Бесплатный фрагмент - Школа Зоков и Бады

Чтобы «двоек» не носить,

Надо в школу не ходить.

Прошло совсем немного времени, и как обычно все собрались вечером дома. Папа, приоткрыв окно, задумчиво смотрел вдаль. Мама, что-то напевая, возилась по хозяйству: с тех пор как в доме поселились зоки, дел у неё заметно прибавилось. А Ян и Маргарита о чём-то шёпотом спорили.

— Что за шум? — улыбнулся папа, поворачиваясь к детям, — опять зоки что-то затеяли?

— Опять, — согласилась Маргарита, раскладывая на столе учебники, — уроки не дают делать.

— Не хотят, — проворчал Ян.

— Это точно они? — засомневался папа. — Вы уверены? А вдруг зоков не бывает?

— Бада однажды тоже так подумал, — засмеялась Маргарита. — Он зока в меду поймал, только боднуть собрался, а тот кричит: «Отпусти! Зоков не бывает!» Бада растерялся, конечно. И даже усомнился. А пока он туда-сюда сомневался, зок убежал. И действительно, зока не стало. Так что лучше не сомневаться.

— И зоки тоже пошли в школу, как и вы? — догадался папа. — Чтобы научиться всё делать правильно?

— Ну да, — подтвердила Маргарита, — они же решили исправиться, больше не безобразничать, вот и пошли.

— И бада в школу пошёл, — подтвердил брат, — чтобы больше их не бодать, а учить уму-разуму.

— Удачно получилось. Полный порядок! — похвалил папа.

— А кто же, — пропела из кухни мама, — тогда разбросал всё в прихожей? К тому же… оставил несъеденный ужин? А в ванной… добавилась лужа! И много различных следов…

— Это мне тигр ночью приснился! Его проделки! — храбро крикнул в ответ Ян.

— А сестра, наверное, во сне кого-то спасала? — подсказал папа.

— Да, — согласилась Маргарита, — тигра. Потому что у него нет своей старшей сестры.

— Странные следы у этого тигра, — возразила мама, заглядывая в комнату, — совсем как у зоков: липкие, все в фантиках от конфет и ведут прямо сюда. Он хорошо спрятался?

— Да нет же, мама-папа, — закричали дети хором, — это и были зоки! Они хоть и обещали исправиться, но ещё не научились. И бада ещё не научился… Но все очень стараются. Помните, как было дело? Все отправились спать. А утром…

Глава 1
Урок дымоводства

Чёрный бада подскочил от крика.

— Вставай, есть пора! — бодро кричали ему в одно ухо.

— Спи спокойно, без тебя всё съедим! — успокаивая, вопили в другое.

— Опять… — застонал бада, зажимая уши и оглядывая столпившихся вокруг его кровати зоков, — мы же вчера решили всё делать правильно.

— Мы решили учиться всё делать правильно, — поправил его зок Ме-одов, — и уже целый час мы учимся.

— А ты спишь, не мыучишься, — добавил Мю-одов.

…Бада очень смутился. Конечно, он сильно устал накануне, бегая под дождём по лесу в поисках зоков, но ведь всё кончилось так хорошо! И, конечно, немного проспал, но его милые зоки снова с ним. К тому же они такие старательные…

Тут он спрыгнул с кровати на пол, поскользнулся и с размаху сел в лужу.

— Что случилось? — охнул бада, растерянно вертя головой. — Откуда вода?

— Вымыл пол-комнаты, — сделав шаг вперёд, отрапортовал зок Ме-одов.

— Пополам с Ми-одовым, — пояснил Мёдов.

— А я, — радостно доложил Ми-одов, — потолок!

И баду звонко шлёпнула по лбу грязная капля.

— Мусор вчистую извёл, — присоединился зок Мёдов, — вместе с мусорным ведром и ключами выбросил, так что больше ему заводиться негде! И нечем.

— А я, бада, вместо тебя командовал, — признался гордо Мю-одов, — учительский вклад в домоводство вносил.

— Всё ясно, — проворчал Чёрный бада, поднимаясь на ноги и отряхиваясь, — значит, мне выносить.

«…И ничего такого страшного, рассудил бада, вылавливая из лужи тапки и бумажный кораблик. Воды только изрядно налили. Видимо, сильно старались».

Зоков он отправил на кухню завтракать, а за ведро для мусора ему удалось заступиться.

— Они у меня умницы, сразу всё поняли… А с потолка, считай, уже и не капает… — бормотал он, считая падающие капли и примериваясь, откуда начать.

— А торт можешь? — между тем кричали ему с кухни.

— Какой торт? — искренне удивлялся бада.

— Ну такой… с вензелями… с розами!

— Нет, не могу, — мычал он, не отвлекаясь от уборки.

— А я бы смог! — кричали с гордостью. — А штрудель, штрудель с корицей?! А безе?

— Оперу?! — воскликнул бада в ужасе и подумал: «Или балет?»

— Да нет… — успокоили с кухни, — пирожное.

— Ну, безе мог бы сделать, если под руководством… — осторожно соглашался бада, ползая по полу с тряпкой и отирая локтем пот, — а штрудель точно нет. Не могу штрудель, из чего его хоть делают, этот штрудель-то?

— Никто не знает, — прокричали, брякая посудой, — главное, из чего едят! Съесть бы смог?

— Съесть? — удивился бада, — так разве об этом речь?

— А о чём? — удивились в ответ, — главная в домоводстве — еда!

