Бесплатный фрагмент - Ради тебя

1

Солнце медленно садилось за горизонт, одаривая людей последними каплями тепла. Приближался поздний вечер. Работающие давно уже вернулись домой и теперь наслаждались отдыхом. Дети ложились спать, а влюбленные не наблюдали часов, купаясь в любви друг друга.

Звягинцева и Крючков тоже вполне могли бы сойти за безумно влюбленных людей, проводивших свободный вечер в ресторане под открытым небом, но их реальность была куда более суровой. Они и правда ужинали и смеялись до тех пор, пока телефон Василия не стал разрываться от звонков. Елизавета ненавидела его работу всем сердцем, ведь за те три года, которые они провели вместе, приоритетное место в жизни Крючкова не всегда занимала Звягинцева. Иногда это была работа. Как и сегодня.

— Вась, разве обязательно было соглашаться на встречу сегодня и прямо сейчас? Уже десять вечера, кто в такое время работает?

Лиза злилась на мужчину. Они редко куда выбирались вместе так, чтобы это потом не превратилось в работу. Вася был ужасным трудоголиком и иногда переходил грань.

— Милая, я целый месяц договаривался с Дмитрием об этой сделке. Прости, но тебе придется немного потерпеть. Раньше он подъехать не смог, потому что только прилетел из Краснодара.

— Я ненавижу твою работу, Крючков, — встала из-за стола она. — Пойду в уборную, скоро вернусь.

— Не задерживайся, ладно? Если он увидит тебя, то быстрее подпишет контракт. Всё-таки у нас романтический ужин, он должен будет это понять, — Василий ласково посмотрел на возлюбленную, улыбнувшись ей краешком губ.

— Вась, ты сам себе веришь? Ещё ни одна твоя деловая встреча не заканчивалась раньше, чем через час. Так что, времени у меня вагон, — подмигнула мужчине и прошла вперёд.

Через пятнадцать минут, полностью переделав макияж от нежелания знакомиться с очередным жирным мужиком, который будет смотреть на нее, как на богиню, Лиза все же вернулась. Прежде, чем сесть, девушка наклонилась к возлюбленному и оставила поцелуй на его щеке.

— А вот и моя Лиза, — взяв девушку за руку, Василий представил ее партнеру. — Это Дима, знакомься. Он владеет несколькими этажами в Лахта-центре и согласился один этаж отдать под развлекательный центр для детишек. Мы вместе построим там игровой клуб, несколько магазинов и кафе.

— Здравствуйте, Лиза, — Богословский протянул девушке руку.

Лиза только улыбнулась, заняв свое место. Она не верила собственным глазам, уже не слушая того, что говорил Вася. Просто смотрела прямо перед собой, очень надеясь, что ей просто показалось. И что это не тот Дима, что он просто похож. Ей стало дурно.

— Здравствуйте, Дмитрий, — тихо отозвалась она, пригубив вина из бокала. Руки предательски затряслись.

— У тебя все хорошо, милая? — заметив реакцию любимой, Крючков взволнованно обратился к ней.

— Д-да, — сделала глубокий вдох, улыбнулась и принялась за еду. — Жарко немного стало, все хорошо, я уже в норме.

— Да, в Питере такая странная погода. Не бывает нормального лета, — вмешался в разговор Богословский, внимательно рассматривая девушку. — Москвичам сложно сразу привыкнуть, влажность другая и давление повышенное. Я не сразу привык.

Полностью изучив бумаги, Богословский продолжил, не переставая улыбаться.

— Итак, контракт я изучил, меня все устраивает, — покосился взглядом на Лизу, неловко ковыряющуюся в тарелке вилкой.

Ни капли не изменилась. К такому выводу пришел он, когда полностью облюбовал девушку. Все те же русые волосы, серые глаза и лучезарная улыбка, которой она освящала всех и каждого, кому улыбалась. Стала только чуть взрослее, появилась парочка возрастных морщинок на лбу и взгляд утратил прежние краски. Он помнил ее, помнил каждый день, проведенный вместе с ней.

— Отлично, тогда будем подписывать? — Крючков был сосредоточен на своем деле, не желая отходить от изначального плана. Сначала подпись, а потом можно и поговорить.

— Да, конечно, — Дима вытащил ручку из нагрудного кармана пиджака, собираясь подписать договор.

— Ты пока подписывай, — Вася отвлекся на телефон, — а я отлучусь и отвечу на звонок. Это по работе.

Крючков отошел в противоположную от стола сторону, начав разговор. Богословский подался вперед, наклонив голову набок. Улыбнулся почти что нервно. Совсем недавно он вспоминал о ней, а теперь она сидела прямо перед ним и улыбалась другому.

— Не верю своим глазам, я и не думал тебя когда-то встретить снова, Лиза, — голос мужчины потеплел. — Ты стала еще красивее, крошка.

— Не называй меня так, боже, я ведь просила! — вспылила она, несильно ударив по столу руками. — Черт возьми, десять лет я тебя не видела и не хотела бы видеть еще столько же, но нет же, надо было Васе заключить сделку именно с тобой. Каким боком ты вообще в Питере оказался?

— Я вижу, ты очень довольна нашей встречей, — на лице Богословского появилась лукавая улыбка. — Все так же ненавидишь меня?

— А как мне еще относиться к тебе после всего того, что ты мне сделал? Ненависть, наверное, не то слово. Ненависть — это чувство, а чувств к тебе испытывать я априори не могу, поэтому больше не задавай мне вопросов.

Закрыла лицо руками, не желая больше на него смотреть. Дима поправил запонки на дорогом костюме, провел ладонью по каштанового цвета волосам, растрепав прическу. Лизе было непривычно видеть щетину на его лице, однако не признать того, что она ему шла, она не могла. Так он нравился ей даже больше.

— Давно ты с ним? — взглядом Богословский поймал фигуру Крючкова.

— Достаточно, тебя это не должно волновать. Я счастлива, мы любим друг друга.

— Он так сильно тебя любит, что даже не может провести с тобой вечер, не отвлекаясь на работу? — зловещая усмешка играла на лице мужчины.

— Ты разбил мне сердце! Это ты заставил меня ощущать себя ничтожной, а сейчас спрашиваешь, счастлива ли я? Иди ты к черту, Богословский! — Лиза больше не выдержала и выпустила эмоции наружу. — И только попробуй сказать Васе, что ты меня знаешь. Клянусь, я тебя убью. Не порть мне жизнь снова, если у тебя осталось хоть что-то святое.

Богословский ничего не ответил, пожал плечами и расписался в контракте, к этому времени как раз вернулся Крючков. Мужчины обменялись рукопожатиями и, обсудив ещё несколько деталей за ужином, начали прощаться.

— Стройку начнем в понедельник, — заключил Василий, прижав Елизавету к себе за талию.

Диму раздражала даже не рука Крючкова на талии Звягинцевой, нет, ему просто не нравился Василий. Блондин, голубые глаза, хорошая фигура. Мужчина будто бы сошел со страниц спортивного мужского журнала, но совсем не подходил Лизе. Рядом с ним она казалась такой скованной и несчастной. Ей никогда не подходили блондины. Она никогда не любила их, делая выбор в пользу темноволосых.

— Хорошо, — ещё одно рукопожатие, — рад был повидаться, Лизка. Надеюсь, ещё встретимся!

С самой наглой ухмылкой бросил Богословский и ушел в сторону парковки. Лиза готова была провалиться под землю.

— Ты его знаешь? Я уже в третий раз спрашиваю, — не унимался Вася, пока они ехали домой. — Почему ты молчишь? Лиз, что с тобой? Ты сама не своя с тех пор, когда появился он.

