Бесплатный фрагмент - Сальса алла путанеска, или Кухня итальянских страстей

Посвящается моей любимой маме —

Лидии Степуниной, которая для меня — целый мир!

Однажды, решившись на сверхбезумие, понимаешь, что это единственно правильное решение. Иногда это спасение.

Встреча за чашкой капуччо

Дни шли за днями, незаметно пробежал год, потом зима промелькнула, и в один из свободных вечеров, уже весной, я все-таки решил взять тетрадочку с собой в наше кафе, где обычно собиралась вся молодежь городка, чтобы оставить на стойке, как я когда-то и задумывал.

Зайдя, сел за свой любимый столик и заказал кофе, а тетрадку положил рядом. Каково же было мое удивление, когда почти сразу ко мне подошла симпатичная хрупкая девушка и с робкой улыбкой протянула руку к моей находке.

Мы разговорились — это оказалась хозяйка дневника. Пришлось покаяться, что не утерпел и прочитал его. Но ведь последние страницы были вырваны… А я страшно любопытен.

Угостив девушку капучино, стал расспрашивать…

Вдруг на середине разговора нас прервал звонкий многоголосый лай, и под ноги подкатились три ярко-рыжих клубка. Это оказались симпатичные собачки с добрыми и хитрющими глазами в шейных платочках с эдельвейсами. Они потоптались у нас по ногам, деловито меня обнюхали и улеглись под столом.

— У вас пополнение, вижу. Поздравляю! Насколько я помню, у вас была одна собачка, — улыбаясь, сказал я.

— О, это отдельная интересная история, — рассмеялась Настя.

Официантка принесла водички для собак и приняла наш заказ. Я чувствовал: что-то происходит с моей собеседницей — взгляд рассеян, почти не улыбается.

Пришлось мне пробиваться через эту холодность, очень уж хотелось узнать, что случилось дальше.

— Вы остались со Штеффеном? Что же произошло потом? Продолжали работать в отеле?

— Да, я осталась с ним. И продолжала трудиться в замке-отеле «Крон». Кьяра, новоиспеченная шефиня, предложила мне поучиться на курсах при Итальянской ассоциации сомелье. Я вот согласилась, а Штеффену эта идея не очень-то и понравилась. Он вообще хотел, чтобы я ушла из гастрономии. По его мнению, женщина должна сидеть дома и заниматься семьей, — рассказывала моя собеседница.

— А вы другого мнения?

— Семьей, если она есть, домом, если он общий! Но предложения о замужестве не поступало пока что, а все решения он хочет принимать сам. Мне кажется это странным, — она судорожно вздохнула и сделала глоток капучино. — За год я прошла два курса этой знаменитой школы, перешла на третий, а потом пришлось найти работу в совершенно другом месте, а там так закрутилось, — жестом руки девушка попыталась выразить ту бурю событий, которая ее захлестнула. — Если бы я раньше знала всю правду об этом новом отеле, никогда бы не пошла туда работать, но уже ничего не изменить.

Тут я почувствовал тяжесть и тепло на ноге. Заглянув вниз, увидел собачью спальню.

— Нагулялись, — прокомментировала хозяйка собак. — Все мне советовали на зимний сезон попробовать другой отель, чтобы наработать опыт. «Крон» ведь зимой закрыт, вот я и подыскала себе «зимовку» на свою голову.

Я решил отвлечь загрустившую было девушку от тяжелых мыслей и быстро спросил:

— А как вам нравится винный мир? Вы справляетесь?

— О, да! Мне очень нравится! Я даже придумала новую игру для себя — каждую эмоцию сравниваю с новым сортом вина.

— Вот как? Это интересно! А эти собачки? Откуда они? Расскажете?

— Как много у вас вопросов! Неужели мои приключения кажутся вам интересными?

— Конечно! Я постоянно думаю об этом. Знаете, когда не удалось дочитать хорошую книгу, чувствуешь какую-то незаконченность, что ли, неудовлетворенность. К тому же вы хорошо пишете…

— Ну, раз так, вот вам продолжение. Здесь вы найдете все ответы на ваши вопросы, и до следующего раза! — она подвинула ко мне по столу исписанную тетрадь. Допив свой капучино, Настя вышла из бара, уводя Вушельку и его сестричек к машине.

Я сразу же раскрыл рукопись и снова почему-то на последней странице:

«Думай о других, девочка, думай. И о тебе Бог подумает», — словно вспыхнули в моей голове слова женщины из Шлернского ущелья. Все сразу прояснилось. В ушах еще не умолкает грохот несущейся лавины, а перед глазами все как в немом кино. Ноги меня не держат, падаю лицом в снег, мокро и грязно. Снег! Всюду снег: на ресницах, на губах, за шиворотом мокро. Проклятый снег только что обрушился со склона горы и похоронил под собой все, что у меня было: судьбу, надежды, любовь. Меня выкручивало и выворачивало наизнанку. Сейчас очень хотелось, чтобы ты, снег, заморозил всю меня, все мои чувства, все мои мысли. Мне так больно. Больно! Как же это можно терпеть? Что бы такого выпить, дабы избавиться от боли? Как сделать так, чтоб этого ничего не было? А может, я сплю? Да, конечно, сплю! Я ущипнула себя и ничего не почувствовала. Сплю, как хорошо! Сейчас я проснусь, и все будет по-прежнему. Ну, давай, просыпайся! Никак…

Кругом бегают спасатели с собаками и разыскивают под только что сошедшей лавиной людей, передают друг другу по рациям то «Индия-3», что означает жив, но тяжело ранен, то «Индия-4» — мертв. Сирены подъезжающих карет скорой помощи, гудят вертолеты — они забирают покалеченных лыжников. Вот сидят молча два смельчака, им удалось спастись, каждый уткнулся глазами в какую-то точку, пьют что-то горячее, на лицах словно застывшие маски, их кто-то завернул в одно одеяло в серую клетку. Вот еще один, всхлипывая, снимает свои ботинки и кидает их в сугроб, остается только в полосатых вязаных носках. Совсем молодой парень, почти подросток, с застывшей гримасой ужаса на лице в сдвинутой на лицо смешной шапочке с помпоном.

Да, это реальность и реальность жестокая. Я плакала и обнимала Вушельку, Лелю и Люсю. Ведь если бы не они, я тоже была бы где-то под этим холодным снегом! Отряхиваю рыжиков, чищу их ушки от снега. В ответ они смотрят на меня испуганно, скулят, суетятся, жмутся ко мне.

— У вас все в порядке? — услышала я. Подняв голову, увидела огромного дядьку в форме спасателей. Вся его фигура в красно-синей куртке излучала спокойствие и уверенность. Да-да, надо собраться и что-то ответить.

— Я справлюсь, справлюсь, не обращайте на меня внимания, — мои губы еле двигались то ли от холода, то ли от отчаяния, а голос предательски дрогнул.

— Сейчас пришлю сюда доктора, он вас осмотрит, — быстро произнес спасатель и ушел.

Пора подниматься и жить дальше! Нужно как-нибудь начать, а потом само пойдет!

Милая Настя, что же с тобой произошло? Так, стоп, начинаю читать с первой страницы…

Угораздило

Что ценит большинство соискателей в работе официанта — хороший заработок, непременно надеясь на временность этой работы. У меня на родине редко встречаются люди, готовые работать в ресторане всю жизнь. Но только не в Италии, для многих здешних жителей это занятие «пока пенсия не настигнет нас». И, получая свои ежемесячные официальные, они будут продолжать бегать «вчерную» с подносами между столиками и открывать бутылки вина за «смугляк» (неофициальная зарплата) и ожидаемые чаевые до седых волос и скрипучих коленей. Два года работы в «Кроне» позади, нужно дальше учиться и набираться опыта, пока не получу свой заветный, давно задуманный сертификат сомелье.

— Настя, доброе утро, — слышу я бодрый голос Кьяры в телефонной трубке. Я медленно поставила чашку с недопитым кофе на столик и насторожилась. Этот «карр» — не просто так «карр»…

— Доброе утро, Кьяра, — ответила я ей, а сама начала уже в голове автоматически перебирать возможные причины ее звонка.

— Дорогая, сегодня мне переслали счет на оплату твоего третьего курса сомелье. Перед тем, как я оплачу его, хотела бы у тебя поинтересоваться, как ты себя чувствуешь, успеваешь ли за программой? Сможешь ли ты сдать экзамены к следующему сезону? — тут слышно было, как новая хозяйка замка-отеля «Крон» затянулась сигареткой, выдохнула и продолжила. — И еще: это же и так, я надеюсь, понятно, что на следующий сезон (а он начинается в конце марта) ты ангажирована у нас как второй сомелье. Иногда и официантом побегаешь, но это будет случаться, скорее, редко.

— Кьяра, рада сообщить, что по программе я успеваю, — твердо отчиталась я. — Экзамен после третьего курса надеюсь сдать, но он будет только в апреле. Ты за что-то переживаешь, какие-то сомнения по поводу меня?

— Ну, что ты, Анастасия, просто рядовой звонок, — низкий голос Кьяры звучал умиротворенно, с бархатными переливами. — Ты же понимаешь, я должна с тобой об этом поговорить, ведь отель устроил тебя пройти обучение при Итальянской ассоциации сомелье, куда далеко не каждый лучший шеф де ранг может попасть. Отель и оплачивает такое недешевое удовольствие, которое тоже далеко не каждый успешный шеф де ранг может себе позволить.

Вот так, не преминет лишний раз напомнить, как я от нее завишу, а ведь точно знаю, что считает себя моей подругой. Я постаралась не хмыкнуть в трубку.

— И я уверена, что наши с тобой дружеские отношения совершенно не пострадают, если я именно сейчас, перед оплатой последнего счета за финальный курс сомелье, заручусь твоим подтверждением наших предыдущих договоренностей, — тут она опять затянулась, выдохнула и выпила глоток чего-то.

Пауза длилась, Кьяра ждала моего ответа. Меня немного обидела эта тема разговора, но на кону стоял диплом сомелье. И я быстро взяла себя в руки.

— Ну, что ты, все остается так, как мы когда-то и договаривались. Если тебе сейчас нужно письменное заявление, я готова сию минуту приехать и написать. И еще, Кьяра, спасибо тебе большое за все, что ты для меня делаешь! — тут уж я постаралась звучать настолько искренне, насколько могла.

— Знаешь, чтобы между нами не было недомолвок, я тебе кое-что расскажу и надеюсь, что это останется между нами. Штеффен меня просил не оплачивать тебе дальнейшее обучение, он вообще хочет, чтобы ты ушла из гастрономии. Просто взять и проигнорировать просьбу моего звездного шеф-повара, который приносит отелю столько денег, я не могла, так же как и оставить тебя без обещанного образования. Давай сделаем вот что: я оплачиваю счет, а ему говорю, будто отказала тебе в оплате. Выкручивайся теперь уже сама.

— Кьяра… — теперь мне сложно было выдавить из себя слово уже по другой причине. Все-таки она мне друг, это точно. — Да, я должна подъехать и обнять тебя, сказать, что очень редко встречаю людей, которые для меня так много значат! Конечно, все останется между нами. И знаешь, что я сделаю? Штеффену скажу, что в этот раз иду на «зимний сезон» для того, чтобы заработать себе на третий курс, вот так.

— Приезжать ко мне — это лишнее сейчас. Но хочу попросить тебя сделать мне одно одолжение, — интригующе произнесла она.

— О чем ты? Какое одолжение? — час от часу не легче…

— Вернемся к этому чуть позже, не по телефону! — сообщила мне она и попрощалась.

Ну и дела, день перестает быть скучным. Теперь мне ясно, почему позвонила Кьяра, а я уже, было, все ее слова в штыки приняла. Ну, курс она оплатит. Но мне нужна работа на эту зиму. Завтра вечером мы встречаемся со Штеффеном, вот и попрошу его помочь найти хорошее место на горнолыжном курорте, ведь в нашей зоне все приличное закрыто до весны. И, во-первых, мне все советовали набраться опыта в другом отеле, а, во-вторых, вот ни за что не уступлю ему, обязательно пойду работать. Хватит и того, что всю прошлую зиму просидела дома почти безвылазно. А то в кого я превращусь? Домохозяйку? Вы посмотрите, тиран какой домашний выискался!

А пока не наступило завтра, пошла с Вушелькой в наше кафе в городке Кальдаро выпить чашку капучино и перелистать газетку с объявлениями, вдруг там что нужное «выстрелит».

Немного отогрев руки, начала перелистывать местную газету, ожидая свой капуччо.

— Ну и холод собачий, — говорит мне официант, ставя на стол чашку.

— Девять градусов и небольшой дождь — это по-вашему холод собачий? — улыбнулась я и посмотрела на него. — Ну, а что вы ожидали в конце ноября?

— Не так, и не сяк. В толстовке — холодно, в пуховике — жарко, а мой официантский пиджак — унылое дерьмо, — поделился горем не самый оптимистичный работник кафе.

— Не отчаивайтесь: скоро снег и мороз, повеселимся. А я, между прочим, как раз ищу рабочее место, чтобы надеть пиджак официанта, — ответила ему и уткнулась в свои объявления. — А как выдумаете, с почти оконченным образованием сомелье сколько зарплаты просить?

— Ну, это просто. Если вы идете шефом де ранг с почти законченным сомелье, просите на тридцать-сорок процентов зарплаты больше, чем у вас сейчас. Да, круто! Сомелье!

— Спасибо, коллега, — поблагодарила его я и продолжила перелопачивать пустую породу в поисках бриллианта.

Наметила себе несколько отелей и начала обзвон, договорилась на собеседование с двумя заведениями в долине Гардена. Завтра в 8.00 первая встреча в городке Санта-Кристина, в 9.30 — вторая в Ортизеях. Плотненький график, надеюсь, все пойдет по плану.

Нужно идти готовиться, завтра — прослушивание и просмотры. Я расплатилась, и мы вышли.

Пустынность улиц деревушки Кальдаро — характерная черта «не сезона» в винодельческом, а посему не горнолыжном районе Южного Тироля, или Альто-Адидже (это итальянское название нашего региона). Подставляю лицо приятному моросящему дождю, всматриваясь в такие уже любимые узкие улочки, кутаюсь в низкое серое небо, шлепая по лужам по направлению к дому. Тут над головой появился небольшой просвет между тучами, и мы позволили себе замедлить шаг. Почему я люблю это маленькое и уютное Кальдаро? Да потому, что несмотря на размер и некоторую провинциальность, в деревушке чувствуется стиль и комфорт — это раз, какой-то домашний уют и тишайшее спокойствие самой долины — два, и наконец мощь и чарующая красота гор — три. Мой рыжий пес Вушель — большой любитель погулять, главное — регулярно подкармливать его любимыми косточками, такими собачьими печеньками. А сейчас мы забыли взять с собой это вкусное «топливо», поэтому у моего четвероножки с настроением не сложилось, нужно поспешать домой готовиться к завтрашним собеседованиям.

Вечером следующего дня приехал Штеффен и привез несколько сумок еды.

— Ого, зачем столько? — воскликнула от удивления я.

— Так, сейчас будем готовить тальятелле с пралинами из филе рыбы голец с соусом из каштанов…

— А где тальятелле? — разгружая сумки, ничего похожего не увидела. — Как ты собираешься пасту варить без самой пасты?

— П-ф-ф-ф!.. Какой нормальный повар варит пасту из магазина? Ее же ведь невозможно есть! Пасту будем делать сами! — смеялась моя звезда кулинарии.

— Ты что, смеешься? Сами делать? Ты думаешь, будто тут в шкафчике сидит команда поварешек? А это что? — я дальше разбирала сумку и достала упакованную в пластик рыбу. — На этикетке написано «рыба-меч».

— Ну, нам же ведь нужно что-то и на второе! — молниеносно и ловко приступив к приготовлению пасты, отвечал мой друг. — Я запланировал рыбу-меч с вариациями из морковки.

— Ну, знаешь, мы сейчас до утра провозимся только с готовкой! Мало тебе просто морковки, тебе вариации из нее нужны! — возмутилась я.

— Ну, весь вечер мы не провозимся, если не будем возмущаться. Займись каштанами: надрежь их и положи штук тридцать в духовку.

— Я сегодня была на двух собеседованиях — в Ортизеях и Санта-Кристине. Почему каштаны такие маленькие? — начала их как раз надрезать.

— О, боги! Снова одно и то же: зачем тебе все эти собеседования? Надрезай каштаны немного больше, чтобы потом было легче лущить! Эти маленькие, они намного вкуснее чем те, кормовые, которые мы ели запеченными на площади. Помнишь?

— Мне вчера звонила Кьяра, — я намеренно сделала небольшую паузу, он остановился и, не поворачиваясь, застыл, ожидая, что же я скажу дальше. — И отказала мне с дальнейшей оплатой за учебу, теперь я сама должна как-то решить этот вопрос. В этот раз мне нужно идти на работу на зимний сезон. Сегодня была в двух отелях.

— В каких? — быстро переспросил он.

— В «Норде» и в «Мирабелле». В одном мне не разрешают жить с Вушелькой в комнате, а во втором зарплата слишком маленькая. Так, каштаны уложила в духовку, давай морковку буду чистить. А вообще, почему бы нам не начать с аперитива, пока готовим? Открою-ка я лучше «Франчакорту»! — и пошла доставать бутылку из шкафчика для вин. Каждый раз, открывая его дверцу, любуюсь им: такой маленький, стильный, специально приобрела по случаю окончания сезона в отеле «Крон».

— Стоп! — разнервничался Штеффен. — Сначала морковка! Я знаю эти отели, хорошо, что ты туда не идешь. Там шефы — дрянь!

— Ну, понятно, для тебя все дрянь, вот ты как включишь шеф-повара, спасенья от тебя нет! Подождет твоя морковка! — я все-таки достала бутылочку игристого. — Штеффен, может, ты смог бы мне помочь найти работу через своих знакомых? Уверена, у тебя их целый полк!

— Ну, скажи мне для начала, сомелье, что мы сейчас будем пить? — уже нарезая тальятелле, неуклюже пытается он увести разговор и экзаменует меня.

— Дорогой, «Франчакорта» — это игристое вино, произведенное по методу классико, то есть шампануа, из трех виноградных лоз: шардоне, пино неро и пино бианко в Ломбардии. В моем фужере — соблазняющие и утонченные ноты киви, персика, сушеных трав и хлебной корочки, а на вкус.., — сделала глоток игристого, — м-м-м, а на вкус…

— Ну, хватит, верю! Наливай и мне, — перебил он, — ладно, что уж теперь с тобой делать, помогу найти работу. У меня друг хороший в долине Гардена, Филипп. Альпинист, скалолаз, инструктор по горным лыжам зимой и восхождениям летом. Хороший парень, трое детей, а женился совсем недавно, год назад мы гуляли на его свадьбе.

— Ого, сколько информации! И не забыл упомянуть, что он женат и с тремя детьми, — я не смогла удержаться от смеха.

— Просто рассказал о человеке. Чисть морковку! — отрезал Штеффен и отвернулся к своей тальятелле.

— Вот пристал с морковкой своей! А может, ее просто натрем и нормально?

— Натрем обязательно, это будет первая вариация! — сделав глоток вина и причмокивая, сказал Штеффен.

— Ну ты и тиран, шеф! — в свою очередь отхлебнув немного игристого, заявила я. — С тобой же без алкоголя работать невозможно!

— Разговорчики на кухне! — приподнимая свой фужер и подмигивая, произнес он.

Ужин почти готов. Было настолько приятно с моим милым Штеффеном, который и для нас еду приготовил, и Вушеля не забыл. Часто с ним очень сложно, иногда совсем невозможно. Но почему же я все-таки с ним? Да вот потому, что бывают и такие моменты! Мы вместе счастливы.

Я накрыла на стол, поставила в ведерко со льдом отличный пино гриджио и зажгла свечи.

— Как все вкусно, дорогой! — похвалила его я.

— А ты что, не знала, что есть в мире три великие кухни: итальянская, китайская и моя? — совершенно серьезно заявил он.

— Верю, верю, положи мне, пожалуйста, еще рыбу-меч с вариациями из морковки.

Рано утром Штеффен позвонил Филиппу и попросил найти для меня место шеф де ранг в каком-нибудь хорошем отеле, желательно пять звезд. А потом говорил что-то тихо, приглушенно, точно по секрету. И о чем это, интересно?

На следующий же день перезванивает мне Филипп и сообщает:

— Работа есть в отеле «Норд», они сказали, что с тобой уже встречались и согласны разместить тебя с собакой!

— Ну, как же, мне Штеффен говорил, что там шефы — дрянь, — возмутилась я.

— Ну, знаешь, ко всем шефам нужно найти подход, в противном случае они все будут дрянь, — дипломатично пояснил мне собеседник.

— Может быть, — с сомнением протянула я.

— Начинаешь через два дня, третьего декабря.

— Филипп, я шефу сказала, что смогу работать только пять дней в неделю, потому что два полных дня буду учиться на курсах.

— Да, да, точно уже не помню, что-то он мне говорил об этом.

Я поблагодарила Филиппа за помощь. Но как я буду спокойно работать в отеле, если Штеффен так о нем отзывался? Звоню ему:

— Детка, успокойся, почти везде одинаковые условия. Ты хотела пойти на «зимовку», давай, готовься, — приободрил меня мой друг. — Я у родителей, увидимся при первой возможности. Не бойся, все будет хорошо!