К тому времени, когда из кухни потянуло дымком, бада уже совсем утешился и даже очень удачно придумал раскрасить разводы на потолке как бы плывущими облаками. Он бросил тряпку, с беспокойством принюхался и, почуяв неладное, ринулся в кухню.

Зоки занимались… тем, что очень старались! В первый момент баде даже показалось, что дым валит именно от них. Организованная Ме-одовым, Ми-одовым и Мю-одовым артель по производству и потреблению ледяной рыбы слаженно носилась в клубах дыма. Зок Мю-одов зачерпывал селёдочницей воду и аккуратно ставил её в морозилку, откуда через минуту длинненькая ледышка отковыривалась и передавалась в грамотные лапы Ме-одова, наносившие на неё акварельной краской два-три мастерских мазка. Полученную «уже рыбу» украшали пояснительной биркой «РЫБА ЛИДИНАЯ». После чего половина «рыб» следовала в ведро, а вторая — на сковородку к Ми-одову, в обязанности которого входило сковородочную рыбу жарить, а ведёрную — перетаскивать в пруд для разведения.

Зок бросал пару рыбок на сковородку и, схватив ведро, мчал к пруду. По возвращении он обнаруживал сковородку пустой, но, рассудив, что «лучше пусть едят ледяную рыбу, чем медовый суп», не корил артельщиков, а бросал на сковородку следующие две рыбки…

Отгороженный завесой пара, Мёдов готовил на всех медовый суп. Он в очередной раз попробовал его, похвалил себя и понял… что суп кончился. «Hасупившись» таким образом, он затеял препирательство с кастрюлей:

— Это я в суп полез?! — облизывая ложку, негодовал он. — Да он сам ко мне полез. — Пустая кастрюля не возражала.

Дым же коромыслом валил из печки, куда зоки предусмотрительно упекли пирог подальше друг от друга.

Бада глотнул побольше воздуху и прямо с порога нырнул в дымовую завесу, откуда тут же послышался грохот падающих стульев и звон посуды. Зоки побросали кухонный инвентарь и стали с интересом ждать, что будет дальше. Некоторые решили, что бада шутит и вздумал спрятаться, а другие подумали, что дело нешуточное и пора прятаться самим… Кашляя и мотая головой, бада выхватил из печи пирог и стал размахивать над ним полотенцем, разгоняя дым. Зоки с любопытством столпились вокруг него.

— Вот это да! — помогая баде разглядывать пылающие остатки пирога, выразил общее восхищение зок Ми-одов. — Пирожок-то сразу со свечками получился!

— Воды-ы-ы! — заревел бада, как океанский пароход.

Глава 2
Урок приятных мане-в-р

— Пожарничков надо было позвать, прежде чем пирог-то жарить! — ядовито прошипел зок Ме-одов, не отрываясь от военной карты, которую рисовал, яростно мусоля карандаш. Остальные зоки молча сидели в рядок на скамейке перед домом и смотрели. — Приехали бы пожарнички, пирожок бы пожарили, а то сидим теперь голодные. Рыба упарилась, пирог сгорел, суп кончился.

— Ты у меня ещё получишь! — пригрозил он Мёдову, — я тебе покажу, как чужой суп хлебать!

«Это я и сам умею», — подумал в ответ Мёдов, а вслух спросил:

— А что… ещё есть?

Тут Ме-одов спрыгнул со скамейки и, волоча за собой разрисованный хищными стрелами лист, решительно двинулся на лужайку. Там он развернул перед публикой свой грозный «ПЛАН ДРАКИ С ГЛАВНЫМ ПОЖИРАТЕЛЕМ МЁДА».

— Все идите сюда! — громко позвал он, хотя «все» и так уже были тут, за исключением Мёдова, который никакими планами никаких драк с пожирателями мёда не интересовался, а сидел и ворчал:

— Сами что говорили? Не мешай да подожди. Подожди да потерпи. Я потерпел. Значит, я есть кто? Я есть потерпевший…

— Вот это да! — восхитился Мю-одов, изучая план, — а мы в этом плане указаны?

— Все до одного! — гордо подтвердил полководец.

— Я так не играю, — заныл Мёдов, — вы все на одного, а я, если хотите знать, не один мёд ел…

— А с кем? — подозрительно вскинулись зоки.

— А с удовольствием!

— Придётся исправить, — признал Ме-одов и дописал:

«ПЛАН ДРАКИ С ГЛАВНЫМ ПОЖИРАТЕЛЕМ МЁДА С УДОВОЛЬСТВИЕМ».

— Лучше бы готовить учились, — огрызнулся Мёдов, — чем со мной воевать.

— Тяжело в учении, — возразил Ме-одов, — легко в бою!

А Ми- и Мю-одов бодро взревели боевую:

ПЕСНЮ ПРО СИЛЬНОГО И СМЕЛОГО

Пеликан был белый,

Пеликан был смелый —

Жил в норе в своём лесу.

А индюк был синий,

А индюк был сильный —

Нёс по лесу колбасу.

Пеликан был белый,

Пеликан был смелый —

Он напал на индюка.

А индюк был синий,

А индюк был сильный —

Ободрал ему бока!

Тут уж Мёдов, одолеваемый любопытством, тоже подобрался к «Плану» и, подглядывая в него, принялся критиковать полководца:

— Ты что ли мне дашь по лбу? Да я сам тебе дам по лбу!

— Если ты дашь мне по лбу, то я тебя укушу, — предупредил Ме-одов, сверяясь с планом.

— И видит зока, да зуб неймёт! — огрызнулся Мёдов.

