Бесплатный фрагмент - Сказки Темного леса

Обитателям и хранителям Битцевского леса посвящается

От автора

Эту книгу я написала для моих гостей, с которыми встречаюсь на Поэтической поляне в Битцевском лесу. Здесь мы слушаем стихи и сказки в авторском исполнении. Для этого я приглашаю современных детских писателей, которые находят время и приезжают на окраину Москвы, чтобы поделиться своим творчеством совершенно бескорыстно — ну разве могут заплатить авторам гонорар мышки и белки, зайцы и дети! Поэтому проект «Поэтическая Битца» — волонтерский.

Силой художественного слова писатель может зажечь искорку любви к природе, подарить глубокое понимание ее законов. А если такие встречи будут постоянными, то искорка может превратиться в источник собственного творчества слушателя-читателя. Собственно, так и случилось с Иринкой и Татьяной Филипповной, сказки которых я решила поместить в конце книги. Надеюсь, что будут и другие истории других авторов.

Особую признательность хочу выразить Ефимовой Ларисе, которая не раз делилась с гостями Поэтической поляны своими замечательными рассказами о природе, а последнее время стала организовывать встречи на Поэтической поляне самостоятельно. Так же выражаю свою благодарность сотрудникам Дирекции природных охраняемых территорий «Битцевский лес»:

Луневой Татьяне, Константину Рожайскому, Валентину Волкову и другим экологам, которые делают наши веселые встречи комфортными и безопасными для окружающей среды.

Сказки Темного Леса

Избушка-Ягушка

История первая

Ветер Перемен налетел нежданно. Его порывы ничем не отличались от порывов обычного ветра, но жизнь всех обитателей Темного леса сразу же дала трещину, через которую Перемены стали заполнять самые темные уголки их снов и страхов. Когда сон заполнялся недобрыми Переменами до краев, страхи переливались в повседневную жизнь обитателя леса.

У кого-то изменения проходили незаметно, у кого-то — бурно и даже трагически. Все зависело от того, сколько места в сознании лесного жителя пустовало. В Природе, как известно, «свято место пусто не бывает»!

Чем больше страхов порождали фантазии лесных обитателей, тем большую силу набирал Ветер Перемен. Под его порывами обнажались верхушки деревьев, постоянно слышался треск падающих сучьев. Иные деревья и того хуже — ломались, а то и вовсе падали, обнажая корни. Лишь очень немногие деревья продолжали сохранять зеленые кроны. Как правило это были очень старые, умудренные жизнью деревья: дубы, сосны, вязы. За свою долгую жизнь они многое повидали и уже ничего не боялись. Точнее, почти ничего. Некоторые все же припоминали сказки о Лихих Временах, которые слушали в детстве от взрослых, и эти островки памяти сегодня их действительно беспокоили, потому что сказки оказались вовсе не такими уж сказками…

В центре леса стояла заброшенная избушка. Точнее, избушка не стояла, а пряталась. Она так давно была заброшена, что уже наполовину вросла в землю, а ее крыша покрылась толстым покрывалом изумрудного мха. Пролетавший мимо Ветер расщепил надвое близстоящее огромное дерево и с размаху бросил отломившуюся половину на крышу. Удар получился сильный. Казалось бы, тут избушке и конец. Но это было только начало.

Избушка чуть прогнулась, скрипнув всеми своими деревянными ребрами, потом медленно приподнялась на большущей куриной лапе, покачиваясь, с трудом удерживая равновесие. Пласты мха и дерна посыпались на землю, обнажая странное сооружение. Это была избушка-о-три-окна с дверью под самым изломом крыши. Огромная лапа, на которой стояла избушка, вяло пошевелила пальцами, разминая их после векового сна. При каждом покачивании, домушко издавал такие звуки, по сравнению с которыми завывания Ветра, бесчинствующего в Темном Лесу, казались колыбельной. Потом Ветер внезапно стих, и жуткие вздохи пробуждающегося дома перешли в мерное дыхание. Послышались звуки падающей утвари и какое-то бормотание. Потом громкий чих! Под коньком крыши распахнулась дверь. Из проема показалась голова немолодой женщины, которая тут же скрылась под аккомпанемент грохота.

