Бесплатный фрагмент - «Секреты и Загадки» Terra Incognita — Тьерра Аделанте

Люди перестают мыслить, когда перестают читать.

(Дени Дидро)

Человек растет с детства.

(Древнеперсидская поговорка)

---

Моим дорогим — маме Иде Тарасовне, жене Галине Владимировне, с которой мы счастливы вот уже более 30 лет и, конечно, сыночку-любимчику Мишаньчику — посвящаю…

---

Пионеры Нового Света

Стоило Христофору Колумбу совершить, казалось бы, невозможное — благополучно пересечь море Мрака (Атлантику), открыть новые неведомые благодатные земли на западе и с триумфом вернуться назад, как целые стаи отважных и алчных до славы и богатств испанских идальго ринулись по его стопам. Первыми, конечно же, были ветераны плаваний отважного генуэзца.

Каждый будущий завоеватель, возглавлявший экспедицию для покорения заокеанских земель, заключал с испанским королем особый договор, как тогда говорили, «капитуляцию». Договор давал право на завоевание и заселение той или иной части Нового Света и одновременно разрешение на организацию экспедиции, набор ее участников, наем кораблей. Все эти дорогостоящие операции оплачивал сам конкистадор или его спонсоры. Лошадей, оружие, запасы фуража, провианта и многое другое он покупал на свои деньги либо взятые взаем. Издержки будущего завоевателя компенсировались наличием в договоре обильного набора званий и почестей.

Завоеватели становились губернаторами, генерал-капитанами таких-то земель, оклад же им назначался за счет доходов от провинций, которые еще предстояло найти и покорить. Что касается своих интересов, то испанская корона ограждала их с помощью жестких эгоистических требований. Прежде всего в ее пользу взималась знаменитая королевская пятина — пятая часть от любой добычи: золота, рабов, жемчуга, драгоценных камней и много другого. Королевская доля доходила до половины, когда речь шла о золотых украшениях, найденных в могилах. Короне же принадлежало и одно украшение из тех, что снимались с тела убитого индейца. Особые королевские чиновники строго следили, чтобы королевская казна исправно пополнялась. Сколько отчаянных конкистадоров подверглось преследованиям и сколько их было казнено королевским судом за сокрытие или умаление проклятой королевской доли! Поистине на кабальных условиях подписывались договоры с испанскими монархами на завоевание и открытие новых земель.

Вот и сегодня в Севилье, что в устье реки Гвадалквивир в Южной Испании, — большой праздник. На площади у реки собрался почти весь город от мала до велика. Идут пышные и торжественные проводы очередной заокеанской экспедиции в притягательную «Индию», недавно открытую далеко на западе Атлантики адмиралом моря-океана Христофором Колумбом. Как всегда парадное шествие возглавляют музыканты с флейтами и свирелями. За ними следуют монахи с горящими свечами в руках. Затем снова музыканты с тромбонами, трубами, и снова монахи — без свечей. Наконец, появились конкистадоры — будущие завоеватели.

Первыми движутся ряды всадников, за ними шеренги аркебузиров и арбалетчиков. Помимо шпаг на перевязи они несут подставки для аркебуз и колчаны со стрелами для могучих стальных арбалетов. В конце колонны идут щитоносцы с небольшими круглыми щитами в руках. Во главе процессии ведут огромных свирепых псов, натасканных на травлю и кровавую расправу с аборигенами Америки. В Новом Свете без них, — потомков знаменитой породы собак римских легионеров, не обходится ни один поход. Они выслеживают индейцев и принимают участие в битвах. Зубы, когти этих сущих дьяволов — лютых андалузских догов — причиняют не меньший урон, чем мечи и пули их хозяев.

Большинство солдат в полотняных и меховых куртках. Головы их украшены касками из оленьей кожи, чем-то похожие на древнеримские шлемы или береты с пышными перьями. Костюм завершают длинные штаны — вельветовые, бархатные, полотняные и легкая обувь из пеньки. Замыкают эту яркую впечатляющую процессию обоз с разними припасами и обслуга — те, кто должен заботиться о быте и здоровье всего славного воинства: лекари, сапожники, портные и люди других профессий.

Под восторженными взглядами горожан Севильи люди погрузились в лодки и спустились вниз по течению Гвадалквивира в порт, где их ждали корабли. Здесь сделали перекличку, на которой звучали имена кастильцев и арагонцев, каталонцев и галисийцев, андалусцев и басков, фламандцев и немцев, звучали также итальянские и греческие имена. Разноязычный гул привел в смятение бывалых капитанов, с большим трудом наведших порядок среди плохо понимающих друг друга людей.

Наступает торжественный момент прощания с Европой: в окрестном монастыре каждый конкистадор приносит присягу верности испанскому королю, губернатору и капитану, которому он непосредственно подчиняется. Наконец корабли выходят из гавани в открытый океан на бескрайние просторы Атлантики. Если и это плавание пройдет благополучно, то примерно через 40 дней новые завоеватели высадятся в желанных «Западных Индиях», а точнее в Новом Свете. Что ждет их там? Слава и богатство? Забвение и нищета? А может, преждевременная смерть?

