Бесплатный фрагмент - Рождество на Кузнецком мосту. Christmas on Kuznetsky bridge
Премия им. Н.В. Гоголя / N.V. Gogol award (Билингва: Rus/Eng)
О КНИГЕ
П. Г. Гулдедава: «Премия Н. В. Гоголя 2022»
«Я улыбнулась и раскрыла свои белоснежные крылья:
— Меня назначили твоим Хранителем!»
А. Крючкова,
«Рождество на Кузнецком мосту»
Все мы родом из Космоса, только не все cохраняем свои белоснежные крылья! Книга Александры Крючковой «Рождество на Кузнецком мосту» представляет собой сборник рассказов, на первый взгляд, судя по названиям, православных. Безусловно, данные истории так или иначе имеют свои корни в православном детстве автора, а также связаны с воспоминаниями о её уединении в монастырях и пронизаны любовью к греческому Афону, на границе с которым Александра Крючкова провела много лет уже в зрелом возрасте. Но не спешите с выводами, читатель! Произведения писателей-мистиков выходят за рамки общепринятых стереотипов. В целом, соглашусь с закономерной победой автора в номинации имени Н. В. Гоголя конкурса «Писатели XXI века» (Московская городская организация Союза писателей России, «Литературная Республика», газета «Литературные известия» №11 (209) /2022), хотя, казалось бы, почти «гоголевское» название «Рождество на Кузнецком мосту» имеет меньшее отношение к уважаемому мной Николаю Васильевичу («Ночь перед Рождеством», «Вечера на хуторе близ Диканьки»), чем включённые в книгу рассказы «Грешница» и «Иконописец».
Всё начинается с очаровательного кота Барсика, а также ангела и чёрта, появляющихся почти одновременно в реанимации во время клинической смерти главной героини — рассказ «Бог, Барсик и борщи», и тут же автор озадачивает читателя вопросом о его предназначении, как бы спрашивая: а вы пришли на Землю зачем?
«Возможно, служение Барсику и есть моя задача на Земле? Не Барсик ли — причина того, что я до сих пор жива? А может… служение Барсикам? Интересно, сколько котов я могла бы спасти за свою жизнь, а спасла всего одного…»
«А у меня внуков четверо! Пропадут без меня-то! Кто им борщи варить будет?»
« — Я? Монахиня?! — Людмила сжалась при одной лишь мысли об этом. — Ты хочешь сказать, что мне не суждено встретить земную любовь?»
Запомните вопрос про земную любовь и уход в монастырь, поскольку заключительный рассказ «Пора в отпуск на Афон» фактически является на него ответом, но автор умело проводит читателя в Небо по Лестнице, не перепрыгивая через ступени, потому что: «У каждой души — свои задачи на Земле. Не выполнив их, продолжить путь в Небе не получится.»
После прочтения «Барсика» читатель подсознательно готов к развитию линии романтизированного автором монашества, однако следом — в рассказе «Грешница» — образ попа-пьяницы мгновенно разрушает иллюзию святости и напоминает персонажей рассказов Н. В. Гоголя. Так, в самую строгую неделю пасхального поста:
«Позавтракав яичницей и прихватив с собой пару бутербродов с сыром и колбасой, чуть не позабыв Евангелие и крест, приходской священник Алексий Прошкин не спеша отправился исповедать некую прихожанку Пелагею, умирающую от тяжёлой болезни. <…> Рассказанное умирающей до этого момента не особо интересовало батюшку, он даже чуть-чуть всхрапнул…»
В истории о блудном батюшке, в итоге так и не отпустившем грехи матери своего сына, которую он сам же бросил на произвол судьбы, Александра Крючкова буквально переворачивает всё с ног на голову, меняет шаблонные представления читателя о греховности и святости. Ситуация, описанная автором как бы со стороны, без личностных комментариев, блестяще доводится до едкого финала:
«На Пасху, <…> прихватив с собой церковного вина, Алексий отправился на могилу новопреставленной и столкнулся у кладбищенских ворот с красивым юношей. Батюшка узнал в нём сына, но сын не узнал бы в нём отца — тот слишком плохо выглядел…»
Дерзко? Согласен, но каждый из нас помнит с детства: «в семье не без урода», и теперь читатель подсознательно доверяет автору — писательница смотрит правде в глаза, какой бы горькой та ни была, а значит, всё, что она рассказывает — правда.
В грамотно подобранный момент дверь в Иную Реальность приоткрывается замысловатой историей с незамысловатым названием «Бабушка», главная героиня которого принимает решение: «Умереть в Париже, городе Любви, из-за её ненахождения — чем не сюжет для романа?» Бабушка автора действительно жила в Париже и была католичкой, в рассказе она заботливо и, что немаловажно, заблаговременно проводит горе-внучку в Иную Реальность на встречу к падре, в очередь к которому уже выстроились неприкаянные висельники.
Сколько добрых дел стоит одна грешная мысль? И что бы сделали вы за 7 дней, чтобы стереть её в скрижалях, даже ещё не совершив греха? Александра Крючкова в своих произведениях предоставляет читателю возможность побыть в шкуре главного героя в экстремальной ситуации, чтобы принять для себя единственно верное решение — найти выход из тьмы к свету.
Интересный приём: бабушка не произносит в течение всего повествования ни слова — обет молчания! — усиливая интригу сюжета. Это впечатляющий рассказ о силе добрых дел, вне зависимости от того, на кого или на что они направлены. К тому же творить добро можно и после перехода в Иную Реальность, и никогда не следует отчаиваться и сомневаться в неизбежной победе добра над злом!
Хочу отметить, что непредсказуемость — одна из отличительных черт творчества Александры Крючковой, при этом каждый рассказ имеет свою тональность и настроение, свой аромат Иной Реальности.
«Иконописец, или Квартирный вопрос» — очередная ирония судьбы! Несмотря на серьёзность вопроса, в данной истории, написанной от лица мужчины, автор демонстрирует отменное чувство юмора. Если святые грозят вам пальцем с икон, а забавные черти высовываются из стен смежной квартиры и просят рюмочку коньячка, не спешите вступать с ними в разговор, ведь не у каждого из вас есть таинственная монахиня, готовая молиться об их исчезновении.
«Из стены вылезла голова чумазого чёрта.
— Коньячку не найдётся? — поинтересовался он.
— А разве бесы пьют? — ошеломлённо спросил я.
— Нет, конечно! Нюхают! — чёрт расплылся в улыбке чеширского кота и, хихикнув, подмигнул: — Нас к земному тянет — праной не корми! По телу скучаем — потому в живых и вселяемся!
«Чёрти что!» — подумал я, не особо доверяя рогатому, но пригласил его на кухню и попросил рассказать, что здесь происходит, в обмен на бутылочку Реми Мартин.
— Что происходит? — усмехнулся чёрт. — Война, братан!
— За душу соседки? — переспросил я.
— Не, за все!..»
В этой истории тема ухода в монастырь проявляется уже в троекратном размере — две монахини и будущий монах-иконописец, судьба каждого из которых уникальна, ибо «неисповедимы пути Господни».
Рассказ «Певчие, или Воины Света», идущий следом, объясняет читателю тягу автора к монастырям: две девочки из церковного хора, исполняющие а капелла самому Патриарху Всея Руси Алексию II во время божественной литургии в главном соборе страны, задают друг другу совсем не детские вопросы, потому что им «уже не хватало уклончивых ответов священников», но находят диаметрально противоположные ответы.
