Бесплатный фрагмент - Сатана, неплохой парень

Книга 1. Корреспондент

Предисловие

Человек может изменить мир одним удачным выстрелом. Помните JFK, Джона Фитцджеральда Кеннеди? Они охотятся и за вами. Будьте начеку. Даже если все хорошо и гладко, все может перевернуться в один момент. Паранойя?.. Не-е-ет… Паника? Это неожиданное и кошмарное проявление страха. Он устраивается поудобнее в животе и кричит изнутри, в кишках. Животный страх, самый опасный и безрассудный. Страх вгрызается в подкорку моего мозга, не дает дышать.

Невежественность в вопросах, касающихся нас самих, настолько велика, что сократовское «Я знаю только то, что ничего не знаю» с его барельефом, чтобы не перепутать с кем-то ещё, стоило бы поместить на фронтоне каждого учебного заведения на земле. А если разрешат — то и в Академии наук. Мы и впрямь не знаем границ. Технологии достигли таких высот развития, что никто уже ничему не удивляется и не задаёт лишних вопросов. Вопрос один — сколько стоит?.. И ещё — когда?

Мы постоянно спешим. Мира нет — ни внутри, ни вне нас. Суета сует. И в этой бешеной гонке не замечаем простых вещей, которые делают нас чуточку счастливее: улыбка встречного человека, свежее морозное дыхание, блики солнца, играющие в листве, неспешно ползущая в траве божья коровка… Веранда… Чашечка кофе… Небо голубое над головой… Что еще надо для счастья? Книга. Любимая книга, желательно, новая, непрочитанная…

Каждый год в это время, в конце декабря мною одолевает мысль: пора, брат, пора, сколько можно… Хватит читать чужое. Хватит метать критические стрелы в коллег, покажи, на что ты сам способен. Пора сваять что-нибудь этакое, эпохальное. Роман ли, повесть, рассказ… но пора. Рука привычно тянется к перу, перо — к бумаге… Но дальше этого не идет. Дальше начинаются муки. Хотя рецепт прост: добавить в бокал пару-тройку капель воспоминаний, подсыпать горсточку фантазий, поперчить щепоткой цитат — все, коктейль готов! Ну что, поехали?.. Да, вот еще что. Все персонажи и события с первой до последней глав вымышлены, и всякое их сходство с реальными лицами и фактами — абсолютная случайность

дек. 2016-го

Non nobis domine non nobis, sed nomini tuo da gloriam

«Не нам, Господи, не нам, но имени твоему дай славу…»

Библия, Псалом 113, стих 9

Глава 1

День как день. С утра планерка. Во главе длиннющего лакированного стола восседает Семен Михалыч, главный распорядитель на редакционном этаже. Происходил он, по слухам, из семьи потомственного донского казака. По внешнему виду вылитый маршал Буденный, трижды Герой Советского Союза, полный кавалер Георгиевского креста. Густо-и чернобровый, только без усов легендарного комдива. Обычная нудятина о том, что не сделано, что не доработано. Реклама хромает. С материалами завал полный. Если бы не он, еженедельник уже давно протянул бы ноги. И то правда. Редакционный коллектив — одно название. Коля-верстальщик, Света — рекламный агент. Еще Галина Михайловна, пишет, сочиняет и собирает материалы — одна за всех.

Алекс молчал. Он здесь и не главный, и не ответчик. А что говорить? — все так и есть. Какие могут быть рекламодатели у издания, нацеленного на пенсионеров? «Вестник ветерана». Вот именно. Разве что социальные городские службы. А они — организации бюджетные, деньги на учете, на замке. К замочку нужен свой ключик, свой подход. Как удавалось С.М. тащить этот груз на себе, Алекс до конца не представлял. Вообще-то, не для протокола, он не Алекс, а Алехандро. Чудесное испанское имя, подаренное ему отцом. Откуда, куда и зачем? — он мог только догадываться, ибо отец о своем «испанстве» не распространялся, и Алексу стоило немалых трудов через Гугл доискаться до неких пращуров, которые некогда жили-поживали в Испании (или Португалии?) во времена инквизиции, чудом не угодили на костер, ушли в свободное плавание по Европе, пока не оказались поначалу на территории Речи Посполитой, федерации Королевства Польского и Великого княжества Литовского, а позднее — в Беларуси. Мама не возражала против «Алехандро», ей нравилось имя «Александр», русское и иностранное, греческое одновременно. Саша… очень даже неплохой выбор.

Так они, родители, и оставили ему имя без больших споров, раздумий и подсказок со стороны. То, что оно непривычно звучит, — подумаешь, и не такие бывают имена на свете. «Велиор»… Великая Октябрьская революция. «Гертруда»… Героиня труда. Или «Пятвчет»… догадались? — Пятилетку в четыре года. А как вам «Урюрвкос»… Ура! Юра в космосе. Слава Б-гу, хватило ума не назвать «Томиком» — Торжествуют марксизм и коммунизм.

Алекс знал, вернее, был наслышан о связях шефа в органах, в Ленсовете… и все же. «Экономика должна быть экономной», — сказал как-то другой Ильич, как отрезал. И ведь прав. Без спонсоров ни единого шанса нет на выживание. Доходы от продаж? — мелочь, одна бумага сколько стоит. 10 тысяч экз. запустить в печать не шутка. Бесплатное распространение? — но и распространителей чем-то надо заинтересовать. Одна морока, эта «Альфа и Омега». Чемодан без ручки, но с толстым намеком. Зачем, а главное, кому она по большому счету нужна? «Альфа и Омега». Надо же такое придумать. Вроде как первая и последняя буква алфавита. К чему? Мог бы со спокойной совестью назвать «омегой», потому как «альфой» никогда не стать. Ага, ответ сам напрашивается: шефу нужна крыша. Такие люди мечутся между интересами государства и своим частным бизнесом. Знакомо и не в новинку при известных обстоятельствах, если о них знать.

Алекс вполуха слушал, как тот распекал главного редактора Галину Михайловну. женщину в возрасте, из интеллигентной питерской семьи, блокадницу.

— А что у вас, Галина Михайловна, на 16-й полосе стоит? Опять анекдоты о новых русских? Пожалуйста, прочтите для всех.

Галина Михайловна читает:

« — Петька, ты слыхал шо этот, как его, Эйяфьятлайокюдль ожил?

— Василий Иванович, а вы уверены, шо не Хваннадальснукюр?

— Ха! Еще бы не уверен. Конечно, зуб даю. Хваннадальснукюр возле Каульвафедльсстадюра, а Эйяфьятлайокюдль, тот ближе к Вестманнаэйяру, если ехать в сторону Снайфедльсйокюдля. Точно, как доктор прописал…

— Василий Иванович, то ж мое село, слава богу, в сторонке, в Брюнхоульскиркьяке».

Семен Михайлович продолжает допытываться:

— А этот? «Жена: Вася, давай купим машину. Я водить научусь, себя покажем, свет повидаем. Муж: тот или этот?» Ну, и что это, Галина Михайловна, и какой у нас контингент? — правильно, пожилые. И что их интересует? — права, пособия, постановления, в части их касающиеся…

— Так смешно ведь…» — Ты спал с моей женой? — Прости, друг, скажешь тоже — спал… Так, вздремнул пару раз».

— «Альфа и Омега» не «Крокодил», зарубите это себе на носу, Галина Михайловна… А что до анекдотов, то почему бы вам не выпустить сборник «Лучшие анекдоты всех времен и народов» и доставить подписчикам в качестве бесплатного приложения?.. Головой надо соображать, и народ к нам потянется… Так что у нас на сегодня? Какова тема номера, Галина Михайловна?..

С. М. происходил из утомленных перестройкой партийно-комсомольских аппаратчиков, одно время состоял при руководстве города в неплохой и далеко не скучной должности помощника по связям с правоохранительными органами. С уходом покровителя на заслуженный отдых (точнее, того ушли) жизнь значительно осложнилась. Надо было как-то выкарабкиваться самому. Пригодились налаженные связи. Одна ниточка, серьезная, тянулась в Москву… Другая, тоже не менее серьезная, — на Литейный, 4, в Большой Дом. О третьей пока помолчим, оставим за скобками. Время не пришло. Хотя, что уж темнить. С. М. был советником при Председателе.

Алекс-Алехандро в свою очередь был приставлен к С. М. вроде доверенного порученца. Не оруженосца, но… Его приглашали на редакционный совет, но ради проформы, он был там, скорее, наблюдателем. Пытался по поручению С.М. раздобыть для «Альфы и Омеги» рекламу, звонил, встречался, заключал договоры… если удавалось. А удавалось мало что. Рынок питерской рекламы был раскуплен с потрохами. Мелкой рыбешке вроде «Альфы и Омеги» вход в клуб для богатых был заказан. Существовала и какое-то время приносила плоды и такая опция выживания для газет и журналов как: заключи договор с какой-нибудь крупной рекламной фирмой, отдай ей от 20 до 50 процентов дохода, и живи себе, плюй в потолок. Но в том-то и дело, что к еженедельнику никто не проявлял интереса. Власть, органы все внимание и любовь концентрировали на тех печатных СМИ, телерадиопрограммах, что гарантировали, в первую очередь, лояльность населения, отсутствие нехороших, подозрительных поползновений, управляемость ситуацией в периоды смуты и выборных кампаний. Чтобы были управляемыми и подконтрольными, другими словами. Соответственно, для этого нанимались «агенты влияния» из числа популярных журналистов, которые с удовольствием за «так» или за гонорар готовили нужные публикации. Были такие, кого и нанимать не было нужды: они держали нос по ветру, каждодневно выдавая нужную информацию на злобу дня. Добровольная самоцензура облегчала выполнение основной задачи любой власти: контроль над умами и настроениями политически активного городского электората.

Была и особая, отдельная категория журналистов. Одни «под прикрытием» официальных агентств типа ТАСС и АПН работали заграницей и налаживали связи с «полезными идиотами», ну, а свои «домашние» поддерживали контакт со штатными оперативными сотрудниками, которые и являлись их кураторами. Им присваивали «позывной», иначе говоря, псевдоним, под которым они и числились в секретных досье и проходили в сводках. Секретные сотрудники… Сексоты. Некоторые из журналистов подозревали, и, возможно, даже догадывались, что их используют, однако не возражали и не взбрыкивали, поскольку сие признавалось патриотичным.

Ни редакционные посиделки, ни поиски рекламодателей не были для Алекса основным занятием. Стараниями С. М. он был пристроен на работу в одну из центральных газет страны, возглавлял ее представительство на Северо-Западе. Обязанности по службе не были сложными. Ежедневный контроль за выпуском тиража в типографии, учет и поиск новых подписчиков, распространение по киоскам «Союзпечати». Можно было писать заметки, статьи и корреспонденции в Москву, а можно было и не писать, вольному, как говорится, воля. Со стороны глядя: синекура, да и только.

Дискуссия меж тем подходила к концу. Дискуссией разговор назвать было, впрочем, сложно: говорил, точнее, распекал сотрудников С. М.

— Александр, останься, ты мне нужен.

Совещание закрылось.

— Да, Семен Михайлович, я вас слушаю.

— Присаживайся.

Рабочий стол шефа был куда представительнее своего хозяина — огромный, канцелярский, неподъемный, вроде биллиардного, из недешевых сортов дерева, какие раньше были у секретарей райкомов и горкома партии. Ну, и генералов ФСБ.

— Есть разговор. Почему бы нам, — я имею в виду редакцию, — не обратиться за помощью? Попросить денег. Что? Неплохая идея… Сочини-ка письмецо в адрес… потом подскажу, кого именно. Ну, и отнесешь… Не откажут, думаю…

Сочинить и отнести просьбишку по указанному адресу было нетрудно. Невский проспект, неподалеку «Пассаж», обыкновенный питерский двор, по-соседству со знаменитым кафе «Север» (кое-кто предпочитал именовать его по-прежнему «Норд»), где пекли отменные фирменные торты и где перед праздниками было не протолкнуться. Первый этаж здания полностью занимал клуб «Голливудские ночи». В не столь отдаленные времена это место называлось просто «Норд», дореволюционный ресторан для буржуев. Пришла пора и буржуев заменили реальные пацаны. Стриптиз-шоу, девочки, выпивка, место культурного отдыха и деловых разговоров за стопкой коньяка… Главным украшением клуба был, конечно же, танцпол. Отсюда девиц не слишком тяжелого поведения, коих на Невском было как мошкары возле деревенской лавочки в летний вечер, разбирали почетные гости. Они переходили с ними в «отдельный кабинет» по мере того, как возникала необходимость «выпустить пар» при более близком знакомстве. Впрочем, «братки» вели себя более-менее чинно-благородно, стрельбой навскидку по-ковбойски не баловались, за этим строго следила служба безопасности «Ночей». Все должно было быть тики-так, как в лучших домах в Европе.

«Север» арендовал полуподвал, а со двора на второй этаж вела «черная», явно не парадная лестница, где на подоконниках восседали скучающие амбалы, а далее находилась дверь в коммунальную квартиру, из каковых и состояла, в основном, жилплощадь ленинградцев-питерцев на главном проспекте города-героя. За тяжеленной дверью решались вопросы. Надо было произнести что-то вроде «Сим-сим, откройся» — и тебе откроют. Полдюжины охранников… Двое бродят по двору. Что приятно, обыскивать не стали, просто спросили, зачем и к кому пожаловал. «Сам» был занят, долго с кем-то говорил по телефону, ругался, правда, без мата, потом обратил внимание на нерешительное существование гостя. Повернулся. Ба, да это же сам Миша… Депутат, между прочим, Государственной Думы. Вот свезло, так свезло поручкаться.

— Семен Михалыч уже звонил, знаю, с чем пришел… Давай, посмотрим… Ну, это вопрос на миллион… Шучу. Поможем, чем можем, как иначе. Свои люди, сочтемся. Семен Михалычу привет!..

Депутат как депутат, свой в доску. Немного возбужден, эмоционален, но — работа такая. С народом по-другому нельзя. Насчет «своих» Алекс сразу засомневался, когда увидел тех молодцев, что исподтишка оглядывали, когда он ждал аудиенции. Не похожи они были на «своих». Братва… Солдаты… И то хорошо, что долго не задержался, вышел, вдохнул свежего воздуха, как заново родился. Атмосфера там, на втором этаже, была не ахти. Липкая, напряженная, что ли…

На работу Саша мог приходить или уходить, когда вздумается, как душе угодно, только чтобы дела катились без сучка, без задоринки, и у московского начальства не болела голова. С. М. не был его прямым руководителем. Пару месяцев назад нужные (непростые, заметим) люди «подвели» его к С. М., отрекомендовали, тот составил челобитную в Москву, поговорил с кем надо, первый вице-премьер завизировал приказ — в нем было еще десятка два фамилий — о назначении. С. М. щедро, по-хозяйски отвалил для исполнения служебных обязанностей отдельную комнату, рядом со своим кабинетом. Протянул смольнинскую «вертушку» — опять же из своего кабинета. Зачем? — для солидности, должно быть. Как же, представитель московской проправительственной газеты, не хухры-мухры… Звякнуть кому-то из хозяев города, сильных мира сего? — к вашим услугам закрытая связь, специальный телефонный справочник, без проблем. Только о чем говорить? О погоде? — кто ж не знает питерской погоды… Слякотно, противно, муторно…

Спустя месяц Алекс стал помощником депутата ЗакСа, оформили красные «корочки», с удостоверением можно было посещать Мариинский Дворец, был бы повод. Депутат, надо заметить, достался ему своеобразный. В коридорах власти он проходил под кличкой «Шелкопряд». Серый кардинал. Профессор Мориарти, — так доходчивее будет. Проницательный до ужаса, просвечивавший окружающих, коллег, посетителей и партнеров как рентгеном и знавший их как облупленных, он снискал себе славу прорицателя типа Ванги. Его мнением дорожили большие люди, — при том, что он ничуть не дорожил чужим.

