс и поспешил дополнить свой вопрос. — Нужно, чтобы этот недоумок, — он кивнул на явно недовольного Кекса, — прям впритирку по плечам в круг проскальзывал!

Друзья обменялись долгими взглядами, говорившими: «О, мы знаем, что произойдет чуть позже», а продавец продолжал недоумевать.

— Нырять в него будем, как в мишень, и не хотелось бы застрять, — пояснил Кекс.

— Мы не сними, — одновременно воскликнули Мартын, Харлеич и Пупсик, незаметно проскользнувшие в магазин и уже пару минут наблюдавшие внезапно развернувшийся у прилавка перфоманс.

— А мне нравится идея, я в деле! — запрыгал от радости Дзюб.

Этот паренек всегда был за любой кипишь, кроме голодовки, и чем более безумной казалась затея, тем больше он был «за».

Подобрав подходящий по диаметру круг, мы наперегонки рванули на «Кладки». Обычно там народу не бывает, так как туда не очень близко добираться, но в тот день там был просто аншлаг — по сельским меркам, естественно. К нашей радости, самыми взрослыми среди присутствующих оказались мы, а значит ничего не могло помешать нам почудить! Раздевшись до трусов, мы начали обговаривать правила нашей новой игры.

Они получились довольно простые: один из нас находился в воде и придерживал надутый круг, чтобы он не уплыл, в месте ориентировочного приводнения ныряющего. Но держать его постоянно было не лучшей и травмоопасной затеей, поэтому мы решили: чтобы избежать конфузов и синяков, тот, кто находился в речке, должен был отплыть от «мишени», не создавая волн сразу же как кто-то совершал прыжок. Задача самого круга была ещё проще — такая же, как у баскетбольного кольца, только в воде. И вместо мяча, человеческий детёныш пубертатного периода.

Перед любым желающим поучаствовать в игре ставилась задача: выполнить какой-либо финт в полёте, например помахать руками, вертануть сальто и так далее, но при этом приземлиться в центр круга, так сказать, «внырнуть» в него насквозь. И так по очереди: кто нырнул, тот поправляет и держит круг. Следующий ныряющий должен был повторить финты предыдущего.

Наша тарзанка была сделана из палки, за которую надо держаться, и двух связанных между собой буксировочных ремней автомобиля, привязанных высоко на дереве одним концом. Маятник у тарзанки был отличный, длина разгона и высота полёта некоторым внушали страх. Сам прыжок осуществлялся с ветки дерева, которая росла практически горизонтально и находилась примерно в двух метрах над землёй.

При хорошем прыжке тарзанка могла подбросить метра на три-четыре вверх над речкой. Чтобы удачно приземлиться, необходимо было сгруппироваться и правильно входить в воду — иначе легко было отбить себе что-нибудь.

Настала очередь прыжка Кекса. Он, как и многие из нас в своё время, подсел на творчество рок-исполнителей, таких, как «Король и Шут», «Сектор газа», «Наив», «Тараканы» и многих других. Но в то время как большинству из нас в рок-музыке нравился металл и хард-рок, Кекс отдавал предпочтение панк-культуре.

Проще говоря, он решил, что он панк и надо этому соответствовать: выбрил виски, отрастил дебильную чёлку и даже покрасился в рыжий, даже лучше сказать, ржавый цвет. Часть волос на макушке торчала подобием ирокеза. На плече он планировал набить тату, но боялся, что за это мамка набьёт ему лицо.

К слову, о лице Кекса… На нем живого места не было от пирсинга: губа проколота, как и бровь с языком, а в ушах красовался по меньшей мере десяток серёжек. Когда он быстро вертел головой, то звенел как тамбурин. Чтобы пирсинг выглядел как можно брутальнее, везде, где только можно, были накручены конусы, острые края которых отправили в мир иной не одну его наволочку и подушку.

Кекс решил исполнить сальто в воздухе и ровным, как гвоздь, солдатиком проскочить через центр круга, но что-то пошло не так… Он сделал полтора оборота в воздухе, после чего его перекосило, и он мчался к воде, напоминая падающего с высоты осьминога, только одетой частью тела вниз. (Напоминаю, что из одежды на нас были только трусы, и то не на всех, но об этом позже).

Рассекая водную гладь своей пятой точкой, Кекс со скрипящим звуком трения резины о кожу, проскользнул через круг, создав несметное количество брызг и обронив не меньшее число нецензурных выражений. Мы, было, подумали, что детский надувной круг разорвёт, как Тузик грелку, однако резиновый оказался крепким «парнем».

Прыжки продолжались, народ веселился, на берегу скопилось ещё больше людей, наблюдавших за происходящим. И правда, не каждый день можно было такое увидеть.

