Бесплатный фрагмент - Путешествие из Разума в инстинкты

1. Человек — из глины сотворённый

Всё, что осталось от Сотворения живого мира не только в преданиях с мистическими чудесами, но и приобрело устойчивые тенденции, которые получилии действенное продолжение и по сей день — это то, что всякий живой организм рождается на этот свет вместе с полным запасом врождённых инстинктивных (доразумных машинальных) функций в качестве непременных условий гарантированного продолжения живого существования после появления на свет.

И если жизнь становится неполноценной из-за слепоты, глухоты, иной отдельной инвалидности, то она была бы невозможна в принципе — не продолжай организм питаться благодаря врождённому инстинкту самосохранения, с поддержанием баланса жизненной энергии, затрачиваемой на физические движения, рост и развитие — с жизненной энергией, восстанавливаемой продуктами питания.

Значит, рождению живого организма предшествует формирование комплекса функций, обеспечивающих его самосохранение после рождения и передаваемых по наследству, как базовая основа живой формы существования, так и в качестве механизма приспособления к изменяющимся условиям обстановки.

Природа происхождения Человека до сих пор спорна. Существуют две версии: одна — как более совершенное продолжение от обезьян к человеку, о чём свидетельствуют многочисленные археологические раскопки и сравнения с современным человеком.

Но эта версия не объясняет происхождения живых организмов в принципе — от самых простейших, для того, чтобы затем давать вразумительную картину их последующего долговременного развития и совершенствования до современных представителей живого мира. Другая версия также не даёт понятных человеку процессов оживления природы, описываемых мистическими чудесами Сотворения.

Хотя почему бы не предположить путь естественного (не чудотворного) происхождения живых организмов самой Природой из неживой материи? Наверное, для этого требуется лишь уяснить разницу в свойствах неживой и живой материи, которая прежде всего заключается в мере подвижности в пространстве и характере реакции на воздействие внешних факторов.

Нельзя же утверждать, что всё неживое — есть застывшее и никак не изменяющееся под воздействием долговременных внешних факторов!

Каменистые горы, например, со временем превращаются в более мелкие фракции, оседающие на землю. Мелкие фракции самой земли постоянно растворяются дождевой и иной влагой — в более податливые и подвижные субстраты.

Водные скопления — уже более податливы внешнему воздействию, а ручьи и реки сами выиискивают наиболее удобные русла для своего дальнейщего продолжения. Есть и третья стихия — огонь, который вообще способен преврашать в пепел или в газообразное состояние. Очевидно именно потому так почитались эти три фундамента бытия — Земля, Вода и Огонь.

Но ведь именно земля, растворённая водой и при определённой доле тепла — образует живительные соки, питающие растения, уже чем-то напоминающие живые организмы, а также начинает служить благодатной средой для самых простейших живых организмов.

Значит объективная возможность естественного процесса зарождения живых организмов из неживой природной материи — существует и требуется лишь необходимое и безопасное сочетание земли, воды, тепла и атмосферы. Вопрос лишь в том, существуют ли таковые, адекватные нашим Земным — ещё где-либо во Вселенной, в подтверждение всеобщего мистического сотворения живой природы.

2. Первородные инстинкты и рефлексы

Несомненно, что первоосновой самосохранения живого организма явился инстинкт поддержания непрерывного баланса расходуемой им жизненной биологической энергии — с требуемой для её восстановления. От этого зависела и мера всей последующей активности существования — как для поиска новых ареалов для пропитания, так и для удаления от угроз существованию.

А для этого требовались особо чувствительные рецепторы, улавливающие воздействие на организм внешних факторов и позволяющие находить наиболее комфортную среду по элементарному принципу «приятно (приемлемо) — неприятно (неприемлемо).

В сущности вся долговременная эволюция состояла из многократно повторяющихся практических проб и ошибок, с последовательным избавлением от последних — по сравнительным ощущениям рецепторов, пока не пришла способность осмысления информации не от одного превалирующе развитого органа восприятия и ощющения, а от всех, ставших присущими наиболее развитым представителям живого мира, позволяющая более точно (наиприемлемо, оптимально, рационально) определять наибезопасный для себя характер последующего поведения.

