Бесплатный фрагмент - Пустыши

⠀

Часть I.
Призрачные твари

1

Подмосковье, май, 2011 год

— Риф, заканчивай киснуть! — Жека подошел к столу, держа в руках несколько шампуров с уже готовым шашлыком. Уложив их на металлический поднос, он взял один и стал деловито стаскивать куски в меру прожаренного сочного мяса в глубокую тарелку, обхватывая каждый кусок шашлыка ломтем тонкого армянского лаваша. — Сходи до озера, позови всех к столу, а то они так и будут там дурью страдать, пока мясо не остынет до непотребного состояния. И как они только могут по стольку из воды не вылазить? Сейчас, конечно, конец мая, и снега под деревьями нет, но вода-то градусов пятнадцать от силы будет!

Я кивнул однокласснику головой и, поднявшись из-за стола, отправился в сторону озера. Мы приехали нашей дружной школьной компанией на дачу его родителей сегодня поздно ночью и после непродолжительного застолья разошлись по комнатам и завалились спать, решив оставить «культурную» программу на предстоящий день. Вчера, двадцать пятого мая, для нас всех отзвенел последний звонок, и мы никак не могли определиться с местом, где хотели бы отметить это событие. В конце концов Жека созвонился со своим старшим братом, и тот согласился отвезти всех нас на родительскую дачу. Сами родители Жеки и его брата работали за рубежом и появлялись на родине несколько раз в году. Также нам повезло, что брат у Женьки работал водителем маршрутки на своем авто, не повезло, что смена его заканчивалась без пятнадцати двенадцать ночи. Следовательно, раньше полуночи он нас забрать просто не мог. Мы, конечно, немного расстроились, так как получалось, что на полноценный отдых на природе у нас выпадал всего один день, из-за того что первый экзамен по литературе выпадал уже на двадцать седьмое число. Но брат Жеки подсластил пилюлю тем, что пообещал утром двадцать седьмого отвезти нас сразу на экзамен, а по его окончании немедленно вернуть нас в лоно природы, так как на эту дату у него выпадал выходной.

Задумавшись, я и не заметил, как вышел к озеру. Почти идеально круглое, словно затопленный кратер от неведомо когда упавшего на Землю метеорита, зеркало озера имело около пятидесяти метров в диаметре. Вода была в нем чистая и прозрачная, чему явно поспособствовало множество родников, бьющих с его дна. Глубина в центральной части лесного водохранилища, если верить заверениям Женьки, превышала тридцать метров. Якобы с десяток лет назад приезжала какая-то научная экспедиция, и они-то и измерили глубину озера. Странность самого озера для меня лично заключалась только в одном. На его берегах не росла никакая растительность. Не было ни камыша, ни осоки, никаких кустарников. Песчано-глинистые берега плавно уходили под кромку воды, образуя вокруг водной глади желто-коричневую окаемку, как на десертной тарелке.

В озере, стоя по пояс в воде и выстроившись в круг, перекидывали друг другу надувной мяч в виде глобуса Виталик, Настя, Катя и, конечно, моя подруга Яна. Над озером раздавался веселый смех, шутки и девичий визг, когда кому-то из них приходилось прыгать, чтобы достать высоко летящий мяч. Моего появления на берегу никто даже не заметил. Пришлось привлечь к себе внимание самому.

— Эй, водоплавающие Хомо сапиенсы, вы там аппетит еще не нагуляли? — я убрал руки за спину и стоял, слегка покачиваясь с носков стоп на пятки. — Стол накрыт, шашлык готов. Жека требует всех к столу!

— А сам не хочешь окунуться? — Яна обернулась на мой голос и посмотрела на меня веселым взглядом. — Вода — сказка!

— Не, Риф тебя боится! — рассмеялся Виталик по прозвищу Винт, из-за того что постоянно вкручивался в мутные истории, но умудрялся выкручиваться из них без особого ущерба для своего здоровья. — А то снесешь его снова с ног.

Два года назад мы всем классом в сопровождении нескольких родителей и классного руководителя ездили на пару недель в профилакторий, расположенный на берегу Черного моря. Так нас премировали предки, поздравив с окончанием девятого класса. В один из дней я стоял по пояс в воде и тупо загорал, когда совершенно неожиданно со спины в меня врезалась очень быстро забегающая в море Яна. Я, не удержавшись на ногах, улетел под воду и наглотался морской воды. А когда вынырнул и стал отплевываться, услышал комментарий Винта по поводу произошедшего: «Большой барьерный риф не выдержал столкновения с белой акулой и ушел на дно!» С тех пор у меня появилось прозвище Риф. А с Яной мы сначала крепко сдружились, а потом дружба переросла в нечто большее. Любовь? Не знаю. Но точно это была уже не просто дружба. Друзья, по моему сугубо личному мнению, не просыпаются по утрам в одной постели.

— Хорош зубоскалить! — я усмехнулся. — Серьезно, Жека так колдовал над своим шашлыком, что будет просто свинством, если мы не оценим его старания. А холодное мясо — потеря вкуса… Да и напитки остывают…

— Убедил, — Яна широко улыбнулась и первой направилась в мою сторону.

В очередной раз я не мог оторвать своего взгляда от нее. За два прошедших года, с момента нашего черноморского турне, она превратилась из угловатой девушки-подростка в прекрасно сложенную девушку-красотку. Со спортивной, подтянутой фигурой, без болезненной худобы, но и без грамма лишнего веса. С притягивающей взгляд всех мужчин грудью второго с половиной размера и красивым лицом, обрамленным черными, как смоль, длинными, до середины лопаток волосами. Было в ее образе что-то восточное. Нет, разрез глаз и форма лица были европейскими, но смуглая кожа, высокие скулы и карие, почти черные зрачки глаз наводили на определенные мысли. Когда я однажды спросил у нее самой, что она думает по этому поводу, она загадочно улыбнулась, но от ответа воздержалась. В чем-то она оказалась в этом права. Быть рядом с девушкой-загадкой гораздо интереснее, чем с девушкой — открытой книгой.

Когда она вышла из воды, я накинул ей на плечи полотенце и вытер спину.

— Прекращай на меня таращиться, когда я в купальнике, так, будто в первый раз меня в нем увидел! — она наклонилась и чмокнула меня в щеку. — Дома еще не насмотрелся?

— Дома ты без купальника, — я усмехнулся.

— Если ты настаиваешь, могу ходить по квартире в купальнике! — она потрепала меня по волосам.

— Не стоит, — заверил я ее. — Меня все устраивает, как есть, — и тут же сердце кольнула боль предстоящей разлуки.

— Ну, что ты снова начинаешь? — все прочитав по моим глазам, вздохнула Яна. — Меня не будет, скорее всего, пару недель.

— А если поступишь?

— Ты слишком переоцениваешь мои таланты, — она взяла меня под руку, и мы зашагали в сторону накрытого стола. — Сто раз тебе говорила, Оксфорд — это даже не МГУ. Мои шансы поступить туда один к миллиону.

— Ну, а если? — я не сдавался.

— Давай жить сегодняшним днем. А там жизнь сама расставит все по своим местам. Глупо что-то сейчас загадывать дальше выпускного вечера.

В июле Яна улетала в Соединенное Королевство в надежде поступить в высшее учебное заведение, о чем мечтала, по ее словам, чуть ли не с первого класса. Благо, финансовые возможности ее семьи позволяли оплачивать очень недешевое обучение в этом английском вузе. Дело оставалось за «малым» — поступить. И вот отчего-то я тогда ни капли не сомневался, что у Яны все получится. Только вот сердце щемила грусть. В отношения на расстоянии я не верил ни разу. От слова «вообще».

Когда все расселись за столом и наполнили свои тарелки шашлыком, резанными помидорами, огурцами и зеленью, Жека встал и поднял свою рюмку, желая провозгласить первый тост. Девчонки подняли свои бокалы с шампанским, мы взяли со стола свои стопки со слабоалкогольным вишневым ликером, который со знанием дела закатывал в бутылки дед Жеки. Как бы ни хотелось нам всем расслабиться чем-то более серьезным, никто не забывал о том, что завтра первый экзамен.

— Ну что, банда… — Женька усмехнулся. — Давайте выпьем за то, чтобы после выпускного мы все здесь снова собрались и ни у кого из нас не было бы повода для грусти!

Все согласились с этим предложением и, осушив емкости под спиртное, дружно налегли на закуску. Мясо получилось волшебным. Сочное, мягкое, в меру прожаренное. Когда все насытились до того предела, когда кусок не лезет в горло, за столом потекла неторопливая беседа.

— Ну-с, с Яной все понятно, — начал Жека, выуживая из кармана пачку сигарет, прикуривая и протягивая пачку мне. Я отказываться не стал, вытащил сигарету и тоже закурил. — Она все уши прожужжала про свою Британию. Остальные — кто куда?

— Я хочу попробовать в Московский университет МВД поступить, — Виталик окинул всех веселым взглядом.

— Ты? — удивилась Настя. — В менты? Не смеши меня. В чем подвох?

— Ну, во-первых, не заоблачный проходной бал. Могу пролезть…

— Вкрутиться, ты хотел сказать? — усмехнулась Катя.

— Да хоть бы и вкрутиться, — отправил ей ответную усмешку Винт. — Военная кафедра есть. По окончании получу погоны, и крутись — не хочу. А в этом деле, как уже отметила Екатерина, я большой специалист.

— Никогда бы не подумал, — Жека удивленно покачал головой из стороны в сторону. — Кать, ну а ты куда? Решила уже?

— Блин… Разрываюсь между медом и «Синергией»!

— Мед — это понятно, — Настя закинула себе в рот несколько виноградин. — А что за зверь такой «Синергия»?

— Университет в Москве. Там есть факультет журналистики.

— Ни фига у тебя разброс желаний! — рассмеялся Винт. — Стать врачом или журналюгой. Или ты собираешься только про медицину писать в журнал «Здоровье»?

— Не угадал! — Катя отмахнулась от него. — Писать собираюсь о таких недоумках, как ты, да об оборотнях в погонах!

— А, теперь понятно! — Виталик окончательно развеселился. — Ты будешь акулой пера, которая плавает по морям желтой прессы…

— Когда тебя поймают на взятке, я обязательно об этом напишу, — заверила она его.

— Ну, а как со всем этим вяжется мединститут? — не выдержала Яна.

