Бесплатный фрагмент - Сборник притч и рассказов

Предисловие от автора

Сразу оговорюсь, мне совершенно неинтересно писать о человеческих пороках, тем более об их развитии. Мне интересно писать о преодолении человеческих пороков. Не о бессмысленной попытке уничтожения порока, а именно преодолении.

Приглашаю вас погрузиться в гармоничный мир, состоящий из противоречий. Если вы будете читать этот сборник, придется в него погрузиться. Поверхностное чтение не раскроет сути повествования. Книга не на одно прочтение. Вы еще вернетесь к ней. Если не сразу, то через несколько лет точно. Может, через несколько десятков лет. И тогда смысл осознается с другой стороны. Вы можете не верить в то, что я сейчас говорю. Но разве имеет смысл не верить? Человеку становится хорошо, когда он верит, и он становится счастлив, когда знает, во что верит. Вот эта книга как раз сначала про «верит», а потом про «знает». Ассимилятор Митрофан, консул Дуглас, учитель МарьИванна, Денис, средневековый маг Блядисто и другие персонажи живут на страницах этой книги и готовы представить вам свой, возможно, несколько необычный взгляд на взаимоотношения и их дальнейшее познание логикой. Все персонажи имеют разные возможности, но равные шансы сделать этом мир немного лучше и, соответственно, стать лучшей копией самих себя. Все имеют равные шансы сделать мир немного лучше. Вопрос только в реализации этих шансов. Может быть, найдется кто-то, кто поможет некоторым персонажам обрести себя через преодоление алчности, высокомерия, жадности, самомнения, излишней доброты, зависти, злобы, невозможности воспринимать других людей такими, какие они есть? Обязательно найдется. Его просто не может не быть. Но попробуйте его разглядеть в колоссальной массе предрассудков, накопленных человечеством за всю историю существования. Давайте попробуем избавиться хотя бы частично от них.

Чтобы стало понятнее, немного расскажу о себе.

Тихонов Иван Андреевич, 1977 года рождения. По образованию инженер-теплотехник, имею 11 лет педагогического стажа. Работал на промышленном предприятии. И в 2005 году судьба свела меня с водой. Я даже не мог подумать, что вода может быть такой интересной. Она содержит в себе ответы на все вопросы (кроме откровенно глупых). После 2008 года я занимался только изучением воды. Вода является своего рода отражением нашего мира. Через нее можно уловить общность всего происходящего. Только при помощи воды появилась жизнь, водой же она и контролируется. Если чрезмерно загрязнить воду она отомстит. Не сразу, постепенно, позволяя человеку понять, что он делает неправильно, тем самым давая возможность все исправить. У воды есть старший брат или сестра. Но обо всем в своё время.

Почему я смотрю на воду в таком необычном ключе? Наверное, потому, что художественное восприятие процесса или предмета для меня естественно с рождения. Просто так получилось. В свое время все пошли в технический университет, и я пошел. Все остались на кафедре, и я остался. В самом деле, разве способный человек не сможет стать, например, нейрохирургом? Конечно, сможет. Ну и что, что от рождения тяготеет к литературе. Он же способный. Вот и пусть становится. А уже потом посмотрим, какие стихи или проза будут получаться. А получаться будут необычные. Они будут содержать в себе и духовность, и материальность одновременно.

Чаще всего творческие люди идут по пути наименьшего сопротивления и со временем становятся жертвой творческого поиска. Обретают вредные привычки, идут на самопожертвование для того, чтобы неосознанно доказать несовершенство этого мира. Ищите решение духовных проблем в материальности, и наоборот. Это поможет вам понять, что вы ищите на самом деле.

Данный сборник притч и рассказов является результатом моего духовно-материального поиска (даже не могу назвать его творческим поиском, скорее научно-творческим поиском). В основе моего поиска лежит вода. Она постоянно компенсирует в себе противоречия кислоты и щелочи (которые по отдельности уничтожают вас) и в результате становится самым созидательным веществом во вселенной. Или почти самым созидательным. Думаю, что в самом существовании воды заложен ключ к пониманию человека как сложной равновесной конструкции большого количества противоречий. Но все не так сложно, как кажется на первый взгляд.

Я постараюсь дотронуться до вашей души. Совсем чуть-чуть. Но, возможно, этого будет достаточно, чтобы что-то изменилось к лучшему и у вас, и у меня.

Я выбрал формат коротких притч и рассказов, потому что посчитал, что так будет проще воспринять информацию, которой я хочу с вами поделиться.

Как говорит Аркадий из «Притчи о развитии»: «Я никого не собираюсь учить. Я был бы очень рад, если бы вы нашли время ознакомиться с моим мировосприятием».

Изменит ли прочтение вашу жизнь хоть немного в лучшую сторону? Не в материальную, конечно, а просто спокойнее станет на душе. Хочу сказать, что эта книга об ищущих людях и прочих божьих тварях, ищущих не только деньги, но и результат, признание и счастье. Поэтому если вы ищете информацию про то, как, например, стать диктатором, то это не сюда. Потому что диктат — это крайность, а значит, разрушение. А книга — о созидании. Диктат здесь будет рассматриваться как крайность, противоречием которого является свобода, и как они компенсируют друг друга для получения гармонии развития. Именно компенсируют, а не побеждают друг друга. (Надеюсь, вы не думаете, что абсолютная свобода — это благо).

Всю свою жизнь я изучаю воду и смотрю на жизнь, анализирую, так сказать, прожитый опыт. Поэтому все, что написано, имеет в своей основе только воду. Только ее строение, свойства и взаимодействие с другими элементами. Поэтому если написанное мной будет на что-то похоже, я буду очень рад. Значит, все это имеет смысл. Но все, что написано, написано от имени воды. Как бы она себя вела в различных представленных ситуациях.

Просто читайте и получайте удовольствие. И еще немного стихов между рассказами для создания хорошего настроения.

Приятного чтения,

Иван Андреевич Тихонов

---

Тащи сюда свой тощий зад.

Я расскажу тебе, что знаю,

О тех местах, что населяю,

Своей фантазией объят.

Чудо рождения

Немного боязно, чуть-чуть. Я выйду завтра. Спущу гордыню, алчность, страх из вас, Покуда свет мой не погас.

«Вы кого пеленаете, волки позорные?» — орал новорождённый Коля, при этом пытаясь вырваться и залезть обратно в маму.

Там было так хорошо и уютно! Можно было не работать и всё равно хорошо питаться. Только покой и расслабление. Ни обязанностей, ни ответственности, только тепло и ощущение, что ты король этого, хоть и крохотного, но твоего мира.

А теперь всё разрушено! Его бесцеремонно вытолкали, и какой-то полулысый мужик в белом халате держит его на руках и улыбается. «Так и дал бы в морду», — думал новорождённый Коля. Но он почему-то совсем не ощущал сил ни в руках, ни в ногах — вообще нигде.

Он орал благим матом, но по палате разносился только пронзительный плач. «Что происходит? — паниковал Коля. — Как я здесь оказался? И кто я вообще?». Коля постарался успокоиться и вспомнить, что происходило ранее.

Внезапно он вспомнил, что ему 42 года. Он недавно освободился из мест, не столь отдалённых. Это была уже его третья ходка. После освобождения он сразу поехал к брату. Брат жил в пригороде какого-то большого города. Новорождённый Коля не помнил, какого именно города, и вообще от него почему-то начал ускользать смысл самого понятия «город».

Он приехал к брату. Они выпили. Выпили ещё. Какие-то девки, спор, скандал. Кто-то схватился за нож. Он вспомнил. Это он, он схватился за нож. А потом темнота, и через какое-то время ощущение тепла, покоя и безопасности. Безграничной безопасности.

«А теперь всё это разрушено. Я лишился крохотного мира, который предназначался только для меня. И теперь вытолкнули в огромный мир, который был для всех», — в панике думал Коля.

«Опять, боже мой, опять», — причитал Коля.

«Да кто же держит-то так?! Рука, рука!» — он орал, как резаный. Но по палате разносился только пронзительный плач новорождённого. Затем доктор протянул новорождённого Колю маме. Мама взяла Колю и прижала к груди.

«Странно», — подумал Коля. Раньше, когда его прижимали к груди, а точнее он сам прижимался, становилось тепло, уютно, и было ещё какое-то ощущение, смысл которого Коля сейчас не смог воспринять. Сейчас было только тепло и уютно.

Ощущая теплоту и уют, Коля чувствовал, как мысли постепенно покидают его, и он уже совсем не мог понять, чем он руководствовался в прошлой жизни.

Внезапно в его сознании возникла одна мысль, нет, скорее установка: осуществить ещё одну попытку и прожить новую жизнь, не искалечив судьбы других людей и, соответственно, свою.

Эта мысль возникла внезапно, как в сознании музыканта или поэта возникает красивая строчка или мелодия на рубеже погружения сознания в сон. И тогда поэт или музыкант, встаёт и записывает внезапно запечатлённую сознанием гармонию.

Только новорождённый Коля не мог записать эту мысль или, вернее, ощущения от этой мысли. Он собрал все уходящие силы и постарался запечатлеть эти ощущения навсегда в своём большом пальце правой руки, который он старательно сосал в этот момент.

Через несколько секунд прошлое сознание Коли окончательно обнулилось, и его уровень стал соответствовать уровню новорождённого. Осталась только душа, которой дали ещё один шанс.

Игорь Васильевич (так звали доктора) сказал маме, что мальчик весит 4100, он абсолютно здоров и очень подвижен. «У вас родился настоящий богатырь», — сказал Игорь Васильевич маме. Мама устало, но счастливо улыбалась, глядя на успокоившегося Колю.

Новорождённого Колю назвали Игорем. Возможно, в честь доктора. Хотя кто теперь знает.

---

Вот человек,

Он ищет ответ:

«Зачем мы живем?»

В процессе опроса

Приходит к вопросу:

«Зачем живет он?»

Вот и ответ на этот секрет.

Всегда влюблена,

Пелена тумана состоит из капель обмана,

Ни верха, ни дна.

Еще пара минут и доварится суп,

Ответ будет дан.

«Зачем мы живем? Сколько соли в бульон?

И кто же он сам?»

Притча о Мысли и Материи

— Мысль материальна, — настаивала Мысль.

— Материя мыслительна, — утверждала Материя. И невдомек было этим, по отдельности «убогим», личностям, что в попытке оскорбить посильнее нахваливают они качества друг друга.

Случилась эта история в одно обычное время в одном обычном мире. Жили как-то в одном обычном городе одной обычной страны Мысль и Материя.

Мысль была легкая, грациозная, почти воздушная. Никогда не уставала. Много ходила. Постоянно выясняла что, где и как. Была в курсе последних слухов и сплетен. Старалась держаться в тренде, так сказать. И было у Мысли желание, а точнее страсть: получить всеобщее признание. И никак эта мысль не давала Мысли покоя.

Материя, наоборот, была очень большой, массивной и немного грубой. Любила выпить после работы в кабаке. Материя не отслеживала современные тренды, считая все это чепухой. И только грубый физический труд воспринимался Материей как благо и единственное предназначение в жизни. А золото, полученное за этот труд, она считала единственной мерой успешности.

И хотя жили Мысль и Материя в одном городе, они не знали друг друга и никогда раньше не встречались.

И вот однажды пошли Мысль и Материя на местный городской базар. На базаре стоял дедушка с внучкой и внуком и продавал грибы.

Дедушка был самый обыкновенный, ничем не примечательный. А вот внуки были необычные. Русоволосая девочка с двумя длинными косами. Глаза были ослепительно зеленые. Весь ее внешний вид (одета она была в красивый сарафан) словно кричал о доброте. Всепоглощающей, сердобольной доброте и заботе.

Мальчонка, наоборот, был черноволосый и кареглазый. Непослушные волосы торчали во все стороны. С лица не сходила самодовольная усмешка. И всё в его взгляде говорило о презрении к окружающим.

Тем не менее, втроем они создавали гармоничную и притягательную картину.

Грибы, которые они продавали, были прекрасны. Наверное, никто в жизни еще не видел таких грибов. Вокруг деда с внуками быстро собралась толпа.

В толпе сразу нашлись «специалисты», которые по внешнему виду грибов рассуждали о возможных положительных свойствах, акцентируя внимание, в том числе, и на вкусовых качествах.

Заинтересовавшись, почему собралась толпа, Мысль быстро подошла поближе. Выяснив причину, из-за чего толпились люди, Мысль решила, что должна купить грибов. «В крайнем случае, я ничего не теряю, а если о грибах начнутся разговоры, и они станут трендом, я скажу, что готовила лучшие, — подумала Мысль, — сплошные плюсы».

