Бесплатный фрагмент - С трещиной в голове. Частный детектив

С трещиной в голове. Частный детектив. Глава 2

Радость от пробуждения была бы полной, если бы не полная сияющая физиономия лейтенанта Твиста, от уха до уха посылающая привет вновь прибывшему с того света Биллу Слайту, частному детективу:

— Как здоровье… сынок?..

«Сынок?.. Это ещё… что за папаша у меня объявился?..»:

— Спасибо… папа… не очень…

— Шутник!.. Было бы «не очень»… ты бы не шутил… Скажи-ка… милок… ты краем глаза не приметил… кто это с тобой поработал?..

Краем глаза я приметил пресимпатичнейшую медсестричку, наклонившуюся для чего-то над каким-то прибором и предоставившую на моё обозрение краешек голубеньких трусиков и, в полном объёме великолепные ноги, от вида которых у меня тут же закружилась голова:

— Н-нет… н-не-з-зам-мет-тил,.. — Заикаясь и с придыханием удалось мне выдавить из себя.

— Ладно… — Лейтенант хлопнул меня по коленке, переломав ногу минимум в трёх местах, как мне показалось: Повспоминай пока денёк-другой…

Теперь Твист улыбался уже одними губами и, хотя она, улыбка, стала ещё шире, чем это вообще возможно, в глазах не было и намёка на веселье. Скорее, наоборот, могильным холодом окатило меня с ног до головы.

— Да… сынок!.. Подумай ещё вот над чем… Почему это… убийца стал таким гуманистом… и у тебя в голове не прибавилось лишних отверстий… а… вот у Лучано… оно теперь есть?.. И… как это так получилось… что консьерж запомнил только некоего Билла Слайта… а больше никого не видел и не слышал… Ни входящим… ни выходящим… Что-то здесь не сходятся концы с клубком…

— С концами…

— А?.. Конечно… конечно… Но я найду способ связать эти… концы… в один узел… Боюсь только… что он затянется на твоей шее… — Лейтенант сделал характерное движение, показывая, как он с удовольствием обматывает верёвку вокруг моей шеи. Встал и нехотя пошёл вон. При таком же росте, как у меня, весил он пожалуй килограммов на пятьдесят тяжелее. И эти пятьдесят килограммов были чистого свиного сала: Да-а!.. Вот ещё… Совсем забыл спросить… Кто это изображён там… на фотографии?.. Такой красивый… Ты… случайно не знаешь?..

Теперь лейтенант говорил совершеннейшими загадками. Что за чушь он там несёт, какая фотография? Я не заметил никакой фотографии!!! Было от чего голове разболеться с новой силой.

— Я вас не понимаю… лейтенант… О какой… чёрт возьми фотографии… вы вправляете мне мозги?.. Я не видел никакой фотографии… — Действительно, я видел только умопомрачительные ножки медсестры, торчащие из голубых трусиков, и ни на чём другом сосредоточиться был не в состоянии. Лейтенант проследил за моим взглядом и тоже забыл зачем пришёл:

— М-а-а… м-м-э… — Заакал, замэкал и заблеял он: Так-так… это… б-бэ-э… отдыхайте… Спите… пока… Вам ещё вредно волноваться… — И лейтенант прикрыл мне веки пудовыми своими лапищами, оставив правда открытыми отверстия для ноздрей, чтобы я совсем уже не уснул. Навечно.

Спать мне, как назло, совсем не хотелось:

— ДоШвидания… лейтенант… — Прошепелявил я: Приходите Жавтра… Я вам обиЖательно Фто-нибуть ФШпомню…

На моих армейских часах, светящихся в темноте и умеющих делать ещё кучу разных полезных вещей, было половина второго ночи. Я уже окончательно проснулся, выпил сок, стоявший у изголовья и решил слегка пошевелить извилинами.

Первое, что мне было известно об этом деле, это то, что я был совершенно ни при чём! Факт для меня очевидный и не требующий доказательств. Второе, в чём я тоже был абсолютно уверен, это то, что звонил мне сам Лучано. Я узнал его по голосу, хотя номер его телефона был мне не знаком. Третий факт, это то, что Лучано стопроцентно мёртв. Если исходить из слов Твиста, то к Алу никто не поднимался и не выходил от него, ни через парадный, ни через чёрный вход, так как и тот и другой заканчивались прямо у ног консьерж, а он, если опять же верить Твисту, никого не видел. Теоретически, консьерж мог быть слепым и тогда это многое бы объясняло, но в природе встречать слепых консьержей мне ещё не приходилось, тем более, на Беверли-Хиллз! Хотя… Жизнь такая сложная штука…

Пришлось всё же смириться с мыслью, что я имел дело с вполне зрячим, вменяемым, трезвым, неподкупным портье и принять его слова на веру. Значит, через него в это время проходил только я. Но для себя-то я уже определил, что как бы не имею к этому делу никакого отношения и Лучано уж точно не убивал. А значит, был кто-то ещё, кто всё таки побывал в квартире Ала, пришил его и вызвал полицию. При этом, на трупе остались золотые часы, стоимостью тысяч в пять «баксов» и перстень-болт с бриллиантом, тоже пожалуй сопоставимой стоимостью… И улыбка эта идиотская! Тут, явно поработал Лучановский дружок. Иначе бы он не улыбался. Зачем только Алу нужно было вызывать меня, если он не боялся этого человека? Значит, всё таки, боялся. А сказка про домовладельца была только предлогом, чтобы выманить меня в надежде на лёгкий заработок. Так в общем-то и вышло. За одним малюсеньким исключением, заработка, похоже мне не видать, как своих ушей под битами. Был ещё один тонкий момент — меня вообще могла ждать газовая камера, если обнаружится, что это не убийца приголубил меня пистолетом по загривку, а я сам изловчился. Что полностью соответствовало истине. С другой стороны, никто ещё по видимому не обратил внимания на то, что та трещина в черепе, которая так хорошо была видна на снимке, висевшем у моих ног, получена мною не далее как неделю назад и теперь сослужила мне очень хорошую службу! Не зря сержант в учебке, дубася нас по рёбрам, любил повторять, что всё, что ни делается, к лучшему! Прав был, гадёныш, царство ему небесное!

И последнее… Никакого снимка я в квартире Лучано не видел. С этим был полный прокол.

