Бесплатный фрагмент - Сферы равновесия: Вашему папе волк не нужен?

Я убежала от злого отчима навстречу судьбе, думала, что смогу начать жизнь с чистого листа. Но у судьбы — этой противной дамы на меня были другие планы. Ведь перед тем как бежать, нужно было продумать хоть какие-то детали, и тем более не ходить одной по странным холодным пещерам в темных лесах. Надеялась, что моя жизнь изменится, но не думала, что настолько. Вампиры, гномы, эльфы, оборотни стали моими спутниками, и теперь нам нужно срочно спешить на юг, чтобы спасти людей, и узнать тайны своих родителей.

Пролог

Двое мужчин в черных балахонах стояли на мертвой земле и наблюдали за плодами своей деятельности. Здесь давно ничего не росло — ни травиночки, ни единого кустика. Все потому, что каждая песчинка почвы была пропитана черной магией — некромантией, способной давать жизнь только тем, кто однажды умер. Здесь даже воздух был не такой, как обычно. Один из магов окинул взглядом небольшую армию бродивших умертвий. Они бесцельно двигались, окружив башню, и ждали приказов.

— Это только цветочки. Если они в бою будут так же хороши, как и тот первый, то война закончится, не успев начаться. Неутомимая армия, которую невозможно ранить, — он явно был доволен тем, что видит.

— Но совсем древние останки долго не протянут, они же рассыпаются на мелкие кусочки, стоит ветру на них подуть.

— Такие нам больше не нужны, скелеты хорошо подойдут — крепкие кости, стрелы их не берут, а вот такие, — некромант указал пальцем на ближайший ходячий труп, — идеальный вариант, чем свежее будет мертвец, тем лучше. Мозг еще не сильно атрофирован, они лучше соображают и быстро выполняют приказы.

— Так, где же их возьмешь? — как-то расстроено заявил второй собеседник.

— А мне все равно, — мужчина сказал это таким тоном, явно намекая, на то, что муки совести его беспокоить не будут, и его коллега маг будет первым претендентом на роль отменного, — договорись с орками, они на своей границе пачками людей убивают, уверен это будет бесперебойная поставка мертвой плоти. Все способы хороши, экземпляр не обязательно должен отправиться на тот свет, его можно прибить уже здесь.

— Я понял Вас.

Глава 1

В лесу было тихо, даже слишком. Животных абсолютно не слышно, словно они все попрятались глубоко под землю, только шелест листьев и хруст веток под ногами лошади. Через густые кроны деревьев почти не было видно неба — эта местность сильно отличалась от опушки леса, что я привыкла видеть. Слишком густо растущие стволы, слишком угнетающая обстановка, да еще и солнце почти село. Я ехала верхом уже довольно давно и очень устала. Казалось, что моя пятая точка приобрела форму седла. Поглаживая крепкую лошадиную шею, я тихо прошептала:

— Ничего, скоро мы с тобой отдохнем или сдохнем. Я уже на все готова, лишь бы принять горизонтальное положение, если мой позвоночник не рассыплется раньше, — в ответ та лишь неодобрительно кивнула. Несмотря на то, что она не могла мне ответить, я знала, что кобыла меня понимает. Возможно, даже осуждает.

Никогда еще мне не приходилось уезжать так далеко от деревни. Это самая долгая поездка в моей жизни, но сейчас я была вынуждена покинуть то место, которое считала домом. Возможно, пройдет немного времени, и я пожалею о том, что все произошло именно так, но сейчас даже огромная мозоль вместо ягодичных мышц не могла омрачить мои мысли о том, что я, наконец, свободна. Жаль, что не выходило сделать это раньше.

По моим подсчетам до полной темноты осталось около полутора часов, и надо найти место для ночлега, но пока этого не удалось. Вдруг, под ногами лошади кто-то пискнул. Я быстро спешилась и увидела нечто. Передо мной стоял очень маленький человек, он был в грязи:

— Ты что ослепла? Не видишь куда едешь?

— Простите, я Вас не видела.

— Все вы, люди, так говорите, когда давите нас своими телегами и лошадьми, — маленький человек поправил свой кафтан, который был испачкан землей. Он уронил свою палку, на которую, видимо, опирался.

— Я, правда, не нарочно, — хотела поднять его палку, но стоило мне наклониться к ней, как он показал жестом, что этого не хочет.

— Мне не нужна твоя помощь, человек. Один только вред от вас, то затопчут, то лес вырубят, то работать постоянно мешают, — проворчал коротышка. Его маленькие глазки окинули меня с ног до головы. — Что ты вообще здесь делаешь? Уходи, пока цела.

— Я всего… — человечек не дал мне закончить и продолжил говорить.

— Жители этого леса не любят чужаков. Убьют и не станут разбираться кто ты, так что сажай свою тощую задницу и вали, подобру-поздорову.

— Я всего лишь ищу место для ночлега. Никому не хочу зла, — грубить ему не стоило, за всю дорогу это первое существо, которое я встретила. Не спугнуть бы коротышку, хотя у него есть какие-то явные предрассудки насчет человечества.

— Уезжай назад, тебе говорю. В нашем лесу люди долго не живут.

— Нет, назад я не могу, там мне больше делать нечего, я поеду дальше, — и я гордо подняла голову, показывая, что карлик меня не убедил.

— Вот упрямая баба, — он обреченно вздохнул, — Ну ладно, мне почему-то тебя жалко. Может, есть хочешь? — его настроение резко сменилось и на лице появилось подобие улыбки, которая тяжело ему давалась.

— Это было бы кстати, — я не ела уже сутки, это была первая стоянка за последнее время. Мысль об ужине заставила желудок исполнить серенаду. И стало стыдно, что мой провожатый ее слышит.

Он усмехнулся.

— Тебе понравится, только потом уезжай, нам тут неприятности из-за тебя не нужны. Пойдем, — он махнул рукой, призывая следовать за ним, — только не споткнись о моих братьев, они тебе этого не простят.

Я послушно аккуратно ступала, ведя лошадь.

Вся моя жизнь протекала среди людей, но таких маленьких я никогда не видела. Все они были примерно мне по колено. Их было много, и каждый был занят своей работой. Одни собирали ветки и палки, другие эти палки строгали остро заточенными маленькими ножичками, остальные укладывали их в связки и относили куда-то. Как раз туда меня и вел маленький человек. Когда мы, наконец, дошли, я поняла — они строили дома. Это были небольшие домики, хоть и все одинаковые, но они были красивые. Веточки лежали одна к одной, ровненько. Такие дома редко встретишь в деревнях. Дом, в котором мы жили, был неаккуратным, как будто вырублен на скорую руку. Я и сама не прочь жить в таком гномьем теремке, в своем собственном.

— Пошли, чё стоишь? Ааа, — недовольно брякнул он, — Засмотрелась?

— Да, никогда такого не видела, тут есть на что посмотреть.

— Это точно, — и он изобразил притворную улыбку. — Таких маленьких деревень по всему лесу очень много, — а потом старичок с ноготок помрачнел, — последнее наше поселение пострадало из-за вырубки лесов, пришлось перекочевать в другое место, вот теперь расстраиваемся. Мы живем мирно, никому не мешаем, поэтому большие жители леса нас не трогают, а вот люди… — Он не договорил, перевел мое внимание на другое, — вон, видишь, кострище, — и показал пальцем в сторону домика побольше, — там мой дом и моей жены. Правда костер маловат для тебя, но я думаю, ты и таким перебьешься.

— Очень гостеприимно, — пробубнила я себе под нос, чтобы он не слышал.

Мы подошли. У домика нас встретила маленькая женщина в фартуке и косынке, она обняла и поцеловала моего спутника. Потом посмотрела на меня и что-то шепнула ему на ухо, он ответил ей так же тихо, и она покорно пошла в дом.

— Садись пока, а моя женушка принесет тебе поесть, — я села, поджав под себя ноги, и только теперь могла смотреть в глаза маленького мужичка. — Может, теперь расскажешь о себе, откуда ты, как звать? — и он сел на маленький пенек, напротив.

— А кто Вы? — вопрос вырвался сам по себе, любопытно же, — я таких как вы никогда не видела.

— Расскажи тебе! А много ли ты вообще видела?

— Нет, я дальше своей деревни, считай, и не выезжала.

— Тогда тебя ждут сюрпризы, и чаще неприятные. Есть такие существа, которым лучше не попадаться на глаза, сожрут, не задумываясь, и даже сапоги переварят, — он поднес маленькую палочку к огню и начал с ней забавляться, крутить и коптить.

— Ну а вы, что за существа? — я не знала, правильно был задан вопрос или нет, обижать новых знакомых не хотела, но мужичок не обиделся.

— Ну, ладно, — он откашлялся, — меня зовут Борг — я здесь за старшего. Мы лесные гномы. Не путать с обычными гномами, скрягами и вояками! На то мы и лесные, что живем в лесу, строим себе дома, занимаемся хозяйством, так же, как и вы– люди. Только мы тихие, не лезем в чужие дела, не делаем никому зла, не гонимся за славой и богатством. Не то, что вы — алчные, злые и готовые на все ради власти и богатства. Считаете, что все крутится вокруг вас, поэтому и воюете — то с орками, то с эльфами. Убиваете, опять же, из-за денег. Вы загнали в лес тех, кто хоть чем-то отличается от вас. Скоро и сюда придете покорять нас, а если будем сопротивляться — убьете, — он вздохнул, как будто готовясь к неизбежному.

— Я согласна, но не все такие, половина просто выживают в скверных условиях, — мне то уж точно не нужны золото и слава, хочу просто тихо и мирно жить.

— Молодая ты еще, наивная.

Насчет наивности хотелось поспорить, я распрощалась с ней лет так пятнадцать назад.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать один.

— А мне сто сорок три, я многое уже повидал. Ты поживешь, ожесточишься.

— Нет! — вырвалось у меня твердое слово, на что глаза гнома потеплели.

— Буду рад, если ты окажешься права. Так что же заставило тебя уехать из дома? Я немного помолчала, не хотела первому встречному рассказывать о своих проблемах. Если честно, вообще хотелось закрыться от прошлого и забыть, но гном доверился человеку, не выгнал, а мог бы. Ведь судя по разговору, людей он терпеть не мог, нужно платить за добро, хотя бы поведав о себе.

— Ты действительно хочешь услышать мою историю? — спросила я.

— Почему нет? Надо же, как-то поддерживать беседу за ужином.

В этот момент дверь домика отворилась и на пороге появилась его маленькая, полненькая жена, она вынесла огромных размеров тарелку. За ней шли еще два гнома с такой же тарой. Оба они были очень похожи на Борга, только моложе и бороды коротко подстрижены. Еда в тарелках вкусно пахла, и от нее шел пар.

— А вот и ужин — пропела жена.

Старый гном закатал рукава льняной рубахи и стал потирать руки в ожидании. Как давно я не ела, и готова была отдать все за хорошую еду. Но когда увидела, что лежит в тарелке, к горлу подкатило. Пришлось прикрыть рот руками, чтобы никто не видел моей реакции. На тарелке горкой лежали большие жаренные белые гусеницы с маленькими черными глазками. Борг глянул на меня и ехидно заулыбался.

— Да ты пробуй, тебе понравится, у них вкус как у куропатки. С нами будут ужинать моя жена Лаурелья и мои братья Кварг и Сворг. А ты рассказывай свою историю и ешь.

Он потянулся за первой гусеницей и положил ее в рот. Зрелище было не очень приятное, мне показалось, что насекомое то ли пискнуло, то ли это был скрип упругого тельца на зубах. Его жена села рядом с ним, а его братья по обе стороны от меня. Я поежилась, плотнее завернулась в свой дорожный плащ, который украла у своего отчима, и взяла в руки гусеницу, покрутив, чтобы рассмотреть. Черные глазенки-бусинки тоже смотрели на меня, застыв неподвижно. Есть жертву массового личиночного геноцида не стала, надо морально подготовиться к такой трапезе.

— Меня зовут Ашанти. Отца я своего не знаю, он бросил маму, когда она была еще беременна мною. Чтобы не быть опозоренной, мама согласилась выйти замуж за одного мужчину. Он всем говорил, что я его дочь, а дома относился к нам, как к рабам. Мама не любила его, лишь надеялась, что станет легче жить не одной. Отчим оказался ужасным человеком, просто чудовищем. Постоянно избивал мою мать, а когда под руку попадалась я, то и мне доставалось. Взяв ее к себе, он продал мамин дом. Мы постоянно ходили в синяках, а соседи не вмешивались. Говорили мол, значит заслужили, бабы мужика слушаться должны. — Тут я остановила рассказ на несколько секунд, вспомнив те кошмарные времена, в этот момент и сама того не замечая, положила в рот насекомое. Когда поняла, что сделала, начала глазами искать кружку с квасом, которую принес Кварг, увидев схватила и быстро осушила ее. Жена лесного гнома хихикнула, но мигом затихла, когда Борг бросил на нее свой серьезный взгляд. На удивление, вкус у мяса был приятным и я, закрыв глаза, съела еще одну гусеничку, а затем продолжила рассказ.

— К собаке относятся лучше, чем он к нам: постоянно голодные, изнеможённые, бледные как умертвия. Я была чужая ему, он меня ненавидел и не разрешал спать в доме, сено в сарае служило кроватью. Иногда меня это радовало — уснуть под одной крышей со своим личным кошмаром было бы сложно. У Доуина, так его звали, был сын лет восемнадцати, который не давал мне покоя, распускал… — мой голос надорвался, — распускал свои лапы. Каждый день, когда мучитель не слышал, мама просила у меня прощения за то, что связалась с ним. А потом она умерла от истощения, когда мне было шестнадцать. Мама долго держалась, другая покинула бы этот мир гораздо раньше. Она от природы была сильная. И я поняла, что жизнь моя кончена. После смерти мамы, я осталась совсем одна. Издевательства стали все унизительнее, а его удары сильнее. Все мои попытки сбежать оказывались провальными, кроме последней. Его сын уехал в город, чтобы наняться в стражники, и я воспользовалась моментом и сбежала, — подробности побега решила опустить.

По щеке Лаурельи текла слеза, все молчали и внимательно слушали, у Борга было по-прежнему серьезное каменное лицо. И, наконец, он заговорил:

— Твоя история очень трагична, никому не желаю такого, но отчим, наверное, тебя ищет. Скоро стража приедет сюда.

— У тебя нет сердца, Борг, ты видишь, что она пережила, — тихо пропищала его пышка жена, сжимая в руках салфетку. Я была благодарна ей за эти слова. Борг снова бросил каменный взгляд на жену, она тут же замолчала и опустила глаза.

— Нет, вряд ли меня бросятся искать, кому нужна жалкая девчонка, — отчим уж точно искать не пойдет, потому что он мертв, но озвучивать причину не стала. Зачем им знать, что рядом убийца.

— Жена, иди, занеси в дом посуду. А вы, бездельники, принесите еще дров, — они покорно встали и пошли куда-то. Когда все скрылись, Борг продолжил. — Да, тебе было тяжело, мне даже жаль тебя и поэтому я разрешу переночевать здесь, у костра. Но как только расцветет, ты должна уехать. Я не хочу неприятностей, если вдруг сюда наведаются твой отчим с охотниками за головами или солдатами.

— Спасибо, когда ты проснешься, меня здесь уже не будет, — после моих слов он встал и пошел в сторону работающих гномов.

Я распрягла Шельму, сняла седло и положила рядом с костром. Братья гномы уже сидели там и подкладывали дрова. Один из них заговорил, кажется, Сворг, я не была уверена, ведь они были совершенно одинаковые:

— Не обижайся на него, если он был с тобой груб. Просто брат очень серьезно относится к своим обязанностям старшего гнома и старается не вмешиваться в дела людей.

— Я все понимаю и благодарю за ночлег. Спокойной ночи, — мне не хотелось больше разговаривать, и так сказано больше, чем, когда либо, да и не кому было рассказывать. Но на душе стало чуточку легче. Гномы больше не стали меня беспокоить и ушли.

Сегодня мшистая подстилка послужила послужит кроватью. Ничего, это не хуже, чем обычно.

Обернувшись плащом, я попыталась заснуть.

В итоге ночь прошла ужасно. Чье-то шуршание и писк не давали мне спать: звуки то удалялись, то приближались. Они не пугали меня, нет, они раздражали и мешали мне спать. Лошадь спокойно дремала в стороне. Животные, как никто лучше, чувствуют опасность, я доверилась ей и, наконец, уснула.

Чуть только стало светать, я принялась седлать свой четвероногий транспорт. Во-первых, хотелось уехать тихо, без лишних разговоров, и так доставила неудобства. Во-вторых, чем дальше от дома, тем спокойнее на душе.

Уйти незаметно у меня не получилось. Из домика вышла гномиха Лаурелья, в том же самом платочке, но одета была уже иначе: синенькое платье в белый мелкий цветочек. Какие же они все-таки милые, эти маленькие человечки. В своих маленьких ручках она несла небольшой сверток.

— Я тебе вот принесла. Это вчерашнее, но если есть захочется, то съешь за милую душу, — а потом добавила, — надеюсь, у тебя будет все хорошо.

— Спасибо за заботу. Я не забуду. Прощайте.

— Прощай, — добрая женщина всхлипнула.