В далеких заморских землях среди первых оказывается испанский дворянин Алонсо де Охеда (1470–1515), с чьим именем связаны многие славные страницы в истории открытия Нового Света. Побывав за океаном еще во время второго (1494) плавания Колумба (когда негласно следил за адмиралом моря-океана), он вскоре сумел получить у правящей четы Испании разрешение на самостоятельное путешествие. Его экспедицию снаряжали на деньги флорентийских толстосумов. (Таким образом вместе с ним оказался флорентиец Америго Веспуччи, чьим именем потом по иронии судьбы была названа Америка.) 20 мая 1495 года эскадра Охеды из трех судов взяла курс на запад — в «Индии». На 27-й день плавания им было открыто северо-восточное побережье Южной Америки — Гвиана, Венесуэла и несколько островов (Тринидад, Кюрасао и др.). Свайные индейские селения в заливе Маракайбо вызвали аналогию с Венецией — итальянским городом на сваях, что и легло в основу названия всей этой южноамериканской страны — Венесуэла (по-испански — «Малая Венеция»). Позднее в надежде разбогатеть корыстный Охеда еще не раз бывал за океаном, но особых побед не достиг и умер в бедности в 1515 году всеми забытый в Санто-Доминго на Эспаньоле (Гаити).

Наиболее удачливым среди первых последователей Христофора Колумба был еще один участник его первых экспедиций за океан — Педро Алонсо Ниньо. Зафрахтовав за деньги севильских банкиров Герра судно с экипажем в 33 человека, он в июне 1499 года самостоятельно отправился к берегам современных Колумбии и Венесуэлы, где на Жемчужном берегу очень выгодно приобрел (выменял) много золота и немало жемчуга, после чего благополучно вернулся домой в апреле следующего года.

Бывший капитан «Ниньо» Висенте Яньес Пинсон был также сподвижником Христофора Колумба. Он вышел из порта Палос на четырех судах 18 ноября 1499 года, направляясь в Атлантику по юго-западному курсу. Первым из европейцев Пинсон открыл 20 января 1500 года северо-восточное побережье Бразилии от устья полноводной Амазонки, крупнейшей реки Южной Америки, по которой поднялся вверх на 50 км. Пройдя далее вдоль Гвианы и Венесуэлы, побывав на островах Тринидад, Тобаго, Эспаньола (Гаити), Багамы, Пинсон успешно вернулся в Испанию на двух оставшихся кораблях в сентябре 1500 года.

Завершил обследование северного побережья Южной Америки севильский моряк Родриго Бастидас. Взяв курс на Новый Свет 5 июля 1500 года, он на двух каравеллах прошел почти тысячу километров вдоль латиноамериканского побережья — от полуострова Гуахира (Колумбия) до Панамского перешейка.

Вскоре после Пинсона на побережье Бразилии (21 апреля 1500 года) побывала экспедиция заклятого врага Испании. То была экспедиция португальских моряков, отправленных из Лиссабона их монархом Мануэлем I Счастливым 9 марта 1500 года для повторения успешного плавания Васко да Гама в Индию. Командовал эскадрой в 12 кораблей с полутора тысяч моряков и солдат португальский дворянин Педру Альвариш Кабрал (1460–1526). Посещение Америки вовсе не входило в его планы, но вмешалась природа. Буря, сильные ветры и морское течение занесли флотилию Кабрала далеко на запад, в сторону от предполагаемого маршрута вдоль западного побережья Африки. Не подозревающий, что перед ним материк Америки, Педру Кабрал торжественно объявил «открытый» им «остров» владением португальской короны. В результате, несмотря на приоритет испанцев, они раньше побывали в Бразилии, и по иронии судьбы Бразилия стала португальской, а не испанской колонией. Название происходит от имени мифического острова Бразил, средневековые тракты и карты помещали этот остров в западной части Атлантического океана.

Захватив к концу первого десятилетия XVI века почти все острова Карибского моря (Пуэрто-Рико, Эспаньела, Куба и др.), испанцы начали их заселение и проникновение вглубь необъятного материка.

3 марта 1513 года флотилия из трех кораблей губернатора острова Пуэрто-Рико, знатного кастильского дворянина дона Хуана Понсе де Леона взяла курс на север. Благополучно пройдя через Багамский архипелаг, она обнаружила на горизонте неведомую землю. Так был открыт полуостров Флорида (Северная Америка), а затем и мощное атлантическое течение Гольфстрим. Последующие попытки Понсе де Леона освоить Флориду оказались безуспешными: враждебные индейцы дали решительный отпор иноземцам и раненый губернатор вскоре умер на Кубе.

В 1517 году Франсиско Эрнандес де Кордоба открывает часть побережья полуострова Юкатан. Племянник губернатора Кубы Диего Веласкеса — Хуан де Грихальва — идет дальше: исследует все побережье Юкатана в 1518 году. А после разгрома ацтекской империи Эрнандо Кортесом наступает черед других центральноамериканских территорий. В 1521–1522 годах Гонсало де Сандоваль покоряет индейцев сапотеков в Оахаке; де Олид захватывает Мичоакан и Халиско, образовав испанскую колонию Новая Галисия. В это время сам Эрнандо Кортес совершает легендарный поход через непроходимые джунгли в Гондурас, а его ветеран Педро де Альварадо в Гватемалу. В 1527–1546 годах Франсиско де Монтехо, другой сподвижник Эрнандо Кортеса, покоряет юкатанских майя. В начале 30-х годов XVI века победитель ацтеков Кортес лично открывает Калифорнийский залив и полуостров Нижняя Калифорния. Так с покорением Мексики и Центральной Америки определяется судьба юга США.