Но как-то этот разговор мне уверенности совершенно не добавил. Ну, да ладно, будь что будет. Посмотрела на своего Вушельку: он спокойно лежал и сопел, подергивая лапками. «Наверное, бежит куда-то во сне», — подумалось мне.

Иду ночью, совершенно не понимая, как оказалась в лесу, босая ступаю по пушистому, только что выпавшему снегу, в руке держу персик. Темно, но полная луна освещает мне дорогу. Я иду и почему-то даже не ищу свою обувь. Красивый снежный лес, но настолько холодный, что обжигает кожу. Ай, уколола большой палец на ноге, начала оставлять кровавые пятна. Стало немного больно. Смотрю, на снегу лежат еще два персика. Поднимаю их. Ко мне приближается кто-то. Хоть и понимаю, что я здесь не одна, но никого не вижу. «Стой», — слышу низкий, чуть вибрирующий женский голос. Я оглядываюсь, ищу ее, но не могу найти. Вижу, от меня отдаляется женский силуэт — невысокий, немного сутулый. Бегу к женщине, пытаюсь догнать ее, но падаю и бьюсь лицом о твердый наст. Больно. Я оцарапала себе лицо и руки. Возвращаюсь, а там снег, снег, вокруг один снег, куда бы ни побежала. Падаю на колени, отчетливо чувствую холод, плачу от страха и сжимаю в руке три персика, один из которых раздавлен, а сквозь пальцы у меня течет персиковая мякоть.

Тут я проснулась. Смотрю, что у меня в руках. Ничего, просто вспотели. Ах, это был всего лишь сон! Фух, какое счастье! Дурочка, чего я испугалась? Просто еду зимой в горы, вот и привиделось.

Позвонила в отель, попросила пригласить к телефону шефа Андре.

— Доброе утро, это Анастасия. Завтра у меня первый рабочий день в вашем отеле, верно? — начала неуверенно я.

— Ах, да, здравствуйте! Да, совершенно корректно, у вас будет плавающий график, что означает: иногда вы будете начинать утром с послеобеденным перерывом, продолжаете вечером, иногда начинаете после обеда и до вечера с небольшим перерывом на ужин. Заселиться вам лучше уже сегодня, потому что завтра у вас утренняя смена! — все это он проговорил четко, намеренно делая большие паузы, видимо, привык работать с иностранцами, которые, скорее всего, плохо улавливают беглую немецкую речь. — Как приедете, подойдете в администрацию, на ресепшен, получите ключ от комнаты.

— Все поняла. Благодарю вас и увидимся после обеда, — попрощалась я.

Что за «совершенно корректно»? Странное сочетание слов. Ну, да ладно, это все чепуха, нужно собираться в дорогу!

Машина уже забита, но это все только нужные мне вещи, они пригодятся для жизни на горнолыжном курорте. Нет, оставлять я ничего не буду! Вушелькину кроватку уже положила на переднее сиденье, поскольку в багажнике и на задних креслах даже просвета не было. Вещи зимние для прогулок и для работы, чаи травяные, мне их моя любимая мамочка передала, термос, чашки, пледы, подушки, теплое одеяло, покрывало, полотенца… В общем все, что мне может понадобиться в ближайшие три с половиной месяца жизни снежной зимой! Ведь даже сейчас в Ортизеях минус пятнадцать градусов, это при плюс десять в Кальдаро. Ладно, всего-то разница в двадцать пять градусов.

Вроде бы все сложила, нужно выходить. Ключи… Где ключи от машины? Это что за чертовщина? Пришлось идти домой. Надо же, пора же уже выезжать! Дома нет, обыскала все. Вернулась к авто, на виду нет, придется все выкладывать! Вот как так можно? Может, лучше вообще не ехать, чем все выгружать из машины? Так, спокойно. Самое главное начать, а потом все пойдет само собой. Так я выгрузила все и загрузила обратно, ключа не было. Но сажусь за руль, ноги уже не держат, смотрю — ключ в замке зажигания. Я была готова разорвать себя от негодования! Ладно, надо успокоиться. Отдышаться и в дорогу!

Мы с Вушелькой выехали из Кальдаро. По навигатору всего-то пятьдесят пять километров отделяли меня от места будущей работы. Нашла в приемнике блюз, начала успокаиваться. Съезжаю с автострады в долину Гардена. Дорога проходит через скалистые горы, тоннели, мосты, дальше через серпантины. Мы начинаем значительно уходить вверх. Начал появляться снег. Как красиво, все белым-бело! Снежные склоны, дорога в некоторых местах подморожена, я убавила скорость. Маленькие симпатичные деревушки будто нарисованы на подмороженых холмах. Такие кукольные. Как люди могут там жить? Создавалось впечатление, будто я очутилась в другом мире. И тут резко, откуда-то сбоку, в мое лобовое стекло что-то стукнуло — большая птица! Я ударила по тормозам, она пролетела где-то близко, намного зацепив нас, машину начало заносить. Выкручиваю руль, жуткий визг колес, рядом пропасть, я ее уже вижу, представляю, как лечу, жду боли. Чудом осталась на самом краешке. Да что же это такое? У меня дрожат руки и губы. Может, повернуть назад? Вот уж Штеффен обрадуется! А что я Кьяре скажу? Как я Штеффену объясню, кто оплачивает третий курс? Все, успокоилась и поезжай вперед, ведь уже почти приехала!

Как и договорилась с Андре, подъезжаю к отелю, паркуюсь рядом со входом. Высота, на которой расположилось заведение, согласно табличке рядом, тысяча семьсот метров. А воздух какой особенный! Начинает немного кружиться голова. Отель по-современному симпатичен, фасад стеклянный, а посему чрезвычайно много света в самой администрации, совсем не сравнить с отелем «Крон», где мощные стены замка поглощали свет, но там другая история. Наверное, вначале «Норд» был в виде деревянного здания, который достраивали и расширяли несколько раз. Создавалось странное впечатление, будто его возводили из всего, что оставалось от других строек. Тут и дерево, и штукатурка, камень, стекло. Ну, видимо, шефы экономили на всем: и на проекте, и на строительстве. Только непонятно, как же они получили пять звезд?

Симпатичная девушка-секретарь мило улыбнулась и протянула ключ от моей комнаты, объяснив, что она в ста метрах от отеля.

— Анастасия, твоя комната номер семь. Соседка по блоку — Пиерина, горничная, очень приятная женщина. Может, тебе показать ресторан? Кстати, я — Мануэла.

— Благодарю, Мануэла, буду очень признательна, — ответила я.

Тут боковым зрением замечаю стоящего рядом мужчину, оборачиваюсь: высокий, молодой, крепкого телосложения, лет тридцати пяти, не больше. Темные короткие волосы, гладко зачесанные назад, широко посаженые маленькие и быстробегающие глаза, вооруженные элегантными очками. Скорее всего, он очень сильно увлекается бодибилдингом, поскольку, как мне показалось, у него чересчур перекачан плечевой пояс. Но в целом очень даже симпатичен! Сразу выясняется, что это мой шеф Андре. Но что же он постоянно потирает нос, будто хочет чихнуть? Простужен, что ли? Нужно немного посторониться и сегодня вечером выпить чай с лимоном и имбирем.

— Здравствуйте, Анастасия, — поприветствовал меня шеф. — Ну, как настроение? Добрались хорошо, надеюсь?

— Добрый день, Андре, — благодарю вас, все в порядке. Решила, что не буду сразу жаловаться на жизнь и ничего не сказала об эпизоде на дороге.

— Мануэла, ответь на три мейла, мы позже Анастасии покажем не только ресторан, но и весь отель, — скомандовал шеф, и Мануэла, вежливо извинившись, отвернулась, а я отправилась на поиски своей комнаты.

— Ах да, Настя, — уже почти в дверях окликнул меня шеф, — парковка для персонала ниже, за мостом, либо напротив здания, где ваша комната, если есть места. Завтра начинаете в девять.

Попрощавшись, вышла из отеля, села в машину и поехала на поиски нашего, так сказать, общежития и своей комнаты номер семь. По словам Мануэлы, все в минутной доступности от площади, за углом. Я с легкостью нашла вход. Только вот где машину припарковать? Тут места, зарезервированные для посетителей пиццерии, дальше бар. Ладно, припаркуюсь пока ближе ко входу, пока не перенесу все свои вещи, а потом переставлю машину. Вышли с Вушелькой и, захватив его кроватку и приготовленный термос с чаем, направились в дом. Поднялись на третий этаж, разыскали номер семь, у которого с номером восемь был общий санузел. Захожу, просторная комната, пахнет свежестью. В ней двуспальная кровать, рабочий стол, старый и скрипучий шкаф и умывальник. Но для нас с Вушей этого более чем достаточно. Кстати, подушки-одеяла, так же как и постельное белье, приготовлены. Балконная дверь! Да это же подарок судьбы! Выходим на балкон, перед нами открывается вид на местную площадь, часть отеля и церквушку с колокольней. Тут вижу: кто-то на колокольне промелькнул, и фигура так странно напоминает горбуна из «Собора Парижской Богоматери», даже арию из «Нотр-Дам» начала напевать. Как интересно, обязательно зайду познакомиться.

Так, ну ладно, нужно переносить вещи из машины. Только спустилась вниз, вижу — на лобовом стекле висит записка: «Это наше парковочное место, просим больше здесь не оставлять авто». Я засунула бумажку обратно под дворник на лобовом стекле и начала выгружать вещи. Таскала их и раскладывала в комнате около двух часов. Но теперь можно на часик и прилечь, что я и сделала, выпив чашку чая. Ну, ничего, машину переставлю вечером, а то очень устала… и провалилась в сон.

Думаю, если бы меня не разбудил Вушель, который настойчиво звал на прогулку, я проспала бы до утра. Да, к этому воздуху нужно привыкнуть еще, он здесь такой насыщенный, хоть ложкой ешь.

Но, как говорят собачники, собака в доме — к здоровью, ведь даже если сам не захочешь, она выведет тебя улицу. Пришлось надеть зимнюю куртку, шапку и теплые сапоги и пойти знакомится с местными достопримечательностями, ах, да, еще и машину нужно переставить! Вечер, фонари, красивые ели, покрытые снегом, кругом тишина, снег скрипит. Смотрю, на лобовом стекле моего автомобиля висит еще одна записка: «Так дело не пойдет: я видел, что вы видели мою предупредительную записку. Убирайте машину немедленно, а то позову карабинеров!»

— Ну, ясно… «Я видел, что вы видели…» Ладно, поехали за мост на парковку, — сказала я своей собаке, мы сели в машину. Оставила авто за мостом.

Подошли к небольшому деревянному мостику, который перекинут через маленькую речушку. Тишину нарушало только журчание воды. Ледяные скульптуры с необычной подсветкой словно растут из реки, кажется, вот-вот они начнут двигаться, добавляя сказочности Ортизеям. Живописнейшее место, созданное природой и людьми, дух захватывает! Только картины или стихи здесь писать. Идем дальше к центру деревни, все в снегу и ночной подсветке, современные бутики и бары, вырезанные вручную деревянные скульптуры почти на каждом углу.

Вдруг сельскую пастораль нарушает музыка, решила идти на шум. Смотрю, это «апрески» — особый тип баров на горнолыжных курортах, куда по традиции все лыжники, спустившись с горы, обязательно должны зайти и пропустить стаканчик веселящего, прежде чем отправиться в отель. Народу много, бар, видно, пользуется популярностью, коль он битком забит. Я беру собаченыша на руки, чтобы ему ничего не отдавили, и захожу. Подхожу к стойке, бармен показывает мне, что можно переместиться в самый угол, там я собаку на лавочку могу посадить. Получилось удачно, поскольку много людей в горнолыжных ботинках, наступят на хвост или лапу и даже не почувствуют. Посадила Вушеля на лавку, он смирно сидел и наблюдал за всем происходящим.

— Ого, внимательный, как филин, только головой крутит, — смеется бармен. — Что будешь пить?

— Даже и не знаю, завтра с утра начинается рабочая смена, хоть бы не проспать.

— А где ты работаешь? — спрашивает меня парень.

— Еще пока не работаю, завтра — первый день в отеле «Норд».

— «Норд»? Ну тебя и угораздило! — скривив губы, начал покачивать головой он.

— А что такое? Почему меня угораздило? — разволновалась я.

— Ну, знаешь что, а может тебе и повезет! Давай, прояви всю свою хитрость и ловкость и — вперед, в бой. Чего тебе налить за счет заведения? — подмигнул бармен.

— Ну, налейте…

— Налей, здесь все на «ты», — поправил меня мой собеседник.

— Налей мне, пожалуйста, апфель глюмикс. Такой горячий яблочный сок с корицей.

— Я знаю. С глотком рома? — засмеялся парень.

— Нет, что ты, без рома тоже вкусно, — я выпила свой напиток и пошла обратно, в комнату.

Уже на подступах к дому меня окликнул неприятный голос:

— Эй, ты с пакетиком для своей псины гуляешь, надеюсь?

Я обернулась посмотреть, кто это такой хамоватый. Передо мной стоял пожилой мужчина и смотрел на нас уже обличающе, но у меня не было ни желания, ни сил вступать с ним в дискуссию, просто отвернулась и открыла дверь нашего блока. Я снова налила себе немного чаю, добавила имбирь и лимон, привезенные из дома для профилактики от простуды и, надеюсь, хамства, вышла на балкон. Странные чувства сталкивались и теснились во мне: красота, тишина и спокойствие. Но они как бы гонят меня, кусаются и леденят душу. Все, оставим сантименты и спать, завтра — первый рабочий день! Аллилуйя!

«Крестьянско-рюмошный бомонд»

«Славного тебе утра», — пожелала я себе, чтобы немного взбодриться. Выбежали с Вушелькой на полупрогулку-пролупробежку. У пиццерии решила познакомиться с автором записок:

— Доброе утро, простите, я — владелица той машины, на которой вы вчера оставили две записки, хотела попросить прощения за то, что так надолго оставила ее на вашей парковке! — крикнула я возле стойки бара, откуда сразу же появился приятный на вид итальянец.

— Бонджорно, синьора! Да что же вы, будет вам, ничего страшного! Меня зовут Марко. Кофе выпьете со мной? — и расплылся в улыбке. Он был самим очарованием, как буд-то и не было этих записок.

Мы познакомились, немного пообщались, и он мне официально разрешил парковаться на его месте. Ах, как чудесно начинается первый рабочий день! Немного пробежавшись, вернулись с Вушелькой в комнату, поставила перед ним миску его любимого корма. Он быстренько все умял, да с таким аппетитом! А я пошла в душевую приводить себя в порядок. Выхожу, замотанная в полотенцах, одно на голове, второе на теле, а в общем коридоре какая-то симпатичная женщина гладит Вушельку.

— Здравствуйте, меня зовут Пиерина. А вы моя соседка? — женщина поднялась и протянула мне руку.

— Доброе утро, Пиерина, меня зовут Анастасия, а это ваш четвероногий сосед Вушель. Очень надеюсь, что вы не боитесь собак, — с надеждой сказала я.

— Ой, что вы! У меня дома, на Сицилии, три собаки! Очень даже хорошо, что у нас здесь будет вот такой Вушелька! — и потрепала его за ушком.

Мы разошлись по комнатам и стали собираться каждый на свою работу.

Подходя к отелю, смотрю, стоит карета «Кроче Биако», это частная организация «Белый Крест», выполняющая функции скорой помощи, но только в провинции Альто-Адидже. Это помимо «Кроче Россо», «Красного Креста», государственной структуры. Из отеля как раз выводили гостя, который прижимал руку к телу.

«А, скорее всего, руку сломал», — сказал, наверное, еще один гость, он стоял рядом со мной в смешной розовой курточке. И тут, совершенно неожиданно для группы наблюдателей, прямо над ухом начали бить колокола. Мы даже подпрыгнули от испуга. «Ах ты ж, надо же», — воскликнула розовая курточка. Стало немного жутковато. Я посмотрела на колокольню, колоколами ловко управлял все тот же горбатый звонарь, которого я вчера видела. Мне нужно бежать, а то опоздаю в свой первый рабочий день, наверное, уже девять! Неужели тут каждый день в это время бьют в колокола?

На ресепшене, как всегда, с утра людно и шумно — кто-то оформляет чек-ин, кто-то чек-аут. Секретарь мне показывает знаками, что она занята.

— Мануэла, я иду в ресторан, — оповестила я ее и отправилась на запах еды.

— Извините, — обращаюсь к одной очень привлекательной девушке в униформе официантки, — с кем мне поговорить по поводу работы? Сегодня мой первый рабочий день, и…

— Сама ищу с кем мне поговорить, — не дала договорить мне эта красотка. — Я тоже сегодня только начала и даже спросила вон у той лохудры, что мне начинать делать. Да вот она только бегает, орет на всех, посудой гремит. Дурдом! Ну, ничего, пусть бегает, с места теперь не двинусь, вот так и буду стоять до конца рабочего дня.

— Меня зовут Анастасия, — и я протянула руку такой уверенной и отчаянной собеседнице.

— Русская, что ли, или из Украины? — улыбнулась она. — Меня зовут Зоряна. Но, поскольку местное население даже не пытается правильно выговорить мое имя, представляюсь всегда Зарой.

— Зоряна, а что ты-то здесь делаешь? Тебе только на подиуме блистать! В тебе есть все, чтобы быть топ-моделью, — осторожно поинтересовалась я.

Зоряна — высокая, стройная брюнетка с роскошным бюстом, подчеркнуто тонкой талией, небесно-синими глазами и белой-белой кожей. Именно такой я представляла себе Клеопатру. Помните Элизабет Тейлор в этой роли? Вот-вот.

— Ну, что я здесь делаю?.. — замялась красавица, которую выдал украинский акцент. — Деньги зарабатываю, так же как и ты. Сама, видать, с подиума только сошла, такой очень характерный образ хрупкой блондинки там в моде сейчас.

— Ошибаетесь, коллега, — рассмеялась я, — образ хрупкий только внешне.

— Так, курицы, что встали тут кудахтать, ану, живо за работу! — пронеслась мимо нас местная официантка, лет пятидесяти, полноватая и с короткой стрижкой, с жесткими буклями химической завивки.

— Ах вы ж зэлэни бджолы! Эй ты, Пещерный человек, а ну, бегом сюда! — громко скомандовала вдогонку ей Зара. Женщина опешила от такой реакции и подошла к нам. — Быстро повторила вслух, как меня зовут, я тебе 10 минут назад говорила!

— Зара, по-моему, ну и что с того?

— А с того, шо еще хоть раз я услышу от тебя хамство, остригу твои химические кучэри. Кивни, если поняла, — акцентированно медленно и размеренно стала втолковывать Пещерному человеку Зоряна. Видно было, что та растерялась, к тому же нас было двое, и она кивнула. — А как нам тебя называть, у тебя имя есть?

— Барбара. Но только не Барби, я не люблю, когда меня так называют, — стала втолковывать нам она.

— Как-как? Вот уж совсем не придет в голову тебя называть Барби. Где ты, а где Барби? Где Гваделупа, а где Франция? Улавливаешь? Ладно, вводи нас в курс дела, нам с Анастасией нужно начинать, — еще раз скомандовала Зара, и Барбара очень послушно начала рассказывать, что нам делать.

— Зара, но ты же ее построила так неслабо! — мне было очень неловко.

— Да ладно тебе! Представь, что это я мелом очертила метровый радиус вокруг нас с тобой от нечисти разной. Знаешь, это страшные люди, я их называю «крестьянско-рюмошный» бомонд. С ними со всеми веди себя так, как они себя с тобой ведут. Если они с тобой милы, и ты с ними мило общайся, главное, не забывай — ни шагу назад! Только старайся быть холодно вежливой, это всегда убеждает, и никаких прямых оскорблений! Вот такая агрессивная учтивость! Все очень просто: первое время присматривайся, потом свою игру навяжешь, сейчас главное — сразу отбиться, поставить их на место. Потом расскажу все, а теперь работаем, а то шеф наблюдает. Нос опять трет, на коксе, что ли, сидит? Тут не мелом, видать, очерчивать нужно будет.

Я решила не поддерживать такую опасную тему, а то действительно докудахтаемся.

Время завтрака подходило к концу, все шло совершенно спокойно. Кофе, капучино, чай, буфет для завтрака, заказы на яичницу — как обычно.

— А что, у нас уже новенькие? — услышала я незнакомый голос и повернулась, приготовилась представиться. В дверях стояла еще одна девушка модельной внешности. Высокая и стройная брюнетка с короткой стрижкой каре.

— А где ты работала до этого, что тебя шефом де ранг сюда взяли? — обратилась ко мне девушка из дверного проема.

— Ты хоть поздоровайся и представься для начала, а потом экзамен мне устраивай, — ответила ей я. — Если хочешь, чтобы с тобой общались, поучись немного вежливости.

— Ты кто такая? Ты вообще языком должна пол вылизывать, да и то подумаем, оставлять ли тебя здесь! — фыркнула та.

— Задница — это у кого-то часть таза, а у таких, как ты, еще и мыслящий орган, — и я отвернулась.

— Что?! Да как ты смеешь?! Я сейчас сюда шефа приведу! — начала возмущаться что появившаяся официантка и убежала.

— Ну, понятно, шеф подбирает себе куколок в персонал, только не спешит их воспитывать. Значит, будем этим заниматься мы, — сказала мне тихонько Зара, полируя столовые приборы, а потом крикнула той вдогонку:

— Давай, давай, а заодно попроси его научить тебя себя вести, — и отправилась накрывать столы после завтрака на ужин. Я пошла ей помогать, нам обеим хотелось как-то убить время, оно тянулось как резиновое.