— Мы дружили раньше, но плохо закончили. Он меня опозорил, — соврала она, не собираясь рассказывать ничего ему. Не хотела вспоминать и ссориться с ним, признаваясь в том, что когда-то любила всем сердцем Диму.

— Знаешь, он не выглядел человеком, который испытывает вину.

— Потому что он ее и не испытывает, — раздражённо ответила Лиза, прикрыв глаза. — Он такой человек. Ему все просто. Все для него возможно. А когда дело доходит до чувств… Для него это проблема, потому что он их не испытывает. Как оказалось, он умеет хорошо притворяться.

— А вы точно просто дружили?

Лиза проклинала Диму. Зачем он заикнулся об их знакомстве? Ему было мало того, что он сделал с ней до этого? Зачем снова лез в ее жизнь и пытался все испортить? Что он от нее хотел?

— Прошу тебя, давай закроем тему меня и Богословского. Я не хочу даже слышать о нем, десять лет не вспоминала и дальше не хочу. Вы договор подписали, все, больше я его точно не увижу.

— Ладно, прости, — Крючков обнял возлюбленную, уткнувшись носом в ее шею, — никакого Богословского и моих деловых встреч. Обещаю, завтра проведем день вместе.

— Точно? — в глазах девушки загорелась надежда. Она мечтала провести день с любимым без его работы.

— Точно, — губы его сомкнулись на ямочке на шее, и Лиза успокоилась.

***

Однако вопреки всем обещаниям, Крючков все же сорвался в обед по делам, пообещав вернуться ближе к вечеру. Звягинцева знала, что так будет, но почему-то поверила ему вчера. А что она могла поделать? В конце концов, благодаря его работе они могли позволить себе практически все и часто летали заграницу. Правда, по большей части время она там проводила в полном одиночестве, потому что Вася ходил на деловые встречи, оставляя ее в отеле.

Ее же работа не требовала особых усилий, она работала в издательстве и писала на заказ рассказы в книги для детишек, вечерами приступая к своей собственной. Ей всегда нравилось писать, красиво излагая мысли, заставляя своих персонажей испытывать различного рода сложности на собственной судьбе и делая выводы из этого для себя. Много на этом Звягинцева не зарабатывала, но зато получала удовольствие от того, чем занималась. К тому же, она всегда могла позвонить отцу и сказать, что хочет вернуться обратно на должность юриста в его компании.

Сидя в кафе на Ваське, Лиза мечтала, подставляя лицо солнечным лучам. Стоявший на столе ноутбук напоминал о работе и предстоящем дедлайне, а она только и могла думать о Диме, так резко появившемся в ее жизни вновь. Если это не было злой шуткой судьбы, то чем же тогда?

Десять лет, десять чертовых лет она даже и не думала о нем вспоминать, потому что ненавидела. Ненавидела каждой клеточкой организма и желала ему всего самого плохого, однако вчерашний Дима точно не был результатом посланных ею ему проклятий. Напротив — он стал еще красивее и сильнее, мужественнее и привлекательнее и смотрел… Снова смотрел на нее так, как когда-то давно.

Влюбленными и искренними, но она больше не верила. Ей хватило одного раза, чтобы понять, как сильно она ошибалась в человеке, которого знала всю свою осознанную жизнь, и больше наступать на эти грабли не собиралась. Поэтому, тряхнув головой и отбросив морок в виде образа Богословского, Звягинцева принялась за работу.

— Боже, какой бред я пишу, — перечитала получившуюся сказку, поймав себя на том, что воплотила собственную историю в чтиве, предназначенном для детишек, и усмехнулась.

— Ты всегда писала красивые и очень увлекательные истории, — этот голос она могла бы узнать из тысячи других, поэтому даже не обернулась. — Я думал, ты работаешь юристом, как и хотела когда-то, когда еще поступала на юридический.

Богословский не спрашивал, просто сел напротив и завел разговор. Так, будто бы и не было десяти лет разлуки, не было и их расставания и ее разбитого сердца. Будто бы ей снова девятнадцать, а ему двадцать два, и они счастливые сидят в парке на скамейке и наблюдают за падающими листьями осенним вечером.

— Ты следил за мной? — Лиза захлопнула крышку ноутбука, не желая, чтобы Дима заглянул в написанное.

— Ни в коем случае, — солнцезащитные очки, до этого закрывавшие глаза мужчины, были сняты и оставлены на столе. — У меня была встреча с партнером в соседнем здании, решил выпить кофе, смотрю, а тут ты. Подумал, что стоит поздороваться.

— Лучше бы не думал, у тебя это плохо получается, — она не смотрела на него, боялась, что сможет разглядеть в нем прежнего Диму — того, которого страстно когда-то любила, и стены рухнут. А если ещё попадет в плен кофейных зёрен его глаз, то поминай лихом.

— Какая ты колючая, — Богословский отпил из кружки, откинувшись на спинку стула.

— Отлично, надеюсь, ты сильно уколешься и отстанешь от меня, потому что я не хочу больше иметь с тобой никаких дел.

Нервы сдавали. Он бессовестно изучал ее, криво улыбаясь, и она знала, что означал этот взгляд. Ей всегда было неуютно под ним. Он раздевал ее, прекрасно зная все мельчайшие подробности ее тела, отчего ухмылялся еще сильнее. Позволял себе слишком много.

— А что, если я хочу? — он положил руки на стол, и Лиза не сумела сдержать взгляда в стороне, пустилась изучать его в ответ. Две верхние пуговички на рубашке были расстегнуты, являясь его верной визитной карточкой. Он всегда так делал. Любил, когда девушки смотрели на него.

— Придется расхотеть, — с особым усилием отвела взгляд в другую сторону, сделав глубокий вдох и мысленно досчитав до десяти. — Ты умер для меня десять лет назад, а умершие, как известно, не воскресают.

— А говоришь, что ничего не испытываешь ко мне, — усмехнулся мужчина, — твои эмоции на лицо, Лиза. Ты все еще любишь меня, скрывая это под ненавистью.

— Слишком много чести, Богословский, — Звягинцева отвлеклась на телефон, улыбнувшись сообщению подруги.

— Уверен, мне понадобится не так много времени, чтобы вернуть тебя, — самодовольству Димы не было границ.

Сделав глубокий вдох, Лиза нервно засмеялась. Она видит его второй раз спустя десять лет, а он так нагло ей заявляет о том, что собирается вернуть ее тогда, когда у нее уже есть другой мужчина? Он совсем с ума сошел? Или думает, что ему подвластно все?

— Иди к черту, Богословский! Я никогда в жизни не вернусь к тебе! Даже если все человечество вымрет, а ты останешься единственным мужчиной. Нет!

— Никогда не говори никогда, Лизка, — ухмыльнулся Дима, встал и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, удалился, оставив девушку в полном недоумении.

Она вскипела от злости, за секунду превратившись в атомную бомбу, готовую разнести все на своем пути. Что он о себе возомнил? Она больше не позволит ему нарушать собственные границы и устанавливать свои правила в ее жизни. Между ними было все кончено еще десять лет назад, и обратного пути не будет. Только через ее труп.

2

Утро Димы началось обыденно, как и во все предыдущие дни. Мужчина заварил себе кофе и, выйдя на балкон, стал наслаждаться напитком, прокручивая в голове два последних дня. Главным событием стала встреча с Лизой, думать о которой он не переставал каждую секунду.