— Ты же знаешь мою семью. Династия, блин, врачей. Акушеры, стоматологи, хирурги, — Катя вздохнула. — Вот и давят на меня со всех сторон. Типа врачи никогда без своей копеечки не останутся. Нужно людям помогать… А мне не нужны копеечки! Я хочу нормально зарабатывать. Делать то, что мне интересно. А людям помогать можно и со страниц журналов и газет!

— Ага! — никак не унимался Винт. — Поливая их грязью и копаясь в их грязном белье! Хорошие деньги платят только за «заказуху», да за секреты звезд с таким душком, что газету сразу хочется использовать не по прямому назначению. Пояснить, как?

— Отвали!

— Все, хорош ругаться! — Жека встал и обошел стол, наполняя бокалы и рюмки. — Главное, чтобы у нас у всех получилось поступить туда, куда мы хотим! — он поднял стопку над головой, показывая всем, что это был тост.

Все дружно выпили. Напряжение за столом пропало.

— А сам-то куда граблями метишь? — закусывая отварной картошкой и малосольным огурцом, поинтересовался у него неугомонный Винт.

— Хочу на факультет информатики поступать, — Женька пожал плечами. — С вузом пока не определился. Посмотрю, что с баллами после всех экзаменов у меня будет. Что-нибудь не очень раскрученное, скорее всего, себе подберу.

— Свой хакер всегда пригодится, — заверил его Виталик. — Стану генералом, приглашу тебя к себе в отдел «К».

— Скорее Черное море станет теплее Красного, чем ты станешь генералом, — Настя усмехнулась. — И потому, что мы с тобой довольно продолжительное время вместе, твой потолок я знаю. Да и потом, у генералов свои дети есть.

— Значит, мне придется подружиться с детьми генералов. Перекручусь как-нибудь, — он чмокнул ее в щеку.

— Смотри резьбу не сорви, когда крутиться будешь, — вернула ему шпильку Катя.

— Да черт с ней, с резьбой! — с улыбкой на губах заверил ее Винт. — Лишь бы шляпку в процессе не сорвало! А ты, Риф, куда собираешься податься?

— Либо в археологи, либо в геологи, — я пожал плечами и посмотрел на Яну. — Думаю, что в скором времени меня в Москве уже ничего держать не будет.

— Так ты и поступать собираешься не в Москве? — уточнила Яна.

— Пока не думал над этим. Хотя почему бы и нет?

Яна с прищуром посмотрела на меня и отвернулась.

— Осталась только ты, подруга, — Катя посмотрела на Настю.

— А я в этом году никуда поступать не собираюсь, — Настя с улыбкой посмотрела на Виталика. — Присмотрю пока за будущим генералом.

— А чего просто так смотреть? — Жека прикурил очередную сигарету. — Поступай вместе с ним. На адвоката, например.

— Ага! — она усмехнулась. — Чтобы в дальнейшем не только дома, но и на работе спорить, разбрызгивая от усердия слюни по стенам. Нет уж, увольте.

Постепенно разговор о дальнейших планах на жизнь сошел на нет. Девчонки снова убежали на озеро, а мы, недолго думая, решили переброситься в карты под ничего не значащий треп.

— Меня, кстати, московские диггеры приглашали с ними полазить, — поставил нас в известность Винт, перемешивая колоду. — Говорят, там под землей до черта чего интересного и бесхозного валяется. Ну и монстры разные обитают. Не хотите присоединиться, нервишки пощекотать?

— Вот Виталь, ничему тебя жизнь не учит, — Женек скривился, посмотрев на свои карты с раздачи. — Насколько я знаю, эти все шатания по городским подземельям не совсем законны. А тебе нужны залеты в ментуру перед поступлением в выбранный тобой институт? Дело твое, конечно…

— Так предложи ты что-нибудь менее противозаконное, но не менее экстремальное!

Жека задумался, уставившись в карты.

— Ты, конечно, думай, но про игру не забывай! — возмутился Винт, после того как Женька минут пять не реагировал на карты, лежащие для отбоя перед ним на столе. — Тем более я сильно сомневаюсь в том, что ты сможешь предложить весомую альтернативу путешествию по подземной Москве.

— Ну, это ты зря, — не согласился с ним Жека, разливая вишневый ликер. — Есть у меня одна идея, только боюсь, кишка у тебя тонка для таких приключений.

— У меня? — Виталик искренне рассмеялся. — Это ты у нас от всего хоть краем смахивающее на опасность отмазываешься под любым предлогом. Чего только в тебе Катька нашла? Хотя можешь не отвечать, я и сам знаю, — Винт усмехнулся. — Есть такая порода женщин, им обязательно нужно все время кого-то опекать и оберегать. Екатерина, видимо, из таких.

— Может, тебе не в менты, а на семейного психолога пойти учиться? — не остался в долгу Жека. — А чего, там тоже крутиться придется, чтобы стрясти денег сразу с двух супругов. И нашим, и вашим, так сказать.

— А я смотрю, ты эту тему хорошо сечешь. Уже обращались к такому спецу с Катериной?

— Хорош собачиться! — я бросил свои карты на стол рубашкой вверх и тоже закурил. — Чего ты нам за приключение хотел предложить? — я выпустил дым в небо и заинтересованно посмотрел на Женьку.

На самом деле он редко что-то нам предлагал. А тут и на дачу нас вывез, и, видимо, еще что-то придумал. Это как минимум было необычно.

— Расскажу, — заверил нас Жека. — Только когда девчонки с озера вернутся. Я не попугай по десять раз одно и то же пересказывать.

— На данный момент ты, конечно, не попугай, а дурак при погонах, — усмехнулся Винт.

— С чего бы это? — встрепенулся Женька.

— А вот с того! — Виталик выложил на стол перед ним сначала два туза с козырным, а потом пришлепнул ему на плечи две шестерки, после чего потряс перед лицом помрачневшего Жеки пустыми руками. — Так понятнее?

— Игра для идиотов, — Женька встал из-за стола и направился в сторону озера. — Пойду девчонок позову.

— Не для идиотов, а для дураков! — крикнул ему в спину Винт.

Жека, не оборачиваясь, вскинул над головой правую руку с торчащим над сжатым кулаком средним пальцем и все так же, не оборачиваясь, скрылся за деревьями.

— Если этот дятел предложит нам клад в песочнице искать, я ему этот палец в трех местах сломаю, и лечить не дам. Ты не против?

Я безразлично пожал плечами, прекрасно зная, что это пустой треп, выпил наливку, закурил и стал ждать возвращения Жеки с девчонками.

2

Мир Zero. Хронолокация №3

Я открыл глаза. Передо мной был двухметровый куст, усыпанный большими белыми цветами, похожими на лилии. По обонянию ударил густой аромат тропической ночи. Запах близкого моря, тяжелые, будто бы имеющие физический вес, сладкие запахи цветов и трав, перемешанные с вонью пороховой гари, горящей резины с кисловатым амбре крови и еще непонятно чего. Тело плохо слушалось, но я знал, что еще несколько минут, и я полностью возьму его под свой контроль. В голове обезумевшим вихрем крутились чужие мысли, эмоции и чувства. Скоро они станут приглушенными, и мой разум станет доминирующим в голове этого человека. Совсем рядом, метрах в десяти от меня разорвался снаряд, и взметнувшаяся высоко вверх земля осыпалась на меня кусками суглинка и мелкого щебня, пробороздив на правой щеке глубокую, тут же закровоточившую царапину. Но поскольку болевые рецепторы моего нынешнего тела еще не полностью синхронизировались с моим разумом, боли я почти не ощущал. Я опустил взгляд и посмотрел на свои руки. В них была зажата местная штурмовая винтовка, внешним видом очень напоминавшая земную штатовскую М-16. Со всех сторон трещали автоматы, гулко била артиллерия, и доносились крики. Крики злости, перемешанные с отборным матом. Крики боли и страха. Иногда редкие команды, полные безнадеги и отчаяния.

С неба от кружащих в нем странной формы вертолетов неслись к земле мерцающими нескончаемыми росчерками трассеры пулеметных выстрелов. Совсем рядом ухнула разорвавшаяся граната, и в полуметре от меня с противным чавканьем шлепнулась задняя часть тела уже знакомой мне по прошлым погружениям твари. Ее практически белые, наглухо лишенные какой-либо растительности нижние конечности, прикрепленные к части разорванного таза и торса, еще какое-то время сучили по земле, оставляя в ней глубокие борозды длинными десятисантиметровыми изогнутыми когтями, пока наконец не замерли в одеревенении. Все это время я не мог оторвать своего взгляда от этой мерзкой картины агонии, хотя видел похожее в этом мире не один десяток раз.

— Кенди! — из оцепенения меня вывел окрик выскочившего из-за куста солдата в точно таком же камуфляже, что был надет и на мне. «Капрал Риско», — услужливо подкинула мне информацию чужая память, плотно засевшая где-то на задворках моего разума. — Ты, мать твою, решил в кустах отсидеться? — он схватил меня за шиворот и легко вздернул на ноги. — Мы отступаем. Здесь нам их не удержать. Все гражданские укрылись в корпусах гарнизонного госпиталя. Попробуем удержать его до прихода подкрепления. Давай бегом за мной, — и он, не оборачиваясь, припустил мелкой трусцой к воротам гарнизона.

При его словах о гражданских сердце обдало теплом, и чужая память выбросила лишь одно слово, «жена», и образ совсем молодой светловолосой девушки с миловидным лицом, но почему-то с грустными глазами. Зато моя память при словах о гарнизонном госпитале выбросила целую россыпь воспоминаний. Горящие корпуса гарнизона. Мечущиеся повсюду белесые твари, лишь отдаленно напоминающие людей, снова ставших передвигаться на четырех конечностях. Беспорядочная стрельба и взрывы ручных гранат. Твари, рвущие на куски всех на своем пути сначала на плацу, а потом и в коридорах больницы. И четверка таких же тварей, стоящих посередине залитого кровью и объятого очагами пожара плацу. Стоящих на двух ногах, скрестив непомерно длинные руки за спиной и с интересом наблюдая за творящейся вокруг них бойней своими черными с красными светящимися прожилками зрачками, растекшимися нефтью по глазницам.

Я встряхнул головой, отгоняя вспышки памяти о прошлых погружениях, и побежал следом за капралом. Но в голове, словно каленным железом выжженная, горела надпись: «Директива №1: Выжить как можно дольше. Директива №2: Подобраться как можно ближе к командному составу тварей, стоящих на плацу, и запечатлеть в памяти как можно больше деталей их внешнего вида, своих эмоций и чувств в непосредственной близости от изучаемых объектов».