«…кажется, что Бога нет, и после смерти тоже ничего нет…
— Брось! Я часто чувствую, как родители приходят ко мне в гости. Самих их не вижу, но знаю: они — вот здесь, совсем рядом. И во сне приходят! Жизнь не заканчивается похоронами! Просто никто не в состоянии вместить в себя даже одной Галактики, познать её устройство и замысел. Боже, какая же Великая Сила управляет Вселенной! Думаешь, мы рождаемся, чтобы умереть? Не верю! Представь: человек говорит с тобой, думает, рассуждает, и вдруг, через секунду, нет его больше — умер. Куда делось его мыслящее Я, сознание? Нет, Элла, я не хочу верить, что сознание угасает навсегда. Не может так быть, не всё исчезает вместе с физическим телом. Бог есть, как минимум потому, что я так чувствую.
— Но зачем Бог посылает людям беды? Зачем он забрал у тебя родителей?
— Откуда ты знаешь, кто посылает беды, и кто забрал моих родителей? — помрачнела Алла. — Может, это был Дьявол?
— Тогда получается, что Дьявол сильнее Бога, — вздохнула Элла.»
Крючкова в литературе — настоящий философ, она смело берёт читателя за руку и ведёт к кульминации борьбы добра со злом не где-нибудь, а в епархии самого Бога. Алла, отстаивающая в спорах с подругой торжество Сил Света, теряет не только подругу, досрочно ушедшую из жизни из-за домогательств отчима, но и обещанное ей место во взрослом хоре — его отдают безголосой дочери священника.
Поразительно, что автор не занимает ни одну из сторон в спорах главных героев, но финальная фраза в сцене, где все они, по разным причинам переместившиеся в иной мир, причислены к воинам Света, говорит о бескомпромиссной вере автора в торжество справедливости:
« — Привет, воины Света! Силы Тьмы не дремлют! Не расслабляемся, чтобы на Земле не говорили, что Дьявол сильнее Бога! Итак, на сегодня задания у нас следующие…»
«Рождество на Кузнецком мосту» очаровательно и местами юмористично, благодаря гротеску — автор будто жонглирует контрастными ёлочными шарами на фоне повтора декораций Кузнецкого моста и рефреном шагающего по нему Рождества. Воплощённые души не только не помнят своих договорённостей перед воплощением, но и напрочь отрицают существование Потустороннего мира.
« — Слушай, ну какие призраки, Алис? Нет там ничего. Есть только „здесь и сейчас“! Я столько литературы изучил по всем смежным направлениям! Ни Бога, ни Дьявола не обнаружил!»
Интересно, что тема ухода в монастырь воскресает здесь уже с неизбежностью и звучит набатом предпоследнего воплощения, несмотря на то, что «Рождество», возможно, является самым сексуальным рассказом автора, воспевающего Иную Реальность:
« — Боже, какая красота! И посмотри, посмотри — всё такое ПЛОТНОЕ!!! Не какая-то там визуализация или голограмма, как у нас!
Мы зашли в номер, Вася включил приглушенный свет, и мы, наконец-то, рухнули в широченную кровать… десять лет спустя. Кто бы мог подумать! <…> Секс после определённого возраста — это когда «все свои», нет ничего неизвестного и стеснительного и не требуется ставить рекордов для книги Гиннесса — вы принимаете друг друга такими, какие вы есть, и просто радуетесь тому, что все живы-здоровы и вместе здесь и сейчас, что можно не только понежиться, но и выговориться…
— Я уйду в монастырь и буду отмаливать таких, как ты! А потом мы встретимся, в Рождество на Кузнецком мосту, уже призраками! И тебе будет стыдно, что ты в нас же самих не верил!..»
Всё выше по ступеням Лестницы в Небо, всё ближе — развязка. «Храм, или Когда умирают феи» — сказка для взрослых о попытке феи переписать сценарий судьбы бизнесмена, которого представитель сил Тьмы уговаривает снести храм, чтобы построить казино. А вы знаете, когда умирают феи?
Крючковой, на удивление, блестяще удаётся писать о земном бытие с точки зрения бытия небесного, будто сама она живёт в Иной Реальности или является той самой феей, отправленной в наш мир для борьбы с силами Тьмы.
Заключительный рассказ, «Пора в отпуск на Афон», самый таинственный, пронзительно-печальный и уже абсолютно не земной. Но именно в нём жажда земной любви зашкаливает, ведь впереди у главной героини — лишь уход в монастырь на Афон — как последнее воплощение всех тех, кому земная любовь уже не положена:
«Всё, что на Земле, предстаёт здесь в виде голограмм, но невозможно материализовать физическое тело, чтобы почувствовать друг друга… Он делает вид, что сказка станет былью, а я делаю вид, что верю… Внезапно я почувствовала себя столь одинокой! Вряд ли кто-то на Земле может себе представить, каково это — быть Воином Света! Тьма сгущалась…»
Впечатляет тот факт, что Крючковой удаётся в миниатюре (!) об «отпусках» и «командировках» на Землю в целесообразный и согласованный с Высшими Силами «фрагмент шахматной партии турнира в несколько тысячелетий» поведать об устройстве Вселенной, перевернуть шаблонное представление о человеческой жизни на 180 градусов и позволить читателю взглянуть на себя с такой высоты, где «не приживаются те, кто злится».
«„Отоспишься на Том Свете!“ — говорила мне бабушка, но была не права: выспаться можно лишь на Земле!»
Книги Александры Крючковой производят на меня магическое воздействие: обыденные диалоги фантастических персонажей приглаживают взбудораженное сознание, и ты проникаешь в ткань повествования, в её Иную Реальность, и становишься соучастником происходящего настолько, что, когда персонажи спокойно говорят тебе о невозможном, как о рядовом, обыденном факте, ты веришь в действительную возможность невозможного.
Вселенский охват автора и кинематографический стиль письма позволяет нам бродить по улочкам современного Парижа, но одновременно наблюдать за строительством Вавилонской башни и видеть развалины Карфагена, где древний оракул задумчиво разглядывает смартфон в своей руке, прекрасно понимая, что для чудесных предсказаний не требуется никакого технического средства.
Александра Крючкова — по-своему уникальный писатель, один из живых классиков современной литературы, чьи произведения напоминают молебны о ниспослании людям благодатного дождя и раскрытые над человеком (или даже человечеством?!) белоснежные крылья незримого ангела-хранителя.
Впрочем, масштаб многих талантливых и нестандартных писателей в толпе среднестатистической массы сочинителей попросту не замечают, а некоторые и не хотят замечать, ибо всё их окружающее, независимо от уровня одарённости — питательный криль издательских «китов». И всё же надежда на торжество справедливости умирает последней!
Пётр Георгиевич Гулдедава,
Заслуженный писатель Московской городской организации Союза писателей России, действительный член Академии Российской литературы, руководитель ЛИТО «Свежий взгляд», главный редактор альманаха «Шарманка»
Журнал «Футурум АРТ» №1 (54), 2023
https://reading-hall.ru/publication.php?id=32997
https://futurum-art.ru/archiv
С. В. Берсенев: «Служение Иной Реальности»
Путь Александры на Литературный Олимп был достаточно тернист, а тематика творчества задана самой судьбой — уже в детстве, после смерти родителей, Александра проявляла неподдельный интерес к потустороннему миру и религии.
После крещения в Православие в Храме «Нечаянной радости» в Марьиной Роще (1989), она училась в церковно-приходской школе Елоховского Богоявленского кафедрального Собора и пела на солее в детском хоре во времена служения Патриарха Всея Руси Алексия II. Храм Христа Спасителя построен ещё не был, большинство праздников Патриарх служил именно в Богоявленском Соборе, где часто общался с детьми из церковного хора.
Годы, проведённые в храме, внесли свою лепту в творчество Крючковой: книга стихов «Храм Сердца» с посвящением матери, Патриарху Алексию II и А. Блоку была передана автором в августе 2019 с дарственной надписью архимандриту Евлогию (Иванову) — настоятелю Русского монастыря Святого Пантелеимона на Афоне в Греции.
