Бесплатный фрагмент - Сказ о том, как Емеля разум искал

Сказка — добрая наука… Что ж… Емеле повезло,

В полынье поймал он щуку, что длиной была с весло.

Щука царской оказалась в местных водах на реке,

Ну, а коль она попалась, то в Емелиной руке

Говорить по-человечьи начала, дала обет,

Послужить Емеле вечно, коль не сделает обед,

А отпустит рыбу в воду… Он беднягу отпустил.

Иногда поступок добрый требует немного сил,

Но не всем, увы, дается… А Емеля был простой,

Выпустил, а то придется щуку ту тащить домой,

Да разделывать, а жены братьев чистить не хотят,

Будут снова раздражены, вновь запилят, зазудят.

Да и жалко было сильно, щуку это и спасло,

Ведь по-русски попросила, в общем, щуке повезло!

Только как свезло Емеле! Он не ведал, не гадал,

Что бывает в самом деле, коль в герои ты попал!

А у сказочных героев чудеса и там и тут,

Это щуки нас не ловят, и не ищут, и не ждут…

Да к чему пустые речи!… Вы ведь знаете давно,

Как Емелька своей печкой удивлял свое село,

С балалайкой разъезжая, развалившись на печи,

И частушки распевая: «Вышел месяц из ночи…»?

Вы ведь слышали про это! Что дивится, если есть

Покровитель в высшем свете, что дает и пить и есть

И мечту спасти поможет, лишь воскликни: « Я хочу..!»

Только вот сомненье гложет… Все дается по плечу…

А когда трудом и волей ты беду не превозмог,

То бесславна эта доля, и без радости пирог.

Вне сомненья труд спасает от растления души,

Без него ведь не бывают урожаи хороши.

Ну, и вот, живя в деревне, щуку к делу подключив,

Он женился на царевне, царство тестя получив.

Хороша была Марьяша, так воспитана, умна,

Не было в том царстве краше, поступь гордая видна…

А Емеля… Что вы ждали? Сын крестьянина — отца,

Нос картофелиной ржавой и веснушки в поллица.

Пред судьбой мы все смиренны, ведь с лица воды не пить,

А по-щучьему веленью как уж тут не полюбить.

Ведь известно всем давно: сердцу не прикажешь,

Дуракам всегда везло, что еще тут скажешь.

Всласть зажил теперь Емеля: эх, Марьяша хороша!

Праздник каждую неделю у него, поет душа!

Балалайка без умолку: «Светит месяц молодой…»,

В грусти ведь немного толку, а в веселье — пир горой!

И друзей явилась куча: надо ж угостить пивком!

Друг явился самый лучший, тот, что раньше был врагом,

Поликарпом его звали, он считал все наперед,

Его за уши не драли, он ко всем имел подход.

Поликарп все удивлялся: «Вот Емельке повезло!

Сколько в детстве с ним я дрался, будоража все село!

А теперь он царь над нами! А Марьяша — божий свет…

Поменяться б с ним местами,…лучшей доли в мире нет!»

И к Емеле повалили все соседи и друзья,

И по взмаху становились кто-то графом, кто в князья…

Днем считают в пачках деньги, а как вечер, то спешат

Все к царю на посиделки, чтоб расслабилась душа…

Надо ведь подпеть Емеле, оказать ему почет,

Может, даст земли наделы, всяк имел тут свой расчет.

Только править государством, это вам не песни петь,

Вот и стало это царство под Емелею хиреть.

Стал народ вдруг недовольным, стал на площадях роптать,

Благо, когда жизнь привольна, но не любо голодать.

До Емели долетали злые слухи про народ,

Только он вникал едва ли, он и ухом не ведет.

Мало ль, что болтают люди, мало ли на свете врак,

Он был тоже простолюдин и болтал и так и сяк…

Но случился бунт однажды, прибежала ко дворцу

Вдруг толпа большая граждан, выйти требует к крыльцу.

Вышел наш Емелька смело, только все ж нутро дрожит,,,

Все кричат: «Нам надоело, сколько будем так мы жить?»

Тут Емелька наш рубашку на себе всю изодрал:

«Я, ребята, нараспашку, вы народ — мой идеал…

Я за вас как на галере день и ночь рабом тружусь,

Что вы, впрямь, на самом деле, иль в цари я не гожусь?»

А народ молчит, не скажешь, что не гож, в лицо царю…

А Емелька: «Что ж, ребята, за любовь благодарю!»