Легко сказать, оказаться в непосредственной близости от изучаемых объектов! Я сплюнул на бегу густую слюну. В прошлый раз меня порвали на лестничной площадке между первым и вторым этажами госпиталя, когда я пытался пробиться к черному входу, чтобы выбраться на плац. А до этого мне удалось спуститься на поверхность по связанным больничным простыням из окна третьего этажа. Но я даже до угла корпуса не успел добежать, когда на меня прыгнули аж три твари с разных сторон. Шансов выжить у меня было ноль в минусовой степени. Прыгать эти уродцы умели на загляденье. С места пролететь по воздуху пять-шесть метров для них проблемой не было. Как, впрочем, и прыгнуть на такую же высоту. И как мне прикажете исполнять эти чертовы директивы?

Хотя шанс, пусть мизерный, подобраться поближе к прямостоящим тварям у меня был. Ненадолго, секунды на две-три. Но моему натренированному разуму с фотографической искусственно развитой памятью этого должно было хватить. Правда, при этом летела ко всем чертям директива №1 «Выжить как можно дольше», но тут уж либо-либо…

Если мне не изменяет моя память, а она мне не изменяет в этом мире ни при каких обстоятельствах, где-то минут через пять по неизвестной мне причине на плац рухнет вертолет и этим ненадолго привлечет к себе внимание всех тварей. Мне останется пробежать с максимальным ускорением по плацу в сторону руководящей четверки, постаравшись подобраться к ним как можно ближе. Потом меня, понятное дело, порвут. Но с другой стороны, мне здесь при любых раскладах не выжить. А вот ожидание смерти, как известно, хуже самой смерти. Не верите? Почитайте мемуары обитателей камер-смертников.

Я подбежал к забору гарнизона и спрятался за створкой распахнутых настежь парадных ворот. Свою штурмовую винтовку я выкинул на бегу. Толку от нее в сложившихся обстоятельствах было бы не больше, чем от пистолета, стреляющего пистонами, а вот замедлить мой бег она могла прилично. Также где-то рядом с брошенной винтовкой валялась моя скинутая на бегу по тем же объективным причинам разгрузка. Только тактический нож я выкидывать не стал. А вдруг повезет, и мне в последний момент удастся загнать его в свое сердце? Поверьте — это гораздо более приятная смерть по сравнению с той, когда тебя живьем разрывают на куски, а ты все это видишь, чувствуешь и осознаешь.

Я присел на корточки и стал ждать, стараясь даже дышать через раз, дабы раньше времени не привлечь к себе внимание тварей. Обоняние у них тоже было на уровне, недоступном полицейским ищейкам, но в той какофонии запахов и вони, что витали сейчас вокруг меня, даже оно вред ли помогло бы им меня обнаружить. Снова нахлынули чужие воспоминания. Снова настойчиво проявился образ чужой жены. «Извини, — я мысленно попросил прощения у человека, в чьем теле я сейчас находился. — Но ей уже ничем помочь нельзя», — из своих прошлых погружений я прекрасно помнил, что жену этого солдата твари убили одной из первых, и ее обезображенный труп лежал в коридоре первого этажа госпиталя. Хотя чего жалеть? Из этой гарнизонной ловушки в конечном итоге не выбрался живым никто. А если и выбрались, то мне об этом ничего не известно. Только куда в этом мире бежать? Везде сейчас творится одно и то же. Смерть, страх, паника…

Наконец среди всей мешанины криков, стрельбы и взрывов я расслышал приближающийся с неба к земле звук натужно воющего вертолетного двигателя. Все, медлить больше нельзя. Я вскочил на ноги, покрепче перехватил зажатый в правой руке армейский тесак и, выскользнув из-за створки ворот, уже не обращая внимание на то, что творится вокруг меня, рванул к центру плаца. К своей цели. К тварям. Где-то на полпути бетонная поверхность под моими ногами вздрогнула так, что я чуть не свалился на нее, но все же каким-то чудом смог удержать вертикальное положение своего тела и продолжить бег. На левом краю плаца вспыхнул пятиметровый в диаметре огненный шар, а потом меня полностью оглушило взрывом. Когда до прямостоящих тварей оставалось метров пять, одна из них обернулась и посмотрела мне прямо в глаза. Такого ужаса я еще никогда не испытывал. Он мгновенно словно сковал все мои мышцы и мысли. Я споткнулся, будто налетел всем телом на невидимую бетонную стену. Уже падая, я не сводил своих глаз с глаз твари. «Они разумны!» — успел подумать я, прежде чем упал грудью на вовремя подставленный моей же рукой тактический нож. Чужой мир для меня в очередной раз померк.

3

Подмосковье. Август 2016 год.
Секретная научная база «ХРОНОТЕК»

— Риф, хорош придуриваться! Открывай глаза!

Я очнулся, чувствуя шлепки Дока по своим щекам, но глаза открывать не торопился. Меня еще изрядно потряхивало после очередного дайва в мир Zero. В груди, в области сердца, еще пульсировала фантомная боль от прошедшего сквозь него лезвия тактического ножа. Я бы, наверное, с радостью перехватил руку неугомонного истязателя моих щек, если бы не знал точно, что лежу в ванне, наполненной структурированным гелем, распятый, словно лягушка на лабораторном столе, с крепко зафиксированными металлическими браслетами конечностями. Гель, совершенно непонятная для меня субстанция, поддерживал мое тело таким образом, что, по собственным ощущениям, я парил в невесомости. Конечности мои были жестко зафиксированы ради моего же блага. Сделано это было потому, что даже когда я находился своим разумом в другом теле и чужом мире, связь между моим сознанием и моим телом все равно оставалась. Тонкая, слабая, как нить паутины, но оставалась. И еще большой вопрос, как бы я смог навредить сам себе, пока где-то рвали на части чужое тело с моим разумом внутри.

— Док, прекрати потакать своим мазохистским наклонностям! — я широко раскрыл глаза. — Отцепи меня наконец от этого корыта, и я в душ пойду.

— Тебя генерал с докладом ждет! — возмутился Док. — Одевайся. В душ позже сходишь.

— И давно ждет? — невинно поинтересовался я, осторожно выбираясь из гелевой ванны.

— Больше часа!

— Значит, и еще подождет! — я натянул шорты цвета хаки и с усмешкой посмотрел на Дока. — А теперь, если хочешь, чтобы меня как можно быстрее лицезрел перед собой генерал, запоминай порядок своих действий. Пока я буду пять минут в душе и три минуты переодеваться в своем боксе, ты — принесешь в столовую сто граммов выдержанного коньяка, большую чашку свежезаваренного кофе, пачку моих любимых сигарет и мою хрустальную в виде лоботомированного черепа пепельницу из офицерской курилки.

— Там нет твоей хрустальной пепельницы! — возмутился док. — А хрустальный череп — пепельница генерала! Если я ее тебе притащу, он мне черепушку вскроет!

— Твои проблемы, — я, не оглядываясь, пошел к выходу из хронозала. — В конце концов, если ты не сделаешь все, как я сказал, черепушку он твою по-любому приоткроет.

— Это еще почему?

— Потому что, если я не получу желаемое, то не смогу четко сформулировать свои мысли и ощущения на докладе. Вопрос: с кого тогда спросят?

— Тебе говорили, что ты сволочь? — тяжело вздохнул Док, признавая свое поражение.

— Уверен, что только за сегодня раз десять еще скажут, — чуть поднял настроение я ему. — Но скажу тебе по секрету — мне глубоко плевать. Это не они сегодня насаживали свое сердце на нож, как кусок шашлыка на шампур. Так что имею полное моральное право быть сегодня всебазовой сволотой. Ферштейн?

— Точно в душе за пять минут управишься? — обреченно крикнул мне в спину Док.

— И три минуты на переодевание, — заверил я его. — Времени у тебя вагон и маленькая тележка. Главное, не тормози!

Я вышел из «камеры смертников», как мы шутя называли хронозал, и не спеша побрел в сторону своего кубрика-номера. Из-за угла совершенно неожиданно для меня выскочил тощий, как мумия Кощея, паренек лет шестнадцати и со всей дури врезался мне головой в живот. Я чуть оттолкнул его от себя и прихватил своей ладонью его костлявое плечо.

— Герасим, а ты не охренел?

— Я тебе сто раз говорил, я не Герасим, я Гера! — он попытался вывернуться из моих рук и удрать. Но не тут-то было.

— Что, опять Ленка-повариха не дала? — я усмехнулся.

— Для тебя Елена Михайловна! — огрызнулся тот.

— Это для тебя она Елена Михайловна, — мне очень захотелось заржать, как лошадь. — Когда ты уже поймешь, что она тебе даже не в матери, а в бабушки годится?

— Я ради нее чуть ли не каждую неделю дохну в мире Zero, чего она из себя недотрогу строит? — обиженным фальцетом выкрикнул он мне в лицо.

— Ты дурак? — от неожиданности я даже отпустил его плечо. — Ты дохнешь там, чтобы не сдохнуть здесь. Чтобы в нашем мире жили твоя мама, родные, друзья… Елена Михайловна, наконец. Ты за это получаешь нехилые бабосы и кучу адреналина. Куда тебя отправляют? Опять в седьмую локацию? Маяк?

Тот опустил глаза к полу и кивнул.

— Ну и чему ты не рад? Пять минут расчлененки, и ты снова дома. Потом неделя отдыха за периметром. Найди там себе нормальную девчонку. Денег у тебя на счету столько, что маленький городок в Подмосковье можешь себе прикупить.

— Нормальную девчонку? — он вскинулся и посмотрел мне в глаза своими глазами, переполненными болью. — А я сам нормальный? Мне в седьмой хронолокации сердце вырывают уже по истечении второй минуты. Ну, не получается у меня подняться на верхотуру, к прямоходящим! Я уже свихнусь скоро. Как мне искать кого-то в нормальном мире?

— А ты вниз не пробовал спускаться? — поинтересовался я у него.

— Это еще зачем? — сильно удивился Гера, а его глаза заблестели заинтересованностью. — Высшие твари наверху же стоят?

— А ты поломай им весь сценарий. Может, снизу есть другой путь наверх. Может, у подножия Маяка вертолет стоит. На нем и поднимешься наверх. В конце концов, что ты теряешь? Еще один раз вырвут сердце или порвут на клочки?

— Я вертолет не умею пилотировать…

— Не строй из себя идиота, — я поморщился. — Потрать одну увольнительную неделю и немного денег на гипнокурсы. Научишься управлять всем, от самолета до атомной подводной лодки. В том мире все, конечно, немного по-другому устроено, но базовые принципы одни и те же.

