Бесплатный фрагмент - Рождение Чуда

Все люди — и малыш, и умудрённый взрослый —

хотят быть счастливыми, верить в чудо,

чувствовать радость и счастье.

Знаете, а ведь чудо и счастье в мелочах.

Поэтому дарю вам свои сказочные истории,

и пусть после прочтения у каждого из вас

случится что-то чудесное,

от чего захватывает дух!

В нашей жизни точно есть место волшебству,

и я вам об этом сейчас расскажу…

СЕМЕЙНЫЕ СКАЗКИ

Домашняя сказка

За окнами стучал февральский ледяной дождь. Колкий ветер сбивал с ног редких прохожих. Тёмно-серые рваные облака неслись наперегонки по сумрачному небу. Огромные проталины на пруду блестели чернотой и миллионами огоньков — недавно зажглись окна высоток. Зима словно не могла решить, остаётся она в Санкт-Петербурге или уступает место робкой весне…

На широком низком подоконнике сидела женщина в тёплом белом бадлоне (так в Питере называют водолазки). Рядом на светло-бежевом диване уютно устроились её малыши — плюшевые мишки Тёма, Стёпа, Маняша, Захарушка, Коря и Лаврентий, ежики ёЖенька и Ёжа и лисёнок Людвиг. Они все удивлённо смотрели на маму Наташу, которая совсем недавно их пошила:

— Что за настроение? Без двух недель весна на дворе, а ты нос повесила.

— Да, на носу весна, и уже хочется яркого солнышка и голубого неба. Но коль всё ещё календарная зима, пусть побудут белые пушистые сугробы. А не вот это серое, мокрое, промозглое…

— Давайте дома устроим зиму? — хором предложили медвежата Лаврентий и Коря. — У нас и санки есть!

— А у меня большая лампа полярника, — деловито пропыхтел Ёжик.

Плюшевые малыши тут же с воодушевлением принялись строить на стульях горку из подушек и пледа. Тёма нашёл новые мамины клубочки в корзинке и решил, что из них получатся отличные снежки, хоть и цветные. Надо только спрятаться за диван и начать обстрел. Что он и сделал. Какой шум и тарарам поднялся сразу в квартире!

Наташа перестала хмуриться и наблюдала с улыбкой за игрой. Ведь только сегодня закончила шить, а малыши ведут себя так, будто живут в доме миллион лет, будто настоящие живые шебутные детки. Волшебство, да и только!

К ней на подоконник, пыхтя и отдуваясь, пытался взобраться Захар. Она потянула медвежонка за мягкую большую лапу и усадила к себе на колени, чмокнув в затылок.

На широком подоконнике сидела маленькая девочка Наташа в тёплом белом бадлоне. Она крепко прижимала к себе Захарушку, уткнув нос в мягкую макушку, и с восторгом всматривалась в белую пелену. За окном огромными пушистыми хлопьями летел в разные стороны февральский снег. Санкт-Петербург снова накрывала зима…

Крылья БабуСеньки

У леса стоял крохотный тёмный бревенчатый домик. Снег перед ним потихоньку начал таять, и с крыши, от яркого солнышка, то и дело звенькало — кап-кап-кап.

На холодной печке, в самом уголку сидела БабуСенька — так ласково называли старушку внуки, которые каждую весну и лето в каникулы приезжали погостить.

На улице уже без недели весна, а БабуСенька в тёплом драповом пальто да толстых валенках. Кутается в пуховый платок и рукавички, будто зима студёная.

Кошка мурчит:

— Сенечка, вот бы печку истопить. Зябко у нас.

— Зябко, Мурочка, зябко, милая. Ночи-то ещё холодные. Слышала, как вчера вьюга завывала? Февральская. Вот и выстудился дом.

— То не вьюга, волки в лесу, Сенечка.

— А я тебе говорю, Мурка, вьюга! Давай-ка на завалинку перед домом выйдем. Погреемся.

Спустилась БабуСенька с печи, кряхтела, вздыхала. Взяла кошку на руки, и вышли они во двор. На самое солнышко. Кошка аж сощурила свои большие золотые глаза.

— Сенечка, лес-то рядом, давай дров наберём, чтобы не замёрзнуть ночью совсем?

— Нельзя, Мурочка, нельзя, милая. Лесник заругает. Он у нас строгий мужчина, в декабре за срубленные ёлки народ штрафовал.

Помолчали обе, прислушались. На деревьях птицы поют, гомонят, перелётывают с ветки на ветку — чувствуют скорое приближение весны. Вдали речка бурлит, ото льда вскрывается, трещит, стонет. Вдруг мотор зарычал.

У домика остановилась большая чёрная «Нива». Это лесник выехал из своих владений. Из машины вышел коренастый мужчина с кудрявой светлой бородой, в телогрейке. Снял шапку, вытер лоб и засунул её в карман.

