Бесплатный фрагмент - Семена хаоса

Вступление

Города меняются. Всё меняется. Некий человек однажды сказал: «наш мир теперь похож на новые развлекательные центры — красивый фасад на ржавом каркасе, и мусорная куча позади». Не знаю, насколько он прав, — не замечал мусорных куч там, где он сказал. Что же касается остального: мир всегда менялся, кому-то от этого становилось лучше, кому-то приходилось хуже. Когда пришли христиане, они изгнали язычников, а в наши дни и церковники не в почёте, да и осталось их немного. Тех, что служат вере, а не религии. Можно ли кого-то из них назвать добром, а кого-то — злом? Не думаю. Просто одни люди сменяют других.

И всегда есть те, кто тенью следует за ними.

К счастью, людям свойственно испытывать страх. Они пришли в этот враждебный, как им казалось, мир, маленькие и испуганные, и, подпитываемые своим ужасом, они набирали силу. Люди уничтожали всех, в ком чувствовали угрозу, и от этого становились ещё сильнее. Если бы они не боялись, они уничтожали бы расчётливо и методично, но они метались и наносили удары во все стороны, давая возможность своим противникам отползать, укрываться от неминуемой, казалось бы, смерти. А люди так и не успели их понять и изучить. Со временем, подавленные этим же первобытным ужасом, люди просто забыли о своём прошлом, переписали, вычеркнули из памяти, потому что им страшно было об этом помнить.

Но иногда краем глаза мы замечаем странную тень под мостом, во дворах старых домов. А потом мы, моргнув, идём дальше.

Фонарь на вершине лестницы освещал одинокую фигуру в шляпе и длинном коричневом плаще, казалось шагнувшую на улицу из старых шпионских фильмов. Человек просто стоял, скрестив ноги и опираясь на фонарный столб левым плечом с таким непринуждённым видом, как будто это единственное, чем он мог заняться в четыре часа ночи. Была в его позе какая-то запредельная уверенность, словно у человека, сидящего у камина в своём доме, охраняемом сворой волкодавов. Но вокруг был лишь шелест деревьев, дом и безлюдный двор.

Широкая каменная лестница находилась во дворе одной из девятиэтажек сорокалетней давности. Ступеньки, укреплённые железными уголками, ржавые перила. Если встать к дому лицом, то левая его часть будет находиться у подножия небольшого холма, а правая — на его вершине, так и возникла необходимость в лестнице, чтобы с левого нижнего двора можно было легко подняться на правый верхний. Рядом со ступеньками, правда, проходила тропинка — многие старики предпочитали спускаться по ней — для них лестница оказалась слишком крутой.

Человек в плаще не обращал на окружающее никакого внимания. Он просто стоял и ждал. Вскоре у основания лестницы раздалось цоканье каблуков, возвещая о том, что его ожидание окончено. По ступеням поднимался молодой мужчина в строгом чёрном костюме и лакированных туфлях, чёрные волосы были коротко подстрижены, на лице еле уловимо проглядывали восточные черты. На правый указательный палец был надет массивный серебряный перстень с большим фиолетовым камнем. Пришелец молча подошёл к ожидающему и коротко поклонился.

— Как всегда пунктуален, а?

— Очень полезная добродетель, друг мой, отозвался пришедший.

— Знаешь, Альтин, ведь мы с тобой стоим практически на кладбище. До того, как начали застраивать этот район, здесь были захоронения, ещё дореволюционные. А перед застройкой их просто перекопали бульдозером и залили бетоном. Много скелетов этих бедняг так и лежит в этой земле, если ещё не развалились.

— Я знаю это.

— Ничем-то тебя не удивишь. Вообще, не очень люблю старый режим. Стольких людей погубили. Мне, конечно, не жалко, но принцип…

— Людей губит не режим, людей губят другие люди, — отозвался Альтин. — А они существуют вне зависимости от режимов. Меняется только фасад. Если ты намерен говорить об этом дальше, я, из вежливости, поддержу этот разговор, Эдуард.

— Ты всегда умел делать тонкие намёки, — рассмеялся человек в плаще. — Что ж, пойдём. Я слышал, ты недавно вернулся?

Они повернулись и побрели вниз по лестнице.

— Истинно так, — ответил Альтин.

— Это хорошо. Как говорится, в гостях хорошо… — он искоса взглянул на приятеля. — Я говорил тебе, ты не сможешь от себя убежать. Дай себе время. Когда-нибудь ты её забудешь.

— Твоя мысль мне понятна, — кивнул Альтин. — Ты говорил мне об этом, а я пока не жалуюсь на память. Прости, если это прозвучало резко, но я не хотел бы возвращаться к этой теме. Если это имеет для тебя значение, я готов признать, что ты был прав.

— Хорошо, — Эдуард удовлетворённо улыбнулся. — Теперь что касается нашего дела. Ты нашёл его?

За разговором они прошли нижний двор и свернули вправо, к улице, где два светофора перемигивались друг с другом круглыми жёлтыми глазами. Где-то заревел мотор, унося железную колесницу и её хозяина к тёплому свету из неведомого окна, или, наоборот, в холод ночи.

— Он в старой обсерватории, рядом с северным кладбищем.

— Правда? — изумился Эдуард. — Прямо у нас под носом. Хороший расчёт, энергетика кладбища подавит любые признаки его присутствия. Но всё же, чёрт возьми, обидно, что всё это время он был на расстоянии одного плевка, а мы так долго искали. Как же тебе удалось его найти?

Собеседники направились по аллее, идущей вдоль проезжей части. Ряд фонарей, застывших в вечном поклоне, провожал их равнодушными взглядами. Скамейки тихо дремали, отдыхая перед предстоящим днём, когда на них вновь будут сидеть утомлённые жизнью старики и неугомонные юные парочки.

— Мне просто повезло, — ответил Альтин, — в последнее время там появился странный поток. Я обнаружил его во время занятий и решил, что надо действовать быстро. Совет посчитал, что мы справимся и вдвоём.

— То есть, больше никого не будет? — нахмурился Эдуард. — Это чертовски плохо, дружище. О чём они только думают?

— О том, что у них полно своих собственных дел. Так всегда было, — пожал плечами Альтин. — Они недооценивают угрозу, а потом сталкиваются с досадными последствиями.

— Я думал, что хотя бы такой выходящий за рамки случай расшевелит их, но, боюсь, они слишком глубоко закопались головой в песок.

Они замолчали. Молчал и город, лишь ветер изредка, лениво, касался ветвей, и разбуженные деревья недовольно шелестели листьями. Шагать было ещё довольно долго — нужно было пройти улицу до конца, потом свернуть на другую, поменьше, пройти и её целиком. Затем миновать тёмные дворы и, наконец, выйдя на шоссе, перебраться через мост — с него уже была видна одинокая мрачная башня заброшенной обсерватории, возвышавшаяся над обрывом и старым северным кладбищем. И всё же ни у кого из них не было теперь желания коротать дорогу разговором. Товарищи молча добрались до конца аллеи, свернули на перекрёстке под звуки запоздалых полуночных гуляний, и окунулись в темноту узкой улочки, по сторонам которой устроились частные домишки, чем-то напоминавшие Эдуарду бабок на скамейке у подъезда. Эти дома, оказавшиеся в окружении новых районов, скоро должны были отправиться на свалку истории, чтобы прогресс мог двигаться дальше. Быстро прошагав мимо и миновав новые высотки, спутники оказались на самой окраине города. С этого места был виден огромный мост, соединивший два берега глубокого оврага, по дну которого быстро убегала вдаль мелкая речка. Ночные путники продрались через заросли чертополоха и вышли на шоссе, огибавшее в этом месте город.

— Ну что, теперь рукой подать? — задал Эдуард риторический вопрос.

Альтин молча кивнул.

Они вышли на мост, стараясь держаться ограждения. Отгороженной дорожки для пешеходов здесь не было, и невнимательный водитель, веки которого в это время уже изо всех сил стремятся друг к другу, мог случайно задеть кого-нибудь из них.

— Кстати, — подал голос Альтин, — Он всё ещё живёт под мостом.

— Живёт, конечно, куда денется, — хмыкнул Эдуард. — Податься-то ему некуда. Ну, всё, — заявил он, дойдя до конца моста. Осталось совсем немного. Что-то живот скрутило — нехорошее предчувствие.

— Не беспокойся, — отозвался его спутник, — если он связан, проблем это не доставит.

— А если нет? — подумав, спросил Эдуард.

Альтин пожал плечами.

Когда они проходили мимо ворот кладбища, от сторожки раздался истошный лай и окрик старенького кладбищенского сторожа:

— Успокойся, экий ты непоседа! Спи ужо!

Две тени беззвучно скользнули дальше — туда, где на фоне звёздного неба вырисовывался зловещий силуэт башни.

Старая обсерватория была построена давно, ещё в позапрошлом веке, но проработала недолго — четыре пожара подряд выжгли изнутри все стены и обглодали перекрытия до такой степени, что никто не рискнул бы сунуться наверх. Башня быстро обросла слухами и дурной славой, и вскоре была заброшена. После установления нового порядка, когда отгремела гражданская война, за неё было принялись новые хозяева, но и они по неясным причинам в итоге забросили это место. Так и стояла немым памятником прошедшей эпохи трёхэтажная башня из красного кирпича, с куполом на вершине. Было в ней, возвышавшейся над самым обрывом, и своё очарование, и что-то отталкивающее.

— Знаешь, а здесь призраки встречаются, — зачем-то произнёс Эдуард.

Альтин пристально посмотрел на него и зашагал вперёд, к неровным стальным рядам выстроившихся неподалёку гаражей. Недолго думая, его спутник последовал за ним, держась за спиной на один шаг. Это не было трусостью, просто предосторожность на чужой территории. Пройдя шагов двадцать, Альтин остановился и повернул голову к какой-то тёмной куче, лежавшей чуть в стороне. Подошёл, попинал носком туфли, перевернул. Взгляду людей предстало белое лицо трупа; на груди несчастного, слева, багровело пятно крови.

— У меня плохое предчувствие, — вновь пробормотал Эдуард, доставая из-под плаща бесформенный свёрток.

— С севера, — пробормотал Альтин. — Север — сторона смерти. Нити теперь ослабли, это может плохо кончиться. Оно может вырваться в любой момент.

— Думаешь, это наш друг постарался?

Альтин покачал головой.

— Убивал человек. Вроде бы оно не умеет подчинять, хотя кто знает? Думаю, это было просто несчастливое совпадение. Разве что люди чувствуют подсознательно его присутствие. Ссора, которая в другом месте могла бы закончиться разве что дракой, здесь переросла в убийство. К чему гадать? Случилось то, что случилось.

Дальше пошли гораздо осторожнее, ежесекундно прислушиваясь. Обойдя башню слева, они приблизились к арочному провалу в стене, бывшему когда-то входом.

— Ты думаешь, он всё ещё там? — прошептал Эдуард.

— Я знаю, что нечто точно там. Но, в конце концов, кто из нас колдун?

Словно в ответ на его слова внутри башни послышался звук падающих камней.

Покачав головой, Эдуард скинул шляпу и плащ, развернул свёрток. Теперь колдуна было хорошо видно в свете фонарей — гладко выбритая голова, лицо пересекал шрам от левого виска до правой стороны челюсти, острые карие глаза и сломанный нос делали его внешность и вовсе неприятной.

Предмет, который теперь был освобождён от ткани, оказался кастетом с длинным лезвием на ударной части и дополнительным креплением к запястью. Вооружившись, Эдуард заглянул внутрь.

— Чёрт, темно. Хоть бы Луна взошла.

— Сегодня новолуние, — покачал головой Альтин. — Их время.

Из тёмного чрева башни, словно пущенный из пращи, вылетел камень. Эдуард еле успел увернуться от него и спрятаться за стену.

— Отлично, он на свободе, — процедил Альтин. — Уходим!

Но не успел он сделать и пары шагов, как некая невидимая сила оторвала его от земли, стукнула о ворота ближайшего гаража и прижала к ним, не давая вздохнуть. Пальцы его товарища мгновенно сплелись в танце, собирая и направляя незримые потоки энергии. Хватка исчезла, и Альтин рухнул на землю. В жилах на лбу и висках глухо застучала кровь, зрачки расширились, утопив и радужку, и белок, оставив только два чёрных провала вместо глаз. Новое зрение отличалось от того, каким люди пользуются обычно. Им Альтин видел жёлтый силуэт — своего товарища, серый мох энергии смерти, окутавший башню, извивающихся прозрачных змей, призванных Эдуардом. А посреди пустыря, между башней и гаражами, стояло нечто, напоминавшее младенца — гидроцефала с серой кожей застарелого трупа. Судя по пульсирующим волнам вокруг головы Эдуарда, тот тоже уже воспользовался своим зрением и видел эту тварь. Змеи вновь метнулись к ней и оплели её с ног до головы в плотный кокон.

— Это он? — спросил Эдуард с напряжением — видно было, что поддерживание техники отнимало у него много сил.

Существо было сильно, но всё же не обладало и десятой долей той силы, которую Альтин ожидал встретить.

— Нет, — покачал он головой, — похоже, оно успело уйти и оставить этого на прощание. Оно знало, что мы будем здесь сегодня. Что кто-то из нас будет.

Несколько пассов руками, и клубок змей распался. Внутри уже никого не было — тварь была на пути обратно, туда, откуда выползла в этот мир.

Эдуард сплюнул.

— Чего и следовало ожидать. Нужно осмотреть башню, вдруг есть какие-то зацепки — символы, остатки ритуала, распоротая жертва. Толпа культистов, наконец. Как-то ведь он освободился.

Зрение обоих снова вернулось в норму — если долго его поддерживать, глазные сосуды могли лопнуть.

Альтин задержался, протирая платком брюки и пиджак. Со стороны сторожки снова донёсся лай.

— Скоро сторож может подойти. Громко он меня о гараж шарахнул.

— Эта псина на тебя так реагирует — не нравишься ты ей, — заявил Эдуард, приближаясь ко входу и заглядывая внутрь. — А сторож не придёт. Башня за пределами кладбище, зачем бы ему сюда соваться? Из тёплой-то сторожки.

Подумав, он пробормотал себе под нос: «Я бы и сам не вылезал».

Где-то внутри сознания, там, где все чувства сходятся в одну точку, зазвенел колокольчик. Альтин вскинул голову, повинуясь внезапному порыву, и выкинул вперёд руку, произнося формулу изгнания. В венах снова застучало, мир поплыл.

Эдвард стоял перед входом, замерев и неестественно вытянувшись, с протянутой вперёд рукой. Линии сошлись, и Альтин увидел маленькое призрачное тело второго большеголового уродца, нанизанное на лезвие кастета и тающее, словно дымка. Техника, сотворённая заклинателем, достигла тела твари, окончательно развеяв его, но перед этим Альтин заметил тонкие пальцы, прошедшие сквозь сердце его боевого товарища.

Эдвард рухнул спиной на камни пустыря. Глаза его были широко распахнуты, руки скребли по земле. Альтин подбежал и упал рядом с ним на колени.

— Ударилась лягушка оземь, и стала девицей прекрасной, — прошептал Эдуард. — Ударилась оземь ещё раз, и стала месивом кровавым. Мораль: раз на раз не приходится…

— И что здесь смешного?

— Жизненная ситуация.

Но Альтин не улыбался. Он знал, что кровь в теле его товарища остановилась, и помочь ему уже нельзя. Тот держался только благодаря потоку энергии, быстро покидавшему его тело.

— Ну хоть бы раз посмеялся над моими шутками, — прохрипел Эдуард. — Ладно, встретимся в аду, приятель.

— Встретимся, друг мой, но не там, — отозвался Альтин.

Вдали уже слышался истошный лай пса и звуки шагов приближающегося сторожа. Эдуард лежал, распахнув невидящие уже глаза. Он был ещё жив, но уже ничего не чувствовал, и помочь ему было невозможно.

Альтин подобрал лежавший рядом камень и, что было сил, ударил об него перстнем. Фиолетовый кристалл раскололся, разлетелся мириадами искр, мир дрогнул и закружился в круговороте. Когда сторож подошёл к оставленному месту боя, он обнаружил лишь обескровленный труп неизвестного с ножевым ранением в области сердца.

I

Ночной ветер приносил тонкий, едва уловимый запах. Запах того, кого он искал. Манящий, смешивавшийся со зловонием какой-то дешёвой парфюмерии, духом листвы и машин, с вызывающим блаженство ароматом крови.

«Эссенция жизни», — мелькнула непрошеная мысль.

Но отвлекаться было нельзя. Человек, по следу которого он шёл уже несколько часов, наконец-то удалялся от оживлённых улиц, всё дальше и дальше, в ту дикую часть парка, которая ничем не отличалась от леса. Преследователь вылез из кустов, в которых по старой привычке прятался от случайного взора, и крадущейся поступью направился за своей жертвой. Парковые тропинки петляли между высокими стройными стволами деревьев. И он петлял по ним, оставаясь невидимым для людей. Иногда кто-то чувствовал его присутствие и обеспокоено оглядывался. Не найдя, за что мог бы зацепиться взгляд, люди ускоряли шаг, терзаемые неясной тревогой.