Мои мыслительные процессы, видимо каким-то образом отразились на осциллографе, так как прекрасная незнакомка-медсестра вошла в палату, всем своим видом показывая, что и я здесь тоже не мебель. Пышная грудь пробивалась сквозь белоснежный халат и рвала его изнутри. Халат был явно маловат для этого размера груди. Чувственный ротик был слегка приоткрыт, обнажая белоснежные зубы, а нижняя губа капризно выпячивалась вперёд. Я застонал. Слегка выпяченная нижняя губа в яркой красной помаде — что ещё нужно такому парню,, как я, чтобы разом выздороветь. Я застонал громче. Это был даже не стон, а зов предков. Девушка откликнулась на зов, нежно погладила меня по ноге, слегка повернула на живот, послала «воздушный поцелуй» и вкатила здоровенную дозу лекарства в мою ягодицу. Я застонал в третий и последний раз…

Иллюстрация создана чатом GigaChat.

С трещиной в голове. Частный детектив. Глава 3

Первое, что утром я увидел у своей кровати, была сияющая физиономия лейтенанта Твиста. Я попытался отогнать это видение, надеясь ещё раз полюбоваться на фотомодель в форме медсестры, но физиономия Твиста не исчезла. Более того, она заговорила человеческим голосом:

— Доброе утро… сынок… Как голова?.. Не болит?..

Голова не болела, но это была тайна.

— Боже… лейтенант… Неужели уже утро?.. Я думал… мне приснился кошмар… А это всего лишь… вы…

— ЗдОрово он тебя отделал!.. Как сосунка… Вот Лучано… наверное… заржал… когда увидел?.. — Лейтенант тоже заржал, вернее, захрюкал, но осознав, что я что-то не поддерживаю всеобщее веселье, неожиданно сломал улыбку, включив зверское выражение лица, словно переключил телевизор на другой канал. И тихо так, по-братски спросил:

— А… кстати… Ты-то чего там забыл?..

Вопрос был на сообразительность.

— Дела… знаете ли… То… да сё…

— Какие?.. Я хочу разобраться… Что общего… у такого проходимца… как Ал Лучано и такого паршивого частного детектива… как… как тебя там?.. — Твист заглянул в карточку, висевшую на спинке моей кровати и по-слогам прочитал: Аа… Би-лл… Сла-йт… Билл… Билли!.. Которого бьют и били… по голове… Все… кому ни попадя!..

Вряд ли лейтенант так быстро забыл мою фамилию. Что-то запахло жареным и я скороговоркой выпалил:

— Лучано сам позвонил и попросил приехать… У него были какие-то проблемы с домовладельцем… — Сказал и натянул одеяло выше подбородка, спрятавшись под ним. Лучшая ложь, это полуправда. Главное, самому не запутаться, где кончается правда и начинается полу. Лейтенант с минуту пытался проникнуть взглядом в мой мозг, запутался в этом лабиринте, из которого я и сам иногда не могу выбраться, разочарованно выдохнул и схватился за голову:

— Да никак… жулик… решил завести собачку… а домовладелец не выдал ему совочек… для уборки навоза… Или… может его застукали писающим в лифте?.. Ты ещё что-нибудь придумай… поубедительнее…

Ничего нового на ум не шло и я затянул старую песню.

— Ну хватит!.. — Рявкнул Твист: Ты за кого нас принимаешь?.. Мы что тут тебе… в ладушки играем?!. Убит человек!.. Пусть… мерзавец… Но никому не позволено убивать даже мерзавцев за просто так… без ведома полиции… Что ВЫ скрываете… Слайт?..

Раз лейтенант перешёл на «вы», следовало срочно придумывать новую версию моего появления в квартире Лучано. И я запел! Насочинял с три или четыре короба, что Алу угрожали, что он со страху обзвонил все частные детективные агентства Лос-Анжелеса и что только бесстрашный я откликнулся на мольбы умирающего и примчался, как бык на бойню. Что, как только я вошёл, Ал обрадовался мне, как родному и тут же получил пулю в лоб, а я — по затылку. Ещё я добавил, что если бы убийца не поступил так подло с нами и не ударил исподтишка, а предупредил нас, то уже сидел бы связанным по рукам и ногам у лейтенанта Твиста под замком! А меня за подвиг следовало тогда представить к поцелую президента. Не меньше!

После того, как я закончил песню, лейтенант ещё минут пять улыбаясь смотрел мне в рот, в надежде услышать продолжение. Но, когда понял, что я свою песню спел до конца, опять переключил каналы телевизора на своём лице:

— Ты знаешь… сынок… я сейчас чуть было не заплакал от радости за тебя и Америку… что ты у нас такой герой имеешься… Честно-пречестно!.. Вот только объясни мне… как это оказалось в кармане у Лучано и мы расстанемся лучшими друзьями… Я даже… наверное… может быть… буду гордиться тобой… Хотя и не уверен в этом…

На мою, тупую сейчас физиономию, смотрела смеющаяся во весь рост физиономия некоего Уильяма Слайта, частного детектива. Снимок был замечательный, чёткий, выразительный, но какого чёрта понадобилось Лучано таскать его, вырезав из газеты? Я взял снимок в руки и пригляделся повнимательнее, надеясь узнать в снимке кого-нибудь другого, даже перевернул изображение вверх ногами, но и таким макаром смог опознать только себя.

Снимок был вырезан из газеты. На обратной стороне был фрагмент статьи в половину колонки и кусок фотографии молодой пары. Ничего интересного!

— Ну… что скажешь… умник?..

— Н-даа…

Но лейтенант ждал другого ответа:

— Узнаёшь себя?..

— Похож… вообще-то…

— Ладно… С головой у тебя… видимо… и вправду не всё ещё в порядке… Но это пройдёт!.. Тогда и поговорим!.. — Лейтенант встал, выдернул фотографию из моих скрюченных пальцев и вышел, аккуратненько прикрыв за собой дверь.

Лейтенант был прав. Присутствие моей фотографии в кармане убитого, сразу же наводило следствие на мысль о моём непосредственном участии в преступлении. В какой только роли? Для лейтенанта здесь могло быть просто не вспаханное поле деятельности — от шантажа, до ревности. Фактически, настоящий убийца не оставил полиции никаких улик, ни отпечатков пальцев, ни свидетелей, ни намёка на мотив. Ни-че-го! Кроме, конечно моей головной боли. Одна надежда на мой рентгеновский снимок черепа. Но и здесь нельзя быть в полной уверенности, что полиции не известно, когда именно образовалась трещина? Кстати, это был единственный прокол настоящего убийцы, про мою голову он не знал ничего. Я должен этим воспользоваться и сам попытаться во всём разобраться, иначе моей заднице могло бы очень не понравиться на злектрическом стуле. Мне ещё только тридцать лет, возраст не самый подходящий для отправки в Рай. Пришло время действовать. На сцену выходит частный детектив Билл Слайт, собственной персоной. Осталось решить незначительные детали, как отсюда выбраться и с кого начать?

