Бесплатный фрагмент - Сборник мистики

МОЙ ПЕРВЫЙ СБОРНИК МИСТИКИ

ВКЛЮЧАЯ БИОГРАФИЮ АВТОРА +

ЭССЕ О КНИГАХ

ДНЕВНИК ТАМБОВСКОГО ВОЛКА

«Ты в эти сказочки не верь,

Когда вдруг волку сердце даришь,

Тамбовский волк тебе не зверь,

Тамбовский волк тебе товарищ».

Владилен Елеонский

ГЛАВА 1

Осень прекрасное время года. Красивая пора. Особенно, если это теплая осень. По-прежнему не хочется возвращаться с улицы домой как это происходило в летнее время. Жаркое, веселое, шумное время года сменилось теплой, красивой, осенней прохладой. Золотой окрас деревьев завораживает своей красотой, заставляет задуматься. Кто-то грустит о прошедшем лете, а кто-то о прошедшей жизни. Красив осенний лес, особенно если этот лес Тамбовский. Я шел не спеша, зная этот лес как свои пять пальцев. Несмотря на то, что я родился и вырос в Тамбове, я не верил в существование Тамбовского волка, пока не встретился с ним лично. Само выражение «Тамбовский волк» я воспринимал с юмором, считая, что эта фраза звучит как безобидная шутка.

1 октября 2015 года. Поздняя осень. Темнело рано. Моя сегодняшняя прогулка была кратковременной, и я зашел не так далеко, как в предыдущие разы. Мне хотелось по скорее вернуться домой, выпить чаю с малиной и завернуться в теплое одеяло. Бабье лето длилось весь сентябрь. Похолодание началось с первых дней октября. Деревья не успели сбросить листву до наступления холодов, их яркие кроны завораживали своей красотой. Красный кленовый лист с оранжевой каймой медленно кружился в воздухе и упал прямо к моим ногам. Я нагнулся чтобы его поднять, возможно это была моя судьба, с которой свел меня этот красивый кленовый лист, но именно подняв его я увидел, как на сухой пожелтевшей листве лежало не понятное для меня изделие, и лишь взяв его в руки я понял, что это волчий клык. — Как он сюда попал? Мне стало не по себе, я оглядывался по сторонам пытаясь найти гуляющих в столь не прогулочном месте людей, но зная наперед, что я здесь один, я решил, как можно скорее покинуть окутанный сумерками лес. Сунув клык, вместе с оборванным шнурком в карман, я чуть ли не бегом поспешил к оставленной на обочине машине. Не знаю почему, но мое сердце колотилось от страха, а ноги сами несли меня к моему автомобилю. И лишь захлопнув дверцу и заведя мотор я почувствовал себя в безопасности. Темно-синее небо говорило о наступлении ночи, но это было ничто по сравнению с тем, что я услышал…. Я услышал волчий вой. Именно волчий вой. Я не верил в существование волков в нашем лесу, считая, что наш Тамбовский лес не населен такими животными. Дав по газам, я умчался по Рассказовской трассе в сторону города.

Мой дом находился на улице Московская, не далеко от Рассказовского шоссе. Я и мои родители всю жизнь прожили в однокомнатной квартире, окна которой смотрели прямо на трассу, что вела в лес. Гулять по лесу меня приучил мой отец, с раннего детства. Он не любил гулять на детских площадках, считая, что в этом нет ничего хорошего. Возможно он был прав. Моей матери частенько приходилось работать в выходные дни. Это было дежурство в детской больнице, и мы оставались с отцом вдвоем. Если в выходной стояла теплая погода это значило, что мы идем в лес. Моего отца звали Юра, а моя мать так его любила, что назвала меня в честь него. Детство пролетело, а вместе с ним юность, молодость, наступила зрелость. Мои родители уехали жить в село Стрельцы, оставив мне эту квартиру с видом на пригородный лес. Моя личная жизнь не сложилась в молодости, и со временем я не заметил, как превратился в одиночку, гуляющего по Тамбовскому лесу.

Придя домой я наспех разулся, не снимая куртки прошел на кухню и включил чайник. В квартире было тепло. Я быстро согрелся. Достав из кармана то, что меня так интересовало всю дорогу и положив на ладонь я поднес странную вещицу к свету. — Похоже на настоящий волчий клык. Неужели он настоящий? Я вертел оберег в руках. Серебряная отливка привлекала внимание куда больше чем сам клык. Этот старый серебряный наконечник. Но сам факт заключался в следующем, эта маленькая, серебряная головка была настолько стара. На первый взгляд, даже для самого неопытного историка можно было понять, что эта вещь, а вместе с ней и шнурок, на котором она висела принадлежит к древним временам. Рассматривая оберег, я не обратил внимание на белый пух, а точнее шерсть, оставленная на черном кожаном шнурке. Потрогав шерсть пальцами, и наконец решившись ее понюхать, я понял, что это упало не с шеи собаки. — Что же это? Чайник давно вскипел, мутный осадок виднелся сквозь термостекло. Бросив оберег на стол, я снял куртку и вымыл руки. — Что же мне с этим делать?

Будучи единственным ребенком, конечно же я был эгоистом, и не привык ни с кем делиться. Решив сохранить все в тайне, я решил дождаться утра и отправиться на тоже место в поисках улики. Ну, или к моему сожалению самого или самой владелицы оберега.

Наступила ночь. Но мне не хотелось спать. Я крутил клык в руках. Понимая, что у меня в руках настоящий волчий зуб, а точнее клык, я чувствовал, что нашел, что-то нечто очень ценное, и весьма значимое, но конечно я не понимал этой ценности, а самое главное его предназначения. Положив оберег под подушку, я пытался заснуть, но у меня не получалось. Я пытался представить нашу встречу с хозяином этого оберега, и то как гордо я ему возвращаю эту подвеску. Наконец не представив себе образ этого мужчины, я с легкостью вздохнул и лег со спины на живот. Положив руку под подушку, я сжал клык. — Себе оставлю. Что упало, то пропало. Это теперь мое. С этими словами я уснул. Стрелка на часах давно перевалила за полночь.

— Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Верни то, что тебе не принадлежит. Женский голос разбудил меня, и заставил бояться. Голос был властным и грозным. Открыв глаза, я понял, что я в безопасности, рука сжата в кулак, в руке клык. Чувство страха продолжало одолевать мое подсознание. Стук дождя за окном не давал уснуть. Хорошо развитая интуиция говорила мне, что что-то не так. Я понимал, что в моих руках находится оберег, амулет, а может просто подвеска, из которой я раздул целую историю, но как бы там ни было, эта вещица имеет ценное значение для ее обладателя. Белый пух на кожаном шнурке не давал мне покоя.

Прокручивая в голове разные варианты, я остановился на более правдоподобном. — Этот клык принадлежал белой собаке породы колли. Она его потеряла во время прогулки. Другого оправдания нет. Но гуляя несколько дней подряд в одном и том же месте я не видел ни людей, ни тем более собак. Я не слышал лая. Мне все время казалось, что в такую глубь захожу один я, считая этот лес вторым домом. Но, все же факт заключался в следующем, волосы на шнурке были достаточно жесткими, для породы колли, и как объяснить волчий вой, который я четко слышал, садясь в машину. Оставалось лишь одно, вернуться на место происшествия. Выкинув дурной сон из головы, я направился на кухню и включил чайник. Белый клык лежал неподвижно под подушкой, я на время про него забыл. С окна стекали мелкие капли дождя. Эта мелкая изморозь предвещала приход зимы. Одев теплые вещи, я вышел на улицу и принялся прогревать свое Рено.

Раннее утро 2 октября. Пятнадцать минут езды, и я на месте. Тропинка давно закончилась, я шел в глубь леса не оглядываясь. На этот раз я испытывал чувство страха. Напрягая слух, я пытался уловить посторонних. Даже если этот клык украшал шею собаки, хозяин должен был вернуться вместе со своим питомцем. Но к моему сожалению я ничего не услышал. Пасмурное утро не располагало своим гостеприимством, я засунул ладони в карманы и сжал по крепче. Эти движения обдали меня жаром изнутри, я понял, что забыл клык под подушкой. — Какой же я дурак. Как я мог. Возвращаясь к оставленной на обочине машине и испытывая огромное чувство огорчения, мне пришлось вернуться домой.

Полдень. Время обеда. У меня не было аппетита, утоляя голод сигаретой, которые я доставал лишь изредка, в крайних случаях, я деловито расхаживал по кухне, теребя клык в руке. — А, что, если рассказать обо всем случившемся отцу. Я уверен, он знает цену этой подвеске. Или оценщику антиквара. Держа в левой руке телефон, в правой шнурок я прошагал в спальню и очутился перед зеркалом шкафа-купе. Мое отражение меня вполне устраивало. Я считал себя привлекательным. Рост метр восемьдесят. Белая кожа, черные густые волосы, зачесанные на правый бок. Острый нос, тонкие губы, широкие скулы, и серо-зеленые глаза привлекали внимание девушек. Поднеся шнурок к шее и приложив вплотную, я смотрел как эта вещица будет на мне смотреться. Кинув телефон на кровать, я совершил не поправимое, я завязал шнурок на узел смотря в это время на пальцы своих ног. Подняв голову, я отшатнулся от отражения, на меня смотрел черный волк с серо-зелеными глазами, стоящий на задних лапах. Не поверив в увиденное, я потрогал себя руками, мои руки и тело оставались все такими же, человеческими. Подойдя ближе к зеркалу, в отражении шагал волк на задних лапах, я протянул ладонь к стеклу. Волчья лапа дотронулась до меня через стекло, и я ощутил холод. — Что это? Как это? Я не верил в увиденное, и принялся снимать этот клык. Но к моему удивлению мне это не удалось. Узлы оказались слишком туго затянутыми. В ушах поднялся волчий вой, животный инстинкт овладел моим телом в долю секунды. Мне хотелось порвать любого, кто попадется под руку. Тяга к войне, а вместе с ней и к победе звала меня на подвиги. Мне хотелось воевать. Выть и воевать. Я даже не испытывал чувства голода, как это обычно испытывает волк. Продолжая пытаться снять шнурок, я пришел на кухню и взял нож чтобы перерезать эти жгуты сковавшие мою шею. Поступивший сигнал стоп запретил мне это сделать. Движимый волчьими инстинктами я спустился вниз и завел машину.

2 октября. Вечер. Пригородный лес. Ноги сами принесли меня на то место, где я вчера нашел зловещую вещицу. Вой в ушах вытеснил все посторонние шумы. — Ты молодец! Пришел один. Женский голос заставил замолчать волчий вой. Тишина. Я слышал стук своего сердца. — Здесь не нужны посторонние. А теперь отдай его мне. После этих слов передо мной показалась она, белая волчица с глазами человека. Но, больше всего меня поразило то, что у нас с ней был одинаковый цвет глаз серо-зеленый. Волчица медленно шла на меня виляя своими бедрами. Если бы она была в человеческом обличии, то не оставила бы равнодушным ни одного мужчину. Ее сильные лапы медленно касались мокрой листвы, она шла будто по канату, ровно и без страха. Ее бледно розовый язык облизывал тонкие губы, обнажая белые как снег зубы. Бежать было некуда, да и смысла не было. Мне оставалось только ждать ее приближения, а дальше….

Прыжок, и я на лопатках. Я помню ее открытую пасть перед своим лицом. Ее хвост стучал об мои ноги. Лапы прижали меня к земле с такой силой, что мне удалось прикинуть вес этой особи. Примерно около восьмидесяти килограмм. Ее зубы сомкнулись у моей шеи, и я подумал, что это конец. Но она всего лишь накинула на свой клык черный кожаный шнурок и молниеносно соскочила с моего полумертвого от страха тела. Тут конечно не обошлось без волшебства, шнурок сам развязался, его не пришлось рвать, и тем более перерезать ножом. Волчица исчезла также неожиданно, как и появилась. Я оставался лежать не подвижно около пяти минут. Не веря в увиденное, я нащупал рукой свою шею пытаясь найти шнурок. Наконец удостоверившись, что его нет, я встал на ноги. Осматривая себя, я понял, что это не видение, и не галлюцинация, и я даже не сошел с ума. На моей куртке остались отпечатки ее лап. Белый пух покрыл мои джинсы и куртку. Видимо эта самка меняет шубку к зиме. На миг я понял, что заблудился и не знал в каком направлении возвращаться обратно к машине. Деревья казались одинаковыми. Листва сливалась под ногами в одно большое пятно. Изморозь покрыла мои волосы противным холодом. Наконец придя в себя, я медленно пошел к выходу из этой чащи леса. Мне не хотелось возвращаться домой. Я понял, что потерял нечто очень ценное, и уже никогда не смогу вернуть эту вещицу себе. Мои волчьи инстинкты молниеносно пропали с утратой этого амулета. Волчица пропала вместе с амулетом, и я не слышал ее воя нехотя садясь в машину. А мне так хотелось ее увидеть еще раз. Я понял, что она не опасна. — Что же это? Кто это? Приключение в осеннем лесу задело мое подсознание. Я решил во что бы то ни стало докопаться до истины.

Поздним вечером я попал в свою квартиру. Несмотря на то, что в квартире было жарко, меня начало трясти от холода. Не снимая теплых вещей и не включая чайника, я достал из кухонного шкафа стограммовую бутылочку виски и выпил ее залпом. На тот момент это было лучшим лекарством от пережитого стресса за последние сутки. Включенный чайник, вымытые в горячей воде руки согрели, мое тело снаружи. Зайдя в спальню, я забылся и подошел к шкафу-купе чтобы достать чистые вещи, увидев свое отражение я отшатнулся от дверцы и всмотрелся в свое лицо. Вроде все как всегда, но что-то было не так. Мой продольный нос был похож на волчий, глаза горели диким огнем, в котором плясали дикари вокруг костра. — Что это? Когда все это кончится? Ответ не заставил себя ждать. Тихий женский шепоток прошелся по стене моей комнаты.

— Все только началось.

Чистые вещи, чистые руки. Вкусный и горячий ужин. Но как не крути, белая волчица не выходила из моей головы. Она была красива, грациозна, сильна, и в тоже время нежна. Я никогда не забуду, как она аккуратно сняла кожаный шнурок с моей груди насадив его на один клык. Сопоставляя факты, я понял, что женский голос, который я слышал принадлежит этой волчице. Это она со мной разговаривала. — Что же тогда? Каков вывод? Она — это оборотень? Это женщина оборотень. И вероятнее всего оборотень блондинка с серо-зелеными глазами. Такое бывает? Нет. Оборотней не существует. Это миф из фильмов ужасов. С древних времен. Слово древних времен подвергло меня в шок. Так ведь и клык, который я вчера нашел с древних времен. Неужели это правда. Я сидел на табуретке прислонившись к стене и не верил в свои мысли. Древние времена. Ведьмы. Оборотни. Обереги. Ведьм сжигали на кострах. Оборотней не существует. Но я его видел. Причем этот оборотень блондинка. Вот бы ее увидеть в человеческом обличие.

Бессонная ночь. Мне не удалось сомкнуть глаз. Я не знал, что мне делать. Поделиться с кем-то о случившемся или оставить все в тайне. Понимая, что мне никто не поверит, да мне и не хотелось никого посвящать в эту тайну я решил умолчать. Отец звонил все утро, ответив на звонок я ничем себя не выдал. Тайна осталась в тайне. Образ белой волчицы продолжал преследовать меня, и я мысленно пытался отладить с ней контакт. Конечно меня больше интересовала ее внешность. — Какая она — волчица с глазами человека. Вес восемьдесят килограмм — это конечно ощутимо. Я представлял полную девушку с длинной косой и пышными грудями, серо-зелеными глазами круглой формы, бегающими и горящими огнем зрачками и белой, длинной, густой косой.

Сутки, проведенные в квартире, подавали мое из без того подавленное состояние. Раньше я радовался своему одиночеству. Ведь я мог ходить в лес, и мне был никто не нужен. Теперь же я боялся идти в лес, и не знал, чем себя занять целые сутки. Мой лучший друг уехал в отпуск. На работу только завтра. Я работал сутки трое. И все трое суток выходных мне всегда было чем себя занять. Я любил свою работу, для меня это было что-то вроде социального отдыха. Точнее я больше любил свой коллектив, так как между коллективом и выходными всегда лежала грань работа и выходные, и, наверное, я больше любил эту грань, которая так отлично выполняла именно то, что мне было нужно от работы. Я был одинок и в тоже время у меня был коллектив и зарплата, которую я тоже так любил. На этот раз сутки, проведенные на работе, длились равносильно неделе. Еле выдержав смену, я летел домой даже, не выкурив сигарету с коллегой. А мы так любил это делать после работы. Поговорить о разном и покурить возле моей машины. Иногда я его подвозил до дома. Когда он об этом просил.

5 октября. Сегодняшним утром я сам не заметил, как очутился в своей машине. Я не заметил, как оказался дома. Как приготовил завтрак и проглотил его за две минуты. Чего не было раньше. Я всегда вкушал еду медленно, слушая музыку или смотря телевизор. Моя походка изменилась, слух стал более обостренный, хотя я и без того на него не жаловался. Первые три дня мне казалось, что все что происходит со мной включая аппетит — это последствия похода в лес. Моя следующая смена на работе далась мне не легко. Мне было тяжело находиться рядом с людьми, они меня раздражали. Хотя раньше такого не было, я всегда ходил на работу с удовольствием. Коллектив был для меня не маловажен. В тоже время, три дня проведенные дома сказались не менее пагубно, как день на работе. Я не мог понять, что со мной происходит. Мой лучший друг должен был вернуться из отпуска через день. Я его так ждал, чтобы сходить с ним в лес. Один я уже просто не мог там появиться. Коллектив аргументировал мое агрессивное состояние тем, что я давно не был в отпуске. Они считали, что мне нужно отдохнуть, выехать к морю, или Москву. В целом смена обстановки — это, то чего, по их мнению, мне не хватало. А ведь они правы. Я давно не был в отпуске.

13 октября. Утро после смены. Этот день, как и прошедшие три я никуда не выходил. Я с нетерпением ждал друга. Находясь в добровольном заточении, я совершал телефонные звонки, чтобы не одичать. В основном это были мои родители. Я вел себя максимально-адекватно, стараясь ничем не навлечь на себя подозрений, и мне это удавалось. Периодически я подходил к зеркалу, конечно каждый раз с опаской, но подходил и вглядывался в свое отражение. На первый взгляд, казалось бы, ничего не изменилось, но все же прошлое происшествие в отражении давало о себе знать, и я придирался к каждой волосинке. Иногда я просто видел в своем лице волчью морду. Но ведь это бред. И я это понимал. Приезд друга развеял мои страхи, и я напрочь забыл про свое отражение. Миша рассказывал мне как он хорошо отдохнул, и я молча слушал его рассказ, и не словом не обмолвился про белую волчицу.

— Так, что у тебя тут случилось?

— Да, ничего особенного. Просто холодная осень. Пасмурно.

— Да. Для тебя это трагедия, я понимаю. Поход в лес в разы сократились.

— Что-то вроде этого. Миша ни словом не обмолвился о моем не досказанном. По выражению его лица, я понял, что он этого ждал.

— Юрок! Давай завтра сходим в твой лес. Я так обрадовался его предложению. Мне не пришлось даже его об этом просить.

14 октября. Прогулка по осеннему лесу — это чудесное времяпрепровождение. Стояла теплая погода, и мы провели в лесу весь день. Затарившись крепким алкоголем, и легкой закуской, мы посетили несколько лесных полян, время пролетело весело и не заметно, а нашим последним привалом было «Святовское» озеро. За весь весело проведенный день я ни разу не обмолвился о своем приключении, чтобы не омрачать прогулку. Мне не терпелось поделиться с другом своей встречей с оборотнем, но обстоятельства сложились так, что я об этом умолчал, и посчитал это знаком к неразглашению тайны. С момента переезда моих родителей в сельскую местность я привык гулять по лесу один. Конечно появление белой волчицы поселило страх в моем подсознании, и компания Миши пришлась как нельзя кстати. Возвращение домой темным вечером происходила как обычная прогулка по набережной. Нам было, о чем поговорить, и даже осталось немного алкоголя. До автобусной остановки было далековато, и мы остановились чтобы выпить. Наше милое общение прервал волчий вой. Настолько явственный и протяжный, его нельзя было ни перепутать ни с чем. — Валим. Хрипло произнес Миша, и вопросительно на меня посмотрел. Я одобрительно кивнул, и мы побежали рысцой в сторону остановки. Добежав до проезжей трассы, мы сбавили шаг. — Здесь многолюдно. Здесь мы в безопасности. Я также одобрительно кивнул. Миша искоса поглядывал на меня, хотел что-то сказать, но не решался. Подъехал автобус, и мы молча ехали до моего дома. Мой друг после длительной прогулки пожелал продолжить отдых у меня. Мы зашли в «Магнит» и закупились нужной продукцией. — Скажи, ты ведь знал?

— Да, знал. С иронией произнес я.

— Я сразу понял, что что-то не так. И давно этот волчара там обитает?

— От куда мне знать. Я слышал вой всего один раз.

— А я и не знал, что в этом лесу волки водятся.

— Я тоже. Сухо произнес я.

Наша дневная прогулка плавно перешла в вечернюю посиделку. Выпив по рюмке водки Миша облегченно выговорил речь. — Я заметил, что ты изменился, но не думал, что это из-за волка в лесу.

— Ты прав. Я изменился. И виноват в этом именно волк. Я еле сдерживал заплетающийся от алкоголя язык. — Ты же знаешь, что я практически вырос в этом лесу. Но эта волчица подпортила мои прогулки. Я стал там реже появляться.

— Ты сказал волчица! Миша рассмеялся. — Тут еще и женщина замешана. Расскажи. Ты же знаешь, что мне можно доверять. Поняв, что я взболтнул лишнего, мне пришлось выкручиваться.

— Да, мне так кажется, что это волчица. Уж больно вой протяжный.

— Вот ты определил! Миша продолжал смеяться. Тут по ходу твоя бывшая побывала. Ну не хочешь не рассказывай. Мне не хотелось обижать друга.

— Нет. С бывшими покончено. Это просто страх ходить в лес.

— Волков бояться — в лес не ходить. Произнесенное выражение отрезвило мой разум.

— А ведь он прав. Подумал я. Мое сознание перенеслось на лесную поляну, где я стою один, на ковре опавших листьев, деревья окутаны туманом, я жду ее, вглядываясь в стволы деревьев. Тишина. Я ничего не вижу. Доля секунды, и на меня в прыжке летит белая лохматая собака с открытой волчьей пастью. Я вздрогнул.

— Что с тобой.

— Ничего. Видение.

— Знаешь, что.

— Что?

— Ты пока под завяжи на время со своими походами в лес. Судя по твоему состоянию у тебя серьезный испуг. На крайний случай у нас есть парки. Парк Дружбы, например, или «Охлябиновская роща».

— Ты смеешься?

— Я серьезно.

Мы просидели всю ночь обсуждая Тамбовских волков. От куда они появились, и когда их здесь видели в последний раз. На самом деле волки в Тамбовском лесу уже давно не обитают. Этот вид животных давно истребил себя, или точнее его давно истребили.

— «Тамбовский волк», смешное выражение! Я не выдержал и рассмеялся вместе с Мишей. — От куда оно вообще пошло это выражение?

— Я помню мне мой отец рассказывал несколько версий о происхождении этого выражения.

Первый уходит корнями в середину XVII века, во времена возникновения крепости Тамбов, основанной для защиты границ Московского государства от кочевников. В дальнюю крепость, подальше от столицы ссылали преступников, которые за лихой нрав именовались «волками». В краях, славящихся свирепыми волками-животными, такая ассоциация не могла не прижиться.

Второй вариант, менее кровожадный, исходит из времен Петра Первого, и согласно ему, «тамбовскими волками» английские купцы прозвали тамбовских торговцев великолепными волчьими шкурами, которые пользовались особым успехом у королевской конницы, использовавших красивый и густой волчий мех для утепления своих гвардейских плащей. Поскольку словарный запас у иноземных гостей был невелик, выходя на торг, они попросту кричали «тамбовский волк».

Согласно другой версии, в дореволюционной России «тамбовскими волками» жители соседних областей называли крестьян Тамбовской губернии, которые, по завершении полевых работ, приходили на заработки в близлежащие города и брались за бесценок за любую работу. Понятно, что такие «волки», сбивающие расценки, товарищами быть уже не могли, ворчали: «Опять тамбовские волки по дворам рыщут, цену сбивают».

Последнее предположение о возникновении этой поговорки связано с двадцатыми годами прошлого века. Во времена гражданской междоусобицы в тамбовских лесах скрывались крестьянские повстанческие отряды Антонова, за которыми охотились красногвардейцы. За особый почерк ведения партизанской войны, сходный с действиями волчьей стаи, антоновцы у местных властей получили кличку «Тамбовские волки».

— Узнал немного истории. Твой отец здорово тебя под натаскал.

— Да, я все детство провел с ним.

— Ты у него спроси, есть ли в Тамбовском лесу волки. Может это всего на всего собака. И ни каких волков нет.

— Конечно спрошу. Только не сегодня. Ночь пролетела не заметно. Мы не заметили, как наступило утро. Сутки, проведенные в компании друга, подбодрили меня, и заставили по-другому воспринять появление в моей жизни волчицы. Михали оказался прав. Я под завязал с походом в лес. Тем более сейчас, когда на работе появились подработки, и мой лучший друг приехал из отпуска.

31 октября. Холодная осень. Деревья потеряли листву. Яркие краски сменил серый пейзаж, заставил надеть теплые вещи. Толстый слой сырой листвы прилипал к ботинкам, немного раздражал. Меня не напрягало это явление. Меня больше волновало исчезновение волчицы. Почему она мне больше не сниться? Я не слышу ее воя. Ее вой я бы ни с чем не перепутал. Он был похож на плач женщины. Не веря в существование волков в Тамбовском лесу и тем более мистики, я все же был уверен, что эта волчица-женщина. И конечно мне хотелось найти ключ к разгадке этой тайны. Я не знал с чего начать, желая сделать все правильно и по-доброму я прислушался к совету друга и направился к родителям в деревню. В большей степени эта поездка была связана с разговором с отцом. Я знал, что мой отец поможет найти ответ на множество моих вопросов.

1 ноября. Воскресное морозное утро. Покрытая инеем трава. Тихий звук шин, заглушенный мотор. На этот раз меня никто не встречал на крыльце, как в старые былые времена. Возможно это было связано с наступившими холодами, или к матери подкралась старость, и она уже не могла по долгу стоять у крыльца. — Приехал! Услышал я с порога. — Мы уж думали ты про нас забыл. Я на самом деле не приезжал в эту деревушку с летнего времени.