А он продолжал скользить бесплотной тенью. Временами ему хотелось протянуть руку и коснуться бьющегося человеческого сердца, чтобы раз и навсегда погасить давно уже покинувшее его собственное тело тепло, но это привлекло бы ненужное внимание и отняло слишком много сил. И пока он сдерживал себя. Небо сделалось тёмно-синим, самые яркие звёзды уже заняли свои места на его куполе.

Впереди послышались голоса. Слабые юные создания становились всё ближе, запах их тел теперь перекрывал все остальные. Страх и дешёвые сигареты.

— Нет здесь ничего, пошли домой!

Он замер на окраине большой поляны, между кустов. Посередине лежало большое дерево, поваленное прошедшим недавно ураганом. Один подросток стоял на стволе. У человека были светлые волосы, а от его ярко-голубых глаз призрачному охотнику почему-то стало не по себе. Второй, повыше и тощее, нервно оглядывался по сторонам. Оттопыренные уши, тонкий нос и рыжие волосы делали его похожим на лисицу. Запах страха, почувствованный охотником, шёл именно от этого человеческого существа.

Никто из них, очевидно, не представлял опасности. Преследователь огляделся, буравя бесплотным взглядом тьму, но никто, ни смертные, ни духи, не попали под его взор. Убедившись, что ему не помешают, охотник шагнул вперёд.

Чайник опять проявил незаурядное коварство. Дождавшись, пока вода закипит, он приподнял крышку и тихонько, еле слышно, засвистел. Так что, когда Андрей, наконец, его услышал, почти вся вода уже выкипела, и пришлось опять ставить чайник на огонь. Стальные бока несли следы так и не отчистившейся до конца копоти — свидетельство того, что молодой человек не всегда вспоминал о чайнике до того, как он начинал подгорать.

По-весеннему яркие потоки солнечного света вливались в кухонное окно вместе со щебетом беспечных птиц. Подумав, Андрей налил в стакан воду из-под крана, сделал глоток, повернулся к окну и прищурился, заметив на чистом голубом полотне неба чёрное пятно. Оно было не то, чтобы совершенно неуместным, особенно в городе, но вызывало какое-то смутное беспокойство. Уже догадавшись, что утро безнадёжно испорчено, Андрей открыл створки, впуская прохладный восточный ветер. Вместе с ним на карниз тяжело опустилась большая чёрная ворона. Человек отошёл на пару шагов от окна, а птица деловито прошла вперёд и устроилась на подоконнике.

— Доброе утро, — проворчал Андрей.

— Здравствуй, — хрипло каркнула ворона.

— Есть будешь?

— Нет, я ненадолго. Мне ещё кучу мест облететь до обеда. Сегодня вечером — Большой Сбор.

— О, если даже меня позвали, то дело серьёзное. Что произошло?

— Этого я не знаю. Я передал тебе всё, что должен был. Мне пора.

— Постой, — окликнул Андрей, видя, как ворона поворачивается и расправляет крылья, — к кому ты сейчас летишь?

— К рыжей ведьме, — ответил посланник, уже становясь на крыло.

— В таком случае, передавай мой привет герцогине!

Если ворона и ответила что-то, то восточный ветер унёс её слова туда, где Андрей не мог их услышать. Закрыв окно, он уставился на чайник, подозревая, что тот снова попытается его обмануть. Но чайник лишь тихо посапывал и дремал на ярком солнце. А может быть, лишь притворялся, что дремлет, чтобы усыпить бдительность.

Андрея нечасто звали на Сборы. Он был довольно молодым, в прошлом месяце ему исполнилось лишь двадцать шесть лет. Кроме того, он свободно жил среди других людей, что и вовсе делало его едва ли не изгоем. Конечно, город населяли и другие маги, но почти все они обитали на теневой стороне, а изрядная часть и вовсе предпочла поселиться за его пределами.

Да, этот молодой человек был магом. Часто, проходя мимо стен и столбов, он видел объявления, в которых целители, ведьмы и экстрасенсы предлагали свои услуги. Он, застрявший между миром людей и миром тени, как никто другой знал цену таких обещаний.

Всё началось, когда его мать тяжело заболела. Ему было всего тринадцать, когда врачи вынесли ей свой приговор. Лекарства лишь продлевали мучения, женщина медленно двигалась к неизбежному концу. Тощий подросток с вечно голодным взглядом вынужден был браться за любую работу, которая подворачивалась под руку, — грузчиком, посыльным, чтобы на вырученные деньги хоть как-то наполнить желудок и поддерживать жизнь единственного близкого ему человека. Когда лекарства перестали помогать совсем, в ход пошли средства, полученные от колдунов и целителей. Это обходилось гораздо дороже, но было ещё менее эффективно.

Вскоре он остался один.

Сумев избежать детдома, мальчик часами ходил по опустевшей квартире. Временами он выл от отчаяния, но его слышали лишь стены. Часто Андрей уходил на кладбище и проводил там целые дни, питаясь хлебом, который родственники оставляли на могилах умерших. На него жаловались, его выгоняли, но он возвращался вновь.

Однажды ночью, лёжа на дорожке и сжимая в руке пустой стакан, от которого ещё несло водкой, Андрей увидел надвигающуюся на него тень. Глаза равнодушно скользили по чёрной, как Бездна, шкуре огромного пса, медленно приближавшегося к своей добыче. Его лапы мягко ступали по земле, не производя ни шороха, не оставляя следов. Приглядевшись, сквозь него можно было различить очертания деревьев и могильных оград. Андрей лежал, не находя в себе сил пошевелиться.

Вдруг что-то произошло. Существо отступило, а перед готовым потерять сознание подростком появился человек. Живой. Из плоти и крови. Когда призрак скрылся, он тоже повернулся и собрался уходить, и тогда Андрей, наконец, сумел выдавить из себя вопрос:

«Что это было?», — прохрипел он.

Незнакомец повернулся к нему. Парень не мог различить его лица, но почему-то был уверен, что тот удивлён.

«Ты видел его?», — наконец спросил его спаситель.

Андрей хотел кивнуть, но голова закружилось, желудок свели спазмы. Кажется, его рвало, а потом опустилась темнота.

Андрей тряхнул головой, отгоняя воспоминания о том, как оказался в сообществе теневого города. Спохватившись, он заметил, что чайник уже готовился снова повторить свой трюк с подниманием крышки.

Квартира в старом доме, построенном ещё во времена Диктатора, была полна людей. Несмотря на то, что за окном была узкая грязная улочка, видевшая чуть ли не основание города, здесь всё было чисто прибрано, под высоким потолком на цепи величественно замерла старая бронзовая люстра с семью лампочками, патроны для которых были выполнены в форме свечей. Хозяин квартиры очень гордился этой люстрой, ведь она была изготовлена ещё во времена Империи, одной из первых, и стоила теперь небольшого состояния. Высокие окна, от пола почти до самого потолка, были закрыты тяжёлыми шторами из красного бархата, стены покрывали дубовые панели, потолок украшала гипсовая лепнина. Стараниями хозяина в квартире осталась лишь одна огромная комната, все внутренние стены были заменены колоннами, поддерживавшими перекрытия, отделены от неё были только ванная комната и кухня, куда можно было попасть из зала через коридор.

Посреди зала, окружённый глубокими креслами с высокими спинками, стоял длинный резной стол, в самом центре которого располагался серебряный подсвечник на семь свечей, вдоль стен были расставлены стулья с мягкими сидениями.

Большинство посетителей, особенно тех, кто не мог позволить себе такую же роскошь, признавали изысканность убранства, но порицали открытое пижонство хозяина.

Андрей пришёл среди первых. Теперь он сидел на одном из стульев в углу и смотрел, как по одному или парами в комнате появлялись его братья и сёстры по Искусству. Наконец, собрались почти все, кто ожидался в тот вечер. Практикующих магов города набралось около полусотни, так что в комнате стало довольно тесно. К счастью, в воздухе витал аромат летнего сада, а лица обдувал лёгкий ветерок, разгонявший духоту. За это следовало благодарить хозяина квартиры, ради дополнительного комфорта установившего хорошую систему кондиционирования.

Места вокруг стола заняли самые опытные и влиятельные из сообщества. Мастера.

Во главе сидел человек, ставший легендой в теневом сообществе ещё до рождения Андрея. Великий Магистр, как обычно в традиционной чёрной мантии. Невысокий неприметный человек с острыми чертами лица, крепкого спортивного сложения, с какой-то растерянной улыбкой, на вид лет тридцати. Стоило посмотреть на него пристальнее, взгляд затуманивался, а черты его лица начинали плыть. Как ни странно, если в остальных мастерах чувствовалась сила, в магистре с трудом можно было даже распознать мага.

По правую руку от него сидел тощий человек в очках, с высоким лбом и прямым носом. На щеках и подбородке его виднелась щетина, короткие вьющиеся волосы на темени рассекал широкий шрам. Одет он был в серо-коричневые брюки и жилетку, и такого же цвета френч, из-под которого выглядывала коричневая рубашка. Его звали Ярослав. В этом зале не было никого равного ему, за исключением, разве что, Магистра, в общении с миром духов. Это его ворона навестила Андрея минувшим утром.

Слева сидела герцогиня Ив, знаменитая Рыжая Ведьма. Всё такая же очаровательная, как во времена её юности. И сейчас, как и раньше, множество мужчин становились жертвами её чар, и далеко не все эти чары можно было отнести к магии. Белоснежная кожа и улыбка, и глубокие зелёные глаза, сразу же приковывавшие взгляд и удерживающие его выше шеи, что, учитывая сложение её тела, говорило об их нечеловеческом магнетизме.

Далее за ней занял своё место Артём, ещё один колдун, заклинатель духов. Рост его немного превышал два метра, но шириной плеч из собравшихся за столом он не уступал разве что герцогине. У него были длинные светлые волосы и пронзительные голубые глаза. Его можно было бы назвать красивым, если бы не перекошенное и отстранённое выражение лица, словно этот человек был сейчас где-то далеко, за пределом земных горизонтов. Его тонкие нервные пальцы при этом постоянно находились в движении, сцепляясь и расцепляясь, выплетая неподвластный разуму узор. Старый, местами прохудившийся свитер, говорил о том, что его хозяина вообще мало заботит бренный физический мир.

Напротив него в кресле развалилась его почти полная противоположность по имени Максим. Немного выше среднего роста, с длинными тёмными волосами и редкой кудрявой бородой, он был толще трёх магистров, обнявшихся друг с другом. Его добродушное выражение лица было обманчивым — Андрей прекрасно знал, насколько хитрым и расчётливым может быть этот человек, если происходящее затрагивает его интересы. На указательном пальце правой руки блеснул перстень с фиолетовым кристаллом — запасной путь, если ситуация становится слишком опасной. Он и был хозяином помещения, в котором сегодня проходил сбор.

Напротив Магистра, на другом конце стола, сидел самый старый член собравшегося сообщества — мастер словесных заклинаний. Из густых белых зарослей на его лице выглядывал острый нос и блестели светло-карие прищуренные глаза. Как и Магистр, он был одет в традиционную чёрную мантию — его всегда возмущало, как легко молодые маги отвергают старые традиции. Его звали Владимир Геман, он вёл своё происхождение из древнего магического рода, давно и окончательно ушедшего в теневой город. Владимир был предыдущим магистром, но отошёл от дел, заявив, что эта должность отнимает слишком много ценного времени, которого у него и без того осталось немного.

Андрей слегка повернул голову, заметив, что рядом с ним, на соседний стул, опустилась симпатичная темноволосая девушка лет восемнадцати, в простом чёрном платье. Он не видел её раньше, но память услужливо подсказала, как кто-то упоминал при нём, что герцогиня взяла новую ученицу. Должно быть, эта девушка была очень талантлива. И не менее терпелива, учитывая характер её наставницы.

Раздался звон колокольчика, и на столе разом вспыхнули все семь свечей. Так начинались все те немногие сборы, на которых присутствовал Андрей. В воцарившейся тишине зазвучал чистый сильный голос Магистра:

— Мы собрались здесь сегодня, поскольку произошли события, требующие внимания всего сообщества. Которое, к сожалению, присутствует не в полном составе, — нахмурился он, скользнув взглядом по стенам зала. — Так или иначе, ждать мы никого не будем. Как некоторые из нас помнят, двадцать пять лет назад мы потеряли нескольких наших товарищей при трагических обстоятельствах.

— Напомни, о чём идёт речь, — произнёс Максим, воспользовавшись паузой в речи коллеги. — Некоторые здесь ещё даже не родились в то время, о котором ты говоришь.

— Действительно, — рассеянно улыбнулся Магистр. — В означенное мной время два безответственных мага, ныне покинувшие этот мир, вызвали из Разлома некого могущественного духа, который восстал против их воли и принялся уничтожать всех, обладающих даром магии. После непродолжительной охоты его удалось выследить и атаковать, однако он всё же ускользнул от преследователей и затаился. По прошествии пяти лет его обнаружили. По нашим сведениям он должен был находиться в оковах, которые на него наложил один из преследователей, поэтому на его поимку отправились всего два человека. Однако к тому времени, как они прибыли на место, дух уже исчез, оставив позади себя засаду, в которой погиб один из наиболее талантливых магов того времени.

При этих словах Владимир помрачнел и опустил голову. Андрей припомнил, что двадцать лет назад старик ещё был магистром, а значит, именно он допустил столь опасный просчёт — отправил на опасное задание лишь двоих, без поддержки.

— Так, — сказала герцогиня, — я, кажется, понимаю, к чему ты клонишь.

Магистр кивнул и повернулся к сидевшему от него справа. Ярослав Ворон поднялся с места и торжественно произнёс:

— Судя по всему, этот дух вернулся!

В зале воцарилась тишина. Если до этого кто-то и позволял себе тихо перешёптываться, то сейчас все замолкли и обратили взгляды на говорившего.

— М-м, — подал голос Артём, и все повернулись к нему. Растягивая слова, он медленно произнёс: — А мы можем быть уверены в том, что… — мастер ненадолго задумался, словно забыл, о чём хотел сказать, но затем быстро закончил: — данная информация достоверна?

— Конечно, многим бы хотелось думать, что это не так, — ответил глава собрания, — однако данный факт не вызывает никаких сомнений.

По залу пронёсся обеспокоенный шёпот.

— Но ведь в прошлый раз с ним справились? — спросил кто-то. — Зачем беспокоиться? Если мы все попытаемся выследить его и развоплотить, у нас это должно получиться.

— Позвольте ответить мне, — поднялся со стула человек в чёрном костюме с едва уловимыми восточными чертами лица. — Я был одним из тех двоих, о которых упоминал уважаемый магистр, — говоривший легко поклонился, и магистр поклонился ему в ответ. — Сила этого порождения в том, что оно нападает внезапно и только на одинокие цели. Дух очень осторожен, в прошлый раз выследить его удалось благодаря случайности, на которую мы надеяться не можем. Поодиночке у большинства из нас нет против этого духа никаких шансов. Главным же аргументом, говорящим о силе этого существа, является тот факт, что оно сумело не только выжить, но и вернуться.

Альтин сел обратно.

— В общем, коллега абсолютно прав, — подвёл итог Магистр.

— Мы потеряли тогда восьмерых, — проворчал мрачного вида маг в джинсах, синем вязаном свитере и выглядывающей из-под него белой рубашке. Несмотря на овевающий комнату ветерок, от него сильно пахло пивом.

— А сколько сейчас человек в сообществе? — спросил, почесав затылок, лысоватый маг с широкими плечами и мускулистыми руками, толщиной с ногу Андрея. На нём были шерстяные штаны и меховая безрукавка.

— Шестьдесят четыре, — раздался откуда-то дребезжащий от старости голос архивариуса.

— А здесь сколько? — донеслось с противоположной стороны.

— Пятьдесят три, — мгновенно ответил старик.

— Неужели же мы так беззащитны? — спросила какая-то женщина в белой кофточке, длинной красной юбке, с крашенными светлыми волосами, завитыми крупными локонами.

— Хотелось бы верить, что нет, но приходится признать, что да, — отозвался сутулый маг с длинными чёрными волосами и густыми усами, свисавшими вниз по бокам рта.

Мастера молчали. В словах, рождавшихся в комнате, звучал страх. Андрей заметил, как поёжилась девушка, сидевшая рядом с ним.

— Всё не так плохо, как выглядит, — прошептал он ей, наклонившись к уху.

Она обернулась и с подозрением взглянула на него.

— Надеюсь. И часто у вас такое?

— На моей памяти — впервые, но я и сам здесь не очень долго, — парень немного покривил душой — в первый раз его пригласили на Сбор семь лет назад, когда его наставнику дали разрешение обучать его.

Девушка же, увидев в нём такого же неофита, как она сама, взглянула на Андрея дружелюбнее.

— Как вас зовут?

— Андрей, — представился маг.

— А меня — Лена.

— Очень приятно. Только давайте на «ты», хорошо?

Девушка кивнула.

— Ты ведь ученица герцогини Ив, да?

Девушка, улыбнувшись, кивнула ещё раз.