Питер не был воровской столицей России. Здесь разруливала ситуацию по «понятиям» пара-тройка или чуть более того крупных группировок, но единого центра, главного «смотрящего» избрать они так и не удосужились. Возможно, поэтому — вследствие разнобоя в кадровой политике в этой специфической среде — их главари последовательно исчезали со сцены в небытие. Костя-Могила… царствие ему небесное… Рома Цепов… «Шелкопряд». Кое-кому повезло угодить в тюрьму (Мирилашвили, Кумарин), кто-то ушел на повышение в первопрестольную. Каждому — свое. И в свое время. Зачем С. М. пристроил его к одному из негласных лидеров «тамбовских»? — для авторитетности, наверное, для смычки третьей и четвертой веточек власти… Для Алекса это ровным счетом ничего не значило, со своим визави он виделся всего пару раз, дел никаких не имел… Так, пустая формальность. Прихоть судьбы и начальства. Лишь однажды «Шелкопряд» попросил прийти с ним на прием к председателю Ленсовета. Душевно поболтали…

Алекс, однако, признавал С.М. своим неформальным шефом… По той простой причине, что тот в чиновничьем табели о рангах числился действительным статским советником в чине, соответствующему генерал-майору и пребывал в негласной должности «надзирающего» за городскими СМИ от известного ведомства. Был у Алекса и другой шеф. Босс. Настоящий, без дураков. По имени Самаэль.

«Тысячелетья прошли…

На сцене все те же

Адам и Хава,

И змей-искуситель меж ними.»

Глава 2

Однажды, роясь в залежах книг, бесполезно пылившихся на полках, куда я лишь изредка заглядывал, я нашел старые дневниковые записи, некогда предназначенные для того, чтобы стать метками времени. Уже и не помню, как они туда попали, кому принадлежали. Я понял: надо навести порядок в той неразберихе, что окружает меня уже давно, да все руки не доходили. Человек так устроен, что старается обрести, построить для себя одного свою маленькую церковь, где бы он мог излить душу, но так, чтобы никто кроме него ничего не услышал. Храни в себе свои тайны, не навреди душе, жаждущей бессмертия. Ибо какая польза от тебя, если душа твоя повреждена, если в ней червоточинка — и если она достанется кому-то в другом мире, в другом измерении, в другую историческую эпоху? Эгоизм — естественная черта человека, его природа. Человек живет для себя — прежде всего, потом уже для других. Если вы согласитесь с этим, вам станет легче понять поступки людей, избавиться от ненужных и неосуществимых надежд. Освободиться от иллюзий и иллюзорных представлений о том мире, в который вы попали однажды не по своей воле и который когда-нибудь большинство из нас покинет ровно таким же образом.

Как насчет идеи? Сюжета? Идея, по-нашему разумению, тот же ботинок, в который надобно втиснуть стопу с пяткой, ногу, одним словом, — а что, если ботинок жмет? Не ту пару купил, ошибся. По действующим в торговле правилам можно отнести обувь обратно в магазин и попросить обменять на новую. Примерить, естественно. Ну, а пока вы туда-сюда ходили со своей проблемой, идейка-то и улетучилась, растаяла вдали за горизонтом, как туман над озером под первыми лучами солнышка на рассвете. И потом: нет никакой, — слышите, никакой, — гарантии, что ваш новый ботинок не окажется ничем иным как прокрустово ложе. Теория — теорией, а практика — тот оселок, что ее проверяет в реальном мире. Вам это любопытно? — любопытство моя профессия. Я еще не был ни йогом, ни укротителем гремучих змей, ни шпагоглотателем… Не погружался на дно Марианской впадины. Не выступал на эстраде. Не писал бестселлеров. И вообще много чего не успел, не испробовал в жизни.

Но вот, представьте на минутку: вы уже знамениты, вас узнают на улице, просят ВАШ автограф на только что вышедшей из-под печатного станка, еще пахнущей типографской краской ВАШЕЙ книжке… Что вы напишите незнакомцу, почитателю вашего таланта?.. «С наилучшими пожеланиями от автора», — а вдруг проситель… того, потенциальный шахид, прости, Господи… Или завистник, недоброжелатель… Что еще принято писать в таких случаях? «Удачи»? — а вы в курсе вообще, кто перед вами, кто просит автограф? Удачи — кому и в чем? То-то и оно. Ваша личная роспись, как в банковских документах, на обложке? — нет уж, увольте, кругом мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет, знаем, не маленькие. Нет, как-нибудь обойдемся без этой минуты славы.

Сюжетная ниточка… Нить Ариадны… Куда-то она приведет меня и моих героев, я не знаю. Как они поступят в тех или иных обстоятельствах, не ясно даже для меня, автора, потому что эти самые обстоятельства надо еще придумать. И я не знаю ответов, ни правильных, ни прочих. Ответов на что? — вопрос, конечно, сам по себе интересный. Мой коллега, писатель, ставший довольно известным, а до того журналист центрального печатного издания, сказал мне, как напутствовал: все будет хорошо, ставь паруса, плыви, большая дорога начинается с маленького шага… Как будто я сам не знаю. Банальности… Да, люди порой нуждаются в ободряющем слове, дающим этакий толчок в спину — а куда, извините? В пропасть? Большинство в этом нуждаются, в понукании, принуждении. Но не все. Встречаются особи самостоятельные, вроде котов, гуляющих сами по себе, где вздумается. Остальные — подавляющее большинство — прячутся за советом друзей, знакомых, чтобы отвести ответственность за принятие решения от себя, спрятать голову в песок подобно страусу.

— Ты же мне говорил… я послушал тебя… я на тебя понадеялся…

Однако, чья голова на плечах? Правильно, собственная. Нет универсальных рецептов, как вести себя в жизни. А уж что и как писать, тем более. Кто я таков, чтобы писать книги и учить людей, как им жить? Я знаю, что я ничего не знаю. И чему я могу в таком случае вас научить?.. Вот вы… умный человек, но хочу вам напомнить одну простую истину: тот, кто хочет изменить мир, забывает, что он имеет дело с людьми. Все дело в людях… Те, кто пытались до нас изменить, перевернуть мир вверх тормашками, всегда в конечном счете проигрывали по причине элементарного незнания психологии людей. Таких, которым тепло и сыро, несть числа. Вождей, которым что-то удавалось, так мало, что можно бы привести сравнение с песчинкой в море. Но истины ради следует признать, что из тех, кто поставил перед собой цель стать великим, некоторым это все же удалось. Не благодаря талантам, воспитанию, образованности, смелости и прочим безусловно нужным и полезным вещам, — нет. Они были признаны великими потому, что всю жизнь посвятили борьбе за познание и улучшение мира, в котором мы живем. Другими словами, смогли быть полезными человечеству. Sic!

И тогда я сказал: не обещай того, что не можешь выполнить. То есть, не обещай никому и ничего. Каждый сам по себе и каждый сам за себя. Мы не на войне, нет… хотя отдельные бои наблюдаются ежесекундно. Свистят пули, слышны разрывы снарядов… Когда вам подфартит, и вы в выигрыше, праздновать победу и пить шампанское не стоит. Что нам дано априори, так это подсчитывать потери и зализывать раны перед очередной битвой. Вам не приходилось задумываться: а что там, где вы еще не были, но куда непременно попадете? Нет неверного, ошибочного пути, путь для каждого из нас определен свыше. Надо думать о вечном, а не о выдающихся ягодицах Кардашьян. Вы правы, грубовато звучит? — но что делать…

Прислушайтесь к себе, — выбор за вами. Можете выбрать путь торгаша, путь воина, учителя… Или путь предсказателя-ясновидца… Но помните: если вы ступили на него, заглядывать в души людей станет для вас столь же просто, как смотреть в зеркало. Подумайте: надо ли вам это? Кое-кто считает, что лучше иметь плохую репутацию, чем жить в безвестности, склонив и не высовывая голову. Так ли? Спорное утверждение. Но не забывайте: посмешищем стать легче легкого, а на свету особенно хорошо видна всякая дурь.

— Меня выбрали! Я — особенный!.. И что за задание?

— Сделать мир лучше.

— Что это значит?

— Это значит, что на вас ТАМ рассчитывают…

Вы слышите? — это Он зовет: «Следуйте за мной…» Прислушайтесь — и Он укажет вам путь. Если вы, конечно, готовы… Это правдивая история, насколько история может быть правдивой. Имена и обстоятельства событий в ней изменены, а совпадения случайны.

«Знать не дано,

Что нам готовит судьба?

Что ж из того:

Лучше не знать…»

Глава 3

«Осведомитель, доносчик — человек, тайно сотрудничающий с правоохранительными органами или с органами безопасности и передающий им нужную информацию о деятельности лиц, представляющих оперативный интерес. Синоним слова «информатор». Слово «осведомитель» широко использовалось в Российской Империи, где осведомителями называли секретных агентов «охранки». Официально они назывались секретными сотрудниками (сокр. сексоты). Тот же термин, сексоты, использовался в документах советских спецорганов (ВЧК-ОГПУ-НКВД). После 1950-х годов в разговорной речи употребительным стало имеющее резко негативный оттенок слово «стукач», заимствованное, по-видимому, из воровского сленга. В документах КГБ и МВД СССР использовался термин «источник оперативной информации». В настоящее время в терминологии российских оперативных служб термин «осведомитель» полностью заменён термином «агент».

(Википедия)

Звонок раздался и неожиданно, и не вовремя. То есть, как всегда. Звонил Он. Это означало, что надо встретиться в условленном месте. Близился вечер, на улице было прохладно, так что штормовка не помешает. Алекс быстро оделся, пиджак, галстук, портмоне, ключи. Оглядел комнату — не забыл ли что выключить. Жили они с женой в типовой панельной девятиэтажке поблизости от станции метро, до которой пять минут ходу быстрым шагом. Окраина города, новостройки. Вдали — совхозные поля, угодья. Ближе к дому курганы земли, оставшиеся после закладки фундаментов, ее сгребали в сторонку до освоения новых территорий под застройку. Поросшие травой холмики. Чахлые березки, осинки. И куда не посмотри — просторное, щедрое голубое небо над головой. И относительно чистый воздух, если не считать выхлопных газов проносящихся по проспекту машин.

Все, как обычно, слежки не обнаружил, хотя с некоторых пор предполагал, что она не исключена. Встречались с Боссом по-разному, чаще в Доме книги… Смотря какой предстоял разговор. Сказать, что выбора у него нет, было бы большим упрощением. Выбор был. Выбор есть всегда, как в известном анекдоте. Алекс, выходя из-дому, что называется, на всю оставшуюся жизнь зарубил себе на носу: за порогом квартиры лицо должно быть маской, за которой скрываются истинные чувства. Дома можно себе позволить «расслабиться». Да… и иметь чувства слишком большая роскошь… Нужно улыбаться… Улыбаться как можно чаще, затаенной, слегка насмешливой полуулыбкой, чтобы никто из собеседников ничего не понял: улыбаюсь я или же нет… Ваши слова, ваши вопросы не должны выдавать вас, вашего истинного интереса или настроения, ваших чувств.

Человек — единственное живое существо на земле, — насчет планет Солнечной системы ясности пока нет, — который может готовить себе в скороварке или гриле еду по предложенным в книжке рецептам и убивать себе подобных на другом конце нашего шарика практически одновременно, между вторым и десертом. Это должно вдохновлять. Также вы должны научиться лгать. Ваши чувства — ваши враги. Лгать всем: начальству, близким людям, сослуживцам… Даже самому себе. Нельзя оставлять никаких следов. Ни в документах, ни в электронной почте, ни на клочках бумаги. Такова специфика работы не отягощенного сентиментами патриота на службе у государства.

Для начала, несколько простых аксиом. Враги повсюду… внутри, снаружи… и они размножаются как комары на болоте. Для защиты от комаров нужен защитный крем. Друзья ваших врагов — ваши враги. Союзники ваших врагов — ваши враги. Враги ваших врагов — ваши друзья. Никогда не чувствуйте себя в безопасности. Неважно, насколько защищенным вы себя чувствуете, это не так, это всего только видимость, мираж. Никогда, ни на секунду и ни от кого вы не защищены, как и от комаров. Даже от друзей, даже от тех, с кем сегодня встречаетесь. Так устроен мир и пенять можно только на его Архитектора.

Как вы поступите с врагами, если вы их встретите у себя на пути? Логично предположить, что попытаетесь ликвидировать. Подкараулите дождливым летним вечерком возле мусорного бака во дворе и всадите нож в спину. Но что дальше? Нет врага — жизнь потеряла смысл, верно? Нет. Все должно быть гораздо тоньше. С врагами поступайте, как это делают на Востоке, где знают толк в такого рода специфических отношениях: войдите в доверие, разговорите, станьте лучшим другом, найдите его/ее слабое место — и вот уже тогда… Сами знаете, что… Делайте, как знаете. Как учили. Еще раз, повторение — мать учения: разведка цели, выявление амбиций, страхов, привычек, желательно скверных, скрытых слабостей, планов на настоящее и будущее, — и только после этого, не подвергая риску саму операцию, сосредоточьтесь на конечном результате, ликвидации врага. Благородная миссия, — не откажу себе в удовольствии констатировать этот факт.

Все держите в памяти, в голове. Занятия шахматами очень этому способствуют, но навык нельзя терять ни в коем случае. У меня хорошая зрительная память, но это еще не делает меня хорошим агентом. Никто не знает и не должен знать, кто я и где работаю, кроме нескольких людей, которым это можно и нужно знать в силу служебного положения и обязанностей. Как они, бойцы невидимого фронта, справлялись с этим во все времена, во все эпохи, что чувствовали, всю сознательную жизнь нося маску, сражаясь за светлое будущее своих правителей, ежеминутно опасаясь разоблачения… Кто ж их знает. Сплошные догадки и минимум фактов. Если вам повезет, и ваша работа будет признана начальством удовлетворительной, вас не устранят, как обузу, не выбросят как лишнюю деталь в исправно работающем механизме, не тронут, возможно, и ваших родных. В противном и в лучшем случае — казнят без суда, само собой, и следствия. В секретной тюрьме, предварительно уморив голодом и холодом и вдоволь поиздевавшись, превратив в подопытную морскую свинку. Подумайте над этим, если собрались в агенты. Время есть. Но часы, не забудьте, тикают.

Алекс вышел из метро в сторону канала Грибоедова. До назначенной встречи оставалось около получаса. Он любил здесь бывать, где Невский проспект пересекает канал, некогда Екатерининский, а до того просто Глухая речка (еще и Кривуша). Это добрейшая государыня Екатерина II повелела очистить грязную протоку, заковать ее в камень, пригласила застроить берега известных архитекторов, — чтобы все было, как в Европе, как у людей, красиво, радовало глаз. Положив локти на чугунный переплет ограждения, Алекс любовался открывающейся панорамой: слева затмевал горизонт величественный Казанский собор, справа же ее венчал собор Воскресения Христова. Спасом-на-Крови он стал, был переименован после убийства на том месте императора Александра II. Покушение организовали члены подпольной террористической организации «Народная воля». Цареубийцей и самоубийцей выпала честь стать студенту Игнатию Гриневицкому. Покушение удалось, с одной стороны, из-за нерасторопности жандармов и конной охраны из казаков, — а с другой, благодаря везению и готовности к самопожертвованию молодых людей, противников режима, Софьи Ковалевской и Николая Рысакова, соучастников покушения.