— Зара, а как ты здесь оказалась? Уверена, если бы захотела, то с твоей внешностью и твоим характером заполучила бы себе любого холостяка, — я все-таки решила вернуться к острой теме.

— Ну, знаешь, поскиталась я уже по пяти звездам и звездам Мишлена. Потом влюбилась в мужчину, он был виноделом. Прожили мы с ним душа в душу почти десять лет, а жениться он не захотел, — с тоской произнесла моя новоиспеченная коллега. — Вот я и решила бросить его, потому что мои годы тоже идут, нужно искать себе хорошего парня и рожать детей, а то уже за тридцать.

— Да, история не из приятных… Ну, ничего, найдешь еще свою половинку, не переживай, — а что я еще могла ей сказать?

— Ладно, это все сантименты, давай думать, как до конца сезона здесь дотянуть, оклад хороший, а значит — цель оправдывает средства.

— Андре, они здесь! — крикнула девушка из дверного проема, и в зал вошел недовольный шеф.

Тут Зара, стоя к ним спиной и сервируя стол, второй рукой расстегивает две верхние пуговицы белой рубашечки разворачивается и ме-е-е-дленно скользит к шефу, призывно качнув бедром. Тот стоит столбом и таращится на нее. В этот миг девушка из дверного проема подскочила к Заре, тянет руки к ее блузке и старается бедром втиснуться между нею и мужчиной. А Зара, не отводя взгляда от шефа, легко шлепнула ее по рукам. Мне было смешно и страшно, хотелось отвести глаза и постараться не прыснуть от смеха.

— Андре, вы что-то хотели нам с Анастасией сказать? Мы уже готовим столы к ужину и скоро идем на перерыв. Мы же ведь верно поняли нашу задачу? — в этот момент ложки как бы случайно с грохотом летят на пол, а негодяйка опять ме-е-е-дленно наклоняется их поднять. Шеф, который к тому времени уже стал памятником самому себе, на негнущихся ногах выходит из зала, не проронив ни слова, потирая свой красный нос.

Напряженная тишина висела в воздухе, ее можно было даже рассмотреть.

— Ни слова, ни полслова, ни четвертиночки! — уже повернувшись к девице с каре, сказала великая актриса, коей она была в этот момент для меня. — Меня зовут Зара, а тебя?

— Сьюззи, — потрясенная увиденным, ответила та. Было видно по ее лицу, что она возмущена, но никак не придумает, что сказать и сделать.

— Зара, «крестьянско-рюмошное ню» сработало на «ура», пойду салфетками займусь, — давясь от смеха, оповестила ее я и продолжила накрывать столы.

— Барбара, и это только двое из четырех! Я даже не представляю, кто еще придет к нам в команду! — жаловалась девушка из проема Пещерному человеку.

Барбара только махнула рукой на причитания Сьюззи и показала ей, что нужно шевелиться, а то не успеют ничего.

— Так, они, скорее всего, ищут еще двоих, я сейчас была на ресепшене. Вот было бы хорошо, если бы вторые двое были с нами заодно, — позже сказала мне Зара.

Да, нужно срочно звонить Имми и спросить, не хочет ли он подработать этой зимой, заодно и нам помочь, защитить нас в случае чего. Отошла в угол и сразу же позвонила, чтобы не откладывать в долгий ящик, да и родные голоса так хотелось услышать. В телефонном разговоре Имми сообщил, что и он, и Джакомо Лупини были бы не против подработать и вышлют сегодня же резюме в отель. Хоть бы их взяли сюда!

— Эй, идите получать национальные костюмы на вечерние смены! — крикнула нам Сьюззи. — Спускайтесь в прачечную. Синьора Хайди, мать шефа, выдаст вам все, что нужно. На завтрак — белая рубашка и черные брюки, вечером — национальный костюм.

Нам выдали по семь блузок, семь сарафанов, семь фартуков и схему, как их комбинировать каждый вечер.

— Ах, вы ж зэлэни бджолы! Как можно такое отрепье носить! При таком количестве звезд в эдаком рванье ходить! С моим ростом сто семьдесят пять сантиметров я в этом балахоне буду походить на колокол, — воскликнула моя коллега.

— Ну, самое главное — нигде больше в этом не появляться. А так ничего, справимся, — сказала я и предложила идти по домам, ведь меня ждал мой малыш, как же я по нему соскучилась! Нам с Зарой оказалось по пути, ее комната номер девять, совсем рядом с моей, на одном этаже.

Что мне сразу же захотелось — это кинуться в душ, а потом обнять Вушельку и спать! Так я и сделала. Завела будильник и, как по команде, отключилась.

Звонит будильник. Если бы я захотела поужинать, то нужно было бы прийти на тридцать минут пораньше, но мне так хотелось спать… Ничего, поголодаю, даже полезно. Я встаю, беру в руки схему и смотрю, что же мне сейчас нужно надевать. Вроде бы все правильно.

Вечер, начало ужина. Распределили ранги. Приходит Зара. Я теперь уверена, что от моей новоиспеченной коллеги можно ожидать всего: она обрезала сарафан чуть выше колен.

— Ну, вот так приблизительно, может, еще и кружевами обошью! — пошутила она.

Все коллеги заметили, ходили вокруг и шушукались, но никто не осмелился ей что-то сказать, даже шеф наблюдал издалека и ушел в свой кабинет.

«Привет, я — Лиза», — к нам подошла высокая и очень полная девушка лет восемнадцати. Лицо симпатичное, в очках и с конопушками, брюнетка и с химзавивкой.

— Да что же это у них за мода такая на завивки! Если я когда-нибудь разозлюсь, то обязательно побрею их наголо! — заметила Зара.

— Но, надо отдать должное, первый приличный человек, который подошел к нам поздороваться и представиться, — говорю ей я.

— Или ее хорошенько просветили, что бывает с теми, кто забывает это сделать, — рассмеялась моя собеседница.

— Настя, это твой ранг, двадцать восемь человек. Ранг Зары рядом — двадцать шесть. Не переживайте, вам будет помогать комми Лиза, — распорядилась Сьюззи.

— Сьюззи, а где твой ранг? — спросила Зара.

— У меня сегодня нет ранга, я буду помогать всем, — уверила нас она.

— Ну, ладно, посмотрим, что будет, — согласилась Зара, и мы принялись за работу.

Нас с Зарой представили шеф-повару, его зовут Улли, внешне очень похож на Пьера Ришара: рыжие, кудрявые и торчащие во все стороны волосы и длинный нос с горбинкой. Немного поговорили, ведь времени совсем не осталось: нужно было ранги проверять, а уж когда он начал заигрывать, мы быстро смылись.

По фамилиям на табличках, которые размещены на столах, видно, что гости собрались со всего мира. Я готова к сервису. У меня первые гости, приняла заказ на вино и остальные напитки. Комми даже не двинулась мне помочь принести заказы, сослалась на то, что нужно ложки дополировать.

— Что, Лиза, ложки дополировать? Я тебе сейчас кое-что другое наполирую, ану, быстро апельсиновый сок и минеральную воду неси за четырнадцатый стол! — начала «план обучения» по Заре я. Лиза шустро полетела в бар за соком и водой. Вот так!

Не привыкнув еще к новому расположению вин в винном шкафу, ищу Амароне. Подходит шеф:

— Что ищем?

— Амароне.

— Вот смотри, очень быстро вина можно найти так… — и рассказал мне систему раскладки.

— Спасибо большое, а вот и мое вино! — я взяла бутылку и ушла к столу. Начала с представления напитка, как требует этикет сомелье.

И тут я замечаю, что за моим винным сервисом из-за угла наблюдают шеф Андре, Сьюззи, шефиня Хайди и вчерашний неприятный мужик, который вечером моего Вушельку псиной назвал. Как назло руки дрогнули, и бутылка выскользнула из моих рук. У меня внутри что-то оборвалось, дорогущее Амароне летит, разливаясь по скатерти, по тарелке, с грохотом бьется о пол, разлетаясь вдребезги на тысячи осколков и брызг. Я смотрю в сторону угла. Андре, Сьюззи, Хайди смеются и уходят, а тот мужик что-то сказал себе под нос и продолжает наблюдать.

Подскакивает Зара и пытается меня успокоить.

— Зара, ты не видела Лизу случайно?

— Сейчас я ее приведу!

— Я не собираюсь все это убирать, ведь разбила не я! — фыркнула наша помощница.

— Так, если ты сейчас это не уберешь, я все эти осколки, так уж и быть, сама соберу и высыплю тебе за шиворот. А Настя еще и сок апельсиновый выльет, который ты ей принесла только после скандала, понятно? — пригрозила ей моя защитница.

Лиза быстро пошла подметать осколки и вытирать вино с пола.

— Ты знаешь, что этот Амароне стоит девяносто евро? — уведомил меня шеф, проходя мимо. — В следующий раз вычту из твоей зарплаты. Поняла, сомелье?

«Ну, конечно же, я все поняла, — думала я про себя, — еще и упрекнул, что сомелье». Все столы заполнены, работа не просто идет, несется во всю прыть. Я отправляю заказ через компьютер на четыре чечевичных супа «Аюрведа», а Лиза мне приносит только два, я бегу на кухню и начинаю выяснять, мне дают недостающие два супа и называют истеричкой. Еще через десять минут я отправляю заказ на одну порцию гнуди из рикоты с сыром и шпинатом и одну порцию биголи с песто, а приносят мне две порции гнуди. Быстро начинаю соображать, что Лиза самовольничать точно не будет, ведь там, на кухне, стоит человек на раздаче и командует всем, куда и что нести, и чеки в руки никому не дает. Моего заказа на три поленты ди сторо вообще уже минут двадцать нет. А больше всего не хватает времени бегать на кухню и каждый раз выяснять, в чем проблема. Гости пока молчат. Ладно, времени немного есть. Пошла на кухню, по пути рассказываю Заре, что у меня на ранге неразбериха: то не приходят заказанные мною блюда, то приходит не то, что заказала.

— Будь внимательна, они на кухне вытягивают из твоих заказов недостающие себе блюда на другие ранги, а комми просто плевать. Так повара тянут время, а ты его теряешь! — сообщила мне Зара.

— Спасибо большое тебе, Зоряночка, пошла разбираться!

— Не разбираться, а тихонечко вытягивать блюда себе на ранг! Не ругайся с ними! Будет немного медленнее, но это лучше, чем такой хаос! — посоветовала мне она. — Пошли на кухню, покажу тебе как.

Мы отправились на кухню, получилось, что зашли почти беззвучно. И что же там застали? Как ни странно, в разгар сервиса почти никого нет, тихо! Только один из поваров, оглядываясь и торопясь, нюхает белый порошок, потом аж притоптывает, потом топочет, топочет своими ножками в резиновых кухонных штиблетах, зажимает нос и затем его растирает. Трет так, будто хочет его с лица стереть, дальше ударяет кулаками по поварскому столу, да так, что некоторые кастрюльки подпрыгивают.

Мы смотрим друг на друга и одними губами: «Что? Наркотики?» И сели вниз, спрятавшись под разделочный стол. Я показываю Заре, мол, давай отползать к двери, чтобы он нас не заметил. И мы на корточках поползли к выходу. Зара ползет и шипит:

— Ничего себе ритуальный кокаиновый танец! Это нормально для пяти звезд и звезд Мишлена? Одно скажу, наркоманы — настоящие идиоты! Настя, мы попались с тобой! Добро пожаловать в ад. Если у тебя есть хоть кто-то из тех, кого сюда можно позвать, то зови срочно, нам с тобой не помешает пара человеческих лиц в команду.

— А может, обойдется? — оборачиваюсь на ходу я.

— Может, но до этого момента еще ни разу не обходилось! Держись.

В это время хлопнула кухонная дверь со стороны внутреннего двора.

— Наверное, он уже вышел, — повернула я голову назад, к Заре, и уткнулась лбом в чье-то колено.

— А это что, специальная зарядка для звезд подиумов? — слышу голос Пещерного человека где-то вверху.

— Да, Настя, я нашла сережку, вот она, спасибо большое, — прыснула от смеха Зоряна, поднимаясь с колен, я тоже поднялась.

— Ну-ну! — хмыкнула Барбара.

Позже все же пришлось мне последовать совету Зары. Я еще раз отправилась на кухню и начала действовать тихо и очень быстро. Лизу выдергивала к себе на ранг и иногда силой заставляла мне помогать:

— Тут заказ, нужно нести четыре тарелки. Но я не могу тащить четыре тарелки сразу!

— Это что за шеф де ранг, который не может даже четыре тарелки унести? — начал высмеивать меня шеф-повар Улли.

— А ты что, Улли, не знаешь, что мы с Настей работали в приличных ресторанах, а не в пиццериях, где по шесть тарелок сразу разносят. Так что, все, не дергай, я иду с ней, — нашлась Зара.

Я готова была разрыдаться от всего того, что сегодня произошло за один день!

— Зорян, вот у тебя больше опыта работы в таких отелях. Скажи, пожалуйста, почему они тут все такие высокомерные и агрессивные? — спросила я ее.

— Все очень просто. В местных приличных отелях в маленьких деревушках, даже если они на мировых горнолыжных курортах, постоянная нехватка хороших рабочих мест или хотя бы просто рабочих мест. Местные сотрудники любых предприятий не хотят принимать новичков из других регионов Южного Тироля, не говоря уж об иностранцах. Потому что обязательно либо члены семьи, либо друзья, либо соседи сидят без работы. Поэтому первое, что они устраивают новичкам, это вот такое унижение и саботаж, вредительство просто. Так их стараются выжить. Те не выдерживают, уходят, а тут раз — и высокий сезон, отель забит гостями, шефы соглашаются на неквалифицированных местных из собственной деревни, потому что делать уже нечего, должен же кто-то работать. Круговорот денег в деревне! Это обычная схема, которая работает уже многие десятки лет! — со знанием дела пояснила мне моя опытная коллега.

Вечер подошел к концу, шеф мне выдал карточку-ключ для компьютера, чтобы можно было производить расчеты с гостями напрямую, а не только счета на комнату записывать. Проверили, работает под именем Настя.

— Я Сьюззи вообще вечером не видела, где она была? Один раз только торчала за углом. Обещала же, что нам поможет, — спросила я Зару.

— Ну, знаешь, видимо у нее другие обязанности — шефа ублажать… тоже ведь нелегко, — ответила она мне.

— Чем с таким, лучше тарелки носить!

— Вот мы с тобой, Настя, тарелки и носим, а она в кровати кувыркается.

— А тебе тоже лучше в кровати бы? — заинтересовалась я.

— Я вообще не себя и не его имела в виду. Ой, Настя, ну ты посмотри на себя, у тебя же ведь все прямо и перпендикулярно! Нужно менять свое мировоззрение, жизнь — это сложная геометрия! — произнесла она.

— Ну все, все, я уже усвоила, что жизнь — сложная штука! — ответила я.

— Знаешь, меня пугает твое благоразумие, а вдруг это заразно? — потряхивая локонами, сказала она и пошла к ресепшену.

Мы отправились с моей новой приятельницей из Украины домой. Не было сил ни о чем ни говорить, ни думать.

— Зорян, спасибо тебе большое за твою помощь, — чуть не расплакалась я.

— Не думай об этом. Радуйся, что ты, дожив до своих лет, не бывала еще в таких клоаках, значит не было необходимости, — грустно ответила она мне.

— А классно ты сегодня с сарафаном придумала! Сама подшивала? — решила попрощаться на веселой ноте я.

— Смеешься? Меня в последний раз с иглой в руке только в больнице видели, под капельницей, — засмеялась Зара и пошла в комнату.

Мы прошлись еще с Вушелькой по пустынным улицам до светящихся ледяных фигур, постояли на мостике и поплелись обратно. Взаимоотношения в коллективе налаживались совершенно неочевидными путями, но они налаживались! Завтра будет новый день!

Скользкий миллиметр

Звенит будильник. Пора просыпаться. Все болит, будто заржавело. Нужно расшевелиться и как-то выходить на прогулку. Смотрю, Вушелька спит на моей кровати. Видно, четвероногому мальчику не хватает общения со мной. Скучно ему тут одному в чужой комнате. Хватит мрачных мыслей, нужно пробежаться немного. Выходим с Рыжиком и пошевелиться даже не можем, ведь ближе к утру такой мороз ударил, все заледенело вокруг, блестит, как стекло. Не только мне, но и Вушелю тяжело идти, ноги и лапы разъезжаются. Мой четвероногий приятель делает пару шагов и падает, сделает еще пару шагов и снова падает.

— Так, Вушель, надо как-то изловчиться и «отлить» хотя бы, а после обеда у меня пауза будет, сходим и «отлить», и «отложить». Надеюсь, к этому моменту все оттает, — предлагаю я собаке.

— И что, понимает тебя твоя псина? — слышу снова я этот неприятный мужской голос. Даже поворачиваться не стала.

— У нас все хорошо, спасибо, — ответила я, сделав вид, что меня именно об этом и спрашивали.

В тот момент Вушель, как по заказу, закинул лапку и оставил на сугробе желтый след. Мы начали передвигаться к нашему подъезду.

Покормив собаченьку, я отправилась в душ, открыла воду на всю мощь и, не задумываясь о том, сколько литров уйдет, наслаждалась горячим потоком. Вот — первый несомненный плюс! Душ без границ!

На работу вышла на тридцать минут пораньше. Во-первых, я не знаю, с какой скоростью буду по этому льду ползти, а во-вторых, хотелось кушать, я так и не поужинала вчера. Этот лед… Приходится по миллиметру переступать ногами, чтобы не упасть, напрягаю ноги, руки сжимаю в кулаки, даже пресс, по-моему, болит. Морозно и скользко, скользко и морозно! Хорошо, что идти тут совсем ничего. А если бы я жила в центре деревни, то совсем беда, пришлось бы дома оставаться. Ну вот почти и дошла, мокрая как мышь и уже уставшая. Как еще работать после такого? Вижу, возле отеля мужчина в горнолыжных ботинках пытается преодолеть небольшое возвышение в полтора метра, добраться до коврика возле входа в отель, но безуспешно. Только получится пройти на метр дальше, и тут — вот он, самый скользкий миллиметр этого пути, и страдалец скатывается назад, оказывается еще дальше чем был. С упрямым волевым лицом пытается снова и снова. Вот-вот, совсем немного и — на тебе, он рукой природы и судьбы откинут назад.

— Мне тоже нужно как-то попасть ко входу, доброе утро, — обращаюсь я к нему. — Если по отдельности не получается, может, сообща доберемся?

— Доброе утро, отличная идея! Это я забыл деньги в комнате, вот теперь так страдаю! Куда отель только смотрит? Почему не расчистят лед? — возмущается гость.

— Давайте свою лыжную палку и идите вперед на этот пригорочек, я вас ею буду толкать. А когда доберетесь, вы мне подадите палку, я по ней выберусь до коврика, — предлагаю ему. Он рассмеялся, вздохнул тяжело и согласился. Начали преодолевать полутораметровый путь по моему плану.

Интересно, наверное, за нами было наблюдать со стороны: девушка, еле стоящая на льду, пытается толкать лыжной палкой в спину мужчину, неуверенно перебирающего ногами. Почти получилось, да! Отлично, осталось еще немного.

— Ура! — закричал он от счастья, когда попал на коврик. — Кидайте мне палку и цепляйтесь.

Я зацепилась за эту палочку-выручалочку и была уже совсем возле коврика, как снова начали бить колокола. От неожиданности вздрагиваю, поскальзываюсь и падаю. Так больно ударилась локтем! Слезы из глаз. Встала и растираю руку, которая повисла как плеть. Смотрю, так же еле-еле шкандыбает Зара.

— Ой, подождите, подождите меня! — кричит она. — Помогите и мне, пожалуйста.

Добрый мужчина и ее вытащил, как репку, и мы отправились на работу, а он наконец-то в свою комнату за деньгами.

Нужно все-таки сходить на колокольню и познакомиться со звонарем, поинтересоваться все-таки, каждый ли день бьют колокола в девять утра. Просто узнать, чтобы больше не пугаться! И может, можно бить потише?

— Зара, думаю, они сейчас будут к нам цепляться и придираться за каждую мелочь, давай начнем побыстрее, чтобы повода не давать! — предложила ей я.

— Любой из так называемых коллег может повод из пальца высосать, если захочет. Но тут ты права: давай работать, чтобы пыль из-под копыт летела, — на удивление мирно согласилась она.

Капучино, кофе, эспрессо, одно за другим, и Барбара бегает туда-сюда молча, и вид у нее скорее даже счастливый.

«Может, что-то задумала? — проскользнуло у меня в голове. — Ладно, посмотрим. Надеюсь, нет».

А вот и гость возле буфета, которого вчера скорая со сломанной рукой увозила. Ему так интересно шину с гипсом наложили, будто он всем честь отдает.

— Здравствуйте, давайте я вам помогу, отнесу эту тарелку до стола, а вы дальше сможете себе набирать, — предложила ему я.

— Ой, спасибо большое, а за яичницу из одного яйца с сыром и болгарским перцем буду еще больше благодарен, — радостно отозвался гость.