— Здравствуйте, бабушка Арсения! Как живы-здоровы? — пробасил и улыбнулся.

— Добрый день, Фёдор Петрович. Жива. Вот греемся с Муркой на первом солнышке.

— Всего ли хватает или чего из города привезти?

— Фёдор Петрович, миленький, из города не надо, а вот дрова у меня закончились, выстудила избушку. Привезёшь из лесу?

Лесник призадумался, почесал затылок.

Вдруг тоненько-тоненько зазвенели колокольчики где-то под крышей избушки…

Махнул мужчина рукой.

— Ладно, привезу-у-у. Вчера ночью как раз деревья сухие повалило. Слышали, как вьюга выла?

Старушка покачала головой.

— Говорила тебе, Мурка, вьюга это. Да-а-а. — Она посмотрела на лесника светло-голубыми глазами. — Непогода по ночам, ветер завывает, снег во все стороны летит.

— Только вот какое дело. — Фёдор вздохнул и понурил голову. — Я пилу дома забыл. Нету ли у вас топора или чего такого? Я тогда быстрее справлюсь и сразу дрова вам привезу!

Старушка отрицательно помотала головой.

— Тогда подождёте до вечера? Я туда-обратно за инструментом сгоняю, с деревьями справлюсь, на дрова попилю и сразу к вам.

Старушка кивнула леснику, тот забрался в «Ниву», снова заревел мотор, и автомобиль уехал.

БабуСенька посадила кошку на крылечко, погладила.

— Сенечка, а неправду говорить нехорошо. Ты зачем леснику сказала, что у тебя топора нет? Есть же у нас!

— А нам самим он нужен, Мурочка! Будем с тобой печь топить и тесто ставить для помощника нашего.

Кошка округлила глаза:

— Сенечка, какую печь? Дров два дня нет. Или забыла совсем?

— Мурочка, молодая ты ещё, глупенькая. Сейчас всё сама увидишь…

Через час у крылечка уже лежали колотые дрова. Это БабуСенька лавочку-завалинку свою порубила — доску да два крепких пенька. Кошка вокруг ходит, пофыркивает, жалко ей завалинку, хорошо на ней было лежать, греться в солнечные деньки. Да делать нечего…

БабуСенька отдувается, раскраснелась вся, сняла пальто да варежки. Стянула со спины и два белоснежных крыла, которые под пальто аккуратно прятала. Всё это в избушку отнесла. Печь растопила да вещи с крыльями на ней сушиться разложила. А сама за стряпню принялась, чтобы к вечеру пироги были с капустой да блины, и самовар.

Кошка под ногами крутится, мурчит, удивляется:

— Как ты, Сенечка, всё ладно делаешь и не кряхтишь совсем, будто летаешь на крыльях. Отчего так?

— А это от того так, Мурочка, что для доброго человека ничего не жалко и дело спорится.

— А от чего ты, БабуСенька, не взмахнёшь настоящими своими крыльями, не позвенишь колокольцами, чтобы само всё сделалось — печь истопилась да пироги испеклись?

— Молодая ты ещё, Мурочка, глупенькая. Это же за счастье мне — человека угостить, приветить. А крылья пусть, вон, на печке просохнут. Приедут весной внучики, будем им с тобой чудеса да фокусы показывать, в колокольчики звонить. А сейчас так окрыляюсь, от добрых дел…

Вечером в тёплой избушке у стола сидели трое — БабуСенька, Фёдор Петрович и кошка Мурка. Потрескивали дрова в печке, на столе дымились ароматные пироги да блины, а в сенях стояла полная поленница дров.

Крылья на печке лежали, в дальнем уголку, всё ещё сохли.

Рождение Чуда

Часть 1. Новорождённая

Капало, шумело, чирикало и пахло свежестью. Она была ещё маленькой нежной девочкой. И почти не помнила свою грозную мать — с белыми развевающимися волосами, сухую, статную и очень холодную женщину. Не знала весёлого смеющегося отца, с тёплыми руками, добрыми глазами, солнцем в золотых кудрях и бороде.

Девочка потёрла заспанные глаза, потянулась. Зя-а-абко-о-о спать на улице… Пошлёпала босыми пятками по асфальту, прямо по лужам. На земле там и тут от её маленьких ножек получались проталинки. А на них расцветали тонкие подснежники.

Она била худенькой ручонкой по веткам березы, и они брызгали каплями прямо в лицо. На верхушке клёна увидала скворечник. Вскарабкалась по веткам, заглянула. Птичка копошится.

— Можно тебя погладить? Что это ты прячешь? У тебя такие пёстрые крылышки!

— Не шуми, милая. Деток высиживаю, жду. Лучше разбуди жуков.