Не зря говорят, что есть такие люди, к которым ощущаешь любовь на подсознательном уровне, но чтобы эта любовь все же принесла плоды, должно быть нужное время. Когда они были вместе десять лет назад, было ненужное время. Они были слишком юны, где-то даже глупы, торопили события и не всегда понимали друг друга. Но им было хорошо вместе. Всегда.

Однако Богословский тогда все разрушил, потому что не смог смириться со слишком ранней потерей своей свободы, не подумал и о чувствах Звягинцевой, да и о своих тоже. Он все разломал своим же поступком, о чем сожалел ещё долгие годы. И до сих пор сожалеет. Он испробовал множество девушек за эти годы, пытался построить отношения с ними, завести семью, но все было не тем и не так.

Ни одна из дам не понимала его, слишком много требовала, а того коннекта, который был у них с Лизой, не возникало ни с кем. Лиза была особенной, необыкновенной, она понимала его практически без слов и радовалась простым мелочам. Ей достаточного было полевого цветочка и крепких объятий для полного счастья, и в этом была ее ценность. Не яхты, не машины и не дорогие украшения, а простые цветы и нежность — искренность — то, чего он не мог найти долгие годы в других.

И когда вчера он встретил ее с другим, внутри все перевернулось, завертелось снова, а давно спрятанные в глубины сердца чувства резко вспыхнули. Его крошка, его маленькая девочка, вся его жизнь целовала чужие губы и держала чужую ладонь, эта чужая ладонь вела ее в свой дом, а она смотрела на него так же, как когда-то на него. Теперь не ему она дарила всю себя, и не он слышал ее смех, видел улыбку счастья. Это делал другой, и это не устраивало Диму.

Мужчина решительно взялся за вопрос налаживания отношений с Лизой. Ему больше не хотелось думать о том, что кто-то другой — тот, кто даже не мог провести вечер, полностью посвятив его девушке, был с ней. Он должен был как можно скорее вернуть любовь всей своей жизни и исправить ошибку прошлого, из-за которой все полетело к чертям собачьим. Чего бы этому не стоило.

Но для начала надо было устроить их встречу и сплавить как можно дальше Василия. Хорошо, что контракт вступил в действие со вчерашнего дня, и Богословский имел прекрасную возможность отправить Крючкова на личный досмотр материалов для стройки, которые закупались в Москве. Дорога займет у Василия несколько часов, там еще какое-то время, плюс, он попросит поставщиков немного потянуть время и быть менее сговорчивыми за небольшое дополнительное вознаграждение лично от него. Как итог — целый день, чтобы установить минимальный контакт со Звягинцевой.

Если все получится, то уже вечером они смогут вернуться хотя бы к прежнему уровню отношений — дружба. А где дружба, там и любовь, ведь, как известно, мужчина и женщина не могут дружить слишком долго. Рано или поздно все заканчивается горизонтальным положением и чьими-то чувствами.

***

— Вася, черт возьми, ты серьезно?

Выпуталась из объятий Звягинцева, отойдя к подоконнику. Солнце проникало сквозь стекла, птички пели свои серенады друг другу, и настроение должно было соответствовать погоде, но не сегодня. Не тогда, когда ты девушка Василия Крючкова, готового мать родную бросить ради работы, чего уж говорить о любимой женщине?

— Ты обещал мне вчера! Обещал, что мы проведем вместе весь день, и что я получила? О, колье в свою коллекцию бесполезных вещей, которыми ты вечно передо мной извиняешься! — она полезла в шкаф, выудила оттуда ларчик и открыла его, демонстрируя количество украшений, купленных Василием в качестве извинений. — Смотри, их там дохрена!

— Почему ты это не носишь? — только и выдал Крючков, опустив взгляд в содержимое ларчика.

— Потому что я не люблю дорогие украшения, и ты это знаешь, но почему-то упрямо постоянно даришь мне все это. Или ты считаешь, что стоимость украшения должна заставлять меня прощать тебе все? Нет, Вась, — вымученно выдохнула Лиза, спрятав ларчик обратно. — Не должна. Я считаю это отпиской, отговоркой.

— Лиза, пожалуйста, прекрати, у меня сейчас нет времени на твою истерику, — начал собираться он.

— У тебя никогда нет времени на меня, Вась, — по привычке Елизавета завязала галстук Василию, но когда он захотел ее обнять, не позволила. — Нет, убери руки, ты опаздываешь.

Надела халат Звягинцева, перебралась на подоконник и стала рассматривать старинные улочки Невского проспекта, улыбаясь величественным зданиям и суматохе спешащих куда-то по своим делам людей.

— Милая, ну перестань дуться, у меня сейчас сложное время. Много сделок, летом так всегда, потерпи немного, и мы обязательно проведем с тобой не один день, а несколько недель только вдвоем, — Василий все же приобнял Елизавету за плечи сзади, оставив поцелуй на щеке.

— Месяц назад ты говорил мне то же самое, а полгода назад обещал, что летом мы вместе поедем отдыхать на море. И? Ты только обещаешь и все, — скинула руки мужчины, — все, уходи, а то потом будешь винить в своем опоздании меня.

— Я позвоню тебе, когда завтра прилечу. — Забрал портфель с документами. — Карточка знаешь, где лежит. Купи себе что-нибудь для поднятия настроения.

— Ну да, мне ведь дорогой безделушки для хорошего настроения и не хватает, — проговорила шепотом, смотря за уходящей спиной.

Она злилась на него. Когда они только познакомились, Вася был жутким романтиком, как-то раз даже залез к ней в квартиру через открытый балкон. Принес цветы и гамбургеры, и они ели их, сидя на старом матрасе и смотря на звезды. Романтично и хорошо, не было пафоса, не было его вечной работы. Но все изменилось через год, когда Крючков получил выгодный проект, а его компания вышла в люди. Сделки стали неотъемлемой частью жизни, и Лиза отошла на задний план. Он стал чаще летать в командировки, больше работать и меньше уделять время ей, а она все терпела, надеясь, что когда-то ее Вася к ней вернется.

Однако прошло два года, а Вася все так же много работал и все реже был с ней, прикрываясь дорогими украшениями и машиной, на которой она даже ездить не умела. И вот кто дарит авто человеку, у которого нет прав? Лиза просто не любила устраивать скандалы, вот и терпела, но даже самый терпеливый человек имеет свойство взрываться, и Звягинцева была на грани того самого взрыва.

Слава богу, что сегодня ее пригласили на встречу по работе. Работая в издательстве, Лиза иногда брала на себя частные заказы, связанные с рекламой, вот и сегодня один из таких заказов перекочевал к ней. Но для начала ей нужно было убраться в квартире, чтобы успокоиться, иначе ничего у них с заказчиком не выйдет.

Ближе к шести вечера Лиза уже сидела в пышечной на Большой Конюшенной и делала себе заказ. Удивительно, что заказчик назначил встречу именно тут. Она обожала пышки. Особенно с сахарной пудрой. Они таяли во рту, а какао с зефирками придавали всеобщей вкусовой гамме еще больше изысканности. А еще Лиза безумно любила именно эту пышечную, хоть тут было сложно найти место, но именно в ней продавались самые настоящие питерские пышки, вкус которых она помнила еще с детства, когда приезжала сюда к тете с родителями.

План Богословского работал на ура. Сплавить Василия не составило труда, ведь, как оказалось, мужик действительно дорожил работой сильнее, чем любимой девушкой. А назначить Лизе встречу под видом заказчика — еще проще. Она не шифровала свои данные в издательстве, работая под собственным именем.