Тесная связь с православным детством и поздней сердечной любовью к греческому Афону отражена и в романе «Исповедь Призрака», центральную часть которого занимают афонские истории, рассказы местных жителей, жития Святых и чудеса их икон, записанные автором в ходе её поездок в деревушку Урануполи, расположенную на границе со Святой Горой. Обложкой первого издания романа, переданного автором на Афон, а также в краеведческий музей Урануполи и дом-музей местной поэтессы и писательницы Джойс Лок (персонаж романа), послужила икона «Лествица», написанная на Афоне по благословению специально для этой книги.
Книги Крючковой также находятся в библиотеках Русского Патриаршего Подворья Святителя Николая Чудотворца в Бари (Италия), Иверском мужском монастыре на Валдае, её стихи звучат в фильме «Русь Святая» Александра Кулямина.
Мистическая же окраска творчества вызвана не только глубоким изучением теософии и трудов Е. П. Блаватской, но и личным знакомством с победителем «Битвы экстрасенсов» на ТНТ Нонной Хидирян, и практическими занятиями на семинарах Р. А. Мансуровой, фильм о которой «Чудеса исцеления» транслировали на Первом канале ТВ РФ 01.09.2009. По мотивам фильма и путешествия с Р. А. Мансуровой на выездной практический семинар в Китай (2010), написан первый и основной роман серии «Игра в Иную Реальность» — «Книга Тайных Знаний», выдержавший более 10 переизданий в различных издательствах, общим тиражом свыше 10 000 экземпляров.
Александре свойственно сталкивать магию (в лице Сил Тьмы) с Православием (в лице Сил Света). В триллере «Остров Харона» действие происходит одновременно на двух островах — Амульяни, некогда находившемся во владении афонского монастыря Ватопед, и филиппинском острове колдунов Камотес. В романе «Ловушка для Мыслеформы» 40 уроков «волшебства» в Мире Мыслеформ, где живут главные герои, фактически заключаются в творении добра и проявлении любви в духе Православия. Название сборника рассказов «Сказки призраков» (переиздание книги «Верите ли вы в призраков?»), получившего положительную оценку критиков, сравнивших произведения Крючковой с Эдгаром По, говорит само за себя. Многие рецензенты отмечали в творчестве Крючковой присутствие нот Серебряного века. Так, в романе «Ангел-Хранитель», переданном в дар Елабужскому Государственному Музею-Заповеднику и Дому-музею М. И. Цветаевой в Москве, А. Блок, М. Цветаева и А. Ахматова являются ключевыми персонами в Библиотеке Вселенной.
В интервью с Евгением Степановым для журнала «Дети Ра» Александра не скрывает своих экспериментов со Временем и Пространством, на вопрос об автобиографичности прозы: «Алиса ходит босиком по битому стеклу и раскаленным углям, попадает в Храм Души, слушает Музыку Сфер, сливается с Небом, неужели эта книга основана на реальных событиях?» даёт однозначный ответ: «Ещё в детстве один человек сказал мне: „Никогда не пиши о том, через что ты не прошла сама“».
За серию книг «Игра в Иную Реальность», мистичную и пронзительно глубокую, Александра Крючкова награждена орденами «За вклад в литературу России XXI века» (МГО СП России, 2020) и «Служение Искусству» (НП «Литературная Республика», 2013).
Думаю, Александра действительно служит здесь, на Земле, своим творчеством — служит Иной Реальности.
Сергей Витальевич БЕРСЕНЕВ,
Заслуженный писатель МГО СП России, Заслуженный поэт Московии, член Экспертного Совета ВСД «Русский Лад», лауреат премии «Русь моя» 2019 им. С. А. Есенина, руководитель Творческого Центра «Облака вдохновения»
«Литературные известия» №2 (200), 2022
«Душа Православия», ISBN 978-5-7949-0943-2, М.: — Московская городская организация Союза писателей России, НП «Литературная Республика», — 322 с.
Л. Я. Резник: «Нобелевская премия 2023»
Александра Крючкова выдвинута на Нобелевскую премию в области литературы 2023: Е. В. Степановым, кандидатом филологических наук, поэтом и Президентом Союза писателей XXI века, а также В. Г. Бояриновым, поэтом и Заслуженным работником культуры РФ, Председателем Московской городской организации Союза писателей России.
Леонид Яковлевич РЕЗНИК, Заслуженный работник культуры РФ, Заслуженный писатель МГО Союза писателей России, директор ГБУДО г. Москвы «Детская школа искусств им. Ю. С. Саульского»
«Книга Воспоминаний» 2022, ISBN 978-5-7949-0958-6, М.: — МГО Союза писателей России, НП «Литературная Республика», 2022. — 238 с.
Газета «Литературные известия» №1 (211), 2023, С. Киулин: «А. Крючкова имеет шансы получить Нобелевскую премию за книги прозы».
«ДИАЛОГ-TV», «Мой выбор», янв.2023 О. Ефимова.
«ДИАЛОГ-TV», выпуск №44/2023, Е. В. Степанов.
«Почта России», отправление № RO100595262RU.
Газета «Поэтоград» №1 (409), 2023, Ф. Мальцев: «А. Крючкова может получить Нобелевскую премию».
«21 Писатель XXI-го века», В. В. Павлов, ISBN 978-5-6049510-6-4, М. — НП «Литературная Республика», 2023. — 212 с.
Журнал «Москва литературная» №1 (3) 2023, ISBN 978-5-6049510-4-0, М. — НП «Литературная Республика», 2023. — 100 с.
РОЖДЕСТВО НА КУЗНЕЦКОМ МОСТУ
1. Бог, Барсик и борщи
В больничной палате беседовали три женщины. Одну из них, Людмилу, совсем молодую и красивую девушку, только что привезли на «скорой». Ей предстояла срочная операция под общим наркозом. Людмила расположилась на кровати у двери и даже не стала разбирать наспех собранные дома вещи, оставив пакеты у прикроватной тумбочки.
— Да не переживай ты так, Люда! — подбодрила её уже прооперированная Галина Петровна. — Всё когда-то случается с нами впервые! Вот у меня первый наркоз был — как сон без сновидений! Ничего интересного! А во второй раз… расслабилась я, думаю: не увижу Бога, и Слава Богу! Ан-нет! Представь, оказалась я в тёмном таком коридоре, как в трубе. И летела быстро-быстро. Но только заметила Свет в конце коридора, как… на тебе! — на самом интересном месте! — будить меня стали, и я проснулась.
— А у меня, Людочка, наркоз… уже не помню, какой по счёту, — произнесла Валентина Ивановна, чья кровать располагалась прямо у окна. — Но тоже каждый раз — по-разному. Вчера будто наяву… Свет был, но приглушённый такой, голоса доносились чьи-то. Может, звали меня?.. Трава там в поле яркая-преяркая, прямо изумрудная, цветов много-много и бабочки летают. Шла я по полю вдаль, и так мне было хорошо, так легко! Будто в детство вернулась, к родителям. Подняла голову — вижу: машут мне, а потом говорят: «Мы тебя любим. И отсюда за тобой смотрим. И всё мы о тебе знаем. И помогаем всегда…»
— И что ж ты, мать, не осталась в Раю-то! — вздохнула Галина Петровна. — Чай, там-то всяко проще, чем на Земле!
— Да будто черта была, — ответила Валентина Ивановна. — В поле прям. Невидимая. Дошла до неё, а дальше ноги не идут, и всё тут!
Людмила улыбнулась и произнесла:
— Не верю я… ни в Бога, ни в Свет. Хоть миллион людей расскажут и поклянутся… А, пока сама не увижу, не поверю!
…После операции, которая прошла успешно и не предвещала никаких осложнений, анестезиолог принялся будить Людмилу. Но та не просыпалась. Сердце её замедлило свой шаг и… остановилось. Лицо девушки не выражало ни печали, ни боли, ни радости. Оно было таинственно-прекрасно в своём неземном спокойствии. Анестезиолог выбежал из палаты за врачами-реаниматорами. Соседки Людмилы потеряли дар речи.
