Бесплатный фрагмент - Сходка

ПОХМЕЛЬЕ

Повесть 

1

Кто за ним гнался, Костя не видел. Из-за чего он вдруг оказался загнанным зверем, Костя не понимал. Знал только одно: если догонят — убьют. Выбиваясь из сил, он бежал по ночному полузнакомому городу. Мелькали проходные дворы, тупиковые переулки. Пару раз с разгона перепрыгивал через железные ограды. Сердце колотилось на грани возможного, дыхания не хватало.

Преследователи догоняли. Костя метнулся в распахнутую дверь ближайшего подъезда. Судя по отсутствию лифта, дом был пятиэтажным. Задыхаясь, Костя нёсся по ступенькам до последнего этажа, слыша топот ног сзади. Поднявшись по железной лестнице, ведущей на чердак, он толкнул дверцу люка. Слава Богу — открыто! Одним рывком закинул своё тело на чердак, цепляясь ногами за какой-то хлам, подбежал к светившемуся впереди отрытому слуховому окну. С разгона выпрыгнул на крышу. Она, неожиданно, оказалась покатой с большим уклоном. Не удержав равновесия, Костя упал, скатился на край крыши и повис, уцепившись руками за карниз.

Попробовал подтянуться — сил не было. Осторожно осмотрелся. Рядом была только ровная кирпичная стена, он и висел, прижимаясь к ней. Припаркованные внизу машины казались игрушечными.

Где-то рядом на крыше послышались осторожные шаги преследователей. В этот момент кусок карниза, за который он держался, отломался, и Костя полетел вниз.

― А-а-а! — в отчаянии закричал он и проснулся. Рывком сел и открыл глаза. Сердце бешено колотилось, жутко болела голова, мокрая от пота, в горле как будто застрял комок наждачной бумаги, и страшно хотелось пить. В общем — ставшее уже привычным состояние похмелья. Где и с кем он напился — в памяти был полный провал.

Костя огляделся он лежал в одежде на кровати без матраса. На панцирную сетку была постелена какая-то грязная тряпка, напоминающая одеяло, подушки не было.

Помещение было незнакомым. Оглядевшись в предрассветных сумерках, Костя понял, что находится в деревенской избе.

― Эй, кто-нибудь! — позвал Костя и не узнал собственный голос. Получился какой-то хрип, перешедший в кашель. Никто не отозвался.

Напротив кровати посреди комнаты Костя рассмотрел круглый стол, на котором возвышались какие-то предметы.

Он с трудом встал на ноги, опираясь на железную спинку кровати, постарался поймать равновесие. Голова сразу закружилась. Плохо различимые в полумраке предметы стали вдобавок раздваиваться. Сделав пару неуверенных шагов, Костя опёрся руками о стол и тупо уставился на его поверхность.

На столе ему удалось рассмотреть открытую трёхлитровую стеклянную банку. Взявшись двумя руками, Костя поднёс банку к лицу и принюхался. Пахло маринованными огурцами. Припав пересохшими губами к горловине банки, он сделал осторожный глоток. Рассол оказался прохладным с пряновато-солёным острым вкусом. Большими жадными глотками Костя выпил больше половины рассола. Самое то, что требовалось измученному алкоголем организму. В голове сразу стало что-то проясняться. Опохмелиться бы ещё…

Сфокусировав зрение на столе, Костя рассмотрел стоявшую на нём запечатанную бутылку водки, стакан, две банки с какими-то консервами и буханку хлеба.

― Эй, есть тут кто? — уже более разборчиво позвал Костя. Никто не отозвался. Он огляделся. Чуть ли не половину комнаты занимала русская печь. Возле входной двери на вешалке висели какие-то тряпки. Под ними на маленькой скамейке стояло железное ведро, накрытое деревянной крышкой. У стола стояли стул с изогнутой тонкой спинкой и табурет. На противоположной от кровати стене располагались два окна, одно из них было наглухо заколочено. Через второе с треснутыми стёклами и болтающейся на одной петле открытой форточкой, освещалось всё помещение.

Сердце продолжало отчаянно колотиться, как будто кошмарный сон продолжался. Неожиданно в больной Костиной голове всплыло научное название этого состояния организма — «абстинентный синдром».

Из своего приличного алкогольного опыта Костя знал, что долбанный синдром можно прогнать свежей порцией спиртного, но это будет только отсрочка, потом он накинется с новой силой, и будет протекать дольше и болезненней.

Можно обойтись и без спиртного, ― обильное питьё, желательно кефир, минералка, умеренная физическая работа на свежем воздухе. Тогда такое состояние придётся терпеть до вечера. Потом будет бессонная ночь с потом в три ручья. Потом ещё один день, когда вроде бы уже чувствуешь себя терпимо, но тебя всего шатает от слабости, и вздрагиваешь от каждого громкого звука. И только к вечеру второго дня организм начинает приходить в норму. Наконец, прорезается аппетит, хотя проспиртованный желудок ещё долго будет выражать протест, вынуждая часто бегать в туалет.

И только на третий день можно считать себя здоровым, но последствия устроенного себе праздника ещё долго будут напоминать о нём: то сердце кольнёт, то голова закружится, то в пот бросит, то понос прошибёт.

Ни один алкоголик не станет отходить от пьянки по второму варианту, если у него будет возможность утром выпить. Когда у тебя состояние на грани умирания, и ты точно знаешь, что если немного выпьешь, то станет легче, а перед носом стоит бутылка с водкой (вином, пивом) ― тяжело удержаться. Все здравые мысли о том, что потом будет хуже, загоняются в самые дальние закоулки сознания.

Костя исключением из этого правила не был. Он сел на жалобно скрипнувший табурет, пододвинул к себе стакан, взял бутылку с водкой, привычным движением сорвал тонкую алюминиевую пробку и, стуча стеклом о стекло, заполнил стакан на четверть целебной жидкостью. В нос ударил запах спирта с примесью ацетона.

― Палёнка! — поморщился Костя. По словам опытных алкашей, с которыми он в последнее время тусовался возле ближайшего к дому гастронома, если такую водку пить несколько дней подряд, то гарантированно «откинешь копыта». Но иногда, за неимением другого, можно и выпить, главное — не увлекаться.

Косте приходилось употреблять «палёнку», он знал несколько точек в окрестностях своего дома, где торговали этим продуктом. Знал, что производство и сбыт этой водки, изготовлявшейся из технического спирта, наладила азербайджанская мафия, пустившая свои корни в областном центре. Об этом знал весь город. Непонятно, почему соответствующие органы делали вид, что не знают.

Наклонив банку, Костя вытащил из неё огурец, взял его в левую руку, дрожащей правой рукой опрокинул содержимое стакана в горевшее огнём горло. Сморщившись, понюхал огурец, но откусить от него не успел. Желудок зашёлся в болезненном спазме, очень ему не хотелось, чтобы эта жидкость прижилась.

Костя вскочил, выбежал на улицу и, согнувшись возле крыльца, зашёлся в рвотных судорогах. Когда желудок успокоился, Костя, мотая головой, сделал несколько шагов от дома к невысокому забору из штакетника, отделявшему придомовую территорию от улицы. Перегнувшись через калитку, он с нарастающим удивлением посмотрел в обе стороны.

Всё было абсолютно незнакомым. Улица какая-то односторонняя. Дома стояли с одной стороны от асфальтированной проезжей части. С другой стороны был пологий спуск, заросший редкими деревьями и кустами, за которым в тридцати метрах от дома плескались волны большого озера. Первые лучи всходившего сзади солнца так осветили деревья и кусты, промытые прошедшим ночью дождём, что они казались какими-то неестественно ярко-зелёными. Такая же неестественно-яркая голубизна воды с отражавшимися в ней белыми облаками, оттеняла зелень на берегу.

Яркие рассветные краски резали глаза. Костя зажмурился, глубоко дыша грудью. Свежий утренний воздух оказывал своё целительное действие. В нестерпимо болевшей голове немного просветлело.

Первой осознанной мыслью было: «Где я нахожусь, и как тут оказался?»

Косте не впервой было просыпаться в незнакомых местах. Как правило, это были квартиры незнакомых и полузнакомых собутыльников, реже — в постели у случайных женщин. Поэтому Костя особо не удивился и, тем более, не испугался. Повернувшись лицом к дому, он осмотрел сам дом и дворовые постройки. Обычный деревенский деревянный дом с двухскатной крышей, покрытой шифером. Стены обиты дощечкой и покрашены в голубой цвет. Судя по облупившейся краске, последний раз она обновлялась лет тридцать назад.

Слева от дома были какие-то строения: сарай, баня, ещё сарай (или хлев), выстроенные буквой «Г». Двор между этими строениями и домом зарос невысокой травой. Невысокой, потому что лето только начиналось. От калитки к дому вела тропинка, которой, судя по всему, давно не пользовались. Справа от калитки росли кусты то ли смородины, то ли крыжовника. Рядом с калиткой был огромный куст сирени, листья на которой до конца ещё не распустились.

Костя мог поклясться чем угодно, что всё это он видел впервые в жизни.

Справа от крыльца под карнизом дома была прибита табличка.

— Улица Чехова, восемь, — вслух прочитал Костя. И тут в его больной голове молнией сверкнуло воспоминание, — я же квартиру вчера продал! И купил дом в Кругловке, по адресу Чехова, восемь!

Но… это не тот дом! Он хорошо помнил дом, который покупал. Ездил его смотреть с риэлтором Виктором в Кругловку. Хороший кирпичный дом. Четыре комнаты и кухня. Все удобства: туалет, ванна, газ, водопровод, отопление и горячая вода через газовую колонку. Всё работало, лично проверил. Мебель там ещё хорошая стояла. По словам Виктора, мебель хозяева должны были оставить. Уезжают в Израиль, там она им не нужна.

А это что? Избушка ― развалюшка, озеро напротив. В Кругловке озера не было. Был небольшой пруд, ― ручей перегородили.

Сзади послышалось какое-то звяканье. Костя подошёл к калитке, выглянул и увидел слева в пяти метрах женщину, достававшую из колодца ведро с водой. И как это он этот колодец сразу не заметил?

― Женщина, извините…― окликнул Костя.

Женщина вздрогнула, взглянула на него и перекрестилась;

― О, господи!