Тут проходит мимо Зара и тоже ему отдает честь. Мы все рассмеялись, но я на всякий случай, от греха подальше, извинилась за коллегу. Отнесла его тарелку к столу и отправила заказ на яичницу на кухню. Проходит несколько минут, иду узнавать насчет яичницы, а она уже готова и стоит на раздаточном столе. Какое счастье, хоть что-то здесь быстро делают.

— Привет, Настя. Как тебе у нас? — спрашивает меня Пьер Ришар.

— Привет, Улли, ты имеешь в виду — у вас на кухне? Жарко здесь, — постаралась я уйти от ответа. Не хотелось резать правду-матку, но не хотелось и хамить шеф-повару.

Смотрю, возле второй двери, ведущей во внутренний дворик, стоят Сьюззи, повар Доминик (это тот, кто вчера кокаин нюхал), молодой поваренок Базилио и еще несколько человек, которых раньше не видела. Сьюззи видит меня и намеренно повышает голос:

— Ну, мы еще думаем с хозяином. Не знаем, справятся ли они, — и все с улыбочками проводили меня взглядами.

Ставлю яичницу на стол и тут вижу, в дверях зала мне машет руками Мануэла, секретарь из ресепшена, показывая жестами, чтобы я подошла. Выясняется, что мы вместе с Зарой должны идти в администрацию.

— Увольнять, может, будут? — предположила я, пока мы шли.

— Не знаю, но сто процентов не зарплату повышать.

— Вот вам распорядок и правила работы в нашем отеле, прочитайте внимательно и распишитесь здесь, — Мануэла подвигает список с фамилиями и росписями напротив них.

— Не собираюсь расписываться непонятно где! — заявила я. — Что здесь за фамилии на этом листе?

— Это твои коллеги, которые уже получили распорядок, — спокойно объяснила секретарь.

— Как я могу быть уверена, что здесь расписываются в получении свода правил, ведь на листе только список фамилий?! А может быть, они расписываются в том, что получили от отеля материальную помощь в десять тысяч евро? Мы с Зарой берем это собрание сочинений, а расписываться не будем, или оформите все как полагается! — заявила я и вытолкала свою коллегу из кабинета.

— Вот в этом случае ты молодец, — заявила Зара. — Я бы ни за что не догадалась, что здесь может быть подвох. Действительно, непонятно, под чем расписались все эти люди. Сколько тут вообще страниц? Пятьдесят семь? Они что, издеваются над нами? Это вообще кто-нибудь читает?

— Тут некоторые вообще ничего не читают, даже меню, — добавила я.

— Доброе утро, — уже в зале поприветствовала нас всех Лиза, которая только что появилась.

— Лиза, что толку от того, что ты такая вежливая, если опоздала на работу на полтора часа?! — раскричалась Барбара.

— Барбара, а что — у тебя обувь с шипами? Как ты умудрилась вовремя добраться с другого конца деревни в такой гололед? — устало спросила у нее Лиза.

— Да с Барбары уже песок сыплется, по нему-то она и шла, — ехидно заметила Зара.

— Может, хватит ее дразнить, она же ведь нас больше не трогает, — повернув голову, прошептала я.

— Ну, ладно уже, это я так, чтобы закрепить, — так же тихо ответила мне Зара.

— Надо все-таки налаживать как-то контакт, нам здесь еще целую зиму работать.

— Лиза, хочу дать тебе дружеский совет: никогда не делай такую прическу, а то выглядишь как старушка. Выпрямляй волосы утюжком или феном, тебе пойдет, — приобняла я девушку за плечи и постаралась мягко улыбнуться.

— Ну, попробую, — буркнула она и отправилась убирать со столов.

Смотрю, мимо проходит тот мужчина, который мою Четвероножку постоянно называет псиной.

— А кто это? — тихо спросила я у Барбары.

— А это отец Андре, ну, самый главный шеф в отеле, — хвастливо ответила мне Барбара.

— А что, он еще у руля?

— Еще как, он постоянно следит за всем так скрупулезно, что самый крутой сыщик может позавидовать, — ответила она мне. — Появляется постоянно там, где его вообще не ждешь.

— Да, я уже это заметила. А как его зовут?

— Ты можешь его просто по фамилии называть: синьор Катценельбоген.

— Да ну, не может быть! Кошачий локоть?

— Ну да, не совсем распространенная, но немецкая фамилия, — пояснила мне она.

— И много в Ортизеях кошачьих локтей? — улыбнулась я.

— Ну, наберется с десятка два, — сама собеседница тоже начала смеяться.

— А за что отвечает в отеле мистер Катценельбоген? Ведь управляет всем Андре, — дальше расспрашивала я.

— Ты знаешь, у них два отеля, апартаменты, конюшня с лошадьми и пара ресторанов — тут есть за что отвечать! Они самые богатые и уважаемые люди во всей округе. Эту фамилию здесь все чтят, многие от них зависят.

— И все это они унаследовали от своих предков?

— Нет, только этот отель. Они очень сильно экономили и купили потом все остальное. Понимаешь, так случается, если не швырять деньги направо и налево, — начинает объяснять мне она и волнуется, заикается, видя, что я улыбаюсь. Ну, как можно купить на доход от отеля еще один, апартаменты, два ресторана, да еще конюшню с выгоном и лошадьми? Это же десятки миллионов евро, ведь каждый квадратный метр на мировом горнолыжном курорте стоит бешеных денег. А сколько затрат на поддержание такой инфраструктуры! Однако думаю, что Барбаре о моих сомнениях лучше не говорить.

— Ты смотри, какие экономные и рачительные. Ты сегодня такая счастливая летала, Барбара. Что случилось? Тебе хороших чаевых отсыпали? — решила сменить опасную тему.

— Да ну что ты, мой бывший супруг снова предложил мне выйти за него замуж, — расплылась она в улыбке.

— Замуж? Ух ты! А вы при разводе делили имущество? — поинтересовалась я.

— Настя, да у него ничего не было, при разводе мне пришлось еще и его долги оплатить, около четыреста тысяч евро, только чтобы родительский дом не продавать. Продали небольшую квартиру, и были накопления на счету.

— Класс! А сейчас ты почему счастливая такая? Потому что у тебя появилась возможность лет через десять снова ему полмиллиона отвалить? — удивленно протянула я.

— Думаю, тебе не понять, что такое любовь! — патетически воскликнула она.

— Может, я не понимаю, что такое любовь, но стараюсь разбираться в жизни и в людях. Ты меня, конечно, извини за прямоту, но твой бывший-будущий муж — очень дорогой альфонс! И чем раньше это поймешь, тем лучше будет для тебя! И зачем вам жениться? Если он тебя так любит, живите просто так, без росписи. Или такое падение нравов не для него?

Пока я все это высказывала, у Барбары начала дрожать нижняя губа, глаза набухли слезами, и она отвернулась. Даже жалко ее.

— Настя, тебя снова в администрацию! — передала мне Лиза.

По дороге я думала, что сейчас меня заставят подписывать подтверждение того, что я получила эти многостраничные правила. Но тут я увидела только шефа с фужером вина и поняла, что попалась.

— Выпьете немного вина? — предложил мне он.

— На рабочем месте, с утра… Обязательно выпью в другой раз, — ответила я и замолчала. Повисла неловкая пауза.

— Я обратил внимание, что у вас двоих было несколько стычек с моим персоналом. В чем тут причина, как вы думаете? — начал издалека он, перейдя моментально на «ты».

— У нас с вашим персоналом стычек не было, скорее всего, стычки были у вашего персонала с нами. А вот в чем тут причина, я думаю, надо разбираться с ними, — мне показалось, что не стоит передавать ему подробности наших дрязг.

— Похвально, что вы стараетесь выгораживать и себя, и Зару. Но она очень склочная и, скорее всего, испытательный срок не пройдет, а вот у вас шансы есть, — тихим вкрадчивым голосом начал шеф, пытаясь разделить нас с моей приятельницей на два лагеря и перешел снова на «вы».

— Вы так это все говорите, будто речь идет о выгодном замужестве или баснословной карьере, а не о трудоустройстве на ближайшие три месяца. Андре, если вас интересуют два честных и квалифицированный сотрудника, мы у вас уже есть. Если нужны скандалы, интриги и расследования, то нашего терпения даже на три месяца не хватит, — призналась ему я.

— Речь может идти немного о большей сумме, чем мы с вами договаривались изначально, — начал прогуливаться по комнате он и между делом налил себе еще вина.

— Ну, если вы кота за хвост тянуть не будете и расскажете в чем дело, я сразу же дам ответ.

«Ну надо же, „кота за хвост“, он же, наверное, тоже Катценельбоген? — вертелись у меня разные мысли в голове. — А он все еще молчит. Ну, сколько можно? Тоже мне великий актер, держит паузу. Ничего, я терпеливая, посмотрим, что будет дальше».

— Итак, мне нужна девушка, которая будет иногда ночевать в моей комнате, платить я ей буду ровно в два раза больше вместе с работой в ресторане, — и теперь он сел напротив меня и уставился, наблюдая за моей реакцией.

«Именно сейчас, Настя, ни один, слышишь, ни один мускул не должен дрогнуть на твоем лице. Ты должна вести себя так, будто эти низменные предложения были сделаны кому-то другому, а ты здесь совершенно случайно. Может, хоть раз в жизни до него дойдет, что не все продается».

— Ну, если это все, что вы хотели мне сказать, — произнесла я очень спокойно после долгой паузы, — то засим вынуждена попрощаться. Видите ли, дела ресторанные, нам руководитель наш не за разговоры платит.

— Хорошо, иди работать, — и перешел сразу почему-то на «ты».

«Неужели теперь я упала в его глазах, или это уже степень доверия и дружбы?» — подобные мысли меня даже немного развеселили.

Я вышла, не обернувшись. Шла в ресторан, каждый шаг отдавался у меня в голове колокольным звоном. «Если он уволит Зару, то оставаться мне тут одной нет смысла. А что же там с Имми и Джакомо? Ведь завтра Праздник чертей, отель битком, а здесь как минимум двух шефов де ранг не хватает, если коллега Сью снова прокувыркается в шефской постели весь рабочий вечер. Какой ужас! Заре я об этом рассказывать, естественно, не буду. Зачем расстраивать человека?»

Время завтрака в ресторане уже подходило к концу, смотрю — приходит пара с совсем микроскопическим малышом на руках и садится за стол.

— Здравствуйте, что бы вы хотели выпить в это утро? — обратилась я к ним.

— Мне чай с ромашкой, — говорит женщина, поднимает блузку, расстегивает бюстгальтер, у которого застежка спереди, и начинает кормить малютку. Я немного опешила от увиденного. Да, понимаю, ребенок хочет кушать, ну, ладно, оголила дама грудь. Но разве это должно происходить непременно в ресторане?

— А мне, пожалуйста, капучино, — заказывает мужчина.

— Да, конечно, — сказала я и поняла, что ошарашенная, забыла, какой напиток заказала женщина.

Ее супруг, видимо, все понял и повторил:

— Чай из ромашки.

— Нашему маленькому Аарону всего две недели, мы хотим приучить его путешествовать с самого рождения, — сама немного по-детски улыбаясь, поясняет женщина.

— Как это мило, здоровья тебе, маленький Аарон, — смогла произнести я и отправилась выполнять заказ.

«Парень же не виноват, что его родители вместо теплой постельки по ресторанам таскают», — пыталась успокоить себя я. Пора уже обходить гостей в зале и информировать их о том, что мы через пару минут собираемся убирать буфет. При желании, любой постоялец сейчас может подойти и набрать себе еще чего-нибудь вкусного. А в голове у меня постоянно крутились слова шефа «мне нужна девушка», «стычки с моим персоналом»… Ну, если он меня уволит, то уйду, тут уж ничего не поделаешь. С местным персоналом все равно не особо сошлись, только жалко с Зарой прощаться.

Тут прибегает раскрасневшаяся Зоряна и говорит мне:

— Ну Андре и подонок! Сказал, что ему подстилка нужна и что за деньги я могу к нему заглядывать. А у тебя шансы пережить испытательный срок равны почти нулю.

— Зара, он мне то же самое говорил, — призналась я ей, и мне стало немного стыдно, что не сказала сразу. — Но мы же ведь не согласились, правда? Вот и пусть ночует со Сью. Все, идем работать, нет никакого желания обсуждать это дальше, противно! Уже понятно, что у нас шеф с серьезными побочными эффектами.

— Ну, идем, — было видно, что моя коллега пытается взять себя в руки.

— И вообще, дорогая Зара, надо быть немного добрее, — сказала ей я, и она взглянула на меня с изумлением. — Надо быть к людям «помягшэ», а на вопросы смотреть «ширшэ», как говорят у нас на родине. А то патронов на всех не хватит!

Невольно лезут мысли о моей работе в замке «Крон». Да, в этом отеле не было легко и просто, тоже постоянно что-то происходило, но во всяком случае, там не было откровенной агрессии, там не пытались меня купить и унизить. Как мне не хватает моих старых друзей! Сама же захотела нового опыта, вот и получай.

Первая половина дня закончилась, и мы с моей подругой по испытаниям направились по комнатам. Лед, к счастью, подтаял, и мы без проблем добрались до своего подъезда. Тут видим, карета «Белого Креста» стоит у нашего подъезда. Мы побежали, перепрыгивая через две ступеньки, наверх. Дверь в комнату поваренка Базилио была открыта. Обе заглянули туда, и перед нами открылась картина не для слабонервных. Бедный парень лежит в экскрементах и рвоте, еле живой. Над ним суетятся врачи и что-то между собой говорят о сильных наркотиках. Зара делает несколько снимков увиденного. Щелчки обращают на себя внимание, и нас просят выйти и закрыть дверь. Затем поваренка погрузили на носилки и унесли. А мы с Зарой забежали опять в комнату: на полу валялся шприц и резинка.

— Ах, вы ж зэлэни бджолы! А это уже даже и не кокс, — сообщила мне Зара.

— Наверное, нужно позвонить Улли и сказать, что Базилио увезли в больницу, пусть придет и дверь закроет, — предложила я.

— Нет, мы сюда лезть вообще не будем, зачем кого-то уведомлять, что видели больше чем положено? Откуда ты знаешь, что тут вообще творится? Может, здесь вся кухня и весь сервис сидят на наркоте? Может, Улли и продает им эти наркотики? — сделав еще пару снимков на телефон и, обернув на всякий случай руку фартуком, Зара прикрыла дверь. — Пошли, поспим немного, спину ломит от этого сумасшедшего дня.

— А я бы хотела выяснить, в чем тут дело. Пока, до вечера! — попрощалась я и пошла к своему Рыжику.

— Выясним, но только потихоньку, вот теперь пока! — ответила она уже из-за двери.

Вечером, перед ужином, чтобы не забыть, наполнила термос кипятком для любимого ритуала — вечернего чая в комнате перед сном.

Просматривая свой ранг, вижу, на одном столе табличка с фамилией Монтекки, через два стола — Капулетти. Мне показалось это очень интересным.

— Я сделала обрезание очередному сарафану и фартуку, — заявила Зара, как только вошла в зал в национальном костюме до колена.

— Смотри, на моем ранге Монтекки, а на твоем Капулетти, — сказала ей я.

— Самое главное, нам бы не угодить в жернова криминально-политического замеса, как те Ромео и Джульетта, — немного грустно произнесла Зара.

— Так, читаем меню на сегодня, чтобы отвлечься от ненужных мыслей. Кстати, сегодня вечер южнотирольских блюд. Итак, на холодные закуски целый буфет деликатесов из нашего региона, хорошо. Горячее: суп из органического крестьянского серого сыра с блинчиками из гречки или крем-суп из кислой капусты с прессованным кнедликом. Фу, серый сыр, такой зловонный, терпеть его не могу. И вкус у него, как будто свежего помета пожевал.

— И крем-суп из кислой капусты, о, ужас! Так, может, дело не в наркотиках, а у бедного Базилио скрутило живот от этих «яств» после того, как он их сегодня целое утро готовил? — нагнувшись ко мне поближе, тихонько произнесла Зара, и мы прыснули от смеха.

— Вот понимаю, что нельзя смеяться над такими вещами, но поделать с собой ничего не могу! Идем дальше, у нас еще горячие блюда, — заявила я и уже было приготовилась читать меню дальше, как пришла семья почти шекспировских Капулетти.

Началась работа, я быстро просмотрела, какие вина предлагают к сегодняшнему меню. Окей, все понятно: Пино Бианко, Шардоне, Вернатч, Лаграйн. Какие интересные напитки! И все разные, как и наши человеческие эмоции. Надо как-то скрашивать и расцвечивать себе жизнь, чтобы не затосковать окончательно от этого унылого кошмара вокруг. В прошлый раз мне помогали найти правильные решения и саму себя запахи, а теперь… Решено, начинаю новую игру, каждую эмоцию я теперь буду наделять определенным вином, ведь у каждого — свои ароматические ряды, вкус, структура.

Вечер снова пронесся молниеносно, Монтекки и Капулетти не просто не конфликтовали, они, скорее всего, друг друга даже не заметили. Пора и кассу сдавать. Иду на ресепшен, выкладываю перед шефом кассовые чеки по расчетам кредиткой и наличные на семьсот девяносто евро.

— Так, у нас не сходится, смотри, я распечатку твоих транзакций сделал, тут на восемьсот семьдесят евро! — и кладет распечатку перед моими глазами.

— Как так? Не может быть, — удивилась я. — Здесь какая-то ошибка.

— Ну, какая ошибка? Смотри, это твои действия: Настя — тридцать пять евро; Настя — сто десять евро и так далее, — спокойно указывает на весь список он. — А вот она, транзакция на восемьдесят евро, произведена тридцать минут назад.

— Стоп, не помню такой.

— Если ты не помнишь, это не значит, что ее не было. В этот раз я прощаю тебя, только будь осторожна на будущее!

— Постараюсь разобраться, Андре, — задумчиво сказала я скорее себе, чем ему, и взяла с собой распечатку.

Я поделилась с Зарой этой новой проблемой, рассказала все, как было.

— А ты уверена, что не могла допустить ошибку? — спросила меня она.

— Ну, как я могу быть уверена? Конечно же, может быть все что угодно! Может, меня отвлекли не вовремя, может, просто устала. Вот и распечатка.

— Ладно, завтра просто записывай отдельно на листочке все суммы каждый раз, когда тебе нужно будет кассировать! Не переживай, это все мелочи!

«Неприятный осадок остался от сегодняшнего рабочего вечера. Да, весь день сегодня был каким-то скользким, тяжелым и коварным, как лед. Вот уж воистину не знаешь, когда тебе попадется тот самый скользючий миллиметр, на которым ты можешь поскользнуться и скатиться вниз», — размышляла я при прогулке с моим Вушелем.

А сейчас контрастный душ — и за учебник «Винный мир Италии».

Праздник демонов

Я поднимаюсь по крутой лестнице на колокольню, запыхалась, устала, хочется уже наконец добраться до верхней площадки, в это время в кармане звонит мобильник.

— Доброе утро, детка, — слышу голос Штеффена, открываю глаза. А я в своей постели, и за окном — звон колоколов, никак не могу понять, наяву я, или во сне.

— Привет, — еле проскрипел в ответ мой голос. — Это что, девять утра?

— Да, где-то около девяти. Уже несколько дней не слышал от тебя ничего. Как дела? Ты там не проголодалась без моей кухни? — журчит в ухе его голос.

— Приезжай, поджарь яишенку! Есть о чем поговорить, — еле выговорила я.

— Не смогу, увидимся при первой же возможности, а вот Имми и Джакомо, как я слышал, сегодня вечером начинают работать в вашем отеле, так что скоро увидитесь, пока, хорошего дня! Да, совсем забыл, сегодня у тебя день встреч и добрых друзей: Филипп с семьей к вам тоже приезжает, так что действительно хороший день. Вставай, соня! — услышала я от него, потянулась, перевернулась на другой бок, положила на ухо подушку и дальше завалилась спать, ведь сегодня я начинаю работу в 14.00 и до вечера без перерыва.

Открываю глаза, смотрю — двенадцать дня.

— Вушель, и ты меня даже не разбудил на прогулку, — хотела я пристыдить свою собачку, но тот, только открыв глаза, приподнял свою мордочку и снова положил на подушку.

— Э-э-эх, нужно вставать на пробежку, потом снова на работу. Сегодня увижу Имми и Джакомо, они будут моим спасательным кругом в «Норде», ведь так долго отбиваться сил не хватит! И Филипп сегодня приедет, как бы тут ни складывалось, а за хлопоты по устройству на работу все равно его надо еще раз поблагодарить.

Надеваю на себя тренировочный беговой костюм с начесом, вытряхиваю сонного Четвероножку из перьев, и мы побежали навстречу солнцу!

Снежно на улицах и солнечно. Так много света! Впервые за несколько недель пожалела, что не надела солнцезащитные очки. Народу немного, движения почти нет. В такую погоду горнолыжные трассы переполнены, а улицы пусты, поэтому нам было очень просторно бежать по тротуарам деревушки Ортизеи.

Ну, а теперь душ, покормить моего друга, до работы остается час. Насыпав корма, разделась, повязала на себя полотенце и только отправилась в ванную комнату, как раздается стук в дверь. Осторожно спросив, кто там, услышала голос Зоряны.

— Привет, как ты? — влетела она и, не дожидаясь ответа: — Слушай, сегодня Праздник крампусов, то есть бесов.

— Ну, я знаю. Тебя что-то смущает? — вяло поинтересовалась я.