— Хорошо, тётенька.

По тёмным тропинкам парка побежала. Заглядывала в дупла, кричала и слушала эхо, стучала по коре деревьев — будила жуков. Ножки замёрзли, но было так весело скакать.

Сбежала с пригорка, не успела затормозить и плюхнулась в холодную реку. Покрошила лёд, стукнула кулачком по воде, удивилась — мокро и глубоко.

И вдруг полетели белые хлопья снега. Подул промозглый ветер. Солнце спряталось за тёмные тучи. Мать прилетела с самого Севера. Вытащила дочку из реки и понесла в лес, в берлогу к медведю, отогреваться.

Весна барахталась в воздухе, соломенные волосы развевались на ветру, она плакала дождём. А зима огорчалась, что дочь не слушается. Сбегает из дома до поры до времени. Будоражит людей.

Капли дождя и снежинки плясали над городом. Прохожие кутались в шарфы и шапки, спешили по домам.

Но люди знали, Весна родилась. Март на дворе. Скоро станет совсем тепло!

Часть 2. Подросла

Нежная малышка Весна проснулась у медведицы в берлоге. Пахло прошлогодними листьями и хвоей. На нос капнула талая вода. Девочка поёжилась от апрельской прохлады. Хотелось бежать в город, скакать по парку, плескаться в лужах, бегать наперегонки с облаками.

— Сиди смирно, маленькая! Матушка не велела выходить. На вот шишку, играй, — проревела Медведица.

— Тётушка Маланья, ск-у-у-учно. — Весна поковыряла пальчиком чешуйки. Семечек не было.

— Горе ты моё луковое, — вздохнула медведица. — Почто ты в прошлый раз удрала и в городе заночевала? То-то, сиди теперь в берлоге, покуда Зима не простит и не выпустит.

— Она гро-о-озная, холодная, ни за что теперь к людям не пустит, — пожаловалась Весна.

— А ты подарок ей смастери! На вот, начеши моей шерсти, опилки возьми… Вот еловая иголка острая да паутинка — нитка крепкая.

И принялась Весна за работу. До самого вечера без устали кроила, шила, набивала. Пуговки оторвала со своего платьица — глазки пришила. И получился махонький плюшевый медвежонок — точь-в-точь как сынишки тётушки Маланьи.

Смотрит девочка и самой радостно, какая ладная игрушка вышла. Край подола оторвала — яркий, пестрый — повязала шарфик. Радостный вышел мишка. Как его назвать?

Медведица Маланья покрутила игрушку в лапах и проревела:

— Назовём его Апрель. Пусть радость приносит матушке твоей и вспоминается ей дочка — послушная красавица Весна.

---

---

К ночи ударил небольшой мороз. Прилетела Зима — дочку проведать. Не сердитая, но с холодным ветром в волосах. Принесла мокрый снег, рассыпала щедро по дороге.

— Встречайте гостей! Дочка, Маланья, выходите из берлоги.

— Уж больно ты холодна, хозяйка. Мёрзну я рядом с тобой. И Весна вон дрожит. Зябко, матушка, не морозь нас!

— Мама, мама, смотри, какого я тебе мишку сшила!

Обняла Зима Весну, расцеловала в щёчки. Понравился ей медвежонок Апрель — ладный, плюшевый, в ярком шарфе. Стали чай пить в берлоге и новостями делиться.

А потом подоткнула мать одеялко у дочки, рассказала сказку Дальнего Севера на ночь и прошептала:

— Вижу, подросла ты у тётушки Медведицы. Скучно тебе в берлоге. Пора учиться. Отнесу тебя завтра в город, теперь там будешь жить. Напишу тебе список, какие дела по хозяйству будешь делать, смотри, не потеряй его! Всё нужно выполнить в срок — крокусы и мать-и-мачеху первыми вырастишь, потом тюльпаны. Пусть почки на деревьях набухнут, из них листочки проклюнутся. Про травку молодую не забудь…

Долго ещё матушка наставляла дочь. Весна слушала внимательно, запоминала, качала кудрявой головкой.

А утром положила Зима в большую свою сумку мишку Апреля и понесла дочку из тёмного леса в город. В небе плясали снежинки, но солнышко уже пригревало ласково-ласково. Весна улыбалась и обнимала матушку.

Часть 3. Городские чудеса

Кудрявая девочка в пёстром платье стояла посреди парка и пускала разноцветные мыльные пузыри. Они поднимались высоко-высоко, ярко переливались на солнце и лопались о ветки молодых берёзок, повисая большими каплями. Там, где лопался пузырик, набухала почка и проклёвывался салатовый новый листочек.

Было весело и необычно.