― Извините, если напугал, ― Костя открыл калитку и сделал пару шагов.

― Не подходи, кричать буду! — взвизгнула женщина.

Костя растерялся, быстро оглядел себя: одет прилично, вчера в этом костюме, подаренном Виктором, у нотариуса сделку оформляли. Помятый, конечно, всего и делов-то…

Он примиряющее поднял вверх руки:

― Я вам ничего плохого не сделаю. Скажите только, как этот посёлок называется?

― Круглово. Деревня это, а не посёлок, ― женщина немного успокоилась, страх в её глазах сменился на любопытство. Она быстро огляделась. Из-за поворота дороги показался велосипедист. Довольно-таки пожилой мужчина медленно крутил педали, двигаясь в их сторону. Этот придало женщине уверенности. Она упёрла руки в бока и с вызовом спросила:

― А ты кто такой? И что здесь делаешь?

― Дом я купил… ― у Кости в голове медленно созревала какая-то мысль. Наконец, она сформулировалась, ― подождите, может, не Круглово, а Кругловка?

― Я здесь уже седьмой десяток живу, молодой человек, всегда было Круглово.

Подъехавший в это время велосипедист, остановился и прислушался. Потом спросил у женщины:

― Чё тут, Аня?

― Да, вот, Коля, человек спрашивает, как наша деревня называется. Он считает, что должна называться Кругловка.

― Круглово это. А Кругловка, насколько я помню, с другой стороны города. Километров пять от Зиновьевска.

― А отсюда до города далеко? — Костя с трудом переваривал свалившуюся информацию.

― Отсюда…― мужик почесал затылок, ― если до края города, то сорок километров, если до главпочтамта, то пятьдесят два. На трассе возле остановки столбик стоит километровый, на нём цифра пятьдесят два.

― А ты что, милок, дом купил и не знаешь где? — хихикнула женщина.

― Я в Кругловке купил, улица Чехова дом восемь. А как здесь оказался, не пойму, пьяный был.

― Понятно, ― Николай заулыбался, ― «Ирония судьбы или с лёгким паром». Каждый Новый год показывают. Сел пьяный в такси, сказал адрес, тебя и привезли. Только, или ты не так сказал, или таксист не так услышал.

― Вчера вечером здесь какая-то машина останавливалась. Точно, на такси он приехал, ― Анна с интересом разглядывала Костю.

Тот задумался. В памяти всплыли смеющиеся лица Виктора, сидевшего с ним рядом на заднем сиденье, Виталика за рулём, который и возил их везде. Когда они выходили от нотариуса, Виктор сказал, что доставит его в новый купленный дом. Тогда же он предложил обмыть сделку в кафе. Что-то тут не так…

― А чего это вы так меня испугались? — Обратился он к Анне, которая уже примеривалась коромыслом к стоявшим вёдрам с водой.

― Так из этого дома уже двух покойников вынесли, как тут не испугаешься.

― Как бы не больше, ― задумчиво произнёс Николай и, оттолкнувшись ногой, поехал дальше.

― Да, может и больше, ― покладисто согласилась Анна, ― не будешь же здесь каждый день стоять и считать, ― она слегка наклонилась и выпрямилась уже с вёдрами на коромысле. Сделав пару шагов остановилась и полуобернувшись к Косте бросила, ― проклятый этот дом какой-то, беги-ка ты отсюда, парень.

Костя растерянно посмотрел ей в след, подошёл к колодцу, покрутил ворот за железную ручку, достал ведро воды, поставил его на небольшую скамейку рядом с колодцем, стал на колени и жадно припал губами к холодной, но удивительно чистой и вкусной воде.

Учитывая имеющийся печальный опыт, пил маленькими глотками с перерывами. Не хватало ещё ангину или пневмонию подхватить для полного счастья.

С трудом оторвавшись от ведра, Костя выпрямился и направился в дом, на ходу пытаясь вспомнить подробности вчерашнего дня. Вдруг он остановился и хлопнул себя по лбу:

― Деньги!

Десять тысяч долларов он получил наличными как разницу в стоимости жилья. Из-за этих денег и была затеяна вся эта сделка.

Костя быстро ощупал все карманы. Толстенькая пачка в сотню купюр по сто долларов нигде не прощупывалась. А вчера он её держал в руках, несколько раз доставал из кармана, чтобы полюбоваться. Он сел на крыльцо и стал выкладывать на полусгнившие доски рядом с собой всё содержимое карманов. Долларов не было. Костя встал и медленно ощупал себя сверху до низа. В карманах было пусто.

Что-то вспомнив, он нагнулся и достал из каждого носка по одной, тщательно сложенной купюре. Самого крупного номинала, но российские. Привычку прятать деньги в носках в начале пьянки, Костя заимел, когда стал запиваться. Так хоть что-то оставалось на утро. Это, когда было что прятать.

В небольшой кучке вещей, выложенных и карманов, были паспорт, пенсионное удостоверение, складной ножик с несколькими лезвиями, зажигалка, несколько денежных купюр различного номинала и горсть мелочи. Генеральной доверенности, дающей право распоряжаться купленным домом, тоже не было.

Может быть — в доме?

Костя быстро рассовал всё обратно по карманам и прошёл в дом.

Возле кровати стоял знакомая сумка, в которую он складывал личные вещи, перед тем как навсегда оставить проданную квартиру. Мыльно-рыльные принадлежности и другие мелочи, что было жалко бросать: небольшой фотоальбом, медали за выслугу лет, документы. Тщательный осмотр сумки, кровати и прилегающей территории ничего не дал. Долларов и доверенности не было. Зато возле стола стояла старая потрёпанная дермантиновая сумка, в которой Костя, к своему изумлению, обнаружил шесть бутылок с водкой, точно такой же, как и на столе.

― Ни хрена себе, какая трогательная забота о моём похмелье! Или я тут всё-таки не один?

Костя обошёл весь дом. Кроме комнаты, в которой он проснулся, в доме были выгорожены ещё две. Комната с круглым столом и кроватью, по сути, являлась кухней, так как именно сюда смотрела своим широко открытым ртом русская печь. Когда-то в ней готовили еду в различных чугунных котелках. Как раз таким способом готовила еду Костина бабушка, когда он в далёком детстве гостил у неё в деревне.

Слева от печки за перегородкой с открытой дверью была маленькая комната с окошком, выходящим во двор. Справа от входной двери была ещё одна дверь в большую комнату прямоугольной формы с двумя окнами. По всей видимости, эта комната считалась залом. Никакой мебели в этих комнатах не было, ― голые стены с ободранными обоями.

Убедившись, что в доме кроме него никого нет, Костя сел за стол и задумался, тупо глядя на начатую бутылку с водкой.

Чем больше он думал, тем больше в его больной голове формировалось убеждение, что его просто и грубо кинули. Витёк ― риэлтор, который в последнее время стал ему буквально лучшим другом, просто его использовал. Сколько вместе было выпито! Несколько раз он даже ночевал у Кости. Убедил его поменять двушку в центральном районе огромного города, на шикарный дом в пригороде с доплатой в десять тысяч долларов.

А что в результате? Дом куплен по генеральной доверенности. То есть собственником остался пока Виктор. Он же и убедил оформить таким способом, мол, так быстрее и проще. Это — во-первых. Во-вторых: показал один дом, а оформил другой. То-то при оформлении в полупьяной запойной голове у Кости мелькнула мысль о какой-то нестыковке. Смотрели дом в Кругловке, а оформили в Круглово. Но Виктор заболтал и увёл разговор в сторону.

В-третьих: полученные деньги и сама доверенность исчезли.

И, в-четвёртых: оставлена водка палёнка в большом количестве. Виктор знает, что Костя алкаш и не удержится от опохмелки. То есть будет пить беспробудно, пока водка не кончится. Или — пока не сдохнет. Семь бутылок такой водки одному вполне хватит, чтобы досрочно оказаться на кладбище. Хоть как ты её растягивай, можно по бутылке в день, можно по две, по половинке… Просто печень не выдержит. На это и расчет. Мёртвый доверенностью не воспользуется, и дом можно будет продать также ещё раз. А, судя по словам местных жителей о том, что отсюда уже вынесли как минимум двух покойников, дело поставлено на поток. Виктор, прикидываясь другом, к нему относился, как к очередному лоху, будущему покойнику.

Дня через три-четыре приедет с подельниками, чтобы его проведать, убедиться, что всё идёт по плану, привезёт ещё такого же пойла. А, может, удивившись, что он ещё живой, ускорят события. Способов много. Можно, например, сунуть в петлю, мол, сам повесился, не выдержал похмельного состояния. На похоронах, кроме «заботливых друзей» никого не будет. На местном кладбище появится ещё одна могилка с деревянным временным крестом, которая через год провалится и зарастёт бурьяном.

Эх, Костя, Костя, как же ты докатился до такого жизненного финала!?

2

А ведь совсем недавно вышедший на пенсию по выслуге лет сорокалетний майор МВД получил двухкомнатную квартиру в областном центре, куда и перебрался из опостылевшей тайги с красавицей женой и взрослой семнадцатилетней дочерью.

Майор Свидерский Константин Викторович, когда узнал, что вышел, наконец, долгожданный приказ, засчитывающий выслугу за работу с осуждёнными из расчета год за полтора, и что у него к сорока годам оказалось около тридцати лет выслуги, сразу решил, что ни одного лишнего дня не задержится в этом забытом цивилизацией таёжном посёлке. Хотя, на здоровье грех было жаловаться. В последний день работы, на спортивной площадке в жилой зоне он, под аплодисменты осуждённых, сделал на турнике десять раз подъём переворотом.

Начавшаяся перестройка и развал Союза внесли свои коррективы в процесс получения жилья отставными сотрудниками и их семьями. По закону квартиру пенсионеру государство обязано было предоставить в течение шести месяцев в любом городе Советского Союза по его выбору. Но ещё до развала Союза в некоторых городах ожидание жилья затягивалось на три-четыре года и более. Этот же закон продолжал действовать и в ставшей самостоятельной России. Но действовать только на бумаге.

А по факту… Косте после полугодового ожидания предложили двушку во вторичном жилом фонде, а не новую, как положено по закону, при этом шепнули по секрету ― бери, что дают, а то и этого не получишь. Он и взял. И не пожалел.

