Бесплатный фрагмент - Русская рыбалка в Америке

РУССКАЯ РЫБАЛКА В АМЕРИКЕ!

Глава 1

Пятница, 27 апреля 2007 г.

Соединённые Штаты Америки.

Upstate New York.

Ольга

Вот уже последний поворот на пути к озеру. Осталось немного. Немного не до полного комфорта дрожащей от страха души, а до цели, заставившей её пойти на такие ночные испытания.

Ольга спрятала машину в заранее продуманном месте и шла медленно через лес в сторону озера, нервно вздрагивая и останавливаясь при каждом шорохе, опуская фонарик вниз и прислушиваясь. Вот несколько молодых оленей подошли совсем близко. «Ну чего их бояться, — успокаивала она сама себя, — это же не те огромные олени, как в российской Сибири. Это так, косули какие-то. Совсем маленькие и безобидные».

Ночью, особенно в таком месте, в трёхстах с лишним километрах от Нью-Йорка, высоко в горах, лес выглядел зловеще. Сам по себе ночной лес, даже если ты знаешь в нём каждую тропинку, навевает ужас своей непроглядной темнотой, порывами ветра, раскачивающего верхушки деревьев, неожиданными звуками: или хрустнула где-то ветка, или раздался внезапный крик ночной птицы… Жутко! Как-то совсем не по себе в этом месте, особенно ещё оттого, что поблизости нет населённых пунктов, а проще говоря, людей. Зато огромное количество различных змей, диких животных, даже медведей.

Не всякий мужчина отважится на поход ночью в такой лес. А она женщина. Но! Она русская женщина! И, как и многие русские женщины, она из тех, которые и коня на скаку остановят, и в горящую избу войдут. А ещё она женщина, которой очень нужно оказаться именно в этом месте и именно в это время.

«Ну вот и пришли», — сказала она тихо сама себе, когда увидела уютно спрятанную в деревьях машину Сергея. Ольга выбрала местечко в кустах, так, чтобы видно было и машину, и поляну перед озером, и само озеро. Затем достала из кармана плотный чёрный мешок для строительного мусора и расстелила его на земле. Потом решила подойти поближе к машине Сергея и рассмотреть обстановку.

Несколько угольков ещё посверкивали в костровище, обложенном камнями. Машина стоит, но палатки нет. «Значит, спят в машине, — рассуждала она. — Ну конечно, холодно ещё. Апрель месяц всё-таки». Рядом с костровищем деревянный стол со скамейками. На столе сумка, судя по всему, с продуктами, несколько больших бутылок с водой, термос и шампуры.

Темнота такая, что даже в свете фонарика с трудом можно рассмотреть, что чёрная гладь, начинающаяся метрах в пятидесяти от полянки — это озеро.

В Америке безумное количество озёр, так же как и безумное количество рыбаков. Но сами американцы предпочитают рыбачить в отведённых для этого местах и по правилам лайсенса, которые укладываются в довольно толстую брошюру и гласят что-то вроде: «На этом озере ты можешь ловить только такую-то рыбу и только такого-то размера и столько-то штук, а на другом — совершенно другую и другого размера». Ну это разве про наших? Кто же из русских рыбаков захочет ездить на рыбалку с линейкой, чтобы отпускать обратно в воду ту рыбу, которая не подходит под размер, оговорённый в лайсенсе? Вот наши русские эмигранты-рыбаки и находят такие места, где можно ловить рыбу без особенного контроля. И где местность очень напоминает Россию. Ну чем тебе не Россия, если вокруг только лес да озеро.

В данном случае эта местность принадлежала бывшему детскому летнему лагерю, который перестал функционировать несколько лет назад.

Ольга вернулась на то место, которое выбрала для наблюдения. Теперь подождать. Немного. Меньше часа. Скоро уже начнёт светать. Она легла на приготовленный заранее мешок и приготовилась ждать.

Прошло не больше двадцати минут, как на дороге к озеру она увидела фары заезжающей в лагерь машины. И вдруг фары погасли.

«Значит, передумали. Или просто какие-то заблудившиеся», — подумала она, продолжая пристально смотреть в то место, где только что был свет от фар. Через несколько минут она услышала приглушённые мужские голоса:

— Ты уверен, что это здесь? — спросил один другого.

— Уверен. Наш хакер чёткую карту дал. Сейчас сам убедишься. Только тихо. Вдруг уже проснулись.

Две тёмные мужские фигуры прошли мимо того места, где, затаив дыхание, лежала Ольга.

— Ну вот, видишь, их машина, — прошептал один из них. — Чувствуешь, как нам повезло? Прикинь, если бы он сюда не поехал. В Нью-Йорке всё было бы намного сложнее. А тут место просто лучше не придумаешь для нас. Теперь надо будет второго как-то отвлечь, и дело в шляпе. Пойдём, — и развернулся в обратную сторону.

Они опять прошли мимо неё. Ещё было очень темно, и она могла различить только силуэты. Ни одежды, ни тем более лиц разглядеть было невозможно.

Через несколько минут она опять увидела свет фар. Машина задним ходом выезжала с территории лагеря.

«Интересно, — думала она, — что это было? И зачем им понадобилось убеждаться в том, что Сергей с Алексом приехали сюда рыбачить? Собственно, мне, конечно, без разницы. Главное, чтобы они не помешали моим планам». Ольга посмотрела на озеро. Небо над ним уже не было таким тёмным, но до рассвета ещё как минимум минут тридцать. Лежать столько времени на холодной земле, несмотря на плотный мешок, оказалось не так-то легко. Она поднялась, походила на месте, сделала пару наклонов, села на мешок и закурила.

Появились первые нотки рассвета. Ольга опять легла. «Ещё чуть-чуть, — говорила она себе. — Они не проспят утренний клёв. Они ведь настоящие рыбаки! Русской закалки!»

Прошло ещё немного времени. Наконец задняя дверь машины открылась, и из неё вышел Сергей. Ольга расстегнула куртку и достала маленький театральный бинокль, висевший у неё на шее на тоненьком кожаном ремешке.

— Алекс, вылезай, — Сергей открыл дверь машины. — Ты спать, что ли, сюда приехал?

Алекс потянулся на сиденье и не спеша вылез из машины. Ольга внимательно наблюдала за ним в бинокль. Алекс подошёл к столу, налил себе кофе из термоса в пластиковый стаканчик, сел на скамейку и закурил.

— Ты, я смотрю, не торопишься? — Сергей тоже подошёл к столу. — Давай, шевелись, пойдём к мостикам.

Он бросил в пластиковый пакет бутылку воды, пару бутербродов, завёрнутых в фольгу, банку с червяками и подхватил удочку.

— Иди, я здесь останусь, — Алекс глотнул остывший за ночь в термосе кофе и поморщился. — Костерок разведу, прохладно ещё. А удочки я прямо здесь, с берега закину.

— Ой, не смеши! Чего ты здесь с берега поймаешь-то? Сомиков десятисантиметровых для аквариума? Здесь же мелко! Пляж как-никак бывший. Пойдём туда, там рыба кишмя кишит. А потом вернёмся и вместе костёр разведём. Делов-то на три минуты.

— «Плохому танцору…» это называется. Посмотрим ещё, кто чего поймает. Иди, иди. А как замёрзнешь, возвращайся, погреемся у костра.

Сергей не стал дальше спорить. Бесполезно. Пошёл вдоль берега и вскоре скрылся за деревьями. Алекс допил кофе, докурил, бросил бычок в костровище, взял удочку и пошёл к берегу. Ольга убрала бинокль обратно под куртку и поднялась, чтобы размяться, пока есть такая возможность.