Палату охраняли, это было видно и невооруженным взглядом через стеклянную дверь. Там не прорваться. Окно находилось прямо за моей спиной и, чтобы убедиться в бесполезности затеи с прыжком из окна, мне пришлось сесть. Приблизительно пятый-шестой этаж, если судить по полёту птиц. А я не был птицей и никогда уже, наверное, не стану. А жаль!

И тут меня осенило. Санитарка! Или медсестра? Но это не важно. Важно то, что мне показалось, что она мне симпатизировала и стоило попробовать рискнуть склонить её на свою сторону. Ну, или, для начала, на свою койку. Если я расскажу ей часть правды, возможно она поверит мне и поможет на какое-то время покинуть помещение незамеченным. Это был единственный шанс найти убийцу.

Ну ладно, выйти удалось, а что дальше? Я стал загибать пальцы. Первое, консьерж. Он или на самом деле ничего не видел, ничего не слышал, или не хотел ничего видеть и слышать. В любом случае с ним необходимо серьёзно поговорить. Я сделал свирепое лицо, каким буду с ним разговаривать и мне самому стало страшно. Бедный консьерж! Он наверняка выложит мне всё, что знает и не знает, ещё до того, как я сам раскрою рот!

Второе. Необходимо каким-то образом пробраться к себе в офис и взглянуть в архив за прошлый год. Возможно, ниточка тянется из того дела годичной давности и кто-то из бывших дружков Лучано решил, или подстраховаться на всякий случай, или отомстить. Так как я тоже участвовал тогда в деле, спасая задницу Ала, меня прицепом и подставили. Тогда становилось понятным присутствие моей фотографии на месте преступления.

Ну и третье. Не лишним было бы поднять подшивку газеты за прошлый год. Так, на всякий случай.

Иллюстрация создана ИИ чатом GigaChat.

С трещиной в голове. Частный детектив. Глава 4

До вечерней смены время тянулось медленно, так как мне периодически приходилось изображать из себя смертельно раненого и позволять медперсоналу издеваться надо мной, тренируясь на звание «Самого изощрённого садиста года». Когда, словно пулями грудь, моя задница была изрешечена уколами, на горизонте замаячила единственная надежда в этом жестоком мире садистов и убийц. Но, зато мне сразу же стало лучше, так как сегодня на ней был халат ещё на пару размеров меньше вчерашнего и от этого пару-тройку верхних пуговиц пришлось расстегнуть. Вулкан из двух грудей вот-вот должен был прорваться наружу и поэтому ей приходилось сдерживать себя и, по-возможности не дышать. Умопомрачительная улыбка профессиональной сиделки была адресована лично мне и я почувствовал гордость за свою неотразимую голливудскую внешность.

— Мистер Слайт… как ваше самочувствие?.. — Пропела-промурлыкала она голосом ангела-искусителя.

— М-м-а-а-э-э… Би-би-билл…

— Не волнуйтесь так… мистер… Би-би-билл… Вам ещё вредны физические и умственные нагрузки…

— Просто… Билл…

— Так и быть… Зовите меня просто… мисс Саманта…

Все слова, которые я заготовил заранее, с целью соблазнить выпустить меня отсюда, естественно поулетучивались, да и уходить от неё что-то тоже расхотелось. С бОльшим удовольствием я бы согласился умереть здесь, задохнувшись у Саманты между грудей. Превозмогая это естественное желание, я всё же рискнул спросить, понизив голос до шёпота:

— Саманта… — Я огляделся по сторонам: Я бы хотел…

— Я вижу это Билл по вашим глазам… Уберите их с моей груди…

— Да-да… я конечно… и это тоже… как-бы… но… не сейчас… Помогите мне… пожалуйста!.. — Последнее слово я проблеял совсем уже жалостливо.

Саманта не поверила мне на слово и заглянула под одеяло. Там помощь была не нужна, ввиду сильнейшей эрекции.

— Билл!!! Мистер Слайт!!. Вам нельзя так волноваться!.. Сейчас я вколю вам немного успокоительного…

После напоминания об уколе, ко мне вернулось красноречие:

— Саманта!!! Прошу вас!!. Послушайте… пожалуйста меня!.. От вас зависит моя жизнь!!!

Она опять заглянула под одеяло, но продолжила слушать:

— Кто-то… я подчёркиваю… кто-то… убил человека и пытается свалить всё на меня… Я совсем не хочу… ни в газовую камеру… ни на электрический стул… но… Всё идёт именно к этому… Если… конечно… вы не поможете мне на несколько часов исчезнуть отсюда… чтобы попытаться разобраться во всём самому… Полиция подозревает меня… но я-то знаю… что ни кого не убивал!.. Поверьте мне… Саманта… — Саманта в третий раз заглянула под одеяло, удовлетворенно хмыкнул, увидев полное отсутствие возбуждения ввиду моего красноречия и пожала плечами.

— Я не могу этого сделать… Даже ради такого красавчика… как ты… Билл… В лучшем случае… меня просто выгонят с работы…

— Самантушка!.. Самантушечка!.. Никто… ни одна живая душа… не узнает этого!.. Я обещаю!.. Да… что там… клянусь!.. Что… чтобы ни случилось… даже если сдохну… быть здесь до конца вашей смены!..

Саманта явно колебалась принимать решение. Белая повязка на голове и полное отсутствие одежды удерживали её от поспешного шага, чтобы сразу же выпустить меня на волю:

— Тебе необходимо одеться… Для начала…

— Это верно!.. Может быть… есть какие-нибудь варианты?..

— Есть… конечно… пижамы… — Сказала она, не-то вопросительно, не-то утвердительно и опять капризно выпятила нижнюю губу.

— Боже мой!.. Саманта!!! Не делайте больше этого… сейчас!.. Иначе… я останусь и гори оно всё синим пламенем!..

— Ну-у… В кабинете… главного врача… всегда висят костюмы… в шкафу…

Мне стало интересно, неужели ей приходилось бывать в шкафу у главного врача и при каких-таких обстоятельствах? Но сейчас главным было то, что они там висят.

— Правда… размер у них побольше… а рост… поменьше…

— Несите…

— Аа и… как вы это себе представляете?.. Что… я приду и скажу: «Не одолжите-ли вы мне на прокат ваш костюмчик… мистер Беллоу?.. До утра… Здесь одному… больному… срочно нужно СБЕЖАТЬ!..»

Да, действительно, до утра просить было бы глупо. Вот, если, насовсем!:

— А… вы… не могли бы… как бы это выразить словами?.. Украсть его для меня?..

Теперь уже Саманта схватилась за голову:

— Послушайте… вы… как вас там?..

— Билл… — Подсказал я.

