Таймшит
— Что Вы сегодня делаете? — Учусь.
Чищу одежду щеткой. Мою свой дом.
— Я понимаю, тоже куда-то мчусь.
На мостовой шаги мои — гром.
— Я же сейчас гроза. И весна, весна.
Шла по трамвайным рельсам вчера, асфальт
Снова стал пахнуть весенне, жизнь вновь тесна
Стала, хочется ворот рвануть ее в такт
Вашим шагам.
— Я понимаю, и мчусь. И мчусь. Вы подождите меня. Я подойду к звонку.
— —
— Простите, вчера не вышло. Сегодня? — Учусь.
[считаю секунды с тобой по позвонку. Тут на атлант поцелуй, И там укус]
— Я подойду к концу лекций. — Я к Вам спущусь. — Простите, сегодня никак. — Да, Вы уже домой?
— Да, я уже там.
— —
— Что вы двадцатого?
Пятого?
Ворох дней
Тряпочкой синей неба, Тюлем льда.
— Вы сейчас дома? — Да, я уже там.
— А вы? — Я под вашим окном. Выгляну — ни следа. Может быть, показалось. Времени нет.
Время — вода, капающая капель.
— Не успеваю, простите. — Бегу, вот-вот.
Время течет, время сейчас апрель.
Это все, что стоит о времени знать.
Оно про вселенную, спрятавшуюся в мгновении.
— Что вы сейчас? В этот самый момент?
— Посмотрите вперед. Видите желтых цветов
Ворох?
И черный кот,
Прыгающий в трамвай.
Черно-блестящие сумерки кинолент.
Рукописи обгоревшей один листок.
— Точно сегодня? — Да, завтра уже ведь май.
Надо успеть, бегите, со всех ног и сил.
Пока этот день еще жив, Пока еще живы мы
В незабвении.
Я хочу, чтобы у моего сына
Я хочу, чтобы у моего сына были зеленые глаза.
Зеленые глаза и черные в смоль волосы.
Чтобы он пугал меня паркуром, скейтом,
парашютом на лыжах.
Чтобы рвался в море смуглым Адонисом.
Чтобы любил читать только методички по айти,
Чтобы я сердилась, когда не могу его найти.
Чтобы называл меня мамочкой, принося домой двойки
По всему кроме пения и математики.
Чтобы в его глазах отражалась
расчерченная на квадратики
Школьная площадка, где мы столк…
Я хочу, чтобы у моего сына были зеленые глаза,
Чернильный легкомысленный кок и высокий лоб.
Чтобы он удивлял меня пересказом мифов на английском,
Чтобы я не могла восхищением его напиться.
Чтобы у него были такие же длинные изысканные ключицы,
Чтобы я посвящала ему жизнь, как твоему отражению,
Чтобы вы сидели с ним за длинным обеденным столом,
И не могли договориться, размахивая руками,
Чтобы я подавала вам чайник, улыбаясь на твое «дарлинг».
Я хочу, чтобы у моего сына были зеленые глаза
И волосы цвета вороного крыла.
Чтобы он был высок и крепок, и загорел.
Чтобы все умел. Даже менять лампочку без стремянки.
Чтобы вы решали с ним задачи по Демидовичу,
Чтобы помимо всего прочего,
Даже когда ему будет под двадцать лет
— я приходила, укутывая его нескладного в одеяло.
Чтобы когда тебя даже не стало,
Он говорил о тебе «отец» как о живом.
Я хочу, чтоб у тебя были попросту сын и дом.
Я хочу, чтобы у нашей дочери были
Светло-рыжие волосы и голубые глаза.
Чтобы ты любил ее, всегда находя, что сказать.
Чтобы не ругался на ее ухажеров
(что сложно — когда они все брюнеты-пижоны),
Чтобы учил ее делать па.
Чтобы она до смерти называла тебя papa,
Чтобы была наше единственное дитя.
Выпестованное. Настоящее. От тебя.
Чтобы мы просто ее любили такую, как есть.
Сейчас. И здесь.
Срочное дело
Как солнце блестит сквозь протертое мартом стекло,
Так я улыбаюсь — испуганно и неумело.
Сегодня с утра мне придумалось срочное дело:
Сказать тебе, как тебе с ней повезло.
Я не решилась, не выдав ни правды, ни лжи.
Мы оба молчали, мотор урчал псом под ногами.
И не было хрупче, натянутей и моногамней
Секунды.
И не было ближе души.
Нарушить мгновение можно лишь тиком часов.
— Не то и не так?
— И не тем?
— Тем, поверь мне.
Мне будет всегда слишком мало — я жадная — слов.
Тебе — слишком много.
И полно, любовь моя.
— Время.
Боясь поцелуя — заменили дыханием рот в рот.
(Иначе никак. Для иначе мы крайне упрямы.)
И если прощай, мне только шаги до метро
Осталось дойти
преувеличенно-прямо.
Скорее бы на море
Скорее бы на море, моя радость:
Вино в кофейных глиняных стаканах,
И башни замков из песка. Барханы
Пустыни окружали мост. Смеркалось.
Сверчки вели неспешно разговоры,
Сменялся час полуночи закатным.
И снимков нет на память. Так затратно
Секунды тратить на щелчок затвора.
— О чем ты думаешь?
— Что скромное жилище
Мое сегодня озарилось светом.
Ко мне пришел с вересковым букетом,
Мой повелитель.
— Ах, смеешься!
— Тише,
Тише…
Скорее бы, любовь моя, на море.
Бродить в песке, читать стихи — чужие.
Проходит все, чем прежде дорожили.
Скорее бы, любовь моя, на море.
закольцевание
Приезжаю на море, приближаясь к тебе на год —
Тонкой девочкой в тридцать, красивой как рой наяд.
Море то же — блестючий кит, раскрывающий рот
И глотающий берег, гальку — как рафинад.
от Шаляпина, до Волошина,
по периметру — весь твой путь:
Феодосия, Ялта, солнечный Коктебель.
Я пытаюсь представить, о чем ты хотела уснуть,
Из каких сортов вин состоял твой коктейль.
Обжигаясь на солнце — моя кожа в тебя бела,
Выгорая в солому, где васильками глаза,
Я пою со скалы — отзывается гулом скала,
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.