— Ничего-ничего, — не отступал Ме-одов, — наша главная задача — надавать противнику по шее…

— А уж о том, чтобы дать вам в глаз, он сам позаботится, — парировал тот.

— Это ты дашь мне в глаз?! Да это я тебе глазом дам!

— Ну ты и неприятный неприятель!

— А сам-то какой противный противник! — напирая друг на друга и пихаясь, храбрились зоки.

Тут, воодушевлённые песней, к ним присоединились остальные и началась собственно драка.

Глава 3 
Урок Белому баде

Между тем, затопив печку (водой из ведра) и отправив зоков гулять, Чёрный бада огляделся. И то, что он увидел, ему не понравилось. Его маленький домик выглядел уже не таким уютным, как прежде, хотя целое утро все занимались хозяйством.

«Если зоки как следует возьмутся за домоводство, то дому, пожалуй, не устоять, — подумал озабоченно бада, — он хоть и крепкий, а дня через два развалится. Надо быстрее их всему обучать, вон они какие бойкие и резвые». Бада вздохнул, закатал повыше рукава и взялся за дело.

— Новая жизнь — дело нелёгкое, — рассуждал он, шлёпая копытами по воде, — особенно поначалу, пока не привыкнешь. Это глупости хорошо с первого раза получаются, и хулиганство без тренировки ловко идёт, а к полезным делам подготовка нужна. Полезное дело терпения требует, работы по плану…

— Иногда даже по выкройке, — пробормотал он растерянно, увидев, что из мастерской в кухню, покачиваясь, как корабль, плывут фанерные штаны, которые зоки подарили ему накануне. На них верхом ехали «ветвистые» рога.

— Вот, и водолазный костюм на помощь прибыл, — бодро произнес Чёрный бада, удивляясь про себя, откуда взялось столько воды, — хотя бы его стирать не придётся. Как зоки и обещали. А я их чуть было вчера за подарок не забодал! Да. А рога зря приплыли, они нам больше не пригодятся! Потому что зоки мои хоть и неловкие пока, но старательные и к учёбе податливые…

— Так вот почему воды не убывает, — радостно воскликнул он, поймав в ванной извивающийся шланг с водой, при помощи которого зоки мыли потолок. — Они воду забыли закрыть! А я подумал — наводнение.

Он покрепче закрутил кран и стал веником выгонять воду из дома.

Тут он заметил свежую газету «БАДСКАЯ ЖИЗНЬ», засунутую зоками в порыве чистолюбия за шкаф. Рядом валялось письмо. Бада покачал головой, подобрал его и, обтерев копыта передником, стал читать. Письмо было от Белого бады.

«Здравствуй друг Чёрный бада! — писал Белый. — Прав же ты был, не пуская меня по ночам в лес. Хвост-то я свой нашёл, да свободу утерял, похоже, навсегда. Бежал я от тебя тёмным лесом в тёмную ночь, бежал — вдруг слышу: шорох. Ну, думаю, только бы не зоки. Уж лучше тигр какой саблезубый или три медведя, да где там!

Выскочили на меня со всех сторон, в шерсть вцепились, во все стороны тащат, во все уши кричат: «Окружай его! Окружай! Не давай уйти! Заботой его окружай!» Это я уже после разобрался, что их всего двое было — зоки Бирькин да Гирькин. Под их игом теперь и живу.»

— Да, — со вздохом согласился Чёрный бада, — зоков баде не избежать: или за ними гоняться, или от них убегать.

И продолжил читать письмо дальше:

«Но это ещё полбеды, — жаловался Белый бада, — потому что едва я к своим зокам привык, обязанности с пятого на десятое выучил, как у нас близнецы приключились. А близнецы, скажу я тебе, друг Чёрный бада, это — полная беда.

Случилось так, что потащили меня зоки в лес за грибами. Мы, говорят, там две маслёнки на днях посадили, пора уже маслят собирать. Усадил я их на спину и в лес повёз. Приехали в лес, идём маслёнки собираем. А вокруг птички поют: цвирк-цвирк, фюить-фюить.

— Слышь, — говорит Бирькин, — цвиркуны-то как цвиркают!

— Что твои цвиркуны, — Гирькин ему в ответ, — то ли дело свирюли свиристят!

Я аж за голову схватился от таких названий. А птички ничего, поют себе и поют. Вдруг кукушка закуковала: ку-ку, ку-ку.

— Эй, — закричали зоки, — кукушка-кукарекушка, накукуй, сколько ещё у бады зоков будет.

— Ку-ку, ку-ку, — прокуковала кукушка.

— Хватит! — кричу. — Не кукуй больше, мне и этих двоих достаточно!

А кукушка в ответ:

— Ку-ку, ку-ку…

Разозлился я на неё, стал на деревьях искать и шишками в неё кидать.

— Замолчи! — кричу. — Не кукуй!

А кукушка с ветки на ветку перелетает и знай кукует. Десять раз прокуковала и улетела. Ух, я на неё и обиделся! Бросил корзинку с маслёнками и из лесу долой.

Подбегаю к дому, а там и вправду зоки стоят. Колонной как будто на демонстрацию собрались и плакаты держат «ВСЁ ЕДИМ» и «ВСЁ ПЬЁМ». Увидели меня, навстречу замаршировали, песню хором поют:

На берегу стоял бадá

И проклинал тот день, когда!

Я едва с копыт не свалился, потом за голову схватился — на месте ли рога. Мне, думаю, на такую ораву не то что мёду, рогов не хватит бодать, эти уже наполовину истёрлись. А зоки увидели, что я за рога взялся, в обратную сторону замаршировали, другую песню заладили:

У бады рóга два,

Костяная голова!