Когда готовишь какой-либо план, всегда стараешься учитывать все непредвиденные обстоятельства. Но то обстоятельство, с которым она столкнулась на данный момент, она не учла. Идеально было бы, если Алекс с Сергеем уплыли бы на лодке рыбачить, оставив в её распоряжении все их вещи… Но, надеялась она, ещё, как говорится, не вечер.

Не учла она и ещё одного обстоятельства: кому-то кроме неё тоже понадобилось оказаться именно в этом месте и именно в это время.

Глава 2

Апрель 2007 г.

Москва, Троекуровское кладбище.

Марк Эдуардович стоял у могилы, смотря прямо в лица высеченных на мраморе портретов, под которыми была сделана надпись золотыми буквами:

«Алена Корнилова

19 августа 1979 г. — 12 сентября 2006 г.

Виктор Корнилов

11 января 1999 г. — 12 сентября 2006 г.»

Мрачные мысли накрывали, переходя в отчаяние. Душа кричала: «Зачем? Зачем я выслал вам эти проклятые деньги? И зачем, доченька, ты держала их в доме?! Господи милостивый, да какие деньги! Разве это деньги?! Разве человеческая жизнь вообще может стоить денег? Простите меня! А теперь что? Наказать этих тварей, которые даже ребёнка не пожалели? Легче будет? Разве что наказать для того, чтобы больше никого не убили».

Из газетных статей

12 сентября 2006 г.

Женщину с ребенком могли убить из-за денег

Жуткое убийство произошло в Юго-Западном районе г. Москвы. В ночь на 12 сентября была задушена женщина 27 лет и её сын 7 лет. Подозревается в данном преступлении таксист, услугами которого постоянно пользовалась женщина, а также его брат. Один из подозреваемых задержан и находится в следственном изоляторе.

03 октября 2006 г.

В Юго-Западном районе г. Москвы состоялся суд по делу об убийстве женщины с ребенком, которое произошло в ночь на 12 сентября. Сотрудниками милиции был задержан один из подозреваемых в этом преступлении — Анохин Константин Сергеевич 1977 г. рождения, который признался в совершенном преступлении и получил наказание в виде лишения свободы сроком на 18 лет. Его старший брат, Анохин Алексей Сергеевич 1971 г. рождения, который, по показаниям Анохина К. С., был инициатором данного преступления, до сих пор находится в розыске.

Апрель 2007 г., Москва, Троекуровское кладбище.

Мужчина медленно отходил от могилы.

Поравнявшись с двумя охранниками, ожидавшими его в сторонке, он тихо, но строго сказал:

— Когда вы уже найдёте мне этого урода?

Один из охранников начал несмело:

— Марк Эдуардович, он же мог уже за границу свалить. Как искать? Надо было сразу. А теперь уже год прошёл…

— Сразу я не мог. Не был уверен, что осудили именно тех, кто это сделал. И не до мести мне было сразу. А теперь, как подумаю, что моих уже не вернёшь, а эта тварь где-то наслаждается жизнью… А может и ещё кому-нибудь горе в семью принести…

— Это понятно. Но проблемка тут. Они же не из братвы, случайные. Позарились на деньги. Хотя какие там деньги, смешно сказать, десять тысяч долларов. Думали, легко возьмут. Если б из бандюков были, давно уже нашли бы. Свои же сдали бы. А так…

— Я тебе подскажу: подумайте, как получить информацию от его брата на зоне. Там могут вытрясти из него всё, если заплатить кому надо. Не может он хотя бы не догадываться, где его брат.

— Ну… — неуверенно протянул один из охранников, — можно, конечно…

Второй вставил свои пять копеек:

— Да говно-вопрос найти! Только если он за границу свалил, что делать будем?

— Вы найдите сначала, а потом я вам скажу, что делать.

Глава 3

24 апреля 2007 г.

Москва, аэропорт «Шереметьево», рейс «Москва — Нью-Йорк» авиакомпании «Аэрофлот».

— Дамы и господа! Вас приветствует компания «Аэрофлот». Добро пожаловать на борт. Наш самолёт выполняет рейс из Москвы в Нью-Йорк. В настоящий момент мы являемся третьими в очереди на взлёт и, как ожидается, будем в воздухе примерно через семь минут.

Мы просим вас пристегнуть ремни безопасности и закрепить весь багаж под вашим сиденьем или на верхних полках. Мы также просим, чтобы ваши кресла и столики перед вами были в вертикальном положении во время взлёта. После взлёта вам будет предложен завтрак, горячие и прохладительные напитки. Также вы можете воспользоваться нашим магазином дьюти-фри. Журнал с товарами, которые вы можете приобрести на борту нашего самолёта, находится в спинке сиденья. Спасибо, что выбрали компанию «Аэрофлот». Приятного вам полёта!

Два молодых человека крепкого телосложения, одетые в спортивные, но достаточно дорогие фирменные костюмы, беседовали на пониженных тонах:

— Слышишь, Макс, — обратился один к другому, — прямо как в анекдоте: на первом этаже нашего аэробуса вы можете посетить плавательный бассейн, на втором — кинозал, на третьем — бар… А теперь пристегните, пожалуйста, ремни, и со всей этой фигнёй мы попробуем взлететь.

— Да иди ты со своими анекдотами!

— Не понял, что с настроением? Ты что, летать боишься?

— Ты когда-нибудь видел, как какой-нибудь монтёр Васькин с бодуна крутит гайки в этих самолётах?

— Не приходилось.

— А я видел. Работал одно время на авиаремонтном заводе во Внукове.

— Да ладно? Но это всё-таки международный рейс. Вряд ли кого попало к ремонту таких самолётов допускают. Вон, смотри, — Стас кивнул в сторону иллюминатора, — видишь, Слава Богу, взлетели уже.

— Да! Слава Богу! Только не забудь сказать «Слава Богу», когда сядем.

— Да не нагнетай, всё ок будет. Давай лучше прикинем наши действия.

— А у нас есть варианты? — Макс нажал кнопку вызова стюардессы.

— Варианты всегда есть. Мы же не можем точно знать, где и когда он будет. А если он вообще несколько дней из дома не вылезет?

— Здравствуйте, чем могу вам помочь? — подошла и любезно поинтересовалась стюардесса.

Макс открыл журнал с товарами дьюти-фри.

— Вот это виски принесите, пожалуйста, — он ткнул пальцем на картинку с изображением самого дорогого виски в этом журнале. — И пару стаканчиков.

— Конечно, — улыбнулась стюардесса и плавно удалилась.

— Давай рассуждать, — Макс на минуту задумался. — По-любому, в дом к нему мы входить не можем. Это Америка. У них камер везде как грязи. Номер телефона его у нас уже есть. Спасибо местным ребятам, выручили. Хакера на этот телефон мы зарядили. Уже на прослушке. А насчёт «из дома не вылезет» даже не беспокойся. Может, первое время он и прятался. Но теперь год прошёл. Он уверен, что его потеряли и забыли. А Америка не Россия. Никто на неделю вперёд продукты не закупает. Обязательно выйдет. Хотя бы за сигаретами.

Стюардесса принесла виски и пластиковые стаканчики.

— Что-нибудь ещё желаете?

— Нет. Спасибо большое, — Макс достал стодолларовую купюру и протянул стюардессе. — Сдачи не надо.

— Но… — стюардесса на секунду смутилась, потом сказала спасибо и опять плавно удалилась.

— Ну хорошо. Выйдет. И что? — Стас открыл виски и налил сразу почти по полному стакану. — Ты же сам говоришь, там камер как грязи. И тебе ли не знать, мы же там были уже с тобой, и не один раз, что в городе укромных уголков, как в Москве, практически нет. Я раньше, когда смотрел американские фильмы, не мог понять, почему, когда кто-нибудь там пытался убежать от полиции или ещё от кого-либо, всегда бежали прямо по улице и никуда не сворачивали. Когда первый раз был в Нью-Йорке, понял. Сворачивать некуда. Дома сплошняком. Подъезды в домах все закрыты. В частный дом не заскочишь. И? Какие мысли?