Мосту имени бомбометателя Гриневицкого не суждено было остаться в анналах истории, кто-то из городских властей счел сие за провокацию… Это какой же пример патриотическому воспитанию молодежи он подает!.. Так на карте Санкт-Петербурга в 1998 году напротив храма появился Ново-Конюшенный мост. Простенько, как говорится, и со вкусом, при том, что в наличии находились тут же и Большая (есть еще и Малая, кстати) Конюшенная улица, и Конюшенный переулок, и само собой, Конюшенная площадь. И не придерешься ведь: неподалеку и впрямь когда-то размещался императорский конюшенный двор Екатерины I… Чтят в Питере историю государства российского.

В Доме книги народу было полно. Бойкое местечко, торжище, иначе и не скажешь. В выходной день любителей посмотреть новинки, покупателей домашнего чтива здесь хватало, даже с избытком, несмотря на суровую экономическую ситуацию. Цены на нефть, санкции США и Европейского Союза, Японии и прочих стран, конечно, влияли на умонастроения, что уж скрывать. Приходилось экономить и на еде, и на одежде, и на развлечениях, а также летнем отдыхе, путешествиях, покупках — только не на книгах. Северная, она же Культурная столица жила своей упорядоченной жизнью. Пережили блокаду — переживем и «модернизацию», пережили «модернизацию» — переживем и подъем экономики, и импортозамещение. Правители приходят и уходят, а Питер был, есть и будет. Примерно так рассуждали коренные ленинградцы. «Собака лает, а караван идет», — по восточной пословице. Так и жили, и живут.

Алекс поднялся по шаткой лестнице — каждый раз, когда он здесь бывал, казалось, она вот-вот рухнет — на второй этаж. Здесь было относительно свободно, так что «топтунов» заметить было проще, если бы они появились. Методы слежки постоянно совершенствовались, и никогда нельзя было быть уверенным в том, что она отсутствует. Все дело в квалификации.

Дом Книги на Невском, известный также как Дом Зингера, историческое здание, заложенное в 1776 году, на первых порах было арендовано под книжный магазин купцов А. Дейбнера и нотный — К. Гольца. Немного позже здесь открылось знаменитое «Дагерротипное и фотографическое ателье» С. Левицкого. В 1902 году здание приобрел немецкий бизнесмен Зингер для нужд своей фирмы. Император Николай II дал высочайшее разрешение на строительство многоэтажного дома вблизи от Казанского Собора, несмотря на возражения придворных архитекторов: мол, это испортит вид города. В послереволюционные годы в здании была сосредоточена книжная оптовая и розничная торговля, его посещали все литературные знаменитости того времени, а на верхних этажах располагались апартаменты нескольких питерских издательств. Дом Книги не закрывал дверей перед ленинградцами и во время блокады, хотя пострадал от бомбежек. Впрочем, этот Дом известен был и как место тайных встреч: удобно, центр города, есть вторая, черная лестница, затеряться в толпе не составит большого труда.

Алекс ждал Босса, небрежно прислонившись к прилавку, где были представлены подарочные фолианты. Желающих что-то купить было немного, не то, что на первом этаже: проходной двор с дверями-вертушкой. Неспешные и рассеянные, суетливые и сосредоточенные, молодые и степенные бродили туда-сюда: кто пришел за покупками, кто пришел поглазеть, кто — назначил встречу. Людские души… Алекс улавливал проносившиеся в их головах сквознячки мыслишек, по привычке складировал в памяти обрывки мимолетных желаний, вдруг пригодится… В свое время, еще будучи пытливым юношей, он заинтересовался так называемым холодным чтением, хотя, говоря по правде, как может чтение быть «холодным», не понимал. Набор, комплекс приемов проникновения в суть вещей и душ, спрятанных за внешней оболочкой, сводился к обостренной наблюдательности и психологической восприимчивости объекта, его манеры держаться, говорить, одеваться, социальной принадлежности, физиогномике и т. д. Естественно, основанных на жизненном опыте и требующих каждодневной тренировки. Этим пользуются медиумы, иллюзионисты в цирке, карточные шулеры и прочие ясновидящие. Их предсказания часто попадают «в точку», это верно, что можно бы подвести под модель математической теории вероятности, однако начинающему экстрасенсу так же легко попасть и впросак. Кстати, знаменитый Шерлок Холмс являл собой образец, был мастером или даже, пожалуй, гроссмейстером холодного чтения.

Алексу не приходилось ранее приходить на свидания, скажем так, с нечистой силой. В народе, да, поговаривают о дьяволе, демонах, ведьмах. Иногда кто-то сподобится произнести вслух: Люцифер… впрочем, безо всякой задней мысли. Звучит таинственно, завлекательно, пожалуй, даже романтично. Заглянув в словарь, можно узнать, что в переводе «люсифер» означает «несущий свет». Его боялись, пред ним благоговели, почитали и проклинали одновременно. С одной поправкой: в стародавние времена. «Ангельское имя» Дьявола… Ангел смерти, малах а-мавет. Так зовут Самаэля сведущие в демонологии. Ангел-хранитель Эдема, введший в искушение, соблазнивший Еву, родившую от него Каина. Ангел, который остановил руку Авраама на жертвеннике. Начальник стражи Ган Эдена, Эдема. Одно из имен Сатаны… Сатан. Демиург. Князь Тьмы… Князь демонов. Ух ты… Вечнозеленый персонаж литературы, искусства, фильмов. Злодей высшей пробы. Алекс представлял его себе в образе героя немого кино, этакого щеголеватого молодца с усиками и роковым — для женщин — взглядом. Вроде Рудольфо Валентино, настоящее, мирское и пышное имя которого, как и у многих его коллег, отличалось от сценического: Рудольфо Альфонсо Гульелъми ди Валентино д'Антонъолла. К этому американскому актеру и танцовщику итальянского происхождения прочно приклеилось амплуа голливудского героя-любовника после фильма «Четыре всадника Апокалипсиса», демонического, сексуального… Имя Повелителя… Имя Сатаны…

Алексу в силу обстоятельств теперь предстояло поближе познакомиться с реальным, а не сказочным демоном. И он отчего-то инстинктивно чувствовал, что Самаэль отнюдь не похож на киношного героя. Он вмешался в его судьбу, он ему помог — значит, он другой, не злодей, упивающийся своей силой и властью над людьми. Не такой, как эти презираемые им политиканы, олигархи, для которых золотой телец был путеводной звездой. На какие только преступления они не были готовы — и шли — ради своей мошны, толстого, туго набитого кошелька. Вот оно — настоящее сатанинское отродье! Вот кто поклоняется дьяволу ежедневно и ежечасно, приходя по воскресеньям в церковь, чтобы поставить Богу свечку, перекреститься, бросить пятак, а выйдя за порог, привычно заняться преступным промыслом. Двуличные, лицемеры, ханжи. Гореть вам в аду! Апостол Павел говорит, что даяние должно быть жестом великодушия, щедрости человека, пришедшего к Господу, от души, а не рутиной, ради «галочки», — отметился и ушел восвояси.

Алекс был уверен: Самаэль — не Христос, он не подставит вторую щеку, не простит, не спустит обидчику, и что Демон, как и он сам, презирает людей, одержимых погоней за славой, деньгами, золотом, оставляющих после себя выжженную землю… Негласные Правила гласят: надо верить, что Творец сотворил земной мир согласно плану. Но что, если на случай неудачи существует запасной? Почему нет? Что, если первоначальный план можно видоизменить, подкорректировать или даже отменить? — мы этого не знаем. А если бы знали? — могли бы вмешаться в Божью волю? Если бы в наших силах было поправить вектор развития цивилизации, изменить ход истории, как в фильмах о машине времени? Можно ли вообще утверждать, что человек хозяин своей судьбы? Что, если судьбы не существует, а есть всего лишь прихоть природы, тайное предписание, записанный в хромосомах каленым железом геном в виде «каждому — свое». Значит ли это, что и Бога тоже нет, не существует? Мы не знаем… нас точат сомнения… Но это — святотатство, не так ли?

— Я могу вам чем-то помочь?..

Продавщица была явно заинтригована: вот ведь стоит мужчина, представительный, видно, что обеспеченный, но ничем вроде не интересуется, и не уходит.

— Я здесь не для того, если вы меня понимаете… Город полон греха и соблазнов, а у вас покойно, уютно… Ваше желание помочь людям благородно, но я сомневаюсь, что оно востребовано и будет оценено по достоинству этими…

Алекс кивнул на снующую внизу, на первом этаже, толпу. Он относился к людишкам свысока, даже, пренебрежительно, с презрением, ибо не верил в их благие намерения, честность, порядочность. Для них Ад — пустое слово. Для него они все были чужими, людским мусором, галькой на морском берегу, которой можно было играть, можно было запустить куда подальше или отложить пока в карман и использовать, когда придет время, для достижения целей, поставленных перед ним Боссом.

Невесома, прозрачна,

Прочна

Нить паутины.

Не ускользнуть никому.

Глава 4

Алекс был начитанным молодым человеком. Записался аж в три библиотеки, дома высилась горка книг, толстых журналов, которые он, фигурально выражаясь, проглатывал за неделю. Летом по выходным дням заглядывал в Некрасовскую библиотеку на 2-й Советской, где в читальном зале в тишине и прохладе размышлял над трудами Спинозы, Монтеня, Гельвеция, мыслителями и философами прошлых столетий, пытался примерить их взгляды к сегодняшнему дню. Там, наедине с собой он ощущал себя не от мира сего, непохожесть на других людей. Алехандро считал себя особенным и, без сомнений, таким и был. Ну, кто летом вместо того, чтобы пойти позагорать у Петропавловки, искупаться в холодной Неве в ЦПКиО имени Кирова, станет читать Спинозу? Для него вопрос существования или отрицания Всевышнего был мерилом, с которым он подходил к людям: атеист — или верующий? В институте усердно изучал труды классиков, на «пятерку» сдал зачет по марксизму-ленинизму, диалектическому и историческому материализму…

Все эти полученные в ВУЗе знания были полезны. Но вопрос о смысле жизни, о том, что впереди, оставался открытым: что ждет человека — Рай или Ад? Человек живет, безусловно, настоящим, но не может не знать, что из семян, посеянных в настоящем, прорастает будущее всего человечества. Это так просто!.. Но если человек отрицает причастность к происходящему Бога, мнит себя хозяином Земли, Вселенной — чем закончится это «богоборчество»? Разве человек может охватить своим скудным умишком, — нет, встречаются и титаны мысли, истинная правда, — всю Вселенную? Да и что такое «вся Вселенная»? Ведь он даже не представляет ее размеров. Он видит только то, что видит его глаз. Не более того. Слышит то, что способно уловить его ухо. Разве не так? Разве есть сомнения в том, как сказал философ древности: «Я знаю, что ничего не знаю…»

Человек смертен. Почему? Потому что ему не дано постичь замысел. Не дано! Но ему дана возможность, привилегия среди всего живого на земле — постичь Его присутствие. Постичь посредством веры в Него. Кто-то скажет, — и будет, очевидно, прав, — что вера слепа… Да, увы. Вера слепа. Но она же дает человеку силу созидать, творить Добро. Закладывает лучшее будущее для детей. Исцеляет неверующих примером добрых дел. Суть в этом: именно исцелять, а не истреблять тех, кто не разделяет твоей веры. Вандализм, жажда разрушений, религиозные войны и террор — не от инстинкта самосохранения, как раз наоборот. Это путь в бездну, возвращение в эпоху варварства, на круги своя. Только вот вряд ли еще раз представится возможность подняться по лестнице цивилизации. Проблема вот в чем: или — вперед, к вершинам познания себя и окружающего мира, или — катастрофа, крест на судьбах миллиардов человек, что успели народиться.

Плодитесь-размножайтесь… Хорошо сказано! А для чего, можно спросить? Говорят, человек создан Богом по образу и подобию своему. Мягко говоря, спорное утверждение. Хотя, если иметь в виду те достижения в космонавтике, компьютерных технологиях, микробиологии и т.д и т. п. все складывается наилучшим образом. И к чему мы пришли? К всеобщему благоденствию, справедливому устройству общества? — нет и еще раз нет!.. Свой потенциал люди тратят на изобретение новых эффективных способов убийства себе подобных, разрушение окружающей среды, удовлетворение своих растущих материальных потребностей, — или смертных грехов? — которым, кажется, не видно конца… А ты, шестеренка в этом адском, зловещем механизме, не можешь предотвратить сползание человечества в пропасть. Как ни печально это сознавать, именно так…

«И увидел Господь Бог, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем. И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их»

Кн. Бытия. 6, 5—7

Алехандро был, в переносном смысле, хамелеоном: талантливым, умным, речистым, способным к перевоплощениям. Его образование, — три университета, три высших образования: техническое, гуманитарное и политическое, — позволяло вести разговор на любую тему и с кем угодно. Но… Откровенно говоря, жилось ему скучно. И дело даже не в «Альфе и Омеге», куда его пристроили для отвода глаз, в должности инспектора регионального отделения проправительственного издания. Наскучила сама жизнь. Наскучило окружение. Но почему ему приказали сидеть здесь, не высовываясь? До каких пор? Нет, он не считал себя мизантропом, хотя к людям относился свысока, — замечал за собой и такое. Любить или не любить людей — так вопрос не стоял. Еще с давних пор он утвердился в мысли, что в данном случае надо придерживаться концепции, записанной в Талмуде. Прежде всего любить себя, потом — близкий круг, ближних, далее — соседей по дому и улице, сослуживцев на работе, жителей в городе, где живешь, страну, где родился, наконец, планету Земля, ну, и Вселенную, если очень хочется. В таком вот порядке. В первую очередь, любить нужно себя, — так говорят мудрецы. В этом что-то есть, если задуматься. Мудрость веков, квинтэссенция, так сказать. Эгоизм как точка опоры человека, с помощью которой можно перевернуть мир. Жертвенность во имя чего-то тоже хороша в тех или иных обстоятельствах, однако входит в противоречие с инстинктом самосохранения, данным природой всему живому. С этим, надо признать, трудно спорить. Жалости, сострадания, всепрощения — этих истинно христианских добродетелей — во мне больше нет. Я жесток и беспощаден… Я знаю, что все, что я делаю и буду делать, — исключительно из любви к Творцу. Это придает мне силы хотя бы частично постичь его Замысел…

Питер, по его понятиям, был городом незаурядным, в каком-то смысле ему даже повезло здесь родиться. И все же… При его-то талантах… Ему с первого взгляда были понятны поступки, желания и потаенные мысли людей. Он мог бы с легкостью стать во главе города, попасть в Госдуму или в сенаторы… Зачем? Это не избавит от тоски и злости. Деньги, власть его не влекли… Он жаждал авантюр, приключений ради Познания устройства мира. Только это и составляло для него смысл жизни. Что ТАМ? Алекс был знаком с бытовавшими в околонаучной среде (сам он не разделял этих теорий) воззрениями, что человечество обязано всеми своими знаниями сошедшим с небес ангелам, нефилим, падшим на Землю еще до Всемирного потопа, который в свою очередь случился не вдруг, а после того, как ангелы сошлись с местными женщинами, нарожавшими им множество детей. Ну, а дальше Небесная канцелярия сочла сие массовое прелюбодеяние не просто за грех, а за Богоотступничество.