— Если так можно сказать. Меня привели сюда всего две недели назад. Попалась на ведьмовстве, — она вдруг помрачнела. — Но тогда сборище было в другом месте.

— Конечно, место Сбора периодически меняется. Когда я…

Но договорить он так и не успел. Вновь раздался звон колокольчика. Дав собравшимся выговориться, Магистр призвал их к тишине, и заседание продолжилось.

— У кого-нибудь из присутствующих есть какие-либо конкретные предложения? — спросил глава Сбора.

Предложений ни у кого не было.

— Что ж, — помрачнел он, — вынужден констатировать, что мы не знаем, что делать. Для начала я предлагаю вернуться к событиям прошлого и внимательно их изучить. Альтин, не желаешь этим заняться?

Названный маг покачал головой.

— Я в них участвовал, конечно, но предпочёл бы, чтобы этим занимался кто-нибудь другой. Готов предоставить любые сведения, но не более.

— Я могу, — поднял руку тот самый хмурый, пахнущий пивом субъект, который говорил о потерях.

— Хорошо, — кивнул Магистр, — возьми себе кого-нибудь в помощь. Что же касается остальных, вы предупреждены. Готовьтесь и будьте осторожны.

С этими словами он сел в кресло.

Собравшиеся маги говорили ещё некоторое время о делах, гораздо менее значимых для сообщества в целом, затем разошлись. Лена, попрощавшись, удалилась вместе со своей наставницей, которая бросила заинтересованный взгляд на Андрея. Затем он и сам отправился домой.

Вскоре в опустевшей комнате остались только сидевшие за столом, и несколько магов, по силе лишь немногим уступавшие мастерам. Но о чём они говорили, неведомо никому.

Дверной звонок резко взвыл, разбивая вдребезги безмятежность раннего утра.

Он остался от предыдущих хозяев квартиры, когда Андрей и его мать только въезжали внутрь, и никогда им не нравился. Но женщина не могла его поменять, а Андрей, оставшись один, не захотел этого делать — каждое изменение в обстановке, казалось, уносило её частицу. Поэтому квартира, хоть и была чистой, уже нуждалась в ремонте. Обои пожелтели и местами отставали от стены, несмотря на то, что молодой человек регулярно их подклеивал, побелка на потолке потрескалась, а оконные рамы местами изветшали. Тем не менее, Андрей всё откладывал ремонт, да и денег на всё сразу всё равно бы не хватило.

Он прошёл к двери и посмотрел в глазок. На лестничной площадке стоял тот самый маг в синем свитере, с выглядывавшей из-под него белой рубашкой, виденный им накануне на Сборе. И дымил сигаретой. Андрей открыл дверь и, строго предупредив «Никаких сигарет!» запустил его внутрь.

— Мы с тобой как-то не пересекались, — заявил гость, после того, как они поздоровались, — меня зовут Семёнычем. И ты меня так зови. Тебя звать Андреем, это я знаю.

— Чаю? — предложил Андрей. Больше ему ничего не пришло в голову.

— Нет, спасибо, — Семёныч стоял у двери, не снимая ботинок. — Я к тебе по делу. А дело это, вот какое — меня к тебе послал твой учитель. Порекомендовал, то есть. Мы с ним вчера после сбора встретились, и я ему рассказал, что произошло. А он мне: «Если тебе нужен человек, возьми Андрея». Ну, выбор, конечно, за тобой, но решай быстрее, а то идти надо.

Молодой маг посмотрел на своего старшего коллегу. Уже немолодой, ростом около метра восьмидесяти, но слегка ссутулившийся, тёмные, короткие слегка спутавшиеся и вьющиеся волосы, щетина на лице и острые голубые глаза. Он не производил впечатления опытного мага, да и вообще был скорее похож на служащего небольшой компании, не вполне довольного жизнью.

— Я сейчас оденусь, — кивнул Андрей.

— Хорошо, — улыбнулся Семёныч, — а у тебя, случаем, кофе нету? Я бы пока отхлебнул.

— А куда мы идём? — поинтересовался Андрей, когда маги уже шагали по центральному проспекту. По сторонам возвышались возведённые недавно многоэтажки нового века — башни из кирпича, стекла и металла.

— В архив, — просто ответил его спутник, что-то выискивая глазами.

— Куда? — навострил уши молодой маг.

— Неужто не слышал? Сейчас, погоди, — отозвался Семёныч, подходя к торговому ларьку. — Я пива куплю, тебе что-нибудь взять?

Андрей покачал головой.

Отойдя на пару шагов от киоска, Семёныч приложился к бутылке и затем продолжил:

— Ну да, правильно. Твой учитель ведь на кладбище обитает, да и вообще города сторонится. Наверное, не посчитал нужным сказать. Нашему городу ведь уже довольно много лет, ты знаешь? Когда он рос, многие старые дома, даже целые улицы оказывались на задворках, как бы проваливались в тень.

— Поэтому наше сообщество называется «теневым»? Маги использовали их для своих нужд?

— Верно, но не совсем. Дома становились всё новее, сначала кирпичные пятиэтажки сменили старые бараки и частные сектора, потом пришли панельные девятиэтажки, потом первые высотки и, наконец, жилые комплексы. Большинство отживших свой век строений снесли, но на некоторые не хватило времени или денег, или место оказалось «не модным». — На этих словах Семёныч сделал ударение и презрительно скривился. — В общем, застраивались и облагораживались-то только большие улицы. Иногда даже в сердце города можно найти заброшенные дворики ещё дореволюционного образца. А ближе к окраинам есть целые небольшие улочки, которых вроде, как и нет. Вроде того места, где мы были вчера. Но иногда… знаешь, мы ведь и сами не во всём разбираемся, даже для Магистра в этом мире остались тайны… иногда некоторые места вроде как действительно проваливаются в тень.

— Как так? — недоверчиво уставился на него Андрей.

Семёныч ещё раз отхлебнул из бутылки, затем продолжил, чуть понизив голос и скользя пристальным взглядом вокруг, словно выдавал страшную государственную тайну:

— А вот так. Некоторые места, неизвестно по какому принципу, — может, с ними связаны у кого-то очень сильные эмоции, может просто какая-нибудь аномальная зона, но они «проваливаются». Исчезают из физического мира.

— И этого никто не обнаружил?

— Ну, мы же обнаружили. А от людей ждать внимательности всё равно не приходится. Как-то, помню, случай был, по телевидению передали, что умер в какой-то стране, не помню уже, президент. Похороны показали, всё такое, а наследующий день он снова живой, как ни в чём не бывало. И никто даже внимания не обратил. То есть, кто-то, конечно, обратил — кому за это деньги платят, но что уж они там выяснили, я не знаю. Может, и записей в архиве уже не было. А я говорю одному знакомому по работе «Так этого же вчера хоронили!». А он мне знаешь, что ответил? «Наверное, показалось». Показалось! Вот такой у них на всё ответ. Полмира можно перекроить, а все будут думать, что так всё и было.

— Ты отвлёкся, — вставил фразу Андрей, возвращая разговор в интересующее его русло. — Ну, с этим ясно. Но ведь нельзя просто так потерять целую улицу! Есть же акты, записи.

— Да где мы с тобой живём? Если бы этот проспект пропал, тогда конечно. Но он никогда не пропадёт. А если, представь, есть небольшая улица времён царя Гороха. От неё уже с обеих сторон откусили новыми районами, зажали её на задворках, все люди уж давно съехали, а само место никому не нужно. Туда и не заходит почти никто. Трущобы же, мало ли кто там поселился. И в одно прекрасное утро этот огрызок просто исчезает. Какой-нибудь чиновник лет двадцать спустя, составляя план обновления города, обращает на него внимание и отправляет туда бригаду инженеров. А они ему рапортуют, что улицы-то этой и нету, один пустырь. Он радуется, что не придётся тратить деньги, выделенные на снос, кладёт их себе в карман и решает, что просто документ о сносе потерялся. Улица старая, столько лет прошло. И улицу, которая на самом деле всё ещё там, застраивают. Иногда мы обнаруживаем входы в теневой мир и пользуемся этими помещениями.

— А было когда-нибудь так, что с домами уходили и люди?

Семёныч помолчал, прежде чем ответить, выдерживая театральную паузу.

— Было и такое. Бедные существа. В нашем мире они могут проявляться лишь чуть-чуть, как голоса или образы на краю сознания. Хорошо, если они провалились вместе с улицей, есть хоть, где побродить. Но если ушёл только небольшой дом, они оказываются в нём запертыми. Там-то они материальны, а наш мир для них, как правило, вообще неосязаем. Получалось некоторых бедолаг выводить обратно, но иногда они отказываются возвращаться, особенно, если мы начинаем использовать это помещение. Пропадает-то кто? Обычно бездомные. Вернувшись в наш мир, они снова становятся обычными бродягами. А там у них есть крыша над головой, мы даём им еду, а они работают по мелочи. Конечно, как представишь, сколько домов вот так вот пропали, а мы ничего про них не знаем, и их обитатели померли с голоду, так плохо становится. Но на самом деле я не думаю, что таких много. Да и люди проваливаются очень редко.

— И много у нас по городу таких помещений?

— Да есть несколько. Здесь, там. Неужели никогда не слышал о Столбовой?

— О ком?

— Не о ком, а об улице Столбовой. Мы нашли единственную довольно большую улицу, исчезнувшую в тени. Домов двадцать, представляешь? Это была удача. Многие маги ведь стоят перед выбором — они не хотят жить в городе, потому что люди им… ну, чуждые, что ли… С другой стороны, доступ к городу даёт множество полезных ресурсов. Вот эта улица была идеальным решением, многие сразу же туда и переселились.

— Это всё похоже на сказку, — покачал головой Андрей.

— Так ведь то, чем мы занимаемся, тоже похоже на сказку. Хорошая сказка — это хорошо. Но про улицу я правду сказал. Нас ведь шестьдесят четыре только взрослых, а ещё дети. Там можно встречаться, торговать свободно. Никто тебя не трогает.

Тем временем они свернули на боковую улицу, затем ещё в какой-то проулок, через арку, прошли по двору с небольшим сквером, ещё через один двор, который окружали глухие стены домов. Их окна смотрели в другую сторону, так что двор был похож на большой квадратный колодец. Вскоре маги оказались на узкой кривой улочке, как раз вроде тех, о которых говорил Семёныч. Старые двухэтажные бараки жались друг к другу боками, смотрели на пришельцев слепыми глазницами окон, и хранили мрачное зловещее молчание. Вслед за своим проводником, Андрей втиснулся между двух домов, прошёл вперёд и остановился за спиной своего коллеги, замершего перед глухой стеной.

— Вот, смотри, — произнёс старший маг, — это — дверь в наш архив.

— Ничего не вижу, — сказал Андрей.

Семёныч повернулся, вены на лбу и висках были вздувшимися, а зрачок заполнял всё пространство глаза. Последовав его примеру, Андрей посмотрел на стену иным зрением, и увидел прямо посередине простую деревянную дверь. Толкнув её, Семёныч зашёл внутрь, и молодой маг последовал за ним. Со скрипом дверь закрылась позади, оставив их в кромешной темноте.

Послышалось чирканье кремня в зажигалке, и вскоре родился трепещущий огонёк. Семёныч снял со стены старый керосиновый фонарь и запалил фитиль.

Под ногами был пол из широких, посеревших от времени досок. Три ступени вели к площадке, на которую выходили покрытые старой облупившейся краской двери. Слева лестница с деревянными перилами вела на второй этаж. Стена, по которой Андрей провёл рукой, была шершавой. Местами штукатурка осыпалась, обнажая кирпичи, местами вздулась большими волдырями.

— Почему вы всё это не почините?

— Материалы доставить трудно. И что это за «вы»? Как не родной.

«И правда», — подумал Андрей. Впервые за много лет он говорил о теневом сообществе во втором лице.

Они прошли нижнюю площадку и поднялись по двум лестничным пролётам на верхнюю. Здесь было четыре двери, Семёныч уверенно постучал в первую слева.

Вскоре раздалось шарканье чьих-то ног, и дверь медленно приоткрылась. На пороге стоял архивариус, подслеповато щурясь на гостей.

— Вечер добрый, молодые люди. Проходите. Чем я могу быть вам полезен?

Он отошёл назад. Это был невысокий, да ещё и сгорбленный старик, убеленный сединами. Его тело казалось ссохшимся и немощным, хотя движения всё ещё были чёткими и уверенными. Сейчас на нём был домашний махровый халат в сине-жёлтую полоску и тапки. Спутанные волосы спадали на плечи. Войдя в квартиру, Андрей и Семёныч оказались в захламлённом коридоре. Он был широк, но по стенам были навалены какие-то коробки, ящики, связки книг, в ряд стояли большие бутыли, вымазанные изнутри чем-то чёрным, в одном углу лежала разбитая клетка для птиц.

Заметив изучающий взгляд Андрея, хозяин квартиры извиняющимся тоном произнёс:

— Всё никак не могу разобрать, руки не доходят. Много работы. Вот как раз почти дописал отчёт о вчерашнем сборе.

— Здесь есть записи со всех сборов? — заинтересованно спросил молодой маг.

— Да, — кивнул старик, — со всех, начиная с самого первого. Есть записи, составленные моими предшественниками ещё до моего рождения. Да что там, ещё до рождения моего деда! — архивариус рассмеялся кашляющим смехом. — Жаль, мало кто изучает прошлое. Обычно приходят по необходимости, как вы сейчас. Часто магистр заглядывает, да ещё пара человек, вот и вся компания нам с Петрушей и Моисеем.

— Нам надо в архив, — поторопил Семёныч.

— Конечно, конечно, — пробормотал архивариус и повёл посетителей по коридору, к самой дальней комнате.

Проходя мимо открытой двери, Андрей заметил старую покосившуюся лежанку, вместо одной из ножек которой стояла кипа книг. Ему показалось странным, что архивариус так бесцеремонно обходился с печатным словом. Слева от лежанки на торчащем из стены штыре висела клетка с большим попугаем, проводившим гостей долгим внимательным взглядом.

— Это — Петруша? — шёпотом спросил Андрей у Семёныча, кивнув в сторону птицы.

— Нет. Это, как раз, Моисей. Петруша работает в архиве.

Когда он договорил, они как раз подошли к двери дальней комнаты. Архивариус отворил дверь и прошёл внутрь, гости последовали за ним. В боковой стене открывшегося взору помещения была проделана большая арка. Это было сделано явно уже после того, как дом оказался в теневом мире — проём был обшит деревом в архитектурном стиле времён Империи, но дерево было гладким и приятным на ощупь. Андрей много раз видел подобные арки на строительных рынках, куда часто забредал, когда ему в голову приходила мысль, что ремонт больше откладывать нельзя. Видимо, маги всё же сумели как-то протащить строительные материалы. За ней же виднелись полки, от пола до потолка уставленные томами. Здесь были и древние пыльные фолианты, и вполне современные, но не менее пыльные, книги в твёрдой обложке.

— Мы пробили стену в соседний подъезд, — объяснил Семёныч, — и весь этаж переделали под книгохранилище.

Архивариус непонимающе обернулся, затем его взгляд скользнул по Андрею.

— Ах да, юноша, вы ведь здесь впервые. Между прочим, очень недальновидно с вашей стороны. Здесь хотя бы раз побывали все, даже новая ученица герцогини Ив уже успела заглянуть. В сопровождении, конечно.

— Я только сегодня узнал о существовании этого места, — ответил молодой маг.

— Ужасно. Чему только учат нынешнюю молодёжь? — удивился старик, затем подумал немного и добавил: — хотя, учитывая специфическую область научных интересов вашего учителя…

Послышались шаги, и из лабиринта полок к ним вышел растрёпанный подросток лет четырнадцати. На его длинных каштановых волосах осела пыль, руки были испачканы в грязи.

— Сколько раз я тебе говорил, — всплеснул руками хранитель архива, — никогда не подходи к книгам с такими руками!

— Да это от книг и есть, — хмуро ответил его помощник, тщетно пытаясь вытереть их о мешковатые камуфляжные штаны.

— Нам нужна одна запись, — прервал их Семёныч.

— Конечно-конечно, — опомнился архивариус. — Обычно за этим сюда и приходят. Что конкретно вам нужно?

— Запись о вызове старшего духа из Разлома. От августа месяца восемьдесят пятого года.

— Петруша, принеси, пожалуйста. Это в ближней левой секции, шкаф двадцать девятый, третья полка снизу. Большая такая папка, если не ошибаюсь, седьмая или восьмая справа.

Петруша ушёл, а Андрей потрясённо уставился на книжника.

— Как вы умудряетесь запомнить это?

— Ну, — улыбнулся тот, — это довольно легко, если представляешь себе систему каталогизации книг. А я её создал.

Вскоре помощник архивариуса появился, неся в руках канцелярскую папку толщиной в полторы ладони.

— Сейчас-сейчас, — бормотал архивариус, перелистывая страницы, — вот здесь!

И он протянул том Семёнычу. Андрей встал рядом.