Во-первых: коллеги, ушедшие на пенсию немного позже, зависли. То есть, льготная очередь была, но двигаться перестала.

А во-вторых: квартиру выделили в самом центре города в «сталинском» кирпичном доме с высокими потолками. Такие дома при Сталине строили для номенклатуры. А в те времена строили качественно, на века, потому что боялись.

Пытаясь найти работу по объявлениям в газете, Костя перепробовал всяческие сетевые маркетинги, которых расплодилось великое множество. Все они обещали возможность быстро разбогатеть. Когда Костя понял, что это не для него, махнул рукой на большие деньги и устроился охранником в коммерческую фирму. Жене объяснил, что пенсия у него приличная, плюс небольшая зарплата, ― жить вполне можно.

Но она так не считала. Ей обычной деревенской девушке, всю жизнь прожившей в таёжном посёлке и работавшей в бухгалтерии при колонии, возможности большого города вскружили голову.

Через одну из своих землячек она устроилась в бухгалтерию в одном из коммерческих банков. Первое время её зарплата мало чем отличалась от Костиной зарплаты охранника. Это стало причиной постоянных насмешек.

Дочь удалось воткнуть в престижный политехнический институт на платное обучение. За учёбу нужно было сразу заплатить приличную сумму. Кое-как супругам удалось наскрести на плату за обучение на первом курсе. Это подчистило все их запасы.

Откладывать на дальнейшее обучение не получалось. Деньги таяли как весенний снег. Жене и дочери постоянно требовались деньги на новые наряды, дорогую косметику. Они старались на всю катушку использовать открывшиеся возможности: ходили в театры и кинотеатры, посещали какие-то клубы, не пропускали ни одну гастроль всяческих знаменитостей. За всё надо было платить. Споры и скандалы в семье участились. Куда делась скромная деревенская красавица без особых запросов?! Жена Лариса превратилась в натуральную мегеру. К мужу относилась с высокомерным презрением, постоянно сравнивала его с более успешными мужьями своих знакомых, которых у неё становилось всё больше и больше.

Костя с постоянными стрессами в семье боролся народным способом: выпивать стал чаще и больше. Он и раньше, во время службы, иногда срывался в запои. Но там его спасало то обстоятельство, что со временем он стал хорошим специалистом в своём деле, то есть был опером высокой квалификации, лучшим в Управлении. Несколько раз за нарушения дисциплины его снимали с должности начальника оперчасти колонии, но через некоторое время начальство, пытавшееся его кем-то заменить, вынуждено было восстанавливать Костю в этой должности.

Лучше его никто не мог гасить в зародыше постоянно возникающие конфликтные ситуации среди осуждённых. Он единственный так мог организовать работу оперчасти, что туда стекалась вся информация о криминальных замыслах тысячи особо-опасных рецидивистов, содержащихся в колонии, и тысячи жителей посёлка. Его одного из всех офицеров колонии реально уважали и побаивались криминальные авторитеты.

А вот в новой жизни Костя себя не нашёл. В тупой монотонной работе охранника не нужен был его аналитический ум, способный быстро раскрыть самые запутанные преступления или раскрутить хитроумную, многоходовую комбинацию, в результате которой кто-то мог резко лишиться авторитета среди преступников, кто-то, наоборот, подняться в зековской иерархии.

Эта невостребованность и неурядицы в семье здорово давили на психику, и Костя стал прикладываться к бутылке в любое свободное время, что дало жене повод обвинять, что именно он тратит все деньги из семейного бюджета. А тут ещё и фирма развалилась, где он работал.

Жена Лариса в последнее время стала получать какие-то подозрительные премии, зарплата у неё вдруг увеличилась в несколько раз, стала задерживаться на работе допоздна, с Костей разговаривала с нескрываемым презрением, называла его безработным неудачником и алкашом, сидящим на её шее.

Кончилось тем, что в один не прекрасный день, Костя, проснувшись после пьянки, вместо жены обнаружил записку: «Прощай, неудачник! Я ушла к другому, нормальному мужчине. Квартиру эту плебейскую можешь забрать себе, нас с дочерью всем обеспечат».

Костя быстро выяснил, что она сошлась с одним из учредителей банка, где работала, ― шестидесятилетним маленьким, лысым толстячком с еврейской фамилией.

Скандалить, чего-то добиваться, Костя не стал, считая, что жена по-своему права, тем более что после такого предательства все чувства к ней куда-то исчезли. Он без вопросов и каких-либо условий согласился на развод. Даже с новым её мужем поговорил спокойно возле ЗАГСа, хотя тот явно ожидал скандала: приехал с силовой поддержкой в виде четырёх накачанных охранников.

Добила его дочь, что с обожанием смотрела на нового «папочку» и с презрением на родного.

А потом Костя ушёл в запой. Многодневный, многомесячный. Жизнь потеряла всякий смысл. Всё последнее время он подсознательно надеялся, что когда-нибудь просто не проснётся.

В одиночку пить Костя не мог, поэтому быстро обзавёлся друзьями среди местных алкашей, постоянно отиравшихся возле ближайшего гастронома. Полученной пенсии, как правило, на месяц не хватало. Не потому, что всё пропивалось, а из-за того, что постоянно разворовывалось собутыльниками, когда Костя вырубался. Пили-то в основном в его квартире. Чтобы протянуть до пенсии, Костя приспособился продавать свои вещи. Сначала ― наряды жены и дочери, брошенные ими, потом свою одежду и обувь. Затем ушли кухонная посуда, постельное бельё, мебель. За бутылку оценивались и шкаф, и комод, и двуспальная супружеская кровать. Сам Костя спал на кровати дочери. Незаметно испарились холодильник, телевизор, видеомагнитофон, книги.

Постепенно квартира полностью опустела. На кухне остался стол с поржавевшими ножками, три табурета и навесной шкафчик с оторванной дверцей.

В других комнатах кроме кровати уцелел старый, продавленный диван и расхристанный шифоньер, который несколько раз разбирали и собирали, в результате чего он потерял товарный вид. Его, как и диван никто не хотел приобретать даже за бутылку.

Когда в их пьяной компании появился Виктор, Костя как-то и не заметил. Сначала скидывался с ними возле магазина, чтобы опохмелиться. Потом оказался в квартире, сидел на кухонном подоконнике, так как всем табуреток не хватало. И травил анекдоты и разные смешные истории.

В отличие от большинства собутыльников, быстро пьяневших и доходивших до невменяемости, Витёк всегда был в каком-то полупьяном и весёлом состоянии. Несколько раз оставался ночевать, не потому что перепил, а из-за того, что время было позднее, транспорт не ходил.

Он и предложил Косте выход из ситуации, когда тот в очередной раз маялся от безденежья.

― Что ты мучаешься? ― вроде бы с сочувствием, но одновременно с какой-то насмешкой сказал он Косте, ― сидишь на мешках с деньгами и не знаешь, на что буханку хлеба купить.

― Не понял, ― Костя посмотрел на табурет под собой, ― какие деньги? Откуда?

― Я имею в виду квартиру. Зачем тебе одному двушка? Чтобы коммуналку побольше платить? Поменял её на однокомнатную, разницу взял деньгами. Или на дом в пригороде, вообще сказка. Можно подобрать хороший дом о всеми удобствами: с участком, садом. Засадил весной огород картошкой, осенью выкопал, ― уже от голода не сдохнешь. Кончились бабки, — спустился в подвал, набрал картошки, почистил, пожарил с лучком — красота! А если ещё огурцы, помидоры в банки закрутил осенью ― всегда есть, что на стол поставить.

― Так за этим за всем уход нужен, сами они не вырастут, ― Костя прожил много лет в таёжном посёлке, имел богатый опыт выращивания овощей, прекрасно разбирался в процессе.

― Так ты один хрен не работаешь, слоняешься из угла в угол, до магазина и обратно. Неужели за всё лето время не выкроишь, чтобы картошку окучить, да огурцы полить? Наоборот, хоть голова чем-то другим будет занята, а то только и думаешь, как бы похмелиться, да догнаться.

― Так-то оно так…― Косте идея понравилась. После почти ежемесячных диет, когда последние дни перед пенсией питаешься в основном водой из-под крана, обрисованные перспективы захватывали. Вспомнились времена, когда у них с женой всегда были своя картошка, соленья и маринады, квашеная капуста, лук, чеснок, редиска, ― всё выращенное на личном огороде. Действительно, что он сам не сможет всё это вырастить? Да запросто!

― А если дом, то разница в деньгах тоже будет?

― Конечно, смотря какой дом. Если простой, то разница большая. Если с удобствами: с газом, с отоплением, то денег поменьше. Ещё от расстояния зависит: чем дом ближе к городу, тем больше он будет стоить.

― Откуда ты всё это знаешь?

― Так я уже несколько лет риэлтором работаю. Агентство недвижимости «Феникс».

― Что-то я не помню, чтобы ты хоть раз на работу торопился. Иногда по несколько дней тут с нами бухаешь.

Витёк засмеялся:

― Такая специфика работы: в офисе постоянно торчать не требуется. Находишь варианты, заключаешь договора с клиентами, показываешь квартиры, оформляешь у нотариуса. У нас полная демократия. За пьянку в рабочее время тебя никто не уволит, даже не упрекнёт, лишь бы сделки шли. Если не будет сделок, сам уйдёшь — как жить без зарплаты? А зарплата — это процент от сделки. Вот и крутишься.

― Хорошая работа. — Костя в своё время настрадавшийся от начальства за нарушения дисциплины, сразу оценил демократичность рабочих отношений у Виктора.

― Ну что, согласен?

― Не знаю. Подумать надо. Дело-то серьёзное.

― Конечно подумай. Учти ещё, что по дружбе я тебе всё так оформлю, что за услуги фирме ты вообще ничего платить не будешь.

Костя думал несколько дней. Не хотелось принимать решение на пьяную голову, но протрезветь полностью никак не получалось.

Определённое воздействие на принятие решения оказали жалобы и угрозы соседей, недовольных пьяными и шумными компаниями, постоянно собирающимися в его квартире. Хотелось уехать подальше, чтобы не слушать постоянные упрёки.