Материю же, которая тоже ходила по базару, совсем не интересовала толпа. Ее привлек аромат, который исходил от грибов. Свежий, сырой и удивительно аппетитный.

Материя пробралась через толпу и оказалась нос к носу с Мыслью, которая пыталась купить немного грибов. Но грубые горожане легко оттолкнули Мысль от грибов в обеспокоенности, что на всех не хватит.

И тут грибы закончились. Большая корзина опустела.

Недовольные горожане, которым не хватило грибов, расходились, сетуя на то, что как только появляется что-то хорошее, так это хорошее сразу же заканчивается.

Только Мысль и Материя остались стоять рядом с дедом. Мысль никак не могла примириться с мыслью, что ей не досталось грибов. А Материя просто тормозила.

Вдруг старичок посмотрел на них и сказал: «Мысль, ты хочешь получить всеобщее признание, а ты, Материя, все золото мира. Я знаю, где это все можно взять. Есть километрах в тридцати от города возвышение с пещерой. А в пещере есть то, что вы хотите, — продолжал старик. — Только вот по старости я запамятовал, что там точно. То ли признание, толи золото. Только помню точно, что там есть смысл и цель существования бытия».

Далее дед объяснил подробно Мысли и Материи, как туда добраться.

«Только вы двое теперь знаете, где это место. Вам вдвоем и идти», — подытожил дедушка.

Пока старик рассказывал это всё Мысли и Материи, внучка заботливо смотрела на них, и душа каждого хотела радоваться при виде этой девочки.

А вот внучек совсем наоборот. Взирал на них свысока. Как бы намекая, что вам, смердам, повезло, что с вами вообще разговаривают, а не запрягают в оглоблю, как скот пахотный.

Внутренности Мысли забились в экстазе: «Наконец-то я получу то, о чем мечтала».

Материя испытывала нечто сродни громадного облегчения. Теперь необязательно будет каждый день ходить на работу.

Мысль и Материя пошли по тропинке, указанной дедом.

Конечно, Мысль хотела первой прийти к пещере, но на равнине, по которой они быстро шли или медленно бежали, Материя хоть и пыхтела, но успевала за Мыслью, мотивированная будущими перспективами.

Материю раздражала подвижность Мысли. В конце концов, она заявила Мысли, что спешить — делу вредить, и сейчас вообще время обеда.

Высокомерная Мысль не могла стерпеть такого обращения, воспринимая это как упрек. Мысль заявила Материи, что если бы она больше работала головой, а не желудком, то местные медведи не испытывали бы сейчас такого стресса, думая, что началось землетрясение.

Стоит признать, что «легкий» бег Материи, действительно, издалека можно было воспринять за землетрясение средней силы.

В дальнейшем перебранка только возрастала. Язвительные и обидные упреки сыпались с обеих сторон, суть спора, в конце концов, свелась к тому, что Материя обвинила Мысль в отсутствии у нее материальности, а Мысль обвинила Материю в отсутствии у последней мыслительности.

— Мысль материальна, — настаивала Мысль.

— Материя мыслительна, — утверждала Материя.

И невдомек было этим, по отдельности «убогим», личностям, что, в попытке оскорбить посильнее, нахваливают они качества друг друга.

Так и шли они рука об руку, унижая друг друга и воспринимая только собственное мировосприятие как единственно верное.

И пошла их дорога в гору. И тяжело стало Материи. Лишний вес давал о себе знать. Мысль обрадовалась и стала ругать Материю за приземленность и неправильный образ жизни.

— Жрала бы поменьше, может, и смогла бы чего, — сказала Мысль.

Через сто метров тропинка стала очень крутой, и Материя уже не могла взбираться по ней дальше. Мысль порхнула мимо Материи и продолжала взбираться все выше и выше, радуясь, что доказала, что круче Материи и именно она достойна получить все внимание мира. Мысль даже не допускала мысли о том, что в пещере может оказаться золото.

Постепенно тропинка становилась менее крутой и через несколько сотен метров вышла на плато.

Вскоре тропинка привела Мысль ко входу в пещеру. Только вот незадача: вход был завален огромным валуном. Валун весил тонны две, не меньше. Утонченная, легкая и возвышенная Мысль попыталась отодвинуть валун, но, естественно, у нее ничего не получилось.

Тогда Мысль подумала об огромной и тяжелой Материи и решила, что она бы точно смогла отодвинуть валун. С ужасом Мысль осознала, что, пока она будет искать кого-то другого в помощь, Материя может изловчиться и все-таки подняться в гору. И неизвестно, останется ли в пещере что-то для Мысли после того, как туда первой попадет Материя.

Мотивация получить все внимание мира была огромной. Съёжившись от одной мысли, что придётся просить Материю о помощи, Мысль обреченно побрела обратно по тропинке к застрявшей Материи.

Материя сидела в начале крутого подъёма и отрывала лепестки ромашки. Увидев Мысль, Материя быстро спрятала ромашку за спину, скомкала в ладони и аккуратно бросила на землю.

Мысль подошла к Материи.

— В общем, нужна твоя помощь. Совсем немного, — сказала Мысль.

Материя презрительно фыркнула. Но ей так хотелось подняться в гору, что она решила не устраивать разборки.

— Хорошо, что будем делать? — спросила Материя.

— Я попробую найти более пологую тропинку, — сказала Мысль. — Мне не сложно. Ты поднимешься, уберешь валун от входа в пещеру и убедишься, что в пещере все внимание мира, а не твое презренное золото, — нравоучительно закончила фразу Мысль.

Материя согласилась. А куда ей деваться. Не отказываться же от золота.

Мысль занялась поисками обходного пути. Несколько раз ободравшись о репей, ожегшись крапивой и получив укус белки, которая решила, что Мысль ворует ее орехи, она, наконец, нашла пологую, но более длинную тропинку к вершине горы.

В конце концов, тяжелая Материя поднялась на вершину горы, и они вместе подошли к огромному валуну. Материя уперлась в валун и, прилагая все свои силы, отодвинула его в сторону на небольшое расстояние. Но этого хватило, чтобы они с Мыслью смогли пролезть внутрь.

Мысль бросилась в образовавшийся проем. За ней, пыхтя, полезла Материя.

Пройдя по узкому, темному коридору, они вышли в большую слабоосвещенную пещеру. Единственным источником света в пещере был небольшой проем в своде, через который проникало всего несколько лучей света.

Мысль и Материя застыли у входа в пещеру, внимательно вглядываясь в полумрак.

Через некоторое время Мысль увидела, как в полумраке начинают проступать очертания множества мельчайших точек. Постепенно изображение отдалилось, и множество одинаковых точек превратилось в сплошную, почти полностью прозрачную, пелену. Затем произошел неожиданный мощный всплеск в центре этой пелены, и в ней стали распространяться во все стороны волны. Затем в пелене стали проявляться различные формы. Формы сначала были простые, затем становясь все сложнее. Некоторые из этих форм Мысль узнала.

Постепенно в полумраке стали появляться люди. Много людей. Фокус постоянно менялся, стараясь, чтобы смотрящий смог по достоинству оценить, какое же бесчисленное множество людей было в полутьме. И все эти люди смотрели на Мысль. Но не просто смотрели, а как в торжественном величии благодарные подданные смотрят на своего мудрого и справедливого короля.

Мысль была в восторге от ощущения, что именно она создала всё это и теперь получала заслуженное признание.

Материя также вглядывалась в полумрак. И вот что увидела она в отличие от Мысли. Внезапно из полумрака начали проступать силуэты величественных холмов. Затем Материя разглядела, что эти холмы состояли из чистого золота с вкраплениями драгоценных камней. Там были слитки, различные монеты, просто самородки, от небольших до огромных. Среди золота отчетливо можно было разглядеть, как блестят алмазы размером с куриное яйцо.

Материя испытывала неописуемый восторг. Но даже в таком благодатном состоянии материальность Материи напоминала о себе, и краем глаза она пыталась высмотреть, не прячется ли где дракон? Ведь не может же быть такое богатство без охраны.

Так и стояли они в немом восторге.

Но если бы сторонний наблюдатель оказался бы в тот момент в пещере, он увидел бы только красивую пещеру, заполненную полумраком с красивыми сталактитами и сталагмитами. Более внимательный наблюдатель заметил бы родник в дальнем конце пещеры. И только самый внимательный заметил бы грибницу рядом с родником.

И еще тишина, которая делала полумрак пещеры осязаемым.

И всё. Больше в пещере ничего не было.

Но Мысль и Материя были счастливы. Они получили то, что хотели.

Они взяли друг друга за руки. В состоянии наивысшего удовольствия и удовлетворения каждая из них была готова мириться с «недостатками» другой.

Неожиданно возник ветер. Откуда ветер в пещере? Он появился, чтобы развеять иллюзии Мысли и Материи.

Через мгновение Мысль отдернула руку. Материя отдернула бы руку первой, но Мысль всегда всё делала быстрее.

Раздосадованная обманом и ища возможность выплеснуть свою досаду, Мысль обозвала Материю дурой.

— Сама дура, — ответила Материя.

И все началось сначала.

***

«Маловато я им испытаний подкинул», — подумал старик.

— В следующий раз пошлю их в Гималаи, — сказал дед и улыбнулся.

Внучка сразу обеспокоилась.

— А ежели их гималайские медведи заломают или йети зашибут? Ну, помнишь, те, которые сказали, что они сами по себе?

— Так и надо им, — злорадно сказал внучек, — и йетим, и этим.

— Ничего, не заломают, — успокоил дедушка. — Ты посмотри на Материю. Там стадо медведей разбежится от испуга, увидев ее.

— А как же они в гору-то такую залезут, — сердобольничала внучка. — Высота-то какая! Не то что наш «холмик».

— Ничего, залезут, — сказал старичок. — Мысль что-нибудь придумает. Главное не это. Главное, это путь, по которому они должны пройти вместе. А если после Гималаев до них не дойдет, мы их на луну отправим. А то и подальше куда. Вселенная же большая.

— Вот бабушка-то обрадуется, — съехидничал мальчонка.

Внучка не разделяла позицию дедушки по этому вопросу. Ей всегда хотелось всех пожалеть. Вот внучек, наоборот, усмехался и говорил: «Это им еще мало, недалеким».

Вскоре дед достал спрятанную под покрывалом еще одну большую корзину грибов и вокруг троицы снова начала собираться толпа.

А легконогая Мысль, обогнав пыхтевшую Материю, бежала в город, на базар, желая предъявить претензию деду за слив недостоверной информации.

Они еще не знали, что скоро им предстоит дорога в Гималаи.

P.S.

— А что ты думаешь по поводу ромашки? — спросила внучка.

— Уже эволюция, — ответил дедушка и снова улыбнулся.

---

родина и здравый смысл

Во множестве точек твоих городов

Я высажен лилией в снег.

Измученный «правдой» покорных воров

И тяжестью вийских век.

Где ангелы бездны?

Где демон добра?

Сплелось всё в единую нить.

Но, главное, помнить, что по одному

Ни мне, ни тебе не прожить.

Тактика жизни

— Знаешь, почему Иисус всех простил?

— Почему?

— Иначе ему пришлось бы стать Сатаной.

Открытость к людям. Закрытость запрещена, потому что бессмысленна. Закрытость как результат потакания внутренним комплексам, с которыми современное общество боролось уже не менее двухсот лет. Поиск взаимодействия, естественно, по интересам. Иначе долго не протянешь, мирясь с чужими и не реализуя своих. Естественно, расширение круга общения. Попытки троллить, обидеть и критиковать (по существу и не очень) воспринимать как заслуженное признание. В любом случае, со временем станет ясно, пользу вы приносите или вред. Главное — делать то, что нравится. Даже еще важнее: просто делать.

С точки зрения открытой системы взаимодействующих субъектов и подсистем субъектов, содержащих хотя бы одного созидателя, вы в любом случае приносите пользу. Вы показываете (точнее, созидатель показывает путем высвечивания результатов ваших действий), как делать не надо.

В принципе, для существования естественной природной системы созидатель не нужен. В любом случае она будет существовать по заложенным в нее законам взаимодействия, время от времени «коллапсируя». А для искусственного управления системой (конечно, на основе законов взаимодействия, а точнее, их искусственного комбинирования) нужен созидатель. Кто-то же должен осознавать, что происходит с системой взаимодействующих элементов, куда она движется, и как направлять взаимодействующие элементы для поддержания постоянного развития, избегая общего коллапса.

Картина утопической империи, не так ли? Некий вождь и искусственное насаждение жестких правил взаимодействия субъектов. Все во благо общества, и во благо субъекта. Но так ли это?

Дугласа учили, что субъектам свойственны две крайности. Крайность созидания и крайность распределения. Понятно, что непосредственно в носителе, т.е. субъекте, эти крайности в своем крайнем проявлении практически отсутствуют. Различие субъектов проявляется в их индивидуальной реакции на внешние возмущающие их воздействия.