Никогда я не уезжала так далеко от Анкара — деревни, в которой выросла и почти умерла, деревни, в которой у меня никогда не было детства и счастья. Мне было страшно от того, что я сделала. Убила человека. Мне этого совсем не хотелось, хотя во сне я часто видела его смерть от своих рук, но это был сон, а произошло все наяву. Ему просто не повезло, что в очередной раз, когда он хотел избить меня в наказание, у меня в руках был нож, я разделывала рыбу. Отчим был пьян и не обратив на это внимание, ударил меня по лицу. Рука сама размахнулась и ударила его в грудь, резко вытащила нож, пальцы разжались, холодный металл глухо звякнул, упав на пол. В глазах моего мучителя читались удивление, боль и злость, а у меня внутри были паника и ужас. Собрав все, что могла, я сбежала прочь из деревни. Не знаю, когда его найдут, но наверняка хранитель сообщит страже, они ведь были друзьями и завсегдатаями таверны.

Лошадь шла, а зеленые лиственницы постепенно сменялись серыми голыми массивными деревьями, коренья выходили на поверхность и переплетались друг с другом, казалось, они торчали отовсюду, снизу, сбоку сверху. Верхом на кобыле проехать было тяжело, поэтому я соскочила с седла и повела Шельму за собой. Стало не по себе, по спине побежали мурашки, появилось плохое предчувствие, может не туда свернула? Как-то мрачновато тут. Надо искать место на ночь, совершенно не хочется спать посреди дремучих зарослей.

Лес сгущался. Я решила пойти быстрее, но вдруг, Шельма стала странно себя вести, лошадь упиралась, отказывалась двигаться дальше, перебирала копытами, фыркала.

— Ну, ты что? Пошли, глупая, — я тянула за поводья, совершенно забыв о ее интуиции, а зря, — Ну и ладно! Оставайся здесь одна! А я не собираюсь стоять и ждать, пока кто-нибудь выскочит из кустов и откусит мне голову. Я вынула из сумки нож, заткнула его за пояс и пошла дальше. Одежда, которую я взяла дома, была большого размера и мешала движениям. Начал накрапывать дождь, потом усилился, все промокло до нитки, грубая ткань на мне стала тяжёлой, и я была бы рада любому укрытию. Уже стемнело, мне неподалеку показался тусклый свет. Я побежала, совершенно забыв об осторожности, когда оказалась рядом, то увидела пещеру, на стенах которой росли зеленые светящиеся грибы, не раздумывая, пошла вовнутрь.

Пахло затхлостью, свет был только на входе, дальше в пещере было темно. Над головой пролетело что-то маленькое, очень похожее на летучую мышь. Я вздрогнула от неожиданности, но мне хотелось идти дальше, я думала, что там может быть теплее. Любопытство перебороло страх. С трудом оторвав светящийся гриб со стены, я неуверенно пошла, едва дыша. Под ногами кто-то пробежал, мое тело покачнулось и напряглось от испуга. Свет от гриба мало чем помогал, и я всматривалась в черный мох, который устилал пещеру. И как тут спать, когда везде кто-то ползает?

— Ох, это просто крыса, — но когда я подняла голову, то увидела, как на меня с огромной скоростью движется темная фигура. Надо бежать назад к выходу, но сзади по голове пришелся сильный удар, и я рухнула на мшистую поверхность.

Когда я пришла в сознание, то поняла, что сижу у стены со связанными руками и ногами, мокрая, уставшая и совершенно беспомощная. Веревки были тугие, тело не слушалось. Никого не было рядом, ужасная боль в затылке и красные пятна перед глазами с трудом давали разглядеть место, в котором я находилась. Это уже не было похоже на пещеру, скорее, это была комната. У стены напротив, стояли две кровати, в углу лежали мешки и ящики. На полу была засохшая кровь. Только в голове начали появляться картинки событий, которые могли бы происходить в этом помещении, как в комнату друг за другом зашли четыре женщины. Их лица были очень бледными, словно полотно. Их глаза полыхали красным светом. По кровавым пятнам на одежде одной из женщин я поняла, что теплого приема не будет. Дама с черными волосами, шедшая впереди, выглядела угрожающе, остальные держались от нее на расстоянии. Чувство, что это конец моего только начавшегося пути, заставило вжаться в стену так, что боль в затылке напомнила о себе.

Бледная женщина оглядела меня с ног до головы, а потом заговорила:

— Поймали в лесу? Я же приказала не выходить без моего разрешения, — лицо ее было как каменная маска, никаких эмоций, в отличие от страха в глаза остальных.

— Нет, она приш-ш-шла с-с-сюда с-с-сама, — ответила ей высокая дама и отступила на шаг. Рыжие безжизненные волосы закрывали половину ее лица.

— Так уж и сама? — сейчас черноволосая предводительница этой странной группировки глядела прямо в остекленевшие глаза рыжей.

— Ну, мы ей, конеч-ч-чно, немного помогли, но из пещ-щ-щеры мы не вых-х-ходили, как ты и приказала, Госпожа.

— Да, этот охотник за головами уничтожил уже троих моих вампиров, гнездо скоро опустеет — сейчас она смотрела прямо на меня, — Главное не выходить, сюда он не должен заявиться, не хватит наглости.

Когда я поняла, что это вампиры, мои руки похолодели. Хотя куда уже холоднее. Я слышала много баек о них, но думала, что это выдумки. Старики рассказывали их, чтобы запугать непослушных детей. Неужели я так закончу — мой холодный обескровленный труп никто найдет?

— Она немного худовата и бледна, боюсь, на всех не хватит.

— Но Госпожа… — маленькая женщина с темно коричневыми волосами возразила и сделала шаг вперед, но черноволосая тут же пресекла ее попытку, показав ей клыки, издав при этом шипящий звук.

— Я сама буду решать. Когда я закончу, то позову вас, а теперь ПРОЧЬ! — Она рявкнула так, что мне самой захотелось раствориться в воздухе. Ее слуги послушно удалились.

Вампирша подошла, присела рядом и посмотрела мне прямо в глаза. От колючего взгляда я почувствовала себя очень маленькой, беззащитной. Она, не отрываясь, вглядывалась в свою жертву.

— Ты знаешь, я люблю поиграть с едой. У тебя красивые глаза, большие. Как твое имя?

Мне было жутко, но решив перебороть свой страх, я посмотрела женщине прямо в глаза.

— Ашанти, — я выпрямилась, как могла, чтобы не казаться жалкой.

— Ты смелая, — засмеялась вампирша, показав свои клыки, — я люблю таких. Но я все равно чувствую страх, хотя ты не хочешь показывать его. — Вновь неуверенность взяла верх, она видела меня насквозь. — Вот не знаю, что с тобой сделать, — женщина встала и начала расхаживать по комнате, разглядывая свои длинные ногти. — С одной стороны, мне надо пополнять ряды своих вампиров. С другой стороны, нам надо есть, а здесь редко кто появляется, не считая животных. А что бы выбрала ты? — она замерла на месте, не смотря на меня.

А что я могу выбрать? Влачить свою жизнь в роли очередной слуги этого существа мне не улыбалось, крови одного, пусть даже жалкого человека, на моих руках было достаточно, но и пополнять ряды жертв не очень-то хотелось. Быть холодным бледным монстром с постоянным голодом — это не мое, смерть гораздо интереснее, если делать выбор, который вампирша мне предлагала. А вообще, я бы еще пожила. Не зря же я так долго пыталась сбежать в поисках новой жизни, но третьего варианта мне не давали.

— Лучше я умру, чем стану такой как вы.

Госпожа бросила на меня свой ледяной взгляд.

— Ты просто не представляешь, от чего отказываешься, глупая девчонка. Что ты вообще знаешь о нас?

— Вы убиваете людей, мне этого достаточно.

— Дурочка. Мои возможности велики, одно из них — огромное физическое преимущество. Простым оружием нас не убить. Сейчас вампиров не так много, проклятые охотники убивают моих низших, но за мной стоят некроманты и я бессмертна. В недалеком будущем мы уничтожим людей, подарим им новую жизнь рядом с собой, многие будут благодарны.

— Отличное существование — с сарказмом сказала я, — Однако, оно не дает вам возможности покидать пещеру. Я предпочитаю смерть!

Вот она стояла посреди комнаты и, в один момент, переместившись ко мне, взяла за подбородок, чтобы лучше разглядеть.

— Я знаю, что выберу. Будет больно, — предводительница вампиров рассмеялась и легким движением убрала волосы с моей шеи. Я почувствовала ее холодные губы на коже, дернулась, чтобы отстранится, но хватка у нее железная, ничего не вышло. Резкая боль, а после слабость. Она пила меня, силы покидали мое тело вместе с кровью. Вдруг где-то в пещере начался переполох, шипенье, резко обрывающиеся крики, в комнату ворвался мужчина с окровавленным мечом. Он был здесь, а за дверью действия боевого характера не прекратились, значит, воин пришел не один. Вампирша отпрянула от своей еды, и я осела на пол. Она кинулась на человека, но он оказался быстрее. Удивительно, разве может быть человек быстрее вампира? Не о том я думаю, мое тело умирает, попыталась пошевелиться, но все бесполезно — конечности ватные, совершенно не слушаются, мое тело умирает. Из глаз полились слезы, не так я представляла конец своего жизненного пути. Взмах меча, голова Госпожи упала на пол, и ее остекленевшие глаза уставились прямо на меня, кожа расползлась, и от прежней красоты и молодости не осталось ничего. Тут мои веки стали как свинец, я не могла больше держаться и закрыла глаза.

* * *

Мужчина подошел к телу девушки, она еще дышала.

— У нас все, командир, — его отвлек один из солдат, — еще одна жертва?

— Да, не успели немного, ее участь ясна, она умрет, нам тут больше делать нечего, возвращаемся в замок.

Задержав свой взгляд на незнакомке, воин развернулся и вышел из комнаты.

Глава 2

Когда я пришла в сознание, то находилась уже в небольшой комнате. Все тело ныло, голова трещала, снова. Помещение было самым аутентичным из всех, что я видела. Кровать и стол с колбочками и пузырьками. Серые каменные стены, и одно большое окно, которое освещало комнату, деревьев не видно, значит мы уже не в лесу. Около мини лаборатории стоял человек в красном балахоне с капюшоном.

Я еще жива, это уже хорошо, возможно этот незнакомец меня спас, ну или хотя бы сразу не добил.

— Простите, — мужчина повернулся ко мне, его лицо было закрыто серой маской, странно все это, и тут в голове мелькнула мысль, если я все еще жива, то значит, стала вампиром. Язык проверил зубы, клыков обнаружено не было, если только они не вырастают перед обедом, потом руками ощупала себя, для чего не знаю. За всем этим через прорези в маске наблюдал незнакомец, он перестал химичить и просто наблюдал.

— И все же простите, как давно я здесь? — незнакомец проигнорировал меня и отвернулся к столу, продолжил растирать что-то в ступке.

Глубоко вдохнув и разочарованно выдохнув, я откинулась на жесткую подушку. Ноги не реагировали на мои команды, и мне оставалось только ждать. Наконец, закончив приготовления, мужчина в балахоне, держа чашку в руке, направился ко мне. Жестом приказал выпить содержимое.

— Не буду, пока мне не скажут, где я и кто вы, — я бы топнула ножкой, если бы могла, для эффекта, — а то может, вы меня отравить хотите.

Тут отворилась тяжелая дубовая дверь, и в комнату вошел такой же тип, только в золотой маске, а рукава и капюшон были расшиты золотом, он посмотрел на незнакомца в красном. Мой надзиратель-лаборант кивнул головой, передал ему чашку и быстро вышел, заперев за собой дверь.

Я уже не ждала, но мужчина вдруг заговорил.

— Он не может ответить тебе, он принял обет, еще год молчания. На, выпей, голова перестанет болеть и силы появятся, — его голос был властным, трудно не подчиниться.

— Мне нужны ответы, — я говорила уже неуверенно.

— Сначала пей, — он протянул мне чашку. Я взяла ее, немного подумав, поднесла к губам и сделала глоток. Вкус лекарства был отвратительным, я поморщилась, но выпила все до дна, — молодец, а теперь можно и поговорить.

— Как я тут очутилась и почему все еще жива? — вопросов была еще масса, но эти волновали больше всего.

Мужчина присел на край кровати.

— Как тебя зовут, и как ты стала жертвой вампиров? — он решил отвечать вопросом на вопрос, ладно, мне не жалко.

— Мое имя Ашанти, я из Анкара, что в Плоскогорье. Я искала ночлег и забралась в пещеру, как выяснилось потом, с неприятным соседством. Какие-то люди перебили монстров, что потом не помню.

— Ты у нас четыре дня, Ашанти, без сознания. Тебе повезло с лошадью, это она принесла тебя к воротам города. Откуда она у тебя?

— Лошадь? Сама прибилась, я встретила ее у озера в деревне, с тех пор она приходила ко мне, когда я была одна.

— Когда-то очень давно, таких как эта лошадь было очень много, единороги, так их звали, — мои глаза, наверное, стали круглыми от удивления, — из-за красивого витого рога на лбу, в нем собиралась мощная магия в чистом виде. К сожалению, рог был редким ингредиентом в зельях, и со временем многие были уничтожены, некоторые остались без магии. Но они по-прежнему выбирают себе хозяина одного на всю жизнь, и служат ему. Видимо, твой — выбрал тебя, установив связь между вами.

— Я думала это сказки, — моя Шельма единорог, становилось все интереснее и интереснее, — Погодите, а как вы узнали о том, что я стала жертвой кровососов?

— Ты была укушена вампиром, это видно по характерным следам на шее. И выжила только благодаря врожденной устойчивости, — пояснил собеседник.

— В смысле «врожденной»? — изумилась я. — Есть у меня устойчивость к подонкам, но она приобретённая в детском возрасте, к вампирам точно нет.

— У оборотней врожденный иммунитет к вампирским обращениям и высокая живучесть.

— У оборотней, наверное, но я-то тут причем?

— В тебе течет кровь оборотней, наполовину, конечно, но она помогла тебе выжить.

— Ээээ, — я давно перестала что-то понимать, этот разговор удивлял меня все больше и больше. — Невозможно. Моя мать была наполовину человеком, наполовину эльфийкой. Но даже об этом никто не знал, внешне это никак не проявлялось. Симпатичная худенька женщина, не больше того.

— А твой отец?

А про него совсем не подумала, мама не говорила об отце, кто он и откуда. Всегда отмалчивалась, когда маленькая дочь задавала вопросы. А затем я выросла и вовсе смирилась. Все ушастые, клыкастые, рогатые давно живут обособленно, люди побаиваются их, неважно эльфы это, гномы или оборотни, поэтому мама молчала, она, наверное, пыталась уберечь меня.

— Я не знаю его.

— Он оборотень, у меня нет сомнений, девочка, и кровь его сильна, раз преобладает в тебе.

— Но почему раньше это не проявлялось? «Мои синяки не заживали быстрее обычного», — сказав это, я поморщилась, потому что вспомнила, как неделями ходила с цветущим синим от побоев лицом, от меня вся деревня шарахалась как от прокаженной.

— У меня есть объяснение этому. Сила появляется у молодых оборотней довольно рано, лет до десяти. В этом возрасте при определенных обстоятельствах у них происходит инициация. У тебя же кровь не чистая, и процесс сильно затянулся, возможно, живи ты спокойно, этого вообще не произошло бы. Твое предсмертное состояние вызвало инициацию.

— Я превращусь в волка? — неизвестность меня пугала, сначала вампиры, теперь оборотни нарисовались.

— Возможно при первом полнолунии, возможно, не превратишься никогда. А сейчас тебе надо отдохнуть, ты устала.

— У меня еще вопрос. Как ваше имя?

— Форгас, — незнакомец ответил, встал и скрылся за дверью.

Я не могла встать с кровати еще несколько дней. Все это время меня мучили мысли о том, кто я теперь, кто мой неизвестный отец, куда пропал и почему? И вообще, почему та самая инициация не произошла раньше? Ведь организм был подвержен стрессам постоянно из-за отчима, неужели этого было недостаточно? И что мне теперь делать? Подкинул папа подарок, я и так частенько винила его в том, что с нами происходило, ведь если бы он поступил иначе, то маме не пришлось бы выходить замуж за этого садиста, и жизнь могла сложиться иначе. Хотя, может, иначе мне не положено.

Все то время, пока я лежала в кровати, ко мне приходил все тот же молчаливый человек в красном балахоне, смешивал травы, и поил настоями, я стала чувствовать, что силы возвращаются. Каждую ночь меня мучили кошмары, видела тот вечер, когда на меня напала вампирша. Ее мертвая голова была у меня перед глазами. Сначала все было точь-в-точь как тогда, а потом она начинала смеяться, хрипеть, от этого жуткого звука я просыпалась в холодном поту. Были и хорошие моменты, мое зрение претерпело изменение, и теперь в темноте можно было видеть так же хорошо, как и днем, цвета конечно блекли, но способность на редкость замечательная.

На четвертый день в комнату зашел Форгас, и еще двое остались у входа, он подошел к кровати.