Согласно Книге Ханоха падшие ангелы действовали исключительно по своей гордыне, как если бы они были равны Богу. Чистый «беспредел». Передали людишкам то, что именуется сокровенной мудростью, тайными знаниями. Не всем — только посвященным, но и этого было достаточно, чтобы овладеть способом и технологиями изготовления оружия. И кто же в этом был признан виновным? — Азазель… Именно он научил людей делать мечи, мушкеты, стенобитные машины, научил искусству ведения войн, которым теперь нет ни конца, ни края, которые не остановить… Процесс запущен, взрыватель в бомбе лишь ведет отсчет времени. Говоря простым — или юридическим, как хотите — языком, ангелы, «стражи неба», вошли в преступный сговор и совершили нечто греховное с земными женщинами, научили людей волшебству магии, колдовству, разным наукам, отчего те возгордились, попрали все запреты, распространили на земле разврат, насилие, обман, стали неблагодарными нечестивцами, убивцами, отвернувшимися от Отца своего. Безбожники, которых ждет страшный Суд и расплата — конец Света. Апокалипсис.

Пусть их… Мне-то что?.. Вот и сегодня пресса пестрит свидетельствами встреч с НЛО, фильмов и сериалов о инопланетянах-завоевателях — хоть пруд пруди. Впрочем, глядя правде в глаза, надо признать, что человек таки вышел за пределы земного притяжения, высадился и оставил следы своих ботинок на пыльных тропинках естественного спутника Земли, забросил автоматические аппараты за тридевять земель на венерианскую и марсианскую твердь, ища доказательства наличия собратьев по разуму или иной жизни. Все так. И не так. Люди отступили от религиозных канонов, не верят правителям, да и как им верить, ежели те обманщики и коррупционеры, праведника найти среди них еще сложнее, чем в Содоме… Отчаялись люди… ждут Спасителя, но не земного, а из космоса, на корабле под белыми парусами… Кое-кто пытается «поймать тренд» и выдать себя за Мессию при жизни, но что это как не мифотворчество и нарциссизм? Богохульство, в конечном счете… А великое множество медиумов, коих расплодилось столько, что они вынуждены зазывать паству через многостраничные дорогущие рекламные объявления? А спиритические сеансы с потусторонним миром, усопшими родственниками — разве не жульничество? А паранормальные явления, на исследование чего брошены лучшие научные умы в секретных лабораториях?.. Оккультизм, лженаука, — что же еще. Бесовщина овладела человеками, не иначе.

Алекс и сам так думал, догадывался до недавнего времени, до встречи с Боссом и чудесного спасения. Может, в этот раз, сегодня он получит задание? Сколько можно держать «низкий профиль»? В конце концов, есть нечто более важное, чем подписка на издаваемую им газету, ее распространение по киоскам «Союзпечати», поиск рекламодателей. Только представьте, каких вершин может сегодня достичь личное Я! Поди не 16-й век, когда Галилео Галилея обвинили в ереси, а инквизиция стала шить ему «дело» за то, что он издал трактат «Письма о солнечных пятнах» и высказался в поддержку системы мироустройства по Копернику, заявив, что не Земля находится в центре нашей Вселенной, а Солнце… Церковь тогда не церемонилась с инакомыслящими. Впрочем, истины ради, следует признать, что и в наши дни четверть взрослого населения нашей страны свято верует в то, что именно солнце вращается вокруг Земли. Так говорят опросы общественного мнения, а опросы — это не менее страшная сила, чем искусство.

Контакт и диалог с небожителем. Фантастика! Это вам не комменты о прочитанной книге в ЛитРес или фотошоп с котами в go.mail.ru, не переписка в соцсетях с friends и followers. Страшно и жутко становится от одной только мысли: я — доверенное лицо Ангела Смерти?..

«Вся мудрость

В умножении добра.

Все остальное —

К жизни комментарий.»

Глава 5

Самаэль появился как из воздуха. Возник, одним словом. Его мрачный, грозный и суровый лик — Змей с мордой льва — вполне соответствовал представлению о нем в книжках. Наяву, впрочем, было совсем не так. Вы не подумайте, что вот, мол, ходит по крупнейшему в Европе книжному магазину некто со зверской физиономией, в черном балахоне и косой за плечами, и никто его не задержал, не поинтересовался: откуда, куда, зачем? Самаэль выглядел как обыкновенный советский чиновник. Вы видели в кино или в жизни актера Михаила Светина? Так вот, Самаэль был его точной копией, двойником. Или, наоборот. Хотите верьте, не хотите — проверьте. Внизу, на Земле, поговаривали о нем разное. Слухи ходили, что это тот самый Ангел смерти, а его имя и есть тайное имя Дьявола, которое всуе не то, что произносить, лучше не знать, а если знаешь — забыть как можно быстрее. К Самаэлю молва людей прочно приклеила черное колдовство, магию, а также всевозможные человеческие пороки, караемые смертью с последующей отсидкой в Аду на вечные времена. Что-то вроде земных 25 пожизненных заключений с расстрелом и водружением вслед за тем на кол. Но Самаэль и в самом деле был одним из главных Демонов, режиссером, исполнителем и сценаристом в одном лице. Малах а-мавет. Регент мира, правитель Пятого неба.

— Ваша Светлость…

— Привет. Времени мало, так что сразу перехожу к делу. Есть информация, что готовится теракт, убийство, экшн, одним словом. Жертва — политик высокого полета, не сегодня-завтра пересядет в кресло министра обороны, а оттуда прямиком после президентских выборов в Кремль, если не остановят те, кому эта перспектива как удавка на шее. Нам вроде бы все равно, но не совсем. Не исключен военный переворот и всякого рода катаклизмы вплоть до мировой войны с участием великих держав. Вот этого хотелось бы пока избежать. Понаблюдай, установи, кто замешан, кому выгодно устранение. Но ничего не предпринимай, никакой отсебятины. Запрещаю. Мы остаемся в тени в любом случае. Мы — наблюдатели. Вмешиваться в ход событий, в ход Истории мы не имеем права, разве что в исключительном случае по согласованию с Ним, если получим на это «добро», зеленый свет. Ты понял? Свяжись со своим куратором…

— Да, я все понял, Босс.

— Тогда я жду от тебя вестей.

Самаэль изучающе посмотрел на Алекса.

— Что-то еще? Или у тебя какие-то сомнения? Большой Брат не следит за тобой, могу заверить. Не сегодня. Большой Брат развлекает и отвлекает тебя и тебе подобных от реальной жизни. Он — циркач, фокусник, шулер. Распиливает бензопилой напополам красавиц на сцене, достает из шляпы пушистых длинноухих зайчиков и пускает пыль в глаза. В этом его предназначение. Он делает всё, чтобы у тебя не осталось ни минуты задуматься о смысле жизни. Он — как заменитель сахара. Вкус вроде бы тот же, но что-то не то… Правда это или поток лжи льется из телевизора, — неважно. Живем один раз, — это он хочет тебе сказать. Так живи! Живи без оглядки на мораль. Пусть она тебя не стесняет! Мораль — выдумка слабых, спасательный круг слюнявых высоколобых либералов. Большой Брат из теле-зомбоящика сделает всё, чтобы предвосхитить твои самые смелые фантазии. Секс? — пожалуйста, в любом виде, даже по телефону. Кровь? — нет проблем, хоть умойся. Смерть? — с доставкой на дом, как пиццу. Пока ты окончательно не станешь зомби, — он не успокоится. Ничего серьезного. Только развлечения. Даже посмеется за тебя за кадром, подскажет каждые пять секунд: смейся вот здесь, неужели тебе не смешно?.. Ха-ха-ха… Будь, как все. Ха-ха-ха…

И происшествия. Что-то там сгорело, кого-то там пристрелили-зарезали. Что-то где-то отвалилось и обрушилось на головы куда-то спешащих людей. Ну, не повезло… Бывает. Землетрясение? Наводнение? Таяние айсбергов в океане? Исчезновение белых мишек в Арктике? — тебе-то что? Изменение климата, потепление? — а что мы можем, природа требует жертв… Но ты, пока жив, — живи на полную катушку. Меньше думай и забивай себе голову проблемами. Наслаждайся и расслабляйся. «Расслабляйся», какое мерзкое, в сущности, словечко. Расслабиться можно после тяжкого физического труда, спортсмену — после тренировок. В тюрьме под «расслабиться» понимают половой акт… Нет же, не могут сказать: отдохнуть, успокоиться. Расслабиться… Жаргон голытьбы, «братвы», гопников… Однако, в тебя столько всего пихают каждый день, каждый час, что мудрено не сойти с ума. Тебе уже не хочется думать самостоятельно, — а зачем? Разделение труда. Деньги — главное мерило личных и общественных отношений. Все так замечательно устроено. Политика? — еще не хватало… За меня пусть думает условно демократически избранный «фюрер». Никому не хочется переделывать мир, устраивать революции. Стабильность нищеты самосознания — вот лозунг Большого Брата.

Многие охвачены паранойей, всерьез думают, что государство прослушивает их разговоры, следит за каждым шагом… И что? Это же государство, а не шарашкина контора, понимать надо! Никто не делает из этого тайны. Да, весь род людской находится под колпаком нескольких десятков спецслужб с многомиллиардным бюджетом. Вас подслушивают спутники над головой, телефоны на столах и тумбочке, наземные станции слежения где-нибудь в горах Кавказа… Все-все витающие в воздухе разговоры фильтруются, просеиваются на предмет якобы террористических угроз, а на деле — на всякий случай: хочу все знать… Ты можешь говорить на тарабарском наречии, но это тебя не спасет, компьютеры тебя непременно засекут и занесут в черный список подозреваемых. Невъездных или невыездных. За тобой установят слежку, о которой ты даже не будешь подозревать…

— Я читал, что в Америке создана и давным-давно недурственно работает система «Эшелон», всеобъемлющая, вездесущая, всепогодная и всезнающая… Она слышит и распознает в хаотическом океане звуков ключевые слова. Хочешь стать невидимкой? — забудь их, не употребляй ни в коем случае, ни во сне, ни наяву. Российский аналог, версия «Эшелона», которая зовется СОРМ, есть система технических средств для обеспечения функций оперативно-розыскных мероприятий.

— Если ты думаешь, что она нарушает твои конституционные права, ущемляет право на частную жизнь, ты глубоко заблуждаешься. СОРМ может делать с тобой все, что заблагорассудится, точнее, не сама система, а те, кто ею управляет. Я много слышу, потому что слушаю, я многое вижу, потому что наблюдаю. И я — невидим, даже когда нахожусь рядом с тобой. Мой вам совет: нельзя быть слишком острожным, а береженого, как известно, и бог бережет. Но, кажется, я увлекся, тебе не надоели мои нравоучения?

— Нет, что вы, Босс… Очень поучительно. И мудро… Вы прямо как лектор из общества «Знание». Я ведь и сам когда-то баловался при горкоме партии…

— Слушай меня внимательно. Я могу быть твоим другом. Тем, с кем ты можешь поговорить в любое время дня и ночи. И я могу помочь… Надеюсь, у нас с тобой впереди много всего всякого… Ты ведь любишь приключения, авантюры?.. Ступай…

«Таков наш век: слепых ведут безумцы.»

ОН не проклянет того, кто не ведает, что творит. Так это или не так? ОН милостив? Но почему в мире столько зла? Ради всепрощения впоследствии? «Истинно говорю вам: будут прощены грехи всем сынам человеческим». Не верится как-то. И справедливо ли? Что является главным в жизни? Моисей говорит: Закон Божий. Для Иисуса — Вера. Маркс сказал, что миром правит идея, Фрейд — секс. И кому из них можно верить? Скорее всего, Эйнштейну, для которого все — относительно. В самом деле. Взять этих казенных «слухачей». Поставленная перед ними сверхзадача технически выполнима, сомнений в этом нет. Ради чего? Угробить свою жизнь на подслушивание чужих разговоров? Для чего живёт человек? Говорят, ради потомства, передать эстафету. Плодитесь и размножайтесь, — как сказано в Библии. Животные, как и человек, тоже рождаются, потом умирают. Но у человека есть, должна быть цель в жизни, если он — человек. Ради нее он готов даже пойти на смерть.

Со смертью ничего не заканчивается, процесс перевоплощения, реинкарнации продолжается. Накопленный опыт, информация никуда не исчезают — они в буквальном и переносном смысле витают в космосе. Мы отдаем космосу — космос принимает нас в свои чертоги, и мы идем дальше… Куда — этого никто из нас не знает, покуда не окажется ТАМ. Мы совершаем ошибки, множество ошибок, если быть точнее. Кое-что можно исправить, кое-что — нет, невозможно, ибо нет дороги назад. И тем не менее движемся вперед, и нас не остановить, чем бы наш путь не закончился — в рай или ад…

Профессор Стивен Хокинг, — вы наверняка слышали о таком, — предупреждал, что человеки рано или поздно покинут планету Земля, если хотят выжить, избежать катаклизмов, которые со временем неизбежно наступят. Хокинг дал на раздумья, на все про все от силы 100—200 лет, прежде чем планета отомстит человечеству, сотрет с лица земли цивилизацию в том виде, что мы видим и знаем. Что же делать? Профессор физики и математики, член Лондонского королевского общества, автор теории Большого взрыва и черных дыр, прикованный к инвалидному креслу и общающийся с миром посредством синтезатора речи, говорил о единственно возможном пути спасения: переселение на другие планеты, и в первую очередь — на нашу спутницу, Луну, ибо там, по его мнению, будущее человечества.

Почему он столь категоричен в оценках, и надо ли доверять его прозорливости? Наша цивилизация очень скоро, если уже не, исчерпает пространство для маневра в экосистеме Земли, которую мы ежедневно разрушаем. Энтропию, необратимое рассеивание энергии в пространстве, не остановить. Выход один — бежать, куда глаза глядят. Человечество, говорят ученые, практически израсходовало свой «экологический бюджет», природные ресурсы, которые обладают способностью восстанавливаться: чистая вода, чистый воздух, почва… Так называемая человеческая цивилизация загрязняет планету быстрее, чем ее можно, условно, почистить. Чтобы было понятнее: мы уже причинили природе неисправимый и непоправимый вред.

С возрастом душа человеческая освобождается от наслоений, шелухи, приобретает свой первозданный, младенческий вид. Нет необходимости играть в игру под названием «все для себя — и ничего для других» с окружающими и самим собой. Ученый… писатель… Почему мы называем их «инженерами» человеческих душ? Потому что они говорят нам, что думают и что чувствуют, потому что они искренни. Исповедуются перед нами, как на духу. И ты начинаешь понимать, в чем счастье. Это так просто: быть человеком. Проснуться поутру, заварить вкусный кофе… Полюбоваться природой, зеленью, птичками, небом над головой, почитать книгу. Может быть, в последний раз. Мы бьемся с жизнью и за жизнь, убиваем себе подобных за удовольствия, призы, женщин, теплое местечко под солнцем, думаем, ну вот, наконец-то, достиг… Но кем нас запомнят дети, внуки — молодыми, дерзкими, красивыми или кащеями, которые над златом чахнут? Что для тебя жизнь: накопление богатств или старинный вальс? Выбор за тобой.