— Не уверена!.. Я готова для вас даже на то… что закрою глаза… когда вы будете сбегать отсюда и не открою их до утра… когда и подниму панику… Но… красть!.. Костюмы!!! Вы… Ты… за кого меня принимаешь?!.

— Ладно… ладно… остынь… Неси пижаму… Да… Самантёночек… где находится кабинет доктора Беллоу?..

— На втором этаже…

— А… мы?..

— На пятом… — Я не ошибся в своих расчётах.

Пижама подошла сразу, будь-то я в ней и родился. Повязка на голове тоже не мешала, а скорее слегка добавляла шарма к моей и без того мужественной физиономии. Наклонившись, чтобы поцеловать Саманту в шею, я обнаружил ещё один предмет, который мог мне пригодиться в дальнейшем. Я имел ввиду отнюдь не грудь, а маленькую изящную шпильку.

Как специалист-десантник, плюс частный детектив с пятилетним стажем, честно признаюсь, что открывание замков дверей главных врачей шпилькой, входило в мою утреннюю разминку. Саманта в который уже раз выпятила нижнюю губу для поцелуя, видимо, это начало входить у неё в привычку и я чуть-было не снял пижаму обратно:

— Саманта… родная моя… не сейчас… Если ты таким способом отвлечёшь охранника… я всё тебе прощу.

То, что проделала медсестра, было более практичные, но не менее убийственным. Она встала прямо перед охранником на расстоянии чуть длиннее его вытянутой руки, чтобы он не смог совершать хватательные движения, повернулась к нему спиной и стала демонстративно поправлять чулок, начиная эту процедуру естественно, с носка. Охранник, пожилой уже мужик, который видел нечто подобное однажды в кино, много-много лет назад, надолго потерял способность охранять.

Я осторожно сделал пару шагов по направлению к двери и вдруг, замер. Кто-то не крепко, но уверенно держал меня за голову. Боясь даже оглянуться, не дай Бог, это делает лейтенант Твист, я со всей мочи рванулся к двери, не лету почувствовав, как от головы что-то отлепляется и вздохнул с облегчением, Твист бы не отлепился! Но уже в следующую секунду лежал под кроватью, подгоняемый инстинктом самосохранения. Вся та аппаратура, что прослушивала и прощупывала мои мозги, летела на пол, создавая эффект разорвавшейся атомной бомбы! Хорошо, что охранник был в эротическом ступоре!

Я вышел в коридор, бочком проскользнул в сторону, противоположную взгляду охранника и направился на второй этаж.

Для надёжности, решил не пользоваться лифтом, а преодолеть все три этажа по лестнице. Видок у меня был, что надо, самый больничный, так что лишних вопросов никто задавать не стал.

Я подошёл к кабинету Беллоу и прислушался. Никаких звуков за дверью. Осторожно потрогал ручку, дверь была запрета, как я и предполагал. Стараясь выглядеть естественно, насколько это было возможно, я прислонился к двери плечом, а шпильку вставил в замочную скважину. После нескольких неудачных попыток, замок щёлкнул, дверь плавно поддалась и я ввалился в кабинет.

Доктор Беллоу имел минимум шестидесятый размер при росте в метр семьдесят. Представляете мой идиотский видок, когда я оделся. Чтобы скрыть следы бинтов, пришлось нацепить на голову одну из идиотских шляп, висевших здесь же. Не забыл я так же одеть рубашку и галстук. А, вот ботинок моего размера не оказалось и больничные тапочки оказались единственной альтернативой ходьбе босиком.

Кстати, как я успел заметить, шкаф в кабинете Беллоу был огромным и там с успехом могли поместиться с дюжину Самант, совершенно друг друга не замечая!

Иллюстрация создана чатом GigaChat.

С трещиной в голове. Частный детектив. Глава 5

— Мистер… вы кого-то ищете?.. — Раздалось у меня за спиной, когда я самым естественным способом, то есть через дверь, попытался покинуть кабинет. От неожиданности пришлось подпрыгнуть, а в остальном, на моём лице не дрогнул ни один мускул. Смотревший на меня доктор, был молод и абсолютно здоров, в отличие от меня. Взгляд у него был оценивающий и какой-то очень уж злой, должно быть, попался проктолог. Всю жизнь в одно «место» заглядывать, озвереешь!

— Я бы хотел увидеть доктора Беллоу… но… похоже он меня не дождался…

— А… что вы делали в его кабинете?..

— Я?.. А-а… Так мы договорились с доктором… что я зайду за ним…

— Странно… Я собственными глазами видел… как доктор Беллоу… час назад… отъезжал со стоянки на своём автомобиле…

— Да?.. Значит я перепутал время… Что-то знаете ли с головой… — Я постучал по шляпе.

— Бывает… А… как ваша фамилия… мистер?..

— Лейтенант Твист…

— Но… позвольте… Лейтенант Твист… — Я не дал ему договорить и кулаком врезал в солнечное сплетение. Доктор сразу весь посерел и обмяк, как старый мешок с картошкой и мне пришлось подхватить тело, пока оно совсем не сдулось и препроводить в кабинет Беллоу. Когда проктолог очухается и поднимет тревогу, меня уже в здании не будет. Да и вряд ли кто-нибудь додумается после этого пройти с проверкой по палата, пересчитывая больных поголовно. Подумают просто, что кто-то проник с улицы, в надежде пошарить по карманам главного врача.

Чтобы не испытывать дальше судьбу, я быстрым шагом пересёк коридор, спустился на первый этаж, вышел через вестибюль на улицу и, не оглядываясь, зашагал в сторону Беверли-Хиллз.

Путь предстоял не близкий, но было наивно надеяться, что доктор Беллоу оставлял в каждом своём костюме немного наличных денег для случайных воришек, поэтому поездка на такси отменялась.

Первым, кому я собирался нанести визит, был консьерж дома, в котором жил Лучано.

Саманта заступала на дежурство в восемь вечера, процедуру охмурения охранника и переодевания в цивильный костюм заняла не более часа, значит, было начало десятого. Город постепенно погружался в разноцветие рекламных огней и неоновых вывесок, жизнь оживала и плавно перекочёвывала из парков, скверов и офисов, в бары и ночные клубы, открытые до утра. Если у вас водились денежки, то можно было легко избавиться от их тяжести за вечер и ночь в каком-нибудь из многочисленных и шикарных ресторанов, швыряя купюры направо и налево. Здесь к вашим услугам было всё, от дорогущей выпивки, вымуштрованнных официантов и бриллиантовых красоток, до громил вышибал с бицепсами, как у «Скалы» Джонсона.