— Думаю, хватит лежать в постели, выпей это — звучало как приказ, — и ты можешь встать, я чувствую, силы к тебе вернулись, — раньше жрец не разрешал мне подниматься с кровати, и я послушно выполняла его волю, все-таки он знает свое дело. — Сейчас тебя отведут в баню, помогут привести себя в порядок. Только старайся не привлекать к себе излишнего внимания, это все же монастырь и здесь все жрецы мужчины, которые не любят чужаков. Оденься, — и он указал взглядом на лежащую в углу одежду, а потом вышел. Это была моя одежда, я медленно привстала с кровати и сделала первый шаг, после длительного постельного режима, это было на удивление легко, видимо выпитое зелье помогло. В первую очередь я подошла к окну, мне хотелось увидеть это место. Комната находилась высоко, наверное, в башне, и из окна открывался прекрасный вид на город. Этот город не был похож Винтар, в который я ездила с отчимом на ярмарку. Он был намного больше, переулки были чистыми, ухоженными, мужчины и женщины были благородно одеты. На улицах не было ни одного попрошайки, ни одного торговца. Интересно, а если нужно будет что-то купить? Дома были построены плотно друг к другу, и к ним прилегали клумбы с кустарниками и цветами. По всей видимости, эти люди были счастливы. Я услышала звон колокола, и народ послушно, с полными корзинами, в которых были фрукты и овощи, направились прямо в мою сторону. А одна полная женщина несла подмышкой курицу, а на веревке вела за собой свинью, которая сильно упиралась. Удивительный город, хотя может быть так везде, много ли я видела городов. Это второй.

Моя одежда была сильно изорвана и вряд ли ее можно восстановить, придется потом выбросить, не ходить же как нищенка, хотя она и есть, ни дома, ни денег, ни родных.

— Я готова, — не знаю, для кого это было сказано, но мне, казалось, что за дверью слушают и ждут. И действительно, в комнату сразу зашли два человека, в тех же самых красных балахонах, один из них протянул руку и вручил мне такое же одеяние.

— Накиньте сверху, — я послушалась, и мы молча вышли в каменный коридор, который заканчивался винтовой лестницей. Мне было интересно, эти мои охранники для защиты от обитателей храма, или самих обитателей от меня? Ведь если нужен был просто проводник, то приставили бы только одного.

Казалось, что лестница никогда не закончится. Видимо, кто-то придумал такое количество ступенек, что бы не прошенные гости не смогли прийти в его покои. Теперь понятно, почему Форгас приходил так редко, ему было лень.

Наконец, мы закончили спускаться, и вышли в огромный зал, который был украшен статуями монахов. Все они были сотворены в одинаковой позе, в позе покаяния, с опущенной головой. На стенах висело множество картин с изображением мирных сцен из жизни, трапезы, молитвы, все в стиле храмовых жителей. По всему залу были расставлены столы в несколько рядов, за ними сидели люди. За самыми большими столами, которые стояли дальше всего от главного входа, сидели жрецы в балахонах, наверное, почти все тут. Во главе восседал Форгас, он заметил нашу группу, но виду не подал. За остальными столами сидели простые люди, которых я видела на улице, они улыбались, переговаривались друг с другом. Все горожане ели, я уловила запах жареной курицы, вареной рыбы, желудок заныл, его не устраивали отвары, которыми меня поили, нужна была полноценная еда, а мне приносили какую-то кашу, мой организм требовал мяса, и сейчас я отчетливо поняла, готова на все лишь бы отхватить кусок. Почувствовав на себе чужие взгляды, я натянула на голову капюшон. Мы прошли большой зал и скрылись в арке. Там, где меня теперь вели, было довольно темно, но я все отлично видела. На стене весел герб, это был шар с топором и мечом крест-накрест, перед нами была дубовая дверь. Один из жрецов открыл дверь, пропустил меня вперед, а потом запер ее.

Я оказалась в теплой пропаренной комнате, в самом центре стояла большая бадья с горячей водой, а в углу на стуле скромно сидела молодая девушка. Она была одета в длинное серое непримечательное платье, по верх которого был какой-то фартук. Девушка протирала им маленькое зеркальце. Увидев меня, «банщица» быстро спрятала его в карман.

— Простите госпожа, я вас не сразу заметила, простите, — она проговаривала слова очень быстро, нервничая.

— Да не страшно, и не госпожа я.

— Я приготовила ванну, мне приказали о вас позаботиться. Пожалуйста, раздевайтесь.

Мне неловко было делать это при ней, вообще сам процесс раздевания вызывал у меня ужасные ассоциации с прошлым, сын отчима заставлял меня снимать одежду перед ним, мелкий гадкий извращенец, хорошо, что изнасиловать не пытался. Преодолев свои комплексы, я сняла одежду и медленно села в бадью, горячая вода окутала мое тело, даруя успокоение и блаженство, откинув голову назад, я закрыла глаза. Никогда еще я не мылась вот так, с комфортом, не было ни времени, ни места, мы с мамой таскали воду из колодца, грели ее, мылись в тазу, вот и все купание. Иногда удавалось сходить на озеро ночью, чтоб никто не подсматривал. Невольно передо мной предстал образ матери, и песенка, которую она пела мне перед сном.

Ручку свою мне дай,

Я проведу тебя в мир сна.

Спи, милая, засыпай,

Я буду с тобой всегда.

Это были самые простые слова, но красивый родной голос делал их особенными. Дети думают, что родители будут рядом всегда, но реальность жестока и рано или поздно смерть приходит за каждым, даже если жизнь твоя длиться много веков. Разочарованно вздохнув от нахлынувших воспоминаний, я открыла глаза.

— Как тебя зовут?

— Я Корнелия, — скромно ответила девушка.

— Ты здесь работаешь?

— Я родилась в этом городе. И здесь работаю с тринадцати лет, прислугой, — Корнелия достала из большого кармана гребень и стала теребить его в руках.

— У вас прекрасный город, как он называется?

— Ташаринх, — она встала, обошла бадью и села за моей спиной, — госпожа, я расчешу ваши волосы, хорошо?

— Да, и я прошу, не называй меня госпожой, — служанка начала аккуратно водить гребнем по волосам, — скажи, вы живете вместе со жрецами, чем они здесь занимаются?

— Они живут здесь сотни лет и не говорят с нами о своих делах, только о том, что у них свое предназначение, а у нас свое. Мы им помогаем, выращиваем овощи и фрукты, ухаживаем за скотиной. Потом раз в неделю приносим еду в храм. Каждый день проводим совместные трапезы, обедаем. Они щедро платят за работу, поэтому живется не плохо, многие ни в чем не нуждаются. Приезжал как-то путник, он рассказывал нам о других городах. Говорил, что люди там сильно голодают и умирают от страшных болезней.

— Там, откуда я, так и есть. Наверное, где-то лучше, где-то хуже.

— А кто вы? Жрецы не сказали, но видимо они находят вас нужной, раз позволили остаться.

— Сама не знаю.

— Главный жрец ничего не делает просто так, — мы молчали несколько минут, я задумалась, действительно, чего они хотят от меня?

— У вас очень красивые и мягкие волосы, — сказала Корнелия, — а белые пряди придают загадочность.

Я дернулась.

— Что? Какие белые пряди?

— Ну, вот же, — не понимая моей реакции, сказала девушка,

— Дай зеркало, хочу посмотреть.

Она подбежала к тому углу, в котором сидела, когда я застала ее, сдернула полотно со стены, под ним было зеркало во весь рост. Я шагнула через борт бадьи, с тела стекала вода, из зеркальной глади на меня смотрела девушка с черными волосами, разбавленными серебряными локонами, темные глаза ее, казалось стали еще больше, из-за исхудавшего лица, прямой нос заострился. Вид был не самым свежим, из-за болезни, но все же это была я.

Закончив разглядывать себя в зеркале, я вернулась в ванну, нужно было основательно подойти к восстановлению своих сил, свежести лица и здорового тела.

— Погреюсь, когда еще представится такая возможность, — я грустно улыбнулась, Корнелия ответила мне тем же.

— У меня есть для вас послание от главного жреца, Форгас будет вас ждать в главном обеденном зале. Оставлю для вас кое-какую одежду, а то ваша совсем истрепалась, а теперь, извините, мне надо исполнить еще несколько поручений, — поклонилась и убежала.

Уходить я не спешила, сидела в воде, до тех пор, пока она сохраняла тепло, потом надела предоставленную мне рубаху неопределенного цвета, то ли серая, то ли зеленоватая. Заправила ее в черные тканевые брюки на шнурке, натянула сапоги, которые были чуть велики, но ходить можно. Сверху накинула балахон, потому что все это смотрелось удручающе. Моих охранников не было, и это не могло не радовать. Вышагивая, по уже знакомому коридору, за одной из дверей я услышала разговор, сначала хотела пройти мимо, потому что подслушивать чужие разговоры неприлично, но услышала, что речь идет обо мне и не удержалась, остановилась и прислушалась.

— Мне не нравится, что девка живет среди нас, почему ее не отправили, как и всех в лечебницу?

— Форгас приказал, я тут бессилен.

— Плевать, женщине тут не место.

— Он говорит девчонка особенная.

— Да ничего в ней нет, жрец спятил, сколько ему? Триста лет? Стало скучно, и он решился обзавестись зверушкой. В любом случае, просто следи за ними обоими, и обо всем докладывай мне. Важна любая его оплошность, пора сместить полоумного старика.

Голоса стихли, и послышались шаги, приближающиеся к двери.

Я тихо отошла подальше, прижалась к стене и перестала дышать. Жрецы вышли, лица их закрывали маски, поэтому узнать их было невозможно. В коридоре было темно, и они меня не заметили, когда ушли я облегченно выдохнула. Вот, оказывается, никто не знает о причинах моего нахождения в этом обители, кроме главы, еще эти недоброжелатели нарисовались. Надо быть начеку и сообщить Форгасу о заговорщиках. Я дошла до конца коридора и вошла в большой зал. Форгас сидел на своем месте во главе стола, а рядом с ним стоял один из жрецов, они разговаривали. Мне не составило труда по голосу узнать одного из заговорщиков, даже разыскивать не пришлось). Главный жрец заметил меня, и оборвал разговор.

— Я вижу, ты выглядишь отдохнувшей и …чистой, — в ответ я просто молча кивнула, — хочу представить Моренса, он моя правая рука.

Из-за маски, такой же, как у Форгаса невозможно было увидеть его лицо, но я была уверена, что радости на нем не было, однако слова говорили об обратном.

— Я рад принимать вас в нашей скромной обители.

Конечно, рад он, вот лицемер, знаю я все про тебя, но в ответ, я лишь улыбнулась, надеюсь, как можно правдоподобнее, доверенное лицо главного жреца не должно догадаться о моей неприязни к его персоне.

Моренс был очень высокого роста, но больше эти проклятые балахоны не давали понять, что за человек скрывается под ними, все так же, как у всех, только через перчатку на безымянном пальце проступал перстень, то ли с большим камнем, то ли с печатью.

— Моренс, ты можешь идти, мы договорим с тобой позже, — тот сразу удалился без лишних слов, Форгас проводил его глазами, — мне надо с тобой поговорить, давай пройдемся, — он встал и направился к большой арке, я последовала за ним.

Коридор был широким, часто расположенные окна пропускали большой поток света. По правую сторону открывался вид на город, жители безмятежно прогуливались по улочкам, вдалеке стоял трактир, но я не могла увидеть его название — было слишком далеко. Прямо под нашими окнами маленькая толстая дама в большой шляпе прогуливалась с тремя такими же маленькими и толстыми собачками. По левую сторону окна выходили на сад, деревья, которые там росли, не встречались мне раньше, и удивляли своим многообразием.

— Что ты думаешь делать дальше? — вопрос отвлек меня от разглядывания растительности.

— Я не знаю. Наверное, скоро уеду.

Освещенный дневным светом коридор закончился, и мы попали в большую библиотеку. Ничего подобного я не видела раньше, огромные стеллажи стояли вдоль стен и параллельно друг другу, чтобы добраться для верхней полки, нужна была лестница, или магия. Все они были полностью забиты книгами, всей жизни не хватит, чтобы это прочесть, но я уже об этом мечтала.

— Я подумал, ты захочешь изучить это, поэтому предлагаю остаться на некоторое время. Эта библиотека одна из самых больших, конечно, не такая как в университете магии в Овалоне, но, тем не менее, в ней собрано множество знаний, которые помогут тебе.

— Да, у меня огромная пропасть во всех областях, — я бы с большим удовольствием погрузилась в эти фолианты. Отчим отбирал у меня книги, которые удавалось найти, говорил, что женщине не зачем читать и вообще разговаривать, она должна уметь только ублажать мужчину во всех смыслах. Фу, еще пару лет с ним, и я могла стать мужененавистницей. — А я могу свободно передвигаться, или два надзирателя будут меня сопровождать повсюду?

— Это были временные меры, сейчас ты моя гостья и можешь делать все что хочешь. Просто в храме не везде можно свободно передвигаться, — он посмотрел мне в глаза, — Скажи, у тебя проявились новые способности? — сменил тему мужчина.

— Наверное, — я полностью не была уверена в том, что мне казалось, и не уверена в том, можно ли ему доверять. Да, он приказал лечить меня, но ведь по разговору двух предателей было ясно, что жрец ничего не делает просто так, и я все еще не знаю зачем ему нужен был оборотень.

Форгас выдернул меня из размышлений.

— Ты можешь мне доверять, и о заговорщике я тоже знаю.

— О чем знаешь? — я удивленно уставилась на него, — неужели мои мысли такие громкие? — кстати, даже не помню, когда перешла с ним на «ты». Стало неудобно, ведь жрец намного старше меня, но он меня не исправил.

Глава обители рассмеялся, и серьезный человек превратился в юношу, такой звонкий приятный смех. Интересно было узнать, он всегда так смеется, и какой он под маской.

— Ашанти, мы снимаем маску только когда спим, никто не должен нас видеть.

Я вздрогнула, надо переставать думать.

— Почему не должны?

— Когда мы становимся жрецами, то даем обет.

— Для чего?

— Это доказательство нашей веры, веры тому, чему мы поклоняемся, всему сущему, этот обет снимается если человек перестает быть жрецом или после смерти. Есть и другие обеты, но они временные.

— Про это написано в этих книгах?

— Нет, о нас нет записей в книгах, и не все знают о нашем существовании, наш город закрыт для многих, и все это не просто так. Я хочу, чтобы ты доверяла мне, поэтому расскажу свой секрет, тем более я выдал себя, — в голосе появились нотки улыбки. Когда мы становимся жрецами, мы получаем дары, одним из них было чтение мыслей. Ты ведь понимаешь, насколько это полезно, поэтому я скрываю его, и давно знаю, о чем думают мои послушники, в том числе и Моренс. Он всегда стремился к власти, и давно хочет избавиться от меня.

— Но почему он до сих пор твоя правая рука? Ему нельзя доверять.

— Я стараюсь держать его поближе к себе, а жрец просто молод и не понимает, что вместе с властью приходит и большая ответственность за храм и послушников, за город, за сферу… — он осекся

— Сферу? — я попыталась зацепиться за это, но напрасно

— Я и так достаточно тебе рассказал, больше, чем хотел, всему свое время. Пойдем дальше.

Дальше мы шли молча, приходилось постоянно контролировать свои мысли, чтобы пресечь неудобные разговоры. Вышли из библиотеки и шли обратно через светлый коридор в зал.

— Проводи время с пользой. Обращаться с оружием умеешь?

— Да куда мне, вот шваброй отлично орудую.

— За пределами города без этого долго не проживешь, будь ты хоть трижды и вампиром, и оборотнем.

— Не напоминайте, до сих пор трясет.

— В храме живет Зандерос, он мастер мечей, сходи к нему, ты многому научишься у него. Ты найдешь его в саду.

Я только заметила, что, когда мы дошли до обеденного зала. Форгас вынул из кармана мешочек и подал его мне, — здесь деньги, можешь купить все что захочешь, удобную одежду например — я не задумываясь протянула руку, служанка говорила об их щедрости, зачем упускать такой момент, — а сейчас мне пора, я должен заниматься своими делами. Отдыхай.

Спустившись по большой главной лестнице, я попала на улицу, недалеко стояла таверна «Золотая подкова», та самая, которая была видна из окон коридора, но мое внимание привлекла не забегаловка, а оживленная толпа возле нее. Народ что-то бурно обсуждал, и я не могла не подойти ближе. Седая женщина в желтом платье и засаленном чепце и крупный мужчина, среднего возраста, в одежде, похожей на мою, крепко держали девочку под руки.

— Казнить ее и делов-то! — крикнул здоровенный мужик.

— Повесить! — раздался голос неизвестного из толпы.

— Успокойтесь, господа, дождемся хранителя города, он решит, что делать с воровкой, — спокойно сказала седая женщина, державшая девочку, — не будем рубить с плеча, может все обойдется одной рукой, — она была невозмутимой, словно речь шла не о ребенке, а о чем-то обыденном.

— Повесим ее!

В толпе появился старый мужчина, от других жителей он отличался длинной бородой по пояс, наверное, это был знак статуса, как у гномов в лесу, потому что у горожан не наблюдалось более выдающейся растительности на лице. Коричневый камзол до колена, полностью прошитый вдоль и поперек, без каких-либо украшений, черные брюки, заправленные в сапоги с широким голенищем, на руке его красовался большой перстень с красным камнем.