— Мама. У меня появилась подработка.

— А лес забросил? С горечью в голосе спросил отец.

— Нет конечно. Просто стал ходить на много реже.

— Ты кроме леса ни о чем не думаешь. Выпалила мама.

— А ты о работе. Рявкнул отец. Я знал, как разрядить напряженную обстановку.

— Я голоден. Громко произнес я. Перепалка закончилась. Отец вышел на улицу. Мать убежала на кухню. Домик в деревне, вдали от суеты сует. Что может быть лучше. Тем более если в этом домике живут твои родители, к которым ты всегда можешь приехать. Вкусный и сытный обед, приготовленный руками матери. До жары натопленный дом. Простая обстановка — это именно то, что берет за душу и греет своим простым и уютным теплом. Домик в деревне — это доброе местечко, где, казалось бы, можно умереть от скуки, когда ты родился и вырос в деревне, но в тоже время тебе не хочется уезжать обратно в город, в суету сует. Каждый раз приезжая к родителям и уезжая обратно, в этот период отмеряется отрезок времени уходящий на убыль. Это как бы отмеряется целая эпоха, до приезда, и после отъезда. С каждым приездом я становлюсь взрослее или даже старее. На как бы то там ни было я всегда любил сюда приезжать.

Вечером отец вышел курить, я вышел вместе с ним. — Что у тебя случилось?

— С чего ты взял?

— Я вижу. Я вижу даже больше чем ты думаешь, это случилось в лесу.

— Это всего лишь дополнительная нагрузка на работе.

— Надо же, я ошибся. Я думал у тебя сложности в лесу.

— С чего ты взял?

— Для тебя работа никогда ничего не значила. Скорее это было увлечение, чем работа.

— Значит я взрослею.

— На сороковом году жизни. Рассмешил. Скорее у тебя появилась личная жизнь.

— Она давно закончилась. И личная жизнь, и работа — это не совместимо. Лучше расскажи мне про Тамбовских волков.

— Что ты имеешь ввиду? Разве я тебе про них не рассказывал?

— Рассказывал. А теперь папа расскажи мне о самих волках. Что про них знаешь. Слово папа ранило пожилого мужчину, и он со вздохом сел на бревно, лежащее позади дома специально для личных посиделок, раскуривая вторую сигарету. Я присел рядом с ним.

— Волк, сам по себе благородное животное. Например, при выкармливании семейства. Забота о потомстве у волков ярко выражена. Выхаживанием детенышей, помимо родителей, занимается вся стая. Прокормить малышей — основная забота. Эти животные прикладывают все усилия, чтобы молодняк вырос здоровым, крепким и приспособленным к нелегкой жизни в лесу. Что касается Тамбовского волка — старик замолчал, затягивая сигарету, рассматривая клубы дыма он продолжил. — Тамбовский волк гостеприимен в том случае если он считает тебя своим другом. Если наоборот, дружба не получилась, и Тамбовский волк оказался твоим врагом, то в будущем этот волк нападет на тебя, в этом и есть сущность Тамбовского волка. Но если Тамбовский волк стал твоим другом, то он откроет для тебя все двери, и снимет последнюю рубаху. Ну, и на сколько мне известно, в данный момент в нашем Тамбовском лесу волков не существует, они давно истреблены. Так, что же у тебя случилось?

— Да ничего особенного. Спорный вопрос на работе. Вот и все.

— Странный у вас вопрос.

— Просто один друг перепутал волка с собакой, и сильно испугался.

— Это не мудрено. Такие обитатели были в нашем лесу. Было проведено исследование и установили, что «Тамбовский волк» является самостоятельным уникальным подвидом, получившимся при скрещивании собак, обитавших у поселений древней Тамбовской Мордвы и волков. Судя по ископаемым останкам, впервые волки появились на территории соответствующей географически тамбовскому региону примерно 4 000 — 5 000 лет назад. Самому древнему черепу волка, найденному на Тамбовщине, примерно 5 500 лет. Останки этой собаки-волка возрастом от 5 000 до 2 500 лет часто находят и в северных частях Тамбовской области.

— Папа, ты сказал, что волк — это благородное животное. Но в чем заключается благородство? Отец докуривал сигарету и смотрел в темно-синее звездное небо.

— Быть волком — это умение найти свою стаю, определить свою территорию, пребывать в своем теле с полным пониманием его и с гордостью, независимо от его совершенств и ограничений. Это способность действовать и высказываться от своего имени, сохранять бдительность и внимательность, прибегать к врожденным силам интуиции и чуткости, развиваться с достоинством и добиться максимальной осознанности. Я ответил на твой вопрос?

— Можно и, так сказать. Глаза старика хитро сверкнули. Не сказав ничего он ждал от меня еще вопросов. Но я уже был далек от реальности. Меня зацепили слова «древней Тамбовской Мордвы», и скрещивание волков и собак.

— В этом что-то есть.

— В чем?

— Да, ни в чем. Волки и собаки, брюнетки и блондинки! Пропел я и рассмеялся.

— Единственное, что я понял из нашего диалога, что в твоем странном состоянии виновата женщина с собакой. Я не знаю кто из них брюнетка, а кто блондинка, но они тебя хорошо напугали.

— Ты прав. С идиотским смешком проговорил я в след уходящему отцу.

Первая бессонная ночь в доме родителей. Я всегда хорошо спал на моем излюбленном диване. Я считал этот диван своим, потому, что кроме меня на нем никто не спал. Луна светила сквозь шторы, и не смотря на жару в доме, я чувствовал озноб. Мне хотелось встать и бежать в лес, на то место, где меня ждет она, моя волчица. Я считал ее совей. Я был уверен в том, что кроме меня ее никто не видел. Возможно так и было, но мне хотелось в этом удостовериться. Я не раз представлял себе ее образ, если бы это была девушка, то она была бы веселая, вечно смеющаяся с заводными глазами. Конечно мне хотелось бы увидеть эту девушку в человеческом облике. Я не на секунду не сомневался в том, что эта волчица молодая девушка. Я это понял по ее красивой, озорной походке. Я уснул с этими сладкими мыслями.

Я проспал больше обычного. Мать не стала меня будить, она все так же окружала меня родительской заботой будто мне было не сорок лет, а четыре года. Стоило мне выйти из комнаты и показаться на кухне как она тут же принялась накрывать стол. Завтрак был настолько многообразным и сытным, его можно было бы даже назвать торжественным обедом. — Мама, к чему такое изобилие?

— Ты мне скажи, кто она?

— Ты о ком?

— О твоей волчице.

— Вот, что значит испорченный телефон. Нет никакой волчицы.

— Не хочешь не говори. Ешь, ешь. Мать ушла в комнату. Я понял, что она обиделась.

— Вот, что значит подслушивать чужие разговоры. Подумал я, доедая блинчик со сметаной. После вкусного завтрака я быстро уехал, не выслушав нотаций, и не дав собрать с собой еды.

— Что случилось?

— Я приеду позже. У меня дела. Отец махнул рукой. Мать стояла со скрещенными на груди руками.

— Хоть бы блинчиков взял. Выдавила она сквозь слезы.

— Мама, не начинай. Нажав на газ, машина с визгом отъехала от дома.

Меня не интересовали блинчики, и домыслы родителей о некой женщине с собакой которая появилась в моей жизни. Мне было необходимо найти исторические данные о поселении древней Тамбовской Мордвы. Пятьсот лет назад. Это именно то, что мне нужно. Этому волчьему клыку примерно столько же времени. Пролазив интернет я ни нашел ничего подходящего. Не большая статья сформировала не большой очерк в моем понятии о моем родном городе до прихода цивилизации: с самого начала русской истории и до XVII века край наш именовался Мещерской стороною. Занимал он низовья Цны и Мокши со всеми впадающими в них малыми реками. Это болотистое, «колтунное» полесье в древности населяли Мордовские племена: Мокша, Мурома, Мещера. О двух последних в летописях упоминается редко, Мокшанские же селения встречаются на всем обширном пространстве от Оки и Цны до Пензы и Инсара довольно часто. Я понял, что во время набегов Татар Тамбов был одним большим лесом. Не было дорог, сел, были селения, и эти селения жили возле реки. Сформировав в своем воображении картину о древнем Тамбове, меня интересовал следующий вопрос. В каком же веке все это произошло? Превращение из девушки в оборотня. Задаваясь этим вопросом, я не заметил, как поверил в ее превращение. В то, что я верю в оборотня.

ГЛАВА 2

4 ноября. День проведенный на работе отвлек меня от съедающих мое человеческое сознание мыслей. Дух леса манил меня к себе в гости со страшной силой. Я подавлял в себе это чувство, ибо чувство страха и чувство любопытства были равномерны. Мне не хотелось привлекать в эту историю Михаила считая, что это история принадлежит только мне. Из всего выше перечисленного перевесило чувство собственности. Это фантастическое столкновение принадлежало только мне. Волчица, волчий клык, мое отражение в зеркале, но больше всего мною двигало чувство ревности. Я боялся, что мой друг втиснется в нашу с моей волчицей невидимую связь. Вдруг ему удастся наладить с ней контакт вперед меня. А что если он ей понравиться больше чем я. Я не мог допустить даже мысли об этом. Я уже в какой-то степени готовился к бою, только не с ней, а за нее. Клык мой, и волчица моя. Это я твердо для себя решил.

5 ноября. Вечер. Мой поход в лес среди недели. Я не сказал об этом никому. Этот поход, как и все последующие был связан уже не с любовью к лесу, привитому мне с детства, а с желанием увидеть волчицу. До ее появления в моей жизни я любил лес как родной дом, или даже больше дома. Я не могу сказать, что я перестал любить лес, он просто отошел на второй план. Его вытеснила его обитательница. Я шел целенаправленно, та то самое место, где мы когда-то встретились впервые. Я был уверен, что увижу ее. Простояв на поляне около получаса и нервно шаркая листвой, я ждал ее появления. Но она не появлялась. Поняв, что она не придет, я не сдавался, и продолжил путь углубляясь в глубь леса. Я шел около часа, и уже сам не мог понять где я нахожусь. Суета сует осталась позади. Не было слышно ни городского шума, ни проезжающих на трассе машин. Тишина. Влажный воздух. Грязная листва под ногами. Я ждал ее. Как и в первый раз она подкралась не заметно. Казалась, что она идет по воздуху, не касаясь земли. Покачивание бедрами. Розовый язык. Белые зубы. Сама грациозность. Белая лохматая шерсть колыхалась с такой красотой, это было похоже на показ модных шуб. — Ты пришла! Шепотом прошептал я. Волчица подошла ко мне вплотную и встав на задние лапы заглянула ко мне в глаза сверху вниз. Ее рост на задних лапах превышал мой сантиметра на три.

Оказаться наедине с хищником и посмотреть ему в глаза — это конечно что-то, и не мало важно если этот хищник женщина-оборотень. В каждом человеке живет маленький ребенок, когда этот ребенок засыпает, просыпается хищник. Это два бушующих пламени, которые периодически сменяют друг друга. Когда просыпается зверь, он готов смести все на своем пути, впоследствии человек устает от войны и наступает перемирие, вот тут-то и просыпается ребенок, которому хочется, чтобы его пожалели, побаловаться, привлечь к себе внимание. Оказавшись в объятьях хищника, я не испытал страх, я этого искал, я пришел добровольно, и я нашел, то, что искал. Смотря друг другу в глаза, мы отладили контакт. Между нами появилась тесная связь. Человеческие глаза волчицы-девушки говорили, что она рада знакомству, и пытаясь что-то сказать дружелюбно виляла хвостом как собака. На этот раз она была похожа на озорную собаку. Я бегло рассматривал ее восхитительное собачье тело, стоящее на задних лапах, и из моего поле зрения не смог ускользнуть волчий клык, висящий на ее шее. Раздался выстрел. Моя белая и пушистая подруга исчезла. — Что же это? Выстрелы продолжались и мне пришлось прятаться в прямом смысле этого слова. Я прижался спиной к осиновому дереву.

— Убежала, волчара. Услышал я ругающийся мужской голос. Увиденное подвергло меня в ужас. Четверо мужчин в камуфляжных одеждах бродили по лесу. Я сразу понял кто они и для чего это делают.

— Ты не пострадал? Крикнул мне один из них.

— Нет. Раздосадованным голосом ответил я.

— Ты ее видел? Куда она побежала?

— Вы о ком?

— Дружбан. Разве ты не знаешь, что у нас в лесу появилась волчица и она держится ближе к людям. Местные жалуются на волчий вой.

— Нет. Ни разу не слышал. И никого не видел.

— Мы тебя помним. И твоего отца знаем. Как он? Усилием воли мне пришлось поддерживать диалог с этими людьми, покушающимися на жизнь моей белой и пушистой подруги.

— В воскресенье был у него. У них все в порядке.

— Вот и славно. А ты пока не заходи так далеко. Сначала мы ее отловим, а потом будешь гулять.

— А с чего вы взяли, что это она? И разве она единственный волк в лесу?

— Уж больно она красива. И как показали исследования в этом лесу нет волков с две тысячи двенадцатого года.

— Надо же, какая досада. Со вздохом произнес я.

— Хочешь в пасти оказаться?

— Разумеется нет. Мне их просто жалко. Волк — это друг.

— Это собака друг. А волка сколько не корми он все равно в лес смотрит. Пошли. Мы обеспечим твою безопасность.

Мой поход в лес был испорчен. Более того, мой покой потревожили. Теперь я не мог спокойно жить, зная, что мою четвероногую подругу могут в любой момент убить. Я просто не ожидал такого разворота событий. Я просто не знал, как мне быть.

Пытаясь успокоить себя, я прокручивал разные варианты, подбирая нужные слова. Она сильная, она смелая, и самое главное я понял, что-либо она не одна, либо она обладает сверхъестественными способностями. Ведь кто-то завязал шнурок на ее шее. Я это отчетливо видел. Кто мог это сделать? Либо она чья-то ухоженная собака, либо она мистическое существо, и это объяснение ей подходило гораздо больше. Я отчетливо помню, как она снимала этот шнурок. Он буквально сам оделся ей на клык, челюсть сомкнулась, и она будто исчезла. Оборотень и оберег из волчьего клыка, как это связать? Волк и волчий клык, что это значит? Мне так хотелось попросить помощи друга, но пересилив себя я решил действовать в одиночку.

Почитав информацию в интернете, я не нашел ответа на свой вопрос. Из прочитанных и кратко перелистанных статей я понял, что волчий клык — это древний оберег, который использовали не только в славянстве. По описанию этот амулет больше мужской нежели женский. Женщины тоже его использовали в основном в любовной магии, защиты семьи, и своего возлюбленного. Чем больше я узнавал про волчий клык, тем больше мне хотелось выйти на открытый диалог со своей волчицей. Я не появлялся в лесу больше недели, мне просто было некогда. Все это время я думал о ней, и ее безопасности. Меня интересовал единственный вопрос, — жива ли она? Не убили ли ее? Наконец, набравшись храбрости я решился пойти в лес в ночное время. Я понял, что это единственный способ увидеться с ней один на один и нам никто не помешает.

18 ноября. Темной осенней ночью лес не так прекрасен, как в прекрасное летнее время года. Я бы даже сказал опасен. Холод, темнота, голые деревья, все это ничто по сравнению с надвигающимся на тебя волком. Тем более, когда ты знаешь, что этот волк оборотень. Волчица пришла сама, мне не пришлось ее звать и ждать. Мы стояли один на один, на не освещаемой даже лунным светом поляне. Ее белая шерсть была похожа на ходячий светильник в форме собаки. Она была словно мягкая светящаяся игрушка. Правда, если откинуть все эти прелести, то мне было страшно, и я не знал, чего ожидать. В голове зрел вопрос, — как мы будем разговаривать?

В воздухе запахло дымом. Окружающие опушку деревья окутала прозрачная пелена, похожая на тонкий вакуум. Лесную опушку окружило мелкое, еле заметное пламя огня в форме очерченного круга. Пламя вспыхнуло само, не смотря на шоковое состояние я слышал тихий треск горящей листвы и сухих веток. Мое шоковое состояние подверглось еще большему стрессу, когда волчица заговорила со мной человеческим языком. Ее голос был грубым. Я не ожидал этого. Я надеялся услышать ласковый голос девушки. Соответствующей ее красивой шерстке. — Зачем ты втиснулся в мое пространство? Недовольным голосом произнесла хищница. Хотя ее изумительно умные и красивые глаза дружелюбно светились в ночной тиши.

— Я не знал. Я всегда здесь гуляю.

— Я не об этом. Ты зачем поднял кулон? Мне хотелось отговориться. Выставить себя не виновным, но я не стал спорить с хищницей в ночи. — Это не твое. Не нужно было этого делать. Теперь ты знаешь мою тайну. Не дав ей договорить, я прервал ее речь.

— Кто ты?

— Я принадлежу к благородному роду.

— Это заметно по твоей красивой шубке! Со смехом произнес я. Страх прошел, и я чувствовал себя равным ей. Если откинуть ее волчий образ, то это было равносильно посиделкам у костра в компании лучшей подруги. Мой смешок исчез с резким наскоком на меня моей очаровательной хищницы.

— Такая шубка принадлежит только моему роду. Такую ты больше нигде не сыщешь. Шипя сквозь зубы произнесла разъяренная хищница. На этот раз я не на шутку испугался, поняв, что взболтнул не то.

— Я хотел сделать комплимент.

— Комплимент? Что такое комплимент? По акценту моей собеседницы, я понял, что у нее не лады с разговорной речью. Только я не мог понять, от куда тянется этот акцент, с каких краев.

— От куда ты?

— Я местная обитательница. И лет мне больше, чем ты думаешь. Ты думаешь, что я вижу тебя впервые? Ты ошибаешься.

— Как тебя зовут? Волчица рассмеялась задорным, девичьим смехом. В этот момент мне захотелось увидеть ее в женском облике.

— Тебе не обязательно знать мое имя. Теперь тебе нужно защитить себя от наших.

— Защитить? В этот момент пламя потухло. Наступил рассвет. Я не заметил, как пролетела ночь. Волчица, махая хвостом убежала в глубь леса. Сказка кончилась, наступил серый, осенний день. Приключение в ночи, было лучшим нелепым происшествием в моей жизни. Я разговаривал с волком. Если бы я кому ни будь об этом сказал, меня признали бы сумасшедшим, включая моего лучшего друга Мишу. Честно, говорящий волк — это смешно, моя подруга так нелепо двигала языком, пытаясь произнести человеческие слова. Полученная информация перемешалась в голове. Благородный род — это конечно из древности. Больше чем я думаю лет. Сколько же интересно? У женщин конечно не принято спрашивать возраст, но все же. Хранительница этих мест. Значит она местная. Это меня радовало. Моя землячка! С гордостью произнес я, и отправился спать. В прямом смысле этого слова я провалился в сон. На этот раз меня не одолевала бессонница или ночные кошмары, возможно это потому, что я спал днем.

После того, что мне довелось увидеть, конечно мне больше не хотелось ходить на работу. Лес снова манил меня своей таинственностью, а точнее его хранительница. В голове накопилась куча вопросов, и мне не терпелось их задать. Позаботившись обо всем заранее, я взял на работе отгулы. Мне хотелось как можно больше провести ночей в лесу со своей волчицей. После проведенной ночи, я считал эту хищницу своей, я был уверен в том, что кроме меня с ней никто не имел контакта.

1 декабря. Наступил декабрь, но снег все не выпадал, Тамбовчане считали, что королева осень еще не уступила свои права царице зиме, а снег успеет нападать к новому году. Ночное время суток, краюшка молодой, убывающей луны еле освещала путь. Темное небо и яркие звезды украшали зимнюю ночь. Минус пять градусов, заметно ощутимо, особенно в лесу. Я не чувствовал холода, лишь щеки горели огнем. Внутренний жар обжигал мое тело. Моя кровь кипела, а тело горело огнем. Я не мог объяснить себе свое состояние, сам же я считал, что это от волнения перед предстоящей встречей. На этот раз я уже знал куда идти. Наша опушка ждала нас, спящие деревья образовывали круг словно каменные идолы. Именно в этом пространстве я чувствовал себя в безопасности. — Где же она, моя красавица? Волчица подкралась как всегда бесшумно. Плывя по морозной листве словно ладья. Она пришла, значит жива. Ее не убили, и это главное. Ее белая шерстка колыхалась на морозном ветру. Серо-зеленые глаза светились как две искры, смотря в эти глаза, я чувствовал, как разговаривают наши души. Жаль, что мы не могли читать мысли друг друга, во всяком случае я.

Моя белая, лохматая подруга обошла вокруг всю опушку, как бы замыкая круг. Я не мог этого не заметить, но не знал, зачем она это делает, и продолжал наблюдать. Сев в центр круга моя, волчица сделала кивок головой, приглашая меня присесть рядом. Я повиновался ее приглашению и присел на корточки рядом с ней. В это же мгновенье мои ноги выпрямились, а я оказался в сидячей позе, на бревне старого, сухого дерева. Лес поменял свой внешний вид, декабрь сменился бабьим летом, повеяло теплом. Рядом с нами бушевало пламя костра, обдавая своим жаром. Ярко оранжевые краски костра отсвечивали цвет золотистых листьев. Я не вольно оглядывался назад, пытаясь понять куда я попал. Казалось, лес был тем же, и даже некоторые деревья остались неизменными, но это было не так. Как бы сказать своими словами, не знаю каким образом, но я очутился в древнем дремучем лесу. Болотная топь, моховые кочки, и толщина деревьев подчеркивали это.

— Так и есть! Раздался громкий смешок моей подруги. Ее тонкий нос, напоминающий породу колли, судорожно изображал смех, но мне было не смешно.

— Где я? Я проорал этот вопрос как дикий лев.

— Я бы на твоем месте так не кричала. Не привлекай к себе внимание. А то не выберешься от сюда. И даже я не смогу тебе помочь.

— Даже ты? Я выдавил этот вопрос с таким изумлением. До недавнего времени я считал свою подругу чем-то сверхъестественным. В какой-то степени непобедимой. Но, высказанные ею слова, — «даже я». Подрезали мои крылья. — Кто ты?

— Тебе пока лучше не знать.

— Пока?

— Ты задаешь много вопросов.

Я продолжал оглядываться. Место, в котором я сейчас находился я видел только в интернете, рассматривая картинки древности. Древний лес, белая собака, туман, костер, горящий неестественно. — А здесь есть избушка на курьих ножках? С идиотским смешком спросил я?

— Есть. Но тебе в ней лучше не оказываться. С идиотским смешком ответила белая собака.

Все вопросы, которые я хранил в себе как трахей, пулей вылетели из моей головы, оставив страх и ничего больше. Я боялся быть заколдованным, превращённым в не понятно кого, но больше всего я боялся не вернуться обратно, в свой лес, в свой дом. — Это твой лес. Ваш Тамбовский, пригородный, как вы его называете.

— Мой?

— Да, твой. Точнее ваш. Только это ровно восемьсот лет назад.

— Сколько? Волчица весело виляла хвостом, слушая мои вопросы. Точнее, как я их задаю.

— Не стоит так удивляться.

— Хм. Возмутился я, положив руки в карман.

— Тебе холодно? Забота в ее голосе поразила меня. Столько ласки и тепла, словно мама.

— Ты удивлен. Понимаю. Не бойся, наслаждайся теплом гостеприимства. Пламя костра полыхало, грея своим жаром. Яркие искры улетали в небо. Я посмотрел на верх. Густые кроны деревьев, окутанные яркой листвой, перекрывали вид на небо. Вдали виднелись сосны и ели, и самое главное, я слышал противное жужжание комаров.

— Откуда столько не опавшей листвы?

— Из прошлого! Голос моей собеседницы был спокойным. Она отвечала на любой заданный вопрос. Только вот я до сих пор не знал ее имени.

— Неужели это правда? На этот раз она промолчала. — Как тебя зовут? Что значит твоя подвеска на шее?

— Тебе лучше не знать об этом.

— Что тогда? Зачем я здесь?

— Ты в свое время вторгнулся в наши владения. Не нужно было брать его в руки и тем более одевать на шею.

— Он сам упал к моим ногам.

— Он упал не к твоим ногам. Его прикрыла листва. А ты все равно его поднял.

— От куда мне было знать. Я встал и посмотрел по сторонам. Казалось, что мы находились на той же опушке на которой, ровно два месяца назад упал кленовый лист к моим ногам, только вот восемьсот лет назад давали о себе знать. Нас окружал дикий лес. Запах сырости, толстые кроны, говорили о столетней давности этих деревьев. Толстые корни выпирали сквозь влажную землю, напоминающую болотистую топь. — И что теперь?

— Теперь, мне нужно тебя отрезать от нашего мира.

— Как это сделать?

— Предоставь это мне.

— А что со мной будет если этого не сделать?

— Не думай об этом. Ржание лошади прервало нашу ночную беседу. — Пора. Резко проговорила она.

Пламя потухло. Я очутился в своем лесу. А может и не очутился. Видение исчезло, восемьсот лет остались в сказочной ночи. Сделав несколько шагов вперед, я понял, что не ошибся. Я нахожусь в реальности, я в своем Тамбовском лесу. Оглянувшись назад я увидел вороного коня, тушащего копытом пламя костра. Видение исчезло. — Значит это правда. Зимний лес обдал меня своим холодом вернув в реальность. Морозная листва скрипела под ногами напоминая о предстоящих холодах. Постоянно думая об увиденном, я переносился то в прошлое, то в настоящее. — Значит у них там теплая осень. И листва не опала. Как это так?

Вернувшись в теплую, уютную, квартирку я приготовил двойную порцию кофе, и наслаждаясь крепким напитком радовался цивилизации. — Как же все-таки хорошо, что я живу в нашем современном времени. Увиденная сказка открыла мне глаза на реальность. Все-таки прошлое — это прошлое, а настоящее — это настоящее. Здесь лучше. Я не хочу остаться там, и лазить по мхам и болотам. Нужно помочь волчице провести обряд. Отрезать меня от их вековых дебрей. Для начала мне самому нужно было разобраться в двенадцатом веке. Для всех нас двенадцатый век — это набег монголов. Первое, что всплыло перед моими глазами — это нападение, нападение на ее семью. Она сказала, что принадлежит к благородному роду. Получается, что уцелела одна она, и уцелела путем превращения в оборотня. Деревни грабили, девушек воровали или сжигали на кострах. — «Сжигали на кострах!» Вот он ответ. Тут не обошлось без насилия. Так, что же произошло? Еще этот волчий клык. Я найду ответ. Мне совсем не хотелось спать. Тяга к познаниям двигала меня вперед, я был готов к поглощению этих познаний. Наведя вторую порцию кофе, я надел снятый бушлат и отпив всего лишь маленький глоток вышел из дома.