Теперь он стоял у окошка, рассматривая ее издалека. Красивая. Очень красивая. Подобно ребенку радовалась обыкновенным пышкам, уплетая их за обе щеки, как когда-то давно, когда они втайне от родителей вместе прилетели на недельные осенние каникулы девушки в Питер и радовались времени, которое провели друг с другом.

— Ты такая красивая, — заключил он, подходя и садясь напротив. — Не изменяешь своим вкусам? Те же пышки и тот же какао?

— Пожалуйста, скажи, что ты перепутал столики и сейчас уйдешь, — Звягинцева даже не посмотрела на Богословского, а стоило. Самодовольство на его лице было слишком явным.

— Вообще-то, ты согласилась на мой заказ в издательстве, — сложил руки в замок и облокотил на них голову.

— Стоило догадаться, — хмыкнула она, все же подняв взгляд на мужчину. Он ухмылялся. — Пришли мне детали на почту, я все сделаю в указанные сроки.

Вытащила из сумки визитную карточку, прокатив ее по столу, и продолжила наслаждаться пышками, стараясь не обращать внимания на Диму. Это было сложно, ведь он сверлил ее своими кофейными зернами, пытаясь заглянуть в душу.

— Слушай, Богословский, мы все обсудили, свали уже, ок?

— Не хочу, — честно признался Дима, склонив голову на бок. — У меня свободный вечер, проведем его вместе?

Лиза сделала глубокий вдох, сжав кулаки под столом, дабы не выдать собственной агрессии.

— Ни за что, — прошипела сквозь сомкнутые зубы, — я лучше повешусь, чем проведу вечер с тобой.

— А когда мы были тут с тобой в последний раз, ты говорила совсем иначе. Ты держала мою руку, крепко прижавшись к груди, — мечтательно посмотрел в окно он, — много смеялась и целовала меня. Ты была такой счастливой, не такой, как сейчас.

— Может, спросишь у себя, почему я теперь не такая?

Ей хотелось швырнуть в него что-то, придушить, а потом долго смотреть, как он мучается, чтобы только больше никогда не видеть этих наглых глаз и фирменной улыбки плохого паренька, которые ее раздражали.

— Я отвечу, — его ладони опустились на девичьи, и тут же были скинуты. — Тот Дима, который причинил тебе так много боли… Он был полным идиотом, раз упустил такую девушку, как ты. А сегодняшний Дима очень жалеет, что рядом нет тебя. Лиз…

— Биполярное расстройство на лицо, — съязвила Звягинцева, не дав ему договорить. — Тебе бы психотерапевта посетить, Богословский.

— Обязательно посещу завтра днем, но сначала отведу тебя в одно место, — Дима встал, ожидая, пока Лиза встанет за ним. Но она не двигалась. — Тебе понравится, доверься мне.

— Скажи мне, Дим, что непонятно в моих словах? Я никуда с тобой не пойду, можешь сам идти и смотреть свое место, а лучше прямиком к психиатру и ЛОРу, потому что ты не только страдаешь раздвоением личности, но и глуховат немного.

«Невыносимая», — пронеслось в голове у Богословского, после чего он, крепко взяв Лизу за руку, дернул ее на себя. Она еле устояла на ногах, пришлось приобнять мужчину, чтобы не упасть.

— Наша крыша, помнишь? — воспользовался заминкой он, прошептав ей в ухо. — Ты хотела побывать на ней летним вечером, я могу тебя отвести.

— Руки от меня убери, — раздраженно прошипела Лиза, нервно сглотнув. Щека все еще ощущала теплое дыхание Димы, а тело помнило прикосновения. Она размышляла, пытаясь найти причину для отказа, но таковой не было. — Хорошо, но только потому, что мне просто нечего делать.

— То есть не потому, что ты очень сильно по мне скучала? — снова ухмыльнулся мужчина, мысленно отбивая от радости чечетку.

Они вышли из пышечной, направившись в сторону нужного дома. Шли молча. Лиза старалась не смотреть на Диму, строя из себя обиженку. Он же наоборот — любовался ей, никак не понимая, почему такая девушка была с таким, как Василий. Он ведь совсем ее не ценил.

— Давно ты переехала сюда? — подал голос он.

— Три года, а ты? — поддержала разговор Звягинцева, чтобы не выглядеть слишком черствой. Все же ей были интересны подробности его жизни.

— Пять лет, я веду здесь активно бизнес, головной офис построили тут. Мне нравится город, красивый и не такой шумный как Москва.

— Ясно, а чего не женился еще? Или у тебя паническая боязнь свадебных церемоний? — прыснула ядом она.

В голове Лизы всплыла картинка из прошлого, и она горько усмехнулась. Остановилась, решив, что больше никуда с ним не пойдет. Это того не стоило. Зачем? У нее есть молодой человек, пусть у них сложности, но они обязательно их преодолеют. А наступать на грабли по имени Дмитрий ей больше не хотелось.

— Знаешь, я передумала, не пойду никуда, — шагнула в другую сторону.

— Лиз, ты остановилась у нужного дома, быть может, все-таки поднимемся?

— Зачем? — смело посмотрела в глаза мужчине, тут же пожалев. И вот как он заглядывал прямо в душу? — Что ты от меня хочешь, Дим? Между нами все кончено, а попытки вернуть былое старыми — «нашими» — местами выглядят ужасно. Я не хочу ничего общего с тобой.

— Хочу тебе напомнить, — упрямился он, шагнул к ней и взял за руку. — Мы с тобой не всегда были парой, мы дружим с детства, поэтому я, как твой друг, хочу провести с тобой время после долгой разлуки. Друзьями ведь нам не запрещено быть?

— Боже, ты так просто от меня не отстанешь, да?

Богословский кивнул. Звягинцева вырвала ладонь из его руки и сама двинулась к подъезду, даже не оглядываясь, чтобы не видеть победное лицо Димы. Спустя пару минут они уже были на крыше. Дима заботливо подстелил свой пиджак, чтобы Лиза не испачкала платье. Сели, свесив ноги вниз, и смотрели на город.

— Отсюда весь город как на ладони, — заметил мужчина, любуясь не видами, а девушкой.

— Да, и правда красиво. Давно я не была где-то помимо ресторанов, в которых Вася встречался с деловыми партнерами. — Грустно отметила она.

— Он тебя совсем не ценит, — Дима не стал говорить, что из-за него Вася сорвался и полетел в Москву. Однако даже его участие в поступке Крючкова не было отягчающим обстоятельством.

— Не тебе решать, кто меня ценит, а кто — нет, — язвила она, хотя понимала, что он был прав. Вася перестал уделять ей внимание.

Дима вытащил из кармана брюк конфетку и, спрятав в одном из кулаков, протянул оба девушке. Он помнил, как она любила угадывать и получать за это маленькое вознаграждение. И сегодня Звягинцева не отказала своим привычкам, с интересом рассматривая руки мужчины. Когда она заметила на указательном пальце Богословского серебряное кольцо с его инициалами, внутри разлилось что-то теплое. Она подарила ему его на двадцатилетие, а он все ещё носил его.

— Это так мило, — впервые за вечер улыбнулась Лиза искренне, — ты все ещё носишь его.

— Я помню, как долго ты на него копила, и оно мне нравится, — пальчики Лизы прошлись по костяшкам правой руки Димы. — Выбираешь правую руку?

Лиза кивнула. Дима раскрыл ладонь, являя девушке конфету. Она радостно улыбнулась, забирая угощение из руки мужчины. Их взгляды встретились, на секунду запуская по телу Елизаветы волну мурашек. Она вдруг посмотрела на губы Димы, поймав себя на мысли, что хотела бы сейчас поцеловать его, но не смогла бы на это решиться. И от этой муки ее избавил Дима. Сам продвинулся вперёд, коснувшись губами женских и поцеловал. Страстно и требовательно, желая заполучить как можно больше, насладиться и запомнить ее вкус еще надолго.