Получается, что, если право субъекта на распределение заберет система субъектов, то есть государство, и оставит им только право созидать, со временем субъекты «отвыкнут» от распределения. Будут воспринимать это как что-то несущественное, само собой разумеющееся и не смогут (в случае упадка государства) включиться в открытую структуру взаимодействия крупных подсистем субъектов.

Фактически эти субъекты «идеальны» только в случае определенных внешних факторов. Если внешние факторы меняются, субъекты перестают быть «идеальными» для этих новых внешних условий или правил игры, и им будет требоваться время для выработки иммунитета от негативных условий «свободного» распределения информации и выработки привычки, опираясь только на себя.

Эволюцию не обманешь. Старая, опытная стерва.

Если система состоит только из «созидателей», кто в такой системе будет распределять информацию? Сама она и будет. Только роли будут расписаны некими людьми, получившими власть в условиях предыдущего коллапса системы и сыгравшими естественную роль в поглощении недееспособного предыдущего режима.

Получается, что не система сама себя контролирует, а только несколько ее субъектов. Такая система способна существовать эффективно только при наличии внешних врагов. Объединились под единым флагом и отбили нападение врагов. Но при отсутствии врагов субъекты, осуществляющие контроль всей системы взаимодействующих субъектов, просто физически не могут удовлетворить потребности всех субъектов, эволюционная парадигма которых реализоваться в том или ином виде. И самое интересное — это не их задача. Их задача — поддерживать неразрывность взаимодействия всех субъектов системы через выработку равнозначных правил «игры» для всех.

Но люди есть люди. Высокомерие, зависть, алчность. Вот основные спутники человека. И если в истории появлялся лидер, как правило, во время очередного коллапса системы, его благодати хватало ненадолго, и животные качества человека всегда брали верх.

Мудрый Мартин, старый преподаватель Дугласа, говорил: «Вот представь себе дорогу, у которой две полосы. Машины по ней ездят в обе стороны. Все придерживаются правил дорожного движения, и возникает ощущение, что все работает само по себе. Внезапно с горы сходит оползень и заваливает одну полосу. Соответствующие службы, конечно, начинают убирать его последствия. Но пока его не убрали, проехать можно только по одной полосе. И здесь государство должно четко выдерживать условие неразрывности для всех участников. Пропускать, предположим, по десять машин с одной стороны и десять — с другой, в независимости от того, какую полосу завалило. И большинство водителей будет удовлетворено справедливым решением. Но всегда найдутся «особые» люди, которые думают, что лучше остальных. И эти люди всячески будут расшатывать систему через взятки, компромат, запугивания для того, чтобы иметь преимущества перед другими участниками.

И как бы мало не было камней и широка дорога, для этих людей получение превосходства любой ценой и есть главная цель в жизни.

В результате, условие неразрывности нарушается, и система начинает двигаться к коллапсу. Вспомним принцип «слуги и господина».

Хочешь быть лучшим? Заслужи через привнесение блага в виде эффективного расширения дороги или прогнозирования и предотвращения камнепада для всей системы субъектов, а не через лицемерное прикрытие лжи надуманной правдой или через откровенное запугивание без возможности выбора, кроме варианта «умереть».

Купирование подобных персонажей возможно только через систему общественного контроля, а не отдельными субъектами.

Дуглас размышлял, что купирование подобных персонажей произойдет в любом случае, но время реагирования на подобное раздражение может быть слишком велико, что не позволит выработать иммунитет системы на них, так как она не будет четко совмещать причину и следствие из-за большого временного разрыва.

Как же хорошо, что люди, пройдя жестокие испытания собственной глупостью, в конце концов, добились серьезного технического прогресса и смогли такие важные признаки общественного контроля, как выборы в Консулат от Основания и от всех семи Сфер, вывести из-под контроля отдельных субъектов.

Все «кольца выбора» (так назывались устройства для личной коммуникации), которые использовались и для голосования, были соединены в единую сеть. На Основании в народе их прозвали кандалами. Человек надевал специальное устройство в виде тонкого кольца на голову, которое генерировало электромагнитное поле с теми же характеристиками, что генерирует человеческий мозг. Человеку достаточно было подумать и представить, за кого он голосует, смотря на изображения кандидатов на экране коммутационного устройства. Создавался «слепок», который придавал генерируемому полю определенную конфигурацию. И вот в структуре этой конфигурации поля и скрывалось самое главное. Этот слепок невозможно было подделать, кроме как сделать еще одного такого же человека.

Если отпечатки пальцев можно скопировать, а пароль подобрать и затем использовать уже без носителя, то слепок был абсолютно уникальным. Его нельзя были ни скопировать, ни подобрать. Дело в том, что слепок на то или иное событие постоянно фиксировался в общей базе данных сети для каждого человека. Человек просто пользовался «кандалами» и создавал свой уникальный набор электромагнитных полей, который оцифровывался и хранился. Такая база данных (как это принято называть) на каждого человека обладала своим цветом или оттенком. Из всех живущих двадцати семи миллиардов человек ни у кого не было одного и того же оттенка слепка. Слепок формировался уже к четырнадцати-восемнадцати годам человека. У некоторых раньше, у некоторых позже. Но после четырнадцати лет человека однозначно можно было определить, как обособленный уникальный субъект. Человеку достаточно было просто подумать. В результате исчезли пароли, отпечатки пальцев, паспорта и прочие методы идентификации. Если «кандалами» одного человека пользовался другой, система просто сразу опознавала другого пользователя по цвету его слепка и предоставляла доступ только к данным этого человека. «Кандалы» уже не были для каждого персональными. Они стали универсальны и просто были техническим средством для входа в пространство сети. В результате одни люди не могли говорить за других. Можно было провести любой опрос и получить реальные данные. Излишние бюрократические процедуры ушли в прошлое.

Это объединение людей позволило на определенном временном интервале эволюции получить значительное технологическое развитие человечества. Люди укрепились на орбите. Для этого была построена сеть так называемых сфер. Сфера — это огромный космический город с населением около двухсот пятидесяти миллионов человек.

Зачем это было сделано? В общем-то, все достаточно очевидно. Получив значительный технический прогресс и возможность производить высокотехнологичные товары, люди с очень высокими доходами (кто по убеждениям, кто со стремлением стать лучше) решили построить космические города. Подразумевалось, что это даст толчок для развития человечества. Сначала на стройке тысячелетия с большим энтузиазмом принимали участие практически все население Основания. Было построено семь сфер. Около миллиарда человек поселились в этих сферах. Сферы были роскошны. И кто же поселился в этих сферах? Очевидно, весь цвет человечества. Лучшие ученые, инженеры, врачи, конечно, политики. Все руководство переехало в сферы. Также в сферы было вынесено всё высокотехнологичное производство.

Важно отметить, что за время бурного технологического роста, особенно в процессе строения сфер, климат на Основании был существенно испорчен. Вода стала непригодна для питья. Лесов почти не осталось. Только небольшие заповедники, как музеи того, что было когда-то в достатке на Основании. Средняя температура значительно выросла. Воздух был пропитан пылью и канцерогенами.

На Основании остались только ресурсодобывающие и ресурсообрабатывающие организации для получения первичных и вторичных энергоносителей, а также сельское хозяйство — для производства концентратов еды. Настоящее мясо и хлеб стали большой роскошью, и позволить их себе могли только жители сфер.

Фактически произошло следующее. Те, кто смог вовремя подсуетиться, как говорится, хвала им и почет, обосновались на сферах. Наверное, достойные люди. Но дело не в этом. Подавляющее большинство осталось на Основании в довольно неприятных условиях. Со временем стало очевидно, что постройка сфер сильно пошатнула экологию всего Основания. При этом вкусные плоды пожинает только часть общества. Пусть даже и элита. Хотя разве можно доказывать собственную значимость за счет ухудшения условий жизни других людей? Если вы много знаете и умеете, так помогите другому, а не используйте его или окружающую среду для создания благ для себя. Они очень рады за вас, что вы многое умеете. Но им-то что с этого? Мертвая рыба и вырубленные леса?

Когда последствия этого становятся глобальными, со стороны угнетенных в правах начинаются определенные волнения. Такие волнения начались и на Основании. Примерно через двадцать лет после заселения сфер на Основании начались волнения, и сразу стало ясно, что сферам без Основания не прожить. Да, мозги были на сферах, но тело-то на Основании. Элита под страхом коллапса, осознав собственный просчет, пошла на значительные уступки Основанию.

В результате, были установлены следующие правила взаимодействия. Раз в четыре года проводились выборы в совет консулов. От каждой сферы выбирали по одному консулу. Таким образом, сферы были представлены семью консулами. Для уравновешивания всех сфер от Основания также избиралось семь консулов. В соответствии с этим Основание разделили на семь административных округов с условными границами. Установили правила, по которым каждый человек с Основания мог иммигрировать в сферы. Прежде всего, это должны быть высококлассные специалисты в разных областях. Предполагалось, что это должно мотивировать людей Основания на созидательный труд и саморазвитие, а не на предание порокам. Сферы должны каждый год давать квоты на прием с Основания людей, соответствующих определённым критериям. Также все технологии сфер должны быть реализованы на Основании в таких процессах как улучшение климата и увеличения производительности и условий труда.

«Здесь-то и была допущена ошибка, — размышлял Дуглас. — Они оставили границы между сферами и Основанием, и, когда ситуация успокоилась, только усилили их и использовали исключительно для блага сфер».

Первое время достойные люди, действительно, попадали на сферы. Сферы начали работать на благо Основания и даже смогли частично улучшить климат. Но со временем поколение «договорщиков» кануло в лету и, учитывая, что ситуация была относительно стабильной, заново началось обособление сфер от Основания. Квоты продавались нужным людям. На Основании избирались только те, кто был выгоден сферам. Фактически консулы от Основания превратились в наместников сфер. На Основании сразу возникла своя иерархия людей. Своя элита. Правила были выработаны таким образом, что только их представители могли участвовать в выборах.

Такая ситуация длилась уже очень долго. Около двухсот лет. Дело в том, что технологический прогресс продвинулся настолько далеко, что смог прокормить не менее двадцати пяти миллиардов человек, населяющих в настоящее время Основание. Технологии позволяли получать искусственные продукты питания. Эти продукты были, как правило, для бедных слоев населения. Стоит отметить, что бедных было большинство. Не менее 70% населения. Везде пропагандировалось, как вам будет хорошо, когда вы будете тратить деньги. Где вы их будете зарабатывать, не говорилось. Хотя нет, говорилось, конечно, но только не с целью дать вам заработать, а заставить вас работать на кого-то, причем бесплатно.

Все это подогревалось типичной для человеческой эволюции ситуацией. По улицам стали ходить миллиарды порождений системы потребления. Своего рода живые зомби. Они пытались реализовать себя и доказать, что они чего-то стоят, но оказалось, что все не так просто, как им описывала это система потребления. Даже самые умные из них попадали в ловушку «рожденных во благе». Благо не дается по праву рождения. Его надо создать самому. Иначе конфликт слуги и господина. Слуга умнее господина, так как создает блага, которыми пользуется господин, и, в конце концов, осознает, что господин — это просто нахлебник. И в этом случае господину господином долго не пробыть. Конфликт неизбежен. Даже если ты сам родил этого господина. И теперь такими «господами» были заполнены улицы и все общественные места.

Вроде и голодных бунтов не было, и телевизор побеждал холодильник. Но чем больше сферы падали в крайность потребления, тем больше ситуация накалялась.

Что в итоге привело к бунтам? Недовольство большинства низким, но возможным уровнем существования, невозможность себя реализовать, разочарование в недосягаемой цели и желание обвинить кого-то в своей неустроенности? Это всегда легче, чем созидательный труд. Непонятно. В любом случае, двести лет, и рвануло. Бунты начались внезапно по всей территории Основания. Люди бросали работу и требовали призвать к ответу правящую элиту. У бунтовщиков нашлись лидеры.

«И почему им не позволили участвовать в выборах? — думал Дуглас. — Кому тогда нужны все эти технологии честных выборов, если до них не допускают всех желающих, тем более имеющих маломальскую поддержку населения. Тогда бы вероятно удалось избежать сложившейся, крайне неприятной, ситуации. Да пришлось бы выслушать нелицеприятное. Пришлось бы „подвинуться“ в определенных вопросах. Так для этого совет консулов и делался, а не для обслуживания интересов отдельных индивидов».