— Тьфу ты, ну ты! Совсем летать разучилась. Вот ведь неладная подняла со сна, — продолжал прелюдию звуков трескучий голос в избушке. — Ведь обещали же больше не беспокоить.

После некоторой паузы и звуков разбившегося стекла тот же голос проскрипел по утробе избушки:

— Тем хуже для тех, кто обещал. Ну-ка-ся, какой у нас там век на дворе? — С этими словами голова вновь показалась в дверном проеме, а вслед за ней медленно выплыла на ступе и сама хозяйка лесной избушки. Ступа покачиваясь зависла на уровне окон. Баба Яга с трудом удерживала равновесие при помощи метлы. Она сделала несколько маневров над поляной. Приблизительно так учатся управлять байдаркой новички.

— Мастерство не проспишь! — удовлетворенно констатировала бабуля, громко высморкавшись в носовой платок.

— У кого бы узнать, какое сейчас время года. Что-то я разобрать не могу. Вроде лето, а Лес совсем светлый. Да еще запущенный какой-то! — Баба Яга начала осмотр близлежащих территорий, которые действительно имели странный вид. Да и сама хозяйка домушки была весьма и весьма странного вида. К тому же этот вид постоянно менялся, и спустя некоторое время по поляне расхаживала весьма привлекательная женщина средних лет. Казавшиеся седыми пыльные волосы на солнце приобрели блеск и силу. И уже стали причинять хозяйке неудобства. Тяжелыми русыми волнами падали они на глаза при каждом наклоне. В косу не заплести — длины не хватает. Поэтому баба Яга повязала голову банданой.

Избушка тоже не стояла без дела. Она вздыхала, чихала, потягивалась и совершала еще множество всяких действий. А еще она с интересом поглядывала на то, что делает хозяйка, разворачиваясь к ней ближайшим окошком. Ну в точь как курица!

Баба Яга нырнула на ступе в проем двери и вернулась назад с косой. Покружив над поляной, она скосила траву вокруг избы. Поляна обрела ухоженный вид. Стали видны дорожки, уходившие в лес на все стороны света. Стало виднее, а потому — понятнее, что именно с Лесом было «не то».

Все лоно леса было завалено сучьями с листвой — живыми сучьями, живой листвой. Ветер Перемен навредил деревьям, но не коснулся подлеска. Поэтому кусты и травы стояли перепуганными, но невредимыми. В этом буреломе иногда показывались перепуганная пара глаз, но животных было совсем немного. Большинство из них постаралось забиться поглубже и подальше, впало в спячку. Стояла средина лета.

— Ну что, поможешь собрать траву? — спросила Баба Яга у Ветра. Ветер пробежал по поляне, скручивая траву в вал и одновременно подсушивая ее. Потом аккуратно скрутил травяной вал вокруг избушки в виде гнезда. Избушка деловито поприседала, испытывая душистый ворох, и в конце концов удобно расположилась в гнезде. К этому времени она так же, как и хозяйка, помолодела и теперь выглядела вполне обыденно. От прошлой жизни у нее осталась только маленькая березка на крыше. Она покачивалась при каждом движении избушки словно антенна.

Баба Яга знала, что то, что происходит в ее Лесу, всего лишь отражение того, что происходит в большом мире. Поэтому она знала, что делать.

Как только ночь спустилась на землю, баба Яга полетела в город. Вскоре она вернулась с перепуганным ребенком в ступе. Это был мальчик лет семи. Она посадила его на лавку.

— Вот сиди здесь и думай, почему плохо вел себя сегодня днем. Есть тебя никто не собирается, но, если не расскажешь мне страшной сказки, домой не отнесу. Все понял?

Мальчик испуганно заморгал глазами:

— А ты правда меня не съешь?

— А правда сможешь сочинить страшную сказку?

— Очень страшную?

— Очень-очень! Учти, ужастики из мультиков в зачет не принимаю.

— А если не сочиню, тогда что?

— Вот если не сочинишь, тогда и узнаешь. — строго отрезала бабуля, и по избе тотчас же пошел стелиться синий фосфорисцирующий туман.