2 декабря. Полдень. На трассе было оживленно. Я оставил машину на привычном месте и двинулся в путь. Отдалившись от трассы, я сразу понял, что я не один. Слышался треск сухих палок и мужские голоса.

— В это время дня бессмысленно блуждать по лесу. Она не покажется. Вечер — самое то.

— Люди и днем вой слышали.

— Всего один раз.

— Тебе ее жаль?

— Честно да.

— Мне тоже. Давай ее приручим.

— Давай. Только как?

— Я серьезно.

— Я тоже.

— Эй, хорош вы шутить. Отстрел есть отстрел.

Я слышал эти разговоры и мне сделалось дурно. Это же моя волчица. И вообще, как можно позволить убить столь великолепное животное как белый волк. Ревность, обида, злость, ненависть ко всем окружающим окутала мои чувства. Мне хотелось их отстрелить, этих четверых живодеров, тем самым устранить опасность, нависшую над мой любимой хищницей, выпалить злость и обиду. Обуреваемый злостью я двинулся вперед на мужские голоса.

— А вот и наш житель леса. Давно не было видно. Прогуляться?

— Типа того. Хриплым голосом прохрипел я в ответ. Обведя ненавистным взглядом каждого, стоящих передо мной, желающих пристрелить мою женщину-волчицу, я опустил свой взгляд вниз.

— Что случилось? Спросил один из них.

— Ничего. Что, должно что-то случиться.

— Пошли, я отведу тебя к твоей машине. Сказал, самый старый обитатель этой компании. Мне как раз именно это и было нужно. Этот дед был на несколько лет старше моего отца. Он так же, как и я с отцом с детства гулял по этому лесу и во взрослой жизни ему довелось стать лесничим. Мы шли молча. Периодически он оглядывался, проверяя нет ли сзади хвостов. Оживленная трасса вывела меня из состояния транса. — Что у тебя случилось?

— С чего ты взял? Я всегда был на ты с этим человеком, не смотря на его возраст. Меня свел с ним мой отец еще в детстве, и наша дружба лишь крепчала с годами. Точнее это была не дружба, а обитатель по интересам. Мы всегда встречались только в лесу, и казалось, что если бы встретились вне леса, то нам не о чем было бы говорить.

— У тебя красные глаза.

— И что дальше? Моя агрессия не остановила его, и не обидела.

— Это не воспаление. И не недосып. Это она? Да? Посмотрев друг другу в глаза, мы оба поняли, о чем идет речь.

— Расскажи мне все о волках.

— Вот это другой разговор! Садись в машину. Мой собеседник указал мне на мое авто. Как только мы устроились по удобнее старик начал рассказ. — Волк — существо двуединое. С одной стороны, он тесно связан с солнечными божествами, мудрый и верный спутник, могущественный прорицатель. С другой — хищный демон, чужой зверь из мира мертвых.

Само название этого сильного и опасного животного, Волк, как принято считать произошло от слова волочь, волочить, уволакивать. Все это из-за того, что волк, свою пойманную добычу, всегда забирал и тащил за собой в логово, в том числе что бы накормить детенышей. Волкам присущ типичный, семейный образ жизни, исключение составляют волки-одиночки. Славянские воины часто сравнивали себя с волками и их оберегом становился образ волка, ведь ему присущи качества настоящего охотника и воя. Образ волка — это образ храбрости, свободы, самостоятельности и бесстрашия. В каждой битве волки сражаются до победы или до смерти, но в обычных условиях волк не позволяет себе обидеть более слабого, что дополнительно делает его символом справедливости и чести.

Волка, как животного обладающего сверхъестественными способностями, причастного к миру Нави и Яви, наделяли даром предвидения, предсказания. В Славянских мифах он предстает как мудрый, проницательный, искушенный в различных делах зверь, выступающий посредником между богами и людьми, проводником между двумя мирами, но проводником не бескорыстным, за свои услуги он брал плату либо домашней скотиной, либо конем.

Волк в народных поверьях обычно был тесно связан с нечистой силой. Темная сущность волка, странным образом связанного с луной и морозными ясными ночами, пугала Славян. Считалось, что волк принадлежит к миру мертвых и ведает его секреты. Унылый волчий вой заставлял содрогаться наших предков и считался дурным знаком. Услышавший его готовился к голоду, войне или жестокой зиме.

Волк ассоциируется с оборотничеством. Волкодлак — человековолк, это распространенный миф, но для кого-то и когда-то он мог быть реальностью. Бытуют легенды, естественно, христианского толка, что чёрт пытался создать человека, а создал волка. Эта легенда больше говорит о том, что в пост язычестве образ Волка прочно был закреплён в культе оборотничества. Волк даже считался ипостасью Велеса. Оборотничество было обычным делом для славянских языческих богов.

Как существо сверхъестественное, причастное к миру Богов и Духов, волк в народных поверьях наделялся даром всеведения (он и в русских сказках предстаёт обычно если не всеведущим, то, по крайней мере, мудрым и искушенным в различных делах зверем). Помимо этого, ему традиционно приписывались функции посредника между «этим» и «тем светом», между людьми и богами или нечистой силой, вообще силами иного мира; так, например, сербы верили, что волк часто бывает у мертвых на «том свете», а при встрече с волком иногда призывали на помощь умерших. Из-за подобных поверий, а также из-за представлений о ликантропии и оборотничестве, волк в народных поверьях нередко соотносится с «чужими»: мертвыми, предками, «ходячими» покойниками и много чем другим.

Зубы, когти, глаз, сердце, шкура волка, в народе служили охранными оберегами и являлись лечебными средствами. Волка уважают за мудрость, спокойствие, величественность и, как ни странно, стадность. В былые времена стаи волков держали в страхе целые деревни. Они всегда действовали сообща и группой и составляли серьёзную угрозу для деревенского скота.

Я все это слушал, глотая каждое услышанное слово. Для меня этот рассказ значил мою целую будущую жизнь. Это было как открытие в мир прошлого. Если честно, я был немного огорчен собой. Почему я об этом ничего до сих пор не знал. Мой отец мне рассказывал про волков, их сущность, существование. Но это было совсем не то, что я услышал. Мне хотелось узнать еще, больше того, что я услышал, и я приготовился к слушанию. Но мне пришлось огорчиться, в окно постучали, нашу беседу прервали, поманив моего мудрого рассказчика в лес.

— Не огорчайся. Мы еще встретимся. Я тяжело вздохнул. — Я знаю причину твоей грусти. Не волнуйся. Я не дам ее в обиду. Кратко заглянув друг другу в душу, мы поняли друг друга без слов. Дверца машины хлопнула. Я остался один, мотор гудел, окна запотели от тепла. Мне ничего не оставалось как ехать домой. Вечернее время, сумерки, волчий вой, доносился до моих ушей, провожая уезжающую машину.

ГЛАВА 3

Приехав домой, я получил удар ниже пояса. На кухне обитала мама, гремя посудой и хлопая дверцей от холодильника. — Да, что же это такое. Разве так можно жить. Даже куска хлеба в доме нет. И, что это за девушка, одни собачьи волоса. Даже бутербродов наделать не может, ни себе, ни ему.

— Мама?

— Явился. А я тут, чуть с ума не сошла. До тебя не дозвониться. На работе не появляется, говорят на больничном. Тебя нет. Еды в доме нет. Телефон не отвечает. И мама начала причитать и лить слезы.

— Мама, ну зачем ты так. Со мной все в порядке. Я подошел к своей матери и обнял ее, целуя в макушку. Дождавшись, когда она выплачется и успокоиться я прошел в ванную и вымыл руки.

— Садись есть первое. Тон был приказным, но ласковым. Я не нарочито вспомнил голос своей лесной подруги. Такой же приказной и ласковый. — Где ты был?

— Где же мне еще быть, если не в лесу.

— Это из леса ты привез столько волос.

— Каких?

— Черных, с серым окрасом. Мать была на взводе. Казалось она вот-вот взорвется.

— Где ты их взяла? Мать смотрела на меня таким взглядом, я не мог понять она гневается или пытается мне помочь. В свою очередь доведенная до стрессового состояния женщина не могла понять, дурит ли ее сын или говорит правду. Или он на самом деле не знает, о чем идет речь?

— На твоей постели. На твоей постели куча собачьих волос. Для этого нужно, чтобы в твоей постели спала собака. Если ты об этом не знал, значит собака спала здесь в твое отсутствие.

Поставленный перед неопровержимым фактом я не знал, как выкрутиться из сложившейся ситуации в долю секунды. — Да, это она. Это она ходит ко мне с собакой. От безысходности, мне пришлось все свалить на не существующую девушку с собакой.

— Я так и знала. Ну и мадам. Это надо же столько волос. А в холодильнике шаром покати. Мама завелась на долго, я слушал ее словесный рикошет, и с аппетитом ел приготовленные ею блюда. Новость о волосах в постели не ошеломила меня. Это было лишь довершение к полученной информации. После вкусного и горячего приема пищи, мне хотелось просто вырубиться, но по настоянию мамы мне пришлось пойти в ванную. — От тебя воняет псиной. Вы даже с собакой в лес ходите. Как же вы жить то будете с собакой. Вы лучше о детях подумайте.

— Мы думаем об этом. Громко покричал я из ванной комнаты. После этих громких слов голос мамы стих. — Фу, тихо прошептал я себе под нос. Раздевшись до гола, я осматривал свое тело и не нашел на нем ни одной волчьей волосинки. — Что она несет? Это, чтобы вывести меня на чистый разговор. При выходе из ванной меня встречала мама с горячей чашкой чая.

— Вы живите. Со слезами произнесла она. Думайте о ребенке. А если, что мы заберем с отцом собаку. Дети — это главное.

— Мама. Я произнес это слово на распев. Не надо так. Я сейчас расплачусь. Не торопи события.

— Я пошла. Не буду вам мешать.

— Куда ты на ночь глядя. Оставайся у меня.

— Как же я останусь? У меня там отец дома один. Мне домой надо.

— Я тебя отвезу. Не раздумывая я принялся одеваться. Мать вышла из комнаты. Когда я оделся ее уже не было в квартире. Выйдя на улицу я ее не нашел, походив по двору с раскуренной сигаретой я все же надеялся, что она появиться, вдруг она отошла в магазин, чтобы купить продукты, но она не появилась. Телефонный звонок прерывался, короткими гудками. Я понял, что она в пути к дому. Вернувшись в свою квартиру, я обнаружил пустоту. Это чувство наступает после семейного праздника, когда дом наполняется дорогими и близкими людьми, царит веселье, тепло, уют, и потом раз — и все это исчезает. Казалось, что все на своем месте и даже больше. Мама навела порядок и наготовила еды, но сама исчезла. Мне стало гадко, от подлого вранья про несуществующую девушку. Тайная обида, нанесенная мною собственной матери, вытеснила волчицу на второй план.

Наступила ночь. Убедившись, что мама добралась удачно, я лег спать. Сон наступил мгновенно. С медицинской точки зрения считается, что сон человеку просто необходим, чтобы организм отдохнул и восстановился. Конечно — это так, но не всегда. Бывают иногда снятся такие сны, после которых просто страшно засыпать. Мой страшный сон — это не моя волчица, это я сам. В своем страшном сне я стоял перед зеркалом держа в руке шнурок на котором висел волчий клык. На этот раз клык был как новый, словно лакированный, на конце блестел серебряный наконечник в виде головы волка. Я замкнул шнурок на своей шее и любуясь своим отражением сделал шаг назад. Увиденное не испугало меня, на меня смотрел серый волк с серо-зелеными глазами. Я трогал свое тело лапами, играл со своим хвостом как шелудивый пес, и наконец проснулся весь в поту. Первое, что я сделал — со страхом потрогал свое лицо руками. Удостоверившись, что у меня ладони, а не лапы, я стер пот со лба. Вытерев руки об пододеяльник, я лег на бок, вытянув руку на простыню, к моей ладони прилипло что-то мягкое. Я вскочил с дивана, сбросив одеяло. На простыне лежали клочья шерсти, серо-черного цвета, а также подушка и пододеяльник, все было в пуху. Похоже на то, что в постели линяла собака. Мне захотелось выть от увиденного. — Ууу, что это? Я завывал, меняя постельное белье. — Уууу, мама говорила, а я не поверил. Это не правда, не правда. Желая выкурить сигарету, я сунулся на балкон, завешенный постельным бельем. Нервно сорвав висящие полотна, я бросил их на свой диван. На меня напал страх. — Что мне делать? Перебирая в голове перемешанную информацию, в моих мыслях как реклама всплывали слова.

— Отрезать тебя от нашего мира. Прозвучал в голове ее голос.

— Оборотничество было обычным делом для славянских языческих богов. Я вспомнил слова, моего друга-обитателя по интересам.

— Волки всегда дружили стаей. Оборотень одиночка. Я не знал к кому идти за помощью — к нему или к ней. Понимая, что кроме ее меня никто не спасет, я все же решил пополнить свои знания и пообщаться еще со своим лесным другом. Впервые мы стали так тесно связаны. Раньше мы только здоровались при встрече, теперь у нас появился больше чем общий интерес, у нас появилось общее дело. Мне предстояло как можно больше узнать про одиночек, волчий клык и оборотней.

3 декабря, утро. Движимый не ведомыми мне инстинктами я залез в интернет в поисках покупки волчьего клыка. Набрав первый высветившийся номер телефона, я вышел на диалог с продавцом славянских оберегов. С самого начала нашей беседы мы перешли на –«ты». — Ты сделал правильный выбор. Дикие звери всегда считались олицетворением свободы. Этот талисман дает ощущение всемогущества и независимости. Волки выживают в любой сложной ситуации. Они либо побеждают, либо погибают смертью храбрых. В древности считалось, что клык волка способен прогонять злых духов, так как волк считался воином против нечистой силы. Заказав оберег, я стал с нетерпением ждать его доставки. Мне понравилось общение с неизвестным мне человеком, и сам не знаю почему, мне захотелось ему открыться. Я стал искать предлог, чтобы позвонить ему еще раз, и я его нашел.

— Я позвоню ему, когда получу оберег. Обрадованный новым знакомством, и полученной информацией, я не остановился на достигнутом. Далее мне предстояло узнать, что означает одинокий волк. На сколько мне было известно, волков одиночек не существует. Я уже знал в каком направлении двигаться и где искать своего мудрого друга. Наши машины столкнулись при въезде в пригородный лес. По каким-то причинам компания лесничих свернула на право и поехала к отелю «Турист». — Зачем они туда? Я медленно проехал за ними. Выйдя из машины, я подошел к ним.

— Слушай, мальчик, прекрати нас преследовать. Ты мешаешь выполнять работу. Голос прозвучал грубо, но я понимал, что они правы.

— Я все улажу. Мой друг проводил меня до машины.

— А ты перестань с ним нянчиться. Пусть сидит дома, пока мы не отстрелим эту волчицу. Не лезь под пули. Слышишь? Мои ноги подкосились. Единственное, что меня подбадривало, это то, что она жива.

— Не лезь под пули. Прокричали мне вслед. Эти слова прозвучали угрожающе. Как приговор. Мне запретили ходить в лес. Я был ошеломлен.

— Садись. Дверцы машины хлопнули. — Что ты хотел узнать? Я оглянулся в сторону обидчиков. — Они идут в отель. У одного из них сегодня день рождения. Не тратя зря времени, я задал вопрос.

— Что значит волк одиночка?

— Хороший вопрос. Не спрашивая зачем мне это. Мой друг принялся отвечать. — Прежде всего волки делятся на ранги.

Вожак. Высший социальный ранг.

Ранг воина. Этот ранг могут занимать особи любого пола. Если это волчица, то она не должна быть занята воспитанием потомства.

Ранг матери. В этой роли может выступать взрослая волчица, которая имеет опыт воспитания волчат.

Следующий ответственный ранг назван опекуном. Опекун несет ответственность за воспитание волчат. В нем выделяется два под ранга: пестун и дядюшка.

Щенок — это шестой ранг, который не предполагает никакой ответственности, кроме того, чтобы слушаться старших. Но дает преимущественное право на питание и защиту.

Ранг инвалида занимает не увечная, а просто старая особь. Он тоже имеет право на питание и защиту. Волки заботятся о своих стариках.

К сожалению эти качества у волков развиты лучше, чем у людей.

— А как же одиночка?

— Не так быстро. С теплом и терпением в голосе проговорил старик. — В личной жизни они самые одиночные одиночки. Это не значит «нет семьи». Как раз «семья-то большая». Но внутри этого «большая» Волк один. Иногда к тому же и «один за всех». Волкам свойственна храбрость, независимость, они имеют чувство стаи, чувство долга, ответственность, преданность, умеют выдерживать самые большие перегрузки.

Те, кого одиночка считает своими, правы для него всегда и всегда до последней капли крови он будет их защищать. Даже если на самом деле они тысячу раз неправы — это не обсуждается, это один из базовых принципов — защищать своих.

Вообще волкам, даже одиночкам, свойственно сбиваться в стаи, только вот одиночками от этого они не перестают быть. Потому что волк-одиночка отдает свою свободу только тому, кого считает себе равным, а всем остальным просто позволяет быть рядом… до поры до времени.

Любовь для волка-одиночки — явление из ряда вон выходящее, а потому приводящая к непредсказуемым последствиям и виражам судьбы. Полюбить волки могут только равных себе, родственную душу, если желаете правильного названия. И вот тут уже и свобода не в счет и стая по боку, в общем — не расти трава. Любовь для волка вообще тема особенная — только равных любит, только любимым верен, только верных боготворит. При этом любовь свою волк не скрывает, он ею живет и дышит, только рядом с нею он становится вдохновенно спокойным и нежным. Если волк ошибется в выборе или потеряет свою половину, он замыкается и отказывается от любого окружения. При этом внешне может быть все, как и было, только теперь он несколько яростнее злится и жестче отвечает на удары судьбы.

Волк всегда поступает сообразно своим моральным принципам. Соответственно и честность у волков своя, волчья.

— То есть волков-одиночек не существует?

— Ты не понял. Если волк остался один, значит он так решил быть один. Но он всегда будет держаться стаи. Пока не создаст свою. Если конечно он ее создаст. Если он ее не создаст, значит он будет держаться своих, но при этом не быть с ними.

— Начинаю понимать.

— Рассмешил!!!

— А оборотни. Ты веришь в оборотня?

— Тут ты переборщил. У тебя путаница в голове. Поезжай домой и отдохни. Время ночь. А оборотней не существует. Эта волчара запугала тебя до смерти. Мне ничего не оставалось как повиноваться старому егерю. Луна освещала спящую трассу. По каким-то причинам я ехал один погрузившись в свои мысли. Не видя встречной полосы, точнее не замечая ее я летел вперед. Резкое торможение, поняв, что я наехал на что-то твердое, я нехотя смотрел вперед, ожидая увидеть последствия аварии. Считанные секунды. Мысли бегали, готовя нужны слова, я уже пытался разрешить еще не увиденную ситуацию, но она разрешилась сама. Передо мной стояла она — белая волчица. Ее передние лапы лежали на моем капоте.

— Ты что творишь?! Блондинка высунула свой бледно-розовый язык и деловито дышала по собачьи. Виляя хвостом, она сбежала на обочину. Я поставил машину в овраг и побежал за ней. Моя подруга звала меня за собой, проверяя иду ли я за ней. Как только я перешагнул черту леса, так сразу очутился в другом измерении. Это было славянское селение. Маленькая деревушка, если посмотреть издалека, то казалось она могла уместиться на ладони. — Как ты это делаешь? Собака припала к земле и поднялась вверх, показывая что-то. Возможно она пыталась сказать, чтобы я соблюдал осторожность. На этот раз она не разговаривала со мной. Сделав шаг вперед, я получил запрет на дальнейшие действия, моя подруга стояла на задних лапах вытягивая вперед переднюю.

Оглядываясь по сторонам, я сопоставлял прошлое и будущее. На месте трассы находилась засохшая трава в человеческий рост. Теплая осень, встречала гостей своими древними красотами. На месте глазной клиники МНТК росли высокие сосны. Река Цна протекала как ни в чем не бывало, конечно более обильным потоком нежели сейчас в наше время. Возле этой реки стояли хижины, деревянные срубы. Вдаль Рассказовской трассы простирался густой лес. Это тот самый лес, в котором я недавно побывал. На мое удивление, в прошлом, в которое я сейчас попал было дневное время суток. Мне довелось все увидеть в дневном освещении. Возле некоторых хижин горел костер, это говорило о том, что не каждый мог позволить себе печь, и еду готовили на костре. Не смотря на запрет моей волшебной собаки, я пошел вдоль мизерного населения, мое любопытство пересилило меня. Собака-волчица побежала за мной. С этого момента началось преследование. Крики и визги — волок! Волок! Мужчины бежали за нами с палками. Женщины хватали своих маленьких детей и заносили в дома. — Она демона привела! Нечистая. Перебегая луг, я еле увернулся от летящего в меня копья. Лучник пускал стрелы. Моя подруга блондинка встала в позицию оскаливая зубы. Я замедлил бег, и понял, что стою у «Святовского» озера. Волчица начала выть. Мне стало не по себе. Мне только сейчас стало понятно, в каком я положении. Я даже не успел рассмотреть элементы одежды этого населения. Конечно, я учил историю в школе и институте, ходил в краеведческий музей, но столкнуться с этим в живую, испытать на себе двенадцатый век — это что-то. Я так часто дышал, что мне казалось я и моя собака дышим одинаково. Мне хотелось выпалить, — я хочу домой, но чувство мужского достоинства не позволили мне этого. Оглянувшись назад, мне стало страшно от увиденного. Мы пробежали целый километр по болотной топи, я чувствовал, как промокли мои ноги, и сжимал промокшие пальцы в сырых ботинках.

— Ну как тебе у нас? Вполне серьезным тоном проговорила волчица.

— Если честно я не ожидал здесь очутиться.

— Я не про это? Как твое впечатление от увиденного.

— Я еще не понял. Если честно. Моя спутница грустно опустилась на четыре лапы.

— Я так и знала. Приходи завтра к одиннадцати часам ночи на это же место. Не задавая вопросов, я молча согласился. В этот же миг все исчезло. Селение, высохшая лужайка, по которой я бежал две минуты назад, болотная топь, и самое главное теплая погода. Я остался сидеть с мокрыми ногами возле «Святовского» озера, с ледяной водой. Заметно ощутимый холод пришелся мне не по нраву и мне пришлось идти трусцой до своей машины, это было не близко. По моим подсчетам сейчас было около пяти утра. Пройдя половину пути, я сделал остановку, переведя дыхание, я сжимал и разжимал свои пальцы, на ногах, которые просто ломило от холода. Я уже просто не мог ни о чем думать кроме тепла. На горизонте показалась моя машина. Я ускорил свою трусцу, превратив ее в бег. Дыхание участилось, но оно того стоило. Добежав до заветной цели первое, что я сделал — включил печь, затем снял обувь и даже носки. Посмотрев на время, я похвалил себя, я не ошибся, ровно 5:20. Машина быстро прогрелась, и я выехал на трассу.

Дом, милый дом. Впервые я оценил свое жилье по достоинству, так легко мне доставшееся. То ли это от холода, то ли от пятиминутного пребывания в двенадцатом веке. На самом деле я там пробыл гораздо больше, или я просто не мог понять, как протекает время в мистическом время измерении. У них странный время отсчет. По каким-то своим меркам. Но все я же там был, и хочу сказать, что далеко не в восторге от увиденного. Пережитый холод вытеснил мои раздумья о белом волке. Я парил ноги в тазу, и пил коньяк. Моя чистая и теплая постель буквально звали меня в свои сети, и я, закутавшись в этих сетях провалился в глубокий сон.

4 декабря, вечер. Я проспал около пяти часов, мой сон прервал гудок смс оповещения. Я был не доволен этим, но все же взял телефон в руки. — «Посылка ожидает в отделении». Я был рад этому. Усталость прошла, замерзшие ноги ни капли не беспокоили. Я шел на кухню полный бодрости духа. Еда, приготовленная мамой, зарядила меня еще большей энергией. Наполнив свой желудок до краев, я вышел из квартиры и спустился с лестницы вприпрыжку. Вот и она! Заветная посылка! Я нес домой заветный сверток как какой-то атрибут, как нечто очень ценное и хрупкое, хотя так оно и было. Поднимаясь по лестнице через ступеньку чтобы ускорить подъем. Вот я и дома. Разорвав конверт как неотесанная девица получившая дорогой подарок, я быстро сжал клык в ладонь. В голове звучала старинная песня, красивый распев, который я услышал в гостях у прошлого. Ее пела женщина в одной из хижин. Мне понравился ее голос, и то как она пела. Я не мог понять слов, в связи с тем, что не знал старославянский. Как и большинство людей, я считал этот язык мертвым, — учить нужно английский. Я постоянно слышал эту фразу от друзей и родных, в итоге я не знаю ни английского, ни старославянского. Картины из древнего мира пленили мой разум и тело. Мне казалось, что я нахожусь там.

— Что я там забыл? Мне же там так не нравиться. Я продолжал сжимать оберег в руке сидя на своей кровати. — Неужели. Он ко мне пришел! Не совершая телефонных звонков и не спрашивая чьих-либо советов я, не подходя к зеркалу замкнул застежку на шнурке. — Теперь он мой! Слово «мой» я буквально прогавкал, а мой язык заплетался во рту. Я нерешительно посмотрел в пол и увидел волчьи лапы. — Да, чтоб меня. Вместо «да», у меня вырвалось гав. Я нервно скакал по комнате на четырех лапах. Я пытался снять с себя шнурок лапой, но это было невозможно. В безысходном состоянии я вытянулся на полу и завыл, периодически тыкая носом в пол. Мне безумно хотелось вернуться в свое тело, но я не знал, как. Стук в дверь. Конечно я не смог открыть, и промолчал в ответ, но все же я слышал недовольство соседки.

— Когда же это прекратиться. Завывание по ночам. Развели собачник.

— Вообще-то сейчас вечер! Протявкал я в ответ.

— Что? Так он еще и дерзит. Я позвоню родителям. Путь они выселяют тебя в деревню вместе с собакой. Я прошел на кухню стуча когтями по паркетному полу. Я еще не сумел понять своего состояния, по ощущениям я чувствовал себя человеком в волчьей шкуре. Я бы выразился так — это принудительное, физическое насилие. Я не испытывал никакого экстрима, или чувства гордости или свободы, как это себе представляют подростки смотрящие фильмы жанр-фантастика. Меня безумно раздражало физическое неудобство, которому подверглось мое тело. А еще этот противный запах псины, и привкус волос во рту.