— В чем дело? Зачем вы меня позвали? — лицо у него было покрыто морщинами, а маленькие серые глазки выказывали безразличие, — говорите быстро, у меня еще полно дел.

— Мы поймали воровку, что решите с ней делать?

— Что и где она украла?

— Она ворует хлеб из таверны, уже не первый раз, это трактирщик пожаловался на нее, — старик внимательно разглядел девочку, на вид ей было лет двенадцать. У нее были черные глаза и неровно подстриженные грязные волосы ниже плеч цвета каштана. Ребенок смотрел на хранителя и умолял его взглядом, отпустить.

— Отрубить правую руку, — отрезал старик. Я больше не могла на это смотреть и быть равнодушной и решила вмешаться.

— Извините, что помешала произволу, но что такого она натворила, за что должна лишиться руки? — люди посмотрели на меня сначала с удивлением, потом в глазах появилось презрение, что бы они там не думали, мое мнение о них было не лучше. Седая женщина крепче сжала руку ребенку так, что костяшки на кулаке побелели.

— Она воровка, за это вешают, но я проявил снисходительность.

— Но она еще ребенок, так нельзя, — все это начинало выводить меня из себя, — голодный ребенок.

— У нее есть отец, пусть он ее кормит. Трактирщик уже не раз терпит от нее убыток.

— Я возмещу трактирщику его убытки, хотя из-за пары кусков от него не убудет, — я вспомнила свое детство, когда тоже голодала, и мне приходилось воровать, и как отчим потом меня за это избивал. Не то что бы я поощряла воровство, но не могла позволить причинить боль этой девочке, которая была так похожа на меня, — а ребенок пойдет со мной.

— Я не могу вам позволить этого, жрецы не имеют право вмешиваться в дела людей, — и хранитель окинул меня взглядом, указывая на мою мантию.

— Разве я похожа на жреца? Или у меня маска к лицу прилипла, а я и не заметила? Этот балахон ничего не значит, я всего лишь гость в этом городе, но очень злопамятный, если не отдадите мне ребенка, я заберу ее сама, силой, — конечно, сейчас мне слабо представлялось, как я это сделаю, но эти люди ничего про меня не знают, пусть думают, что я опасна. Седая женщина в желтом платье отпустила ребенка, а мужчина толкнул ее вперед.

— Можешь забирать, — его голос скрипел от злости, — но мы будем внимательно следить за ней, если она снова нарушит закон — повешу.

Я не стала отвечать ему, хотя столько всего подумала, протянула девочке руку, та тут же в нее вцепилась, как в единственное спасение. Бедный ребенок, что она пережила сейчас, когда вот так, по-быстрому, решалась ее судьба. Несчастную трясло от ужаса.

— Пойдем, я покормлю тебя, — толпа расступилась.

Мы зашли в таверну. Сейчас я сама не понимала, откуда во мне взялась эта смелость, и чтобы я сделала, если бы они не отдали мне ее, а повели исполнять свое наказание? Страшно думать об этом.

Направив девочку к столу, я подошла к трактирщику, который скривился при виде ребенка.

— Сколько я должна вам за нее?

— Три золотых монеты. Может, вы тоже что-нибудь перекусите? — его губы растянулись в улыбке. С ценой он сильно загнул, и теперь радовался, что не продешевил.

— Не надо притворства, и так знаю, что ты отдал ее на суд этим инквизиторам, — улыбка тут же сползла с его лица, — дай две тарелки горячего супа, четыре куска хлеба и две кружки кваса, — я посмотрела ему прямо в глаза, но он быстро их отвел.

— Как пожелаете, с вас еще пятьдесят серебряных.

Я расплатилась золотом, получила сдачу и пошла к столу, села напротив девочки, которая устало смотрела в окно. Вид у нее был совершенно изнеможённый, под глазами серые круги, щеки впали от недоедания, спутанные волосы обрамляли маленькое личико, на тонких руках были синяки.

— Как тебя зовут?

Девочка подняла на меня свои черные глаза.

— Жозефина, но меня называют Жозе.

— Хорошо, скажи мне, Жозе, почему ты крадешь? — девочка не смутилась от такого вопроса.

— Когда мама наказывает меня, она не дает есть, пока я не исправлюсь.

— Мама морит тебя голодом? — такого ответа я никак не ожидала.

— Ну, она мне не родная мать, и отец не родной, они мои тетя и дядя, просто забрали к себе после того, как мои родители пропали, — трактирщик принес тарелки, Жозе жадно окинула их взглядом. Поставив их на стол, он быстро ушел. Квас принесла полная подавальщица. Девчушка принялась быстро поглощать еду.

— Не торопись, никто не заберет, — я помолчала немного, дав ей поесть, — Может мне следует поговорить с твоими тетей и дядей? — девочка в ответ отрицательно качнула головой, — ты знай, если нужна будет помощь, ты сможешь найти меня в храме, меня зовут Ашанти.

— Красивое имя, отличается от людских.

В ответ я пожала плечами, на самом деле, Жозе была права, мама хотела назвать меня Ашантиэль, как ее прабабушку, но оно бы слишком выделялось в человеческой деревне, поэтому она его сократила, но наедине называла меня так, как всегда мечтала.

Я снова подошла к трактирщику и достала деньги.

— Вот, возьми, этого должно хватить на первое время, если она попросит еды, будешь кормить, и, если надо будет еще, найдешь меня в храме. И если я узнаю, что ты снова ее сдал, будет хуже, — почему-то мне очень сильно хотелось расцарапать его довольную рожу, которая расплылась в улыбке, при виде денег, может отцовская кровь забурлила во мне.

— Хорошо, хорошо, не беспокойтесь, я все сделаю, — и он жадно захапал себе монеты.

После короткого разговора, я направилась к выходу, предварительно окинув взглядом помещение. Трактир был такой же, как и в Винтаре, в углу мужик тискал полную подавальщицу, по выражению лица которой было видно, что она этого не желала. Потемневшая от времени и грязи мебель, засаленные занавески на окнах, сдается мне, кто-то даже вытирает о них руки после еды. Теперь мне стало ясно, этот город был ничем не лучше любого другого, жестокость, расправа над детьми, власть, все как дома. Вроде живут хорошо, город красивый, все у них есть, да только этого мало, и все это на первый взгляд скрывали чистые улочки, ухоженные клумбы и резные ставни стоящих в ровном ряду домиков.

Глава 3

Жрец в красном балахоне сидел в своей комнате и готовился к встрече с некромантом. Несмотря на то, что встреча это не была первой, он волновался, как и всегда. Подумать только, боится. Как будто, черный может, что-то сделать, на таком расстоянии, да и данному им слову, можно доверять. Жрец сел за пыльный стол, заставленный склянками, и начал перелистывать книгу. Вся его комната выглядела неухоженной, пыльной. Мужчина любил уединение, практически никого не допускал к своим вещам, даже служанок и сам убирать не любитель, поэтому по углам были разбросаны книги в цветном переплете, а на окнах можно было рисовать пальцем, из-за копоти от горелки. Наконец, найдя нужное заклинание и проговорив его в своей голове, жрец подошел к большому зеркалу, висящему на стене. Удивительно, что только оно в комнате было чистым, за ним он ухаживал, рама его была украшена драгоценными камнями, и оно никак не вписывалось в эту мрачную обстановку комнаты.

Жрец сделал несколько жестов руками и произнес заклинание вызова:

— Ostendat speculum mihi quod volo, veniat ad me, cum clamavero ad te Demortius.

Драгоценные камни ярко вспыхнули, и в зеркале стало появляться очертание человека, еще немного, и его стало хорошо видно. Человек в черной мантии заговорил с ним.

— Я ждал твоего вызова, почему так долго, Тоадей?

— Дело в том, что к ритуалу телепортации практически все подготовлено, осталось решить мелкую проблему личного характера, — он подумал о девчонке.

— Почему у тебя вообще возникли проблемы? Там все достаточно просто.

— Дело в том, что в обители появилась женщина, не хочу, чтобы спутала нам все карты. Форгас очень держится за нее.

— Она, что, так важна? — темный с любопытством наклонил голову.

— Нет, не думаю, просто жрец становиться сентиментальным, а тут она, выжила после нападения вампиров, и не обратилась, он вцепился в нее, и твердит, что девчонка не просто так к нам попала, это предназначение. Не волнуйся, Демотриус, я избавлюсь от нее.

— Поторопись, он устал ждать, слишком долго мы готовились к этому.

— Я все сделаю, как ты скажешь, но надеюсь, ты не нарушишь наш уговор?

— Никогда не нарушал своих слов, — и фигура темного исчезла в зеркальной глади.

Тоадей вернулся за стол, ему надо было придумать, как устранить девчонку, чтобы никто не подумал на него.

***

Уже совсем стемнело, но возвращаться в храм я не хотела, поэтому побрела вдоль улицы, надеясь найти какую-нибудь торговую лавку. Мне необходима более практичная одежда. Много времени не потребовалось, сразу через три дома на глаза мне попалась лавка с названием «Все у Флоренса». Не раздумывая, я толкнула не запертую дверь, и перешагнула порог.

В этой лавке действительно было все, начиная от цветочных горшков, заканчивая военным обмундированием.

— Добро пожаловать в лучшую торговую лавку города! — за прилавком стоял очень толстый, но милый человек. Его борода была заплетена в косичку, которая доходила до груди. Второй человек в этом городе, позволяющий себе иметь бороду после хранителя. Поверх свободной рубахи был одет красивый бордовый бархатный жилет с золотистыми пуговицами. Схожесть с гномами определенно присутствовала, коренастый, но давно позабывший меру в еде.

Мужчина явно был доволен новому клиенту, его глазки светились от счастья.

— Здравствуйте, — ответила я ему.

— Скажу вам честно, жрецы храма обычно не удостаивают меня своими посещениями, да и не похожи вы на них, но все равно это огромная честь.

— Вы верно подметили, я не член их сообщества.

— Я все равно безмерно рад. Вы хотите купить что-то, или так любопытства ради?

— Вы Флоренс?

— Вы обо мне слышали, милая гостья?

— Нет, на вывеске указано имя, я решила, что это именно вы.

Толстяк хлопнул себя ладонью по лбу.

— Вот я пустая дурья башка, действительно.

— Мне одежда нужна, удобная и прочная, практичная.

— Возможно, подойдет что-то для охоты?

— Покажите то, что считаете подходящим.

— Сейчас подберем — и добродушный толстяк скрылся за ширмой позади него.

Сейчас мне оставалось стоять и слушать, как он бегает и гремит чем-то, видимо перетаскивая что-то с места на место, шаги то ускорялись, то замолкали, потом снова топот, через мгновение что-то БАМС, загремело, под сопровождение ругательств. Затем передо мной снова появился торговец, красный и запыхавшийся с грудой одежды в руках.

— Там это… башня из ночных горшков свалилась, неудачное место для нее подобрал, — хихикнул он, — давайте примерим, здесь не все может подойти, я выбирал на глаз. Вот тут можно переодеться, — и Флоренс указал на деревянную ширму.

Я зашла за нее, бросила вещи на пол, и стала перебирать, что-то отодвинула сразу. Передо мной на стене висело разбитое зеркало, чтобы покупатель мог полностью оценить всю прелесть своего внешнего вида. Слышала, плохая примета в разбитые зеркала смотреться, хотя, что может быть хуже, эльфы в семье были, оборотни есть, а вот если гномы объявятся, то будет над чем посмеяться. Примерив несколько комплектов вещей, я, наконец, остановилась на белой сорочке с длинными широкими рукавами, присборенными у запястья, кожаной жилетке на шнуровке спереди темно-коричневого цвета, и такими же штанами, так же со шнуровкой. Всю картину дополнили черные сапоги из мягкой кожи на небольшом толстом каблучке. Полностью одевшись, я взглянула на себя, в слегка мутное зеркало, сидело все как влитое. На полу лежали темно-коричневые кожаные перчатки, немного потертые, оставить их я никак не могла, подойдут для езды на лошади, тоже возьму. А вот спрашивать у хозяина лавки про новое нижние белье не решилась, придется в своем пока походить, или у Корнелии поспрашивать.

Довольная собой, я вышла из-за ширмы.

— Все, что на мне, беру, — достала свой заветный мешочек с деньгами, — а старые вещи можете выбросить?

— Конечно, конечно. Как пожелает госпожа. Вам очень идет, — торговец расплылся в улыбке, умеет продавать.

— Сколько?

— С вас восемьдесят девять золотых монет, добрая госпожа.

— Тут девяносто, — привязав к поясу полегчавший мешочек с деньгами, я накинула сверху балахон, мне показалось это совсем небольшой ценой, на нашей ярмарке все стоило куда дороже — А как зовут вашего хранителя города?

— Крокус, но лучше не вяжитесь с ним, — Флоренс помрачнел.

— Почему?

— Он редкостный гад, старый хрыч, стряпает свои делишки, уже лет двадцать как.

— Это какие?

Флоренс оглянулся по сторонам, убеждаясь, что никто не слушает, и заговорил шёпотом.

— Я его боюсь, его все боятся, потому что он расправляется со всеми без разбора, будь то старик, или женщина. Лавка у него по больше моей, сам он там не работает, но поставка товара его рук дело. Нечестным путем он его достает, его наемники грабят обозы путников, и не оставляют свидетелей в живых.

— Тогда откуда вы это знаете, раз никто не выживает? — Флоренс глубоко вздохнул.

— Была здесь компания одна, отоваривались в моей лавке, я им продал пару кожаных ремней с бляхами. Я их сам ковал, на обратной стороне мое фамильное клеймо. Когда они уехали, через несколько недель, я увидел в лавке этого пройдохи свои бляхи, именно эти, ведь каждую помню, все вот этими руками ковал. А потом и другие приметные товары мы с лавочниками стали у него замечать.

— А почему не собраться всем вам и не разоблачить его?

— У меня жена и четверо детишек, нельзя. Он опасный человек. Никто не должен прознать, что я вам это рассказал.

— А что вы мне рассказали? Ничего не помню, — подмигнув ему, я вышла.

Крокус напоминал мне отчима, от чего становилось еще противнее. Снова это детское чувство безысходности, все его боялись в городе, никто слово не может сказать. Единственное, во что сейчас хотелось верить, это то, что попала я в этот монастырь не случайно, и помогла девочке избежать сурового наказания, спасла жизнь.

В конце улицы была еще одна лавка «Рунный меч», название говорило само за себя, и раз уж я брожу тут по вечернему городу, надо воспользоваться случаем и купить себе оружие. Ведь надо послушать главного жреца и отправится к мастеру меча, соответственно нужен вышеуказанный предмет.

Внутри женщина подметала пол, всем своим сопящим видом, она показывала, что мне тут не рады и хорошо бы, если я уйду восвояси.

— Уже поздно, и мы скоро закрываемся, приходите завтра, — не поднимая головы, протараторила тетка.

— Я быстро, с кем можно поговорить, где торговец?

Она недовольно скривилась, но хозяина позвала.

— Карлос, тут покупатель, тащи свою задницу сюда, и давайте побыстрее.

В отличие от Флоренса доброжелательностью от нее даже не пахло. В зал вышел мужчина, который тоже уже явно не ждал гостей, сорочка наполовину расстёгнута, волосы выбились из толстого хвоста.

— Извините за такой вид, к нам не заходят покупатели так поздно.

— Мне бы меч.

— Меч, — повторил он и почесал свой подбородок, будто думая, — какой именно меч?

— Не знаю, раньше как-то без него обходилась, — не хотелось мне этого признавать при нем и его жене, но что делать, если начну делать понимающий вид, могу опозориться куда больше.

Мужчина снова задумался.

— Есть разные виды мечей, и материалы, короткий, полуторный, двуручный. Для такой хрупкой девушки нужен меч полегче, — и он исчез, чем-то гремя — вот, попробуйте этот. Возьмите в руку, надо почувствовать его. Как вам?

— Не уверена, что он подходит, кажется слишком легким.

— Легкий? Странно, сейчас найдем потяжелее, — он ушел и вернулся с другим. Этот был длиннее первого, и его рукоять была украшена камнями, а у основания выгравированы какие-то символы, — этот меч лучший, что есть у меня, но и цена у него кусается, но он тяжелый.

Я взяла меч в руку, но он не показался мне тяжелым, подходил идеально. Торговец очень удивился, зато я, кажется, понимала, волчья кровь придавала сил.

— Сколько?

— Триста.

— А что за камни?

— Его гномы выковали из горной руды. Она только глубоко в горах залегает, сейчас мало ее. Лезвие серебром покрыто от умертвий всяких, против оборотней пойдет. На рукояти руны, но без магии бесполезны, заряжать камни надо. Что обозначают, правда, не знаю, не силен я в этом, — что за торговец такой, который не знает свойств товара, мог бы придумать что-нибудь.

Тут нас прервала женщина, которая закончила прибираться.

— Все, я лавку закрываю.

— Вот деньги, спасибо, — я отсчитала положенную сумму, мой заветный мешочек наполовину опустел.