А потом, закончив митинг, молвил тихо и с душой:

«Знаю трудно, потерпите, скоро будет хорошо!»

В общем, как-то успокоил разъяренную толпу,

И народ, от вас не скрою, вновь доверился царю.

Что уж тут на самом деле на царя зазря роптать…

(Вы заметьте, все Емели нас умеют уболтать!)

Наш герой пришел к Марьяше: « Ох, устал я, трудный день!

С этаким народом нашим заработаешь мигрень!»

Тут вдруг тесть вбегает прытью, при наградах, в орденах,

«Ты решил всех разорить тут?! Государство в пух и прах?!

Знаешь, как народ судачит про тебя? Болтун и вор!

Это ж я тебя назначил стать царем на свой позор!

Ты мне пенсию назначил на смех курам и козлам,

Весь народ с тобою плачет, как осточертел ты нам!»

Вдруг Марьяша взбунтовалась: «Да ты врун, обманщик ты!

Как я, глупая, попалась! Ты разрушил все мечты!

Все прекрасные надежды на любовь, на мир, на лад,

Царство уж не будет прежним, это ты лишь виноват!

Пока разум не отыщешь, не смогу тебе помочь,

Разлюбила тебя, слышишь? Уходи отсюда прочь!»

Ошарашенный Емеля не смог слова проронить,

Тихо на крыльцо присел он думу думать, как же быть…

И пошел он за наукой ко знакомой полынье,

«Дай мне разум, слышишь, щука, дай же разума ты мне!»

И заплакал горько, горько, словно малое дитя,

И царям бывает больно, коль обидят не шутя.

Щука в тот же миг подплыла:

— Что, Емеля, говори…

— Да, Марьяша разлюбила, разум, говорит, найди,,,

Если нету, где нарою, если батька не додал,

Может, ты поможешь горю, я б тебя расцеловал…

— Поцелуй мне твой не нужен, — тихо щука говорит.-

Коли стал Марьяше мужем, верность ей свою храни.

Впредь тебе, дружок, наука: сесть в телегу — так в свою,

Я — хоть непростая щука, только разум не даю.

Разум Бог и Жизнь дают лишь, Бог не дал, грешно роптать,

Бог поможет, вот увидишь, коль начнешь Его искать.

Мне на Высших Сил Совете запретили помогать,

Ты один теперь в ответе, как ты будешь управлять

Обнищавшим своим царством, и с Марьяшей дальше жить…

Не телега государство… Лишь три раза послужить

Разрешили напоследок и всего в неделю раз,

Так что думай, будь же меток, попусту не трать приказ.

Щука в воду занырнула, и растаяла волна,

Только хвостиком вильнула, в полынье одна луна.

Царь уже не веселится, задали ему урок,

Как ему распорядиться щучьим даром, чтобы впрок?

Чешет пятерней затылок, а затылок ни гу-гу,

Что тут скажешь, коль загривок лишь для песен на лугу.

Слышит топот сзади… точно, Поликарп за ним идет,

Он подслушивал нарочно, чтоб узнать, чего грядет.

Знал про ссору, про Марьяшу, и живой был интерес,

Как Емеля эту кашу разгребет и с чем же съест…

И про щуку все он понял: « Вот откуда счастье прет!

Как бы мне на этой доле тоже сделать оборот!»

Тут к Емеле он подходит, тихо за руку берет,

Мягкий взгляд с него не сводит и такой совет дает:

— Не тужи, дружок Емеля, ты со мной не пропадешь,

Помогу я в этом деле, разум точно обретешь!

Слышал я, на белом свете есть прекрасная страна,

Лучше всех там на планете и Знайландией она

Называется и Новой, потому что антипод

Миру нашему в основе, там все-все наоборот.

Коль прикажешь ты, Емеля, щуке нам туда попасть,

Ну, хотя бы на неделю, мы б там нагулялись всласть…,

Посмотрели б осторожно, как страною управлять,

Чтобы в нашем царстве тоже наступила благодать.

Тут слезу смахнул Емеля, нос в соплях рукой обтер,

И подумал: «В самом деле, Поликарп, конечно, вор,

Но порой дает советы неплохие, может стать,

Надо там побыть, ответы получу, где разум взять».

Почему быть не в Париже Поликарп его позвал?

В детстве он от деда слышал, тот о мире много знал,

Дед его когда-то плавал моряком на корабле,

И рассказывал немало разных сказок о Земле…

Вот одна из них залезла в Поликарповы мозги,

Он мечтал, но бесполезно, о ней в приступах тоски..

