Бесплатный фрагмент - Ручей

Очень многие люди всю неделю ждут пятницу, весь месяц праздника, весь год лета, и всю жизнь счастья.

Неизвестный автор

Обычным шрифтом — автор книги, Молодой странник.

Полужирным — автор первого дневника, Странник.

Вот уже два года я странствую в поисках смысла жизни. Вчера, волею судьбы, мне достался дневник такого же странника, как и я. Такое чувство, что обрел то, что так долго искал…

Я присел отдохнуть на берегу небольшой речки, достал из рюкзака дневник Странника, и стал читать.

«Взглянув на небо, я увидел, что наш «кукурузник» уже шел на посадку. Надо было успеть уложить парашют. В тот день я хотел прыгнуть еще несколько раз, чтобы освоить новый парашют для соревнований. Я был молод и всё время торопился. Всё время спешил…

Меня подождали, и, счастливый, я вскочил в самолет…

«Ну, что, допрыгался, парашютист?» — врач говорил сурово, но добрые глаза смотрели с состраданием…

«Я еще буду прыгать?» — вопрос прозвучал наивно и глупо…

«Хорошо, если на ноги станешь…», — врач ответил уже мягче, рассматривая рентгеновский снимок. Затем он ручкой молоточка стал царапать пальцы на моих ногах.

— Чувствуешь?

— а…

— Есть надежда…

В палате нас было семеро. И только один мог вставать с постели и свободно гулять по больнице. Это был высокий мужчина с гипсом на шее. Он выпрыгнул из электрички на ходу. Его дом между двумя остановками. Тысячу раз ездил, как все, потом в голове переклинило — и… прыгнул, полетел. Все мы летим куда-то. Спешим, не думаем, а потом — гипс…

Я лежал «на вытяжке». Под мышками постоянно были широкие жгуты, привязанные к спинке кровати. Я долго к ним привыкал. Изголовье было приподнято, и я мог видеть всех в палате. Эта часть жизни могла бы пройти очень серо и незаметно. Кому хочется вспоминать месяцы, проведенные на больничной койке? Но один из главных поворотов в моей жизни случился именно там…

К нам привезли восьмого, дядю Валеру. Его сбила машина. Обе ноги были в железных спицах, рука в гипсе, на голове — повязка. Но его оптимизм меня поразил.

На вопрос, найден ли водитель машины, виновный в происшествии, он спокойно ответил:

— Виноватых нет. На всё воля Бога. Даже травинка не шелохнется без воли Господа.

— И ты не обижаешься?

— Иисус не обиделся. Все люди добрые. Хорошие. Что-то случается с ними, и они становятся грубыми и злыми, но внутри они все хорошие…

— И тот водитель, что сбил тебя, тоже добрый человек?

— Да. Ты мне напомнил о похожей беседе, которая состоялась две тысячи назад. Булгаков описал это интересным образом.

— Расскажи, а то тут в больнице помрешь от скуки…

— Слушай…

«Иисуса схватили и привели на допрос к римскому прокуратору Понтию Пилату. Пилат обратился к стражнику, по прозвищу «Крысобой»:

— Преступник называет меня «добрый человек». Выведи его отсюда на минуту, и объясни, как надо разговаривать с прокуратором. Но не калечь его.

Когда стражник привел Иисуса обратно, Пилат спросил:

— А теперь скажи мне, что это ты все время употребляешь слова «добрые люди»? Ты всех, что ли, так называешь?

— Всех, — ответил арестант, — злых людей нет на свете.

— Впервые слышу об этом, — сказал Пилат, усмехнувшись, — но, может быть, я мало знаю жизнь! В какой-нибудь из греческих книг ты прочел об этом?

— Нет, я своим умом дошел до этого.

— И ты проповедуешь это?

— Да.

— А вот, например, стражник Марк, который тебя ударил, его прозвали Крысобоем, — он — добрый?

— Да, правда он несчастный человек. С тех пор как добрые люди изуродовали его, он стал жесток и черств».

— Откуда это?