Или то, что теперь называем — «думать, прежде чем поспешно (по первому же сигналу) что-то предпринимать и осуществлять практически». Очевидно, такой процесс становился более присущ тем представителям, все органы восприятия которых развивались квази-равно и давали равнозначимую информацию для сравнительной оценки и принятия окончательного решения — прежде заглушаемые одним наиболее развитым восприятием (ощущением, чутьём, чувством).

Тем более, что и сама природа сотворилась далеко не безобидной для человека сферой бытия. Растения (флора) сотворены одинаково вольготно — как полезные для человека, так и смертельно ядовитые. Живые твари (фауна) — как вполне миролюбивые, так и смертельно агрессивные для человека.

Это-то, выходит — либо тоже было естественным для реального бытия с тем, чтобы человек учился самой практикой распознавать и отличать доброе от злого, с последующим последовательным избавлением от злого, с приручением хищной фауны и окультуриванием флоры, несущей вред. Как ещё, кроме эволюционного опыта через многочисленные пробы и ошибки смог человек не только в конечном счёте приспособиться к самосохранению, но и приспособлять к этому окружающую среду?

И если по версии сотворения — прародители рода человеческого сразу же предстали полностью готовыми к осознанной самостоятельной деятельности и отношениям между собой, то это означало, что тем самым был опущен самый важный для людей период формирования личности от рождения до совершеннолетия и обретения дееспособности к самостоятельному осуществлению присущих человеку осознанных функций.

Тот период, который как раз и определяет формирование личности как нравственной, так и любой другой — в зависимости, прежде всего, от родительского влияния на воспитание несовершеннолетних детей.

Значит в реальном бытии, прежде чем решать проблему нравственности — всё человечество, в отличие от сотворённых прародителей, погрузилось в проблему совсем иную: как становиться дееспособными к тому, чтобы суметь отличать доброе от искушения злом, маскирующимся под добро.

Откуда же человеческому существу во-плоти было черпать свой потенциал для роста и развития до дееспособности, если не от кормилицы Земли во-плоти? А в конечном счёте, для того, чтобы успешно решалась проблема нравственности, объективно необходимы были и есть два непреложных условия — рождение самого человека живым и здоровым и его возрастное развитие до совершеннолетия и осознанного выбора жизненного кредо.

3. Мирские мытарства к Разуму

Испытания дееспособностью

И по сей день исходят из того, что несовершеннолетнему не могут принадлежать права на самостоятельную деятельность — во избежание неосознанных ещё эксцессов. Также, как не могут возлагаться обязанности перед другими, а вся ответственность за деятельность возлагается на родителей. И если у Адама и Евы данный период опущен, то, очевидно, ответственность за их становление и искушение грехом не могла лежать ни на ком, кроме как на их сотворителе.

И во всём мирском бытии реализация и защита интересов несовершеннолетнего должна бы полностью возлагаться на родителей: направляться ими, контролироваться и нести ответственность за них.

Но это по идее — как по продукту чисто мысленного творчества, по которому родители должны бы до полного совершеннолетия ребёнка сохранять полную совместную семью, не терять самим дееспособность, владеть опытом с действенной системой контроля и влияния и самое главное — иметь достаточно материальных средств на постоянное поддержание и развитие самой жизни и своей и ребёнка.

Однако, в реалиях сам ребенок формируется не только родителями, а и в дошкольных и школьных учреждениях и просто «на улице», в кругу сверстников самой различной степени знакомства и влияния. То есть — все это по идее должно бы продолжить полную совместную родительскую семью.

Но в том и дело — всё, что должно бы быть по идее, не обязательно становится реальной устойчивой тенденцией, а скорее исключением, зависимым от множества несовпадений с кровно-родственными родительскими заботами всяких иных, менее родственных.

А потому на страже ребёнка встала т.н. ювенальная юстиция — как основа системы учреждений и организаций, осуществляющих контроль семьи, защиту детей от родительских и иных покушений, с возможностью лишения родительских прав, изъятия ребёнка из семьи и его переориентацию на иные источники формирования и исправления. Опять же — далеко не родственного свойства.