О стране такой прекрасной и цветущей целый год

Там, где было просто, ясно, в общем, все наоборот.

— Ладно, — молвил вдруг Емеля.- Ты со мной туда пойдешь,

Но, надеюсь, в этом деле ты меня не подведешь?

А то в лоб получишь сразу, не взгляну, что ты мне друг.

— За тобой — в любу заразу, — тот ответил, скрыв испуг.

— Ну, давай, подруга- щука, нас отправь в Знайландию,

В Новую, да чтоб без скуки и в одной компании.

Закрутилось, завертелось все вокруг них как во сне,

Где-то звезды, где-то месяц, то ль в зиме ли, то ль в весне.

Глава 2

Очутились на лужочке в своих шубах, в сапогах,

Всюду дивные цветочки, красота во всех местах,

Куда взглядом не коснутся, мусора не отыскать.

— Как над чистотой трясутся, глянь, какая благодать!

Дерева — так ствол в обхвате десять человек возьмут,

Все стоят рядком как братья — великаны там и тут.

Что шатры над цирком кроны, всем давно за тыщу лет.

Царь вздохнул: «Таких огромных уж давно во царстве нет…

Все спилили, за границу потихоньку увезли…

Где же нам повеселиться? Что-то грустно мне вдали…»

Шоколад из шубы вынул, откусил, потом еще,

А обертку в поле кинул, сразу стало хорошо.

Но обертка так активно замазолила глаза…

— Как здесь чисто, аж противно, — царь, поморщившись, сказал.

И в карман обертку бросил, (ведь не дома, не сори!)…

— Тут плохие сенокосы, трава меньше в раза три…

— Нет, травы тут тоже много, — Поликарп сказал ему.-

Но стригут ее ко сроку, но нам это ни к чему.

Видишь, там дворец на взгорье, познакомиться б с людьми…

Может, как нам жить не в горе, посоветуют они.

И действительно, виднелся вдалеке красивый дом,

— Эх, чудесно это место! Что ж давай туда зайдем, —

Согласился с ним Емеля. Поликарп хотел узнать,

Как прожить им тут неделю? Без еды… и где им спать?

Вот подходят: дом прекрасный, ель, газон, охраны нет,

Приоткрыли дверь с опаской: ба! Да, это туалет!

Ни вонищи (хоть проверьте!), ни какашек не видать!

Разве может в туалете быть такая благодать!?

И бесплатно! и цветочки на окне, да не возьмешь,

И бумаги есть рулончик… Царь вздохнул: « Как в сердце нож!»

И полез за шоколадом, да обертку лишь нашел,

— Коль не буду казнокрадом, тоже станет хорошо!

Для кого же так помпезно здесь построен туалет? —

Вышли, смотрят — дети лезут на какой-то драндулет.

Этих самых драндулетов понастроено полно,

И качели, и ракеты, в общем, полное кино!

И неужто все бесплатно? Да, кассиров не видать!

Все красиво, аккуратно…

— Тут и детям благодать!

Царь опять чесал затылок, вспомнив про других детей.

— Эх, давай пойдем на рынок, может, там повеселей!

Вновь полез за шоколадом, но в кармане его нет…

— Как не стану казнокрадом, детям выдам драндулет!

Огляделись — в этом месте красота — не описать!

Дерева, цветы как в песне, только кисточкой махать…

Речка чистая вливает свои воды в океан,

Утки, лебеди гуляют, не тревожась, тут и там.

К ним подходят без опаски, клювы приоткрыв свои,

Не боясь ладони царской, словно просят: «Покорми!»

Царь в карман за хлебом срочно, вспомнил: сам ни ел, ни пил,

Если б был он дома, точно, шею б утке открутил.

Только здесь не дом, и тихо он от уток отошел,

— Это ж надо, всем нет лиха, здесь и гусям хорошо!

К океану царь подходит, чуть волнуется вода,

Взглядом все вокруг обводит: эх, какая красота!

В море синь и в поднебесье, все оттенки, как полет

Эх, запел б Емеля песню, только не умеет рот

Звуки издавать такие, чтоб не рушить красоту,

А частушки, лишь плохие знает: «Ладно, дорасту

Как до разума большого, оперу я здесь спою!»

Поликарп в ответ ни слова… что там грезится царю?!

Вот пошли они вдоль брега, море, солнце, в общем, рай,

Как встречают человека, он здоровается: «Хай!»