«Двенадцатого августа года тысяча девятьсот восемьдесят пятого по общему исчислению было зафиксировано создание Разлома. В ходе проведённой проверки было выяснено, что данный ритуал был проведён без ведома магистра. Совершивший его маг погиб. Известно, что результатом этого стало появление неизвестного старшего духа. На месте проведения ритуала, кроме погибшего мага Валериана Троицкого, был обнаружен член Совета мастеров Эдуард. Со слов последнего, он, почувствовав выброс энергии, отправился в аномальную зону и закрыл Разлом. При этом вышеозначенный товарищ Троицкий был уже мёртв».

Дальше шло описание расследования, список жертв, и прочие, не представлявшие особой ценности, подробности.

— Интересно, — произнёс Семёныч, закрывая папку. — Значит, там появился Эдуард.

— Конечно, — сказал архивариус, забирая её, и передавая Петруше. — Поэтому ему и поручили тогда окончательно расправится с духом. Ему и Альтину.

— То есть, его оправдали? — спросил Андрей.

— А его ни в чём и не обвиняли. Подозрения были полностью сняты в ходе расследования. Но теперь это уже не имеет значения, он ведь погиб тогда.

— Мне другое интересно, — нахмурился Андрей, — Магистр сказал, что ритуал провели два мага, а в отчёте упоминается только один — Валериан Троицкий.

— И правда, — архивариус почесал затылок. — Неужели ошибка? Быть не может. Я точно помню, что везде говорилось об одном маге. Может, Магистр оговорился?

Семёныч задумчиво посмотрел на папку, но так ничего и не сказал.

Больше искать здесь было нечего, и маги отправились к выходу.

— Ну, теперь место знаете, так что заглядывайте, — напутствовал старик Андрея, закрывая за гостями дверь.

— Куда теперь? — спросил молодой маг, когда они вновь оказались на улице.

— Думаю, стоит навестить одного моего старого друга. Он, конечно, не хочет вмешиваться в это дело, но кроме него в ту ночь в башне никого больше не было.

Андрей лишь пожал плечами.

Пока они снова петляли по дворам и проулкам, он решил задать несколько накопившихся у него вопросов.

— Слушай, архивариус ведь из наших, так?

— Да.

— А Петруша?

— А он и есть один из таких, «провалившихся». Только мы его нашли в другом доме, не в том, что сейчас служит архивом. Сначала он остался жить там, но когда прослышал, что архивариусу нужен помощник, чтобы сортировать книги после переезда, вызвался. Всё же веселее, чем быть запертым в четырёх стенах. Так теперь там и живёт. А архив у нас раньше был в другом месте, но оно было сыровато, и мы решили его переместить. Трудно это было, скажу я тебе — перетаскивать книги из теневого мира в наш, потом по улице и обратно в тень.

— И давно это было?

— Лет двадцать назад, я ещё молодой был. И до сих пор книги сортируют.

— Кстати. Так значит, ты застал то время, когда все эти события с духом и убийствами происходили?

Семёныч кивнул.

— Тогда почему причастность этого мага, Эдуарда, оказалась для тебя таким сюрпризом?

— Ну, я тогда ещё помладше тебя был. Вот ты сейчас много знаешь о политике нашей партии? То-то и оно. К слову сказать, Эдуард был не магом. Он был колдуном, специалистом по духам.

Они остановились напротив дома, где, по словам Семёныча, жил Альтин. К разочарованию Андрея это оказалась обычная высотная новостройка. Они подошли к подъезду, и домофон, тихонько пискнув, открыл дверь.

— Сделаем сюрприз, — подмигнул Семёныч.

Лифт доставил их на верхний этаж. Стальные двери выходили в широкий, хорошо освещённый коридор, Семёныя уверенно направился к одной из них, на взгляд Андрея — ничем не примечательной. Однако при их приближении замок глухо лязгнул, и дверь сама собой приоткрылась.

— Сюрприза не получилось, — сказал Семёныч с едва скрываемой досадой.

Внутри их ждала полутёмная гостиная. Сняв обувь у входа, они прошли по шершавому напольному покрытию, сделанному под камень, к приоткрытой комнатной двери, за которой виднелся подрагивающий свет. В зале, где они оказались, почти не было мебели, лишь три массивных кресла с высокими спинками. В одной из стен был настоящий камин с чугунной кованой решёткой. Сейчас в нём потрескивали дрова, освещая и согревая пространство. Пол был покрыт тем же искусственным камнем, но здесь рисунок складывался в сложные геометрические узоры, незнакомые Андрею, и оставалось лишь гадать, имеют ли они какую-либо практическую значимость. Верхняя часть обоев была тёмно-красной, нижняя — коричневой, покрытой узорами в виде растений. Высокий побелённый потолок был идеально ровным, люстра отсутствовала. Единственное окно было плотно занавешено тяжёлыми чёрными портьерами.

В кресле напротив камина сидел тот самый маг, которого Андрей видел на Сборе. На нём всё так же были чёрные брюки, но вместо пиджака была бордовая шёлковая рубашка.

— А я всё ждал, когда вы придёте, — он поднялся навстречу вошедшим. — Вы, я так понимаю, уже посетили архив.

Альтин привстал, чтобы пожать гостям руки.

— Вина? — предложил он затем.

— Пожалуй, можно чуточку, — согласился Семёныч.

Андрей кивнул.

— Сразу опережу ваши расспросы, — произнёс Альтин. Повинуясь его прикосновению, в стене открылся небольшой бар, внутри которого ждали своего часа несколько бутылок и ряд хрустальных бокалов. — Я ничего не знаю о том случае. Точнее, не больше вашего. Да, Эдуард был на месте разлома, но что он там делал, я не в курсе. Да, я был с ним, когда он погиб, но я не смогу добавить ничего к тому, что уже и без того все знают. Мы пришли вдвоём, ушёл я один, с его телом. Духа там уже не было, но он оставил двух своих слуг. Боюсь, что это всё.

Он протянул наполненные рубиновой жидкостью бокалы гостям.

Тепло струилось по горлу. Андрею, устроившемуся в кресле, вдруг стало очень хорошо и уютно. Полумрак, пляшущее пламя в камине и терпкий напиток располагали к тому, чтобы расслабиться и забыть о внешнем мире.

— Расскажи, как это было, — попросил Семёныч. — Мало ли, вдруг мелькнёт какая-то мелочёвка, которую я замечу.

— Конечно, друг мой. Помню, как фонарь, стоявший на вершине лестницы, освещал одинокую фигуру…

Расслабленное сознание Андрея поплыло, создавая образы и словно перенося его в ту ночь, много лет назад. Он словно крался позади двух магов, идущих по улице, переходящих мост и приближающихся к зловещей башне на краю кладбища. Ровный живой голос Альтина легко рисовал эти картины, придавал им объём и наполнял дыханием.

— Когда мы перенеслись, мы оказались в моей старой квартире, в центре. Спустя полчаса за телом пришли и унесли его, и я видел его только на похоронах. Это — всё, что я могу рассказать о той ночи, — закончил свой рассказ Альтин.

Семёныч коротко кивнул.

— А где его похоронили? — зачем-то спросил Андрей.

— На старом теневом кладбище, за лесопарковой зоной, — отозвался Семёныч. — Я там тоже был.

На этом тема была исчерпана. Старшие маги, оказавшиеся давнишними друзьями, проговорили ещё около часа, пока Андрей скучал, глядя в огонь. Затем гости вышли, оставив хозяина наедине со своими мыслями и воспоминаниями.

К удивлению Андрея, день уже клонился к вечеру.

— Скоро ужин, может, зайдёшь? — предложил Семёныч. — Жена что-нибудь приготовит.

— Ты женат? — искренне удивился молодой человек.

— А что? — немного обиделся его спутник. — У меня жены не может быть?

— Да нет, может. Просто я видел почти всё наше сообщество, и твоей жены что-то не припомню.

На самом деле Андрей и сам не мог точно сказать, почему его это так удивило. Не вязался образ растрепанного, пахнущего пивом и недорогими сигаретами мага, с образом семьянина, приглашающего коллегу на ужин.

— А она не из наших. Просто обычный, но очень хороший человек.

Андрей кивнул.

— Повезло тебе. Но от ужина, пожалуй, откажусь.

— Ну ладно, дело хозяйское — Семёныч пожал ему на прощание руку. — Я завтра загляну. Надо бы найти того ребёнка, который выжил при нападении.

— При нападении? Какого ребёнка?

— Да собственно, с чего все так переполошились. Какой-то дух, вроде тех, что убил Эдуарда, напал на двоих ребят в лесу. Один выжил. Как — неизвестно. Завтра обсудим. Бывай!

Он ушёл. Андрей прислушался к гулу автомобилей на проспекте и тоже пошёл домой. С верхнего этажа, из окна, скрытого чёрными портьерами, за ним пристально наблюдали внимательные тёмные глаза, пока, наконец, он не скрылся за поворотом.

Ночь снова держала город в своей власти. Откуда-то доносился аромат цветущёй яблони. Фонарь освещал двор ровным светом, но за краем освещённого пространства сгустились плотные тени. Одна из них пошевелилась и двинулась вперёд.

Приятно было снова стать свободным.

II

Дверь приёмного покоя распахнулась, впуская троих санитаров, везущих роликовые носилки. Тело, лежавшее на них, было накрыто белой простынёй, насквозь пропитавшейся кровью. Проступавший из-под ткани силуэт даже не напоминал человеческий — просто некое бесформенное месиво. Дежурная сестра, молодая девушка, лишь недавно окончившая училище, ойкнула, и уставилось на него.

— Чего замерла? — закричал старший санитар, крепкий старик с густыми седыми усами. — Дежурного в реанимацию!

Не дожидаясь её ответа, бригада повезла носилки дальше по коридору.

«Дежурный хирург Потапов, срочно пройдите в реанимацию», — разнеслось по коридору.

К тому времени, когда тело было доставлено в операционную, медики уже были готовы. При виде изувеченного человеческого тела, даже по спине опытного хирурга пробежал холодок. Самое ужасное в состоянии бедолаги было то, что пострадавший был жив, громко и хрипло дышал, хотя глаза и были закрыты.

— Что с ним? — спросил Потапов.

— Вызов, нашли в лесу. Что случилось — понятия не имею, но у него переломаны почти все кости, множественные внутренние, осколки костей пробили печень, лёгкие и разорвали кожу. Серёга сблевал, как его увидел.

— Ну, что ж ты от меня-то хочешь, голубчик? — оторопел хирург. — Я — врач, а не волшебник. Удивительно, что он вообще живой, но шансов — ноль.

— Готовить наркоз? — спросил анестезиолог.

Потапов посмотрел в лицо старого друга, доставившего ему пациента за пару часов до конца ночной смены, и тяжело вздохнул.

— Давай. У него хоть страховка-то есть?

Санитар пожал плечами.

— Ладно, иди. Быстро не управимся.

Когда старик вышел, Потапов посмотрел на тело. Впервые в своей жизни он не знал, с чего начать. Что вообще могло произойти с человеком, чтобы он оказался в таком состоянии? Разве что падение с высоты, но череп был практически цел. Он решил сначала удалить осколки костей, но стоило ему взяться за это, как его отвлёк вскрик сестры.

— Что такое? — нахмурился Потапов.

Затем, проследив за её взглядом, он увидел, что глаза пациента открыты, взгляд бесцельно блуждает по потолку.

— Ты что, не сделала укол? — спросил Потапов у стройной темноволосой женщины средних лет.

— Сделала, — ошарашено ответила та.

Взгляд человека на операционном столе остановился на лице хирурга, наполовину скрытом маской, губы слабо шевельнулись.

— Сделайте ещё! Сестра, пот.

Медсестра машинально отёрла его лоб марлевой тряпкой.

— Ннннн-хххххх, — простонал пациент.

В голову Потапова, который был человеком набожным, пришла мысль, что вот так же грешники стонут в аду. Искалеченная рука слабо дёрнулась.

— Наркоз, сейчас же! — гаркнул хирург.

Пациент зашипел, голова его, вопреки всем законам физиологии, немного оторвалась от стола, губы снова зашевелились. Потапов, который был уверен, что при таких повреждениях нормальный человек должен быть парализован, был окончательно шокирован. Машинально он наклонил голову, поднося ухо к разбитым губам.

— Пульс возрастает, — донеслись до него слова ассистента.

— Я не справился, — расслышал Потапов слабый шёпот. — Он идёт… трудно остановить. За мной придут… скажи, чтобы они готовились к худшему…

Голова бессильно откинулась назад.

— Он потерял сознание, — сказала врач-анестезиолог, выбрасывая шприц. — Можете начинать операцию.

Семёныч протяжно зевнул и закурил.

— Рановато мы пришли, можно было бы ещё дрыхнуть.

Андрей посмотрел на него и молча покачал головой.

Они стояли у главного входа в детскую больницу. Перед трёхэтажным зданием из старого серо-коричневого кирпича был тихий зелёный дворик, где на скамейке сидели два врача и старушка с ребёнком. На двух мужчин никто из них не обращал внимания, а меж тем выглядели они абсолютно неуместно, словно кто-то вырезал их из триллера и приклеил на картинку в детской книжке. В этот день было прохладно, поэтому Семёныч, как обычно небритый и пахнущий сигаретным дымом, был одет в прямое чёрное пальто, из-под которого проглядывал тот же старый синий свитер. На Андрее была серая куртка из плащёвки, с высоким поднятым воротником. При дыхании изо рта вырывались еле заметные клубы пара.

— Ну, пошли, — решил Семёныч, и они двинулись ко входу.

Внутри их ждало простое больничное помещение с белёным потолком и выкрашенными в зелёный цвет стенами. Рядом со входом находился аптечный киоск, прямо несколько ступеней вели к расходившемуся в стороны коридору. Семёныч, не раздумывая, двинулся к нему.

— Подожди, — остановил его Андрей, схватив за рукав. — Я здесь лежал однажды. Вон висят списки, кто в какой палате. Ты знаешь, как пацана зовут?

— Ты лежал в больнице? — удивился Семёныч, словно услышал, что его спутник поднимался на Эверест.

— А ты — нет? — не меньше него удивился Андрей.

— Зачем? У меня родители магами были. Мать любую хворь снимала.

Андрей сделал в уме пометку поговорить с Семёнычем о его родителях. В первый раз ему пришло в голову, что у нынешних опытных волшебников тоже должно было быть детство, причём у большинства — отличное от его собственного. Думая о том, на что это похоже — расти в семье магов, Андрей подошёл к доске объявлений.

— Так как его зовут?

— Симон Велесов, — покопавшись в памяти, припомнил маг.

— Странное имя, но, по крайней мере, мы точно его найдём. Вот он, палата триста четыре. Это — третий этаж.

Пройдя налево по коридору, они поднялись по лестнице наверх. Здесь пахло хлоркой, а на полу ещё оставались не до конца подсохшие лужицы воды.

— Постой, — Андрей остановил своего спутника, видя, что тот уже поднимает ногу, чтобы двигаться дальше. Тот удивлённо обернулся, и Андрей протянул ему пару бахил.

— И что с этим делать?

— Да ты и вправду в больницах никогда не бывал, — снова удивился молодой маг. — Надень на обувь, чтобы полы не пачкать. Эх, халаты-то мы и не взяли.

Надев бахилы поверх ботинок, маги двинулись вперёд. Они уже почти дошли до палаты, когда дорогу им преградила молодая медсестра.

— Вы к кому? — с угрозой спросила она.

— Добрый день, — ответил Андрей. — Мы пришли проведать Симона Велесова, триста четвёртая палата.

— Вы его родственники? — теперь в голосе девушки звучало подозрение. Неизвестно, за кого она приняла двоих магов, но видно было, что она не склонна верить ни единому их слову. Всё это время Семёныч буравил её лоб прямым, немигающим взглядом. Услышав последний вопрос, он широко и доброжелательно улыбнулся, и ответил раньше, чем Андрей сумел выдумать правдоподобно звучащую версию.

— Нет, конечно, мальчик ведь сирота. Нас послала Антонина Ивановна, директор его детского дома. Она так переживает, ведь накануне дети сбежали, никого не предупредив, а теперь один из них погиб, такое горе. Симон, вроде бы, должен уже сегодня выписаться? Кстати, это — вам, — словно заправский фокусник, Семёныч достал из-под плаща небольшой букет роз и вручил его девушке.

— Ой, — смутилась она, — извините, что я так с вами. Ну, понимаете, мало ли кто. Вы не очень похожи на… — она замолчала, пытаясь подобрать подходящие слова.

— Так мы можем увидеть мальчика? — спросил Семёныч.

— Конечно. Он сейчас на осмотре, только что ушёл — подождите, пожалуйста, здесь.

Она указала на стулья рядом со своим постом, а сама ушла. Воспользовавшись случаем, Андрей повернулся к коллеге.

— Простое проникновение в сознание, — опередил тот, ответив на невысказанный вопрос. — Этому сложно научиться, но зато очень полезно.

Семёныч полез в карман за пачкой сигарет. Андрей тронул его руку и указал взглядом на ряд дверей, ведущих в палаты.

— Верно, верно, — спохватился тот.

В это время вернулась сестра, уже без цветов.

— Там в одной палате девочка тяжело болеет, вы не будете возражать, если букет постоит у неё? — извиняющимся тоном спросила она у Семёныча.

— Нет, конечно, — улыбнулся он.