— Ты совсем охренел? — отвесила пощечину мужчине.

— Ты ведь сама хотела, — потёр ладонью щеку, ухмыльнувшись. — Я исполнил твое желание, крошка.

— Ты напыщенный индюк, позволяющий себе слишком много! — вскочила с места Лиза, двинувшись к выходу. — Не иди за мной!

— Не стоит сопротивляться чувствам, Лиза! — рассмеялся Богословский, наблюдая за спешно покидающей крышу девушкой.

Он был прав. Ещё не всё было потеряно. План по завоеванию Лизы можно было считать успешно начатым. Ещё немного постарается, и девушка сама не заметит, как вновь будет без ума от него.

3

Обеденный перерыв медленно и верно погружал работающий город в небольшой отдых. Люди расслаблялись: кто-то действительно поглощал белки, жиры и углеводы, чтобы сохранить запас энергии до конца рабочего дня, а кто-то использовал время с не меньшей пользой, отсыпаясь за бессонную ночь.

Крючков тоже не сидел на месте. Он выбирал цветы. Решил, что раз за день его отсутствия Лиза ни разу даже не ответила на его сообщения, то она обижена. Вот только за три года отношений с девушкой ее любимых цветов он так и не запомнил, поэтому выбрал лилии. Они выглядели статно и нежно одновременно, чем-то напоминая ему саму Звягинцеву. По дороге заказал доставку из японского ресторана, дабы отобедать совместно с любимой и заслужить ее прощения.

Однако дома его ждало разочарование: Лизы не было. Не было и записки, и на звонки она тоже не отвечала. Он бы, наверное, стал переживать и обзванивать всех ее подруг, если бы был не Василием Крючковым, но, к сожалению, он им был. Поэтому молча принял произошедшее, включил ноутбук и продолжил работу, отложенную ради Лизы.

Сама Звягинцева наслаждалась кофе и свежеиспеченными круассанами в офисе подруги, которая работала психотерапевтом, изредка давая советы и самой Лизе. Хотя профессиональная этика запрещала работать специалистом данного профиля с близкими людьми, Смышляева Екатерина пренебрегала этим правилом, консультируя подругу по некоторым вопросам.

— Ты какая-то задумчивая, Лиз, — Катя провела ладонью в воздухе перед лицом Лизы, вырвав ее из собственных мыслей. — Что у тебя случилось? Опять Вася накосячил?

— Я уже привыкла к его косякам, — огорченно произнесла Звягинцева, удобнее располагаясь на диване в кабинете подруги. — Скажи мне, Кать, как вы с Юрой пришли к тому, что имеете сейчас?

Красноречивый взгляд Елизаветы упал на заметно округлившийся животик подруги, хорошо просматривавшийся через строгое платье.

— Ну, знаешь, мы очень старались ночью, и не только ночью, — усмехнулась Смышляева.

— Да, блин, Катя! — Лиза залилась краской, отмахнувшись. — Я не об этом. Я о ваших отношениях, свадьбе, решении стать родителями. Юра вон как возле тебя носится, заботливый такой, все для тебя делает, работать меньше стал, хотя он и так работал мало. Всегда рядом, когда тебе нужно, поддержит, успокоит, а мой Вася… Он только подарками откупается и все. Я что-то не так делаю? Или почему спустя три года все, о чем мы говорим, — это его работа? Я замуж хочу и детей, мне в январе тридцать будет.

— Дело не в тебе, Лиз, — Катька взяла подругу за руку. — Ты все делаешь верно. Просто у твоего Васи совсем другие приоритеты. Ему не нужны семья и дети, ему нравится показывать тебя перед своими деловыми партнерами и хвастаться, мол, смотрите, какая у меня красивая девушка. Вы ведь никуда, кроме как на деловые встречи, вдвоем не ходите. Он карьерист, для него семья — последняя в списке важных вещей, а ты для него — картинка, красивая девушка, которую, как считает он, можно купить дорогими подарками, чтобы не выносила мозг и всегда соглашалась быть его сопровождением, а изредка еще и потребности физические помогала удовлетворять.

— Но ведь он был таким романтиком, когда мы начинали отношения. Куда это делось? Он меня не любит больше? Или что? Я не понимаю.

Звягинцева отчаянно пыталась искать что-то хорошее в том, кому посвятила три года своей жизни, но рассуждения Кати и ее выводы оставляли Василию все меньше шансов.

— У него немного иное понятие любви, для него это не более, чем пару поцелуев в день, секс, разговоры на темы, которые интересны ему, и вытекающие из этого занятия. Он тебя любит, просто… — Смышляева подбирала слова, чтобы не сказать, как сильно ей не по вкусу Крючков. — Вы слишком разные. Ты любишь внимание и искренность, тебе нравится романтика, а ему проще сводить тебя в дорогой ресторан один разок, подарить какую-нибудь крутую штучку и думать, что тебе достаточно. Это типичное поведение людей его типажа, я, если честно, не понимаю, почему вы вообще сошлись. Ты никогда не любила таких мужчин.

— Думаешь, мы обречены на несчастье? — в серых радужках блеснули искорки грусти, а губы сомкнулись в одну линию. Ей не хотелось снова быть одной, поэтому она старалась верить, что все наладится.

— Вероятнее всего, — Катя сжала пальцы Лизы крепче, постаравшись вложить в свой жест максимальную поддержку.

— Я думала, что, раз он старше, то точно знает, чего хочет от жизни, так и было, правда, я была самой счастливой первые месяцы наших отношений. А потом все как в воде сахар растворилось. Что ж мне так с мужчинами не везет!

Звягинцева прикрыла лицо ладонями, готовая расплакаться прямо сейчас, но держалась изо всех сил. Расстраивать подругу в таком положении было не лучшим вариантом. Хоть у одной из них должно быть все хорошо.

— Эй, крошка, — Смышляева приобняла подругу, погладив ее по спине ладонью. — Все у тебя будет, просто принц твой еще не приехал. Задерживается немного.

Усмехнувшись, Лиза почему-то вспомнила Диму и его руки, крепко державшие ее за талию, когда они стояли и наблюдали за разводными Питерскими мостами, будучи еще счастливыми и беззаботными подростками. Когда он шептал ей на ухо, как сильно ее любит, а она верила, считая, что в его руках всегда будет счастливой.

— Димка в Питере, — тихо пролепетала она себе под нос, смутившись собственных ощущений, оставшихся от вчерашнего поцелуя. — Он с Васей контракт подписал, а вчера…

— Богословский? — переспросила Катя, надеясь, что они говорили про разных Дим, потому что еще одного их расставания она не переживет.

— Да, — Звягинцева воспроизвела в памяти его внешность, улыбнувшись краешком губ. — Он стал таким красивым, еще лучше, чем был. И поцеловал меня вчера.

Глоток чая с ромашкой, сделанный Катей секундой ранее, оказался выплеснут наружу. Вся жидкость разбрызгалась в воздухе.

— Твою мать, Лиза, ты, что, целовалась с Богословским и молчала?!

— А о чем говорить? Я влепила ему пощечину и ушла, — с гордостью произнесла Лиза, хотя взгляд говорил о другом — она сожалела о содеянном. — У меня Вася, и я в жизни не вернусь к Диме. Не после того, что он мне сделал. Нет.

