Бесплатный фрагмент - Случайная встреча

От автора

Любое действие древнего человека начиналось с созерцания, наблюдения за природой, переходящее в опыт, воспринимаемое, как божественный подарок, будь то ветка, упавшая с дерева, или камень, скатившийся с горы к ногам человека. Ещё боги древней Греции, как считали люди тех времен, наделяли человека теми или иными навыками.

Человек в течении многих лет получает различные знания и может даже в чем-то преуспеть. В один удивительный и неожиданный момент, с громким ударом гонга, когда концентрические звуковые волны пронизывают его душу, по воле высших божественных сил, в виде откровения человек наделяется возможностью видеть невидимое и различать то, на что другие не обращают никакого внимания. Водоворот образов может затягивать в ирреальность, поэтому очень важно, чтобы рядом находились добрые, любящие люди.

Непреложной истиной является тот факт, что любой талант дается от бога либо, кому-то покажется ближе, от некоего высшего разума. Главная задача для человека, получившего такой дар небес, не растерять его по капле, а с благодарностью и счастьем донести это проявление своего таланта людям.

Несколько лет назад я испытал сильнейшую потерю, переживания и воспоминания о прошлом погрузило меня в состояние полнейшей отстранённости, но до сих пор никто это не может объяснить. Иллюзорный мир, в котором я пребывал несколько дней, было прикосновением к миру высшего разума. Когда произошло возвращение в реальность, я ощутил в себе непреодолимое желание проанализировать судьбы и характеры людей, погружая их в разные обстоятельства, так слова сами стали складываться в предложения, а абзацы в страницы и т. д.

Одной из попыток проверки себя с помощью сторонней оценки читателей с их комментариями, стал для меня канал Записки Созерцателя в Яндекс Дзен.

Глава 1
Симфония дождя

«Когда идёт дождь, кажется,
что вот-вот что-то вспомнится.»
Рю Мураками

Я проснулся ранним утром, в комнате было душно, полежал еще несколько минут, надеясь, что сон вернется, но шум дождя почти прогнал утреннюю дрему. Я вышел на балкон и смотрел, как потоки дождя омывают микрорайон. Хотелось раздвинуть окна балкона и вдохнуть свежего воздуха, пропитанного озоном от успокаивающейся грозы. Косые струи дождя от ветра выбивали дробь по остеклению балкона.

Музыка природы успокаивала и наполняла мой организм жизненной силой, неожиданно я ощутил себя единственным слушателем этой природной симфонии. Застыв от аккордов дождя, я слушал и наблюдал за действием природы. Ветер стал терять свою силу и через несколько минут прекратился совсем, а дождь, будто бы почувствовав, что давление ветра ослабло, стал набирать силу и полил ровными струями. Я распахнул окна балкона, сделал несколько жадных глотков этого целебного воздуха и опустился в кресло.

Память вернула меня к событиям прошлых недель и их несостоявшиеся еще последствия позже перевернули мое сознание и жизнь.

Открытие и испытание, череда событий, все, через что мне предстояло пройти, пока еще не тревожило меня. Среднестатистическому человеку, не обладающему даром предвидения, в каждодневной суете сложно узреть свое будущее. Многолетнее занятие бизнесом приучило к установленному мной распорядку дня, планированию встреч и переговоров, но будущее, как и для миллионов других людей, для меня было закрыто. Несколько минут я все еще полулежал на балконном кресле, прислушивался к симфонии природы, но уровень звучание снизился до пианиссимо, и я попытался разобрать шепот своего внутреннего голоса.

Сна больше не было, поэтому я не стал ожидать его прихода, а встряхнулся, умылся, быстро перекусил и отправился на работу.

Мой личный водитель, словно опытный психолог, различал мое внутреннее состояние, он заметил мою погруженность в себя, а я беззвучно проигрывал симфонию дождя, безмятежно смотрел сквозь лобовое стекло невидящим взором, не различал ни зданий, ни машин, ни пешеходов. Автомобиль аккуратно перестроился в левый ряд и притормозил под светофором, от плавного толчка я вынырнул из своих размышлений, красный сигнал пробудил тревогу из моего подсознания. Сердце участило свои удары о грудную клетку, я закрыл глаза, три раза глубоко вздохнул и начал успокаиваться. Мне не нужны потрясения, дела в компании идут прекрасно, бизнес растет, а значит провидение на моей стороне.

Тишину в офисе нарушали только настенные часы, с собственным ритмом отсчитывающие чье-то время. Пройдет более часа до прихода сотрудников, когда все комнаты моего просторного офиса заполнятся голосами людей и писком оргтехники.

Не успел еще приземлиться на свое кресло, как громкой трелью зашелся офисный телефон. За годы работы выработал в себе привычку никогда сразу не хватать телефон, выждал десять — пятнадцать секунд и поднял трубку.

— Здравствуйте, — первое, что пришло на ум, выдал я.

— Приветствую, Петр Васильевич! Это подполковник Трошин, нужно встретиться.

— Семен Алексеевич, рад вас слышать. К вам подъехать или на нейтральной территории?

— Подъезжай ко мне через час, пропуск тебе уже готов.

***

Подполковник Трошин был начальником особого подразделения ФСБ по противодействию коррупции. Познакомился я с ним, когда моя компания участвовала в разработке системы защиты и ограничения доступа к системе электронного документооборота. Сама система электронного документооборота была заказана у крупного российского разработчика программных решений, наша задача сводилась к двум основным разделам — эффективная криптографическая защита с регулярной генерацией цифровых ключей доступа, регистрация и разделение доступа к базе данных системы. Позднее подполковник попросил дополнить установленный аппаратный крипто-процессор несколькими мобильными крипто-контролерами для защищенного удаленного доступа к закрытой сети документооборота.

Из окна своего кабинета я видел, как мой водитель Антон возился возле автомобиля, подняв капот, склонился над двигателем. Размышляя, с какой целью меня решил пригласить на беседу Семен Алексеевич, я собрал некоторые наши рекламные материалы, планшетный компьютер, сложил все в портфель и отправился на парковку. Утренние пробки на городских магистралях еще не рассеялись, но оставшегося времени должно хватить, чтобы добраться до здания областного управления ФСБ. Когда я оказался на офисной парковке, Антон уже закрыл капот и старательно вытирал лобовое стекло, заметив меня, попросил подождать секунду другую и вскоре он влился в поток машин по направлению к нужной точке маршрута.

Предъявив на входе в управление документ, удостоверяющий мою личность, вместе с сопровождающим поднялся на третий этаж в кабинет Трошина. Подполковник поблагодарил сопровождавшего дежурного офицера, дружелюбно поприветствовал меня, дождался, когда я удобно устроюсь в кресле, еще несколько секунд выдержал паузу и выдал.