— Да нет, просто название незнакомое. Ты знаешь хоть что-то об этом празднике, о его традициях? Потому что гости, как всегда, будут расспрашивать, а я ни бум-бум.

— Хорошо, — с меня стекает капля пота. — Пойдем в душ, я буду мыться и рассказывать тебе все, что вспомню, а то времени не так много, мне еще высохнуть нужно.

И мы гуськом пошли в ванную. Зоряна, закрыв крышку унитаза, села сверху, Вушелька забежал за нами, а я захожу в душевую, выливаю на мочалку гель и одновременно пытаюсь рассказывать:

— Сегодня канун Дня Святого Николая…

— А это тот, который у нас празднуют девятнадцатого декабря, а малышам дарят подарки?

— Ну да, только здесь это отмечают шестого декабря, на две недели раньше. Не перебивай, я и сама запутаюсь. Сегодня Праздник бесов в Южном Тироле, и к нам вечером в отель зайдет группа переодетых в Святого Николая, бесов и ведьм. Каждый гость заведения будет предупрежден, что сатанинская группа очень дерзкая, прямо хулиганы. То, что нельзя весь год, сегодня можно. Бесы идут с плетями и цепями, могут обычных прохожих больно огреть, остаются синяки или даже ссадины. Представляешь? — начала я, поливая себя теплой водичкой. — Ведьмы появляются перед зеваками с метлами и черно-магическими атрибутами. Они с особым удовольствием пачкают всех, кто красиво одет, сажей или гуталином, особо им нравится светлая или просто одежда знаменитых брендов. И только сегодня полиция не принимает заявления от населения, если обидчиком был бес или ведьма. Всех заранее предупреждают, что, мол, во избежание неприятных столкновений, просим оставаться дома. Но ведь дома никого не удержишь! — намылилась я гель-душем.

— Ну, это я знаю, — заскучала Зара. — А что со Святым Николаем?

— А это Николай Мирликийский, Святой Николай. Мы знаем его как Николая Чудотворца, — начала я отвечать на вопрос, — историческую личность, который в начале нашей эры родился на полуострове Ликии в состоятельной и набожной семье. После смерти родителей он унаследовал огромное состояние, которое все раздал бедным. Николай бросал подарки нуждающимся, многодетным и неполным семьям, невестам-бесприданницам. С этим, кстати, связан обычай вешать на Рождество чулки перед очагом. Потому что, бросая мешочек с золотом через окно, Николай попал в чулок, который девушка повесила сушиться. Только в народной традиции это уже связано с Санта Клаусом, что в переводе тоже звучит «Святой Николай». Он помогал всем обездоленным и нищим, творил настоящее чудо, являя спасение в тот момент, когда уже никто и ничто помочь было не в силах. И называли его действительно при жизни Николаем Чудотворцем, а потом даже избрали епископом.

— Ну надо же, целая лекция! А с Южным Тиролем как этот праздник связан? Только так, быстренько, в двух словах, а то времени особо нет, — сидя на унитазе и гладя Вушельку, подгоняла меня моя коллега.

— Ну, как во всей Европе, в Альто-Адидже, или Южном Тироле, как ты говоришь… а-а-а-а! — заорала я.

— Ах, ты ж зэлэни бджолы! Что такое с Южным Тиролем? — испуганно спросила Зара.

— Да все нормально с Южным Тиролем, мне шампунь в глаза попал!

— Держи полотенце, утри лицо, — она перекинула махровый шар через верх душевой кабинки.

— Спасибо, держи, — и кинула полотенце ей обратно. — Итак, южнотирольцы рассказывают в семьях, что хорошим деткам Святой Николай принесет подарки, а непослушных посадит в мешок и заберет с собой Крампус, то есть Бес.

Зара опять меня перебила:

— А вот у нас пугают детишек или Кощеем, или Бабаем, а у них это Крампус, понятно. Наши рассказывают, что он посадит в мешок и унесет, а дальше история обрывается, главное — посадит в мешок.

— А местные — любители смаковать подробности и рассказывают, что Крампус уносит плохих детей в мешке к себе в замок и съедает их на ужин, или что мешок тот скидывает с высокой скалы в море, — продолжаю я.

— Да уж, южнотирольцы «отжигают не по-детски», даже и не думали заморачиваться с гуманным воспитанием детей, — задумчиво протянула моя собеседница. — А вот у нас это добрый праздник, даже животным дарят подарки, в этот день хозяин заходит в хлев и говорит: «Дай, Боже, добрый дэнь. Щобы худибонька здорова була та й я з тобою ще й зи своею жоною». Вот так, Вушелька!

— Ну, слушай дальше, не перебивай, а то я до вечера тут буду мокнуть. Жители Южного Тироля — народ глубоко верующий и со своими устоявшимися религиозными убеждениями и традициями. Поэтому они считают, что нужно устроить праздник бесам пятого декабря, чтобы те вдоволь набедокурили за один день. И причем чем больше «персонажи» праздника будут шумными и дерзкими, тем проще будет договориться с крампусами оставить детей и взрослых в покое на весь год. Раз в год, наряжаясь в демонические наряды, раскрашивая лица, они устраивают шествия, проходят колоннами по улицам, а потом бегают и пугают людей, при этом веселясь, пачкая их сажей, углем, — рассказываю я, выходя из душевой кабины и вытираясь полотенцем. — Поэтому, если ты им попалась в наряде от Армани, жаль… компенсации за испорченную вещь ты не дождешься. А если тебе какой-то демон вдруг понравится, можешь в полиции узнать его адрес, у каждого из них есть свой номер, они все зарегистрированы.

— А для чего это? — удивилась Зара.

— Ну, потому что лет пятнадцать назад участились случаи грабежей мирных граждан, нападали маскированные участники праздника, поэтому всем надлежало свои костюмы регистрировать в местной полиции, прилагая фотографию головы. Какое-то странноватое ощущение находиться в компании таких рогатых красавцев, у меня коленки сразу мягкими становятся. Они настолько реалистичные, что кажется — двери из ада приоткрыли. Настоящие головы из папье-маше, рога, растущие из головы, клыки изо рта, настоящие шкуры коров и быков, крашеные в черный цвет. Кстати, голова весит до пятнадцати килограммов, и весь костюм может стоить около десяти тысяч евро. Все настолько натуралистично! Вот посмотришь, как будто массовка из нечисти для съемок «Вия» собралась. Они к этому празднику целый год готовятся, заранее между собой обсуждают, кто что наденет и какую каверзу в этот раз придумают. Все, сейчас я сушу волосы — и на работу.

— А что ты сегодня наденешь? — спросила Зара. — Может, кожаные шорты и браслет с шипами?

— Ха, боюсь, нас с тобой не поймут, но свою блузку я на черную поменяю, а то белый цвет сегодня будет недолго таковым. А у тебя есть кожаные шорты и браслет с шипами?

— Найдется, и для тебя тоже, ладно, оставим для другого случая, — и Зара встала с крышки унитаза, — я зайду за тобой минут через пятнадцать.

Я решила пока не рассказывать новость об Имми и Джакомо, пусть их она сама увидит и составит о них мнение.

Работа после обеда шла своим чередом, декораций соответствующих не было, но чувствовалось, что все только и ждали группу демонов. Все столы зарезервированы, даже доставили несколько в холл. Смотрю, по плану на имя Филиппа заказан стол «а ла карт» на четырнадцать человек, пятеро из них — дети, плюс две большие собаки. «Ну вот, — подумала я, — познакомлюсь наконец-то с Филиппом и его семьей».

Странное затишье, стоим с Зарой и в который раз натираем столовые приборы, поскольку просто стоять тут не принято. Ни один из шефов даже для контроля не остался. Надо же, ни одна живая душа в бар не спускается, хоть бы кто кофе выпил. Но ничего, скоро уже ужин. Все напряжены, и время застыло будто холодец, оно стояло и дрожало в преддверии Праздника демонов.

Я пошла проверить на кухне списки по глютеновым и лактозным непереносимостям. Смотрю, у меня на ранге все нормально, все здоровые. Тут приходит Зара:

— Там в бар два наглеца пришли и попросили капучино, но сказали, чтобы ты сделала, иди. И кто это, интересно, такие красавцы? Один, правда, молокосос еще, а вот второй очень даже приличный вариант. Чувствуется уровень.

— Пошли, посмотрим, кто это, — сказала я и выбежала в бар.

Вижу, Имми и Джакомо Лупини разместились за барной стойкой и разговаривают между собой, улыбаются. Так тепло стало, спокойно, мурашки по спине. Мне показалось, что мы снова в отеле «Крон» и опять те счастливые времена, когда все вместе там работаем. Окунувшись в ад в «Норде» и насмотревшись на его персонал, казалось, что эти двое спустились с невероятных вершин ресторанного бизнеса. Да, странно осознавать, что пять звезд — это иногда слишком резиновый критерий. Глядя на Имми и Джакомо, понимаешь, что «Норд» — обычные четыре звезды, но никак не пять!

— Мои вы хорошие, как я вас ждала! — это было все, что я могла выдавить из себя, потому что полились слезы. Эти двое были для меня лучами солнышка в темноте.

— Настя, — воскликнули они одновременно, и мы обнялись, — так, не плакать, а то зальешь тут все.

— Зара, знакомься, это мои любимые коллеги с предыдущего места работы, Имми и Джакомо, — вытирая слезы, смогла выдавить из себя я.

— Я не совсем понимаю, что именно здесь происходит, но, скорее всего, что-то очень приятное, — и Зоряна протянула руку Имми.

Никогда я не была свидетелем того, как зарождается любовь, но думаю, что это происходит именно так. Атмосфера на одном квадратном метре реально накалилась. Зара была настолько желанна взору нашего ловеласа, что сходу читалось в нем: «Я завоюю тебя, красотка!» А она-то, она, покраснела, глазками хлопает.

— Только об одном прошу, не говорите мне о любви, — начала сразу же заигрывать Зара.

— Хорошо, я буду о ней красноречиво молчать, — отозвался не совсем юный влюбленный.

— А я, кстати, Джакомо, если вообще интересно, — протянул руку Заре наш самый молодой собеседник.

— Привет, Джакомо, очень приятно, ух и жарко же здесь стало! — поприветствовала и его Зара, и, немного наклонилась к нему, показывая на Имми: — А вот от этого мужчины можно уже и прикуривать.

— Привет всем, — появилась Лиза, а как увидела новых мужчин, страшно воодушевилась и давай бросать на них многозначительные взгляды.

— Так, Лизонька, милая, иди отсюда, ты не из этой сказки, — Зара слегка подтолкнула ее плечом, а то наша пышка все на свете забыла, — подготовь нам на ранги кувшины с водой и две маленькие вазочки со льдом на стол восемь и двадцать два.

Я быстро ввела в курс дела парней и еще раз перепроверила соответствие плана накрытым столам. Вот теперь нам самим пора ужинать. Мы отправились на кухню, набрали, кто что хотел, и сели за стол официантов. Тут приходит Сью, Барбара, Хельмут и другие. Хельмута я видела еще в первый день, но так и не довелось познакомиться. Хельмут точь-в-точь напомнил мне харизматичного конферансье из кукольного театра Образцова. Но только головой, потому что фигура у него идеальная, эталон всех, кто каждый день долгие годы сражается с грудой металла в фитнес-зале. Что и говорить, его фигура — тяжелый труд.

— Народ, а вы никого из шефов сегодня вечером не видели? — громко спросил он, обращаясь ко всем. — Странно, что их нет, ведь это один из самых интересных костюмированных праздников, а ресторан полон гостей. Я думал, они будут все тут контролировать, каждый шаг, а их нет. Очень странно это все, — и пожал своими здоровенными плечами.

— А, так вы ничего не знаете? — затараторила Барбара, радуясь случаю посплетничать о хозяевах. — Да у них в конюшне ЧП! Кобыла их любимая раньше времени жеребится, и, как на зло, ветеринар куда-то запропал. А ведь лошадка-то страшно дорогая, вот они все переполошились и туда вместе побежали.

— Эй, Настя! — крикнула Сьюззи снова из дверного проема и замялась немного.

— Что ты хочешь, Сьюззи? Говори, — спокойно ответила я ей, предполагая, что, возможно, она ревнует меня к шефу, хочет об этом поговорить, но не может подобрать слова.

— Знаешь, я тебе хотела сказать… — снова начала она и опять замялась.

— Ну что ты топчешься, Сью, говори, или тебе выстрелить из стартового пистолета? — подтолкнула я ее в духе Зары.

— Ну и дура! — крикнула она и выбежала.

— А, кстати, дуры дальше по коридору, вот как раз там, куда ты побежала! — крикнула ей вдогонку Зара.

— Ого, девушки, да вы тут не скучаете, как я погляжу, — отрезая кусок мяса, говорит Имми.

— Ну, знаешь, когда попадаешь в аквариум с простейшими из класса инфузорий-туфелек, приходится на таланте да на харизме выезжать. Тут с мозгами и с культурой все довольно сложно. Но, может, мы вечером сходим все вместе в бар да поговорим? — предложила Зара. Все поддержали ее идею. Как раз этого сейчас и не хватало.

Я между делом наполнила свой термос кипятком и оставила его возле своей куртки, чтобы не забыть.

Распределили ранги: шефы де ранг — Хельмут, Зара, я, Имми, Джакомо и Барбара; комми — Лиза.

— Я что-то так и не поняла, почему на двести человек гостей только один комми? — поинтересовалась я.

— А сколько тебе нужно? — вызывающе ответила Сью. Имми и Джакомо стояли и улыбались, им было смешно и грустно смотреть на такой «пятизвездочный» сервис.

— Ты что, не видишь, что отель битком, хотя бы еще двоих нам. А где ты опять будешь, Сью? — поинтересовалась я.

— А твоя какая забота? Работай себе и не суй нос не в свое дело! — начала огрызаться она.

Я уже было завелась, но в этот момент меня остановил Имми:

— Настя, и правда, это не наше дело! Знаешь поговорку? «Делай, что должно, и будь что будет». Мы будем делать свое дело хорошо, а остальное приложится. Все, успокойся, иди на свой ранг.

Сразу же чувствуется, что пришел настоящий мужчина в коллектив, начал тушить бабские склоки, мы с Зарой тут бы до утра мерзостями кидались.

«И не забудь записывать все прямые расчеты с гостями», — напомнила я себе. Начали появляться первые посетители ресторана. И все пошло своим чередом. Стол Филиппа на моем ранге, я принесла сразу же воду для собачек, в карман положила немного печенюшек. Рабочий процесс незаметно вытеснил все остальные эмоции, надо делать дело, к тому же любимое.

А вот и компания Филиппа. Его супруга Ирэна и детки, Арно, его друг с супругой и детьми, Сигги, еще несколько друзей и две красивые собаки огромных размеров — один Цезарь, черный ньюфаундленд, горный спасатель и сибирский белый маламут, Лайла — это собачка Арно. Мне с гордостью сообщили, что она тоже горная спасательница.

— Настя, не бойтесь мою маламутку, она умница, — успокаивал меня Арно и трепал ту за ушами.

— Даже и не думала бояться, она такая у вас красавица! И такая большая, пушистая, а сияет, как солнечный свет! — сказала я и не удержалась от того, чтобы обнять пушистую девчушку, хоть это правилами сервиса и запрещено.

Собачки первым делом уткнулись в миски с водой, потом я их угостила печеньками, и они легли под стол.

Гости из-за стола Филиппа сделали заказ по напиткам, и они начали просматривать меню. Подходят гости за следующие столы, ресторан уже почти заполнился. Лиза, хоть была и одна комми, но она делала все от нее зависящее, особенно охотно помогала на ранге у Джакомо.

У меня снова начался хаос с заказами, кухня опять все перепутала. Когда на мой ранг вместо двух порций картофельных ньок с моцареллой ди буффала и базиликом принесли две порции ризотто с молодой свеклой и кремом из сыра томино, это еще ничего, потому что, к счастью, гости не отказались от ризотто, оно выглядело так вкусно! Но когда вегетарианка вместо веганского цукини, фаршированного кускусом и овощами, получила говяжий антрекот, то начала возмущаться.

— И правильно сделала, — заявила я на кухне, — ведь она вегетарианка, и я заказывала ей цукини.

— Ану пошла с моей кухни, шлюшка! — завопил Улли.

У меня от шока в зобу дыханье сперло и брызнули слезы. Стою и ничего сказать не могу.

— Быстро успокойся, сегодня в баре поговорим об этом, — начал утешать меня Имми. — Никогда не показывай слабину, пусть они не думают, что у них есть вообще возможность тебя расстроить. Секрет спокойствия и уверенности в том, что вот эти гости — они не твои, а шефа, вот пусть он и переживает, что их не надлежаще обслужили. А ты делай только то, что сможешь сделать, и все. Помнишь поговорку? Вот и повторяй ее про себя время от времени.

Но Имми все равно подошел к шеф-повару и что-то ему тихо сказал, указывая на меня, а тот затравленно оглянулся. Не скрою, мне это было приятно. На кухню в тот вечер я так больше и не заходила, совершенно не хотелось.

Тут в отеле из всех колонок сначала тихо, а потом все громче и громче зазвучала композиция «AC/DC» «Hells Bells», одновременно послышался звон колокольчиков, цепей, крик, удар плетками. И вот оно — «чертово шествие» нагло ворвалось в залы. Вот они — бесы, ведьмы, которые сопровождают Святого Николая. Бесы вели себя по-хамски. Начали с того, что первую попавшуюся им на дороге лысину замазали сажей, а потом и все лицо. Спутница лысого мужчины так смеялась, что бес намазал лицо и ей, а вдобавок в прическу воткнул кусок ветки, которую вырвал из метлы рядом идущей ведьмы. За считанные секунды эта группа приковала к себе внимание веселящейся ресторанной публики. Две девушки с тарелками пытались пройти от буфета к столу мимо них, бес с рогами винтом выхватил у них тарелки, смешал содержимое вместе и водрузил на стол перед каким-то толстяком.

— Ой, а что вообще здесь делает Рюбецаль? — Барбара начала озираться на женщину, которая только что вошла в отель.

— А что такое с ней? Она приличнее всех выглядит из всей этой бесовской братии, — высказала свое мнение я. — Рюбецаль — это ее имя?

С виду совершенно обычная женщина, полновата, лет шестидесяти, брюнетка, волосы красиво заплетены в легкую косу и уложены вокруг головы. Из необычного во внешности я бы отметила черный плащ-накидку в пол с капюшоном и интересный камень, подвязанный так плотно к ее шее кожаным ремнем, что казалось, он закреплен на щитовидной железе.

— А это настоящая ведьма из Шлернского ущелья! Ты не поверишь, но из всего этого сборища, она — самая страшная и опасная, остальные просто переодетые жители деревень, — все еще озираясь на брюнетку, отвечала Барбара. — Куда смотрят шефы? Они ее страшно не любят. Вот ей повезло, что у них сейчас такое срочное дело, а то погнали бы ее отсюда.

— А вы так вот запросто все ее знаете? Может, ты перепутала? — предположила я.

— Ой, да ну что ты! Ее никто не перепутает! Рюбецаль — южнотирольская знаменитость! — чуть ли не с гордостью ответила она, «мол, и у нас есть своя ведьма».

— Ого, ведьма! — воскликнула Лиза, только что подошедшая с тарелками супа, которые она несла гостям. — Почему ее сюда сегодня занесло?

А в это время «женщина из Шлернского ущелья» ходила между столами и гадала.

Тут заиграла новая композиция «AC/DC» «Thunder», и мистерия понеслась дальше, набирая обороты. Один из бесов плетью выбивает стул из-под парня-подростка, а второй подхватывает мальчика почти возле пола, как бы помогает ему усесться на стул и в последний момент опять отбрасывает стул ногой. Чертенята все весело смеются, а обидеться нельзя, не положено.

Один из демонов совершенно не давал Джакомо прохода, сажей вымазал ему лицо, за волосы дергал, но когда черт хлопнул его по пятой точке, тот развернулся и ударил крампуса между ног. Ряженый согнулся в три погибели, потирая свое причинное место. И маска на нем как раз передавала все ужасы, которые «рогач» в этот момент испытывал.

Рюбецаль продолжала спокойно обходить зал и удивлять своими предсказаниями гостей. Я заметила, что проблески в камне на шее почти незаметно меняют свой цвет в зависимости от того, с кем она говорит: то они красные, то желтые, а то камень становится непроглядно черным.

Один из демонов прихватил с десертного буфета панакоту и забросил ее точно в декольте Заре.

— Ах, вы ж зэлэни бджолы! — завопила она и вцепилась ему в раскрашенную шевелюру. Тут Имми вовремя подоспел и обнял Зоряну, зафиксировав ее руки, отвлек, не давая злой шутке перерасти в скандал.

Гостей весь этот сатанинский хоровод забавлял и веселил, некоторые, все же пошли жаловаться на ресепшен.

— Я прошу за испорченную рубашку компенсацию! — возмущался пожилой немец.

Но какие жалобы, если даже полиция в эти дни никакие заявления на демонов не принимает. Всех же предупреждали неоднократно.

Наконец Филиппу надоел этот балаган, он встает со своими друзьями и выходит на улицу покурить, за ними выбегают и собачки Цезарь и Лайла. Никто не заметил, как вышла и Рюбецаль.

— Ой, красавица, а ты скоро мамкой станешь, — потрепав за ушком Лайлу, протянула ведьма, все вокруг начали умиляться такому неожиданному прогнозу, а Цезаря она только погладила и что-то с грустью прошептала ему.

