Бесплатный фрагмент - Разноцветные истории, или Хроники волшебных снов

К читателю

Дорогой читатель. Эта книжка собиралась и готовилась к печати втайне от автора как подарок к юбилейному дню рождения, поэтому здесь не будет традиционных слов благодарности, которые обычно писатели или поэты адресуют тем, кто помог им в их творческом пути или оказал на него (автора) влияние. Но в этом вступительном слове, именуемом обычно «Вместо предисловия» или «От автора», мне бы хотелось сказать об одной немаловажной, на мой взгляд, вещи: творчество — процесс удивительно тонкий и таинственный. Что влияет на человека, когда он, по причинам никому, кроме Бога, не известным, берет в руки ручку или кисть, или перебирает клавиши, или струны, или, срываясь с места, импровизирует вслед за мелодией, зацепившей его? Не торопитесь отвечать, загляните внутрь себя. Да, да, именно туда. Как говорят — «в душу». На мой взгляд, там, в душе, и кроется ответ, и у каждого из вас он будет свой. Это-то и чудесно! Именно движения нашей души, а кто-то скажет — сердца (соглашусь!), кто-то скажет — фантазии (и тоже спорить не буду!), и заставляют, именно заставляют, говорю это как человек, накрепко связавший свою жизнь с творчеством, выплескивать свою душу на суд читателя-зрителя-слушателя. В этом, думаю, тайна, хотя вы можете со мной и поспорить (а почему бы и нет!), и родится творчество — ваше восприятие того, что вы сейчас читаете, ваше видение, отклик вашей души. А вот тонкость… Здесь сложнее. Тут главное, как писал Валерий Брюсов, стать самим собой, быть искренним, а значит открыть свою душу. «Повесть дорога не как рассказ о приключениях вымышленных лиц, а как средство узнать душу написавшего» (В. Брюсов). И опять мы о ней, о душе. Только не о чувственной её стороне, а о смелости открыться и довериться.

Перед тобой, дорогой читатель, книжка, которая называется «Разноцветные истории, или Хроники волшебных снов». Мы собрали сюда то, что находит отклик в сердце: вызывает улыбку, удивление, рождает искренние слёзы и заставляет задуматься, сострадать, грустить и любить жизнь во всех её проявлениях. Здесь порождение волшебных снов и отпечаток чудесной души молодой писательницы.

Редактор Марии (и по совместительству мама) Наталья Гуркина.

P.S.

Эти стихи написаны задолго до создания этого сборника, как эмоциональный отклик на то, что пишет Мария.

В августе вечером гости съезжались на пир…

Посвящается любимой дочери Маше

Ты опять варишь зелье из грез,

Распуская свои сновиденья?

И в клубок смотан сон, полный слез.

Погрузись, отвергая сомненья!

Облекая виденья в слова,

Затеваешь игру с чудесами:

Снова слышу — растет трава,

Что ковром улеглась под ногами.

Пахнет мятою ночь в саду…

Я касаюсь тех запахов кожей.

И, как будто в бреду, бреду,

Становлюсь на себя похожей.

Той, что тоже, как ты, во снах,

В своей легкой, парящей свободе

Видит солнце в своих мирах

Ночью лунной на самом взлете.

Ты пиши, моя девочка, это — твой мир:

«В августе вечером гости съезжались на пир…»

12.02.2022 год

Наталья Гуркина

Мир реальный, мир мистический

…Они очень разные, эти рассказы.

Разные по жанрам: это и фэнтези, и «ужастики», и приключения, и переиначенные копии русских народных сказок, и эссе, и просто рассказы…

Разные по времени, в котором происходят события: и прошлые века, и современность, и по месту, где всё случается, — будь то какой-то зарубежный городок или современная школа…

Разные по героям: это и люди, среди которых, например, капитан пиратского корабля Корделия Деламар, предводитель пиратов Гарри Пинтч, юноша Дин, жители глухой деревеньки Берняевки, рукодельница Татьяна Павловна, её семейство и любимая внучка Надюшка… Это и герои нереальные, мистические: Русалки, Домовые, Призраки, волшебное Зеркало Души, Ангел-хранитель и даже сама Смерть.

Но все эти рассказы и объединяет многое. Прежде всего присущее многим героям чувство справедливости и жажда расплаты, возмездия, а также неотвратимость наказания за все проступки и преступления (рассказ «Мелодия страсти»). Во многих рассказах сквозит глубокая философская мысль о том, что за всё в этой жизни нужно платить (рассказ «Возмездие»: «В старом особняке на улице Трех Башен кухарка по-прежнему встречает приходящих словами: «Ничего не бывает бесплатно. Мы платим за все: за что-то деньгами, за что-то собственной душой, а за что-то жизнью. Прежде чем о чем-то просить, подумай, чем ты готов за это заплатить!»). И щемящая душу тема милосердия, когда даже Смерть готова нарушить все предписанные ей правила и отсрочить свой приход из-за обычной человеческой жалости («Рабочие будни Косы»).

И вера в чудо, которое создают не высшие силы, а чаще всего создаём мы сами, всего лишь связав тёплый шарфик близкому человеку, в который мы вместе с нитками вплетаем свою любовь, доброту и заботу (рассказ «Волшебные ниточки»).

Я читала эти удивительные, необычные рассказы, и на глаза то и дело наворачивались слёзы, чистые слёзы очищения и радости, потому что в них добро побеждало зло, справедливость торжествовала, и мягкой скрытой нежностью, человеколюбием веяло от простых, немудрёных, но таких правильных слов! Над эссе «Я не хочу умирать» я просто плакала, так тонко и бережно были переданы чувства умирающего человека и того человека, от кого уходил он в мир иной. И ушёл: «Я знала, что ты не хотел умирать даже тогда, когда с упорством твердил совсем другое… Теперь твои последние слова украшают камень. Ты улыбаешься мне с фотографии, сделанной ещё до болезни. И я рада, что хоть здесь могу видеть тебя прежним: веселым и жизнерадостным. Таким… каким я тебя всегда любила… но так и не смогла об этом рассказать…»

И всё же… Наши близкие не умирают. Они остаются с нами — в нашей памяти, в фотографиях, в каких-то вещицах, оставшихся после них… И даже Смерть отступает, хотя бы на время, чтобы дать нам ещё какое-то время ощутить нашу любовь…

Мистические герои Марии…, как это ни странно, очень реальны, жизненны и по большому счёту мало чем отличаются от людей. И, как говорится, ничто человеческое им не чуждо. Призрак («Смертельный перекрёсток») работает уборщицей в обычной школе. Смерть («Рабочие будни косы») живёт на четвёртом этаже обычного дома, болеет, как обычный человек, обожает пирожки Ирины Петровны, уход которой в мир иной она отсрочила, чтобы та смогла отметить свой юбилей и последний раз посидеть с родными и близкими. А потом за Ириной Петровной пришёл покойный муж, по которому она очень скучала, и они ушли. Вместе…

И эти мистические герои (удивительное дело!) всегда помогают людям, как, например, Домовые и Целитель («Когда участок чужой, а работа твоя»). И они вызывают не ужас, как, вроде, должно бы быть, а симпатию, сочувствие, они располагают к себе…

Рассказы Марии… кому-то могут показаться простыми, даже примитивными, кому-то — странными, непонятными, но если читать их внимательно, вникая в заложенный в них глубинный смысл, то откроется мир удивительный, порой загадочный, мир, в котором господствуют истинные человеческие ценности — любовь, доброта, сострадание. И поверится не только в существование субстанций из нереальной действительности, которые как бы живут рядом с нами, но и в чудо, которое обязательно случится…

Г. Кукушкина,

член Союза журналистов России, Почётный работник культуры и искусства Тверской области, Почётный гражданин Бежецкого района

Л. Сорокина о творчестве автора

Сейчас многие пишут, пробуют себя на литературном поприще. Что же толкает людей взяться за перо? Причины разные. Кто-то мечтает о литературной славе, кто-то хочет поговорить о наболевшем, кто-то пишет просто потому, что писать — это модно.

А кому-то идеи и герои приходят во сне и настойчиво требуют перенести их истории на бумагу. Когда-то вот так же Роберт Льюис Стивенсон увидел своих доктора Джекила и мистера Хайда во сне и не смог не поделиться невероятно ярким сном со своими читателями, заслужив за это от них самую горячую благодарность. А что было бы, отмахнись Стивенсон от своего сна, посчитав его нелепым и абсурдным и забыв, как большинство из нас забывает свои сны, едва настанет утро? Мировая литература и, главное, читатели лишилась бы великолепного рассказа, с лихо закрученным сюжетом.

Значит ли это, что все мы можем стать писателями? Ведь все же видят сны. Но нет, не все видят сны, достойные того, чтобы ими поделились. На это способны только люди с фантазией и очень ярким воображением. Такие, как молодая, но, безусловно, талантливая тверская писательница Мария Гуркина.

Большинство авторов пишут в каком-то одном излюбленном жанре. И только немногим одинаково хорошо удаются самые разные, порой абсолютно несхожие, даже диаметрально противоположные. Этот сборник включает лучшие произведения Марии Гуркиной, написанные в разное время, на разные темы, в разных жанрах и раскрывающие талант молодого автора с разных сторон. Причем эти произведения в равной степени интересны и своеобразны, каждое по-своему. И происходит это независимо от жанра произведения. Здесь есть и мистическое фэнтези, и жутковатые истории в стиле хоррор, и милая детская сказка, и философские притчи, и романтические фанфики. Всё это сдобрено изрядной долей доброго юмора, и вот уже сердце стучит неровно, переживая любовные приключения героев, а жуткие персонажи воспринимаются, как близкие и хорошие знакомые. Даже сама Смерть (ведь все прекрасно понимают, кто скрывается под именем Коса) становится человечной, позволяющей себе маленькие слабости, вроде любви к румяным пирожкам и душистому чаю. Она способна на сочувствие, сострадание и доброту, а иногда выступает как справедливый и неумолимый судья, карающий виновных. В то же время её остроумные словесные перепалки с Ангелом читаются легко и с улыбкой.

Вообще, надо заметить, Марии отлично удаются диалоги. Речь её персонажей живая, естественная, остроумная, что придаёт особое очарование и добавляет лёгкости повествованию. Все рассказы читаются на одном дыхании. И становится страшно жалко, что они так быстро заканчиваются. И неудивительно: все рассказы невелики по размеру. Ведь именно малый формат удается Марии Гуркиной лучше всего. Это и легче, и сложнее одновременно. Сложнее в том смысле, что нужно на паре страниц уместить то, что не всем удаётся и в многотомном издании. Это как раз тот случай, когда «словам здесь тесно, а мыслям просторно».