Девушка села за стол и углубилась в изучение лежащих на нём документов, время от времени делая в них какие-то пометки. Но Андрей несколько раз перехватывал косые взгляды, брошенные в их сторону. Часы на стене мерно щёлкали, отсчитывая время. За окном раздавалось чирикание ссорившихся воробьёв.

— А почему так детей мало? — вдруг спросил Андрей.

— Тихий час, — сестра подняла голову, оторвавшись от бумаг.

— Разве осмотр проводится в тихий час?

Девушка наморщила лоб, будто с усилием что-то вспоминая.

— Действительно, странно, — наконец пробормотала она.

Оба мага одновременно сорвались с места и бросились к лестнице.

— Как мы его найдём? — на бегу спросил Андрей. — Может, у сестры спросить, куда пошёл?

— Она не вспомнит. Я у неё из памяти взял образ, попытаемся найти по нему.

Они выбежали во двор, не заметив неодобрительного взгляда продавщицы аптечного киоска, и остановились.

Семёныч вертел головой, осматриваясь, его глаза наливались чернотой.

— Вот след, — наконец сказал он и рванулся в обход здания, на ходу сдёргивая бахилы.

Андрей побежал за ним, зная, что не увидит этого следа, даже воспользовавшись эфирным зрением — ведь у него не было образа мальчика, который его спутник «украл» из сознания медсестры. Оставалось лишь надеяться, что Семёныч сможет удержать его достаточно долго, чтобы не потерять мальчика. Маги пробежали через задний двор и уже протиснулись сквозь щель в заборе, когда услышали странные звуки — кто-то протяжно стонал и матерился сквозь зубы. За оградой оказалась небольшая поляна, на которой было футбольное поле, а за ней снова начинались деревья. Андрей заметил, что глаза его спутника вернулись в норму. Звуки доносились из-за стволов по правую руку. Добежав, маги увидели какого-то огромного мужика, согнувшегося почти пополам, судя по обрывкам слов, пострадавшего от меткого удара в пах. Чуть поодаль, у дерева, лежал подросток лет четырнадцати, не подававший признаки жизни. Сжав кулаки, Семёныч двинулся вперёд.

— Он одержим, — шепнул Андрей. — Из-за боли хозяин потерял над ним власть, но скоро она восстановится.

Маг кивнул, показывая, что понял.

Меж тем, мужик заметил настигших его преследователей. Его взгляд скользнул по лежащему без сознания мальчику, и в нём мелькнули растерянность и страх. Но уже через мгновение глаза заволокла пелена, и человек выпрямился, оказавшись на пару голов выше Андрея. Семёныч отступил. Раскинув руки, одержимый бросился на него. Повинуясь движениям рук мага, воздух слегка дрогнул, и нападавший, судорожно дёрнувшись в сторону, пробежал мимо, врезавшись в дерево. Однако он сумел удержаться на ногах и вновь кинулся в атаку. И опять на его пути встала магия, на этот раз за невидимые нити реальности дёргал Андрей. Он выбросил вперёд руку и, произнеся короткую фразу, сжал пальцы в кулак. Одержимый резко остановился, словно налетев на стену, и отступил на пару шагов назад. Из его горла вырвался сдавленный хрип, на губах появилась пена, глаза закатились.

— Убьёшь ведь, — крикнул Семёныч, рассекая невидимую связь между рукой напарника и его жертвой. Одержимый повалился на землю лицом вниз, судя по слегка дёргавшимся рукам, он был жив, но потерял сознание. Семёныч осторожно приблизился.

— Хозяин бросил его и исчез, — проговорил Андрей, привалившись к дереву и тяжело дыша.

Несмотря на накатившую усталость, он был рад, что поблизости не оказалось других людей, иначе, сколько бы они ни старались, неверие посторонних не позволило бы выжать ни крупицы магии, чтобы защитить себя. Для волшебства не было ничего более разрушительного, чем прикосновение человеческого скепсиса.

— Вы маги, или инопланетяне какие-нибудь? — донеслось сбоку, оттуда, где лежал без сознания подросток.

Оказалось, что он уже пришёл в себя, и, очевидно, видел последние моменты боя.

— Маги, — коротко ответил Семёныч.

— Ты уверен, что стоит ему о нас рассказывать? — повернулся к нему Андрей.

— Да брось, — махнул тот рукой. — Парень всё равно должен будет всё узнать. К тому же он и так видел достаточно. Политика секретности сообщества — не всегда благо.

— Кроме того, мне никто не поверит, — вмешался Симон, с интересом переводивший взгляд от одного странного незнакомца к другому.

— Кроме того, ему никто не поверит, — поддержал его Семёныч. — И, даже если и поверят, ну что это им даст?

Подросток с жаром кивнул, а потом задал ещё два вопроса:

— Я всем вам нужен потому, что я — тоже маг, да? А школа для магов есть, или меня будут учить отдельно?

Андрей прокашлялся.

— На самом деле, мы искали тебя, чтобы расспросить о произошедшем с тобой вчера в лесу, — немного смутившись, ответил Семёныч.

— А, — погрустнел Симон, — позавчера вечером, если быть точным. Я расскажу всё, если пообещаете взять меня с собой.

— Извини, у нас нет на это времени, — покачал головой Семёныч и внимательно уставился на его лоб.

Симон отчего-то развеселился, а лицо мага, пытавшегося проникнуть в его сознание, приобрело очень удивлённое выражение.

— Вы — не первые, не огорчайтесь, — заявил он. — Этот тоже пытался.

Кивок в сторону неудавшегося похитителя, всё ещё лежащего без сознания.

Не сводя с подростка глаз, Семёныч подошёл к Андрею и тихо, так, чтобы тот не услышал, сообщил:

— У ребёнка необычная сопротивляемость. Его сознание полностью заблокировано от воздействий, никогда такого не видел.

— Значит, придётся договариваться, — пожал плечами Андрей и подошёл к Симону. К этому времени его дыхание стало ровным, силы полностью вернулись.

— Пойми, мы не можем забрать тебя с собой. Есть закон, есть люди, которые за тебя отвечают, и с которыми тебя связывают обязательства. Ты не можешь просто взять и исчезнуть. Но, рассказав нам о том, что с тобой произошло, ты можешь спасти несколько жизней.

— Закон? — удивился подросток. — Разве он имеет для вас какое-то значение? Вы же маги, что вам сделают? Даже из тюрьмы вы наверняка выберетесь, как нефиг делать.

— Мы ещё больше связаны законами, чем другие люди. Мы должны уважать принципы, по которым живёт общество, частью которого мы являемся. Вседозволенность — это путь к деградации, невозможно ничего добиться без абсолютной дисциплины сознания. Кроме того, у нас есть и собственные законы, по определённым строгим принципам действует и магия. Видишь теперь, сколько ограничений?

Симон серьёзно кивнул.

— Хорошо, я расскажу, но обещайте мне тогда, что вытащите меня из приюта. Оформите все бумаги. Вам же не трудно, а потом я могу и уйти, за мной смотреть не надо.

— Куда же ты пойдёшь? В приюте за тобой присматривают. Мы не можем просто так тебя отпустить, ты ведь будешь на нашей ответственности.

Симон кисло улыбнулся.

— Уж лучше на улице, чем в приюте. Там ужасно. Но я мог бы вам пригодиться, есть же у вас, где жить, чем заниматься? Я могу полы мыть, или ещё чего.

— Хорошо. Обещаю.

— Ты не можешь этого обещать, — пробормотал Семёныч, поглядывая на мальчика. — Кто только что говорил об ответственности?

— Я обещаю тебе, — упрямо повторил молодой маг.

Симон внимательно посмотрел в глаза Андрею.

— Мы с Антохой тогда сбежали в лес. Мне один чел рассказал, что видел там призрака, решили проверить. Добрались до места, уже хотели идти обратно, но тут что-то произошло. Всё поплыло, я увидел какую-то тень на поляне и сказал об этом Антохе, он закричал с перепуга, тень метнулась к нему, и он упал. Кажется, она тоже пыталась залезть ко мне в мозги, звала куда-то, потом послышались ещё крики, кто-то звал скорую. Всё это уже было как в тумане, толком не помню, — Симон опустил глаза. — Извините, ничего больше я вспомнить не могу. Знаю, это мало. Но ты всё равно обещал вытащить меня из детдома!

— Что думаешь? — озабоченно спросил Андрей, поворачиваясь к Семёнычу.

— Что ты не должен был ему ничего обещать. Что ты собираешься делать?

— Нам есть, чем заняться. На пацана уже охотятся, целенаправленно, так какой шанс, что его оставят в покое? У нас ему будет лучше, безопаснее.

— Ладно, посмотрим, — проворчал Семёныч. — Похоже, на них действительно напал дух. Скорее всего, это был прислужник того, которого мы с тобой пытаемся выследить. Но он не хотел убивать мальчика, и убил его друга, только когда тот закричал, привлекая внимание. Дух хотел увести Симона, но у него не получилось завладеть его телом. Потом ещё этот одержимый. Скорее всего, его хозяин тоже пытался завладеть телом парня, и тоже потерпел неудачу. Очевидно, что нападение не было случайным, они охотились именно за Симоном, пытались его похитить. Ещё эта его странная сопротивляемость. Есть, над чем подумать.

— Может, отведём его к Магистру?

— Я не знаю, как с ним связаться. Можно через кого-нибудь из совета, или через Альтина. Но что делать с ребёнком сейчас? Ты прав, одного его оставлять нельзя, но с нами таскать — так отвлекать будет. Где-то его надо оставить.

— Столбовая?

— Нет, плохой вариант. Не хочу я его пока нашим показывать. Ну, широкой, так сказать, общественности. Альтин с ним возиться откажется, рыжей ведьме я его не доверю. Впрочем, есть один вариантец.

Маги повернулись к Симону.

— Я, видимо, не еду в детдом, так? — спросил тот.

Трамвай грохотал по рельсам на одной из мелких улиц города. Только здесь, вдали от оживлённых проспектов, и остались ещё стальные трамвайные тропы — в остальных местах этих динозавров вытеснил поток автобусов и машин. Симон, открывший для себя новый мир магии, вертел головой по сторонам, не иначе, как пытаясь заметить в толпе тролля, и засыпал взрослых множеством вопросов:

— А вампиры бывают?

— Жаль тебя разочаровывать, Сим, но вампиров не бывает, — улыбнулся Андрей. — Это просто готическая сказка, выращенная из крестьянских поверий.

Услышав эту фразу, Семёныч хмыкнул, но ничего не сказал.

— А оборотней тоже не бывает? — разочарованно протянул подросток.

— Почему же? Оборотни как раз бывают. В давние времена это были маги, которые научились менять своё эфирное тело, из-за чего изменялось физическое. У некоторых их потомков эта способность проявилась спонтанно, некоторые из них научились её контролировать. Вот тебе и оборотни.

— А они злые, как в фильмах?

— Они разные, — проворчал Семёныч и уткнулся в окно.

— А кто ещё бывает?

— Ох, Сим, давай как-нибудь в другой раз? Много кого бывает. Демонов и одержимых ты уже видел, так что можешь понять, что от некоторых из них стоит держаться подальше.

На Андрея вдруг напала внезапная усталость и апатия — откат от напряжения магических сил. Захотелось бросить всё и пойти спать. Он посмотрел в окно, ехать оставалось ещё три остановки. По дороге от больницы они с напарником решили, что, после того, как мальчик окажется в безопасности и послание Магистру будет отправлено, им стоит проверить место нападения. Больше никаких зацепок у них пока не было.

— А можно тогда спросить кое-что про магию? — снова подал голос Симон.

Андрей выжидающе посмотрел на него.

— Ну, как это делается? Что там нужно — просто заклинания какие-то особенные произнести или там волшебной палочкой помахать?

— Ты видел у нас волшебные палочки?

— Нет. Ну, это я так, для слова. А серьёзно, как это делается?

— Ну… есть три ступени совершенства техник. Техника — это то, что ты сейчас назвал заклинаниями. Первая ступень — вербальная, слова. Вторая ступень — соматическая, или жест. Третья — мыслеформула. Техники бывают разные, от элементарных до практически невыполнимых. Маги, естественно, тоже различаются по силе. Например, опытный маг, совершая лёгкую технику, может пропустить первую и даже вторую ступень — то есть, обойтись без слов и жестов, одной мыслеформулой. Магу чуть послабее понадобится кроме этого ещё и соматическая ступень, слабому магу — все три. При этом слова и жесты имеют направляющее значение, а мыслеформула — основное. Допустим, тебе надо передвинуть предмет. Ты формируешь соответствующее желание, составляешь алгоритм — это мыслеформула. Далее идут жесты и слова — и предмет передвинут. Совокупность всех трёх ступеней и называется «техникой».

— Ну, чтобы захотеть — это не проблема. То есть, штука всё-таки в словах и жестах?

— Да нет, — покачал головой Андрей, — штука как раз в том, чтобы правильно захотеть. Испытать истинное желание. Этому надо очень долго учиться, — и добавил, видя, что Симон снова открыл рот, — твоё обучение не в моей компетенции, можешь меня даже не спрашивать.

— «Компетенции», — проворчал Семёныч. — Слова-то какие умные в ход пошли. Всё, выходим.

Они вышли на вершине холма. От остановки вниз вела широкая тропа. Плавно поворачивая, она спускалась туда, где виднелись крыши домов частного сектора. Тех немногих, у которых ещё получалось спрятаться от наступающих громадин современной цивилизации. За ними, на недавно появившемся пустыре, велась стройка — уже можно было различить две большие опоры будущего сооружения.

— Это ещё что? Вроде бы недавно ещё ничего не было, — удивился Андрей.

— Прогресс, — хмыкнул Семёныч. — Сейчас постоянно так. Мир меняется. Пойдём, нечего время терять.

Семёныч стал спускаться первым. Андрей, легко толкнув подростка в спину, пошёл замыкающим. Тропа привела их к короткой улице, на которой в ряд выстроилась неполная дюжина потемневших от времени хижин, связанных забором, за которым угадывались огороды. Компания свернула налево, и направилось к самому крайнему, стоявшему немного особняком, дому. Когда они подошли, Семёныч постучал в окно. Раздвинулись закрывавшие его шторы, белые, в крупный синий горошек, и по ту сторону стекла показался любопытный собачий нос. Затем он исчез, послышался приглушённый лай и человеческий голос. Скрипнула входная дверь. За ней стоял невысокий сгорбленный дед, между ног которого протиснулась длинноносая такса. Хозяин дома поправил большие круглые очки с толстыми стёклами и подслеповато уставился на пришедших. Симон резко поскучнел.

— Здравствуй, дед Матвей, — поздоровался Семёныч.

— А-а, — протянул старик, узнавая его. — Здорова, здорова. Ну, проходьте, что ли. Это там, вроде как, Андрюха, да?

— Я. Здравствуйте, — кивнул Андрей.

— А это чего за молодой человек?

— Мы как раз из-за него, — сообщил Семёныч. — Магистр поручил нам одно дело. Найти и обезвредить кое-кого, ну или хотя бы просто найти. А за этим парнем как раз охотится тот, кого мы ищем. Укрыть его можешь?

— Это который у нас сейчас магистр-то? — наморщил и без того морщинистый лоб старик.

— Ну, — запнулся Семёныч, — Магистр. Его все так и зовут — Магистр. А до этого его звали… хм, никак, вроде, не звали.

— Разве могли человека никак не звать? — шепнул Симон.

Андрей пожал плечами:

— Всякое случается. Иногда Искусство просто забирает что-то. Например, имя.

— А-а, — дед почесал затылок. — Это который после Гемана встал, что ли?

— Тот самый.

— Хорошо, хорошо, — закивал дед Матвей. — Проходить-то будете?

— Нет, просто оставим парня и пойдём. Вечером заберём его.

— Добро, — дед поманил Симона пальцем. — В шахматы умеешь играть?

— Нет, — буркнул парень.

— Чему токмо нонче учат…

Лязгнув, дверь закрылась, когда Симон зашёл внутрь дома. Маги развернулись и побрели обратно к остановке.

Смена давно закончилась, но Потапов всё ещё сидел в кабинете. Он уже давно переоделся и собирался идти домой. Но что-то удерживало его, заставляя в который раз перебирать в уме слова пациента, подобно монаху перебирающему чётки. Наконец он попытался выбросить утреннее происшествие из головы и поднялся, чтобы отправится отдыхать. Но, стоило ему дойти до двери и взяться за ручку, как с другой стороны в неё постучали. На пороге стояла медсестра из регистратуры.

— Вас там спрашивали. Я звонила по внутреннему, но телефон не ответил, а вы, вроде, не уходили. Я решила проверить, — сообщила она.

— Кто спрашивал? — нахмурился хирург.

— Какие-то двое мужчин. Я сказала, что вас нет, но они ответили, что вы здесь, и у них срочное дело. Вроде у вас с ними договорённость, а вы остались после смены, и я подумала, что, может, вы их ждали?

Потапов насторожился. Не об этих ли людях говорил его пациент?

— Как они выглядят?

— Один низкий, темноволосый, в чёрном шёлковом костюме, другой — какой-то двухметровый громила в «олимпийке».