Рыжий щенок скакал вокруг, заливисто лаял и пытался поймать пузыри зубами:

— Клац, клац. Рр-р-р-р-р-гав! — подбадривал он себя и девочку, — Пускай ещё, я поймаю, рр-р-р-р-рыр.

Мыло быстро закончилось, а с ним и чудесная забава. Щенок Ростик потянул хозяйку за подол в дебри парка. В тот уголок, где небольшой лог — овраг. А в нём холодной быстрой струйкой бьёт родничок.

Весна удивилась прозрачной струйке — настоящее городское чудо. Умылась, стала брызгать на пса. Ростик отпрыгивал, как ужаленный, ключевая вода обжигала лапки и большой чёрный нос.

Девочка разбрызгивала воду в разные стороны. И вот уже не родник, а огромный фонтан бил в овраге. Весело!

Вдруг лог начал наполняться водой. Да так быстро. И вот уже корни берёз и коряги стояли в огромных глубоких лужах. Весна испугалась и прекратила играть.

На высоком дереве в гнезде заголосила ворона:

— Кар-р-раул, наводнение! Спасайся кто может!

Тут же крик подхватила сорока с соседнего орешника, и птицы полетела разносить новость по парку:

— Слушайте-слушайте! Весна играла с родником, и началось наводнение. Уносите ноги!

Девочка запереживала:

— Ростик, что мы наделали. Как теперь спасти деревья, кусты, и мои первоцветы?

— Рр-р-р, не обращай внимания на этих сплетниц.

— Как же быть? Как всё исправить? — Весна села на пенёк, поджала ноги и задумалась.

---

---

Тем временем щенок сбегал к реке и разбудил семейство бобров и выдру, срочно держать совет. Прибежали зайцы, цыкали зубом, качали головами. Фырчали только что проснувшиеся ёжики. Прилетели скворцы. Обсуждали, спорили, как Весне помочь. А потом всей дружной компанией решили укрепить берега и дно лога, отвести лишнюю воду в реку.

Натащили камней и палок, насыпали их на дно оврага, сделали дорожки. Бобры нагрызли брёвен. Весна и щенок Ростик аккуратно складывали деревянные балки, укрепляли стенки лога. Им помогали зайцы и ежи.

Потом щенок начал рыть канавку и протянул её до самой речки. Выдра лапой погнала по ней воду, скопившуюся в овраге. Весна обрадовалась — вода постепенно уходила.

Она прыгала по кочкам босыми ногами, и то тут, то там вспыхивали первые весенние цветы: жёлтые и фиолетовые крокусы, нежные подснежники, синие мышиные гиацинты… Ростик скакал вслед за ней и заливисто лаял.

Бобр с бобрихой сушили свои коричневые шубки на солнышке. Малыши бобрята с выдрой копошились у березы, что-то мастерили.

Ежи и зайцы разбрелись по своим делам. Скворцы радостно запели.

Прошло совсем немного времени, и малыши притащили свои поделки из берёзовой коры. Это были небольшие аккуратно обточенные лодочки. Весна заплясала от нетерпения на одной ножке. Вместе с бобрятами, выдрой и щенком побежала к каналу — пускать кораблики.

Ручеёк журчал и подгонял лодочки к реке. Рядышком шла Весна и её друзья. Новая забава была чудесной. Все утомились, спасая овраг от наводнения. И сейчас отдыхали и радовались тёплым лучам вечернего солнышка.

А потом вместе пошли к бобрам в хатку, пить горячий чай и ужинать. На душе было тепло и весело.

А ворона с сорокой летали по парку и наперебой рассказывали другим обитателям о чуде:

— Отважная команда спасла овр-р-р-р-раг и деревья от наводнения!

— Они украсили родник…

— Укр-р-р-репили бер-р-рега…

— Сделали канал до самой реки.

— Пр-риходите пускать кораблики!

— И любоваться первоцветами…

Часть 4. За городом

Высокая красавица с соломенными кудрявыми волосами собиралась в путь. За город, погостить. Проведать тётушку Маланью. Отведать её пирожков с капустой. Привезти медвежатам гостинцев.

Ростик, верный пёс, оставался за главного — следить за родником, разнимать молодых зайчишек, чтобы не дрались, гонять галок да ворон.

Хорошо весной в лесу. Вовсю пригревает солнышко, на деревьях зеленеют листочки, под ногами разноцветным ковром расстилаются цветы…

Весна остановилась на полянке, зажмурилась, прислушалась. Вот дятел стучит по дереву, далеко разносится его дробь. Сейчас кукушка кукует:

— Ку-ку-у-у-у-у, ку-ку-у-у-у-у-у…

А этот голос очень знакомый! Когда Весна совсем малышкой была, она часто его слышала. Ещё снег лежал, сугробы, но эти трели громко-громко разносились по всей округе. Каждый день её будили, только солнышко взойдёт. Открыла девушка глаза, а перед ней на ветке птичка знакомая сидит — пушистая, красивая, грудка красная. Рада встрече со старой знакомой, поёт.