— Мы завершаем сейчас важное дело, результатом которого станет закрытый судебный процесс. Может быть, ты уже читал прессу о мэре-коррупционере из Тарска?

— Семен Алексеевич, новости я читаю в основном в интернете, редко просматриваю газеты и почти не смотрю телевизор, так что о коррупционном скандале не слышал.

— В ближайшее время состоится закрытый процесс по делу Аверьянова Дениса Сергеевича, а так как на него была попытка покушения, то для этого готовится отдельный зал суда без доступа газетчиков и телевизионщиков.

Расслышав фамилию Аверьянов, я замер и почувствовал, что изменился в лице, пришлось отвести взгляд от Семена Алексеевича. С огромной скоростью мой мозг задавал сам себе множество вопросов: «Как он мог? Для чего это ему? Этого не может быть?», но при всей очевидности для меня в честности и неподкупности Дениса, в душе стал нарастать ледяной ком сомнения.

Заметив, что я побледнел, когда была названа фамилия, он резко оборвал свое спокойное изложение и потребовал ответа:

— Петр Васильевич, знаешь этого Аверьянова?

— Да, знаком и очень хорошо, поэтому и не могу поверить в то, что вы ему вменяете.

Наша встреча с подполковником затянулась более чем на полчаса, и в течении этого времени он больше говорил уже об особенностях проекта по оснащению помещения для предстоящего закрытого процесса и о необходимости нашей совместной встречи с председателем суда, у которого были ещё свои технические требования по залу для процесса.

В машине, взявшей направление на офис, меня не покидали размышления о судьбе Дениса.

— Петр Васильевич, — попросил Антон, — не возражаете я выключу радио?

Я молча кивнул в знак согласия, не хотелось отрываться от мыслей о своем друге, я понимал необходимость спасения его честного имени, но внутренний голос ссылался на факты, представленные Трошиным, требовал найти способ, как их проверить и убедиться в невиновности Аверьянова. Из раздумий меня вывел выпуск местных новостей. Мужской голос диктора областной радиостанции радостно сообщил о разоблачении чиновника коррупционера, решившего передать земли сельхозугодий под строительство какой-то коммерческой структуре за внушительное вознаграждение, но правоохранительные структуры пресекли вызывающий факт коррупции. Журналист преподносил новости, словно сам противостоял армии жуликоватых чиновников и не жалел слов, осыпая Аверьянова нелицеприятными эпитетами, хотя дело в отношении мэра Тарска находилось все еще на стадии расследования.

— Выключи этот треп, — громче, чем следовало, потребовал я, — выбери какую-нибудь музыкальную станцию, — предложил более спокойно.

Через мгновение голос нагловатого журналиста сменился лирической музыкальной композицией. Автомобиль летел по направлению к моему офису, я прикрыл глаза, погрузившись в воспоминания.

Я познакомился с Аверьяновым несколько лет назад и, несмотря на его первоначальную предвзятость к новым людям, впоследствии стали друзьями-приятелями, я периодически наведывался в Тарск попроведать друга и его семью.

***

В окрестностях города Тарска ещё с советских времен располагался завод «Энерготехмаш», успешно выстоявший в буре преобразований, захвативших нашу страну в девяностые. В девяностые годы и в начале двухтысячных завод лихорадило, казалось бы, этот промышленный гигант потонет, как множество других производств окажется никому не нужным в современной России. На протяжении десятилетия предприятие переходило от одного новорожденного бизнесмена к другому, расплодившихся за время проведения залоговых аукционов и распродаж бывших флагманов советской индустрии.

Жители Тарска и заводчане «Энерготехмаша», смогли спокойно вздохнуть, когда нашелся серьезный инвестор, вложивший огромные финансы в возрождение энергетической промышленности. Сегодня это эффективное производство с широким перечнем энергетического и технологического оборудования, получившего положительную оценку и признание по всей стране. Три года назад секретарь Аверьянова сообщила о необходимости встречи для обсуждения проекта по техническому переоснащению завода, в связи с развитием информационных технологий.

Менеджмент современного производства требовал внедрения автоматизированной системы управления технологическими процессами и контроля качества продукции, поэтому руководство уделяло большое внимание этой теме, а заместителю генерального директора Денису Сергеевичу Аверьянову было поручено курировать IT проекты.

Помню о нескольких встречах в переговорной с присутствием специалистов завода и моей компании, где обсуждали разделы предстоящего проекта, технические требования и необходимость инженерных решений с последующим согласованием. Через оговорённое время, мы предоставили руководству завода предпроектную документацию в виде расширенной презентации. Через два дня, после подписания договора, Аверьянов пригласил меня в свой кабинет и после нескольких обыденных фраз приветствия и о погоде, предложил мне встречу в неформальной обстановке. Я, грешным делом, подумал, что Денис Сергеевич потребует от меня откат от сделки, что стало обыденностью в современную эпоху для нагловатых руководителей и чиновников различного ранга.

К счастью, я ошибся, так как, глядя мне прямо в глаза, Аверьянов выдал тираду, чтобы осмыслить, нужно было охватить её целиком.

— У меня хорошая работа, достойная зарплата и замечательная семья! Знаю, что пользуюсь уважением коллег, а моя жизнь наполнена любовью моих близких. Не хочу, чтобы этот уклад был бы чем-то нарушен, поэтому не гонюсь за сиюминутной выгодой и понимаю, что это способно принести неприятности моим девочкам. — Аверьянов остановился и, как-то по-мальчишески ухмыльнулся, — Считайте эти рассуждения моим манифестом.

Нежелание Дениса Сергеевича превращаться в раба денег и его искренние слова о любви к своим близким запали глубоко мне в душу. За годы управления собственной компанией я не раз слышал сам и от своего коммерческого директора, как при заключении договоров директора, временно исполняющие обязанности руководителей и начальников прямо или тайком, нарисовав число с несколькими нулями на листке бумаги, требовали отката.

Я не в праве судить этих людей и обсуждать их стремление обогатиться, урвать любой ценой на своем месте, но погружение в грязный липкий смрад накрывало меня каждый раз, когда сталкивался с подобным.

— Я вполне разделяю эту вашу позицию, Денис Сергеевич! — дружелюбно улыбаясь, среагировал я.

— Может быть, перейдём на ты, а при деловых встречах будем вспоминать про отчество?

— Хорошо, Денис Сергеевич, — пришла моя очередь усмехнуться, — принято, Денис.

— Петр, я и моя жена приглашаем тебя в ближайшие выходные на нашу дачу вместе с вашей половиной. Дом большой и всем хватит места.

— Семьи у меня нет, а сам с удовольствием готов пару дней провести у вас в гостях.

Мы ещё минут двадцать о чем-то по-дружески болтали, а на прощание Денис вытащил из кармана листок и передал мне набросанную маркером схему проезда до дачи.