— Вот и хорошо! — сказала баба Яга, оценивая качество проявившихся детских фантазий. — Так и должно быть, ты сегодня наделал плохих дел, поэтому в тебе много страха. Хороший туман стелется, плотный! Будешь у меня жить, пока не очистишься. Сиди, думай, сочиняй сказку, а я полетела. У меня знаешь сколько работы?

С этими словами бабя Яга села в ступу и вылетела в проем на потолке. Избушка щелкнула замками, запирая окна и дверь. Освещение тот час же перешло в экономный режим. Она знала, что делать.

К утру в избушке сидело пятеро перепуганных детишек не старше 10 лет, а двое самых смышленых, успешно выполнивших свое задание, уже были возвращены родителям. Баба Яга так изящно выполнила свою работу, что «очищенные» дети не раскрыли ли бы свою тайну даже под угрозой быть отлученными от Интернета. Они просто светились от радости. А жизнь семей, куда они вернулись очень скоро начала меняться к лучшему.

С этого времени в ночном небе снова стали появляться звезды. Пока немного. Глядя на них избушка бабы Яги часто вздыхала и задумчиво поблескивала окошками-глазами. Ночью они у нее были синими.

Обратная связь

История вторая

Емельян был пасечником о седьмом колене. Жил он на опушке Темного леса, где прежде жили его предки, а ныне он бобылял со своей бабкой-травницей. Жена с детьми давно уехали в город и затерялись в городских джунглях и отношениях. Братья и сестры порой наведывались со своими семьями, а то и оставляли детей на месяц. Емельян любил, когда пасека наполнялась детскими голосами, хотя такие встречи всегда заканчивались уроном — не понимали дети жизни земли и леса. Да и не сильно хотели этому учиться, но хорошо понимали доброту своего странного родственника и умело ей пользовались в своих интересах.

В это утро бабка Свирида встала раньше обычного и несколько раз выходила во двор, все хлопотала, наполняя избу какими-то незнакомыми тревожными звуками. Под конец не выдержала и обратилась к великовозрастному внуку:

— С добречком тебя, Емеля, да с хлопотушками. Ты уж не обессуть, но сегодня у тебя случится дело поважнее пчелиных забот.

Емельян и без того уж почуял бабкину заботу, да все ждал, когда она закончит свои приготовления. Сладко потянулся, чихнул, сел на край кровати.

Надо сказать, что Ветер Перемен почти не касался старинной пасеки и жизнь здесь протекала почти без изменений. Но в это утро бабка Свирида нашла вещественные доказательства своих смутных предчувствий.

— Ты дорогу на поляну с большой сосной помнишь? Ну, я тебя маленьким туда водила сон-траву собирать.

— Вспомнить могу, коли тропинка не заросла. А коли заросла…

— Не заросла. Правда может и сильно изменилась та тропинка, — задумчиво протянула Свирида. — Так вот, найдешь там избушку и передашь хозяйке этот скарб. Бабушка протянула холщовый мешок, перевязанный шпагатом. Что-то деревянно брякнуло в мешке. Вроде как кубики детские. Помешкав, Свирида добавила:

— Да, если встретишь по дороге «что не то», постарайся собрать.

— Поляну-то я найти смогу, а вот какую такую хозяйку я там должен встретить? И что такое «что не то»?

— На той поляне сейчас стоит избушка, в ней живет она. Зовут Алиной. А что не то — даже не знаю, как сказать. В общем, сам решай. Завтрак на столе, я пошла на пасеку. Не тяни с отходом и возвращайся засветло.

С этими словами Свирида вышла из избы, а Емельян стал собираться.

Дойдя до поляны с полным мешком, позвякивающим за плечами, Пасечник в очередной раз удивился. На этот раз приятно. По поляне разливался пряный дух свежевыкошенного сена. Кое-где зеленели кустики смородины, окруженные свежей зеленью с вкраплением полевых цветов. Избушка действительно стояла, правда странная какая-то.

Перед постройкой на солнечном припеке стоял стол со скамьями с двух сторон. На столе чайник заварной исходил травяным духом. Две чашки и плошка с ягодами как будто кого ждали.

— Привет тебе, добрый молодец. — послышалось за спиной. Емельяна от этого голоса как освежающим ветерком обдало. Он обернулся. Перед ним стояла молодая женщина. Из-под банданы красовалась тяжелая коса до пояса как у сказочной принцессы. В остальном это была вполне современная хозяйка хутора. На ее фоне Емельян сам себе показался старичком-лесовичком.