При этом в основу оценки ситуций положен характер поведения и образ жизни людей, определяющие их нравы (и меру нравственности) во всём дипазоне отношений между ними — от взаимного уважения и соучастия до равнодушия и даже преследования корыстной для себя выгоды.

Непонятным оставалось только одно — в какой роли выступила сама ювенальная юстиция? В роли очередного бюрократического аппарата на принципе «разрешать-не разрешать» или нового органа, всемерно способствующего содействию оступившимся родителям — с задачей восстановления и дальнейшего сохранения полноценных семей.

И, очевидно, с полным пониманием того, как часто в распаде семей виноваты вовсе не родители и тем более не дети, а бедственное материальное положение семей — с началами всяких личных и семейных неурядиц? А так и оказалось, что самым существенным фактором, влияющим на формирование полноценной семьи — явилась материально-финансовая состоятельность семьи.

Но предположим, что совершеннолетие определено к 18-летнему возрасту и с его наступлением юноша становится полноправным гражданином общества. Логичен вопрос, что при этом важнее — возраст, или то, какие функции и как готовились к тому, чтобы становиться дееспособным к самостоятельности.

Сами функции известны — физиологическая, физическая и ментальная, которыми и определяется дееспособность в принципе. К совершеннолетию это означает — созреть к продолжению потомства с проявлением либидо и образованием семьи, быть способным к физическим нагрузкам в практических деяниях, овладеть грамотой и навыками логического мышления и добиться полной вменяемости, или способности отдавать себе отчёт о своём месте в обществе и всех совершаемых поступках.

Но ведь ни одна из этих функций в смысле готовности не совпадает между собой по времени. Физиологическая готовность к образованию семьи может наступать и в 12 лет, причём в физическом состоянии, весьма далёком от готовности к иным делам. И особой вменяемости ещё нет, а права на самостоятельное гражданство в обществе — уже нужны. А как ими распорядиться, если ещё только азы грамоты освоены, не говоря уже о родительских и семейных знаниях и опыте.

И что значит полная самостоятельность в 18 лет — если она всё ещё продолжает совершенствоваться высшими учебными заведениями? Ведь в 18 лет юноша должен быть готов самостоятельно разбираться во множестве политических программ и платформ, дабы не слепым избирателем вершить свою судьбу избираемой властью!

А если он ещё решил свой бизнес начинать, ему что же — начинай, дитя, хоть как-нибудь, лишь бы не плакало? Или прежде усвоить экономические законы свободного рынка, юридическую казуистику, основы маркетинга и менеджмента, да и вообще психологию людей. А, очевидно, ещё заиметь и твёрдую устойчивость в конкурентной борьбе и недюжинную волю для этого, а также хотя бы задатки предвидения итогов конкуренции.

Наконец забыли про самый пустячок — подсчитать бы на досуге, какой капитал требуется семье, дабы целых 18 лет поддерживать в норме и поставить обществу физиологически зрелого, физически здорового и полностью вменяемого гражданина. Хватает ли прожиточной корзины, МРОТ, субсидий и пособий?

Ведь если к 18 годам он не станет самостоятельным, (а так он, естественно, не станет) — это равно означает его уязвимость к внешнему управлению теми, кому очень выгодно вправлять мозги по собственному усмотрению, дабы расслаблять рассудок или разжигать страсти, затмевающие рассудок, вместо того, чтобы становиться самому полноправным гражданином своей страны.

К тому же, следствие бедности — есть нужда. А в том и дело, что нужда, в сущности, ничем не уступает силовому рабскому принуждению, толкая, ради выживания и спасения престижа семьи, в обход всяческих законов и кодексов о морали — на любые грехи, вплоть до кабальных соглашений на внешнее управление собой в услужении, батрачестве и рабстве.

Мытарства социальные

Чего и сколько требовалось одному для полного блаженства — определять ещё не научились. А между тем, обозначились противоречия между индивидуальными и общими для всех интересами, из которых свой интерес — был, естественно, ближе и значимее каждого другого и общего. Вопрос заключался лишь в том — кто чисто физически оказывался сильнее на данный момент времени.