«Взгляните на птиц небесных… Посмотрите на полевые лилии…»

Мф. 6:26—30

Спросите себя: боитесь ли вы кары божией? Немногие — из богобоязненных — ответят: да… Он милостив и милосерден, но и мстителен, и гневен, Он — наш отец, призывающий нас к порядку, и он тот, кто ниспослал нам правила, по которым жить. Неизбежный приход смерти заставляет людей принять религиозные догмы в надежде на то, что за пределами нашего мира находится другой, куда более человечный. Вера вовсе не исключает рационального поведения в быту и рационального же восприятия мира. И некоторые верят в бога — на всякий случай: а вдруг?.. Старый трюк дьявола, которым он пользуется, состоит в том, чтобы убедить вас, что будущего, другого чудесного мира не существует… Только ад — на Земле и в подлунном мире. Другого не дано. И потому живи настоящим, хватай все, что плохо лежит, насыщайся до отупения, кто богат — тот и прав. 85 процентов мирового богатства сосредоточено в руках одного процента населения. Что это значит? — думайте сами. Но придет время — и этот один процент поднимут на вилы, случись революция. Вам не будут задавать вопросов, — просто за вами придут. Вы можете, конечно, летать эконом-классом, ездить на стареньком «форде-фокусе», даже жертвовать бедным толику от своих золотовалютных запасов и банковских авуаров, но это вас не спасет. Поверьте. Платить по счетам придется. К власти рвутся новые, молодые хищники. Старым придется отойти в сторонку — или их раздавят как клопов. Будущее не сулит ничего хорошего, поверьте. Кто-то сказал: война — это большой рэкет, большая прибыль, ради которой можно пойти на что угодно, да хоть на ядерный апокалипсис, если знаешь, куда и когда спрятаться. Законопослушные граждане с интересом наблюдают, как их налоги правительства тратят на покупку все более современных орудий смерти, спускают народное достояние в унитаз. Войны разгораются, полыхают то тут, то там. Богачи жируют, их лимузины становятся все длиннее. Народ не глуп, он отдает себе отчет в том, что это никогда не изменится, и исправно голосует за партию власти, партию войны. Всем на все наплевать. В мире царит управляемый хаос, который дает «элите» уникальную возможность разделять и властвовать. Власть искушает, власть провоцирует, власть развращает… Кто-то всегда принимает решения за вас… Миллионы людей втянуты в братоубийственные войны, развязанные правителями. Ради чего? Куска территории, главенства религиозного мировоззрения да просто потому, что тот или иной правитель — идиот… Есть единицы, что заваривают кашу — и остальные семь миллардов тех, кто ее расхлебывает.

«Небесной ваты караван

Над головой,

Гонимый ветром.

Где пристань обретет?»

Глава 6

«Куратором» был старший оперуполномоченный в районном отделе, с которым Алекса свела судьба после того, как он демобилизовался из армии, отслужив инженер-лейтенантом два года в местах, весьма удаленных от людских глаз. Вернувшись домой, он был обязан как всякий военнообязанный встать на учет в военкомате по месту жительства. Военком, строгий служака-полковник, пригласил к себе в кабинет, что было необычно. Офицеров обычно регистрировал майор, начальник отделения для «запасников». Нормальная бюрократическая процедура принятия и снятия с учета. Раз-два — свободен.

В кабинете райвоенкома находился незнакомый молодой человек лет, на первый взгляд, тридцати. Высокий. Темный костюм, темный галстук, приятное, располагающее к себе лицо.

— Александр Павлович, — отрекомендовался тот, подавая руку.

— Алехандро…

— Будем знакомы. Я — из Управления Комитета государственной безопасности. Нет-нет, с вами все в порядке. Мы знаем, где вы служили и как себя проявили, в нашем распоряжении ваша характеристика от командования полка.

— И все же я не очень понимаю, Александр Павлович…

— Это дело поправимое. Давайте встретимся в удобное для вас время где-нибудь на недельке, вот вам телефон, позвоните.

— И где же?

— У нас, разумеется, никто не помешает разговору. Знаете, где мы находимся?

— Откуда же… нет.

— Это неподалеку…

Александр Павлович назвал адрес.

— А, знаю… найду.

Разговор подошел к концу.

— Спасибо, Иван Максимович, за содействие. Вы уж не обессудьте, что воспользовался вашим кабинетом.

— Ну что вы, Александр Павлович, что за вопрос, одно дело делаем…

Алекс распрощался и вышел. Оперуполномоченный задержался у военкома, наверное, были еще какие-то вопросы, не для посторонних ушей.

Серьезный разговор состоялся через два дня. В просторном помещении райотдела, на самой верхотуре дома, — возможно, раньше там был чердак, — куда не заглядывали любопытствующие посторонние, не было ни души. Конец рабочего дня. На вахте оставался только дежурный офицер.

— Садитесь, Алехандро, — после крепкого рукопожатия предложил хозяин кабинета. — Расскажите немного о себе…

Алекс не был удивлен или озадачен. Служба в армии была связана с допуском к секретам государственной важности, к секретности было не привыкать, за секретность доплачивали к денежному довольствию офицера. Да и ранее, по окончании института перед распределением он получил первый допуск и не придавал этому большого значения. Для него это было в порядке вещей. Отец-фронтовик демобилизовался в звании полковника после сорока лет службы. «Военная косточка» играла и в нем. После школы хотел поступить в Военно-медицинскую Академию, но не прошел по зрению. Предложили идти в Военно-транспортную, там конкурс небольшой, уж наверняка бы… Но душа как-то не лежала. Отец тогда советал подать документы в ВУЗ, готовивший кадры для оборонки.

— И как вам эта идея — прийти к нам, побеседовать?

— Наверное, начитался всякого… — пошутил Алекс. — Романтика позвала. Литература. Раньше думай о родине, а потом о себе.

— И кто же вам нравится? — чекист уточнил вопрос. — Кто из писателей?

— Маяковский, Фейхтвангер, Драйзер… Пушкин, конечно, со школы, Лермонтов. Вообще, трудно так вот перечислить. Я читать люблю. Исторические романы особенно.

— Странное соседство… Маяковский и Драйзер, а?

— Ничуть. Маяковский — горлан революции, талантливый, оригинальный, а Драйзер классик жанра, виртуоз детализации, мелочей, которые и составляют правду жизни.

— А музыку какую предпочитаете?

— Классическую по большей части. Знаете, когда отец служил еще, мы жили далековато от центра, в провинциальной глуши, можно сказать, за Байкалом. Привык слушать радио на ДВ, длинных волнах, передачи из Москвы — другие не доходили. Опера, оперетта… Утесов… Дунаевский… Смирнов-Сокольский… «Вот идет пароход». Сейчас выглядит забавно, но тогда…

— Вы помните свою историю поступления в институт?

— Странный вопрос, извините, конечно, помню.

— Последний экзамен, по математике?

— Да… Одна задачка оказалась каверзной. Вроде и было решение, но никакой уверенности, что оно правильное.

— Да. И тем не менее ваш экзаменатор поставил вам «четверку», что и позволило оказаться в числе принятых, так?

— Ну, я еще немного удивился и обрадовался, само собой, когда на доске объявлений по итогам приемных экзаменов увидел свою фамилию.

— Это был наш человек. Он приметил в вас кое-что, решил, что надо дать возможность пойти в рост вашим способностям.

— Выходит, вы за мной наблюдали все это время?

— Мы никого не торопим, не принуждаем. Человек должен «созреть», принять ответственное решение самостоятельно. Мы лишь этому способствуем, исходя из интересов Управления и, естественно, государства.

Они перешли в соседнюю комнату. Александр Павлович, не переставая расспрашивать гостя, вставлял в шредер предназначенные для утилизации служебные документы, собирал и бросал уже измельченные узкие бумажные змейки-полоски в печку-буржуйку.

— И какое впечатление осталось у вас от службы?

— Знаете, хотелось остаться… серьезно. Но… семья… Пришлось вернуться в родной город. За тещей надо было кому-то присматривать, она больна. В общем, пришлось отказаться. И потом, если честно, огорчил отказ на мой рапорт.

— Что за рапорт?

— Мы с товарищем по окончании службы надеялись поступить в Краснознаменный Институт КГБ. Первое собеседование прошло удачно, но потом нам сказали, что решение по рапорту будет принято позднее, когда мы отслужим еще год-два. Надо, мол, с вами познакомиться получше, поближе. Ну, знаете, как молодой специалист на гражданке обязан отработать по месту распределения.

— Что ж, порядок есть порядок. С кандидатами у нас принято работать основательно, изучают привычки и наклонности, проверяют на благонадежность. Обучение в Институте КГБ — это испытание характера и способностей. Там опытные преподаватели, психологи, умеющие подбирать нужных людей на определенные, конкретные направления нашей деятельности. Абитуриенты должны соответствовать высоким требованиям, которые к ним предъявляют. Поэтому кураторам приходится изучить своего слушателя, простите, как облупленного, чтобы при выпуске можно было поручиться за него и в буквальном, и в переносном смысле… И теперь у вас появляется новая возможность.

— Какая же?

— Дважды войти в одну и ту же реку…

Собеседование закончилось предложением трудоустройства, точнее, прохождения или продолжения службы в иной, нежели армейский военный инженер, ипостаси. В качестве секретного сотрудника. Актива. Сексота.

— С вакансиями у нас сейчас не очень, — признался Александр Павлович. — Присмотримся к вам на будущее. Но необходимо будет пройти медицину. Это в любом случае. Поможем с устройством на работу. Да, и в качестве напутствия, примите как добрый совет. В нашей работе есть специфика, как вы, вероятно, догадываетесь. Подумайте об этом на досуге. Так вот. Есть два сорта людей, с которыми вам предстоит общаться в новом качестве. Первый — это ваши друзья, второй… второй мы называем «объекты». Те и другие могут вас окружать, быть близки, а могут находиться в отдалении. Но! Их никогда нельзя — по нашим правилам — смешивать. С друзьями вы можете быть по-прежнему откровенны, не распространяясь, естественно, о специфике вашей деятельности, испытывать к ним благорасположение, даже в какой-то мере нести ответственность за их судьбы. «Объекты», как и следует из обозначения этой категории людей, вашими друзьями никогда стать не должны. Это, извините за резкость, расходный материал для разведчика или контрразведчика. «Объект» из числа ваших фаворитов сможет в одночасье разрушить вашу легенду, вашу жизнь под прикрытием, что для службы совершенно неприемлемо. Никаких колебаний: вы к ним равнодушны и вам их не жаль. «Объектам» дозволено вас любить и жаловать, проявлять по отношению к вам чувства… Они же для вас лишь добыча. Вы — охотник. Представьте, что вы инопланетянин… прибыли на Землю с некой миссией. Примерно так. Не привязывайтесь к посторонним людям. Никогда! Ну, и приходите завтра в Институт радиовещательного приема и акустики. Устроим вас в спецлабораторию. В вашем же районе…

«Двойная» жизнь. Есть над чем подумать. Постоянно разделять личное и «профессиональное». Это нелегко. Это трудно. Это и манипулирование людьми, и ложь «во спасение» домашним. Я живу, весь опутанный тайнами. Я ни с кем не делюсь секретами, — благодаря этому, возможно, еще жив. Мне нравится хранить секреты при себе, и есть, что скрывать: в тайном знании есть власть, но с годами это утомляет. Власть над людьми, знание людей — сама суть заложенной в моих генах жизненной программы. Я это всегда чувствовал. Кому-то предопределено быть королем, а кому-то — дворником. Но кто я такой? Зачем мне это надо? Почему не быть как все?

Алекс размышлял: идти-не идти. Потом решил: было бы некорректно отказать в такой пустяковой по-существу просьбе. Он приехал в назначенное время на Каменный остров, где по соседству с виллами партийных бонз, госдачами и спортивными базами находился ИРПА. Александр Павлович познакомил его с зам. директора по режиму и кадрам. Что-то вроде смотрин, как показалось Алексу. Обещали рост, неплохую зарплату, карьеру, загранкомандировки. Но… отчего-то не лежала душа к этой работе. И добираться сюда будет нелегко, несмотря на близость к дому в Ждановском районе. Несколько пересадок плюс пешочком. Каждый день. Утомительно. И зачем мне это?.. Сидеть за столом, паять микросхемы по восемь часов в день, изобретать велосипед или подслушивающие устройства… В этом виделась проблема. И перспектива кандидатской диссертации не увлекала. И даже загранкомандировки… Нет, это не для меня, — решил Алекс.

— Спасибо вам большое, нет, в самом деле, но я пока не готов принять ваше предложение. Поищу сам, что-нибудь, — сказал он Александру Павловичу, когда они вышли из кабинета.

— Ничего страшного. Будем на связи… Всего доброго!

Алехандро еще не отошел от армейских будней, откровенно не хотел возвращаться к обыденному существованию. То ли дело там, в лесной глуши. Секреты за семью печатями, спутники-шпионы. Испытания ракетно-космических систем. Жизнь за «колючкой». Своего рода романтическое уединение, вдали от шума городского, как на островах в Тихом океане. Почему Тихом?.. Он же тихий?.. Однако мореплаватели, проходя проливом Дрейка, этого не подтверждают. Говорят, куда спокойнее на Соломоновых островах, рай земной, с тем, правда, уточнением, что местные жители были когда-то замечены в каннибализме. И за что аборигены съели Кука? — никто не знает до сих пор, и Высоцкий тоже, хотя сочинил же песенку на эту тему. А на днях наткнулся на статью, больше похожую на рекламное объявление. На английском, но кое-что понял, самое главное. Краткое описание того самого рая земного.

Волны медленно накатывают на светло-коричневый песчаный пляж, в небе над головой парят парашюты кейтбордистов. Человек в ковбойской шляпе скачет на лошади вдоль берега. Кто-то сидит в кафе, попивая свежую кокосовую воду прямо из раковины всего за 2 доллара. Отмель, вода, отливающая изумрудом, теплый шаловливый ветерок. Широкий, длиной в три мили пляж. И, конечно, городок. Здесь живут экспаты-пенсионеры со всего мира: скандинавы, французы, швейцарцы, американцы… Фантастичная международная кухня. Вы можете выбирать из сотен ресторанов в широком диапазоне цен. Местное население около 85 тысяч человек, городок достаточно велик, чтобы позволить себе все современные удобства, необходимые для людей свободных профессий и пенсионеров с деньгами. И это не только пляж и кейтбординг, но и школа игры в гольф. Майкл, приехавший сюда из Канады несколько лет назад, тратит за все около 600 долларов в месяц, без ипотеки за приобретенную недвижимость. Это включает в себя расходы на еду и напитки, один сеанс массажа в неделю, один раунд гольфа в неделю, медицинскую страховку, электричество, телефон, платное телевидение и интернет. Не хотите покупать? — к вашим услугам аренда. Вы можете арендовать 2-х комнатную квартиру в пяти минутах от пляжа всего за 430 долларов в месяц. Быстрый домашний интернет стоит около 15 долларов в месяц, мобильный телефон 4G — всего 8 долларов. За стрижку с бритьем с вас возьмут 3 доллара. Полностью меблированную виллу с четырьмя спальнями и бассейном в 10 минутах от центра города вы снимете за 985 долларов в месяц, а меблированный трехэтажный таунхаус в районе, где живут экспаты, с общим бассейном, можно арендовать за 624 доллара в месяц. Не жизнь, малина… Были бы деньги, настоящие деньги.