На взлётно-тарзаночную-ветко-полосу вышел Рекс. Просчитывая в уме траекторию своего полёта и определяя точное место приводнения, он начал подавать Кексу, следившему за кругом, указания: «Левее, правее, чуть ближе». Когда мишень была выставлена, Рекс начал разгон. С силой оттолкнувшись от ветки, в конце пути маятника тарзанки он сделал кувырок в воздухе и устремился к поверхности воды «щучкой». Кекс, испугавшись, что его приятель попадет не в круг, а в него самого, спешно погрёб восвояси, смывая круг в противоположную от себя сторону.

Несмотря на выполнение сложного кульбита, Рекс заметил, что направляется не в центр круга, а в его борт и сделал, казалось бы, невозможное: на подлёте он успел одной рукой поправить «мишень», чтобы приземлиться точно в цель. И ему удалось!

К слову, вспоминая эту историю, Кекс до сих пор офигевает как это возможно и отмечает, что если бы не видел всё собственными глазами, в жизни бы в эту историю не поверил. Рекс тоже прекрасно помнит, как в тот момент ему показалось, что время будто бы остановилось, дав ему возможность скорректировать положение круга и выйти из ситуации победителем.

Водные игрища продолжались весело, собрав ещё больше зрителей. Тем временем Кекс снова взошёл на ветку и начал готовиться к прыжку. Он должен был повторить финты Дзюба: при раскачивании на тарзанке сделать полный оборот по часовой стрелке, а после этого перегруппироваться в воздухе так, чтобы войти в воду «дельфинчиком» — головой вниз, с руками, прижатыми к телу.

Если вы ещё не забыли, то заточка у Кекса была натыкана пирсой как подушка для иголок, с одной лишь отличительной разницей — у булавок «головки» круглые, а у серёжек приятеля острые, в форме конуса.

Рано или поздно это должно было произойти… Кекс воткнулся в борт круга своим таблом и разорвал его острыми конусами пирсинга, как свои несчастные домашние подушки. Круг сдулся и пошёл ко дну.

Было принято решение играть в «заказного» с мостика, но заказы должны были быть максимально упоротыми и сложными в исполнении! Желательно травмоопасными, чтобы проадреналинить мероприятие по полной.

Пупсик, парень крепкого и довольно крупного телосложения, но совершенно не комплексовавший из-за лишнего веса, вышел на помост и элегантным движением снял труханы, раскрутил их над головой и зашвырнул в речку. После этого он сделал кульбит и оттолкнувшись руками от мостика, практически плашмя рухнул в воду.

Поймав уплывающие трусы, он надел их как ни в чем не бывало и даже не сбавив скорости приближения к берегу.

— Повторяйте! — с хитрым блеском в глазах заявил Пупсик под офигевающие взгляды отдыхающих, особенно женского пола.

— Легко, братулец! — прокричал Дзюб, уже раскручивая свои панталоны над головой.

Его трусы пролетели над водной гладью и исчезли в камышах. Во время кульбита руки Дзюба не выдержали, и он оттолкнулся от мостика не ими, а головой и упал в воду, как срубленное дерево, только вместо хруста — матюки. Поиски трусов в камышах продолжались минут пятнадцать, под общий смех и язвительные комментарии стоявших людей на берегу.

— Нашёл! Нашёл, ётить! — донеслось из камышей.

Не стесняясь никого, Дзюб вышел на берег в чём мать родила, а в руках держал смятую находку. Решив, всё-таки, прикрыть стыды он развернул кусок ткани, зажатый в руке, и с удивлением обнаружил, что это были вовсе не трусы, а какая-то рваная футболка! Мы и другие отдыхающие, оказавшиеся рядом, тотчас начали сползать на землю от смеха.

Весь оставшийся день на реке Дзюб ходил как абориген в набедренной повязке из той самой рваной футболки, которую нашёл в камышах вместо своих трусов, постоянно причитая о потере. Вы подумаете: как можно перепутать трусы и футболку? В случае с Дзюбом — легко! Он всегда носил парашутоподобные семейники почти по колено, с какими-то мозговзрывающими психоделическими рисунками, способными вызвать приступ эпилепсии даже у вполне здорового человека. А по праздникам — с сердечками, как у волка из мультфильма «Ну, Погоди!».

Из-за кустов, что росли вдоль грунтовой дороги, ведущей к речке, появились старшаки. Это было не иначе как предвестником лютого замеса на глиняных шариках. Не дожидаясь, пока на нас нападут, Пупсик выдрал из берега кусок глины и поспешил укрыться за деревом, чтобы подготовить боеприпасы. Остальные тоже начали суетиться.