— Роман Булгакова «Мастер и Маргарита»…

И с тех пор дядя Валера каждый вечер рассказывал, почти наизусть, «Мастера и Маргариту». В палате воцарялась тишина, и все слушали, затаив дыхание. Я жадно ловил каждое слово. Воображение легко рисовало картины, словно кто-то включал внутри меня волшебный телевизор. Я остро переживал счастье и горе героев драмы. До сих пор помню образ Иисуса, стоявшего на допросе перед Понтием Пилатом, нарисованный моим воображением…

На ноги я встал… И, выйдя через несколько месяцев из больницы, первым делом достал две книги: Библию и «Мастер и Маргарита»… Про Библию дядя Валера не говорил, время было еще советское, но я уже в больнице понял, что хочу узнать больше о том, кого представлял в своем воображении сияющим, благородным, красивым…

Однако вскоре интерес к духовному поиску утих– все бегали, суетились, и я тоже заспешил жить. Через несколько лет другое событие вернуло меня к поиску смысла жизни и сделало Странником…

Последний концерт Цоя в Питере. Друг работал в милиции и провел меня через черный ход. Весь зал пел: «Перемен… мы ждем перемен…». Я нырнул в этот звук– и всё вокруг перестало существовать… Цой не просто пел, он передавал настрой, желание перемен в жизни…

Однако смерть неожиданно оборвала его полет… Под сильным впечатлением от трагедии я написал стихотворение и посвятил его Цою:

Смерть приходит, как рок,

И сжигает мосты,

И у всех есть свой срок,

Я погибну, и ты…

В двадцать восемь ушел,

Был недолог твой век.

Злой подарок судьбе–

Твоя смерть, человек…

Как следы от звезды,

Что погасла с тобой,

Песни группы «Кино»,

Мой последний герой…

Окончив стихотворение, взял рюкзак, какие-то вещи, оставил записку родственникам, у которых жил в то время, и пошел…

«И вдруг нам становится страшно что-то менять…» — прозвучало внутри. Но в ответ я пропел вслух: «Перемен… требует сердце моё!».

В чём смысл жизни? Не знаю. Поэтому и отправился странствовать. Интересные мысли записывал в дневник…».

***

Закрыв дневник, волею судьбы попавший ко мне в руки, задумался…

Я тоже отправился странствовать.

Эйнштейн говорил: «Есть только два способа прожить жизнь. Первый — будто чудес не существует. Второй — будто кругом одни чудеса». Я выбрал второй способ…

Как мне попал в руки дневник Странника? Однажды под вечер начался сильный дождь, и я попросился в дом на окраине села. Дверь открыл сухощавый, немного сгорбленный старик. Видно было, что силенка поддерживать хозяйство у него еще имеется. Он удивленно посмотрел на меня и пригласил пройти внутрь:

— Заходи, заходи, сынок. Ты что, купался в одежде? Возьми одеяльце шерстяное, а свое все у печки повесь, высохнет быстро…

Часто бывало, если меня принимали пожилые люди, то говорили в основном они. Простые сельчане видели во мне юнца, с которым можно поделиться мудростью и пониманием жизни. Сам я больше молчал и слушал. С детства любил читать и слушать, и при встрече с незнакомыми людьми, мне это очень пригодилось…

Старик говорил без умолку. Накормил картошкой с маслом. Чай из листьев малины был очень кстати…

Вечер пролетел незаметно. Старик притих, словно выпустил накопленный пар.

— А ты-то чего бродишь один? Вещей нет, только рюкзачок. Куда идешь?

— Да, как и все, отец, счастье ищу…

— Сынок! Я прожил долгую жизнь, многое повидал… Счастья… А… — он махнул рукой. — Молодой еще… не поймешь.

Дождь лил как из ведра, заполняя звуками паузу в разговоре.

Старик закрыл глаза, о чем-то задумавшись. Затем, хлопнув себя по ноге, порывисто встал с табурета и подошел к шкафу. Порывшись немного, достал толстую тетрадку, завернутую в полиэтиленовый пакет.

— Возьми! Много лет назад в такой же ливень в дверь постучал один парень. На тебя похожий. Только с виду… А внутри у него что-то такое было, даже описать не могу… Глаза светились… ангельски, я их, правда, не видел, ангелов-то, но глаза неземные у парня были. И улыбка… Это его дневник. И как он его оставил? Ума не приложу! Утром ушел, и больше я его никогда не видел.