Зачарованные фантастическими индейскими легендами о сказочных сокровищах «семи городов Сиболы», испанские завоеватели устремились дальше на север — в Северную Америку. В 1540 году Франсиско Васкес Коронадо открывает крупные североамериканские реки Колорадо и Рио-Гранде-дель-Норте, знаменитый впоследствии Большой Каньон, и первым из европейцев посещает города индейцев пуэбло на юго-западе США. В 1540–1541 годах легендарный участник походов в Никарагуа и Перу Эрнандо де Сото высаживается во Флориде, углубляется внутрь материка, пересекает величайшую североамериканскую реку Миссисипи и трагически гибнет в очередной схватке с местными воинственными индейцами. «Золотой Сиболы», якобы расположенной где-то на севере от Мексики, испанцы так и не находят. На этом их проникновение вглубь материка Северной Америки обрывается.

В процессе завоевательных походов испанцев в Центральной Америке, на юге Северной Америки и на юге от Панамского перешейка в сторону Южной Америки неизбежно усиливается их агрессия. После фантастической удачи Франсиско Писарро в 1533 году в Перу, когда была покорена крупнейшая и богатейшая доколумбова империя инков Тауантинсуйу, ветераны его походов, словно коршуны, кинулись в разные стороны необъятного континента в поисках сказочных сокровищ, подобных «золоту инков». Диего де Альмагро, бывший компаньон и лютый враг Писарро, обделенный славой и богатством, совершает неудачную экспедицию в Чили (1535–1537). На закате жизни успеха он тоже не добивается. Одновременно разгораются страсти вокруг легендарного колумбийского «эльдорадо», там сталкиваются интересы сразу трех европейских экспедиций. В 1540–1541 годах Педро Вальдивия, ветеран походов Писарро, снова вторгается в Чили и основывает ее будущую столицу город Сантьяго. Спустя год другой ветеран Перу, родственник и земляк Писарро, отчаянный рубака одноглазый Франсиско Орельяна прошел по величайшей южноамериканской реке Амазонке.

Благодаря неустрашимости и энергии этих птенцов гнезда Колумбова изумленная Европа все больше убеждалась, что 12 октября 1492 года на западе Атлантики произошло открытие, равного которому не было прежде в истории человечества. Завоевание необъятных просторов доселе неведомых «Западных Индий» шло полным ходом. Бурный на события XVI век был в самом разгаре.

---

Полтора оборота вокруг света

Кругом царит мрачное безмолвие. Лишь поскрипывает и постанывает изношенный такелаж небольшого деревянного парусника, бороздящего бескрайнюю морскую гладь. Изможденный монах-капеллан бормочет на корме молитву, в последний раз осеняя крестом продолговатый сверток на смазанной жиром доске. Наконец и он замолкает, и наступает минута молчания. Затем матросы по команде приподнимают доску, раздается всплеск, и тело человека, первым обогнувшим земной шар полтора раза, навсегда исчезает в морской пучине еl Mare Pacifico, Тихого океана.

Парадоксально, но смельчак, попытавшийся первым совершить дважды кругосветное плавание, встретил свою смерть там же, где и его прославленный учитель, чье бессмертное имя известно всем в мире. Этот ученик довел до конца первое кругосветное плавание, а затем пытался совершить невозможное — повторить этот подвиг…

А тогда, несколько лет назад, вырвавшись из узких проходов дьявольского пролива, корабли Магеллана оказались на бескрайних просторах Тихого океана. По началу дул хороший попутный ветер, но чем дальше шла экспедиция на север, тем слабее становился он под натиском усиливающегося зноя. Раскаленные лучи солнца; ослепительная морская гладь; черепашья скорость кораблей, а то и полный дрейф в безветрии день за днем. Прошло уже более месяца, как скрылась за горизонтом земля.

Сегодня трудно представить, что в то далекое время длительное морское путешествие было лишено какого-либо комфорта. Неустроенность быта на небольших деревянных парусниках начала XVI века была порой такова, что люди месяцами спали не раздеваясь. Спали на палубе или в трюме в зависимости от погоды. Гальюнов (отхожих мест) в те времена не было вовсе, и все облегчались прямо за борт, особенно осложнялась эта естественная процедура при сильной бортовой качке. Уксус служил единственным дезинфицирующим средством на все случаи жизни. Обычно по истечении двух недель плавания съестные припасы плесневели. Пресную воду хранили лишь для питья, строго ее нормируя, поэтому мытье и стирка были неслыханной роскошью, разве лишь с использованием морской воды. Но и это было непросто, так воду следовало достать из-за борта, что не всегда безопасно при качке.

И так в течение долгих недель или месяцев.

Протухла питьевая вода. Съедены последние остатки соленой рыбы и пингвиньего мяса. Остались сухари; вернее даже не сухари, а смесь пыли и мышиного помета! К этой мешанине стали добавлять древесные опилки. Если на палубу случайно шлепались летучие рыбы, из-за них вспыхивали кровавые разборки. Счастливые победители тут же жадно поедали ее сырой. Некоторые наиболее сметливые матросы устраивали охоту: с куском заначенного сухаря в зубах затаивались в укромном темном углу. Когда корабельная крыса подбегала, они пытались поймать ее голыми руками. Удачливые охотники лакомились теплым мясом. Вслед за последней съеденной крысой настал черед кожи из такелажа. Чтобы задубевшая под ветрами кожа стала съедобной, ее вымачивали на веревке за бортом дней пять, а затем держали над огнем и поедали без остатка. Началась цинга. Из-за нехватки витаминов у моряков выпадали зубы, гноились десны, распухало небо, отекали ноги.