— Благодарю. О, совсем забыл, меч большой на спине вам удобнее будет носить его, — и снова исчез в комнате, — вот ножны, бесплатно в комплекте идут. Честно скажу, клинок залежался, жителям не нужен, а воины, способные его оценить не заходят сюда, так может вам пригодится, — Я кивком поблагодарила его и ушла, отведя от растрепанного Карлоса беду, в лице фурии с метлой.

Проснулась я от неуверенного стука в дверь, пришлось нехотя встать с кровати и идти открывать, прикрывшись простыней. На пороге стояла Корнелия.

— Простите, что разбудила вас, меня, прислал главный жрец — Форгас, он просит присоединиться к обеденной трапезе в главном зале.

— Как? Уже обед? Неужели я так долго проспала.

— Сказали вас не тревожить.

— Одеваюсь и иду, найдешь мне ленту, надо косу заплести.

Пришлось быстро одеваться, чтобы не заставлять Форгаса ждать, опаздывать было бы неприлично. Я заткнула перчатки за пояс, меч в ножнах оставила на кровати, Выглянув в окно, я увидела ту же картину, что и в прошлый раз, люди собирались в храме, нарядные, но сегодня на город я смотрела другими глазами, не нравилось мне это место.

В дверь снова постучались, не дождавшись моего ответа, забежала Корнелия, задыхаясь от спешки. В руках у нее была белая лента.

— Вот, прошу, госпожа.

— Спасибо, — я ловко заплела косу и перевязала ее, — из меня госпожа, как из Форгаса ночная фея из борделя, — Корнелия хихикнула, — прекращай так обращаться, я же просила.

— Хорошо, Ашанти, — видно, что это далось ей с большим трудом, — только вы это при жрецах не говорите.

— Про фею или про госпожу?

— И то и, то, — стеснительно прошептала девушка.

Мы с ней вместе спустились в зал, где она тут же убежала на кухню. Жители «идеального» города жадно поедали запечённых поросят на подносах, а вокруг них стояли закуски на любой вкус. За столом по правую руку от Форгаса сидел заговорщик Моренс, стул с левой стороны был не занят. Главный жрец, увидев меня, жестом указал на этот стул, я подошла и присела на указанное место. Храмовые жители худо-бедно, но ели аккуратно, не вызывая отвращения, но как только на глаза попались столы горожан, открылась другая картина. Полный лысоватый мужчина, чтобы не запачкать свой новенький сюртук, повесил себе на грудь салфетку, и обгладывал куриную ногу, с такой любовью, что не мог контролировать свое слюноотделение, и закапал весь стол. Его сосед руками перетрогал оставшиеся ножки на блюде, выискивая самую большую и сочную. Тетка, сидящая напротив них, кушала какой-то пожеванный и потрепанный жизнью, капустный лист, а сама не сводила голодный взгляд с мужика, облизывающего уже голые кости курицы, спорим, она ненавидела эту капусту больше, чем Крокус меня. Кстати, как только он заметил мою персону, скривил свою физиономию так, будто у него в тарелке крыса, повернулся к рядом сидящему горожанину и сделал вид, что ведет с ним бурную интересную беседу. На что тот сильно удивился, потому что до этого момента не был удостоен такой чести.

— До меня дошли слухи, — заговорил Форгас, отвлекая меня от изучения местного колорита, — что вчера ты вмешалась в дела города, — судя по его тону он был явно недоволен этим.

— Я спасала ребенка.

— Мы не должны вмешиваться в политику и дела людей, это одно из правил нашего кодекса, сотни лет мы придерживаемся его. У нас свое предназначение, у людей свое. Все делается на благо сущего равновесия.

— Форгас, ты ведь понимаешь, что это ваша политика, не моя?

— Я принял тебя как одну из нас, и будь добра меня слушаться, — голос его зазвучал жестко.

Я схватила первый попавшийся стеклянный кубок и сделала глоток, сморщив лицо, напиток оказался крепкий.

— Почему? — Я пыталась говорить тихо, чтобы меня не услышали остальные, но это было бесполезно, — почему я должна слушать? Для чего я вам нужна?

Моренс перестал совать вилку с едой в прорезь маски для рта, и насторожено прислушался, да что там, весь зал смотрел на нас.

— Тебе рано знать, — заявил Форгас.

— Хватит с меня тайн — от злости, я сильно сжала кубок, и тот помялся, прямо у меня в руке — А вы знаете, чем промышляет хранитель, как наказывает и запугивает людей?

Крокус, как только услышал, что речь пошла о нем, спешно встал и направился к выходу, цепляя и расталкивая людей, вставших на своем пути.

— Знаю, — уже тише ответил главный жрец, — но не могу ничем помочь.

— Просто вам все равно, — я встала, — спасибо за обед, — и пошла по уже знакомому коридору. Жрецы и горожане удивленно проводили меня взглядом, кто-то перешёптывался между собой, вряд ли мне захочется еще раз пообедать в этой компании у всех на виду.

Я зашла в уже знакомую «Золотую подкову», голод сам собой не исчез, а в последнее время мой организм требовал больше мяса, наверное, растет, надеюсь не вширь. Заказав еду, мне приглянулся стол у окна. Подавальщица принесла заказ, а через минуту в трактир зашел Крокус, шепнул что-то хозяину и тот скрылся. Старик сел напротив меня.

— Я много лет возглавляю этот город, у меня огромный авторитет и нужные знакомства. Мне достаточно одного слова, и ты будешь сидеть за решеткой.

— Уйди, я ем, если мне второй раз испортят аппетит, придется съесть трактирщика. Честно.

— Вот не пойму, что делает тебя такой наглой?

— Молодость, глупость, отсутствие здравого смысла.

— Шутишь так? Если сунешь нос в мои дела, жрецы тебе не помогут.

— Слушай, у тебя в бороде что-то застряло, не пойму, кажется, капуста. Негоже уважаемому человеку с капустой ходить, не солидно.

Крокус зарычал от злости, подскочил со стула и вышел из таверны.

— Козлина бородатая, в этот раз ты мне аппетит не испортишь, — и я подозвала подавальщицу и попросила вторую порцию.

Нужно было отвлечься и встретиться со жрецом — мастером меча и проштудировать огромную кучу книг. На территории сада никого не было, мое внимание привлекло большое дерево в самом отдаленном месте, вокруг него ничего не росло, даже трава несмотря на то, что в других частях сада буйствовала растительность. Странно, ветки были крепкие, были переплетены друг с другом и вытянуты навстречу солнцу. Я сделала несколько шагов в его направлении.

— На твоем месте, я бы не стал этого делать? — за спиной стоял очередной жрец в красном балахоне, от них уже в глазах рябит, а в руке у него был меч, на который он слегка облокотился.

— Почему?

— Это дерево питается энергией. Хаурендум Индустриа, но мы называем его Риндум. Все что попадает в его радиус, на глазах чахнет и умирает.

— Интересненько, а росток можно для личных целей?

Жрец рассмеялся, вот этот служитель непонятно кому мне понравился сразу, видно не старый и вроде адекватный, не то, что некоторые.

— Я думаю, ты пришла ко мне.

— Да, Форгас сказал, что ты можешь учить меня.

— Могу. Но надо ли это тебе? Будет больно, постоянно, и каждый день ты будешь думать, что это последняя тренировка, а я уже не позволю просто так бросить. Кстати, я Зандерос.

— Мы справимся, — мне этот мужчина точно импонировал, как бы он не выглядел. — А почему это дерево посадили здесь. Если оно такое опасное?

— Судя по толщине ему под тысячу лет, поэтому храм просто построили рядом. Главное не приближаться, пойдем. — Я проследовала за учителем, — Вот мы и на месте, тут я тренируюсь каждый день. Ты когда-нибудь держала в руках меч?

— Вчера, — смешок вырвался сам собой, — со мной работы не початый край.

— Хоть что-то. Сегодня работаем с тренировочным, — и он бросил мне деревянный клинок, — для начала научись правильно держать оружие, он должен быть продолжением тебя, почувствуй его.

Я крепко сжала деревяшку, и пару раз взмахнула, рассекая воздух.

— Молодец, Ашанти, хорошо вцепилась, — мастер рассмеялся несмотря на то, что имени я не называла, он его знал, то ли Форгас ему сообщил, то ли все послушники уже знали. Эх, эта дурная слава. — Перейдем к делу, чего тянуть, теперь я буду на тебя нападать, а ты защищайся, парируй, уклоняйся.

— Ладненько.

Сначала он делал все медленно, чтобы можно было уловить все движения, но потом стал нападать по-настоящему, в итоге половину ударов отразить я так и не смогла, получила по рукам и ногам, и в заключении получила пинок под пятую точку.

— Ай, это было обидно.

— Ну, мы же не в игрушки играем, все по-настоящему. Давай еще.

Избиение младенца снова повторилось, правда Зандерос, тоже пару раз получил от меня.

— Для начала неплохо, реакция хорошая, но этого мало. Еще.

Жрец продолжал нападать несмотря на то, что такой ловкой я себя еще никогда не чувствовала. Его деревянный меч колотил меня везде, вроде уклоняюсь, кручусь, а все равно удар, еще удар. К концу тренировки я лежала на траве лицом вниз, совсем без сил, все тело болело.

— Утром ты будешь ненавидеть меня, — сел рядом учитель.

— Зачем ждать до утра, я тебя уже ненавижу, — промычала я.

— Тебе станет легче, если скажу, что у тебя отлично получается?

— Немного да.

— Скажи, ты оборотень?

Его вопрос меня сразу отрезвил, и я живо поднялась с травы.

— Видимо да. Это так заметно?

— Тебя выдали глаза, когда ты злилась, они становились янтарными.

— Проклятье.

— Если это тайна, я никому не скажу.

— Спасибо, не хочу выделяться.

— Ты уже выделилась, — мастер засмеялся, — женщина среди жрецов, выжила после нападения вампиров, да и сегодня за трапезой.

— Да уж, — действительно, надо вести себя тише, — ладно, пойду я. До завтра.

К концу дня я мечтала лишь об одном, о горячей ванне, но в моих планах еще почитать, не зря же книги простаивают. Войдя в библиотеку, я знала, с чего начну, раз во мне проснулась кровь волков, значит необходимо как можно больше узнать о них. Не сразу, но я нашла книгу под названием «Вервольфы обыкновенные и не очень» и решила, что никто не будет против, если читать буду в своей комнате.

После водных процедур, расположившись в кровати, я открыла книгу. Оборотни или как их еще называли — вервольфы вели обособленный образ жизни, правда некоторые все же жили среди людей, если не показывать свою суть, обычный человек не заметит соседства. Не всегда они были в немилости, в давние времена нелюди состояли на службе королей, были хорошими солдатами из-за своей выносливости и силы. Испокон веков ведут борьбу с высшими вампирами, немало те попили крови, и велась она успешно, вампиры либо не показываются, либо уничтожены. Живут вервольфы стаями, предводителями которых является альфа, самый сильный. Имеют три ипостаси, человеческий облик, промежуточный и звериный. Промежуточный облик принимается в момент ярости, слабого контроля своего зверя. Он может быть у всех разный, это и желтые глаза, и вытянутые уши, клыки, увеличение роста, когти на руках. Самый сильный это звериный, оборотень принимает вид большого волка, цвет шкуры зависит от места обитания. Часто молодые оборотни при первых полных обращениях не могут контролировать себя.

Дальше читать было все сложнее, мои глаза закрывались, и я не помню, как провалилась в сон.

Утро было отвратительным, мало того, что я совершенно не выспалась, тело болело, но все же не так сильно, как ожидалось. Поднялась и, посмотрев на свои руки, сильно удивилась. Там, где должны быть темные синяки, сейчас были бледные, почти не заметные следы. Вспоминая себя после побоев отчима и сейчас, я была благодарна своему таинственному отцу за подаренную регенерацию.

Два месяца пролетели незаметно, за это время Форгас ни разу не пришел ко мне, а я не спускалась в обеденный зал, Корнелия носила мне еду прямо с кухни, главный повар Торнар, видел во мне постоянно недоедающий скелет, поэтому не жалел накладывать с горкой. Наверное, жрец обиделся на меня, но и я не собиралась говорить первая, хоть и хотела знать о его планах на свою скромную персону. Ну и пусть, все свое свободное время я посвящала тренировкам и чтению книг. Каждый день по утрам я нарезала круги по территории храма, а наши с мастером бои, перестали выглядеть как издевательство над умирающим безруким инвалидом. Я отражала удар за ударом и наносила свои, деревянные мечи были давно позабыты. Самым сложным было то, что мастер соорудил в лесу за городом полосу препятствий, на которой подвешены снаряды, мешки с землей, бревна с шипами, алебарды. Все они приводились в движение с помощью магии, и каждый раз в новом направлении, запомнить и предугадать было невозможно, могла спасти только реакция. Сколько крови я пролила на этой полосе и даже слез, но Зандерос хвалил меня, говорил, что прогресс на лицо. По вечерам я читала, узнавала про тех, кто нас окружает. К сожалению, по ночам прежний кошмар не отпускал меня, только вместо ужаса меня охватывала ярость, и порой когти при частичной трансформации распарывали матрас вместе с простынями. Первое полнолуние я ожидала с ужасом, приказала Корнелии, ни при каких обстоятельствах в комнату не заходить, Зандерос ночевал на полу в моей комнате. В последнее время мы с ним очень подружились, и он поддерживал меня, зная, как я боюсь. Но в первую полную луну и во вторую ничего не произошло, и я расслабилась, подумав, раз я вервольф всего лишь на половину, то трансформация в волка мне не грозит.

***

Жрец Тоадей дождавшись темноты, направлялся в дом к хранителю города Крокусу, уже три месяца он ломал голову над тем, как устранить девчонку. Оттягивать он больше не мог, телепорт должен был открыться еще несколько месяцев назад. А она постоянно находилась с этим Зандеросом, молодым жрецом, и становилась все опаснее. И он до сих пор не мог понять, что в ней такого. Но открыть портал, пока Ашанти здесь не мог. Форгас, что-то знал про нее, держал для каких-то целей рядом, она может запороть весь план. Из-за этого некромант был в ярости. О конфликте девчонки и хранителя знали все, поэтому если с ней что-то случится, подумали бы на старика, поэтому нужно сделать все аккуратно, чтобы комар носа не подточил.

Крокус ждал его в своем кабинете на втором этаже, и уже начинал нервничать. Все эти дела со жрецами ему не нравились, да и обращались они к нему очень редко, и всегда с гаденькими делишками, поэтому он уже заранее знал, что ответит «нет». Наконец, в дверном проеме показался человек в балахоне. Лампы не горели, чтобы не привлекать внимания на улице.

— Вы опаздываете.

— Ну, я же не по центральной улице шел, нужно было искать менее людные пути.

— Хорошо, давайте к делу.

— Мне нравится такой подход, без лишних слов. Итак, мое дело весьма деликатное, и оно вам придется по душе.

— Сомневаюсь.

— Не спешите, — хмыкнул жрец, — мне нужно убрать одного человека.

— Извините, но я не занимаюсь этим. Больше не занимаюсь, стар уже.

— Я заплачу весьма солидную сумму, — Тоадей снял с пояса мешок с деньгами и опустил его на стол, — здесь тысяча золотых.

— Вы короля, что ли убрать хотите? Не дешево, — рассмеялся Крокус.

— Это что бы вы понимали серьезность моих намерений.

— Кто же этот важный человек? — старик скрестил руки на груди, самоуверенный жрец ему не нравился, хотелось закрыться от него. Несмотря на то, что маска скрывала лицо, глазки мужчины смотрели пристально, изучающе.

— Ашанти, девчонка главного жреца. — Крокус заскрипел зубами, вот уж точно не ожидал. Он думал, что откажет наглому жрецу, но теперь…

— Могу я спросить, зачем?

— Нет. Так мы договорились?

Хранитель уже обдумал, и да, он хотел ее проучить, за наглость.

— Договорились.

— Тогда как можно быстрее.

Жрец ушел, оставив старика одного в кабинете, тот уже обдумывал, как осуществить свою месть.

Глава 4

Вот так я прожила в храме около трех месяцев. За это время в город выходила всего несколько раз, в трактир, чтобы удостовериться, что хозяин исправно кормит ребенка. И сегодня, как раз после тренировки, я решила отправиться в «Золотую подкову».

Уже вечерело, и в заведении было людно, в основном мужики пришли напиться. Трактирщик принимал заказ у горожанина, а потом увидел меня и заулыбался.

— Давно не видел вас, как поживаете? Что-то подать?

— Прекрасно. Как Жозефина?

— Эээ… мне тут передать велено, — он замялся и не ответил на вопрос.

— Не мямли же, с ней что-то случилось?

— Хранитель заходил, просил передать, что девочку забрали под стражу, ее тетка сказала, что она украла у нее какую-то вещь, Крокус готов будет обсудить с вами условия, на которых он снимет обвинения. Для этого вам надо прийти сюда прямо после трапезы.

— Вот гад, — я вылетела из трактира со скоростью ветра. Что делать теперь? Подождать до завтра или идти сейчас и вытрясти из него всю дурь? Поняв, что я на грани психоза, пришлось остановиться и глубоко вздохнуть, не хватало еще испуганных людей, заметивших во мне оборотня и решивших устроить самосуд, здесь это в порядке вещей.

Возможно, Форгас мне поможет, прижучить, наконец, этого старикашку. Я нашла его там, где совсем не ожидала, жрец сидел на моей кровати в комнате, видимо он тоже созрел для разговора.