В палате появился Ангел. Людмила, присевшая у своего тела на краешке кровати, невольно улыбнулась и произнесла:
— Вот это да! Значит, ангелы существуют?! Ты пришёл, чтобы забрать меня?
— Здравствуй, душа моя. На самом деле, всё существует: и то, что действительно есть, и то, что однажды придумано людьми. Сейчас тебя заберут в реанимацию, и ты вернёшься в тело.
— Нет-нет! — воскликнула Людмила. — Я прекрасно себя чувствую и здесь! Не вижу смысла возвращаться! На Земле я никому не нужна, да и к жизни совершенно не приспособлена. Всё из рук валится. Идёшь к какой-то цели, идёшь и бах — в последний момент! — мир рушится…
— У каждой души — свои задачи на Земле. Не выполнив их, продолжить путь в Небе не получится.
— И какие у меня задачи?
— Всего одна — послужить Богу и людям.
— Что значит «послужить»? — непонимающе переспросила Людмила.
— Однажды ты станешь известной монахиней. Как раз благодаря своей неприспособленности к жизни в миру.
— Я? Монахиня?! — Людмила сжалась при одной лишь мысли об этом. — Ты хочешь сказать, что мне не суждено встретить земную любовь? Если бы ты сейчас пообещал, что я почувствую себя самой счастливой женщиной на свете, я бы, возможно, и вернулась! Но возвращаться, чтобы стать монахиней?!
В палате появился Чёрт.
— Ну что, пойдём? — улыбнулся он, протягивая Людмиле свою мохнатую лапку.
— Куда? — Людмила непроизвольно переместилась поближе к Ангелу.
— Как куда? На Землю!
— Вы сговорились?! Я же сказала, что не собираюсь возвращаться в своё тело, чтобы становиться монахиней!
— Нет-нет! Ну что ты! Не в своё тело! И не о монахине речь! — хихикнул Чёрт. — Пошли заселяться в бомжа!
— В бомжа?! — вскрикнула Людмила, мысленно представив себя замерзающей в слякотной грязи на улице у продуктового магазина.
— Ты же не хочешь быть монахиней! — захохотал Чёрт.
В палату вбежали реаниматологи и забрали тело Людмилы, а её душа, Ангел и Чёрт проследовали за телом в реанимацию, чтобы продолжить разговор уже там.
— Слышь, Валь, — окликнула соседку Галина Петровна, — а неверующая-то наша, наверно, Свет-таки увидела! И так ей там, в Раю, понравилось, что возвращаться не захотелось! Эх, хорошо-то как, Господи, что я до Рая не добралась! А то, как она, взяла бы да и не вернулась сдуру! А у меня внуков четверо! Пропадут без меня-то! Кто им борщи варить будет?
Валентина Ивановна вздохнула, молча кивнула в ответ и посмотрела на улицу сквозь пыльное больничное окно. Она слышала разговор души Людмилы с Ангелом и Демоном, хотя и не видела их самих в палате.
У Валентины Ивановны здесь уже давно никого не осталось. Разве что кроме… спасённого ею прошлой зимой рыжего кота.
«Возможно, служение Барсику и есть моя задача на Земле? Не Барсик ли — причина того, что я до сих пор жива? — задумалась Валентина Ивановна. — А может… служение Барсикам? Интересно, сколько котов я могла бы спасти за свою жизнь, а спасла всего одного… Как он там сейчас, без меня? Не забывает ли его кормить консьержка? Небось, уже пару горшков с цветами разбил, проказник!»
Валентина Ивановна улыбнулась, и ей захотелось поскорее вернуться домой, чтобы успеть выразить свою любовь и благодарность маленькому рыжему шалунишке, даже если он не имеет никакого отношения к её миссии на Земле…
март 1994
God, Barsik and Borsch
Three women were talking in a hospital room. One of them, Lyudmila, a young and beautiful girl, had just been brought in by ambulance for an urgent surgery under general anesthesia. Lyudmila settled down on the bed by the door and didn’t even bother to put out the things, hastily gathered at home, leaving the packages at the bedside table.
«Don’t worry, Lyudmila,» Galina, already operated on, encouraged the girl. «Everything happens to us once for the first time! My first anesthesia was like a dream without dreams! Nothing interesting! And the second one… I relaxed, I thought, „I won’t see God, and thank God!“ An-no! Imagine, I found myself flying at a high speed in a dark corridor, like in a pipe. As soon as I noticed the Light at the end of the corridor — at the most interesting moment! — they woke me up!»
«I don’t remember how many times I’ve been under anesthesia,» said Valentina, whose bed was located right by the window. «Each time it was some kind of a new experience. Yesterday I felt as if in reality. There was a light, but such a muffled one, and some voices were heard. Were they calling me? Maybe. The grass in the field was fresh and bright, of emerald color, there were a lot of flowers and beautiful butterflies there. I felt so good, so easy, walking across the field into the distance. As if in my childhood, with parents nearby. I raised my head and saw them waving to me and saying, „We love you. We watch you from here, and we know everything about you, and we’ll always help you!“»
«Why on earth didn’t you stay in that Paradise?» sighed Galina. «Anyway, it’s easier there than here!»
«It seemed to be a border there,» Valentina replied. «Right in the fields. An invisible one. As I reached it, I just couldn’t go further, that’s all.»
«I believe neither in God nor in Light,» Lyudmila said smiling. «Even if a million people swear on the Bible. I will never believe it, until I see it myself!»
After the surgery, which was a success and didn’t portend any complications, anesthesiologist began to wake Lyudmila up, but she remained unconscious. Her heart slowed down and… stopped. The girl’s face expressed neither sadness, nor pain, nor joy. It was mysteriously beautiful in its unearthly calmness. The anesthesiologist ran out of the room for the resuscitators. Lyudmila’s roommates remained speechless.
An Angel appeared in the room. Lyudmila, sitting by her body on the edge of the bed, involuntarily smiled.
«Wow! So, do angels exist?! Have you come to take me away?»
«Hello, my soul! In fact, everything exists, both real and once imagined by humans. Now you will be taken to the intensive care unit and returned to your body.»
«Oh, no!» exclaimed Lyudmila. «I feel great here! I see no reason to return! No one needs me on Earth, and I’m completely un-adapted to life! Everything fell out of hand! I was always approaching some goal, step by step, and bang! — at the last moment! — the world used to collapse!»
«Every soul has its own mission on Earth. If you don’t complete it, you won’t be able to continue your journey in Heaven.»
«And which one is mine?»
«Just to serve God and people.»
«To serve? What do you mean?» Lyudmila asked, having understood nothing.
«One day you will be a famous nun. Right because you are un-adapted to live as common people.»
«Me? A nun?!» Lyudmila cringed at the mere thought of it. «Are you saying that I am not destined to find earthly love? If you promised me now that I would become the happiest woman in the world, I would probably return! But to become a nun?!»
A Demon showed up in the room.
«Let’s go!» he smiled, holding out his furry paw to Lyudmila.
«Where?» the girl involuntarily moved closer to the Angel.
«Where? On Earth, of course!»
«Have you both agreed beforehand?! I’ve already told that I’m not going back to my body to become a nun!»
«No, no! Come on! Not to your body! And I’m not about the nun!» the Demon chuckled. «Let’s move into a bum!»
«A homeless bum?!» Lyudmila cried out, mentally picturing herself freezing in the slushy mud on the street outside the grocery shop.
«But you don’t want to be a nun!» the Demon laughed.
The resuscitators rushed into the room and took away Lyudmila’s body, while her soul with the Angel and the Demon followed the body to the intensive care unit to continue the conversation there.
«Listen, Valentina,» Galina turned to her neighbor, «our unbeliever must have seen the Light! She liked it there, in Paradise, so much that she decided not to come back! Oh, thank God, I didn’t get to Paradise yet! I might have been a fool to stay there, since I have four grandchildren, they will be lost without me here! Who will cook my borsch for them?»