На исходе был третий месяц беспримерного плавания. Только через 110 дней после Огненной Земли ранним утром 6 марта 1520 года на горизонте показалась покрытая растительностью земля. Это был остров Гуам, самый южный в Маркизском архипелаге.

В мгновенье ока вода вокруг кораблей забурлила от множества пирог с балансиром — традиционных лодок тихоокеанских туземцев-островитян. В них сидели обнаженные прекрасно сложенные люди с длинными волосами, собранными на макушке в узел, виртуозно владевшие одним веслом-гребком. Спустя минуту они нагло карабкались на суда по свисавшему такелажу, ничтоже сумняшеся норовя украсть все, что попадало под руку — от побрякушек до пушек. Изможденные матросы не в силах были сопротивляться нежданно нагрянувшим разбойникам. И потому лишь наспех запасались рыбой, свининой, кокосом, бананами, чтобы поскорее поднять паруса и покинуть остров туземцев-воров. Но были ли туземцы на самом деле грабителями? Скорее нет. Просто аборигены-островитяне Океании, не знакомые с европейскими понятиями о собственности, считали любой предмет, не защищенный табу, принадлежим тем, кто возьмет его первым.

То был первый опыт европейско-океанийских «дипломатических» контактов». А затем были и другие острова — большие и малые, другие контакты — удачные и неудачные; другие встречи — добрые и недобрые. Но обмен товарами уже начался. Больше всего островитян привлекало железо. Его твердость им справедливо казалась полезнее податливого золота, обожаемого пришельцами из Европы. Так за 14 фунтов железа наивные туземцы отдавали 15 фунтов золота. Обезумевшие от наживы матросы готовы были обменивать на вожделенное золото все, что у них было железного.

Отношения становились все дружественнее. Казалось, ничто не предвещает грозы, и она, как всегда, разразилась неожиданно. Покровительствуя одному из местных островных царьков Хумабону, Магеллан решил наказать князька, враждовавшего с Хумабону, каковым был Силапулапу с соседнего острова Мактан.

Это случилось в роковой день 21 апреля 1521 года. Силы, конечно, неравны, ибо против испанских бомбард и мушкетов у островитян мактанцев были лишь луки и стрелы, поэтому все обещало успех. Стало совсем светло, когда лодки европейцев приблизились к Мактану. Туземцы ждали неприятеля на берегу, испанцы находились от них на расстоянии, вдвое превышавшем полет стрелы. Однако неожиданным препятствием для лодок оказалось кольцо коралловых рифов вокруг острова, поэтому пришлось высаживаться на мелководье и пробираться к берегу по пояс в воде, что нарушило стратегию боя. Мушкеты, бомбарды, оставшиеся в лодках, должны были прикрывать огнем продвижение европейцев вперед. Когда испанцы приблизились к берегу и с лодок началась огневая поддержка атакующего десанта, выяснилось самое неприятное: снаряды не долетают до берега, а мушкетные пули с такого расстояния теряют убийственную силу и не пробивают туземных щитов. Оставалось уповать на стремительный атакующий порыв испанцев, на возможность ближнего боя, позволяющего пустить в ход пики, алебарды, шпаги. Но и этой возможности лишились они под градом туземных отравленных стрел. Захватчики не смогли сделать и шагу вперед. В своих тяжелых кирасах, касках они уступали подвижным гибким аборигенам. Атака бесславно захлебнулась, не успев по-настоящему начаться. Однако потери среди испанцев оказались немалые, и самой большой потерей был Фернандо Магеллан.

Туземцы направляли свои отравленные стрелы не в грудь иноземцев, закрытую кирасой, а в незащищенные ноги и руки. Магеллан именно так был сначала ранен, а затем и убит. Посрамленным испанцам пришлось беспорядочно отступать по мелководью назад, к лодкам. И в довершение всего этого кошмарного позора тело бесстрашного морехода досталось язычникам-убийцам. Что с ним стало? Никому не известно.

Стремительно взойдя на небосклон, звезда величайшего мореплавателя всех времен и народов Фернана Магальяйнша, Фернандо Магеллана, неожиданно закатилась. Летописец бессмертного плавания итальянец Антонио Пигафетта посвятил его смерти такие строки: «…И был убит наш светоч, наша отрада, наше утешение, наш истинный вождь!»

Кажется, самое время поставить скорбную точку в нашем трагическом повествовании. И все же не будем спешить, ведь главный герой этой новеллы не легендарный Фернан Магальяйнш, а совсем другой человек.

…Предстоял нелегкий путь домой, в Испанию. Он проходил через португальские Молуккские острова, через Индийский океан, кишащий португальскими кораблями. Предстояло идти вокруг Африки с португальскими колониями по побережью. Любая встреча малочисленных испанцев с враждебными португальцами была недопустима: им грозил плен, тюрьма и смерть. В начале XVI века Испания и Португалия были основными соперниками в борьбе за господство на морях, то есть на путях в богатейшие страны Востока. После драматической гибели Магеллана у испанцев осталось от всей эскадры только два судна. «Тринидад» — бывший флагман адмирала флотилии под началом Гомеса де Эспиноса и самый маленький корабль экспедиции «Виктория» во главе с баском Хуаном Себастьяном Эль Кано. Судьбе было угодно, чтобы в Испанию вернулась одна лишь «Виктория» Себастьяна Эль Кано. «Тринидад» захватили португальцы в Тихом океане после долгих блужданий в поисках обратной дороги. Весь его экипаж погиб. А маленькая «Виктория» взяла курс на Севилью 13 февраля 1522 года. Предстояло пройти без остановок 30 000 километров.