— Да-да, сегодня здесь пришел в мир маленький жеребенок, да и твои щенки, красавица, хорошее предзнаменование, но не для всех, не для всех… — глядя как бы в себя и проводя рукой по широкой спине Лайлы, тянула тихо странная женщина.

— Да нет, никаких щенят в ближайшее время не будет, вы путаете! — перекрикивая всех, громко возражает Арно, хозяин Лайлы. — Вязать ее не собираемся, у нас самый разгар спасательного сезона.

Ведьма до этого на людей внимания не обращала, но на его голос подняла голову:

— Не кури, бросай! Тебе нужны здоровые легкие, — пронзительно посмотрев на Арно, сказала ему она.

— А ты осторожней в горах, ногу сломать можешь, — остановив взгляд на друге Филиппа, Сигги, прошептала она.

Потом внимательно осмотрела остальных, каждому заглянула в глаза, вздохнула и, не попрощавшись, пошла прочь. Только ее нашейный камень окрасился в черный, как уголь, цвет.

— А нам-то что, курить можно?! — шутя крикнул ей вдогонку Филипп.

— А вы можете курить, сколько вам захочется, — сказала, она не оборачиваясь, и зашла в двери ресторана.

Я как раз стояла там, дышала свежим морозным воздухом и наблюдала эту странную сцену.

— Думай о других, девочка, думай. И о тебе Бог подумает, — сказала она мне, проходя мимо, и камешек на ее шее заиграл сине-зелеными проблесками.

Я хотела спросить Рюбецаль, что именно она подразумевает под этой фразой, да только женщины уже не было, и в отеле мы ее больше не видели. Группа демонов уже под музыку «Manowar» продолжала развлекать гостей.

Вечер подходил к концу, и мы рассчитали всех гостей ресторана. Пора отчитываться перед шефом Андре, который как раз только что приехал. Мы делаем распечатку, и у меня согласно списку транзакций не хватает сто двадцать евро. Я не верю своим глазам.

— Андре, как такое может быть? Вот, у меня все записано из того, что я кассировала. Смотри, такой транзакции на сто двадцать евро не было, как раз в это время я вышла на улицу к Филиппу! — возмущалась я.

— Ну, знаешь, компьютер не врет, а ты растяпа! Настоятельно тебе советую — будь внимательней в следующий раз. В этот раз я тебя снова прощаю, но в последний раз! — говорит он мне.

— Да тут прощать нечего, шеф! Это кто-то пытается со мной сыграть злую шутку! А я разберусь обязательно, и мало ему не покажется! — воскликнула я и, взяв распечатку транзакций, вышла из его кабинета.

Приготовив ресторан к завтраку, мы вчетвером отправились в бар и заказали по бокальчику отличного Лаграйна.

— Так, давай, рассказывай, что у тебя там с шефом было! — начал Имми, отхлебывая из бокала.

— Снова якобы недостача, вчера на восемьдесят евро, а сегодня на сто двадцать. Шеф заявляет, что он меня прощает, и гаденько так, — достаю распечатки за два дня и раскладываю на столе.

— Ну, тут понятно, он пытается тебя поставить в зависимость, — просматривая все транзакции, говорит Имми. — Ну, вот смотри, на вчерашней — расчет на восемьдесят евро не «Настя», а «Настя-1». И на сегодняшней расчет на сто двадцать евро та же «Настя-1». Понятно, что расчет записан на другую карту! Завтра идешь на ресепшен, возвращаешь эту карту и отказываешься от прямых расчетов, будешь отправлять лишь на номер комнаты. Только пусть тебе обязательно расписку напишут, что карту твою получили.

— А что тут у вас вообще за нездоровые настроения в коллективе? — спрашивает Джакомо.

— Ну, во-первых, они, оскорбляя нас, пытаются поставить ниже себя, сразу же указывая на то, кто здесь царь горы… — начала отвечать Зара.

— Это все бабские разборки, — улыбаясь, говорит Имми, — как же я их не люблю! Все это можно прекратить одним…

— Взмахом топора, — перебила его возмущенная Зара.

— Самое главное — не устраивать баталии божьих коровок, здесь это не поможет, тут нужно другую тактику выбрать. Но не общую для всех, а для каждого по отдельности, — хладнокровно начали нас убеждать мужчины.

— А что ты будешь с наркоманами делать? Вылечишь их всех? Или тоже не будешь обращать внимания? — все не унималась моя неугомонная подруга.

— А что, тут наркотики замешаны? — вытаращив свои красивые черные глаза, шепотом спросил Джакомо.

Нам с Зарой пришлось подробно рассказать о том, что мы уже видели и что думаем.

— Здесь нужно действовать еще более аккуратно. Давайте смотреть по ситуации, нужно информацию подсобрать. А ты замужем? — совершенно неожиданно спросил Имми Зару.

— Нет, — не ожидая вопроса, а посему без характерного для нее пафоса, ответила она.

— И друга у тебя нет, — не то спрашивал, не то утверждал он.

— Закроем тему «моя личная жизнь», — уже немного придя в себя, ответила Зара.

А я наблюдала за ними и понимала, что они действительно могли бы стать очень красивой и чересчур оригинальной парой.

— А вот скажи мне, Настя, откуда ты так много о бесах знаешь? — поинтересовалась Зара, неловко пытаясь увести разговор со скользкой темы. — Она мне сегодня целую лекцию прочитала в туалете.

— Ну, не в туалете, а в душе, — засмеялась я, — а знаю потому, что рассказывала эту историю журналистам из России. Они статью об итальянских праздниках писали, вот я и подготовилась тогда, еще несколько лет назад.

Вечер заканчивался, всей гурьбой мы брели по снежной ночной улице. Наши новые коллеги поселились на нашем же этаже. Мы попрощались и пошли все спать.

А у меня программа на сегодня еще не закончилась, о постели я могла пока только мечтать, хотя ноги уже гудели. Мне обязательно нужно было вывести Вушельку, который так обрадовался, когда меня увидел. На улице было настолько хорошо! Вдалеке слышался звон колокольчиков, который говорил о том, что бродят еще где-то крампусы, но слава Богу, уже очень далеко от нас. Обошли отель вокруг и уже думали возвращаться в комнату, как встретили очень приятного парня в черной простой шапочке и рясе в пол. Я сразу же поняла, что это звонарь с колокольни, только горба у него не было. Как так? Я отчетливо несколько раз видела горб! Вернее горб был, но не там, симпатичный горбик у него был на носу. Мы познакомились, его зовут Грум. Поговорили с ним о Боге и мире, о празднике крампусов, который он не любит. Я не выдержала и, смущаясь, рассказала ему о своей странной галлюцинации. И все разрешилось очень просто: это он так завязывает и прячет шарф под рясу за спиной, чтобы он не цеплялся за колокола. Мы посмеялись, а потом я рассказала ему о Рюбецаль.

— А она тебе что-нибудь напророчила? — поинтересовался звонарь.

— Да, она сказала мне: «Думай о других, девочка, думай. И о тебе Бог подумает», — повторила я ему слово в слово.

— Ну, значит все хорошо будет, если будешь заботиться еще и о других живых существах, — ответил мне дьячок.

— Но там была еще одна компания в ресторане, вот им-то она много чего наговорила! — заволновалась я.

— Каждому свое, — ответил он.

— А что, ее слова нужно принимать всерьез? — немного испуганно спросила я.

— Тут уж личное дело каждого — принимать всерьез ее или нет. Мои и твои слова могут приниматься всерьез или нет. То же самое по поводу слов Рюбецаль: пусть каждый решает для себя сам. А вот Библия — Божье слово, и вот это уже серьезно, — многозначительно ответил маленький святоша.

— А что это за шлернская ведьма такая? И почему именно ей люди верят? — спросила я.

— Рюбецаль живет в Шлернском ущелье в Альпе ди Сьюзи, недалеко от Больцано. Все ее бабки и прабабки тоже колдовали. Думаю, и она предсказывает и колдует, но в каком-то более современном варианте. Я плохо знаком с этим предметом и не задумываюсь, правда это или нет, потому что верю в Бога и в его могущественную защиту и покровительство. Вот это главное для меня, — убежденно произнес Грум. — Заходите как-нибудь с Вушелькой ко мне на колокольню, посмотришь, как там красиво!

— Спасибо тебе огромное, Грум, обязательно! — и мы попрощались.

А вот когда мы расстались со звонарем, пошел снег. Такой мягкий и пушистый! Казалось, что это часть волшебства, которым обязательно должен завершиться День чертей.

В комнате Вушелька принес мне свою любимую игрушку, кабанчика Пумбу, поиграть. Суть игры проста: я должна кидать, а он мне будет его приносить, я должна его отбирать, а потом снова кидать, и так пока топливо не закончится. Это я вымоталась сегодня, а он-то целый день спал, вот и играй теперь с собакой. Лежа в постели, я открыла винный учебник и хотела погрузиться в мир вин… Но сама не поняла, как погрузилась в мир сна.

Приглашение в горы

Отличный день для того, чтобы встать пораньше и наиграться с моим четвероногим другом, который в последнее время совсем заскучал. На работу снова только к 14.00. Нужно обязательно сейчас заставить себя надеть спортивный костюм, на прогулке сделать еще зарядку, а то по утрам от боли во всем теле совершенно не могу пошевелиться. Может, купить каких-нибудь витаминов?

Вушельку не нужно просить дважды, ведь он всегда готов, а команду «ну, что — погуляем?» понимает молниеносно: уже после слова «ну» стоит возле двери. Восемь утра, мы вышли на улицу. За ночь выпало столько снега! Я с разбега прыгнула в свежий искристый сугроб, которых так много прямо возле нашего подъезда. Через несколько секунд за мной полетел мой рыжий комок. Как же хорошо пахнет свежий снег! О, знаю! Свежим бельем! Это запах детства и белых маминых простыней на веревке. Мы с Вушелькой, как два зайца, прыгали по мягким сугробам, валялись и, по-моему, оба смеялись. Мягкий снег таял у меня на лице, и мне было так приятно осознавать, что вот эти маленькие радости для счастья — самое главное.

— Доброе утро, Анастасия, — услышала я в стороне, повернулась своим заснеженным лицом и увидела Филиппа, голубоглазого красавца-шатена со своими тремя детьми и Цезарем.

— Здравствуйте, как настроение у вас сегодня? До дома хорошо вчера добрались? Без столкновений с бесами, надеюсь? — поздоровалась с ним, чистя снег со своей шапки и плеч.

— Да, конечно, все было хорошо, мы детей после ресторана оставили дома, а сами отправились еще по рюмашке пропустить в вашу забегаловку, — оглянулся и скомандовал Цезарю: «Можно».

Цезарь вместе с детьми ломанулся к нам в сугроб. Мы валялись, кидали друг в друга снег, потом начали играть в снежки. Собаки прыгали за ними в сугробы и очень старались сразу выбраться оттуда. Они на лету подъедали мягкий снег, утоляя жажду. Конечно, Цезарю было намного проще, он раз в десять больше Вушельки, но веселились мы все одинаково. Черный ньюфаундленд был отлично тренирован и раз за разом разыгрывал давно отрепетированную серию команд: валит меня в сугроб и держит передними лапами, пока Филипп команду не даст «копать», тогда он меня начинает засыпать снегом, а после команды «искать» быстро откапывает.

К нам присоединился наш повар Маттэо из кухни отеля «Норд», он так радостно смеялся, носил детей на руках и кидал в них снежки. Закапывался сам в снег, а потом пугал ребятню, выпрыгивая оттуда. Решили, что начнем лепить снеговика. И когда общими усилиями он был готов, Маттэо принес из кухни морковку для носа и две оливки для глаз, для «волос» оборвали веточки с куста. Симпатичный получился снеговик, веселый, мы начали фотографироваться с нашей снежной скульптурой. И на фотографиях было невозможно отличить, кто снеговик, а кто его создатели: все белые. Было так здорово! А наших собак мы окрестили снежными барсами, потому что на их шерсти со всех сторон висели подмерзшие снежные сосульки. Чтобы они не замерзли, мы с детьми начали их счищать. Собаки были, как и мы, счастливы. Даже казалось, что они нам подмигивают на радостях. И вдруг посреди радостных визгов, хохота и лая Филипп неожиданно совершенно серьезно сказал:

— Я вспомнил наш вчерашний разговор с Рюбецаль, мне кажется немного странной ее фраза «а вы курите, сколько захотите». Это намек на болезнь или гибель, как думаешь?

Я варежкой смахнула снег с лица и сходу нашлась:

— Может, она имела в виду то, что на твое здоровье это никак не повлияет? Ведь Черчилль как паровоз пыхтел сигарами и пил коньяк, а умер в девяносто один год. А знаешь, почему бы тебе не съездить в Альпе ди Сьюзи и не найти ее? Поговоришь с ней лично, выяснишь, что именно она хотела этим сказать. Заодно прогуляетесь, говорят, там очень красиво — настоящая альпийская деревня. Двух зайцев убьешь: перестанешь постоянно возвращаться мыслями к этой истории и аппетит нагуляете, впечатлений наберетесь.

— Да, ты права: может, действительно нужно съездить и покончить с дурными мыслями. Я тут вчера вечером наводил справки в баре. Оказывается, у нее столько пророчеств сбылось — и о наводнениях, и об ураганах. Ее даже местные политики хотели к себе на работу пригласить, — поделился со мной Филипп.

— И что, она сотрудничала с ними? — поинтересовалась я.

— Нет, что ты! — засмеялся Филипп, — местные рассказывают, что деньги ее совсем не интересуют. Она и ее предсказания могут быть спасением в горах, а могут и возмездием.

— Ого, Рюбецаль, оказывается, горный дух… — неуверенно улыбаясь, протянула я.

— Кстати о горах: скоро собираюсь на восхождение на вершину Монте-Невозо, — сменил тему он. — Хотите со Штеффеном к нам присоединиться?

— А она высокая?

— Да нет, всего-то немногим более трех тысяч метров, но у нас цель не просто наверх попасть, это несложно. С верхней точки мы едем все на горных лыжах вниз по снежной целине. Если бы ты знала, как это здорово, дух захватывает, кажется, вот-вот и взлетишь! — глядя на горы, как будто сам себе говорил Филипп.

— Ого, я, наверное, так не смогу… А собаку ты тоже берешь с собой, Цезарь с вами? — поинтересовалась я.

— Конечно, он всегда со мной, он же пес-спасатель, поэтому ничего не бойся, ты под надежной защитой. А Вушеля своего можешь в рюкзачок посадить и с ним катиться, — с улыбкой предложил Филипп.

— Да, самые умные альпинисты не покоряют горы, а обходят их, так надежнее, — пошутил Маттэо.

— Не слушай его, Настя, ничего нет красивее гор!

— Замечательная идея! Я, пожалуй, соглашусь с вами в марте сходить, как раз контракт в отеле закончится, и закроем сезон таким горнолыжным спуском по снежной целине. О, я уже хочу-хочу-хочу! Прямо вижу себя на лыжах, а Вушельку за спиной. А ты поговори со Штеффеном, может, он вам сейчас компанию составит, он же как раз в Южном Тироле. Все равно ничего не делает, а тут развеется, — вырвалось у меня.

Пока мы так общались и строили планы, дети и собаки сами уже стали снеговиками. Пора прощаться и идти по комнатам сушиться.

Дома я счистила весь снег с Вушеля и, просушив его полотенцем, включила фен. Он лег и почти не двигался, устал парень. Покормив плотно Четвероножку, я зашла в бар выпить капучино и съесть бриошь с вареньем из лесных ягод. Вернувшись в комнату, легла на кровать, на которой уже развалился мой дружок, и открыла учебник по винам.

Время за учебой быстро пролетело, и я начала собираться на работу. Тут вспомнила, что на какой-то странице огромного талмуда «Правил работы в отеле» я видела и рациональное зерно: я могу стирать белье в приотельной прачечной. Собрала сумку с вещичками, чтобы постирать там между делом. Стук в дверь.

— Надеюсь, ты уже проснулась, пора на работу! — кричала за дверью Зоряна.

Я посмотрела на Вушельку (он сладко спал) и сразу же вышла.

— Ой, какая симпатичная снежная баба, — отметила Зара, когда мы проходили мимо шедевра современного искусства.

— Да, всем миром старались сегодня, только это снеговик, мужчина, — ответила я.

Зара обошла вокруг:

— Вот если его сейчас сбрызнуть водой, он заледенеет, ведь сегодня ночью обещали морозы. И тогда у него есть шансы простоять до весны. А как тут понять, что это «он»? — и переставила морковку совсем в другое место, которое безоговорочно подтверждало мужской пол.

— Тут же дети бегают, Зара, как тебе не стыдно? — я вернула морковку на свое место, и снеговик снова «задышал».

Первым делом в отеле я подошла в администрацию и попросила шефа уделить мне пару минут. Всю дорогу до заведения я шутила и болтала с Зарой и одновременно настраивала себя на решительный тон. Никому не позволю играть с собой и поганить мою репутацию!

— Доброе утро, Андре, я разобралась в распечатках по прямым расчетам с гостями. К сожалению, тут ошибка, — и замолчала, без приглашения устраиваясь на стуле у его рабочего стола. Может быть, он все же сам как-то разрулит эту ситуацию, ведь видит распечатки у меня в руках. Глаза у него забегали, но шеф молчал. Пришлось продолжать, — в администрации отеля кто-то сделал дубликат моей карты и два раза проводил операции в общей сумме на двести евро. В распечатках эта дубликатная карта обозначена, как «Настя-1», вот, вы можете убедиться. Скорее всего, второй раз назвать еще одну карту «Настя» система не позволила, — и показываю распечатки. — К сожалению, в виду сложившейся ситуации, я вынуждена просить вас принять у меня обратно эту карту-ключ по прямым расчетам с гостями и оставить мне только возможность записывать суммы на комнаты, либо я могу просить гостей подойти для прямых расчетов на ресепшен.

— Такого не может быть, — играл он гораздо хуже, чем держал паузу, руки суетились, перекладывали какие-то бумажки на столе. Да, вчерашнее предположение Имми было верным. — Ну, давай я тебе другую карту выдам, это же не проблема!

— Нет, благодарю. И поскольку я расписывалась у вас в ведомости о получении карты-ключа, попрошу расписку о том, что вы ее от меня получили обратно, — и встала со стула, демонстрируя, что беседа подошла к концу.

Андре вместе с офисным стулом развернулся к Мануэле, секретарю, и начал сразу на повышенных тонах:

— Ты же ведь понимаешь, что это ты ошибку сделала! — та пыталась отнекиваться, а он кричал все сильнее.

«Но мы же ведь понимаем, что дело не в секретаре», — подумала я. Очень неохотно шеф расписался в том, что получил от меня карту, пожимая плечами, хмыкая, мол, все это я зря затеяла, а я просто ждала.

— Завтра и послезавтра у меня — выходные, так что увидимся только через два дня, — сообщила я моей взбалмошной подружке уже в ресторане.

— Через три, потому что потом выходной у меня. Мне кажется, что выходной никогда не настанет. Так здесь нервничаешь, так много всего происходит за день, как будто ты Джеймс Бонд на задании. Бонд! Джеймс Бонд! — она отсалютовала мне бокалом, который хотела поставить на стол. — Чем займешься?

— Два полных дня — обучение, вечером договорились с моим другом встретиться, посмотрим, что будем делать.

— Что? У тебя есть друг? У такой скучной дамы, которая всего боится и одевается, как монашка? — изумилась она.

— Ну да, и горю желанием найти и тебе друга! — заявила я. — Как тебе Имми?

— Ну, Имми, красавчик, конечно, только с ним я буду всю жизнь официанткой работать, а мне не хочется до седых волос, прихрамывая и держа поднос артритными пальцами, между столами шнырять, — честно ответила мне она.

— С седыми волосами и прихрамывая, ты будешь все еще прекрасна, дорогая, — внезапно откуда ни возьмись, появился Имми.

— Подслушивать некрасиво! — переполошились мы с Зарой.

— И что же ты слышал, Имми? — ехидно спросила его вдруг покрасневшая коллега.

— Я думаю все слышал, и обязательно что-нибудь придумаю, чтобы ты не работала долго официанткой, — и обнял ее за талию, при этом глядя мне в глаза. Не скрою, Имми в моих глазах вырос до размеров Эвереста.

— Так, я чего-то не знаю? Что-то здесь тайное произошло? Вот какие вы молодцы! У вас уже все решено, оказывается, — смеюсь я.

— Ну, а что вокруг елки хороводы водить, не дети ведь уже, вчера вечером все и решили, — объявил Имми.

— Тут одна оговорка! Ты решил, а я пока думаю, — уточнила наша строптивая собеседница.

— Ладно, пойду цветы на столах полью, вянут уже, — сообщила я и набрала в маленькую леечку воды.

Очень красивые цветы, белые фрезии, а аромат такой удивительный, как у белого вина Сильванер.

— А я тебе что, сказала цветы поливать? — услышала я рядом с собой. Поворачиваюсь, а ко мне почти бесшумно подошла шефиня Хайди. Мать Андре считает себя матерью всего отеля, карга лет семидесяти, невысокого роста, с непрокрашенной сединой и глубокими морщинами на лице. Думает, будто она великий дизайнер и старается, «чтобы все было красивенько», как сама выражается.

— Нет, вы не говорили, но посмотрите: цветы вянуть начали, потому полила, — оправдывалась я.