К тому же в этой квартире всё напоминало о потерянной семье, постоянно навевались печальные мысли.

И наконец: воображение рисовало сказочные картинки будущей жизни в собственном доме с ухоженным участком и садом при изобилии овощей и фруктов.

Витя в эти дни от него практически не отходил. Вместе опохмелялись, потом выпивали, не спеша, под разговоры о будущей жизни. Причём водку и закуску покупал Виктор, Костя опять был на мели до пенсии.

Когда он решился, сразу всё завертелось, как в калейдоскопе. Сначала, прямо в квартире, заполнили договор с агентством недвижимости на бланках, принесённых Виктором, с подписями директора и печатями.

Потом Виктор искал покупателя на квартиру. Искал недолго. Уже третий из приведённых им клиентов, решился и внёс задаток. Соблазнила его относительно низкая цена по сравнению с другими, такими же квартирами в центре.

Затем занялись поисками подходящего дома. Но уже на второй день Витёк ворвался в квартиру Кости с сияющим лицом и заорал:

― Кричи «ура»! Есть дом — самое то, что тебе нужно. В пригороде, в Кругловке. Короче, там семья евреев уезжает в Израиль. Захотели продать срочно. Агентство выкупило у них по дешёвке, чтобы заработать, оформили на меня. С накруткой агентства цена всё равно получается ниже стоимости твоей квартиры на десять тысяч баксов. Можно уже продавать. Я придержал, сказал, что у меня есть покупатель. Эти десять тысяч будут твои. Короче, ключи от дома у меня, машина ждёт, поехали смотреть.

Так как Костя как обычно был с большого бодуна, сначала опохмелился. Витя пил не стал. Мол, на работе.

С какой стороны города находится Кругловка, Костя знал, но там до этого ни разу бывать не приходилось. Посёлок ему понравился своей чистотой и ухоженностью. Чувствовалось, что все дома принадлежат людям зажиточным. Даже трансформаторная будка недалеко от нужного дома была украшена изображением Чебурашки. Костя, выйдя из машины, направился к этой будке, чтобы отлить, но Витёк со смехом подтолкнул его к калитке в высоком заборе:

― В доме же есть туалет! Зачем позориться пред будущими соседями?

В доме действительно был туалет и ванная комната, газовая плита, холодная и горячая вода (через газовую колонку), стояла хорошая мебель, телевизор, холодильник. В шкафах были стопки постельного белья, висела на плечиках различная одежда. Ощущение было такое, как будто хозяева где-то рядом, вышли ненадолго.

На кухне был красивый кухонный гарнитур, много посуды, в холодильнике лежали продукты.

― Всё это твоё, ― Виктор сделал широкий жест руками, ― хозяева сорвались, как ошпаренные. Забрали только деньги и драгоценности. Сказали, что в Израиле купят себе всё получше.

Костя даже начал трезветь от такой удачи. Виктор тут же достал из кармана початую бутылку с водкой и налил ему в хрустальную рюмку. Достал из холодильника нарезанную колбасу на закуску.

Костя выпил и больше ничего не запомнил. В памяти сохранились смутные картинки: вроде, ходили по участку вокруг дома, но что там было — убей, не помнил.

Утром проснулся у себя в квартире. В памяти всплыло, как на следующий день, а может через несколько дней, Витёк подарил ему вполне приличный, почти новый костюм, правда, немного тесноватый, заставил его помыться и побриться. Чтобы Костя протрезвел, Витёк накапал в стакан воды немного нашатырного спирта и заставил выпить. В голове у Кости резко прояснилось, как от удара током.

По предложению Виктора, он собрал в сумку кое-какие вещи:

― Потому что сюда ты больше не вернёшься. Ночевать будешь уже в новом доме, ― Витёк придирчиво осмотрел Костю, сунул ему в рот жевательную резинку, и он поехали к нотариусу.

Нотариальная контора находилась в одном здании с ЗАГСом, где Костя разводился. Нахлынувшие воспоминания потребовали принятия очередной порции, но Витёк подтолкнул в кабинет нотариуса:

― Всё потом!

Кое-как Костя выдержал процедуру оформления двух договоров: на продажу квартиры и покупку дома. Изо всех сил Костя старался делать трезвый вид, хотя выпить хотелось страшно. Но надо было терпеть. Зная, что Витёк прихватил с собой бутылку, Костя умоляюще поглядывал на него, делал всяческие намёки, но тот был непреклонен:

― Терпи, немного осталось. А то придётся всё сначала начинать. Потом отведёшь душу.

Костя терпел, хотя во рту так пересохло, что он еле проворачивал язык. Когда он услышал: «Круглово», спросил шёпотом у Виктора:

― Почему Круглово, а не Кругловка?

Тот его толкнул под столом ногой и зашептал в ухо:

― Кругловка это народное название, а официально Круглово. Не отвлекайся!

Нотариус — пожилой седоватый мужчина сделал вид, что не заметил Костиного состояния, провёл обе сделки и завизировал договоры.

Выйдя от нотариуса, Костя чуть ли не бегом направился к машине, где улыбающийся Виталик уже держал в руках стаканы.

Выпив вместе с Костей, Витёк предложил отметить успешное завершение дела в кафе. Костя, чувствовавший себя в новом костюме и с пачкой долларов в кармане хозяином жизни, великодушно согласился.

Сколько они выпили в кафе, Костя не помнил. Скорее всего, немного, так как в условиях многодневного запоя ему обычно много не требовалось.

Потом в темноте ехали на машине. Костя пару раз просыпался и снова засыпал.

Потом проснулся в этом доме.

3

Тупо глядя на водку, борясь с искушением опохмелиться, Костя вспоминал некоторые детали, сопоставлял все слова и поступки Виктора и делал выводы, от которых его всё сильнее пробивал пот.

Первое: если он найдёт Виктора и потребует деньги, тот сделает удивлённое лицо и скажет:

― Они же у тебя были. Откуда мне знать, куда ты их дел.

Второе: он даже не знает ни фамилию своего друга риэлтора, ни место его жительства. При оформлении его фамилия прозвучала, но Костя тут же её забыл. Все данные Виктора были указаны в доверенности, чудесным образом куда-то испарившейся. Скорее всего, именно поэтому. За всё время знакомства Витёк ни разу не назвал свою фамилию и не сказал, где живёт. Получается, что он заранее готовился к тому, чтобы Костя его не нашёл.

Третье: оставленная водка — это такая завуалированная попытка убийства. Причём, за это убийство никогда никого не привлекут. Костя как юрист и опытный сыщик прекрасно это понимал.

― Ну, Витёк! Ну, тварь! — У Кости даже голова перестала болеть от ненависти. Он встал, прошёлся по комнате туда-сюда, успокаиваясь. Потом сел, опять посмотрел на водку. Витёк только и ждёт, чтобы он выпил и больше никогда не остановился. А вот хрен ему! Костя понял, что скорее сдохнет от того, что не похмелился, чем от такого похмелья. Хотя, в этом случае результат для Витька будет тот же. Поэтому помирать ему никак нельзя. Надо выжить, как говориться, назло врагам.

Возникшее желание разбить все бутылки, чтобы не было соблазна, Костя сразу подавил в зародыше. Зачем её уничтожать? Эту водку можно использовать для натираний, компрессов, для дезинфекции. Можно промывать грязные детали. Можно зимой залить в стеклоомыватель автомобиля, да мало ли ещё куда… Просто надо относиться к ней, как к технической жидкости, типа «Туалетного утёнка». То, что у него хватит силы воли её не выпить, Костя не сомневался.

Надо отлежаться, привести себя в порядок и начинать действовать. В старую квартиру возвращаться нельзя. Там новые хозяева наверняка уже замки поменяли.

Виктора искать сейчас бессмысленно. Чтобы с ним разобраться, надо сначала самому окрепнуть физически и материально, иметь за спиной крепких друзей.

А вот что можно было бы сделать в ближайшее время реально, это оформить этот дом на себя, раз была выписана генеральная доверенность. Тогда Витёк уже не сможет продолжить эту цепочку смертельных сделок.

То, что доверенности нет, не страшно, Костя может попросить копию. Нотариуса, который её выписывал, он найдёт. Правда, если нотариус в сговоре с Виктором, он будет крутить хвостом. Но попытаться всё равно нужно. Опять же деньги на это понадобятся. Хоть и не очень большие, но надо их где-то взять.

Кстати, о пенсии. Он же с квартиры выписался. Это было требование покупателя (и вполне справедливое). Пенсию выдают по месту прописки. А он нигде пока не прописан. Вот ещё одна причина, чтобы оформить этот дом на себя: чтобы прописаться в нём.

От этих размышлений опять разболелась голова. Костя вышел на улицу. Жажда снова погнала к колодцу. На половине пути Костя остановился. То, что жажда будет мучить его целый день, это понятно. Так что теперь — бегать к колодцу через каждые двадцать минут? Надо поискать ёмкость для воды.

Костя вернулся в дом и осмотрелся. Воле печи на небольшой скамейке стояло железное ведро с круглой деревянной крышкой. В нём оказалось немного чистой воды. Костя вынес ведро на улицу, внимательно осмотрел, принюхался. Вода на дне была чистая, без осадка, хоть сейчас пей. Костя её выплеснул и направился к колодцу, на ходу размышляя:

«Осадка в ведре нет, хотя вода в нём простояла много дней, может даже много недель. Значит вода в колодце идеально чистая. Откуда ещё вода могла попасть в это ведро — только из этого колодца. Это уже большой плюс для этого дома».

Набрав ведро воды, Костя занёс его в дом и поставил на то же место. Взял со стола стакан, зачерпнул воды из ведра и медленно выпил. Закрыв ведро крышкой, Костя усмехнулся:

«А жизнь-то налаживается! Вода есть, хлеб есть, консервы, огурцы, ― на два дня хватит, а больше и не требуется». Завтра к вечеру он будет в нормальном состоянии. Назло врагам.

Порывшись в сумке, он достал спортивный костюм и кроссовки. Переодевшись, он аккуратно сложил костюм и повесил на спинку кровати.

Тут же мелькнула мысль: «А если Витёк с подельниками решит его проверить сегодня, а не завтра?» Надо будет подыграть, прикинуться пьяным, вроде как в запое. Только водку, бутылку — две, надо спрятать, пусть думают, что выпил. Начатая бутылка пусть стоит на столе.