Мой водитель, приветливый, разговорчивый парень, воспринимал необходимость поездок в выходные дни, как продолжение своих обязанностей. Антон спокойно воспринял мой телефонный звонок, когда я накануне вечером после рабочего дня все же решился потревожить семью Аверьянова. Антон быстро прикинул в уме длительность маршрута и предложил выдвинуться в Тарск пораньше и предположил, что придется поплутать в дачных окрестностях. Завершив разговор со своим водителем, я собрался скоротать вечерок за увлекательным романом, но к своему стыду только в эту минуту подумал, что нельзя отправляться в гости с пустыми руками. Через час уже со спокойным сердцем я возвращался с многочисленными покупками из круглосуточного супермаркета.

Антон заехал за мной ранним утром, когда солнечные лучи только начали согревать землю после ночной прохлады. Мы сложили мои вчерашние покупки и подарки на задний ряд пассажирских сидений, а я, изменив своей привычке, уселся на переднее кресло рядом с водителем. Антон заметил, что путь до Тарска был не близкий, но он заранее сориентировался по интернет картам в оптимальном маршруте. Так как схема Аверьянова указывала как найти его дом в поселке, то после выезда из городка нам необходимо найти путь до поселка «Энерготехмаша», минуя многочисленные дачные общества.

Когда до Тарска оставалось не более десяти километров, я увидел, как набирает силу субботний тёплый день, солнце своими лучами очищает небосвод и раздвигает облачка, открывая бездонное голубое небо, всматриваясь в его глубину сквозь лобовое стекло, я ощутил себя плывущим в море на далеком райском курорте. Антон громко произнес, что въезжаем в город и рассмеялся, оказалось, я поддался очарованию небосвода и вздремнул. Я оставался в радостном состоянии, мы ехали по улицам Тарска, я представил, как передам подарки дочкам Дениса, вручу цветы его жене, окунусь в опьяняющий свежий воздух, а потом откроем подготовленный мной для отца семейства коньяк.

— А вот и мост через Тарку! — обрадовано воскликнул Антон.

Во мне царило умиротворение, поэтому возглас Антона и какие-то его рассуждения по ходу нашей поездки не прерывали мои праздные мысли. В голову пришли слова какого-то философа о пользе отвлечения от проблем в часы отдыха. Я беззаботно поглядывал по сторонам, созерцая деревянные и кирпичные домики, рощицы и колоритную старую мельницу, пока мы более двадцати минут плутали по сельской местности Тарска, а Антон крутил и поворачивал схему Дениса, примеряя ее к карте окрестностей Тарска, но наконец-то въехали на огороженную территорию дач завода.

Среди дачных строений сначала нам на пути встретились небольшие домики, издалека похожие на скворечники, когда мы пересекли ленточный сосновый бор, то дома уже оказались основательные, а усадьбы больших размеров. Дорога с асфальтовым покрытием завела нас на небольшой пригорок, откуда открывался изумительный вид на озеро, съехав вниз, Антон выполнил несколько поворотов влево-вправо, притормозил возле коттеджа Аверьяновых.

Выйдя из автомобиля, я забрал приготовленные пакеты с покупками и подарками, отпустил Антона и напомнил, когда за мной приехать. Почему-то я долго стоял после того, как проводил взглядом отъезжающий автомобиль, но вдруг услышал, как за моей спиной щёлкнула калитка на воротах дома, обернулся и заворожено застыл. Передо мной стояла миловидная молодая женщина и радостно, как родному человеку улыбалась.

— Люсинда? — только и смог вымолвить я.

Привет, Петруша! — радостно приветствовала меня женщина. — Всё же узнал свою одноклассницу. — А затем с нарочитой строгостью произнесла, — Теперь замужняя женщина, Людмила Львовна, — и далее уже смеясь, продолжила, — а для тебя всегда буду одноклассницей Люсиндой, — давай сюда свои подарки и пошли в дом.

Денис радушно встретил меня, как старинного друга семьи и, заметив на моем лице остатки удивлённой растерянности, простодушно рассмеялся:

— Видел бы ты свое лицо со стороны. Петя, хотел тебе рассказать, что моя жена твоя школьная подружка, ещё при нашем последнем общении на заводе в моем кабинете, но Люся так умоляла меня сдержать свой порыв, так как хотела, чтобы ваша встреча для тебя стала сюрпризом.

Людмила обняла рукой мужа и, обращаясь ко мне, раскрыла одну из черт характера Дениса.

— Дениска, ты у нас такой закрытый человек, друзей у тебя мало, а новых людей ты боишься к себе подпускать. Когда ты за мной ухаживал, то в тебе одновременно жило два качества любовь и страх, близкое и далёкое, возможно боялся отказа или ошибиться во мне. Когда я узнала, что ты Петруша выполняешь какую-то работу для завода, да ещё под началом Дениса, то потребовала, чтобы он подружился с тобой, а потом настояла о приглашении к нам домой. Теперь я очень рада, что у моего мужа появился хороший друг.

Я, в шутку, скорчил гримасу, изображая папарацци, сложил из пальцев фотоаппарат. Денис с Людмилой снова задорно рассмеялись, а он, изображая нарочитое недовольство, рявкнул:

— Кто пустил этого репортёра к нам в дом?

Дочки у Дениса и Людмилы были погодки четырёх и пяти лет с такими же соломенными волосами, как у их матери, и как все дети обрадовались новым куклам, позабыли про старые игрушки. Людмила поблагодарила за подарки и заметила, что сладости оставит на десерт, так как уже все готово для пиршества. Чувствовалось, что к моему приезду готовились, стол сервировали, как на важный для семьи праздник, я впервые позавидовал, что у меня нет такой дружной семьи, нет любящей жены и нет таких очаровательный дочек.

Гостиная представляла собой просторную комнату и была разделена на две зоны — большого овального стола с удобными стульями и дивана с креслами для просмотра телевизора с большой диагональю. На ковре с длинным ворсом играли в куклы дочки Аверьяновых.

Справа от дивана до самого стола во всю стену располагалось витражное остекление с выходом в сад, а напротив — компактная лестница вела на второй этаж дома. За столом Денис порывался распечатать подарочную упаковку французского коньяка, но я остановил его фразой.

— Это мой презент для тебя, наступит время — выпьешь сам, — я улыбнулся и обвел рукой стол, — по-моему нам и этого вина более чем достаточно.

Мы пили вино, поглощали разнообразные закуски и общались на темы, которыми могут интересоваться старинные друзья. Денис очередной раз наполнил вином бокалы, хитро прищурив один глаз, заметил:

— У меня возникло ощущение, что это я, Петя, с тобой знаком сто лет, а не Люся.

— За ощущения и за долгую дружбу предлагаю выпить, — предложил я.

— Мальчики, общайтесь, а я пойду за горячим, — вскочила Люся.