— Здравствуй, Снегирь, добрый друг! Я думала, ты улетаешь в далёкие края с матушкой моей Зимой. Разве не любишь ты холода? Разве не потому твоя грудка такая ярко-красная, как гроздья рябины?

— Нет, красавица. Я тебя бужу, каждое утро, по просьбе твоей матушки, а когда ты проснёшься и расти начинаешь не по дням, а по часам, мои дела в городе заканчиваются, и я улетаю в лес. Тут хорошо, привольно. Во-о-он, на верхушке ели спрятано моё гнездо. Скоро и малыши вылупятся. Пойдем со мной, познакомлю тебя со своей супругой! Она у меня строгая дама, но гостей любит.

И снегирь взмыл вверх к своему гнезду. А Весна обхватила ствол руками и ногами и быстро-быстро по веткам влезла на верхушку ели. Здесь и правда было замаскировано гнездо снегирей. Устланное мхом и лишайником, аккуратное, а в нём красовались шесть голубоватых яиц в бурую крапинку. На яйцах сидела беспокойная мамаша.

— Дорогая, у нас гости. Сама Весна из города пожаловала!..

— Здравствуйте, заходите-заходите. Как раз чай будем пить из берёзовых листочков, вот тут у нас и цветы — вку-у-усные. А жуков-червячков мы совсем не едим, больше растительную пищу любим.

— Я тоже, тётенька, не ем жуков и червяков, спасибо, — улыбнулась Весна.

Поболтала Весна со снегирями, рассказала городские новости, выпила чаю, слезла с дерева и побежала к Медведице Маланье в берлогу.

---

---

Уж как рада была тётка. Целовала, обнимала долгожданную гостью.

— Как ты выросла, девонька, да как похорошела, окрепла! Теперь уже не такая егоза, как раньше.

Поели пирожков, выпили морсу. И Весна за работу принялась. Всю берлогу прибрала, хвойные подстилки вытряхнула. Старые листья раскидала, расстелила нежный травяной ковёр. А потом побежала, как в детстве, с медвежатами в чащу. Прыгать через лесной ручеёк и с белками здороваться.

Вот и вечер опустился на лес. Маланья, как встарь, постелила Весне у себя в берлоге, подоткнула одеяло. Умаялась Весна за день и быстро уснула.

А Маланья села у порога берлоги и стала мечтать, как найдёт Весне жениха подходящего в лесу, статного, благородного, румяного. Как свадьбу сыграют… Мечтала Медведица и смотрела старыми глазами на яркие звёзды, улыбалась.

Часть 5. Лесные чудеса

Наступило ранее утро, даже птицы ещё молчали. В берлоге было тепло и пахло шерстью.

Из тёмного угла доносились храп и посапывание медведей.

Весна потянулась и потихоньку, на цыпочках, выскользнула в тихий, ещё сумрачный лес.

Под ногами хрустнула сухая ветка. Ёжик прошуршал по листве под корни дерева.

Было очень зябко стоять в утренней мгле.

И девушка медленно пошла вдоль полянки к лесному ручью. Умываться. Она ласково гладила стволы берёзок по пути, прикасалась к шершавой коре дубов, проводила пальцами по низким колючим веткам елей.

Лес был такой родной и такой знакомый. Каждая шишка, каждое дерево, цветы, спавшие в ложбинках. Всё постепенно сбрасывало с себя сон, выходило из зимней спячки.

Но у ручья Весна увидела что-то незнакомое. Ветки куста, вчера ещё голые и безжизненные, стояли как будто в снегу — на каждой много-много белых, пушистых шапочек-почек. Девушка аккуратно дотронулась до них. Мягкие, нежные на ощупь. Прикоснулась щекой, погладила.

Она уже второй месяц хозяйничала на Земле. Но цветущий куст увидела впервые. Куст, который так сказочно распустился около ручья.

Из-под ног резко выпорхнула птичка и закрутилась на месте:

— Здравствуй, Весна. Ты пришла послушать мою песню?

— Доброе утро, милый. Как тебя зовут?

— Я лесной Жаворонок, а в народе кличут юлой. Просыпаюсь самым первым в лесу! Тут, на земле, у вербы, мой дом. Я выкопал ямку и построил гнездо. Его защищают ветки куста.

— Так это верба? Какая пушистая и красивая!

— Её веточками украшают дома людей, — жаворонок сел на вербу, начал покачиваться и заливисто запел. Голос был такой чудный, песня разливалась по всему лесу, и на душе становилось тепло. Он пел про праздник весны, про куст, на котором сидел, про солнышко.

