Бесплатный фрагмент - Путая кружево слов

«До конца»

Мне страшно не суметь однажды

Сложить, как следует, слова:

Не передать июльской жажды,

Того, как падает листва,

Того, как падает комета,

Как снег ложится на виски,

Того, как любят безответно

И писем жгут черновики,

Того, как по ночам тоскуют,

С утра заваривают чай,

Того, как радостно целуют,

Сцеловывая с губ печаль,

Того, как плачут и смеются,

Как бьются в тишине сердца…

Стихи не пишутся — поются.

Дай, Боже, петь мне до конца!

«Снега»

Какие синие снега!

Звенит, как серебро, дорога.

Летят снежинки сквозь века,

Ложась на месяца рога,

И падая в ладони Бога.

Не тщись судьбу предугадать:

Какие б не мешались краски,

Ложись, ложись спокойно спать,

Оставь метели завывать

В своей прекрасной, буйной пляске.

Какие злые холода!

Но, обгоняя ночь земную,

С тобой бежим по кромке льда

В белеющее никуда,

И вьюга щеки нам целует.

«До черных дней»

До черных дней

Мы были еще дети.

Нас ветер целовал,

Бессмертный и шальной.

Мы слушали,

Как небо ночью бредит,

Как звезд его металл

Дрожит над головой.

До черных дней

В ушах шумело море,

И синь его как сон

Под веки залилась,

А если буре

Хочется повздорить,

То темных крон листве —

Навеселиться всласть.

До черных дней

Не говорили дважды,

Не тратили добра

На суеты венец.

Нас было двое.

Знаешь, помню даже:

Из твоего ребра

Создал меня

Творец.

«Осень»

Не знаю, что тогда случилось с нами:

Мы помнили себя едва-едва.

Тряхнула ведьма рыжими кудрями,

С ее волос посыпалась листва.

В печной трубе завелся домовой,

Ты рассказала мне с утра об этом,

А ночью мы его слыхали вой.

Ты, засыпая, не гасила света.

Сова в лесу соседнем хохотала,

Как будто сумасшедший от тоски.

Как мастерица кружево сплетала,

Сплетали сеть над печкой пауки.

Как птица, раскрывала ночь крыла,

Ее туман съедал огни селений.

И ты ночную темноту кляла

В пугающе холодные мгновенья.

А ворожеи ненаглядной косы

Готовы уж покрыться сединой…

Так с нами забавлялась эта осень,

Все время стоя за моей спиной.

«После праздника»

Шкурки мандариновые на пол,

Стану убираться — подмету.

Кот стеклянный шарик поцарапал,

Видишь на серебряном черту?

Хвоя осыпается ночами.

«Выносить пора. Стоит давно».

Серебристо-синими очами

Смотрит в нас замерзшее окно.

И тепло мы делим, чтоб хватило

До весны, до золота лучей.

На пол ты игрушку уронила.

Праздник пролетел давно. Ничей.

«Декабрьское»

А за стеклами — снега холодная пыль.

(И вдохнуть ее больно, и выдохнуть страшно.)

И мой город почти совершенно остыл:

Побелели и замерли крыши и башни,

Тротуары закованы в мутный хрусталь,

У прохожих в глазах — незнакомая влага.

(Вспоминаю об осени — осень не жаль —

И твержу: «Вероятно, что все это благо».)

На морозе дыхание — легкий дымок,

Значит, жизнь подсознательно стала дороже.

Если кто-то согреться кому-то помог,

В этом счастье храни их, пожалуйста, Боже!

(Был когда-то июль — ты еще не забыл?

Все сейчас о таком пустяке позабыли!)

А за стеклами — снега холодная пыль.

И мы зиму простили.

Почти полюбили.

«Валентина»

Дорогому Другу

В душе твоей — ветра, прибой и пена,

Туман ночной и утренние росы

Звенят или молчат попеременно…

Ты целый мир в своих ладонях носишь!

И летних дней тепло, и снег средь ночи,

И запах книг, и шорох винограда

В глазах твоих искрятся. Между прочим

Они все зеленей, когда ты рада.