Блестящим примером этому может служить берущий за душу своим сдержанным, немногословным трагизмом рассказ «Я не хочу умирать». Боль и безысходность в каждой строчке к концу рассказа сменяются на тихую печаль и тёплые воспоминания. Потому что любовь не умирает никогда, где бы ни был тот, кого ты любишь.

Мягкой эротикой и тёмной чувственностью пропитан рассказ «Мелодия страсти» с неожиданным финалом, когда желанная добыча оказывается немного не такой, какой её представляли: на самом деле добыча сама имеет виды на охотников…

Не обошла своим вниманием молодая писательница и вечные темы добра и зла. Истории-притчи «Возмездие» и «Выбор есть» поднимают серьёзные философские вопросы: о любви и ненависти, о беззаконии и справедливости, о преступлении и наказании, о человеческих пороках и праве свободного выбора. И ещё о том, что желания все-таки исполняются. Всё зависит только от того, какую цену готовы заплатить герои за это.

Во всех работах автора прослеживается душа, имеется интересный оригинальный сюжет, есть живые и запоминающиеся персонажи и ситуации, в которые они попадают. Легкий язык, короткие динамичные предложения, лишенные ненужной вычурности, отсутствие утяжеляющих конструкций — всё это делает чтение приятным. Немного откровенно неприятных героев, зато много приятных, положительных и забавных. Эротические сцены лишены пошлости и вульгарности. Отсутствие жестокости, кровавых сцен, широкая палитра разных эмоций, доброта и любовь к своим героям — вот что отличает рассказы Марии, а открытые финалы дают пищу для размышлений и возможность стать соавтором, закончив рассказ по своему вкусу.

Хочется верить в интересное писательское будущее Марии Гуркиной, а я же обязательно буду ждать новых работ.

Людмила Сорокина — редактор и ридер Марии Гуркиной.

Об авторе

Мария Гуркина родилась и училась в г. Бежецк, сейчас живет в прекрасном древнем городе Тверь. «Сами улицы Твери навевают истории, требуют перенести их на бумагу и поделиться ими с другими. Поэтому одним зимним днём я взяла ручку и начала писать. Это было в 2017 году, — рассказывает Мария. — Работа и хобби связаны с книгами. Очень люблю читать, дома у родителей большая библиотека. В семье читают все: мама, папа, дедушка. Как тут не взять в руки книгу, тем более что когда читаешь, есть где разгуляться фантазии!» Член творческого объединения «БЛиК» г. Бежецк.

Первое произведение было опубликовано в рамках литературного конкурса на сайте «Лаборатория фантастики» в 2018 году и вошло в топ-30. На сегодня увидели свет более 20 произведений разных жанров. Любимые — фэнтези и хоррор. Рассказы Марии входят в состав сборников известного Российского издательства «Перископ-Волга». С 2022 года в сборниках «Легенды магических земель», «Антология русского хоррора»: «Каталог проклятий», «Туман», «Гекатомба», «Жатва»; «Зёрна (ультракороткая проза)», «Внутри чудес (сборник новых сказок)» напечатаны ее рассказы. В конце 2024 года журнал „Русская история ужасов“ издательства „Современный писатель“ пригласил Марию к сотрудничеству, так же её произведения опубликованы в альманахе „Тверские перекрёстки (проза) “. Автор ведет личную страницу на сайте «Author.Today», где публикует свои произведения, пока не приглянувшиеся издательствам.

Туесок сластей

Мария Гуркина и Марина Румянцева.

— Убей его.

Динь-динь-дон.

Звон колокольчика слышен далеко за пределами поляны.

Динь-динь-дон.

— Ты должна убить его.

Голубые, белые, жёлтые огоньки призывно мерцали сквозь ветви деревьев.

Сладкий аромат наполнил воздух: ваниль и пряная корица, печёное яблоко и медовая карамель.

— Он должен умереть, — голос, словно протяжный скрип ржавой двери, прозвучал у самого уха.

Женщина протянула тонкую руку к спящему ребёнку. Погладила соломенную макушку, поправила воротничок, коснулась пухлой щёчки. Сон сморил бедное дитя у подножия Сладкого Дерева; надкушенный пряник выпал из маленькой ручки, головка свесилась набок, но… даже слабое дыхание не нарушало эту идиллию. Ноги мальчика оплела трава.

— Справда!

Она подняла с земли детскую сандалию. Поношенную, избитую, едва различимого коричневого цвета, аккуратно одела на маленькую ножку ребенка, которая почти погрузилась в мох, лишь край рубашонки белел сквозь зелёную поросль.

Прошептав заклинание, Справда выхватила из воздуха плетёный туесок и ловко нарвала в него сластей с низких веток Дерева.

— Я слышу тебя. Но муж не умрёт. Во всяком случае, сегодня, — она подала туес витающему неподалёку Духу Мщения. — Положи на порог родительского дома. Его отец должен понять, что дальше так продолжаться не может. Он крупный делец и держит в кулаке всю округу, запугивая семьи. Или он встанет на путь исправления, или дети будут пропадать снова. Я знаю, у него есть ещё трое. А сын у него единственный и долгожданный. Кривая дорожка приведёт торговца к смерти; из-за него могут пострадать и невинные. Намекни ему, что насилие над другими ни к чему не приведёт, в конце всем воздастся, и он получит по заслугам. Заставь его понять, смерть — ещё не конец. Ступай.

Едва след Духа Мщения рассеялся, Справда повернула к дому. Поляна с Деревом Сластей осталась позади. Мелодия всё так же призывно звучала, огоньки сияли, а сладкий аромат распространялся вокруг, как туман.

Все в селении знали о проклятой поляне. Увидеть удавалось единицам, но и те ничего толком не могли рассказать. Одни засыпали вечным сном у корней Сладкого Дерева, другие сходили с ума, а третьи… Поговаривали, что живущая в лесной чаще брала учеников, и они навсегда оставались в её хижине, в самой лесной чаще, служить Тёмной богине. Многоликой. Наказующей за грехи. Справедливой. Но правда была в том, что все в итоге умирали, расплачиваясь за грехи. Свои или отцов.

Наконец, за деревьями показалось жилище богини, что скрывалась под личиной ведьмы-служительницы. Неказистый домик из серого, проточенного дождём и поросшего лишайником бруса. На крыше вольготно раскинулись папоротники и мелкие кусты. Вокруг росла брусника. Чуть дальше лежали укрытые мхом коряги. Топь. Самое сердце болот.

Остановившись у двери, ведьма прислушалась. Там, в глубине комнат, работал человек. Справда слышала его дыхание и спокойное биение сердца.

Наёмник ощипывал пойманную накануне птицу. Многоликая любила и ненавидела его одновременно, из-за него она нарушала клятву.

«Наказуй виновных. Никто не должен уйти от расплаты», — так гласила первая заповедь, оставленная Тёмной богине её Матерью Луной. Когда чувства молодой женщины вновь победили разум, мужчина, погубивший множество жизней, избежал наказания. Его хранила любовь Справды.

Она отворила дверь и прошла внутрь. Демьян повернулся на шум. Улыбка озарила его лицо.

— Любовь моя, — спешно отерев руки о полотенце, он протянул их к ведьме, — иди ко мне.

Справда уютно устроилась на его коленях, положив голову на плечо.

— Как прошёл твой день?

— Я поймал утку, — его глаза улыбались. — Приготовишь?

***

Рада хозяйничала на кухне. В очередной раз переложила листья мать-и-мачехи и, взяв небольшую миску, залила кипятком цветки ромашки. Прошептала заклинание покоя. С самого утра травница не находила себе места. Смутная тревога камнем лежала на сердце. Обычно, едва рассветёт, Рада шла в Храм-на-Востоке, брала сынишку, и весь день отдавала помощи людям. Собирала травы, колдовала, лечила… Святилище богини укрывало всех, кто нуждался. Но сегодня пришлось задержаться, некто ждал помощи от неё. Здесь, не желая огласки.

В смежной комнате слышалась увлечённая возня — маленький сын осваивал новую игрушку: деревянная лошадка скакала по полю, а затем взмывала через горы, как на крыльях. Лицо Рады озарила улыбка: вот уже четыре года Горислав здесь, а она никак не привыкнет. Стоит посмотреть на милое личико, как сердце замирает. Она не забудет тот день, когда впервые увидела его.

От приятных воспоминаний отвлёк тихий стук в дверь. Сын, как всегда, бросился открывать. Все в деревне знали, чем Рада зарабатывает на хлеб. Более того, многие искали её совета и расположения, как ведьмы-служительницы Светлой богини, не подозревая, что просят у самой Светлой.

— Мама! Мама, к тебе плишли! — Горислав вбежал на кухню, утащил пирожок и был таков. Лошадке вновь пора в путь!

— Неугомонный! — Рада с улыбкой покачала головой, и поманила гостью, — проходи.

На пороге кухни показалась девушка в простом голубом платье. Одного взгляда хватило, чтобы всё понять: заплаканные глаза, синяки на руках, нервная дрожь.

— Здравствуйте, — она поклонилась так низко, насколько позволял округлившийся живот. — Простите, что отвлекаю.

— Рассказывай. Я вижу, не за лекарством ты пришла, — ведьма указала на табурет рядом.

Девушка побледнела и разревелась. Рада вздохнула, достала заранее приготовленную чашку и налила ромашки.

Ещё и половина кружки не опустела, а гостья выпалила всё, как на духу, но с каждым словом Рада мрачнела всё больше. Опасения подтвердились.

Повинуясь настроению ведьмы, погода портилась, слышались отдалённые раскаты грома.

— Слушай и запоминай, что я скажу. Завтра пойдёшь к алтарю Тёмной богини. Ты знаешь, от деревни туда ведёт тропинка. Будь вежлива и правдива, и богиня не откажет в помощи, — Рада собрала несколько трав и разложила в мешочки. — Теперь возьми вот это. Здесь укрепляющий отвар, будешь пить утром и вечером. Вот это — ромашка, поможет заснуть.

Девушка пятилась к выходу, прижимала к груди свёртки, не переставая благодарить и кланяться.

Рада задумчиво теребила светлый локон. Теперь бы дождаться сумерек… Дела в святилище отнимут много времени, и вечер наступит скоро.

Едва дневное светило рыжим боком коснулось горизонта, Рада вышла на крылечко у заднего входа, что ведёт в сад при Храме. Повела рукой, устанавливая щит. Негоже посторонним видеть, что здесь произойдёт. Несколько раз глубоко вздохнула, вознесла руки к небу:

В холодную зимнюю стужу,

Сквозь ветер и летний зной,

Сестра моя, тебя зову, —

Поговори со мной!