Когда старшие набрали глины, мы уже были готовы к атаке. Снаряды свистели над головой, битва была лютая. Примечательно, что правил в этой игре особо и нет. Основная задача — попасть в противника, и не дать попасть в себя.

Старшие были более меткие, чем мы, дальнобойность и убойность у них была сильнее, поэтому на месте баталии частенько раздавались наши визги. Как правило, ребята нашего возраста больше прятались и убегали, чем атаковали, и частенько отдавали победу своим противникам. Но в тот раз мы решили не сдаваться сразу, а попробовать побороться.

Рекс подбил вражеский «танк» со звонким шлепком, попав ему между лопаток. Это был Будка, огромный и широкоплечий парень под два метра ростом, который сразу же переключил своё внимание на того, кто посмел залепить ему глиной в спину.

Рекс понял, что нужно убегать, желательно быстро и зигзагами. «Танк» не отставал от него, пытаясь догнать, а заодно обильно обстреливая всеми имеющимися боеприпасами.

Рекс резко сменил направление бега, завернув в заросли крапивы. «Укусы» растения казались ему нежными поглаживаниями — в сравнении с попаданиями снарядов Будки, конечно. Из двух зол он выбрал меньшее: густая крапива хлестала по лицу и телу, обжигала руки и ноги, но Рекса было не остановить. Заросли резко закончились, и не менее резко под ногами пропала почва. На мгновение зависнув в воздухе, как казалось мальчишке в тот момент, он устремился вниз. Кто же знал, что спасаясь от преследователя, он выбежит к участку реки с крутым берегом и водой, покрытой ряской и тиной у самой поверхности?

Когда Рекс вернулся на «Кладки», он был похож на запойного водяного: красный от укусов крапивы и от того, что неистово чесался, пытаясь хоть немного облегчить свое состояние. С его ушей свисала тина, из трусов торчали водоросли, тело облепили ряска и грязь. Продолжать сражение он уже не мог, как и все остальные.

Вечером немного похолодало, и мы решили весело провести время у костра, а за одно зализать раны. Смеркалось…

Рекс разводил костёр на поляне в посадке за полем. Место было тихое, на возвышенности, довольно далеко от жилых домов. Оно идеально подходило для того, чтобы никому не мешать и развлекаться любыми приходившими в голову способами.

Пират, старший брат Пупсика, подтянувшийся к нам после битвы, экспериментировал с горючими веществами, пытаясь получить смесь из бензина и солярки, хорошо разгорающуюся, но не сильно полыхающую. Нетрудно догадаться, почему одно время у него не было бровей и ресниц.

Пупсик, Харлеич, Дзюб и Мартын собирали в лесополосе дрова, а Клаксон, первый парень на селе и мечта всех девчонок, голубоглазый блондин, с длинными, слегка вьющимися волосами, завязанными в хвост, настраивал гитару. Кекс в это время тырил карбид, для вечернего салюта в вагончике у дорожных работников.

В гости на огонёк костра пришли девчонки в количестве трёх голов. Одна из них была внушительных размеров, примерно, как два Харлеича, три Рекса, четыре Дзюба, или один Пупсик. На эту даму сразу же запал Кекс, так как по необъяснимой причине любил крупных особей женского пола, хотя сам был стандартного размера, и совсем нестандартного вида.

Огонь полыхал, поднимая языки пламени высоко вверх, а искры вместе с дымом взлетали выше деревьев. Этот костёр на протяжении всего лета по вечерам служил маяком, который притягивал на свой свет разных гостей, в том числе и из соседних деревень, отчего общение становилось более разнообразным и все мы приобретали новых знакомых.

В тот вечер к нам заявились трое старших: Хомяк — здоровенный волосатый парень которого было проще перепрыгнуть, чем обойти, дальний родственник Рекса. Его излюбленной привычкой было ходить с голым торсом. В детстве Рекс обожал кидаться в него репяхами, хохоча с того, как «снаряды» прилипали к его волосатой спине.

Также к компании присоединились Яло — девушка, приехавшая из города погостить в деревню к бабушке и старший брат Рекса. Он не разделял нашего увлечения травмоопасными развлечениями, поэтому и сам Рекс, и вся наша компания чувствовала себя немного неловко.

Гости уселись на самодельные лавочки, сбитые из брёвен.

— В тесноте, да не в обиде! — изрёк Хомяк.

— Хома, подвинься, тебя пропихивать надо! — возмутилась Яло.

— Не надо меня пропихивать! Ты девочка, это тебя пропихивать нужно! — ехидно выдал товарищ ей в ответ и хитро прищурился.

Немного погревшись у огня, старшие пошли дальше по своим делам, а для нас настало время карбидосалюта.

Притаранив с мусорки старую эмалированную кастрюлю, несколько консервных банок и пластиковых полторашек с водой, мы начали готовить самодельный фейерверк.