— Как же мне его снять? Этот клык. Неужели я так и буду вонючим псом? Я лег на пол, мне удалось зацепить когтем шнурок. Я напрягся изо всех сил и порвал его. Мое тело упало мертвым грузом, шнурок отлетел, клык упал рядом. Переведя дух, я посмотрел на свои лапы. — Кисти! Радостно прокричал я и встал на ноги. Мое тело приняло прежнюю форму. Я не мог поверить в происходящее, но это был факт, даже соседка жаловалась на собачий вой. — Оборотни. Мне нужно как можно больше узнать про оборотней. Нужно поблагодарить продавца. Я вышел на балкон и открыл окно чтобы покурить.

— Ты завел собаку? Я вздрогнул. Куривший на балконе сосед застал меня врасплох. — Какой породы? Я кинул не раскуренную сигарету с балкона и закрылся в комнате.

— Вот, что значит одиночка. Невежа! Услышал я последние слова закрывая дверь.

— Весь дом в курсе, что у меня собака. С учетом того, что единственная собака здесь это я. Набрав номер телефона я с волнением ждал ответа.

— Привет! Получил?

— Да! Спасибо.

— Не за что. Носи на здоровье. Собеседник сам прервал мое неловкое молчание. Что случилось?

— Да, в целом ничего. Ты знаешь, что ни будь про оборотней?

— Оборотней?

— Да, оборотней.

— Хороший вопрос. Конечно специфичная тема, но я расскажу, что знаю. Но ты должен понимать, что это фантастика.

— Как сказать. Думал я про себя, теребя клык в руке.

— Неужели ты веришь в оборотней?

— А ты нет?

— Я и сам не знаю. Задумчиво ответил собеседник.

— Ну так, что ты про них знаешь?

— Вообще, волк считался священным животным в славянской мифологии. Согласно легендам — это животное всегда было верным спутником для того, кого оно считало властным и сильным хозяином. Все народы мира приписывали образу волка магические черты.

— Почему? Мой собеседник улыбнулся. Хотя я и не видел этого, находясь за множество километров, но я чувствовал его добрую улыбку.

— Это тотемное животное считалось зверем смерти и являлось проводником в мир мертвых. В шаманских практиках для путешествия в иные миры обращаются к духу волка, используя амулет волка. Волк находится на границе света и тьмы, а также может ее пересекать.

— А оборотни?

— А оборотни, со смехом произнес собеседник. — Что касается оборотней, то славяне считали особым священным даром обращение человека в волка, поэтому считали таких созданий всемогущими властителями.

— И это все, что ты можешь мне сказать? С горечью в голосе произнес я.

— Есть еще одна маленькая тайна. И я ее тебе открою. Человек, вступивший с волком в схватку за жизнь и убивший его, рисковал стать оборотнем. Волк забирал душу своего победителя, даруя ему волчье обличие во время полнолуния. Для того чтобы избежать этого, из черепа, зубов и когтей павшего хищника делали амулеты, хранили их вместе с иными магическими предметами, применяли их в обрядах.

— Вот это по интереснее будут.

— Вижу, произнес мой друг, усмехаясь, ты в коренную подсел на тему — «оборотни».

— Что-то такое есть! Смеясь ответил я.

— Тут, уже не что-то такое, а уже все серьезно. Поищи в инете, я не думаю, что я сказал тебе больше нормы.

— Ты сказал, именно то, что мне было нужно.

— Хорошо, если так. Рад был помочь.

Услышав, то, что я хотел услышать, я почувствовал облегченную радость и прилив сил. Я не чувствовал усталости, мое тело наполнилось жизненной энергией, мне казалось, что я готов стереть быка в порошок. Каждая клеточка моего мозга требовала познаний. Ему хотелось как можно больше впитывать информации, и конечно эта информация была связана с историей, ведической культурой древних славян. — Мне нужно в прошлое. Узнав все, что нужно здесь, я отправился туда, в лес, чтобы узнать, то, что меня больше всего интересовало. — Что же там все-таки случилось? Как моя белая волчица стала оборотнем. Я был уверен в том, что это женщина, красивая женщина, которая вероятнее всего погибла в схватке с волком. Находясь в лесу возле «Святовского» озера, я держал клык в руке.

5 декабря. Полночь.

— Ты правильно мыслишь. Я погибла в хватке с волком. Но, то, что у тебя в руке — это излишне. Отдай его мне. Тебе это не к чему. Волчица как всегда подкралась сзади, красиво виляя своими бедрами.

— С чего ты взяла?

— Тебя нужно изолировать от этого мира, а не втягивать.

— Не забывай, что у нас одинаковая форма и цвет глаз. Волчий оскал и огонь в глазах, волчица встала в позу. Услышанные слова вывели ее из себя. Я не раздумывая одел кулон. И вот я в теле волка. Моя боевая позиция не уступала ее. Со стороны мы были похожи словно одного рода, ранга, и даже просто по духу. Но даже несмотря на то, что я был крупнее ее, а соответственно и сильнее, моя боевая подруга повалила меня и сделала попытку снять с кулон. — Не забывай, что сегодня полнолуние. С волчьей улыбкой произнес я. Моя подруга была в ярости. Ей явно пришелся не по духу такой разворот действий. Встав на задние лапы, я поставил передние в боки. — Что теперь?

— Теперь сними этот шнурок сам.

— Я не вижу в этом нужды.

— Ты не умеешь им пользоваться.

— Ты меня научишь.

— Даже не проси.

— Значит я справлюсь сам.

— У тебя не получиться.

— Посмотрим. На этот раз мне было удобно в волчьем теле. Особенно, когда она прижала меня к земле. Я чувствовал себя с ней на равных. Мне было легко разговаривать, легко ходить, и даже махать хвостом. Меня это не раздражало по сравнению с превращением в квартире.

— Зачем тебе это?

— Мне нужно знать кто я?

— Ты чужак, который вторгся не в свои владения.

— Это не правда. Если бы каждый мог одеть клык и превращаться в волка. Но это не так. Это происходит только со мной. Волчица хотела что-то сказать и замолчала. В глазах промелькнула грусть, и они стали словно лед. Она села на задние лапы, уставилась в одну точку и начала выть. Она выла так, словно старалась нагнать страх на весь населенный пункт. Я ждал ее дальнейших действий в надежде, что мы перенесемся в другое измерение, но этого не произошло. А перенести нас туда могла только она. Наши глаза пожирали друг друга. — Ну, что же ты? Давай, действуй. Говорил мой внутренний голос.

— Давай, сними его. Вернись в свой образ. Она буквально уговаривала меня глазами.

Мы не уступали друг другу, и нам это нравилось. Наши глаза были настолько похожи, словно мы были близнецы. Если бы она была в человеческом обличье, и мы ходили по улице вместе, то все думали бы, что мы брат и сестра.

Наше противостояние продолжалось до утра. Наступил рассвет, я превратился в человека, а моя спутница исчезла, словно растворилась. Меня это огорчило. Мне ничего не оставалось как вернуться домой. Дни повторялись. Моя не здоровая затея не давала плодов и переросла в навязчивую идею. Мне пришлось выйти на работу чтобы не потерять ее. Теперь я работал днем, а по ночам ходил в лес. Я не собирался отступать от своей идеи, и продолжал добиваться результата. Волчица приходила лишь изредка, и мы молча сидели на берегу «Святовского» озера.

ГЛАВА 4

Теплую осень сменил теплый декабрь. Зима без снега выглядела достаточно уныло. Сырая, промёрзлая листва противно шуршала под ногами. Каждую ночь приходя на одно и тоже место я терпеливо ждал, как верный пес, когда же наконец моя подруга снова перенесет меня в двенадцатый век, но она так же, как и я терпеливо сидела на берегу реки и встречала рассвет вместе со мной. Наконец мое терпение лопнуло, и я больше не мог ждать, я решил действовать без нее.

Собрав факты в кучу, я понял, что моя фигура в этом деле имеет весомую сторону. Я такой же оборотень, как и она. Я смог проникнуть в прошлое. Я умею разговаривать с собакой. И в конце концов мы похожи, а это что-то значит. Меня давно интересовала мысль, — почему я вижу свое отражение в волчьем обличие, а в реале я человек? Чтобы разрешить этот вопрос, я решил принести в жертву свидание со своей волчицей.

15 декабря, ночь. Я смело подошел к зеркалу, не одевая кулона. Я долго смотрел на свое отражение ожидая превращения, но оно не наступало. Поднеся кулон к зеркалу, я стал раскачивать его, наблюдая как он вращается по кругу. Затем подняв его за шнурки вверх, я приложил его к себе на грудь. Этого было достаточно, превращение получилось, и как ни странно в отражении. — Что же я увидел? Я увидел пламя костра, за пределами которого простиралось славянское селение. Теплая осень. Красивая женщина кидала хворост в костер, пела песню. Мне не удалось увидеть ее лица, но я понял, что эта женщина красива. Волосы прикрыты платком, но мне удалось увидеть их цвет, они были белые. Это она, я понял, что это она! Мои эмоции зашкаливали, и я сделал шаг в зеркало, пытаясь попасть к ней, к моей женщине. Стукнувшись лбом об зеркало, я уронил шнурок, кулон соскочил еще до падения шнурка. — Это плохой знак, подумал я про себя. — А давно ли я верю в приметы? С того самого момента как я связался с этой волчицей. Чувство глубокого разочарования пронзило мою душу. Я опустился на колени рядом со шнурком. — Теперь точно получиться. Я завязал узел на шее. Бесшумное превращение. Я в отражении и наяву в образе волка. Шаг и я там. В комнате погас свет. Смотря назад я видел свою скомканную постель, на этом цивилизация закончилась. Мир древнего прошлого подверг меня в ужас, несмотря на то, что я волк.

Холодная осень. Двенадцатый век. Первые проблески зари. В селении смятение. Ржание лошадей, клубы дыма, женские крики, детский плач. Я сразу понял, что это набег татар. На меня никто не обращал внимания, все были заняты чем-то. В основном селение было занято побегом в лес, и лишь самые храбрые мужчины пытались отстоять свои земли, права, жилище, которое горело до тла. Увиденная картина задел меня за живое, мне хотелось вступить в бой с нападавшими, но к сожалению, мне пришлось уклоняться от летящих стрел. Ища глазами свою волчицу, я не обращал ни на кого внимания. Нападение на столь мизерное селение выглядело как атомная война. Разгром, крик, пожар — это все, что я смог увидеть, и запомнить. Но тем не менее от моих глаз не ускользнула группа людей, убегающих в лес, и в их число входила она, моя волчица. По каким-то причинам эти люди держались отдельно от остальных. Я не знал по чему. Набег усилился, убегая от стрел, я зацепился шнурком за ветку. Мой клык отлетел на землю, и я принял человеческий облик. Конечно, первое, что я испытал, это чувство страха. Мне не хотелось умирать в свои сорок лет, тем более от стрел татар, и тем более в двенадцатом веке. Мне безумно хотелось вернуться домой в свою не заправленную теплую постель, но в тоже время мне было просто необходимо увидеть, что же случилось с этими людьми. Смогли ли они спастись? И что же было дальше? Увидев надвигающуюся на себя толпу разъяренных дикарей, кричащих на не понятном языке не понятно, что, я сжал клык в кулак. — Как я сюда попал? Через зеркало. Ответил я себе. — Как мне от сюда выбраться? Ответа не последовало. Не имея возможности одеть клык на шею так как, я потерял шнурок, я принялся бежать со всех ног в лес. Моим спасением были мои вещи. Каждый человек из прошлого в прошлом видевший меня в современных вещах думал, что я демон. На мне были одеты шорты и футболка, так как в квартире было достаточно тепло, и я привык ходить по дому в шортах. Противное ругательство татар резало мой слух. А причитание славян смешило. Добравшись до водоема, и не видя выхода из ситуации я нырнул в него.

Погрузившись в темноту и ледяную воду, я начал задыхаться, при этом крепко держа клык в руке, считая, что от этого зависит моя жизнь. Внезапный глоток кислорода вернул меня к жизни, и заставил открыть глаза. Клык в руке, и это главное. Пальцы онемели от крепкого сжимания этой вещицы. Я в своей комнате, весь в поту, мокрая постель и темнота. Прежде чем встать с кровати я восстановил дыхание. — Я дома! Я жив! И мне хотелось выпить спиртного. Конечно мне было страшно вставать с кровати и включать свет, но мне пришлось переселить себя и сделать это. Мокрое от пота постельное белье издавало не приятный запах. Щелкая пальцем по выключателю, я не дождался появления света, и светя фонариком на телефоне прошел на кухню. Страх окончательно прошел. С появлением света и осознанием того, что я по-настоящему дома. Осматривая до детально свое липкое от пота тело, я обнаружил на нем следы длинной волчьей шерсти. Но это было не самым страшным фактом моего приключения, подтверждением моего нахождения в прошлом свидетельствовала рана, нанесенная копьем. Кровавые пятна на футболке, грязные шорты, прилипшие к моим ногам. Я не мог поверить в увиденное. Мне так хотелось, чтобы это было сном, но факт есть факт. Желание пойти и принять душ подавилось страхом перед висящим на стене зеркалом. С этого момента я панически боялся зеркал и не дай бог увидеть там свое отражение. Усилием воли я снял с себя шорты, и футболку и бросил их на пол. Нажатие на выключатель, страх переступить через порог ванной комнаты не пускал меня к душевой. Я стоял на пороге боясь повернуть голову в сторону зеркала. Сделав прыжок, пытаясь запрыгнуть в ванную минуя зеркало, я поскользнулся и зацепился за край ванны. Рана, нанесенная стрелой начала кровоточить и щипать. Не смотря на страх и боль, я взял штору и накинул ее на зеркало. Мне стало на много легче. Теплый душ привел меня в чувство. Мне стало на много легче. Впереди предстояло пережить самое трудное, поход в мою комнату, где меня встречало зеркало во весь рост прямо напротив входа. Я просто не знал, что мне делать. Ведь в комнате не было света. — Рассвет! Нужно дождаться рассвета! Обрадованный этой мыслью, я чистый и свежий прошел на кухню и включил чайник.

Свежий кофе, радио и сигарета выкуренная прямо на кухне окончательно вернули меня к жизни. Наступал рассвет, я ждал его окончательного появления. Свет — положит конец тьме. Я так радовался наступившему утру, что совсем не думал о том, что день сменит ночь. Конечно, я радовался совей победе, мне все-таки удалось выбраться из прошлого, убежать от татар, хоть мельком, но увидеть свою волчицу в человеческом обличии, но все же в глубине души я боялся оставаться в квартире один. Прокручивая в голове варианты, я пришел лишь к одному решению проблемы, мне нужно пожить на работе. Дождавшись прихода начальства, я совершил телефонный звонок.

16 декабря. Утро. — Набрать ночных смен? Ты от куда вообще. На носу новый год, а ты на работе не появляешься. Ты, когда здесь был в последний раз? Скажи вообще спасибо, что я тебя вообще здесь держу. Совсем не давно, ты набирал отгулов на ночь. И да не забудь, что завтра у тебя рабочий день. С усиленным сердцебиением я положил трубку. Понимая, что мой начальник прав, я решил не спорить. Мне безумно хотелось поехать к родителям, но учитывая свое оборотническое состояние, я боялся этой поездки. Понимая, что я в любой момент могу превратиться в оборотня, я не мог так рисковать. И как ни крути, собачьи волоса в моей постели — это не опровержимый факт моего мистического состояния. Мне так хотелось видеть мать, пригласить ее в гости, но не преодолимый барьер не пускал меня на это действие.

Само же превращение в оборотня наступало легко. Я не прилагал для этого усилий. Первые разы оно наступало автоматически, как я понял, это происходило для того, чтобы показать мне кто я. После этих превращений у меня началась внутренняя перестройка. Во мне проснулись хищные позывы, отстаивание своей территории, своих прав, самосохранение, я держался людей, но не хотел с ними быть. Со временем я стал превращаться в волка, когда мне это было нужно, для этого всего лишь нужно было войти в его образ, разбудить в себе инстинкты и тело покрывалось шерстью. Конечно это превращение осуществлялось только в ночное время суток.

17 декабря. Мой рабочий день. С этого дня у меня началась новая жизнь. Работа окончательно перестала меня интересовать. Для меня она была как тыл, социальное место где я чувствовал себя в безопасности. С этого момента я работал только днем, так как совсем недавно я отказался от ночных смен. Я на все смотрел другими глазами. Возможно — это были глаза волка, я не думал об этом. Я думал лишь о себе, своем затворничестве, и двенадцатом веке. Я хотел видеть все до конца. — Куда они убежали? Что же с ними стало? Почему они отъединились от остальных? И как в конце концов ее зовут? Постоянно думая об этом я мысленно выстроил план своих действий. Я знаю, как туда попасть. Я знаю, как оттуда выбраться. Но, я не знаю, как защищаться от Татар. Не знаю языка. Как с ними разговаривать? Хотя зачем и о чем? И конечно самый главный вопрос, — что будет, когда я все узнаю? Когда все закончиться, и чем? Что я буду делать? Об этом я не хотел думать, это были грустные мысли.

Каждый день возвращаясь в квартиру я со страхом заходил в комнату. Завешенное простыней зеркало напоминало траурный обряд. Моя комната превратилась в похоронную. Эти несколько дней казались вечностью. Я не видел свою волчицу больше двух недель, мне безумно хотелось ее увидеть, но в тоже время я боялся выходить с ней на диалог. Моя подруга тоже перестала мне являться даже во сне. Я перестал слышать ее голос, чувствовать ее присутствие. Я настолько отошел от реального мира, что даже забыл про своего лучшего друга. Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть. Видя, что это звонит лучший друг я не решительно взял трубку.

— Привет. В телефонной трубке раздался знакомый и радостный голос.

— Привет. Изображая радость выдавил я.

— Ты куда-то пропал.

— Почему я всегда дома.

— Может ты не можешь говорить. Я перезвоню.

— Нет. Почему. Я рад тебя слышать. Желая поддержать разговор, я затронул традиционную тему. — Где ты планируешь отмечать Новый год?

— Где я планирую? Я пока и сам не знаю. Наверное, один.

— Как один? А я?

— Я думал, ты будешь с женщиной.

— Какой?

— От куда мне знать. Ты же не делишься со мной.

— Нет никакой женщины. Приезжай ко мне прямо сейчас. Посидим, по болтаем.

— Жди. Уже еду.

Звонок друга оживил меня. Я наспех прибирался в квартире пытаясь убрать волчью шерсть. И вроде бы все было в порядке, за исключением завешанного простыней зеркала. — Как же мне быть? Напрягая свои извилины, я искал выход из ситуации. — Не дай бог провалиться в это зеркало вместе с ним.

Миша приехал быстро. Я невзначай предложил посидеть на кухне. — На кухне? Нет. Телевизор же в спальне.

— Пошли. Бодрым голосом произнес я.

— Ты все холостяцкий уголок украшаешь! Миша указал рукой на висящее полотенце на дверце шкафа закрывающее зеркало. Мне было не легко его туда повесить, но я это сделал. На полотенце изображалась голая женщина.

— Да. Все никак не повзрослею.

— Ну как ты? Пропащая душа! Рассказывай! Я отглотнул пива, наслаждаясь его свежим и хмельным вкусом.

— Да, что-то совсем закружился. Сам не знаю.

— Я вижу. В лес не ходишь. На работе не ночуешь.

— Да. Тамбов маленький город. Кругом одни слухи. Лес мне надоел. Холодно. И по ночам надоело работать.

— С тобой явно что-то не так. Это не ты. Если здесь женина не замешана, тогда кто?

— Я и сам не знаю.

— Наверное — это по тому, что нет снега. Мне и самому грустно.

— Это ты верно подметил, в лесу уныло, и на душе уныло.

— Я в интернете смотрел, снег только в январе выпадет. Мы пили пиво, сидя на моем разложенном диване и смотрели канал ТНТ. Постельное белье валялось на полу в углу. Я иногда посматривал на нижний край зеркала, до которого не дотянулось полотенце. Я не мог не заметить белых волчьих лап на мокрой осенней листве. Наверное, в прошлом шел дождь, так как белые лапы моей волчицы были запачканы грязью. Мое сердце замерло, а Миша продолжил беседу. — На третье в ночь! Проснувшись рано! Как у Пушкина. Миша рассмеялся, а пристально смотрел на дверь от шкафа. — Что с тобой?

— Ничего.

— Ты давно был у своих родителей?

— Нет. А что случилось?

— Ничего. Ничего. Я просто спросил. В этот момент полотенце упало на пол. Возможно, потому что я его не надежно закрепил, но была и другая причина, о которой знал только я. Полотенце упало, из зеркала пахнуло холодом и даже на пол попало несколько капель дождя. — Что это? В эту же секунду на полотенце упало зеркало. Оно упало так ровно и аккуратно, этот момент можно назвать дивом дивным чудом чудным. — Слушай, что у тебя здесь твориться?

— Я сам не знаю. Это шкаф не качественный. Нужно завтра позвонить в компанию.

— Ты что темнишь? Полотенце, потом зеркало.

— Это всего лишь случайность, мне повезло, зеркало то не разбилось. Смотри, все целое. Я поднял зеркало, трясясь от страха, и направил отражение на Мишу. — Видишь, целое? Так ведь? Сам не зная того, что там отражается.

— Целое. Процедил Миша, смотря то на меня, то на зеркало. Это был самый испытующий момент в моей жизни. — Не пострадало. Я не знал, что видел Миша, смотря в отражение, но сам я боялся в него смотреть, и молча выждав несколько секунд прислонил зеркало к шкафу, отвернув от нас отражение. — Что так? Не унимался Миша. — Боишься собственного отражения? Мое тело обмякло. Радость от долгожданного прихода друга улетучилась. Напряженная обстановка утомила меня, мне хотелось, чтобы друг поскорее ушел. Мне не хотелось посвящать его в свои мистические проблемы.

— Чего мне бояться? Я доволен своей внешностью.

— Это точно! Как Ален де Лон! Не смотря на напряжение, я рассмеялся.

— Просто я суеверный.

— А давно? Раньше я не замечал за тобой такого.

— Всегда был. Ты, наверное, на самом деле просто не замечал.

— Тебе завтра на работу?

— К сожалению, да.

— Мне тоже. Мне, наверное, пора. Миша с недовольным лицом встал с дивана, и пыхтя направился к входной двери. — Мы еще увидимся, сухо произнес он. Мне нечего было возразить, и я молчал. Я понял, что только что я лишился лучшего друга. Входная дверь захлопнулась и наступила тишина.

В моей голове роились вопросы. — Что видел Миша в отражении? И видел ли вообще? Что он мог заподозрить? Как мне об этом узнать? Может зря я не рассказал ему правду? Может стоит пока не поздно? Что мне делать? Я устал. Выход один, идти к волчице на поклон. Я со страхом вернулся в свою комнату, в которой только что сидел друг. Запах пива, скомканная постель на полу, перевернутое зеркало, моя комната превратилась в общагу для пацана-подростка. Совсем не давно в мой жизни, как и в моей комнате царил покой и порядок. Совсем не давно моя жизнь перевернулась с ног на голову и все пошло кувырком. У меня испортились отношения с близкими, поменялся график на работе, я стал бояться ходить в лес, который так любил с детства, я стал бояться жить в собственной квартире, в которой родился. — Что мне делать? Как выбраться из этой трясины. Я так хотел выбраться из этой западни, но сам факт заключался в том, что она мне нравилась. Я не хотел терять контакта с белой волчицей.

Наведя не большой порядок в комнате, я постелил свою скомканную постель на диван и уснул крепким сном. Этой ночью мне ничего не снилось. Я спал беспробудным сном. Белый клык лежал в коробочке из-под часов, и я не собирался его одевать.

18 декабря, утро. Сбор на работу. Для меня это было радостно. Я мог забыться хоть на время от пришедшей новизны старого образца. На работе я общался поверхностно. Ни с кем не секретничал, и не вникал в разговоры коллектива. Коллектив не мог этого не заметить, и я стал для них блогом для обсуждений. — Он скоро жениться. Он всегда такой, когда у него появляется новое увлечение.

— Или скоро нас покинет. Работу другую присмотрел. Вот и мыкается. То отгулы, то больничный, то смены переставил.

— Хитрый вариант.

Это эмоциональное давление давило на меня. Мне казалось, что я вот-вот взорвусь. Но я выдержал. Рабочий день окончился, и мне пришлось возвращаться в свою квартиру. Я делал это с неохотой, потому что не знал, что меня ждет дома. Покой — или превращение в волка. В квартире меня ждало тоже унылое однообразие. Не заправленный диван. Грязный бокал из-под утреннего кофе. Отвернутое от меня отражение зеркала, все также смирно стояло, облокотившись об угол шкафа. Я пошел и сел на не заправленный диван. Встав и достав футляр из-под часов, я взял в руки волчий клык. — Мой шнурок остался там, значит я туда вернусь. Повесив клык на цепочку, которую оставила моя матушка при переезде за город, я встал в полный рост. Мне безумно хотелось одеть клык на себя, совершить превращение спрыгнуть с балкона и бежать в лес. Вопрос, — куда спрятать ключи? Заставил меня задержать этот процесс. Тихо открыв входную дверь я с опаской осмотрел нашу площадку. Тишина. Тихо, словно лиса я положил ключ под коврик, и также тихо закрыл дверь. Оставалось бесшумно повернуть дверной замок. Напрягая мышцы пальцев я, затаив дыхание аккуратно проворачивал ручку замка. Тишина. На лестничной площадке не было слышно признаков жизни. — Получилось. Оставалось подготовить себя к ночной прогулке. Я одел джинсы и свитер, обул кроссовки, считая, что этого достаточно, я замкнул кулон и выпрыгнул в окно уже в форме черно-серого волка, с серо-зелеными глазами.

Ноги несли меня сами, я не прилагал особых усилий для пробежки по ночному лесу. Минусовая температура подбадривала мои лапы. Листва не прилипала, а вместе с ней и грязь. Холодный воздух бодрил, разгоняя сон, я не чувствовал холода, и голода тоже, несмотря на то, что не успел поужинать. Мое зрение стало настолько четким, словно я одел цифровой бинокль ночного видения. Я слышал каждый звук, видел каждое движение, хотя этой ночью в лесу было спокойно. Я всматривался в темноту, в ожидании увидеть свою белую подругу, в темноте она выглядела особенно великолепно. Но, почему-то меня больше интересовал не ее приход, а как попасть туда, в прошлое. Как она это делала? Как она нас двоих туда переносила? Как возвращала обратно? Что значил этот магический круг?