Они выпили.

— Да никаких пока, — Макс потёр пальцем висок. — Приедем, вокруг его дома походим, посмотрим, что к чему. Где и какие магазины рядом. Прикинем, куда он может пойти… А может, хакер наш что полезное для нас наслушает, пока мы прилетим. В общем, будем действовать по обстановке. Во времени мы не ограничены. В деньгах тоже. Кстати, машина…

— Что машина? — не понял Стас.

— Ребят подставим, если засветим их машину.

— Нашёл проблему. Конечно, в этой стране нас вычислят очень быстро. Это понятно. Но я думаю, свалить мы сможем ещё быстрее. В Нью-Йорке три аэропорта, это во-первых. Во-вторых, каждый день два прямых рейса на Москву «Аэрофлотом». А ещё куча рейсов «Дельтой», «Финнэйром» и так далее. И потом, нам же вообще любой рейс подойдёт. Хоть на Москву, хоть на Питер, хоть в Эмираты, да хоть куда… А когда мы улетим, с ребят какой спрос? Ну скажут, мол, друзья приехали, дали им машину. А что они делали на этой машине, мы не спрашивали.

— Ну да, в принципе. Ладно, давай поспим. Ещё девять часов лететь. Утро, как говорится, вечера мудренее.

Глава 4

Пятница, 27 апреля 2007 г.

New York.

«Вот оно! Наконец-то!» — воскликнула я в душе, выйдя из подъезда и жмурясь от яркого солнца. Весна всё-таки решила наступить. Ну ещё бы! Пора уже! Шутки, что ли? 27 апреля на дворе, а мы ещё ни разу на рыбалку не выехали. Просто сказочное свинство какое-то со стороны тех, кто отвечает за погоду на небесах. «Всё, в субботу, то есть завтра, открываем сезон!» — моментально было принято решение.

Всегда, сколько себя помню, считала и всем говорила, что ни одна русская пословица или поговорка не придумана зазря. «Кому что, а вшивому — баня». Вот-вот. А нам с моей подругой — рыбалка! Очень уж любим мы это занятие. А как прикажете его не любить? Когда ты из шумного Нью-Йорка приезжаешь в горы, где нет воя сирен спецмашин, где не работают сотовые телефоны, а это значит, что никто тебе не напомнит о тех проблемах, которые остались в городе. Где поют птицы и где ты сидишь с удочкой в лодке, и всё твоё внимание сосредоточено на поплавке. И ничего тебя в этот момент не волнует, кроме того, чтобы этот поплавок задёргался. Это же самый настоящий отдых для мозгов, которые всё время напряжены в городе.

Всё это пронеслось в моей голове, пока я шла к автобусной остановке. А вот и автобус «Бруклин — Манхэттен».

Надо же, вовремя по расписанию. Вот уже второе приятное событие за утро. Значит, день обещает быть хорошим, почему-то хотелось верить мне.

«Хорошо, что я работаю с девяти до семнадцати, а не как все остальные сотрудники нашего агентства с десяти до восемнадцати, — думала я, вышагивая по Манхэттену в сторону своего офиса. — Всегда есть возможность за чашечкой кофе полазить в интернете: почитать новости, посмотреть почту, проверить погоду, прежде чем приступить к работе».

Туристическое агентство, в котором мне посчастливилось работать, занимается оформлением виз, продажей туров, круизов и авиабилетов на все международные авиалинии. Америка, как известно, страна эмигрантов. И на сегодняшний день здесь проживает очень большое количество выходцев из России, а также из бывшего Советского Союза и постсоветского пространства. Деятельность нашего агентства как раз и направлена на работу в основном с русскоязычным населением. Соответственно, штат сотрудников у нас интернациональный. Среди наших работников, равно как и среди клиентуры, имеют место быть и русские, и грузины, и армяне, и люди других национальностей, включая, конечно, и американцев, которые по конституции Америки не имеют национальности. Поэтому к ним относятся как и родившиеся в Америке граждане, так и приехавшие сюда те же русские, армяне, грузины и прочие, которые получили гражданство, а вместе с ним и паспорта граждан Америки.

«Ну вот, — подумала я, устраиваясь за своим столом, — рабочий день, можно считать, начался. Первым делом смотрим погоду на субботу, то есть на завтра. Так, что у нас тут? А у нас тут совсем не плохо», — порадовалась я прогнозу. И в этот момент заголосил мой мобильник.

— Ну-у-у? — вместо «Доброе утро» протянула моя подруга по имени Зоя, а по прозвищу «рыбачка Соня».

— Восемнадцать градусов тепла, облачно, небольшой дождик с девяти до десяти утра, — отрапортовала я.

— А ветер?

— Юго-западный, три метра в секунду.

— Супер! Я надеюсь, ты смотрела погоду там, в горах, а не в Нью-Йорке? — уточнила Зоя.

— Зачем обижаешь профессионала?

— Да ладно тебе. Так что… — Её фразу прервал звонок рабочего телефона.

— Подожди, — сказала я, — сейчас на рабочий отвечу. Вдруг босс проверяет, вовремя я пришла или нет.

— Хэллоу, Дрим трэвэл! Чем могу вам помочь? — проворковала я дежурную фразу на английском языке.

— Дэвушка, а вы по-русски говорыте, да? — услышала я мужской голос со стопроцентно грузинским акцентом.

— Да, здравствуйте. Чем могу вам помочь? — повторила я свой вопрос на русском.

— Мнэ нужно на ski! — решительно объявил мужчина.

— Какие носки? Вы куда звоните? Это турагентство! — возмутилась я.

— Ну я и званю в турагентство! На ski мнэ нужно!

«Тяжёлый случай», — подумала я.

— Может, вам лучше в магазин обратиться?

— Зачэм, дэвушка? Я уже высё купыл.

— А зачем вам тогда носки, если вы всё купили? — задала я ему, по моему мнению, совершенно резонный вопрос.

— Как зачэм, да? Кататса хачу.

— В носках или на носках? — не поняла я.

— Почэму на носках? На ski.

— Что носки? — опять не поняла я.

— Кататса на ski.

— Так значит, для того чтобы кататься, вам всё-таки нужны носки? — обрадовалась я, понимая, что из нас двоих сумасшедшая всё-таки не я.

— Ну да! — удивился он моему вопросу.

— Так я вас поэтому и спрашиваю. Вы в носках хотите кататься?

— Какая разница, дэвушка, в носках или без носков? Что ты мне голову морочишь? Скажи лучше, куда сейчас можно поехать кататса?

«Поехать» — это уже ближе к теме нашего агентства. Поэтому я попробовала зайти с другой стороны.

— На чём? — спросила я.

— На ski! — выходя из себя, выкрикнул клиент. — Дэвушка, ты сказала, что ты по-русски говоришь, да? Ты что не знаешь, что ski — это такие лыжи с палками, да? У вас, дэвушка, высе в вашем агентстве такие тупые, да?

— Нет, — выдохнула я. — Только я. Бухгалтер. А турагенты у нас все очень умные. Только они начинают работать с десяти утра. Перезвоните, пожалуйста, после десяти. Вам обязательно помогут, — как можно любезнее сказала я. А что делать? Клиент всегда прав!

— Прикинь! — схватила я мобильник. — Алё, Зойк? Алё!

«Отключилась! — дошло до меня. — Да-а-а. Уж-ж-ж!» — вспомнила я Кису Воробьянинова, отходя потихоньку от пережитого в результате столь содержательной беседы лёгкого шока.

От воспоминаний меня оторвал вновь заголосивший мобильник.