— Я весь храм обегала, искала тебя, надо кое-что обсудить.

— Да, пора мне с тобой поговорить, Ашанти.

— Крокус опять что-то мутит воду, он закрыл девочку, и хочет встречи со мной, давай вместе осадим его.

— Подожди, присядь рядом, — я послушно села, хотя внутри меня творилось что-то невероятное, — мы же обсуждали людские дела и наш нейтралитет. Эта встреча наверняка предлог для более серьезных действий. По правде говоря, ты тогда была права, и я не могу приказывать, но советую не лезть.

— Я пойду, ради Жозе, она не заслужила такого.

— У меня не было сомнений по поводу твоего решения, — как-то расстроенно он вздохнул, волнуется? Возможно.

— Я хотел поговорить о другом, хочу рассказать тебе, почему решил оставить тебя у нас. — А вот это уже было интересно, да и пора, сколько можно гадать, — Ашанти, девочка, ты прошла неплохую подготовку с Зандеросом и теперь, я уверен, что ты не пропадешь. Дело в том, что, когда твоя лошадь принесла тебя, мне было видение. Через видения я общаюсь с создателем всего сущего, ему мы поклоняемся в стенах храма. Наш великий артефакт сфера жизни, ты наверняка видела наш герб, перекрещенное оружие, мы защищаем ее. Мне послали видение, что я должен вылечить тебя, поставить на ноги, цели мне неизвестны. А когда наступит время показать тебе наше чудо.

— Для этого надо было три месяца ждать?

— Так было велено.

— Ясности твой рассказ не внес.

— Знаю. Пойдем, я должен тебе кое-что показать.

Мы спускались по лестнице на несколько уровней, в подвалы, то и дело нам встречались жрецы, похоже они охраняли проход. Оказавшись в большом зале, я поразилась несмотря на то, что это был подвал, здесь было светло, и кругом росли растения, это было похоже на сад под землей. Посередине, над пьедесталом, не касаясь его, в воздухе висела небольшая сфера, из нее исходили лучи теплого света. Форгас подвел меня к ней.

— Это сфера жизни, — она как будто пульсировала, — ты должна была увидеть её.

Но я уже не слышала жреца, он был где-то очень далеко, зато неизвестный прекрасный голос успокаивал, звал меня к себе.

«Прикоснись», звучал ласковый приказ, который невозможно было не исполнить. «Давай же, прикоснись ко мне», рука сама по себе потянулась к артефакту, и тут поток энергии ворвался в мое тело, и я увидела. Увидела черную выжженную пустошь, усеянную костями, заброшенное кладбище, возвышающуюся на нем одинокую башню, похожую сферу, но уже другую, черную, окутанную пеленой мрака. Ужас и пустоту — вот что давал иной артефакт вместо жизни, никого тепла, только холод. Потом перед глазами предстало другое помещение, Люди, закованные в цепи по рукам и ногам, жрец в черном подходит к одному из них, касается рукой груди, и глаза несчастного из янтарных живых превращаются в остекленевшие. Потоки энергии, сплетенные между собой, утекают из него прямо к черному мучителю. А затем жрец подходит к другому пленнику, и все повторяется снова и снова, и снова. И я знала наверняка, кто был его первый пленник с золотыми глазами. Потом картинка исчезла, и меня отбросило к стене. Форгас подбежал ко мне, чтобы помочь.

— Ты что-то видела? — я была дезориентирована и не могла сразу понять, где я, а главный жрец продолжал задавать вопросы, — что она тебе показала?

— Выжженные земли, — во рту пересохло, слова давались с трудом, — башню, черную сферу, черного жреца или мага, своего отца, — сама с трудом верила в это, — и мне надо туда.

— Невозможно, — жрец осмотрел меня с ног до головы, взял за руки, и глубоко вдохнул, будто пытаясь запомнить мой запах.

— Что невозможно? Что ты делаешь?

— Я чувствую в тебе магическую энергию, и не понимаю, как такое может быть, создатель дарует силу только жрецам, и то не всем, но я могу ошибаться и это всего лишь след от контакта с артефактом. Пойдем, тебе надо прилечь.

На следующее утро, первым делом я отправилась в главный зал, надеясь найти там главного жреца. Форгас сидел во главе стола в одиночестве.

— Доброе утро. Хорошо спала?

— Как убитая.

— Я думал о вчерашнем, сфера не просто так показала тебе отца. Создатель хочет, чтобы ты отправилась туда, — он перешел на шёпот.

— Конечно, я отправлюсь, этот человек единственный кто остался в живых у меня, и я намерена освободить его, а потом прибить, за то, что он бросил нас с мамой.

Форгас хмыкнул.

— Именно поэтому это ты. Есть в тебе сила, воля, стремление, это твое предназначение, у каждого из нас оно есть. Я расскажу тебе, что показала тебе сфера. Те земли называют мертвыми, там живут орки, опасные и жестокие нелюди. Там и стоит башня некромантов, они не жрецы, они маги изгнанники, которые играют со смертью, создают и управляют умертвиями. Помимо сферы жизни, есть сфера смерти, и ты видела ее, все, что прикасается к ней- умирает. Некроманты много лет пытаются уничтожить нашу сферу, и создать армию нежити под своим контролем.

— Если сферы не будет, мы все умрем?

— Да. Ни ту, ни другую сферу уничтожать нельзя, иначе нарушится равновесие.

— И что я могу одна, как мне туда добраться?

— Ты будешь не одна. Тебе надо будет к императору, Альтаир II Светлый из рода Альбов много лет является нашим покровителем. Покажешь ему это кольцо и попросишь отряд, чем больше, тем лучше. Никто про наш орден не знает, кроме Альтаира и его приближенных, поэтому так просто на аудиенцию не попадешь, надо найти обходной путь в замок.

— Да уж, задачка не простая. У меня осталось одно дело, и я сразу уеду, не хочу медлить.

Передо мной была дверь таверны, от встречи с хранителем отделяла только она. Глубоко вздохнув, я преодолела волнение и открыла ее. За стойкой стоял трактирщик, увидев меня, он занервничал, тряпка выпала из рук, стал какой-то дерганный. Его запах хорошо мне запомнился. Еще одно преимущество оборотней — это хороший нюх, правда применять его у меня пока плохо получалась. Казалось, что пахло кем-то еще, но я списала на то, что это трактир и здесь постоянно ходят клиенты.

— Вы пришли, — он был совсем не рад этому, — Хранитель там, ждет уже, — и мужчина указал на свое подсобное помещение. Заметив, мой удивленный взгляд, пояснил, — чтоб без свидетелей, разговор не для чужих ушей.

Все это попахивало подвохом, но я пошла. Стоило мне зайти в комнатушку, заставленную бочками и мешками, стало понятно, что ничем хорошим встреча не закончится, да и будет ли она? И тут удар по голове, знакомая боль и темнота.

Очнулась в пещере, опять. На стенах висели два горящих факела, напротив стоял довольный Крокус.

— Оклемалась, — мерзкая улыбка раздражала, хотелось стереть ее с морщинистого лица.

— Пробуждение в пещерах с разбитой головой превращается в традицию, — я осмотрелась, руки и ноги были связаны веревкой, сесть не удалось, — что тебе надо?

— Ты.

— Боюсь ты не в моем вкусе, да и возраст у тебя… в общем, сам понимаешь.

— Снова шутки, но я привык. Больше не задевает.

— Боюсь, если бы не шутила, то умерла бы тут со скуки, глядя на твою кислую рожу. Давай ты меня развяжешь и сделаем вид, что ничего не было.

— Ты все равно умрешь, девчонка, — старик подал кому-то позади себя сигнал рукой, и возле хранителя появились двое головорезов.

— Я так затронула твое самолюбие, что ты готов пойти на такие крайние меры?

— Нет, конечно, твоя смерть нужна другому человеку. Я лишь получаю удовольствие, совмещаю приятное с полезным.

Это кому другому? Интересно, вроде больше никого не трогала. В памяти всплыли слова правой руки Форгаса, который хотел спровадить меня из храма. Кроме Моренса больше некому. В общем ситуация не самая плохая: старик, двое верзил, выход один, он же вход, связывали они руки наспех, всего пару оборотов веревки, человека бы точно сдержали, но ведь я не совсем человек, на это похитители не рассчитывают.

— Где Жозефина? — меня волновал этот вопрос, ведь из-за него я и попалась в ловушку.

— Девочка жива и здорова, своим родственникам она не нужна, с месяц назад я в наказание продал её в ближайший город швее в подмастерье, если будет слушаться, не пропадет. Так что, не благодари — вот я дура, надо было разузнать сначала, поспрашивать, как ребенка меня обманул, — разговоры в сторону, у меня времени мало, дел невпроворот.

— Если я умру, все сразу подумают на тебя, ты ведь это понимаешь?

— Я рассчитываю на то, что решат, что ты сбежала. Дело в том, что мы находимся на территории храма, точнее под ним, из-за того, что этот проход идет под деревом смерти, так мы горожане его называем, сюда никто не сунется, а значит не найдут. Парни, кончайте с ней.

— План был не плох, но ты кое-что не учел, — бандиты сделали шаг в мою сторону, а потом застыли на месте, мои руки стали серыми, вместо ногтей, выросли черные длинные когти.

— Ты… твои глаза… ты, — это все что мог сказать хранитель, он попятился назад, но я не собиралась его отпускать. Одно небольшое усилие, и веревки на руках порвались. Один из головорезов, оценил ситуация не в свою пользу и рванул к выходу, оттолкнув Крокуса, тот поцеловался с каменной стеной и сполз вниз. Пользуясь этой заминкой, острыми когтями я быстро разорвала путы на ногах.

Оставшийся в одиночестве смелый наемник, с мечом наперевес, кинулся на меня, сделал выпад, от которого я увернулась, а затем отбросила здоровяка в сторону. Моей целью был старик, который пытался подняться и что-то невнятно причитал, наверное, молился. Стоило мне развернуться, и направится к Крокусу, как боль обожгла мне плечо. У стоявшего позади в руках был арбалет, откуда он его только взял, непонятно. А дальше меня накрыла слепая ярость, все происходило как в тумане.

Когда сознание прояснилось, я поняла, что натворила. Руки были в крови, одежда забрызгана, на каменном полу лежал наемник с разорванным горлом. Зрелище не для слабонервных. И мой желудок сразу сообщил о том, что относит меня их числу. Еле сдержав свой завтрак, я увидела возле мертвого тела арбалет и вспомнила, что была ранена. Ощупала плечо, но там была только рана, кровь уже остановилась, руку тянуло, значит, болт я вытащила, когда была в полу трансформации. У выхода из пещеры, в виде каменного мешка, лежало тело Крокуса, голова его была разбита, на стене кровь, видимо одного удара хватило, чтобы убить старика. Постепенно меня стал охватывать ужас от содеянного, я снова убила человека, двоих несмотря на то, что хранитель был тем еще гадом, как отчим, но они все не заслуживали смерти без суда. Мне нельзя трансформироваться пока не научусь контролировать свою ярость, рядом может оказаться невинный человек. Обхватив голову руками, я сползла по стене, и оказалась рядом с покойником. Сколько времени прошло не знаю, мне трудно было прийти в себя. Наконец, прекратив борьбу со своей совестью, я пошла по каменному коридору. Проход был освещен факелами, значит, старик часто проводил здесь тайные встречи, а может и расправы, жаль, что я не расспросила у него про того, кто захотел моей смерти, или расспрашивала? Ничего из этого не помню. Тоннель был довольно длинный, без развилок, и наконец, он привел меня в какой-то подвал. Деревянная лестница вела наверх, открыв люк, я оказалась в уже знакомой таверне. Трактирщик, как только меня увидел, потерял дар речи и задергал глазом.

— Эээ… я….я…

— Ничего не хочу слушать, и никому не слова, понял?

— Понял, — облегченно закивал мужчина, понимая, что его трогать не будут.

За окном уже было темно, и я без особо труда добралась до своей комнаты, разбудила Корнелию и попросила её нагреть мне воды, чтобы смыть с себя груз содеянного и само собой кровь. Та округлила без того большие глаза, но спрашивать ничего не стала, скрылась за дверью.

Помывшись, в своей комнате я снова застала главного жреца, он стоял у стола и что-то намешивал в баночке.

— Я слышал, что ты ранена, — значит Корнелия разболтала, больше некому.

— Заживет. Ты был прав, это была ловушка.

— Садись на кровать и оголи плечо, хочу обработать, чтоб инфекция не распространилась, — я послушалась и присела, горячая густая мазь, покрыла мою рану, жжения не было, только приятное тепло, — быстро затягивается, это хорошо.

— Форгас, я убила двоих человек сегодня, хранителя и его наемника, был еще второй, но он сбежал.

— У тебя был выбор? — спокойно спросил жрец.

— Не знаю, они хотели меня убить, причем по чьему-то приказу. Наверное, можно было их как-то связать и привести сюда, но я как с цепи сорвалась, не могла себя контролировать. А вдруг второй, который удрал, расскажет о том, что видел.

— Может и расскажет, но кому какое дело, город закрытый, если что я тебя прикрою.

— Спасибо, — я уже так привыкла жить в храме, что понимала, что мне будет не хватать двух жрецов, Зандероса, с которым я так много проводила времени, и Форгаса, который обещал пойти на ложь, чтобы выгородить меня перед законом. И тут я вспомнила, о своих размышлениях, — А вдруг человек, который заказал меня, это Моренс, ведь я тогда слышала его разговор, в котором ясно было сказано, что он избавится от меня, а больше и некому.

— Я бы знал, мысли не скроешь, это могут сделать только сильные артефакты, у нас таких нет, мы не маги, но я выясню, кто это мог быть. Высыпайся, только спи этой ночью на животе, пусть мазь делает свое дело.

Утром в дверь постучалась Корнелия, ее запах я тоже хорошо запомнила.

— Я вычистила одежду.

— Спасибо и прости, если это было неприятно.

— Да ничего, — она скромно улыбнулась, но в глазах у нее была тоска, — вы уезжаете сегодня? Главный жрец сказал, чтобы я проводила вас в конюшню.

— Да, нужно ехать, — у девушки из глаз покатились слезы, не задумываясь, я подошла к ней и обняла, — мне будет не хватать тебя. Пойдем вниз.

В конюшне меня ждал только Форгас, видимо мой отъезд огласки не предавался, тайная миссия, так сказать.

— Я позволил себе запрячь твою лошадь, — Шельма подтверждающее фыркнула, — тут припасы в дорогу, — он подал мне сумку, — карта, немного денег, и завтрак, — поешь, как только выйдешь за город. Никто не знает, что ты уехала, чтобы человек, который нанял Крокуса, не отправил еще людей, и надо ехать сейчас, пока еще караул не сменился, ночная смена будет молчать о твоем отъезде, они мне обязаны.

— Все настолько должно быть в секрете?

— Ашанти, дело в том, что я не стал тебе говорить, но тебя ищет стража, за убийство своего отца.

— Проклятье, так и знала. Только он мне не отец.

— Это не важно, преступление есть, значит должно последовать наказание, поэтому будь осторожна.

— Спасибо.

Чтобы попасть в город, мне нужно было снова пройти через запретный лес, а для этого перейти реку Саланху, потратить трое суток. Удивительно, какое большое расстояние преодолела Шельма, чтобы спасти меня. Свою деревню я обошла стороной, сделав большой крюк, туда мне сейчас точно нельзя.

На ночлег я остановилась на постоялом дворе для путников, который стоял особняком от Аркана и местные туда не совались, у них была своя таверна. На всякий случай, я расплела косу, потому что именно с ней обычно ходила всю жизнь. На первом этаже было много народу, никто даже не обратил на меня внимания, это радовало. За стойкой стоял молодой парень, на вид ему было лет девятнадцать, запутанные волосы, небрежно топорщились в разные стороны.

— Кружку эля, — я сейчас хотела выпить что-то покрепче и завалится спать, в последнее время кошмары возобновились, и алкоголь, возможно, мог их заглушить. Да вот только так спиваются люди.

— Одну минутку, — парень поднял голову и его глаза заулыбались, — а меня Тимас зовут.

— Хорошо, Тимас, есть свободная комната на одну ночь?

— Да, повезло вам, одна осталась, сегодня большая компания остановилась, почти все заняли. Найдите себе свободный стол, я пока попрошу прислугу приготовить кровать, надеюсь, вам у нас понравится.

Это самый разговорчивый трактирщик из всех, что я встречала, и самый молодой. Свободных столов было не много, я приметила самый дальний. Кружку с напитком подавальщица принесла сразу, не успела я пятую точку на стул опустить. Хорошее обслуживание. Помниться, что мы тут бывали однажды, по делам, но тогда здесь был другой хозяин, может, отошел в мир иной и оставил парню наследство. Веселенькое было место, подавальщицы суетились, бард, в цветастом камзоле, распевал короткие песенки непристойного содержания. В другом конце зала за тремя сдвинутыми вместе столами, сидела большая группа мужчин, человек тринадцать, с этими надо быть осторожнее, на стражу не похожи, но одеты все одинаково. Они были заняты обсуждением чего-то и поглощением эля, все кроме одного. Мужчина с длинными очень светлыми, почти платиновыми, волосами сидел вполоборота, закинув ногу на ногу и крутил в руках кружку, то в одну сторону, то в другую. О чем-то думая, он смотрел в одну точку, и этой точкой была я. Быстро опустив глаза в стол, я сто раз пожалела, что разглядывала незнакомца. Тимас отвлек меня от изучения текстур дерева, из которого был сделан предмет интерьера и поставил передо мной горшок, от которого шел пар.