---

---

Постепенно лес осветился, восход окрасил верхушки деревьев золотом. Заблестел ручеёк. Весна решила во что бы то ни стало запомнить эту песню, это сказочное настроение, и забрать частичку красоты в городской парк. Посадить вербу в любимом овраге у родника.

Она наклонилась к корням куста… Птичка затихла и настороженно посмотрела на девушку:

— Не губи мой дом!

— Что ты, милый Жаворонок. Я возьму лишь пару веточек. Смотри, вот эти, где по несколько почек. Воткну их в сырую землю и помогу пустить корни. Хочешь, мы и рядом с твоим домом посадим ещё этих чудесных кустов?

Жаворонок согласился, и они вместе рассадили веточки вербы в землю вдоль ручейка. Потом Весна собрала оставшиеся и вернулась в берлогу. Птица провожала её своими радостными утренними трелями.

Медведица уже проснулась и собрала на стол. Румяные пирожки, последняя баночка мёда, горячий чай. Принялись завтракать. Но воспитаннице не терпелось в город, рассадить чудесные кусты в парке. Маланья только покачала головой и ласково улыбнулась:

— Какие вы все юные скорые да непоседы…

Весна пустилась в обратный путь, радуясь, что несёт в городской парк лесные чудеса.

Часть 6. Месяц Май

Было тепло, как летом. Сады благоухали. Ещё не рассвело, а небо озарили две яркие вспышки. Раздался гром. Разбудил Весну, испугал.

Рядом на берёзе раскаркалась ворона:

— Кар-р-р-раул, светопр-р-р-р-р-реставление!

— Ну, что раскричалась, спи и другим не мешай, — гавкнул Ростик. — Это же обычная весенняя гроза. Первая! После пятой побежим в речке купаться.

— Больно надо мне в вашей р-р-речке купаться. Поспать честным гр-р-р-р-ражданам не дают, — фыркнула ворона, отвернулась, вжала голову в плечи и заснула.

Весна умылась ключевой водой из родника и пошла смотреть, кто это так шумит и грозу устраивает.

На пригорке стоял высокий статный юноша, щёки румяные, волос кудрявый. Он пускал из руки молнии, бил огромной палкой облака, сталкивал их друг с другом — получался гром.

— Кто ты, молодец, и зачем буянишь?

— Я Май, красавица. Пришёл в гости к Весне — грозы устраивать, землю солнцем согревать. Меня медведица Маланья послала свататься. Не знаешь, где Весну отыскать?

— Знаю. Но она не велела сказывать. Отгадаешь загадку, тогда покажу.

— Давай, загадывай. Да поскорей! Мне ещё поле надо полить хорошенько. Нет времени с тобой болтать.

— Коли нет, так и иди в поле, поливай. У меня свои дела есть да поважнее твоих.

Весна надула губки и пошла обратно к логу. Ей надо было нарядить черёмуху и сирень, вырастить ландыши, анютины глазки и незабудки, почистить речку от водорослей… Очень много дел для одной юной особы.

Слышит, сзади кто-то догоняет её. Обернулась — Май бежит, кричит:

— Не серчай, де́вица, говори свою загадку! — И лукаво так смотрит.

Весне понравился парень, хоть и нос задирал, но глаза-то у него добрые, весёлые.

— Ну, ладно, слушай.

Кто всю землю умывает,

То холодный, то грибной.

Нежно травы поливает

Ключевой своей водой?

От кого спешат скорее

По домам в лесу, в селе?

Кто налил большие лужи

В городском сейчас дворе?

Сильный он и хлещет больно.

Если тихий, то стучит.

Наполняя бочки, вёдра,

По деревьям шелестит.

Кто это, угадаешь?

— Так это братец названный мой — Дождь! — радостно засмеялся Май.

И вдруг загремела с новой силой гроза. И хлынул настоящий сильный дождь.

А Май подхватил девушку на руки и закружил в танце. Они промокли до нитки.

Смеялись. Бегали за руку по лужам. Сидели на скамейке в парке, разговаривали.

Когда ливень закончился и солнышко пригрело, обсушило, вместе чистили реку. Украшали белыми, как снег, цветами черёмуху. На сирени искали счастливые цветочки…

— Угадал ты мою загадку, теперь поведу тебя к Весне. Хочешь? — хитро улыбнулась девушка.

— Незачем, хорошая. Я её уже нашёл. Это ведь к тебе послала меня Маланья? — ласково улыбнулся Май.

— А как же ты догадался? — удивилась девушка.

— Ты обиделась и уходить стала. А я смотрю, где ты ступаешь, там травка зеленеет, ростки из земли пробиваются. Рядом с тобой птички петь радостно начинают, встречают. Как не узнать? Ты мне сразу понравилась, полюбилась. — И Май ласково обнял свою Весну.