— Ну-у-у? — опять протянула Зоя. — Что? Едем завтра?

— Кто бы сомневался! Конечно, едем!

— Во сколько? — задала она мой самый нелюбимый вопрос.

Дело в том, что рыбалку мы с Зоей любим практически одинаково. Но сами мы абсолютно разные. Она «жаворонок», а я «сова». Соответственно, ей чем раньше, тем лучше. А я всегда торгуюсь за каждый лишний час, чтобы подольше поспать.

— В шесть утра, — попыталась ответить я не терпящим возражения тоном.

— Ты имеешь в виду, в шесть утра там быть? — обрадовалась Зоя.

— Нет, часов в шесть, а может, чуть раньше, я из дома выйду. Значит, к восьми утра примерно будем там.

— Ну понятно. Как раз к вечернему клёву, — съязвила Зоя. — Живцов-то и червяков купишь?

— Куплю, — задумчиво ответила я, пытаясь сообразить, почему это она так быстро согласилась и время выезда оспаривать не стала.

— Только я у дочки в Манхэттене буду ночевать, — отвлекла меня от задумчивости Зоя. — Ты оттуда меня подберёшь, о’кей?

«Теперь понятненько, почему ты время оспаривать не стала», — подумала я. Вот уж лисица хитрющая! Знает ведь, как я ненавижу ездить по Манхэттену на машине. Во-первых, там дороги, как после бомбёжки, несмотря на то, что это самый дорогой город. Дорогой не в том смысле, что сердцу дорог, а в том смысле, что метр площади там стоит столько, сколько большинство населения в месяц не получают. А во-вторых, там пробки! Иногда даже ночью. Но за лишний час сна я решила простить подруге эту невинную шалость.

— Оки-доки, — успокоила я её.

— Вот и ладненько. Утром жду твоего звонка. Кстати, а вы что там теперь, вместо авиабилетов носками торгуете? — вспомнив, видимо, отрывки услышанных фраз из моего предыдущего разговора, поинтересовалась Зоя.

— Очень смешно! — обиделась я. — Просто мужик на брайтоновском языке говорил.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну что, ты не знаешь, как на Брайтоне говорят? «Сёма, please open багажник и возьми там за corner’ом ещё один box» или «Соня, ну, отправь уже Машу за apple’aми, а то sundown скоро».

— А-а-а, понятно, — как-то без уверенности в голосе протянула Зоя. — Только при чём здесь носки?

— На лыжах он хотел покататься, — вздохнула я.

— Ну-у-у?

— Зой, я сама не догнала сначала. Но если ты тоже не догоняешь, то позволь, я завтра по дороге на озеро тебе это растолкую. Потому как сейчас меня уже просто тошнит от слова «носки» и ощущение такое, что один из этих шедевров текстильной промышленности в данный момент служит мне головным убором. Всё, бай-бай! — резко сказала я и нажала отбой.

«Да-а-а. Уж-ж-ж», — вспомнила я опять Кису.

Когда человек на работе занят действительно работой, а не просиживанием, как говорится, штанов, то время летит незаметно. Поэтому я предпочитаю углубляться в работу и очень благодарна судьбе за то, что работа у меня интересная и разнообразная. Соответственно, есть во что углубляться.

Когда я чудесным образом попала в Америку, выиграв в лотерею вид на жительство, я окончила колледж в Нью-Йорке и получила профессию программиста. Но пока я два года училась, из России приехало столько программистов, что в Америке их стали сокращать пачками. И мне пришлось стать бухгалтером, о чём я абсолютно не жалею.

Остаток дня пролетел незаметно, и в пять часов вечера с восклицанием: «Свобода»! — я выбежала из офиса.

Скорее всего, на земле нет таких людей, которые когда-нибудь чего-нибудь не забывали. Даже если эти люди обладают сверхъестественной памятью. Поэтому, несмотря на то, что Господь наградил меня совсем не плохой памятью, я дико рассеяна. Проще говоря, «умная голова дураку досталась». Поэтому я предпочитаю составлять список того, что мне необходимо взять в поездку. Этим я и занялась по дороге домой в комфортабельном автобусе «Экспресс», следующем из Манхэттена в Бруклин.

Перечитав составленный мной список и оставшись им вполне довольной, я, охваченная мыслями о предстоящей рыбалке, уставилась в окно.

— Avenue R, — объявил водитель.

И я засобиралась к выходу. «Интересненько, куда я запрятала на зиму ведро для живцов?» — мучила меня мысль всю дорогу от остановки до дома.

— Паш, где у нас ведро для живцов? — закричала я с порога.

— Нашла у кого спросить, — выходя из комнаты, удивился муж. — Кто у нас в доме наводит порядок, после которого я даже штаны свои не могу найти?

Пробежав по всей квартире и обнаружив ведро, скучающее в шкафу с вечерней одеждой, я издала глубокий вздох облегчения. Потому как ведро в моём списке было первым.

Это же не просто ведро! Это ведро с компрессором на батарейках для подачи воздуха в воду! В нём живцы остаются живцами гораздо дольше, в отличие от обычных вёдер, где пока они от Нью- Йорка дотрясутся до места назначения, так они уже и не живцы, и не жильцы.

Далее я извлекла из домашних закромов свои удочки и уселась на диван проверять катушки на них, снасти и содержимое специального рыболовного чемоданчика. Обнаружив недостаток ещё некоторых необходимых вещей, я дополнила свой список, составленный в автобусе по дороге с работы, и взглянула на часы. Надо торопиться, скоро магазин закроется. «Как неохота из дома вылезать! Чего бы придумать?» — прикидывала я варианты. И тут мне в голову пришла замечательная мысль.

— Паш, — позвала я мужа, — а ты на сервисе был?

— Зачем? — отозвался муж из кабинета.

— Ну у нас же задняя правая фара не горит! Иди сюда! — потребовала я.

— Да она то горит, то не горит, — направляясь ко мне, ответил он. — Когда не горит, надо открыть багажник и провода изнутри подёргать.

— Ты знаешь, я ведь не могу провода дёргать. Вернее, я могу, конечно, но если я что-нибудь не то дёрну, так и левая фара гореть перестанет. А на улице уже темнеет. Без габаритов ездить нельзя. Сто долларов штраф, между прочим?! — вопросительно-просящим взглядом смотрела я на него.

— А тебе куда-то ехать надо?

— В рыболовный магазин за червяками и за живцами. Может, ты съездишь? — уже умоляющим взглядом продолжала я смотреть на него.

— Так вы на рыбалку собрались, что ли?

— Ну да. Хочешь с нами?

— Нет. И вам не советую. Вода ещё холодная, ничего не поймаете.

«Конечно! Так я тебе и поверила. Вода холодная. Небось, футбол какой-нибудь по телевизору будет», — подумала я про себя, а вслух сказала:

— Не накаркай. Разве я когда-нибудь, хотя бы один раз приезжала с рыбалки без рыбы? Мы с Зойчиком тебе уже фору давать можем в этом деле. И вообще, скоро на зимнюю рыбалку начнём ездить.

— Только не это. Скажи спасибо, что я тебя на летнюю почти каждые выходные отпускаю.

— Спасибо. Так что насчёт магазина?

— Ладно, съезжу. Что? Только червяков и живцов? — обуваясь, уточнил он.

— Да. И ещё вот тут маленький списочек, — протянула я ему листок.

— Ну да, ну да, — промямлил муж, пробегая глазами список из четырнадцати наименований. Как всегда: «Дайте мне, пожалуйста, попить, а то так есть хочется, что даже переночевать негде», — изрёк он мою любимую присказку.

— Но это же всё в одном магазине! Я же не прошу тебя весь Бруклин исколесить!