— Спасибо за совет, — задумчиво пробормотал Герасим. — Я думал, ты говно, а ты вон оно как, человек. Человечище! — он хлопнул меня своей ладонью по моему голому плечу и рванул прочь. — С меня простава! — донесся до меня его надтреснутый голосок откуда-то издалека.

Я пожал плечами и продолжил путь в свой жилой бокс.

Немного поплескавшись в душе, я натянул на себя свежий камуфляж песочного цвета, тот, у которого рубашка была с короткими рукавами. Надел легкие сланцы в цвет одежки в дырочку, вышел из бокса и направился в сторону столовой. Зайдя в него, первым делом обратил внимание на позеленевшую от злости морду лица Дока.

— Ты совсем берега потерял? — он тыкнул мне в грудь своим указательным пальцем. — Восемь минут? Прошло больше получаса! Генерал рвет и мечет!

— Нестрашно, — я пожал плечами, опустился на скамью перед столом и, сделав большой глоток коньяка из бокала, закурил. — Я, знаешь ли, как намешаю всякой алкогольной дряни, тоже рву и мечу. У меня для этого даже отдельный кабинет в жилом боксе имеется. Догадываешься, какой? Побесится, перебесится! — я сделал глоток свежезаваренного кофе и расплылся в блаженной улыбке. — Ты-то чего трясешься? На меня орать будут.

— На тебя поорут и забудут! А мне потом еще долго аукаться твой залет будет. Я же не ты, чтобы сдохнуть, в мир Zero прыгнуть не могу…

— А хочешь я в следующий раз тебя с собой возьму? — я отглотнул еще немного коньяка и с прищуром посмотрел ему в глаза. — Тебя там тоже порвут на британский флаг, зато по возвращении с тебя все будет, как с гуся вода.

— А так можно? — сразу воодушевился Док. — Ты сможешь это организовать?

— Да не вопрос! — я ухмыльнулся. — Перетащить твой разум в мир Zero я смогу. Но вот если меня там грохнут первым… Кто перетащит твой разум обратно? Готов рискнуть?

— Да пошел ты!

— А чего так? — я допил коньяк. — Ты же только что грезил подохнуть в другом мире? Я лишь предложил свою помощь с переброской.

— Не юродствуй! — Док хлопнул раскрытой ладонью по столу. — Я имел в виду путешествие туда и обратно.

— А… Вон оно как! Путешествие… — я затянулся сигаретой и с грустью посмотрел на него. — Так вы это называете? Я тебе скажу, как это должно называться. Многократная смертная казнь. Без приговора. По нашему собственному желанию. И все для того, чтобы вы все в этом мире смогли выжить. Сейчас, завтра и в далеком будущем. Это тебе понятно? Мы уже давно не люди в привычном смысле этого слова. Мы смертники. А потому — циники и моральные уроды. Понимаешь, почему? Потому как не удастся вам всем вместе взятым белым халатам подвести под наши действия ни одну человеческую мораль… Ферштейн?

— Чего ты так завелся? — отшатнулся от меня Док.

— А вот не хрен пытаться понять то, что тебе не дано! — я затушил сигарету в огрызок хрустального черепа и поднялся из-за стола. — И уж тем более не стоит лезть туда, где будет очень больно, страшно и паршиво! Для этого у вас есть мы… Придурки-самоубийцы. Все, я к генералу на доклад. И не трясись ты так! После нашего разговора он о тебе вообще не вспомнит! — я махнул Доку рукой на прощанье и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, не совсем уверенной походкой направился к кабинету руководителя этого безумного проекта.

Открыв дверь генеральского кабинета без стука, я прошел внутрь и уселся в кресло напротив него, по другую сторону длинного прямоугольного стола. Так между нами оставалось около пятнадцати метров. Стол этот мне всегда нравился. Сделанный из цельного куска базальта, черный, как уголь, и отполированный до зеркального блеска, сначала умельцами, которые его сделали, а потом рукавами униформы подчиненных генерала за долгие годы, которые те просиживали свои задницы, сидя за этим базальтовым произведением искусства на бесконечных совещаниях, планерках и разборах полетов и залетов. Сколько весила эта махина и как его вообще затащили в этот подземный город вообще и в этот кабинет в частности, я себе слабо представлял. Хотя по базе ходили слухи, что сначала, при строительстве подземного города, туда краном опустили этот самый стол, а уж потом вокруг него возводились стены и вся прочая архитектурная лабуда. Как по мне, звучало это бредом пациентов Кащенко, но, зная генерала, можно было поверить и не в такое. У меня иногда создавалось такое впечатление, что слово «невозможно» для него просто не существовало. Были лишь вопросы времени и необходимых ресурсов. Да и сам мне он иногда виделся отколовшимся куском своего базальтового стола. Такой же монолитный, холодный и несокрушимый.

— Риф, чего как не родной? — своим спокойным и негромким голосом спросил он у меня. Акустика его кабинета была на высоте, и я отчетливо услышал нотки сильного раздражения в его голосе, даже на таком расстоянии от него. — Присаживайся поближе. Анечка сейчас нам чайку организует. Или чего покрепче желаешь? Сигару? — он открыл свою известную на всю базу сигарную шкатулку и сделал приглашающий жест рукой. Взять генеральскую сигару очень хотелось… Но не оказаться вблизи раздраженного моей задержкой с докладом руководителя проекта хотелось еще больше.

— Спасибо. Я, пожалуй, откажусь, — сглотнув слюну и задавив в себе окончательно желание заполучить табачный эксклюзив, заверил я генерала. — Я себе здесь уже местечко нагрел.

— Ну, как знаешь… — генерал, не сводя с меня своего внимательного взгляда, достал из шкатулки одну сигару, после чего нарочито медленно ее закрыл. Так же неторопливо и со знанием дела отрезал у сигары кончик и раскурил ее от непомерно длинной спички. По кабинету поплыл аромат безумно дорогого табака. Я снова сглотнул завистливую слюну. — Тогда, может, ты пояснишь мне, — начал он по-прежнему тихим голосом, — какого хрена я жду тебя с докладом больше часа с того момента, как ты вернулся в наш мир? — последнюю часть своего вопроса от не прокричал, а прогрохотал. Не будь я готов к такому, наверняка пришлось бы бежать в свой жилой бокс, менять штаны на свежие.

— Отходняк накрыл после погружения, — я как можно невозмутимее пожал плечами. — Вы же сами на мониторе видели, я там не по променаду с барышнями прогуливался…

— Вот только не нужно мне здесь лохматить бабушку! — генерал поморщился, но громкость поубавил. — Ты прекрасно знал, что не в Диснейленд отправляешься. Да и не в первый раз уже. Кстати, в какой? В шестой, седьмой?

— Конкретно в третью хроноточку уже в седьмой раз, — теперь уже поморщился я. — И хочу заметить, эта хронолокация себя полностью исчерпала. Если я захочу рассмотреть прямостоящих тварей еще ближе, то мне придется спрыгнуть на них из вертолета без парашюта. Только хочу заметить, что, во-первых, на такой запредельной скорости даже моя чудо-память мне мало чего поможет зафиксировать, а во-вторых, мне совсем не улыбается сдохнуть такой смертью.

— А если на тебя натянуть пояс шахида, то ты с собой еще и весь их командный состав утащишь! — ухмыльнулся генерал моей крайне эмоциональной отповеди.

— Где вы найдете в том мире вертолетчика, замотанного в пояс шахида? — я выпучил на него глаза. — Не на себе же я его туда потащу? Это нереально!

— А жаль… — генерал выпустил в мою сторону облако ароматного табачного дыма. — Идея-то хорошая! Ну так что, чай пить будешь? — уточнил он у меня, нажимая кнопку селекторной связи со своей секретаршей Анечкой. Анечке, кстати, давно перевалило за семьдесят годиков.

— После сегодняшнего лучше коньяка, — нагло заявил я, особенно памятуя, какой выдержки напиток хранится в генеральских закромах.

— А вы, должен вам сказать, наглец, молодой человек! — при этих словах одна генеральская бровь резко подскочила вверх. — Хрен с тобой, денек у тебя и правда выдался неординарный. Анечка, принесите нам, пожалуйста, два бокала коньяка, — чуть нагнувшись к столу, попросил свою секретаршу он.

— Уже делаю, Лев Константинович! — совершенно молодым, девичьим голоском откликнулась та, да так, что я уже в который раз непроизвольно вздрогнул. Настолько сильно ее голос контрастировал с внешним обликом его обладательницы.

— Ладно, рассказывай, как все прошло, — заметил генерал, когда за Анечкой закрылась дверь, а перед нами на столе остались стоять пузатые бокалы с янтарным напитком. — Сам знаешь, картинка, которую мы получаем из того мира, мягко сказать, оставляет желать лучшего. Подчистим, конечно, но давай сам. Своими словами.

— Можно и своими словами, — я взял в руки бокал и, сделав маленький глоток, откинулся в кресле, прикрыв глаза. — Погружение прошло штатно. Сегодня мне удалось подобраться к интересующим нас тварям метра на три-четыре. И самое важное, что удалось выцепить из этой суицидальной вылазки, прямостоящие — разумны! — я это сказал специально равнодушным голосом, ожидая реакции генерала на эту новость. И она не заставила себя ждать.

— Что ты сказал? — чуть ли не выкрикнул мой начальник, и я услышал, как он встает из своего кресла. Я открыл глаза и сделал еще один глоток из бокала, зажатого в моей руке, не без иронии наблюдая за действиями генерала. Тот метался вдоль противоположной от меня стены своего кабинета и дымил своей сигарой, как паровоз. — Ты в этом уверен?

— Абсолютно! — заверил я его, для убедительности кивнув головой.

— А я говорил всем! — он потряс поднятым у себя над головой кулаком. — Давно им всем говорил, что прямоходящие твари разумны! Не зря я назвал их командным составом! Ну, давай, рассказывай, как ты это понял? — он возбужденно, в крайней степени заинтересованности уставился на меня.

— Трудно описать словами, — я задумался. — В тот момент, когда я почти вплотную к ним подобрался, одна из тварей обернулась и посмотрела на меня. Глаза в глаза, — от этого воспоминания меня передернуло, что не осталось незамеченным генералом, но перебивать меня он не стал. — Это был настолько нечеловеческий взгляд, насколько это вообще может быть возможно. Не взгляд животного или рептилии. Это нечто другое. Настолько нам чуждое, что от этого взгляда пробирает такой ужас, что начинаешь терять свой рассудок. И тем не менее ты отчетливо понимаешь, что обладатель этих глаз не просто разумен, он наделен таким мощным интеллектом, что парализует твой собственный. Подавляет твою волю и начинает подчинять тебя себе. На мое счастье, визуальный контакт был крайне непродолжительным, будь по-другому, я допускаю возможность того, что в скором времени сам бросился бы резать глотки своих бывших сослуживцев оставшимся у меня тактическим ножом.