Valentina sighed, silently nodded in response and looked out at the street through the dusty hospital window. She had heard the conversation of Lyudmila’s soul with the Angel and the Demon, though she hadn’t seen them in the room. Valentina had no one left on Earth long ago, except for… the red puss Barsik she had saved last winter.
«Perhaps serving Barsik is my mission on Earth. Isn’t Barsik the reason I am still alive?» Valentina pondered. «Or maybe… serving the Barsiks? I wonder how many cats I could save during my life, while I saved only one… How is he now, without me? Does the concierge remember to feed him? Probably, he has already broken a few pots of flowers, my little prankster!»
Valentina smiled, and she wanted to return home as soon as possible to express her love and gratitude to the red puss, even if he had nothing to do with her mission on Earth…
March 1994
2. Грешница
Позавтракав яичницей и прихватив с собой пару бутербродов с сыром и колбасой, чуть не позабыв Евангелие и крест, приходской священник Алексий Прошкин не спеша отправился исповедать некую прихожанку Пелагею, умирающую от тяжёлой болезни. Батюшка не знал её, поскольку в той церкви служил всего с неделю.
Войдя в убогую комнатку, он увидел женщину около сорока. Казалось, та уже не реагировала на окружающие звуки, а взгляд её был прикован к окну, выходящему в сад, где радостно пели птицы и шумел весёлый ветер. Батюшка подошёл к Пелагее поближе. Черты её лица показались Алексию слишком знакомыми, но тщетно пытался он вспомнить, где мог пересекаться с умирающей, поэтому, присев на стул у её кровати, как и обычно в таких случаях спросил:
— Мне передали, что ты хочешь исповедаться?
— Да, — слабым голосом произнесла умирающая.
— Тогда поведай мне грехи и прегрешения свои, — батюшка перекрестил женщину и приготовился внимательно слушать.
Пелагея стала рассказывать о своей жизни с самого начала: как в детстве разбила любимую мамину вазу, как часто ссорилась с сестрой и подругами, как не верила в Бога. Однако, оставшись без средств к существованию в пятнадцать лет, Пелагея пошла играть на флейте по улицам города, чтобы раздобыть денег на еду, но волею Всевышнего впервые оказалась в церкви, где для неё открылся совершенно иной мир. Рассказанное умирающей до этого момента не особо интересовало батюшку, он даже чуть-чуть всхрапнул, а, проснувшись, лишь периодически покачивал головой.
Иногда Алексию казалось, что он уже слышал нечто подобное раньше, но за свою жизнь батюшка успел послужить в стольких церквях, что тысячи историй, исповеданных ему прихожанами, давно перемешались в его голове и благополучно забылись, а новые не запоминались вовсе.
— Тогда я встретила его, — глаза умирающей вдруг заблестели, и она улыбнулась. — Он был добрым и заботливым, красиво ухаживал, но почти ничего не рассказывал о себе — говорил только, что любит меня и мы поженимся на Красную Горку. Однажды я случайно узнала, что жених мой учится в Духовной Семинарии, но перспектива стать женой служителя церкви меня совсем не испугала! Напротив, я даже обрадовалась, потому что сама верила в Бога! Но вскоре, когда я сказала, что у нас будет ребёнок, он запретил мне рожать нашего сына…
— Сына? — батюшка нахмурил брови и затеребил Евангелие.
— Да, Слава Богу, не приняла хоть этот грех на душу! Мы ведь так и не поженились — испугался мой жених, променял меня на дочь богатого и влиятельного чиновника. А сын мой внешне — копия своего отца, и я назвала его Алёшей.
— И сколько лет мальчику?
— Семнадцать.
— Ты рассказала ему об отце?
— Нет, батюшка. Мой сын поёт в церковном хоре и собирается поступать в Семинарию, и я не хочу, чтобы у него изменилось отношение к церкви из-за такого отца. Всё, что он знает, — так это то, что они безумно похожи внешне…
Алексий покачал головой. Его рука прикоснулась к руке Пелагеи. Он немного помолчал, но затем, резко отдёрнув руку, грозно произнёс:
— Значит, дочь моя, ты соблазнила служителя церкви, затем не послушалась его вопреки тому, что женщина должна всегда находиться в послушании у мужчины, будучи созданной из его ребра, а в заключении ещё и сокрыла от него правду!
— Батюшка, но… — попыталась возразить Пелагея.
— О, грешница! Не написано ли в Библии, что всё, мною перечисленное, есть тяжкий грех?!
— Я искренне каюсь во всех своих грехах и прошу простить меня!
— А простил ли тебя тот человек?
— Где же я разыщу его теперь?! — уже в слезах прошептала несчастная. — Неужели моя душа обречена скитаться по свету неприкаянным призраком?
— Дочь моя, идёт Великий пост, так постись! Возможно, Бог и простит тебя, но не я…
…
Батюшка возвращался в храм, явно будучи не в духе, но лишь одна мысль крутилась в его голове: «Боже, что делает время с женской красотой!» В тот же вечер Алексий оставил рясу дома и отправился с друзьями в кабак. Сильно напившись, на следующее утро батюшка прогулял службу и всю Страстную Неделю провёл с друзьями, вспоминая Страданья Христа, не расставаясь с бутылкой.
В Пасху, чтобы в очередной раз не лишиться работы, Алексию пришлось протрезветь. За праздничной трапезой после службы ему сообщили, что в пятницу Пелагею похоронили. Покойницу не отпевали по причине отсутствия денег у её сына, однако сорокоуст за упокой матери тот всё-таки заказал. Прихватив с собой церковного вина, Алексий отправился на могилу новопреставленной и столкнулся у кладбищенских ворот с красивым юношей. Батюшка узнал в нём сына, но сын не узнал бы в нём отца — тот слишком плохо выглядел…
28 июня 1994
A Sinner
After a small breakfast of scrambled eggs, taking with him a couple of cheese and sausage sandwiches, and only by chance remembering to take also the Gospel and the cross, the parish priest, Father Alexey, slowly went to confess a certain parishioner Pelageya, who was dying of a terminal illness. Father Alexey didn’t know her, as he had served in that church for a week only.
Entering a shabby little room, he saw a woman about forty. She seemed to no longer react to the surrounding sounds, and her gaze was fixed on the window overlooking the garden, where the birds were singing joyfully, and the cheerful wind was rustling. Father Alexey came closer to Pelageya. Her features seemed too familiar to the priest, but in vain he tried to remember where he might have crossed paths with the dying woman, so, sitting down on a chair by her bed, as usual in such cases, he asked,
«I was told that you want to confess…»
«Yes,» the dying woman replied in a weak voice.
«Well, tell me your sins and transgressions,» the priest made the sign of the cross and prepared to listen attentively.
Pelageya started her life story from the very beginning: as a child she had broken her mother’s favorite vase, too often she had quarreled with her sister and friends, and she hadn’t believed in God. However, left without a livelihood at the age of fifteen, Pelageya went to play the flute in the streets to get money for food, and by the will of the Almighty, for the first time she found herself in a church, where a completely different world opened up for her.
What the dying woman had told him up to that point was not of particular interest to the priest, he even snored a little, and, waking up, only shook his head periodically. Sometimes it seemed to Father Alexey that he had already heard something similar before, but during his life the priest managed to serve in so many churches that thousands of stories confessed to him by parishioners had long been mixed up in his head and safely forgotten, and new ones were not remembered at all.
«Then I met him,» the eyes of the dying woman suddenly sparkled, and she smiled. «He was kind and caring, he courted me as a princess, but said almost nothing about himself, only that he loved me and we would get married after Easter. Once I found out by accident that my groom was a student at the Theological Seminary, however, the prospect of becoming the wife of a priest didn’t frighten me at all! On the contrary, I was even delighted, since I already believed in God! But soon, when I told him we were going to have a baby, he forbade me to give birth to our son.»