Опять эти деньги… мани… А если просто найти старую, заброшенную хижину у самого берега моря, и жить… просто жить, не думая ни о чем. Каждый день, от одной зари до другой, глядя на месяц в ясном ночном небе: вот он растет, становясь медным пятаком, вот он исчезает, превращается в узкий серп… Только волны, прибой, шелест пальмовых ветвей и завывание ветра в дощатых, наспех сбитых стенах твоего временного убежища. Утром выбежать на песчаную отмель, бухнуться в набегающую теплую пену… Потом насобирать разноцветных ракушек, подивиться их узорчатым створкам, лечь на горячий песок… и затеряться во Времени. Ты — свободен, наконец, свободен, и весь мир у твоих ног. Не спеша пойти на рынок, насладиться обилием выставленных заморских яств, незнакомым говором, ритмами, купить кое-что, самое необходимое, если повезет — увидеть, как за горизонтом проплывает океанский лайнер. О, боже милосердный… Есть только один путь быть счастливым и этот путь — к свободе… Как же я хочу этого…

Новоиспеченных лейтенантов собрали в тайге для обслуживания новой, совершенно секретной техники и оборудования. Здесь, на Севере, запланировали разместить центр для запуска в космос спутников военного назначения по линии ГРУ, Главного управления Министерства обороны. Понадобились свежие кадры. Решили, что лучше всего для этого подойдут выпускники нескольких профильных институтов. Так Алекс оказался в числе «счастливчиков». Поначалу разместили в казармах, как и солдат, отбывающих воинскую обязанность (или повинность). Общий котел. Строевая и боевая подготовка плюс специальные занятия, изучение матчасти, которую предстояло обслуживать. Через пару месяцев командование выяснило нужды молодых офицеров и приступило к распределению свободного жилого фонда в военном городке, что располагался поблизости от полигона. Начальство было заинтересовано в том, чтобы молодые офицеры остались на службе, посему семейным предлагали квартиру из двух комнат. Вполне цивильная жизнь в военном городке, с магазинами, Домом культуры, плавательным бассейном под открытым небом… Не бог весть что, но жить можно. Все лучше, чем в лесу.

Утром всех забирал и развозил к местам службы «мотовоз». Вечером таким же способом добирались домой. Два года, заполненные проверкой «изделий» в монтажно-испытательном корпусе, работой с ними на стартовой площадке, наконец, пуски, разбор полетов… Время летело незаметно… Были и не поощряемые начальством удовольствия, которые вносили некоторое оживление в армейские будни. К концу лета Алекс с надежным (не проговорится!) сержантом его отделения отправлялся на сбор брусники, которой здесь было видимо-невидимо. А кто мог бы еще ходить по грибы-ягоды в запретной зоне? — разве что медведи, кои во множестве бродили здесь по таежным тропам. Еще изредка четверка друзей — молодых лейтенантов — выезжала за периметр, на волю. Вечером в местном ресторанчике (днем — обычная столовка) подавали неплохую поджарку, а соленые черные и белые грузди казались просто сказкой, до того было вкусно… Алкоголем не баловались. Естественно, об этих шалостях командиру полка было все доподлинно известно, но он относился к молодежи по-отечески: по пустякам не бранил, но и вольницы не допускал.

И вот — приказ из Москвы, присвоение очередного звания, демобилизация, и он опять в родном Питере. Ладно, довольно лирики, ближе к телу, как говорил Мопассан. Еще в юности Алекс, да и сейчас, испытывал отвращение к жестокому эгоизму людей, суть которых ничуть не изменилась за прошедшие с Первого дня творения тысячелетия. Но в то же время игнорировать окружающий мир, или, как говорили тинейджеры, быть к нему в игноре, он не мог. Алехандро пришел к выводу, что идеальное место для разрешения таких противоречий — работа в органах. Высшая смелость, как он полагал, быть самим собой, распоряжаться самим собой. Это — как личное досье, куда нет доступа никому. Правда, надо отдавать себе отчет в том, что если притворяешься быть тем, кем не являешься на самом деле, рано или поздно могут возникнуть проблемы: притворяться придется даже тогда, когда ты этого не хочешь, а хочется хотя бы ненадолго избавиться от своего «двуликого Януса». И как же иногда так хочется просто исчезнуть… просто бросить все, упорхнуть за тридевять земель. Слишком много секретов и слишком часто приходится обманывать тех людей, кто тебе дорог. Но у тебя есть причина, чтобы остаться тем, кто я есть, и она того стоит.

В назначенный день Алехандро прибыл на Литейный. Он знал, что медосмотр — это своего рода обязательный и предварительный экзамен для начинающего агента. Ничего хорошего он не ждал. При том, что на здоровье не жаловался, спортсменом не был. Да и глаза… В Медицинскую академию в свое время не взяли: острота зрения не соответствовала стандартам… Глупо было бы надеяться, что сейчас он проскочит. Так и произошло. Но пришлось пройти и еще один экзамен.

— Вы правда готовы с нами сотрудничать?

— Да, правда.

— И вы не против пройти проверку на детекторе лжи?

— Нет, разумеется, я понимаю… если так требуется.

— Вы не могли бы снять пиджак? — нужно сделать укол, это не больно.

— Да, конечно.

— Что ж, можем начинать… Как вас зовут?.. Где вы работаете?.. Были ли у вас контакты с иностранными спецслужбами?..

Вопросы следовали один за одним, по давно отработанной методике, разработанной лучшими психологами Службы…

— Должен вас огорчить, Алехандро, — мягкий голос Александра Павловича в трубке звучал успокаивающе. — Медкомиссия вас забраковала… Однако по многим другим параметрам шанс для вас остается. Мы в Управлении подумали и решили предложить вам пройти вечерний курс специальной подготовки. Подходите к нам, обсудим поподробнее, что и как.

В условленный час Алекс был на месте. После приветствия Александр Павлович сразу перешел к делу.

— Я читал ваше досье. Кандидат в шпионы должен владеть определенными навыками: иметь пространственное мышление, креативный подход к решению задач. Такого рода способности заметны у ребенка уже в пять лет. Вас мы вели, извините за профессиональный жаргон, со школы. Вы из семьи офицера Советской Армии, хорошо учились, подавали надежды. У шахматистов все названные мной навыки присутствуют… так что… Можно с большой вероятностью сказать, что мы не ошиблись с выбором. И с учетом того, что в институте вы входили в состав комсомольского оперативного отряда, — так ведь, я не ошибаюсь? Кстати, почему ушли?

— Я тогда шахматами занялся довольно серьезно, в сборную института входил, играл на первенство города среди ВУЗов, мечтал о большем, стать кандидатом в мастера, а рейды по вечерам отвлекали, ну, так и получилось, что отошел… Хотя, признаюсь, было интересно.

— Разведка, конечно, не в шахматы играть. Специфика нашей профессии предполагает способность быстро переключать свое внимание, не теряя ничего из поля зрения. Это особенно важно, поскольку действовать приходится в условиях стресса, нагрузок на психику, когда восприятие и рефлексы могут быть искажены и неадекватны ситуации. Представьте, для примера, что вы проникли в офис и пытаетесь взломать сейф, добыть важные документы. С одной стороны, необходимо выполнить задание, а с другой — своевременно унести ноги, попросту уцелеть.

— Совсем как агент 007.

— А как вы думали? Вам предстоит работать в обстановке, не исключено, приближенной к боевой, возможно, внутри организованных группировок, преступных или криминальных. Хладнокровие, расчет, сообразительность, присутствие духа — без этого не обойтись. Что-то подобное можете вспомнить из вашей прежней жизни?

— М-м-м… пожалуй. Однажды партком нам дал задание поприсутствовать на американской выставке. Она была устроена в ДК имени Кирова на Васильевском. Это было грандиозно! Американцам разрешили вести пропаганду их образа жизни, причем, совершенно беспрепятственно, официально, можно сказать. Потепление в отношениях между странами произошло, потом стали это называть разрядкой напряженности. Тогда, вы знаете, конечно, передачи «Голоса Америки» глушили. Только начинался выпуск новостей — после первых же слов включали шум, в котором ничего невозможно было разобрать. Ну, а молодежь жизнью за рубежом интересовалась, что скрывать. И нас вывели на эту выставку, проинструктировали, как себя вести, как помешать общению советских людей с приезжими агитаторами. В фойе были развешаны всюду плакаты, гоняли один и тот видеоролик про Америку. Музычка… Народ ходил туда-сюда… Американцы хотели показать, как у них все хорошо, и по контрасту — как у нас все плохо. Довольно скучная атмосфера, помню. И была небольшая палатка, куда вход был ограничен. Там вели обработку «стиляг», ну, тех, кто очень уж хотел познакомиться с американцами поближе. Кстати, в Ленинград тогда приехала известная в эмигрантских кругах Тамара Домбровская, ведущая передач «Голоса Америки». Она и служила главной приманкой. А наша задача заключалась в том, чтобы под любым предлогом помешать общению посетителей выставки с Тамарой Домбровской. «Наши» под видом интересующихся проходили вместе с небольшими группками в палатку, задавали дурацкие вопросы, спорили, чтобы занять время. Правда, американцы быстро нас раскусили… Но мы получили боевое крещение.

— Понятно… Для вашего сведения: курс включает кроме специальных дисциплин лекции о международном положении и ситуации в ряде стран, ну и т. д. Вам это должно быть хорошо знакомо по факультету международных отношений, верно?.. Еще вас научат вербальной технике общения — она необходима агенту. Психологии и психоанализу отношений. Стрелять, мимикрировать… язык подучите… Помните, наша работа предполагает видение темной стороны жизни, которая обычно скрыта от людских глаз. Учитесь видеть худшее в людях. Цинично звучит? — да, несомненно. Задания, которые вам будут поручать, всегда будут разные, но не сомневайтесь в том, что предстоит сражаться с настоящим врагом, который может носить тысячу личин. Самое главное, будьте благоразумны, вы обязаны не позволить гневу или отвращению помешать выполнению задания… Холодная голова и горячее сердце. «Юпитер, ты сердишься? — значит, ты не прав». Да, кстати, в вашем роду были татары?

— Не припоминаю… Как-то бабушка сказала, что вроде бы из татар. Мы ведь в советское время — советский народ — своей национальной принадлежностью, пятым пунктом интересовались мало, как и прошлым своих родителей и бабушек. Но точно ничего сказать не могу.

— У нас сведения, что ваша бабушка из репрессированных ногайцев… Ногайцы — те же татары, расселившиеся в силу ряда причин в Крыму, на Северном Кавказе, в Турции после распада Золотой Орды. Так история описывает.

— Могу вас заверить, Александр Павлович, к Золотой Орде отношения не имею. Хотя бабушку люблю и уважаю.

— Ну, ладно, поверю вам на слово. Шучу, конечно… На этом и закончим…

По дорогу домой Алехандро пронзила догадка, почему его кандидатуру «задробили» в здании на Литейном… Репрессированные родные. Лучше, как говорится, по логике кадровиков, перебдеть.

Комсомольский оперотряд из новичков-первокурсников был сформирован в институте буквально в первые дня учебы. Возглавили его комсомольские вожаки факультета. К группе прикомандировали опытных оперативных работников, комитетчиков, они и давали задания, проводили инструктажи. В задачу отряда входило наружное наблюдение за иностранными дипломатами, их надо было «вести» на выходе из консульств, наблюдать, с кем они встречаются, с кем и, желательно, о чем разговаривают, где проводят время — потом все это заносилось в рапорт. Алексу первое время даже нравилось. Изображать на улицах массовку, перевоплощаться в гуляк, праздношатающихся, быть причастным к некоей тайной, негласной группировке, быть «на подхвате» у настоящих контрразведчиков.

— Мы направим вас в нашу школу, это на Охте. Учиться полгода, без отрыва от производства, по вечерам. Основные предметы. Ну, а потом — в резерв главного командования, — подвел черту Александр Павлович. — И у вас есть мой номер… Звоните…

Школа №401, — так именовался в то время этот закрытый для посторонних глаз объект в черте города. Таковым он оставался и в период разгула демократии, когда последний руководитель КГБ СССР Вадим Бакатин умудрился в знак доверия и расположения выдать американцам план размещения «жучков» в строящемся новом здании Посольства США в Москве, передал им на блюдечке с голубой каемочкой уникальную технологию и схему прослушки. Лишь в последнее время, уже в 2012 году, бывшая «школа» стала государственным образовательным учреждением, с телефонами, выходом в соцсети, связями с общественностью и прочим… ФГОУ Институт ФСБ… Впрочем, специализация учебного заведения с годами ничуть не изменилась: оно входило в состав «семерки», 7-го Главного управления, и его профилем оставалась подготовка агентов наружного наблюдения. Прибавилась «открытость»… Хотя, если рассудить, какая может быть открытость у «топтунов»?

Алекс нечасто бывал в том районе, однако не мог не обратить внимания, когда проходил мимо по улице, на угрюмое, с виду заброшенное 2-х этажное здание не то школы, не то детского садика, с совершенно особой аурой, распространявшейся на десятки метров в округе. И ни одного входящего или выходящего человека! Как будто с внешним миром «школа» соединялась посредством подземного тоннеля или слушатели школы проникали туда через печную трубу на крыше. Был еще и вариант — как в сериале про Доктора Кто — посредством телефона-автомата напротив: покрутить диск, набрать номер — и провалиться сквозь землю, транспортироваться прямо в классную комнату… Сюда теперь и предстояло приезжать по вечерам два раза в неделю. И так — в течение шести месяцев, стандартный срок для секретных сотрудников, не зачисленных по разным причинам в штат УКГБ.

Учеба Алексу давалась легко. Немного теории шпионажа и контрразведывательной деятельности, но в основном практические занятия. Разбивались на группы, небольшие, мобильные, менялись ролями. То одни прятались или пытались уйти от слежки, то другие. Планомерно осваивали один район города за другим, так, что могли ориентироваться в них, что называется, с закрытыми глазами. Иногда выезжали «в поле», пострелять. Алексу в армии ранее приходилось держать в руках пистолет, боевые стрельбы входили в план тренировки офицеров, в их распорядок дня. Начальник группы подполковник Т. был им доволен: как-то Алекс несколько раз попал в «девятку» с 50 метров, за что заслужил уважительное к себе отношение. Подполковник был строевым офицером и пуще всего следил за выправкой молодых лейтенантов, дисциплиной, чистыми подворотничками и их успехами на плацу. Космос, ракеты, разведывательные спутники, — то, что составляло назначение части, — его интересовало в меньшей степени.

Новобранцев инструктировали старшие товарищи. Инструкции были отработаны до мелочей, это был коллективный опыт «наружки». Суть его можно было объяснить в нескольких словах или параграфах. Когда ты начинаешь встречаться, разговаривать с людьми, ты не можешь знать, что тебя ждет: успех или провал. Но если речь идет о разведчике, то грезы и мечтания — не про нас. Вас защитит легенда. Легенда — это щит, о который разобьются выпущенные по вашу душу копья и стрелы. Хорошая легенда — гарантия жизнеспособности агента. Думайте, помните об этом ночью и днем. Ваша профессия — это умение на ходу надеть на себя чужую кожу, в любой обстановке не потеряться, вывернуться, выкрутиться, чтобы потом снова стать самим собой. Как артист, сыгравший роль на сцене и ушедший за кулисы, в гримерку-уборную, чтобы на время снять с лица краску, перевоплотиться — и «снова туда, где море огней…»

— Многие имеют подобный жизненный опыт, им нравится таинственность, двойная жизнь. Она возбуждает, добавляет в кровь адреналина… Однако важно уметь контролировать себя. Ты хороший парень, и ты не хочешь понапрасну причинить боль другим. Но работа, результативная работа — прежде всего.