— Ну, молодец из меня не очень… Скорее посыльный, от бабки Свириды я, с поручением.

Емельян положил на сток мешок, и от этого мешок отозвался каким-то особым мелодичным звуком. Женщина тоже подошла к столу, стала разливать чай по чашкам.

— Ну и как там у вас на пасеке, тоже страхи гуляют? Все никак не выберу времени залететь.

— А что у тебя и вертолет есть? — изумился Емельян.

— Вертолета нет, но средства передвижения по воздуху имеются, — женщина засмеялась. — Так что у вас там на пасеке?

— До нас со Свиридой страхи пока не дошли, но кое-что и у нас приключилось.

С этими словами Емельян развязал мешок, аккуратно стал выкладывать на стол… игрушечные избушки разной величины — точные копии той, что стояла на поляне. Избушки побрякивали, толкались боками, как живые.

Женщина с интересом начала разглядывать диковины, а Емельян с удовлетворением взялся за чашку ароматного травяного взвара. По всему было видно, что первоначальная робость оставила его. Но ненадолго. Спохватившись он вытащил из кармана совсем крохотную избушку и уже приготовился положить ее на стол, но та вырвалась, брякнулась о земь и очень шустро поскакала на куриной лапе в сторону леса.

В то же самое время остальные домики пришли в движение и стали разбегаться сначала по столу, затем по поляне. Наконец большая изба качнулась, скрипнула и стала приподниматься одним боком над землей. Из образовавшегося проема выскочила очередная крохотная избушка и стремглав поскакала в лес догонять своих.

Емельян поперхнулся и вопросительно посмотрел на женщину. Та задумчиво помолчала с минуту.

— Передай Свириде поклон и мое большое спасибо. Пусть не беспокоится. Это добрый знак. Значит равновесие мира будет восстановлено, и Ветер Перемен унесет с собой только все недоброе и негожее к новой жизни.

— Это как?

— Моя избушка не простая. Она живая и живет своей отдельной жизнью, очищая пространство от страхов. Раньше, когда жизнь была чище, это дело было ей по силам. Теперь, когда Ветер Перемен всколыхнул столько страхов в окружающей жизни, моей избушке одной совладать с ними стало не под силу. Вот она и стала размножаться. Да так скрытно, что я и на приметила. Ну настоящая наседка! Ни дать, ни взять!

— Чудеса да и только! — с жаром выдохнул Емельян. — Раз эти игрушки живые, значит они и расти будут.

— Будут. Чем больше страхов соберут, тем больше будут.

— И до какого размера они расти будут?

— До какого получится, но не больше, чем моя избушка-ягушка.

— Так ты кто? Уж не баба Яга ли? — испугался Емельян.

— Вообще-то меня Алиной зовут. Но в сказках я баба Яга. Правда, это только это для тех, кто расстаться со своими страхами не может. Для чистых душ я помощница в исполнении их добрых намерений. Вот и ты ко мне пришел с добром да помощью, потому и увидел меня красной девицей.

— Вот дела! Тогда что же будет с теми избушками дальше, неужто у них тоже такие хозяйки, как ты заведутся?

— Может в каких и заведутся, да только не такие, а другие хозяйки. Но до этого пока не близкая дорога. А тебе пора домой. На вот, передай Свириде. С этими словами Алина положила в мешок какой-то сверток, потом принесла и положила туда же пучки высушенных трав.

Емельян поблагодарил хозяйку за добрый прием и уже собрался домой, как почувствовал за спиной дыхание большого хищника. Подняв глаза на Алину, он унял недобрые чувства и обернулся. За спиной стоял огромный Белый Волк.

Белый Волк

История третья

Над предосенним лесом пронесся протяжный призывный вой вожака стаи. Сонная Луна стала нервно искать прореху в небесном пуховом одеяле, чтобы узнать: что там, внизу, происходит? Через несколько минут ей это удалось, и на дольний мир пролилась серебряная роса отраженного света. Тот час же, тысячи глаз поймали эти капли небесной благодати и превратили Лес в живое подобие Млечного пути.

Это была первая охота Серого.