— Все настолько серьезно? — хмуро уточнил у меня генерал.

— Это еще не все, — я покосился на сигарную шкатулку.

Генерал усмехнулся, достал из нее одну сигару, сам отрезал у нее кончик и отправил ее в мою сторону по гладкой поверхности стола. Следом заскользил невероятных размеров спичечный коробок. Раскурив сигару, я глотнул коньяка и, откинувшись в кресле, продолжил:

— В непосредственной близости от интересующих нас объектов, я наткнулся на непонятную мне аномалию. Я физически влетел всем телом в несуществующую стену, по ощущениям — железобетонную. Невидимую. Мгновение спустя она пропала. Могу сделать такой вывод, потому как насадился грудью на свой тактический нож я уже по другую сторону этой аномалии.

— А ты ничего не путаешь? — генерал с сомнением посмотрел на меня. — Сам же говорил, что до этого момента тебя практически зомбировали. Может, и стену эту тебе просто внушили?

— Не думаю… — я закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на последних мгновениях своей жизни в мире Zero. — Помните, в своих докладах о предыдущих миссиях я упоминал о крайней косорукости местных вертолетчиков? Они посылали по неподвижной цели на плацу десятки зарядов, но ни разу так и не смогли попасть. Думаю, причина в этой невидимой стене. Или, скорее, каком-то мобильном, управляемом тварями щите.

— Это очень интересная догадка, — генерал снова опустился в свое кресло, больше похожее на трон из черной кожи. — Мне нужно еще раз просмотреть записи твоего последнего погружения. Максимально подчищенные. Вместе с нашими экспертами. Думаю, завтра тебе нужно будет сделать еще один расширенный доклад, но уже перед нашими белыми халатами и моими замами.

— У меня ж с завтрашнего дня недельный отпуск на восстановление! — возмутился я такой перспективе.

— Оттарабанишь завтра, получишь десятидневный выходной, — заверил меня генерал.

— И две бутылки вашего коньяка! — приступил я к торгам.

— Хамло! — генерал хлопнул по столу раскрытой ладонью, но глаза его при этом смеялись. Торги после окончания моего доклада были нашей приятной и обязательной традицией. — Одна бутылка коньяка и две сигары!

— И вертолет на поверхности до места, которое я укажу!

— Мое служебное авто с личным водителем на полдня.

— По рукам! — я поднялся из кресла и подошел к генералу пожать ему руку.

— Пока о том, что ты мне здесь рассказал, никому из своих знакомых ни слова.

— Разумеется, — заверил я его и направился к выходу из кабинета.

Теперь можно немного покуролесить в одном из офицерских баров и с чистой совестью отправляться к себе в жилой бокс отсыпаться. День и вправду сегодня выдался длинным и щедрым на события и впечатления.

4

Подмосковье. Май, 2011 год

Жека с девчонками подошли к столу примерно через полчаса. Когда все расселись по своим местам, Виталик подобрал с земли еловую шишку и несильно зарядил ей в Женькино плечо. Тот в это время разливал по рюмкам дедовскую настойку и от неожиданности изрядно расплескал ее по столу.

— Винт, ей-богу, мне иногда кажется, что твои родители сделали тебя, мучаясь в тот момент сильнейшим похмельем. От любви такие идиоты не получаются, — Жека промокнул салфетками стол и выбросил их в стоящий под столом мешок для мусора.

— Ты моих родителей не тронь! — Винт невозмутимо запустил в приятеля еще один еловый снаряд. — Если рассуждать в таком духе, то тебя сработали под заставку передачи «Спокойной ночи, малыши».

— Не поняла? Какая связь? — уточнила у него Катя.

— Ну, как же? — Виталик усмехнулся. — «Спят усталые ребята…» — точно про твоего. Он же у тебя вечно словно во сне живет.

— Нормально он живет, — не согласилась она с ним. — Это у тебя по жизни сплошной треш. Вечно во что-то влипаешь, оттого что лень было остановиться на минутку и все хорошенько обдумать. Не жизнь, а американские горки.

— Иначе скучно, — не стал отрицать очевидного Винт. — Жека, ну так что ты нам хотел предложить? Охоту на божьих коровок? Поедание мухоморов наперегонки?

— Не уверен, что ты уже не закусил мухоморами, — проворчал Женька, усаживаясь за стол. — По большому счету, вся история началась довольно давно. В середине семидесятых годов прошлого века километрах в пятнадцати отсюда был ничем не примечательный пионерский лагерь для детей рабочих и крестьян. Без каких-либо претензий на элитарность. Но примерно в семьдесят седьмом году там произошел непонятный несчастный случай, при котором, по слухам, погибло несколько детей и пара вожатых. В средства массовой информации это, конечно, не попало. Все моментально засекретили, как это было принято делать в Совке. Но по словам моего отца, к лагерю нагнали столько вэвэшников, что ими можно было оцепить весь пионерлагерь в три кольца. А сколько понаехало чекистов с Лубянки, вообще подсчету не поддавалось. Буквально за месяц бывшую детскую базу отдыха обнесли по периметру трехметровым в высоту бетонным забором с колючей проволокой под напряжением поверху. После этого там полтора года продолжалось непонятное строительство. Пятикилометровый периметр вокруг строящегося объекта охраняли патрули с собаками, а на каждом втором дереве повесили таблички: «Стой! Стреляю без предупреждения!» и «Мины!». Кстати, они и сейчас там висят. Проржавели местами, но желание соваться туда как-то сразу становится меньше.

— А как туда сунешься? — хмыкнул Винт. — Ты же сам сказал, там патрули с собаками тропинки топчут.

— Да ты дослушай до конца, а потом своим недоинтеллектом перед всеми отсвечивать будешь, — Жека недовольно на него посмотрел и поджал губы. — Короче. С развалом Союза, уже в начале девяностых, все патрули от объекта убрали. Да и сам он то ли встал на консервацию, то ли вообще был закрыт за ненадобностью. Однако место это до сих пор имеет дурную репутацию. Люди вокруг объекта пропадают бесследно чуть ли не каждый год. Грибники и охотники с собаками рассказывают, что животные категорически отказываются приближаться к бывшему секретному предприятию. У них начинают трястись от страха конечности, собаки скулят и рвутся бежать в обратном направлении. Но не это самое интересное. Помните, я рассказывал вам про группу ученых, которые приезжали исследовать наше озеро? Они тогда очень заинтересовались рассказами местных о непонятном заброшенном объекте неподалеку. В итоге, закончив с озером, они загрузились в свои институтские «козлы» и «буханки» и всем скопом направились туда. Времена тогда были лихие, мутные и безденежные. Думаю, горе-исследователи хотели найти там что-нибудь на продажу. Приборы, инвентарь… Так как, по большому счету, все их оборудование было заточено на гидроизыскания, но никак не на исследования заброшенных секретных баз развалившейся на куски страны. В итоге через неделю из леса в одну из деревень вывалился мужик с наглухо поехавшей крышей. Один из ученых, отправившийся несколькими днями ранее, на заброшенный объект. Он твердил, что всех остальных порвали на куски полупрозрачные отвратительные твари, а ему удалось удрать чудом, потому как на момент нападения на научную экспедицию он спал на водительском сиденье одного из УАЗов. Проснувшись от нечеловеческих воплей и криков, увидев, что творится вокруг, он, не разбирая дороги, рванул прочь от проклятого места, но через пару километров влетел в овраг, где и бросил бесполезную машину. Дальше несколько дней плутал по лесу, пока не вышел к деревне. Что интересно. Приехали за ним не менты, а какие-то непонятные люди в штатском. Посветили корочками и увезли горемыку. Потом приехали солдаты. Прочесали лес. Нашили в овраге брошенную машину. По слухам, вместе с солдатами на поиски подрядилось несколько местных охотников, хорошо знавших эти места. Так вот, все они давали подписку о неразглашении. Но вы же знаете, как это бывает. Несколько лет спустя, когда история стала мхом порастать, один из тех «Сусаниных» по пьяни рассказал кое-что интересное. УАЗ, который они нашли, был от колес до самой крыши залит, а не забрызган засохшей кровью. На сам объект гражданских не пустили, но вокруг центральных ворот все было вытоптано и были видны бурые пятна, очень похожие на спекшуюся кровь. На самом объекте, по словам все того же охотника, вояки никого и ничего не нашли. А если и нашли, то ему об этом ничего известно не было. Ну и как вам история? — Женька закурил и обвел нас всех странным взглядом.

— И ты предлагаешь НАМ посетить это место? — Яна посмотрела сначала на меня, а потом перевела свой взгляд на Жеку и поежилась.

— По-моему, мы получим там больше адреналина, чем шатаясь по канализации и коллекторам Москвы, — Женька невозмутимо пожал плечами.

— Мне не нравится эта затея, — сказала как отрезала Настя. — Страшно это все.

— Да брось ты! — не согласился с ней Виталик. — Такие страшилки дети друг другу, спрятавшись с фонариками под одеялами, рассказывают. Откуда в Подмосковье армия голодных до крови приведений? Я больше склоняюсь к тому, что эти ученые нашли на складе что-то спиртосодержащее, не предназначенное для употребления человеком внутрь. Но несмотря ни на что выпили и, словив глюки, перерезали друг друга.

— Как-то у тебя все просто получается, — не согласился с ним я. — А тела тогда почему не нашли?

— А кто тебе сказал, что не нашли? — Винт допил прямо из бутылки остатки ликера, плескавшегося там на самом донышке. — Жека сказал, что охотник не видел, чтобы кого-то там нашли. Но это совсем не означает, что так оно и было. Нашли. Но вывезли позже или через другие ворота. А может, и живых нашли. Изрядно отравившихся, но живых.

— Не верю, — я покачал головой из стороны в сторону. — Если бы кого-то нашли, а тем более допросили, думаю, оставили бы на объекте охрану.

— Зачем? — Виталик аж подавился сигаретным дымом. — Паленое бухло охранять? Если оно там и было, его просто вывезли.

— А чего ты так прилип к своей версии? — Жека тоже закурил. — Ты совсем не допускаешь того, что выживший ученый и правда видел там что-то необъяснимое? В конце концов, для чего-то же этот секретный объект был построен и работал много лет? Например, генная инженерия… Да, это не приведения, но тоже интересно.