Тут в конце тетрадки рисунок карандашом. Лицо, как у святых на иконах, в глазах мудрость и счастье…

Старик вытащил тетрадь из пакета и раскрыл на последней странице…

Вот это лицо! Вот это глаза! Я был поражен. Взгляд незнакомца словно звал куда-то…

***

Старик пошел спать, а я при тусклом свете лампочки всю ночь читал дневник Странника.

Начало — только дата, около двадцати лет назад, и никаких указаний на места. Он сам объясняет:

«Я отправился на поиски счастья, а не собирать новые названия и записывать даты. Хочу найти себя, и для этого как будто и не надо никуда ходить — сиди себе на месте и смотри внутрь, созерцай… Но я так не могу. Так много мыслей в голове, которые приходят неизвестно откуда. Может, встречу того, кто поможет в поиске? В любом случае, мой путь — это мой путь, и сегодня сердце кричит: „Вставай и иди!“. Пошел…»

Я тоже пошел…

Отчетливо помню: начало лета, тепло. Покинул дом глубокой ночью — и отправился куда глаза глядят… Не взял теплых вещей, не думал, что путешествие затянется, я вообще не думал…

Первой же зимой испытал огромную благодарность к отцу, который настойчиво закалял меня в детстве. Мы ходили с ним по снегу, обливались водой из ведра на улице в любую погоду. Это очень пригодилось. Зимы испытывали меня на прочность, но возвращаться домой ни с чем не хотелось.

Записки неизвестного путника запали мне в сердце, живо рисовали картину его жизни, стремление найти счастье. Очень захотел встретиться с ним, разделить убежденность, что искренний поиск приведет к успеху. Я ощущал родство наших душ…

В рюкзаке был томик Лермонтова. Каждое утро читал понемногу, а в течение дня размышлял над какой-нибудь строчкой или целым стихом.

Белеет парус одинокой

В тумане моря голубом!..

Что ищет он в стране далекой?

Что кинул он в краю родном?..

Играют волны — ветер свищет,

И мачта гнется и скрипит…

Увы! он счастия не ищет

И не от счастия бежит!

Под ним струя светлей лазури,

Над ним луч солнца золотой…

А он, мятежный, просит бури,

Как будто в бурях есть покой!

Эти строки настойчиво звали в путь. В словах поэта — одиночество и неприятие окружающего мира. Искатель подобен «мятежному» парусу, который «просит бури». Я долго думал, почему поэт написал: «он счастия не ищет». А зачем тогда бури, испытания? Ведь он сознательно готов к лишениям и страданиям ради свободы…

Просторы России. Куда приведут меня дороги?

Я очень стеснительный по природе, поэтому поначалу не знал, как подходить к людям и просить поесть… Но со временем научился. Люди охотно помогали мне.

В теплое время года ложился в лесу или в поле пораньше, пока земля не остыла. Вставал до зари, умывался росой, делал зарядку, согревался и бодро шел вперед в ожидании солнца, вместе с которым приходили свет и тепло.

Естественная жизнь очень быстро научила меня уважать законы природы, я стал искренне поднимать руки вверх, приветствуя солнце и улыбаясь ему.

Путешествовать в одиночку было небезопасно, хотя у меня не было денег или каких-то ценностей, и я хорошо относился ко всем. Время от времени страх все-таки напоминал о суровой реальности: люди порой причиняют зло друг другу даже просто так, ни за что…

Под вечер, пока ещё светло, заходил в деревню и, остановившись у одного из домов, звал хозяев:

— Вечер добрый, помогите путнику. Можно попросить у вас немного хлеба и воды?

Кто-то выносил хлеб, иные приглашали в дом, частенько начиналась беседа о смысле жизни. Если разговор затягивался, хозяева оставляли ночевать, не видя во мне никакой опасности. Пообщавшись с ними, я освобождался от скованности и спокойно спал, как дома… Гостеприимство и доброта пробуждали во мне глубокое чувство благодарности. Хотелось что-то сделать в ответ. Иногда с радостью колол дрова, приносил воду с колонки.

Один раз добродушный хозяин, показывая на мотоцикл, предложил довезти до соседней деревеньки.