На всю жизнь он сохранил острые воспоминания своего посвящения в Клан Охотников. Капли жертвенного елея стали частью его плоти и заявили всему лесу о его праве на суд во имя чистоты Жизни. С тех пор его клыки редко щелкали мимо сонной артерии, поэтому Серый старался пользоваться своим правом как можно реже. Это вовсе не мешало охотнику иметь мощную волчью стать, и влияло только на нрав. Он был мудрее и спокойнее других. Серый был Совестью Клана Охотников. Но Ветер Перемен так изменил нравы обитателей некогда Темного Леса, что лучшие в своем роде, оказались в очень невыгодном положении. Так произошло и с Серым.

Совесть осталась, но стаи уже не было. Все лучшие в своем роде знают, что они — одна семья. Поэтому Серый пошел искать своих. Он знал, что вместе им теперь пора собираться.

Найти Хозяйку Леса оказалось делом не простым. Как и в былые времена, первыми к новым условиям приспособились птицы. Они знали больше наземных, и с удовольствием делились последними новостями. Но Серый шел не за новостями, а за настроением: чем ближе к избушке-ягушке, тем спокойнее птицы, тем мелодичнее их дилиньканье.

На подходе к поляне стали заметны и другие добрые знаки. Даже человечий дух на тропе не насторожил Волка, а задел какие-то странные детские нотки в его душе. Захотелось чудес и сказок. Эту сказку-быль он решил написать сам, и чем больше проникался этой мыслью, тем больше возможностей для этого представлялось.

Завидев на поляне человека, прощающегося с Алиной, Серый решил послать через него свой привет Большому Миру:

— Не бойся, я не голоден и не желаю тебе зла. — глубоким утробным голосом заговорил Волк, стараясь как можно ласковее смотреть на обернувшегося мужчину.

— Серый, что с тобой случилось, — воскликнула Алина, всплеснув руками. — Ты же стал совсем белым?!

— Лес тоже был когда-то Темным, а сейчас — вон как поредел и посветлел. Вот и я вместе с лесом. (Емельяну). — Подвезти? Скоро солнце зайдет.

Емельян хоть и считал себя человеком сведущим в повадках лесного народа, но был сильно взволнован событиями дня и не смог по достоинству встретить еще одно чудо, поэтому ответил холодно и скорополительно:

— Нет-нет, я сам, — заторопился Емельян, судорожно сглатывая слюну. — Ну, я пошел. До свидания (Алине). До свидания (Серому). Заходите в гости. — и после паузы продолжил. — Мы с бабкой Свиридой рады вам будем. Да и внуки тоже порадуются такому гостю, а то их сейчас ничем от компьютера не оторвать. А тут, такая возможность представится, что просто устоять невозможно будет. Так что заходите непременно. Ну, я пошел.

Махнув на прощание рукой, Емельян повернул в сторону тропы и вскоре скрылся за деревьями.

— Ты один? А где твоя подруга? — спросила Алина.

— У меня получилось сменить имидж как-то побыстрее, чем у нее. Она в процессе, и как настоящая женщина, не хочет, чтобы ее кто-то видел в неприглядном виде.

— А у тебя смена имиджа чисто декоративная или в глубину тоже пошло? — с трудом сдерживая удивление и брызжущий через край юмор поинтересовалась Алина.

— Да уж куда глубже! — невесело усмехнулся некогда Серый.

— Ну и какое стадо нынче дисциплинируем? — Алина присела на траву напротив могучей фигуры гостя.

— Даже не знаю, как тебя сказать, чтобы сохранить свое достоинство… — замялся Серый. — Ну, в общем, как видишь, с голоду не пухну, но то, чем я питаюсь, стадом назвать трудно…

— Заинтриговал. Колись, Серый, что пасешь? Если бы ты знал, что у меня тут происходит… Ну, в общем, давай думать вместе, что делать.

— Про насекомых, которые портят Лес ты уже знаешь? — начал издалека некогда Серый.

— Слыхала, так ты их…

Серый брезгливо сплюнул через левое плечо, и продолжил уже в более оптимистично:

— С этой напастью неплохо справляются амфибии. Знаешь сколько их из воды повылезло?! Сами в рот прыгают! — Волк рассмеялся почти по-детски. — Пока без добычи не бедствую, хотя можно ли назвать добычей то, что само в рот лезет? Только этим совесть свою и тЕшу. Теперь представляешь всю картину Перемен?