Он взял одну бутылку из сумки, вышел во двор, высматривая место. Подходящим оказался угол в хлеву (где явно когда-то держали корову), под кучей гнилой соломы.

Выйдя из хлева, Костя осмотрел двор, соседним строением была баня. Между хлевом и баней был узкий проход с деревянным туалетом в конце. Костя заглянул и туда:

«Вполне терпимо. Буду знать, куда бежать, когда припрёт».

Состояние бани Костю просто поразило: сруб новый, внутри пол чистый, двухступенчатые полки из новых досок. В кирпичную печь вмонтирован железный бак для горячей воды. Железо хоть и ржавое, но крепкое. Костя открыл кран для слива воды — сухо. У входа внутри бани стоял на камнях ещё один железный бак квадратной формы тоже с краном внизу. Из крана при проверке потекла чистая вода. Заглянул в бак — наполовину полон.

На стене висели два железных тазика с ручками. Складывалось впечатление, что баней кто-то пользуется или пользовался относительно недавно.

Выйдя из бани, Костя потихоньку двинулся по территории участка. Хмель-то надо выгонять. И лучше всего это делать в движении по свежему воздуху.

Проведённым смотром было установлено, что приобретённый им дом вместе с участком расположен на выступающем к озеру пласту земли, с двух сторон ограниченному оврагами. Точнее — с одной стороны это был овраг с пологими краями и протекающим внизу в сторону озера ручьём. За оврагом виднелись дома, выстроившиеся в неровную линию вдоль берега озера.

С другой стороны узкой полосой вдоль участка тянулась какая-то низина, заросшая кустарником. Судя по осоке, растущей между кустами, низина была заболочена. Метрах в тридцати от границы Костиного участка за кустами на небольшой возвышенности стоял деревянный дом с красной крышей. Возле него Костя рассмотрел свою новую знакомую Анну. С ней он общался сегодня возле колодца. Она вешала на верёвку выстиранное бельё.

Костя не поленился и пролез по заросшему травой огороду в дальний конец. Границы участка из-за отсутствия забора можно было определить по состоянию земли. Понятно было, где она когда-то пахалась, а где всегда была целина.

Дальняя граница огорода выделялась ёлочками, выстроившимися в ряд, как солдаты в строю. За ними начинался соседский участок. Он был распахан и засеян картошкой. Ровные зелёные рядки картошки были недавно окучены. В дальнем конце огорода виднелся двухэтажный кирпичный дом с тарелкой спутниковой антенны на крыше и двумя большими теплицами рядом с домом.

Асфальтированная дорога как бы огибала участок дома, куда судьба занесла Костю, со стороны озера.

«Вот бы на месте этой избушки дом нормальный построить», ― прикинул Костя, ― о такой усадьбе можно было только мечтать. Озеро рядом с домом. Точной границы с соседями нет, хотя, в документах границы участка наверняка обозначены. Вот по этим границам поставить нормальный забор. Участок разработать. Плодовых кустов тут хватает. Есть смородина, красная и чёрная, крыжовник. Есть рябина и черёмуха, сирень возле калитки».

Какие-то ещё кусты и деревья Костя не смог определить. Рядом с домом он высмотрел побеги хрена и спаржи, грядки с клубникой.

Может быть, Витёк тут планирует со временем дом построить? А пока деньги зарабатывает, используя старый дом в преступных целях? Вот хрен ему! Тем более, если оно так и есть, Костя просто обязан его обломать.

Костя, припомнив улыбающееся лицо Виктора, заскрипел зубами от ярости: «Вот ведь гнида! Таким внимательным и заботливым прикидывался! Лучшим другом ухитрился стать за короткое время», — уже который раз подумал Костя с ненавистью.

Этот тяжёлый день, казалось, никогда не кончится. Костя регулярно пил воду, ходил по двору, лежал на кровати. Опять пил, опять ходил, опять лежал. Состояние организма оставалось по-прежнему ужасным. Пару раз его вырвало.

Только ближе к вечеру он решился что-нибудь съесть, кроме воды. Открыл банку консервов, отрезал кусок хлеба, сделал из этого бутерброд и через силу съел вприкуску с огурцом из банки. Прислушался к себе — вроде бы прижилось, назад не просится. Прилёг на кровать, начал засыпать. Через какое-то время подпрыгнул и побежал в туалет. Пробрало. Но Костя не расстроился. Так и должно быть. Организм очищается от шлаков, копившихся в нём месяцами.

Жаль, что чайника он здесь не нашёл. Можно было бы придумать что-нибудь вроде чая. Заварки нет, но можно было бы насобирать трав — мята, ромашка зверобой здесь росли, Костя видел.

Газовая плита стояла, но газового баллона к ней не было. Но это не беда. Приготовить можно было бы и на костре. Приспособить пару кирпичей и всё.

Как говорится: за неимением…, короче, обойдёмся холодной водичкой.

Ночь Костя провёл в полудрёме. Засыпал и тут же просыпался. В голове крутился калейдоскоп: какие-то смутно знакомые лица, собачьи морды, обрывки каких-то разговоров… Сильно потел. Под утро забылся в кошмарном сне.

Утром позавтракал опять консервами с хлебом и огурцами. Другого в меню не было. Но и за это спасибо. Сходил и спрятал ещё одну бутылку. Это — на случай внезапной проверки. Немного походил по двору, отметив при этом, что состояние организма уже лучше, чем вчера. Голова не болит, немного только кружится и покачивает от слабости.

На этот раз пища в организме задержалась на пару часов, хотя, всё равно закончилось поносом.

Ближе к вечеру Костя решил устроить себе банный день. Сначала проверил дымоход в бане. Поджёг обрывок газеты и сунул в печь. Тяга оказалось отличной. Потом натаскал воды. С единственным ведром сходил к колодцу, залил в бак на печке два ведра. Горячей воды помыться хватит, а холодная в баке есть. В дровянике сохранилась небольшая поленница дров.

Протопив баню, Костя взял из своей сумки мыло, мочалку, полотенце, смену белья и хорошо вымылся, предварительно окатив кипятком один из тазиков.

Через пару часов после помывки, прогулялся по деревне, нашёл автобусную остановку, изучил расписание. Получалось, что первый автобус отсюда в город отправится в восемь часов утра. Второй — в шесть вечера. Было ещё несколько проходящих в течение дня. Костя решил уехать первым рейсом.

Вечером он доел оставшиеся консервы. Разыгравшийся аппетит свидетельствовал о восстановлении здоровья. Это был с одной стороны хороший признак, я с другой — утолять аппетит кроме огурцов и хлеба было нечем.

В сумерках Костя лёг спать, напряжённо прислушиваясь, — не остановится ли рядом с домом машина? Но обошлось. В одиннадцать часов вечера Костя решил, что ночью уже никто не приедет, и заснул. Спал крепко. Разбудили петухи, заоравшие утром на соседнем участке у Анны.

Утром Костя позавтракал огурцами с хлебом, побрился. Критически осмотрел себя: костюм помятый, но чистый. Потом спрятал оставшуюся водку, взял свою сумку с вещами, закрыл дверь на щеколду и пошёл на остановку.

4

В областной центр Зиновьевск Костя прибыл в девять часов утра. По автовокзальной площади плыли одуряющие запахи жареного мяса. Костя сглотнул слюну, огляделся и уверенно направился к небольшому павильону с надписью «Шашлыки». После вынужденной огурцовой диеты он готов был отдать любые деньги за кусок жареного мяса.

Павильон представляя из себя вагончик без одной стены. Внутри был прилавок с небольшой витриной. Сбоку стоял мангал, возле него колдовал молодой мужчина кавказской внешности в белой поварской курточке. Внутри за прилавком стоял другой мужчина, точная копия первого. На улице перед павильоном стояли четыре высоких столика, такие обычно бывают в вокзальных буфетах и пивнушках, где клиентам сидеть не полагается.

Проходя между столиками, Костя почувствовал на себе пристальный взгляд. Повернув голову, он увидел за одним из столиков мужчину, смотревшего на него. Тот, окинул Костю взглядом с ног до головы и отвернулся, что-то сказал другому, стоявшему рядом. Тот, в свою очередь, тоже взглянул на Костю и равнодушно пожал плечами.

Костя, подошёл к прилавку пристроился к небольшой очереди из двух человек и уже внимательнее присмотрелся к людям, проявившим к нему интерес.

За одним из столиков компания из трёх человек ела шашлыки, о чём-то переговариваясь в пол голоса. Один из них в надвинутой на глаза кожаной кепке и лёгкой ветровке и проявил интерес к его персоне. Справа от него стоял громила с перебитым носом, судя по движениям головой и руками и другим мелким признакам — бывший боксёр. Бывший, потому что по возрасту и запитой роже на спортсмена он не тянул. Это с ним коротко переговорил первый, когда столкнулся взглядом с Костей.

Третьим в компании был худощавый невысокий мужичок, издалека похожий на подростка, если бы не лицо. Возраст у всех троих был около сорока — сорока пяти лет.

Маленький не столько ел, сколько крутил головой, разглядывая народ, что сплошным непрерывным потоком двигался рядом по тротуару в обоих направлениях.

Костя купил порцию шашлыка, стакан чая, стал за столик, максимально удалённый от непонятной компании. Жадно накинувшись на мясо, Костя одновременно пытался понять, чем вызвано повышенное внимание к его персоне. Быстро перебрав все варианты, он остановился на двух. Либо мужик в кепке отбывал срок в тех местах, где он сам работал, но Костя в лицо его почему-то не запомнил.

Либо здесь имеет место тот самый момент, о котором рассказывали опытные опера: когда уголовник безошибочно определяет в толпе оперативника по понятным только ему признакам. Так же, как и опер видит в толпе прохожих представителей криминального мира, как бы хорошо одеты они не были.

Незаметно поглядывая на эту троицу, Костя быстро убедился, что все они имеют судимости и не по одной. Скорее всего, они в нём почуяли опера, но присмотревшись, сделали вывод, что Костя им не опасен, и тут же о нём забыли.