А вы спрашиваете, как это так, почему Весна никогда ничего не помнит, кружит мысли, дурманит ласково? А очень просто. Влюбилась она без памяти и потеряла голову!

Сказка о небесной пряже

Жил да был моточек пряжи. Он гордился собой, так как был иссиня-чёрного цвета, как тёмная беззвёздная ночь.

По секрету скажем, он считал себя очень важным, почти небесным родственником!

Мастерица взяла моток, повертела, покрутила в руках и принялась вязать из него образец.

Каково же было её удивление, когда образец, весь напыщенный и важный, как и нитки, из которых его вязали, раздулся и растянулся! Наверное, от гордости, он никак не хотел принимать нужной формы.

— Огорчение какое-то с вами, хвастунами! Что же делать с этим моточком? Ладно, утро вечера мудренее. Ложись-ка вот тут, на окошке, высыхай, — вздохнула мастерица и пошла спать.

Всю ночь ей снился чудесный сон, как маленькие эльфики и гномики плетут из иссиня-чёрных ниток полотно ночного неба, вывязывают причудливые узоры, украшают его серебряными и золотыми точечками звёзд…

На большом белом грибе с огромной коричневой шляпой сидел Гномик с голыми пятками и в малиновом колпаке, а рядом две серые мышки. Вязальщице показалось, что они занятым каким-то другим делом, не плетут полотно ночного неба. Она пригляделась. Ночные мотыльки порхали вокруг и освещали гриб. Оказалось, что жители волшебного леса вяжут спицами длинный-предлинный носок.

«Удивительно!» — подумала мастерица. — «Наверное, они готовятся к какому-то волшебному празднику с подарками. Интересно, а кто же их кладёт в носки? И что же туда можно положить?»

Во сне играли тоненькие дудочки, звенели, заливались колокольчики, и малыши-духи леса танцевали под причудливую мелодию, расстилая тёмный небесный покров, укутывая им деревья и кусты. Гномик и мышки сидели тихо-тихо, был слышен только стук их спиц.

Чуть свет мастерица проснулась и очень удивилась — у изголовья кровати висел длинный-предлинный цветной носок, который она видела во сне. К нему была приколота записка, на которой печатными буквами было выведено: «Для сердечных подарков». Девушка засмеялась.

Она подбежала к окошку и растворила ставни. Солнечные лучики тут же заиграли на синем образце, оставленном вчера на подоконнике, заплясали на его крошечных пайетках. Он высох, приобрёл правильную форму и больше, видимо, не гордился собой, только светился и переливался.

— От счастья, наверное, — сказала вслух мастерица. — Здорово ведь побывать кусочком звёздного неба!

---

---

Удивительные Шимы

Шимы и коммунальная квартира

Раннее утро. Последний рабочий день перед майскими праздниками. Кухня коммунальной квартиры, у плиты стоят две шимы.

Шима Рима выключает газ под пузатым красным в огромный белый горох чайником со свистком и обращается к молоденькой соседке:

— Я вчера такое варенье сварила — крыжоплевое. Аромат по всей кухне стоял. Приходи чай пить!

Аккуратница:

— Слушай, что за варенье такое? Никогда не пробовала и даже не слышала, — шима в удивлении развела маленькими лапками, в одной из которых блеснула серебряная ложечка, ей она помешивала овсянку в ковшике.

Рима:

— Бидон крыжовника привезла с дачи из деревни и полкило апЛЯсинов купила в универмаге. Последние взяла. Час в очереди провела! Жалко продукт, — вздохнула она. — Подпорченные оказались. Решила варенье сделать.

Аккуратница:

— Удивительные для меня сочетания сочиняешь. Небывалые какие-то! Сейчас кашу сниму с огня, за чашкой схожу и буду пробовать.

Дверь распахнулась, и на кухне оказалась третья шима в чёрном фланелевом халате в голубой цветочек.

— Я, конечно, ничего не слышала за дверью, соседушки… Но вы, милочка, ничего не понимаете в вареньях-соленьях! Уж больно молоды на вид и шкурка не тутошняя. Да будет вам известно, что крыжоплевое варенье — самое популярное в здешних кругах!

Шима Рима:

— Не ворчи, Егорьевна! Бери кружку, вместе чаю попьём.

— Сбегаю к себе в комнату за бубликами. Сегодня свежие в булоШной «Под девочкой» ухватила! — Егорьевна облизнула язычком мелкие белые зубки и тонкий, как у лисицы, нос.

Аккуратница:

— С маком?

Егорьевна:

— Ты смотри-ка, а в бубликах знает толк! Конечно, с маком! Неси «Мишку на севере», я видела через щёлочку, в твоей комнате коробка стоит на столе. Надолго к нам?