«Son?» Father Alexey furrowed his brow and fiddled with the Gospel.
«Yes, thank God, I didn’t take at least that sin upon my soul! After all, we never got married. My groom got scared, exchanged me for the daughter of a rich and influential official. And my son outwardly is a copy of his father, and I named him Alexey as well.»
«How old is the boy?»
«Seventeen.»
«Did you tell him about his father?»
«No, Father. My son sings in a church choir, he is going to the Seminary. I didn’t want him to change his attitude towards God because of such a father. All he knows is that they are too similar in appearance.»
Father Alexey shook his head and touched Pelageya’s hand. He was silent for a while, but then, sharply withdrawing his hand, said menacingly,
«So, my dear, you seduced a priest, then disobeyed him, despite the fact that a woman should always be in obedience to a man, being created out of his rib, and on the top of that you also concealed the truth from him!»
«Father, but…» Pelageya tried to object.
«Sinner! Isn’t it written in the Bible that everything I have listed is a mortal sin?!»
«I sincerely repent of all my sins and ask you to forgive me!»
«Have that man forgiven you?»
«Where can I find him now?» the unfortunate woman whispered already in tears. «Is my soul doomed to wander the world like a restless ghost?»
«My dear, the Great pre-Easter fast is going on, so you must fast! Perhaps God will forgive you, but not I.»
…
Father Alexey was returning to the church, obviously not in a good mood, but only one thought was spinning in his head, «My God, what does time make with a female beauty!» That same evening, Father Alexey left his cassock at home and went with friends to a pub. Having drunk heavily, the next morning he skipped the mass and spent the entire Holy Week with friends, remembering the Passion of Christ without parting with the bottle.
On Easter, in order to avoid losing his job again, Father Alexey had to sober up. At the festive meal after the mass, he was informed that Pelageya had been buried on Friday. The deceased had not been served by the funeral vigil due to the lack of money from her son, who nevertheless ordered a special 40-days prayer for the dead mother. Taking church wine with him, Father Alexey went to the grave of the newly departed and bumped into a handsome young man at the cemetery gate. The priest immediately recognized his son, but the son would have never recognized his father, since he looked too bad…
June 28, 1994
3. Чаепитие
Зима… «Мороз и солнце».
Пётр Сергеич Мирный шёл по главной аллее своей больницы. Вчерашняя метель замела почти все дорожки, по которым обычно прогуливались «ходячие» пациенты. Снег скрипел под ногами. Всё было хорошо, но странное предчувствие чего-то нехорошего не давало ему покоя.
Внезапно кто-то догнал Петра Сергеича и хлопнул по плечу:
— С днём рождения!
Пётр Сергеич обернулся:
— А, Миша, спасибо-спасибо! Отметим в обед обязательно!
— Кого звать-то будешь?
— Да как обычно: тебя, заведующую, медсестёр, ну и из морга наших. Часов этак в…
— Придём! И с собой к «чаю» принесём что-нибудь вкусненькое!
Пётр Сергеич подошёл к двери в хирургический корпус, и дежавю промелькнуло перед глазами — по утрам он вздыхал, представляя, что открывает её в очередной день своей жизни, которая с каждым разом лишь укорачивается. В тот день открывать дверь совсем не хотелось — он стал старше на год, чёрт возьми!
Набросав краткий план и пригласив коллег зайти к нему в ординаторскую на «чаёк» в обед, Пётр Сергеич отправился на обход больных.
Старушка из третьей палаты была совсем плоха.
«Выписать её, что ли?» — подумал он.
А вот в палате №4 у Петра Сергеича внезапно защемило сердце. Одна из кроватей пустовала. Он собирался спросить медсестру, куда подевалась больная, но потом вспомнил, что вчера её перевели в другое отделение.
«И слава Богу!» — подумал Пётр Сергеич и даже, наверное, перекрестился бы, если бы не рядом стоящая медсестра. Он вновь взглянул на пустующую кровать, тщетно пытаясь вспомнить, почему именно она вызывает в нём странные ощущения, аналогичные дежавю.
— Что-то не так? — взволновалась медсестра, которая боялась потерять прибыльное место работы в его отделении.
— Нет-нет, Ириша. Я просто задумался.
Когда все собрались «чаёвничать» и заведующая поднялась, чтобы произнести тронную речь, дверь в ординаторскую внезапно открылась, и на пороге появилась больная из третьей палаты:
— Простите, пожалуйста, но… старушка… она умерла, кажется…
«Вот чёрт! Не успел выписать!» — мысленно буркнул Пётр Сергеич и снова отчего-то поймал себя на ощущении дежавю.
Заведующая мгновенно опустошила стакан и сухо прокомментировала:
— Если умерла, то и подождёт немножко. Не видите, у нас совещание?
Больная из третьей палаты послушно кивнула и закрыла за собой дверь, но тут же зазвонил телефон. Охранник с проходной доложил, что к Петру Сергеичу пришла некая Надежда, и поинтересовался, что с ней делать? Пустить?
«Только её мне тут ещё и не хватало!» — недовольно пробурчал про себя Пётр Сергеич. Надежда была его тайной любовью и, действительно, последней надеждой, которую он ото всех прятал, в том числе и от своего родного коллектива.
Заведующая являлась близкой подругой его жены, поэтому Пётр Сергеич совсем не хотел видеть Надежду у себя на работе. Ни сейчас, ни когда бы то ни было вообще. Тем более, они договорились: он заедет к ней вечером после «чаепития», если же, конечно, будет в адекватном состоянии, чтобы вести машину.
— Не надо пропускать! Это моя бывшая пациентка. Я сейчас сам подойду…
Спускаясь по лестнице, Пётр Сергеич почувствовал, как сердце заныло сильнее. И в дверях на первом этаже он внезапно остановился, столкнувшись с девочкой лет двенадцати, невысокого роста с растрёпанными, слегка завивающимися тёмными волосами и огромными чёрными глазами. На её ресницах блестели снежинки…
«Опять снег!» — подумал Пётр Сергеич и невольно содрогнулся, а вслух зачем-то произнёс привычное:
— Посещение больных с пяти до семи…
Девочка продолжала молча гипнотизировать Петра Сергеича взглядом, будто бы она пришла именно к нему, а не навестить кого-то.
— Вы к кому? — почти шёпотом спросил он.
Девочка молчала. Она выглядела бедной — старый полушубок, который ей явно мал, чёрная длинная юбка, вероятно, доставшаяся по наследству от старшей сестры, стёртые сапожки. И ещё у неё почему-то отсутствовали варежки и шапка…
Петру Сергеичу вдруг показалось, что он видел эту девочку раньше. Туманное дежавю преследовало его с самого утра.
«Эти глаза уже смотрели на меня, эти же ресницы, брови. Господи, да где же я её видел? Только нос не такой… Стоп! А какой нос я имел в виду? Что стало с моей памятью?! Неужели я так стар? Почему она молчит? Как она сюда попала?» — размышлял он.
— Пётр Сергеич! — раздался сверху голос заведующей. — С проходной звонили! Сказали, что Надежда Ваша не может больше ждать — уходит! Возвращайтесь!
— Да-да, иду, — откликнулся ещё заворожённый видением хирург.
Девочка продолжала пристально смотреть ему в глаза, и… внезапно он вспомнил! Ужас отразился в его зрачках. Девочка покивала головой и… мгновенно исчезла!
Заведующая спустилась по лестнице к юбиляру, который держался рукой за сердце, и удивлённо спросила:
— Вам плохо?
— Это была пустая кровать её матери… Ровно год назад…
— Чья кровать? Чьей матери? Вы выпили, друг мой, всё пройдёт!