— Вот и вашим сгинувшим ученым было интересно, — прервала его размышления вслух Яна. — И где они теперь? Самому не страшно?

— Блин, не хотите — не идите. Мы с братом давно хотели сами посмотреть, что там к чему, — Жека сплюнул. — У нас есть две двустволки. В один ствол забьем картечь, в другой патроны с солью. Хватит, чтобы с любой нечистью разобраться.

— А соль зачем? — сильно удивилась Настя.

— Ты вообще сериалы смотришь? — в свою очередь очень удивился Женька. — От соли все приведения дохнут, а от картечи все живое!

— А нам ты предлагаешь для защиты от вампиров надеть себе на шею вязанки чеснока, от оборотней вооружиться осиновыми кольями и стрелять во всю непонятную нечисть серебряными шариками из рогаток? — Винт засмеялся в голос, похлопывая по столу раскрытой ладонью. — Офигительно мы будем выглядеть. Я за. Только фотографировать это все буду я!

— Не хотите — не надо! — Женька явно обиделся. — Хотите вонять дерьмом, валите с Винтом в кругосветку по большому подземному фекальному кольцу Москвы. Но без меня.

— Тоже мне, потеря, — хмыкнул Виталик. — Мы в случае неприятностей чужим дерьмом вонять будем, а вот ты с братом можете и в своем искупаться.

— Ты за нас не переживай! — заверил его Жека. — Мы многое с ним повидали, в отличие от тебя. Заклеил уже дырку в школьной душевой из нашей в девчачью?

— Чего? — в один голос ахнули все девчонки.

— Ложь, звездежь и провокация! — очень быстро возмутился Винт и посмотрел на Женьку таким умоляющим взглядом, что тот сдался и добавил:

— А… Точно. Это ж на городских соревнованиях по футболу в школе на Энгельса дыра была. Но согласись, ты в нее поглядывал? — Жека злорадно усмехнулся.

— Сука! — одними губами сказал Винт Женьке. — А чего не посмотреть? Только оказалось, смотреть там не на что… Так, скумбрии дохлые. Ни рожи, ни кожи, и подержаться не за что…

— Мы завтра свою школьную раздевалку осмотрим, — заверила его Настя. — И если что-то там найдем, я лично скормлю тебя тем тварям, которые, возможно, обитают в заброшенном научном городке.

— Даже не вопрос! — заверил ее Виталик с улыбкой на губах. Дыру в стене он уже несколько дней как замазал шпаклевкой и закрасил так, что следов никаких не осталось. — А ты, выходит, решилась пойти за Женькой и его братом?

— Страшно, конечно. Но уж лучше на свежем воздухе, чем в затхлом подземелье.

— Ну и отлично! — сразу повеселел Женька. — Сейчас по чайку-кофейку, и по номерам. Вставать завтра рано, а день будет длинным.

— Это если кому-то вообще спать дадут, — с усмешкой заметил Винт, косясь на Настю.

— Даже не мечтай! — фыркнула та. — Пока не осмотрю всю нашу раздевалку, спать будешь на полу рядом с кроватью. Попробуешь забраться на кровать, завтра в корзиночке свои яйца таскать будешь. Если они туда поместятся, конечно.

Дружный взрыв хохота был моим последним ярким воспоминанием того вечера.

5

Подмосковье. Август 2016 год.
Секретная научная база «ХРОНОТЕК»

Голова трещала так, что очень хотелось наполнить ее структурированным гелем из ванны «комнаты смертников», чтобы она хоть ненадолго стала пустой и словно невесомой. Вчера, забежав к себе в жилой бокс, я поставил бутылку генеральского коньяка себе в сейф, с удовольствием отметив, что там собралось уже четыре таких же. Потом достал сигарную шкатулку и ласково пристроил в нее уже седьмую сигару. Закрыв сейф и не взяв оттуда ни копейки, я поспешил в офицерский бар. Самый фешенебельный. Самый отмороженный. Туда, где плевали на устав, звания и общественную мораль. Вход был только для своих, но и для своих не бесплатно. Но поскольку я был одним из соучредителей этого места архидорогого разврата, то зашел с черного входа совершенно бесплатно. По отпечатку сетчатки глаза. Вот такие они — мои радости жизни между нескончаемой чередой отвратительных по своему содержанию смертей.

— О, Риф! — обрадовался увидевший меня первым наш бармен Артур. — Удалось на этот раз помереть, подорвав себя гранатой? Ты же все уши нам про это прожужжал в прошлый раз!

— Не-а, — я уселся на высокий барный стул за стойку и потарабанил по ней призывно пальцами. — Почему-то на месте мне это показалось скучной затеей…

— Держи! — он все понял правильно и выставил передо мной стакан с виски на три пальца и пивную кружку с газированной минералкой, наполовину засыпанной колотыми кусочками льда. Потом, увидев мой удивленный взгляд, хлопнул себя по лбу ладонью с растопыренными во все стороны пальцами и добавил к уже стоящему передо мной набору корзинку с острым перцовым попкорном. — Ничего не забыл? — он склонил свою рыжую курчавую голову и попытался заглянуть мне в глаза.

Я сделал вид, что не заметил этого, и, сделав приличный глоток вискаря, запил его газировкой, завершив действо пригоршней перцовой кукурузы. После чего в блаженстве закрыл глаза.

— Ты будешь рассказывать, как ты откинулся? — пощелкал своими пальцами у меня рядом с ухом Артур. — Я ставки, между прочим, делал…

— А мне что с того? — я открыл глаза. — Крис ты мне зарезервировал?

— Крис в отпуске. Извини, — бармен развел руки в стороны. Но при этом глаза у него оставались наглые и хитрые.

— Что-то меня очень не воодушевляет твоя физиономия, — на всякий случай заметил я. — Есть новые поступления в твой бордель?

— Не совсем, — он усмехнулся. — Ты вчерашнюю ночь хорошо помнишь?

— Местами, — я поежился. — Прорыв вроде был. Мы вроде как перебили всех. А! Еще местные какие-то за периметром оказались! Да, весело получилось. Не, а с другой стороны, память им уже все равно всем подчистили. Пусть живут, не болеют. Или я чего-то пропустил? — я изучающе уставился на лицо Артура, так сильно усыпанное веснушками, как грибами лисичками, не всякая лесная полянка порадует. Артур! Антошка — вот какое имя ему бы подошло. Но мы все здесь — Артуры, Рифы, Жало и Грифы. Нет здесь имен русских и понятных с детства. Одни позывные. — И что же вискарь мог стереть такого важного из моей памяти?

— Только давай сразу договоримся на берегу, — вкрадчивым голосом начал вещать Артур. Я лишь сделал вид, что кивнул. На всякий случай. Если потом придется дать ему в морду, то скажу, что собирался выпить. — Хорошо, — продолжил рыжий, но было видно, что не поверил он мне ни на грамм выпитого мною солодового напитка. — Давай сделаем так. Я включаю диктофон, и весь наш разговор будет записан. Если мы придем к соглашению, я тебе его отдам, и ты сможешь стереть запись по завершении сделки. Если нет, то разговор закончен, — он уставился на меня своими небесно-голубыми глазами. Явно линзы, но доказать это пока не удалось никому. Я сам вырубал его с десяток раз, но он всегда перед этим впадал в хроноспячку, и проверить свои догадки никак не представлялось возможным. Хитрый, сволочь. Или умный. Это как посмотреть… Скорее, и то, и другое.

— А с чего ты решил, что я сам не отберу у тебя диктофон, после чего аннулирую сделку?

— Дело твое. Но конкретно в этом случае я готов пойти на риск. Минимальный. Будем продолжать? — Артур усмехнулся.

— Заинтриговал, — я допил виски и кивнул на пустой стакан.

— Держи! — Рыжий налил мне и выставил передо мной початую бутылку. — Подарок.

— Даже так? — зная его прижимистость, мне стало крайне неуютно. — Я что, кого-то грохнул из нашего мира?

— Ты же не дурак?! — Артур расплылся в улыбке. — За такое я и пива тебе бы не налил. Закон.

— Ладно… Чего ты хочешь? — начал я торги, сделав глоток из стакана.

— Три бутылки генеральского коньяка и три сигары, — отведя глаза в сторону, огласил стоимость предстоящих торгов тот.

Я подавился вискарем. Закашлялся. Запил минералкой и снова закашлялся. Потом достал сигарету и закурил, смотря на невозмутимого бармена слезящимися глазами:

— Ты мне Луну решил продать или Марс?

Поясню, потому как этот диалог кажется глупым человеку непосвященному. Генеральский коньяк по своей консистенции был очень древним коньяком. Но с небольшими добавками из вытяжки поджелудочной тварей мира Zero. Тех, что иногда прорывались в наш мир. Но происходило это так редко и атаковали они столь малым числом… Короче, пока шансов у тварей в нашем мире, кроме как подохнуть, не было никаких. Впрочем, как и у нас в их мире. Так вот. Бутылка генеральского коньяка гарантированно купировала любую неизлечимую болезнь. А если таковой не было, продлевала жизнь его испившего на десять-пятнадцать лет, неимоверно повышая иммунитет. Представляете, сколько могла стоить такая бутылочка? Теперь о сигарах. Тот, кто выкуривал хотя бы одну такую в год, мог не беспокоиться ни о каких заболеваниях в течение этого срока. В том числе наследственных, вирусных и разной дряни, передающейся половым путем. Все болячки словно засыпали. Но был и обратный эффект. Если ты не выкуривал следующую сигару вовремя, все накопившиеся за этот срок болячки просыпались единовременно. Жуткое, скажу я вам, зрелище. Но вот если выкурить генеральскую сигару под генеральский коньяк… Лет пятьдесят счастливой жизни было вам, скорее всего, гарантировано. Плюс-минус пару лет. Если свои наследники не отравят, конечно. От хороших ядов не спасали ни коньяк, ни сигары. Как и от пули в сердце и ножа в печень. По внутренним ставкам одна бутылка генеральского коньяка котировалась к десяти сигарам. На внешнем… Бутылка коньяка и сигара могли стоить миллиарды в какой-нибудь валюте или золоте. Хотя еще попробуй продай. Но, видимо, у Рыжего были свои каналы.

Надеюсь, я достаточно доступно обрисовал цену вопроса, озвученную мне Артуром, для того чтобы понять мою не совсем адекватную реакцию на услышанное.