Когда-то был и космос упомянут —

В сравнение он лег, как в лодку весла.

Когда метели за порогом грянут,

Ты знай: неважно, кто из нас стал взрослым.

Есть то, что непреложно и несменно,

Тогда, теперь, вовеки и отныне.

В душе твоей — ветра, прибой и пена.

Пусть голос их гремит под небом синим!

Как звезд лучистых синие осколки

Звенели и сливались воедино,

Засеребрилось на устах надолго

Серебряное имя — Валентина.

«Земляника»

Земля заросла земляникой

На месте пустых городов,

И стало все сладким и диким,

Одним из запутанных снов.

Повсюду развешаны флаги,

Но белое стало алей,

И с неба спускается Ангел,

Становится он у дверей.

Стучится, стучится, стучится.

Напрасно — кому открывать?

И белая-белая птица

Садится на чью-то тетрадь.

Чужие молитвы читает,

Роняет слезу за слезой,

А Ангел неслышно вздыхает,

И вздохом тревожит покой,

И рвет землянику рукой.

«Лисица»

Я верчусь как лисица с обожженным хвостом,

А ночами мне снится то, что будет потом.

И, вдыхая туманы своего декабря,

Примыкаю к шаманам, тонкий плащ серебря.

Это так безрассудно — на краю не стоять,

Молча пить чашу будней, слишком рано вставать,

А ночами — в свой омут с головой, до утра,

Босиком и чуть сонной танцевать у костра.

До весны километры — одному не дойти.

Я иду по приметам, напевая в пути.

Мне судьба моя снится. Среди трав и костей

Я — ночная лисица с угольком на хвосте.

«Из книг»

Можно мне чашу без дна,

Полную чистой воды?

Это совсем не моя вина,

Что здесь не цветут сады,

Что на деревьях сухих

В ветках запутался стих.

Ведь про такие сады нельзя

Вычитать что-то из книг.

Можно мне чашу без дна,

Полную звездных лучей?

Я не могу засыпать одна,

Слушая звон мечей,

Слушая тяжкий стон,

Слушая враний крик.

Ведь про такие бои нельзя

Вычитать что-то из книг.

Можно мне чашу без дна,

Полную веры в любовь?

Я на кровати лежу без сна,

Путая кружево слов.

Хочется вспыхнуть огнем

Хоть на один только миг.

Жаль, о таких вещах нельзя

Вычитать что-то из книг.

«Именем моим»

Именем моим не назовут ветра —

Я тебе сейчас завидую, сестра.

Солнце обо мне легенду не споет,

Буря от меня вестей не принесет.

Я не стану ни шаманом, ни вождем,

Не прольюсь на землю снегом и дождем.

Птицы в честь меня рябины не склюют.

Именем моим лишь камень назовут.

Я не стану сказкой для своих детей

И не сберегу ни перьев, ни костей.

Даже само эхо доброе в горах

Замолчит, почуяв холод на губах.

Зимней ночью вьюжной я спрошу, скорбя:

Есть ли еще место в сердце у тебя?

Спрячь туда мой запах и черты лица,

Чтобы мне собой остаться до конца.

«Вечернее»

Солнце падает в воды неспешно, лениво,

И закат наливается соком, как слива.

Это самое лучшее время для песни,

Только жаль, что с небес не спускают нам лестниц.

Я по лестнице этой бы — в гущу заката,

Где встречается жар и ночная прохлада.

Я по лестнице этой бы — к ангелам в гости,

Где — от облака к облаку — радуги мостик.

Не расскажут нам те, кто оттуда вернулись:

Как там дело с мощением ангельских улиц?

Сколько звезд умещается в верхнем оконце?

Чем счищают пылинки с усталого солнца?

Столько разных вопросов, но где же ответы?

Как же жаль: никого не расспросишь об этом.

Солнце падает в море с улыбкой беспечной.

И смеется душа. И молчит бесконечность.

«Воскресение»

Все мы станем опавшими листьями,