Голос звенел, как натянутая струна. Повернувшись на запад к бескрайнему лесу, Рада запела вновь:

Сквозь мрак ночной и ярость дня,

Сестра моя — услышь меня!

Не успели растаять последние звуки заклинания, как из воздуха в самой тени возник силуэт. Закутанная в плащ фигура остановилась у крыльца, Рада приветливо улыбнулась.

— Сестра, — она спустилась на последнюю ступеньку, где ещё властвовал свет, и протянула руку, чтобы поприветствовать гостью.

— Ты звала, и вот я здесь, — Справда откинула капюшон, протянув ладонь. — Я всё реже слышу тебя, но всё чаще мы встречаемся на суде.

Едва их пальцы соприкоснулись, горизонт окрасился в огненно-красный цвет, и сёстры поспешили отдёрнуть руки. Рада печально вздохнула. С самого детства они были близки, но в то же время так далеки друг от друга. Только во время заката или рассвета они могли встретиться без последствий для обеих.

— Сегодня у меня попросили о помощи, которую я не могу дать. Муж одной из селянок избивает и мучает её. Мои мягкие увещевания и магия больше не действуют на него, — Рада сердилась, и её золотые волосы сияли всё ярче, словно огонь. — Я велела девушке идти к тебе и просить помощи. Если она хочет сохранить жизнь ребёнку, то придёт, если же страх и любовь к мужу-тирану сильнее, то…

Рада развела руками.

— Никто не укроется от справедливости.

— Да, сестра. Но её муж — охотник, единственный кормилец семьи, без него она… Ей будет тяжко, — не зная, что ещё сказать, заметила: — Кто из нас не страшится перемен?

Справда размышляя, прикрыла глаза.

— Она умрёт в родах, а мальчик родится калекой. Если охотник исправится, то обретёт душевный покой и счастье, о котором не смеет мечтать. Его сын — бесценное сокровище, что украсит жизнь, если только отец смирит свой нрав. Ежели нет, мальчик умрёт, не прожив и года, а сам охотник опустится на самое дно, сопьётся и распродаст добро за бесценок. Смерть будет скорой, он не успеет разменять и половины жизни — захлебнётся в нечистотах, — Справда усмехнулась. — Это моё Слово. Ты знаешь, младенец с матерью обретут покой на Светлой стороне Луны, куда их заберёт наша Мать. Охотник же, ели не исправится, будет корчиться на Тёмной. Мама позаботится и о нём. В конечном итоге все получат перерождение, только кому-то оно достанется дорогой ценой. Мучениями, что длятся вечность.

Рада кивнула, прикусив губу.

Тёмная богиня повернулась к лесу, чтобы уйти.

— Справда…

— Что-то ещё? Твоего времени совсем не осталось.

— Хочешь посмотреть на сына? — светлая поймала взгляд холодных глаз, — Горис…

— Нет!

— Но он же…

— Рада, я не буду смотреть. От этого никому нет пользы. Сын не поймёт, а мне будет…, — Справда на мгновение замолчала. — Не береди рану, теперь он твой сын. Я отдала его, чтобы он не знал ничего из моей жизни. Чтобы тьма родителей не коснулась его, и он смог жить в свете. Ты поклялась растить его, как своего. Больше не говори о нём, это причиняет боль. А теперь уходи, сейчас моё время.

Последние лучи солнца растаяли, едва Рада успела захлопнуть дверь.

***

Справда легко скользила сквозь лес. Он всегда очаровывал её, тёмный и пугающий, со скрипучими соснами и вековыми елями, зыбкими топями, но особым покоем на много вёрст вокруг. Весной в нём звонко журчали ручьи, и медведи просыпались в берлогах. Летом бобры возводили плотины на лесных реках, а осенью ежи шуршали в листьях, устраиваясь на зиму. Всё здесь знакомо и близко сердцу.

Ещё пять лет назад всё было так, но не теперь.

Последнее время обязанности и долг тяготили Справду. Всё из-за него. Она хотела остаться с Демьяном навсегда. Но знала, что это невозможно. Душа разрывалась на части.

— Ты должна убить его, — вездесущий Дух Мщения, её правая рука, словно совесть не давал ведьме покоя. — Убей его или сама погибнешь.

— Я знаю, — она слабо повела рукой, призывая к молчанию.

— Твоя Мать может разгневаться…

— Она будет справедлива.

— И отнять силу.

— Пусть так.

— Но ты умрёшь!

— А может, я только этого и жду! А? Мечтаю! Об этом ты не думал?! Я хочу покоя!

— Но на нём кровь…

— Может, я не чувствую крови! Не вижу, как она течёт по его рукам, стоит мне только повернуть голову! Да моя Мать просто прокляла меня, наградив таким даром! — ведьма разъярилась не на шутку. — Раз я не человек, то не могу полюбить? Я всё знаю о нём, всё вижу! Магия не оставляет мне выбора, не замечать я не могу. Но хочу ли? — она остановилась, глубоко вдыхая, чтобы успокоиться.

— Я не хочу потерять тебя.

Справда протянула руку, касаясь зыбкого лица Духа Мщения.

— Когда-нибудь справедливость восторжествует.

— Убей его, и я разрешу тебе выбрать кого-нибудь другого.

Она печально улыбнулась.

— Спасибо.

Впереди на стволах деревьев играл оранжевый свет костра. До слуха Тёмной богини донеслись бой барабанов, и обрывки фраз из обрядовых песен для Матери Луны, Хранительницы и Многоликой. Жрецы просили их, всех троих, о помощи, прощении и справедливости.

«А ведь я всегда справедлива, — с горечью подумала Справда, — но вы всегда недовольны».

Бой барабанов стал оглушительным. Пламя костра возносилось к небу и ревело, словно голодный зверь. Старший жрец Двух Богинь в обрядовом безумии плясал у самого огня, потрясая посохом.

Едва Многоликая ступила в очерченный круг, присыпанный песком, музыка стихла. Звучало лишь дыхание ночи. Жрецы, музыканты, обвиняемые и стража, — все простёрлись ниц. С другого края поляны показалась тонкая фигурка богини из Храма-На-Востоке. Войдя в круг, Рада остановилась у самого края. Глубокие капюшоны богинь скрывали лица обеих богинь.

— Хранительница шлёт своё благословение всем собравшимся, — загорелая рука очертила в воздухе круг, знак бесконечной любви и благодати Светлой дочери Матери Луны. Слова её, как сладкий мёд. Они обволакивали присутствующих, успокаивали, и даже обвиняемые почувствовали надежду.

Справда поднялась по ступеням к резному каменному трону, предназначенному Тёмной богине. За костром, в деревянной клетке для обвиняемых, было трое мужчин. Её захлестнула волна гнева, стоило лишь взглянуть в их сторону.

«Виновны!»

— Многоликая будет справедлива, — служительница Тёмной богини была ей под стать: темноволосая, темноглазая, с бледной кожей, холодным взглядом и голосом, точно лёд.

— Смрад крови невыносим…

Тёмная дочь Матери Луны взмахом руки остановила младшего жреца, взявшего свиток:

— Слова не нужны. Богине уже известно, в чём их вина.

Справда откинула капюшон, и лицо её преобразилось — кожа вдруг сморщилась и обвисла, голубые глаза заслезились, а губы стали бледными и шершавыми и искривились в гневе. От красавицы не осталось и следа. Вторая заповедь Матери — таиться от людей, соблюдалась неукоснительно.

Стремительно, как росчерк молнии в небе, Справда бросилась вниз, схватив за руку первого обвиняемого. Поднесла его ладонь к своему крючковатому носу, лизнула:

— Убийца! Многие души хотят твоей смерти. Ты слышишь их голоса? А?! Они жаждут крови! (Наёмник упал на песок, с криком зажимая уши) Жрец! В огонь его! Пламя очищает грехи.

Охранники поволокли упирающегося преступника на костёр.

— А ты клятвопреступник. Лжец, каких мало, убийца, насильник, — Справда вознесла руки к светлеющему небу. — Дух Мщения!

В то же мгновение в воздухе появился чудовищный демон, с безобразной ухмылкой.

— Он твой, — Справда указала на второго пленника, тот затрясся от страха, попятился назад, пока не упёрся спиной в прутья клетки. Дух Мщения с лёгкостью поднял его в воздух.

Леденящий душу крик, словно лезвие, рассёк рассветные сумерки. Затем — мерзкий чавкающий звук. Кровь пролилась на песок.

Демон пожирал останки второго убийцы.

— Ну а ты…, — Многоликая схватила руку третьего преступника, — ты… У меня для тебя особое наказание, похуже смерти. Ты посягнул на священное: вершить правосудие позволено лишь мне!

Справда рывком вытащила его из клетки, толкнув к ногам Рады.

— Я знаю, у тебя есть хорошее применение для него. Забирай!

Мужчина затуманенным от страха взглядом уставился на миловидное лицо, ища поддержки.

— Светлая! Молю! У меня не было выбора. Я всего лишь хотел…

Рада опустилась на землю рядом с ним, не заботясь о том, что пачкает белое одеяние, и одним жестом заставила замолчать. Коснулась его лица, посмотрела в глаза.

— Я знаю, почему ты так поступил, — ласково проговорила Рада, — оправдания здесь неуместны. Раз тебя отдали мне, то послушай, чего желает Светлая богиня.

Рада поднялась и, подойдя к Старшему жрецу, встала рядом. В тот же миг столп света разрезал небо и преобразил девушку — она засияла, словно золото.

— Тот, на кого ты напал, жив. Мои служители успели спасти его. Мужчина, опорочивший твою сестру, остался калекой и полностью ослеп. Всю оставшуюся жизнь ты будешь ухаживать за ним. Делать всё, чтобы он не нуждался ни в чём. Он никогда не увидит, кто помогает ему и не узнает тебя, а ты не сможешь сказать об этом. Но запомни, мы видим всё.

Повинуясь движению руки Светлой богини, стража освободила неудачливого убийцу и вывела из круга.

Суд окончен. Сёстры напоследок посмотрели друг на друга. Тёмная ушла первой.

***

Рада успела вернуться до того, как светило полностью поднялось над горизонтом. Войдя в дом, она тихонько прошла на кухню. Небо едва светлело, семья ещё спит.

«Приготовлю завтрак, время есть, — Рада взяла кружку и набрала воды. — На обед спеку пироги, обещала Гориславу».

Не успела она сделать глоток, как у самой печи пошевелилась могучая тень.

— Матерь Луна! Ты напугал меня! — Рада вздрогнула.