Опасаться оперов они могли по определённым причинам. Например, если кто-то из них находится в бегах или «работают», то есть готовят или совершают какое-то преступление.

Какое преступление можно совершать в людном месте, таком как автовокзал? Это или кража носимых вещей — чемоданов, сумок, или карманная кража. На бригаду карманников они, кстати, вполне похожи. Обычно двое отвлекают выбранную жертву, третий лезет в карман.

Костя быстро расправился с шашлыком и медленно маленькими глотками пил чай, поглядывая на уголовную троицу. Они тоже покончили с мясом и попивали из бутылок, тот, что в кепке, минералку, двое других — пиво.

Маленький, всё время вертевшийся, как уж на сковородке, вдруг замер, что-то негромко сказал приятелям и мотнул головой в сторону привокзальной площади. Взгляды всех троих направились в одну сторону.

Костя, повернув голову, увидел, что их заинтересовало. От припаркованной чёрной «БМВ» в их сторону двигаются два молодых коротко стриженных крепких парня в чёрных дорогих костюмах и белых рубашках. Сразу было заметно, что костюмы для этих ребят слишком непривычная одежда. Довольно-таки помятые костюмы на обоих смотрелись, как на корове седло. Обоим парням было лет по двадцать, но они из себя строили, чуть ли не хозяев жизни. Двигаясь вальяжной походкой, с высокомерием и презрением поглядывая на окружающих, они не спеша двигались к киоску, торговавшему спиртным по соседству с «Шашлыками».

Подойдя к киоску, один из парней сунул голову в окошко, что-то сказал ломающимся баском, вынул из заднего кармана брюк толстый кошелёк, небрежным жестом кинул в киоск какую-то купюру и сунул кошелёк обратно в карман. Потом оба парня приняли из киоска четыре бутылки шампанского и, держа их по одной в каждой руке, направились обратно.

Наблюдая за ними, Костя на какое-то время забыл о преступной троице. Неожиданно он увидел одного из них — вертлявого, который прошёл вблизи парней с шампанским.

Быстро оглянувшись на их столик — пустой, Костя поискал глазами и обнаружил «Кепку» и «Боксёра» приближающимися к парням в костюмах с напряжёнными лицами. Убеждение Кости, что эта троица представляет из себя бригаду карманников, наметивших жертву, окрепло почти на сто процентов. Почти — потому что оставалась вероятность, что они ждали именно этих нарядных парней с какой-то целью.

В это время по тротуару двигалась толпа молодёжи с рюкзаками за спинами и сумками в руках, высадившаяся из только что прибывшего автобуса. Парни с шампанским остановились, пропуская плотный поток со снисходительным видом.

«Вертлявый», сделав небольшой крюк, втёрся в толпу молодёжи и, проходя мимо парней вплотную к ним, как бы нечаянно наступил на ногу тому, который рассчитывался.

― Ты чё, сука, слепой?! — Молодой парень мгновенно сунул одну бутылку под мышку и освободившейся рукой ухватил «вертлявого» за воротник, — рамсы попутал?! Не видишь, куда прёшь? — Молодой повысил голос, всячески демонстрируя превосходство хозяина жизни перед быдлом, явно рисуясь перед молодыми девушками, испуганно шарахнувшимися в сторону.

«Кепка» и «Боксёр» оказались в этот момент у него за спиной. «Боксёр» остановился и развернулся к парням спиной, как бы высматривая кого-то в толпе. Фактически он своей широкой фигурой закрывал «Кепку» от большинства взглядов. «Кепка» на секунду прижавшись к спине орущего парня, тут же отодвинулся и быстро пошёл по тротуару, на ходу что-то сунув себе в карман ветровки.

«Чисто сработали карманники»! — Подумал Костя даже с каким-то восхищением, ― «один отвлекает, другой прикрывает как ширма, а третий карман чистит, классическая схема».

В это время «Боксёр», оглянувшись, направился было за «Кепкой», но, отойдя немного, остановился и стал смотреть на развитие скандала.

«Вертлявому» никак не удавалось вырваться из цепких рук парня. Он что-то объяснял плаксивым тоном, но парень разошёлся не на шутку:

― Ты сейчас, падла, языком будешь мои ботинки чистить! — Гремел тот на всю площадь, одновременно одной рукой пытаясь повалить свою жертву себе под ноги.

«Боксёр» вразвалочку направился к ним, а Костя, подхватив сумку, поспешил за «Кепкой». Зачем он это сделал, Костя и сам до конца не осознал. Где-то в подсознании созревала мысль, что преступника нельзя отпускать с добычей, что «вор должен сидеть в тюрьме». Если бы в поле зрения в этот момент оказался милицейский патруль, Костя, скорее всего, просто указал бы на вора. При этом он понимал, что потерпевшего ему абсолютно не было жалко.

Плотная толпа пешеходов на тротуаре, затрудняла обзор и мешала развить скорость. Кепка мелькала впереди, метрах в двадцати возле строящегося здания. Костя ускорил шаг, догоняя. Неожиданно карманник исчез. Костя растерянно остановился. Впереди его точно не было. Исчезнуть он мог только в узкий проход в строящемся здании, пройдя через небольшую кучу строительного мусора. Пробравшись через эту кучу, Костя прошёл по узкому проходу между двумя кирпичными стенами и увидел слева большое просторное помещение с голыми кирпичными стенами, где возле одной из стен стоял «Кепка» с кошельком в руках. На глазах у Кости он достал из кошелька толстую пачку денег, отбросил кошелёк в сторону, и начал было пересчитывать деньги. Но тут он заметил Костю. Воришка быстро сунул деньги в карман ветровки и метнул злобный взгляд на Костю:

― Тебе чего?

― Ты, это…, ― Костя сделал пару шагов, приблизившись к нему вплотную, ― спички есть?

― Не курю, ― «Кепка» сделал шаг в сторону, пытаясь обойти Костю.

― Может, добычей поделишься? — Костя загородил ему проход.

― Ты чё, фраер?! — У «Кепки» даже глосс сорвался от такой наглости. Он двумя руками попытался оттолкнуть наглеца.

Тут у Кости сработал рефлекс, который когда-то, ещё в школе МВД, ему и другим курсантам вбивали в подсознание на уроках боевого самбо, добиваясь, чтобы основные приёмы были отработаны до автоматизма.

Костя выпустил из рук сумку, перехватил двумя руками одну из рук вора и резким движением вывернул её ему за спину и вверх, вынудив того согнуться. Резко крутанув чужое тело вокруг себя, Костя припечатал его лбом в стену. Раздался какой-то странный звук — хрустящий и хлюпающий одновременно.

Костя отпрыгнул и замер. Противник стоял, полусогнувшись, прижав голову к стене, опустив руки, и не шевелился. И тут Костя обратил внимание на целый ряд выступающих из стены кусков арматуры на уровне головы воришки.

Понимание того, что произошло, возникло в голове у Кости сразу, но верить в это разум отказывался. Осторожно приблизившись, он убедился: в глаз вора вошёл кусок арматуры длиной сантиметров пятнадцать, судя по остальным одинаковым кускам толстой проволоки, торчавшим из стены через равные промежутки. Тело вора просто повисло на арматуре.

― Ё-моё! — Костя растерянно оглянулся. Рядом никого не было. Надо сваливать отсюда, пока никто не видел. вызывать милицию и объяснять, что произошло — посадят однозначно. Чтобы он не объяснял, получится взаимная драка со смертельным исходом. Сколько подобных приговоров ему пришлось прочитать за время службы. А у него сейчас, как назло, ещё и прописки нет. Юридически он БОМЖ (без определённого места жительства), то есть лицо в глазах милиции абсолютно бесправное.

Костя подхватил свою сумку, дёрнулся к выходу, но тут вспомнил о деньгах. Не пропадать же добру! Воровато оглянувшись, он вытащил из кармана ветровки на обвисшем теле комок денег, сунул его к себе в карман и быстро пошёл к выходу.

Перебравшись через кучу мусора на оживлённый тротуар, Костя остановился и оглянулся. Торопившимся прохожим не было до него абсолютно никакого дела. Друзей-подельников «Кепки» видно не было. Со стороны автовокзала доносились какие-то крики.

Костя перешёл по пешеходному переходу на другую сторону улицы и направился в сторону автовокзала. На краю привокзальной площади целая толпа зевак наблюдала, как милицейские наряды, прибывшие на двух жёлтых УАЗиках, грузили «Боксёра» и обворованных его подельником парней. «Вертлявого» видно не было, скорее всего, всё-таки вывернулся и сейчас наблюдает из толпы. А потерпевших в чёрных костюмах было не двое, а трое, видимо ещё один их товарищ поджидал в машине и вмешался в драку. У всех троих лица были в крови, костюмы грязные с вырванными пуговицами. На асфальте валялись бутылки с шампанским.

У «Боксёра» вид был не лучшим. Он что-то пытался объяснить двум милиционерам, ведущим его под руки в «канарейку», но не сопротивлялся. Остальные участники драки пытались отталкивать сотрудников милиции, орали наперебой, что их нельзя забирать, что у них сегодня друг женится, что они хорошие, а на них напали. То, что их обокрали, они, судя по всему, ещё не поняли.

Глядя на это представление, Костя даже успокоился. Ему было абсолютно не жалко погибшего так нелепо вора. Своей вины он не чувствовал. Он точно знал, что убивать не собирался. Так же точно знал, что доказать это он бы не смог. Привязать к нему погибшего вора следствие вряд ли сможет. Скорее всего, будут искать виновного среди друзей ограбленного им парня. Тем более, если в валяющемся рядом кошельке окажутся документы его хозяина.

Отдать деньги хозяину? Это было бы законно, но полнейшей глупостью. Равносильно, что сделать явку с повинной в убийстве по неосторожности. Которое потом переквалифицируют в убийство из хулиганских побуждений, совершённое при ограблении. Или ограбление с убийством. Костю даже передёрнуло от таких мыслей.

Размышляя, Костя двигался в сторону автобусной остановки. Вспомнив о деньгах, он зашёл за киоск «Союзпечати», повернувшись спиной к тротуару, быстро пересчитал деньги и присвистнул: две тысячи семьсот долларов и несколько российских купюр крупного номинала. Хоть что-то есть хорошее в этом происшествии. По крайней мере, проблема с финансами на ближайшее время решена.