Расскажу для тех, кто в танке: при взаимодействии карбида кальция с водой происходит реакция гидролиза. В результате образуются гидроксид кальция, так называемая гашёная известь и ацетилен. Ацетилен — газ, очень легко воспламеняющийся, он-то нам и был нужен!

Первые залпы были «консервными». Из жестяной банки мы делали подобие стакана и протыкали его дно так, чтобы образовалось небольшое отверстие. На землю мы клали карбид, поливали его водой и накрывали консервной банкой, а затем крепко-накрепко прижимали к поверхности. Дырочку в дне затыкали пальцем — после этого нужно было немного подождать. Затем в ход шла спичка: её поджигали, резко убирали палец от отверстия в банке и подносили огонёк к нему. Газ, накопившийся в банке, резко загорался — раздавался хлопок и банка устремлялась в полёт. Главное, нужно было успеть убрать руки и спрятать глаза, потому что запасных у нас не было.

Исходя из опыта с самодельной пиротехникой нашего детства, можно уверенно заявить, что китайские петарды не такие уж и опасные.

Когда банки были раздербанены несколькими запусками, подошла очередь кастрюли. Больше объём, больше карбида — больше бабах! Знали бы мы заранее, что эмаль от кастрюли разлетается как осколки от гранаты, может, и шрамов на нас было бы и поменьше…

Рекс был в таком восторге от бабаха, и частично от того, что смог сохранить зрение, что куда-то убежал с криками: «Я ща, пацаны! Идея есть очешуенная!». Стоит отметить: когда у него появлялись подобные идеи, это значило лишь одно — назревает нечто запоминающееся, что впоследствии многим захочется забыть.

Старенькое ведро стояло себе и никого не трогало. Рекс решил разнообразить его скучную жизнь: сыпанул внутрь пару кило карбида, залил водой, а сверху разместил жестяную двухсотлитровую бочку, которую прикатил с ближайшей фермы. Далее процесс, ничем не отличался (кроме масштабов) от подрыва консервных банок. Запуск бочки слышало всё село… А мы на какое-то время утратили эту способность, к счастью, что ненадолго.

Вместе с ней Рекс лишился передней части футболки, шнурков, а также заметил, что штаны из обычных резко превратились в модные — такие, будто с собаками подрался. Про брови, ресницы и чуб, наверное, и говорить не стоит. Спустя пару минут, когда юные пиротехники пришли в себя, Харлеич возгласил:

— Ни уда себе! — и дальше что-то про гулящую женщину, и что он вертел на половом органе такие приколы, и что он имел половое сношение с речевыми органами этих событий. — А бочка, где, мля?

— А вот она! — тыча пальцем вверх, орал Дзюб.

Пупсик едва успел сделать рывок назад, когда на его место с глухим ударом в землю воткнулась бочка. Весь оставшийся вечер мы сидели у костра молча, жарили сало и хлеб, а затем в полной тишине разошлись по домам.

Глава 3. Начальная взрослость. Зима

Лето прошло быстро. Почему-то, когда проводишь время в хорошей компании, да ещё и весело, то оно пролетает просто моментально. Школа была уже почти позади, оставалось дождаться следующего лета и всё — выпускной, взрослая жизнь.

Зимой в селе из занятий было следующее меню: ремонт советских мотоциклов в безуспешной надежде, что они не будут ломаться, катание на лыжах, санках, коньках (нужное подчеркнуть).

А ещё празднование нового года до полуобморочного, а у кого-то не полу- состояния на хате Клаксона. Его бабуля всегда под новый год уезжала к родственникам на два-три дня, и не подозревала, что дубликат ключей есть у внучка. Ну и посиделки у Дзюба, когда его маман сваливала на работу — особенно круто, если в ночную смену.

***

За пару дней до Нового года начались каникулы, и вся наша честная компания отправилась на поиски зимних развлечений. Выбор пал на катание с горки. Как говорится, главное правило зимнего спорта — жёлтый снег не жрать!

Не у всех были санки, поэтому катались на чём придётся. В ход шёл картон, различные жестянки, вроде двери от холодильника или формованного корыта, целлофановый мешок, набитый сеном, старые лыжи советского производства, зачастую левая и правая были из разных комплектов. Линолеум тоже отлично скользил и развивал скорость.

Вооружившись «поджопными» средствами, мы решили проверить их на прочность, не средства, а… Ну, вы, наверное, догадались.

Первым на нашем импровизированном слаломе выступал Дзюб на дверце от холодильника «Орск». Где он её взял никто не знал, дома у него вообще холодильника никогда не было. Дверца имела округлую по углам форму и была немного выпуклой, что позволяло ей хорошо скользить, ничем не цепляясь и не тормозя.