— Вы хотите сказать, что иезуиты были правы?

— Нам далеко до иезуитов с их лозунгом «цель оправдывает средства», но суть нашей работы — найти то, что от нас скрывают. Кто? Иностранцы и их пособники внутри страны. Мы хотим знать о них все. Докопаться до сути. Поэтому мы подсматриваем, подслушиваем, вербуем тех, кто нам нужен и кто полезен. Это и есть наша работа. Контрразведка. Нас учат в наших школах искусству лжи. Мы лжем, скрываем свои мысли, чтобы выведать чужие.

— Но вряд ли это всем по нраву, ведь в семьях нас воспитывали иначе…

— Хороший вопрос. Вот почему верность службе для нас, разведчиков, та ценность, без которой мы обречены. Предательство в нашей профессии — как кассетная бомба, начиненная множеством поражающих осколков. Никогда не знаешь, сколько сослуживцев она задела, убила наповал или могла поразить. Предательство — в медицинской терминологии — это как рак и его метастазы. Вы не знаете, как далеко они зашли, и чем это грозит лично вам и государственной безопасности. Если мыслить масштабно, следует признать, что враги повсюду: внешние, внутренние… Вы — сталкеры, вступающие в запретную зону, в мир, полный опасностей. Ваша задача — почувствовать ловушку и не попасть в нее. Терпеть присутствие врага, ничем не выдавая себя. Учиться на ошибках друзей и на собственных ошибках. Не позволять себе эмоциональных срывов, придерживаться легенды, она ваша кольчуга.

— Даже здесь, в стенах школы?..

— Вы уже на задании. Это вовсе не обычное место работы, где вы будете проводить весь день, с восьми до четырех и с перерывом на обед в заводской столовой. Запомните: вы на вражеской территории, и у вас три типа врагов. Первый. Коллеги, они же ваши конкуренты. Вы должны их изучить, найти слабые места и обойти, убрать с дороги — для них вы карьерист. Далее, ваши друзья, с ними легко потерять бдительность и наделать ошибок. Постарайтесь избегать излишней привязанности к ним: вы — сами по себе. Третий тип — это те, кто может вас погубить, физически или морально. Настоящие враги, ваши недоброжелатели. Интриганы, завистники, монстры, энергетические вампиры. Кстати, вы знаете, что в стране около сотни тысяч практикующих магов и ведьм, чернокнижников, гадалок и вещателей? Нет?.. Не всегда лучшее поведение в данном случае — — глухая защита. Иногда можно и нужно привлечь их на свою сторону. Как? — вот это уже ваша забота. Но делать это надо аккуратно, создав впечатление, что это они выбрали вас рабочей пчелой. Будто это вы собираете для них мед, выполняете черную работу. Пусть так думают. Командовать парадом и пожинать плоды будете вы. И последнее. Правила. Да, правила написаны для того, чтобы их выполнять. И они же существуют для того, чтобы вас защитить. Когда вы совершили ошибку и говорите себе: мол, все обойдется, — вы нарушили одно из важнейших правил и лишились защиты. Вас одолевает страх и сомнения, что все раскроется, — это понятно. Однако вы можете и даже обязаны признаться начальству в том, что допустили оплошность, но главное в таком случае — не теряться, по-прежнему полагайтесь на себя, доверяйте своим инстинктам и верьте, что вы в состоянии успешно преодолеть кризис и исправить ошибку без посторонней помощи.

«Уйти, чтобы вернуться

В этот мир. И вновь уйти…

Реинкарнаций колесо,

Но где душа?»

Глава 7

В тот день Алексу нужно было обменять накопившуюся «деревянную» рублевую массу на настоящие деньги. На всякий случай. Чтобы всегда были под рукой. Проблем с обменом валюты в городе не было: обменники были натыканы как подосиновики в хорошем лесу повсюду. Он выбрал ближайший к работе — на углу Староневского и Полтавской.

В пункте обмена посетителей не было. Сверив курс доллара, он протянул девице в окошечке приличную по размерам стопку рублей — и через пару минут получил взамен двести «зеленых». Алекс не питал доверия к обменникам, однако мирился с их существованием. К тому же девица как-то странно посмотрела на него, вроде бы даже с сожалением… Выйдя на улицу, он почувствовал некоторое беспокойство: что-то не так. Чей-то чересчур внимательный взгляд, который «третий глаз», аджна чакра человека, отвечающая за интуицию, внутреннее зрение, безошибочно фиксирует в минуту опасности. Уже свернул на свою улицу, когда его обогнал какой-то парнишка, резко затормозил на бегу в нескольких метрах от Алекса и поднял с земли кошелек.

— Эй, приятель, не твой? Ничего не терял?

— С чего бы… Нет, не мой.

— А знаешь, давай посмотрим, что там, идет?..

Согласия в общем-то и не требовалось. Паренек открыл портмоне и вытащил из него пачку банкнот.

— Ого! Вот это улов!.. Мы же с тобой вместе нашли… Давай разделим, а? Никто не видит…

Алекс догадался, что перед ним разыгрывается примитивный спектакль.

— Хорошо, идем, вон там, рядом с моей работой во дворе пусто.

— Но надо, чтобы все было по-честному, без обмана… На, держи.

…Двое с заинтересованными физиономиями ротвейлеров неожиданно, как и положено по сценарию, вывернули из-за угла и направились прямо к ним.

— Слышь, ребята, мы тут никак не поделим деньжат. Не поможете? Ты, друг, покажи, что у тебя в кошельке… Вдруг взял себе, меня хочешь надуть…

Уловка была на уровне уличной шпаны, но работала тем не менее исправно. Саша однажды испытал ее на себе, на проспекте Майорова, когда с предложением разделить «находку» к нему обратился молодой, лет 20-ти, точно такой же спортсмен-бегун. Классический способ мошенничества, называемый «обуть лоха» состоял в следующем. Вы наклоняетесь за оброненным кем-то на улице кошельком и обнаруживаете в нем кругленькую сумму. Дальше все идет как по-писаному. К вам подходит «случайно» оказавшийся рядом прохожий и говорит, что он все видел и что находку надо сдать в милицию, но лучше — поделить на двоих. Поделить, разумеется, приятнее, на этом и построена афера… Но тут возникает «хозяин» кошелька и «свидетели». Пользуясь вашим испугом и замешательством, — ведь вы уважаемый, приличный, по вашему разумению, человек, которому неприятна скользкая ситуация, бросающая тень на вашу репутацию, — вас вынуждают под угрозой расправы или доставки в ближайшее отделение милиции (возможны варианты!) поделиться содержимым уже вашего кошелька…

Что за словечко такое — «лох»? Откуда? Распространенная и самая наивная версия проистекает из тех лет, когда на ленинградские рынки в голодные времена наезжали предприниматели из области на автомобилях с государственными номерами типа «77—77 ЛОХ», что-то там продавали, а доверчивые горожане становились не только жертвами мошенников, но и сновавших повсюду карманников. Впрочем, любители острых ощущений предпочитают версию происхождения слова как аббревиатуры матерного выражения «любитель облизывать x…», что связывает его с воровским жаргоном, не отличающимся изяществом манер. Кстати, не так уж они и не правы: если дословно перевести Loch с немецкого, получится нечто вроде «дыры», «отверстия», «лунки», что субъективно указывает на анатомические особенности женской фигуры. Остается добавить, что ввинченная в русский язык фарцовщиками блатная «феня» приняла это словечко «на ура» как родное, в скором времени заменив «фраера». Интеллигентная публика, однако, настаивает на своей версии: «лох — личность, обманутая хулиганами», — именно ее придерживается и милиция с полицией. Что ж, как говорится, пусть расцветает сто цветов — пусть соперничают сто мнений.

Бизнес был налажен, и троица не сомневалась в успехе. Нельзя было сказать что-то в духе: «Простите, но я не могу согласиться на такое вмешательство в мою частную жизнь…» — и получить в ответ: «Это рэкет, дурень…» И ведь не придерешься, все по-честному, по собственной глупости и жадности оказался в щекотливом положении…

Алехандро был человеком воспитанным, культурным и совсем не робкого десятка. Было жаль времени, а так можно было преподать уличным лоботрясам урок хороших манер, bonnes manières, по-французски. Возможно, где-нибудь в Испании, — там где живут горячие, темпераментные и заводные мужчины, его, с позволения сказать, исторические соплеменники, — тут же схватились бы за наваху и полезли в драку. Ему же, несмотря на происхождение от далеких предков-сефардов, изгнанных их этой благодатной страны неистовой инквизицией, было дорого как свое свободное время (время на свободе), так и своя физиономия. Он просто не мог заставить себя ответить отказом на вежливое предложение незнакомцев. Да и будь он на Кавказе, — где когда-то обитали другие его предки по линии одной из бабушек, — вероятно, пригласил бы их в дом, отведать молодого вина, угостил бы шашлыком из барашка… Но здесь, в Северной столице, жизнь была другой, совершенно другой.

К чему бесплодные разговоры, переливание из пустого в порожнее? Всего-то надо «поделиться. Может, отстанут. Непротивление злу насилием. У Махатмы Ганди идея сработала. Страна обрела в конце концов независимость, а его жизненная философия — сатьяграха — популярна до сих пор не только в Индии… Она включает в себя самоотречение от земных удовольствий, вегетарианство, строгое соблюдение постов, обеты на всю оставшуюся жизнь, каждодневные молитвы… Не пробовали?.. Как назло, вокруг не было ни души. Звать на помощь? Глухой двор, слепые, грязные, немытые окна выходящих сюда кухонь. Даже если кто выглянет, кому нужны приключения на свой зад?..

— Догадываешься, кто мы? Так. Делиться будем по справедливости. Он говорит, что ты прячешь деньги. Показывай. Все, что есть: колеса, зелень… И шевелись, у нас на вечер планы… врать не советую…

Скорей считай варианты, ищи выход или крепко не поздоровится, если не произойдет чуда… В голове кто-то начал орудовать отбойным молотком, не иначе как гномик Sneeze, с которым он познакомился в прочитанной в детстве книжке, и вот, надо же, нашел время, явился-не запылился… Он сделал вид, что достает из внутреннего кармана кошелек. Шутить с обступившей его «братвой» было опасно. Один, коренастый, упитанный, круглолицый держал правую руку в кармане куртки, явно не просто так.

Алекс действовал «на автопилоте», разум в эти минуты отключился. В верхнем кармашке пиджака лежало удостоверение помощника депутата Законодательного собрания Петербурга, ЗАКСа. Красная книжечка, всего-то… Она и появилась на свет как бы невзначай, но в нужный момент. «Милицейские корочки» оказали необходимый эффект.

Мариинский дворец, в котором располагался ЗАКС, имел славную историю. Построенный в 1839—44 г.г. приглашенной знаменитостью, архитектором А. Штакеншнейдером в сотне метров от Синего моста через реку Мойку, он поначалу стал резиденцией князей Лейхтенбергских, собственно, для них и был построен, но назван был в честь дочери императора Николая I, Марии Николаевны. Практически сразу строение было выкуплено за баснословную в то время сумму в 3 миллиона (!) золотых рублей, и там разместились Госсовет и кабинет министров Российской империи… С отъездом же правительства в Москву — уже в 1918 году — дворец был отдан под казармы Красной армии… Некогда здесь квартировало и общежитие для интуристов. Так что человек, побывавший в чреве дворца, прошедший его закоулки, с легкостью обнаружил бы там следы всех эпох: и былое великолепие, и нынешнюю непрезентабельность, и парадную мраморную лестницу, и скрипучие полы, и закоулки, каких свет не видывал. Много воды утекло с тех пор, прежде чем Мариинский дворец стал постоянным рабочим местом для отправления служебных обязанностей питерских депутатов.

— Эй, куда вы? — крикнул осмелевший Саша вдогонку парням. Но путь назад им был отрезан. В подворотне под аркой неожиданно и совершенно бесшумно появился человек в сером в иголочку пальто, с цветным шарфом вокруг шеи, и с тяжелым, невидящим «потусторонним» взглядом. Мужчина был невзрачной наружности, невысок и совершенно лишен каких-либо примет, так что для создания его фоторобота не помогла бы и фантазия художника, к чьим услугам иногда прибегает следствие, напавшее на след преступника. Мелкий чиновник. Гоголевский «Нос». Господин Никто.

— Здравствуйте, господа. Простите, что без приглашения. Вы не представитесь? Милиция, уголовный розыск, налоговая инспекция?

Тон человека в черной шляпе «а-ля котелок» казался дружелюбным, располагающим к задушевной беседе, — может, потому что он слегка картавил, — хотя в его голосе можно было при желании различить и нечто пугающе-стальное. Для тех, разумеется, кто разбирается в тонкостях дипломатического этикета и в зловещих смыслах и оттенках интонаций.

— А ты кто такой? Конь в пальто? А ну, в сторонку, папаша, иди своей дорогой, пока не схлопотал…

— Я вижу, вы плохо воспитаны, молодые люди. Дерзите старшему по возрасту, угрожаете. Втроем на одного… И чему вас только в школе учат…

Он окинул внимательным взглядом диспозицию во дворе.

— А вот сейчас и покажем, чему…

Коренастый вынул из кармана руку с надетым на пальцы кастетом. Его напарник в кепке медленно, демонстративно раскрыл нож, его лезвие слабо блеснуло… Третий, мальчишка-наводчик, застыл на месте как загипнотизированный.

— Без проблем, сынок. Вы не оставляете мне выбора…

Незнакомец вдруг совершенно преобразился. В его глазах полыхнули красные огоньки. Две ярких коротких слепящих вспышки… Звонкий щелчок пальцами… Abgemacht!.. (Решено, хорошо — нем.) Через мгновение двое корчились на земле.

— Помогите… что за… А−а−а…

Это все, что они успели произнести. Последнее слово осужденных на казнь на электрическом стуле.

— Эти люди не заслуживали быть оставленными в живых. Вы другого мнения? Я слишком строг?.. А ты, мальчик, — беги…

Стояла неземная тишина. Саша не мог прийти в себя от увиденного, молча и испуганно смотрел на незнакомца, который уже успел изменить свою внешность и принял вид дворника. В белом переднике, с бляхой и номерком на ней. Несколько взмахов метлы — и от кучки пепла на земле не осталось и следа. Потом подмигнул ему, как показалось, чуть глумливо: вот, мол, сделал дело — гуляй смело. Но как гулять смело, когда мурашки по коже…

— Грехи наши тяжкие… Эти люди возгордились, нарушили правила человеческого общежития и заслужили наказание. Вас удивляет, что без суда? Отнюдь. Суд Божий уже состоялся. На ваших глазах. Кара Божия — тоже.

— Кто вы? А вы не считаете, что это было незаконно и поспешно? У вас есть полномочия чинить скорый суд без суда?