А это тоже зависело от меры материальной состоятельности. Но как и в примитивном мире — относительная сила определялась в том числе и слабостью самой жертвы (жертвы, отколовшейся от своего стада и оказавшейся в одиночестве по наивной беспечности, из-за болезненного состояния и иных причин, повлекших за собой нарушения стадного инстинкта самосохранения).

Казалось бы сама природа подсказывала: есть устойчивая тенденция для охранения от зла и успешной борьбы со злом — коллективное объединение слабых, с естественно вытекающим из этого централизованным регулированием и защитой интересов объединившихся. Не поставлять злу уязвимую молодь, одиночество, необузданные страсти, затмевающие разум и иную слабину — хищный и хитрый зверь всегда на стрёме! Но и он не дурак, чтобы рисковать собой в равной борьбе (конкуренции) за существование, а прежде постарается найти неравную, с заведомым определением успеха без всякой конкуренции. О, как это сегодня похоже на политику воинствующих «ястребов» от евро-американского Запада!

Непонятно только, где нашли прогрессивную конкуренцию через частные свободные мкждусобойчики — состоятельных с неимущими, больших бизнесменов с малыми, профи с профанами, умных с простаками, хитрых с доверчивыми? Ведь в неравных «весовых» категориях и без конкуренции понятно — за кем победная доминанта.

Сегодня трудно определить, чему отдавалось предпочтение при навязывании идеи о вечном блаженстве — анатомии человека или не анатомической душе. Ведь по самой элементарной логике — душа, каким бы смыслом она не наполнялась, становилась актуальной и действенной только вместе с сердцебиением, дыханием, кровоснабжением, нервной системой во главе с головным мозгом, ощущениями от восприятий внешних и внутренних воздействий на организм. Что она могла представлять из себя без этого, куда-то улетая, а не передаваясь вместе с анатомией и физиологией по наследству?

А именно для успешного функционирования этих анатомических органов, вместе с сотворением живого мира во плоти должен был родиться и главный закон живого существования во-плоти — обеспечение устойчивого баланса затрачиваемой и восполняемой жизненной биологической энергии.

Закон, которым страдает человечество от самого сотворения проблемой изначальной справедливости в оценке социального положения и состояния человека — не по типам и формам труда, не по иерархическому положению в обществе и другим социальным признакам, а по фактически затрачиваемой жизненной энергии. Почему?

Да потому, что энергия физического труда и предназначена для операций с материальными тяжеловесными ресурсами, предметами и объектами, в то время как энергия умственного труда затрачивается всего лишь на их условные обозначения, напрочь лишёные всякой тяжеловесности.

И для того, чтобы воплотить эти условности в реальные практические предметы и объекты — без приложения физической энергии, опять же, никак не обойтись. Не было и нет ни одного прецедента, в котором здания, дворцы и храмы для успешных научных, культурных и иных процессов — были бы построены одной мыслью или духом, а продукты для восстановления затраченной на них жизненной энергии — сыпались бы манной с неба!

И как бы это ни казалось парадоксальным, но именно по этому объективному критерию — физический труд должен бы получать все привилегии по отношению к деятельности умственной. То есть — самые высокие зарплаты должны иметь место не у банковских клерков, рыночных продавцов и подателей разных услуг, а у земледельцев и грузчиков, шахтёров и строителей и им подобных профессий.

Они должны бы быть самыми заслуженно обеспеченными, но не для богатства с гламуром, а только для того, чтобы нормально ноги передвигать и жизненные права реализовывать, особенно на социальные услуги по развитию своих способностей и талантов.

То есть, умственная энергия настолько мала, что не подлежит конкретной самостоятельной оценке. Значит по затрачиваемой энергии умственная деятельность может претендовать только на услугу основному созидательному физическому труду.

А с этой позиции наукой и установлено оценивать её по результатам общего умственно-физического коллективного труда авансовыми оплатами — с окончательным расчётом по итогам успешной (или не очень) умственной его организации с физической реализацией.

Но если при этом не придерживаться принципа оценки по затраченной жизненной энергии — возникает прямая возможность завышения оплаты умственного труда за счёт недооплаты физического. Этот феномен и составил всеобщую сущность т.н. неадекватной эксплуатации людей физического труда, к которой пришёл в своём анализе Маркс — со всеми вытекающими последствиями.