Потапов запер кабинет и направился вниз, к регистратуре. Медсестра семенила рядом. Хирург сразу их заметил — эти двое привлекали взгляды. Огромный мужик, о котором говорила медсестра, выделался в толпе не только за счёт немалого роста, но, в большей степени, широтой плеч. Даже при своих двух метрах он казался квадратным. Однако вблизи всё внимание приковывал к себе его спутник — невысокий, темноволосый, в чёрном костюме, явно сшитом на заказ. Потапов никак не мог понять, что в этом костюме не так, но точно знал, что такой нельзя было бы купить ни в одном магазине города. Создавалось ощущение, что портной пытался придумать что-то абсолютно новое, что в итоге, по чистой случайности, оказалось похожим на пиджак.

— Могу я вам чем-то помочь? — подошёл к ним Потапов.

— Да, Михаил Юрьевич, — человек в чёрном улыбнулся ему, как старому знакомому. — Извините, что мы задержались и заставили вас ждать.

«Это вовсе не вы меня задержали», — хотел, было, ответить хирург, но, почему-то, промолчал.

— Мы хотим забрать нашего друга, — закончил, меж тем, его собеседник.

— Но вы не можете этого сделать, — покачал головой Потапов, почему-то точно зная, о ком идёт речь. И, кроме того, догадываясь, что ему всё равно придётся уступить.

— Михаил Юрьевич, — мягко улыбнулся незнакомец, всё ещё говоривший с ним, будто они много раз встречались, — вы прекрасно знаете, что должны отдать нам тело. Просто сделаем это быстрее, и займёмся своими делами. Вы — приятными, мы, к сожалению, печальными, но необходимыми.

— Но это дело будут расследовать!

При этих словах здоровяк извлёк из-под куртки небольшую папку и протянул своему спутнику. Тот раскрыл её и вытащил заверенную печатью бумагу.

— Вот. Это — разрешение из прокуратуры забрать тело. Всё по закону. Никто ничего расследовать не будет. Вы можете просто забыть об этом досадном инциденте.

Потапову оставалось только развести руками. У него появилось подозрение, что в этом деле замешаны люди, которые слишком высоко сидят, по сравнению с простым хирургом. И ему очень не хотелось вмешиваться, поэтому, подумав, Потапов кивнул и отдал необходимые распоряжения.

Как оказалось, странные посетители подъехали к дверям больницы на катафалке.

— Мне очень жаль, но я ничего не мог сделать, — сказал Потапов на прощание. — Он вообще чудом дотянул до операционного стола.

— Я понимаю, — кивнул человек в чёрном костюме, наблюдая, как его спутник втискивается за руль. К удивлению Потапова, он выглядел искренне огорчённым. — Скажите, он ничего не успел сказать вам, или кому-нибудь из персонала?

— Он, — в горле хирурга откуда-то появился комок, — да, кое-что сказал. Чтобы те, кто за ним придёт, готовились к худшему. Потому что он не справился.

Кивнув, странный посетитель развернулся и, не прощаясь, сел в машину, которая тут же тронулась с места.

А хирург Потапов отправился домой. Там он напился и проспал до следующего утра тревожным беспокойным сном.

— Лес, как лес, — проворчал Семёныч. — Ты точно уверен, что это — то место?

Андрей подтвердил, что ошибки быть не может. Вскоре они и вправду натолкнулись на след потустороннего существа — с помощью эфирного зрения Андрей заметил воронку, какая всегда остаётся после исчезновения фантомов. Чем больше они искали, тем больше замечали необычного. Даже странно было, что сначала они не заметили такое количество потусторонних следов.

— Ничего не понимаю, — наконец признался Семёныч. — Если верить тому, что мы видим, получается, что эти два ребёнка были вот здесь. Потом появился какой-то дух. Он бросился вперёд, убил одного из них, но в этом месте почему-то растворился. Между тем, на окраине поляны было ещё что-то — здесь мы видим ясный остаточный след. Но оно только крутилось вокруг, а вперёд так и не вышло. Остаётся два вопроса: почему духов было двое, и почему один из них при таких странных обстоятельствах исчез?

— Они пришли с разных сторон, — задумчиво отозвался Андрей. — В разное время. И оставили разные следы. Но оба они были здесь одновременно с мальчишками. Тот, про которого рассказывал Симон, вышел вперёд, и вот тут что-то его разрушило. Из чего можно сделать вывод, что это — не тот, кого мы ищем. Хотя, насколько я могу судить, он очень похож по своей природе. Видимо, один из тех прислужников, о которых ты говорил. Второй же, ходивший по краю поляны, с ним вообще не связан, и всего лишь наблюдал. Кстати, в нём чувствуется энергия смерти. И где-то я уже видел что-то подобное.

— И какой из этого следует вывод? — Семёныч закурил сигарету.

— Тот, о котором ты уже сказал. Что ничего не ясно.

Они сели на поваленный ствол дерева и замолчали. Где-то вдалеке залаяла собака.

— Я начинаю думать, что всё несколько сложнее, чем думал Магистр.

— Дед Матвей, покажи ещё раз!

— Господи, ну что ж тебя так припекло-то? — рассмеялся старик. — Ну, смотри.

Повинуясь его пассам, тени на стене пришли в движение. Вот в них стала угадываться голова собаки, беззвучно залаявшей на огонёк висящей на стене керосиновой лампы. Затем маг убрал руки, и тень словно получила собственную жизнь — сотканная из неё собака забегала по стене, виляя хвостом. Старик, довольный работой, откинулся на спинку кресла, в котором сидел.

— Как у тебя это получается? — восхищённо спросил Симон.

— Да это так, баловство одно, — махнул рукой польщённый вниманием старик. — Ты чай-то пей!

Мальчишка откусил пряник и поднёс чашку к губам.

— А всё-таки, как это получается?

— Да всё просто, нужно как бы слиться с тенью. Ты ведь тоже её отбрасываешь, так что и в тебе есть её часть, если так сказать можно. Нужно как бы слить их воедино, а потом отпустить. Вот на стене остаётся часть твоей тени, а в тебе — часть той, со стены. Так что ты можешь лепить из неё, что хочешь. Один шибко умный маг из наших мне что-то долго объяснял, что так быть не может, потому как фонтоны, и что-то там ещё. Но я академиев не кончал, так что не знаю, почему так нельзя.

— А можешь меня научить? — не отставал Симон.

Старик покачал головой.

— Ты ж совсем не знаешь ничего. Начинать не с этого надо, а с азов.

— А ты с азов научи!

— Экий шустрый! Погодь пока, не от меня это зависит.

В единственной комнате воцарилась тишина. День понемногу клонился к вечеру, и звуки снаружи затихали. В багряном свете заката жилище старого мага приобрело немного мистический вид — последние лучи солнца скользили по корешкам старых книг в рассохшемся от времени книжном шкафу, по связкам растений под потолком. Здесь почти не было мебели — лишь книжный шкаф, стол, пара стульев, да лежанка в углу. На полу — лишь старый, выцветший от времени ковёр.

Ходики в виде филина на стене проухали десять раз.

— А ещё что-нибудь ты можешь показать? — снова попросил Симон, но старик, казалось, прислушивается к чему-то. Скоро парень и сам это почувствовал — что-то чуждое, недружелюбно настроенное не только к человеку, но и к самой жизни, приближалось к дому.

— Что это? — тихо спросил Симон.

— Не знаю, — растерянно ответил дед Матвей.

Повинуясь стремительным движениям его рук, сразу несколько теневых псов отделились от стены и замерли, ожидая приказов. Свет, до этого ещё проникавший сквозь окно, померк окончательно. Старый маг быстро откинул ковёр, под которым оказалась крышка люка.

— Спускайся, — быстро зашептал он. — За меня не боись, и, что бы ни случилось, не вылезай. Я за себя постоять сумею. Вот, возьми.

Старик протянул Симону снятую со стены лампу и закрыл за ним люк. Его верные теневые слуги и одна собака из плоти и крови замерли вокруг хозяина, приготовившись к тяжёлой схватке.

Симон, сидевший в подполе на ступенях, что было сил напрягал слух, но пока наверху было тихо. Затем что-то ухнуло, раздался звон разбивающегося стекла, истошный лай, визг. От странных слов, произносимых стариком, завибрировал воздух и, наконец, всё замолкло. Подросток напрягся, не зная, радоваться или нет наступившей тишине. Из комнаты снова не доносилось ни звука. Затем крышка люка медленно стала подниматься наверх.

— Скоро стемнеет, — произнёс Андрей. — Смысла нет здесь больше торчать.

Семёныч пробурчал что-то, выражая согласие.

— Кар, — объявила о своём присутствии крупная чёрная ворона. Маги обернулись. На дереве в нескольких шагах от них сидела птица, рассматривая их бусинами-глазами.

— Как-то неважно у тебя с голосом, — усмехнулся Андрей.

— Как уж есть, — хрипло отозвалась ворона. — Я к вам с известием. Вас, вместе с Симоном, ждёт Магистр на месте предыдущего Сбора.

Не прощаясь, птица сорвалась с ветки и набрала высоту. Маги тоже покинули поляну, направившись через лес к ближайшей остановке трамвая. Когда стальной монстр с визгом замер на нужной им остановке, было уже темно. Стараясь не споткнуться, Андрей и Семёныч стали спускаться по тропе к огням в окнах домов частного сектора. Уже оказавшись на улице, они одновременно насторожились. В воздухе висел еле уловимый трупный запах, и чем ближе они подходили к дому старика, тем явственнее он становился. Калитка оказалась закрытой, Андрей просунул оказавшийся в кармане сложенный лист бумаги в щель между дверью и забором и поднял щеколду. Во дворе было темно и тихо. На всякий случай молодой маг решил воспользоваться эфирным зрением, и мир вокруг утратил немногие остававшиеся краски, превратившись в серое полотно. Дверь в дом была приоткрыта, на пороге валялась керосиновая лампа. Стеклянный колпак, ещё немного тёплый, был разбит, но Семёныч всё же взял её из рук напарника и запалил фитиль — какой-никакой, а всё же свет.

Тело, замершее на полу, они заметили сразу. Дед Матвей лежал лицом вниз у распахнутого люка. Подойдя ближе, маги увидели и второй труп — верный пёс принял свой последний бой у ног хозяина. И человек, и животное, лежали так, будто просто решили почему-то отдохнуть на полу. Но Андрей видел, какие ужасные невидимые раны послужили причиной их смерти.

— Чёрт побери, — прошептал Семёныч, чьи зрачки тоже были расширены эфирным зрением. — Никогда такого не видел.

— Зато я видел, — вздохнул его товарищ.

Чёрные провалы, из которых будто испарялись остатки жизненной энергии, зияли на животе пса и шее деда Матвея. Андрей знал, что такие повреждения невозможно исцелить даже с помощью самых сильных техник.

Семёныч заглянул в люк и, убедившись, что в подполе никого нет, повернулся к Андрею.

— Они всё-таки добрались до парня, — его глаза возвращались в обычное состояние — угрозы здесь больше не было, и не имело смысла лишний раз надрывать организм. — Что здесь произошло?

— Баргесты, — последовал короткий ответ. — Вот кого я учуял там, на месте нападения. И, насколько я помню, они живут только в одном месте в нашем городе. Зачем им-то мог понадобиться Сим?

Покопавшись в памяти, Семёныч припомнил, что баргестами назывались твари, похожие на огромных чёрных призрачных псов. С наступлением темноты они вылезали из своих нор на кладбищах и до рассвета питались энергией смерти, пожирая эфирные тела, привязанные к свежим могилам. Однако эти призраки представляли серьёзную опасность не только для мёртвых, но и для живых, которым не повезло столкнуться с этими хищниками.

Не теряя времени, маги выбежали из дома.

Путь до кладбища занял почти два часа, словно что-то постоянно мешало им добраться до этого места. Андрею с Семёнычем пришлось поменять целых три автобуса, которые ломались один за другим. После последней аварии, когда они едва не врезались в едущий по соседней полосе «Камаз», стало совершенно ясно, что все эти происшествия не случайны.

Новое кладбище, на котором каждую ночь пировала стая баргестов, находилось дальше от города, чем остальные, но всё же остаток пути напарники решили преодолеть пешком.

— Что ты вообще знаешь об этих тварях? — спросил Семёныч, когда впереди стала видна чёрная ограда.

— Это — вид низших духов. Внешне они напоминают больших чёрных псов. Баргесты — одни из существ, просочившихся в человеческую мифологию в давние времена, хотя, как обычно, люди всё переврали. Где-то решили, что они — вестники смерти, где-то их считали посланцами Дьявола. На самом же деле они лишь падальщики, питаются остаточными эфирными телами умерших людей.

— Пожалуйста, опусти лекционную часть. Давай сразу к существенным моментам.

— Убиваются, как обычные духи, — пожал плечами Андрей.

— Что и требовалось узнать, — усмехнулся Семёныч, пролезая в дыру в ограде.

Где-то далеко часы пробили двенадцать раз.

III

Часы пробили полночь.

— Это — волшебное время, — нараспев произнёс мягкий женский голос, — высшие сферы замирают между сменой дней, на миг зависая на пороге между «сегодня» и «завтра».

— Но ведь часы показывают время, принятое у людей нынешних времён. Так же, как с новым годом — календарь может быть другим, и значение одного и того же момента меняется. Всего лишь условность.

Герцогиня Ив оторвала взгляд от окна и повернулась к своей ученице.

— Наше восприятие формирует мир. Думаю, это многое объясняет.

В голосе её проскользнула рассеянность и толика равнодушия. Ведьма расслабленно устроилась в кресле с высокой спинкой, обитом гладкой тёмно-синей тканью. Прохладный ветер лениво колыхал лёгкие занавески.

Лена уже знала, что не следует докучать наставнице, пока та в таком настроении — это могло вызвать лишь её раздражение. Поэтому девушка решила оставить герцогиню наедине с её мыслями, накинула на стол чёрное покрывало с начертанными на нём кругами и линиями, и достала с полки небольшой замшевый мешочек. Развязав узел, девушка высыпала на стол горсть гладких камешков. На каждый из них был нанесён символ. Взяв камни в руки, она потрясла ими и бросила руны на поверхность стола, затем чуть наклонилась над получившимся раскладом и принялась внимательно его изучать.

Комната, где находились ведьма и её ученица, была просторной. Здесь не было лишней мебели — только кресло, стул с резной спинкой, круглый журнальный столик и небольшой мягкий диван на изогнутых ножках. Одна из стен была целиком занята полками, на которых без видимого порядка лежали книги, шкатулки и мешочки. Там же стояло несколько ступок, кристаллов аметиста и горного хрусталя. Светильники, встроенные в подвесной потолок, сейчас тускло горели, обеспечивая лишь необходимое для мистических практик количество света. Обои, при свете дня нейтральных пастельных тонов, сейчас едва заметно переливались жемчугом.

Как ни странно, герцогиня, которая могла позволить себе роскошные апартаменты в новых жилых комплексах, предпочла обычную двухкомнатную квартиру вдали от шумных дорог. Кроме этой комнаты, служившей хозяйке спальной, кабинетом и гостиной, была и вторая — чуть больше. В ней теснились шкафы, забитые книгами, ожидали своего часа заготовки для жезлов, банки с травами и другие предметы, назначение которых было неочевидно для стороннего наблюдателя (который, впрочем, никогда бы не очутился в этом месте). Там же стояли канделябры, любительский телескоп, бронзовый пюпитр и клетка с мелким мохнатым существом, отчего-то плохо переносившим дневной свет. Из-за последнего окна в комнате всегда были задёрнуты плотными шторами.

Лена, наконец, закончила рассматривать расклад и теперь размышляла, стоит ли всё же потревожить обладавшую скверным характером наставницу. Наконец, решив, что у неё самой не хватает знаний для интерпретации выпавшего на рунах, она позвала герцогиню. Та, недовольно сморщив носик, медленно и неохотно поднялась и подошла к столу. Беглого взгляда хватило, чтобы понять необычность выпавшей комбинации.

— Так, — пробормотала ведьма, — пустая руна в центральном круге означает сильное влияние случайности, или высших сил, что кажется мне более вероятным, руны Пути и Перекрёстка дают встречу. А руна Охотника указывает, что кто-то, недавно встреченный тобой, кто должен сыграть в твоей жизни какую-то важную роль, подвергается опасности. В сочетании с руной Охотника руна Смерти указывает на существ мрака.

— Вы же говорили, что она означает изменения? — осмелилась вмешаться Лена.

— Да, обычно «Смерть» означает изменение, трансформацию. Но в данном положении, во втором круге рядом с Охотником, она приобретает своё буквальное значение. Как и в ещё нескольких редких комбинациях. Сложнее с третьим кругом — руны Материнства, Посланника и Огня слабо сочетаются… Но в любом случае, третий круг несёт уточняющее, факультативное значение. Ну-ка, принеси карту города.