— Даааа ужжжж… — нараспев выдохнула удивленная Алина, и в траве под ближайшим кустом что-то зашелестело. Молодой уж рискнул покинуть безопасную нору и предпринял путешествие на ближайшую поляну, где и стал участником эпохальных для Леса событий.

— А вот и он самый, — на загривке у Волка поднялась шерсть, что свидетельствовало о нервном напряжении. — Долго уговаривать не пришлось. Только, чур! в рот не прыгать!

Для пущей надежности некогда Серый даже прикрыл лапой пасть. Но уж оказался на поляне совершенно случайно, поэтому прошелестел мимо, не обращая никакого внимания на человека и зверя. Это был очень молодой уж, поэтому он пока ни разу в жизни не встречался ни с чем подобным. Ему еще только предстояло узнать и найти свое место и по отношению к человеку, и по отношению к волку. К счастью, эти уроки уж пройдет в новой реальности, поэтому его не будут глодать воспоминания, требующие переосмысления и перестройки. Он войдет в новую реальность с чистой совестью и памятью.

— Ты знаешь, с тех пор, как мы с тобой познакомились, я долго старалась не вмешиваться в жизнь Леса, так все гармонично и красиво устроилось! Поначалу я долго отдыхала и с радостью наблюдала за Жизнью. — после некоторой паузы начала свою историю Алина. — Постепенно стала замечать, что во мне накопилось столько сил и желаний, что захотелось попробовать сотворить что-нибудь подобное по величию, красоте и гармонии. И я ушла в свою избушку-подружку, а Переход закрыла, чтобы не отвлекаться от важного занятия. У каждого — свои уроки. И вдруг просыпаюсь от ужасного точка, который чуть не разрушил мой дом, но увы! разрушил мою самостоятельную работу. Так что теперь мы с тобой в одинаковом положении — оба беспомощные и совестливые. Со своей бедой мы скорее всего справимся, да только тем, кто ее учинил в Большом Мире, придется худо. Всем худо, у кого в доме не найдется хоть одной чистой совестливой души.

А что будешь делать ты? Как будет жить Клан Охотников в мире, где твоя шкура, как фонарь Луны на ночном небосводе светится?

— Я думал. Но в каждой стае есть чистые души. В моей — тоже. Знаешь, ведь волка кормят не только ноги, но и голова. Зимой, когда стае особо тяжело приходится поддерживать закон Чистоты Жизни, у меня появляются большие преимущества, ведь я же Белый.

— Здорово! Сам придумал?

— Друзья подсказали.

Алина опрокинулась на спину и долго молчала, глядя на облака, проплывающие по глубокому синему небу. Она всегда так делала, когда ей нужно было получить ответ на волнующий вопрос. В медленно текущих хитросплетениях и оттенках белого было столько места для фантазий, что рано или поздно, ответ находился всегда.

— Параллельные миры. — вдруг произнесла Алина, поднялась, стряхнула травинки с одежды и подошла к столу. Божья коровка присела на косынку, удерживающую тяжелые, не очень длинные косы.

— Мед будешь? Пасечник принес.

— Нет. Можно я возле тебя полежу? Мне так легче подключаться к твоим мыслям.

— Хорошо. Я чаю попью, он уже остыл, но травяной дух его от этого не стал слабее. Может чаю?

— Пожалуй, да. Аромат действительно замечательный.

Алина разлила травяной взвар, пододвинув к Волку большую глубокую миску, и уже поднесла к губам чашку, как вдруг избушка неожиданно крякнула, как если бы чай пила она, но поперхнулась.

— Никак не могу привыкнуть к твоей избушке-подружке, — извиняющимся тоном сказал Волк, и шерсть на его загривке улеглась вместе с самим Волком, который за мгновение до этого вскочил на все четыре лапы одновременно.

— Я тоже, — призналась Алина.

В это время последние лучи заходящего солнца скрылись за верхушками деревьев, и показалась Луна. Белый Волк встал, поднял морду и замер. Со стороны казалось, что он о чем-то разговаривает с Луной, но было тихо. Белый Волк молился.