Бесплатный фрагмент - Сказка об Иване-солдате и жене его Алёне-кружевнице

То ли близко, то ль далеко,

То ли полем, то ль дорогой,

То ли летом, то ль зимой

Шел солдат с войны домой.

Шел не поздно и не рано.

Звали молодца Иваном.

Шел он с песней, не спеша.

За душою ни гроша.

Он идет, а день короче.

Огляделся — дело к ночи.

Месяц в небе золотой.

Надо бы искать постой.

Видит — на лесной опушке

Стоит ветхая избушка.

В землю по окно вросла,

Крыша мхом вся поросла.

Что ж, ночлег не выбирать.

Надо ж где-то ночевать.

Не впервой солдатской доле

Ночевать в открытом поле.

Постоял Иван немножко,

Постучал слегка в окошко:

— Эй, хозяева, не спите?

Переночевать пустите

Молодца, коли не жалко.

Мне довольно будет лавки —

Много места не займу.

Лавки нет — посплю в углу.

Мне б передохнуть немного.

По утру своей дорогой

Я отправлюся далече.

Дверь открылась. На крылечко

Вышла девица-краса

В лентах русая коса,

Губы — ягода малина,

Взгляд вишневый шаловливый,

Черная дугою бровь.

Не девица, а огонь.

Исцелит и искалечит.

Враз Иван лишился речи

На нее лишь поглядев.

— Что, солдат, ты онемел? —

Девица, смеясь, спросила.

— Или ты растратил силу,

Пока мялся под окошком?

Ладно, заходи в сторожку.

Пущу переночевать.

Только, чур, не баловать.

Знаю вашего я брата —

Вам забава, нам расплата.

В дом вошли. По сторонам

Вертит головой Иван.

Что за диво? Что за чудо?

В доме кружева повсюду:

На окошке, на стене,

На полатях, на столе.

Словно белый снег искрится.

— Ай, да чудо-мастерица! —

У порога Иван мнется.

Ну а девица смеется:

— Что робеешь, славный воин?

Иль постоем недоволен?

Ну, давай-ка, есть садись,

А потом и спать ложись.

И достала из печи

Кашу, щи и калачи.

Принесла из закутка

Ване крынку молока.

Что же наш солдат? Взял ложку,

Похлебал он щей немножко,

Поел каши с молоком

И с брусничным кисельком

Калачей. Ну, а хозяйка

Все твердит: «Ты подливай-ка,

Да подкладывай еще.

Не веди съестному счет».

Что ж, поесть — святое дело!

Вот посуда опустела.

И хозяйка со стола

Быстренько все убрала.

Говорит Иван: «Спасибо

За хлеб-соль. Да не в обиду

Тебе будет мой ответ.

Ты прости, но денег нет,

Уплатить за угощенье!»

Молвит девица: «Прощенья

Нечего тебе просить.

Я б могла и не пустить.

Коль поел, солдатик, всласть,

То ложись спокойно спать.

Ты на лавку. Я — на печь.

Только, чур, мне, не храпеть!

И еще: коль что дурное

Ты замыслишь, то с тобою

Будет скорым разговор.

Под подушкою топор

У меня на всякий случай.

Так что ты не балуй лучше».

Девица задула свечку.

Месяц сонный над крылечком

Звездам что-то нашептал

И за тучку убежал.

Стало тихо и темно,

Только ночь глядит в окно.

По утру так сладко спится,

Но уже рассвет стучится

В запыленное стекло,

Привечая новым днем.

Девица чуть солнце встала.

Кому дело — ей забава:

В доме чисто прибрала

И водицы принесла,

Наварила пшенной каши

И к окну, голубка наша,

Кружева плести присела.

Что ж Иван? От ратных дел

Он немного подустал,

Оттого так крепко спал.

Но солдатская привычка

Лени сонной не боится.

Сам себе трубит подъем —

С лавки спрыгивает он,

По-солдатски, за минуту

Уж одет он и обут он.

Подкрепился на дорожку,

Выпил молока немножко.

— Что ж, девица — ясный свет,

Благодарствуй за ночлег.

Мне ж уже пора в дорогу.

— Ну, ступай, солдатик, с богом.

Попадешь когда в наш край

Заходи, не забывай, —

Так девица отвечала

И тихонечко вздыхала.