— Заруби у себя на носу: цветами в этом доме занимаюсь я и Сьюззи, понятно?! — вопила она.

— Понятно, отчего же не понятно-то? — удивилась я. Так хотелось шваркнуть этой лейкой об пол или по «дизайнеру», еле сдержалась!

Ну и народ все-таки в этом отеле, как им всем нравится унижать людей. Мне позиция Зары становится все понятней и ближе. Имми слишком интеллигентный для этого контингента. Кипит мой разум возмущенный, ладно, держимся пока.

Я пошла наконец-то в прачечную загрузить стиральную машину с моим белым бельем. Ух ты, прачечная-то огромная! В «правилах» было написано о какой-то маленькой машинке. Ах, да, вот и она. Белье загрузила, а сумку с темными вещами оставила сбоку и пошла быстро наверх, чтобы они меня не хватились.

Имми и Зара обслуживали послеобеденный буфет, Джакомо отправили помогать шеф-повару как носильщику на закупку рыбы.

А я пошла на кухню проверить списки аллергических непереносимостей. Тут ко мне подходит Маттэо:

— Настя, спасибо тебе большое, сегодняшнее утро просто спасло меня, — начал он. — Все так было по-человечески, тепло, легко, как в детстве!

— Да что ты, Маттэо, мы же все люди, поэтому и по-человечески. Присоединяйся к нашей компании, будем вместе свободное время проводить, ты, видно, хороший человек, — предложила ему я.

— Да? С радостью! А знаешь, мой дед воевал во Второй мировой в Украине. Он не хотел на войну идти, тогда под страхом расправы с семьей его отправили на фронт. Рассказывал, как они покушать мирному населению носили: положат в мешочек шоколад, крупу, тушенку и отдают матерям, они-то точно знают, кому первому еду отдать.

— Да, это очень трогательно, на войне тоже люди. А он жив еще? — спросила я.

— Нет, несколько лет назад похоронили.

— Видишь, при самых страшных обстоятельствах можно сохранять человеческое лицо, а нам это нужно тем более, — сделала заключение я и пошла в ресторан сверять накрытые столы с бронью. А у самой еще долго крутилось в голове «при любых обстоятельствах можно сохранять человеческое лицо». Нужно почаще напоминать это себе, да и Заре тоже.

Мы поужинали и я, помыв руки, намазала их кремом, который стоял рядом с раковиной.

— Тебя что, не учили родители сначала разрешения спрашивать, прежде чем брать чужие вещи?! — завопила вдруг Сьюззи на всю кухню.

— Откуда я знала, что это твой крем? Он для общего пользования, все личные вещи в шкафчиках или карманах, либо просто предупреждать нужно, — вспомнив свое сегодняшнее решение, спокойно ответила я.

— Ага, не знала она, зато знала, как воровать чужой крем! — еще пуще прежнего разошлась Сьюззи.

На эти крики прибегают Имми и Зара.

— Вот же зараза, — шепчет Зоряна, берет оставшийся крем и выдавливает Сью в декольте национального костюма.

— На морду оставить? — очень спокойно спросила она опешившую девицу. Та была в шоке, только помотала головой. — Значит все выдавливаем на сиськи!

— Ничего мне не говори! — швырнув пустой тюбик из-под крема в мусорник, сказала она, проходя мимо Имми.

Мы с ним были в шоке, все повара на кухне стояли столбом, воцарилась полная тишина, и только Сью икала.

Но приключения на сегодня все еще не закончились. Что было в головах у этих людей? Но вместо Зары они решили отомстить мне или просто ей не решились, скорее всего.

Сервис был в самом разгаре, в спешке за заказом забегаю на кухню, хватаю в обе руки по тарелке и на повороте наталкиваюсь на посудомойщика со стаканом апельсинового сока в руке. Жидкость оказывается у меня на блузке, я мокрая и липкая, все вокруг ржут, а шеф-повар подмигивает и показывает большой палец. Понимаю, что это было подстроено, и команда «облить меня» шла от него. Апельсиновый сок растекается по блузке, сарафану и фартуку. От обиды хотелось плакать, но смена-то не закончена, что-то надо делать. Сообщила Заре, что я в прачечную, поищу, может там что-то чистое для меня найдется. Попросила, чтобы она приглядела за моим рангом. Внизу нашла только выглаженные рубашки и брюки, скорее всего, горничные приготовили их для кого-то из гостей. Я выбрала рубашку и брюки самого маленького размера и быстро надела. Все равно брюки съезжают. Чтобы не потерять их по дороге, замоталась фартуком. Сама себе я напоминала не официанта, а, скорее, бомжа, ограбившего официанта. Выглядело, конечно, не ахти, но все же лучше, чем в мокром сарафане. Заодно вынула выстиранное белое белье и загрузила темное в машинку. Пошла наверх. Мне в спину несся смех из кухни, пришлось расправить плечи и шагать в зал работать. Но, ничего, неприятность эту мы переживем!

— Анастасия, это у вас такой аттракцион, переодеваться во время сервиса? — решил пошутить гость.

И в этот момент раздается на кухне такой грохот, что казалось, стены и пол подпрыгнули. Открываются «адовы двери» на кухню, и мы с гостем наблюдаем картину, как посудомойщик ползает по полу среди осколков и собирает упавшую стопку дорогущих тарелок из фарфора. Бегу на помощь, тут этот сумасшедший вскакивает и кричит на весь ресторан, что это я разбила посуду.

— Да вы еще землетрясение в Перу Насте припишите! Сборище клоунов, а не ресторан! — крикнула Зара.

Вокруг меня собираются все: Андре, его мама Хайди, отец Катценельбоген, шеф-повар, орут на меня со всех сторон все громче, громче: «да сколько это может продолжаться», «будешь платить», «тут тарелок штук тридцать было», «каждая по сто евро», «криворукая», «вылетишь из отеля», «порча имущества», «штраф»… Я не верю, что это все происходит со мной, вместо отдельных слов какой-то гул… Их лица начинают кружиться все быстрее, а чувствую себя, как на качелях. Они кричат, кричат, кричат… Я не чувствую ног, рук, тела, себя…

— Настя, очнись, Настя, — к моим вискам Зоряна прикладывает лед.

Я хотела в этот момент сказать, что ничего не нужно, сейчас встану и пойду работать, и не могу ничего сказать, какой-то сип только из горла.

— Хорошо, что гость на твоем ранге видел, что это именно посудомойщик рассыпал тарелки, а ты подскочила уже после всего этого ужаса. Ха-ха, в бреду ты называла их «адовы двери», класс, точнее не скажешь! — смеялась Зара. — А мойщик все равно орал и обвинял тебя в порче имущества отеля. Имми врезал ему как следует и засунул его голову в мусорник. Жаль, что ты этого не видела, — она явно гордилась своим мужчиной.

— Да, хорошо, — выдавила из себя и попыталась встать. Не сразу, но это получилось. Имми меня поддерживал и шептал на ухо, что отведет сейчас в комнату. Я отказывалась, слезы наворачивались на глаза:

— Имми, теперь нас всех за это уволят!

— Вот совершенно не страшно, прорвемся, — произнес он. — Хотя, мне кажется, шефы теперь и вопрос об этом поднимать не будут.

Возвращаюсь на ранг. Гость — свидетель произошедшего — протягивает мне свою визитную карту и говорит, что ему кажется странной эта история. Но если мне понадобится его помощь все засвидетельствовать, я могу сразу же ему позвонить.

— Как вы себя чувствуете, Анастасия? Можете работать? — спросил он.

— Спасибо большое, намного лучше! Конечно, вы не должны волноваться, я с радостью буду вас обслуживать, — заверила я его.

— Я бы на второе хотел обычный кусок мяса съесть. Вы не могли бы спросить у повара, какое мясо он может предложить? Потому что вот эти все «бефстроганов» и «оссобуко» в меню мне совсем не нравятся.

— Конечно, сейчас мигом все узнаю, — пообещала я.

— Улли, гостю нужно телячье филе. Сделаешь?

— У меня нет телятины! — буркнул себе под нос шеф-повар.

— Делай, что есть!

— У меня ничего нет!

— Хорошо, я сейчас пойду и заявлю на своем ранге, что у шеф-повара пятизвездочного отеля нет ничего. А заодно приглашу проверяющего, потому что одна звезда в этом отеле мне кажется лишней! — крикнула во весь голос я.

— Ладно, стой, сейчас приготовлю телятину, — сделал мне одолжение Улли.

Я шла на свой ранг и совершенно ничего не понимала. Как так можно работать, как можно довести рабочий процесс до такого совершенного бардака? Но рыба ведь всегда гниет с головы! От кого это все идет? От шеф-повара или шефа Андре? Кто вносит весь этот разлад? Нужно разобраться, кто стравливает коллектив, как цепных псов, и портит жизнь окружающим. Нужно обязательно докопаться до правды.

Я спустилась в прачечную вынуть из машинки темные вещи и загрузить белые рубашки, потом просушить в сушильной камере и все сложить. Тут встречаю Маттэо, он пошел за мной вниз:

— Настя, ты мне очень симпатична как человек, и мне жаль, что ты все это вынуждена терпеть. Весь персонал ополчился против тебя и договорились выжить вас с Зарой из отеля. Если вдруг нужна будет моя помощь, скажи, я сделаю все, что смогу, в разумных пределах, — быстро произнес он.

— И зачем тебе во все это встревать? — удивленно спросила я.

— Понимаешь, они все — уроды, не меряйся с ними силой, ты проиграешь! — и прихватив с собой ящик апельсинов, побежал наверх.

У меня не оставалось ни сил, ни времени на всякие размышления… «Чуть позже подумаю, сейчас быстро наверх», — скомандовала сама себе. Как хорошо, что у меня завтра и послезавтра — выходные!

Наконец все закончилось, и мы все четверо пошли по домам.

— Может в бар сходим, поговорим? — предложил Джакомо.

— Нет, простите, ребята, сил нет, завтра рано вставать, потом ехать на учебу. Давайте, когда вернусь, поговорим. Я все обдумаю, успокоюсь, — еле проскрипела я, заталкивая слезы опять в глаза.

Захожу в комнату, Вушелька меня не встречает, он, маленький, лежит в своей кроватке. Начал вилять потихоньку хвостиком, увидев меня. Нос горячий. Мой ты хороший. Позвонила нашему ветеринару, извинилась, что так поздно. Он говорит, чтобы я в пять утра привезла Вушу в клинику. Это единственное свободное время, а потом «Айболита» не будет, он едет на семинар в Рим. Завтра в четыре утра уже выезжать, а пока вынесла бедняжку на руках на улицу по всяким его собачьим делам и быстро домой. Спать!

Стук в дверь.

— Это я, — слышу голос Зары. Открываю ей.

Она проходит, поднимает свои руки, в одной держит бутылку красного вина Брунелло ди Монтальчино, во второй два фужера.

— Где у тебя штопор? — спрашивает девушка, потом видит его на столе вместе со столовой утварью.

Зара открывает бутылку, наливает нам. И только хотела что-то сказать, как я сразу залпом выпиваю свое вино до дна.

— А, ну да, — наливает еще, — понимаю, но теперь, стоп! Вино только для того, чтобы успокоиться, а не напиться! У Имми есть план.

И тут снова стук в дверь, заходят Имми и Джакомо.

— Мы не надолго. Лупини говорит, что при закупке рыбы он случайно видел, как Улли передавал маленький пакетик с порошком, такой характерный, знаешь, какому-то типу, судя по разговору — повару соседнего отеля. Это факт! Факт, что Доминик на кухне нюхал кокс, — начал излагать Имми и хлебнул вина из фужера Зары, — факт, что Базилио кололся. У нас начинает вырисовываться линия, но пока не до конца. Нужно все разузнать и очень аккуратно разворошить это осиное гнездо.

— По-моему, Зара с Настей начали уже ворошить, — сказал Джакомо и было потянулся к моему бокалу, как я быстро выпила и налила еще, потом протянула его Лупини, он улыбнулся.

— Наблюдаем дальше очень аккуратно и пока никуда не лезем! — предложил Имми. — Зара, вот сейчас у нас есть возможность заработать на «неофициантствующую» старость. Вдруг получится стрясти с них денег на домишко с виноградником? Представь только: летнее утро, и мы пьем кофе под виноградными лозами!

Универсальный солдат сомелье

Звонит будильник. Значит так быстро наступило четыре утра, пора просыпаться и ехать в Кальдаро. Через час встреча у ветеринара. Я погладила свою собачку. Вушель был очень горячий, его задние лапы совсем опухли, и он уже не мог ходить. Неужели так можно в снегу простудиться? Срочно к доктору!

Составила план: вынести Вушеля, ему необходимо сделать свои дела, дальше идти к машине на парковке, чтобы ее разогреть и переставить к пиццерии. Надеюсь, Марко спит еще, я никому не буду мешать и не придется далеко нести сумки. Он хоть и разрешил парковаться на его месте, но не хочется ему постоянно докучать.

Мой четвероногий дружок совсем ослаб. И пока я его несла, чувствовалось, что тело обмякло, и сил у него совсем не было. На улице так хорошо и спокойно, слышно только журчание воды в реке, и легкий морозец щипал щеки. Наш вчерашний снеговик и правда заледенел и стоял такой симпатичный: глаза, нос, взъерошенные волосы-веточки, прямо первый парень на деревне Ортизеи! Ничего, Вушель, выздоровеешь, побегаешь, а пока едем показать тебя доктору и лечиться. Нужно песика как-то зафиксировать, пока он дела свои делает, ведь сейчас ему сложно держаться на лапах, тем более задних. Я опустилась на колени и держу его за их.

В этот момент вижу, как старенькая BMW с австрийскими номерами остановилась недалеко от отеля. К машине, к водительскому месту, подходит мужчина в темной одежде и капюшоном на голове, из-под которого виднеется длинный нос и кучерявые рыжие волосы. Да это же наш шеф-повар Улли! Что-то опасное и тайное чувствуется в этой ранней встрече, да и как-то он горбится подозрительно. Меня будто подтолкнуло, я пригнулась еще ниже и спряталась с Вушелем за снеговиком. Тихо, собачка, не скули! Потерпи немножко! Я достала телефон и начала снимать видео. И зачем мне все это надо? Вечно ищу себе приключения на все части тела. Сначала они минуту о чем-то говорили, потом из машины высунулась рука и передала Улли небольшой сверток, взамен она получила какие-то пачки, похоже, деньги, не очень хорошо видно. Держать песю и снимать видео одновременно непросто, поэтому небольшая желтенькая полоска осталась на нашем снеговике. Вушель завозился, видно, я его слишком стиснула. Ему хочется домой, в тепло. Пьер Ришар сразу повернулся и начал пристально смотреть в нашем направлении, он прямо позирует мне на камеру. Заметил?

Улли, прощаясь, махнул рукой, после чего BMW завелась и поехала, а шеф-повар двинулся к нам. Ну вот, Настя, ты и влипла! Надо было сразу покашлять и обозначить свое присутствие, а не играть в шпионов. Что же делать? Теперь уж точно нужно срочно прятаться, чтобы он нас не заметил! Я с собакой на руках, настолько быстро, насколько могла, согнувшись, бежала по направлению к нашему подъезду. Мой Рыжик, как чувствовал, только удивленно на меня смотрел, но молчал, слава Богу. Теперь надо открыть дверь так, чтобы не скрипнула в предрассветных сумерках. Поднялась наверх. Но свет на лестничной клетке автоматически включился. Вот черт! Обмерла, постояла и начала потихоньку подниматься. Он пошел за мной? Стоит внизу? А может, совсем меня не видел и отправился восвояси?

Я зашла к себе в комнату, положила собаку на кровать и ринулась к балкону, с которого, если очень сильно наклониться, можно увидеть часть площадки и нашего снеговика. Перегнулась через перила и вижу, что Улли стоит возле нашей снежной скульптуры и курит сигарету. Начал поворачиваться и озираться по сторонам. Ты, Настя, еще платочком ему помаши, вот же тетеха! Я отпрянула и спряталась за угол балкона. От страха не могла вздохнуть, в горле как наждаком прошлись. Но вот он бросает сигарету и уходит по направлению к отелю. Фух! А сейчас необходимо успокоиться, теперь будет что рассказать моим друзьям.

Нам с Вушелем срочно нужно выезжать к ветеринару, а то опоздаем. Тронулись, позвонила доктору и предупредила его, что мы не успеваем и приедем позже, ведь на часах было уже 4.40.

Кто это был в машине с австрийскими номерами? Тот, кто поставляет наркотики? Тогда, что видел Лупини на рыбной закупке? Продажу мелкой партии? И почему они не боятся вот так просто распространять наркотики в отеле? Держат всех в страхе? Очень много нестыковок! Множество вопросов, ответов на которых нет, а, возможно, никогда и не будет! Ладно, найдется еще время обо всем подумать, а сейчас надо внимательно вести машину, ведь дорога скользкая.

Погода все же была чудесная. И по мере того, как мы спускались по серпантину, снега становилось все меньше и меньше, а стрелка термометра устремилась из зимы к весне. Смотрю на своего Ушастика: он тяжело дышит. Ничего, потерпи еще немного, мой хороший, скоро тебе помогут, обязательно!

А вот и клиника, я быстро вынесла из машины моего больного друга, держа его под мышкой, зашла в здание и нашла кабинет доктора Фолькини.

— Доброе утро, доктор! Еще раз извините за опоздание, мы спешили, как могли.

— И вам доброго утра! Привет, разбойник, — почесывая Вушельку за ушком, поприветствовал его ветеринар. — Что же с ним случилось?

Пока я рассказала все, что было вчера, доктор быстро и уверенно проводил все манипуляции. Вушель пару раз взвизгнул, но совсем тихо. Он у меня маленький стойкий оловянный солдатик! После осмотра стал ясен диагноз: артроз на обеих задних лапах. Я стою и плачу — очень страшно за своего Рыжика. Получается, он теперь и бегать не сможет?

— Не нужно плакать, оставьте Вушеля до вечера у меня в клинике, мы сделаем все, чтобы ему уже к вечеру стало лучше. Ну, и, понятно, следующие десять дней будете давать лекарства. Я вас жду вечером. Часов в шесть-семь сможете забрать? А уже ближе к ночи я поеду в Рим. — успокоил меня он.

Я обрадовалась и, конечно, согласилась. Чмокнув собачку в носик, пошла в машину. Сердце сжалось от тоски по Вушельке, потому быстренько вернулась, тихо приоткрыла дверь, посмотреть, как он там без меня. И вижу, доктор Фолькини присел на корточки перед лежащим на кушетке Вушелем и гладит его за ушком, а тот поднял голову, лизнул доктора в нос и снова ее положил на пеленку. Вот теперь я спокойна. Все будет хорошо, этот человек любит животных. Сегодня у меня целый день курс сомелье!

Подъехав к отелю в центре города Больцано, где итальянская ассоциация сомелье снимает конференц-зал для обучения, посмотрела на часы: до начала оставалось почти три четверти часа. Пойду-ка я, выпью капучино и съем бриошь с моими любимыми лесными ягодами.

Замечательная погода! Мне кажется, будто зима намеренно обходит Больцано стороной, чтобы его жителям было где отогреться, выпить на улице чашку бодрящего кофе. Моя любимая пьяцца Вальтер. Вкусный, мягкий капучино и хрустящая бриошь! «А хорошо ли такие продукты сочетаются между собой?» — задумалась я. Как раз на третьем курсе будем это изучать.

Вот кто такой для меня сомелье? Думаю, что это — универсальный солдат: одновременно и знаток вин, и хороший психолог, актер и топ-менеджер по продажам. Совсем непростая профессия. Тут звякнул телефон, пришло сообщение. Штеффен пишет, что Кьяра сегодня вечером приглашает всех сотрудников в отель «Крон» на вечеринку. Я обрадовалась предстоящей встрече со своими коллегами, но предыдущая неделя сильно меня вымотала. Все-таки пишу Штеффену в ответ: «Ок, будем ждать тебя с Вушелькой в 20.00. Заедешь?»

Я захожу за двадцать минут до начала. Ура, мое любимое место в первом ряду у окна свободно! Именно оно будет теперь закреплено за мной на протяжении всего курса, люблю посматривать в окно. На столах перед каждым студентом аккуратно разложены все необходимые на третьем курсе приспособления: коробка с фужерами для дегустаций, штопор от ассоциации сомелье, тетрадь для заметок с уже готовыми формулярами для оценки алкоголя, а также таблицами для графиков соответствия еды и алкогольных напитков, трехцветная ручка и еще персональный стаканчик для сплевывания, который мне на первых двух курсах так ни разу и не пригодился. Кроме всего этого, для каждого подготовлена стопка всякой рекламы, где энотеки предлагают скидки, винодельни — посетить те или иные дегустации, знаменитые итальянские баристы — пройти курс кофейно-молочного арта, бюро путешествий приглашают на винные сафари и многое другое. Потихоньку начали появляться слушатели курса, стало шумно. Возраст студиозов — от восемнадцати до семидесяти лет. Пришел один мужчина под семьдесят, говорит, что это для него самая вкусная и интересная тренировка против Альцгеймера. Из почти тридцати человек на третьем, со второго курса со мной прошли еще пятеро. А это значит, что кто-то из моих бывших одногруппников не решился на третий, денег не собрал, а кто-то наконец собрал и заканчивает обучение через несколько лет. Да, винный мир открывает свои двери не каждому, но некоторые барабанят в них, пока не откроют.