— Я был пьян ровно год назад и зарезал её мать на операционном столе! Как я мог забыть?!
— Пётр Сергеич, что это такое Вы на себя наговариваете! Разве Вы выпиваете на работе?! — засмеялась заведующая и, взяв его под руку, повела в ординаторскую продолжать «чаепитие»…
27 мая 1990
Tea Drinker
«Oh, winter… Frost and Sun…» thought Dr. Rip, walking along the main road of his hospital. Yesterday’s blizzard snowed almost all the paths that his patients usually strolled. The snow crunched underfoot. Everything was fine, just a strange premonition of something bad haunted him.
Suddenly, someone caught up with Dr. Rip and clapped him on the shoulder.
«Happy Birthday!»
Dr. Rip turned around.
«Oh, Michael, thank you!» he said. «Let’s celebrate it at lunchtime!»
«Who are you going to invite?» Michael wondered.
«As usual: you, the Head of our Department, nurses, well, someone from morgue. At about half past…»
«Deal! We’ll be there with something delicious for „tea“!»
Dr. Rip came to the door to the surgical building, and deja vu flashed in front of his eyes — every morning, he used to sigh, imagining that he was opening the door to the next day of his life, which each time got only shortened. That day he didn’t want to open it at all, since he became a year older, damn it!
Having sketched out a brief plan and inviting colleagues to come to the staff room for «tea» at lunchtime, Dr. Rip went to make his rounds of the patients.
The old woman in the ward No. 3 was really bad.
«Should I discharge her?» he thought.
In ward No. 4, Dr. Rip’s heart suddenly ached. One of the beds was empty. He was about to ask the nurse where the patient had gone, as he remembered that yesterday she had been transferred to another department.
«Thank God!» thought Dr. Rip and probably would have crossed himself, if not for the nurse, standing next to him. He glanced at the empty bed again, trying in vain to remember why it was causing him a strange sensation, similar to deja vu.
«Is something wrong?» agitated the nurse, who was afraid of losing her lucrative job in his department.
«No, no, Irene. I’ve just lost in my thoughts.»
When everyone gathered for the «tea party», the Head of their Department got up to make the throne speech, as the door to the staff room opened suddenly, and a patient from the ward No. 3 appeared on the threshold.
«Excuse me, please… The old lady… She seems to be… dead…»
«Damn it! I didn’t manage to discharge her in time!» Dr. Rip muttered mentally, and again for some reason, he caught himself feeling a deja vu.
«If she died,» the Head of the Department instantly emptied her glass and commented dryly, «she can wait a little longer. Can’t you see we’re having a meeting?»
The patient from the ward No. 3 nodded obediently and closed the door behind her, as the phone rang. The guard at the entrance reported that a certain Miss Hope had come to Dr. Rip. The guard asked what to do with her, to let her in or not.
«Only she is still missing here!» Dr. Rip muttered to himself, being displeased.
Miss Hope was really his last hope to be loved indeed, which he hid from everyone, including his hospital team. The Head of the Department was a close friend of his wife, so Dr. Rip didn’t want to see Miss Hope at his work at all. Not then, not ever. Moreover, they had agreed, he would pick her up in the evening after the «tea party», if, of course, he would be in adequate condition to drive.
«Don’t let her in! She is my former patient. I’m coming down myself.»
Descending the stairs, Dr. Rip felt his heart ache harder, and in the doorway on the first floor, he suddenly stopped, colliding with a girl of about twelve, short in stature with disheveled, slightly curling dark hair and huge black eyes. Snowflakes glittered on her eyelashes.
«My Lord, it’s snowing again!» thought Dr. Rip, involuntarily shuddering, and for some reason said aloud the usual,
«Visiting hours are from five to seven…»
The girl continued to silently hypnotize Dr. Rip with her gaze, as if she had come to see him, not to visit some of his patients.
«Who are you looking for?» he asked almost in a whisper.
The girl kept silent. She looked poor, wearing an old sheepskin coat, clearly too small for her, a black long skirt, probably inherited from her older sister, and worn boots. Besides, she had neither mittens nor a hat for some reason.
It suddenly seemed to Dr. Rip that he had seen that girl before. A hazy deja vu had haunted him since morning.
«These eyes have already looked at me, the same eyelashes, eyebrows. Lord, where have I seen her before? Only the nose was not like that… Stop! Which nose did I mean? What happened to my memory?! Am I that old? Why is she silent? How did she get here?» he pondered.
«Dr. Rip!» the voice of the Head of the Department came from above. «The guard from the entrance called! Your Hope can’t wait anymore! She’s leaving! So come back!»
«Yes, okay, I’m coming,» still mesmerized by the vision, Dr. Rip responded.
The girl continued to stare at him intently, and… suddenly he remembered! Horror reflected in his eyes. The girl nodded her head and instantly… disappeared!
The Head of the Department went down the stairs to the jubilee, who was holding his hand over his heart.
«Are you okay?» she asked in surprise.
«It was her mother’s empty bed… Exactly one year ago…»
«What bed? Whose mother? You’re a little drunk, my friend, it’ll pass!»
«I was drunk exactly a year ago and stabbed her mother to death during the surgery! How could I forget it?!»
«Dr. Rip, what the hell are you talking about yourself! Do you drink at work?!» the Head of the Department laughed and, taking him by the arm, led him to the staff room to continue the tea party.
May 27, 1990
4. Бабушка
«Наконец-то!» — воскликнула бы бабушка, которая жила и умерла в Париже, — я прилетела в Шарль-де-Голль в воскресенье в полдень, чтобы насладиться Парижем и… да, так тоже бывает! — умереть в нём. Это решение я вынашивала уже давно, холила и лелеяла, как мать ребёнка, поскольку чувствовала себя совершенно никому не нужной, включая объект моей любви. Умереть в Париже, городе Любви, из-за её ненахождения — чем не сюжет для романа? К тому же моя бабушка мечтала, чтобы однажды я побывала в её любимом городе, и мне хотелось исполнить бабушкину мечту, пусть даже для неё и посмертно…
Погода стояла солнечной и тёплой. Подъезжая к отелю, я заметила мост, по которому проходило скоростное метро RER, почти как в фильме «Последнее танго в Париже»… На следующее утро мне предстояло оказаться у Гран Опера, откуда начинались все групповые экскурсии. К счастью, в номере я обнаружила карту и, несмотря на заверения консьержки, мол до Гран Опера столь далеко, что без метро не обойтись, проложила собственный маршрут — пешком город проще прочувствовать!
Чуть отдохнув, я решила прогуляться и дошла до огромного железнодорожного вокзала Gare du Nord, но затем перепутала улицы и, видимо, направилась не в ту сторону, в результате чего заблудилась. В тот отчаянный для меня момент (я же не знала французского!) произошло нечто странное — мгновенно поменялось небо: сбежались тучи, исчезло солнце; и резко похолодало. Невольно съёжившись, я огляделась по сторонам и увидела в толпе… свою бабушку! Не может быть! Неужели она эмигрировала в Париж, инсценировав свою смерть?!
— Ба! — воскликнула я, подбежав к ней.
Бабушка, вся в чёрном, подобно монахине, хотя в её руке вместо чёток и поблёскивала связка ключей, подала мне знак следовать за ней.
— Ба, послушай, но ведь два года назад… разве ты… не умерла?! Ты что, живёшь здесь? — не унималась я.
«Тсс!» — цыкнула она и продолжила путь.
Я поняла, что расспрашивать бесполезно, — бабушка славилась характером железной леди, и послушно побрела за ней, по ходу движения с любопытством первооткрывателя глазея по сторонам.