Однако, относится это не только к описываемым Марксом событиям его времени, а является извечным прецедентом искривления соотношений оценок умственного и физического труда во всех без исключения сферах человеческой жизнедеятельности от самого сотворения человека — в двух ипостасях: господина и рабов, хозяина и слуг, барства и батрачества.

Но если повелось именно так, что одни живут за счёт других, не считая их полноценными людьми — то о каких нравственных отношениях речь?

Разве в святых писаниях просматриваются каноны, предусмотревшие табу на человеческое рабство, бедность и безграмотность — из-за чего и пошла историческая череда войн, бунтов и революций?

И тогда спрашивается — кому и зачем потребовалось, начиная с фауны и флоры, сотворять мир изначально злым и агрессивным?

Разве что, для того, чтобы подготовить почву для последующей миссии по спасению людей от грехов — неким мистическим образом.

Но спасать от самим собой сотворённого — у людей это называется элементарным исправлением собственных творческих ошибок от недомыслия последствий содеянного! Либо имеет место недопонимание сути самого процесса творчества!

Что при этом ищем в космосе?

Популярный ответ — признаки жизни. А чего, спрашивается, тратить попусту силы, средства и время, заслуживающие более достойного применения, если данная проблема в полной компетенции местных Знатоков сотворения всей Вселенной? Уж они-то должны ведать — есть ли жизнь ещё где-то.

Тем более, что гипотеза о происхождении человека от обезьяны — выглядит как-то унизительно в сравнении с сотворённым сразу же благородным современным обликом человека. И совсем не лишним было бы у них же уточнить про инопланетян — из той же ли обоймы сотворения? Прошли ли уже школу божественных заповедей, или — безбожники, похлеще наших тутошних?

То есть, наверное, не саму жизнь на других планетах, а условия для возможного зарождения и поддержания жизни. Иначе, разве что только доставлять эти условия с собой в герметических скафандрах и сооружениях — для роботизированной добычи и транспортировки ресурсов в частные вотчины на Земле?

А потом как же сталось, что все физиологические функции, включая размножение — оказались у людей с благородным обликом одинаковы с низшими особями? Выходит, сходство есть. А если говорить об отличии вообще, то оно, как известно — всего лишь в мере Разума со способностью мышления и осознания мира и себя в нём.

Значит, прежде чем погружаться в дебри происхождения человека — достаточно добраться до Разума, с выяснением — каким образом человек стал мыслящим существом, осознавшим в отличие от всего животного мира непреложную необходимость нравственных принципов прогрессивного бытия.

Вот эта мера Разума и стала тем критерием, который и предопределял — насколько и как далеко человек ушёл от животных инстинктов и страстей и осознал необходимость благородных отношений между людьми, включая и размножение не иначе как по зову обоюдной любви, далёкой от прелюбодеяний.

Мера, которая поддаётся успешному развитию от малых лет известными способами формирования благородной и высоконравственной личности, вполне осознающей преимущества добрых отношений перед недобрыми.

Откуда нетрудно предположить, что сохраняющиеся и в человеческом обществе агрессия, насилие и иная безнравственность — есть следствие крайне недостаточной ещё удалённости от доразумных обезьяньих повадок.

Однако, странное дело! Имеем богатейший опыт нарождения жизни, а по мере её взросления — и развития аналитического Разума, с расширением кругозора в просторы Вселенной и уже прямой постановкой проблемы «Есть ли жизнь на. Марсе?». Но также имеем Знатоков, которые знают всё и о Вселенной и о жизни на её просторах.

И, нет бы, уточнять со Знатоками обстановку во Вселенной — летим в её просторы на белых парусах романтики, навеянной фантастами, искать на Марсе жизнь! А если и найдём, что понесём туда — свой высший Разум или те же животные инстинкты обезьян, к которым сегодня возвращают Человека, как в колыбель свою по Дарвину?

И тогда, какая разница — как произошёл Человек! Если прежде не понять — что такое интеллект и творчество, которое применил и вселенский Разум при сотворении мира и продолжают применять талантливые личности для усовершенствования этого мира.