Публика попроще осаждала клубы со стриптизом и бары, где вас, может быть и не побьют, но нарваться на неприятности вполне реально.

Если же денег у вас нет, делать в Лос-Анжелесе вам нечего.

Меня сейчас мало волновали рестораны, бары и красотки, но передвигаться по городу на своих двоих, было полезно только с физической точки зрения, но ни как не ускоряло ход дела. А времени у меня было часов шесть-семь, не больше. Поэтому я смело зашёл в ближайшую забегаловку, где было полным полно народу.

Вообще-то, если кто не знает, Лос-Анжелес известен в мире, как центр всего шоу-биза и кино индустрии, в частности. Название «Голливуд» известно даже детям в памперсах, а имена знаменитых комиксов, начиная с Чаплина и Лесли Нильсона и до наших дней, где понятие комикса, хотя и трансформировалось в понятие «стендапер», но не исчезло, как пережиток прошлого и всегда на слуху. Сложно было удивить кого-либо и разнообразием костюмов или отсутствием последних вообще, но когда я вошёл, все присутствующие поняли, что зашедший к ним комик, звезда Голливуда! Писаный двухметровый красавец, герой-любовник и ковбой в одном лице, стоял посреди бара в костюме, из брючин и рукавов которого на пол метра торчали голые руки и ноги, обутые в тапочки. Зал замер. Стихла даже музыка. Было слышно, как нечаянно залетевшая на огонёк муха со страшным жужжанием носилась по залу, пугая саму себя. Но, когда вместо того, чтобы спеть песенку, пройтись нижним брэйком или рассказать анекдот, я негромко спросил, где телефон, вздох разочарования прокатился по столам. Бармен взглядом указал в угол, где кроме телефона располагался ещё и туалет.

Я позвонил Салли, своей подружке и, не вдаваясь в подробности, попросил срочно приехать и привезти мою нормальную одежду и обувь, а главное, не забыть бейсболку, так как в шляпе я и выглядел, как шляпа!

Так как теперь спешить было некуда, я уселся за стойку и заказал чашечку «американо» с коньяком.

Салли появилась минут через пятнадцать и с порога начала хохотать. Зрители подумали, что дождались-таки представления и тоже заржали. Вакханалия продолжалась до тех пор, пока я не появился полностью переодетым и, заплатив за кофе, покинул забегаловку.

Мне показалось, что людей я оставил в некоем замешательстве, но стыдно мне, почему-то не было.

Мы доехали с Салли до дома, где жил Лучано и распрощались. Мой «Хаммер» стоял на том же месте, где я оставил его вчера вечером, а в бардачке должен был лежать ещё один пистолет, только 32 калибра. Салли ничем больше мне помочь не могла, а впутывать её в это дело я не хотел. Одного трупа было уже достаточно.

Единственное, о чём я попросил её, чтобы она забыла вообще, что видела меня сегодня где бы то ни было. Салли была умная девочка, не такая пышная, как Саманта, но мозги у неё были на месте, а это иногда важнее форм. Хотя…

Я дождался, когда фонари автомобиля Салли скрылись за поворотом и стал прислушиваться. Была вероятность того, что за моим автомобилем или домом установлено наблюдение, а мне не хотелось раньше времени попадаться Твисту на глаза. Минут десять ушло на разведку и ещё столько же на то, чтобы открыть свой собственный автомобиль без ключа. «Браунинг» 32 калибра лежал на месте и я препроводил его за пояс штанов. Взял из бардачка маленький, но мощный десантный фонарик, способный светить даже под водой, и связку запасных ключей, от всех известных мне дверей.

Я осторожно прокрался к дому и заглянул через стеклянную дверь. За столом сидел другой консьерж, явно из бывших полицейских или боксёров-тяжеловесов. Спрашивать у него адрес вчерашнего, было не просто глупо, но и опасно для жизни. Такой убивал посетителей одной левой. Ну, или правой. Нужно было найти другой способ попасть в дом.

На первом этаже здания горели все девять окон и я поочерёдно заглянул в них. Ничего нового в них я не увидел. так как на всех окнах висели плотные занавески. Вдруг, свет в одном из окон погас, а через несколько минут из дома вышли парень с девушкой и укатили в ночь.

Я посветил фонариком и обнаружил, что пластиковое окно приоткрыто на проветривание. Если знать, куда приложить силу, то такое окно можно просто выдавить. Что я и проделал. Как крадущийся в ночи ворюга, я просочился в квартиру и прислушался. Если не считать тиканья часов у меня на руке, которые, вообще-то работали на батарейках, в такт моему сердцебиение, других звуков не прослушивалось. На цыпочках я вышел в коридор, но дверь не захлопнул, а только прикрыл. Она должна пригодиться для отхода, если конечно, хозяин квартиры не заявится раньше.

Дверь с табличкой «Управляющий» находилась в конце коридора. Только здесь я мог раздобыть сведения о местожительстве вчерашнего консьержа и, возможно, узнать что-то относительно убийства.

Так как на стук никто не откликнулся, пришлось поработать отмычкой. Дверь бесшумно открылась и я очутился в комнате, по запаху больше напоминающей курильню анашой или кальянную, чем жилое помещение. С помощью фонарика удалось обнаружить стол с журналами регистрации жильцов и списком сотрудников, обслуживающих дом.

Вчера, регистрируясь, я, совершенно случайно, но профессионально обратил внимание на фамилию консьерж, О'Нил, и теперь смог применить свои знания на практике.

Фамилия О'Нил значилась в списке сотрудников под номером 13. Я аккуратно переписал адрес на листок бумаги, не собираясь больше задерживаться, но на всякий случай, всё же решил просмотреть список жильцов, вдруг мелькнёт знакомая фамилия.

В доме был один подъезд и сорок пять квартир. Соответственно и жильцов было, правильно, сорок пять. Квартира Лучано находилась на третьем этаже. На этом же этаже располагалось ещё восемь квартир, но фамилии жильцов мне ни о чём не говорили. Секунд десять я глядел на список, соображаю, как же мне поступить?

Мозги ещё не приняли ни какого решения, а руки уже выдрали листок и аккуратно сложили во внутренний карман ветровки.

В таком положении отупелой задумчивости, меня и застал приятный голос, похожий на рычание бизона в период полового созревания:

— Какого чёрта вам здесь нужно?.. — Боксёр-консьерж загораживал своей тушей весь дверной проём. Что и говорить, попался на месте преступления.

Чтобы адаптироваться к яркому свету, возникшему в комнате вместе с консьержем, видимо, он включил освещение, я поморгал ему глазами. Проморгавшись, я разглядел в правой его руке револьвер 45 калибра, нацеленный мне прямо в живот. Первое мгновение я было подумал, что это тот же самый револьвер, из которого ухлопали Лучано, но потом вспомнил, что тот, погладив меня по загривку, очутился в крепких руках лейтенанта Твиста и немного успокоился.