— Спасибо. Спешить мне некуда, пойду пешком…

Порой хозяева собирали еды в дорогу. Пройдя немного, я доставал из рюкзака книгу и читал стихи вслух, иногда напевал. Удивительно, какое воздействие имеет слово, даже написанное на бумаге…

И скучно, и грустно, и некому руку подать

В минуту душевной невзгоды…

Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..

А годы проходят — все лучшие годы!

Любить… но кого же?.. на время — не стоит труда,

А вечно любить невозможно.

В себя ли заглянешь? — там прошлого нет и следа:

И радость, и муки, и всё там ничтожно…

Что страсти? — ведь рано иль поздно их сладкий недуг

Исчезнет при слове рассудка;

И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, —

Такая пустая и глупая шутка…

Он не нашел счастья, но как раз это и вдохновляет меня искать наперекор всему! Вспомнился мультфильм «Икар и мудрецы». Герой пытался взлететь, одолеть земное притяжение… Несмотря на падения и неверие окружающих, Икар стремился ввысь. В конце концов, Икар взлетел!

Вчера вечером я читал дневник Странника и от нетерпения забежал вперед, в середину тетрадки…

***

Моя цель — обрести счастье. Дневник, который попал ко мне, принял как знак и отправился по следам его автора. Решил, что пойду туда. Найду то место.

Надежда и сладкое, щемящее чувство дороги…

Судьба! Она ведет, добрая или злая, она — моя!

Я ощущал себя как кладоискатель, нашедший карту сокровищ.

«…Горы — волшебное место. Чувства обостряются, и начинаешь видеть красоту природы ярче. Хочется воспевать её величие!

Небольшой ручей течет в горах и потом исчезает в расщелине скалы. Поразительно, вода течет вверх! Наклон небольшой, но это заметно…

До ближайшей горной деревеньки около десяти часов ходу…

Некогда в эти места пришел отшельник и поселился в пещере. К нему стали приходить за советом и исцелением. Лик его был светел и благороден как у древних царей. Утонченные черты лица, прямой нос, ясные глаза, волнистые черные волосы до плеч… Обычно он молился под кроной дерева, растущего неподалеку от пещеры.

Однажды отшельник сказал, чтобы все жители деревни отправились через два дня к реке за сорок верст от горы, захватив с собой скот и одежду, и провели там неделю, а потом возвратились. Сельчане очень удивились, но послушались и оставили свои дома. А через несколько дней произошло землетрясение. Когда они вернулись, увидели, что дома разрушены. Исполненные благодарности, они пошли к отшельнику. Поднявшись на гору, увидели, что вход в пещеру завален… Всё вокруг было усыпано камнями и глыбами, уцелело только дерево, под которым молился святой…

Со временем люди стали приходить сюда, на листьях, опавших с дерева, писали просьбы об исцелении, отправляли их вверх по течению ручья, и те исчезали в расщелине. Желание каждого исполнялось, но попросить можно только один раз.

Прошло время и о чуде узнали…

Вот и я добрался, совершенно неожиданно для себя.

Не так просто сформулировать самое важное желание… Потому что оно не созрело. Чувствую себя полным дураком. Редко кому выпадает удача узнать про такое удивительное место, еще реже люди могут поверить в это, а совсем удачливые добираются через горы и леса, и им есть о чем просить, а мне не о чем. Хочу быть счастливым не на миг, не на год, а навечно, и об этом, похоже, не попросишь. Счастье не пощупать, не получить извне… Как же выразить это на листке?… Может, просто написать: «Хочу вечного счастья»?

Здесь уже ждут осени. Многие пришли заранее. Боялись, что не найдут это место или листьев на всех не хватит, и теперь им приходится экономить продукты. Кто-то питается ягодами, дикими фруктами. Воду пьют из ручья. И все надеются на чудо… Исполнение желаний.

Попробовал поговорить с некоторыми об их желаниях. Вдруг что-то созвучное моей душе, но непонятое мной, выльется на свет через этих людей? Но мало кто из серьезных, интеллигентных с виду, поддерживал эту тему. Все боялись раскрыть сердце незнакомцу… Это, наверное, правильно, а вот простые люди охотно вступали в беседу, и смысл их желаний можно было легко прочесть на лицах и понять по их телам — в основном все они желали избавиться от недугов.