Людмила легко выпорхнула из-за стола и сделала несколько шагов вдоль него и прикоснулась рукой к стене, створке, сливающейся с отделкой стены, легко раздвинулись, открывая вид на кухню, оснащенную современной бытовой техникой, о чем только может мечтать хозяйка.

— Дружище, может так сложиться, что примерно через год мне придётся оставить должность заместителя генерального директора завода и заняться кое-чем другим, — огорошил меня Денис, — но об этом пока лучше не распространяться, — и он приложил палец к губам и заговорщицки подмигнул, стало понятно, что у Дениса ко мне есть разговор, но без участия жены.

— А вот и главное блюдо нашего стола, заявила Людмила из кухни и торжественно внесла блюдо с запеченной курицей. — Хозяйка посчитала свои слова недостаточными, чтобы присутствующие мужчины по достоинству оценили её кулинарные таланты, поэтому продолжила, — курочка, фаршированная рисом с грибами и пропитана ароматом прованских трав.

Мы с Денисом замерли, в центр стола Людмила водрузила огромное разноцветное блюдо с курицей. От румяных боков жар-птицы исходил божественный фимиам душистых трав, грибов и горячего мяса. Хозяйка почувствовала, еще минута и мы с Денисом изойдем слюной, принялась разделывать кулинарный шедевр на порционные куски.

— Предлагаю наполнить бокалы в честь прелестной хозяйки этого дома, а уже после отведать шедевр кулинарии, — предложил я.

— Давайте поскорее выпьем за хозяюшку, — поддержал меня Денис, а то у меня от аромата уже слюнки потекли.

В течение получаса мы с Денисом уплетали курочку, не забывали нахваливать блюдо и восхищаться талантами Людмилы, чем окончательно вогнали её в краску. Она со смехом вскочила из-за стола, подошла к своим девочкам, обернулась к нам, миролюбиво сообщила:

— Вы пообщайтесь, а мы с малышками отправляемся спать.

Людмила оставила нас в гостиной, мы по инициативе Аверьянова принялись обсуждать преимущества семейной жизни. Денис вспомнил своего отца, считавшего важнейшим достоинством мужчины умение брать на себя ответственность за свои поступки и решения. Денис уверял меня, что ответственность первично, а все остальное, уважение к себе, преданность, порядочность, являются вторичным. Семья всегда должна быть царством покоя, как надежные стены замка сдерживают неприятеля, так проблемы и весь негатив в бизнесе не должен проникать через порог семейного круга.

— Я слишком люблю своих девочек, чтобы чем-то огорчить их. — Денис откинулся на спинку стула. — Человек так устроен, что романтика в отношениях с годами уходит на второй план, можно сколько угодно придумывать, чем удивить и порадовать свою половинку, но со временем проявляется конфликтная сторона отношений. Единственный способ уйти от семейных неурядиц это раскрасить свою жизнь добрыми положительными эмоциями.

— А как же другие женщины, — потребовал я ответа, — неужели не влекут бури страстей и соблазнов? В твоем окружении на заводе столько обаятельных дам.

— Да, ты Петя, прав, — нахмурился Денис, — я мужчина и не могу не замечать красивых женщин. Ты, Петя, человек свободный, поэтому даже не задумываешься о возведении внутренних барьеров. Я делю весь окружающий мир на иррационально отчуждаемый и на возведенную мной сферу, где расположен центр моего восхищения, трепета, заботы и ответственности. В этом сокровенном центре, — Денис постучал пальцами по левой стороне груди, расположены все мои чувства к Людмиле, слово, люблю, главное среди них.

— Красивая концепция, — я позволил себе улыбнуться, — а как же близость?

— Наш брак зарождался, как у многих пар, эротическом влечении друг к другу. — Аверьянов отпил глоток из бокала, его глаза наполнились радостью, — сексуальное влечение между мной и Люсей никуда не ушло, просто с годами это отходит на второй план, удовольствие приносят другие чувства, от общения, ожидания встречи, совместное времяпровождения.

В последних фразах мой друг растягивал гласные, не переставал улыбаться, он моргал, желая прогнать сон и несмотря на всю усталость от выпитого, пытался продолжать беседу.

— Благодарю тебя, Денис и твою Люсю! Ужин удался на славу, я уже давно не ощущал себя так легко и расслаблено, — вспомнил, что я, как гость обязан сказать слова благодарности.

— День у нас выдался насыщенный, может и нам пора отправляться спать? — зевая, обронил хозяин дома, — или ты привык вечерком посидеть у телевизора? — не дождавшись от меня ответа, Денис сообщил, что для меня на втором этаже подготовлена крайняя правая гостевая комната с персональным санузлом и душевой.

— Можно и на боковую отправится, — согласился я, — предлагаю помочь хозяйке убрать со стола?

— Э, нет, дружище, Люся уложит дочек, а затем спустится вниз и загрузит посуду в посудомойку. — А сейчас пойдём, я провожу тебя до гостевой.

***

На меня давил груз выпитого или от дружелюбного семейного радушия я позволил себе отпустить пружину, сдерживающую меня в постоянном напряжении, а может я просто устал за неделю, поэтому разделся, кровать с анатомическим матрасом открыла объятия морфея, и мгновенно уснул. Отдых у друзей за городом продолжится на следующий день, сон последовал сразу как сомкнул глаза, был спокойным и принес умиротворение уставшему мозгу, в обычное время занятым обрабатыванием массивов информации, связанных со сделками, контрактами и техническими проблемами.

В сновидениях я видел радостных беззаботных людей, посылающих мне свет своих улыбок, чувство напряженности и тревоги растаяло. Моё пробуждение было ранним, часы на прикроватной тумбе показывали без двадцати семь, давно я не испытывал такой легкости, поэтому не стал раздумывать, сделал несколько гимнастических упражнений, чтобы прогнать остатки сна и отправился в душ.

Аверьянов оказался ещё более ранней пташкой, когда я спустился на первый этаж, то застал Дениса, сидящим в кресле с бутылкой минимальной воды. «Хочешь?» — показал он кивком головы на бутылку минералки на журнальном столике и, увидев моё согласие, наполнил бокал и протянул его мне.

— Вдоль нашего посёлка идёт пешеходная дорожка и по утрам, люблю по ней пробежать. Составишь компанию? — предложил Денис, и сверху вниз осмотрел мой спортивный костюм.

Как только мы выбрались за ограждение дома, Аверьянов дал понять, что сегодня ему не до пробежек, просто нужен человек для доверительной беседы. В результате, вместо пробежки, Аверьянов устроил мне обзорную экскурсию по окрестностям посёлка. Мы шли рядом вдоль опушки ленточного соснового бора, по дорожке засыпанной мелким гравием. Денис молчал, похоже, собирался с мыслями, но, когда мы вышли на берег небольшого озера, он предложил сесть на одну из скамеек, установленных вдоль берега, похоже, что жители посёлка использовали берег, как место коллективного отдыха.