Чем дальше мы отдалялись от места встречи, тем более странным казалось мне происходящее. Вот, например, люди на улице… Во-первых, их было слишком много. То есть неестественно много. Во-вторых, бросалась в глаза их одежда: кто-то шагал в лохмотьях, кто-то — в мехах, но большинство — в разнообразных театральных костюмах. Мимо меня проплывали дамы и рыцари Средневековья, повсюду шныряли грязные, как трубочисты, рогатые и хвостатые черти, периодически то здесь, то там мелькали клыкастые вампиры со следами крови на губах… Я решила, что в городе — карнавал, но меня смущали лица актёров — в них чувствовалось нечто противоестественное. Да и зловещее небо в свинцовых тучах придавало происходящему привкус дьявольщины. Слава Богу, фонари уже зажглись, правда, чем дальше мы брели, тем туманнее становилось вокруг.
Вскоре бабушка свернула в узкую улочку, мощёную камнем, которая от нахлынувшего тумана окрасилась в серо-голубые тона. В конце улицы находился небольшой бар. И я, следом за бабушкой, зашла внутрь. Там было полно народу, но откуда столько… чертей?! Вокруг почти каждого гостя кружилось как минимум двое хвостато-рогатых, что-то нашёптывающих тому в оба уха.
Вульгарные полуобнажённые женщины с рожками поменьше танцевали у столиков и вальяжно расхаживали по заведению. Моя бабушка в одежде монахини, смотревшаяся на их фоне совершенно дико, не обращая ни на что внимания, молча провела меня в дальний угол к седому падре, сидящему в одиночестве за столиком у окна со свечой и псалтырью. Падре жестом пригласил нас присесть рядом.
— Здравствуйте, — произнесла я, пытаясь разрушить затянувшееся молчание. — Что здесь происходит?
Падре достал из холщовой сумки, висевшей на стуле, какой-то свиток и протянул его мне без комментариев.
Я раскрыла свиток и обнаружила… Да нет! Такого не может быть! Происходящее со мной — сон!!! На левой половине свитка в графе «Минуса» прямо на глазах друг за другом проявлялись мои нехорошие поступки и мысли, записанные кем-то чёрными чернилами, а справа — в графе «Взаимозачёт» — красными чернилами проявлялось нечто, аннулирующее указанное слева.
Я зависла над свитком и по мере просмотра обращала внимание на даты каждого пункта слева и справа — иногда разница между ними составляла годы! Не вызывало оптимизма и то, что даже малейшая негативная мысль слева требовала, на мой взгляд, совершенно несопоставимых жертв справа! А ещё — открытие! — в качестве платы за мои злодеяния указывались благие поступки и молитвы не только бабушки, которая привела меня сюда, но и совсем далёких предков…
Мне стало страшно, но я не могла остановить просмотр и в итоге уткнулась в жуткий финал: предпоследняя запись слева перечёркивалась обетом молчания бабушки — так вот почему она молчит! — но моё решение умереть в Париже перечеркнуть справа было совершенно нечем! Внизу, под последним пунктом, шёл обратный отсчёт времени.
Я положила свиток на стол и сжала голову руками, но почувствовала жуткий холод за спиной. Обернувшись, я увидела висельника. Он пытался снять петлю с шеи, но ничего не получалось.
— Один раз затянул — и до скончания века вешаться! — пожаловался мне висельник и упал на колени перед падре. — Помолитесь за меня, святой отец! Я устал таскать её на себе! Два века ношу, а всё — как вчера! И каждую полночь она удушает меня снова и снова! Я так долго Вас искал, падре! Сжальтесь надо мной! На Библии клянусь: я совершил массу добрых дел за 200 лет! Мне сказали, что Вы — самый сильный в вопросах отмаливания самоубийц!
Падре кивнул, перекрестив его шею, и висельник тут же исчез. А я бросила очередной взгляд на обратный отсчёт своего земного времени — оставалось 7 дней. Да-да, как я и планировала. Но провести на Том Свете 200 лет, подобно висельнику, — совершенно не входило в мои планы!
— Падре, — обратилась я к священнику и кивнула на свой последний пункт. — Я не буду этого делать…
Падре посмотрел на меня с грустью и развёл руками.
Обратный отсчёт времени в злополучном свитке не прекратился — часы продолжали играть против меня!
— То есть… Вы хотите сказать, что моё решение остаться жить не повлияет на дату моей смерти?! — воскликнула я. — И через 7 дней меня уже не будет на Земле?!!
Я взглянула на бабушку в поисках спасения, но та по-прежнему молчала. Я вздохнула, задумалась, а затем подытожила:
— Получается, вы позвали меня к себе, чтобы я успела сделать что-то хорошее за оставшиеся мне 7 дней и ушла отсюда «в точке нуля», без «минусов»?
И бабушка, и падре кивнули в знак согласия.
— Но что же я смогу сделать здесь, в Париже? В чужом мне городе, когда я даже не знаю французского!!!
При мысли о своей беспомощности у меня сжалось сердце. Бабушка развела руками, что, судя по всему, означало: «Дорогая, придумай что-нибудь сама!»
***
Я проснулась от телефонного звонка — по моей просьбе горничная разбудила меня утром. Умываясь, я так и не вспомнила, как вернулась накануне в отель, однако встреча с бабушкой и падре отчётливо стояла у меня перед глазами и, видимо, запомнится мне на всю оставшуюся жизнь. Конечно, как я выяснила уже потом, в городе не проходило никаких карнавальных мероприятий. Возможно, бабушка провела меня в Параллельную Реальность? — так бывает, когда человек находится на грани между жизнью и смертью, и дверь между мирами приоткрывается…
«Но… что же мне делать? — судорожно размышляла я. — Как совершить столько добрых дел, чтобы…?»
Сначала я подумала, что групповые экскурсии теперь отменяются, но я не знала французского, а с экскурсоводом и соотечественниками можно общаться на одном языке, — вдруг кому-то из них потребуется помощь, и я — тут как тут!
Все эти 7 дней, в течение которых я продолжала видеть Оба Мира одновременно, по утрам я примыкала к туристической группе у Гран Опера и, несмотря на её малочисленность, будучи предельно внимательной к каждому, смогла совершить массу маленьких добрых дел неожиданно для себя самой. Казалось бы, чем помочь богатым людям на их красивом отдыхе в Париже, когда у них и так всё есть?
Но если задаться целью — совершить максимум добрых дел, служа всем и каждому, кто попадает в твоё поле зрения, особенно памятуя о том, что над тобой зависла сама госпожа Смерть с вердиктом «В Ад!», уверена: возможностей найдётся предостаточно.
Я практически сдувала пушинки с одежды «моих» туристов, протягивая им руку каждый раз, когда те выходили из экскурсионного автобуса. Превратилась в их персонального фотографа, но принципиально не фотографировалась сама. Поднимала роняемые ими вещи. Терпеливо ждала окончания их нескончаемых примерок в Galeries Lafayette, искренне советуя именно то, что действительно идёт. Принесла всем стаканы и столовые приборы в ресторане самообслуживания на обеденной остановке во время поездки в Брюссель. Подхватила мужчину, когда тот поскользнулся, чем спасла его от попадания под наш же микроавтобус. Помогла сориентироваться в метро. Предоставила зарядку для телефона, а потом — и телефон, когда кто-то забыл свой в гостинице. Купила яблок и угостила всех на полдник. Поделилась личными контактами самых-самых мастеров своего дела. Выслушала исповедь каждого, утешила и обнадёжила — всё к лучшему! Поставила свечи за их здравие в Нотр-Дам де Пари и перед сном своими словами просила Бога им помочь.
Одновременно я пыталась сделать что-то полезное и для окружающих — не из нашей группы — просто по ходу перемещения в пространстве. Помогла спуститься по скользкой лестнице в Фонтенбло, загородной резиденции королей, старушке — туристке из Японии. Покормила бездомную собаку в Люксембургском саду. Подарила свой зонтик прохожему на Елисейских полях — сама добиралась пешком без зонта. Протёрла пыль с верхней части скульптуры в музее Родена — смотритель не дотягивался.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.