— Ведь не знают нас,…с почтеньем все твердят чего-то тут…

— Тут, наверно, уваженье, все, здороваясь, идут…

Наш Емеля удивился, раскуражился от счастья,

В пояс встречным поклонился, весело воскликнул: «Здрасьте!»

Те, с улыбкою японской, «хай» сказали ему дружно,

«Вот народец, так народец… вот с кем подружиться нужно!»

— Ну, пошли к царю, хранитель, может, встретит нас с душою…

— Королева здесь правитель, правит уж давно страною…

Но живет отсель далеко, где-то в Англии примерно,

Лет под сто ей, правит долго, здесь и нет ее, наверно.

Поликарп все ж бровь нахмурил, не понравилось «хранитель»:

«Посмотри- ка, весь в ажуре, как народный победитель…

Через две недели глянем, как ты запоешь частушки…

Все мы по местам расставим,… приморозим твои ушки…»

Но сказал царю учтиво:

— Здесь правитель губернатор,

Баба, может, и красива, но какой из них диктатор?!

Лишь для виду, нет причины им главою быть, немеют,

Только лишь одни мужчины, вот как ты, сказать умеют!

— Да, мастак поговорить я, — с ним Емеля согласился.-

Править — не дрова рубить вам, чтоб народ не разозлился…

Только злостью здесь не пышат, и природа без изьяна,

И спокойствием все дышит… Правят, видно, без обмана…

Чистота вокруг, конечно, жирный плюс для государства,

А у нас развал беспечный, хоть мужчины правят царством.

Ведь сказал, как думал, видно, поприбавилось умишка

Поликарпу вновь обидно: «поумнел он, даже слишком».

И завидует герою, и откуда ж та зараза?

В голове чужой, порою, разобраться трудно сразу…

Зависть тем страшна — дай волю, словно ржа железо сточит,

Взял у вас, но надо боле, и вам пакость сделать хочет.

За забором апельсины, они шли, их тихо рвали…

«Эх, вот наши бы осины тоже так плоды б давали.»

Апельсинов съели дольки, и на шубы, как солдаты,

Прилегли… Ох! Звезд-то сколько… Ах, Марьяша, где ты, как ты?

Море шепчет, звезды низко улеглись на небосводе,

И луна стояла близко, как царевна в хороводе…

В небе звездном хвост кометы разукрасил мир искусно…

«Ах Марьяша, как ты, где ты?» — прошептал герой наш грустно.

Повздыхал Емеля томно, про Марьяшу вспоминая,

И заснул себе спокойно, храпом друга донимая.

Поликарп заснуть не может, храп Емелин слышен всюду,

Но царя не стал тревожить, «Ну, Емеля, не забуду!»

Только царь наш спит и видит, щука зло его кусает…

— Ты чего? — он ей.

— В обиде на тебя, нас просто травят,

Все отходы прямо в реку сбрасывает государство,

Плохо ведь и человеку, коль заботы нет о царстве…

Свалки мусора стекают по ручьям в моря и реки,

Очистные на бумаге… Эх, вы люди-человеки!

Ведь природа вся в ушибе, рыба дохнет… в самом деле,

Были ж деньги и большие, вы куда все это дели?

Царь вздохнул: «С друзьями тратил на дворцы и развлеченья,

И взаймы давал собратьям зарубежным на печенье».

Щука больно укусила, тут другие щуки, раки

Выползают… эка сила! …словно танки для атаки…

На Емелю взгромоздились и кусают больно-больно…

«Вы чего все так взъярились? Помогите! Эй, довольно!»

Только раки лезут… « Хватит!!»… И проснулся: «Слава Богу!

Чего время зря тут тратить… Нам пора уже в дорогу!

Вон и утро у порога и над морем солнце встало»…

«Эх, поспать б еще немного» — молвит Поликарп устало.

Но Емеля уж собрался « К губернаторше нам надо…

Как же я не догадался, взять ей плитку шоколада!».

Вот вошли в огромный город, Поликарп английский знает,

Пусть совсем-совсем немного, но чего-то понимает.

— Хау найти нам хэд оф стэйт, — сипло он спросил спросонья,

Странно, получил ответ, что-то тот прохожий понял…

Направленье показал им резиденции столичной,

— Видишь, все уже узнал я, коль со мной ты, все отлично!

Тут вздохнул наш царь с досадой, заграничных слов не помня,

«Поучить их будет надо, как вернусь домой с умом я…»

Вот идут вдоль по дороге, все дома малоэтажны,