Для начала нужно было решить жилищный вопрос. Костя запросто мог переночевать у кого-нибудь из своих приятелей алкашей. Что он неоднократно и делал, когда напивался. Но для этого надо было, во-первых: вместе нажраться и отключиться. А пить сейчас Косте никак нельзя. К тому же это привело бы к быстрой потере появившихся у него долларов.

Во-вторых: Витя — риэлтор, если будет его искать, чтобы завершить начатое, как раз их и будет теребить. Он прекрасно знает всю их гопкомпанию.

В-третьих: все эти алкаши продажные и вороватые. Хотя, не все.

Был в их компании бывший профессор Николай Степанович, когда-то преподававший в университете. Выгнали за интрижки с молодыми студентками и прогулы на почве пьянства. В последнее время Николай Степанович подрабатывал написанием курсовых, рефератов нерадивым студентам. Причём, по его словам, зарабатывал бы намного больше, чем в университете, если бы периодически не уходил в многодневные запои

Степаныч, пожалуй, был единственным в их компании, с кем действительно интересно было поговоритьей. Он обладал энциклопедическими знания в разных областях жизни и охотно ими делился. А его рассказы о любовных похождениях…

― Представляете, ― говорил он, ― сдаёт мне экзамен этакая кукла, сидит напротив меня за столом и строит глазки. Я её послушал и говорю: «Ваших знаний даже на двойку не хватает». А она мне: «А я сегодня забыла трусики надеть. Хотите убедиться?» Я делаю вид, что уронил ручку, заглядываю под стол — действительно забыла. Ставлю ей четвёрку, а после экзамена она меня ждёт, чтобы рассчитаться.

Степаныч был женат, но жена почти всё время жила у дочки на другом конце города из-за его бесконечного пьянства. Периодически приезжала, чтобы наварить еды на неделю, постирать и навести порядок в квартире. Ворчала, конечно, при этом, но беззлобно, привыкла уже.

Вот на Степаныча Костя и рассчитывал. Он хотел сразу же отправиться к нему домой, но решил сначала проверить точку возле магазина, где они обычно собирались.

Ещё на подходе Костя издалека засёк троих своих собутыльников, в том числе и нужного ему Степаныча. Они стояли кружком и пересчитывали мелочь. Судя по их беспомощным взглядам и бесконечным выворачиванием карманов, на то, что им хотелось купить, денег не хватало. Наконец они что-то решили, двое направились в скверик за магазином, где обычно распивалось то, что срочно требовалось организмам, а Степаныч направился в магазин.

«В долг будет брать», ― догадался Костя. Степанычу, в отличие от других алкашей, знакомые продавщицы иногда отпускали в долг, зная о его порядочности. Возвращая долг, он всегда очень изысканно благодарил и прилагал небольшую шоколадку.

Костя вышел из-за дерева, откуда вёл наблюдение и прошмыгнул в магазин, вслед за Степанычем. Догнал его возле винного отдела и хлопнул по плечу:

― Привет!

Тот вздрогнул от неожиданности, узнав Костю, заулыбался:

― Здорово! Ну, как ты там, в своём доме? Деньги большие получил? Когда на новоселье позовёшь?

― Слушай… давай я тебе всё подробно расскажу, только не здесь. Скажи, сколько и чего ты должен купить? Я возьму, деньги есть, и пойдём к тебе.

― Там меня ждут…

― Я знаю. Там Болт и Проныра тебя дожидаются. Что ты им должен купить?

― Бутылку «чернила», в долг, по-другому не получается.

― Давай так. Вот тебе деньги. Возьми бутылку вина, раз ждут. Сам с ними время не теряй. Пригуби и скажи, что забыл дома утюг выключить или газ. Себе возьми чего-нибудь получше. Я знаю, что ты коньяк уважаешь. Вот и возьми пару бутылок, тут хватит. Я их заберу и буду ждать тебя на остановке. Всё, вперёд. Я пока чего-нибудь на закуску прикуплю.

Набрав целый пакет различных деликатесов, Костя дождался Степаныча, и они вдвоём завалились к нему на квартиру.

С удивлением разглядывая продукты, которые Костя выставлял на стол, Степаныч протянул:

― Я так понял, у тебя всё нормально, денег кучу получил и жильё хорошее. Я рад за тебя. Не подвёл, значит, Витёк.

― Погоди радоваться. Садись, наливай себе, я не буду. Не надо так удивляться ― мимо рюмки льёшь! Я тебе сейчас всё расскажу, и ты поймёшь почему.

Костя вкратце рассказал свою историю. Степаныч слушал, разинув рот, даже закусить забыл.

― Ну, Витёк! Ну, подлец!

― Подлец не то слово! За ним трупов наверняка столько числится, что некоторые маньяки позавидуют. Он, кстати, не появлялся последние два дня?

― Нет, не видели.

― Всё правильно. Больше ему здесь делать нечего. Сейчас в его планах меня похоронить дня через три-четыре и начать подбирать себе новую жертву. Вот, когда он меня на месте не найдёт, будет выяснять, куда я пропал, тогда он к вам заявится. Имей в виду — ты меня не видел. Никому не рассказывай обо мне. Я этим Витьком займусь, но попозже. Надо сначала подготовительную работу провести. Ты, Степаныч, закусывай, а то развезёт раньше времени.

Бывший профессор закусил кусочком нарезанного Костей карбоната:

― Давно такую вкуснятину не ел. Погоди, Костя, если он тебя кинул, то откуда у тебя деньги? На что шикуешь?

― Это другая история. Пить бросил, вот и деньги появились, ― пошутил Костя, ― а если серьёзно, надо мне где-то жильё снять. Я думал у тебя перекантоваться, но здесь могут вычислить и выследить. Может, подскажешь что-нибудь?

Степаныч налил в рюмку коньяк, зажмурив глаза, понюхал его, медленно выпил, закусил, потом сказал:

― Я тут недавно сестру свою встретил двоюродную. У неё мужик три года назад на машине разбился. Дочь вышла замуж, живёт с мужем в Новосибирске. Работает сестра учительницей. Сам понимаешь, денег в обрез. Так вот она просила у меня подобрать ей квартиранта из студентов. Комнату хочет сдать за тридцать долларов в месяц.

― Я согласен пятьдесят платить.

― Так-то оно так… Я боюсь, если запьёшь, как я ей в глаза буду смотреть.

― Не запью. Пока с Витьком не разберусь, точно не запью. Да и вообще, я так на себя самого разозлился, что вообще больше пить никогда не хочу. Ведь на грани был из-за этой заразы. Так что можешь смело меня рекомендовать как абсолютного трезвенника.

― Хорошо. Сейчас я ей позвоню.

Степаныч набрал номер телефона:

― Алло! Это учительская? Алису Павловну можно? Домой ушла? Давно? Спасибо, ― положив трубку, он повернулся к Косте, ― уже отработала и домой идёт. Так что можем прямо сейчас сходить, поговорить.

― Интересное имя — Алиса, ― засмеялся Костя, ― в честь лисы Алисы назвали из «Приключений Буратино»?

― Нет. Её отец, мой дядька, был известным художником, ездил по заграницам, там это имя довольно распространённое

Алиса Павловна оказалась довольно-таки миловидной женщиной около сорока лет. Она с интересом разглядывала Костю. Под её изучающим взглядом он почувствовал себя неловко, переминаясь с ноги на ногу, не знал, куда спрятать руки с сумкой.

― Вообще-то, когда я говорила о сдаче комнаты, я имела в виду студентов, ― она укоризненно посмотрела на брата.

― Аля! Так это же намного лучше! — Хорошо опохмелившийся Степаныч демонстрировал незаурядные способности ритора и дипломата, ― кто такие студенты? Молодые парни и девушки с ветром в голове. Парни начнут водить девушек, девушки парней. Стоит тебе только уйти на работу, тут целые оргии будут под громкую музыку. Соседи жаловаться начнут. Замучаешься их менять. А тут ― взрослый серьёзный мужчина, военный пенсионер, подполковник запаса…

― Майор, ― машинально поправил Костя.

― Какая разница! Человек отдал свои лучшие годы служению Родине, а она его использовала и выбросила на улицу.

― А почему вы один? — Алиса явно заинтересовалась потенциальным квартирантом, ― где ваша семья, жена, дети? Или не было?

― Почему не было? Была и жена и дочь…

― К богатенькому сбежали, ― вклинился Степаныч, ― забрали всё себе — и жильё и мебель, а ему — под зад коленкой, и вот — все вещи в сумке.

― Ну, допустим, я сам ушёл и всё им оставил, ― включился в игру Костя, не рассказывать же правду о своём пьянстве, ― ни чё, голова и руки на месте, пенсия есть, не пропаду.

― Да у него пенсия — тут у некоторых зарплата меньше, ― опять вклинился Степаныч.

― И какая, если не секрет, ― Алиса посматривала на Костю с какой-то жалостью и восхищением одновременно.

Костя честно назвал сумму, которую получал ежемесячно.

― Действительно. У меня зарплата в два раза меньше. Пойдёмте, я комнату вам покажу.

В квартире у Алисы всё было идеально чисто, хотя гостей она не ждала. Вместе с тем чувствовалось, что хозяйка живёт, мягко говоря, не богато. Мебель вся старая, ещё советского производства. Старенький чёрно-белый телевизор накрыт вышитой кружевной салфеткой.

Заметив Костин взгляд, Алиса, как бы извиняясь, проговорила:

― Телевизор сломался, починить всё некогда.

Костя мысленно присвистнул: такую рухлядь сейчас и чинить-то никто не будет, такое на помойки выбрасывают в рабочем состоянии.

В комнате, отведённой квартиранту, были шкаф, комод, тумбочка и двуспальная кровать.

― Шкаф пустой, я освободила, можете все свои вещи сюда прибрать, а в комоде бельё пусть останется, мне его просто некуда больше девать.

― Меня всё устраивает, ― Костя поставил в шкаф сумку, достал из кармана заранее приготовленную сотню долларов, ― это вам за два месяца вперёд.

― Это много, ― Алиса растерянно взяла купюру и взглянула на брата, ― я рассчитывала на тридцать долларов в месяц.