— Десять лет прошло, Лизк, он мог измениться и ста…

— Не-а, — не дала договорить подруге Елизавета, встав с дивана. — Такой же напыщенный и самодовольный индюк. Говорит мне, значит, что вернуть меня хочет. Представляешь? Хрен ему, а не я!

— Ну, смотри, он был неплохим вариантом. Вы были счастливы.

— Вот именно, что БЫЛИ, — выделила голосом последнее слово Звягинцева, заостряя внимание на прошедшем времени глагола. — Больше не будем. И пусть он красивый, и такой, каким я представляла его взрослым, когда мы еще встречались, нет, я не дам ему больше меня сломать.

Чуть помолчала, размышляя над сказанным, а потом добавила:

— Я попытаюсь изменить Васю, поговорю с ним о детях, — мимолетная улыбка заиграла на лице Лизы, когда она представила себя в роли счастливой матери. — Да, точно, мы сделаем ребенка, будем его воспитывать, и все нормализируется.

— И откуда в тебе столько оптимизма? — Лиза только пожала плечами. — Иди уже, у меня запись через десять минут, клиент придет.

— Не перетруждайся, пчелка, — рука Звягинцевой легла на округлившийся животик подруги. — Вам с малышкой надо больше отдыхать. Я хочу быть крестной мамой здоровой девочки.

— Будешь, — они обнялись на прощание.

Неспешно Лиза покинула кабинет подруги, остановившись в коридоре у зеркала, чтобы поправить макияж. Подкрасила губы и улыбнулась отражению, но тут же скривилась, увидев за спиной довольно улыбающегося Богословского. Ей сразу вспомнилась присказка из детства, звучавшая как «вспомни говно — вот и оно», однако Дима совсем не выглядел как говно. Он был очень красивым. Даже слишком.

— И что ты забыла у психотерапевта, м? — потешался над ней, не позволяя сдвинуться с места и прижимаясь совсем близко. Нарочно касался, зная, как она реагировала на его прикосновения.

— Я навещала подругу, а вот ты, — все же вырвалась из плена его тела она, отойдя на безопасную дистанцию. — Решил все-таки вылечить свое биполярное расстройство?

— Типа того, — неоднозначно ответил он, чем выбесил Лизу. Ей никогда не нравилась такая его манера общения, она чувствовала себя в такие моменты обманутой, ведь ей не договаривали.

— Тогда не смею тебе мешать, — как можно быстрее покинула здание офиса, только на улице позволив себе высказаться нелицеприятно на счет мужчины. — Самоуверенная козлина!

Конечно же, Богословский прекрасно знал, к кому шел на сеанс, да и сеансом назвать это было сложно. Один из совладельцев пакета акций холдинга, в котором он работал, хвастался перед всеми тем, что скоро станет отцом, с радостью показывал свою девушку на фотографии в смартфоне, и Дима быстро распознал в уверенной в себе женщине Катьку Лютикову — лучшую подругу Лизы. Слово за слово, и вот Дима имел нужный ему адрес, а в скором времени будет иметь и нужную ему информацию.

Катя встретила его не с радостью, но и не с ненавистью, что уже было хорошим знаком. А чего он ожидал после содеянного? Не каждый день он ведь любимой девушке прямо во время свадебной церемонии на глазах у всех говорит «нет», давая ответ на вопрос о добровольном согласии вступления в брак. Точно не каждый день. Такое было всего раз и только с Лизой, да и сожалел он об этом по сей день.

— Боже, Дим, ты серьезно? Вернуть ее после твоего поступка? Ты хоть знаешь, сколько она в себя приходила после твоего заявления в ЗАГСе? — девушка сложила руки на животе в попытке успокоиться.

— Я был идиотом, когда отказал ей. Мне просто стало страшно, мне было всего двадцать два, я тупо не хотел терять свободу, когда маячили такие перспективы карьерного роста. Испугался, что после свадьбы меня утянет в круговорот из семейной жизни, и я все просру. — Признался Дима, горько усмехнувшись. — Я любил ее, мне было больно говорить тогда эти слова. И до сих пор люблю, коря себя за содеянное. Поверь мне, я пытался построить отношения с другими, но все не то и не так. Лиза была лучшей, именно поэтому я хочу ее вернуть. К тому же, она точно несчастна со своим этим мужиком.

Он говорил искренне, и Катя ему верила. Видела боль в глазах, слышала, как надрывается голос при воспоминаниях о сорванной свадьбе, и размышляла, выбирая, какое из двух зол — Дима или Вася — окажется наименьшим по причинённому урону для подруги.

— Ладно, я помогу тебе, — Дима на радостях широко улыбнулся. — Но это все будет тайной, ибо если Лиза хоть что-то узнает, то прибьет нас обоих.

— Я буду нем, как рыба, — показательным жестом закрыл свой рот на замок, отшвырнув ключ в сторону, чем рассмешил беременную. — Кстати, поздравляю со скорейшим пополнением.

— Спасибо, — теперь широко улыбалась Смышляева. — Значит так, слушай…

Катя начала рассказывать то, как можно было вернуть расположение Лизы, а Дима слушал все и запоминал, изредка обрывая девушку и задавая встречные вопросы. К вечеру у него было все, что могло понадобиться в плане по возвращению любви всей своей жизни, и первый пунктик мужчина собирался претворить в жизнь сегодня же.

***

Вернулась Лиза домой ближе к шести часам вечера, прогулявшись еще немного по городу и заскочив в продуктовый магазин, где купила все необходимое. Знала, что Вася вряд ли что-то ел без нее, потому что готовить совершенно не умел. Да и не позволяла она ему, не хотелось потом отмывать всю кухню от кавардака, устроенного им. Один раз было достаточно.

Стоило ей только пересечь порог квартиры, как из гостиной вышел Вася. Взгляд у него был осуждающим. Недовольно покачав головой, мужчина забрал пакеты из рук девушки и двинулся в кухню.

— Почему ты ни разу мне не ответила? — только и спросил он, когда Звягинцева прошла за ним, начав помогать разбирать продукты.

— А ты не думал, что я обижена? Ты даже не попытался извиниться, — налила в стакан воды, иссушив его залпом.

— Я попытался, — язвительно улыбнулся Крючков, взял девушку за руку и прошел с ней в гостиную, указывая ладонью на журнальный столик, заставленный роллами и суши из японского ресторана. — В спальне цветы. Но тебя не было, ты решила, что лучше меня игнорировать и строить из себя обиженку. Лиз, ты взрослая девушка, а ведешь себя, как ребенок. Да, я бываю чересчур занят, уделяю тебе мало внимания, но я работаю, чтобы мы могли иметь все, что нам только пожелается.

— То есть я еще и виновата? — усмехнулась Звягинцева, решительно не понимая, почему Крючков стал так холоден.

— Ты слишком требовательна ко мне. Мы в отношениях уже три года, но последний год ты стала какой-то другой. Тебе перестали нравиться мои подарки, ты стала требовать от меня какую-то романтику, видя, как много я работаю и что мне тупо не до этого. Что произошло? Тебя что-то не устраивает во мне? В наших отношениях?

Внутреннее я Лизы было готово выплеснуть весь гнев на мужчину. Он не только не понимал, что такое отношение к ней неправильно, но и считал ее чересчур требовательной, разрушающей, по его мнению, их отношения. Она быстро закипела.

— Да, ты меня не устраиваешь, Вась. Ты! — ткнула в его грудь пальцем, начав быстро дышать. — Вне зависимости от того, что я делаю, первое место в твоей жизни занимает работа. Ты только работаешь, ешь, ходишь на деловые встречи и спишь. Все! Напомни, когда у нас в последний раз был секс?