— В твоей голове опять много вопросов.

— Ты здесь! Радостно прокричал я.

— Как видишь? В миг лес переменился. Мы оказались в прошлом. Волчица наскочила на меня и оборвала цепочку пытаясь снять клык.

— Зачем? Прокричал я. Цепочка оборвалась. Клык остался в руке. — Где она? Это цепочка моей матери.

— А у тебя в руке клык моего врага. Отдай его мне. С этими словами она взяла в зубы блестящую цепочку и стиснув их вопросительно смотрела на меня.

— Я все равно ее у тебя отниму. Волчица лишь вильнула хвостом и убежала. Я остался один держа в руке клык. — Шнурок плюс цепочка, не слишком ли много потерь? Я осматривал местность, и к своему удивлению понял, что я ориентируюсь. Мое место пребывания зависело от того где и когда волчица переносила меня из настоящего в прошлое. Чаще всего это происходило у «Святовского» озера, я узнал это место сразу, не зависимо от давности времени. Если это происходило на опушке, то мы оказывались в старых дебрях, похожих на сказочный лес на картинке. Если это происходило в моей квартире возле зеркала, то я оказывался в селении возле костра. Меня словно осенило. — Мне нужно вернуться в квартиру. Но как это сделать? В прошлый раз я всего лишь проснулся в своей кровати. Как же мне вернуться в этот раз? Водя глазами по дремучему полутемному лесу, я понял, что наступает рассвет. Не равномерное времяисчисление шло мне на руку, рассвет спасет меня. Он уже столько раз выручал меня, хотя и подводил не меньше. Я бежал за своей лохматой четвероногой спутницей и не заметил, как солнце коснулось земли. Будучи в образе человека, мне не пришлось ждать превращения, но я успел заметить, как женщина встала с колен и обтряхивала руки от земли, я снова не успел рассмотреть ее лица, но я заметил пышную фигуру, и не менее пышную белую косу. Прошлое исчезло. Наступило настоящее. Я стоял на поляне среди сосен в одном свитере. Минусовая температура давала о себе знать. Я планировал вернуться в квартиру до рассвета в образе волка, и не одел бушлат, считая, что он будет мне мешать. Мне ничего не оставалось как идти пешком к трассе. Я ускорил шаг, и решил сократить путь, зная куда идти. Шум машин подбадривал меня, говоря о том, что идти осталось не много. Перебежав через дорогу, мне не пришлось махать рукой, маршрутка остановилась сама, стоя на обочине терпеливо ожидая пассажира.

— Вы теперь по ночам в лес ходите? Не выдержав спросил любопытный водитель. Я тоже его узнал, так как не всегда ездил в лес на своей машине. Я впервые понял, что я знаменитость, и меня знает вся округа, включая водителя маршрутки.

— Да, вот решил на пробежку выбраться.

— Странные вы лесные люди. Новый год на носу, а вы в одном свитере в такую рань по лесу бегаете.

— Тоже верно. Это я маханул. Больше так не буду. На мое счастье, в заднем кармане джинс, лежало две сотни, конечно они измялись от моего активного хождения по лесу, но мне было чем расплатиться с водителем.

19 декабря, утро. Войдя в подъезд, я обрадовался теплу и достал из-под коврика заветный ключик. Жильцы еще спали, а если кто и не спал, они не смогли увидеть моего тайника. Раннее утро в квартире встретило меня своим теплом. Мне совсем не хотелось идти на работу, но мне пришлось это сделать. Коллектив стал меня раздражать. Наверное, я не заметил, как превратился в агрессивного одиночку. Эта лесная депрессия изменила меня до неузнаваемости. Я отвечал на вопросы поверхностно, не вникая в суть. Моя голова была занята магией. Мне хотелось быть как она, моя белая волчица. Уметь исчезать, когда это нужно, уметь переноситься из прошлого в настоящее и обратно. Как она это делала? Я получил частичный ответ на свой вопрос, она его случайно проболтала, — у тебя в руке клык моего врага. Это значило, что мой клык имеет силу. Хотя, как могло быть по-другому, если я превращаюсь в волка. — «Клык моего врага». Значит этому клыку столько же лет, сколько и ее. Как я мог этого не заметить. Нужно начать с клыка. Хотя, когда всем этим заниматься, если я работаю целыми днями. В глубине души мне уже давно не хотелось работать, это началось с появления волчицы, она затмила собой мой разум. Точнее не она, а оборотничество. Я пытался взять выходной, но мне это не удалось, я получил отказ. Руководствуясь эмоциями, и ставя на первый план личные интересы я пошел на крайность, я уволился с работы. Мое увольнение подвергло в шок весь коллектив. Увольнение под Новый год — это значит, лишиться кадра, перестроить смены, найти замену. Руководство не хотело меня отпускать, видя, что я не в себе. Но я настоял на своем. Мне хотелось до конца разобраться в этом деле, а работа мне просто мешала. Отработав до конца смены, я понимал, что больше не вернусь, но я не испытывал грусти или обиды. Я испытывал чувство облегчения.

ГЛАВА 5

Придя домой, я включил свет во всех комнатах. Зеркала были завешаны везде, в ванной, в прихожей, в комнате зеркало стояло перевернутое. Оно стояло так как я его поставил, когда мы сидели с Мишей. Я уже не испытывал такого страха как раньше, но все же я боялся, что отключат свет, или он просто потухнет. Положив свой клык в коробочку, я почему-то не думал о нем, меня больше беспокоили шнурок и цепочка оставленные в прошлом. — Как их оттуда забрать? Зеркало! Через зеркало! Я развернул зеркало к себе, лицевой стороной. Как я и предполагал на нем ни царапинки. Иногда меня интересовал вопрос, — видел ли Миша что ни будь в этом отражении? Наверное, нет. Тешил я себя ответом. Или видел, но скрывает. Почему он так сухо со мной распрощался?

В своем отражении я видел себя. Чтобы перенестись туда нужно одеть клык. — А что если без него? Волчица же находилась без клыка целые сутки, или даже больше. Да кто же она? В конце концов. Мне хотелось действовать, именно действовать, и действовать в одиночку. Я анализировал полученную информацию, и вспомнил слова своего Московского друга.

— Превращение в оборотня происходит в схватке с волком.

— Но я же не участвовал в схватке с волком. Как я мог стать оборотнем? Одев на себя волчий клык? Тут что-то не так. Я дождался утра чтобы позвонить продавцу оберегов.

— Что у тебя случилось в такую рань?

— Привет, ты мне скажи, чтобы стать оборотнем для этого обязательно убивать волка?

— Честно. Ты застал меня врасплох. Я тебе могу лишь одно сказать, оборотни — это мистика, магия. Это колдовство.

— Вот, спасибо. Вот теперь ты ответил на мой вопрос. Положив трубку, я охватил лицо руками. — Как я не додумался. Она ведьма. Эта волчица. Она колдунья. Поэтому у нее все получается. Это — женщина колдунья. Меня объял страх. Куда я влип. Поразмыслив над случившимся, я решил покориться судьбе и сделать как говорит она, отрезать себя от их мира. Зачем мне их мир? Это же было так давно. Но взамен она должна мне отдать мой шнурок и цепочку. Дождавшись ночи, я одел клык на новый шнурок и шагнул в двенадцатый век.

К моему счастью я очутился на том же месте, где я в прошлый раз потерял свой шнурок. Вечернее время суток, сумерки, конечно я не смог ничего найти в такой темноте. Я запомнил эту местность с прошлого раза и приблизительно знал, как и куда ориентироваться. Высохший сор выше человеческого роста. Примятая трава, и где-то здесь должен был валяться мой шнурок. Хотя по факту он был мне не нужен, это был всего лишь повод вернуться. Я трогал свой клык на шее уже волчьей лапой, и слышал лай собак и крики людей, — волок, волок! Мое сердце учащенно забилось, и в тоже время постигло глубокое разочарование, потому что меня не пришла встречать моя волчица. Я не видел ее. Я не мог понять в каком я сейчас нахожусь времени, до нападения или после. Мне хотелось все увидеть от и до, в то время, когда произошло нападение татар. Ночное время, кое где горели костры, кое где стояли разгромленные хижины. Но самое главное не было ее моей волчицы. Я крался как хищник по спящему селению, хотя я и был в образе хищника. Собаки хорошо выполняли свою работу, но боялись приблизиться ко мне, и мне ничего не оставалось как убежать в темноту. Голоса людей стихли, лай собак продолжался. Я не знал, что мне делать дальше. Ждать утра, или возвращаться в свою квартиру. Я понял, что без нее мне здесь делать нечего.

И все же любопытство перевесило, набравшись смелости я побежал в лес. Темный дикий лес на мое удивление дружелюбно встречал как я думал незваного гостя, я не ошибся, меня там ждали. Деревья как мне казалось сами расступались передо мной уступая дорогу. Я бежал наугад, руководствуясь интуицией, мне не было страшно, я был храбр, сам не зная по чему. Мой быстрый бег унес меня далеко, и мне казалось я знал куда я бегу. Болотная топь под лапами создавала не приятные ощущения. Возможно именно эту топь так яро описывают в истории родного края, моего родного города Тамбова. Я приблизительно понимал где я нахожусь, даже несмотря на то, что я находился в двенадцатом веке в ночное время. Настолько хорошо я знал лес. Сейчас от этой топи не осталось и следа, лес высох, трасса за асфальтирована. То и это время, настолько разные вещи. Во время моего ночного путешествия мне казалось, что лесная дорожка сама вела меня, только куда и зачем я не знал.

Именно этой ночью мне понравилось быть волком. Меня все боялись. Я был силен. Я был хищником. Покажись я на глаза этим людям в образе человека, да еще и в своих вещах двадцать первого века, меня бы давно убили. Образ волка пришелся как нельзя кстати, и движимый волчьими инстинктами я бежал быстрее ветра. Я ясно видел в темноте, я слышал каждый надломившийся сучок, каждый шорох. И вот, тусклый огонь костра показался вдали. Я сразу его узнал, это был тот же аккуратный огонь, разводимый с помощью колдовства моей волчицей. Я замедлил бег. Осторожность пришла ко мне сама. Бесшумно наступая на сырую листву, я всматривался в языки пламени. Я знал, что это она. Сомнений не было, а мое нутро меня никогда не подводило.

Расстояние десять метров. Я все отчетливо видел. У костра сидел старец, он надевал женщине на шею кулон. Это был тот самый кулон, клык волка. Слов я не смог разобрать, но они были короткие, не понятные, на не понятном языке. Вероятнее всего это был старославянский язык. Благодаря остроте зрения я смог рассмотреть его от головы до пят, и конечно, первое, на, что я обратил внимание — это цвет глаз. Они были серо-зеленые цвета. — Похоже цвет глаз — это их родословная. У них у всех серо-зеленые. Серо-зеленые глаза… Я запнулся. Мой язык вывалился из моей волчьей пасти. Такие глаза только у меня, в моей семье. У моих родителей цвет не столь насыщенный. И форма у нас с ней одинаковая. Я понял, что это не спроста. Меня и мою волчицу связывает нечто большее. Я продолжал бесшумно подкрадываться к ночному костру. Белокурая девушка одевала на себя шкуру волка. По ходу волк здесь оккультное животное. Не смея подкрадываться ближе, я продолжал наблюдать за происходящим. Группа людей из десяти человек продолжала сидеть у костра. Возможно остальные погибли, защищая свои земли или ушли с остальным селением. Я замер. Лес был настолько дремучим, что просто было невозможно определить время. Даже если бы уже наступил рассвет я бы его не заметил сквозь высокие сосны и ели. Положив голову на передние лапы и смотря на огонь, я провалился в сон. Проснулся я от холода. Мое человеческое тело трясло от холода. Голода я не чувствовал по крайней мере пока что. Рассвет давно закончился, и по моим подсчетам наступал полдень. — Как я мог так долго спать? Да еще в таком холоде? В таком виде? Пламя костра потухло, моей блондинистой подруги и след простыл вместе с ее семейством. — Как так? Как она могла меня оставить одного? И вообще знает ли она о моем присутствии? Я встал на ноги, на этот раз мне было не привычно в образе человека. Мне хотелось вытянуть передние лапы вперед и потянуться. Язык во рту лежал не удобно, мне хотелось его высунуть, и даже несмотря на то, что меня никто не видит я не позволил себе этого сделать. — Куда же мне идти? Где ее искать? И вообще, что мне делать целый день до вечера в образе человека. Мне катастрофически не хватало моей шкуры волка.

Дневной лес не был столь гостеприимен по сравнению с ночным. На этот раз могучие сосны и ели не расступались передо мной, а наоборот кололи своими лапами. Болотная топь издавала не приятный запах, странно, почему ночью я этого не чувствовал. Я не знал куда идти, и пошел туда, где ночью горело пламя. К моему удивлению, от костра не осталось и следа, даже пепла. — Возможно они просто заметают следы. Подумал я, и стал осматриваться. — В каком же направлении они двигаются. Скорее всего юго-западном. Мое предчувствие меня не подвело. След детской ноги рассеял мои сомнения. Хоть отпечаток ноги был единственным, я был уверен, что двигаюсь в правильном направлении.

Мое блуждание по лесу в двенадцатом веке среди бела дня заставило меня трястись от страха в прямом смысле этого слова. Я так боялся наткнуться хоть на одну живую душу. Я в своих вещах с незнанием языка, с гладко выбритой кожей лица и аккуратно уложенными волосами выглядел как демон среди этих болотных мест. Мне было страшно. Если бы меня нашли и поймали, то явно сожгли бы на костре. Мы бы не нашли общего языка. Хотя нам бы нашлось, о чем поговорить. Я прислушивался к каждому шороху, к каждому упавшему листочку, и мой слух меня не подводил. По моим подсчетам я уже ушел так далеко, от селения, что уже и сам не мог понять где я нахожусь. На мое счастье я не встретил ни одной живой души. Это шло мне на руку. Я шел медленно и бесшумно, сжимая в ладони свой висевший на шее клык. Для меня на данный момент это было единственной защитой. Я мысленно ругал свою волчицу. — Как она могла меня оставить? Почему она не дала о себе знать? Наступал вечер, начинало холодать. И к моему сожалению во мне проснулось чувство голода. Я с нетерпением ждал превращения в хищника, чтобы поймать хоть кого-то, например, зайчика или утку на болоте. Я не представлял себе, что мне, когда ни будь придется охотиться на зайца. И тут я вспомнил высказывание — «голодный как волк». Я только сейчас понял, как не сладко живется волку. Пока сам не оказался в его шкуре.

Стемнело. Мое тело покрылось шерстью. Я не заметил, как это произошло, я продолжал идти уже на двух лапах, и думать о ней. — Неужели они смогли так далеко уйти? Тем более с ребенком. Моя интуиция, а вместе с ней и обоняние увеличились в разы. Я пытался уловить хоть какие-то признаки еды, но к моему сожалению ничего подобного не пробегало. По моим подсчетам я находился здесь уже вторые сутки, точнее вторую ночь. Мне было интересно, спохватился ли кто ни будь там в настоящем о моем загадочном исчезновении. На всякий случай я решил валить все на не существующую девушку. Так будет легче врать. Я устал идти на двух задних лапах и встал на четыре. Почувствовав облегчение, я стал принюхиваться, пытаясь уловить человеческий запах. Хотя самих людей я не видел, но я уже знал, что это они. Первое, что я чувствовал — это запах ребенка. Конечно, может я и сходил с ума, но мне казалось, что мы друг друга слышим, я и этот мальчик. Запах его плоти, крови, не раздражал, не вызывал аппетит, он скорее манил, привлекал как ответственности, заставлял останавливаться, вызывал инстинкты. Мне хотелось играть с этим ребенком, даже хотя бы в образе волка, вилять хвостом, пинать лапой мячик. Учуяв детский запах, я бесшумно побежал в этом направлении. — Где ты моя волчица? Почему я не могу уловить твой запах? Темная ночь, густой лес, холода я не чувствовал, а вот голод донимал меня. Запах ребенка не привлекал меня как пища, а вот треск костра раздражал желудок. Конечно чувство голода в волчьей шкуре заметно ощутимее чем в человеческой, но прожив сорок лет жизни в образе человека, мне все же больше хотелось домашней пищи нежели сырого мяса. Однако голод настолько меня достал, что пришлось сырого мяса птицы, и на мое удивление свежая кровь пришлась мне по вкусу. Я не хотел себе в этом признаваться, но волчьи инстинкты п владели мной без моего согласия. И вот наконец я добрался до цели. Новое селение. Почему я не уловил запахи этих людей? Их было не много. Около десяти человек. Ребенок был всего один, и он держался своей матери, не отходил от нее ни на шаг, держась за край юбки. Увидев свою волчицу мое сердце дрогнуло. Она до сих пор на меня не взглянула, и это меня задевало.

Сама же волчица в человеческом обличие как я и предполагал была высокой блондинкой, не худая и не толстая. Она была видной, солидной, молодой для наших дней девушкой. Самой выдающейся чертой ее внешности были глаза, широкая переносица, продольный разрез, впалые зрачки и серо-зеленый цвет. Густая коса была туго заплетена, и напоминала конский конкурсный хвост. По их меркам она уже была женщиной, хотя ей не было и двадцати лет. Ее древнеславянский наряд привлекал мое внимание, мой взгляд был прикован только к ней. Длинное льняное платье, расшитое узорами, все это отошло на второй план, мой взгляд приковала меховая жилетка из шкуры молодого волка. Моя волчица носила шкуру себе подобного.

— Она и вправду из благородного рода. На мои мысли никто не отозвался, и я продолжал любоваться красотой девушки. Мне хотелось узнать ее имя, и я улавливал каждое слово, произнесенное на исковерканном для наших дней языке.

Завешанные шкурами и тряпками хижины напоминали цыганский табор. — Как они будут зимовать? Скорее всего выроют землянки. Костры горели в полную мощь. — По ходу здесь они чувствуют себя в безопасности. Крепкая мужская рука схватила мою деву-воин и прижала к себе.

— Всемира! Как долго тебе не быть.

— Всемира! Вот как ее зовут. Прекрасное имя. Кто это? Неужели муж? Кровь вскипела в моих жилах, и я завыл. Я выл так, словно я лишился семьи. Но к моему глубокому изумлению меня никто не слышал. Я прекратил вой. — Как? Неужели меня никто не слышит? Неужели я невидим. Но ведь они меня видели жители того селения. Они же испугались меня. Так, что же произошло.

— Как видишь нас уцелело не мнаго.

— Ах, эти набеги. Как бы нам уцелеть?

— Мнаго ли погибло наших?

— Лучше этаго не видеть.

В моих жилах кипела кровь. Ревность душила меня, мне хотелось разорвать этого мужа на части. Я сделал прыжок чтобы очутиться у костра и заявить о себе, но к моему великому удивлению я понял, что я прозрачный, и лишь клык, висящий на моей шее смог заметить один из них.

— Всемира! Он здесь.

— Кто?

— Ворог.

— Я никаго не вижу.

— Волчий клык, он был здесь, только что.

— Не может быть.

Старый ночной лес растворился, и я очутился вместе с ней в своей квартире. — Ты, что творишь. Я хочу сказать, что для нашего времени она говорила отчетливо на современном языке. Ни слова, ни буквы по-древнеславянски.

— Я просто хочу увидеть все своими глазами.

— Тебе нельзя там быть.

— Но почему?

— Этого я сама не знаю. Я просто хочу тебя защитить и все.

— Ты должна знать. Ты не можешь не знать. Передо мной стояла волчица, в моей квартире, уже в моей спальне, в человеческом обличие, и я разговаривал с ней на равных, будто мы были знакомы целую вечность. Может так оно и было, и мы были знакомы не вечность, а восемь столетий.

— Я не могу, не хочу, сказать тебе всего. Тебе просто нужно отдать мне клык, который висит у тебя на шее, и больше не появляться в моей жизни. Ее голос был тверд как камень, глаза как лед, а сама она была просто фантастична. Таких женщин не бывает. Я стоял перед ней на задних лапах как шалудивый пес, и разговаривал на человеческом языке.

— Но я уже появился. Я уже не могу просто так исчезнуть.

— Это моя оплошность. Я уронила клык свой клык в тот день.

— А я поднял, и это не случайность. И этот клык не случайность. Я указал лапой на свою подвеску. Всемира сделала попытку сорвать его с моей шеи, но я дал отпор толкнув ее лапой. Девушка сделала шаг вперед и оказалась за зеркалом. — Всемира! Прокричал я. В отражении было хорошо видно растворяющуюся в тумане девушку с толстой косой. Она оглянулась два раза, в серых глазах отражалась обида. Я бился лапами об свое отражение пытаясь попасть туда, в прошлое, но мне это не удавалось. Мой волчий нос обслюнявил стекло, зеркало шаталось, и я боялся его разбить. — Всемира, провыл я в порыве досады. В моей квартире был столь необычный и желанный гость, а я стоял перед ней в образе волка. Мне так хотелось вернуть эти мгновенья обратно, конечно это было невозможно, и я сел как человек в шкуре волка на свой как всегда не заправленный диван, нервно виляя хвостом как пес. — Что мне делать? Я должен, я обязан, туда попасть. Разгадка близка, и я разгадаю ее. Я откинулся на спину и закрыл глаза.

22 декабря, утро. Рассвет. Мое тело колотило от холода. Я открыл глаза. Поняв где я нахожусь, мне стало тепло на душе, несмотря на то, что мое тело трясло от холода. Свисшие на пол ноги немного затекли. Я взял одеяло и завернувшись в него предался забвениям. Ведь все не так плохо, как мне кажется. Я был там, я увидел больше чем предполагал. Я узнал ее имя. И самое главное, она была здесь, в моей квартире в образе человека. Об этом можно было только мечтать. — Всемира! Ее зовут Всемира. Я повторял ее имя, как ключ к спасению вселенной. Как я понял, я продремал всего лишь пару часов, и замерз от холода, так как у меня было открыто окно. Я продолжил свою сладкую дрему уже в нормальной позе, вытянув ноги, под теплым одеялом.

Полдень. Я проснулся от повернувшегося дверного ключа. — Так, что тут у нас?!

— Мама! Только не это. Подумал я. Что мне делать?

— Ты что тут творишь? Я все знаю. Ты уволился с работы.

— Мама, не начинай. Не уволился, а взял паузу.

— Теперь это так называется. Где она?

— Кто?

— Твоя пассия. Я хочу с ней поговорить с глазу на глаз. Это она на тебя так дурно влияет. Уйти с работы под новый год. Развести в квартире такой бардак. Тут ее речь затихла, и мама подошла ко мне в плотную. — А это еще что такое?

— Мама.

— Слушай, ты и впрямь не здоров. Посмотри на свою комнату. Я обвел глазами комнату. По всюду лежали скомканные вещи, включая постельное белье. На столе и на полу стояла грязная посуда. Оторванное от шкафа зеркало стояло, облокотившись о шкаф, и казалось вот-вот упадет.

— И она это все видела. Я ударил себя кулаком в лоб. И посмотрев на кулак, чтобы удостовериться, что это не волчья лапа, я поправил на себе одежду.

— И давно ты спишь одетый? И кто она? Она вообще нормальная.

— Мама, ты ее не видела.

— Зато я вижу тебя, и состояние твоей квартиры. Ты зачем уволился с работы?

— От куда ты знаешь?

— Тамбов маленький город.

— Это точно. Точно, Миша. Это он сказал, а еще друг называется.

— Допустим Миша. Что ты собираешься делать?

— Это временно. Позволь мне все уладить. Мама стояла в растерянности.

— Приводи себя в порядок, садись к столу. Слова прозвучали как приказ, и мне пришлось повиноваться. Пока мама накрывала на стол, я втихаря интересовался датой, и посматривал на время. Числа совпадают, а вот расхождение во времени всего в несколько часов.

— Интересно почему?

— Что почему?

— Да, я оговорился. Мама не довольно на меня посмотрела. Но не смотря на ее не довольство, я смел с тарелки все, что она мне наложила.

— Скажи мне честно, что у вас происходит. Тут столько волос. И соседи жалуются.

— Просто, моя новая подруга завела собаку, и ошиблась породой. Мне было так легко все валить не несуществующую подругу, что я даже получал от этого не большое удовольствие. — Мы решим эту проблему. На фоне этой проблемы, у нас возникли проблемы, вот видишь?

— Вижу. Надеюсь ты не врешь. А этот клык она тебе повесила? Голос мамы звучал так строго, что я даже не знал, что мне соврать.

— Купил на ярмарке?

— На какой? Если не секрет. Ты думаешь я сижу там, и не знаю, что происходит здесь?

— Купил в интернете?

— Так-то лучше. Надеюсь, это пройдет.

— Я тоже. Мама ушла в спальню. — Мама, я все уберу сам. Не трогай ничего. Ее тяжелые шаги говорили о возвращении.

— Первый раз слышу, чтобы ты отказывался от уборки. Ладно, я ухожу. Надеюсь скоро увидимся.

— Конечно. Я не заставлю себя долго ждать. Как только мама вышла за дверь, я кинулся к поеданию блинчиков. Мой волчий голод давал о себе знать. Я опустошил холодильник, и только после этого медленно прошел в свою спальню.

Полдень. В квартире идеальный порядок, сам же я не находил себе места. Мое пребывание в прошлом закончилось на самом интересном месте. Не досмотрев увиденное до конца и вернувшись в реальность, я просто был напрочь убит настоящим. По факту мне не хотелось туда возвращаться, мне было тепло и уютно в моей квартирке. Но, мне просто было необходимо досмотреть этот эпизод как прерванный фильм на самом интересном месте, и я не знал, как это сделать. Мой магический клык действовал только ночью, достаточно было его одеть, а если еще и подойти к зеркалу, то я уже оказывался там, в двенадцатом веке. Но до ночи было так далеко, я не мог ждать. Как же она это делала? Моя волчица. Я не выдержал, точнее я не видел другого выхода из ситуации и пошел в лес.

22 декабря. Вечер. Мой родной, Тамбовский лес ничуть не изменился. Я бы даже сказал, он стал краше с приходом зимы, хотя снег так до сих пор и не выпал, но минусовая температура разукрасила опавшую листву и голые ветки деревьев. Иней — мастер своего дела. Воздух — легок и чист. Но, к своему сожалению я уже не восторгался этой красотой как раньше. В моей голове промелькнула мысль, что я уже никогда не смогу любить и восхищаться своим родным лесом как прежде. По факту — я пришел в лес, чтобы сходить в лес. Само собой разумеется, я был один, под новый год все были заняты приготовлением к празднику. К своему удивлению я даже не видел этих охотников на мою волчицу. Наверное, им было не до нее. Или она просто затихла. Тишина и морозный воздух. В сентябре об этом можно было только мечтать. О тишине и покое, когда лес был переполнен гостями, и мне приходилось уходить в самую глубь чтобы побыть одному. Но, с приходом октября моя жизнь кардинально изменилась. Я поднял волчий клык, так аккуратно прикрытый ярким, кленовым листом.