Тут уж я их пересчитал, как раз все числа у меня из головы на это ушли: два ряда по пять зоков — точно десять! Ах, думаю, злобная кукушка, тебе бы столько зоков.

— Стойте, — кричу, — вы эту глупость больше не пойте, она мне не нравится, она неправильная.

— А первая нравится? — спрашивают они, остановившись.

— Первая тоже не нравится, — говорю, — но она правильная. А вы откуда взялись?

— Нас к тебе из района прислали, — отвечают, — будем у тебя жить.

— Мёд, значит, есть будете?

— Обязательно будем, без этого мы жить не можем, — говорят.

Тут я вдруг заметил, что все зоки, которые стоят в одном ряду, одинаковые и, мало того, ходят и говорят сразу по пять. Я насторожился и спрашиваю:

— Вы что это такие одинаковые?

А они мне хором в ответ:

— Мы, бада, близнецы — по пять штук каждого.

Так что суди теперь сам, что у меня за жизнь. Правда, и они обо мне заботятся. Вот отпуск дали, длинный — письмо тебе написать. А теперь извини, побегу. А что там, интересно, твои зоки поделывают?»

Глава 4
Урок дипломатии

Чёрному баде тоже стало интересно. Он выглянул в окно и замер.

Клумба с белыми флоксами и лужайка перед домом больше не радовали глаз. Куда-то пропала дорожка от калитки к крыльцу, выложенная на днях мелкой галькой… Заметно поредели кусты, местами завалился набок новый забор вокруг мёдохранилища, опрокинулась бочка для воды… А коновязь с прислонённой пустой тележкой и вся садовая мебель бесследно исчезли.

Взамен на освобождённых от порядка территориях разместились два неопрятных окопа и участок перепаханной лужайки. Слева, ближе к яблоне, были свалены в кучу вырванные с корнем растения, кусок забора и перевёрнутое вверх дном корыто. А прочие полезные вещи в беспорядке валялись в виде баррикад.

Все эти фортификационные недоразумения не имеющий военной подготовки бада принял второпях за природный катаклизм.

— Ураган прошёл! — ахнул он про себя, выронив от удивления веник. — Раз пять, не меньше!

Бада потряс головой, отгоняя мираж, и уставился в окно, вытянув шею. Однако, приглядевшись повнимательнее, он сообразил, что место происшествия ещё дымится — ещё катятся кинутые камни и падают брошенные в ответ палки, а в воздухе носятся клочки бумаги и подозрительно «пахнет гарью». Затаив дыханье, он прислушался и услышал, что кто-то жалобно стонет и вяло бранится. Только теперь бада разглядел, что под яблоней на поле брани валяются, раскинув лапы, его любимые зоки. Их бедственное положение заставило баду содрогнуться. Он горестно взревел и бросился на помощь.

— Кто?! Кто посмел?! — зарычал бада. Затопал копытами и ринулся прямо в распахнутое окно как был, в фартуке и без рогов. — Кто напал на моих зоков? Издырявлю его в решето!

Воинственно выкрикивая всякие угрозы, бада перетаскал раненых внутрь дома и уложил рядком на диван. Потом, суетливо бегая от одного к другому, он оказал пострадавшим и потерпевшим от пострадавших первую помощь. Зоки при этом смущённо помалкивали и переглядывались, слабо освещая друг друга свежими «фонарями». Закончив спасательные работы, бада перешёл к поискам злодея.

— Кто вас побил? — сурово спросил он.

Все решительно молчали. Некоторым хотелось показать на других пальцем, но они опасались, что те в ответ покажут на них. Другие прикидывали, не поможет ли в этой ситуации, как уже не однажды бывало, кто-нибудь из соседей, например Змей-Нарынович или рак. Если вину свалить на них, соседям от этого хуже не станет, а себе заметная польза. Кое-кто подумывал, не стоит ли честно признаться, но решил, что пока не стоит.

Не дождавшись ответа, бада повторил вопрос громче.

— Ну… в общем… это был дракон, — нехотя замямлил Ме-одов, — и затеял драку он.

— Он как начал драться, как начал драться, — с жаром подхватил Мю-одов, — а мы как начали его разнимать, как начали разнимать…

— Интересная история, — удивился бада, — если вы разнимали, то с кем же он дрался?

— А он сам с собой дрался… да! — подтвердил Мёдов. — Он сам начал первый драться, не желая разниматься, и повёл неравный бой вероломно сам с собой!

А Ми-одов бойко добавил:

— Сам с собой вступил он в драку… И побил его, собаку!

— Мне всё-таки хотелось бы узнать, — продолжил расследование бада, — из-за чего у него вышла между собой драка? И как? Лапы или головы передрались?

— Так нечестно же! — выпалил Ме-одов, вскакивая с дивана, — в одну голову весь медовый суп хлебать! Другие тоже хотят!

— Он с собой боролся, — возразила «голова» Мёдова виновато. — Не хотел супу. Не буду, говорит, его есть, сладкий он слишком. Буду на всех варить. Даже пробовать не стану, что получается. А вдруг, — воскликнул он самому себе изменившимся грозным голосом, — суп плохо получается? Придётся тебе, Мёдов, попробовать ложечку. За Ми-одова ложечку, за Мю-одова ложечку, за Ме-одова…

— Я до тебя ещё доберусь, — пообещал Ме-одов.

— Не хочу за Ме-одова! Лучше за баду попробую, он суп медовый не ест, — пропищал Мёдов «виноватым» голосом и показал Ме-одову язык.