Лена вышла, и вскоре вернулась с бумагами. Герцогиня сложила руны обратно в мешочек и расстелила карту на столе, затем сняла с запястья тонкую изящную цепочку с подвеской в виде острого прозрачного кристалла — единственная драгоценность, которую она носила постоянно. В данный момент она из украшения легко превратилась в инструмент. Маятник, сначала висевший без движения, начал понемногу раскручиваться, и вот уже очерчивал ровные широкие круги вокруг карты города. Затем он сменил траекторию и стал двигаться, казалось беспорядочно. Но для опытной ведьмы в движениях кристалла прослеживалась определённая закономерность, и она постепенно сдвигала пальцы, в которых была зажата цепочка, пока они не оказались за городом, прямо над новым кладбищем. Кристалл сделал два оборота и замер прямо над его центром.

— Похоже, это кто-то из наших решил прогуляться, — задумчиво произнесла Ив.

— Почему вы так решили?

— Маятник очень быстро вышел на него, это означает, что человек обладает очень сильной энергетикой. Выше того уровня, который встречается у обычных людей. Если бы он вовсе не был человеком, кладбище скрыло бы его энергетику вовсе, поскольку, — Ив вдруг наморщила нос и в упор взглянула на ученицу. — Ты думаешь, у нас есть время для уроков?

Лицо её выдавало напряжение.

— Мы можем что-нибудь сделать? — спросила Лена.

— Сами мы туда не успеем, но есть кое-что, что нам под силу. В Книге теней найди закладку про вызов душ и подготовь на полу приведённый там рисунок. Я пока приготовлю всё остальное…

Калитка тихо скрипнула на немного заржавевших петлях. От неё была прекрасно видна сторожка, из окна которой лился искусственный свет. Хорошо был виден и сторож — дед, сидящий за столом и увлечённый чтением какой-то книги. Очевидно, зрение у него было не очень хорошим — несмотря на очки с толстыми стёклами он поднёс страницы почти к самым глазам.

— Вот поэтому мы и считаемся одной из самых читающих наций в мире, — усмехнулся Андрей.

— Надеюсь, у меня в его возрасте будет дальнозоркость, — вздохнул в ответ Семёныч.

— Что делать будем? Похоже, он слеп и глух, как пень, но если начнётся что-то громкое, он это наверняка заметит. Не хотелось бы, чтобы кто-то пострадал.

Семёныч подмигнул и, стараясь не попадать в свет из окна, прокрался к стене. Андрей тоже отошёл от ворот, укрывшись в густой тени деревьев, растущих возле дороги. Со своего места он мог видеть, как Семёныч, согнувшись под окном, делает пассы руками. Глаза сторожа начали смыкаться, его голова клонилась вниз, наконец, книга выпала из обессиливших пальцев, и старик захрапел, уронив голову на стол.

Семёныч поднялся, и маги пошли по дороге вглубь кладбища. В старой его части росли деревья, сейчас оплётшие землю густой паутиной теней. В этом месте погост больше напоминал парк, в котором рядами шли могильные камни, окружённые ровными оградами. Но дальше, за деревьями, виднелось поле, где ничто не мешало потокам лунного света ночью и солнечным лучам днём омывать места последнего упокоения людей, завершивших свой жизненный путь.

— Куда теперь? — поинтересовался Семёныч. — Чувствуешь что-нибудь?

Андрей только покачал головой. Сильная энергетика кладбища была сродни энергии, поддерживавшей существование баргестов и других подобных им тварей. Именно благодаря этому они легко скрывались меж захоронений, обеспечивая кладбищам их зловещую репутацию — даже те, кто не был способен видеть духов, ощущали их мрачную ауру, чуждую всему живому.

Вокруг безраздельно властвовала тишина. Каждую ночь она горделиво расправляла плечи, надевая свою корону, обнимала склепы и надгробья, опутывала своё царство мрака чарами, разрушить которые иногда удавалось лишь забредшим подросткам. Беспокойным смертным никак не удавалось понять, что им не суждено даже прикоснуться к сему тайному, чуждому миру, что само их присутствие нарушает тонкий покров этой тихой Вселенной. Всё же, пару ночей в неделю, сюда, незамеченные сторожем, пробирались подростки. И тишина бесстрастно отступала — что для неё, младшей сестры Вечности, бренные человеческие существа? Пройдёт лишь немного времени, и она примет и их в свои объятия, наконец сделав частью её мира.

Сейчас ночная госпожа лениво скользила взглядом по двум пришельцам. Они, не тревожа её владений, миновали парк, и вышли к полю. Здесь шли ровные ряды могил, между которыми были проложены аккуратные дорожки. Большая часть свободного пространства уже была занята безмолвными обитателями. Прямо посреди его возвышался высокий обелиск. Андрей знал, что с одной стороны к его каменной поверхности была прикреплена металлическая табличка, надпись на которой гласила, что перед ними — памятник жертвам террористической атаки пятилетней давности. Тогда это стало огромным потрясением и для теневого мира, слишком тесно связанного с повседневностью, чтобы его обитатели считали, что беды людей их не касаются.

У основания обелиска, в густой тени, Андрей заметил какое-то движение. Присмотревшись, он понял, что там сидит, положив подбородок на согнутые колени, человеческое существо. Или, по крайней мере, нечто, очень похожее на человека. Осторожно он и его спутник двинулись вперёд.

Первый баргест показался из-за могильного камня, когда они преодолели половину расстояния от деревьев до памятника. Призрак внимательно следил за ними бездонными провалами глаз, беззвучно и неподвижно.

— Если мы двинемся вперёд, они нас просто окружат, — произнёс Андрей. — Наверняка их здесь целая стая.

Словно в ответ на его слова, позади, словно из пустоты, возникла ещё одна тварь.

— Теперь уж поздно, — нахмурился Семёныч. — Надо просто смотреть в оба и не расслабляться.

— Да уж расслабишься тут…

Они медленно двигались дальше. К тому времени, как до обелиска оставалось около десяти шагов, их окружало уже полтора десятка порождений мрака. Ещё пара появилась из-за памятника и замерла по сторонам от сидящей фигуры. Теперь, когда она была хорошо видна, не оставалось сомнений, что это был Симон.

— Плохо, да? — проворчал Семёныч.

— Да, довольно паршиво, — отозвался Андрей. — Кто бы мог подумать, что они здесь настолько расплодились? Но больше меня беспокоит то, что мы видим их обычным зрением, это невероятно плотные фантомы. Такое редко случается.

— Скольких мы можем одолеть?

— Четырёх… пятерых, может быть. Если повезёт.

Окружавшие их призраки одновременно поднялись, на миг замерли, словно прислушиваясь к чему-то, затем бросились в атаку.

За окном был полдень. Яркие лучи солнца беспрепятственно проникали сквозь стёкла, омывая комнату светом, пытаясь изгнать последние обрывки тени.

Спиной к окну, за массивным дубовым столом, на стуле с высокой резной спинкой сидел хозяин поместья, в котором и находилась эта комната. Несмотря на то, что он был у себя дома, на нём были тщательно выглаженные чёрные брюки и серая рубашка. Всю стену по левую руку от него закрывали полки с книгами. Справа была лишь одна картина, на которой в полный рост был изображён полноватый лысеющий мужчина в годах, с острым взглядом карих глаз. При некоторой наблюдательности между тем, кто был изображён на портрете, и нынешним хозяином кабинета можно было обнаружить фамильное сходство.

Сейчас в комнате находились ещё два человека.

— Извини, Андрей, я понимаю, что ты устал, но многое зависит от того, как быстро мы будем действовать.

— Я понимаю, магистр.

— Хорошо, — сказал хозяин поместья и откинулся на спинку стула.

Сейчас черты лица Магистра заострились ещё больше. Судя по мешкам под глазами, он давно не спал.

— Итак, мы продолжаем терять людей.

— Семёныч поправится, — ровным голосов произнёс сидевший рядом Ярослав. — Но, к сожалению, он надолго выбыл из наших рядов.

— А что, ещё кто-то пострадал? — насторожился Андрей.

Ярослав посмотрел на Магистра, но тот с задумчивым видом разглядывал перьевую ручку, лежавшую на его столе. Затем глава теневого сообщества посмотрел в глаза Андрею и произнёс:

— Да, пострадал ещё один человек. По крайней мере, из тех, о ком мы точно знаем, поскольку несколько людей просто пропали. Впрочем, они могли просто сбежать. Но не исключено, что на нас объявлена охота.

— Кто это был? — спросил Андрей, надеясь, что не услышит одно из хорошо знакомых ему имён.

— Вы, я думаю, не знакомы. По крайней мере, лично. Его имя Георгий Канба. Он был моим агентом. Тело было найдено вчера, от него мало что осталось.

Андрей кивнул. В кабинете повисла тишина.

— Так или иначе, но нам нужно действовать. И чем быстрее, тем лучше.

— Что вы хотите, чтобы я сделал?

— Для начала расскажи мне, что случилось этой ночью на кладбище.

Туман на миг заволок взор Андрея, затем события прошедшей ночи обрушились на него, закрутив в вихре памяти.

Чёрные псы бросились в атаку, Семёныч вскинул руки и запел неведомые слова. Баргесты, уже готовые наброситься на добычу, натолкнулись на невидимый купол заклинания и отступили.

— Долго он продержится? — выдохнул Андрей.

— Да продержаться-то он может часа три, вот только и мы здесь заперты, а за эти три часа я все силы растрачу.

— Идеи?

— Держу заклятие пять минут, за это время готовим какой-нибудь таран и прорываемся с боем к выходу.

— Наружу? — удивился Андрей.

— Да, парень, мальчика придётся бросить, иначе никак. Мы ему всё равно уже ничем не поможем. Нас здесь просто разорвут.

Молодой человек прекрасно понимал, что в словах его товарища есть правда. Но всё же бросать ребёнка в лапах монстров и спасаться бегством он считал предательством. С того места, где стояли маги, они могли видеть фигуру Симона, всё так же замершую рядом с обелиском. Вокруг него, подобно дыму, струилась энергия, одурманивавшая его сознание. Значит, не таким уж абсолютным было его сопротивление. А может, кто-то всё же сумел подобрать к нему ключ.

Видя сомнения Андрея, Семёныч привёл ещё один аргумент:

— Подумай сам, если мы погибнем здесь, о произошедшем никто может и не узнать, и тогда Симон обречён. Если бы его хотели убить, убили бы на месте.

С этим трудно было спорить. Андрей попытался сосредоточиться и припомнить подходящее заклинание.

— Можно попробовать «Тёмный вихрь», — наконец произнёс он.

— Эта техника мне незнакома. Если считаешь, что она подойдёт, я доверюсь твоему мнению. Скажи, когда будешь готов, — я сниму купол.

Андрей свёл вместе ладони и начал шептать слова Силы, наблюдая, как меж его пальцев начинает зарождаться чёрная воронка маленького смерча, не видимого обычному глазу. Когда смерч был величиной почти с его руку, он кивнул, и Семёныч убрал защитный покров. Порождения мрака мгновенно почувствовали это, и вновь бросились вперёд, Андрей же раскинул руки и крикнул:

— Вперёд!

Маги побежали к деревьям, а освобождённый невидимый смерч раскинул крылья над могилами. Семёныч, не удержавшись, обернулся назад. По полю беспорядочно носились баргесты. Вот одного из них подкинуло, закрутило, и он исчез. Вызвав эфирное зрение, он увидел огромную чёрную воронку, вытягивающую энергию из находящихся поблизости могил, и пытающуюся добраться до чёрных псов. Те, очевидно, видели её, и беззвучно разбегались в стороны.

— Как это работает? — на бегу спросил он.

— Воронка затягивает в себя негативную энергию. К сожалению, она слишком быстро сходит на нет.

Обернувшись ещё раз, Семёныч удостоверился, что смерч стремительно таял, и пришедшие в себя баргесты вновь кинулись в погоню.

— Не успеем, — решил он, прикинув расстояние до ворот. — Можешь ещё раз его сотворить?

— Нет, — подумав, ответил Андрей.

— Кто бы сомневался, — проворчал Семёныч. — Да не смотри так, это не тебе в вину, это так… размышления о законах жизни.

С этими словами он вновь создал вокруг них купол, внутрь которого не могли проникнуть обступившие их твари. Маги опустились на землю, тяжело дыша. Где-то вдалеке, в ином мире, взревел автомобильный двигатель.

— Ну, даже если мы доберёмся до ворот, что им мешает преследовать нас дальше? — спросил Андрей.

— Ничего не мешает, — поразмыслив, признал Семёныч.

— Не то, чтобы я предавался пораженческим настроениям, — произнёс Андрей, — но, по-моему, нам конец.

На кладбище снова воцарилась тишина, рёв двигателя замер вдалеке. Прохладный ветер зашуршал по дорожке старыми листьями.

— Есть предложение, — вдруг оживился Семёныч. — Я отвлеку их на себя, а ты рванёшь отсюда. Тогда ты сможешь убежать.

— Не пойдёт, — покачал головой его товарищ. — Я тебя здесь не брошу.

— Но подумай сам — если мы оба здесь помрём, то об этом никто так толком и не узнает, а если ты спасёшься, то хоть расскажешь остальным…

— Слушай, — перебил его Андрей, — если я один раз уже согласился сегодня с этим аргументом, то это не значит, что он будет срабатывать каждый раз. И потом, почему я бегу, а не ты? У тебя семья, а по мне никто скучать не будет.

— Дурак ты, — огрызнулся Семёныч. — Я уже пожил, а у тебя всё впереди. К тому же, ты не сможешь их достаточно долго задержать — уже истощил себя прошлым заклятием.

Товарищи по несчастью сидели на дороге, глядя, как вокруг них замерли чёрные псы. Пересчитав их, маги выяснили, что смерч унёс только пятерых.

— Ну, — Семёныч поднялся на ноги, — ничего не поделаешь. Остаётся только одно.

Андрей не успел спросить, что именно им теперь остаётся, как почувствовал, что защитный покров исчез, и услышал крик товарища:

«Беги!»

Словно во сне он увидел, как со всех сторон на них бросаются чёрные чудовища. Ноги среагировали раньше разума, и он успел пробежать довольно долго, прежде чем остановился и обернулся. Купол снова был на месте, но в этот раз монстры оказались внутри. Семёныча нигде не было видно, но баргесты сбились в одну копошащуюся массу над чем-то посреди дорожки, и Андрей знал, кого они рвали с таким остервенением. Однако заклятие всё ещё держалось, что означало — Семёныч пока ещё был жив. Повинуясь порыву, Андрей бросился на помощь товарищу, но лишь бессильно замер на краю защитного поля, не в силах проникнуть за него. Закрыв глаза, он сосредоточился и из оставшихся сил мысленно позвал всех, кто мог бы его услышать. Как раз в это время купол дрогнул, готовясь пасть в любой момент, но, словно в ответ на зов молодого мага, в двух шагах от него воздух замерцал, и в подлунный мир шагнул воин ушедших эпох. Его призрачная рука сжимала клинок, после смерти хозяина ставший ещё опаснее, чем при его жизни…

— Это был призрак, вызванный герцогиней Ив, — сказал Магистр.

— Да, — кивнул Андрей, — мне уже сказали, что это её я должен благодарить за спасение.

— И я бы советовал тебе непременно сделать это. Она довольно болезненно относится к таким вопросам. Что было дальше, я знаю — когда мы прибыли на твой зов, призрак уже разогнал баргестов и, к счастью, нам удалось спасти нашего друга от гибели. Что ж, эта история с Симоном кажется мне довольно интересной. Похоже, она связана с нападениями на наших товарищей по ремеслу. Я мог бы поручить это расследование кому-нибудь из более опытных магов, но, думаю, теперь ты заинтересован в этом лично?

— Возможно, он всё же слишком молод для такого ответственного дела, — вмешался Ярослав.

— Я думаю, он вполне способен справиться с этой задачей. Мы не должны недооценивать наши молодые кадры. Больше никаких возражений!

— Я был бы рад, если бы дело поручили именно мне, — сказал Андрей.

— В таком случае, тебе понадобится помощь. У меня есть один старый товарищ, чьи способности как раз подходят для такого предприятия. Не знаю только, согласится ли он помогать — тебе нужно быть очень убедительным, — Магистр достал из стола квадратный листочек бумаги и аккуратными ровными буквами вывел на нём адрес и имя — Вячеслав. — Вот, найди его и передай от меня привет. Перед визитом к нему можешь выспаться — от измождённого человека мало толка.

Когда Андрей вышел, Магистр устало провёл рукой по глазам, затем откинулся назад. Ярослав встал, и подошёл к стене. Там, открыв незаметные беглому взгляду дверцы бара, он достал бутыль белого вина и два бокала.

— Кто такой этот Симон, если за ним так охотятся? — спросил он, глядя, как искрящаяся жидкость льётся в хрусталь.

— Я же с ним не встречался, — пожал плечами магистр.

Заклинатель духов усмехнулся — он был уверен, что у его старого друга есть соображения по этому поводу, но не собирался их выпытывать. Некоторое время они сидели молча — Ярослав наслаждался игрой света в бокале с вином, магистр периодически делал мелкие глотки, глядя куда-то в пространство.

— Ты не думаешь, что разумно было бы поделиться твоими мыслями с покинувшим нас молодым человеком, раз уж он этим занимается?

Магистр перевёл взгляд на Ярослава и твёрдо произнёс:

— Нет.