— Ты опять задержалась, — недовольно проговорил Светозар. — Ты отдаёшь всю себя работе. Ты неосторожна. Ты…

— Милый…

Рада поцеловала его, не дав закончить, а обиде вновь разрастись.

— Две Богини всегда присутствуют на суде. Не беспокойся, никто не посмеет навредить мне, — Рада обошла мужа, поставив кружку на буфет, украдкой прочитала заклинание покоя. — Тем более что может случиться? Я служу Светлой богине, а она ревностно относится к своим подданным.

Голос Светозара смягчился.

— Ходят слухи, что в округе неспокойно. На границе села видели чужаков. Боюсь, как бы не случилось дурного. Да ещё и мальчишка торговца пропал… Если с вами что-то случится, я этого не переживу. Вы — вся моя жизнь. Я не смогу без вас.

— Родной, — Рада прильнула к мужу всем телом. — Не тревожься, Хранительница не даст нас в обиду.

Она поднялась на цыпочки и вновь поцеловала его.

«Мрачные вести… Знает ли Справда о чужаках?»

Лёжа в мягкой постели, Рада нежилась в объятьях мужа.

Наутро, ещё раз успокоив Светозара и пообещав быть осторожной, она двинулась к храму. Горислав о чём-то болтал, но одна фраза заставила Раду замереть:

— Сладкое Дерево?

— Да, мальчишки сказали, сегодня пойдут в лес, искать его. И я обязательно пойду с ними! Один из них хвастал, что побывал там. Пледставляешь! Там можно налвать много-много сладостей, и я…

— Нет!

— Но, мама!

— Горислав, нельзя этого делать. Твой друг обманывает, просто так Дерево не найти, а кто увидит его, уже не вернётся.

— Но ведь…

— Нет! Отец будет недоволен твоим поступком.

Горислав потупил взгляд, от досады дёрнув рукой.

— Сладкое Дерево растёт не для живых, — твёрдо произнесла Хранительница.

«Мой мальчик, пусть ты никогда не узнаешь правды».

Совсем недавно Рада видела туесок сластей на пороге дома, принадлежащего богатому торговцу. Вспомнила, как тщетно искали его пропавшего сынишку. Вспомнила, как часто она слушала жалобы. Вспомнила характер торговца и все его дела…

Оставив сына в храме, Рада отправилась в лес. Односельчане останавливались поприветствовать её, протягивали руки, прося благословения.

— Помолитесь богине за мою девочку…

— Благодаря вам, муж быстро пошёл на поправку!

— Заходите к нам, дети будут счастливы.

— Будьте осторожны в лесу! Колокольчик вновь слышен!

Раду любили и уважали в деревне. Как травницу, как Знающую. Как человека, у которого можно просить совета по любому делу.

— Светлая — это служительница богини, и дар её от Света. Наша Рада нечета ведьме из леса. И хоть обе они служат Матери Луне, а любим мы всё ж только одну. И Светлую богиню, и служительницу её, потому как они творят доброе…

Горькие слова ранили сердце Рады, но, сколько ни старалась она вразумить односельчан, а всё без толку.

Справедливость не выгода, она никому не нужна. Точнее, каждый почитает справедливым то, что выгодно ему.

«Как тяжела работа Справды…»

Лес манил Раду, здесь всегда спокойно и уютно. Днём всё оживало, природа расцветала. Солнечные лучи, касаясь кожи, наполняли силой. Гуляя между деревьев, Рада вспомнила сестру и Демьяна. Её мужа.

Впервые Справда увидела его лет пять назад, на суде. Шайка бандитов какое-то время промышляла поблизости, разоряя хозяйства, досаждая купцам, было даже несколько убийств. Когда их поймали, Рада ничего не сказала сестре, но уже тогда поняла: что-то изменится. Стоило Справде подойти к Демьяну, как её взгляд заметался. Рада почувствовала, что та колеблется в решении, чего никогда не случалось прежде.

Сестра забрала наёмника с собой, а спустя несколько месяцев Рада почувствовала внутри неё новую жизнь. Это было счастливое известие, ведь сама она не смела завести ребёнка. Дети наследовали судьбу родителей. Но Справда решила обмануть всех. В том числе и мужа.

Рада вышла к реке. Лето почти закончилось, но дни были тёплыми и солнечными. Совсем близко раздался грохот топоров, на границе леса она увидела мужчин, помахала Светозару, тот заметил её издалека.

***

Справде не спалось. Лёжа в полной темноте, она глядела на мужа, лаская его каштановые локоны.

Холодный нос уткнулся в плечо.

— Расскажи ту историю ещё раз, — Демьян поцеловал её раскрытую ладонь.

Справда улыбнулась, устраиваясь удобнее.

— Во всём огромном мире существует только бескрайний лес. Древний, как земля, на которой он растёт. Внутри него, между деревьями, гуляет морок и звучит колокольчик. На болотах сияют огни, а по вечерам слышен протяжный вой. В самом центре стоит ведьмина хижина, в которую спускается Тёмная богиня, Многоликая, — служительница Матери Луны.

Крохотное поселение людей в центре материка — всего лишь несколько деревень да город, окружённый стенами от чащобы. На востоке стоит чудный по красоте храм Светлой богини, Хранительницы, заступницы людей.

Луна этого мира стала солнцем, когда светило погибло, а Верховная ведьма — Матерью всего сущего. Вознесясь на Луну, в небеса, она оставила своим детям по полмира каждой. Одной свет, другой тьму.

Так родилась Матерь Луна и Дочери её — Тёмная и Светлая богини. Многоликая и Хранительница.

Тишина на мгновение установилась в комнате.

— Мне нравится, как ты рассказываешь. Всё так удивительно… Но я никак не могу привыкнуть, — тут Демьян лукаво улыбнулся, отвёл упавшую на её лицо прядь, — что целую саму Тёмную богиню, Многоликую.

Руки заскользили по её бархатистой коже.

— Ты знаешь, а ведь впервые я увидел тебя ещё ребёнком, — он зарылся лицом в её шелковистые волосы, зашептал на ухо, — мне было лет тринадцать, когда я мельком углядел твоё прекрасное лицо. Никто не видел его, только я! Милый лик запал мне в душу. Одно лишь мгновение, но я понял, во что бы то ни стало, ты будешь моей. К сожалению, к тебе есть лишь один путь.

Он впился в её губы.

— Через кровь. Ведь только падшие могут ступить на запретную землю леса.

— И ты стал наёмником…

— И я стал наёмником.

— И ты убивал…

— Слишком многих, — Демьян покрыл поцелуями её изящную шею.

— Сейчас не время.

Скрипучий голос нарушил идиллию.

— Отвлекись и займись настоящим делом, Справда. Кое-кто уходит от заслуженного наказания, — ухмыляющееся лицо Духа Мщения воплотилось у самого потолка.

— Демьян, мне нужно идти, — Многоликая мягко отстранила мужа.

— Возвращайся скорее, — он с сожалением отпустил её руку.

Справда завернулась в плащ и вышла из спальни на кухню. Выпила воды, сполоснула лицо, успокаиваясь, приходя в себя.

— Кто наш беглец? Тот, кто разорил кузницу в городе и покалечил мальчишку-подмастерье?

— Это он. Пытается уйти восточной дорогой.

— Да, я чувствую, — раскинув сеть сознания по бескрайнему лесу, Справда искала нарушителя.

Ведьма вышла на крыльцо, покинув уютный мирок комнаты, наполненный запахом сушёной травы, кореньев и любимого Демьяна. Она тряхнула головой, отгоняя мысли, что там она была собой. Была свободна.

Но сейчас у неё есть дело, азарт погони горячит кровь.

Капля воды, цветок мирабилиса и звёздная пыль, нужный мешочек в кармане нашёлся быстро. Справда кинула сбор в ритуальную жаровню:

Мой первый дар для золота небес,

Второй — для тьмы ночной.

А третий, — он дороже всех, — для ветра,

Что гуляет под луной.

Едва последний слог слетел с губ, как ладонь обвила нить, упавшая с неба. Ведьма подпрыгнула, держась за неё, и опустилась на упругую воздушную доску, парящую в нескольких саженях над землёй.

— Дух Мщения! За мной! Ему не уйти от нас!

Что может быть проще поимки беглеца?

Справда взмыла в небо, лавируя между лапами елей и ветками вязов, уступающими богине дорогу. Прохладный ветер бил в лицо, трепал волосы, и ей хотелось кричать от восторга.

«Быстрее! Ещё быстрее!»

Сердце Справды колотилось, как сумасшедшее.

Среди деревьев показалась крадущаяся фигура. Мужчина подолгу останавливался, всматриваясь и вслушиваясь в ночь, силясь услышать, нет ли погони.

Вот и сейчас, пригнувшись к самой земле, он слушал дрожь почвы. Но тщетно. Опасность была не там. Чёрной тенью мелькнул силуэт, и Справда свалилась на беглеца, удачно приземлившись сверху.

— Не уйдёшь! — её рот скалился в хищной усмешке. — Никто не уйдёт от возмездия!

Сдавив его коленями, прижав руки к телу, с лёгкостью преодолевая сопротивление, ведьма выхватила посох из воздуха над головой.

— Справда!

Дух Мщения, невидимый для всех, метался по поляне с безумным взглядом. Дело принимало скверный оборот. К ним из-за деревьев выходили люди. Дюжина мужчин. У каждого в руках оружие: нож или дубина, у двоих были луки, заводила шайки держал меч.

«Снова эти обиженные крестьяне!»

Справда оскалилась ещё сильнее. С силой ударив поверженного врага, она поднялась, закинув посох на плечо. Вытянула руку, упёрлась ногой, проверяя почву.

«Оставь их мне, Дух Мщения!»

Не дожидаясь приглашения, ведьма кинулась на главаря. Благо, он сам объявил себя, выйдя вперёд. Вероятно, у них была заготовлена речь для оправдания своих поступков, но Многоликая не желала слушать. Все их отговорки известны наперёд. Не тратя времени зря, она с силой замахнулась, и с разворота приложила его посохом по голове. Удар был мощный, и вожак рухнул в траву, как подкошенный.

Бросить посох, выхватить из воздуха кнут, не растрачиваясь на заклятья. Разворот, прыжок по широкой дуге, удар! Рука и пальцы лучника перебиты, ещё один взмах, и он выведен из строя. Не останавливаться. Крики слева и шорох справа. Обернуться, мгновение — припасть на колено, выпустить кнут. Теперь посох — он прыгнул в протянутую руку, подсечка! Преследователь с дубинкой повержен. Заминка на мгновение — Справда увидела в его мыслях семью — ударить сильно, но не убивать. И снова в сторону. Атаковать!