Кто и как понял творчество и созидание

Один из популярных ответов: творчество — это основанный на вдохновении, процесс расширения жизненного пространства за счет усилий по самостоятельному созданию и развитию совершенных образов прекрасных духовных ценностей человечества, предопределённых неким Замыслом (?). И тогда происходит открытие новых смыслов, нестандартных ходов мысли, новых, совершенно небывалых связей, которые уже потом служат основой для творчества в пространстве цивилизации.

А, видимо, придётся спуститься с абстрактных небес и конкретизировать понятие о творчестве, как о чисто мысленном идеализирующем, вплоть до фантасмагорий, процессе — посредством условных (невесомых) образов (моделей, конструкций), составляющих основу для теоретической науки и различных форм искусства и являющиеся всего лишь предпосылками к последующему рукотворному созидательному труду по воплощению (завершению во-плоти) образов в реальные предметы, конструкции и физические процессы.

И вот простейшая аналогия: человек поставил перед собой задачу сотворить скульптуру, начиная с мысленного построения будущего образа, но и обязательно материализуемого из глины до полного совпадения с мысленным образом (идеалом) — по восходящей от простого к сложному, останавливаясь в работе для промежуточных оценок и внесения возможных коррективов, с возрастающей (или не очень) мерой удовлетворения по поводу сотворяемого. Именно такой цикл превращает первоначальное творчество в куда более емкое и значимое для человечества — созидание.

Ведь если не завершать мысленное творчество практическим воплощением мысленных и сколь угодно вдохновенных образов в материальные предметы — они так и останутся бесплотными и бесцельно блуждающими в головах. Не стало бы полотен с картинами, ни книг, ни великолепных Храмов и Дворцов — ничего, что способствовало развитию цивилизации.

А с другой стороны можно, например, следовать жизненному кредо: построить дом; оставить после себя потомков; помогая природе — понасажать деревьев; помогая другим — делиться материальным добром. И тогда считается, что не зря потрачены силы, средства и время твоей жизни. Но ведь можно то же самое чисто условно сотворить мысленно, изобразить на сцене или снять на плёнку — и жить куда идеальнее на деньги всех бесталанных, пытающихся приобщиться к высокому искусству!

Спрашивается, подобные творцы, они кто — талантливые инвалиды физического труда, не способные обеспечить себя продуктами и товарами иначе, как за деньги, успешно собираемые с трудяг, корпеющих над продуктами и товарами?

Так ведь сегодня, с массовой технологией раскрутки «талантливых инвалидов физического труда» — весь мир ринулся в доброхоты, показывающие, как надо жить красиво и весело, со щедрыми посулами любви, здоровья и счастья со сцен, экранов и трибун — всем и сколько хочешь! Да так, будто для этого никакого материального воплощения с растратой жизненной энергии и не обязательно!

А обратим внимание на те же телевизионные шоу — как элита удивляется социальным проблемам, которых, оказывается, давно и быть не может, потому как программы разработаны, законы есть и средствами обеспечены. Так ведь это и есть всего лишь бумажное творчество, которое так и останется бумажным, пока не отзовётся практическими подтверждениями по физическому созиданию реальных свершений.

Творчество, которым — да, можно блистать на телешоу или художественных выставках, но всеобщего созидания не будет и улучшения жизни не будет ни для кого, кроме демагогов, ловко манипулирующих чувствами людей барским словоблудием, хоть правым, хоть левым! Очевидно, именно это и явилось предтечей к поляризации общества на крайние сословия по имущественному признаку — от самого Сотворения, с естественной неопределённостью нравственных отношений между ними. И одна только общая для всех угроза — могла их временно сплачивать.

Дутая проблема «отцов и детей»

Родительский консерватизм и неуёмное желание взрослеющих детей никак не отставать от современности — это, вроде как и есть естественный парадокс, за которым вполне можно скрывать просчёты чиновников от образования и формирования молодёжной политики.

Можно, разумеется поднять этот парадокс до всеобщей проблемы философского нигилизма, присущего, якобы, любой цивилизации и рассматривать как неизбежность. Но можно сказать и так: позвольте — если подобный парадокс приписывать тесным кровно-родственным отношениям, то что же тогда творится в отношениях между чужими родителями с чужими детьми?