Рима цыкнула на любопытную Егорьевну, покачала головой и подмигнула молодой Аккуратнице.

— Идёмте чай пить, дорогие соседки!

Шимы в деревне

Шима Рима на майские выходные собралась съездить в деревню, на дачу. И с собой позвала молоденькую соседку по коммунальной квартире — Аккуратницу, вместе всяко веселее и интереснее.

Ночь переночевали спокойно, а ранним, слишком ранним по городским меркам, утром к ним заглянула соседка Вима, осыпав миллионом вопросов, что да как в городе…

Рима позвала гостью за стол, попробовать городского крыжоплевого варенья.

— Оно с Украины, что ли? — задавала миллион первый вопрос Вима.

— Да нет, причём здесь это? Сама варила, — сказала шима Рима, оправляя нежно-фиолетовый в мелкий горошек фартук.

— Рим, ну, а крыжоплевое-то почему? — вторая шима не унималась, — Ягоды, что ли, из Крыжопля?

— Не знаю никакого Крыжопля! Ты бы ещё сказала из КРЫгыстана, — Рима осеклась и хихикнула. — Оно из КРЫЖовника и мякоти апЛЯсинов! Что тут непонятного?

Шима-хозяйка вытерла лапы о свежевыбеленное полотенце, сняла фартук, повесила на большой изогнутый гвоздь, прямо рядом с печкой. Пусть сохнет.

— Э-э-эй, Аккуратница, слезай с полатей, будем чай пить! Вима пришла.

Внезапно с печи показалась заспанная полосатая мордочка, чем-то похожая на шиму-хозяйку, с длинным, как у лисы, острым носиком.

— С вареньем? — Аккуратница расторопно слезла с печи и аккуратно вытащила тонкую ложечку из-за пояса, облизнув быстрым тоненьким язычком носик и щёчки.

— Ага. С крыжоплевым! Вим, ты лапы-то мыла? — спросила шима Рима у гостьи.

— А-а-а-а-а, и так сойдёт, — Вима поплевала на полосатые лапки и потёрла их друг о друга.

— НепоряБок! — цыкнула на неё Аккуратница. — Иди-ка мой, а то за стол не пустим. Вона и чайничек уже горячий.

Вима покосилась на тонкий дымок из носика чайника, на кипенно-белую ажурную скатерть, на вазочку варенья, на нежный с белым воздушным кремом ещё горячий бисквит, украшенный резными зелёными листиками крапивы и розовыми лепестками…

Через пять минут за круглым столом собралась дивная компания с помытыми лапами. Они ели бисквит, прихлёбывая чай из маленьких пузатых чашечек с золотым кантом, и причмокивали от удовольствия крыжоплевым вареньем.

Сказка о Сердечном Драконе

Жил-был крошечный дракончик без имени. И очень тосковал от этого. У всех и всего вокруг ведь есть имена!

Вот, например, чтобы различать конечности, их так и назвали — ноги и руки. Причём одну из них — правой, а другую — левой, чтобы не путать.

Глаза назвали глазами, чтобы знать, чем мы видим такой чудесный и интересный мир вокруг.

И слышим мы ведь не усами, а самыми настоящими ушами, их тоже так назвали специально.

А кто же он такой? Просто Дракончик? Такой же, как и все в мире Драконы? Обыкновенный?

— Разве это так? Разве ты такой же, как и все? — громко-громко застучало сердце.

— А что во мне примечательного? Даже имени у меня нет!

— Помнишь, как ты уберёг меня и моего Человека, когда я чуть не выпрыгнуло от страха на экзамене? Ты погладил меня своей мощной лапой и вселил уверенность, что всё получится.

Дракончик кивнул.

— А помнишь, как ты зашипел и прогнал чёрные-пречёрные мысли, которые пытались отравить меня и моего Человека, убедить, что мы ничего не значим и никому не нужны?

Дракончик вспомнил и улыбнулся.

— А ещё, помнишь, ты подсказал мне как-то, что я могу отказаться от того, что сильно ранит меня и моего Человека. И мы от этого не станем плохими.

Дракончик кивнул вновь.

— Ты всегда так радуешься вместе со мной и пляшешь, когда случается что-то хорошее! А когда ты пыхаешь огнём, внутри меня как будто разгорается миллион звёзд, тогда я и мой Человек готовы свернуть горы!

Дракончик довольно прикрыл глаза и улыбнулся.

— И живёшь ты в самом-самом моём уголке! Может, ты Сердечный Дракон? И это твоё имя? — подытожило сердце.

Дракончик обнял сердце Человека всеми четырьмя лапами, бережно накрыл хвостом и прошептал:

— Ты и Человек всегда под моей защитой. А я теперь ваш Сердечный Дракон!