Увлечённая битвой Многоликая не сразу поняла, к чему всё идёт. На каждого поверженного человека выходили двое новых, бой затянулся и вышел к самому краю леса. Справда была ранена и очень серьёзно: в живот и лёгкое. Стрела попала в бедро. Кровь заливала ноги, дышать становилось всё труднее. Силы её были на пределе.

Ошибки не заставили себя долго ждать: уворачиваясь от меча, Справда пропустила удар в голову. В то же мгновение её скрутили, и она оказалась прижатой к земле грязным сапогом.

— Кончай свои штучки, ведьма! Скоро ты встретишься со своей богиней.

— А если я призову Дух Мщения?

Наёмник, весь в крови и грязи, опустил меч, прижав остриё к её горлу.

— Дух подчиняется самой Тёмной богине, а не какой-то там служке. Не смеши нас! Передай Многоликой, что её власть над нами заканчивается. Кто бы ни пришёл на твоё место, её постигнет та же участь, — под остриём меча на шее выступила капелька крови.

— Я и есть Тёмная богиня, идиоты, — прошипела Справда, закрывая глаза.

«Давай!»

Дух Мщения, до того не видимый, воплотился совсем рядом с бандитами, разрастаясь в ширину и высоту, пока не занял всё пространство вокруг.

Грянул гром, пробежала молния, и на поляне воцарилась тишина. Ни насекомые, ни птицы не решались нарушить её. Все, кто попал внутрь облака, погибли от электрического удара.

Тёмная богиня всё не решалась подняться.

— Скоро рассвет, Справда.

— Я уйду по реке, — она перевела дух, скинув с себя тело наёмника. — Все, кого я судила, но оставила в живых, собрались здесь. Кого-то я покарала за кражу. Кого-то — за убийство. Кого-то — за ложь, блуд, зависть, гордыню… Будто это я виновата, что они погрязли в грехах. Я положила всю жизнь на их защиту, пожертвовав самым дорогим, чтобы они стали лучше. Я защищаю право каждого на достойную жизнь. Очерчиваю границу дозволенного. Но они хотят только брать. Ни за что не отвечая и ничего не давая взамен.

— Глупцы.

— Оставь всё как есть. Рада пошлёт за выжившими, а остальных приберут звери, — Справда брела к реке.

Она спустилась по берегу, погрузилась в холодные воды, которые тут же стали красными. Течение на дне подхватило Справду, давая ранам время затянуться. Вода защищала от света, и ведьма могла подумать.

«Больше не будет лжевоплощений и служительниц, не будет алтарей, не будет судов. Лишь неизбежность возмездия. Отныне я буду повсюду. Притворяться человеком больше нет никаких сил. Прости, Мама…»

Ночь вот-вот умрёт, а у Справды есть ещё одно важное дело.

***

Поднимаясь в сумерках к Храму-На-Востоке, Многоликая точно знала, кого застанет там.

— Рада…

Шёпот был тише воды, но Справда не сомневалась, что сестра услышит. И действительно, не прошло и минуты, как свет из арки заслонил изящный силуэт.

— Справда? — Рада не могла ступить за порог. Как Тёмную богиню жгло солнце, так у Светлой была непереносимость тьмы. Даже в сумерках она видела плохо, а уж ночью совсем ничего. Конечно, со световыми ожогами Справды это не сравнить, но Мать ловко разделила между ними не только обязанности, но и время правления.

— Я ухожу.

— Что? — Рада не верила своим ушам. — Зачем? Да и куда?

— Больше я не буду привязана к одному месту. Я буду повсюду.

— Но как же Горислав?

— Он твой сын, я говорила тебе.

— Но почему? Постой, что случилось? Ох, нет, нет! — Рада осела на пол, прижимая ладонь ко рту, слёзы градом полились из глаз.

Справда вышла на свет, её кожа тут же покраснела, но Рада смогла увидеть всё, что произошло.

— Сегодня меня пытались убить. Снова! Я больше не могу это выносить. Чаша терпения переполнилась. Отныне я буду наказывать тут же. В бездну суды, в бездну алтарь и лжевоплощения. Больше никакой лжи.

— Светозар говорил мне, что в округе неспокойно. Ходили тревожные слухи… Но я и подумать не могла… А как же завет нашей Матери? Она указала тебе твоё место, а мне моё. Я скитаюсь среди людей, но ты! У тебя есть дом!

— Я больше не могу жить там, не хочу, чтобы это повторилось. Дар раздирает меня на части. А если Матерь Луна решит покарать меня… Пусть заглянет в моё сердце.

— Но наша Мать…

— Она умерла ради этого?! Ради этих болванов? Ради них она пожертвовала собой, став светилом, а нас обрекла на вечное бессмертие и одиночество? Ради жалких людей, которые только и знают, как бы вкусно поесть да сладко поспать, которые плюют на всех, кроме себя?! Ради них она умерла, превратив Луну в новое солнце?! Да пусть бы мы все сдохли!

— Послушай, Справда…

— Время полумер прошло.

Сердце разрывалось на части от этих слов, Рада не сдерживала слёз.

— Я буду скучать.

— Следи за ними лучше, сестра. Пощады не будет. Никому.

Справда протянула руку в сторону восходящего солнца, поймала лучи. Его тепло было не для неё. Кожа на нежной руке покраснела, затем съёжилась, и, наконец, расползлась, падая клочьями на пол храма, оставив на запястье Тёмной богини уродливую кровоточащую рану.

— Я ухожу, но ты, как и прежде, сможешь позвать меня. Я… не возьму с собой Демьяна. Он отправится к Матери. Огонь очистит нас.

Не оборачиваясь, Справда спустилась с холма, одинокая Тёмная богиня, на плечах которой покоились все грехи мира.

Беспомощный крик Рады, полный горя и отчаяния, прокатился по склону, растворился в рассветном воздухе.

Внизу, в деревне, люди просыпались, готовясь к новому тяжёлому дню. Их ждала изнуряющая работа: долгая зима близко.

***

Войдя в дом, Справда долго стояла на пороге, любуясь мужем, стараясь запомнить каждую его черту. Демьян строгал деревянную чурку, опять лошадь, а быть может, оленя, но увидев жену, отложил резец, протянув к ней руки.

Она сжала его в объятиях. Растрёпанного и пахнущего стружкой.

— Ты любишь меня?

— Всегда, — Демьян потянулся поцеловать её. Она обвила его руками и в милой суете они оба свалились на пол.

На столе в дальнем углу потрескивала свеча, закрытая перегородкой.

Справда позвала огонь. Он споро откликнулся разгораясь. Тёмная богиня подгоняла его, заставляя подниматься выше, схватить сухие травы, подняться по потолку.

Ближе. Ещё ближе.

Многоликая крепче обняла мужа. Поцеловала в последний раз.

— Я буду вечно помнить тебя.

Жар и запах гари стали невыносимы.

— Что ты творишь?!

Демьян пытался вырваться из объятий, но ведьма держала крепко, призывая в помощь свой дар.

— Ты убил слишком многих. Я больше не в силах терпеть смрад их крови, слышать их предсмертные крики. Не обращать внимания. Я больше не в силах…

— Но я сделал это ради тебя!

— Ради меня ли?! Или ради своего желания обладать мной?

Слёзы катились из глаз.

— В следующей жизни я снова найду тебя. Ты должна принадлежать лишь мне.

— Я буду молить Мать, чтобы ты никогда не воскрес…

Пламя лизало их, подпалило одежду, и вскоре весь дом занялся оранжевым всполохом. Красное зарево было видно на вёрсты и вёрсты вокруг. Чудовищные крики наполняли вновь родившийся день.

Дух Мщения неприкаянной тенью остался бродить возле Сладкого Дерева и долгие годы в одиночестве ждать возвращения своей госпожи.

Возмездие

Мария Гуркина и Наталья Гуркина

— О, Великий Создатель! Как же надоели эти люди. Каждый раз одно и то же: подавай им силу, подари красоту, почет и уважение, любовь, власть, деньги… Глупые, никто из них при этом не задумывается над тем, что, прося что-то, нужно чем-то жертвовать. Я предупреждаю об этом каждого, но никто не слышит — разум затуманен желанием, в их воображении они уже обладают тем, за чем пришли… Все устало, хочу покоя…

Голос гулко разносился в пустом пространстве. Посередине комнаты стояло большое зеркало в тяжёлой деревянной резной раме, на которой в узор вместе с листьями, ликами чудовищ и лицами людей были заплетены незнакомые письмена, и только внимательный мог рассмотреть их. По бокам на высоких кованых ножках, располагались чаши, с вечно горящими свечами. С древнейших времен Зеркало находилось здесь, откуда оно взялось, никто не знал, а воспоминания о его появлении стерлись в памяти людей.

Вдруг в глубине коридора раздался шум, грохот и чей-то голос.

— Ну вот… Ещё один желающий пришёл, — раздалось в тишине.

В дверном проеме появился гость, оглядевшись вокруг, с опаской он стал приближаться к зеркалу. В свете свечей можно было разглядеть вошедшего. Это был подросток, почти мальчик, со светлыми волосами, карими глазами и мягкими чертами лица. Вся его одежда: когда-то светлая рубашка, чёрные штаны и невысокие ботинки были стары и покрыты дорожной пылью. Мальчишка долго мялся, теребя полы рубахи, и наконец-то решился:

— Эмм… Извините, — голос сбивался от страха и волнения. — Тут есть кто-нибудь?

Ему никто не ответил, лишь гулкое эхо пронеслось по комнате. Осмелев, мальчик заговорил чуть громче:

— Извините, я ищу Зеркало П-П-Предсказаний, — парнишка начал заикаться, но, справившись с волнением, продолжил, — мне…

— Что!?! Я тебе что, ясновидящая какая-то!?! — поверхность зеркала пошла крупными волнами.

— П-простите, я не хотел вас обидеть, мне так сказали, — мальчик от неожиданности подпрыгнул, покраснел.

— Великий Создатель, кого ты мне привёл, — вздохнуло зеркало. — Я Зеркало Души, или для вас, смертных, проще — Исполнения Желаний.

Свечи вдруг вспыхнули ярче, и глазам вошедшего открылось невероятное зрелище: огромное зеркало стояло, как ему казалось, посередине зала с высокими сводчатыми потолками, хотя, когда он входил в помещение, оно показалось ему маленькой комнаткой. Парень оглянулся — дверь, в которую он вошел сюда, была еле видна в свете свечей, но он прекрасно помнил, как она захлопнулась прямо у него за спиной, как только он переступил порог.

— Да! — мальчишка поднял лицо и с восторгом в глазах посмотрел вокруг.