— Так-так-так, — покачал головой бада, припоминая своё обещание больше за проделки не бодаться.

А обвиняемая голова Мёдова продолжала объяснять на два голоса, вдохновенно размахивая лапами:

— А если, например, с шоколадочкой? Попробуешь? — пищал он самому себе.

— Ну, разве что с шоколадочкой можно ещё немножечко, — грозно ревел в ответ.

— А вот ещё с зефирчиком тоже надо попробовать…

— Ну, разве лизнуть разок, если с зефирчиком…

— А с вареньицем?..

— А с каким-таким ещё вареньицем, разве если клубничное, и то одну только ложечку…

— А про зока Иванушку и его братца Алёнушку забыл? — грозно возвысил голос Мёдов. — Что следует всё доедать до конца?!

— Целую кастрюлю слопал! — не выдержал Ми-одов, подпрыгивая, — пока мы рыбу ледяную жарили!

— Кастрюля-то как раз цела, — не согласился Мёдов, — а вот где ваша рыба? Одни бирки в сковороде плавают!

— Рыбу можно и обратно из пруда выловить, — предложил Мю-одов, держась за оттопыренное пунцовое ухо, — а вот пирога жалко. И рецепты я, кажется, внутри него забыл, когда начинку накладывал. От безе рецепт и от штруделя…

— Эх ты, голова «дырявая»! Пироги у него с рецептами! — с досадой ткнул Ме-одов Мю-одова в бок.

— А сам… голова «генеральская», куда смотрел? — огрызнулся зок.

— А договориться между собой эти четыре головы драконовые не пробовали? — остудил разгорающуюся ссору Чёрный бада.

— Пробовали, — сказал Мёдов, — но лапы стали кулаками размахивать: «Сытый, говорят, голодному не товарищ, ты у нас сейчас получишь взбучку, обжора» — и цап за палец! А я в ответ — подножку, подсечку и… удрал, а все стали друг за другом гоняться и друг друга лупить… по военному плану. А потом уже поздно было, потому что ты прибежал и обещал забодать как следует.

Тут зок заметил, что остальные у бады за спиной хватаются за головы, таращат глаза и зажимают рот, делая ему знаки замолчать.

— Вот, — спохватился он, — дракон и бросился наутёк врассыпную. С перепугу-то. Побоялся, как бы твоя справедливость над ним не восторжествовала и дырок ему в боках не наделала. Одни мы на лужайке остались.

— Видишь, он какой скандалист и злодей, этот дракон! — закричали остальные зоки хором.

— Ну и ну! — возмутился бада, который тоже имел кое-какое мнение насчёт дракона. — А убирать за ним кто будет?

— Не волнуйся, бадочка, мы… разнимали, — уверил Мёдов, — мы и уберём, дело привычное.

Но Чёрный бада, который больше не ждал ничего хорошего от зоков, драконов и зок-онов природы, сказал, что теперь будет присматривать, как идёт уборка, и уселся на лавочке под окном.

А зоки дружно взялись за дело. Ме-одов и Ми-одов раздобыли в сарае лопаты и принялись зарывать окоп, Мёдов занялся посадками и стрижкой пострадавших кустов, а Мю-одов сбором в ведро неразорвавшихся снарядов.

Вскоре, однако, Мёдов прищемил ему ножницами лапу в траве, за что получил по голове ведром, а Ме-одов и Ми-одов подрались лопатами. Кроме того, зокам надоело кидать друг в друга землёй и обзываться, все очень устали и хором просили баду помочь.

Некоторые просили помочь «отлупить этих бездельников с лопатами», другие — «проучить ябеду с ведром» и «унять разбойника Мёдова», кое-кто предлагал «покопать, пока они посидят и помогут советом». А прочие — звали на выручку, потому что очень устали.

Бада понял, что возражать бесполезно, подсадил помощников себе на спину и принялся за дело.

— Тщательнее копай, не ленись! — усевшись поудобнее, потребовали инспектора.

— Четыре лопаты возьми, тогда дело быстрей пойдёт, — добавили советчики.

— Не отвлекайся, — насторожились наблюдатели. — Делай всё правильно.

— И флагом маши, что без огонька копаешься? — присоединились критики.

— Ф-фу, — утирая пот, тяжело вздохнул бада.

— Да, трудновато пришлось, — признали зоки, — потому что помощников маловато…

Глава 5
…и урок миролюбия

— Вот-вот, — согласилась мама, — с помощниками у всех беда. Как дела по дому делать или там уроки, их ни за что не найдёшь, а в кино или на сладкое никогда не опоздают.

— С помощницами тоже беда, — поддержал маму Ян.

— А без них ещё хуже, — фыркнула Маргарита. — Особенно, когда самому лень.

— Есть вещи, которые трудно испортить, — философски заметил папа, — даже если лень. Вроде кино и конфет. А есть такие бестолковые занятия, как уроки или уборка — никогда не переделаешь. А стоит чего-нибудь не учесть, и пиши пропало…

— Знаю я, как вы убираетесь, — засмеялась мама. — Как зоки. Бада им говорит: давайте-ка, хоть раз уберёмся дружно: ты — за пылесос, ты — за веник, ты — за посуду, а ты, Мю-одов — за утюг. И все дружно убрались: за пылесос, за веник и за посуду. Один Мю-одов посреди комнаты остался. Мне, говорит, бада, за утюгом трудно спрятаться, дай другое задание.

— И уроки они так же точно делают, — добавила Маргарита.