В нормальных семьях нет проблемы отцов и детей. Есть любящие отцы, матери и их чада — они же одновременно семейные друзья, равно и взаимно заботящиеся один о другом.

При этом родители не навязывают своим детям отживший способ существования. Но они кровно заинтересованы в том, чтобы заложить в них костяк жизненого опыта с сохранением нравственности, уже заложенной на кровно-родственной основе, с учётом собственных ошибок, дабы не тратить сыну, дочери, внукам — время попусту на родительские ошибки и продолжить развитие от новой ступени отсчёта.

И только вобрав этот костяк — можно позволить себе отпускать гриву по плечам или стричься под ноль, изощряться в попсе или ловить тему из оперы, трудиться за станком или быть топ-менеджером, любить один раз или трижды — этот костяк не покинет тебя, дабы оставаться Человеком и среди чужих на первый взгляд.

Есть семьи — не нормальные. А откуда таким браться, как не от испытаний дееспособностью (от самого рождения и до мнимой самостоятельности) — по одной из версий изложенной выше? Разве что добавить к этому, сколько же ещё решать проблему, кого считать подлинными родителями: тех, кто на уровне примитивных самцов зачинают детей, а затем бросают в поисках новых блаженных зачатий.

Или тех, кто и без похоти самцов выкармливают брошеных несмышлёнышей как до полной самостоятельности, так и после — со взаимной любовью, уважением и благодарностью.

Депутат — ратующий за легализацию проституции или снижение брачного возраста — вряд ли пожелает, чтобы его дети участвовали в легальной торговле телом или принимали статус малолетних лолиток и лолитиков.

Значит, по большому счёту за проблему отцов и детей выдаётся проблема чужих отцов во власти — для чужих детей под нею. Но это уже совсем другая проблема.

Личность — трижды рождаемая

Становится ли человек самостоятельным и свободным — однажды удачно рождённый и успешно доведенный до полной осознанной дееспособной самостоятельности? Может быть он таким бы и становился, если бы перед ним не открывался третий и самый сложный путь становления как Личности с большой буквы — с давящими на неё философскими мировоззрениями, политическими течениями, экономическими предпочтениями и целым букетом искусства и художественного творчества.

Но кто они — философы и политики, режисёры и продюсеры? По какому праву берут на себя роль ещё одних, прямо чужих родителей — учить остальных как правильно жить надо? Кто их уже определил Личностями с большой буквы? Действительно ли озабочены лучшей участью человека или за этой озабоченностью скрываются личные меркантильные интересы по добыче денег, славы и снобистского стремления считаться выше всех остальных — второстепенных.

Типичный пример со свободными, прямыми и тайнымии выборами демократической власти, право участия в которых получает каждый, кто достиг совершеннолетия. Спрашивается, как выборы могут быть свободны, если перед ними на тебя обрушивается ураган рекламы, агитации и пропаганды с заверениями и клятвами лучшей жизни аж в нескольких разных, вплоть до противоположных иделогических интерпретациях — как жить надо?

Значит, сами ещё не знают однозначного решения — как жить правильно и, выходит, всё давление на избирателя лишь для того, чтобы склонить к избранию себя во власть с полномочиями распоряжаться всеми природными богатствами, денежными потоками и самими судьбами людей и государства — по своему частному идеологическому усмотрению. Но уже не агитируя, а через законы со смесью частных идеологий. И теперь — попробуй не исполнить!

Но ведь Конституцией страны предоставлено право не примыкать ни к какой идеологии и с полным равенством прав гражданина перед Законом и Судом, не зависимым (в том числе) и от имущественного признака. Очевидно, с этого и начинается решение проблемы — как правильно жить надо. А кто из философов, политиков, режисёров и продюсеров озаботился практической (не словесной и бумажной) реализацией именно этого положения — равенства прав на жизнь миллионера и нищего?

Выходит, подлинной Личностью или Лидером становится тот, кто успешно выдерживает все три испытания, получил богатый практический опыт, нацеленый на равенство людей, независимое от социальных признаков, уже не раз выручал подопечные коллективы из экстремальных ситуаций с неравенством — без особых на то мандатов и бескорыстно передаёт свой опыт подрастающей смене.