Присматриваясь к людям, пытался догадаться, чего они хотят.

Скоро начнут опадать листья. Их много. Зря беспокоились, зря занимали очередь… Хотя, кто знает, сколько листьев упадет и когда?..

Похоже, горжусь собой, если критикую их… За годы странствий стал внимательным не только к своим поступкам, но и к мыслям. Каждый день подолгу размышлял о смысле жизни, себе самом, о том, почему думаю так, как думаю. Когда становилось невыносимо от самоанализа и философствования, читал стихи и сочинял понемногу.

Поймав себя на гордыне, отошел подальше от людей, залез немного в гору и стал смотреть на заходящее солнце. Вот так и жизнь — взошла и зайдет, краснея от стыда за бесполезно прожитые годы… Неужели это правда, и я тоже исчезну? Вдруг осенило: солнце не просто зайдет, оно потом вновь появится и будет светить! От восторга хотелось петь! Я не умру никогда!».

Конечно, я тоже не хочу умирать, но само это желание — еще не гарантия бессмертия. Тело-то мое точно умрет. А что со мной будет, не знаю.

Продолжил читать дневник.

«Вернулся к ручью. С желанием быть лучше и чище.

Вчера подошел к рыжему худому мужчине в очках, он всегда был с книжкой, и страницы перелистывал со скоростью света… или он быстро читал, или сильно нервничал. Он отшатнулся от меня, как от прокаженного.

А на валуне сидел спортивного вида мужичок, на первый взгляд, совершенно здоровый. Отшутился, когда я спросил о его желании.

Большинство здесь — матери с больными детьми. Они с трудом сюда поднялись, помогли родственники, которые, похоже, как и я, не знали, чего им просить.

И все-таки с одним удалось разговориться. Он пришел просить за мать, больную раком. Узнал от знакомой о ручье и боится не успеть попросить, вдруг мать умрет раньше…

Прислушался к своему сердцу: что я чувствую? Хорошего мало, не нахожу в себе сострадания к этим людям, упускающим шанс попросить о чем-то большем. Сегодня ногу вылечишь, а завтра рука заболит… Но и осуждения этих людей теперь не было, ведь сейчас я здоров, а вот если прихватит, как тогда запою? Может, сам прибегу с просьбой ногу залечить, желудок или исцелиться от рака…

И все-таки, о чем попросить? Моя очередь нескоро, буду думать…

Этой ночью увидел сон.

Из пещеры вышел сияющий человек. Он был строен, высок и красив. Черные локоны ниспадали на широкие плечи. Оглядев всех, остановил взор на мне. Я ощутил, как он читает мое сердце, и что от его взгляда невозможно ничего скрыть. Он улыбнулся и исчез, а я проснулся и уже не сомкнул глаз до утра. Вот об этом я точно никому не скажу. Какое лицо! Какие глаза! Какое счастье! Счастье?! Так мне это и нужно! Он сможет дать мне счастье или научить, как быть счастливым. «Ты можешь дать только то, что имеешь». Он имеет. А что мне теперь делать? Говорят, можно молиться святым. А как этого зовут? Спрашивал, никто не знает. Даже в предании нет ничего об имени отшельника. Лишь то, что он передавал все молитвы Богу и сам смиренно молился за всех.

Хорошо. Буду молиться так:

«Дорогой святой, я не знаю, для чего живу и что мне надо. Наставь, научи меня, как стать счастливым. Ничего тебе не обещаю взамен, но если попросишь что-то сделать, то постараюсь выполнить».

Ушел подальше от всех и сел под деревом. Всё утро повторял эти слова, обращаясь к тому, кого видел во сне. Днем задремал…

…Опять появился этот отшельник. Теперь я его услышал. Голос глубокий, мягкий, будто он поет и зовет кого-то:

— Попробуй помолиться за каждого, с кем вчера встретился.

Не успел я спросить: «Как молиться?», как отшельник исчез.

Я проснулся и огляделся вокруг. Где я? У ручья. Светлое чувство. Молиться… Почему я должен за кого-то молиться? Я их вообще не знаю. Антипатии нет, но и сострадания тоже. Будут ли эти молитвы искренними? Если нет, то зачем? Кто их услышит? Отшельник этот услышит. Стоп!