Вот солдат за поворотом

Скрылся. Девица работой

У окна увлечена.

Только что грустит она?

Нет-нет, глянет за окошко.

Никого. Лишь только мошка

О стекло усердно бьется.

Вряд ли твой солдат вернется.

И девица на косу

Роняет за слезой слезу.

Вот раздался в сенцах стук.

Сердце защемило вдруг.

Девица бежит к двери,

Поскорей чтоб отворить.

Что за гости? Что так рано?

Видит девица Ивана.

— Ты простишь меня или нет?

Я забыл здесь свой кисет.

Голова слаба, что ль стала?

— Я кисет твой не видала, —

Ему девица в ответ.

— Ну, раз нет, так, значит, нет.

Знать еще где обронил.

Ты меня уж извини.

— Что напрасно извиняться?

Может, хочешь задержаться?

Погостить еще немного?

— Не могу. Пора в дорогу.

— Ждут тебя? — Да нет, не ждут.

— Оставайся тогда тут.

Ты, знать, парень без изъянов.

Как зовут тебя? — Иваном.

А тебя? — Меня Аленой.

И меж ними искра словно

Пробежала. На крылечке

Стояли долго. Вот и вечер

Тихо на землю спустился.

Дал же бог — Иван влюбился.

Без боев в полон он сдался

Девице. Да и остался

Жить с Аленою в сторожке.

Мастерица у окошка

За привычною работой

С кружевом. Иван — в заботах

День-деньской. Все мастерил:

Избу новую срубил,

Печь украсил изразцами

(благо, парень был с руками).

Расписные сделал ставни.

В общем, жили они славно.

Так бы век они прожили,

Щи хлебали, не тужили,

Да на их беду в тот край

Заглянул раз государь

Той страны — царь Еремей.

Он со свитою своей

Объезжал свои владенья,

Чтоб услышать восхваленья

Своей особе. Между нами

Скажу по правде — если б сами

Встретили его, то вмиг

Смекнули бы — сдает старик:

Лежит он днями на печи,

Ест пряники, да калачи,

Брусничным запивает квасом,

Внимая нянькиным рассказам.

А если очень заскучает —

Со стражей в дурачка играет.

Причина? Царь был малость глуп.

И каждый из несчетных слуг

Как мог, обманывал его.

И все бы было ничего,

Но рядом с ним всегда была

Авдотья — царская сестра.

Ей впору быть самой царицей.

Но кто осмелится жениться

На этакой сварливой бабе?

Ну, если только шутки ради

Кто с ней решится под венец,

Чтоб жизнь свою потом жалеть.

Нутро ее — злоба и зависть.

Ей слово лишнее боялись

Промолвить. И она державой

Бесспорно всею управляла.

Так вот, мне бог не даст соврать,

Царю случилось проезжать

Раз мимо домика Ивана.

Увидев расписные ставни,

Царь приказал остановиться,

Чтоб красотою насладиться:

— Чей дом? Хозяин кто его?

Никто не знает ничего.

Бояре только жмут плечами.

Вскричал тут Еремей: — Шут с вами!

Не поленюсь и сам схожу!

И чья изба я расспрошу!

А той порою лишь Алена

Сидела у окошка дома.

Иван же с самого утра

Неподалек рубил дрова.

На двор широкий входит царь

Следом за ним толпа бояр.

Царь на крыльцо — они за ним,

Как будто за дитем малым.

— Оставьте вы меня в покое! —

Боярам крикнул царь. — Доколе

Вы будете меня пасти?

Я попрошу вас всех уйти!

Подите прочь все с глаз моих!

Ну, нет спасения от них!

Царь отворил тихонько двери.

И что ж? Глазам своим не верит!

Как будто снегом намело —

От кружев все белым-бело.

А у окошка мастерица,

Из-под руки ее струится

Кружев ажурный ручеек.

Что ж Еремей? Лишь на порог

Ступил он, онемел тотчас

И отвести не может глаз

От кружев, да и от девицы.

— Что хочешь ты? — Да я водицы

Хотел, красавица, испить.

— Мне некогда тебе носить.

Вон, видишь, там стоит кадушка,

А рядом расписная кружка.