Тишина, глубь леса. Я один. Темно. По моим подсчетам там наступал поздний вечер, или даже ночь. Я не мог понять этого часового пояса, мы же не автономный округ. Почему это происходило. Хотя я много не мог понять. Если там вечер, значит она должна появиться здесь, в этом лесу. — Как мне быть? Как попасть в их измерение? «Святовское озеро»! Точно! Оно решит мою проблему. Я бежал, что есть сил словно ходячий навигатор. Мне было не далеко до цели, и не смотря на холод прыгнул не раздумывая. Мой шнурок висел на мне, я был уверен, что он мне поможет и он мне помог. Я вынырнул там, где я и хотел оказаться, в двенадцатом веке.

Двенадцатый век встречал меня холодом и колючестью. Этот густой лес, не теплое время года, а также отсутствие цивилизации, отрицательно сказывалось на моем пребывании в этом месте. Плюс ко всему можно добавить набег Татар, не знание языка и мой волчий облик, в котором я вынырнул из озера.

— Волок! Волок!

— Хватай! Держи!

На этот раз меня почему-то не испугались, а наоборот накинулись с палками и коромыслом. У нося ноги я получил по хребту коромыслом. Теперь я знал цену выражению «побитый как волк», и «еле ноги унес». Мне было интересно, почему они меня не испугались? В прошлый раз они меня боялись, и мне пришлось уносить ноги от стрел татар.

Мне было необходимо найти Всемиру, у нее находилась цепочка моей матери, а я не знал в каком направлении двигаться. Я бежал в глубь леса, хотя и так кругом был густой лес. Мое внимание приковала молодая семейная пара, на миг я представил себя и Всемиру развешивающую тряпки на хижину. Ударив себя лапой в лоб и отругав за смешные мысли, я подбежал к ним в плотную и встал на задние лапы. Девушка закрыла собой парня. Он толкнул ее к огню. Я заговорил первый. — Где Всемира?

— Чаго захотел! В этот момент я получил удар горящей палкой по голове. Взвыв от боли, я убежал как можно дальше от этих людей.

— Ну и люди. Забыв, что я волк, а на шее у меня клык врага, я чесал лапой свою волчью морду. — Что я такого спросил. В любом случае они знают где она. Надо бы вернуться. И они меня убьют. Тогда как же ее найти? Я понял, что я заблудился.

ГЛАВА 6

Двенадцатый век, сумерки, я не знал куда идти. Густой темный лес был настроен не дружелюбно, колючие еловые ветви стегали мне по глазам. Холодная болотная топь мочила мои лапы. Я не выдержал и завыл. Мой протяжный вой слышала вся округа, но все же оставаясь в одиночестве я надеялся получить поддержку, привлекая внимание своим воем, и я ее нашел. Ответный вой прозвучал так, будто оповещая о тревоге. Я был неопытен в этой теме, но мое сердце учащенно забилось, я чувствовал тревогу. По голосу я понял, что это не моя волчица, это кто-то другой. Мне стало страшно. — Кто это? Волк или оборотень? Вой доносился за несколько километров от меня, и я не знал, что мне делать, бежать на встречу с волком или оставаться на месте. Протяжный вой продолжался, и я сделал несколько шагов вперед. Неожиданно передо мной появился черный волк. Его глаза светились как красные угли. Мои лапы дрожали от страха. От нас обоих шли испарения и казалось вот-вот мы накинемся друг на друга. Черный волк охаживал меня создавая таким образом невидимый круг, но я не заметил этого. Я узнал об этом позже.

— Какой странный гость. Ты от куда к нам пожаловал? Я дружелюбно вилял хвостом, не подозревая об опасности. Хотя, как только мой сородич заговорил человеческим языком, я сразу понял, кто он.

— Для вас я из будущего. Черный волк рассмеялся. Его смех напугал меня. Мне хотелось бежать, и я приготовился к прыжку.

— Для меня нет настоящего, прошлого и будущего. Его чистая разговорная речь подтверждала это.

— Кто ты?

— Тебе лучше этого не знать. Мой собеседник приготовился к прыжку, но первым прыгнул я и ударился о невидимый барьер. Мой теперь уже враг продолжал хохотать, этот хохот раздражал меня. На прыгнув на меня он принялся срывать с меня шнурок. Между нами завязалась драка. — Это мое, прорычал хищник, держа в зубах шнурок. Сделав прыжок, он убежал в глубь леса. Я остался лежать, только уже в человеческой позе.

— Что же мне теперь делать? Я потерпел поражение. — Не быть мне больше волком. Моя волчица была сто раз права, не нужно лезть куда не надо. И этот кулон на самом деле принадлежал ее врагу. Единственный человек, который мог найти выход из этой ситуации — это она сама. Я так ее ждал, не зная о том, что она в наибольшей опасности, нежели я.

Неожиданная перемена подкосила мое состояние. Я брел по лесу, не ориентируясь в направлении, мое состояние было настолько подавленно, что мне просто хотелось домой. Я знал единственный путь к возвращению — это через «Святовское» озеро. Проблема заключалась в следующем, я не знал, где я находился. В каком направлении двигаться? И как? В моем виде, без знания языка, оружия. Я пошел наугад, надеясь только на чудо. Наступал рассвет, мне стало спокойнее. Страх прошел. Лесная тишина, успокоила меня. Морозный воздух бодрил, мне хотелось горячего кофе, но я держался из последних сил. Мое блуждание продолжалось около сорока минут. Чувствуя, что я вот-вот упаду, я прислонился к дереву и отключился.

Едкий дым костра привел меня в чувство. Открыв глаза, я увидел перед собой лицо прекрасной женщины. Оно было добрым, круглым, со здоровым румянцем и веселыми глазами. По цвету и форме глаз я зразу понял кто надо мной наклонился, благодаря этому мне не хотелось приходить в чувство. Включив фантазию, я представил, как этот момент длится вечность, но открыв глаза снова я увидел, что ее портрет исчез, но все же она стояла рядом и мило улыбалась. — Ты зачем к нам пожаловал? Ее мощные габариты тела и деловитость заводили меня. Я не испытывал страх, находясь рядом с ней. Я чувствовал себя ребенком под покровительством матери, которая отчитывала меня за провинность.

— Я не мог не прийти?

— Чужаком тебя не назовешь, но все же ты не из наших.

Я окинул взглядом окрестность. Разбитый лагерь численностью из десяти человек, где каждый занимался своим делом и нес ответственность за жизнь другого. В этот момент я почувствовал себя не нужным. Внутренняя подавленная обида говорила об изгнании из семьи. Я столько раз уже проникал в этот заброшенный мир, пытаясь найти выход, ответ, разгадку на сложившуюся ситуацию, и вдруг в один момент все рухнуло. Я понял, что я здесь изгой. Но все же я не мог просто так уйти, я просто не хотел этого делать. Я не увидел желаемого. — Так, что же все-таки произошло, почему моя волчица бродит до сих пор по лесу как неприкаянная душа?

Я внимательно осматривал грозную, молодую женщину, которая стояла в двух шагах от меня. Меня к ней тянуло. Эта тяга не была развратной, скорее наоборот, я чувствовал родные корни. Мне казалось, что я обрел семью, только вот семья не хотела меня принимать.

— Всемира, хватит там стоять. Иди сюда. Белокурая женщина, словно послушница, соблазнительно покачивая бедрами быстро пошло на зов. Голос мужа действовал на нее словно ток. К моему удивлению меня это не раздражало. Я смотрел на этих мужчин с любопытством, полусидя на куче сухой морозной листвы. Один приносил дрова, другой рубил, третий поддерживал костер. Словно муравейник. Женщины занимались утеплением хижин, приготовлением еды, хотя есть по факту было нечего.

— Интересно. Как долго они так продержаться. Думал я, унося мысленно с собой Всемиру в свое время, в свое царство. Не думая о том, что она не смогла бы жить в моей квартире. Лес ее дом. Ее жизнь. Как жаль, что мы такие разные, что мы росли в разных измерениях. Но все же мы встретились в лесу, и нас объединяет нечто большее чем лес и волчий клык. Только вот что, мне пока не удалось разгадать.

Запах костра и еды вызывали чувство голода. Уцелевшие от набега татар люди не обращали на меня никакого внимания. Я понял, что они считают меня своим врагом. Но почему-то не связали и не убили. Возможно — это благодаря Всемире. Мне было обидно. Мне хотелось присоединиться к ним, пообщаться с ними, доказать, что я свой, а не чужак, но на данный момент, мне приходилось сидеть в стороне. Немного освоившись, и согревшись от дыма костра, я внимательно рассматривал их наряды, посуду, слушал разговорную речь. Конечно меня больше привлекали женские наряды, юбки длинной в пол, толстые косы. Количество мужчин и женщин было равномерным. Я также понял, что самый старший из них — это отец Всемиры.

Наблюдая за ними, я не пожалел, что попал к этим людям в так сказать добрый плен. Мне довелось увидеть жизнь общины. Ознакомиться с историей. Я увидел своими глазами древний Тамбов. И наконец не выдержав, я подошел к ним. На несколько секунд община замерла, лишь только дым костра и треск поленьев нарушал мертвую тишину. Мужчины обступили меня, будто таким действием ограждая свою территорию. — Он не опасен. Мужчины с недоверием посмотрели на Всемиру.

— Кто он?

— Он свой.

— Свой? Как ты смеешь так говорить?

— Он скоро сам уйдет. Оставьте его.

Мужчины не собирались уходить, они обступили меня, показывая всем видом свою враждебность. Всемира отошла со своим отцом в сторону и о чем-то с ним говорила на не понятном мне языке. Этот говор был настолько древний, я даже не смог понять какой это язык. Диалект окружающих меня людей был более и менее понятен. Я мог понять, о чем идет речь. Заменить старое русское слово на новое. Но разговор Всемиры и ее отца был похож на магическое заклинание. Мурашки пробежали по моей спине, мне стало страшно. Скорей бы она вернулась.

Круг расступился. Отец Всемиры сделал жест рукой показывая на костер. Мы все уселись у костра. Со мной никто не разговаривал, но меня приняли в свой круг, и это была большая честь. Я сидел спокойно, сложив руки перед собой, и внимательно следил за каждым шорохом, за каждым движением каждого из них. В глиняном котле кипела вода. Пахло ягодным компотом. На соседнем костре что-то варилось, я молчал и наблюдал за процессией. Вот наконец женщины стали разливать содержимое в деревянные блюдца, их было всего три, и конечно еду подали самым старшим мужчинам. Прежде чем приступить к еде все десять человек прочитали на не понятном языке не понятные слова. Из происходящего я понял, что эти люди нехристиане. Старшие мужчины доели пищу, передавая тарелки младшим. Женщины активно разливали суп по блюдцам. В итоге нас осталось трое — я, она, и ее муж. Мне подали деревянную миску с на вид не вкусным супом, в котором плавали черствые кусочки хлеба. Я понял, что этот хлеб им удалось прихватить с собой при побеге. Не имея ложки, я сделал глоток горячего бульона, я оказался прав, это не то, к чему я привык, и в добавок в еде отсутствовала соль, но запах костра и Всемира сидящая напротив в своем бирюзовом сарафане, заставили меня выпить, не глядя содержимое блюдца.

— Как тебе? Я мило улыбнулся, делая довольный вид. — Я знаю, что тебе не понравилось. Мне хотелось спросить — «от куда ты знаешь?» Но я промолчал. Больше всего меня привлекало в этой женщине умение жить в нашем современном мире и ее древнем измерении. — От куда это? От куда она знает про нашу жизнь? Что мы едим? И более того, она свободно владела нашим, чистым, разговорным языком. Горячий бульон согрел меня, а сухари утолили голод. Дым костра пропитал меня насквозь. В моей голове проскальзывали мысли, что даже моющее средство не сможет отбить этот запах дыма. Всемира лукаво смотрела на меня и ехидно улыбалась. Я понял, что она знает, о чем я думаю.

Начинало темнеть. Эта темнота положила конец безобидному спокойствию общины. На мое удивление все засуетились. — Что случилось? Тихо спросил я, бормоча себе под нос. На мой вопрос никто не ответил, меня снова никто не замечал. Я остался один сидеть на бревне у костра. — Да, что же это?

Мужчины держали наготове факелы, разложив их возле костра, читая не понятные молитвы на не понятном языке. Набег черного волка заставил всех занять боевую позицию. Взяв в руки горящие факелы мужчины махали ими пытаясь отогнать. Черный волк отступал прыгающими движениями, но не уходил. Всемира вступила в смертельный бой со столь сильным хищником. Я был поражен увиденным, но не смел вмешиваться. Всемира сражалась как отважный солдат. Нанесенные удары и укусы волка ослабили ее силы. В итоге черный волк повалил ее на землю и открыл пасть чтобы прокусить ее глотку. Я не знаю, как, но ловкость и отвага этой женщины смогли противостоять коварному врагу. Всемира вонзила кинжал, висевший у нее на поясе прямо в сердце столь могущественного врага. Сомкнув пасть прямо у нее на горле волк замер в мертвой позе. Бирюзовое платье пропиталось кровью, тяжесть тела хищника придавило тело Всемиры к земле.

— Всемира! Прокричал я в психическом припадке. Ее муж сделал жест рукой. Я смотрел на эту картину и не мог понять кто из двоих сражавшихся умер. Челюсть волка лежала неподвижно на шее этой отважной женщины. — Всемира. Тихо проговорил я, садясь на колени. На мое удивление ее муж посмотрел на меня с любовью, а не с ревностью.

Мужчины сняли тело волка. Всемира сделала глубокий вдох. — Она жива! С облегчением подумал я. Волка уложили на землю вынув кинжал из-под ребра. Кровь продолжала струиться из раны. Муж Всемиры срезал шнурок с его шеи и положил к себе за пазуху. Всемира встала и расправила плечи. Зимние сумерки устрашали обстановку. Окровавленное платье колыхалось по воздуху разнося свежий запах крови. — Как ты быстро. Если честно я не на шутку испугался.

— Если честно, он недостаточно силен как я. С задором проговорила Всемира. Ты теперь сильная?!

— Да. Непобедимая.

— Ну, что. Осталось ночь пережить.

— Теперь мы в полной безопасности.

— Завтра в путь.

Я не смутно понимал, о чем идет речь. Мне было тяжело понять. — Что значит непобедимая? И в какой путь они собрались? Как можно победить в схватке с волком? Тем более женщине. Что за чертовщина?

— Именно! Засмеялась Всемира отвечая смехом на мои мысли. Меня это не удивило. Я продолжал сидеть у костра и трястись от холода. Один из мужей принес травяной чай в деревянном бокале. Я был так рад этому в данной ситуации подарку, что даже забыл сказать спасибо. Мои ладони прилипли к бокалу пытаясь согреться, приятный аромат говорил о вкусе этого напитка. Я сделал глоток не раздумывая. Тяжелый хлопок по плечу заставил меня уронить бокал.

— Холоп. Услышал я в свой адрес. Грозный мужчина, который только что подавал мне чай, вручил мне в руки топор, указывая рукой в глубь леса. Я пошел за ним. Рубить дрова, не легкая работа. Но я делал это с удовольствием. Работая топором, я согрелся, мои щеки пылали жаром, а на спине выступил пот. Треск сухих веток, летящие искры могли бы привлечь внимание окружающих, но таковых не было, и беспокоиться было не о чем.

Пока я рубил дрова, тело волка превратилось в человеческое. Это был смуглый мужчина, примерно сорока лет, с черными, длинными волосами. Его тело уложили на краду и подожгли. Участвуя на такой процессии мне конечно было любопытно, но в первую очередь страшно. Запах жженого тела резал нюх, черный дым поднимался вверх столбом. — Не бойся, он больше не встанет. Шепнул стоящий рядом мужчина.

— Да, я и не боюсь. Ответил я дрожащим голосом.

Холодная ночь прошла легко. Время не тянулось в отличие от предыдущих ночей. На несколько часов я стал членом общины, меня приняли в свой круг, и мне даже удалось пообщаться с мужчинами. На мое удивление у меня никто не спросил кто я, и почему я так одет. Зато мне довелось ознакомиться с историей русского костюма.

Мои древние друзья оказались язычниками. Они отъединились от христиан и ушли в лес своим кругом, общиной. Основная часть христиан погибла от набега татар, некоторым удалось сбежать в лес. Язычники двигались к краю реки Цны, так как у них заканчивался запас воды. Они называли Цну — «тьсьнъ», что означает — тесный, узкий. С рассветом мы двинулись в путь. Тяжелую поклажу несли все, мужчины и женщины. На мое удивление меня никто не прогонял, даже Всемира. Я понял, что я здесь зачем-то нужен. Мне вручили тяжелый тюк, конечно я был не приучен к таким условиям, но я молча нес неуклюжую поклажу вместе со всеми. Путь оказался тернистым и холодным. Женщины пели песни на своем языке, я наслаждался их голосом, не зная слов, я мог понять лишь суть. До самых сумерек мы не сделали ни одной остановки. С наступлением темноты община разбила лагерь. Мне снова вручили топор, и я принялся рубить указанное дерево.

Треск сухих веток, летящие искры, пение женщин. Я почувствовал родную связь. Мне показалось, что я родился и вырос в этой общине. Мне не хотелось домой, я уже не боялся, я прижился за эти проведенные сутки, или даже слился с этим обществом так, что даже не допускал мысли о возвращении обратно. Зная о том, что они далекое прошлое, я не мог понять, как они существуют? Почему этот лес открыл для меня такие горизонты? Грань, между прошлым и настоящим. Почему Всемира до сих пор бегает по Тамбовскому лесу? А судьба свела с ней именно меня? Для меня выпала огромная честь познакомиться с такими людьми, попасть в это измерение. Но все же накопившиеся вопросы роились в голове и не давали мне покоя.

Последняя проведенная ночь у костра навсегда оставит светлый отпечаток в моей памяти. Походный суп, пение женщин, дремучий древний лес и конечно же Всемира. Она ни на шаг не отходила от своего мужа, но, одно то, что она всегда была в моем поле зрения для меня уже было наградой. За все это время она ни разу не превратилась в волчицу. Знало ли ее окружение о ее оборотничтстве? Или нет? Мне кажется, что знало. Наверное, просто не было необходимости для превращения.

Грустное утро. Ранние сборы. Все члены общины были не в духу, включая женщин. Мне было не по себе от напряженной обстановки. Предчувствие беды отразилось на каждом. Всемира не находила покоя. Она предрекала предчувствие беды.

Я видел ее смятение, и мне так хотелось ей помочь. Но я не мог. Я снова стал чужаком. Как будто ничего и не было. Мне снова вручили тюк. Я нес его как свою родную ношу и молчал. На этот раз женщины не пели. Соблюдалась полная тишина, прислушивались к каждому шороху. Наконец-то мы вышли на побережье. Я внимательно осмотрел окрестность, и понял, что мы находимся в Бокино. Мне стало легче рядом с водоемом. Я понимал, что это единственный путь в мое измерение. К нашему огорчению мы здесь оказались не одни. Возле этого побережья жило небольшое селение. Народ оказался гостеприимным и принял нас со всей душой. Конечно, за исключением меня. Меня оставили в лесу как изгоя. И ко всему прочему строго настрого наказали сидеть смирно. Я находился в зарослях, но слышал и видел каждое слово.

— И они идут сюда.

— Кто идет?

— Татары. Услышав это слово в селении началась паника. Женщины словно сбесились. Из домов выносились узлы, и женщины с детьми убегали в лес.

— Как все сложно. Подумал я про себя. — Хорошо, что мне не довелось родиться в это время.

Ржание лошади прервало мои мысли. Суета усилилась. Мужчины вооружились. Не успевшие убежать женщины с криками носились по окрестности. Всемира не сдвинулась с места. Татары громили селение, и как я отметил, не плохое селение. Возле леса стояли пригодные для зимы дома. Топились печи. Сделав остановку, они спешились с лошади, указывая рукой на связанного отца Всемиры.

— Всемира! Прокричал связанный старец. Татары кричали как уличные торговцы, указывая пальцем на Всемиру. Муж Всемиры бежал к старцу чтобы спасти его, размах меча, с плеч слетела голова. В этот момент картина зависла, так будто нажали стоп. Я сидел в зарослях как трус. Я не знал, что мне делать. Всемира рыдала, пробегая мимо обезглавленного трупа мужа успела поднять клык врага, торчащего из-за его пазухи, и подбежала к отцу. Стоящий рядом с конем татар дерзко улыбался, таким образом демонстрируя свое превосходство. Противное лицо, ехидная улыбка, небрежная речь. Мужчина указал на Всемиру пальцем, затем на себя и расхохотался. Именно в этот момент она превратилась в волчицу. Громкий рык, красные глаза, белая шерсть встала дыбом. Она была похожа на медведицу. Я замер и не решился идти дальше. Я остался стоять на месте, к моему удивлению меня никто не видел. Волчица накинулась на стоявшего татарина, вцепившись ему в глотку. Кровь брызнула струей, тело упало на землю. Превратившись в женщину, она развязала руки отца и одела на его шею волчий клык. Пустившись в бегство Всемира вместе с отцом была схвачена. Я как стоящий в кустах трус потерпел поражение от увиденного. Приняв образ волчицы, она пыталась защитить селение, но врагов оказалось несколько, и она не смогла с ними справиться.

Татары что-то дико обсуждали, указывая рукой на Всемиру. Волчица кружилась возле них нападая на противников. Ей удалось убить двоих. Один из них сделал взмах мечом, пытаясь отрубить ей голову, но ей удалось увильнуться, и она продолжала нападать. Получив ранение, белое пушистое тело упало на землю. Я видел, как белый мех окрасился в красный цвет.

— Всемира! Прокричал я, и не выдержал и побежал к ней. В миг картина растворилась. Словно заведённый волчок. Краски перемешались, я понял, что очутился в своем городе, только я еще не успел понять где я. Меня штормило. Декабрьский холод давал о себе знать, и я как можно скорее пытался определить свое место расположения. Яркое солнечное освещение указывало на обеденное время суток. Покружившись я понял, что нахожусь в районе Динамо. Набережная осталась позади. На мое счастье, в моем кармане находилась мелочь. В принципе, у меня всегда была мелочь в кармане. Я не за медлительно пошел на автобусную остановку. Мой внешний вид не смущал меня, мне было наплевать на свою внешность. Я спешил домой, чтобы набраться сил и найти способ как помочь Всемире.

ГЛАВА 7

25 декабря. Утро. Я быстро добрался до дома. Родные стены и тепло быстро вернули меня к жизни. Конечно я был рад оказаться дома, но меня трясло от ненависти к себе. — Как я мог оставить мою волчицу в таком состоянии. Она истекала кровью, а я не смог к ней подойти. Я считал себя трусом. Беспомощным трусом. Я ненавидел себя, утро, свое положение. До вечера было так далеко. Я не мог ждать. Мне было просто необходимо попасть к ней именно сейчас. Я был просто обязан быть там с ней до конца. Моя волчица сражалась как отважный воин, она герой, а я оказался здесь, в этих стенах. Почему? Как мне попасть туда?

Чтобы скоротать время я привел себя в порядок. Приняв душ, я заложил пропитанные дымом вещи в стиральную машину. Пока стирались вещи я доедал остатки еды уцелевшие за эти дни в холодильнике. До темного вечера оставалась уйма времени и я принялся приводить свою комнату в порядок. Мои мысли были настолько поглощены потусторонним миром, что даже в преддверии нового года я не думал об украшении дома и подарках для близких. Я думал об одном, о ней. Наведя полный порядок я в беспамятстве рухнул на диван и провалился в сон. Как говориться — сон не спасает тебя, если у тебя устала душа. Моя душа вымоталась на столько за все эти месяцы осени, я уже даже не знал, кто и что могли ее спасти и исцелить.

Проснулся я около девяти вечера. Зима. Темно. Мне совсем не хотелось выходить на улицу. Но я был обязан. Мне было просто необходимо вернуться туда, чтобы успокоить себя и убедиться, что с ней все в порядке. Подойдя к зеркалу, я снял полотно и пытался шагнуть в прошлое, как раньше, но у меня ничего не получалось. На этот раз магия не работала. Я не знал почему. Неужели мне придется идти в лес и нырять в это озеро? С трудом одевая на себя пропахший дымом из прошлого бушлат, я с неохотой пошел в лес. Сильный мороз, снега по колено, мне было тяжело идти. Я пришел на наше с ней место и ждал около часа, но она не пришла. Даже не было слышно воя. Лишь завывание ветра нагоняло грусть, а пурга обдавала мое лицо неприятным холодом. — Неужели все? Подумал я про себя и не веря в это отправился в «Святовскому» озеру. Мой путь был сложен и далек для предновогодней ночи. Мои поджилки тряслись от страха, только уже не за свою жизнь, а оставленное окровавленное тело. Мне был дорог каждый ее вздох. — Всемира! Я повторял ее имя как магическое заклинание. Но я не слышал ответ на свой зов как раньше. Она не отзывалась.

26 декабря. Час ночи. Пригородный лес. «Святовское» озеро. Я нырнул не раздумывая. Мое тело оказалось в прошлом, на мое счастье в сухом виде. Я благодарил этот потусторонний мир за то, что я всегда выходил сухим из воды. Если бы я появлялся здесь в мокрых вещах, я бы не выжил. — Получилось. Я лежал на берегу. Один. Радуясь своему возвращению, я водил глазами боясь увидеть татар. Минуту спустя я понял, что я вообще один на этом холодном берегу. Встав на ноги, я увидел страшную картину. Разгромленное селение. Догорающие дома. Не захороненные трупы. Ни одной живой души включая мою волчицу. К моему счастью ее здесь не было. Ночное время суток нагоняло ужас, и забившись в безопасный уголок я ждал наступления рассвета.