— Это за счет заведения.

— С чего это вдруг?

— Не часто такие красивые девушки заглядывают, — ну теперь все понятно, только ухажеры мне были не нужны, ни сейчас, ни вообще.

— Эх, парень, ты так не разбогатеешь, если будешь всем девчонкам наливать, — усмехнулась в ответ.

— Я из хороших побуждений, не подумайте ничего такого, — и он ушел.

В горшочке оказалось запеченное мясо с картошкой и луком, не успела я начать есть, как заметила, что ко мне направляется какой-то мужик.

— Я вижу, ты скучаешь? — оказывается в храме мне жилось спокойно, не было вот этих вот пьяных забулдыг, которым грезиться, что все просто мечтают о них. Сделав вид, что ничего не слышу, я продолжила ковыряться в горшочке, — может, уединимся, и ты доставишь мне незабываемое удовольствие? — мужик явно был уверен в своей неотразимости.

— Слушай, иди уже мимо.

— Я намерен уйти только с тобой, — голос становился все настырнее, люди стали обращать внимание на мой стол.

Дразнить его совсем не хотелось, мало ли что опять на меня найдет, а тут целая толпа народа.

— Нет у меня настроения, развлекайся лучше как-нибудь сам, — его уши покраснели, и он угрожающе навис над столом.

— Я-никогда-не-развлекаюсь-сам, — произнес по словам с паузами.

Слова были произнесены четко и громко, чтоб весь зал слышал, злился он не на шутку, а я, говоря это, имела ввиду совсем другой смысл.

— Слушай… — мужик не дал мне договорить.

— Дрянь, ты у меня научишься покорности, — и он собирался схватить меня за руку, как кто-то сзади похлопал его по плечу. Раскрасневшийся несостоявшийся любовник обернулся.

— Пошел прочь, — коротко, ясно и властно было сказано, и мужика как ветром сдуло.

И теперь передо мной стоял тот самый блондин. Длинные светлые волосы были завязаны лентой, и часть их лежала на груди, контрастируя с черным камзолом. С правой стороны красовался жесткий кожаный наплечник, именно это отличало его от остальной группы, у остальных он был из металла, а этот легкий, состоящий из множества пластин, похожий на крепкую чешую. На симметричном лице выделялись темные, почти черные брови, а золотые глаза изучали, пронизывали насквозь. Я поняла, что боюсь его.

— Спасибо.

А блондин ничего не ответил, просто нахмурился и пошел обратно к столу.

Свое блюдо, я доедала, не поднимая глаз, странный какой-то он, помог, ни слова не сказал, высокомерный и мрачный. Возникало ощущение чего-то знакомого, будто мы где-то уже встречались, но этого быть не может.

Скромная маленькая женщина проводила меня в комнату.

— Располагайтесь, — быстро сказала она и захлопнула за собой дверь.

Кровать и умывальник, что еще нужно, туалет как полагается в таких местах на улице. Я разделась до своей рубашки, в ней удобно было спать, надо в городе купить новую. Старенький продавленный матрац показался облаком, по сравнению с жесткой землей, на которой приходилось спать последние несколько дней. Сон пришел быстро.

Наутро я умылась, оделась и спустилась вниз. Обеденный зал пустовал и только Тимас собирал обломки стула с пола.

— Что произошло? — парень сначала не понял, о чем я, пришлось показать на то, что осталось от предмета мебели.

— Аааа, это, такое частенько случается, сегодня утром подрались двое. Один дурень, будто не знал, что не надо связываться с особой королевской службой, а этот на командира полез. Сказал не в лоб, а за глаза, что тот сует свою блохастую морду куда не следует. Так оборотень услышал, схватил за шкирку и бросил, вот на стул приземлился.

— Оборотень? — я не верила своим ушам, — это который с белыми волосами?

— Да, это Кайен Дилорис, он оборотень, все знают.

Вот оно значит, как, то-то странно командир особой службы смотрел на меня вчера, узнал разыскиваемую беглянку, или оборотня? Надо держаться подальше от этой компании.

— Спасибо, мне пора, — я расплатилась за комнату.

— Если вы в Винград, то говорят, что на дороге много разбойников.

Кивнув ему в благодарность, я вышла, мне как раз надо было по этой дороге, придется осторожно, объезжать не было возможности, слишком большой крюк.

Глава 5

Путь пролегал через город Винтар, а дальше через близлежащие деревни.

Я не раз была здесь, приезжала с отчимом на ярмарки. В городе правил наместник Сейфудин, брат императора Альтаира. Когда я была в библиотеке храма, то читала про них.

Альтаир II Светлый из рода Альбов, сын императора Антариуса I Справедливого, сменил много жен с момента своего правления, они рожали ему сыновей, а потом он их отсылал подальше от себя. Последняя жена императора Беллатрисия умерла при родах, и мужчина решил, что больше браков у него не будет и стал заводить любовниц, которых ему привозили отовсюду. Те, конечно, ни в чем не нуждались, ходили в золоте и в шелках, одним словом, жили не хуже императрицы. Но была у Альтаира II любовь всей его жизни, эльфийка Таниэль, советница королевы светлых эльфов. Чувств со стороны девушки не было, и она оскорбила его, с тех пор император решил навсегда прекратить все дела с эльфами.

Младший брат императора Сейфудин, правивший в городе Винтар, был очень жадным и жестоким, казнил всех подряд без разбора, чтоб остальным неповадно было, налоги задрал выше крыши, поэтому торговать в городе становилось все не выгоднее. У императора было четыре сына: Исаден, Бакарос, Фадар, Бернард. Двое старших управляли предместьями: городами Майланх и Межградье. Были и дочери, но про них я мало что помнила.

Я поравнялась с повозкой, то и дело они проезжали мимо, спеша в город. Мужчина управлял лошадью, а женщина сидела рядом. Ребенок, который не хотел оставаться один, высунул голову, и комментировал все, что видит.

— Мама, смотри какая странная тетя, уже седеет как наша бабушка, — сказал мальчик, глядя на меня.

— Хватит, не нарывайся на неприятности, видишь у тети меч, — прошептала ему на ухо мать, но я хорошо слышала все ее слова.

— Она не злая, смотри, — мальчик высунул язык и скорчил рожицу, — видишь, мам, — и малыш рассмеялся. Забавный ребенок мне понравился, и я тоже показала ему язык, тот захохотал еще громче.

— Сядь на место, Кевин. Стены города уже видно, и не лезь к незнакомы людям, — ребенок послушался, а я обогнала семью и немного прибавила хода.

Главные ворота в город охраняли четыре стражника и еще несколько сидели в сторожевом домике, который находился в пятидесяти шагах от ворот. Стражники остановили повозку, которой управлял низкий толстый человек с рыжей бородой до пояса.

— Цель вашего приезда? — обратился к нему один из стражников с каменным лицом, окинув взглядом телегу. Груз был прикрыт плащевой тканью.

— Я и мой помощник, — коротенький человек указал на рядом сидящего, такого же маленького, но с черной бородой, — везем вещи для продажи.

— Значит вы торговцы?

— Да, мы дворфы, прибыли из города Фриданга, что находится в горах.

— Это меня мало интересует, — стражник вел себя очень раскованно, возможно офицер, — у вас есть разрешение на торговлю?

— Да, — дворф с рыжей бородой порылся у себя в кармане кафтана и достал оттуда измятый листок.

— Хорошо, проезжай, — телега тронулась с места, и офицер обратился к рядом стоящему стражнику, в менее внушающем обмундировании, — да, золото так и плывет к королю в руки. Столько простофиль, которые готовы отваливать такие баснословные суммы в уплату налога, — второй стражник ничего не ответил, только кивнул головой, офицер посмотрел на меня, ехавшую следом, и подмигнул. Но я проигнорировала его знак внимания, он явно остался этим недоволен.

— А какова ваша цель визита?

— Я проездом, завтра уезжаю, — на его лице растянулась улыбка.

— А тебе есть, где провести ночь? — я глубоко вздохнула, такие двусмысленные вопросы стали не редкостью и начинали надоедать, — у меня как раз через час заканчивается смена.

— Я могу проехать?

— Проезжай, может, встретимся еще сегодня, — и он похабно улыбнулся. А я понадеялась, что не в этой жизни.

По правде говоря, если меня и искали, то очень плохо. Свободно пропустили, осмотр вещей не провели, про оружие ничего не спросили.

Я проехала через ворота и нагнала повозку с дворфами. Настоящих гномов я видела лишь на картинках в книгах. Как помнится очень интересный и своеобразный народ, редко встретишь дворфа, который любит общаться с людьми. В основном их кланы жили в горах, где всегда лежал снег. Когда-то эти крепкие коротышки жили внутри гор, но им пришлось выйти на поверхность из-за опасных тварей, которые плодились быстрее, чем они. Очень сильные, приспособленные к морозам, они соседствуют с троллями. В книгах писали о двух кланах, один возглавляет Брид сын Грока, они занимаются преимущественно выращиванием скота, а второй Фрид сын Морда, занимается выплавкой металла. Дворфы делают самое лучшее оружие, такой горной руды как у них, нет ни у кого.

Я не ожидала, но рыжий сам со мной заговорил:

— Эти охранники, всю душу вытрясут сукины дети, прежде чем в город пропустить.

— Часто имеете дело с ними?

— Ох, постоянно. Мы сюда два раза в месяц приезжаем торговать. В этом городе король Сейфудин, демоны его дери, взимает страшенные налоги, зато здесь можно продать дороже.

— Почему дороже?

— Дворфы, редко приезжают сюда, в последнее время не хотят иметь дело с людьми, поэтому местные жители падки на наше оружие.

— Значит у тебя в повозке оружие?

— Да, — в довольной ухмылке растянулось его лицо, — у тебя тоже отличный меч, наша работа. Был у нас старый мастер Бруд, отменные мечи делал, кажись твой его рук дело, — рыжий дворф ударил себя кулаком в лоб, — ах, я пень, забыл про все манеры, которым меня матушка учила. Меня зовут Гравер, а это мой племянник Фат, он не разговаривает, ему орки язык отрезали, когда мы через их землю, пытались к дракону пройти, — это точно очень разговорчивый гном, болтает за себя и своего товарища.

— Я Ашанти.

— Пошли в трактир, выпьем за знакомство, поедим, историй расскажу всяких, у меня полно, — я была не против, лучше с гномами, чем одной. И гномы на человеческих женщин слюни не пускают, у них свои идеалы красоты, а это большой плюс.

Мы остановились у таверны «Безрогий вол»

— Да, частенько я тут бывал, пожалуй, лучшая таверна в этом городе. И пожрать, и поспать можно. Фат в конюшню, а мы пока место найдем. Я взяла свои вещи, слегка подтолкнула Шельму, и та побрела за гномом.

— Фат, не привязывай ее, просто сена дай, — тот кивнул, но возражать не стал.

— Не боишься, что сбежит?

— Не куда ей бежать.

— А если сопрут?

— Вернется, — улыбнулась я.

Увидев трактирщика, Гравер с улыбкой до ушей направился к нему.

— Дружище, давно тебя не видел, как идут дела?

— Потихоньку, — старый седой трактирщик бросил на меня любопытный взгляд.

— Дай-ка нам три кружки твоего хорошего эля и фирменной похлебки, я сегодня плачу, — это он уже обращался ко мне.

— Какой-то неправильный дворф мне попался, — я рассмеялась.

— Два золотых, — цены в городе кусаются.

— Жучара, мог бы скидку старому знакомому сделать.

— Не могу, времена сейчас суровые, стражники по вечерам похаживают, от них одни убытки.

— Ладно, неси скорее, с дороги жрать хочу, что быка бы съел, — трактирщик удалился на кухню, где начал кричать на девушку, которая подметала пол, — пойдем, Ашанти, вон тот столик у входа мне особенно нравится. Оттуда можно наблюдать за всеми, — мы сели за стол. Гравер занял всю лавку, сел сам и рядом положил большой мешок, видно там было что-то особенно ценное для него.

— Ты что-то про драконов говорил? — Фат вернулся и присел рядом со мной.

— Раньше мы охотились на драконов, тогда их полно было, от воооот таких маленьких, — показал он, отмерив свою ладонь, — до огромных. Собирались большими группами. Хоть я с топором хорошо обращаюсь, но вперед всех никогда не лез, поэтому цел остался и сижу перед тобой.

— А какие они?

— Смертельно опасные ящерицы с крыльями, чешую у взрослого дракона просто так не пробьешь. Самые здоровые это черные, их, наверное, не осталось больше. Очень сложно у них с размножением. А так и красные, и зеленые бывают. Да я ходил всего пару раз, перестал ходить, когда на кровь насмотрелся, чудом жив остался. Если и есть хоть один черный дракон, то живет он на Последнем перевале, он на мертвой земле. Лучше туда не соваться.

— Почему? — ведь туда мне и надо.

— Ну, он не просто так Последним называется, там мало кто выживает, одно умертвие и орки живут.

Я съела всю похлебку, а вот из кружки отхлебнула всего пару раз, спиртное не лезло в горло.

— А туда только через границу орков можно попасть? — я, конечно, изучила карту, и понимала, что другого ответа как «да» не услышу, Гравер и Фат одновременно кивнули, подтверждающе.

Дворф перешел почти на шепот.

— А вот и городские нахлебники пожаловали, — зашли трое стражников, остальные посетители немного поутихли, так же, как и Гравер. Троица вела себя вольготно, сделали заказ, и направилась к столу у лестницы. Там сидел мужик. Уже знакомый мне офицер, что-то ему сказал, и тот вышел из таверны. Служители закона уселись на места, в одном из них я узнала Войта, своего сводного брата, пришлось опустить голову чтоб он меня не узнал. А может, стоит по-тихому сбежать?

— Совсем распустились со своим наместником, такие же самодуры, ведут себя, как будто все позволено, демоны их дери.

Офицер увидел меня в компании дворфов, улыбнулся и подмигнул правым глазом, потом что-то сказал сидевшим рядом стражникам, они в голос рассмеялись.

Молодая девушка, на которую трактирщик накричал тридцать минут назад, вынесла им три тарелки. Когда уже собиралась уходить, офицер притянул ее к себе, и крепко сжимая рукой одну грудь, стал рассказывать, что сделает с ней, на что остальные стражники только смеялись и поддакивали. Трактирщик подошел и попытался заступиться за девушку. На что мужчина напомнил кто тут главный и про какое-то наказание. Рука его спустилась под юбку, подавальщица пыталась вырваться, но силы были не равны.

— Свиньи, не могу смотреть, выйду, пройдусь — я встала, и гномы ничего мне не сказали, просто молча проводили взглядом.

Оказавшись на улице, хотелось вернуться и начистить самодовольные рожи, конечно, делать этого было нельзя, моя свобода и так была на волоске. Я направилась в конюшню, найду другое место для ночлега. Тут в мою руку кто-то вцепился, это был офицер.

— Куда собралась? Я такое представление устроил с той несчастной, тебе не понравилось?

— Ушла, чтобы не умереть от ревности, — его рука разжалась.

— Помнишь о нашем свидании? — офицер очередной раз за сегодняшний день подмигнул.

— У тебя что, нервный тик? К лекарю отвести?

— С юмором девочка. Может мне своих сослуживцев позвать, ты нас всех развеселишь?

— Один не справляешься уже? — язык мой, враг мой, услышав это, мужчина снова схватил и потащил меня вглубь конюшни. Толкнув на кучу сена, офицер навалился на меня, в попытке поцеловать. Ужасно слюнявый язык пытался проникнуть мне в рот, из последних сил я удерживалась от трансформации, не хватало еще мертвого стражника на моем счету. Собрав волю в кулак, злость ушла, и я изо всех сил ударила его в пах, насильник взвыл от боли, откатываясь в сторону. На его крик прибежали его товарищи.

— Что случилось?

— Нападение на офицера, — промямлил лежащий на земле. Войт достал меч, наставив его на меня и замер, обалдев.

— Ты? Позовите подкрепление, у нас тут преступница из списка разыскиваемых.

Подбежали еще двое стражников, и все пятеро, один из них в полусогнутом положении окружили меня, братец подтолкнул вперед, намекая на то, что мне надо идти.

— А осмотр достопримечательностей города входит в вашу экскурсию?

— Да, сестренка, осмотр главного достояния — тюрьмы, — охранники дружно засмеялись.

Двое стражников, один из которых был Войт, протолкнули меня в темницу и заперли. К Войту подошел офицер, который недавно хотел исполнить роль героя любовника, отвел его в сторону и стал давать ему указания.

Я осмотрелась, камера была большая. В углу, закутавшись в дорожный плащ, сидел человек и разглядывал нового сокамерника. Стало понятно, это эльф, длинные характерные уши выдавали его принадлежность к расе нелюдей. Его лицо было в синяках, но все равно он был красив, золотистые локоны собраны в хвост.