— И с хрена ли мне вообще начинать торги? — наконец смог уточнить у него я. — Засунь свой диктофон себе в рыжую задницу и иди танцевать канкан к девахам у шеста. Только смени свои стринги на семейники, там резинка поширее будет, больше темы для навара, — я допил виски из стакана и соскочил со стула. — Пусть твои халдеи мне все недоеденное и недопитое на мой столик принесут.

Я уже сделал шаг в сторону VIP-зоны, когда мне в спину прилетел вопрос Артура:

— Значит, Яна по хрен?

— Чего? — я встал как вкопанный и с трудом обернулся. — Какая Яна?

— Да никакая, — Артур сделал вид, что протирает стаканы. — Молодая такая. Диктофон будем включать или забудем все, как будто ничего и не было?

— Я не понимаю, о чем ты, — я снова уселся на барный стул. Плеснул себе в стакан и выпил. Благо, после моего демонстративного отбытия Артурчик и не подумал вызывать официантов, и все мое никуда не унесли. Или был настолько уверен, что я вернусь, что даже не удосужился отдать команду подчистить за мной барную стойку. А это уже не просто настораживало — это пугало! — Давай так… — я задумался. Ставки были запредельные, даже по тому, как мы жили. — Мне нужно больше информации. Если ты меня убедишь, я буду готов начать торги под запись.

— Торгов не будет, — Артур усмехнулся. — Я дам тебе еще немного информации, но потом либо да, либо нет под запись. И еще одно, — он облизнул губы кончиком языка. — Если мы договоримся, будем обмениваться сразу. Товар на товар.

Я сделал глоток прямо из бутылки, не сводя своих глаз с глаз Артура. Небрежно бросил в рот пару перченых попкорнин. Его расклад мне был ясен, как божий день. Он уже подготовил путь отхода с базы. Уверен, что не один. Ничего особо сверхъестественного, у меня тоже парочка своих была. Так, на всякий случай. Получив от меня желаемое, он просто растворится в необъятном мире. Прикупит себе маленькую африканскую страну и проживет в ней диктатором лет этак двести. Это если языком не начнет трепать. Тогда и трех суток не протянет. Зная генерала, на такое развитие событий он вполне может рассчитывать. Особенно, если затеряется где-нибудь на пару лет. С другой стороны, он прекрасно понимает, что при таких ставках, если он попробует, просто попробует меня кинуть, я найду его быстрее, чем генерал. И генерал об этом даже не узнает. Тогда почему он так уверен, что я дам уйти ему с таким прикупом? В мир Zero он уйти не может. Не дано ему. Хронокапсула сохранит ему жизнь от суток до трех. Но за одну генеральскую сигару его десяток моих бойцов будут неделю под прицелом держать, пока он в стазисе. Так в чем подвох?

— Что значит — товар на товар? — сделал удивленное лицо я. — Приглашаем представителей, и они производят обмен. Стандартная же процедура? — я пытался тянуть время.

— Риф, мы же знаем друг друга кучу лет, — Артур усмехнулся. — Ты сейчас пытаешься просчитать меня. Не нужно. Я подстраховался втройне. Скажу тебе сейчас одну штуку, только ты не дергайся, в твоем жилом боксе сейчас работают мои ребята, — видимо, я все же дернулся, но он успел схватить меня за плечо, перегнувшись через барную стойку. — Не стоит. Потом, надеюсь, мысленно, сам спасибо скажешь. Для тебя стараюсь. Когда поймешь, что именно я тебя продал — сожалений у тебя не будет. От себя прошу — не ищи меня. Все будет по-честному. Если найдет генерал, так тому и быть. А ты не ищи. Продолжать?

— Дополнительная информация.

— Девушка. Приблизительно двадцать два года. Зовут Яна. Искала вблизи периметра базы Андрея Називицина. Позывной Риф. Это говорит тебе о чем-то? — он пристально уставился мне в глаза.

— Фи… — я скорчил недовольную рожу лица и слез со стула. — Кто такой Андрей, как его там, я даже себе не представляю. Риф… Да мало ли Рифов на Земле. Была у меня знакомая Яна, только нет ее в живых уже давно. Так что мой совет тебе, Артур… Я даю тебе сутки, чтобы исчезнуть отсюда, а потом я ненавязчиво начну тебя искать. И найду. И сам знаешь, чем это закончится, — я смахнул своей рукой бутылку с барной стойки и уже почти ушел.

— А на это ты что скажешь? — выкрикнул Артур мне в спину.

Я без особого желания обернулся. В вытянутой в мою сторону руке бармен зажал цепочку с маленькой подвеской на ней. Янтарное сердечко в золотой оправе. Яна — янтарь. Я сам заказывал у калининградского ювелира это украшение на ее пятнадцатилетие. Дядя потом привез его в Москву. Непроизвольно у меня навернулись слезы.

— Продолжим разговор? — прищурившись, уточнил у меня Артур.

— Включай диктофон, — хмуро бросил я, усаживаясь снова за барную стойку и делая глоток из бутылки.

— Поехали, — бармен нажал кнопку на барной стойке. — Официальный частный договор между Артуром и Рифом. В случае исполнения всех пунктов договора договор признается завершенным и автоматически удаляется из всех баз данных, включая Zero мир. В случае неисполнения взятых на себя обязательств одной из сторон потерпевшая сторона вправе огласить условия договора третьей стороне и взыскать самой или с помощью подрядчика неустойку с провинившейся стороны. Пункт «смерть» подразумевается по умолчанию. Принимаете ли вы договор? — Артур посмотрел на меня и сказал: — ДА.

Я поскрипел зубами и тоже согласился. По сути, я покупал кота в черном мешке за немыслимые деньги. С другой стороны, я покупал себе надежду и смысл жизни.

— Предмет договора, — Артур и не думал снижать темпа. — Риф передает в безвозмездное пользование Артуру три целые генеральские сигары и три полные бутылки с генеральским коньяком, четко осознавая термин «генеральский». Артур передает Рифу коды открытия стазис-капсулы, которую установят в жилом боксе Рифа силами продавца. Коды сработают ровно через двадцать четыре часа после завершения сделки. Согласен ли Риф оплатить сделку, даже учитывая то, что сможет увидеть купленный им объект только через двадцать четыре часа? Да/Нет?

— Почему только через сутки? — вспылил я.

— А ты не помнишь, как выглядит рабочая стазис-капсула? — Артур усмехнулся. — В этих воздушных взбитых сливках ни черта не видно. Да кому я рассказываю? А мне двадцатичасовой форы во времени вполне хватит, чтобы гарантированно свалить с базы и неплохо замести за собой следы. Мне определенно дополнительная временная страховка не помешает. Парень ты у нас нервный и резкий. Уж я-то не понаслышке знаю. Ну так Да/Нет?

— Да, — сказал я, поморщившись и признавая свое поражение. — Артур как вторая сторона подтверждает все пункты договора: Да/Нет?

— Да! — Артур хлопнул по столу, подтверждая договор, а заодно и выключая запись. — Риф, без обид. Я на девяносто девять процентов уверен, что это та, за которую ты готов платить столько. Скажу тебе больше. Она уже в твоем жилом боксе — и это мой жест доброй воли. Неси свою часть сделки, и я передам тебе коды разблокировки стазис-капсулы. И поверь, не в моих интересах становиться твоим врагом.

— Ты уже им стал, — буркнул я, выбираясь из-за барной стойки.

— Надеюсь, уже завтра ты даже и не вспомнишь обо мне, — крикнул мне в спину Артур.

Ага, как же, не вспомню. Я весь из себя хмурый подошел к двери своего жилого бокса. Посмотрел внимательно. Все мои «секретки» были на месте. Даже мой волосок, приклеенный на хроногель в уголок двери. Чисто сработали, суки. Это ж сколько за мной следили подопечные Рыжего? Год? Я менял местами секретки раз в пару месяцев. Ладно. Посмотрим, что внутри. Вот же уроды! Пол весь в царапинах. Посреди комнаты торчит ящик в полкуба. К нему от всех розеток тянутся жилы проводов. Точно. Конденсатор. Стазис-капсула, похожая внешним видом на капсулу горизонтального солярия, не должна была отключаться ни на долю секунды. Вот конденсатор и копит энергию, дабы такого не произошло. Все здесь может обесточиться в случае прорыва или другой аварийной ситуации, но капсула стазиса свою энергию получит. Иначе к тому, кто находится внутри нее, очень быстро прибежит северный пушной зверек на букву «П». Вон какой толстый кабель тянется по полу от конденсатора к стазис-установке. Молодец, говнюк-Артур, лишь бы с содержимым не обманул. Я заглянул в стазис-капсулу. Туман за стеклом не давал увидеть содержимое контейнера. Ну, это как раз было ожидаемо.

Я открыл сейф и переложил три бутылки коньяка и три сигары в армейский вещмешок. Вы спросите, почему такие умельцы, что обошли все мои «секретки» и установили у меня стазис-камеру, не смогли вскрыть мой сейф и забрать все его содержимое? Да потому что, вскрыв мой жилой бокс, они стали моими личными врагами. А вскрой они сейф «СТРУКТУРЫ», которые были установлены в наших жилых боксах, они автоматически стали бы врагами «ОРГАНИЗАЦИИ». Что означало на практике небыструю и крайне болезненную смерть в любой из известных вам точек земного шара. Да и не земного тоже. Поверьте, прецеденты были. Конец всегда был впечатляюще отвратительным.

Вернувшись в бар, я передал вещмешок Артуру. Тот заглянул внутрь, кивнул и протянул мне пластик с двадцативосьмизначным буквенно-цифровым кодом.

— Я пошел? — уточнил у меня Артур.

— Пошел ты! — напутствовал я его. — Время ввода когда?

— Завтра, начиная с шестнадцати ноль-ноль по времени базы.

— Я тебя найду! — заверил я его на прощание.

— Не думаю, что у тебя на это будет время, а тем более желание, — он усмехнулся и скрылся в подсобке.

Я покачал головой и догадался наконец взглянуть на экран смартфона. Матерь Божья, генерал уже полтора часа, как меня вызывает. Вот оно, преимущество и недостаток элитарного офицерского бара. Здесь даже звонки руководства блокируются. А вот оповещений о пропущенных вызовах я успел нахвататься, пока в свой жилой бокс бегал. И генерал явно в курсе, что я об этом уже осведомлен. День явно будет не из простых. Кинув в рот пучок кинзы и яростно перемалывая его зубами на ходу, я устремился к дверям генеральского кабинета.