Между тем, боксёр оказывается, ещё что-то говорил:

— Медленно поднимай конечности и начинай громко рассказывать… пока я не рассердился и не принялся за тебя всерьёз…

Если этот половозрелый самец гиппопотама, видел, как я вырвал страницу из журнала, он может начать копать, в чём дело и накопать небольшую могилку для меня. Если же он опоздал и просто застал меня в позе мыслитель, то можно было попытать счастья и прикинуться, или мелким жуликом, или идиотом. Не имея права рисковать, я решил быть и тем и другим одновременно и тонюсеньким фальцетом, сложив ручки в позе «лотоса», заблеял:

— Понимаете… дяденька… чёрт… попутал… окно было открыто… ну… сами понимаете… как бывает… Думал… может часики на память… деньжат… или «дури»… какой…

— Ты… чего там лопочешь?!. Ты… что… меня за идиота принимаешь?!. Да на тебе кроссовки штуку баксов стоят!.. — Это было истинной правдой!: Часики… говоришь?!. Уж… не эти ли… что у тебя на руке?!. Дай ка… я тебя хорошенько пощупаю… Повернись лицом к стене и ручки сложи на голову…

Я с облегчением схватился за голову, значит, если будут бить по затылку, будет не так больно.

Пистолет с силой упёрся мне под рёбра, а левая рука начала уверенно обшаривать карманы с ловкостью карманника-профессионала. Э, брат, если так дело пойдёт, то через пол часа он и до списка докопается. К тому же, стало щекотно!

Резко повернувшись на правой ноге, левой рукой снизу я выбил оружие и, довершая оборот, правой нанёс удар ребром ладони между ухом и шеей. На какое-то мгновение консьерж замер, вспоминая, зачем он здесь, оружие вылетело у него из рук, но сам он не упал.

Это было неожиданностью! Бык от этого удара падал к моим ногам!

Теперь мы стояли лицом к лицу, сверля друг друга взглядами.

По одной из теорий ведения боёв, проигрывает тот, кто первым не выдержит взгляд противника. Но, это теоретически так должно быть. В реальном же бою могут быть любые неожиданности.

Я, ещё усиленно сопя, пытался подавить противника силой своего взгляда, а он, не сильно заморачиваясь над теориями, описав большущую дугу, опустил свой кулак мне прямо под рёбра, выгоняя последний воздух из моих лёгких. Я мгновенно проснулся и, забыв про все теории на свете, лишь бы сохранить контроль за ситуацией, отпрыгнул в другой конец комнаты и стал жадно глотать воздух ртом.

И тут боксер совершил роковую ошибку. Вместо того, чтобы спокойно нагнуться, взять своё оружие и пришить меня на месте, как врага народа, он встал в стойку и, рыча матерные слова, ринулся на меня добивать голыми руками. Скорее всего, я бы справился с ним и с его пистолетом тоже, а без пистолета, я просто укатал его в считанные мгновения.

Когда его кулак со свистом начал приближаться к моему уху, я сделал нырок под руку, одновременно ударяя коленом в пах. Продолжая движение по закону инерции, который никто не отменял, консьерж-вышибала упал на колени и я добил его ударом локтя в основание шеи.

Шея в очередной раз выдержала. Жить он, конечно будет, но вертеть головой по девкам, не скоро.

Больше ничего меня в этом доме не удерживало и я вышел тем же путём, каким и вошёл. Через окно.

Иллюстрация создана ИИ чатом GigaChat.

С трещиной в голове. Частный детектив. Глава 6

О«Нил жил в другом конце города, в совсем не фешенебельном квартале. Естественно, ни о каком консьерже тут и речи быть не могло. На двери висело обычное переговорное устройство и кнопки с фамилиями жильцов по количеству квартир. Как ни странно, но входная дверь не была закрыта.

Я поднялся на четвёртый этаж и подошёл к квартире. Нехорошее предчувствие буквально терзало меня, так как за дверью стояла гробовая тишина. Я позвонил. Звук прозвучал, как похоронный набат и пришлось подпрыгнуть от неожиданности. Нервы были на пределе. Никаких посторонних звуков, если не считать стука моих зубов друг о друга. Я прислонился ухом к двери, пытаясь услышать, что творится в квартире и слегка надавил ухом на дверь. Под тяжестью моего уха, дверь подалась и я кубарем ввалился в квартиру. Десантником я был не последним, поэтому сразу же после вторжения, перекатился в другую сторону и вытащил из-за пояса пистолет.

Время замерло. Но ничего не происходило и никто не пытался изрешетить меня, ни вдоль, ни поперёк.

Я посветил фонариком и то, что увидел в комнате, запомнится мне на всю оставшуюся жизнь!

Фонарик двигался очень медленно и высветил сперва только один глаз. Я вскрикнул. Глаз, не мигая смотрел прямо на меня. Потом показался второй глаз. Он тоже не мигал. Консьерж О'Нил наверняка не был слепым. Он был мёртвым.

Я встал с пола и включил свет. Кровь ещё сочилась из-под рукоятки кинжала, торчащего точно в середине груди. Не нужно было быть специалистом, чтобы определить, что человек умер несколько минут назад. О'Нил ничего бы не смог мне теперь рассказать словами, но он очень многое сказал своей смертью. Он знал человека, который его убил, потому что, даже мёртвый, продолжал улыбаться.

Теперь становилось понятным, почему вчера О'Нил утверждал, что не видел никого, кто бы, кроме меня, входил или выходил из дома в то самое время. Никто не входил и не выходил. Убийца там жил.

Отставать от убийцы на пол шага, уже начинало входить в плохую привычку. Или он был слишком умным, или я, тупым и неповоротливым, но в любом случае, сейчас нужно было срочно уносить ноги из квартиры, так как стало понятно, что кто-нибудь наверняка уже постарался вызвать полицию. Обе входные двери были открыты не случайно. Это была ловушка и придурок Слайт вляпался в неё, как в мёд, всеми четырьмя конечностями.

Девиз опытного частного детектива — когда пахнет жареным, спасай шкуру! Я уже пять лет носил в кармане лицензию, поэтому опыта мне было не занимать. Перепрыгивая через пять ступенек, я выскочил из квартиры О'Нила и, когда мой «Хаммер» плавно, но с пробуксовкой рванул с места со скоростью двести миль в час, сирены полицейских машин во всю извещали округу, что они уже торопятся на место преступления.