— Такова жизнь. Се ля ви, как говорят французы. Нам постоянно грозит опасность сбиться с пути. Выбор его — в этом вся суть жизни: либо мы выбираем, либо выбирают нас. Согласны? Ваш вопрос… Ах, да. Мы не знакомы, но это поправимо. Я — Ангел небесный. Посланный сюда, на Землю, дабы навести порядок. Скверна повсюду. Я спустился затем, чтобы наказать человечество за его преступления. За кровь, насилие, убийства, предательства, грехопадение, корысть, обман… Вы не поможете мне?

— Но зачем вам я?

Могло показаться, что Алекс воспринял явление Ангела небесного как само собой разумеющееся, но это было далеко не так.

— У меня для вас есть работа.

— И потребуете взамен душу… Я читал, что дьявол покупает души грешников…

— Нет-нет, ваша душа останется при вас, уважаемый. Мне нужны будут ваши услуги. Но вы получите много больше: дар Божий. Вам будет подвластно многое. Не сразу. Не все, как мне, но то, что не под силу обычным людям. А когда ваша миссия подойдет к концу, вы обретете благодать и спокойствие. Обретете настоящее вечное счастье. Обещаю. Хорошая сделка, между прочим. Ну как, по рукам?

— М-м-м, не знаю, что и сказать. А можно, я подумаю?

— Вы думаете, что мы, ангелы, головорезы? — так, в общем, и есть… Вы ожидали увидеть рога, копыта, хвостик? Вилы? Это так важно? Представьте, два человека, — вы и я, — имеют общую цель. Разве мы не сможем добиться гораздо большего, действуя вместе, сообща?.. Против общего врага?.. Вы ведь догадываетесь из своего жизненного опыта, что Добро проигрывает, потому что играет честно, а Зло — нет… Мы сможем победить Зло, как думаете? Простой пример — коммунизм. Если людей объединяет общая великая идея, цель, они способны добиться если не всего, то очень многого. Времена нынче темные, вы сами знаете, за ширмой порядка и стабильности кроется хаос, но надежда еще есть, остается, вернее…

— А что, если я соглашусь?

— О… Вы станете одним из нас. То есть, в некотором смысле, конечно… Но впоследствии. Поясню: вам будет уготован Рай после физической смерти. Мы умеем быть благодарными. Правосудие — мое ремесло, мой конек и специализация.

— Это обязательно?

— Что? Договор на крови?

— Ну… Я ведь еще не попадал в такую…

— Историю, вы хотите сказать? Все бывает впервые. Итак… Мы заключаем сделку?.. Вы должны мне услугу. Вам нужны доказательства — мне нужна ваша вера. Я знаю, это неприятно быть кому-то должным. Но так устроена жизнь, и свет, кстати, и тьма тоже. Остается договориться, каким образом вы отдадите мне долг…

— Что?.. Вы хотите сказать, что и Бог, и Ангелы, и Дьявол существуют на самом деле? Но почему для осуществления ваших планов избран именно я?

— Я наблюдал за вами. Вы мне понравились. Достаточно?.. Вот ответ, какой я могу дать на сегодня, если он вас устраивает, не вдаваясь в подробности. Вы есть тот, кто нам нужен. Там, наверху. И я действую от имени и по поручению Того, Кто наверху. Почему я вступился за вас? Ведь Дьяволу все равно, что происходит с людьми, его бренд — равнодушие. Я не добр и не зол. Я, скорее, нейтрален. Я рождаюсь вместе с появлением человека на свет и всегда рядом с ним на протяжении всей жизни, во всех делах и поступках. Бывает, «заказываю» дела и поступки, и тогда происходит то, что человек называет судьбой… Я — игрок в бридж за карточным столом. Кстати, вы знаете, что бридж — единственная признанная Международным олимпийским комитетом карточная игра как подвид спорта? Я расчетливый, талантливый игрок в бридж. Чемпион мира и окрестностей. Наш мир контрастен: он и черный, и белый одновременно. Вопрос заключается в том, на чьей стороне вы? Каждый день подлецы плюют на людей и попирают закон. Люди нуждаются в твердой руке, которая, не колеблясь поступит так, как должно, как требуется. У вас есть потенциал, вы кажетесь честным человеком, не таким как все, а я редко ошибаюсь.

— Вы хотите меня завербовать?

— Право… звучит несколько грубовато… Но если это можно так назвать, извольте.

— Простите, а как вас зовут? Я всегда считал себя атеистом, этому меня учили в институте, я сдавал зачет по историческому материализму… Люди думают, что демоны, ад и рай — народные сказочки, байки, эпос…

— Вы боитесь обмана? Я тоже боялся, прежде чем подчинился своей судьбе.

— И как же вы преодолели свой страх?

— Подчинившись замыслу Божьему, тому, что Он уготовал и создал для нас, той сложной, волшебной и необъяснимой картине Вселенной, которую Он нарисовал.

— Как же все-таки мне вас называть?

— Очень просто. Зовите меня Босс. Можно Хозяин, но лучше — Босс. Но предупреждаю: никогда не называйте меня моим настоящим именем, никогда не употребляйте на-людях мое настоящее имя… Позвольте представиться, Самаэль, Ангел смерти.

— И что же нам делать?

— Не нам. Что делать вам.

— Но…

— Без «но». Без мамы с папой. Никому не легко. Вам придется самому находить и принимать решения. Советоваться, конечно, докладывать по обстановке.

— Но ведь вы поможете мне?

— Конечно. Помогу. 24 часа в сутки. Как вы считаете, мы, ангелы, можем все? Вы хотите, чтобы мы вас опекали, как малых неразумных детишек?

— Нет.

— Вы найдете правильное решение, найдете выход. Я уверен. Поэтому выбор пал на вас. Мы в вас верим.

— Ладно… допустим. Вас называют Князем Тьмы… Первым демоном…

— О… Вы начитаны, друг мой. Да, и еще ангелом-хранителем Эдема. Чего только люди не фантазируют. Рассказывают всякие небылицы, что будто бы я приказал Хаве соблазнить Адама, представ перед нею в образе змея-искусителя. Пусть так… Я — один из Семи Регентов этого мира. Карающая Рука Господа нашего. Архангел сфиры Гвура, надзиратель исполнения Закона земного и Суда небесного. Главный хранитель Пятого неба, Третьего тысячелетия по христианскому летоисчислению. Но не верьте, что меня изгнали с Небес. И меня не изгоняли из Ада, уверяю вас. Да, я провел там миллионы лет, о которых до сих пор вспоминаю с содроганием. Это не я грешил, и не я заставлял людей грешить, предаваться порокам… Но теперь они связали мое имя с ужасами, чертовщиной, мистикой, пугают моим именем малышей…

— Но где, простите, ваши копыта, о рогах умолчу… запах серы, наконец…

— Разве это обязательно? Чтобы обнаружить себя? Сказки для обывателей. Я не падший Ангел, как меня представляют в ваших СМИ и в книжках. Просто меня перевели на другую должность. Отец поручил мне другую работу. Я должен дать ему ответ, составить резюме: заслуживает ли человечество лучшего будущего? — или божественный эксперимент не удался и его следует прекратить. Задача, как можете видеть, очень ответственная. Повышение это для меня или понижение — это с какой стороны посмотреть… Я надеюсь, что когда-нибудь смогу вернуться к Отцу, по завершении миссии… Его намерения никому не известны, сокрыты для всех, включая ангелов и спецагентов, каковым я и являюсь.

— А откуда вы, я могу поинтересоваться?

— Хм… Вот что, юноша, вам надлежит знать: я — Оттуда и Ниоткуда. Это все. «Человек ниоткуда», фильм такой был. А я — Ангел Ниоткуда. Вам ясно?

— Не очень…

— Тогда так. Вы знаете, что представляет собой Вселенная?

— Примерно.

— Но это не только Млечный путь, звездные скопления, Солнечная система… Вы представляете, где Вселенная заканчивается?

— Не думал…

— А если попробовать? Есть ли у Вселенной пределы, границы?

— Затрудняюсь сказать. Дальше Солнечной системы не заглядывал.

— А если заглянуть?.. Она бесконечна… Вдумайтесь! — бесконечна… Видимая ее часть, — по-крайней мере, для вас, — не более четверти, как утверждают ученые. А «темная материя», та, что невидима и не слышима? Совершенно другие миры, мириады иных миров… Сколько из них обитаемы, невозможно даже вообразить. Но они недоступны! Я же имею счастливую возможность перемещаться во времени и пространстве во всей Вселенной.

— Не представляю, как.

— И не надо представлять. Это выше вашего разумения. Кто-то из великих в прошлом сказал: «Я знаю, что ничего не знаю». Платон, кажется, или Демокрит.

— Сократ.

— Вот и объясните мне, юноше, ответьте на простой вопрос: почему трава зеленая?

— Это и школьник знает, из-за спектрального преломления и восприятия глаза.

— Но глаза есть не только у человека, правда? У букашек-таракашек тоже есть глаза. У ящерицы, кузнечика, крокодила, слона. Как думаете, для них трава тоже зеленого цвета?

— Не думал над этим, не знаю, что и сказать.

— То-то и оно. А почему крошечные существа могут воспринимать звуковые волны такой частоты, что человеку и не снилось? Голуби ориентируются во время полета лучше, чем человек со всеми своими приборами. Хамелеон меняет окраску, муравей поднимает ношу, в десять раз превышающую его вес. Сверчок трет лапками о свои крылья, да так быстро, что песенка его за километр слышна. Акула улавливает запах крови за десятки миль… Вам это под силу? Человек — царь природы? Отнюдь… И снова спрошу: что есть глаз человека, посредством которого он воспринимает 90 процентов информации об окружающем его мире? Сенсоры, нейроны, фоторецепторы… Откуда это все у него? Эволюция? Не смешите…

— Я с вами соглашусь, пожалуй. Мне и самому непонятно многое. Как человек умудряется разговаривать с другим человеком, находящимся на другом континенте? Слышимость отличная! Можно видеть лицо собеседника за тридевять земель! И всего-то — посредством ма-а-а-ленькой кнопочки, которую нажать под силу и годовалому ребенку… Конечно, объяснить можно. Но когда нажимаешь эту кнопочку — ведь не до объяснений? Это — чудеса! Почему самолет парит в воздухе словно птица, хотя в учебнике физики для 7 класса средней школы Перышкина черным по белому написано, всему, мол, виной напор встречного воздуха, и подведена научная база, упомянуты авторитеты, чуть ли с Леонардо да Винчи. Ладно, самолеты… А какой «напор воздуха» у птички? Крылышками, видите ли, машет. Человек пробовал крылышки соорудить — и что вышло? Корабль почему не тонет? Железный корабль — и не тонет… Можете объяснить? Закон Архимеда… Вода выталкивает тело корабля из себя. Железяку вода выталкивает… вы верите? А как вам утверждение, что Земля круглая? Понятно, что не на трех же китах держится в космосе. А на чем? Закон всемирного тяготения, говорят. Никуда не падает, кружит вокруг Солнца… Вроде шарика с вечным двигателем без сопла, который шпарит в безвоздушном пространстве без остановок и перерыва на обед со скоростью… Неважно, впрочем, какой, однако, огромной. И никто, никто не ощущает себя космонавтом, который несется непонятно куда-то со скоростью 30 км в секунду. И — на много миль кругом нас пустота. И никого толком не беспокоит, куда? — просто удивительно… Принимают как должное. На каждого из нас давит атмосферный столб весом в 15 тонн! Но вас пока не раздавило только потому, что внутреннее давление (в животе, что ли?) той же величины, что и внешнее. Вы чувствуете его, это давление в животе?

— Ваши аргументы, юноша, впечатляют. Но вернемся к нашим баранам, как гласит известное изречение. Вы же знаете его происхождение?

— Слышал…

— Это шутливое приглашение вернуться к сути, к предмету разговора. Повелось с французского средневекового ярмарочного представления: Revenons (retournons) a nos moutons.

— Что же я должен буду делать?

— Об этом позже. В свое время я дарую вам силы, которые вы обязуетесь употребить во славу Господа. И вот еще что… Хочу напомнить: жизнь — как цифровой код… Или вы ноль — или единица. Если вы выбираете активность и хотите использовать свой потенциал во благо, поднять голос за тех, кто угнетен, лишен человеческих прав и свобод, если способны сострадать бедным и униженным, тогда ваше земное бытие обретает смысл не только для тех, кто рядом с вами, близких вам и родных, но и тех прочих, что далеки от вас и чью жизнь вы можете — при желании — изменить к лучшему. Для этого не нужны магия, колдовство, ясновидение. Нужны вы. Вы недовольны, вы хотите изменить мир? — тогда за дело. Довольны всем — отойдите в сторонку и не мешайте. Мы договорились? Нам нужны в будущей жизни только те, кто хочет познать Божественную истину, пройти через игольное ушко… Мы, наша Вера должна стать недостижимой и загадочной, желанной и притягательной. Только тогда верующие станут истинно верующими, а не частично верующими, полными любви к Творцу. Его отсутствие — есть Его присутствие. Это азбука, основа таинства. Чтобы отыскать Бога требуются жертвы и страдания. Легко найти Бога, когда светит солнце. Попробуйте отыскать его при свете лучины, в бедности, холоде и голоде… Да, нам нужны фанатики, фанатизм — это доведенная до крайности Любовь… Все остальное — это суррогат, подделка, обман зрения и чувств.

«Лучше меньше, да лучше», — так, кажется, назвал одну из своих революционных статей Владимир Ульянов? Мы отчаянно нуждаемся в надежных, небезразличных, верных. Весь мир, все улицы и церкви битком забиты сомневающимися, пустоголовыми и бессердечными — в них нет Бога. Любовь к Нему не измеряется числом пришедших поставить в церкви свечку, но — безграничной преданностью и богобоязненностью… Восхваление Господа — не главное в поведении в Его храме, вы согласны? Главное — конкретные дела во славу Его. Он ничего не требует от нас кроме одного: беспрекословного повиновения. Никаких переговоров и компромиссов с самим собой! Когда Иисус взошел на крест, он не искал компромиссов с римлянами, нет… Барух Спиноза указал нам на самое тяжкое испытание Веры: тот, кто любит Господа, не требует, чтобы Господь любил его в ответ… Амен. Да будет так!

Посвящение в подручные дьявола категории «сеерим» состоялось, прошло буднично и без свидетелей. Это вам не членство в закрытом клубе для рыцарей Круглого стола и уж тем более не таинство вступления в масоны Ложи Великого Востока Франции Grand Orient de France. Это куда серьезнее.

«Флейты божественной звук,

В миры наслаждений

Зовущий.

Как устоять?»

Глава 8

На следующий день Алекс позвонил куратору. Договорились встретиться в Александро-Невской Лавре. Место тихое, уединенное, никто не помешает, да и наблюдение в случае чего легко будет обнаружить. А для контрнаблюдения можно привлечь личный состав «наружки», квартировавшей здесь же неподалеку, на набережной Обводного канала. Удобное расположение, малолюдность, вывеска некоего пункта медицинской помощи на первом этаже здания — прикрытие почти идеальное…

О Александро-Невской Лавре (полное название Свято-Троицкая Александро-Невская Лавра) известно, что здесь, в оконечности Невского проспекта поначалу был заложен мужской православный монастырь, получивший в 1797 году статус Лавры, архитектурного комплекса, включавшего в себя несколько «статусных» кладбищ. Молва приписывает участие в закладке монастыря собственноручно самодержца Петра Первого. Так это или нет, свидетелей тому не осталось.