— Шантажистка, — подвёл итог муж и, оглядевшись по сторонам в коридоре, типа всё ли он взял, открыл входную дверь.

— Ведро! Паш! — протянула я ему свою драгоценность.

Молча взяв ведро, он вышел из квартиры. И в этот момент мой мобильник монотонно затараторил на английском языке:

— Вам звонит подруга, вам звонит подруга…

Я подбежала к телефону, посмотрела на экранчик. Звонила Маша.

Глава 5
Маша

Мария Викторовна Озолинь, а для меня просто Маша, Маня или в исключительных случаях — Манюня, окончила педагогический институт в России, в Москве, и работала там учительницей русского языка и литературы. Её муж, работавший на российско-американском предприятии там же, в Москве, был направлен этим предприятием инженером в Америку. Мария, приехав с ним, довела свой английский язык, который усиленно изучала в московской спецшколе и в институте, практически до совершенства. Затем сдала кучу экзаменов для подтверждения своего российского диплома, чтобы получить лайсенс на работу учителем. Но когда она получила этот так сильно желанный лайсенс, её направили работать в бесплатную американскую школу средней паршивости райончика, где большинство учеников составляли афроамериканцы.

И если для американского состава преподавателей то, что дети почти каждый день покидали данное учебное заведение с порванными ушами, а то и вовсе без них, было вполне обычным явлением, то для Марии это стало катастрофой. Она поняла, что никогда не сможет работать учителем в бесплатной американской школе. И не потому, что американские бесплатные школы плохие, как раз наоборот, большинство из них очень хорошие. Но получить работу в хорошей школе можно только с опытом работы. А этот опыт как раз и нарабатывается в плохих школах, где Машиного терпения не хватило даже на три месяца. И она подалась на работу в частную русскую школу, где этот её лайсенс, добытый с большим трудом, никому был не нужен. Потому что в частных русских школах учителям, независимо от того, с лайсенсом они или без, платят одинаково мало.

В довершение этого неприятного для Маши обстоятельства она развелась с мужем. Развод был тяжёлым и продолжительным. Но Маша, как оловянный солдатик, стойко вынесла все тягости и лишения, связанные с этим.

— Привет, Лерчик! Я тебя ни от чего не отвлекла? — как самая воспитанная из всех моих подруг, прежде чем начать говорить, поинтересовалась Маша.

— Нет. А ты просто поболтать или случилось чего?

— Вы же завтра на рыбалку едете?

— Конечно! По погоде догадалась?

— Ну да. Удивительно. Неделю назад ещё было прохладно, а сегодня прямо лето на дворе.

— Да, наконец-то дождались! Почти лето, — согласилась я.

— Я тут подумала, может, мне с вами поехать?

— Зачем? — задала я бестактный вопрос и тут же усовестилась. — В принципе, ты же знаешь, нам с Зойчиком никакие компании не мешают. Но! Не будет ли тебе скучно, когда мы будем весь день торчать в лодке, а ты одна на берегу?

— Я об этом как-то не подумала. Просто очень хочется после зимы подышать свежим горным воздухом, пособирать первые весенние цветочки, в конце концов, просто позагорать.

— Позагорать?! — искренне удивилась я.

— А что? Там разве запрещено загорать? — также искренне удивилась Маша.

— Нет, — уверенно выдала я, — запрета на этот вид деятельности в американских законах нет. Я тебе даже больше скажу, лайсенс на этот вид деятельности не нужен. Поэтому, если у тебя есть купальник на меху с капюшоном, ты стопроцентно сможешь позагорать, — заверила я её. — А если у тебя ещё и ласты на меху имеются, то ты сможешь даже поплавать кролем вдоль по водному раздолью.

— А чего это ты издеваешься?

— А зачем ты глупости говоришь? Ты что, не в курсе, что в горах температура всегда градусов на десять ниже, чем в Нью-Йорке? Если здесь двадцать шесть сегодня и Слава Богу, то там градусов шестнадцать-восемнадцать, не больше. Да я не удивлюсь, если там снег ещё кое-где лежит.

— Ну, значит, не судьба мне горным воздухом подышать, — вздохнула Маша.

— Почему не судьба? Просто я бы на твоём месте отложила сей момент прекрасный до полного потепления. Тогда и дыши себе, и загорай. А сейчас, я же тебя знаю, ты из нас всю душу вытянешь: сыро, холодно, поехали быстрее домой, мне скучно и т. д. и т. п.

— Да. Ты, скорее всего, права, — опять вздохнула Маша. — Ладно, придётся ждать потепления.

— Да не расстраивайся ты так. Недели через две сможешь уже и позагорать, — попыталась успокоить я её. — Здесь быстро прогревается.

— Да, конечно. Неделей раньше, неделей позже. Какая, собственно, разница, — всё-таки расстроилась, как мне показалось, Маша.

Глава 6

Суббота, 28 апреля 2007 г.

Когда в пять утра зазвонил будильник, я резко вскочила и села на кровати. Лежать нельзя, потому что можно опять заснуть. А вот посидеть пару минут можно. Даже нужно. А то получится как в поговорке: «Поднять — подняли, а разбудить забыли».

Облачившись в приготовленную с вечера одежду, я пошла на кухню варить кофе. Перелив третью турку кофе в термос, я закрутила крышку, вышла в коридор и уселась, как говорится, «на дорожку». Посидев полминуты, я перекрестилась:

— Ангеле Хранитель, пойдём со мной, ты впереди, я за тобой. Господи Иисусе Христе! Спаси, сохрани и помилуй нас, грешных. Царица Небесная, не оставь нас милостью своей. Николай угодничек, дорожку посвяти! — и вышла из квартиры.

Утро меня встретило лёгким тёплым ветерком с океана и начинающимся рассветом. Заведя машину и ожидая, пока она прогреется, я набрала Зоин номер телефона.

— Да, дорогая! — бодрым голосом откликнулась та, как будто было не пять тридцать утра, а пять тридцать вечера.

— Выезжаю, — доложила я — минут через двадцать пять стой у подъезда.

— Слушай, а ты не можешь позвонить, когда подъедешь?

— Это ещё зачем?

— Ну ты же знаешь, какой тут дом «крутой». Эти дормэны в обморок попадают от моего видончика, пока я буду тебя ждать у подъезда в резиновых сапогах с удочками. А если ты позвонишь, и я буду точно знать, что ты уже подъехала, то я проскочу мимо этих волкодавов пулей, в машину прыгну, они и не успеют понять, кто это был.

— А с каких это пор ты стала удочек стесняться?

— Да Господь с тобой! — испугалась Зоя. — Я не стесняюсь. Мне по барабану. Просто будут потом Светке говорить, что у неё мамаша чокнутая, с удочками по ночам бегает.

— Ну да! Америку они ей откроют. А то она без них не знает, что мамаша у неё чокнутая и бегает с удочками по ночам, — ехидно заметила я.

— Неостроумно! — обиделась Зоя и бросила трубку.

«Как раз очень остроумно», — мысленно похвалила я себя. Зато в следующий раз, может быть, ей не придёт в голову перед рыбалкой у дочери ночевать, а мне, соответственно, не придётся делать крюк на пятнадцать км и гробить машину по разбитым дорогам самого дорогого города, вместо того чтобы объехать его стороной.

«Звонить или не звонить?» — рассуждала я, остановив машину возле подъезда Зоиной дочери. Долго рассуждать мне не пришлось, через несколько секунд заголосил мой мобильник.

— Ты что? Не видишь меня? — зашипела Зоя.

— Нет.

— Ну посмотри не на подъезд, а вперёд.

Я оторвала свой взгляд от подъезда и увидела впереди Зою, пытающуюся спрятаться за фонарным столбом, шире которого она была по меньшей мере, раза в два. Одной рукой она держала телефонную трубку у уха, а второй отчаянно рассекала воздух над головой.