Дуглас был избранным консулом седьмой сферы. В данный момент он находился в пневмопоезде и ехал на экстренное собрание совета консулов. Собрание проходило на первой сфере. Всего в собрании принимало участие четырнадцать консулов. Возглавлял собрание председатель совета. Его также выбирали раз в четыре года после выбора консулов. Но выбирали открытым голосованием уже сами консулы. Председатель выбирался из консулов. Голосовать за себя было запрещено. Последние тридцать лет на должность председателя совета бессменно выбирался мудрый старый Мартин. Он был учителем Дугласа в университете первой сферы. Мартин был мудрый и очень опытный политик. Он был неизменно избираемым консулом от первой сферы уже в течение тридцати четырех лет. Он пользовался уважением даже у крайне право или левонастроенных политиков. Один и тот же человек мог избираться консулом неограниченное число раз. Но в любое время совет большинством голосов мог объявить любому консулу импичмент и провести досрочные выборы.

Все решения на собрании принимались открытым голосованием. Если семь консулов голосовало «за» и семь «против», то решающее слово оставалось за председателем.

***

При возможной правоте существующей системы взаимодействия людей, основанной на потреблении, Дуглас все же ощущал какую-то внутреннюю неудовлетворенность существующим устройством мира. Ему было не по себе. Постоянное раздражение. Нарушение сна. Плохой аппетит. Начали беспокоить боли в спине.

Это началось не сразу.

После окончания университета Дуглас остался на кафедре философии в качестве аспиранта. Ему казалось, что весь мир открыт перед ним. Он был на сфере. Вокруг простирался бескрайний манящий космос. Чистый воздух, свежие настоящие продукты, лучшие учителя, высокотехнологичные производства. Все дороги мира открыты перед ним. Он смотрел вниз на Основание и думал, как бы он был рад, если бы все с Основания смогли бы перебраться на сферы. Искренне был бы рад. Мартин, преподаватель Дугласа, тогда уже был председателем совета. Дуглас испытывал к нему особую привязанность. Казалось, что этот мудрый человек знает что-то, чего не знают другие. И Дугласу очень хотелось стать таким же. Мартин говорил, что после защиты диссертации Дугласу необходимо будет заняться практической деятельностью. Дуглас только значительно позже понял, что Мартин уже тогда готовил его к возможности стать консулом. Мартин всегда говорил, что необходимо совмещать мудрость философии и реальность политики. Это очень полезно для собственного развития. Дуглас прилежно и плодотворно работал на кафедре философии и через несколько лет защитил диссертацию. После этого Мартин начал постепенно вводить его в высший свет сфер, знакомя с консулами и их окружением.

И на том этапе своей жизни, пожалуй, первый раз Дуглас ощутил неприязнь к людям. «Почему такие глупые и высокомерные люди выбираются в консулат? Они же ничего не знают», — думал тогда Дуглас. Но все видели, что Мартин поддерживает Дугласа, и вели себя достаточно приветливо. По крайней мере, козни никто не строил. Мартин говорил, что просто примет их такими, какие они есть. Что им приходится принимать решения, затрагивающие десятки миллионов людей. Что это непросто, и в большей степени важна воля, нежели набор специфических знаний.

Со временем Дуглас начал неплохо разбираться в том, как работает система потребления. «Работаешь на свое благо и при этом увеличиваешь благо общества. Вполне разумно, — думал он. — Почему тогда большинство людей на Основании имеет такой низкий уровень жизни? Логично предположить, что они просто плохо работают. Что-то здесь не клеилось. Как сделать людей счастливыми или хотя бы попытаться?»

Чем старше становился Дуглас, тем больше в нем накапливались раздражение и усталость. Он не понимал, что происходит. Зарабатывать деньги и иметь высокий социальный статус его перестало устраивать. Со временем ухудшилось самочувствие. Начали беспокоить боли в спине.

Пытаясь разрешить внутренние противоречия по поводу социальной (не) справедливости, Дуглас понял, что человек может сам вырабатывать благо, а может забирать его у других. В него словно молния ударила. После этого все постепенно начало вставать на свои места. Со временем прошли боли в спине, и ушло раздражение.

Дуглас понял, что недостаточно только что-то создать, необходимо, чтобы это нашло распространение среди других людей. И тогда это благо для всех. А если не получилось созданное распространить у людей, то это, наоборот, отобранное благо в свою пользу. При этом объявляя во всеуслышание о созданном для всех благе с целью навязывания. И не оставляя остальным выбора, постоянно прикрываться различными приемами из разряда «махровых аферистов». На практике оказалось, что самое «эффективное» — это не производство блага для всех. А просто перетягивание блага от других, завуалировав этот процесс заботой обо всех. А потом цинично показывать, как этот, кто благо перетащил, хорошо живет, и если вы будете следовать его жизненной философии, тоже будете такими же «успешными».

Хорошо Дугласу стало, когда он понял, что часть истины в подобной жизненной философии тоже содержится. Просто, когда ее в крайность возводят, тогда она паразитической становится. Но в целом без нее никак.

Дуглас постоянно делился с Мартином своими открытиями. И однажды Мартин сказал ему, что пора поучаствовать в выборах консула. Дуглас был удивлен и польщен одновременно. Для начала политической карьеры Дуглас выбрал седьмую, наиболее молодую и быстроразвивающуюся, сферу. Природное обаяние, искренность и умение найти компромисс в решении сложных вопросов сразу выделили Дугласа из ряда других политиков. Через три года его выбрали консулом седьмой сферы. Еще через четыре года его выбрали во второй раз. И вот теперь, когда Дуглас «мотал» второй срок на Основании, начался бунт. Дуглас постоянно предупреждал об этом и вносил предложения о расширении мероприятий по восстановлению экологии Основания и увеличению квот на прием людей с Основания. При этом много раз старался изменить требования отбора претендентов. Но это всегда проваливалось. Что мог сделать консул сферы, где основной доход приносило образование? Да, на его сфере размещались практически все дата-центры и центры обработки информации. Но что он мог сделать? Обрушить сеть и погрузить мир в хаос?

Поэтому Дуглас просто жил, старался радоваться жизни, понимая отличие в преодолении пороков от уничтожения пороков, и надеялся на лучшее.

И вот теперь «лучшее» наступило. Странно, как может быть лучшее в революции. Просто система уперлась в неразрешимость противоречий. Так как эволюция запрещает системе самоуничтожиться полностью, быть аннигилированной двумя противоречиями, она взорвалась. Теперь она разорвет старые замшелые связи и установит новые гибкие, позволяющие ей развиваться, эволюционировать. Этого хватит на какое-то время, а потом опять. Что надо делать, Дуглас понимал, но никому на практике этого не удавалась сделать в рамках всего человечества.

Теперь Дуглас был полон решимости. Он сошел с поезда и вошел в приемную совета. К нему сразу подбежала секретарь. Она сказала, что все уже собрались в зале совета и ждут его.

«До начала совета еще десять минут, а тут все уже собрались. Раньше их не собрать было. То в отпуске, то заболел, то срочная работа. Пришлют помощников. Впрочем, таких же, как они сами», –сердился Дуглас.

Но успокоился и сказал сам себе: «Это я про большинство. В совете есть и адекватные люди».

Дуглас быстрым шагом вошел в зал для совещаний. На него никто не посмотрел. Атмосфера была напряженная. В воздухе фактически витал запах паники. «Интересно, кто это настолько испугался, что даже воздух испортил? Наверняка, кто-то с Основания», –усмехнулся Дуглас.

Он ведь столько раз предупреждал этих людей о последствиях политики потребления и разделения людей на сорта в зависимости от наличия у них денег.

«Теперь они явно будут сговорчивее, если только страх и злость не отравили им разум», — думал Дуглас.

Дуглас занял кресло за круглым столом с цифрой семь.

«Объявляю экстренное заседание совета открытым», — спокойно сказал Мартин.

На совете присутствовали все четырнадцать консулов.

В центре большого зала стоял стол в виде вытянутого эллипса. В основании эллипса сидел председатель совета — Мартин. С правой стороны стола сидели семь консулов от сфер. С левой — семь консулов от Основания. Напротив Мартина, немного левее, сидела секретарь совета.

Мартин начал говорить.

— Смотрю все в сборе. Предлагаю начать экстренное совещание. Как вы знаете, на Основании начались бунты. В течение последних нескольких лет на Основании постоянно происходили забастовки. Их становилось все больше и больше. И вот теперь начались бунты. Думаю, консулы от Основания смогут нам рассказать более подробно, что происходит и насколько велика опасность по их мнению.

Он посмотрел на левую сторону стола.

Сразу начала говорить скандальная Грета.

Дуглас не особо прислушивался к тому, что говорит Грета, и просто рассматривал собравшихся.

Для себя Дуглас давал классификацию каждому консулу, чтобы было легче понимать его поведение и знать, каких действий можно ожидать от этого человека.

Итак, консулом первой сферы был мудрый Мартин. На первой сфере располагались органы власти и штаб-квартиры большинства крупных компаний. Мартин был консулом от первой сферы уже 30 лет. Поэтому Дуглас называл его вечным Мартином.

Во второй сфере располагался банковский сектор. Консулом от этой сферы была ушлая Эльза. Она была просто очень хитрой, поэтому Дуглас назвал ее ушлой.

Третья сфера отвечала за военный сектор. Там было сосредоточено все «оборонное» производство. Консулом от третьей сферы был генерал Генрих. Генрих был довольно грубым и за словом в карман не лез. Дуглас называл его прямолинейным Генрихом.

В четвертой сфере располагались почти все центры управления религиозными конфессиями. Различные пророки, толкователи, растаманы нашли там свой приют. Оказалось, что это неплохой бизнес. Дуглас, конечно, понимал полезность созидательных религий. В его жизни были примеры, когда человек обращался к религии, не видя выхода из свалившихся на него проблем. И религия, а точнее, люди спасали этого человека. При этом человек был абсолютно адекватен и не был похож на сектанта, как это описывалось в низкопробных художественных фильмах. Почти всегда человек, обретя смысл, начинал жить, получая удовольствие от жизни. Но бизнес есть бизнес. И это был очень прибыльный бизнес. Поэтому консулом от пятой сферы был жадный Боб. Разве можно управлять таким серьезным бизнесом и быть щедрым?

В пятой сфере располагалось производство промышленных товаров и сельхоз продукции. Именно данная сфера была пунктом приема иммигрантов с Основания. Консулом от данной сферы была заботливая Надя. Вот, действительно, настоящая сердобольная женщина. Хорошо, что она давно известна на сферах благодаря своей семье. Ее отец был известным политиком. Иначе ее бы не допустили до выборов с ее позицией по приему беженцев и иммигрантов. Но до выборов ее не могли не допустить, и она выбиралась консулом от сферы, где не менее половина населения были иммигранты с Основания, уже на протяжении двенадцати лет.

Шестая сфера была гаванью творческих людей. Приют Мельпомены. Сфера была заполнена театрами, концертными залами, выставками, различными творческими мастерскими. Почти все поэты, писатели, музыканты, художники, актеры, режиссёры жили на шестой сфере. Некоторые из них иногда посещали четвертую сферу для поиска вдохновения, но жили и творили на шестой. Консулом от этой сферы был «тронутый» Жан. Нет, Жан был вполне приятным мужчиной, но слишком много творчества в его голове не всегда позволяло понять, что он будет делать в следующий момент. Если честно, Дугласа это раздражало, но он понимал, что важно воспринимать людей такими, какие они есть.

Консулом от седьмой сферы был Дуглас. Сам себя он называл простодушным Дугласом. В его сфере были сосредоточены все образовательные центры и университеты. Вся IT-индустрия располагалась в его сфере. Седьмая сфера была самой молодой среди остальных, и с точки зрения строения, и с точки зрения населяющих её людей.

Теперь перейдем к консулам от Основания.

Первым по левую сторону от Мартина сидел Джордж. Он уже был очень старый. И единственный, кто был выбран консулом бОльшее число раз, чем Мартин. Почему так происходило, Дуглас не очень понимал. Джордж никогда не проявлял несогласия с большинством. Сам он никогда не выдвигал никаких инициатив. Просто сидел и кивал головой. Вероятно, он был выгоден, и его не воспринимали как угрозу. «Пусть старик сидит, наверняка, со временем пригодится», — так думали многие.

Следующим после Джорджа сидел трусливый Игнашка. Это был низкорослый толстый человек с пухлым лицом и мешками под глазами. Очень бледный и вечно потеющий. Он боялся всего. Боялся сказать, а точнее, ляпнуть что-то не то. Боялся расстроить хозяев. Дуглас думал, что он не сможет данного человека называть мужественным именем Игнат. Этот консул был самым настоящим трусливым Игнашкой с преданностью беспородной собаки, выполняющей приказы хозяев. Было очевидно, что вторая, третья и четвертая сферы активно старались влиять на выборы на Основании. Против всех голосовать было нельзя, и тогда подбирались выгодные кандидаты в интересах данных сфер. Как говорил жадный Боб Дугласу, пытаясь его приобщить к единой политике сфер в отношении Основания: «Это в интересах всех сфер». Дуглас старался не обращать на это внимания, но принял к сведению.