Конечно, Эль Кано был отличным моряком и решительным предводителем, но и фортуна не обошла его своей благосклонностью. «Виктории» посчастливилось незамеченной пройти огромный Индийский океан, успешно преодолев мощные встречные ветры, обогнуть коварный мыс Бурь (мыс Доброй Надежды) на юге Африки и выйти на просторы бескрайней Атлантики. Порты Африки, контролируемые враждебными португальцами, были закрыты для Эль Кано, что поставило команду на грань вымирания. Под жарким тропическим солнцем все запасы быстро пришли в негодность. На борту «Виктории» свирепствовала беспощадная цинга. Почти каждый день в море опускали тела умерших. И только у берегов Зеленого Мыса (Западная Африка) непоколебимый баск решился на короткую остановку, на пополнение запасов мяса, овощей и фруктов, после чего испанская каравелла поспешно вышла в море, действительно на всех парусах спасаясь от португальской погони.

Четыре португальских парусника на предельной скорости гнались за потрепанной «Викторией». От невероятного напряжения смертельной гонки весь изношенный корпус корабля стонал, словно тяжелобольной живой организм. Казалось, на этот раз «Виктории» не спастись. В довершении всех бед трюм испанского судна дал сильную течь. Восемнадцать моряков, оставшиеся в живых, из последних сил лихорадочно откачивали воду. За борт летело все, что могло облегчить ход преследуемого беглеца — от пушек до тюков с драгоценными пряностями-специями… Наконец, португальцы прекратили погоню, безнадежно отстав.

Только 4 сентября на «Виктории» прозвучал радостный крик: «3емля-я-я!!!» А 6 сентября 1522 года изможденные, но безмерно счастливые герои первой в истории человечества кругосветки ступили на землю Испании в порту Сан-Лукар-де-Баррамеда, что в устье реки Гвадалквивир. Из 265 человек и 5 кораблей вернулось только 18 моряков на одном-единственном маленьком суденышке. За 1 080 дней отважные мореходы прошли 46 280 морских миль, или 85 700 километров.

Награждены были все оставшиеся в живых, все участники этой беспримерной экспедиции. К тому времени уже не было никого, кто мог бы представить даже семью Магеллана, потому что умерла его жена Беатриче, умерли и оба его сына (младший родился уже после отплытия флотилии). Потомство великого путешественника исчезло вместе с ним, но имя его и подвиг бессмертны.

А что же Эль Кано? Спустя несколько лет после триумфального возвращения на родину, он, обладатель роскошного герба в виде земного шара с гордым девизом «Ты первый меня обогнул» («Primus circnmdecdisti me»), оказался в составе новой экспедиции испанского монаха Гарсии Хофре де Лоайсы, назначенного испанским королем Карлом V (1500–1558) губернатором Молуккских островов, вожделенных Островов пряностей. Следовательно, цель прежняя — пересечь Атлантику, обогнуть с юга Америку и пересечь Тихий океан. Другими словами, повторить путь Магеллана.

Лоайса первым повторил подвиг Магеллана, прибыв 30 июля 1528 года на Молуккские острова. Однако кто знает об этом? Лишь дотошные морские историки да фанатичные любители книг о путешественниках. Но есть еще один факт, точнее события, полные скрытого смысла. На Молукках Лоайса и Эль Кано, сменивший его на посту начальника экспедиции, скончались от истощения один за другим. По морской традиции их погребли в Тихом океане, ставшим колыбелью славы, поприщем жизни и бездонной могилой.

Хуан Себастьян Эль Кано не обогнул Земной шар дважды, не получил первенства, равного Колумбу и Магеллану. В чем был резон судьбы, отмеряющей награды сообразно масштабу личности? Судьба Эль Кано оборвалась на полпути к вершине, и он оказался первым, кто сделал полтора оборота вокруг света.

---

Кровавый неудачник дон Монтехо

Ночь. Непроглядная темень. Кругом царит тишина. И лишь тоскливый звон колокола в часовне окруженного города леденит душу, усиливая чувство обреченности. С первыми лучами солнца стройные ряды индейских воинов двинулись к городу. Вьются на ветру знамена, колышутся перья на пышных головных уборах, пронзительно ревут боевые трубы и морские раковины. Час решающей битвы настал…

Пять лет спустя после падения великолепного Теночтитлана, столицы ацтеков, испанский идальго дон Франсиско де Монтахо (участник похода Эрнандо Кортеса в Мексику, выпускник университета в Саламанке, изысканный щеголь мадридского двора) получил в 1525 году разрешение короля Испании на завоевание полуострова Юкатан, заселенного индейцами майя. Юкатан — исковерканное индейское Тектекан («я тебя не понимаю»). Собственно завоевано было все вокруг, кроме Юкатана, причем завоевано быстро. Старый авантюрист понимал: нужно спешить! Дележка аппетитного американского пирога заканчивалась.

Помощником Монтехо стал Алонсо Давила, еще один любитель приключений и наживы, ветеран мексиканских походов Кортеса. Его яркая жизнь полна поистине фантастических приключений: сражения под Теночтитланом, французский плен по дороге на родину на корабле с золотом ацтеков для испанского короля, долгий плен во Франции и другие испытания.