— Доброе утро, господа винные эксперты. Коль скоро вы добрались до третьего курса, этикет винного мира уже позволяет мне вас так называть. Вино — это память солнца, сила Земли и философия беседы хорошей компании его ценителей, коими мы себя и считаем. Итак, весь третий курс будет посвящен изучению техник соответствия алкогольных напитков еде, то есть под еду мы подбираем напиток, — начала президент фракции Альто-Адидже ИАС фрау Кирстен Шлюк. — Анастасия, знаю, что в России делают наоборот, то есть ищут, чем бы закусить вино, дистиллят или пиво, но сразу же скажу, что это неправильно.

Эти слова фрау Кирстен рассмешили слушателей. Я ее понимаю, ей нужно было ярко начать свою лекцию, чтобы привлечь внимание студентов.

— Хорошо, а что вы скажете, если у меня дома в Италии я достаю из подвала бутылочку отличного Бароло? Решила выпить ее именно сегодня в кругу семьи. И буду подбирать идеальную пару для этого вина. В таком случае еда тоже будет квалифицироваться как закуска? — предложила вариант я.

И это тоже вызвало смех в зале. Вот такая у нас смешливая публика, вина еще не наливали, а мы уже хохочем.

— Это совсем другое дело! — ответили мне, но, по-моему, шутка затянулась, побыстрее бы перейти к самому обучению, здесь она — опытный мастер! — Тема сегодняшнего урока — яйца и соусы. Сначала, как всегда, оцениваем алкоголь, потом я научу вас, как правильно разобраться в технических характеристиках еды, и начинаем анализировать их соответствие.

Нам вынесли дегустационные тарелки, на которых были разные соусы, вареное яйцо, глазунья, яичница-болтунья и хлеб разнообразных видов.

— О, хорошо, как раз не позавтракал, — пробормотал мой сосед. Все оживлены, интерес аудитории зашкаливает, выходят первые пять человек и открывают игристые вина. Мы начинаем работу.

В перерыве мне позвонил Штеффен:

— Привет, детка! Как ты?

— Привет, на курсах сейчас.

— Какая тема? Как успехи? — его всегда интересовало то, что мы изучали на курсе, никогда не упускал возможности меня «доучить».

— Не переживай, по яйцам у меня пятерка! — и мы рассеялись. — Ну, как, заедешь за нами сегодня?

— Конечно, до вечера!

Настроение было боевое, учитывая еще и тот винный арсенал, который мы все употребили до обеда. Вторую половину дня провели за изучением пряностей, специй, трав, дрессингов и маринадов. Как они влияют на вкус еды и как правильно учитывать все нюансы при подборе вина.

Уже вечером я поехала забрать собачку у доктора Фолькини.

— Доктор, как ваш подопечный? — спросила я, снимая пальто.

— Идемте, посмотрим, — и мы спустились в помещения с клетками, где находились животные. — Вот, он уже идет на поправку!

А Рыжик, хоть и не вставал, но поднял голову и немного вилял хвостом. Доктор мне собрал кучу лекарств, которые я должна распределить на десять дней, и рассказал, что поможет, а что помешает выздоровлению.

— Вушель, мы едем с тобой домой, в Кальдаро! — закричала я, когда уже ехали с ним в машине. Что может быть приятнее, чем дорога домой? Но туда мы только заскочим, освежимся и поедем веселиться к Кьяре.

В ответ он только лежал и смотрел на меня с такой благодарностью! Я его забрала, мы вместе и счастливы. Мне кажется, собаки живут только настоящим, вот в этот конкретный момент. Они не задумываются, что такое счастье, а видят нас. И это уже счастье, за которое животные беззаветно благодарны. Может, для них разработана и установлена специальная программа «благодарность», которую вживили сразу в собачье сердце?

Как только мы добрались до дома, сразу приехал и Штеффен. Схватил меня в охапку и начал кружить. Штеффен кружит, я визжу, Вушель лает. Когда обрела пол под ногами, спросила, хочет ли он что-нибудь выпить?

— Выпить? Да я есть хочу, — и полез в холодильник.

— А что, у Кьяры поесть ничего не будет? — поинтересовалась я. Зачем кусочничать?

— А теперь тебе мудрость от звездного итальянского повара Штеффена Шаас: еда должна быть желанна! А это у меня так, распевки.

— Что еще за распевки? — не поняла сразу я.

— Распевки. Ну у хора — распевки, у вас, сертифицированных алкоголиков, сомелье — аперитив. И в «кулинаризме» такое тоже есть!

— Ха-ха! «Кулинаризм» — новый термин. Это вид кулинарных извращений?

— Ну вот, блондинка услышала новое слово! Надеюсь, оно удержится в твоей голове?

— Так, открывай холодильник и ешь все, что хочешь! А то еще пять минут, и ты обвинишь меня в том, что я морю тебя голодом. Мужчина должен быть сыт. За небольшой «кулинаризм» для меня буду тебе очень благодарна! — и я пошла в душ.

За какие-то 10 минут, пока принимала душ, мой шеф-повар смастерил тертую свеклу с чили на хлебцах, проект завершала селедочка сверху.

— В твоем холодильнике, как в операционной — стерильно и ничего, за что глаз зацепиться может. Что тут готовить-то? — оправдывался он. — Хорошо, что у тебя была вареная свекла в вакуумной упаковке и селедка маринованная.

Штеффен разлил немного оставшейся с прошлого раза Франчакорты.

— Поделись секретом, что ты делаешь для того, чтобы перлаж оставался таким же приятным и интенсивным? Бутылка же уже неделю открыта, — прищурив один глаз, спросил он.

— Да, секретов — масса. Расскажу взамен за тайны кулинаризма, — пошутила я. — Одеваемся как? Элегантно, или как все?

— А давай, элегантно ты, а я как все, у меня только то, что на мне… Но если ты не против, в ближайшее время я перевезу к тебе свой гардероб. Ну, или только смокинг, если вдруг жениться надумаем, — сказал он и отвернулся, чтобы не встречаться со мной взглядом.

Ну и я ничего не ответила, он же ведь сам прервал разговор. А жаль… Хотя, если уже заговорил один раз, то наверняка будет и следующий. Подожду.

Собаня так грустно смотрел на нас собирающихся, что единогласно было решено — едет с нами. Ведь если один раз заглянул в его глаза — все, отказать невозможно. Погода — отличная. Двенадцать градусов, кажется, что вот-вот и зачирикают воробьи, и распустятся почки на деревьях. День хоть и заканчивался, но настроение поднималось. Выехали на серпантин, который ведет к «Крону». По радио зазвучала песенка «She give me katchi». И мы начали подпевать во все горло и жестикулировать, даже пританцовывать, насколько позволяло пространство в машине. Сколько я уже ездила по этим дорогам. И как приятно ехать по ним в несколько сотый раз! Уже не зеленые, как летом, а бурые холмы были видны, насколько позволяли сейчас фонари, но в моих глазах они все так же хороши. Пальмы не такие пышные, как летом, но все равно эти деревья для меня символ этого места. Виноградники стоят обстриженные стройными рядами.

Подпевая все еще «ши гив ми катчи», мы выгрузились из машины и направились в отель. На входной кованой двери с гербом семьи де Риво висела небольшая растяжка: «Всем привет, мы на террасе». И сразу же захотелось бежать к своим коллегам вприпрыжку. Мы со Штеффеном, у которого был Вушелька на руках, от счастья, что снова здесь, продолжали петь и танцевать несколько па из латиноамериканского ча-ча-ча. Вместе с собачкой очень старательно выполнили связку из хип-твиста и алеманы, а дальше — почти идеальный спот-поворот, двигаясь по длинному коридору с барельефами ангелов. Вот сейчас мне казалось, что все они нам улыбаются и пританцовывают…

— Ого, третьего в танец возьмете? — выкрикнул неизвестно откуда выросший Марчелло. — Вот это круто! Не думал, что я когда-нибудь такое вам скажу!

— Привет, Марчелло. А я не думал, что когда-нибудь буду так рад тебя видеть, — смеясь, ответил ему Штеффен.

— Мы вас уже ждем. Привет, Вушель! — погладил собачку кроновский метрдотель. — Проходите на террасу, там скоро начнется официальная часть. Я пойду и поинтересуюсь, не заснули ли наши повара.

— Помощь нужна, Марчелло? — спросил участливо наш шеф-повар.

— Да нет, не сегодня, но все равно спасибо! — поблагодарил его тот и ушел на кухню.

Мы вышли на террасу. Там были почти все наши коллеги: Кьяра, Томазо, Сестро-брат Хельга, Ингрид. Остальные накрывали столы, завершали приготовление каких-то декораций.

— Привет, — мы начали со всеми обниматься.

Мне казалось, что с тех пор, как я видела их в последний раз, прошла целая вечность, а на самом деле всего-то месяц. Почему они другие? Нет агрессии, нет высокомерия, все эти лица кажутся мне такими родными… Если бы я не поработала в «Норде», никогда бы не поняла, как их люблю.

— Все пришли? — спросила Кьяра.

— Ленка будет через час только, Имми и Джакомо в «Норде», можно начинать шампанотерапию! — скомандовал подоспевший Марчелло.

Вдруг ребята из кухни запустили салют! Каждый из залпов поднимался так высоко, освещая наши любимые холмы с виноградниками и яблоневыми садами, пальмы и шпили церквушек, небольшие деревни и руины замка Фалькенбург.

Праздничный салют завершен, мы поворачиваемся, а перед нами стоит Томазо в средневековом костюме рыцаря (видно, одолжил в своем музее), держит меч. Кьяра, переодетая в костюм средневековой дамы, подносит ему бутылку игристого «Блаш розе». Томазо взмахивает мечом, один точный удар, и пробка вместе с частью горлышка улетает куда-то в виноградники. Отличный сабраж! Мы разливаем в фужеры и произносим тосты.

Какое вкусное розе! Решено! Отныне эмоция-чувство-ощущение «счастье» будет связана у меня с игристым вином по методу шампануа! Этот напиток такой же яркий, пытающийся выпрыгнуть наружу, такой же необузданный и желанный, но одновременно нежный и капризный. Доминирующая малина и клубника, папайя и персик.

В этот момент Марчелло завозит столик на колесах, на котором установлено не просто ведрышко для вина, а целое корыто. В нем охлаждалось около двадцати бутылок «Блаш розе». Сейчас сложно сказать, почему все визжали. Я, например, от счастья, что в этот момент нахожусь там, где я хотела бы быть, среди тех, с которыми хотела бы быть… Тут мне вспомнились Зара, Имми и Джакомо, и у меня сердце защемило. Сейчас как заверещу для того, чтобы отпугнуть все, что может им навредить! «А-а-а-а», — думаю, поможет.

— Штеффен, посмотри на Томазо: какой гигант, какая выправка, не то что ты! — начал подначивать Марчелло.

— Конечно, выправка, он с мечом, а я с Вушелем! — мы все не могли удержаться от смеха. Стало холодать, пора перемещаться в каминный зал.

— Настя, помнишь об одолжении, которое ты должна мне будешь оказать? — подошла ко мне Кьяра с огромным свертком.

— Конечно, — озираюсь на то, что у нее в руке.

— Я хотела бы попросить тебя составить мне компанию в поездке на карнавал в Венецию. Заказала нашей знаменитости, кутюрье Антонио, несколько нарядов для нас.

— Ого, очень неожиданно, — ответила я. — А что мы там будем делать?

— Ходить и представлять собой дам эпохи Казановы. К тому же есть пригласительные на королевский бал и закрытую вечеринку. Будем общаться, веселиться, танцевать. Тебе понравится.

— Даже и не знаю, что ответить. Еще столько времени до карнавала, может, все еще изменится! — сомневалась я.

— Позволю себе напомнить о нашем уговоре, — накручивая на указательный пальчик кудри своего парика, сказала Кьяра.

— Да, я помню, — промямлила я. — Если все будет хорошо, то почему бы и нет? А что я Штеффену скажу?

— Не переживай, я все улажу! — пообещала мне хозяйка «Крона» и передала сверток. — Это тебе. Но пока не разворачивай, откроешь у себя в комнате в Ортизеях. Это плед, мягкий и пушистый. Если вдруг тебе покажется, что вокруг стало холодно и неуютно, завернись в него.

Я поблагодарила Кьяру за приглашение на карнавал и за подарок.

Мы выпивали и танцевали, смеялись, танцевали и выпивали. Штеффен положил Вушельку рядом со Штруделем, огромным бордосским догом Томазо и Кьяры, который совершенно безучастно наблюдал за происходящим. Вуша прижался к Штруделю, и они, скрутившись, уснули возле потрескивающих дровишек в камине, несмотря на наши крики и музыку.

— Анастасия, я помню, ты увлекалась бальными танцами. Может, ламбаду станцуешь? — попросил Томазо.

Я находилась на таком эмоциональном подъеме, хоть попроси стриптиз, станцевала бы и его. Благо, участие в турнирах по бальным танцам не прошли впустую. Ко мне присоединились Марчелло, Хельга и Ингрид. Для пущей атмосферности мы, девушки, распустили волосы.

— Ой, что вы, что вы, настоящая Бразилия, — надо полагать, это был комплимент со стороны Матиаса из кухни.

— Как дела, Настя? — спрашивает меня Ингрид.

— Ингрид, сейчас — замечательно! — я была счастлива видеть и ее, ведь она по сравнению с моей «нонешней» коллегой Сью — просто ангел во плоти. — А как ты?

— Я отлично! Сидела на диете «от морщин», — сообщила шепотом она.

— А что есть такая?

— Да! На завтрак, обед и ужин кушать вареный овес без соли, только с маслом оливковым! Посмотри, какое ровненькое сейчас лицо, ни одной морщинки! — приблизилась она ко мне, подставляя его для просмотра на предмет выявления морщин.

— Ну, я верю в целебность диеты на овсе. Ведь лошадь всю жизнь его ест. И да, ни одной морщины у нее нет, — засмеялась я. Но сразу же поняла, что чересчур увлеклась «правилами поведения по Заре». Здесь, в «Кроне», система взаимоотношений другая. — Прости меня, Ингрид. Не хотела тебя обижать! А ты и правда хорошо выглядишь! Свеженькая такая! — сделала я ей комплимент, и она немного оттаяла, но скорее всего обиду затаила.

— Как тебе наш вечер? — подошел поинтересоваться Марчелло.

— Ах, спасибо большое, так все хорошо, что боюсь чихнуть, — ответила я.

— Вот как? Почему?

— А вдруг все исчезнет? — и мы засмеялись.

Смотрю, приехала горничная Ленка, которую я тоже около месяца не видала, а она так похорошела! Может, тоже овес? Мы выпили и с ней, поболтали.

Подходит ко мне Кьяра:

— Это ты для Томазо ламбаду танцевала?

— Знаешь, Кьяра, сложно отказать человеку с мечом в руке.

— А что это мой муж лег рядом со Штруделем и Вушелем? — вскрикнула шефиня отеля «Крон», увидев его лежащего в рыцарских доспехах рядом с собаками.

— Наверное, выпил, вот и лег, — пыталась быть логичной я.

— Так ты ему еще и наливала?

— Кьяра, я тебе про меч у него в руке уже говорила?

И тут, к счастью, зазвучала снова «She give me katchi», и мы ринулись опять танцевать.

— Настя, вставай, пора в Больцано, на сомелье учиться, — слышу я голос Штеффена.

— А у тебя есть в холодильнике «Блаш розе»? — прошипела я. Пытаюсь вспомнить момент нашего возвращения домой, но тщетно.

— Тихо! Идет перлаж! Вот оно, перед твоим носом! — налил мне прохладного игристого мой любимый и самый понятливый друг и крикнул: — Давай, соскребай себя с кровати и вон из перьев!

Я начала перемещаться…

— Вушелю я лекарства с утра уже дал, отнес его на улицу, все дела он сделал и теперь спит снова в углу. Можешь не переживать, присмотрю за ним сегодня, — отчитывался мой друг. — Ему, кстати, немного легче стало, начал вставать на лапки.

Я была так рада, что у меня есть Штеффен. Он так участливо отнесся к моему четвероногому. И как хорошо, что Рыжик поправляется. Все хорошо сегодня, все хорошо!

Совершенно незаметно пронесся и этот день обучения, мы были заняты изучением соответствия зерновых, их производных и алкоголя.

— Даже супертосканцы в руках бездари могут стать безликими, — слышу я обрывки замечаний, которые давал наш преподаватель.

Но мне сложно сегодня концентрироваться на теории, поэтому решила хорошенько «приложиться» к дегустационному меню.

И дегустация вин Тосканы быстро привела меня в чувство.

Подъезжая к дому, вижу — мои парни гуляют. Штеффен купил Вушельке симпатичное пальтецо, в котором мой песик деловито пытался выхаживать, насколько позволяли больные ножки. Казалось, что ему самому нравилось форсить в подаренной обновке.

Еще только один вечер, и снова ехать в отель, всего только одна мысль, но она способна отравить все настроение. Не буду думать о предстоящей неделе. Пусть все будет так, как должно быть!

— Я приготовил стейки из тунца, картошку с зеленым лучком и морковку «виши», — с гордостью объявил мой любитель морковки.

— А что это за морковка «виши»?

— Порезана рельефным ножом и приготовлена на сливочном масле и минеральной воде — идеальное дополнение к гарниру для мяса и рыбы.

Мы заходим в дом, и меня ароматы сражают наповал. Только сейчас я поняла, как проголодалась!

— Как вкусно пахнет! — и побежала мыть Вушелю лапы, а себе руки, чтобы быстрее сесть за стол.

— Так вкусно пахнуть может только еда, приготовленная по моим рецептам, — похвастался шеф-повар моего сердца.

Вот он, домашний уют: любимый друг, собачка, которая выздоравливает, вкусный ужин. А мы зажгли свечи и вышли на террасу выпить маминого иван-чая с шиповником и медом. Начало слегка моросить, и было настолько приятно. Совершенно не хотелось думать о том, что если в Кальдаро моросит, то в Ортизеях идет снег…

Добро пожаловать в Ортизеи!

Уже на границе сна слышу какое-то шуршание. Открываю глаза и вижу, что ничего не вижу. В комнате полумрак, хотя вроде бы должно быть уже утро. Я лежу в теплой постели, рука похрапывающего Штеффена давит на меня сверху. Осторожно поворачиваю голову — все окно залеплено снегом, поэтому и темно. Да, надо вставать. Так уютно и тепло сейчас лежать в объятиях любимого человека! Я бы отдала многое, только чтобы еще на денечек задержаться дома. Но, к сожалению, нельзя! Во-первых, в отеле мои друзья, во-вторых, у меня и так привилегия — два выходных дня вместо одного из-за моих курсов. Надо, надо брать себя за шиворот и выдергивать из постели.

Выглянула на террасу — идет сильный снег, почти ничего вокруг не видно. Тут снег, конечно же, сразу подтаивал, но я представила, что будет твориться в долине Гардена. Собиралась настолько тихо, насколько смогла, чтобы не разбудить Штеффена. Вушелька стянул с тумбочки в прихожей свое пальтишко и сидел — ждал возле двери, чтобы его ненароком не забыли.

Поцеловала моего спящего шеф-повара, взяла собачку на руки, и мы вышли. Машину пришлось немного прогреть, прежде чем тронулись. Снегопад усиливался, становилось все тревожнее, но что сейчас об этом думать, нужно ехать! Максимальная скорость, которую мы себе можем позволить — сорок километров в час. Я включила радио, звучит спокойная музыка.

— Не-е-т, нужно поднимать настроение! — продолжила поиск подходящей мелодии. Я искала и искала: то отрывки из церковных служб, то классическая, ах, вот новости. «Мокрый снег, шквальный ветер и к вечеру гололедица», — обещал нам бодрый женский голос. Оставила новости, но все равно почти ничего не слышала, все внимание было на дорогу.

Съезжаем с автобана в долину Гардена, и за тоннелем наш путь начал уходить вверх. Снег усилился так, что я почти ничего не вижу, несется просто снежный вал с ветром. За окном мелькают какие-то тени, вроде похоже на дома. Да, здесь же должна быть какая-то деревушка, я ее в прошлый раз видела, но сейчас наблюдаю только огромные белые сугробы вместо домов, даже дорожные указатели стоят со снежными шапками. Если бы я не знала дороги, без навигатора было бы не обойтись. С одной стороны, жутко, но в то же время и жутко интересно. Надо продержаться еще чуть-чуть, уже почти приехали!

Вот, мы уже в деревне, но час от часу не легче: тревога сменилась паникой — за ночь снега выпало так много, что максимум я могла бы доехать только до отеля. А где парковаться? Снегоуборочная техника в это время только начинает работать и обычно чистит вначале главные дороги между деревнями, а только часам к восьми-девяти дойдет дело и до нашей деревушки. Из-за сугробов улицы стали такие узкие, что невозможно разминуться со встречной машиной. Ладно, попробую припарковаться пока на стоянке, у отеля, потом перепаркуюсь. Только вышла из машины, как слышу:

— Так, забирай свой самовар с нашей парковки, — это разрывается Катценельбоген. Вот же достал!

— Простите, я не смогу нигде припарковаться: везде сугробы большие, а я после того, как пройдет техника, машину переставлю! — вежливо попросила его.

— Даже слушать не буду! Давай, быстро отсюда!

А, ну конечно, постоянство — признак мастерства! Добро пожаловать в Ортизеи! Что-то я расслабилась на выходных.