Василий задумался, сведя брови к переносице. Ответа на вопрос не нашлось.

— Вот видишь, ты не помнишь, — горькая улыбка отразилась на лице девушки. — Полгода назад, Вась, полгода. И это мы спим в одной спальне. Ты так много работаешь, что ложишься в кровать только под утро, быстро засыпая, а в другие моменты времени мне до тебя тупо не достучаться. Боже, да о чем я вообще? Ты забыл на прошлой неделе о том, что у нас была годовщина отношений, тебе было не до этого, ты летал в Анапу на деловую встречу, а я, как идиотка-алкоголичка, распивала вино в одиночестве. Я думала, что поход в ресторан был задуман специально, чтобы отметить, чтобы ты, черт возьми, извинился, но ты и его испортил своей работой!

— Лиз… — Крючков изменился в лице, сожалеюще посмотрев на возлюбленную. Протянулся руками к талии Лизы, чтобы прижать к себе и успокоить, но она отшатнулась.

— Не трогай меня, Вась, прошу тебя, — на глазах проступили слезы, девушка быстро стерла их ладонями. — Я думала, что у нас все серьезно, что мы будем настоящей семьей. Я детей хочу, замуж, а ты… А ты…

— Эй, ну не плачь, — чувство вины накрывало мужчину с головой. — Я исправлюсь, обещаю.

Он все же обнял Лизу, крепко прижав к себе, стал гладить ладонями по спине, нашёптывая в ушко нежности. Он не любил, когда она плакала. Считал, что вся вина в такие моменты лежит на нем, ведь он не смог сделать так, чтобы ни единая слезинка не скатилась по ее щекам.

— А хочешь мы с тобой сейчас пойдем в кино?

— Нет, тебе там кто-нибудь позвонит, и ты снова оставишь меня одну. Не хочу. — Шмыгая носом, проговорила Лиза.

— Я отключу телефон, — на полном серьезе говорил Вася, — будем только ты и я, и фильм. Последний ряд. Места для поцелуев.

— И попкорн, — чуть улыбнулась девушка, приобняв возлюбленного. — Но ты серьезно выключаешь телефон!

Крючков рассмеялся, коснулся губами лба Лизы, вытащил телефон из кармана и выключил его, демонстративно откидывая на диван.

— Тогда иди умываться, и пойдем в кино, — развернул Лизу, отправив в сторону ванной.

Девушка быстро привела себя в порядок, переоделась и уже собиралась выйти в прихожую, но ее отвлек звук телефона, на который пришло сообщение со странным текстом:

«Поздравляем! Сегодня в нашем магазине проходила акция, всем покупателям присваивались порядковые номера для участия в анонимной лотерее. Ваш номер оказался выигрышным! Вы выиграли ужин на воздушном шаре с обладателем второго выигрышного билета! Чтобы забрать свой приз, приходите завтра до двух часов дня по адресу магазина и покажите это сообщение».

Рассказывать Васе о сообщении она не стала, но решила, что обязательно заберёт свой приз и посетит ужин. А вдруг познакомится там с интересной личностью? Да и на воздушном шаре Звягинцева покататься мечтала лет с десяти, что она потеряет, если один вечер проведет не дома, а с другим человеком, вкусно ужиная и получая удовольствие от поездки? Точно ничего. А Васе скажет, что с Катькой была. Один разок и он может почувствовать себя на ее месте — в одиночестве дома. Быть может, тогда поймет, как сильно был не прав.

4

Утром следующего дня, отпустив Васю по рабочим делам, Лиза уже сомневалась в принятом вчера решении забрать выигрыш в магазинной лотерее. Ее вообще смущала эта лотерея, была она какой-то подозрительной. А после вчерашнего похода в кино с Васей, где они даже не успели до середины фильма досмотреть, ибо стали целоваться прямо в зале. Из зала переместились в машину, где продолжили начатое, а дома повторили несколько раз свое приключение, Лизе было так хорошо, что даже возможность бесплатного ужина и поездка на воздушном шаре не волновали ее.

Но она почему-то все равно пришла за выигрышем. Ей просто было любопытно. Женское любопытство, и не более. Она просто заберет билет, узнает, кто получил второй и уйдет домой. По крайней мере, так Звягинцева думала, пока не оказалась у кассы и не показала сообщение. Ей тут же выдали выигрыш, заставив прочитать целую инструкцию о правилах участия в лотерее и о том, что в связи с ее анонимностью, сотрудники не имели права разглашать имени и любой другой информации о втором победителе.

Ей пришлось принять свой проигрыш в попытке разузнать личность второго победителя и в связи с этим решиться на авантюру с ужином. Осталось только придумать какую-нибудь причину для Василия, чтобы у него не возникло лишних вопросов. Однако придумывать ничего не пришлось, он, как и всегда, опередил ее в своих решениях.

— Милая, — виноватым голосом проговорил он в телефонную трубку. Лиза тут же поняла, что он снова куда-то уезжает.

— Куда? На сколько? — она злилась, потому что он снова не исполнил своих обещаний.

— На три дня, в Минск.

Усмехнувшись, Лиза крепко сжала в руке эспандер, всегда лежавший на ее столике, чтобы разминать руки во время написания книги или чего-то для работы. Мышцы всегда должны быть в тонусе.

— Знаешь, Вась, больше никогда и ничего мне не обещай, ладно? И самому проще будет, и мне не так обидно. Уезжай хоть навсегда, честное слово. Какая разница: есть ты дома или нет тебя? Я все равно тебя не слышу и не вижу.

Сбросила звонок и принялась за работу, уже с большим интересом рассматривая выигрышный билет. Раз уж Вася уезжает, то почему она должна сидеть дома? Тоже имеет право развлечься. В конце концов, она ведь не изменять ему там собирается, а просто хорошо провести время. Решено: она точно пойдет на этот ужин.

Крючков заскочил домой всего на пару минут, чтобы забрать чемодан, всегда приготовленный на случай деловых поездок, и попрощаться с Лизой.

— Перестань упрямиться и поцелуй меня, — командовал он, чем выбешивал девушку еще больше.

— Целуйся с чемоданом, Крючков, его ты чаще видишь, чем меня, — демонстративно хлопнула дверью в ванную комнату и, включив воду, села на пол, уткнувшись лицом в колени.

— Мы еще поговорим с тобой на тему твоих участившихся истерик. Сейчас у меня нет времени, — Крючков простоял у двери еще пару минут, надеясь, что Звягинцева соизволит выйти, но она так и не вышла, поэтому он ушел.

— Я еще и истеричка теперь… И зачем я только с ним?

Вопросы прозвучали в пустоту, а ответами послужили капли воды, стекающие из крана и медленно падающие в канализационное отверстие. Туда, куда плавно утекали и их с Крючковым отношения. Он не хотел мириться с тем, что надо меньше работать, а она не желала быть для него вечно второй. И оба не хотели искать компромиссы.

***

Так называемая взлетная полоса встретила Лизу одиноким, разноцветным воздушным шаром с плетенной корзиной. Она подошла чуть ближе, чтобы рассмотреть шар внимательнее. Остановилась совсем рядом, заглядывая внутрь. Внутри стоял небольшой специализированный столик с шампанским и бокалами. Все выглядело так, будто бы кто-то пытался устроить с ней свидание.

— Привет, — прозвучало сзади, отчего Лиза дернулась.

— Стоило бы догадаться, что нет никакой лотереи, и все это устроил ты, — мысленно она улыбалась, но это только мысленно. Реально же девушка показала самое яркое недовольство, имевшееся в ее арсенале. — Я с тобой никуда не поеду, поэтому говори мне, сколько стоило мое место, я оплачу тебе неустойку и пойду домой.