— Пётр, мы знакомы не так уж давно, но мне кажется, что нашей дружбе лет сто. Это все твоя открытость и порядочность, да и мнение Людмилы о тебе очень важно для меня. — Денис замолчал, как будто ему было трудно подбирать слова. Несколько дней назад наш генеральный директор озвучил идею, честно скажу, его предложение поставило меня в тупик.

— Я еще вчера обратил внимание, тебя гложет какая-то проблема, — заметил я, — если этот разговор в продолжение той фразы, оброненной за столом, то я готов тебя выслушать не перебивая.

Денис поднялся со скамьи, затем снова уселся, положил ногу на ногу, отклонился на спинку скамьи и выдал:

— Мне предложили баллотироваться в меры Тарска! Для меня это абсолютно новое направление, в течении длительного времени я занимался внедрением информационных технологий в производство с последующим менеджментом интегрированных систем. Городское хозяйство — это обширнейшее поле деятельности, с одной стороны проще, чем IT, но в тоже время сложнее, так как связано с судьбами тысяч горожан. За последние годы сменилось уже три руководителя. Дороги, жилищное и коммунальное хозяйство, да и сельское хозяйство в развале. Меня беспокоит только одно, как к моему решению отнесётся семья, мне придётся дневать-ночевать, чтобы восстановить это хозяйство. Людмила и дочки привыкли, что какой бы аврал не возникал на заводе, я всегда был рядом со своими девочками.

Стало понятно, что об участии в выборах, Денис говорил, как о чем-то решенном. Большая часть жителей города были рабочие завода и их семьи, поэтому они связывали улучшение своей жизни с заводом. Движение снизу было поддержано администрацией и акционерами предприятиями, вопрос о выборе кандидатуры перед заводчанами не стоял, так как большинство видели в Аверьянове нового главу администрации города. Соперник Аверьянова, выдвигаемый областной властью, воспринимался жителями Тарска чужаком, поэтому шансов на победу было мало.

Никакого совета Денису я дать не мог, ведь фактически перед ним уже не стоял вопрос участвовать или не участвовать в выборах, так как решение за него приняли заводчане. Я положил руку на плечо Денису и заметил:

— Ты опасаешься, что своим согласием стать главой города порушишь сложившийся для семьи привычный уклад жизни? До выборов, как ты сказал, ещё целый год, нужно только выбрать время, чтобы сообщить жене.

— Ты прав, Петя, пора сообщить о моем решении Людмиле. — Денис встал, как-то весь собрался и, не оборачиваясь, припустил к своему дому, да так, что я еле успевал за ним.

Последующие события того воскресного дня скомкались, мы с Денисом все же распили коньяк под сочное мясо, приготовленное на барбекю. Хозяин хмурился, почти не улыбался на наши с Людмилой шутки, по его лицу читались размышления о предстоящем баллотировании, так что я не помню, как за мной приехал Антон и, как довёз меня домой. Прошло несколько недель, и началась предвыборная гонка, результатом которой были выборы.

Я несколько раз звонил Денису, узнавал, как складывается его жизнь в новом статусе главы администрации, но разговор каждый раз был короткий. Однажды, я решил попроведать семейство Аверьяновых, Люся с дочками обрадовались мне, но глаза моей одноклассницы оставались грустными. Мы принялись обсуждать последние события и быт семьи Аверьяновых, в какой-то момент Людмила отвернулась, чтобы смахнуть выступившие слезы.

Плаксивым тоном она сообщила, что Денис много работает, часто задерживается допоздна в городе, поэтому ночует в городской квартире. Дружеские отношения с Денисом, несмотря на его и мою занятость мы не прервали, но последние несколько месяцев мне пришлось плотно погрузиться в свой бизнес, поэтому сообщение подполковника Трошина о предстоящем суде над Аверьяновым стало для меня шоком.

Глава 2 
Воспоминания и надежды

«Жадность до денег, если она ненасытна,
гораздо тягостней нужды, ибо чем больше
растут желания, тем больше потребности
они порождают.»
Демокрит Абдерский

Заместитель губернатора области Аркадий Ильич Зайчиков за свою карьеру шаг за шагом поднимался по должностной лестнице и за семнадцать лет достиг нынешнего поста. Аркадий Ильич со злостью вспомнил, как шесть лет назад ему пришлось лебезить, льстить и угождать губернатору Маркову, чтобы тот назначил Зайчикова на должность заместителя губернатора.

Аркадий Ильич для достижения желанной должности подкупал, запугивал и красноречиво убеждал наиболее важных ответственных лиц из административных органов власти и из депутатского корпуса, т. е. всех тех, к чьему мнению прислушивался губернатор Марков. Действующий губернатор по мнению Аркадия Ильича был слаб и не самостоятелен, при подборе кадров ему обязательно требовалось обсудить кандидатуры на посты областной администрации с доверенными людьми.

Когда губернатор Марков повёл в области свою политику, не разделяемую федеральной властью, Зайчиков, уловив возможность упрочить положение на своём посту, открыто выступил против Маркова, а когда вместо опального губернатора Москва назначила лояльного себе, стал правой рукой Филипова, человека слабого и безвольного, но преданного Москве. При новом губернаторе Зайчиков стал самой значимой фигурой в области, фактически теневым руководителем области.

Эти события прошлых лет нахлынули на Зайчикова в гольф поле, к игре миллионеров Аркадий Ильич пристрастился в последний год, с момента окончания строительства загородного дома. Воспоминания о росте своего влияния на секунды отвлекли его от игры, крутанувшись, как когда-то наставлял его тренер по гольфу, во время удара он промазал по мячу и ударил клюшкой по земле, сдирая травяной покров. Аркадий Ильич бросил от досады клюшку на землю и потер ушибленные руки от отдачи во время нанесения удара.

Во время игры в гольф, от лунки к лунке Зайчикова сопровождал невысокий мужчина за сорок лет спортивного телосложения, на лице которого была заметна лёгкая небритость. Аркадий Ильич перебрасывался с ним какими-то фразами, со стороны казалось, что Зайчиков задаёт какие-то уточняющие вопросы. Несмотря на то, что его участок окружали усадьбы других чиновников областного центра, Зайчиков, как помещик, называл свой дом имением. За двадцать с лишним лет, после разрушения великой державы, в России сложился класс неодворян из чиновников, депутатов и крупных бизнесменов, успешно пользующихся своей абсолютной властью.

Зайчиков вслух негромко обронил для себя «Нужно сконцентрироваться на игре!», сопровождающий верноподданнически кивнул, подтверждая желания хозяина, как верный пес ни на шаг не отступал от Аркадия Ильича.