Я проехала немного вперёд.

— Поехали! — скомандовала Зоя, загрузившись в машину.

— Спасибо, что сказала, а то я бы ещё часок здесь постояла, — пробубнила я.

— Так, Лерчик, хватит! Не начинай. А то тебя потом не остановишь, как поющего Кобзона. Я же вышла, как ты хотела. Хотя тебе совсем не трудно было бы позвонить. Ты просто решила повредничать.

— Ладно, простите, погорячилась. Была неправа. Прошу дать мне возможность загладить и искупить.

— Ну вот, так-то лучше, — с облегчением вздохнула Зоя.

— Куда едем? В Verhovina, в Bethel Woods или в Fantasy?

— Давай подумаем. Fantasy обычно открывается с первого мая. Поэтому если даже хозяева уже там, то лодки они на воду сто процентов ещё не поставили. А в Verhovinа только одна байдарка, бесхозная. Кувыркнуться с неё в воду как-то не хочется. Холодно ещё для купаний. И с берега ловить не хочется. Мелочи наловим. Значит, в Bethel Woods, — сделала вывод Зоя. — В крайнем случае, если что-то не так — мы же на машине, а не на трамвае. Двадцать минут — и мы в Verhovinа или в Fantasy. Они же, на наше счастье, все в одном районе.

Часа через два мы въехали в последний населённый пункт перед бывшим детским лагерем Bethel Woods.

— Подумай, ты ничего не забыла? Дальше магазинов не будет, — предупредила я.

— Всё есть, кроме дров для костра, но я надеюсь, их-то в лесу хватает.

— Я тоже надеюсь, что лес за зиму не растащили. Мы же в А-ме-ри-ке, — нарочито протянула я, зная Зоину любовь к Америке и неприязнь к России. Вернее, не к России, а конкретно к Белоруссии, которую ей пришлось спешно покидать, потому что она не могла найти управы на наехавших на неё бандитов, ныне новых русских.

Минут через двадцать мы уже въезжали в знакомые нам ворота бывшего детского лагеря.

— Ты вёсла взяла? — по лицу Зои пробежал лёгкий испуг.

— Взяла, взяла, — успокоила я её. — Куда от развилки поедем, налево или направо?

— Я думаю, надо направо ехать, причал с лодками там, — выразила своё пожелание Зоя.

— А само место лучше слева. Там мангал есть и стол со скамейками.

— Справа тоже стол есть. Но если ты против, то давай тогда так: ты меня высадишь с вёслами у причала и поедешь туда, а я пригоню туда лодку, — предложила она совсем не плохой вариант.

— Точно, так будет лучше всего, — согласилась я и повернула направо.

— Ой! Останови-ка у этого домика. Надо посмотреть, может там пара более или менее сухих досок есть, чтобы костёр разжечь. На берегу наверняка всё сырое, — попросила Зоя.

Я остановила машину и отстегнула ремень безопасности.

— Сиди, я сама схожу, — бросила я ей, выходя из машины.

Подойдя к двери домика, который раньше служил чем-то вроде склада для хранения различного инвентаря, я толкнула её ногой. Дверь открылась, но не настежь. Я пнула ногой посильнее. Дверь со скрипом открылась почти полностью, после чего я заглянула внутрь.

— Ма-а-а-ма! А-а-а-а-а! — оглушительно визжа, я неслась обратно к машине.

За секунду я запрыгнула в машину и, развернув её в один приём, понеслась вприпрыжку по рытвинам обратно к воротам лагеря.

— Ты что?! Сбрендила?! Куда ты так несёшься?! — кричала, подпрыгивая на сиденье, Зоя. — Машину раздолбаешь, чудище!

Выехав за ворота и проехав ещё немного, я остановила машину на обочине.

— Там труп, — коротко сообщила я непонимающей, что происходит, Зое.

— Крысы или медведя? — с издёвкой поинтересовалась та, зная, что я боюсь одинаково и того, и другого, и тех, кто между ними. Типа скунсов, енотов, барсуков, оленей и прочей живности, которую в Америке встретить гораздо проще, чем в России бездомную кошку. Потому что в Америке вся эта живность непуганая.

— Мужика, — уточнила я.

— О-о-о, мамусик! Ты сколько это вчера перед сном дринькнула?

— Мало, — огрызнулась я.

— Ну, если у тебя после «мало» такие бурные галлюцинации, то тебе вообще не следует дринькать.

— Во-первых, не говори на брайтоновском языке, — стараясь сохранять спокойствие, попросила я. — А во-вторых, я уверена, что это никакие не галлюцинации.

— А что это, по-твоему? Ты не забыла на минуточку, что ты в Америке? А здесь трупы просто так не валяются. По крайней мере, я здесь уже двенадцать лет живу и не в таких местах бывала. А вот трупов находить не приходилось.

— Если тебе не приходилось за твою жизнь в Америке найти труп, то это совсем не значит, что здесь никого не убивают. Я вот смотрю американскую передачу по телевизору — Unsolved Mysteries. И там как раз показывают найденные трупы и просят откликнуться тех, кто что-либо или кого-либо когда-то видел для помощи в раскрытии преступления.

— Так ты хочешь сказать, что ты действительно видела труп мужика? То есть человека?

— Нет. Я хочу сказать, что то, что я видела — это уже не человек, а труп, принадлежащий мужскому полу!

— Чувствуется Машина работа, — поддела Зоя. — Русский литературный язык на высоте.

— Вообще-то, я и сама не бездарь. И к тому же русский язык очень люблю. Но иногда просто неправильно выражопываюсь.

— Свежий? — наклонившись над сумкой с продуктами и шаря там рукой, спросила Зоя.

— Что?

— Не что, а кто, — уточнила она. — Труп.

— Ну, если ты о трупе, то скорее всё-таки «что», а

не «кто».

— Короче, Ожегов недоделанный, — откусывая бутерброд, переспросила Зоя. — Свежий или нет?

— Ты знаешь, я трупов, если не считать кино, видела всего несколько раз в жизни. И то в цивильном виде. То есть на кладбище в гробу. Поэтому у меня нет никакого представления о том, свежий он или свежеразмороженный. Может, он всю зиму здесь пролежал, как в морге, — пояснила я, вспоминая, что во многих фильмах при виде трупа у людей возникает рвотный рефлекс.

Но почему-то я этого чувства не испытывала. Даже наоборот, посмотрев, с каким аппетитом Зойчик наяривает бутерброд, подумала, что неплохо бы тоже перекусить. Удивительно, но почему-то не то что аппетит у меня не испортился, а даже испуг, который я испытала всего десять минут назад, как-то постепенно сменялся обыкновенным человеческим любопытством.

— А давай посмотрим вместе, — предложила Зоя.

— Зачем?

— Ну интересно же. А если мы что-нибудь эдакое найдём? Можно ведь быть чем-то полезными американской полиции.

— Ты что, детективов в переизбытке начиталась или насмотрелась?

— Даже если начиталась или насмотрелась. И что? Живёшь ты себе живёшь: работа — дом, дом — работа. После работы — бац! Вторая смена! К плите и супчик готовить. А так, прикинь, делом займёмся. Разведываешь, разнюхиваешь. Разнюхиваешь, разведываешь. Романтика.

— Послушай, в России сейчас то ли на самом деле люди занимаются собственными расследованиями, то ли это в сериалах так показывают, просто для зрелища. Якобы «менты» то бишь доблестная милиция, в основном не справляются со своими обязанностями. Либо сажают невинных людей за решётку, либо, как у них это говорится, дело — висяк. Поэтому все, кому не лень, родственники или просто знакомые обвиняемого или жертвы преступления сами становятся «детективами» и занимаются собственными расследованиями. А у тебя-то откуда такое желание возникает заняться собственным расследованием? Ты что, несправедливо обижена американской полицией? Или ты не веришь, что они это дело раскроют без твоей помощи?