— Ну и зачем? Зачем ты здесь? Чего ты хочешь: денег, власти, любви, славы? Говори и уходи!

— А какую плату я должен отдать за исполнение желания? У меня только эта монета, — парнишка раскрыл ладонь и протянул руку вперед, — больше у меня ничего нет.

— Хм, — повисло томительное ожидание, после долгого молчания Зеркало вновь заговорило. — Почему ты спрашиваешь об этом? Давно уже никто из входивших даже не задумывался об оплате.

— Мама всегда говорила, что ничего не бывает бесплатно. Мы платим за все: за что-то деньгами, за что-то жизнью, а за что-то собственной душой. Но у меня есть только эта монета, — он вновь протянул ладонь, в которой тускло поблескивал небольшой серебристый кружок.

— Значит, ты хочешь заплатить мне? Но все будет зависеть от того, что ты попросишь. Подумай, просьба только одна!

— Я знаю, об этом все знают, — голос мальчика был тих, но пустота зала размножила его на тысячу слов и вернула эхом.

— У тебя есть пять минут!

И как только голос из зеркала произнес эту фразу, по его поверхности побежала мелкая рябь, зал отразился в мерцающей воде и растворился. Мальчик увидел в Зеркале себя. На ребенка смотрел чистенький ухоженный подросток в добротной новой одежде. Мальчик, стоящий перед Зеркалом, не отрывая взгляда от заворожившей его картины, ощупал свою рубаху и не нашел на прежнем месте заплаты, которую сам еще утром поставил на одежду.

А Зеркало растворялось в глазах ребенка — улица, залитая солнцем, манила к себе. Играла музыка, там, куда смотрел ребенок, была ярмарка; зазывалы в праздничных нарядах сновали тут и там, запахи булочек с корицей, печеных яблок, сливочного десерта щекотали ноздри, где-то вдалеке звенели колокольчики карусели и играла музыка, мимо проехала коляска, запряженная парой красивых серых в яблоках лошадей, за коляской с шумом пронеслись мальчишки на самокатах. Смех, веселье, радость наполняли собой этот день. Круглолицый мороженщик улыбался всем, поливая лакомство в вафельном рожке тягучим клубничным сиропом, хорошенькие девушки в белоснежных передниках предлагали гуляющим по ярмарке сладкую воду.

Навстречу мальчишке по тротуару бежала миловидная девочка, ее белокурые волосы развевались из-под шляпки, она кричала: «Дин, Дин!!! Иди скорее сюда, посмотри, что нам купил папа!!! Дин, где же ты!» Мальчик сделал шаг навстречу девочке и протянул к ней руки. Монета выпала из разжатого кулака, со звоном ударилась об пол и покатилась вокруг ног Дина. Он оторвал взгляд от Зеркала, и как только он это сделал, видение пропало, мальчик по-прежнему стоял в полутемном огромном зале пред старинным Зеркалом все в той же одежде, в которой несколько минут назад вошел в странную дверь.

— Сосредоточься! Ты мешаешь мне!! Еще одно неверное движение…, — зигзаги разрезали зеркальную гладь, голос звучал резко и недовольно. — Убери свою монету в карман!.. Ах, ты не успел зашить карманы, бедный мальчик! Положи ее возле себя, здесь никого нет кроме нас, ее некому украсть у тебя!

— Я, …простите! Это вышло случайно! Я готов.

Дин положил монету на пол рядом с резной ножкой рамы.

Гулкое эхо повторило за мальчишкой: «Готов-оф-оф-ф-ф-ф» и растворилось.

Снова рябь пробежала по Зеркалу, и огни свечей превратились в уличные факелы. Мальчик увидел город, утонувший в ночной тишине. Узкая улочка между домами была пустынна. Ноги сами понесли Дина по камням мостовой. Дорогу ему перебежала пестрая кошка, прихрамывая на одну лапу.

— Хвостик, кис-кис-кис! Куда же ты! — позвал мальчик, но кошка, обернувшись на мгновенье, скрылась за углом.

«Странно, что здесь делает Хвостик? Она никогда не убегает далеко от дома?» — вопрос возник в голове подростка внезапно, он мотнул головой, прогоняя пустую мысль. Дин пошел дальше. Пляшущие на ветру огни факелов отбрасывали на стены домов причудливые тени. И эта улица тоже была пуста, как и еще несколько похожих. В этом городишке все окраинные улочки были похожи одна на другую, все, кроме одной. На этой улице торговали смертью, как говорила мама.

В плотно стоящих друг к другу домах располагались кабаки, публичный дом, игорные залы, и в конце улицы, в доме за невысоким, но крепким забором и с огромными и злыми собаками на входе, жил старый ростовщик. На эту улицу никогда не приходили хорошенькие девушки с верхних улиц города (вечно их сопровождавшие матроны никогда не позволили бы этого, да и родители не допустили бы такого), здесь нечего было делать и мамашам с детьми, но сюда каждый вечер, как мотыльки на огонь, слетались игроки всех мастей, пьянчуги и разный сброд, искатели «любви» и любители разврата, и каждый из них пропивал, проигрывал, проматывал свои деньги. А если этим «мотылькам» их не хватало, то они шли к старику, и тут же попадали в кабалу.

Старик умело затягивал петлю на шее каждого, кто хоть раз обращался к нему. Дин опустил голову, когда проходил мимо публичного дома, ему было стыдно смотреть, как из его окон, зазывая клиентов, сидя или стоя на подоконниках, манили проходивших мимо полуголые проститутки. Он сразу вспомнил свою сестру и содрогнулся от ужаса. У дома ростовщика слышались крики и ругань. Дин сначала ускорил шаг, а потом побежал. Сердце его бешено заколотилось, когда среди голосов спорящих он узнал голос своего отца. Высокий статный, крепкого телосложения мужчина кричал на старика, тот держал за ошейник одну из своих собак, которая хрипло лаяла и пыталась вырваться.

— Отец!!! — закричал Дин изо всех сил.

— Дин, сынок, не подходи! Наш разговор с господином Чоловсом подходит к концу, и мы с тобой пойдем домой, мама и Лиза нас давно ждут.

— Да, да, идите домой, я сказал всё, что хотел! Ты не получишь больше, чем я дал тебе! Мальчик, забери своего отца, иначе я спущу собаку, — старик говорил хриплым дребезжащим голосом, будто у него давно болело горло.

— Дин, подожди меня там, у дерева. Я сейчас, — отец сделал шаг навстречу ростовщику. — Господин Чоловс, я прошу, я очень Вас прошу, дайте еще хоть две монеты. Моя дочь больна, она очень хорошая девочка, они с женой вышивают шелковые рубашки господам, им хорошо платят, но сейчас Лиза слегла, а супруга не успевает доделать заказ. Ей нужно три дня, всего три дня, и мы получим деньги. Я умоляю Вас, моей девочке нужны лекарства. Вы же знаете, что завод закрыли и всех выгнали на улицу. Если хотите, они Вам бесплатно вышьют сорочку, вам понравится, — мужчина умолял.

Дин из-за дерева видел, как его отец, которого все знали как смелого и сильного, того, кто не побоится вступить в схватку хоть с диким зверем, если это потребуется, унижается и чуть не целует руки старику. Дин отвернулся, он не мог на это смотреть.

— Твоя безделушка не стоит даже того, что я за нее дал. Мне не нужна сорочка! Убирайся, какое мне дело до того больна или здорова твоя дочь! А если она так хороша, как ты о ней говоришь — продай ее мадам Дорн! Она даст тебе за нее больше, чем две монеты. А я не дам ничего! Убирайся отсюда, иначе я, клянусь, спущу собаку!

Слова ростовщика прозвучали, как удар плетью, от которого мужчина отшатнулся и чуть не пал. И в этот же момент ярость охватила его, он, не говоря ни слова, кинулся на старика, сжав кулаки. Старик спустил собаку. Дин в оцепенении смотрел из-за дерева, как разъяренная криками и подстегиваемая науськиванием собака в прыжке бросилась на мужчину и вцепилась в его горло. Хватка животного была такой мощной, что из ран в месте укуса брызнула кровь, но собака не разжимала челюстей. Мальчик видел, как его отец пытался освободиться, бил пса кулаками, пытался сдавить его шею руками, но собака не реагировала ни на что, будто не чувствовала ударов и сжимавших ее горло рук.

И, когда она начала хрипеть и ослабевать, из калитки выскочили еще три такие же огромные зверя и кинулись на отца. Мужчина закричал, когда три зубастые пасти одновременно вонзились в его лицо, руку и ногу. Крик разнесся по всей улочке. Псы рвали лежащего на земле мужчину, кровь хлестала из ран. А старик, молча, и спокойно смотрел, как звери продолжают атаковать захлебывающегося собственной кровью человека, решившего вступиться за оскорбленного ребенка.

— Убийца!!!! — Дин закричал и бросился к отцу.

И когда до того места, где лежало тело растерзанного отца, оставалось несколько шагов, навстречу мальчику неизвестно откуда выскочила Хвостик и бросилась под ноги Дину. От неожиданности парень упал на землю и …оказался на полу комнаты перед Зеркалом. В нем еще было видно, как на предсмертный крик его отца прибежали люди, а ростовщик загнал собак в калитку, но одну, самую злую, убившую отца Дина, господин Чоловс держал за ошейник. Морда собаки была в крови. Собака хрипло лаяла и пыталась вырваться…

— Я тебя предупреждало! — голос Зеркала гневно звучал в ушах Дина.

— Но я, я… Вы же знаете, что я не сам. Я, там мой отец…, — ребенок замолчал.

Невольная пауза повисла в воздухе. Тишина был настолько звенящей, что Дину казалось, он слышит не только биение собственного сердца, но даже то, как текут минуты.

— Я должен загадать, я за этим и пришел, — вдруг неожиданно твердо и решительно для себя сказал парень.

Зеркало молчало. Дину казалось, что прошло целых десять минут, а может и больше, прежде чем Зеркало вновь заговорило.

— Хорошо, ты получишь свое желание. Смотри!!!

Из темноты зеркала на ребенка смотрело нежное исхудавшее женское лицо с большими синими глазами. Они излучали любовь невероятной силы и грусть, которую невозможно было измерить и постичь. А вслед за лицом возникло и очертание хрупкой женской фигуры, склонившейся над кроватью, в которой лежала больная девочка.

— Милая моя, родная, потерпи, скоро все будет хорошо. Куда же запропастился Дин! Вот, выпей настой, — женщина поднесла к запекшимся губам девочки кружку.

Та пила мелкими глотками, приподнявшись из последних сил. Лицо Лизы было бледно, белокурые локоны потускнели и были похожи на паклю. Мать отерла лицо дочери влажным полотенцем и вновь склонилась над ребенком.