На территории имения Зайчикова располагался большой дом с великолепной отделкой, небольшой коттедж для прислуги и охраны, крытый бассейн с раздвигающейся крышей, поле для гольфа, теннисный корт, беседка, увитая виноградом, небольшая часть соснового бора, а также канал, проходящий через закрытую территорию до водохранилища, для прогулок VIP жителей поселка на катерах и яхтах.

Зайчиков выполнил сложный удар, но мяч не перелетел через холм, а медленно скатился на песчаную ловушку, поэтому Аркадий Ильич выругался, бросил клюшку, развернулся, глянул на часы и побрел к беседке, до начала намеченной встречи оставалось менее двадцати минут. Напоследок он что-то бросил приказным тоном своему собеседнику, после чего последний уважительно попрощался. За годы пребывания во власти Зайчиков выработал в себе стиль доброго барина, присущий помещикам середины восемнадцатого — конца девятнадцатого века.

Аркадий Ильич для себя ввел в практику поощрения особо старательных холопов, когда его желания неукоснительно и подобающе исполнялись, он в свой речи использовал слова «голубчик» либо «милейший» и по-отечески похлопывал подопечного по щеке. Будучи в добром здравии Зайчиков обращался к своей секретарше, к женщинам в канцелярии администрации, да и к другим женщинам моложе себя не иначе, как «душенька». Отдавая распоряжения слугам, помощникам и прочим порученцам Зайчиков не сомневался в их точном и неукоснительном выполнении, в противном случае наказание последовало бы стремительно, а в гневе Аркадий Ильич был чрезмерно груб и неукротим.

В беседке Аркадий Ильич взял из шкафчика кружку и налил из самовара травяного чая, вздохнул, ощутив аромат мелиссы, хотел сделать глоток, но уставился на цветочный орнамент на кружке, от чего поплыли воспоминания детства.

Семья Зайчиковых ничем не выделялась из миллионов обычных советских семей. Отец Аркаши работал мастером на машиностроительном заводе, а мать трудилась в сметном отделе строительно-монтажного управления. В школе Аркаша учился средне, как советский мальчишка, мечтал стать путешественником в дальние страны, но его грезам не суждено исполниться. Дальнейшие события в жизни маленького Аркаши позволили выработать другие желания и черты характера.

Однажды в конце лета, в гости к Зайчиковым из Каунаса приехала погостить сестра матери Аркадия вместе со своим сыном Артуром. Среди подарков гости привезли небольшую упаковку жевательной резинки, большой дефицит за пределами прибалтийских республик. Сметливый ум будущего регионального чиновника подкинул идею безграничных карманных денег. масштаба Больших трудов стоило маленькому Аркадию уговорить мать, чтобы та заказала сестре большую посылку со жвачкой из Каунаса.

С началом нового учебного года у Аркадия проснулся талант предпринимателя, жвачка активно раскупалась, как одноклассниками, так и ребятами из других классов. Кажущееся уважение к Аркадию росло каждый день, но торговый процесс быстро наскучил маленькому бизнесмену, куда приятнее было давать ребятам жевательную резинку за исполнение желаний, вытягивать из них просьбы и желания за мечту о жвачке. Особое удовольствие он получал, когда придумывал желания, унижающие одноклассников, ребята сердились, но выполняли просьбы своего друга. Тогда Аркадий впервые почувствовал сладость власти и понял, что он, никогда не пойдёт работать на завод.

Зайчиков отпил уже остывший чай и сквозь побеги лозы декоративного винограда, зелёным пологом защищающим беседку от прямых солнечных лучей, увидел двоих мужчин, прибывших на встречу. Мужчина постарше — гендиректор, Ветряк Эдуард Юрьевич, акционерного общества «Энерго-сервис», был одет в светлый костюм, а младший, парень в серо-чёрных джинсах и в расстегнутой куртке, был пасынком Зайчикова.

После короткого приветствия в виде молчаливого рукопожатия, мужчины уселись вокруг круглого стола беседки. Первым нарушил молчание парень:

— Отчим, а что у тебя делал наш псевдо-бизнесмен, — Кирилл махнул рукой в сторону ворот.

— У меня был важный разговор, — торопливо пробормотал Зайчиков, — детали тебя не касаются, — он недовольно запыхтел на пасынка.

— Представляешь, отчим, дело по Аверьянову пошло по нужному для нас плану. — Выстрел отменил решение следствия проводить процесс в Тарске. Пришлось запугать пару особо борзых репортёров, чтобы перестали копать, а старый пёс Трошин, на сто процентов уверен, что Аверьянов вор. Наш радио журналист с купленным авторитетом, так рассыпался в эпитетах проворовавшегося мэра, что я даже заслушался, — Кирилл загоготал, а отсмеявшись обратился к Ветряку, — Эдуард Юрьевич, давай активнее включайся со своими строителями.

— Где бы была твоя уверенность, если бы я не воткнул тебя в этот особый отдел управления ФСБ области, — вяло произнёс Зайчиков, — и не нужно так спешить. Вспомни, Кирилл, как твоя горячность чуть не расстроила все дело со строительством микрорайона в Заводском районе, на месте перенесенного за город химического производства.

— Действительно, Кирилл, попридержи коней, тогда только звонок из Москвы остановил Трошина. Твоему начальнику просто ударили по рукам и приказали закрыть дело, — в тональности Зайчикова выговорил глава «Энерго-сервиса». — Думаю, рано ещё приступать к строительству, нужно дождаться окончания процесса.

— На территории Тарского района много выгодных для нас участков земли. Жаль, что у тебя, Эдуард Юрьевич не получилось прибрать к рукам часть акций «Энерготехмаша», а в результате нам не получилось протолкнуть своих людей в совет директоров завода, — устало махнул рукой Зайчиков.

— Аркадий Ильич, а я-то тут причём? Миноритариев я перекупил, контрпропаганду против Аверьянова устроил, а акции я должен был только зарегистрировать на наши компании. — Возмущался Эдуард Юрьевич. — Это твои адвокаты, Ильич, провалили дело в переговорах с московскими акционерами по передаче части акций завода области.

— Отчим, я тогда сразу сказал, что мелковат против Аверьянова наш человечек в кандидаты на должность мера, — поддержал энергетика Кирилл, — нужно было подбирать кандидатуру из кого-то известного в Тарске.

— Ах, какие вы умные своим задним умом, — зло бросил Зайчиков, — что же вы тогда оба молчали, а сейчас мне ваши идеи …, — Аркадий Ильич провел торцом ладони по горлу, грязно выругался, выдержал паузу и более миролюбиво продолжил, — один из московских держателей крупного пакета акций сначала заломил космическую цену, а потом другие мажоритарии его так тряханули, он даже общаться с моим поверенным отказался, — Зайчиков замолк обиженно поджал губы, смахнул муху, усевшуюся на лицо и сменил тему. — А, что с этим солдафоном будем делать?