— Кто? — уточнил Ян. — Зоки или бада?

— По-моему, все получили урок, — согласилась мама, — что хотеть и уметь это не одно и то же. Так что бада рановато рога в кладовку убрал.

— А ещё урок, что плохой мир лучше хорошей войны, — улыбнулся папа, — так что пусть рога пока в кладовке полежат.

— А впереди ещё сколько уроков… — пообещала Маргарита загадочно. — Так вот…

…когда всё «уже сделанное» было благополучно переделано, дружными усилиями восстановлен мир и изгнан неожиданный беспорядок, все, конечно, очень устали. Замучились помогать баде зоки, поплёлся отдыхать измученный помощниками Чёрный бада. Все пожелали друг другу спокойной ночи и приятного сна. Тут бада заметил, что за ним следом увязался зок Мю-одов.

— Разреши, бадочка, я у тебя переночую, — очень вежливо попросил он, забегая вперёд и перегораживая баде дорогу, — а то мы у себя в спальне сильно безобразничаем: бегаем, прыгаем, шумим и спать сами себе ужасно мешаем, вчера вечером подушками дрались, ботинками кидались, и сегодня опять что-нибудь придумаем…

— Ну что же делать… — растерялся бада. Но не успел он договорить, как Мю-одов вбежал в его комнату и, вытянув грязные лапы, разлёгся на кровати.

«Хм, — подумал бада, — это я плохо подумал. У меня только одно спальное место».

— Зок, гхм… а зок… — вежливо кашлянул он, сожалея о своей недогадливости.

Но, не получив ответа, сокрушённо вздохнул, потоптался некоторое время в замешательстве и примостился на коврике у кровати. Было, конечно, не очень удобно, но ничего… «Пусть спит, — пожалел он зока, — завтра разберёмся, а пока всем надо отдохнуть».

Лежать на тонком коврике было непривычно и жестковато, но бада представил себя в походе, подложил под голову тапочки и укрылся хвостом. Смежив глаза, он выбрал сон поинтереснее и…

Послышался храп. Бада повертелся-повертелся, надеясь заснуть, потом придавил копытами уши. Не помогло. К храпу прибавился свист. Вздыхая, Чёрный бада поднялся, отыскал в шкафу ушанку, натянул поглубже и крепко завязал тесёмки. Помогло. Но ненадолго.

— Ой-ой-ой — не бодай! — завопил во сне Мю-одов.

«Бедненький, — пожалел, засыпая, бада, — вон как переживает. Правильно, что я решил зоков больше не бодать».

Он ещё разок похвалил себя, повозился, устраиваясь, и задремал. Но зок не унимался, он беспрестанно бормотал, взвизгивал и вертелся, отпугивая бадин интересный сон. Через час бада уже не жалел зока, а жалел о своём решении и тихо злился, что зок кричит не просыпаясь, а он, бада, не может заснуть. После полуночи Мю-одову перестал сниться бада и начал сниться Змей-Матрасник. Вначале он его весело дразнил:

— Змей-Матрасник, Змей-Колбасник! — и то похрапывая, то почмокивая крутился на кровати.

Потом стал истошно вопить:

— Отпусти, кр-р-ровожадный!

К двум часам ночи бада ко всему привык и забылся беспокойным сном. Но не тут-то было! Он с трудом разлепил глаза.

— Бада, бада, проснись, — тряс его Мю-одов, — прогони Змея-Матрасника!

— Зок, это матрас, — невнятно промычал бада в ответ.

— Да, но и змей где-то тут! — возразил зок. — Я советую привинтить рога и сохранять бдительность!

Пришлось включать свет и лазить под кровать и за шкаф. Змея не было.

— Но ты карауль, он обязательно приползёт, — обнадёжил баду Мю-одов, кутаясь в одеяло, — а я пока посплю.

Бада прокараулил до утра. Впрочем, он просто не мог заснуть. Он ворочался с боку на бок. Мычал от досады. Ругался на Змея-Матрасника. Он пересчитал в округе всех пчёл, но даже не задремал. Когда забрезжил рассвет, он продолжал «сохранять бдительность» и злиться.

Наконец, не выдержав, вскочил, побежал в кладовку и нашёл «самые крутые» рога. Они так давно валялись без дела, что были все в паутине и пыли, но бада не отступил! Чихая и фыркая, он нацепил рога прямо на ушанку и поскакал в спальню, где Мю-одов сладко спал, свернувшись калачиком.

Нацелившись на зока и яростно пыхтя, бада забормотал приговор:

— И за совет привинтить рога! И за хитрость! И за то, что дразнился! И за то, что храпел! И за все вчерашние проделки!

Он вдохнул побольше воздуху, пошевелил рогом одеяло и возмущённо продолжал:

— И за всех прочих зоков! И за всех, кто по ночам мешает спать. И за Змея-Матрасника…

Зок засмеялся и зачмокал во сне. Бада нерешительно переступил с ноги на ногу, присел и сказал:

— И за… одну тысячу сто двадцать пять пчёл из первого улья, и за две тысячи триста сорок две пчелы из второ-о-ова…

Он глубоко вздохнул. Зевнул. Прилёг и добавил:

— И за это… чуть не забыл… за моё доброе сердце…

За окном весело чирикнула птичка, приветствуя солнышко. Чёрный бада зевнул ещё дважды и обессиленно уронил на коврик рогатую голову, замотанную поверх шапки полотенцем. Через минуту он уже крепко спал, позабыв все невзгоды.