Продав или заложив все, что только можно, взяв деньги взаймы везде и всюду, в июне 1527 года Франсиско Монтехо отправился к берегам Юкатана. Он возглавил эскадру в четыре корабля, вооруженных пушками, на борту которых находились лошади, 250 солдат и офицеров.

Надежды на легкую победу над десятком местных майяских городов-государств, ослабленных постоянными междоусобицами, быстро рассеялись. Высадившись на восточном побережье Юкатана, Монтехо столкнулся с многими трудностями. Вредный для европейцев жаркий и влажный климат, удушливые испарения многочисленных мангровых болот, обширные заросли колючего кустарника, затхлая солоноватая вода, отсутствие доброкачественной пищи и резкая враждебность окрестных индейцев — косили людей десятками. Непримиримая борьба майяских городов за свою независимость подарила испанцам 20-летнюю кровавую войну в Юкатане. Здесь, в отличие от империй ацтеков или инков, убийство верховного правителя или императора не означало конца сопротивления врагу. Каждый город ожесточенно боролся. Терпя бесконечные лишения, в бесчисленных стычках с индейцами оставляя за собой трупы людей и коней в чащах джунглей и топких болотах, Франсиско де Монтехо не раз и не два бывал близок к отчаянию и гибели, но всякий раз его спасал счастливый случай. С каждым боем сопротивление местных жителей росло, а обещанного богатства не было видно.

Во время одного из походов на юг Юкатана, Монтехо взял в осаду цветущий город майя Четумаль. Здесь он неожиданно столкнулся с обороной города, которой руководила чья-то рука, весьма опытная в военном деле. И кто-то (явно европейского происхождения) превратил Четумаль, находившийся между морем и озером, в грозную твердыню. Оказалось, то был испанец Гонсало Герреро, уцелевший во время кораблекрушения испанцев у берегов Юкатана в далеком 1511 году. Много скитавшийся и немало переживший, он чудом избежал участи жертвы в ритуальном жертвоприношении майя, чудом не был съеден на пышном пиршестве аборигенов, пока не оказался в конце концов в Четумале. Тут он и стал главным военным советником местного владыки Начана Кане. Хитростью, даже обманом Герреро заставил Монтехо снять осаду и убраться восвояси не солоно хлебавши.

Шли годы; удачи все не было. Росло недовольство в среде людей Монтехо. Видя, что одному не справиться, Франсиско обратился за помощью к старому знакомому Эрнандо Кортесу в Мехико. И все началось сначала. Так прошло еще несколько лет бесплодной войны, в которой горемычные Монтехо и Давила нередко оказывались на грани катастрофы…

Город встретил наступающих индейцев непривычной тишиной. Ее по-прежнему нарушали только монотонные удары колокола. Заподозрив неладное, индейские вожди отправили одного молодого воина в разведку. Он осторожно пробрался к часовне, и вопль ярости пронесся над округой. Враги ушли из западни! В часовне не оказалось ни одного человека, кроме голодной собаки. К ее ошейнику была привязана веревка от языка колокола. На недосягаемой для несчастного животного высоте испанцы положили кусок хлеба. Пытаясь дотянуться до него, бедная собака бегала по часовне, заставляя колокол постоянно звонить. Этот звон и обманул индейцев, убеждая их в присутствии врага, загнанного в западню, в то время как конкистадоры тихо убрались под покровом ночи и одиноко звонящего колокола.

Неизвестно, чем закончились бы безуспешные попытки дона Монтехо покорить Юкатан, если бы не случай. Война с испанцами подорвала основу хозяйства майя — земледелие. А тут еще наступила страшная засуха. Начался такой голод, что люди стали есть кору деревьев. Беда не приходит одна, и неожиданно началась братоубийственная война между самыми могущественными династиями майя — Кокомами и Шивами. Причиной послужило коварное убийство Шивов, отправившихся на поклонение богам через селение Кокомов. Их вероломно заживо сожгли ночью, когда они мирно спали в доме. Казалось, самое время для Монтехо продолжить завоевания, но у 67-летнего конкистадора, полжизни проведшего в походах и сражениях, уже не было ни сил, ни денег. Судьба отвернулась от него, так и не улыбнувшись напоследок. Его время прошло.

Дело Монтехо продолжили его сын и племянник. По иронии судьбы того и другого звали Франсиско. В 1541 году Монтехо-младший выступил в поход. Ему повезло больше, чем отцу. Один за другим крупные майяские города Чампотон, Кампече, Тихоо и другие, ослабленные голодом и междоусобицами, пали. Монтехо-сын и Монтехо-племянник в союзе с правителем города Мани (из майяской династии Шивов) мечом и посулами подчинили других правителей. Поддерживая испанцев, Шивы стремились рассчитаться со своими заклятыми врагами. Решающее сражение произошло 11 июня 1542 года под пирамидами города Мерида. В этой ожесточенной схватке, самой напряженной за всю историю покорения Юкатана, победили испанцы. Сказалось преимущество огнестрельного оружия и кавалерии. Против них были бессильны презрение к смерти и бесстрашие мужественных майяских защитников Юкатана. Произошел коренной перелом в многолетней истории завоевания Юкатана.

В 1546 году Юкатан был покорен. Начались жестокие карательные экспедиции усмирения непокорных и массовое устрашение майя. Огнем и мечом испанцы творили зверства, которым нет прощения. Испанцы насаждали новые порядки на земле Юкатана. Своей невероятной жестокостью семейство «благородных» Монтехо превзошло всех конкистадоров Нового Света. Именно Монтехо ввели обычай затравливать индейцев собаками до смерти, а затем скармливать собакам замученных людей. Однако жестокость не увеличила богатства палачей до масштабов Эрнандо Кортеса в Теночтитлане и особенно Франсиско Писарро в Перу. На Юкатане таких сокровищ просто не было. Дон Франсиско де Монтехо остался в ореоле мрачной известности — самый жестокий неудачник среди завоевателей Америки.