— Валить! — Выкрикнул Кирилл.

— Тише, испугался Эдуард Юрьевич и, заикаясь, молвил, — мне подумать нужно.

Увидев, что остальные притихли, Кирилл со смехом бросил, — Да пошутил я, хватит трусить, есть у меня отличная идея, как свалить Трошина. Для этого нужен предприниматель средней руки не слишком известный, чтобы при необходимости им можно было пожертвовать.

— Наш тележурналист в течении последней недели вместе со своей командой собирал материалы и факты, представляющие Аверьянова в нужном для нас свете. В ближайшие дни по областному каналу выйдет передача про нашего мэра-коррупционера, — Ветряк вытащил из кармана флешку, — Кирилл давай на твоём ноутбуке посмотрим.

Кирилл включил компьютер, запустил с флешки видео файл и повернул экран для лучшего просмотра. На экране замелькала заставка передачи с коллажем из фотографий Аверьянова, изображавшие его не в лучшем свете. Аркадий Ильич и Ветряк внимательно уставились в экран, а Кирилл сначала пытался комментировать каждый фрагмент, но после того, как на него шикнули, заткнулся.

— Хорошо твой журналист поработал, — похвалил Аркадий Ильич Ветряка.

— Эту запись, пусть даже фрагментарно, нужно показать по центральным каналам, — предложил Кирилл, — у меня есть нужный человечек.

Заговорщики ещё долго обсуждали все части предстоящего плана, а Зайчиков иронично наблюдал за коллегами и молчаливо одобрял идеи своего пасынка.

***

События рабочего дня смазались как в рапиде, все вдруг стало каким-то размазанным, и я подумал, почему бы вечерком немного не развеяться в баре. Меня трудно обвинять в пристрастии к огненной воде, как и к абсолютным трезвенникам. С утра для бодрости я всегда предпочитаю кофе, а в течении дня могу выпить чаю либо минеральной воды.

Неделя выдалась напряженной — бесконечные телефонные разговоры, совещания, обсуждение проектов с коллегами, так что к середине пятницы голова шла кругом и хотелось промыть горло крепким, гораздо более десяти градусов, спокойствия и может познакомиться, встретить девушку.

Подобная мысль знакомства сформировалась неожиданно, хотя сразу же возникли сомнения, что добропорядочные барышни посещают подобные заведения. Подготовленную секретарём, подборку статей об Аверьянове, из интернета и СМИ, я с тяжелым сердцем сложил в папку и засунул в сумку папку. Мне следовало остаться в офисе, обдумать план спасения друга, но надеялся, что предстоящее расслабление, позволит сконцентрироваться, поэтому я сел в автомобиль и сказал водителю, чтобы вез меня в бар Фокстрот.

Что за сила меня потянула в бар, но позднее мне пришлось сильно сожалеть, что собранное по Аверьянову досье, не изучил в тот же день, Денис считал меня своим другом, а я в нужный момент почему-то возжелал алкоголя и непременно в злачном заведении.

Дальше я ничего не придумал, накинул на плечи пальто, бросил менеджерам «пока» и сказал Антону, моему водителю, гнать в бар Фокстрот на Заводскую улицу. Вечер в этом злачном месте только начинался, поэтому еще не было клубов дыма, пьяных выкриков, народ постепенно заполнял бар и через два-три часа уровень кислорода в этом «достойном» месте будет зашкаливать за критическую отметку. За столиком возле входа давно угрюмо наливал в себя какой-то тип необъятных размеров и с каждым глотком из гавани любителя пива выливалась часть жидкости на его подбородок и майку непонятного цвета. За столиком в дальнем правом углу что-то отмечала компания из двух парней и трех девушек, а на левом крае барной стойки, привалившись к примыкающей стене, тихо спала одинокая девушка в дорогом офисном облачении.

Я энергично подошел к барной стойке и для начала почему-то с моего языка слетело не коньяк и не виски, а кофе. Бармен через несколько минут поставил передо мной чашку с ароматным и дымящимся черным напитком. Я снял свое кашемировое пальто, аккуратно уложил его на спинку барного стула и, как на коня забрался на него. Смотреть было особо не на кого и на меня постепенно стала наползать скука, поэтому краем глаза попытался рассмотреть спящую рядом барышню.

Я сделал пару глотков кофе и повернулся направо, рассмотрел внимательно девушку 28—30 лет в стильной вязаной юбке и кардигане от итальянского бренда Ferragamo. Верхняя пуговица белой блузки из тонкого хлопка была расстегнута. Припомнилась фраза Альберта Камю, что «…скука является результатом машинальной жизни, но она же приводит в движение сознание…", поэтому следом за кофе попросил бармена рюмку виски Chivas Regal, чтобы дать импульс моему сознанию. В зеркальное отражение витрины с бутылками увидел, что бар уже заполнился более чем на треть.

Ожидаемый мной импульс почему-то привел в движение барышню. Я не стал придавать значения шевелению слева и гадать почему она проснулась, может звон льда в моем бокале или бармен добавил децибел, но музыка действительно стала громче. Указательным пальцем я постучал по краю бокала и бармен, уловив мое движение, снова налил. Девушка мне мило улыбалась, теребила нитку жемчуга на шее, но ее зеленые глаза были словно затуманены. Растягивая гласные, она потребовала коньяка от бармена и, осушив бокал, одним глотком произнесла:

— Привет, я Полина! — Произнесла на распев барышня и без остановки потребовала то ли у меня, то ли у бармена, — Налей и мне виски!

Продолжая разглядывать барышню, почувствовал, что пауза затянулась и нужно продолжить диалог.

— Привет, а меня зовут Петр! — Сообщил наконец-то я свое имя.

Несмотря на приличный уровень погружения, голос Полины, наполненный бархатными обертонами, меня привлек. Я взглянул повнимательней на девушку, пытавшуюся усесться ровно, перевел взгляд на застывшего бармена, кивнул, а тот только и ждал моей команды, наполнил бокал. Полина попыталась осушить бокал одним глотком, но захлебнулась от прежних погружений ниже ватерлинии и с трудом употребила остатки лекарства в себя. Сквозь слезы она выдала:

— У меня день рождения — круглая дата, но никто, представляешь, никто из моих подруг не вспомнил обо мне. — девушка всхлипывала, уронив голову на барную стойку, и уставившись на меня продолжила.

— Я пью одна, никому не нужная, всеми брошенная и одинокая. Помнишь, как говорил Портос «… дерусь потому, что я дерусь!», а я пью, потому, что я пью.

— Наверное у вас «… вся жизнь прошла, пора судьбой заняться …", — словами Дюма я попытался завязать диалог с новой знакомой.