Из сорока пяти фамилий жильцов дома, одного я исключил сразу из подозреваемых, самого Лучано. Теоретически, он конечно мог бы застрелить себя сам. Причем, в лоб и при этом заржать, показывая, какое у него хорошее чувство юмора, но практически он этого не делал. На пальцах и лице тогда остались бы частицы пороха, а на рукоятке пистолета, отпечатки его пальцев. Так же со стопроцентной уверенностью можно было утверждать, что Лучано не убивал О'Нила, так как находился в этот момент в морге.

С другой стороны, я ведь тоже теоретически находился сейчас в больнице с проломленным черепом, а практически, ехал к себе в офис, чтобы пошарить в компьютере, в надежде обнаружить следы, которые привели бы к убийце Лучано и консьержа О'Нила, имени которого я так и не узнал.

Теперь необходимо было учитывать тот факт, что убийца действовал уверенно, безжалостно, быстро и не оставлял практически ни каких следов, поэтому в офисе могли ждать любые неприятности, включая покушение на мою драгоценную жизнь.

«Хаммер» я оставил за квартал до офиса и не спеша преодолел это расстояние пешком. Полицейскую машину с двумя пассажирами я заметил не сразу, потому что она стояла в конце улицы с погашенными фарами. Если бы не пристрастие одного из копов к курению, я бы попался. Наверное. Вспыхнувший на мгновение язычок пламени зажигалки, стал сигналом, что за домом установлено наблюдение.

В принципе, я это и предполагал.

Мне не повезло в жизни с внешностью. При росте в два метра, атлетической фигуре и умопомрачительно красивом лице, нечего было и думать, прошмыгнуть незамеченным. Притвориться, к примеру, горбатым, старым и плешивым, не проканало бы и пришлось воспользоваться водосточной трубой.

Труба проходила недалеко от ванной комнаты и требовалась специальная подготовка труболаза и специалиста по открыванию ванных окон, закрытых на защёлку изнутри. Таким специалистом и был я.

А ещё, просто нужно предвидеть подобные ситуации в жизни частного детектива и заранее к водостоку приварить петли для рук и ног, а окно ванной комнаты снабдить леской, потянув за кончик которой, вы легко сможете открыть шпингалет. Всю процедуру я проделал за пару минут.

Очутившись внутри помещения, меня вдруг окатило волной нехороших воспоминаний.

Прошло всего-то ничего, не больше суток с того времени, как Лучано позвонил сюда и спокойным голосом попросил приехать к нему.

Ал. Ты, сукин сын, тогда чего-то не договорил или в чьём-то присутствии побоялся говорить, а я так обрадовался халяве, что забыл, с кем имею дело. И мы оба попались. Правда, тебе повезло меньше.

Телефон так неожиданно и резко зазвонил в ночной тишине, что от страха, чуть было не случилось страшное! Я, лишь силой воли и твердостью характера, не наделал в штаны. Если бы не прекрасная десантная подготовка, меня можно было бы уже увозить с разрывом сердца. Я занёс руку над аппаратом, намереваясь снять трубу, но так и не сделал этого, рука замерла буквально в нескольких сантиметрах от телефона.

«Какого… чёрта?!. Никто не знает… что я здесь… — Мысли галопом забегали внутри моей черепной коробки: Взять или не взять?.. А… если это ловушка?.. А… вдруг это Салли забыла сказать мне спокойной ночи и теперь не может уснуть и ворочается?..»

— Салли?..

На том конце ещё секунду подышали мужским голосом и сбросили вызов. Это был не Салли.

Нужно срочно отсюда делать ноги. Но я ещё не закончил того, за чем пришёл. Стараясь не светить фонариком, чтобы не привлекать внимания полицейских, я на ощупь открыл сейф, достал флэшку с файлами по делу Лучано и включил компьютер.

Дело Лучано и К было годичной давности и представляло собой несколько страничек информации с отчётом для полиции, копиями счетов и небольшим количеством фотографий. Был так же список всех лиц, попавших в поле моего зрения во время проведения расследования. Пять человек из того списка никогда и никого больше не потревожат в этом мире, но столько же ещё передвигалась по земле. А тот момент, что некоторые из них были осуждены тогда на длительные сроки тюремного заключения, ещё ни о чём не говорил. Их могли выпустить досрочно за примерное поведение, раз, они могли совершить побег, два и третье, они вообще могли выкрутиться тогда, а теперь решили подчистить огрехи годичной давности. Работа сложная, но реальная.

Я тоже решил покопать в этом направлении, тем более, что я располагал их фотографиями и адресами, правда годичной давности. За год, конечно можно сменить сотню адресов и две сотни фамилий, но я знал один адресок на Беверли-Хиллз, с которого всё вчера и началось, и который я с полным основанием мог считать начальным пунктом отправления электрички.

Я разместил все двенадцать фотографий на экране и вывел на печать. Чтобы лучше разглядеть в темноте, я повернул козырёк бейсболки назад и поближе придвинулся к экрану. Принтер загудел, но только я протянул руку за фотографиями, как непонятный звук раздался у меня за спиной.

В следующее мгновение голова моя треснула в третий раз.

Сколько я провалялся без сознания, определить было сложно, но я был жив, а это для меня было самое важное. Теперь уже точно можно было понять, что убийца не старался меня пришить, а использовал, как «подставу» во всех своих преступлениях. Если полиция докажет, что трещина уже была у меня в голове до прихода к Лучано, если установят, что я не лежал в больнице в момент убийства консьержа О'Нила и, если обнаружат вырванную страницу у меня в кармане, то все убийства можно смело вешать на мою шею. Плюс, фотография в кармане Ала!

Я был похож на крысу, загнанную в угол и единственным моим шансом было то, что я ещё на свободе и жив. Вот здесь убийца маленько просчитался. Он не думал, что я поверну козырёк бейсболки назад и он сыграет роль амортизатора и смягчит удар, и я очухаюсь раньше, чем полиция ворвётся в мой офис по анонимному звонку.

Жалко, что исчезла флэшка и фотографии, но самое обидное, что исчез и мой 32 калибр.

Не теряя больше ни минуты времени, я вылез в окно и спустился по водосточной трубе на улицу. И тут же в конце квартала завыла полицейская сирена.

Но она слегка опоздала.

Иллюстрация создана чатом GigaChat.

С трещиной в голове. Частный детектив. Глава 7

Требовалось восстановить силы и влить небольшую порцию алкоголя в моё израненое тело. Естественно, там, где каждая собака могла меня узнать, рисковать не стоило, учитывая мою голливудскую внешность. Поэтому я отправился в центр, где забегаловки идут нескончаемым потоком, а народу в них больше, чем в ином государстве. Слегка прожаренное мясо, чашечка крепкого кофе и глоток-другой виски, были мне жизненно необходимы и я набросился на еду, словно только что прибыл с необитаемых островов, питаясь всю жизнь бананами и чистейшей родниковой водой.