Но когда ему приснился кошмарный зок, которому приснился Змей-Матрасник, он забодал его не медля, ликуя и приговаривая:

— Наконец-то я добрался до тебя, «бедняга»! Во сне быть добрым я не обещал!

А зок Мю-одов, который сладко проспал и бадину беспокойную ночь и свой суровый приговор, весело спрыгнул с кровати, наступил баде на хвост и побежал будить остальных зоков, ни о чем не подозревая.

Глава 6
Пора в школу

В полдень во дворе возле дома раздался бойкий петушиный крик:

— Мё-о-о-о-од!

— Ме-ед… ме-ед… — заблеяла в ответ коза.

Бада перевернулся на другой бок и подумал, что он ещё спит.

— Мяуд-мяуд, — замяукала рядом кошка и кто-то громко заржал:

— Мё-го-год…

Чёрный бада поднял голову и огляделся. «Цирк приехал…» — догадался он и опять задремал.

За дверью пошушукались и начали со скрипом протискиваться.

— Добрая уточка! — послышалось ему сквозь ушанку.

— Кревет, — поприветствовал он в том же духе и, окончательно проснувшись, сел на коврике у кровати. Посреди комнаты стоял большой букет георгинов. Бада протёр глаза и разглядел держащихся за букет зоков. Они были все жёлтые и облепленные листьями. «Опять мёда объелись», — заключил про себя бада и ошибся.

— На нас осень наступила, — пояснил Ме-одов, — в школу идти пора.

— Мысль хорошая, — согласился бада, смущённо зевая и торопливо отцепляя рога, — я вообще-то хотел сегодня отдохнуть после вчерашнего, но… пора так пора. Только к школе надо подготовиться, это штука серьёзная, это вам не драки… с драконами разводить. И не Змея-Матрасника по ночам раздразнивать. Так что, пока вы собираетесь, я вперёд побегу — школу устраивать. Если не будем дело затягивать, так прямо сегодня сможем школу открыть…

— Ур-ра! — закричали зоки и побежали собираться.

«Всё-таки они у меня очень разумные! — умилился бада, потягиваясь. — Таких одно удовольствие учить! А рога эти злющие я в кладовке на замок запру как следует, чтобы мне под горячую голову не попадались. Страшно подумать, как я ночью разозлился, чуть зок-матрасника не забодал. Хорошо ещё, что проделок много накопилось, заснул, пока перечислял».

И после завтрака Чёрный бада отправился устраивать школу в рощице возле дома. Прежде всего он нарисовал табличку «ШКОЛА ЗОКОВ», приукрасив её завитушками, потом нагрузил тележку стульями, столами и разными учебными пособиями, впрягся и покатил. Выбрав в роще место посветлее, он повесил на осинку вывеску, расставил под кустами мебель, приспособил школьную доску, написав на ней «Поздравляю», и вполне довольный результатом уселся с газеткой в ожидании учеников…

Газета «БАДСКАЯ ЖИЗНЬ», спасённая от безвременного конца в пучине мусора, скопившегося под шкафом, бодро сообщала последние новости. В историческом разделе обсуждалось происхождение зоков и бад. В статье «Про зока и Пра-баду» высказывалась гипотеза, что все бады произошли от Пра-бады, которого однажды зок по имени Отдам вывел из себя с научной целью — посмотреть, какой он из себя. Дело в том, что Пра-бада был полосатый и сам не мог решить, то ли он белый в чёрную полоску, то ли чёрный в белую. Тогда зок решился на смелый эксперимент: как всегда взяв у бады мёд, он как всегда пообещал: «Отдам». И, как всегда, не отдал. Терпение Пра-бады лопнуло. Но лопнуло оно не внутри бады и не снаружи, а по швам на стыке чёрных и белых полос. И из одного Пра-бады получилось два бады — чёрный и белый. Чёрный погнался за зоком по прозвищу Отдам, а белый помчался от зока по прозвищу Отдам. Сам же зок юркнул в мёд. А впоследствии в варенье, печенье, зефир, шоколад… И там расплодился. Соответственно, с целью поимки расплодившихся зоков расплодились в ответ чёрные и белые бады, на которых по ходу дела были возложены зоками дополнительные обязанности: кормить, поить, купать, катать… Краткое перечисление обязанностей планировалось завершить в следующих номерах газеты. Чёрный бада невольно вздохнул:

— Э-эх, молодо-зелено, — и от себя добавил в список обязанность «учить уму-разуму».

В разделе «Полезных советов» зоки, умудрённые опытом, не советовали будить зверя в спящем баде. А зок-юриспрудент даже давал по этому поводу юридическую консультацию. «Если бада спит, а вам хочется его поднять, — советовал он, — то будить не обязательно. Тут недалеко и до бады! Вы в барабан постучите — он сам проснётся.

— Вот это да-а… — искренне удивлялся бада, поглядывая на часы. — А у нас всё спокойно. Хорошо, тихо живём.

Медицинская заметка «Лапы прочь!» предупреждала тех, кто не прочь, что если схватить слишком большой мешок с печеньем, то непрочная лапа может и оторваться. А статья «Что делать, если у вас завелись зоки?» заканчивалась предупреждением: «Имейте в виду, испытание зоками — это серьезное испытание. Это как огонь, вода и медные трубы вместе взятые, и готовиться к нему нужно заранее. О том, что готовить к появлению зоков, мы расскажем в следующем номере газеты через неделю».