― А вы можете мне завтрак или ужин готовить? Продукты я буду покупать или деньги на них выделять.

― Аля, кстати, отличная повариха, — похвалил Степаныч сестру.

― Скажешь тоже, ― засмущалась Алиса, ― но, вообще-то завтрак и ужин дело не хитрое.

― Вот и отлично, ― Костя посмотрел на Степаныча, ― сходишь со мной по магазинам? Хочу прикупить кое-чего.

Через несколько часов они вернулись на такси и в несколько приёмов затащили в квартиру целую кучу коробок и пакетов. В самой большой коробке оказался японский цветной телевизор с экраном приличного размера. Костя его сразу установил в своей (уже) комнате на комод. Пока Степаныч распаковывал и раскладывал в пустой холодильник продукты на глазах у онемевшей хозяйки, Костя достал из коробки поменьше видеомагнитофон и возился с различными шнурами и кабелями, подключая устройство к телевизору.

Настроив изображение и проверив несколько каналов, Костя отложил пульт и удовлетворённо произнёс:

― Ну вот, а то как-то непривычно без телевизора. Так хоть новости будем знать. Теперь можно и новоселье отметить.

Степаныч расстарался. Стол был весь уставлен деликатесными продуктами. В середине возвышались бутылки с коньяком и сухим вином.

― Зачем так было деньгами швыряться? — Алиса отошла от шока, сидела за столом, разглядывая непривычные продукты.

― Так ведь у нас сегодня праздник — новоселье, ― Костя открыл штопором вино и налил Алисе в бокал. Степаныч в это время наливал себе коньяк.

― А вы не будете? — Алиса удивлённо смотрела, как Костя наливает себе минералку.

― Нет. Вы уж извините, я принципиально ничего не пью. Ну, за новоселье!

Они чокнулись разномастной посудой, выпили и дружно накинулись на закуску.

После третьего тоста: «За присутствующих здесь прекрасных дам!» Степаныч возмутился:

― Может, вы перестанете, наконец, друг другу «выкать»? А то я чувствую себя, как на приёме у английской королевы. Вы же практически ровесники. Взяли, выпили «на брудершафт», и всего делов-то.

Костя переглянулся с Алисой и налил ей вина. Они выпила «на брудершафт» и поцеловались, как положено.

Вскоре Степаныч осоловел и засобирался домой. Костя хотел его проводить, но тот отмахнулся:

― Здесь идти-то пол квартала. К тому же меня здесь каждая собака знает.

Сразу после его ухода, Костя включил телевизор.

― Как приятно смотреть новости по цветному телевизору, ― Алиса стояла в дверном проёме Костиной комнаты, ― можно, я посмотрю немного?

― Зачем спрашиваешь? Ты хозяйка здесь или кто? Пришла, скомандовала: включи телевизор, новости хочу посмотреть! Или там фильм какой-нибудь…

― Скажешь тоже… «скомандовала», а что, есть сегодня какой фильм? Программу-то купить не догадались?

― Зачем нам программа? — Костя показал на стопку видеокассет, ― сейчас какой захочешь фильм, такой и поставим. Ты что хочешь: боевик, ужастик, комедию или про любовь?

― Про любовь, конечно, ― Алиса засмущалась.

― Пожалуйста, ― Костя жестом фокусника выхватил из стопки кассету с фильмом, помеченным как «эротическая мелодрама» и запустил видеомагнитофон.

Костя в спортивном костюме смотрел лёжа на заправленной кровати, Алиса скромно присела на стул рядом. То ли выпитое вино повлияло, то ли обилие эротических сцен, но вскоре они оба оказались в кровати под одеялом, и обоим стало не до телевизора.

5

Утром Костя проснулся от аппетитных запахов, доносившихся с кухни. Взглянул на часы и ужаснулся: проспал около десяти часов. Пусть, заснуть получилось не сразу, но всё-таки.

Накинув спортивный костюм, он выглянул на кухню.

― Проснулся, лежебока? — Алиса порхала по кухне со счастливой улыбкой на лице, какая-то помолодевшая, ― умывайся и садись завтракать. А лучше — душ прими. Есть бельё-то на сменку?

― Есть, ― Костя вчера прикупил несколько пар трусов, носки, майки, даже большое махровое полотенце, ― а душ, пожалуй, приму. С удовольствием.

― Грязное бельё оставь в ванной. Я потом постираю.

Через четверть часа Костя с аппетитом уплетал бекон с яичницей вприкуску с салатом из свежих огурцов.

― Аля, если надо деньги на продукты, ты скажи.

― Вы вчера с Колей столько натащили, тут и полуфабрикаты, и мясо, и овощи, ― весь холодильник забит, надолго хватит. Пока ничего не надо. Я там твой костюм погладила. Какой-то он… тебе не маловат, случайно?

― Маловат, ― Костя поморщился. Он сегодня планировал сходить к нотариусу. Когда в полупьяном состоянии оформлял сделку в этом костюме с чужого плеча, то казалось, что костюм сидит нормально. Когда протрезвел, то понял, что он в нём, как школьник, вынужденный донашивать одежду, купленную «на вырост». Вчера до покупки костюма «руки не дошли».

― Там от моего мужа одежда осталась. Посмотри в шкафу, может, чего-нибудь подберёшь. Он такой же комплекции был.

Костя порылся в шкафу, подобрал себе джинсы, футболку и лёгкую ветровку. Всё сидело на нём идеально.

― Как хорошо на тебе всё смотрится, — Алиса подошла и прижалась сзади, обняв Костю руками.

― Спасибо, Аля. А то у меня с утра срочные дела. Заниматься покупкой одежды просто некогда. А ты что, сегодня выходная?

― У меня уроки с одиннадцати сегодня, скоро надо выходить.

― Значит вместе и выйдем.

― Я тебе ключи приготовила от квартиры. Вот, положи в карман.

Нотариальную контору Костя нашёл быстро. Он запомнил, что она находилась в одном здании с ЗАГСом, где он разводился. Просто повезло, что Витёк его привёз именно к этому нотариусу. Учитывая, в каком состоянии он тогда находился, мог бы и не вспомнить нужный адрес.

«Нотариус Залкин Леонид Ефимович» гласила надпись на двери. Постучав, Костя толкнул дверь.

Справа от входа за столом сидела смазливая молодая девушка с огромными глазами и яркими пухлыми губами. Секретаря нотариуса он помнил, но как-то смутно. Когда сразу после оформления они пили водку возле машины, Витёк ещё смеялся, где, мол, нотариус такую глупую и бестолковую секретаршу себе нашёл? Мол, любовница должна быть отдельно, а секретарша отдельно. Совмещать эти должности не всегда получается.

― А Леонид Ефимович на выезде, ― секретарша, хлопая большими ресницами, с любопытством разглядывала Костю, ― а что вы хотели?

― Очень жаль, что Леонида Ефимовича нет. Видите ли, я тут три дня назад оформлял генеральную доверенность на дом. Сегодня хотел переоформить этот дом в свою собственность. В дом-то я уже переселился. Подумал и решил, что, если он будет официально на мне, так как-то надёжнее. Вот. Начал искать доверенность, всё перерыл. С этим переездом…, знаете — всё вверх тормашками. Не могу найти и всё! Можно мне копию сделать, а то, я чувствую, вообще её никогда не найду?

― Я вас помню. Раз вы у нас оформляли, то конечно, копию мы вам сделаем. Это я могу и сама. Только старая доверенность автоматически станет недействительной. А вот оформить по ней дом в собственность без Леонида Ефимовича никак не получится.

― Давайте тогда пока хотя бы доверенность сделаем. Она же по любому понадобится?

― Это да. Без неё никак. — Девица быстро защёлкала клавишами компьютера.

Через минуту из зажужжавшего сбоку принтера вылез листок с текстом доверенности. Девушка написала внизу на листке «копия верна», расписалась, достала из стола круглую печать и поставила оттиск на документе.

― Вот, пожалуйста. Только пошлину заплатите.

― Конечно, конечно. — Деньги были смешные. Главное — что похищенный документ уже в руках у Кости.

― А когда вернётся Леонид Ефимович?

― После обеда. Не раньше трёх часов. На пятнадцать тридцать у него сделка запланирована, потом ещё одна. Часам к пяти вечера подходите.

― Ой, вы что! Я с таким трудом вырвался. Только до обеда отпустили. А тут где-нибудь поблизости ещё нотариус есть?

Девушка на секунду наморщила лобик:

― Так через дорогу есть. Знаете, где «Салон мод» недавно открыли?

― Найду. Спасибо большое. До свидания.

Костя вышел на крыльцо, светясь от удовольствия. То, что нотариуса не было на месте, оказалось крупным везением. Кто знает, в каких он отношениях с Виктором? Может, они одна банда? Видел же, что Костя не совсем трезвый и, тем не менее, оформил две сделки с его участием.

Переоформлять дом у него Костя не собирался. Если нотариус в курсе делишек Виктора, то найдёт причину отказать или постарается отложить, затянуть, а сам предупредит Витька.

На доверенности был указан адрес места прописки Витька — улица Металлургов 14. Надо будет аккуратно проверить. Не факт, что он там и проживает. Костя решительно направился к нотариусу через дорогу.

Тут ему опять повезло. У нотариуса — молодой женщины оказалось окно между двумя сделками. Она быстро оформила нужный документ, по которому Костя стал собственником дома по адресу: деревня Круглово, улица Чехова, восемь. При этом объяснила Косте, что ему нужно заказать в регистрационной палате план дома и участка.

Костя отметил про себя, что обязательно займётся этим вопросом в ближайшее время, заплатил пошлину (в этот раз довольно-таки приличную), и вышел на улицу.

― Костя! Свидерский! — услышал он голос, показавшийся знакомым. Резко обернувшись, Костя увидел мужчину плотного телосложения в дорогом костюме с галстуком. Его улыбающееся лицо кого-то напоминало.

― Ё-моё! Саня! Матвеев! Ты, что ли?

― Я! Я тоже тебя с трудом узнал. Пока ты затылок не почесал, вот так, ― Саня изобразил, ― сомневался. Слушай, я в кафе направляюсь, перекусить, вот в это, ― он показал рукой, ― составишь компанию? Пообщаемся заодно.

― С удовольствием.