Так прошло около четверти часа. Вдруг в дверь постучали, женщина встала, оправила платье и подошла к двери.

— Дин, это ты?

— Нет, это господин Велизар. Откройте, мадам Жанна, — голос за дверью был требователен.

Женщина открыла дверь. В комнату вошел молодой красивый мужчина, одетый дорого и модно.

— Мадам Жанна, примите мои соболезнования! Чудовищная трагедия! Я понимаю ваше горе, но я бы хотел получить мои рубашки!

— Господин Велизар, я сейчас не могу вам отдать весь заказ, мы успели вышить только две сорочки, а потом Лиза занемогла. Но я обещаю, что я выполню работу, как только ей станет чуть лучше. Вы можете забрать сделанное, а за третьей прийти чуть позже, — голос женщины дрожал.

Мадам Жанна указана на вышивальный столик, где аккуратно были сложены две батистовые мужские сорочки.

— Но, — он не успел закончить фразу, как белошвейка прервала его.

— Я прошу вас заплатить мне за выполненную работу, мне очень нужны деньги, я должна вылечить дочь!

Женщина подняла на собеседника глаза, полные мольбы и надежды. Мужчина смотрел на нее долгим пристальным взглядом.

— Вот как мы поступим. Я дам вам денег, но не за рубашки.

— А за что же? — женщина насторожилась.

— Вы окажете мне небольшую услугу, — мужчина говорил спокойно и уверенно, оглядывая стоявшую перед ним женщину так, будто он выбирал породистую кобылу для своей конюшни. — Я хочу, чтобы вы стали моей любовницей. Вы красивы, я всегда отмечал вашу красоту, утонченны, нужно только привести вас в порядок: приодеть, причесать, да и квартирку не мешало бы обставить новой мебелью и обустроить уютный уголок для наших уединений. После этой трагедии вы исхудали, ваша прежняя улыбка пропала с лица. Вы и ваши дети не будете нуждаться ни в чем. Я позабочусь о вас. Вы же должны будете принимать меня всякий раз, как только я этого потребую, — господин Велизар, прищурив глаза, смотрел на женщину, стоявшую перед ним. — Ну-ну, милочка, не в вашей ситуации отказываться от такого выгодного предложения!

Господин Велизар увидел, как вспыхнуло лицо Жанны, и побелели костяшки пальцев, сжимавших платок.

— Что вы такое говорите! Как вам не совестно!

— Мне нет! Я привык получать то, что хочу! И я получу то, что хочу!

Тут в постели закашляла Лиза, и мадам Жанна поспешила к дочери.

— Вы же видите, что вашей девочке плохо, она может умереть, если ей не привести врача и не дать лекарства! Ради дочери, мадам Жанна! Я не обижу вас! — произнося эти слова, он подошел ближе и наклонился к ее плечу, пахнув ароматом изысканных духов.

Женщина напоила девочку настоем, поднялась с колен и проговорила:

— Только не здесь, идемте в спальню.

В маленькой спальне она, не раздеваясь, легла на кровать, еще так недавно служившей ей и ее мужу.

— Ты можешь называть меня Вилли, — мужчина начал судорожно стягивать с себя дорогой сюртук. Мадам Жанна закрыла глаза и отвернулась. Сильные жадные руки заскользили по ее ногам от щиколоток к коленям.

Вдруг сильный ветер распахнул окно. Рама громко стукнулась о стену. Посыпались осколки разбитого стекла. Мадам Жанна очнулась от звуков, наполнивших комнату:

— Нет, нет, нет! Оставьте меня! Я не могу, не такой ценой!!! Я отработаю любым другим способом, кроме этого. Я могу убираться в Вашем доме, могу стирать белье, могу работать в саду… Господин Велизар, если вы достойный человек, каким я вас всегда считала, вы не продолжите того, что начали, — говорила мадам Жанна, с ногами забравшись на кровать и обняв колени руками. Она испуганно смотрела на мужчину.

Тут дверь комнаты раскрылась, в дверях стояла еле держащаяся на ногах Лиза.

— Мама, господин Велизар? Что случилось? Мама, почему ты плачешь? — только и успела сказать девочка, как упала на пол без чувств.

Мадам Жанна соскочила с постели, подбежала к ребенку и обняла дочь. Тело Лизы было безжизненно. Господин Велизар достал из кармана жилета монету и швырнул ее на пол. Взял свой сюртук и вышел из квартиры белошвейки. Когда мужчина выходил из квартиры, в дверях он столкнулся с мальчиком.

— Сынок, Дин, возьми эту монету, пойди на улицу Трех Башен, там в старом особняке спросишь кухарку, она все тебе объяснит. Только помни, ничего не бывает бесплатно, мы платим за все: за что-то деньгами, за что-то жизнью, а за что-то собственной душой. Иди, Дин. Ты умный мальчик. Ты поймешь, что нужно сделать.

Монета, выпавшая из рук матери, покатилась по полу, Дин поднял ее. Он смотрел, как умирает на руках у матери его сестра Лиза, как его мать, молча, сооружает петлю…

Внезапно видение исчезло. Подросток, почти мальчик, со светлыми волосами, карими глазами и мягкими чертами лица в светлой когда-то рубашке, чёрных штанах и невысоких ботинках, покрытых дорожной пылью, стоял перед Зеркалом в тяжёлой деревянной раме, на которой в узор были вместе с листьями, ликами чудовищ и лицами людей заплетены незнакомые письмена, и внимательно рассматривал резьбу. Подойдя поближе, он долго рассматривал рисунок, затем увидел в хитросплетении фигур, веток, цветов и символов детское улыбающееся лицо, погладил пальцами маленькую резную головку девочки и отошел на несколько шагов назад.

— Загадывай! — раздалось в гулкой тишине.

— Накажите их! Накажите их, а мне дайте умереть! Вот плата!

— Да исполнится загаданное тобой! — свечи в резных светильниках вспыхнули, и мрак поглотил все вокруг.

Когда свечи вновь загорелись, комната была пуста, в ней стояло старинное высокое Зеркало в удивительной раме, его мерцающая гладь была спокойна, на полу, у ножки, лежала монета. Зеркало молчало…

С этого вечера в городе произошли три странных события, потрясшие всех жителей своей необъяснимостью. Ничто в жизни героев этих событий не предвещало случившегося.

Сначала сошел с ума хозяин завода, местный богач. Никому и в голову не могло прийти, что господин Фуад, крепкий хозяин, человек нескупой, азартный в делах и развлечениях, но умевший держать свои страсти в узде, так плохо кончит.

Бальтозар Фуад был завсегдатаем той самой улочки на окраине города. Одно место он посещал чаще обычного — игорный зал. Мужчина любил игру в кости. В детстве он приходил сюда с отцом, который проводил несколько игр, проигрывал только ту сумму, что приносил с собой, а потом уходил. Однажды Фуад-старший сказал сыну: «Никогда не играй на то, чего у тебя нет, и никогда не бери в долг, чтобы отыграться!» Бальтозар пообещал отцу запомнить сказанное и следовать этим словам. С того дня прошло много лет, Фуад-старший умер, оставив сыну завод и несколько ткацких фабрик, особо покойный завещал сдержать данное сыном в детстве обещание. Господин Фуад обзавелся женой и детьми, которые большей частью жили в загородном имении, расширил бизнес, построив гостиницу.

Он процветал. Раз в неделю Бальтозар Фуад приходил на улицу Факелов, где играл в кости; ничто не заставляло его нарушать принцип, завещанный отцом. Но однажды мужчина очень быстро проигрался. Он проиграл все и поставил на кон сначала гостиницу, потом завод, а потом и большой городской особняк. Но проиграл и их. Бальтозар Фуад был зол, ему хотелось отыграться, и он забыл, ослепленный страстью то, о чем предупреждал его когда-то отец. Гостиницу и завод закрыли, всех работников выгнали на улицу, не заплатив ничего, а особняк просто заколотили. Семья господина Фуада перебралась на постоянное место жительства в загородный дом. Через несколько недель он вновь пришел в игорный зал, вновь сел за стол и выиграл. С того дня господин Фуад не проигрывал никогда.

Странное происшествие, приведшее к сумасшествию, случилось в тот день, когда напротив мужчины сел молодой человек, почти мальчик. Бальтозар Фуад ухмыльнулся, тряся стакан с костями, ему выпали все шестерки, как обычно, кроме одной кости — на ней была пятерка. Мужчина удивленно приподнял брови, но, не придав значения незначительному событию, продолжил игру, будучи уверенным, что удача, как и всегда, будет на его стороне. Пришла очередь кидать кости противнику, у юноши вылетели все шестерки — зрители ахнули! Бальтозар Фуад впервые за год проиграл! Мужчина решил отыграться, поднял ставку, но проигрывал снова и снова.

— Я хочу отыграться! — в запале кричал Бальтозар Фуад.

— У вас есть что-то еще, что можно поставить на кон? — невозмутимо спрашивал юноша.

— Да кто ты такой, чтобы дерзить мне!

— Я? Всего лишь такой же азартный игрок, как и вы, только более везучий! Разве здесь кто-то против того, что я играю с вами в кости? — ухмыльнулся парень и окинул взглядом комнату.

— Никто не против! За стол садятся те, у кого есть деньги, а остальные просто глазеют! Какое нам дело, кто ты и сколько тебе лет, если ты принес сюда свои монеты! — раздалось сразу несколько голосов вокруг, среди них был и голос хозяина игрального зала.

Раз за разом господин Фуад поднимал ставку и проигрывал, пока не проиграл все: и драгоценности жены, и загородный дом, и фабрики. У него не осталось ничего.

— Позовите нотариуса, нужно оформить документы, теперь все ваши владения принадлежат мне, — проговорил незнакомец.

— Нет, нет, нет! Я буду ставить еще!!!! — мужчина выложил на стол часы и снял с пальца старинное кольцо.

— Мне не нужны ни кольцо, ни ваши часы, я пять минут назад выиграл все бриллианты вашей жены! — расхохотался парень.

— Я достану денег! — крикнул игрок и выбежал из зала.

Господин Фуад отправился к ростовщику, занять денег. С собой у него были часы отца и фамильное золотое кольцо с рубином. Ростовщик дал денег, но заломил проценты. Господин Чоловс умело затягивал петлю на шее каждого, кто хоть раз обращался к нему. Вернувшись в игорный зал, Бальтозар Фуад уселся на прежнее место. Все обратили внимание на то, каким дьявольским блеском горят его глаза, на неестественное выражение лица: перекошенный рот и трясущиеся губы.