Я не побоялась и присела рядом.

— За что тебя сюда бросили? — его голос был очень нежным и певучим.

— Долгая история, а попалась я, потому что сопротивлялась, а не просто так отдалась вон тому офицеру. Я Ашанти.

— Мое имя Доваланх.

— И за что тебя?

— Задание провалил, — обреченно вздохнул собеседник.

— Как так?

— Меня послала с письмом моя королева. Последнее время они стали вырубать наш лес, и королева дала мне письмо, в котором обращалась к Сейфудину. Деревья — это наш дом, и мы не можем позволить, что бы вырубка продолжалась. Стоило мне выйди из леса и ступить на территорию города, меня схватили, отобрали письмо, выяснять ничего не стали. Да еще и избивали ради забавы. У людей нет чести, никто не трогает гонцов, а тут скоро казнят.

— Ты один тут узник?

— Здесь было много разных людей, пару эльфов и один дворф, как только они совершают свой, так называемый, суд — заключенных казнят. Моя очередь скоро наступит, а потом твоя. Наместник никого еще не оправдал.

— Что-то придумаем, умирать я тут не собираюсь, — эльф посмотрел с удивлением, я увидела его необычно красивые глаза с радужкой стального цвета.

— Ты наверно шутишь, — пробурчал он, видимо совсем потерял надежду, Доваланх взглянул на разговаривающих стражников, — здесь все хорошо охраняется, вон, наверняка обсуждают, кого первого забрать.

— Могу тебе сказать. Вон тот с ущемленным достоинством, говорит, чтобы другой не разевал рот, раз я такая борзая, это дословно, и если что, то он с него сдерёт три шкуры. А еще заберет мой меч, поэтому приказывает не класть его к остальным конфискованным вещам. Вот гад, так просто не отдам.

— Как ты услышала? Ничего же не разобрать.

— А эльфы не умеют так?

— Нет, у нас превосходное зрение, но в данной ситуации оно мне не помогает, — Доваланх обреченно вздохнул, так захотелось его обнять, пожалеть, как ребенка.

— У меня есть план, плохой, что там говорить, ужасный и малоприятный, но понадобиться твоя помощь. Рассчитан он на дурака, так что если Войт поумнел, то не сработает.

— Любой план хорош, учитывая данную ситуация.

— Надо что-то тяжелое найти, — эльф осмотрелся по сторонам.

— Бутылка есть, вчера стражник бросил ей в меня.

— Сойдет, найди ее и будь готов.

Офицер взял мой меч, порылся в мешке и достал кошель с золотом, и сунул все это под деревянный топчан, затем ушел.

— Войт, я вижу, офицеру приглянулся мой меч? И мои деньги, — подойдя к решетке, я завела разговор.

— Откуда у тебя столько денег? Кого-то ограбила?

— Не поверишь, но я состою на службе тайного ордена.

— Да-да, а я император, — он тоже подошел к решетке, — ты, конечно, изменилась, не трясешься от страха, как осиновый лист, похорошела. Давно меня не было дома.

Пришло время воплотить спланированный побег в реальность.

— Ну, ты решил наняться на службу. Изменился, возмужал. Знаешь, а я скучала по тебе, Войт. Вспоминаю те времена, когда ты приходил ко мне, у тебя всегда были такие сильные руки, — самой было тошно от того, что говорю, — только мы ни разу не перешли к чему-то серьезному, взрослому. Может, уже доведем дело до конца.

— А… ага, — он задумался, это хороший знак, — я зайду к тебе, а ты меня кокнешь, еще там этот эльф, нет. Я не дурак.

— Эльф спит, или вообще умер, не шевелится. Ох, здесь совсем нечем дышать, — мои пальцы потянулись к шнуровке жилета. Войт пристально наблюдал за этим, на лбу выступила испарина.

— Он точно спит?

— Да точно-точно, — мой надзиратель растаял, судорожно стал искать нужный ключ, открыл дверь и впился в шею, целуя, — приятного мало, учитывая кучу воспоминаний детства, у меня теперь, наверное, пожизненный иммунитет к особям мужского пола. Одной рукой я погладила Войта по волосам, а другой подала сигнал Доваланху, тот подскочил с места и со всего маха ударил стражника бутылкой по голове, бедняга как мешок картошки с глухим звуком свалился на пол.

— Ненавижу. Губы раскатал, придурок.

— Что я сейчас такое видел? Вы знакомы?

— К сожалению да. Рада бы забыть, да все никак не выходит, давай уходить, — я забрала свои вещи из-под топчана.

— А что с другом твоим делать будем? — Доваланх слегка пнул Войта.

— Закроем его, делов-то, ключи заберем, пускай отдохнет, проспится. Нам надо найти выход.

— Тут только одна дверь.

— Опасно, не известно сколько там еще стражников. Меня, когда сюда вели, мы не один пост прошли, без шума не выберемся.

— Но выхода больше нет, — развел руками эльф.

— А мы будем искать, — я обошла помещение вдоль и поперек, и на конец, увидела в стене решетку, из-за стола, стоявшего рядом, трудно было сразу заметить. — Доваланх, похоже на выход в канализацию, слышно, как вода течет.

Эльф подошел и подергал ее.

— Мы ее не сломаем, она крепкая.

Я дернула со всей силой, решетка не поддалась. Выхода не было, придется прибегнуть к трансформации, не хотелось, чтобы Доваланх это видел, а тем более пострадал.

— Я попрошу отойти тебя назад и не подходить.

Схватив прутья руками, я подумала о том, что хочу обернуться в промежуточную стадию, и пальцы стали жилистыми и когтистыми, рывок и решетка полностью оказалась у меня в руках.

— Ого, — послышалось за спиной, все мое тело вздрогнуло, напряглось и, заметив эльфа, я метнула извлеченный предмет в его сторону. Реакция сокамерника была отменной, и он ловко отскочил в сторону, а потом медленно пошел на встречу, — спокойно, все хорошо, ты это сделала. Дыши глубоко, ладно?

Ласковый осторожный голос не сразу, но подействовал, привел меня в нормальное состояние, и я снова выглядела как человек.

— Прости, мне еще сложно это контролировать.

— Мне приходилось сталкиваться с молодыми оборотнями, но ты припозднилась с инициацией.

— У меня все никак у людей, точнее у волков. В общем, через одно место.

Эльф-беглец и я по очереди протиснулись в узкий проход, а затем приземлились в воду.

— Пахнет далеко не цветочками.

— Мой нос вообще сума сходит, — еле проговорила я, Доваланх хохотнул, — куда обычно канализация ведет?

— Ну, это либо болота где-то за городом, либо самый нищий квартал города, смотря, на сколько, не поскупились, когда строили.

Сначала шли в тишине, только вода в сапогах хлюпала, запах не давал нормально дышать. Я старалась отвлечься от этой вони, уходя мыслями в себя. Вспомнила ситуацию с Войтом, он сказал, что я изменилась, да — это действительно так. Не знаю, что именно послужило этому. То ли, что я слишком долго жила как в заключение, а потом вырвалась на свободу, которая сильно разочаровала меня. И это время, проведенное в монастыре, заставляя смотреть на людей, которые были мне неприятны, сделало меня смелее и жестче. То ли странная запоздалая инициация оборотня изменила мой характер, слышала, что волки очень вспыльчивые сами по себе натуры.

Эльфу, казалось, запах уже не мешает, он шел позади и разглядывал новый меч, который позаимствовал из конфиската. Конца у подземного канала не было, но в итоге все же, мы увидели пробивающийся сквозь решетку свет. Очень повезло, она была не заперта.

— Ну, наконец, — как ребенок обрадовался Доваланх, он осмотрелся по сторонам, — мы все еще в городе, под мостом, недалеко от главных ворот.

Эльф был прав в том, что канал выведут к бедным. Небольшой квартал, дома в полуразваленном состоянии, вонь до сих пор стояла невыносимая. Старушка, сидящая на лавочке возле своей хижины, заметила нас, оглядела с ног до головы и добродушно улыбнулась.

— Сбежали, касатики? — мы переглянулись друг с другом, не зная, что сказать ей, — да не волнуйтесь, у нас не жалуют служивых.

— Спасибо, бабуль, — я достала золото из кошелька, подошла и протянула старушке, та, трясущимися руками приняла дар и благодарно посмотрела в мои глаза, а потом хромая, молча поковыляла в дом.

— К городским воротам нам нельзя, сразу схватят, — прервал трогательную картину эльф, — нужно через стену перелезть. Тут есть библиотека, там народа обычно нет, сейчас аккуратно доберемся, и там стена подходящая. — Доваланх на воле сразу изменился, стал увереннее в себе.

— Откуда ты так хорошо знаешь?

— Меня поймали, когда я прямиком к людям пошел, как гонец, а раньше я постоянно сюда пробирался тайком, для интереса, не сиделось мне в лесу.

Обойдя библиотеку, Доваланх убедился, что вокруг никого.

— В этом городе люди книгами не интересуются.

Стена была чуть менее трех метров, на ней не оказалось ни единого выступа, чтобы ухватится. Эльф сбросил с себя плащ, и я только сейчас при свете солнца увидела, что вся его одежда: узкие штаны, высокие сапоги, кожаный облегченный доспех с кольчужными вставками на груди были темно-зеленого цвета, я невольно засмеялась, он смотрел, не понимая.

— Что смешного?

— Ты в этой одежде похож на гороховый стручок, — он сделал вид, что обиделся.

— Это мой любимый цвет, в лесу, между прочим, хорошая маскировка, — Доваланх разбежался и, цепляясь за почти незначительные выступы, схватился за край стены, подтянулся и был уже наверху. — Ну как? Гороховый стручок сможет сделать так?

— Нееет, — протянула я, изображая восхищение. У меня так точно не выйдет.

Разбежавшись, и оттолкнувшись от земли как можно сильнее, пару небольших выступов, я зацепила, а потом эльф подхватил меня за руку и подтянул наверх.

— Спасибо, Дов. Можно так называть тебя?

— Ты вытащила нас из тюрьмы, можешь называть даже «стручком». Но если тебе доведется встретиться с другими эльфами, не смейся над ними, мы народ обидчивый.

Понадеявшись на связь со своей кобылой, я мысленно позвала ее. Правду жрец сказал, спустя несколько минут, Шельма появилась, причем не со стороны города, видимо, когда меня задержали, она убежала.

— Ооо, это единорог, — Дов не спрашивал, он утверждал, — сотню лет не видел. Раньше эльфы и эти магические создания веками жили рядом, пока их рог не стал ценным предметом в мире людей.

— Сотню? Сколько же тебе лет?

— Сто восемь, — засмеялся он, — я был тогда еще ребенком.

— Ты вернешься к своим в лес? — Дов сразу помрачнел.

— Нет, мне нельзя. Ээээ, — эльф как-то замялся, — дело в том, что когда меня поймали, то ставили королеве условия, для моей амнистии. Она их не выполнила. В такой ситуации, я должен был совершить ритуал самоубийства, что бы люди не получили сведений, которыми владею.

— И если ты жив, то теперь предатель — закончила я за него.

— Да, и я подумал, если ты не против, то возьми меня с собой.

Я очень рада компании, поговорить, разделить ужин, с тех пор как мама умерла, мне этого не хватало. В храме мастер меча Зандерос был мне другом, а теперь я снова одна.

— С удовольствием, только это опасно.

— Все равно, меня бы и так казнили, если бы не ты. Я только сбегаю в одно место, проверю свой тайник, возьму кое-что. Где встретимся?

— Мне надо в Винград, но остановлюсь я в Приозерье, знаешь где это?

— Конечно. Дождись меня, к завтрашнему утру обязательно догоню.

Глава 6

Время близилось к полуночи, когда я добралась до деревни. В Приозерье был один постоялый двор «Рыбный косяк», хозяин, увидев меня, крепко выругался, видимо собирался спать, а тут путник. Не успела я подойти к нему, как меня за плечо кто-то тронул. Это был суховатый старик.

— Простите, дело есть, у вас меч добротный, авось поможете несчастным.

— Что случилось?

— Пойдемте, присядем и я все расскажу, Довар, принеси поесть, — трактирщик снова выругался, мы сели за стол, честно говоря, я не была настроена на разговор, устала и хотела спать.

— Рассказывайте.

— Я — Карнер, хранитель Приозерья. Понимаете, с самого основания наша деревня жила исключительно за счет озера Омулен, — старик начал издалека, — рыба там клюет хорошо и крупная. А несколько недель назад там появилось чудище, оно красиво поет и призывает к себе мужчин, все мужики, которые к озеру идут, умирают, их находят убитыми на берегу. Женщины не раз туда ходили, собирались по пять — шесть человек, чтобы посмотреть кто этот монстр. Оказалось, это девушка, очень красивая, раньше жила у нас в деревне, дочка одного мастера. Она пропала как раз несколько недель назад. Монстр наших баб не трогает, только прогоняет. Все сходят сума, не знают, что делать, мочи больше нет.

— А почему вы не наняли какого-нибудь охотника за головами? Они отлично с монстрами расправляются.

— Да в том-то и дело, что нанимали. Пошел на озеро и так же, как остальные умер. Мужику с ней не совладать, она зачаровывает его, он голову теряет. А вы женщина, да еще и с оружием, нам вас прямо создатели прислали. Помогите. Если чудище и дальше на озере жить будет, то мы умрем с голоду. Ведь зарабатывали на жизнь продажей рыбы.

— Сирена значит, — вздохнула я, вспоминая, что про них в книгах написано, — что-то с ней случилось, ими просто так не становиться. Вот теперь и мстит.

— Так не все ли равно. Убейте ее, мы вам заплатим двести золотых монет.

— По правде говоря, воин из меня не очень, но я схожу, посмотрю. Только ничего не обещаю.

— Ой, спасибо вам, — старик раскланялся и ушел.

Я поела, у хозяина оплатила комнату и поднялась. Комнатушка мало чем отличалась от остальных, я оставила свои вещи, забрала только кошель и оружие, и направилась к озеру.

На черном небе не было ни тучки, крупные звезды напоминали о том, что самое время спать в кровати, а не шляться по ночам. А вот над озером стоял густой туман. Стоило мне подойти ближе, как тут же послышался голос.

— Уходи, — звучало как эхо. Я хотела только краем глаза сначала взглянуть, не ожидала, что со мной заговорят.

— Давай поговорим.

— Зачем?

— Вдруг я смогу помочь.

Из воды медленно и, смеясь, поднялась фигура. При жизни девушка была очень красива, густые длинные рыжие волосы, пухлые губы, прямой нос, но черные глаза без зрачков, и мертвенно бледная кожа предупреждали, что она уже не человек.

— Мне помощь не нужна. Поздно. Я такой стала по своей воле.

— Ты совершила свою месть? — я пыталась говорить ровно и уверенно, скрывая то, что она меня до смерти пугала, ведь такое не каждый день увидишь.

— Месть свершилась, — удовлетворенно заявила она.

— Тогда остановись.

— Не собираюсь. Мне это просто нравится, нравится лишать жизни самодовольных самцов. Но для тебя могу сделать исключение. У тебя меч, и ты пришла убить меня, это они тебя подослали.

Разговор изначально был обречен на провал, надо запомнить, что разговаривать с монстрами и умертвиями бесполезно. Сирена выскочила из воды и показала свои длинные черные когти, которые были продолжением ее рук. Вот вам и красотка. Я вытащила меч и крепко сжала эфес. Мертвая девушка набрала воздуха и завизжала, по всему озеру пошла рябь, а меня ударной волной сбило с ног. В ушах звенело, вот-вот барабанные перепонки лопнут и изо всех мест, откуда только можно, пойдет кровь. Сирена решила добить нарушительницу спокойствия, склонилась над головой и продолжила кричать. Я думала только об одном: вот и все, сходила посмотреть. Внезапно перед глазами промелькнула тень, моя убийца отлетела в сторону и визг прекратился.

Когда я смогла подняться, то в нескольких шагах от меня стоял огромный белый волк, с испачканной в черной крови пастью. Желтые глаза светились в темноте, а рядом лежало обезглавленное тело когда-то красивой деревенской девушки. Волк зарычал и пошел на меня, оскалившись, но потом, что-то остановило его, и он скрылся в кустах.

Я сидела и не двигалась, пытаясь понять, что сейчас произошло. Волк явно был не простой, слишком большой для обычного, и взгляд у него не дикий, человечный какой-то.

Я не спеша плелась на ночлег, отходя от шока, двери постоялого двора распахнулись и мне на встречу выбежал Кайен Дилорис. Не знаю, чего я испугалась больше, умертвия на озере или командира особой службы, который несся на меня и был зол.

— Дура, ты почему не обратилась? Оно же могло тебя убить, если бы не я, — так это был он, теперь понятно. Врать, о том, что я не понимаю, о чем этот человек говорит, было бессмысленно, ведь он чует кто я, — отвечай мне, — и он встряхнул меня за плечи. Грубо.

— Я…я…не умею.

Командир особой службы резко схватил меня за руку и потащил за собой в дом. Да что такое-то, я ему кто, так меня таскать? Он открыл каким-то ключом дверь моей комнаты и втолкнул меня внутрь.

— Знаете, что, Господин Дилорис, нельзя так с девушками, — выпалила я, собравшись с духом.