---

Приключения «Коровьей Головы»

Четыре удивительных существа, с дико всклоченными бородами, мало похожие на людей, одетые в оленьи шкуры, при том заросшие грязью, кишащие вшами, возбужденно рассказывали на чистейшем испанском языке о своих восьмилетних странствиях по неведомым землям среди диких племен и народов. Даже если это и были небылицы — они все равно повергли в страх бывалых солдат и их капитана-верзилу. Волосы становились дыбом, зубы стучали, как кастаньеты.

Первый европеец, который пересек Северную Америку с востока на запад, от побережья Атлантического океана во Флориде до берегов Тихого океана в Калифорнии, был человек со странной фамилией Кабеса де Вака. Такую необычную фамилию он унаследовал от предка, который был всего лишь испанским пастухом во времена одной из войн испанцев с маврами (так называли арабов в средневековой Европе). Этот пастух согласился быть проводником королевских войск в тыл врага по пастушьей тропе, известной лишь ему одному. Поставив у горного прохода укрепленную на шесте коровью голову, он указал этим знаком путь королевским войскам, двигавшимся за ним. Король одержал важную победу, и пастух получил высочайшую награду — дворянство и право всему его роду носить фамилию Кабеса де Вака — Коровья Голова.

Ветеран франко-испанских войн в Италии, Альвар Нуньес де Вака не был знаменитым первооткрывателем, не был и конкистадором, а был простым казначеем экспедиции Панфило де Нарваэса, печально известного неудачным соперничеством с Эрнандо Кортесом, покорителем ацтеков. В апреле 1528 года корабли экспедиции Нарваэса достигли побережья Флориды. Панфило — вечный неудачник, самовлюбленный человек, страшно завидовал любым чужим успехам. Прослышав о народе, живущем где-то в Северной Америке и владеющем несметным количеством золота, он ухитрился снарядить большую экспедицию, высадиться на континент и отправиться вглубь него. Как и следовало ожидать, золота не обнаружили, а 260 пехотинцев и 40 кавалеристов гибли один за другим, не выдерживая тягот похода сквозь непроходимые леса. Потеряв почти половину отряда, тщеславный Панфило с большим трудом вернулся на побережье, откуда снова вышел в море. Но флотилия попала к страшный шторм. Маленькую эскадру разметало, и до сих пор никто не знает судьбы неудачливого соперника легендарного Эрнандо Кортеса.

Среди чудом уцелевшей четверки оказался Альвар Нуньес Кабеса де Вака. Ему улыбнулась фортуна, и все, что произошло дальше, обессмертило его имя. Собратьев по несчастью звали Алонсо дель Кастильо Мальдонадо, Андрес Дорантес и его черный раб мавр Эстебанико. Они приняли вызов судьбы. Дело происходило в землях современного Техаса, шел 1528 год. Вряд ли несчастные представляли, что их одиссея продлится восемь долгих лет и им выпадет слава первых европейцев, пересекших Северную Америку от Флориды до Калифорнии.

Во время своего путешествия по суше они не раз сталкивались с индейцами. Хорошо, если их встречали дружелюбно; хуже — когда враждебно. Нередко четыре путника попадали в положение рабов, когда под ударами палок они выполняли самую грязную и тяжелую работу: таскали воду, рубили дрова, скоблили шкуры убитых бизонов и многое другое. Некоторые индейцы развлекались тем, что выщипывали волосы из их бород. Дичь попадалась редко, и на протяжении многих месяцев им приходилось питаться тем, что ели их индейские друзья или хозяева. Случалось их рацион состоял из корней растений, земляных червей, саранчи, улиток и прочей, с точки зрения цивилизованных европейцев, нечисти. Не раз они болели, казалось, смертельными недугами, покрывались язвами, в которых копошились мухи, или тряслись в лихорадке после укусов москитов. Часто их разлучали, даря кого-то из них другому племени в качестве раба или выменивая на что-то съестное. Потом чудесным образом они снова оказывались вместе. Однажды Дорантес пропал, и о нем ничего не было известно около десяти месяцев. Кастильо и мавр тоже затерялись. Затем эта тройка встретилась вновь и позже воссоединилась с де Вакой.

Все это происходило далеко от побережья, в глубине Северной Америки. Шел 1534 год. Четверка путешественников по неволе находилась в пути уже шесть лет. Постоянно кочуя вместе с индейскими племенами, испанцы перепробовали множество профессий, подстраиваясь под желания и нужды своих индейских благодетелей или повелителей. Начав с меновой торговли, они остановились на врачевании. Наибольший успех достиг Кабеса де Вака, как и все остальные его спутники-европейцы, не имевший ни малейшего представления о медицине. Он просто махал над больными индейцами крестом, читая молитвы, и попутно делал им искусственное дыхание. Ему чертовски везло: больные заявляли, что им гораздо лучше, поднимаясь на следующий день здоровыми. А ведь всякий раз бедные «врачи» рисковали своей жизнью в случае смерти пациента. Самая безысходная ситуация была у де Вака, когда ему принесли раненого. В его груди глубоко застрял наконечник стрелы, и Альвару Нуньесу де Ваке пришлось сделать свою первую хирургическую операцию. Каменным ножом он рассек рану, удалил наконечник стрелы и зашил грудь пациента оленьими жилами. Раненый выжил, а слава «хирурга» де Ваки вознеслась до небес. И все же было ясно, что их судьба висит на волоске. Лечение не могло быть всегда успешным. Именно этого и поджидали обуреваемые завистью и недоброжелательством индейские знахари.