После Игнашки сидели мутный Барух и подхалим Ян. Они тоже были «проектами» правящей элиты сфер.

Затем шел довольно примечательный персонаж. Скандальная Грета. Она была не то чтобы очень умной, но очень искренней и экспрессивной. При этом она была самым молодым консулом в совете. Пробилась в совет она неожиданно. Видя ее неординарное поведение, система потребления решила использовать эту ее особенность для собственных целей. Но девушка оказалась неглупой, и, получив определенную известность, выдвинула себя в кандидаты на консула. Она моментально нашла поддержку и была выбрана одной из семи консулов от Основания.

За Гретой сидели исполнительный Бруно и хитрый Муса. Эти двое тоже были «проектами» сфер.

Вот и весь совет. Реально, кто имел хоть какой-то потенциал развития, были Грета, Надя и, вероятно, сам Дуглас. Остальные были либо в грёзах, либо без собственного мнения. Вечный Мартин старался быть независимым арбитром. В общем, другая, разрушительная, по мнению Дугласа, сторона явно перевешивала.

Пока Дуглас был погружен в свои мысли, Грета разразилась тирадой, что угнетение сфер дало, в конце концов, плоды и теперь одному Богу под силу остановить восстание. Она собственными глазами видела, что миллиарды людей вышли с протестами и никому и ничему не под силу остановить этот процесс. «Да, — говорила Грета, — почти все будет разрушено. Но это справедливая месть за ваше высокомерие и алчность».

Дуглас решил вмешаться.

— Справедливой мести не бывает, — сказал он. — Месть всегда слепа. Нужны конструктивные шаги по разрешению ситуации.

— Ты просто не видел этой толпы! — почти кричала Грета. — Люди в ярости!

— Грета, успокойтесь, — сказал Мартин — Мы вас поняли. Присаживайтесь.

— Кто-нибудь еще хочет выступить от Основания? — спросил Мартин.

— Ситуация, действительно, приближается к катастрофе, — сказал мутный Барух, поглядывая на ушлую Эльзу.

— У бастующих есть лидер? — спросил Мартин у Баруха.

— Есть, и даже несколько, — ответил он.

— Как же вы допустили такую ситуацию? — грозно и прямолинейно спросил Генрих.

Дуглас начал заводиться. По привычке, Генрих начал выяснять, кто виноват, с требованием наказать виновных, хотя через некоторое время все они и так будут наказаны. Поэтому он решил довольно грубо прервать эту церемониальную полемику.

— Генрих, прекратите заниматься ерундой. Ситуация критичная, и поиск виновных не поможет. Умерьте свои амбиции. Сейчас они только вредят. Нам нужно принять правильные шаги по разрешению сложившейся катастрофической ситуации.

Генрих гневно взглянул на Дугласа.

Дуглас усмехнулся и продолжил: «Вероятно, некоторые никак не могут оценить все последствия происходящих событий. Господа, отсидеться на сферах не удастся. Мы уже это проходили».

— Как только исчезает память, сразу появляется боль, — задумчиво сказал Жан.

Повисла тяжелая пауза.

— Им просто веры не хватает. Веры у них нет, — прервал долгую паузу Боб.

— А может быть, не только им веры не хватает? — негромко спросил Дуглас.

— Хватит препираться, — неожиданно жестко сказал Мартин. — Хоть кто-то может начать высказываться конструктивно? Жду конструктивных предложений.

— Предлагаю принять в сферы всех желающих, — предсказуемо сказала Надя.

— Вы представляете, что будет твориться на сферах?! — негодовал Генрих. — Я просто не смогу обеспечить безопасность жителей сфер в этом случае.

— И где взять столько денег для всех? — ожидаемо поддержала коллегу Эльза.

— Тогда давайте дадим им немного денег? — предложил Муса.

— А что они на них купят? Еще больше пластиковой еды? Пропьют, скорее всего, — ехидно сказала Грета.

Дуглас решил, что пора действовать.

— Хватит играть в богов. Все равны по рождению. Дальше, как сможешь, сам, с учетом блага для общества. А у нас при рождении у некоторых привилегий больше, чем у других.

Эволюция отклонилась от нормы развития в сторону использования одних другими. Людей рождается больше, чем произведенных благ. И даже эти блага распределяются исходя из преимущества проживания, а не по результату вложенного труда, — сказал Дуглас.

— Что вы предлагаете? Принять всех в сферы? — негодовал Генрих.

— Предлагаю признать лидеров восстания и провести с ними переговоры с целью подписания плана по постепенному возвращению на Землю, извиняюсь, на Основание, всех жителей и технологий сфер. Сферы оставить как производственные объекты для выноса особо вредных производств с Основания. Одну сферу оставить в качестве НИИ дальнего космоса.

— Но там же грязные воздух и вода, — презрительно сказала Эльза.

— Вот и займемся их очисткой, — сказал Дуглас.

— Вы допускаете ошибку, — начал говорить Генрих.

Но Дуглас резко прервал его.

— Нет. Это вы допускаете ошибку. Сразу было ошибкой сделать расслоение общества, даже в попытке заботы о нем. Нельзя потакать порокам потребления. Такое потакание автоматически приводит к расслоению общества, даже подкармливая обещаниями «еще чуть-чуть, и все будет хорошо». Ведь хорошо будет только тем, кто сможет перетянуть благо остальных на себя. При этом благо продолжают производить и терпеть другие люди. И вот теперь мы все получили коллапс системы из-за того, что общество пришло к крайности потребления. И мы за это будем наказаны также, как и они.

— Но мы заботимся о них. Все имеют право попасть на сферы, — сказал Боб

— Тогда давайте поменяемся местами, и они будут заботиться о нас. Тогда, вам придется научиться ловко орудовать лопатой и получить несколько рабочих патентов по эффективному копанию траншей в полевых условиях, чтобы хотя бы иметь шанс попасть на сферы. Это в том случае, если система отбора не коррумпируется полностью, и вы, отработав всю жизнь, так и останетесь гнить на Основании, потому что какой-то проныра нашел более легкий путь попасть на сферы, используя благо вашего труда. По проживанию все должны быть равны, — ответил Бобу Дуглас.

— Они понимают, что им нечего терять, а нам есть что. Поэтому на уступки идти нужно нам, причем значительные, — продолжил Дуглас.

— Надо всех принять на сферах, — настаивала Надя.

— Но они будут ходить по нашим улицам, — негодовала Эльза.

— Да, они будут ходить по нашим улицам, сидеть в наших кафе и ресторанах. Посещать театры и выставки. А вы их будете терпеть, также, как они вас. И вы оба будете становиться лучше. Вы оба будете пользоваться тем, что не заслужили по одиночке. И в итоге, не восприняв друг друга, получите оба то, что заслужили по причине презрения друг к другу. Господи, это так просто. Да что же вы такие ограниченные, — кричал Дуглас.

— Эти недоразвитые правы только в своей нищете, — прокричала в ответ Эльза.

— А вы «доразвитые» неправы всегда. Просто потому, что вы тоже недоразвитые. И все ваше благо — это воровство его от других, менее удачных по рождению, а не развитие системы в целом. По рождению даются только возможности тела и разума. А ваше кредо «Судить других по рождению», — негодовал Дуглас.

— Переговоры с бунтовщиками — ошибка, — неожиданно сказал Генрих.

— А что вы предлагаете? — спросил Дуглас. — Ввести военное положение? Вы хотя бы понимаете масштаб забастовки?

— Войска не справятся с подобной ситуацией, — неожиданно высказал первую здравую мысль Генрих и добавил. — Предлагаю применить нейтронные бомбы.

По залу советов пробежала волна сдавленного крика ужаса и изумления.

— Вы совсем обезумели! — прокричала Грета.

— Вы понимаете, что вы предлагаете? — спросил Дуглас. — Бомбы разрабатывались для уничтожения астероидов диаметром до тысячи километров. Одна такая бомба вызовет на Основании необратимые процессы. Тектонические сдвиги. Атмосфера станет непригодна для дыхания.

— Войны закончились на Основании с тех пор, как перестали существовать государства. Все разработки оружия велись только для защиты Основания и сфер от космических объектов. Дуглас прав. Даже нейтронная бомба самой малой мощности вызовет необратимые процесса на Основании, — неожиданно поддержал Дугласа Мартин.

— Я не вижу другого выхода, — стараясь выглядеть мудрым, сказал Генрих, — с последствиями мы как-нибудь разберемся, но идти на уступки бунтовщикам неприемлемо.

— С последствиями убийства двадцати пяти миллиардов человек мы как-нибудь разберемся? — переспросил пораженный Дуглас. Он никак не мог ожидать даже от Генриха такой подлости.

— Ситуация безвыходная. Нам перекроют ресурсы, и мы постепенно вынуждены будем сдаться. Разобравшись с бунтовщиками, мы со временем восстановим порядок и продолжим эффективное развитие, — заводился Генрих.

— Убив тело, мы разрушим мозг, — обреченно сказал Дуглас.

Все замолчали.

Через минуту слово взял Мартин.

— Вероятно, здесь были высказаны две принципиальные позиции решения сложившейся ситуации. Раз взаимопонимание не найдено, предлагаю проголосовать. Кто за нейтронные бомбы — будет против переговоров. Кто за переговоры — будет против нейтронных бомб. Итак, на голосование выносится вопрос: кто за применение нейтронных бомб против Основания?

Мудрый Мартин и здесь попытался показать, насколько серьезна ситуация, и какое судьбоносное решение сейчас будет принято, поставив на голосование именно нейтронные бомбы, а не переговоры.

Пока Мартин говорил, Дуглас мгновенно «просчитал» ситуацию. Расклад привел его в ужас.

Кто проголосует против? Очевидно, это будут со стороны Основания, Грета и, скорее всего, старый Джордж. С Гретой все понятно, а Джордж не будет брать на себя такой грех. Он уже слишком стар. Чем старше человек, тем чаще он думает о смерти. И это, как ни странно, облагораживает мысли. Остальные — явные протеже элиты сфер. Они сами давно уже живут на сферах со своими семьями. Они, наверняка, все проголосуют за.

А что со стороны сфер? Я, Жан и Надя будем «против». Но остальные — «за». Мартин, конечно, будет «против».

Получается восемь «за» и шесть «против». Мартин ничего не сможет поделать как председатель. Паника начала захватывать мысли Дугласа. Он глубоко вздохнул в попытке взять мысли под контроль. «Ничего, мы еще поборемся. Я смогу парализовать работу сети, в крайнем случае. Посмотрим, как тогда смогут запустить свои бомбы», — настраивал себя Дуглас, отыскивая хоть какой-то шанс на спасение.

Внезапно Дуглас услышал слова Мартина: «Голосуем, кто за применение нейтронных бомб на Основании. Прошу поднять руки».

Первым поднял руку Генрих. Сразу за ним поднял руку Бруно. Затем совсем невысоко и как-то скромно приподняла руку Эльза. Барух, Ян и Муса сразу подняли руки. Потом, вероятно, мысленно помолившись, поднял руку Боб.

«Итак, семь консулов „за“. Что с остальными?» — смотря на консулов, думал Дуглас.

Грета сидела, демонстративно сложив руки на груди, и с ненавистью смотрела на Генриха. Казалось, что Надя вообще сейчас потеряет сознание. Она сидела, полностью погрузившись в свои мысли, в безнадежной попытке осознать все чудовищные последствия бомбардировки. Старый Джордж сидел как-то наискосок с полуприкрытыми глазами. Со стороны казалось, что старичок просто присел вздремнуть. Было очевидно, что он не собирался поднимать руку.

И тут все посмотрели на трусливого Игнашку. Его била сильнейшая дрожь. Пот струями стекал по его лицу. Глаза округлились от ужаса. Казалось, что он просто вжался в кресло и застыл так навечно. Дуглас в ужасе представил, как сейчас он поднимет руку. Но время шло, а консул от Основания руку не поднимал.

И внезапно Дуглас понял: Игнат не поднимет руку. Неизвестно, что в нем сработало. Его трусость не позволила ему поднять руку, или неожиданно снизошло героическое прозрение в условиях страшнейшего коллапса личности. Он не поднимет руку. Потому что трус — это не убийца. Да и не трус он теперь, а спаситель человечества. Вообще трусы и лентяи всегда всех спасают. Их главное прижать к стенке, не оставив выбора, кроме выбора резко эволюционировать в героев. Вот она тактика жизни. Носители предательства, алчности и высокомерия всегда используют пороки трусости и лени. Но они не понимают, что жизнь всегда найдет выход. Через коллапс, но найдет. Взяли труса себе в услужение, а он испугался больше трусости своей и стал героем.