Воды ты сам себе налей

И сколь угодно хочешь пей, —

Царю Алена отвечала.

Что ж Еремей? Лихо начало —

Царь наш по бедности ума

Кадку выпил всю до дна.

Затем присел рядом на лавку:

— Ах, благодарствую, хозяйка.

Ну, не вода, а просто мед.

Студеная, как зимний лед.

Просто чудо — не вода.

Не напьешься никогда.

В ответ Алена улыбнулась,

На Еремея не взглянула

Она работою своей

Увлечена. А Еремей

Разговор продолжить чтоб,

Он понес бог невесть что.

А бояре у крыльца

Ждали все царя-отца.

Тут Иван возворотился,

Бояр увидев, удивился:

— Сколько ж их? Раз, два… не счесть.

За что де нам такая честь?

Заходит в дом. Глазам не верит —

Сам государь стоит за дверью.

Иван учтиво поклонился.

Царь Еремей засуетился:

— Ну что ж, прощайте. Мне пора.

Бояре едут со двора.

И на прощание старик

Кружевной стащил рушник.

С той поры уж две недели,

Как один миг пролетели.

Наш Иван живет привольно,

Всем с Аленою доволен.

Все в делах, не зная скуки.

Говорят: «Были бы руки,

Все приложится потом.

Проживем своим трудом».

Что же царь наш, Еремей?

С каждым днем он все мрачней.

То не так, и то не эдак.

— Меня хотите вы со свету

Вовсе сжить! — голосит старый.

В общем, нет житься боярам.

И Авдотье, знамо дело,

Его капризы надоели:

— Ты, Еремушка, не сетуй.

В чем тоска твоя, поведай?

Ты ж, гляди, иссох совсем.

Может, помогу я чем?

— Я ж, поди, еще не стар? —

Еремей ей отвечал.

— Мне, голубушка-сестрица,

Очень хочется жениться.

Оттого не ем, не сплю,

Что я девицу люблю.

— Вот чем голову морочишь?

Ну, женись, коли ты хочешь!

Ты же царь. Всего делов!

Засылай скорей сватов

И под венец себе иди.

— Ты, сестра, не ерунди!

Кабы все так просто было,

Разве б я о том тужил?

Девка замужем давно.

Вот в чем дело! — Да! Оно

Будет в чем-то посложнее, —

Отвечает Еремею,

Тяжело вздохнув Авдотья.

— Да не было б иной заботы.

Сладим мы с твоей бедой.

— Ах, Авдотья, бог с тобой!

Надо мной смеешься видно?

Слушать мне тебя обидно!

Видно, с горя я помру!

— Ты послушай-ка сестру.

Кто там муж? — Солдат Иван.

— Ты замани его в капкан.

Дай ему такой урок,

Что б не справился он в срок.

А потом вели казнить.

Мне ль тебя — царя учить?

А потом уж сладишь с девкой.

— Говоришь, сестра, ты дело.

Эй, бояре! Хоть ты тресни,

Никогда их нет на месте!

Царь я вам, или не царь?

Тут же в зал вошли бояре,

Поклонились образам

И прижались по углам.

Чуть дыша, стоят, робеют.

Говорит им Еремей:

— Слушать царский мой указ!

Во дворец должны сей час

Пред мои, пред царски очи

Предоставить… Ну, короче,

Привезите мне Ивана.

Да немедля! Сроку дам вам

Я всего один лишь час.

Вам понятен мой приказ?

В ответ бояре замычали,

Головами закивали:

— Будет сделано, наш царь!

Всемогущий государь.

И бояре все послушно

Побежали на конюшню,

Друг друга чтоб опередить

И Еремею угодить.

А Иван беды не чует.

Он с Аленою воркует.

Словно селезень с утицей.

Все глядит, не наглядится.

Все милуют под окошком,

Но пылит уже дорожка.

Скачут гости нежеланны

За солдатом — за Иваном.

В дверь стучатся, в дом заходят.

Говорит Иван: «Да, вроде,

Были вы на той неделе

Иль соскучиться успели?

Вы не стойте у порога,

Проходите, ради бога.

Для гостей всегда у нас

Есть и пироги и квас.

Стол, Алена, накрывай».

— Ты, Ванюша, не серчай.

Не досуг нам сласти ваши, —