Утреннее солнце осветило ночной ужас. Ничего не изменилось. Я не знал, что мне делать. Хоронить трупы? Или бежать на ее поиски? Делать было нечего, я прошелся по селению как по руинам после долгой войны, хотя так оно и было. Я стоял на месте гибели Всемиры, это было последнее, что я запомнил, находясь здесь в последний раз. Кровавые пятна, собачья шерсть, собачьи лапы! — Она убежала! Она жива. Я пошел по ее следам. Следы вели в лес. Я не шел, я бежал, не обращая внимания на место расположения. Мне было все равно где я нахожусь. Моими мыслями владела единственная неизменная задумка — Всемира. Следы привели в лес. Цепочка разгадки оборвалась, следы затерялись. Я потерял след и стоял в растерянности. Я искал разгадки ища глазами хоть малейшую улику, и я ее нашел — это клык врага. Он валялся на сухой ветке, сливаясь с зимней листвой. — Это подарок судьбы прокричал я и одел себе на шею этот амулет. Не почувствовав волшебства, я не отчаялся, понимая, что не время. Я стоял в раздумьях, в надежде найти хоть что-то еще. Я так понимал, что это уронил отец Всемиры. Значит он был здесь. Где же они оба? Следы копыт вели в глубь леса. — Всемира! Прокричал я, что есть мочи. Я понимал, что не смогу ее найти. Но я уже не боялся находиться здесь, я понимал, что я — это виртуальность. Тишина. Я отчаялся. Идя по следам копыт, я наткнулся на обезглавленное тело отца Всемиры. Брызги крови говорили о том, что была схватка. — Жива ли она? И что делать с телом? Я понимал, что его нужно хоронить, только как? По каким традициям? Сделав вывод, — если Всемиры здесь нет, значит ее увезли татары. Я сидел на коленях возле тела ее отца. Я корил себя. Если бы я мог тогда вас защитить. А теперь все закончилось. Ее нет, ее украли, увезли. Отец мертв. Никого нет. По каким-то причинам мной овладело чувство вины за произошедшее и мне захотелось выть. На мое счастье наступила темнота и я превратился в волка. Как только произошло превращение я откинул пасть и издал долгий и протяжный вой.

Ночь прошла как самая долгая и грустная ночь в году. Обрадованный тем, что невидимые силы не вытолкали меня в мой современный мир, утром я приступил к захоронению тела отца Всемиры. Я не знал, как хоронить этого деда, жечь или закопать? Зная о том, что славяне предпочитали кремацию, но не имея желания тащить этот обезглавленный труп в селение, и тем более не имея спичек и зажигалки я решил просто его закопать. Не имея ничего подходящего под рукой мне пришлось вернуться в разграбленное селение и взять лопату. Соответственно похороны прошли грустно. Застелив могилу досками, за которыми мне не раз пришлось возвращаться в селение, я наконец окончил захоронение. Мне впервые пришлось хоронить человека тем более вот таким вот образом. После захоронения мне захотелось продолжить путь, но не было сил идти, голод донял меня, и я сел рядом со свежей могилой. Правильно ли я сделал, что закопал его? Не имея возможности двигаться дальше, я вернулся в разграбленное селение и сел на холодный берег. От воды веяло холодом, от селения пахло не захороненными трупами. Я устал и закрыл глаза, держа в руке клык.

Очнулся я в больничной палате. Первое, что я увидел — это рыдающее лицо матери. — Что ж ты творишь то? Ты, что с нами делаешь? К сожалению, мне были не интересны эти причитания. Меня интересовало лишь одно, — как я здесь оказался? И жива ли она? Моя волчица. В палату вошел отец, мать вышла.

— Давай поговорим. Я понял, что всерьез разгневал родителей. Моя ложь зашла слишком далеко. Я молчал и ждал нападения. — Что у тебя случилось?

— Ничего.

— Это не подходящий ответ. Твоя тайна зашла слишком далеко. Ты мне скажи, что у тебя случилось?

— С чего ты взял?

— С того, что тебя еле выловили из проруби в час ночи. С чем это связано.

— Значит я просто перегулял по лесу. Вот и все.

— Охотники мне все рассказали. Ты мешаешь лесничим отстреливать волчицу. Они бояться подстрелить тебя. Ты тронулся умом. Ты уволился с работы. Носишь на шее клык, и прыгаешь в прорубь в одежде. Что все это значит?

— Я не знаю. Равнодушно ответил я. По факту мне на самом деле было все равно на истерики отца. Мысленно я все еще находился там, в поисках нее.

— Куда она пропала? Думал я.

— Ты, о чем думаешь? Орал отец.

— Ни о чем? Папа, давай потом поговорим. Отец судорожно вышел из моей палаты. Как ни странно, чувствовал я себя превосходно, и был готов для похода в лес. Из-за закрытой двери доносился их разговор с матерью. Я понимал, что мое положение хуже некуда. Мне ничего не оставалось как ждать наступления вечера, или даже ночи. Хотя на данный момент я даже не знал какое сегодня число и сколько на данный момент времени. В палату вошла медсестра и я спросил у нее об этом.

— Сегодня 28 декабря. Пять часов вечера.

— Спасибо. Что со мной?

— Вы счастливчик. Вас выловили из проруби в час ночи, в такой мороз, и как ни странно с вас как с гуся вода. У вас все в норме.

— Надо же.

— Вот и я о том же. Улыбнулась девушка.

— Если со мной все в норме, то, когда выпишут?

— Боюсь, что только после праздников.

— Только не это.

— Да, вы так не кипишуйте. Убежите на выходные домой. Точнее вас заберут родители.

— Именно так мы и сделаем. В палату вошла мама, грозная как танк. Сопротивление было бесполезно. — Пока он тут еще чего не натворил. Например, с окна не выпрыгнул.

— Мама, что ты несешь.

— Дальше больше уже прыгать некуда. Это же надо до такого докатиться.

В одну секунду палата опустела как по волшебству. Все исчезли. Я остался один в раздумьях. За окном непроглядная тьма и завывание ветра. Это завывание нагоняло тоску. Я оказался пленником собственного безумия. Хотя стоило сказать спасибо, за то, что я остался жив. Значит мне суждено жить. Значит впереди меня ждала развязка этой таинственной истории. Я сжимал в руке клык, и был готов его расцеловать. Он вернулся ко мне, мы снова вместе. Это значит мы скоро увидимся с ней, с моей тайной подругой.

Размышляя над увиденным, я понял, что увидел основную картину. Я увидел разделение селения, набег, спасение, снова набег, и не осталось никого кроме нее. Она единственная — кто выжил на этой войне. Только куда она запропастилась? Что же с ней случилось? Неужели татары смогли увезти ее с собой? Хотя, если она обитает здесь, в этом лесу, значит ее что-то держит. Вопрос — Что? Что могло держать этого белого оборотня? Почему она появилась именно сейчас, а не раньше и не позже? Думая над этим, я впал в дрему.

Мне снился сон, в котором я хожу по краю берега реки Цны. А жители селения называли эту реку «тьсьнъ». Селение опустело. Горели дома. Клубы дыма разъедали легкие. Татары варварски скакали на лошадях и громко кричали как вороны. В моем сне я был в доспехах, держа в правой руке тяжелый меч. На этот раз я не боялся, а ринулся в бой как храбрый воин. В своей современной жизни я не умел владеть мечом, но во сне я владел этим искусством в совершенстве. Проснулся я от четко произнесенных слов, твердым женским голосом. — «волк будет сражаться до смерти, он не покинет бой».

29 декабря. Шесть утра. Больничная палата. Я проспал ровно одиннадцать часов. Мой сон явственно отложился в моей памяти. — Что она хотела мне сказать? Что я воин? Как такое может быть? Я воин из прошлого? А при чем тут настоящее? Я не мог сопоставить факты при чем тут я воин и она. Чтобы расставить все точки над — й. Мне было необходимо увидеться с ней и поговорить серьезно. Но я не мог ее найти. Я не знал где она.

День в больничной палате длился долго, очень утомительно и напряженно. Оба родителя били в своем репертуаре, ничего не изменилось. Завтра меня должны были забрать на выходные как маленького мальчика. Я чувствовал себя одиноко и беспомощно. Мне хотелось бежать в лес без оглядки, не смотря на холод, но я боялся, что моя тайна, которую знаю только я будет раскрыта. Я решил для себя, что время лучше средство для прояснения ситуации. Ведь волчица всегда находила меня сама, — она всегда приходила, придет и в этот раз.

Наступал поздний вечер, больничный коридор опустел, также, как и его палаты. Оставалось несколько пациентов, и довольная отсутствием беготни медсестра. Я с нетерпением ждал ночи чтобы погрузиться в сон в надежде увидеть хоть какой-то ключ к разгадке. Полная луна, окутанная зимними тучами, нагоняла грусть своим слабым освещением одинокой палаты. Выключенный свет, холод за окном, бежевые стены, пустые кровати, все это утомляло, но сон не шел. Мне совсем не хотелось спать. Точнее я очень сильно хотел этого, чтобы увидеть сон, но я не мог уснуть.

30 декабря. Утро. Бессонная ночь ни капли не отразилась на моем состоянии. Я был бодр. Родители пришли ровно к девяти часам. Я неудобно себя чувствовал, благодаря этой гиперопеке, словно воспитанник детского сада, который нашкодничал. Ровно через час я был дома, и к моему сожалению я был не рад этому событию. Единственное, что помогало мне сдерживать себя в руках это прокол. Я боялся проколоться.

Новогодние праздники тянулись скучно и медленно. Это были первые праздники, которые я отмечал вот так, не в компании друзей или девушки. Это было связано с моим увольнением с работы и отсутствием девушки. Конечно для меня эти дни прошли как обычные, я лежал на диване, ел мамину еду, смотрел телевизор. Мои родители ни словом не обмолвились о моей выходке, они делали вид, что ничего не произошло, пытались говорить на нейтральные темы. Мой друг Миша звонил мне несколько раз, но на свое удивление я отказался от встречи с ним.

После окончания праздников меня привезли в больницу, но лечить мне было нечего, я был здоров. После осмотра я получил известие о том, что меня завтра выпишут. День выписки, день моего освобождения.

В моей квартире на удивление матери было чисто. Она не могла в это поверить. — Как странно.

— Не вижу ничего странного.

— Последнее время здесь была ужасная грязь.

— Мама, ты знаешь, я одиночка. Собакам не место в квартире.

— Ты прав.

В глубине души, я и сам радовался своему порядку. Я понял, что во время моего отсутствия ее здесь не было, и меня это радовало. Мама суетилась не долго, оставив продукты и немного раздав ценных напутствий они с отцом покинули квартиру. Я с нетерпением ждал этого часа.

10 января. Вечер. Я одел свои походные вещи и направился в лес на своей машине. На улице было чертовски холодно, но меня это не останавливало. Мне было просто необходимо увидеть ее. В глубине души я предполагал, что это наше последнее свидание. Она должна мне сказать кто я. Зря я так думал.

Январский мороз и глубь леса. К своему сожалению я был один. Не было не охотников, ни туристов. И даже волчий вой не нарушал тишины. Я был огорчен. Я привык, что моя волчица всегда встречала меня своей красивой походкой в своей красивой шубке. — Где ты? Я мысленно звал ее. Но она не появлялась. Неужели мне придется нырять в это озеро. Еще одного такого купания я не перенесу. Тогда меня точно посадят под домашний арест. Я не знал, как привлечь ее внимание и одел волчий клык себе на шею. — Не зря же ты ко мне вернулся. Как только я его одел, мое тело покрылось черной шерстью. Встав в позу воющего волка, я начал протяжно выть. Мне это нравилось, у меня это получалось. Я выл так, что мне самому было жутко. Но, конечно моей целью была она, я надеялся, что она меня услышит. Я водил глазами в лесной темноте, в надежде увидеть два горящих зеленых глаза. Но ничего подходящего я не увидел. Вой прекратился, я свесил свой нос, и занял позу спящей собаки. На мое удивление я услышал противоположный вой, и раздавался он рядом со мной. Я всмотрелся в темноту. Напротив, меня сидела белая волчица, она сливалась со снегом, глаз не было видно, так как она задрала свой нос вверх. Я вилял хвостом словно пес. — Ты пришла! Протявкал я.

— Да. С гордой осанкой произнесла волчица. Она опустила свою морду вниз, и я увидел две горящие зеленые искры. Ее глаза светились словно бенгальские огни.

— Я ждал тебя. Очень долго. Почему ты не приходила?

— Я не могла. С грустью в глазах проговорила она.

— Ты должна мне все рассказать.

— Я знаю. Я именно за этим сюда и пришла.

— Скажи мне, кто я? И что все это значит?

Сегодня наша ночь. Слушай меня внимательно. Сегодня нас никто не побеспокоит. Я напряг свои треугольные уши. — Этой осенью ты поднял волчий клык. Это было не спроста, я специально его уронила. Я хотел возразить, но моя волчица запретила мне это сделать, подняв вверх переднюю лапу. — Этот клык принадлежит нашему благородному роду. Тебе выпала такая честь познакомиться с ним. Более того, тебе выпала честь побывать в прошлом на целых восемьсот лет назад. Это дано не каждому. Я молчал, внимая каждому ее слову. — Ты видел группу людей, ушедших в лес отдельно от остальных.

— Да, видел.

— Не перебивай меня. Это наш род. Наша семья. Мы держались вместе, и хотели быть вместе до конца. И можно так сказать нам это удалось. Пусть мы погибли, но вместе.

— Но какое отношение я имею к этой погибели?

— Самое прямое. А теперь не перебивай меня. Ты видел, как мой отец одевал мне на шею этот клык. И она указала лапой на свою подвеску на белой шерстке.

— Да, видел.

— Ты видел, как я сражалась с черным волком?

— Да, видел.

— У тебя на шее висит его клык. В принципе он по праву принадлежит тебе.

— Но, ка…. Волчица не дала мне договорить, показав стоп.

— Я забрала себе его силу, и стала еще сильнее чем была. Этот волк был черный колдун. Он всегда пытался истребить наш род, потому что мы были сильны. Я потомственная ведьма, я обладала и обладаю до сих пор древними познаниями. Я помогала людям, вела борьбу с этим черным оборотнем. Он причинил много зла людям, нашей семье приходилось постоянно защищаться от него, потому что он нас боялся, и хотел истребить. И вот наступил час сражения, и я убила его. Моя волчица замолчала.

— И что дальше?

— Дальше самое интересное. Ты хранитель нашего рода.

— Что это значит? Что ты несешь?

— У каждого рода есть структура, и все представители этого рода четко разделены по этой структуре. Каждый человек входит в строго отведенную для него зону. Но есть особенная зона, которая предназначена для хранителя рода.

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что ты похоронил моего отца.

— Да. Я похоронил. Я не мог поступить по-другому. Это правильно.

— Я не виню тебя. Напротив. Ты перевоплотился.

— Как понять?

— В Род такой человек приходит непросто так. Перед воплощением только душа очень высокого порядка может добровольно взять на себя такую сложную миссию, пройдя через суровые жизненные испытания прийти к тому, чтобы обращать свои мысли и молитвы «наверх».

— Я не понял.

— Сейчас объясню. Ты бездетный.

— Это так. Но зачем так.

— У тебя отсутствует личная жизнь.

— И что из этого. Конечно я обиделся на эту хищницу. Но промолчал. — Это не аргумент.

— В основном хранители рода — это одинокие женщины или мужчины, как правило с не устроенной личной жизнью. В основном без детей. Пройдя через сильные эмоциональные переживания в течение жизни, такие люди после 35–40 лет начинают обращаться к Высшим силам с вопросами «почему?» и «за что?» И в конечном итоге начинают отмаливать свои грехи и проявлять заботу, в том числе и молитвенную за племянников и других родственников, тем самым продлевая родовую ветвь через них. Вам трудно выстраивать отношения, и в итоге вы становитесь одиночками.

— Все это так, но… волчица укусила меня в самое сердце.

— Но это ты. Мой отец воплотился в тебе. Ты думаешь я тут зря бегаю все это время. Я давно уже умерла. Я ждала тебя, чтобы передать тебе эти познания.

— Какие?

— Наши родовые.

— Зачем они мне.

— Вспомни. Ты сам говорил, что у нас одинаковые глаза. Мы с тобой одного племени. Ты не случайно поднял этот клык. Я его подкинула в тот день под твои ноги, зная, что ты придешь. Я хотела проверить проявишь ли ты интерес к прошлому, справишься ли ты с трудностями, и ты справился. Ты молодец. Время пришло. Я не знал, что ответить. Я не был к этому готов. Я не хотел этого. Для меня все это было игрой, интригой, манящей тайной, а теперь, когда на меня хотели свесить участь главы семьи мне захотелось убежать домой. — Я не давлю на тебя. У тебя есть время подумать. Волчица растаяла, словно песок сквозь пальцы. Как она это делала я не знал, но я знал, что она существует, и уже не оставит меня в покое.

ГЛАВА 8

Первые лучи солнца коснулись земли. Я плелся к своей машине. Утренний мороз жег мое лицо. Мне было плевать на ощущения. Меня трясло от услышанного. Я не знал, что мне делать. Моя квартира встречала меня своим теплом. Я был так рад оказаться в своем родном гнезде. Хотя леденящий холод душу казалось ничто, и никто не сможет согреть. Совсем недавно я не мог без нее жить, а теперь я ее боялся, как огня. Мне совсем не хотелось свешивать на себя какие-то обязательства. Я не был к этому готов. Меня вполне устраивала моя жизненная позиция. Она сказала, что у меня есть время и меня это радовало. У меня было время обдумать все до мелочей. Приняв душ, и съев мамины припасы я рухнул на свой не заправленный диван. Переваривая услышанную в ночи кашу, я не мог поверить в услышанное. Неужели это правда. Я уснул полулежа.

11 января. Вечер. Я проснулся. Но легче мне не стало. Ночная беседа преследовала меня. Не давала покоя. — А, что будет если я откажусь. Что тогда? Об этом мы не поговорили. Я гнал от себя эти мысли, но клык врага продолжал висеть на моей шее, и как ни крути я мог совершать превращение. Мне нравился этот азарт, тайна, которую знал только я. Но, когда пришло время платить я оказался не готовым. — Получиться ли у меня от нее отделаться? Отмаливать род. Что это значит. Я перебирал в голове всю свою родню. Оказалось, у меня на самом деле есть большое количество племянников, о которых я даже и не вспоминал. — Черт, а она снова права, эта старая волчиха. — Но, что же все-таки будет если я откажусь от этой участи?

Три дня и три ночи я ходил как тень. Мне было не по себе. Мне не хотелось принимать предложение мой подруги хищницы, но и не явиться я не мог. Теперь, когда я знал, кто я и зачем мы встретились, мне совсем не хотелось продолжать отношения с этой подругой. Но, все же впереди нас ждал серьезный разговор.

15 января. Вечер. Наша поляна сияла серебром. В ее присутствии я не чувствовал холода. Я знал, что это волшебство, но оно мне нравилось. Мне нравилось в ней все, за исключением ее хитроумности. Она либо молчала, либо говорила прямым текстом, от которого у меня ноги подкашивались. — Явился.

— Как видишь. С тем же ехидством ответил я.

— Что ты мне скажешь?

— Мой ответ нет. Я к этому не готов.

— Что? Я восемьсот лет ждала твоего перевоплощения. Чтобы ты родился именно на этой земле, и вырос именно в этом лесу. Ты погиб в этом лесу у реки. И вырос в этом лесу. Ты знаешь здесь каждый гриб. Ты Тамбовский волк.

— Я знаю об этом. Но меня все устраивает как есть.

— Ты же хотел этого. Быть как мы.

— Тут ты ошибаешься. Мне просто было любопытно.

— Не забывай, что я вижу больше чем надо.

— Не надо меня пугать.

— А то, что?

— Не забывай, что у меня на шее кулон вашего врага. Я и сам могу тебя убить, и даже знаю, как. Волчица завыла. Я пошел к машине. Отказ состоялся, и я чувствовал себя победителем. Во всяком случае, пока у меня есть этот клык. Я мог спокойно попасть в прошлое, выйти из него, превратиться в волка, вступить с ней в бой, хотя она была сильна, но я чувствовал себя сильнее. Проанализировав ситуацию, я понял, что у нас с ней права на равных.

Переступив порог своей квартиры, я почувствовал облегчение. Меня больше ничего не тяготило. Я считал, что с волчицей покончено, и мне нечего бояться. Зеркало стояло на своем месте, и, если честно я не собирался больше его вешать на дверь шкафа, боясь, что оно упадет. Можно так сказать я выдохнул. У меня больше не было вопросов, и я считал, что вышел из игры победителем. На радостях я позвонил своему другу. Миша приехал на первый зов. Вот, что значит настоящая дружба.

— Привет, дружище. Я на радостях обнял его, и мы оба поняли, что нашу дружбу ничем не сломать. — Наконец-то ты вошел в норму.

— Как понять?

— Ты стал таким же каким и был.

— А я и не заметил.

— Ничего, мы это исправим. И мы прошли в комнату неся пакеты с пивом. Поздний вечер прошел как в старые добрые времена. Миша ничем не обмолвился о моей прошлой перемене. Единственное, о чем он спросил, — «собираюсь ли я возвращаться к работе?»

— Да, это ты мне подал верную идею. Нужно позвонить на старое место.

Ночь пролетела не заметно. Мише не хотелось уходить. — Ну, ты это звони на старое место.

— Подожди, еще начальство не пришло. Мой друг так за меня переживал, что мне даже стало не удобно за мое пренебрежительное отношение к нашей дружбе. Конечно, в то время я был не в себе, но наша дружба уцелела и это главное. И лишь доведя начатое до конца, Миша покинул стены моей квартиры. Меня восстановили в прежней должности. В какой-то мере я вернулся к своему прежнему образу жизни. Дом, работа, Миша, родители. Походы в лес прекратились. Это было связано не с ней, а с холодом. В какой-то степени лес утратил свой интерес. Я сам не заметил, как меня это перестало интересовать. Лишь изредка я доставал свой клык и держал его в руке. — Интересно, где она сейчас? Моя волчица?

1 марта. Утро. Ранняя весна. Я и мой отец пошли в лес. Мокрый талый снег доставлял неудобства. Возле отеля турист было много народу. На мое счастье мы встретили друга отца. Он первым к нам подошел. — Доброго здравия.

— И вам не хворать.

— Вижу вы вдвоем.

— Да. Как в старые добрые времена.

— Ну что ж. Сейчас вполне можно гулять без опаски. Волчиха пропала. Еще зимой. Наверное, умерла от голода. У меня дрогнуло сердце. Она и в самом деле пропала. Я сохранял спокойствие, и уже ждал вечера чтобы попасть к ней, в ее мир.

— Это отличная новость. Теперь я вполне спокоен за своего сына. А то он тут сума сходил от этой волчихи. Нагнала ужас на пацана. Старожилы смеялись, но мне было не до смеха. Меня съедала изнутри то ли совесть, то ли чувство вины, то ли привязка к этой хищнице. Я сам не знал, что именно, но чувствовал я себя отвратительно. — Ну, что пошли.

— Пошли. Сухо сказал я. Мы ушли с отцом далеко, в глубь леса. В детстве частенько любили сюда захаживать.

— Эта волчиха так тебя изменила.

— Что ты хочешь сказать?

— С ее появлением между нами выросла стена. Ты сильно изменился.

— Миша так не считает.

— Да при чем тут Миша. Ты думаешь я не вижу каким ты стал. Это началось с осени. С ее появления. Расскажи мне в чем дело. Мне так хотелось открыться. Все рассказать, но я не мог. Я не знал, поверит ли он мне. Я не хотел раскрывать эту тайну, считая ее только своей, нечто сокровенным.

— Отец. Это внутренний перелом. Возрастной. У каждого человека в определенном возрасте такое наступает.

— Нет. Это не то. Я не знаю, что. Но за всем стоит волчица.

— А с чего ты взял, что это вообще она. Я всего лишь слышал вой.

— Интуиция. И ты не просто слышал вой. Ты встречался с ней в живую. Я вижу это по твоим глазам.

— Отец… мой отец сделал жест рукой как совсем недавно это сделала волчица лапой. Я так поразился этому сходству.

— Помолчи. Я по старше тебя на тридцать лет. Ты думаешь я ничего не вижу.

— Я не это хочу сказать.

— Либо ты мне все расскажешь, либо я узнаю правду другим путем. Его слова прозвучали как раскат грома. Мне негде было укрыться от этого дождя, который лился на меня как ливень. Но, чтобы ни случилось, чтобы не произошло, я твердо занял свою позицию — я не предам ее. Никогда и никому.

— Хорошо. Узнавай. Сухо произнес я и направился к машине.

— Вот как. Ты бросаешь мне вызов. Мне своему отцу. Это я привил тебе любовь к лесу.

— Я не просил тебя об этом. Ты считал, что мне не место на детских площадках.

— Ты сожалеешь об этом?

— Нет.

— Тогда, что? Что легло между нами? Я не знал, как мне поступить.

— Ты прав. Это она. Я видел ее. Она красива и грациозна. Ее хотели убить, и я помешал этому. Это повлияло на мою психику, и я сломался. Отец молча слушал меня, и выслушав до конца сказал,

— «а ты молодец. Заступился за жизнь хищника. Тем более благородного хищника. Я тебя уважаю.» Стена рухнула. Между нами снова образовалась связь. С моей души свалился камень.

Мы ехали домой, я витал в двенадцатом веке рядом с ней, а мой отец продолжал мной восхищаться. — Не зря я воспитал тебя в лесу. Ты сам настоящий волк. Сильный и отважный. Так вот почему ты интересовался волками. Это волчица в тебе разбудила эти позывы. Я молча соглашался с каждым его словом, ничего не отвечая на его восхищения. К моему сожалению он привез меня в Стрельцы. Я не возражал чтобы заново не выстраивать стену, которая рухнула час назад.

Ночь, проведенная у родителей, подавила мое состояние. Связала по рукам и ногам. Мне хотелось встать и уйти. Убывающая луна тускло светила в окно. Я сжимал в ладони клык, стараясь не завыть и не перепугать родителей.

2 марта. Утро. Я собирался ехать к себе. — Куда ты? Проведи выходные с нами.

— У меня накопились дела.

— Какие? Эти вопросы начали меня раздражать. Родители вторглись в мое личное пространство. Я не знал, как их вытеснить из этих рамок.

— Личные. Мелкие.

— Я надеюсь — это не дама с собакой. Которая засрала твою квартиру. Процедила мать сквозь зубы. К моему счастью отец встал на мою защиту.

— Не начинай. Пусть едет, если надо. Это нянченье мне мне порядком надоело, я чувствовал, как превращался в домашнего любимца.

— С этим надо что-то делать. Подумал я. — Мне нужно сходить в магазин с Мишей. Я ему обещал.

— Я тебя отвезу. Мы сели с отцом в машину. Мне было приятно, что отец превращался в моего друга, хотя по дороге в Тамбов я все время думал о истраченной понапрасну ночи. Эту ночь я должен был провести с ней, а не здесь, за поеданием блинчиков. Отец не задавал мне лишних вопросов, и высадив у подъезда уехал обратно в Стрельцы.