Теперь все уставились на председателя. Мудрый Мартин выдержал театральную паузу, по-стариковски вздохнул, показывая, как он устал от всей этой суеты и негромко промолвил: «Переговоры». Затем встал и направился к выходу, давая понять, что совещание окончено.

---

Как будет минус 30 во Флориде,

В Таиланде минус 40, и тогда

Скажу я, как прекрасно жить в России,

И не уеду больше никуда.

Притча о времени

Ирония автора — это то, что содержит в себе и созидание, и разрушение одновременно через гротеск различных выдуманных ситуаций. Ирония становится истинной, когда выдуманная ситуация становится реальной. Ирония как бы локализует истину между двумя состояниями пространства, разума и времени, созиданием и разрушением.

Будьте ироничны, но не циничны. Если вы циник, замените свой цинизм на иронию. И со временем все наладится, или хотя бы станет немного лучше.

— МарьИванна, а расскажите что-нибудь интересное, — с надеждой попросил Володя классную руководительницу.

— Вова, сейчас же урок математики, — авторитетно сказала МарьИванна.

— Но это уже второй подряд, — ответил Володя. — Голова уже не соображает. Кто это только придумал два подряд урока математики.

— Математика очень интересный предмет, — сказала отличница Катя и осуждающе посмотрела на Володю.

Вова насупился и исподлобья посмотрел на Катю.

МарьИванна окинула взглядом класс.

Все было как всегда. Девочки сидели справа. Мальчики — слева. Второй урок математики девочкам давался проще, чем мальчикам.

«В конце концов, а почему бы и нет. Могу же я иногда разнообразить учебный процесс», — подумала МарьИванна.

— Вова, какая страна тебе нравится больше всех? — внезапно спросила учительница.

— Россия! — патриотично закричал Володя

Классная руководительница задумчиво посмотрела на него.

— Ну хорошо, а после России какая? — изменила условия вопроса учительница.

— А, тогда Таиланд! — с гордостью сказал Володя.

— А почему именно Таиланд? — уточнила МарьИванна.

— У меня папа туда каждый год ездит. Иногда даже без мамы. Мне кажется, что, когда без мамы, он даже веселее оттуда приезжает, — рассуждал Володя.

— А как ты думаешь, почему? — спросила учительница.

— Потому что там тепло, — внезапно за Вову ответил хулиган Максим с задней парты.

МарьИванна сразу испытала чувство гордости. «Какая я молодец. Действительно заслуженный педагог. Могу даже такого отпетого хулигана, как Максим, втянуть в конструктивную дискуссию», — подумала МарьИванна.

— Только лишь потому, что там тепло? — продолжала уточнять МарьИванна.

Класс молчал. МарьИванна видела, как девочки-отличницы были в замешательстве и не знали, что ответить, потому что такой материал они не проходили. Как ни странно, вся надежда была на «посредственных», в соответствии с оценками в дневниках, мальчиков и, в большей степени, на свободолюбивого и склонного к авантюрам Володю или даже на хулигана Максима.

«Конечно, Володя имеет из всех самое живое воображение. Сейчас он что-нибудь выдумает и постарается преподнести за реальность, — думала МарьИванна. — А как еще можно познать, то, что еще скрыто? Пожалуй, это самое главное, что я должна сохранить и развить в этом ребенке. А математику он как-нибудь сдаст. Хотя бы на тройку», — думала мудрая МарьИванна.

При этом ее мудрость играла с ней злую шутку. «Разве может школьный учитель говорить „сдаст как-нибудь“?! Задача школьного учителя — обязательно научить ребенка математике независимо оттого, к чему тяготеет сам ребенок», — рефлексировал педагог.

«Вероятно, это моя внутренняя проблема, которая имеет истоки в предрассудках общества, заложенных с детства. На этих предрассудках и держится все человечество. А если бы их не было, и каждый знал точно, что такое истина и ложь, развитие бы остановилось, ведь верно?» — отчаянно задавала себе вопросы МарьИванна.

МарьИванна глубоко вздохнула и постаралась успокоиться. «Кругом сплошные противоречия. Но жить-то нам с вами. Это мы чувствуем боль, а не какие-то гипотетические противоречия».

Вдохновившись этой мыслью, учительница определила для себя, что она обязательно должна рассказать историю о времени, и пусть даже это будет на уроке математики.

Пауза затягивалась.

Володя набирался сил, для того чтобы сказать, почему еще Таиланд так хорош. Вообще за ним не наблюдалось, чтобы ему требовалось набраться сил перед тем, как что-то сказать. Он говорил всегда и везде. И за словом в карман не лез. Но в данном случае странная ответственность окутала мысли Володи. Как будто он выбирал для всех единственно правильный путь, по которому они должны прийти в правильное место. И если он ошибется, то, естественно, место назначения окажется неправильным. Пожалуй, первый раз в жизни Володя испытывал чувство ответственности. И это ему не нравилось. Как было здорово пристраиваться к работе других у классной доски и критиковать в случае чего или просто так, чувствуя собственную значимость и нужность.

Это, к примеру, еще одна крайность, которая имеет противоречие в виде самозабвенно работающего человека, которого, в конце концов, съедают за мелкие, иногда не очень, оплошности. А также за отсутствие грандиозных целей, так как «обычные» цели самозабвенно работающим человеком достигаются с обманчивой легкостью. По крайней мере, как это кажется стороннему наблюдателю, привыкшему критиковать.

«Съеденный» человек продолжает жить или, скорее, «существовать», сетуя на других. Но, к сожалению, проблема именно в этом человеке. Доброта в чистом виде — такое же зло. Даже в каком-то смысле хуже, так как завуалирована многовековыми предрассудками. Возможно, человечество доросло до понимания этого обстоятельства, и пора вводить условие трехмерной картины мира, а не только «хорошо-плохо». На ранних этапах развития человечества это не приживалось, хотя множество умных людей говорило об этом. И причиной этого является как раз «несжимаемое» время. На данном этапе у человечества появились инструменты для его «сжатия». Это технологии развитой коммуникации. Но о чем это я? Не будем забегать вперед.

Ну вот, отвлекся от интересного диалога в классе. Предлагаю простить автору это небольшое лирическое отступление. Никто не хочет видеть сложности, через которые проходит художник, рисуя картину. Все хотят видеть только результат.

Вернемся в класс, в котором Володя своим ранним взрослением выбил автора в пространство философских размышлений.

Хотя еще немного о картине и художнике. Если оценивать только картину и не оценивать путь, который прошёл художник, рисуя эту картину, то в человеке разовьется чувство потребления. Если потребитель восхищается трудностями, который преодолевает художник, то художник может ее не дорисовать или нарисовать недостаточно хорошей. Он удовлетворится продажей собственных страданий, а не результатом или итогом их преодоления. С одной стороны, развитие качества художника, с другой — развитие качества системы взаимодействия, которая состоит из потребителей работы художника. Внимание! Не отдельного потребителя, а именно совокупности потребителей. Естественно, через внимание каждого потребителя этой картины. Как только большинство говорит, что это хорошо, значит, это начинает иметь ценность не только для художника, но и для большинства. И здравствуй, еще один предрассудок или истина. Тут уж как получится.

Вот вам еще два противоречия, которые необходимо совместить, чтобы получить великолепный результат для художника и для общества одновременно. И так всегда, куда ни глянь. Если ты хочешь получить значимый результат, необходимо научиться совмещать противоречия. Для этого сначала надо научиться находить противоречия. Но данный рассказ не об этом. Прошу глубочайшего прощения и возвращаемся в наш класс.

Володя набрался смелости и сказал: «Там вкусная и полезная еда. Фрукты, овощи. Много витаминов. Много солнца и теплое море. Еще папа говорит друзьям, что он там не болеет с утра».

Последнее предложение Володя сказал запинаясь. Было видно, что он не совсем понимает смысл последней фразы.

МарьИванна сразу оживилась: «Хорошо. Очень хорошо, Володя. Но почему именно Таиланд? Разве в Сочи или Крыму другие условия для отдыха, по крайней мере, летом. Вот тебе солнце, вот море, вот фрукты. Моя знакомая там тоже с утра не болеет. Почему именно Таиланд?»

Детский разум впал в ступор. Отличницы озабоченно водили глазами, не понимая, что от них требуется. Хулиган Максим думал так сильно, как до этого он еще никогда не думал. Володя немного расстроился оттого, что его предположение оказалось неверным. По крайней мере, в своей реакционной крайности, черпающей силы в его сложном характере, он думал, что неверным. На самом деле, конечно, верным, но частично.

Остальные опустили головы или смотрели по сторонам в ожидании развития событий.

МарьИванна сделала паузу и мечтательно продолжила: «Может быть, потому, что твой папа хочет оказаться в другой культуре? Не думаю, что только для изучения памятников. Хотя может быть. Но скорее, для того чтобы оказаться в другой среде взаимоотношений. В окружении людей, которые никогда не видели зиму, почти все время видят солнце, едят натуральные овощи и фрукты, потому что химические попросту дороже делать. Там делают удивительный и незабываемый массаж. Потому что там, если и не все время, улыбаются, то стремятся к этому. Может быть, потому что там тебя воспринимают тем, кто ты есть. И нравоучительность, свойственная людям из северных стран, там растворяется и сходит на нет, хотя бы на время. Хотя бы на время вы перестаёте нести это бремя».

— Скажи, Володя, — выйдя из состояния мечтательности, продолжила МарьИванна. — Когда твой папа ездит в Таиланд без мамы, как она себя чувствует? Скандалит?

Вова задумался на мгновение и выпалил: «Мне кажется, наоборот. Она даже один раз мне сказала: «Быстрее бы твой отец свалил в свой Таиланд! Хоть мусора меньше будет».

— Вот видишь, сколько плюсов, — сказала, улыбаясь, МарьИванна. — Вот кем твой папа работает? — продолжала улыбаться классная руководительница.

МарьИванна не смогла удержаться от того, чтобы немного не поразвлечься.

— Он маркетолог, — еле выговорил Вова.

— Вырастишь, таким, как папа, станешь? — развлекалась учительница.

Володя задумался и «тормознул». Еще бы, детский мозг за десять минут второго подряд урока математики получил больше новых ощущений, чем за всю предыдущую жизнь.

Он не хотел быть как папа, но, кем он хотел быть, он еще не решил. Поэтому он не ответил на этот вопрос, чувствуя подвох.

Пожалуй, о маминой выгоде от папиной поездки в Таиланд смутно догадывался только хулиган Максим. Во-первых, он был второгодником, поэтому старше остальных на год. Во-вторых, его мама была алкоголичкой, и взрослеть ему приходилось очень быстро.

Замечтавшись о чем-то своем прекрасном, МарьИванна взяла минутную паузу. Затем, глубоко вздохнув уже второй раз за пять минут и окинув взглядом класс, она продолжила рассказывать притчу о времени.

— Итак, дети, какие опасности есть в Таиланде? — продолжала спрашивать МарьИванна.

Все молчали, потому что быстрее хотели услышать развязку.

— Солнце вас может спалить, если без крема загорать будете? Может. Насекомые или змеи ядовитые могут вас укусить? Могут. Заразу можно подхватить, если руки перед обедом не помыть? Можно. В конце концов, обычный кокос может на голову упасть. Опасностей достаточно. Но представьте себе Таиланд без опасностей, — сказала МарьИванна и взяла паузу, чтобы дети хотя бы попытались это представить.

— В стародавние времена, действительно, было такое место, похожее на Таиланд без опасностей. И жили в этом месте всего два человека. Мужчина и женщина. И тот, кто создал для них это место, общался с ними через Сирина. Поэтому они и называли, кто это создал, Сирином.

— А кто такой Сирин? — перебил МарьИванну Володя. Не по грубости, а, скорее, от восторга.

— Сирин — это птица с головой человека, — ответила МарьИванна.

— Нехилая дурь, — хмыкнул второгодник Максим.

МарьИванна осудительно посмотрела и продолжила: «И не надо было им ничего делать. Не было у них ни болезней, ни испытаний каких. Захотел поесть, так суп в тарелках прямо на деревьях рос. Еще были деревья с кашей, с мороженым, с конфетами. И все кошерное».

Хулиган Максим снова презрительно хмыкнул. Вова недоверчиво смотрел на учительницу. Остальной класс выражал самые разные эмоции, но по большей части скепсис.