Молва о белолицых чудотворцах распространялась все шире. Чем дальше продвигались они на запад континента, тем больше становилась их слава. Их даже называли «детьми неба». С пропитанием случалось по-всякому. Изредка наедались досыта, но чаще приходилось «поститься», питаться, как и их хозяева, к примеру, лишь толченой соломой. Так продолжалось долгих восемь лет. И когда четверо испанцев уже навсегда отчаялись увидеть соплеменников, им нежданно-негаданно повезло. В середине марта 1536 года у Рио-де-Потатлан в Синалоа (Западная Мексика) они случайно попали в руки злобного и грубого солдафона капитана Диего де Алькараса, чьи люди занимались поимкой рабов.

Путь четырех друзей до Мехико, столицы Мексики, был сплошным триумфом. Фантастическим рассказам де Ваки и его спутников верили лишь наполовину. Индейский мир в их рассказах был бесконечно разнообразен, а феноменальная память Кабесы де Ваки донесла до нас массу интересных событий, подробностей быта, обычаев, в его путевых заметках, опубликованных в 1542 году. Именно из записок Альвара Кабесы де Ваки европейцы впервые узнали о таких могучих животных, как бизоны, об отвратительном чешуйчатом ядовитом ящере и многом другом. Это издание (и последующие) мгновенно стали бестселлером в тогдашней Европе, принеся их автору заслуженную славу. Альвар Нуньес Кабеса де Вака возвратился в Испанию и обосновался в Севилье. Позднее он побывал в Южной Америке в устье реки Ла-Плата. Но особых лавров это путешествие ему не принесло. Так что, претерпев массу волнений, он вернулся на родину, где умер в почете в 1557 году. Дорантес и Кастильо остались в Мексике, женились на богатых вдовах и дальнейшая их судьба неизвестна. Мавр Эстебанико совершил еще одно необычное приключение, завершившееся его трагической смертью.

---

Выкуп размером в человеческий рост

Непрерывным потоком днем и ночью караваны груженых лам шли и шли в город со всех сторон необъятной империи. Через заснеженные вершины горных перевалов, по качающимся канатным мостам, переброшенным в узких ущельях, на паромах через бурные и широкие реки двигались караваны на север страны. Страна наполняла золотом эту «большую комнату». Так приказал верховный правитель. Очень высокий, крепкий, мужественный, молодой еще человек, с умным и жестким лицом, бесстрашным, как лицо мумии, со скромной красной повязкой на лбу, в простом шерстяном плаще. Никто не мог ослушаться грозного приказа. Слово верховного правителя было непреложным законом для всех. Он был их последним повелителем, попавшим в позорный плен к жестокому и алчному врагу, циничному и беспощадному авантюристу. Но пока об этом еще никто не знал и даже не догадывался. Завершающий акт страшной трагедии целого народа и его последнего владыки был еще впереди. А сейчас днем и ночью несметные сокровища рекой стекаются в «большую комнату», где заточен плененный правитель громадной страны, самой крупной на этом гигантском материке.

Государь, жаждавший освобождения любым способом, наивно полагал помочь беде щедрым выкупом, на который способен лишь правитель государства. В обмен на свободу пленник предложил невероятно выгодную сделку. Он наполнит золотом на высоту поднятой руки комнату, в которой его заточили. Пленник, подняв руку, отметил высоту почти в три метра. Тюремщик назначил срок: два месяца для исполнения обещания. Комната стала заполняться сокровищами. Подходил к концу второй месяц оговоренного срока…

В конце ХV — начале XVI века южноамериканское государство инков (Тауантинсуйу) покорило многие соседние племена и народы, превратившись в самую могущественную империю доколумбовой Америки. Захватив новые земли от Чили на юге до Эквадора на севере, инки завладели богатейшими запасами золота и серебра. Ходили легенды, что за год в стране добывалось около 172,5 тонн золота и 575 тонн серебра. Все эти сокровища превращались инками не в деньги, а в драгоценные изделия, украшения и ритуальные предметы.

Особым уважением пользовались ремесленники-ювелиры. Руками этих замечательных мастеров создано поразительное творение ювелирного искусства Древней Америки (а может быть, и всего человечества) — золотой сад инков. Он располагался в главном храме Куско, столице империи, — в храме Солнца. По преданиям, сад заполняли растения, птицы, животные и фигуры людей, выполненные в натуральную величину из золота и серебра.

По золотой траве золотого поля бродили золотые животные, ползали золотые ящерицы и змеи с инкрустированными глазами из драгоценных камней. На ветвях золотых деревьев сидели золотые птички, бабочки и жуки. Легкий ветерок колыхал целые поля золотых цветов и кукурузы. Золотые пастухи пасли двадцать золотых лам, поедавших золотую траву, а золотые девушки собирали с золотых деревьев золотые яблоки. Еще много других сказочных диковин встречалось в этом фантастическом саду, являвшем одно из ослепительных чудес Нового Света, созданном волшебством человеческих рук, воплотивших в золоте дыхание самой жизни природы и людей.