Завтра был мой третий выходной, последний день перед выходом на работу. Я боялся не успеть там в прошлом найти ее, узнать причину ее исчезновения. И вообще, жива ли она? Я скоротал день за ненужными занятиями, чтобы скорее дождаться темноты.

2 марта. Поздний вечер. К моему сожалению день прибавился, и темнеть стало гораздо позднее. С наступлением темноты я одел клык врага и шагнул в свое зеркало. У меня это легко получилось. Я очутился в прошлом.

Страшная картина поразила мой мозг, подавила мое состояние. Я оказался в мертвом королевстве. В этой стране или измерении, или прошлом мире отсутствовала жизнь. Все было серого цвета, земля, растения, камни, выгоревшие до тла дома. Казалось, что все это все это состоит из пепла, и если дунуть хоть на что-то, то это рухнет, разлетится на ветру, которого здесь тоже не было. Я с осторожностью наступал на землю, боясь, что этот пепел провалиться под моим весом. К моему удивлению земля оказалась твердой, а серые зимние листья были похожи на деревянные стружки. Совсем недавно, а точнее полгода назад здесь кипела жизнь. Жили люди, жгли костры, готовилась еда, бегали дети. И мне помниться, что я даже получил коромыслом по хребту. Как ни странно, мне это понравилось. — Волок! Волок! Я вспомнил разъяренную женщину, бегущую за мной. Слегка улыбнувшись, я посмотрел в сторону, то самое место, где я прятался от татар.

— Цепочка моей матери! Она вернулась ко мне. Это хороший знак, подумал я и взял ее в руки. Цепочка сливалась с серыми мертвыми зарослями, она висела на мертвой серой ветке. Но она была живая. Она блестела в отличие от мертвого окружения. — Наверное –это Всемира повесила ее сюда для меня. Значит он жива. Подумал я. По описанию можно сказать, что я был Каем, попавшим в снежное королевство, а мертвая природа — это ледяные серые глыбы. Только природа замерла в то время, когда это все произошло, в теплом октябре. Я положил цепочку в карман и пошел дальше. Люди, трупы, ничего и никого не было. Возможно трупы превратились в прах. — А как же она, моя волчица? Неужели она тоже истлела? Как я мог ее оставить одну? Как я мог ее бросить? Я корил себя и шел по мертвому прошлому.

Увидев настоящую смерть, мне стало плевать на все, что происходит в настоящем. Мне было плевать на свою жизнь, родителей, работу, и даже свою любимую цивилизацию. Мне всего лишь хотелось увидеть ее живой, и знать, что с ней все в порядке. Я шел по этой серой истлевшей ветоши, боясь лишний раз наступить не туда. Серые осенние деревья казались были вылиты из железа, а острые тонкие ветки были похожи на спицы. Я боялся на них наткнуться, выколоть глаз, или повредить кожу. Пробираясь сквозь это древнее старье я уже не мог понять, где я нахожусь. В целом я уже не знал сколько по времени нахожусь здесь.

Мое блуждание привело меня к высокому оврагу похожему на обрыв. Лишь позже я понял, что нахожусь в лысых горах. На самом краю лежал белый пушистый клубок похожий на шар. Я понял, что это Всемира. — Всемира! Прокричал я. Но мой голос отозвался эхом, как в подвальном помещении. Серая пыль поднялась в воздух и осела как серая металлическая стружка. Всемира не отозвалась на мой зов, она продолжала неподвижно лежать, свернувшись клубком. — Умерла. Умерла. Прокричал я, и сел на колени рядом с ней. — Всемира, не бросай меня. Ты нужна мне. Мое эхо поднимало пыль, а она продолжала не подвижно лежать на краю обрыва. — Я не хочу, не могу видеть твою смерть.

— Тебе придется это сделать. Неподвижно ответил белый клубок. Она даже ушей не навострила.

— Ты жива!

— Не совсем так. Она лежала в той же умирающей позе и не желала показывать мне свое лицо.

— Всемира! Не надо так.

— А как ты хотел? Ты не принял свою ношу. Мое время истекло. Мне пора на покой.

— Я хочу все оставить как есть. Я житель леса. Ты моя тайная подруга.

— То есть ты не желаешь принимать свой дар. Я молчал, не смея сказать да, не желаю.

— Я вижу твое сопротивление. Но имей ввиду, не смотря на твое не желание, ты все равно будешь тем, кем должен быть. Просто ты сам не заметишь, как превратишься в него. Даже если ты не раскроешь в себе дара магии, ты все равно будешь защитником своего рода, а твои родственники завалят тебя своими проблемами.

— Пусть будет так. Только не бросай меня. Всемира навострила уши, и даже повернула свою лохматую шею в мою сторону.

— Она жива! Ликовал я.

— Я тебя разочарую. Я давно умерла. Мой дух бродит по этому лесу уже несколько сотен лет. Я, как и мой отец умерла рано. Просто я, в отличие от отца когда-то приняла на себя дух оборотничества, поэтому я могу обитать в разных мирах. Еще не пришло мое время для перевоплощения, ты вот перевоплотился, а еще нет.

— Всемира. Не надо так. Я прошу тебя. Возвращайся.

— Куда?

— К нам. Ты же можешь жить с нами.

— Ты, что совсем. Я же оборотень. Я могу только ночью гулять по лесу. Дневной свет растворяет мой темный дух.

— Ты не можешь быть темным духом.

— Если бы я не была им, меня бы здесь не было.

— Кто тебя убил? Как ты умерла?

— Тебе лучше этого не видеть.

— Я хочу видеть все.

— Как бы потом не пожалел.

— Ты показала мне многое.

— Хорошо. Смотри. Всемира встала на четыре лапы. На месте обрыва показался огромный шар, как мыльный пузырь. В этом шаре я увидел наш город. — Это тринадцатый век. Сказала Всемира виляя хвостом. Мне было неудобно видеть ее в образе собаки, но она так решила. — Как ты уже видел, моему отцу отрубили голову. Ты сам хоронил его тело. Моему моего мужа постигла та же участь. Мы не успели даже пожить вместе и родить ребенка. Может оно и к лучшему. Я осталась одна. Совсем одна. Всех наших убили, а кого не убили увезли с собой в плен. В основном это были девушки. Ты видел мое раненое тело.

— Да. Я пытался тебя найти, но не смог.

— Правильно не смог. Меня раненую увезли татары. Всемира указала лапой на шар. Я увидел раненую волчицу, истекающую кровью. Татары кружились над ней. Что-то дерзко говоря. — Они хотели присвоить себе мою шкуру.

— Какой кошмар. Подумал я. Погрузив ее тело на коня войско двинулось в путь. Всемира продолжала истекать кровью. Остановившись на ночлег волчицу сняли с лошади, она приняла позу девушки. Татары были не в себе от увиденного, а славяне кричали — волкодлак! Волкодлак! Расправа над Всемирой была жестокой. Ее привязали к столбу и подожгли. Всемира сражалась до последнего, она приняла образ волка и пыталась перегрызть веревки, но ей отрубили голову, а объятое пламенем тело сгорело до тла.

— Вот так со мной поступили. С тех пор я обитаю как дух леса. Мне не место среди людей. А мое перевоплощение еще не наступило.

— Но так нельзя. Пытался я возразить.

— В то время можно было все. Магия процветала. На славян были гонения со всех сторон. Татары плюс святая церковь. Но мы уцелели, и ты это знаешь.

— Да. Знаю. Но все же. Как ты жила все эти годы?

— Ты хочешь сказать столетия. Собачья улыбка была ей к лицу. В прозрачном шаре догорало пламя с телом волчицы. Картина поменялась. — Все эти годы я слонялась по лесу. Питалась дичью. И лишь в цивилизованном мире я иногда воровала еду. Мне было больно слышать этот рассказ. Как такое могло произойти. Я возненавидел эти варварские времена. Шар отражал прошлое менял картинки, показывая, как меняется мой город, превращаясь из густого леса в населенный пункт. Картина остановилась на строительстве города-крепости, мне было интересно на это посмотреть. Но несмотря на это набеги татар продолжались, и мне довелось увидеть строительство татарского вала. Тамбов рос на моих глазах. Я стоял перед этим стеклянным шаром как его создатель.

Картины менялись как эпизоды кино. Вот наступил девятнадцатый век. Мне довелось увидеть революцию. Раскулаченные семьи. Гонение на христиан, и наконец великую отечественную войну. — Весь мир как на ладони.

— Тебе не нравиться? Я думала тебе интересно.

— Нет. Что ты. Мне очень интересно. Просто я не думал, что так можно.

— Скоро все это закончиться. Мне было грустно слышать эти слова. Я продолжал смотреть в прозрачный шар. Картина дошла до девяностых годов. Мне уже это было знакомо, и я с удовольствием смотрел на свой родной город. Центральный рынок. Очереди за продуктами. Троллейбусы. Эта картина значительно отличалась от сегодняшнего две тысячи шестнадцатого года.

— Как быстро все изменилось.

— Для кого как. Равнодушно ответила волчица. — Дальше ты знаешь. Я сел на серую мертвую поверхность. Проведя из любопытства рукой по листве, я понял, что все это на самом деле мертво. Листва разлетелась как пепел. — Это все умерло вместе со мной. Я хранила эти картины для тебя.

— И что же будет дальше?

— Дальше, ты вернешься к себе. Будешь жить, как и жил до меня. До моего появления.

— Но, так уже не получиться. Мы встретились. Значит будем идти до конца.

Волчиха довольно виляла хвостом в знак того, что ей нравятся мои слова. — Идти до конца говоришь.

— До какого? Если не секрет. Тут я опешил. Я не знал, свой исход, и каков мой конец. — Вот видишь. Ты не знаешь.

— Не важно. Прокричал я в истерике. — Не важно у кого какой исход. Главное дойти вместе до этого исхода. После этих слов Всемира превратилась в девушку.

— Я услышала то, что хотела. Теперь ты полностью готов.

— Готов? Но к чему?

— Теперь ты один из нас. Ты принял на себя обязательство. Готовность помогать, идти до конца. Теперь мы вместе. После этих слов все исчезло, а я очутился в лысых горах на краю обрыва.

— Всемира! Будь ты не ладна.

3 марта. Раннее утро. Талый снег. Кое где проталины. Я без верхней одежды. Добираться до трассы мне было крайне неудобно в легких ботинках. Я специально их обул, помня, что в прошлый раз мне было в них удобно находиться в прошлом. Намотав на себя клубки грязи, я вытирал ноги об асфальт, когда вышел на трассу. Несколько машин пролетело мимо. Хотя я и сам не хотел тормозить первую встречную попутку. На мое счастье следующая встречная машина остановилась сама. Мне не пришлось ее тормозить, меня довезли почти до моего дома.

Если откинуть, то как я добирался до дома, то конечно, я был очень доволен визитом в прошлое. Я получил ответ на все свои вопросы. Я получил желаемое. Я наладил контакт с Всемирой. Мы остались друзьями.

Дом. Милый дом. Чувство радости не покидало меня до самого вечера. Я был готов плясать. Всемира жива, и мы сей снова увидимся. Ночь. Утро.

4 марта. Мой рабочий день. Я ходил на работу с удовольствием. Словно и не увольнялся. Мой старый коллектив остался в том же составе. И все бы ничего, но предсказания волчицы стали исполняться. Моя двоюродная сестра привезла мне своих детей, с просьбой — посидеть. Я не смог ей отказать, так как у меня было аж целых три дня выходных. — Ну, что тебе делать, пропела она. Ты же одинокий. Тебе делать нечего. Визиты участились, и я превратился в няньку для ее детей.

Со временем тетя попросила помочь сделать ремонт, и я не смог ей отказать. — Ну, что тебе делать. Ты же одинокий. У тебя три выходных дня. А нанимать рабочих дорого. Сам понимаешь. И я не смог ей отказать.

Наступил апрель. Снег сошел. Лес был устлан подснежниками. Я прогуливался с отцом как в старые добрые времена. На этот раз нас ничего не разделяло. Охотники прекратили отлов, считая, что волчица умерла сама. Страхи пропали. Народ больше не заговаривал о волчьем вое. Переполох стих, наступала жаркая весна. Весну сменило лето. И снова наступила теплая осень.

Красив осенний лес. Главной красотой которого служат листья клена, они словно корона украшают кроны деревьев, коронуя величественных королей. Лето пролетело как один день. Я был настолько поглощен семейными делами, что даже ни разу не смог сходить в лес. И вот наступила грустная красивая пора. Природа уходила на покой, даруя покой человечеству. Я можно так сказать спрятался от суеты сует и выбрался в лес.

3 октября. Утро. Погода была сказочной. Сухой и теплой, именно такой как мне нравиться. Желто-оранжевые листья деревьев создавали эффект шатра. Я чувствовал себя под куполом лесного храма. На мое удивление за все эти месяцы я ни разу не вспомнил о Всемире. Я был настолько поглощен обыденными делами, что мне пришлось согласиться с тем, что я отдыхаю на работе. Я прогуливался по чаще леса, вдыхая чистый кислород, словно я находился в горах. Упавший кленовый лист отрезвил мое пьянящее сознание. — Всемира! Ты здесь? Лист не упал к моим ногам как год назад, он кружился в воздухе как пушинка. Эта ностальгия задела за живое. — Как я мог про тебя забыть? Снова забыть. Что я за человек. — Всемира! Прокричал я, что есть мочи. Прокричал я, что есть мочи. — Ты где? В ответ прозвучала тишина. Лес отозвался эхом моего зова. Я услышал посторонние голоса, и понял, что она не придет. Грустная ностальгия послужила моему скорому возвращению домой. Квартира показалась мне чужой. Мне не хотелось в ней находиться. Мне хотелось быть рядом с ней, и только с ней.

3—4 октября. Полночь. Я одел клык и выпрыгнув с балкона в образе черного волка побежал в лес быстрее гоночного автомобиля. Прибежав на наше с ней место, я завыл, завыл так, что мне казалось меня слышит вся Тамбовская область. К моему удивлению, а в последствии огорчению я увидел короткометражное видео на прозрачном экране. Прозрачное стекло с грохотом коснулось земли. Моя белая и пушистая подруга стояла, опершись лапами о невидимую стену, и я не мог ее коснуться. Я пытался шагнуть к ней в ее таинственный мир полный загадок и колдовства, но я не смог этого сделать. Прощание состоялось. Моя волчица отрезала себя от меня, как и обещала. Именно тогда, когда я этого не ожидал. По телу пробежали мурашки. Чувство досады душило меня пока я брел домой как одинокий странник. Таинственный мир и его мистическая подруга исчезли также неожиданно, как и появились в моей жизни.

4 октября. Утро. Я пришел на работу. День прошел как обычно. Я не мог поверить в мистический исход своей мистической подруги.

5 октября. Ночь. Я пришел на наше место. Мое внутреннее чутье подсказало мне, что она не шутит. Это был конец. Я одел клык и бродил по лесу в образе черного волка до утра. Меня пугало мое превращение. Значит я по-прежнему могу принимать этот образ. Почему же она исчезла вот так?

Шло время, притупляя мою ноющую рану. Образ волчицы рассеялся как миф. Лишь клык в шкатулке остался как напоминание и моем мистическом приключении. — Ты человек не умеющий строить отношения. Ее слова всплыли в моей памяти и снова задели за живое.

— А вот и не так. Подумал я. Набрав номер своей бывшей девушки я был удивлен ее ответом. Она ждала моего звонка.

Наступила холодная осень. Время притупило мое сумасшедшее приключение. Я вернулся в нужное русло. Девушка, работа, родители, мой друг. Все были рады моему возвращению. Я тоже был рад своему возвращению, и лишь надежно спрятанный клык, который я все же доставал и одевал для того чтобы пробежаться по ночному лесу в образе черного волка изредка напоминал мне кто я на самом деле.

Моя белая и пушистая волчица навсегда исчезла из моей жизни, как и обещала. И лишь собака моих родителей напоминала мне о ее существовании. Иногда я прижимал ее к себе, любуясь белым мехом и представляя Всемиру. Но миф есть миф. И мне пришлось это осознать.

Лес — это храм души. Хранитель тайн. Это гостеприимная планета, где каждый может получить исцеление, почерпнуть силы, найти ответы на тайные вопросы глубины души.

В ОБЪЯТЬЯХ МАРЫ

ГЛАВА 1

Открыв глаза и осмотревшись, я не сразу смог понять где я нахожусь. Мое лицо и руки щипали от полученной травмы. Придя в себя, я понял, что нахожусь в больничной палате. В палате находилось четыре кровати, две из которых были свободны, напротив меня находился мой сосед. Вспоминая последние события, я не мог составить целую картину. Я не мог поверить в то, что увидел. Или это был страшный сон? Или просто галлюцинации от холода? Последнее что я помню это то, что я был один в незнакомой местности, это было похоже на ледяную равнину, вокруг кружила метель, а напротив меня стояла красивая женщина и безжалостно надо мной смеялась. Я закрыл глаза и стал вспоминать что же со мной случилось.

В моих воспоминаниях всплывали разные эпизоды, в одном из которых я помню царство подземного мира. Я стоял на поляне покрытой мхом, это было похоже на вековые дебри. На поляне горел костер, вокруг костра бегали и противно пищали маленькие человечки, они были больше похожи на летучую мышь. Возле костра стояла старая женщина, она что-то приговаривала и подбрасывала дрова в огонь. Она была похожа на нищенку, прикрытая старым дряхлым покрывалом, ее тело было покрыто ужасными рубцами, а грудь свисала до живота. Я прижался к дубу и наблюдал всю эту картину, не понимая, как я здесь оказался. Это было похоже на шабаш. Эта нечисть вроде, как и не замечала меня, да я и не хотел, чтобы они меня заметили. В тоже время, мне казалось, что они делают вид, что не замечают меня. Старуха время от времени поглядывала в мою сторону и подсыпала какой-то пепел в костер. Меня всего трясло от происходящего, и мне хотелось просто исчезнуть с этого места. Даже не бежать, а именно исчезнуть. Я боялся пошевелиться, что бы меня никто не заметил. Вдруг костер неожиданно погас, маленькие демоны с визгом разбежались. Вся картина исчезла и поднялась вьюга. Поляна, покрытая мхом, превратилась в зимний сад. Я стоял, прижавшись к дубу, не понимая, что происходит, и мне стало еще страшнее. Меня стало трясти от холода, а мою душу тряс ледяной страх. Вьюга стала утихать, и превратилась в чертовски красивую, роковую, коварную женщину. В этот же миг зимний сад, и все его обитатели исчезли, и я очутился один на один с этой женщиной на ледяной равнине. Дальше мои видения перемешались, и я откинулся на подушку закрыв глаза.

Я погрузился в глубокий сон, в надежде еще раз увидеть и вспомнить кто эта женщина. Ее красота не давала мне покоя. Проснулся я в глубоком разочаровании, мне ничего не приснилось. Единственной радостью было то, что я смог подняться с постели, и даже свесить ноги с кровати. Лицо и руки давали меньше о себе знать. Осмотрев палату, на этот раз внимательнее, мне она показалась достаточно уютной. Стены кремового цвета. Светлые окна, и приятные шторы создавали домашнюю атмосферу. Сделав глубокий вдох, я посмотрел в сторону входной двери, и она тут же открылась, и я вздрогнул. Вошел мой сосед, я его сразу запомнил, когда увидел в первый раз. У меня хорошая память на лица.

Сосед приветливо поздоровался. — Из пугливых? Он произнес эти слова в шутку, а я не знал, что ответить. Я не мог рассказать то, что пережил. И было ли это реальностью?

— Да, нет. Просто задумался. Я понял, что мой сосед из простых, с повышенным чувством юмора. Мы с ним немного поговорили, и даже не познакомились. Я вышел в коридор и походив немного, встал у окна. За окном была лютая зима, мне представилась еще одна картина.

Я вспомнил, что пытался убежать с поляны, найти убежище, но метель подхватила меня и унесла. Унесла как какого-то котенка. Я не мог понять, неужели такое бывает. Я вспомнил, что я летел на самом деле. Мне даже было стыдно про это кому-то заикнуться. Я вернулся в палату, стал вспоминать с чего все началось, где я нахожусь, и как я здесь оказался?

Вернувшись в палату, я сел на свою кровать. Мой сосед напротив разгадывал сканворд. Спросив у меня ответ на один из вопросов, он взамен получил вопрос. — Как я здесь оказался?

— Тебя привезли два друга. Походу ты уснул на улице, и обморозил конечности. Это все, что я знаю.

— А давно?

— Сегодня ночью.

Мне стало легче от того, что не неделя. Память возвращалась. Я залез в свою тумбочку, и нашел сотовый телефон, правда разряженный, документы и немного денег. Поужинав с соседом, я присоединился к нему разгадывать сканворд. В палату вошла медсестра и намазала мои руки и лицо каким-то кремом. Затем она ушла, хлопнув дверью.

— Это злая особа. Завтра добрая придет, с ироничной улыбкой произнес сосед. Улыбнувшись в ответ, я стал готовиться ко сну. — А ты чего такой шуганный? Весь какой-то запуганный? Тебя здесь кто обидел?

— Нет. Сухо ответил я.

— Тебя как зовут то?

— Виктор.

— Меня Вова. Расскажи, что случилось. Может смогу помочь.

Мне так хотелось все рассказать первому встречному, но я боялся, что буду обсмеян. И не смог. Вместо этого, я попросил у нового друга зарядку. Включив телефон, я быстрее написал письмо сестре, забыв о разнице во времени. На следующий день ко мне пришли друзья, и рассказали, как они меня спасли.

Вернувшись в свою палату, я буквально наткнулся на Вову. — Это они тебя так уделали? Я понял, что Вова не даст в обиду своих друзей, и не отстанет от меня. Я сел на край кровати и не зная, как начать, начал свой рассказ.

Я прилетел в Норильск на могилу к бабушке. В этом году у нее была годовщина десять лет. Наша бабушка всю жизнь прожила в Норильске, и мы с сестрой лишь изредка прилетали с матерью чтобы побыть в гостях у бабушки. Иногда бабушка прилетала к нам в гости. Моя сестра не смогла полететь со мной так как у нее двое детей. В Норильске у меня остались друзья детства, с которыми я играл, когда прилетал к бабушке. Они с радостью встретили меня, и я остановился у них.

Вспоминая бабушку, мы с друзьями смеялись над историями, которые она в детстве мне рассказывала. Эти истории были похожи на вымысел, но бабушка уверяла, что это правда. Придя на кладбище, я принялся искать могилу бабушки и заблудился. Мои друзья остались дома. Я вел переписку с сестрой в интернете, она мне помогала искать ее могилу. А дальше я провалился. Я точно помню, что стоял возле заброшенной могилы земля раскололась на две части, и я упал в бездну. Мне казалось, что я провалился в ад, но в аду должно быть жарко, а я оказался в ледяной пещере. От моего тепла шли испарения пока я не стал покрываться ледяной корочкой. Я решил, что я умер. Дух бабки забрал меня. Должно быть она обиделась, что я не нашел ее могилы. Я встал и пошел искать выход. Я шел по снежному тоннелю как по лабиринту, который не заканчивался. У меня подкосились ноги, и я упал.

Очнулся я на поляне покрытой мхом. Я рассказал другу про костер, и все, что произошло на поляне, и как я увидел женщину. Затем я упал и очнулся на том же месте у заброшенной безымянной могилы. Решив, что я замерзаю, стал искать выход. Погода для этого времени года была достаточно спокойной, безветренной, и минус был не большой. Увидев выход, я целенаправленно направился к нему, решив сходить на могилу завтра. Неожиданно налетела вьюга и подхватила меня. На этот раз я оказался в ледяном дворце. Дворец был огромный, и в нем все было изо льда. Первое что мне бросилось в глаза это маленькие человечки, которые бегали у костра. Они были покрыты льдом. И даже старуха с отвислой грудью стояла как ледяная статуя, держа в руках какие-то шаманские предметы. Я решил, что я просто сошел с ума. Госпожа метелица метнула на меня свой ледяной взгляд. Затем превратилась в кучу снежинок, и я вновь очутился на поляне покрытой мхом. Я стоял у дуба, крепко державшись за него руками, в надежде, что метель не сможет меня унести. Ее здесь и не было, не было никого. Я стал осматриваться по сторонам, меня трясло от страха, не зная где я, я пытался найти дорогу домой, и пошел через кустарники. Эта не понятная местность напоминала мне дебри вековые, что-то вроде из сказки про лукоморье. Эти непонятные растения, лабиринты, мох, эльфы и все такое. Мой друг слушал меня, а я не знал верит ли он мне или нет.

— Все это конечно похоже на сказку, произнес он вполне серьезным голосом, но я тебе верю. Мы встали и вышли курить. По возвращении мой друг попросил меня продолжить рассказ. В больнице давно погас свет, и мы лежали в своих кроватях.

Я мысленно перенесся в то место, где я заблудился, ища выход с поляны. Дальше, когда мне удалось выбраться из кустарников, я стал осматриваться по сторонам, и понял, что я заблудился. Не зная, что мне делать, хотел позвонить друзьям, но к моему удивлению у меня не оказалось ни телефона, ни документов. Я отлично помнил, что все эти вещи были всегда при мне, я выходил из дома с ними. Я же переписывался с сестрой. Я впал в панику и пошел куда глаза глядят. Я шел по тропинке, и оказался в зеленом тоннеле из мха, это был лабиринт. В нем было темно, хотя и так было темно, это же подземное царство! Идя на ощупь, ноги не слушались меня и все время подкашивались. Облокотившись о стену из мха, я закрыл глаза и провалился в сон. Очнулся я уже на кладбище поздно вечером, меня к моей радости встречали мои друзья. Я был так рад их видеть, хотя и не мог им ничего рассказать. Я просто сказал, что заблудился, хотя они и так это поняли.

Посидев немного с друзьями, я отправился в свою комнату, точнее комнату моего друга. Это была квартира его покойной бабушки, и мебель тоже осталась по наследству. Я лежал в кровати и думал о произошедшем. Я очень сильно перемёрз, и не мог понять от чего меня трясет, от холода или от пережитого страха. Друзья так ничего и не поняли. Они подумали, что я просто испугался прогулки по кладбищу, тем более поздно вечером. Мне очень сильно хотелось спать, и я боялся закрыть глаза, страх пронзал мою душу. За окном был сильный ветер, он выл, и от этого было еще страшнее. В окно светил уличный фонарь, и я смотрел на тень от снежинок на стене. Старая скрипучая мебель и пережиток дня создавали интерьер замок графа Дракулы. Я улыбнулся про себя, пожелал сестре спокойной ночи, как всегда забыв про часовой пояс, и закрыл глаза.