Молодая официантка, перепутав меня с Бредом Питом, с открытым ртом наблюдала, как я набросился на мясо, продолжая усиленно полировать соседний столик влажной салфеткой. Она по-видимому заснула так, с открытым ртом и протёрла бы к концу смены дырень в столе, но тут дверь звякнула колокольчиками и в бар вошли два жирных копа.

Все копы Лос-Анжелеса наглые и самоуверенные до умопомрачения. Они считают, что земля вращается не вокруг своей оси, а только вокруг них. В чём-то они конечно правы, если бы они такими не были, их перестали бы уважать и бояться. А, что такое коп, без уважения? Это, живой труп! Никакая репрессивная система государства не переубедит бандита, что полицейский, это не просто человек, а власть, пока полицейский сам не станет этой самой властью.

Эти двое были властью в кубе. Причём, каждый!

— Привет… Билл… Как дела?..

Похоже, я влип. Не поднимая головы от тарелки, я буркнул набитым ртом:

— Привет…

Бармен за стойкой тоже сказал :

— Привет… Всё в порядке… Стю…

Тут до меня дошло, что в многомиллионном городе, могу быть Билом не только я один. Хорошо хоть, ни кто не услышал. Бармен, продолжая взбалтывать коктейли в шейкере, подмигнул копам и предложил по чашке кофе.

— Да… Не мешало бы… ночь длинная… Знаешь что… Билли… сделай нам чего-нибудь с собой в дорогу… Как ты… Мак?..

— Ты же знаешь… Я завсегда… за…

— Ну и о'кей…

Тот, который был Стю, повернулся к стойке спиной, облокотился на неё локтями и стал обводить небольшой зальчик своим профессиональным взглядом. Не заметить меня было сложно. Стю ткнул в бок Мака и показал на меня дубинкой:

— Тебе не кажется… что тот парень не хочет встречаться со мной взглядом?.. А это всегда подозрительно… К тому же… он не снял свою дебильную бейсболку за столом…

Мак через плечо взглянул в мою сторону:

— Может проверить у него документы?.. Давно он тут торчит… Билли?..

Я не сделал своему тёзке ничего плохого, не объел, не обпил, заказал прекрасный для этой забегаловки ужин, но и связываться с копами тот не хотел, поэтому только пожал плечами:

— Да… не очень…

Стю оторвал свою жирную задницу от стойки и медленно двинулся в мою сторону, настукивая дубинкой в руке одному ему известную мелодию. В зале все замерли, включая музыкальный аппарат.

Для того, чтобы подойти к моему столику Стю необходимо было миновать другие, так как я сидел в самом углу. Слева от меня ужинала пожилая пара, справа, четверо подростков, два парня и две девушки. Столик, который протирала официантка, стоял впереди и был наполовину пуст. Вторую половину занимал пьяница, сладко спавший в обнимку с бокалом пива. Когда полицейский поравнялся с пьяницей, то решил слегка поправить тому причёску и, приподняв голову за волосы, заглянул в бездонные его глаза. Что увидел в них Стю, было написано на его роже. Такой презрительной физиономии я не видел даже у себя, на утро после недели беспробудной пьянки. Ну, а, что увидел пьяница в глазах Стю, осталось загадкой для всех, так как он тут же плеснул содержимое стакана в лицо копу!

Это было самое страшное оскорбление для служителя Фемиды, ещё сильнее, чем показать язык в людном месте или кукиш из-за спины. Это, вообще было равносильно преступлению!

— Ах ты… мерзкая свинья!.. — Завизжал Стю и, схватив пьяньчужку за шкирку, поволок того по направлению к машине: Мак… Ты посмотри на этого засранца!.. Он облил меня этим дешёвым дерьмом!.. Я убью сейчас этого подонка… От меня теперь вонять будет за версту!.. Вот дерьмо!..

— Не кипятись… Стю… В участке мы отобьём ему охоту разливать пойло где бы то ни было… — Двое полицейских создавали такой невообразимый грохот, словно их было не меньше роты.

Квартет малолеток, втянув головы в плечи, присосались к соломинкам и цедили коктейли не поднимая головы. Бармен Билл хотел было что-то крикнуть вдогонку копам, но только махнул рукой и спрятал под прилавок пакет со жратвой. Молодая официантка ещё шире разинула рот и с таким усердием принялась за стол, за которым только что произошла трагедия века, что все поняли, дыру в нём она обязательно протрёт!

Самым невозмутимым оказался я.

Допив остатки виски и расплатившись, я отбыл от греха подальше.

Иллюстрация создана чатом GigaChat.

С трещиной в голове. Частный детектив. Глава 8

Время перевалило уже за полночь, а всё, чем я располагал, было то, что убийца жил в доме на Беверли-Хиллз, прекрасно ориентировался в обстановке, был близко знаком с Лучано и О'Нилом и, где только мог подставлял мою больную голову под удар.

Фотографии исчезли, с ужасом я обнаружил, что вместе с фотографиями исчез и мой 32 калибр. Значит, появлялась вероятность возникновения ещё одного трупа. Причём все улики, явно или косвенно сходились на мне и полиция, думаю, на этот счёт тоже заблуждаться не станет.

«Думай… Билли… думай… От этого зависит твоя жизнь!..»

Казалось бы, самым простым решением сейчас был визит на Беверли-Хиллз. Но, если внимательно приглядеться к этому плану, в сущности он ничего реального мне не давал. Я даже не знал, с кого вытрясать показания? Начинать с первого этажа и, запугивая до смерти, дойти до убийцы? Так мне в первой же квартире со страху сознаются. Управляющий ничего не видел, консьерж мёртв, другой, болен.

Стоп. Как же сразу-то об этом не подумал! Даже у меня есть подружка, с которой делюсь последними новостями в перерывах между стонами и ласками. Наверняка есть подружка и у Лучано. Должен же он с кем-то коротать длинные зимние вечера?!.

Впрочем, у этого проходимца их могло быть и несколько на каждый день недели. Тут мне стало слегка обидно за себя. Как может быть такое, что у такого красавца, как я, только Салли, а у Лучано, который и галстук-то как следует не умел завязывать, а от запаха парфюма кошки дохли, могло быть больше чем одна? Хотя, кто сейчас носит галстуки?

И, если мне не изменяет память, а она всегда при мне, я знал некую особу. Довольно смазливое создание. Со вздёрнутым носиком. Правда, грудь не очень большая и плоский зад, но это уже на любителя.