«А еще росло в том месте дерево, сейчас известное как банановая пальма. И строго-настрого запретил им Сирин есть плоды с этого дерева. И как обычно все началось с женщины. Ищите женщину, как говорится, — вздохнула уже в третий раз МарьИванна. — Потребовала она от мужчины, чтобы он залез на пальму и достал плод. Достал он ей плод. Только Сирин узнал об этом через какое-то время. Призвал он мужчину и женщину держать ответ. Говорит: „Вы зачем плоды с того дерева ели?! Я же вам запретил“. Женщина покраснела и говорит: „А кто вам сказал, что мы его ели“. „Ах вы, гады развратные, — разбушевался Сирин. — Значит, нравится вам использовать результаты многовековой гармонии созидания, к которой вы не имеете никакого отношения в угоду собственной похоти!? Видно ошибся я. Научиться ценить значимое можно только самому создав это значимое при наличии условия, которое однозначно определит, что это и есть значимое. Тогда вот вам условие неразрывности, вот вам возможность размножаться. Идите с миром“. И взмахнул Сирин крыльями. Внезапно оказались мужчина и женщина в другом месте. В этом месте было холодно. Недалеко был лес. Из-под земли бил родник. Земля была вперемешку с камнями. „Это ты во всем виноват!“ — сказала женщина и заплакала. Мужчина обнял женщину, прикидывая, где поставить временное убежище от холода и ветра. Что такое „дождь“ они еще не знали».

МарьИванна задумчиво посмотрела в окно. На улице была ранняя весна. Природа постепенно просыпалась от зимней спячки. Температура воздуха на улице была около нуля. «Скоро всё выйдет из состояния ожидания и перейдет в состояние развития, — думала МарьИванна. — Как только средняя температура воздуха станет выше шести градусов, все придет в развитие. Внезапно и неизбежно. Но сейчас еще нужно убежище. Теплое убежище. Сейчас еще ноль и ночью минус. Не у каждого хватит внутренней энергии поддерживать свою воду в жидком состоянии».

Класс молчал в ожидании продолжения. И МарьИванна продолжила рассказ: «Несколько дней мужчина и женщина прятались от холодного ветра и периодического дождя в ельнике. К удаче, в лесу росло много елей. Первое время они голодали. Хорошо, что вода из родника была очень вкусной и в каком-то смысле питательной. Строя убежище, питаясь с переменным успехом разными лесными ягодами и шишками, в моменты отчаяния, выпив этой воды, они начинали верить, что все будет хорошо, и продолжали упорно работать. В конце концов, построили они шалаш. Пока они его строили, узнали, какие ягоды съедобные, а какие — нет. Узнали, кто в лесу еще водится. Сделали себе первые примитивные инструменты для строительства шалаша и защиты от хищников.

Постепенно начали они разбираться в сути вещей, их окружающих, сквозь призму собственной выгоды. Их выгода на данном этапе состояла только из выживания. Но со временем освоившись в этом негостеприимном мире (как казалось мужчине и женщине после Таиланда-то без опасностей), они поняли, что выгодой для них стало не только выживание, но и получение маленьких радостей. Женщина, к примеру, научилась вкусно готовить. Козу они одомашнили. Опять же молоко вкусное питательное. Мужчина научился охотиться. В шалаше мясо появилось, шкуры теплые. Огонь даже приручили. И вдруг видят мужчина и женщина, что дом их и не шалаш уже, а самый настоящий добротный дом. И ни холод, ни дождь им теперь не страшен, когда они в доме. И задумались они над продолжением рода. После того как женщина родила первого ребенка, она сказала мужчине, что, если бы она знала, как это происходит, она бы никогда близко к пальме не подошла. Тем не менее, через некоторое время родилось у них несколько детей. Затем эти дети родили своих детей, а те — своих. И стала деревня большой. Не то чтобы город, но как половина города, точно. И первый мужчина стал старостой той деревни. А женщина, конечно, еще главнее, женой его. Научились люди дома добротные строить. Сельское хозяйство у них появилось. Даже железо обрабатывать научились. Появились у них всякие разные заведения, вроде театра или кабака. Кому как казалось правильным с учетом приносимой прибыли. Но чем больше разрасталась деревня, тем больше возникало проблем всяких разных. К примеру, привозил фермер десять мешков зерна мельнику. Затем мельник молол зерно и получал пять мешков муки и вез их хлебопёку. Хлебопек выпекал сто буханок хлеба. Десять буханок получал фермер, десять — мельник, десять оставалось хлебопеку. Остальные делились между всеми желающими, кто пользу приносил деревне: охотниками, стражами, врачевателями. Что интересно, людям творческим в то время почти ничего не доставалось».

— Не то что сейчас, — перебил учительницу Володя и усмехнулся.

— А ты думаешь, сейчас творческим людям что-то достается? — саркастически упрекнула Володю МарьИванна.

Вова задумался. Он почему-то, сам не зная почему, считал свою старшую сестру творческой личностью. Потому что она руками ничего не делала (то есть вещественный результат не получала), только сидела в социальных сетях и собирала лайки. Монетизация этого процесса оставалась загадкой для Володи, как, впрочем, и слово монетизация, но он именно так себе и представлял творческих людей.

МарьИванна продолжила: «И придумали тогда люди, проживающие в деревне, деньги. Помните, дети, Сирин говорил про условие неразрывности? Так вот это и есть одно из проявлений этого условия. Начеканили они монет из самого редкого металла, который они нашли. Из золота. Теперь, когда фермер привозил десять мешков зерна мельнику, он получал от мельника десять монет. Когда мельник отвозил муку пекарю, он получал от него пятнадцать монет. У мельника оставалось пять монет прибыли. Он отдавал одну монету старосте деревни. И эта монета шла в оплату охотников, пожарных и врачей. Теперь стало возможно понимать собственный вклад в общее благо развития деревни, и каждый получил мощную мотивацию к развитию. Каждому хотелось если не быть лучшим, то хотя бы достойным. И разрослась деревня еще больше. И жил в этой деревне один очень завистливый человек. И звали этого человека Маньячело. Вначале он пробовал работать как все, но все у него не так было. Он был завистливым и высокомерным, считал себя лучше других. Всегда находил себе оправдание, если что шло не так. А у него всегда все шло не так. Усилия он прилагать не хотел. Помощи из-за высокомерия он не просил. Не то что бы его не любили другие люди или плохо относились. Все были всегда доброжелательны и любезны. Просто Маньячело считал, что в его присутствии все должны восхвалять только его. Время шло, Маньячело взрослел и, естественно, становился все хуже и хуже. Со временем он стал ненавидеть людей. Из дома почти не выходил. Ел очень мало, и злость его росла не по дням, а по часам».

Неожиданно Максим с последней парты бросил реплику: «Типичный алгоритм становления маргинальной личности».

Теперь настало время МарьИванны попасть в ступор. Причем полный.

— Ты откуда это взял, деточка! — прошептала изумленная учительница.

— В полицейском протоколе было написано, — со знанием дела сказал Максим, получая свои минуты славы.

Володя с видом знатока утвердительно покачал головой. Типа, бро дело говорит.

МарьИванна продолжала: «Высокомерие и зависть съедали его. Такого высокомерия их деревня еще не видела. Но жители были добрые. Они не знали, к чему может привести потакание этим порокам, и продолжали воспринимать Маньячело как обычного члена общины. И затаил Маньячело злобу лютую. Он их ни во что не ставит, а они к нему все равно хорошо относятся. „Последнее хотят отнять, — думал он. — Ну ничего, я им устрою“. И стал Маньячело в людей плеваться. Со временем так натренировался, что с десяти метров попасть в голову мог. Люди стали обходить дом Маньячело стороной. Только раз в неделю оставляли ему еду у ворот и сразу отбегали. Сидел Маньячело в доме как в тюрьме и скрежетал зубами. А ведь у него, когда он моложе был, даже женщина была. Любила его. Всё думала, любви ему не хватает, дурочка. Потом еле её „отходили“. Так затравил, подлец.»

МарьИванна внезапно замолчала и о чем-то задумалась. Кто знает, что скрывается внутри этой мудрой 57-летней учительницы.

Через некоторое время она продолжила: «Маньячело стал таким злым, что даже слюна его стала ядовитой. Задумал он тогда подлость лютую. Решил Маньячело пробраться ночью к роднику и плюнуть в него. «Отравлю воду в роднике, — думал Маньячело. — И все люди отравятся». Дождался он, когда наступит ночь темная, безлунная, и стал пробираться неслышно к роднику. Прокрался к роднику и плюнул в него. Вода зашипела вначале и сразу успокоилась. Пребывая в чувстве наивысшего удовлетворения, впервые за много лет, счастливый Маньячело вернулся домой. Через несколько дней в деревне началась эпидемия. И никто не мог понять, в чем причина. Эпидемия длилась несколько недель, так много яда было в слюне Маньячело. Людей много умерло, еще больше заболело. И стало людям не до Маньячело, и никто не приносил ему еду в течение нескольких недель. Исхудал подлец, конечно. И вода закончилась, которую он впрок набрал, потому что сам же боялся пить воду, отравленную своей злобой. В общем, чуть не помер. Староста деревни, конечно, расследование начал проводить. Собрал он комиссию из разных специалистов. Сидят, думают: «Что же за напасть такая. Никогда такого не случалось. И сравнить-то не с чем». Тогда решили они подумать последовательно. После нескольких дней расследования комиссия выяснила, что причиной эпидемии была вода. Кто-то отравил воду. Выяснилось это случайно. Когда епископ проводил стандартную процедуру проверки на ведьмовство, подозреваемую сажали в клетку и опускали под воду, выяснилось следующее. Подозреваемую сначала опускали на несколько секунд в надежде, что сама признается, потом на минуту и так далее. Более трех минут никто не мог продержаться. Тут вдруг опустили на несколько секунд, подняли, а подозреваемая уже мертвая. Похоже, в самый концентрат яда попали. Кстати, из этой подозреваемой потом героиню сделали. Вроде как погибла в борьбе с эпидемией ради жизни других. Памятник поставили. Пришел тогда староста к алхимику и говорит: «Мы тебе гранты за что платим? За то, чтобы ты философский камень сделал. Ты уже лет десять нас завтраками кормишь, прикрываясь грандиозностью цели. Вот тебе другая задача. Очистить родник наш от отравы и придумать экспресс-тесты на пригодность воды к употреблению. Понял? Иначе не получишь больше грантов и будешь на зарплате сидеть. Но не это так сильно мотивировало алхимика, а то, что он пьет эту же воду, что и все, — продолжила МарьИванна. — Изобрел алхимик через несколько недель фильтр очищающий. А вот тесты на качество так и не придумал сразу. Придумал только через несколько лет. Поэтому для определения качества воды так «ведьмами» и пользовались, пока он тесты не придумал. А как только он тесты придумал, так и ведьм не стало. А может, и не было их вовсе. Все от людской тёмности эти ведьмы были. Теперь каждый мог видеть качество воды и приписать ведьмам свое скверное самочувствие не мог. Типа, ведьма воду испортила. Потому что вода была нормальной. И начали люди, не сразу конечно, со временем, понимать, что дело всё в них, в их отношении к остальным. Прогресс, однако.

Воду почистили. Эпидемия закончилась. Комиссия так и не выяснила, кто воду отравил, и списала все на непонятные природные явления. Деревня начала постепенно восстанавливаться, и Маньячело продолжил получать своё социальное пособие. Все-таки люди не звери. Но к его злобе и высокомерию добавилось еще одно чувство. Это тоска. Тоска по тому моменту, как было ему хорошо, когда он в воду плевал. Только теперь все сложнее стало. Родник стали охранять. Да и ведьмин тест каждый день делали. И решил Маньячело хитрость лютую задумать. Он хотел устроиться охранником родника и иметь беспрепятственный доступ к воде. Придётся, конечно, хорошим прикинуться. Вроде как показать, что с людьми ладить научился. «На что ни пойдешь, чтобы вновь испытать чувство сотворения наивысшей подлости», — думал Маньячело.