— Просто жить скучно, — не мудрствуя лукаво, спокойно выдала Зоя.

— А! Ну да! Скучно! Конечно! Я понимаю! У тебя дочь взрослая. Ты живёшь одна, и тебе приключения на задницу только в удовольствие. А у меня муж и двое детей! Поэтому по мне, так лучше бы никто не узнал, что я этот труп видела. Потому что если кто узнает, то затаскают на допросы, а то ещё и посадят за причастность к убийству или, не дай и не приведи Господи, за само убийство!

— Ну это ты уже лишнего хватила. Это же не Россия, где тебя хватают сразу, а потом разбираются. А потом ещё если выпускают, то не извиняются. Типа как Жеглов у братьев Вайнеров говорил: наказания без вины не бывает.

— Да! Это не Россия! Это Америка! И в ней были случаи, если ты смотришь американское телевидение, когда некоторых признавали невиновными после того, как они просидели двадцать пять лет в тюрьме, а иногда и после того, как они были казнены на электрическом стуле. Ошибок в правосудии везде хватает, и я не хочу стать жертвой одной из них. Поэтому ты, если хочешь, можешь прямо сейчас идти и начинать нюхать. Это твоё личное право. А я тебя здесь в машине подожду.

— Нет, если идти, то вместе, — заявила Зоя. — Я предлагаю спрятать машину и сходить туда пешком. Надо же посмотреть хотя бы, что там? Может, это манекен какой-нибудь валяется, а тебе после вечерних пятничных возлияний труп показался.

— Вообще-то, это бывший детский лагерь, а не бутик, вышедший из бизнеса, или музей восковых фигур. Поэтому манекенам здесь делать нечего. И прекрати считать меня сумасшедшей, — потребовала я.

— Послушай, — не унималась Зоя, — ну давай просто сходим туда вместе, а в домик я одна пойду. Ты можешь в сторонке постоять.

— Да зачем тебе это надо-то?

— Да, затем, чтобы убедиться, что там действительно труп!

— У тебя есть два варианта: первый — поверить мне на слово, а второй — вызвать полицию и посмотреть из засады, будут они выносить что-нибудь из домика или нет. Если будут, значит, это точно труп, потому что манекенов они вряд ли на вскрытие возят.

— У тебя что, башню снесло?! — всплеснула руками Зоя. — Какая полиция?! Ты что, не знаешь, как американцы любят звуко-свето-иллюминационные шоу? Сейчас нагонят сюда штук пятнадцать полицейских машин, десять скорых и десять пожарных с сиренами и мигалками! Всю рыбу на фиг распугают!

— А ты что?! — вытаращилась я на неё. — Ещё и рыбу собираешься здесь сегодня ловить?!

— А ты что? — возмутилась Зоя. — Предлагаешь живцов в ведре ловить?

Я молча продолжала таращиться на неё.

— Ну хорошо, — смилостивилась она. — Рыбу сегодня можно и в Fantasy поехать половить. А вот в следующие выходные, где ты её будешь ловить? Fantasy откроет сезон, и тогда будьте любезны! Заплатите семьдесят пять долларов с лица за сутки. Значит, остаётся Verhovinа или здесь. И ты прекрасно знаешь, что здесь в сто раз лучше. Значит, надо сделать так, чтобы к следующим выходным трупа здесь не было.

— Ты что? Похоронить его хочешь?

— Нет, глупище! Я хочу сначала собственными глазами увидеть и убедиться, что это труп! А потом позвонить. Только не в полицию, а шерифу. Потому что от шерифа шума и фейерверков меньше. Ему незачем разъезжать на своей машине с мигалками и сиренами, показывая тем самым, что в его районе что-то случилось. И потом, если у нас возникнут какие-нибудь вопросы по ходу дела, то шерифу их задать гораздо проще, чем полиции.

— Так ты всё-таки решила засунуть свой любопытный нос в это дерьмо?

— Ничего я ещё не решила. Надо на труп посмотреть. Может, это бомж перепил, заснул и умер.

— Ага, точно! А потом проснулся, воткнул топор себе в грудь и опять заснул и умер.

— Какой топор? Ты мне ничего не говорила про топор.

— Ну вот, теперь говорю: топор у него в грудь воткнут.

— Да-а-а, — протянула Зоя. — Это уже хуже.

— Наоборот, лучше, — язвительно заметила я. — Ты же собралась расследовать. А чего расследовать, если бомж напился и помер. А тут убийство! — вот тебе и поляна для детективной деятельности.

— Лерчик, послушай! — опять пошла в атаку Зоя. — Ну где наша не пропадала? Сколько мы с тобой тут всего пережили: и рыбнадзор нас вылавливал, и в полицейских участках мы два раза сидели, и катамаран на озере угоняли, и на военной базе нас арестовывали! Да устанешь перечислять. И ничего. За всё про всё только один штраф рыбнадзору заплатили. Ну, вспомни сказку Филатова, — не унималась Зоя, — «Что за жисть без приключений. Просто ужасть, а не жисть!»

— Ну хорошо, — начала сдаваться я, скорее не от любви к приключениям, а от любопытства, которое в известной песне расценивается не как порок, а как хобби. — Только одно условие…

— Принимаю любые условия, — перебила меня Зоя.

— О’кей. Запомни своё обещание. Так вот: никаких расследований! Мы просто идём удовлетворить твоё необузданное любопытство. А теперь доставай аптечку. Под твоим сиденьем лежит.

— На, — вручила она мне аптечку, сияя при этом так, как будто мы не на труп идём смотреть, а рыбу ловить.

— Не «на», а найди там две пары тонких резиновых перчаток и одноразовый респиратор, — сунула я ей обратно аптечку, после чего завела машину и развернула её опять в сторону лагеря.

Проехав мимо ворот лагеря немного вперёд, я повернула на узенькую, ведущую в лес дорожку. Ещё через примерно пятьдесят метров я свернула с дорожки на свободное от деревьев местечко и заглушила машину.

— Пошли! — скомандовала я и направилась к багажнику. — Снимай свои сапоги и надевай кроссовки.

Открыв багажник, я извлекла оттуда целлофановые мешки. Мы одели поверх кроссовок по три мешка на каждую ногу. Это изобретение мы придумали после того, как наши ноги практически сразу промокали от сырой травы, когда мы весной приезжали на рыбалку. Но в данном случае это было необходимым для того, чтобы от наших кроссовок не осталось следов.

— Слушай, Лер, а на кой нам мешки на ногах? — заканчивая завязывать ручки мешков над кроссовками, глубокомысленно заметила Зоя. — Ты там как слон уже своими сапогами натоптала, пока лазила в этот дом. Да и от машины следищ осталось чётких метров на сто от ворот. Ты же не собираешься теперь до вечера всё это заметать?

— Нет, не собираюсь. Просто если нас вычислят, а нас обязательно вычислят, даже не беспокойся, то тот факт, что мы там были и видели труп, и потом, кстати, сообщили об этом шерифу, мы же собираемся сообщить об этом шерифу? Так вот. Это одно. А вот то, что мы зачем-то второй раз туда попёрлись — это уже может грозить нам большими неприятностями. А по следам от машины, кстати, очень мало чего можно определить. Может, если только приблизительно марку автомобиля. И возьми телефон мой, пожалуйста, он там между передними сиденьями лежит, — попросила я её, закрывая багажник.

— Зачем? Здесь же, в горах, связи нет?