Сон был тяжёлый, беспокойный. Проснувшись, Андрей не помнил, что ему снилось в те несколько часов, что он успел поспать. В памяти крутились какие-то невнятные серо-чёрные видения, словно душившие его. Голова была как будто стянута обручами.

Откинув покрывало, Андрей сполз с кровати, с трудом поднялся и поплёлся в ванную, где холодные струи воды немного вернули его к жизни. Наконец, он поставил чайник и упал в кухонное кресло. За окном уже стоял вечер, и надо было торопиться. Быстро выпив полчашки чая и выплеснув оставшийся в раковину, Андрей отправился по данному магистром адресу.

Нужный дом оказался в старой части города. В полупустом троллейбусе молодой маг проехал десяток остановок и углубился во дворы. Вскоре Андрей нашёл нужный номер. Это оказалось обычное пятиэтажное кирпичное здание, спрятавшееся в тени современной высотки. Он поднялся на верхнюю площадку и, не обнаружив звонка, постучал в чёрную металлическую дверь. Вскоре из квартиры донеслось шарканье, лязг замка и мужской голос сказал кому-то «Я открою, не вставай». Дверь отворилась, и Андрей увидел на пороге высокого широкоплечего человека лет тридцати, больше похожего на бойца спецназа в отставке, чем на мага. Тем не менее, общее впечатление портил начавший округляться живот, круги под глазами и лёгкая сутулость, а также трико и потёртая майка.

— Что-то угодно? — холодно спросил хозяин квартиры. Его голубые глаза пристально изучали гостя.

— Я ищу Вячеслава. Судя по всему, это вы?

Хозяин квартиры кивнул.

— Дорогой, кто там? — донёсся женский голос из квартиры, вслед за ним раздался детский плач.

— Это ко мне, — откликнулся Вячеслав.

— Ну, так пусть зайдёт, а то сквозняк в квартире!

— Ничего, он уже уходит.

— Я не могу уйти, — вмешался Андрей и, решив прояснить ситуацию, добавил: — Меня послал Магистр.

— Я знаю, — спокойно ответил Вячеслав. — Я пару лет назад уже сказал ему, что мой путь инквизитора подошёл к концу. Мне жаль, но я в последний раз предупреждаю, чтобы никто из вас не вторгался в мою жизнь! Прощайте.

С этими словами он начал закрывать дверь, но Андрей успел подставить ногу и, прежде чем возмущённый хозяин раскрыл рот, выпалил:

— Семёныч ранен. Очень тяжело. Магистр сказал, что у вас есть способности, которые могут нам помочь. Если бы мы могли обойтись, он бы не стал вас тревожить.

— Что случилось? — обеспокоено спросил бывший инквизитор, затем обернулся и сделал шаг в сторону, запуская гостя в квартиру и закрыв за ним дверь.

— На нас напали баргесты.

— Баргесты? В смысле, не один?

— Целая стая, около пятнадцати штук.

Вячеслав удивлённо поднял бровь, затем почесал подбородок.

— Честно говоря, никогда не слышал, чтобы они нападали такой толпой. Но я всё ещё не понимаю, что надо от меня. Здесь больше подошёл бы некромант. Тот старик, как его звали…

— Григорий. Это мой учитель. Но он уже слишком стар, хотя действительно не помешало бы поговорить с ним. И всё же, магистр не послал бы меня к вам, если бы считал, что этого будет достаточно.

Из комнаты снова донёсся крик младенца.

— Ну, видишь, — махнул рукой Вячеслав. — У меня жена, ребёнок. О чём может идти речь? Я не боюсь рисковать, но что будет с ними, если со мной что-то случится?

На этот вопрос у Андрея не было ответа.

— Ладно. Было у меня предчувствие, когда я услышал дверной звонок. Похоже, оправдалось. Извини, что домой не пущу, но я не смешиваю две стороны жизни. Подожди на скамейке у подъезда.

Вскоре они молча шагали к остановке. На Вячеславе была мешковатая длинная куртка чёрного цвета, застёгнутая наглухо, туфли и синие потёртые джинсы.

— Я так понимаю, мы уже перешли на «ты»?

Вячеслав кивнул.

— Тогда скажи, почему ты всё-таки передумал? Я на самом деле не знал, что тебе ответить. Не могу сказать, почему ты должен рисковать собой, ставить семью под удар. Ты мог отказаться.

— Мог. Наверное. А может быть, и нет. Я как висельник на дереве — не могу уйти. Привязался как-то.

Андрей хмыкнул.

— Что, не смешно?

— Не люблю чёрный юмор.

— Чёрный юмор любят либо те, у кого в жизни не случилось ничего страшного, либо те, у кого случилось всё. Видимо, у тебя не так всё плохо, как могло бы быть.

— И это хорошо?

— Это нормально. Ты получил достаточно жизненного опыта, чтобы научиться плавать, и достаточно мало, чтобы не утонуть.

— А к кому из этих людей относишься ты сам?

Вячеслав усмехнулся, но ничего не ответил. До заката оставалось ещё часа четыре, за это время новые напарники собирались добраться до кладбища, осмотреть место боя и вернуться в город. На этот раз обошлось без происшествий, и двери автобуса закрылись за их спинами, оставив на остановке недалеко от кладбища. Был вторник, и людей вокруг находилось немного. В основном — жители посёлка неподалёку, и несколько старушек, которые пришли проведать могилы близких. Андрей с Вячеславом направились к воротам кладбища. За время поездки Андрей уже рассказал подробности прошедшего боя, и обо всём, что случилось в последние два дня.

— Если не все баргесты погибли, они могут попытаться выследить меня.

— Возможно, — пожал плечами Вячеслав. — Просто не ходи по паркам после заката, и всё будет в порядке. Чувство мести им чуждо, а ты вряд ли представляешь для них какой-то интерес.

Молодой маг знал, что большинство «сверхъестественных» созданий не может появляться на улицах города открыто. Каждый человек владел небольшой искрой магии, с помощью которой формировал мир вокруг себя. В магах эта искра была раздута до пожара, позволявшего с помощью воли трансформировать реальность вокруг так, чтобы получить желаемое. Люди же, не посвящённые в таинства, создавали мир таким, каков он есть, благодаря коллективному усилию. Миллиарды людей на земле видят мир без магии и сверхъестественного, и он формируется согласно их воле. Маги могут преодолевать волю человечества, но лишь на небольшом пространстве вокруг них, в так называемой «зоне влияния». Чем сильнее маг, тем шире эта зона и мощнее проявление его способностей к изменению реальности. Некоторые создания, чьё существование отрицалось людьми, были слишком слабы, чтобы появляться там, где вся воля человечества обращена против них. Они просто отправились бы в небытие, появившись в месте скопления направленной против них энергии мысли. Поэтому порождения мрака могли передвигаться по городу только ночью, когда люди погружались в грёзы, и их воля ослабевала. Лишь некоторые самые сильные из подобных созданий могли бы появиться в материальной форме среди толпы людей. Этот принцип, впрочем, относился не ко всем. Например, оборотни, будучи потомками магов, то есть людьми по своей сути, могли изменять свою форму так же, как обычные волшебники творили свои заклятия. Их зона влияния очень сильна, но распространяется только на их тело.

Баргесты же были тварями особого толка. Они лишь отчасти принадлежали к нашему миру, но источник их существования находился в мире мёртвых. Истинную силу они получали, только находясь в местах, где проявлена энергия смерти, но на улицах города, даже ночью, они были очень хрупки и уязвимы. Подумав об этом, Андрей пришёл к вопросу, о котором следовало бы задуматься гораздо раньше.

— Слав, ведь там была огромная стая, полностью материальная, и они убили Матвея у него дома, где он был в полной силе. Как такое вообще могло произойти?

— Ты только сейчас об этом подумал? — спросил инквизитор. — Я вот над этим голову уже давно ломаю. И пока могу предложить только одно объяснение — что-то питает их. Судя по твоим рассказам, они были полностью воплощены. Значит, источник их энергии находится в нашем мире. Кто-то управляет их действиями, и этот «кто-то» поддерживает их существование. Наш враг обладает немалой силой. Но даже он не в состоянии вывести их на охоту при свете солнца. Не забывай, что Матвей жил в частном секторе, а это всё-таки не совсем город. И, наконец, он практиковал магию теней, а баргесты сотканы из теневой материи. Это дало им дополнительное преимущество. Но не переживай, помирать всё равно один раз.

— Зато вариантов процесса много. Но в чём-то ты определённо прав.

Вячеслав искоса посмотрел на спутника.

— Ты хоть герцогиню-то поблагодарил?

Андрей провёл рукой по лбу, и ответил, что совершенно забыл об этом.

— Это ты зря. Дурной у неё характер, при случае припомнит.

Тем временем они прошли через ворота и направились по дорожке к обелиску. Сторож, сидевший на стуле у открытой двери сторожки, проводил их внимательным недоверчивым взглядом, видимо, сомневаясь в их намерениях.

«Интересно», — подумал Андрей, — «что тому снилось, когда неподалёку развернулось такое побоище?»

Маги обыскали сначала местность вокруг обелиска, затем проверили ближайшие тропинки. Никаких следов тварей из тени или Симона не было. До заката оставалось около часа.

— Так можно искать вечно, — подвёл итог Вячеслав. — Всё, что я могу сказать, это что на местности нет наложенных заклятий. Всякая паразитическая мелочь, как обычно, но ничего серьёзного.

— Логова тоже не видно, — отозвался Андрей. — Похоже, мы в тупике. Может, мой учитель мог бы что-нибудь прояснить, но моих навыков и знаний не хватает.

— В чём проблема? — инквизитор закурил сигару. — Можно ведь спросить у него?

— Ещё до разговора с магистром я пытался его найти, но Григорий куда-то запропастился. Может, позже объявится, я оставил для него послание.

Вячеслав выдохнул клубы дыма.

— Ты, конечно же, рассказал магистру об этом?

— Он велел не волноваться.

Вячеслав кивнул.

— Я бы посоветовал тебе навестить сиятельную герцогиню, поблагодарить, и, заодно, попросить её воспользоваться поисковыми чарами. Нам очень пригодилась бы помощь твоего наставника. И помни — много лести не бывает.

— Она ведь умная женщина. Заметит, если я буду льстить.

— Конечно, заметит. И оценит твои старания.

Они вышли за ворота, и направились к остановке. Вскоре автобус уже вёз их назад, к шуму повседневной человеческой жизни. Когда они выехали на проспект, солнце уже скрывалось за горизонтом.

— Ты со мной не пойдёшь? — спросил Андрей, когда Вячеслав закончил объяснять ему, как попасть к герцогине.

— Мне завтра на работу, — покачал головой инквизитор, — да и желания не особенно много.

— А кем ты работаешь?

— Программистом.

— Правда? — удивился Андрей.

— Ты не представляешь себе, сколько наших работают программерами.

Андрей пожал плечами и вышел. Пересев на другой маршрут, он вскоре добрался до квартиры знаменитой рыжей ведьмы, и неуверенно постучал. Дверь открыла сама герцогиня Ив.

— Вообще-то, обычно я против нежданных гостей, — вместо приветствия произнесла она, — но я тебя ждала. Проходи.

На хозяйке было простое зелёное платье, закрытое, но плотно облегающее фигуру. Ноги были босыми, и без каблуков она едва доставала Андрею до плеча. Вслед за ней Андрей прошёл в зал, попутно произнося слова благодарности.

— Не стоит, — герцогиня театрально взмахнула рукой. — Конечно, я надеялась потратить эти старые кости с пользой для себя, но спасение твоей жизни — тоже неплохой повод. Присаживайся.

На журнальном столике ждали две чашки и чайник, усеянные перламутровыми фарфоровыми цветами. Повинуясь жесту хозяйки, Андрей сел на диван, ведьма разлила по чашкам холодный зелёный чай и села рядом.

— Жаль, ты не пришёл немного раньше. Думаю, моя ученица была бы рада тебя видеть.

— Лена?

— У меня только одна ученица.

Из раскрытого окна в комнату прокрался ветерок, всколыхнул занавески и волосы рыжей ведьмы, и вылетел наружу.

— У тебя в комнате интересная атмосфера.

— Какая же? — Ив поднесла чашку к губам.

— Как будто бы кроме неё не существует никакого внешнего мира, а здесь царит бесконечность. Словно комната навеки застыла в потоке времени.

— Слова поэта, — тихо рассмеялась Ив.

— Увы, я никудышный рифмоплёт.

— Это разные вещи. Поэтом можно быть и в душе, а рифмоплёт — это звучит так грубо. Мне приятен твой комплимент, я люблю своё жилище, и хотела бы, чтобы моим гостям в нём было комфортно. Чтобы не надо было думать о завтрашнем дне.

— Ты боишься будущего?

Герцогиня тихонько щёлкнула гостя по носу.

— В моём возрасте многие женщины боятся будущего, так уж повелось. Мы пока ещё не смирились, но уже не можем позволить себе быть беззаботными. Хотя молодость моего тела сохранится ещё на долгие годы, с душой я этого фокуса проделать не могу. К счастью. Потому, что это напоминает о том, что нельзя останавливаться ни на миг, что жизнь движется. Бесконечность — это приятная истома, когда длится мгновения, и страшная болезнь, когда становится вечностью. — Ив бросила лукавый взгляд из-под полуопущенных ресниц. — Думаю вот, не слишком ли много я тебе сказала? Не отвечай, просто пей.

Когда чай был допит, герцогиня убрала посуду и переместилась в кресло. Оно было наполовину обращено к окну, наполовину — к комнате, так что ведьма сидела боком, повернув голову, и не сводя с гостя внимательного взгляда.

— У меня была к тебе одна просьба, — не выдержал Андрей.

— Ну, наконец-то, — улыбнулась Ив, — я всё думала, когда ты перейдёшь к делу. Не возражай, я знаю, что ты пришёл, прежде всего, поблагодарить меня. И ценю это. Но дела есть дела, дорогой. Итак, я сомневаюсь, что тебе нужны зелья или простые дурманящие чары. Значит, тебе надо что-то найти, я угадала? Или кого-то? Наверняка это связано с тем делом, о котором говорил Магистр. Вчера вы были на кладбище, сегодня ты определённо возвращался туда, но ничего не нашёл, иначе тебя бы здесь не было. Прости, я хотела сказать, что ты пришёл бы исключительно для того, чтобы поблагодарить меня. Возможно, тебе нужно найти того, кто стоит за нападением? Нет, ты неглуп, и понимаешь, что существо такой силы ушло бы от моих поисковых чар. Значит, ты ищешь того, кто мог бы тебе помочь. Своего учителя, быть может? Я угадала?

Андрей кивнул. Всё это время он следил за тем, как герцогиня, несмотря на беззаботное щебетание, внимательно следила за ним, читая, как по книге, его реакции, малейшие изменения в лице и позе.

Герцогиня отвернулась к окну.

— Ты мне поможешь?

— Нет, — коротко ответила хозяйка.

Андрей промолчал, и герцогиня продолжила:

— Не потому, что я не хочу этого. Я уже пыталась найти Григория, но поиск не дал никаких результатов. Это может означать одно из трёх — либо он мёртв, либо он не хочет, чтобы его нашли, либо кто-то не хочет, чтобы его нашли.

— И какой из них наиболее вероятен?

Герцогиня пожала плечами.

— Выбирай любой.

— Спасибо за чай, — сказал Андрей и поднялся.

— На улице небезопасно, — Ив повернулась к нему. — Небезопасно для тебя, по крайней мере. Оставайся на ночь, я постелю тебе на диване. Если захочешь, конечно, — она многозначительно улыбнулась. — Здесь есть и другая кровать. И не переживай, наверняка, всё будет в порядке. Никогда не знаешь, что принесёт новый день.

Она прислушалась к какому-то далёкому звуку и закончила:

— Кстати, он уже начался.

IV

И снова ночь раскинула над землёй чёрные крылья.

Тишину переулка нарушал лишь стук каблуков по асфальту, а абсолютному владычеству темноты сопротивлялся только тусклый свет месяца, да и его местами закрывали клочья облаков. Герцогиня Ив, покинувшая в эту ночь своё жилище, уверенно двигалась в темноте, огибая кучи мусора и лужи, ещё не до конца высохшие в ямах и рытвинах, разбивших дорогу. В этом мрачном месте находился вход на Столбовую, знаменитую в теневом сообществе «провалившуюся» улицу. С помощью эфирного зрения ведьма различила вход — чёрный зияющий провал прямо в воздухе, посреди тротуара. Шаг, и она уже стояла в совершенно другом месте, скрытом от тех, кто не был способен увидеть ведущий туда тайный путь. Перед ней в два ряда выстроились дома старой постройки, на стене ближайшего ко входу висела покосившаяся табличка с аккуратно выведенной чёрной краской надписью «ул. Столбовая». Здесь было заметно светлее, чем снаружи. Горели четыре фонаря, висевшие на посеревших от времени деревянных столбах, из некоторых окон лился свет. Воздух был абсолютно неподвижен. Над головой царила лишь тьма — ни звёзд, ни луны. Поэтому герцогиня и предпочла остаться в мире людей — дорогого стоит возможность смотреть на звёзды.