— Откажешься от осуществления давней мечты из-за того, что твоим попутчиком буду я?

Богословский поправил солнцезащитные очки, ухмыльнувшись. Он достаточно хорошо знал Лизу и понимал, как нужно было с ней говорить, чтобы она не отказала. Лиза задумалась, взвешивая все «за» и «против» такой поездки, все-таки приняв решение.

— Я поеду только потому, что давно мечтала, — даже не приняла его руку, когда они забирались внутрь. Села как можно дальше от мужчины — настолько, насколько позволяло пространство, которого здесь было катастрофически мало.

Выбирая место для встречи с Лизой, Дима перебрал множество вариантов и когда остановился на этом, только после заказа вспомнил о боязни девушкой высоты. Хорошо, что компания предусматривала такие варианты и заранее имела дополнительные условия, которые позволяли бы даже самому трусливому человеку ощущать себя на высоте без страха.

— Я не забыл о твоем страхе высоты, — произнес он, когда увидел, как девушка сжала ладони в кулаки, а коленки ее задрожали, стоило ему только отправить их в полет. Он даже прошел специальный инструктаж, чтобы самостоятельно управлять воздушным шаром. — Мы не будем далеко отлетать, и все время полета наш шар будет на привязи на специальном торсе. Он не позволит взлететь выше положенного и дальше, чем на допустимое расстояние, однако увидеть город с высоты птичьего полета выйдет.

— Спасибо, — прошептала Звягинцева, с облегчением выдохнув только тогда, когда сама рассмотрела поддерживающий их трос. — И за возможность тоже спасибо.

Дима только улыбнулся в ответ. Через пару минут они набрали нужную высоту, зависнув в воздухе. Сначала с опаской, Лиза стала вертеть головой, не веря собственным глазам. Город был как на ладони. Красивый. Статный. Величественный. Освещенный солнечными лучами Петербург был похож с высоты на Венецию, в которой ей удалось побывать в прошлом году с Васей.

— Питер такой уютный, — озвучила вслух свои мысли, вздрогнув от ощущения горячего дыхания на своей шее. — Ты слишком близко, сядь обратно.

Но он не собирался ее слушаться, и не послушался бы, если не заметил бы на шее Лизы засос. Отшатнулся. Тело обдало неприятной дрожью. Руки самопроизвольно сжались в кулаки, а дыхание участилось. Дима понимал, каким чувством вызвана такая реакция организма, и от этого злился еще больше. Он этому Крючкову язык вырвет, чтобы больше Лизы не касался.

— Когда мы были подростками, ты мечтала жить здесь. Странной ты была. Пока все мечтали перебраться в столицу, ты яро желала из нее уехать.

В голове мужчины вспыхнула картинка из прошлого, где Лиза, топая ножкой и причитая себе что-то под нос, нелицеприятно высказывалась в сторону жителей Москвы. А потом долго смотрела фотокарточки из Санкт-Петербурга, представляя себя на Аничковом мосту или на Дворцовой площади в пальто и шляпе, с зонтиком в руках, как с самым главным атрибутом всех горожан северной столицы.

— Мне не нравился пафос нашего города, — ее до сих пор бросало в неприятную дрожь при воспоминании о некоторых личностях, считавших, что Московская прописка давала им право на все. — В Питере он тоже есть, но эти улицы, архитектура и небо… Ты хоть раз замечал, какое тут небо? Оно не серое, коим его описывают люди в своих рассказах, нет, оно невероятное. Такое атмосферное и так подходит городу. Я могу часами смотреть на него с балкона своей квартиры.

— Похоже на тебя, да, — Диме было хорошо. Он вернулся домой. Рядом с ней он ощущал себя именно так: дома. — Романтичная и лиричная. В этом вся ты.

Он снял из-за спины рюкзак, открыл его и положил перед собой контейнер с бутербродами. Отложил крышку, привлекая внимание девушки. Старался показать, что все ещё помнил ее вкусы, разделял их и готов был заботиться о ней при любых обстоятельствах.

— Бутерброды с маслом и сыром? — удивление Лизы не знало границ.

Дима улыбнулся, вытаскивая один и протягивая девушке. Она с радостью приняла угощение, принявшись за его поглощение, а он любовался ей. Красивой, живой, искренней и настоящей. Той, которую он любил всегда, и той, которую желал любить до конца своих дней.

— Я помню, тебе так нравилось, — ему очень хотелось ее коснуться, ощутить тепло ее кожи на своей, но он боялся. Не знал, какой будет ее реакция, не хотел терять те крупицы доверия, которые уже смог установить.

— Обожаю такие бутерброды, сразу чувствую себя в детском саду. Маленькой и беззаботной. Это как вкус из детства, который навевает теплые воспоминания. Спасибо, — боязливо коснулась кончиками пальцев его щеки, поймав улыбку в ответ на свои действия.

— Ты все прежняя, все та же маленькая Лизка, которую я носил на руках. Я скучал по тебе, — медленно, очень осторожно его ладонь накрыла девичью, а пальцы переплелись с ее. — Ни одна другая даже мизинца твоего не стоила. Они все были фальшивыми, зато так сильно внешне похожими на тебя. Лиз, я такой дурак…

— Прошу тебя, не говори мне этого, — не дала ему закончить.

Звягинцева прекрасно понимала, что, скажи он ей, как сильно все ещё ее любит, что в других искал ее одну, что она была лучшей из всех, она позволит ему вновь войти в ее жизнь и обосноваться в ней. Потому что сама по-прежнему вспоминала их свидания и зачастую ощущала фантомные прикосновения его губ к своим.

— Потому что ты любишь его?

С трудом спросил он, молясь, чтобы она ответила отрицательно.

— Потому что… Потому что между нами не может быть больше ничего. Мы причинили друг другу много боли. Исчерпали лимит.

— Мы не кредитные карты, чтобы исчерпать лимит, Лиз. Мы люди. Мы имеем право на ошибки. Мы имеем право на второй шанс.

— Никакого второго шанса, Богословский, — выпустила руку из его. — У меня Вася. Когда-нибудь мы поженимся и заведем детей.

— Видимо, не сильно ты нужна своему Васе, раз ты сейчас тут. Были бы вы счастливы, тебя бы тут не было, — грубил он, задевая самые больные места.

Правда резала хуже кухонного ножа. Он был прав, а ей было только хуже.

— Верни меня на землю, пожалуйста, — разблокировала телефон, надеясь, что там было хотя бы одно сообщение от Василия, но там было пусто. На глазах проступили слезы, и она отвернулась, не желая показывать слабости. — Верни меня, черт возьми, на землю!

Вскочила с места, чтобы хорошенько треснуть его и заставить исполнить ее требование, но пошатнулась и, боясь, что упадет, крепко обняла Диму. Лиза начала дрожать. Перед глазами поплыли разноцветные круги, ноги стали ватными. Она так сильно испугалась того, что упадет, что не сразу заметила крепко обхватившие ее мужские руки.

— Маленькая, — шепнул, осторожно коснувшись губами мочки уха, — не бойся. Ты не упадешь, я тебя держу. Пока я рядом, можешь не думать о плохом, я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

— Все? — подняла на него испуганные глаза, сглотнув. Ох уж эти омуты напротив. В них точно ее погибель.

Дима кивнул, крепче обнял девушку и опустил взгляд на ее губы. Манящие. Его. Какой Крючков? Она только его. Всегда была и будет его женщиной. Он сделает для этого все.