— Подружки оставили меня одну. Вот я и решила, пойду в народ. Давай выпьем, Петя, за… — Еле выговорила моя новая знакомая и рукой указала бармену на бокал.

Полина попыталась улыбнуться, но слезы не переставая катились у нее из глаз, она схватила новую салфетку и далее затрещала без умолка, спустя минут пять опять что-то целебное употребляла и… снова бросалась в слезы. Прорванную платину из слов и слез нужно остановить, пока весь бар не залило. Я оглядел помещение бара, увидел, что в Фокстроте появились странные и одиозные личности. Почему-то меня охватило ощущение беспокойства за эту малознакомую девушку.

Я предостерег бармена, готового плеснуть в бокал Полины новую дозу коньяка и произнес:

— О, подруга, думаю тебе уже достаточно огненной воды.

То ли моя фраза подействовала, то ли уровень алкоголя уже почти достиг ватерлинии барышни, но Полина вдруг сникла и попыталась устроиться для сна на барной стойке. Я потребовал у бармена кофе с молоком и высыпал в чашку три пакетика сахара. Медленно, по капле я влил в Полину сладкую жижу, ее речь стала более разборчивой, всхлипы все реже и реже, а пока я расплачивался с барменом, девушка снова погрузилась в спокойный сон.

— Что же мне делать с тобой, Полина? — Вслух произнес я, размышляя, что делать с этой пьяной, но милой барышней.

Опять посмотрел на бармена и заметил, что его лицо вдруг побледнело, руки затряслись, а его взгляд был направлен куда-то вперед поверх моей головы. Пришлось оглянуться и понять, чем вызвана его мертвенная бледность. На пяточке возле входа стоял Глеб Колбанов по кличке Колба мрачно исподлобья осматривал помещение бара, возможно в поисках жертвы для развлечений, а за ним столпились его бандиты. Я вспомнил телевизионную игру и понял, что самое слабое звено здесь Полина, поэтому нажал в кармане пиджака на клавишу вызова своего водителя, одновременно исполняющего роль охранника, поднялся и накинул пальто.

— Оп-па, Петруша! — С хитрой ухмылкой издалека выкрикнул Колбанов.

— И тебе привет, Глебушка! — хмуро выговорил я. — Что своих песиков на прогулку вывел? Так собачья площадка за соседним домом.

Бандиты зашумели и стали что-то, угрожающее выкрикивать, но слово «Цыц» от Колбы возымело силу и в баре наступила пронзительная тишина, а затем в помещение влетел Антон со стволом наготове и встал рядом со мной.

— Так и ты, Петенька, не один, а со своим боевым котом, — бандиты дружно заржали над шуткой Колбы. — Петька, ты скажи своему бойцу, чтобы ствол спрятал, а то поранит невзначай кого-нибудь.

Я передал Антону сумку и куртку Полины, а ее саму закинул на плечо, но девушка даже не проснулась.

Петька, девчонку оставь, это наш бар, а значит и наша добыча. — Гневно прокричал Колба.

— Он с ней пришел, — испугано вымолвил бармен.

— Что этот баран сейчас проблеял? — спросил у братков Колба.

— Ты, Глебушка, берега попутал, — злобно прокричал я, — своих шалав собирай по баням, да вдоль дорог, а такие девочки принадлежат нам. — Затем я шепнул, — Антон, уходим.

Антон повел стволом влево-вправо и Колба, махнул рукой, а сам, чтобы его парни расступились, отправился в середину бара, к столику, за которым распознал заводских более доступных девчонок. Мы без проблем покинули бар Фокстрот, погрузили девушку на задний ряд сидений и забрались в припаркованную поблизости машину. Антон проходил военную службу в десантных войсках, неплохо владел навыками боевых единоборств, сам был смелым и решительным парнем.

Он проработал моим личным водителем более трех лет, за это время прикрывал меня в различных ситуациях уже несколько раз. При клиентах и сотрудниках компании Антон держался подчеркнуто вежливо соблюдая субординацию, но, когда деловая обстановка уступала место личным отношениям, иногда позволял себе фамильярные высказывания и советы.

— Зачем вы связались с этой девицей, — ворчал Антон, еще не хватало нам устроить пальбу, а потом разбираться с ментами. Как-то вы, Петр Васильевич, слишком резко с этим авторитетом общались. — Водитель понял, что моей реакции на его рассуждения не последует, захлопывая заднюю дверь автомобиля, проворчал, — Не понимаю, зачем вам это пьяное тело?

— Поехали, Антон! — Устало произнес я.

— На Трубникова? — Спросил Антон, имея в виду мою однокомнатную квартиру на улице Трубникова и, получив утвердительный ответ, сосредоточился на дороге.

Квартира на улице Трубникова находилась недалеко от моего офиса. Когда я засиживался долго на работе или заводил новое знакомство с очаровательной девушкой, то отправлялся в однокомнатную квартиру на улице Трубникова, которую мои друзья называли альков.

Я уже привык к этому прозвищу моего холостяцкого жилища, хотя если разбирать арабскую энтомологию, то в квартире была не только небольшая и уютная спальня с удобной кроватью, но и хорошо оборудованная кухня с мягким диваном. У нас с мамочкой есть еще одна квартира, которую можно назвать и апартаментами, за ее просторные комнаты, а наличие двух широких лоджий позволяет наполнять их свежим воздухом, но эта большая квартира находилась на приличном расстоянии от моей работы и требовала времени, чтобы добраться до этого дома.

Я улыбался на рассуждения Антона и не давал никаких комментариев, а когда он довез нас до подъезда моей небольшой квартирки, вышел из машины, снова закинул, еле шевелившуюся Полину на плечо, взял из рук водителя вещи новой подруги и зашел в подъезд. Лифт в тишине доставил нас с Полиной на третий этаж. Придерживая, пытавшуюся дремать Полину, я втащил ее в спальню, снял с нее туфли и кардиган и уложил на кровать, а затем прикрыл ее ноги пледом.

Я посмотрел на Полину, подумал, что мой альков сегодня ждет спокойная ночь сна, отправился на кухню и включил чайник. Пока я переодевался в спортивный костюм, на кухне щелкнул чайник. На кухне, под аккомпанемент телевизора, я решил легко поужинать бутербродами с чаем, а затем улегся на диван, переключив канал на какой-то полицейский сериал, о необходимости просмотреть папку с подборкой об Аверьянове позабыл.

Полина ощутила, как чьи-то горячие губы прикоснулись к её устам, мужчина продолжал страстно целовать, и она наслаждалась этими теплыми слегка солоноватыми губами. Полина улеглась спиной на прохладные простыни постели, обхватила мужчину руками, а ноги все плотнее прижимали девушку к мужскому объекту вожделения. Стены квартиры растворились, с огромной планеты исчезли дома, люди, одномоментно все стало мелким и неважным, в этот миг во всем мире остались только он и она.