— Что готовить… что готовить… — проворчал бада снисходительно, — суп медовый готовить. Тоже мне, специалисты! И какой уж там огонь… Так, дым один, дымочек, говорить не о чем, — пробормотал он, припомнивши вчерашнее утро, — а уж вода! Смех да и только, какая же это вода? Сырость это, а не вода! А трубы никакие мы даже в глаза не видели, хоть всю лужайку вчера перекопали. Хорошо, мирно живём, в школе учимся, — перекрикивая приближающийся трубный рёв, бодро закончил бада и посмотрел на тропинку. Именно оттуда, заглушая нарастающий барабанный бой, этот самый рёв и доносился. Бада бросил газету и стал беспокойно озираться по сторонам в поисках укрытия. Потом вскочил со стула и юркнул за доску.

Глава 7
Бой часов

Вскоре на тропинке, ведущей к дому, показалась процессия. Осторожно высунувшись, бада насчитал четыре движущихся объекта. На всякий случай, убедившись, что это не снежная лавина и не стадо возмущённых носорогов, он решил продолжать наблюдения.

Первыми, не торопясь, шли часы. Следом, мерно раскачиваясь, шагала в ногу со временем гора домашних вещей. Она громыхала, дула в трубу и барабанила в барабан. Далее, спотыкаясь, сопя и кряхтя, волочилась куча одежды. Замыкал колонну очень довольный зок Мю-одов вприпрыжку и с портфелем.

У таблички «ШКОЛА ЗОКОВ» колонна притормозила, рассыпалась и кинулась занимать места. С изумлением опознав зоков, бада тихо ахнул и стал смотреть, что будет дальше.

В это время зок Ме-одов, который шёл впереди всех, обвешанный часами, сгрузил с себя напольные часы в резном деревянном ящике и начал устанавливать их возле доски. Он отпихнул Мёдова, поддёрнул трое болтающихся на запястье наручных часов и глянул на зажатый в лапе секундомер…

— Веселей! Поторапливайся, нечего время зря терять! Каждая секунда на счету! — бодро подзадоривал его Мю-одов, пританцовывая и размахивая портфелем. — Смотри, разиню Мёдова не задави!

«Разиня Мёдов», наряженный как капуста, топтался возле стола и никого не слушал. На него было жарко смотреть, столько он напялил на себя всякой одежды. Чёрный бада даже не сразу его признал. Между тем Мёдов покрутился, осматриваясь, подхватил сползающие штаны и попытался усесться. Сопя от натуги и обливаясь потом, он стал втискиваться между стулом и столом. Однако коварные «четвероногие» поползли от него в разные стороны.

— Аккуратнее! Бросай штаны, мебель лови! — взвизгнул Мю-одов, но опоздал.

Под неуклюжим напором Мёдова стол закачался и упал, придавив зазевавшегося советчика. В результате этой маленькой аварии Мю-одов ненадолго прекратил раздавать добрые советы и начал бороться против стола. Он с таким жаром негодовал и ругался, барахтаясь под столом, что Мёдов кое-как дотянулся, схватил строптивую мебель и изо всех сил прижал к себе.

Едва выбравшись из-под стола и не выпуская портфеля из рук, Мю-одов с криком:

«Растяпа! Кто же так делает?» — кинулся на помощь Ме-одову, который старательно двигал напольные часы. Ему заметно мешали часы настенные с кукушкой, ещё недавно украшавшие кухню, а теперь свисающие у него со спины. Как только он наклонялся, чтобы установить поровнее громоздкий резной ящик, настенные часы, размахивая гирями, устремлялись наперерез. Сделав ряд неудачных попыток увернуться от ударов гирь, Ме-одов потёр ушибы, с досадой посмотрел на секундомер и задумался.

— Я бы на твоём месте поторопился, — на этот раз предусмотрительно держась подальше от стола, посоветовал Мю-одов. — Сколько можно возиться?

— А как? — возразил Ме-одов. — Они же дерутся.

— Надо вначале нейтрализовать кукушку с гирями, а потом действовать, — разъяснил Мю-одов. — Это называется обходной манёвр.

Ме-одов посмотрел вокруг и согласился. Отпустив ящик с часами, он ринулся к ближайшему дереву с целью повесить на сук часы с кукушкой. От этого часы напольные немедленно зашатались и перешли в наступление. Но вместо того чтобы догнать недальновидного Ме-одова, они завалились набок и обрушились на Мю-одова, который вновь оказался придавлен коварной мебелью.

Бада чуть было не выскочил из укрытия на помощь зокам, но замешкался, запутавшись ногами в траве.

— Вот так дела… — смущённо пробормотал он, наблюдая бой часов.

Между тем, услышав крики, Ме-одов с кукушкой побежали обратно, на помощь помощнику. Ворча «На секунду оставить нельзя», он бросил секундомер и принялся разгребать завал, изворачиваясь и приплясывая под ударами гирь.

Завершились спасательные работы тем, что все опять оказались в исходном положении: Мю-одов с Мёдовым и столом, у Ме-одова секундомер крепко зажат в лапе, часы напольные прислонены к пузу, а кукушка с гирями за спиной.

Бада переступил с ноги на ногу подумал, что вмешиваться пока рано.

Утомлённые схваткой, зоки Мёдов, Ме-одов и Мю-одов вяло наблюдали, как Ми-одов, весь обвешанный домашней утварью, с грохотом повторил попытку оседлать стул. Мешала ему крепко привязанная сзади табуретка, которая сидеть на стуле не желала. Не смутившись очередной неудачей, Ми-одов дунул в трубу и перешёл в атаку на стол. При этом лестница, висевшая у него на плече, устремилась вверх, зацепила Мю-одова и повисла на дереве.