— Затем, что в нём камера, в отличие от твоего. Детективщица ты фигова. Труп сфотографировать надо на всякий случай. Мы ведь ничего не знаем. А вдруг убийца подумает, что он не лучшим образом спрятал труп или какие-нибудь улики, и захочет вернуться? Так пока мы будем ездить звонить шерифу, он может труп и перепрятать. А нам потом влепят за ложный звонок.

— Ну да, ну да. Ты права.

Минут через пять мы были опять у ворот лагеря. А ещё через несколько минут мы уже подходили к коварному домику.

— Значит так, — начала я выдачу ценных указаний, — вот тебе телефон, вот кнопка, которой делается фото. Надевай респиратор и иди. Учти, зрелище не из приятных, но ты же сама хотела. Фотографируешь труп и всё, что вокруг. Я спрячусь вот здесь, в кустах, — указала я рукой в сторону дороги. — Если будет заезжать какая-нибудь машина, я брошу камень в домик. Стены там тонкие, удар камня ты точно услышишь. Дорога сильно размыта, поэтому машине надо как минимум минуты три добраться сюда. Этого тебе будет вполне достаточно, чтобы добежать до меня незамеченной.

Я устроилась в кустах так, чтобы видно было и вход в домик, и ворота лагеря. Не прошло и минуты, как Зоя вышла из домика и сняла респиратор. Прижимая руку к груди, она тяжело дышала. «Как бы с ума не свихнулась», — заволновалась я.

— Ну что, может, на этом закончим «расследование»? — крикнула я, вылезая из кустов.

Зоя махнула на меня рукой, напялила опять респиратор и пошла обратно в домик. Я снова заняла свою позицию. Ещё через минуту она снова вышла и направилась ко мне.

— Смотри, что я нашла, — протянула Зоя мне свой трофей, который состоял из пачки сигарет, водительских прав, сотового телефона и связки ключей.

— Зачем ты это взяла?! — заорала я в бешенстве. — Мы же договорились! Ты просто убеждаешься, что это труп, и всё! Ты же обещала!

— Чего ты орёшь? Я сейчас отнесу всё это обратно.

— Ты бестолочь!..

Я не успела доорать начатую фразу, потому что Зоя расширенными глазами уставилась в сторону ворот. Я обернулась и онемела. В ворота медленно заезжал седан серебристого цвета. Несколько секунд мы продолжали стоять, как загипнотизированные, от полученной порции ужаса. Ужас был в том, что нам обеим было понятно без слов, что это может быть кто угодно, но только не рыбаки. Потому что никто из рыбаков не ездит в это место на седанах. Только на джипах или минивэнах.

— Бежим! — Зоя первая пришла в себя, схватила меня за руку и потащила вглубь лагеря, подальше от домика. — Падай! — приказала она и хлопнула меня по спине, когда мы забежали за широкий кустарник.

Мы дружно рухнули на землю.

— Если эта машина сейчас повернёт у развилки направо, то это наш клиент, — прошептала Зоя. — Как включается видеокамера на твоём телефоне?

Я открыла рот, но дар речи ко мне при этом не возвращался. Сообразив, что от меня она ничего не добьётся, Зоя начала методом тыка искать нужную кнопку. В конце концов она удовлетворённо вздохнула, включила камеру и навела её на машину, которая тем временем поворачивала от развилки направо. Ужас охватил меня с новой силой, и я инстинктивно начала натягивать воротник куртки на голову, вжимая при этом голову в плечи. «Наверное, в прошлой жизни я была черепахой», — успела посетить меня философская мысль, прежде чем новая волна ужаса накрыла меня с головой.

Машина остановилась возле домика, и со стороны водительского сиденья вышло «что-то» в чёрном длинном балахоне с капюшоном. Мне это напомнило образ смерти в книжных иллюстрациях. Придерживая капюшон рукой, «что-то» быстрой походкой пошло в домик. Через несколько секунд «что-то» вышло, резко повертело головой по сторонам, сказало нечто типа: «Чёрт!», — село в машину и уехало.

— Шутник, однако, — Зоя, кряхтя, поднялась на ноги. — Ты долго ещё собираешься здесь валяться? — обратилась она ко мне.

Я медленно поднялась. Видимо, в глазах у меня ещё стоял ужас, потому что Зоя взяла меня за плечи и слегка встряхнула.

— Ты что? Испугалась, что ли? — удивилась она.

Наверное, если бы она сказала или спросила что-то другое, то дар речи ко мне бы не так скоро вернулся.

— Нет! — задыхаясь от возмущения, начала я. — Чего мне пугаться? Подумаешь, ерунда какая! Ну порубил бы он нас тоже топориком! Делов-то куча! Одним трупом больше в лесу, одним меньше. Зато ты бы отошла в мир иной с полной уверенностью в том, что я действительно видела труп!

После этого я развернулась и твёрдым шагом направилась к выходу из лагеря.

— Стой! — крикнула Зоя. — Мне же надо положить всё обратно. Подожди. Я быстро.

Мне очень хотелось послать её к чёрту, но здравый смысл подсказывал, что сейчас не самое лучшее время для, мягко говоря, разногласий. Когда она вернулась, мы молча пошли к машине.

— Какие будут предложения? — прервала Зоя затянувшееся молчание.

— Доезжаем до посёлка. Звоним с городского телефона-автомата шерифу и едем в Fantasy. Там закинем удочки и обсудим ситуацию.

— Годится.

Глава 7

Как только мы въехали в посёлок, раздалась трель моего сотового телефона, которая извещала о том, что мне оставлено сообщение.

— Здравствуй, цивилизация, — прокомментировала это событие Зоя.

Я взяла телефон и набрала пароль почтового ящика.

— В вашем почтовом ящике два сообщения, — оповестил механический голос в телефоне.

Первое сообщение:

— Привет, это я, Наташа. Хотела узнать, едете вы сегодня на рыбалку или нет. Наши в эти выходные не едут, а одной мне скучно. Отзвонись, если, конечно, вы уже не уехали. Спасибо. Пока.

Второе сообщение:

— Лерчик, перезвони срочно, пожалуйста, как только окажешься в зоне досягаемости, — просила Маша.

— Ну что там? — спросила Зоя. — Не прошло и трёх часов, как тебя уже все потеряли?

— Похоже на то, — набирая телефон Маши, пробурчала я.

— Манюня, — пропела я, когда Маша ответила на звонок. — Тебе никто не говорил, что нормальным людям просыпаться в выходной день раньше десяти утра просто неприлично?

— Лер, как хорошо, что ты позвонила! — оставив мой ехидный вопрос без внимания, воскликнула она. — Я, честно говоря, не рассчитывала услышать тебя раньше восьми вечера. С вами ничего не случилось?

— Нет. Вернее, случилось кое-что. Но это не сейчас, не по телефону. Приедем — расскажу. Так ты чего звонила?

— А у нас тут случилось. Я даже не знаю, с чего начать.

— Только не начинай от индейцев, — попросила я.

— Я постараюсь, — пообещала Маша. — Полчаса назад ко мне прибежала Люда и сообщила, что Сергей пропал. На сотовый и домашний телефон не отвечает. Она звонила весь вечер в четверг, весь день вчера и сегодня утром уже раз сто набирала. Безответно.

— О’кей. А в какой связи я-то вам понадобилась?

— Ну мы подумали, он ведь криминальным бизнесом занимается. Может, оттуда ветер дует?

— Ну хорошо, допустим. А я-то при чём?

— Да ты не при чём. Просто он же тоже заядлый рыбак. Может, он сейчас там, где-то рядом с вами, а там связи нет, вот он и не отвечает на телефон. Мы подумали, может, вы там вдруг его видели?

— Мы были в Bethel Woods. Там его нет. Там вообще никого нет. Я просто хочу понять, а Люда не может просто пойти к нему в квартиру и посмотреть, может, он там с другой бабой развлекается?