Начал Маньячело претворять свой план в жизнь. Чтобы показать свою пользу обществу, пришел он к старосте и говорит, что хочет исправиться, может для общей пользы эффективно ворон и другую живность гонять на полях, чтобы они урожай не портили. Действительно, звери и птицы очень боялись Маньячело. Староста разрешил работать Маньячело пугалом, сначала под присмотром. Но затем, видя, как хорошо у него получается и как он натужно старается улыбаться всем, поверил староста, что Маньячело исправился и разрешил работать без присмотра. Прошло несколько месяцев. Как Маньячело их выдержал, никому, кроме него, неизвестно. Днем он улыбался и гонял ворон, а ночью скрежетал зубами в злобе своей великой. Пришел Маньячело к старосте и говорит: «Хочу родник охранять. Уж у меня-то к роднику точно никто со злым умыслом не подойдет». Подумал староста и разрешил Маньячело охранять родник, из лучших побуждений, конечно. Обрадовался Маньячело. В первое свое дежурство по охране родника Маньячело ходил вокруг источника в предвкушении, как в него плюнет. На следующее дежурство дождался, когда напарник по нужде отойдет, и плюнул в резервуар с очищенной водой после фильтров, испытав при этом огромный экстаз. Даже завыл от удовольствия. На утро следующего дня лаборант-экзорцист проводил стандартный ведьмин тест и обнаружил, что в воде снова появился яд. Водоснабжение сразу остановили. Несколько людей успели отравиться, но массового отравления удалось избежать. Так что в состоянии наивысшего наслаждения пробыл Маньячело недолго. Через несколько часов к нему домой пришли стража и староста деревни. «Ах ты, негодяй, — сказал староста, — мы поверили в тебя, работу тебе дали, а ты воду травить. Значит, и в первый раз ты воду отравил». Маньячело был в шоке. Он не понимал, как они узнали. Оказалось, что он просто не знал, что такое ведьмин тест, да еще по периметру станции водоснабжения вороны-соглядатаи рассажены. Стали судить Маньячело. Осудили его быть в тюрьме в одиночестве на десять лет и запретили заниматься определенными видами деятельности, прежде всего, касающиеся всего того, что для всех ценность имеет. Подразумевалось, конечно, водоснабжение. Отсидел Маньячело десять лет. Только без разницы ему было, где от злобы своей страдать: дома или в камере. В камере даже лучше. Там хотя бы к нему внимание проявляли. Хотя бы тем, что следили, чтобы не убежал».

МарьИванна задумалась и продолжила: «Пока Маньячело сидел в тюрьме, деревня еще больше разрослась. Теперь деньги, а точнее, технологии их применения играли основную роль в развитии деревни. А технологии контроля качества воды и ее очистки были настолько отлажены, что отравить воду уже нельзя было. Точнее можно, конечно, попытаться. Но это сразу обнаружится и будет пресечено. Это можно представить, как среди множества взаимодействующих созидательных элементов появляется один разрушительный. Но система не может понять, что этот элемент разрушительный, пока он не произведет какого-либо разрушительного воздействия на остальных. И когда это воздействие произведено, система должна моментально отреагировать на это воздействие, купировать его и выяснить причину. Затем изолировать этот разрушающий элемент. И чем быстрее система распознает разрушающий элемент, тем меньше вреда он нанесет. Гипотетически, можно так организовать систему, что реакция на раздражение может свестись к одной дискретности».

— МарьИванна, а что такое дискретность? — недовольно спросил Вова, теряя нить рассуждений.

— Пространство изначальной неразрывности дискретно-непрерывное же, значит, любое событие в любом случае будет иметь хотя бы одну дискретность по продолжительности. Возможно, время Планка характеризует именно это условие, — МарьИванна развлекалась. А как еще развлекаться в пятьдесят семь лет, да еще с багажом такой мудрости.

Затем, видя потерянные взгляды и получив свою долю удовольствия, МарьИванна сказала: «Скажем проще: не дискретности, а одного мгновения. Как только реакция на раздражение системы взаимодействующих элементов организационной моделью этой системы сможет свестись до одного мгновения, так и разрушительные элементы пропадут. Точнее, пропадет их воздействие на систему, так как сразу будут исключаться системой из среды взаимодействия, не причиняя ей вреда».

МарьИванна продолжила про Маньячело: «Поэтому для Маньячело потеряло всякий смысл попытка отравить родник. Вышел он из тюрьмы и стал смотреть, что вокруг происходит. И тут его прожжённый злобой ум понял, что наибольший ущерб он может людям причинить, если будет травить условие неразрывности всех людей. К роднику больше не подступиться, а если и подступишься, то удовольствия никакого. А за рецидив могут и повесить. Поэтому решил Маньячело выяснить, какое еще условие неразрывности есть в деревне. И внезапно он понял, что это деньги. Теперь, оказывается, за то время пока он в тюрьме сидел, не золотом расплачиваться стали, а специальной бумагой. И так это удобно оказалось для развития производства, что деревня за эти десять лет выросла раз в пятьдесят. Маньячело изучил схему. Оказалось, что теперь любой предприимчивый селянин мог денег в долг взять, дав свое обещание выплатить тому, у кого занимает. Если заинтересованность со стороны инвестора есть, то все получалось хорошо. Но Маньячело понял, что можно и по-другому эту схему использовать. Деревня стала большой. В ней появилось несколько больших районов со своими старостами. И заметил Маньячело, что есть районы, где больше промышленное производство развито, а где — сельское хозяйство. Пришел он к старосте одного района и говорит: «Хотите больше других производить?». А староста района отвечает: «Конечно, хотим, нас тогда главный староста похвалит». «Тогда, — говорит Маньячело, — пока сейчас бум промышленного производства и всем нужны ваши товары, давайте рынки других районов захваты…. ой нет, поставлять им наш товар. А на деньги, которые у нас будут в избытке, дадим им в долг на развитие сельского хозяйства, раз земля у них плодородная, будем если не управлять, то участвовать в управлении их сельским хозяйством с нашей выгодой. А главное, продвигать закупку нашего товара, раз он такой хороший. Будут пользоваться нашим оборудованием и со временем лишаться своего промышленного производства. Но вы не переживайте, они же хуже оборудование делают, чем вы.

Прошло немного времени. Пришел староста промышленного района к «консультанту» Маньячело и говорит, что сельхоз район требует, чтобы мы цены сбросили, потому что их сельхоз продукцию многие районы делают, и у них денег нет, чтобы закупать наше оборудование. «А вы, наоборот, цены поднимите, — говорит Маньячело. — Они не обеднеют. Если спорить будут, скажете, что агрессивное поведение сельхозрайона подрывает стабильность всей деревни». Задумался староста, но так и сделал. Так как это казалось понятным, еще и прибыль сулило большую, ничем не обоснованную, кроме собственной алчности. Прошло еще немного времени. Пришел староста промрайона и спрашивает, зачем ему качественный товар делать. «Им деваться некуда. Они теперь что угодно купят», — Маньячело в восторге зашёлся. Алчность и высокомерие, посеянное Маньячело в старосте района, дали свои плоды. Гадина шел, как говорится, куда его черная душа звала. А оказалось, что данная схема ведет к полному упадку всей деревни целиком. Ох, как он обрадовался. Столько счастья сразу для его сердца черного привалило.

Оказывается, концентрировать деньги ради денег — зло великое. Маньячело сразу это понял, и приятное тепло разлилось по холодному исхудавшему телу. «Не нужна мне теперь вода. Буду лучше пороки в людях увеличивать. Безопасно и эффективно. Пусть сами за меня гадости друг другу делают», — с удовольствием думал Маньячело. Он проповедовал: «Зачем вам, люди, работать. Вам же, главное, деньги нужны. Зачем вам результат. На него ничего не купишь, — пудрил мозги Маньячело молодому поколению. Достигать результата все сложнее и сложнее, а быть достойным или даже лучшим сильно хочется. Инстинкт, однако».

Только первый мужчина, главный староста, понял всё это. Пришел к Маньячело и говорит: «Хитрый ты стал, враг созидания. Понял я твой план разрушительный. Как ты даешь преимущества одной стороне в использовании условия неразрывности, усиливая их пороки и разделяя людей на разные сорта. Не воду, так смысл денег отравляешь. Ну ничего, мы разработаем такую технологию, при которой твои мерзкие разрушительные действия сразу будут выявляться и пресекаться.

— А ты попробуй, — сказал Маньячело и усмехнулся.

Потом Маньячело запретили заниматься инвестициями и прочими операциями с деньгами. Староста выстроил систему общественно-частного контроля, когда любое общественно значимое действие становилось достоянием общественности и каждый, планируя, что он будет делать, мог опираться на тех людей, чья репутация казалась ему достойной. Конечно, до мгновенья такое раздражение сложно убрать, но стремится к этому просто необходимо.

Так и противостояли первый мужчина и Маньячело. Как только первый мужчина выяснял, где Маньячело руку приложил, и снижал время реакции на раздражение, так чтобы ущерба не было, так Маньячело еще какую-нибудь гадость придумывал. Народ в деревне жил талантливый и всё время старался выдумать что-то новое для общего блага деревни. А Маньячело тут как тут и сразу стремился всё новое только для усиления пороков людских использовать.

Говорят, что, в конце концов, взял на себя грех первый мужчина и посадил Маньячело в тюрьму пожизненно. Люди говорят, что собственная злоба там его и съела. Только кто знает, правда это или нет. Ясно одно. Так и живет Маньячело в людях, покуда алчность и высокомерие в них присутствует. И как только смогут люди сжать время реакции на раздражение системы до одной дискретности…»

— До одного мгновения, — уточнил почти криком Володя.

— Да, до одного мгновения, — заканчивала рассказ учительница. — Так и исчезнет в людях алчность и высокомерие.

— А почему грех на себя взял, когда пожизненно в тюрьму посадил? — спросил удивленный Володя.

— Потому что эволюция это, — ответила МарьИванна. — Если никто не будет выяснять недостатки чего-то нового, то такие недостатки будут копиться, и конструкция шаткой получится. Обязательно рухнет однажды. А первый мужчина проявил заботу о других в доброте своей. Хотя мудростью и понимал, как бы для всех в дальнейшем это катастрофой не обернулось. Может быть, если не Маньячело, деревенский алхимик до сих пор бы философский камень искал, тратя гранты на развлечения».

— Не обернулось же катастрофой, — в надежде спросил Вова.

— Нет, — вздохнув, ответила учительница, — потому что Маньячело теперь во многих живет.

— Так необязательно же Маньячело нужен, чтобы выяснять недостатки, — воспротивился Володя.

— Может, и необязательно. Только тут и одну-то телегу доводят до ума лет по тридцать, а мы о новом условии неразрывности людей говорим, — ответила МарьИванна.

— А как же Сирин? — спросила Катя. — Он совсем их бросил?

— А Сирин смотрит на них и дает надежду на лучшее всем, кто в него верит искренне. И такие люди становятся счастливыми, потому что понимают, что надо, для того чтобы снова вернуться в Таиланд без опасностей, — ответила МарьИванна, про себя подумав: «Так, хватит об этом, потом опять на родительском собрании скандалы начнутся».

— Что же они не могли сразу этого Маньячело изолировать, пока он свою злость не распространил? Ведь ежу понятно, что все проблемы от него, — негодуя, сказал Максим.

— Это просто в притче рассказ ведется об одной личности, а в жизни носителей негативной информации много, и все разные. За всеми не уследишь. Для простоты вашего восприятия он один и долгожителем представлен, — объяснила МарьИванна.

С задней парты снова подал голос Максим: «Это как в фильмах с супергероями есть суперзлодеи. А не было бы супергероев, не было бы и суперзлодеев».

— Супергерои и суперзлодеи говорят о дряхлении общества. Кому нужны мужики, которые сами о себе позаботиться не могут, — сказала Катя, вдохновленная философией своей мамы, и показала язык Максиму.

МарьИванна испытала прилив гордости: «Все-таки я настоящий педагог».

— Когда я выросту, — убедительно сказал Володя, — то попытаюсь уменьшить время реакции системы на раздражение.

МарьИванна скептически посмотрела на Вову.

«Какие они еще дети», — подумала она.

В этот момент прозвенел звонок, оповещая о большой перемене, и весь класс ринулся в столовую.

---

Какая польза от стихов?

Да никакой. Одни убытки.

Понять бесплодные попытки

Живущую в веках любовь?

Иль, обескровленный тоской,

Искать спасение души?

И начинается простое:

Перо, бумага и пиши.

Какая польза от стихов,

Что не подвластны пониманию?

Математического сна

Лишь только легкое мерцание

Выводит нас из пустоты,

Что накрывает с головой,

Когда живешь лишь для себя,

Поверив правду лишь собой.

И кто со мною говорит?

Зовет меня в мир снов, иллюзий.

Я сомневаюсь не в себе,

А только в том, что дальше будет.

Настанет время вспоминать

О днях суровых, непростых,

И ты узнаешь про себя.

И ты поймешь про остальных.

Притча об информации

Самая страшная крайность — Стойкое ощущение собственной правоты. Расслабьтесь, позвольте миру сделать вас лучше.

«Информация, информация, — размышлял Денис, — слово-то какое придумали».

Денис ехал за рулем собственной машины по городу. У него было, мягко говоря, не очень хорошее настроение.

Денис был молодым человеком тридцати пяти лет. Он был очень ответственным и педантичным. Правда, в том виде как он её понимал, так и сыпалась из него во все стороны. Каждому доставалось, кто не вписывался в рамки его мировосприятия. При этом Денис относился к себе с такой же строгостью, как и к остальным. «И даже больше», — думал с гордостью Денис.

У Дениса была жена и маленькая дочурка.