— Вот! Играем! — дрожащим от нетерпения голосом проговорил мужчина и положил на стол перед собой горсть золотых монет.

— Играем! — весело откликнулся молодой человек.

Не прошло и пяти минут, как все было решено: приехавший из города нотариус оформлял бумаги. Парень убрал документы, улыбнулся всем и, пристально посмотрев на господина Фуада, вышел, сказав: «Никогда не играй на то, чего у тебя нет, и никогда не бери в долг, чтобы отыграться!»

— Отец! — закричал мужчина, вскакивая. — Отец, подожди!

Находящиеся в комнате для игры в кости удивленно переглянулись.

Роняя стулья и отталкивая посетителей зала, ставших свидетелями произошедшего, он бросился на улицу, пытаясь догнать молодого человека, но споткнулся и упал. Незнакомец исчез, будто его и не было. Когда из игорного зала за мужчиной выбежали люди, Господин Фуад сидел на грязных камнях мостовой, он смеялся. Сначала редкие тихие смешки, вылетали из его перекошенного рта, потом смех становился все громче и продолжительнее.

Игрок показывал пальцем на окружающих и спрашивал сквозь раскаты хохота: «Ты мой отец? Не ты? А где он?». В глазах мужчины не было ни искры разума, из них текли слезы; он хлопал по груди и ногам, хлестал себя по лицу, колотил кулаками по камням мостовой и вдруг внезапно замолк. Когда хозяин зала понял по искаженному гримасой лицу Бальтозара Фуада, что тот сошел с ума, он вызвал врача, который и отвез безумного в больницу.

В больнице его поместили в отдельную палату, поначалу его навещали жена и дети, но потом родные стали приходить все реже и реже, а затем и совсем перестали справляться о нем. Некогда цветущий статный мужчина превратился в жалкое подобие человека с горящими диким блеском глазами и дрожащими руками. Он всегда сидел в одном и том же месте больничной палаты, руки его трясли воображаемый стакан с игральными костями.

— Пусть свершиться возмездие! Пусть свершиться возмездие! Пусть свершиться возмездие! — постоянно повторял господин Фуад.

* * *

Второй в списке этих непредсказуемых событий была жуткая смерть ростовщика. Его разорвали его же собаки. А случилось это так. Однажды в калитку дома господина Чоловса постучал незнакомец.

— Господин Чоловс! Я принес деньги за заклад! Господин Чоловс!

Ростовщик по обыкновению вышел за калитку с собакой, которую держал за ошейник.

— Кто вы? Что вам здесь нужно? Я вас не знаю! — лицо пришедшего, которое пытался рассмотреть старик, было скрыто тьмой ночи. Господин Чоловс вытянул руку с факелом вперед и, разглядев мужчину, отшатнулся, сделав несколько шагов к калитке. Но вскоре опомнился и остановился. Собака же наклонила голову и заворчала.

— Что ты принес? За какой заклад?

— Месяц назад вам принесли серебряный медальон с небольшим круглым зеленым гранатом в середине. Я хочу выкупить этот медальон!

— А откуда вы знаете, что он до сих пор у меня? Может быть, я продал его?! Вещь интересная, но она мне не нужна. У меня нет ни жены, ни дочери, которым я мог бы подарить его, — губы ростовщика искривила ухмылка.

— Я знаю, что медальон у вас! Я хочу выкупить его!

— Заладил: «Хочу выкупить, хочу выкупить!», покажи сначала деньги! С процентами за медальон набежало …, — старик думал, сколько запросить за заклад, поэтому лихорадочно прикидывал, какую сумму бы назвать мужчине, чтобы тот не смог заплатить требуемого.

Вещица нравилась господину Чоловсу, и он не хотел отдавать ее. Медальон раскрывался, а внутри его можно было увидеть две чудесные миниатюры тончайшей работы: на первой была изображена красивая молодая пара — девушка в свадебном наряде и молодой человек, странным образом похожий на пришедшего; на второй — двое детей, мальчик и девочка-малышка, хорошенькие и улыбающиеся. На крышке медальона располагался небольшой круглый зеленый гранат. Когда свет падал на камень, минерал светился изнутри, и от этого свечения невозможно было оторвать взгляд. Украшение и сейчас лежало в кармане его жилета.

— С процентами это будет двадцать монет, — наконец сказал ростовщик.

— Ты сам дал за него одну монету, а хочешь двадцать?! Хорошо, цена названа. Я согласен!

Мужчина достал из кармана горсть блестящих монет и стал пересчитывать. Господин Чоловс подался вперед, привлекаемый блеском денег, как вдруг из-за спины мужчины на грудь ростовщика прыгнула с диким шипением пестрая кошка. От неожиданности старик замахал руками, пытаясь сбросить с себя животное. Собака, почуявшая запах извечного противника, озверела и бросилась на грудь хозяина. Кошка отскочила, а челюсти зверя сомкнулись на горле старика. Как только это произошло, калитка распахнулась, и три собаки набросились на своего хозяина, подстегиваемые запахом крови. Озверев, они забыли о пестрой кошке, которая спокойно сидела на заборе и облизывалась. Господин Чоловс не хрипел, не сопротивлялся, он был в сознании, когда его питомцы отрывали от него куски мяса. Он не мог кричать, потому что его самый любимый пес вырвал ему горло.

— Пусть свершиться возмездие! — пронеслось в голове ростовщика.

На этих слова пропал и пришедший, и пестрая хромая кошка. Толпа, собравшаяся на собачий лай, увидела растерзанный труп господина Чоловса в луже крови, мелкая тусклая монета лежала рядом. Собаки выли рядом с телом своего хозяина.

* * *

А последним в череде событий, потрясшим весь город, было самоубийство молодого красавца, господина Велизара. Жители долго обсуждали смерть ростовщика, пока в одной из гостиниц в центре города не остановилась приехавшая издалека молодая женщина в сопровождении многочисленной свиты. Все горожане, от мала до велика, обсуждали ту роскошь, которой была окружена незнакомка, ее ослепительную красоту, богатство ее туалетов и восхитительных лошадей, на которых выезжала мадмуазель Эрнестина. Знатные горожане наводили о ней справки, сведений было мало, но, как говорили слухи, девушка — наследница огромного состояния, и ее семья близка к королевскому двору.

Никто в городе и не удивился, когда одним из первых в гостиницу нанес визит господин Велизар. Вилли Велизар приложим максимум усилий для того, чтобы расположить к себе девушку: он посылал ей свежие цветы каждое утро, сопровождал ее на пикниках, осыпал мадмуазель Эрнестину изысканными комплиментами, делал сюрпризы в виде маленьких безделушек, которые стоили недешево, но красавица была холодна, как лед. Молодая женщина благосклонно принимала старания напористого ухажера, и среди знакомых господина Велизара пошли разговоры о возможном выгодном союзе. Мужчина устранил всех конкурентов на своем пути к богатству, которое грезил заполучить, женившись на мадмуазель Эрнестине.

— Дорогая Эрнестина, завтра я даю прием в вашу честь, — говорил господин Велизар, стоя на одном колене перед сидящей в кресле девушкой и трепетно прижимая ее руку к своей груди. — Будут все, кто так любит вас, кого вы покорили своей красотой и изысканностью.

— Чем я обязана такой честью?

— Не сочтите за дерзость, я бы хотел всем представить вас как свою невесту. Я неоднократно говорил вам, что безумно полюбил вас с того момента, как мы встретились, мечтаю сделать вас своей женой и разделить с вами все радости жизни, — господин Велизар пристально посмотрел в глаза молодой женщины со всей страстью и нежностью, на какую был способен.

Мадмуазель Эрнестина удивленно взглянула на говорящего.

— А что вы готовы сделать для того, чтобы я согласилась на брак с вами?

— Все, что угодно, моя королева! — мужчина почувствовал, что близок к достижению своей цели — жениться на красивой и богатой девушке, а точнее на нее деньгах и связях.

— Я приду на ваш прием, и помните о том, что вы сейчас сказали! Я сейчас хотела бы остаться одна! — произнесла красавица, встала со своего места и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Господин Велизар с облегчением вздохнул, решив, что дело сделано, и, улыбнувшись своим мыслям, отправился домой готовиться к завтрашнему приему.

Особняк господина Велизара на улице Фонтанов был совершенно готов к приему гостей. К семи часам вечера стали съезжаться приглашенные: модно и дорого одетые кавалеры и дамы в великолепных вечерних туалетах. Гостиная, комнаты особняка и танцевальная зала были украшены цветами и хрустальными гирляндами. Оркестр играл веселую музыку, в буфете гостям предлагали самые изысканные закуски и коллекционные вина. Поговаривали, что Вилли Велизар истратил баснословные деньги на организацию этого вечера. Хозяин приветствовал гостей, официанты сновали тут и там, предлагая гостям напитки.

Время шло, мужчина нервничал, поглядывая на большие часы, поминутно одергивал кружевные манжеты белоснежной рубашки, изящно выступавшие из-под рукавов вишневого бархатного сюртука. Гости пытались угадать причину нервозности хозяина, но господин Велизар умело скрывал за лучезарной улыбкой то, что его беспокоило. Ближе к полуночи слуга вошел и что-то шепнул на ухо хозяину, мужчина просиял и поспешил к дверям, не успел он дойти и до середины танцевального зала, как двери распахнулись, и все ахнули от изумления — на пороге в сопровождении своей свиты стояла мадмуазель Эрнестина.

Девушка была ослепительна: платье цвета шампанского идеально подчеркивало стройную фигуру и красивую грудь, локоны прически и корсаж платья были украшены живыми белыми розами, бриллиантовое колье дробило свет свечей и отражало его ослепительными искрами, окружая лицо красавицы золотистым ореолом. Ее нежное лицо было безмятежно, взгляд больших синих глаз был холоден.

— Дорогая, я заждался вас, — подбегая к красавице, заговорил господин Велизар, — позвольте предложить вам руку и проводить в зал?

Мадмуазель Эрнестина оперлась на предложенную руку и проследовала за хозяином в центр зала. Вилли Велизар был горд, он предвкушал миг торжества, он уже представлял, как изумятся гости, когда услышат: «Друзья мои! Разрешите вам представить мадмуазель Эрнестину — мою невесту!».

— Дорогая, разрешите мне объявить присутствующим о нашей помолвке? — мужчина обратился к девушке и вдруг похолодел от ужаса — на него смотрела мадам Жанна, только сейчас это была не убитая смертью мужа и болезнью дочери женщина, а ослепительная красавица, которую он так добивался целый месяц и с которой были связаны его планы на будущее. Господин Велизар вытер капельки пота, выступившие на лбу, и тряхнул головой, отгоняя наваждение.