6

Подмосковье. Май 2011 год

Андрей, брат Жеки, забрал нас с дачи на своем авто в семь часов утра. По дороге к школе Жека озвучил ему свою идею о совместном путешествии к непонятному секретному объекту. Тому предложение младшего брата отчего-то очень не понравилось, и он всячески попытался отговорить нас от этой затеи.

— Я, конечно, не верю россказням деревенских о приведениях, — начал он свои уговоры, невозмутимо придерживая рулевое колесо одной рукой и не оборачиваясь к нам, — но факт остается фактом — люди в тех местах на самом деле пропадают с пугающей частотой. Может, по пьяни шеи себе ломают в лесу, может, еще чего. Но место там точно нехорошее. А случись что с вами, с кого весь спрос будет? — он все-таки посмотрел на нашу компанию в зеркало заднего вида. — Меня ваши же родители на британский флаг порвут! А оно мне надо?

— А Жека нам говорил, что ты не из ссыкливых, — громко заметил со своего места Виталик, хотя ни о чем подобном Женька в разговоре с нами не упоминал. Может, считал это само собой разумеющимся.

— Это не трусость, — не пошел у него на поводу Андрей, кинув на своего оппонента внимательный взгляд через зеркало. — Это обоснованная осторожность. Если я пойду туда один, то буду отвечать только за себя и рассчитывать на свои знания и умения. Не знаю, говорил ли вам Женька, но два года в разведроте я свои оттарабанил. Кое-чему армия меня научила. И в первую очередь тому, что если и рисковать головой, то только не идя на поводу у своей задницы, безустанно ищущей приключений. Это во-первых. А во-вторых, я мало что о вас знаю. Вот, например, теперь узнал, что кое у кого из вас слишком длинный язык без костей и шило в заднице, — он усмехнулся и снова бросил взгляд на Винта. — Виталик, кажется? Ты, Виталик, если ищешь острых ощущений, то я тебя отговаривать не собираюсь. По мне так все ровно. А вот о девушках ты подумал? Ты же им не на прогулку по аллеям сада предлагаешь сходить.

— Мы вообще-то тоже здесь находимся, — недовольным голосом отреагировала на его последние слова сидящая рядом с Винтом Настя. — Как-то это по-мужлански — говорить о присутствующих при разговоре дамах в третьем лице. А теперь поговорим немного касаемо самой вылазки в это непонятное место. Мы здесь все не кисейные барышни, от путешествия по лесу не развалимся и ныть от укусов комаров не станем, — она посмотрела на Катю и Яну. — Правда, девчонки? И еще. Вот ты говоришь, там люди пропадают. Подскажи, по одиночке или сразу группами?

— Если мне память не изменяет, то по одному человеку за раз, — немного подумав, ответил ей Андрей. — Но не стоит забывать, с чего все началось, если верить всем байкам и слухам.

— На то они и слухи, — снова влез в разговор Виталик. — Не удивлюсь, если все эти страшилки придумали вояки или комитетчики, для того чтобы местные лишний раз на секретный объект не лезли.

— Не исключено, — почти согласился с ним Женькин брат. — Только ты забываешь, что сначала там произошли непонятные события, а только потом появился окутанный ореолом загадочности и секретности объект. Да и люди продолжают пропадать в наше время. Уже после того, как военные части покинули это место дислокации. Хотя покинули ли они его на самом деле?

— У страха глаза велики, — продолжал гнуть свою линию Виталик. — А по пьяни можно заблудиться в трех соснах и свернуть себе шею на детской площадке.

— Тоже верно, — покивал головой, соглашаясь с ним, Андрей. — Говоришь так, словно сам уже давно в этой теме, — девчонки от этих слов дружно хохотнули. — Только тогда где тела? Тел нет! А поисковые группы по лесу ходили. Лесники, охотники с собаками. И вот еще. Не знаю, рассказывал ли вам об этом Женька или забыл упомянуть, но некоторые из «потеряшек» иногда после недельного отсутствия все же возвращались домой. Только ничего не помнили, ни где они были, ни что делали. При этом выглядели они так, словно не блуждали по лесу по нескольку дней. Не страдали голодом и обезвоживанием. Хотя со вторым проще — в лесу полно родников. Но эти возвращенцы даже уставшими не выглядели. Так что согласитесь, все это выглядит очень и очень странно.

— Странного много, — согласился с ним я. — Но не страшного. Мы можем предположить, что нам есть чего опасаться, и от этого быть настороже. Не терять друг друга из поля зрения, например. Если почувствуем неладное, сразу будем сваливать. Но отказываться от такого близкого приключения из-за домыслов местных жителей, чуть ли не поголовно страдающих алкоголизмом? Андрей, не лишай нас такого удовольствия! — я криво улыбнулся, бросив косой взгляд на сидящую рядом Яну. — Может быть, это последний раз, когда мы вот так все вместе сможем собраться всей нашей школьной компанией. Потом раскидает нас по просторам нашей Родины или округов Подмосковья, и будем мы видеться, дай Бог, раз в десять лет.

— Надеюсь, только поэтому, — Андрей усмехнулся, — а совсем не потому, что сейчас вы втягиваете меня в эту авантюру. Ладно! — он хлопнул свободной от руля рукой себя по колену. — Уговорили, черти! Сам давно подумывал туда наведаться, но все как-то масть не ложилась. Вечером за ужином обсудим детали. А пока ни пуха вам ни пера на экзамене! — он снова хлопнул себя ладонью по колену. — Кстати, во сколько вас от школы забирать?

— Андрей, а можно не от школы? — спросила у него Яна.

— А чего так?

— Хотелось бы забежать домой, помыться, одежды походной взять и мелочевки всякой. Едой дозакупиться.

— Где и во сколько? — лаконично уточнил Андрей.

— Минуточку, — попросила у него Яна.

Мы посовещались несколько минут. Даже Жека перелез к нам с пассажирского сиденья «Газели», где до этого сидел рядом с братом.

— Андрей, сможешь подъехать к маркету «Восточный» часам к пяти вечера? — наконец спросил у него Жека.

— Легко! — заверил его брат. — Заодно успею некоторые свои дела в городе порешать. А теперь, школяра, на выход! Температура за бортом плюс двадцать три градуса по Цельсию, и мы прибыли в место назначения! Всем удачи!

Девчонки выскочили из машины первыми, а мы, поочередно пожав руку Андрею, покинули салон авто вслед за ними. Потом потоптались немного, поглядывая на школу, да и пошли потихоньку в ее направлении. Запас времени перед экзаменом, пусть и небольшой, у нас был.

Никогда не понимал ЕГЭ. Тупость, помешанная на игру в дурака. Везунчик-тупица априори может обойти по баллам зануду-зубрилу, тянущего на школьное серебро или золото. Вся суть в неоднозначности вопросов и ответов и самой адекватности тех, кто эти тесты создавал. И если с математикой все куда ни шло, то с той же физикой… А если перед вами малолетний гений, и он не согласен ни с одним из предложенных ответов? Химией? Про гуманитариев я вообще молчу. Удавили их всех этими тестами на корню.

Я не стремился набрать максимально возможное количество баллов. Не писал шпоры. Не пытался кого-то обмануть. Я лишь надеялся взять свое, плюс-минус, и подобрать потом вуз без амбиций на высокие научные регалии преподавательского состава и машин класса люкс на парковке перед учебным заведением. Нет, к мажорам я не испытывал ни зависти, ни сочувствия, воспринимая их, как вездесущих комаров. Пока они не мешали мне жить, я тоже их не трогал. Но чем меньше и тех, и других было вокруг моего бренного тела, тем всем жилось спокойнее.

За двадцать минут поставив отметки напротив тех позиций, которые считал правильными в вариантах ответов, я, аккуратно положив тест на стол перед скучающей экзаменационной комиссией, тихо покинул кабинет. Стараясь не шуршать и не отсвечивать, спустился с пятого школьного этажа на первый и вышел во двор. Отсчитав еще семь ступенек, я оказался на асфальте перед школой. Было не жарко. Светило солнце, периодически скрываясь за перистыми облаками. Я закрыл глаза и поднял голову к небу. Хотелось раскинуть руки в стороны и закричать: «Первый круг Ада пройден!» Но… Голову я успел к небу поднять… А потом меня скрутила судорога. Было такое чувство, что кто-то очень сильным ударом ежесекундно выбил из моих легких весь воздух. В глазах потемнело. Я чувствовал, как кривлю губы в беззвучном крике в том мире, где находилось мое тело, но уже не разум. Тварь, даже не тварь, а только ее глаза, внимательно всматривалась в мои глаза. Она не была физически реальной в этом мире, и я это четко осознавал. Только от этого понимания она не становилась менее страшной, не своей сутью… Но глазами. Черными, с кровавыми прожилками сосудов и ярко-желтой окаемкой зрачка. Она погружала меня в этот ужас своего присутствия с моих лет семи. Я сопротивлялся. Учился бороться. Сейчас я даже смог ей в ответ ухмыльнуться. Опыт делал свое дело. И она исчезла. Я знал, что лишь на время, но это была уже третья моя личная победа над ней.

Для всех сторонних наблюдателей я просто упал на асфальт, а секунду спустя поднялся на ноги, отряхивая с себя следы неловкого падения и нелепо помахивая всем сторонним наблюдателям рукой. Вот такой я дурачок, на экзамене переволновался! Все хорошо! Самым главным в это время было не отпускать дебиловатую улыбку со своего лица, чтобы особо сочувствующие очевидцы произошедшего скорую не вызвали. Остальное переживу. Как-никак, десять лет это мастерство оттачивал.

На пороге школы появилась Катя.

— Как-то ты быстро отстрелялся! — она, широко улыбаясь, сбежала по школьной лестнице.

— Я ж не гениальный сыщик, как Винт! — я, улыбаясь, притормозил ее за руку. — Не могу вычислить все правильные ответы, поэтому следовал правилу научного тыка. Отчего-то совсем не удивлен, что ты так быстро отмучилась!

— Да ладно. Я же ответы знала процентов на девяносто вопросов. Надеюсь…

— Потом сравним наши методики, — я уже отошел от очередного «удара» и был готов жить полной жизнью дальше.

Привыкнуть можно ко всему. Даже к тому, чего сам боишься и не понимаешь. Главное — пытаться с этим бороться. Всегда. Вопреки всему. До конца…

В пять пополудни брат Жеки уже помогал нам загружать в свою маршрутку наши пожитки и пакеты с провиантом.

— Ты на фига этот самурайский меч себе на пояс нацепил? — с усмешкой на лице Андрей кивнул на нож внушительных размеров, висящий в кожаных ножнах на поясе у Винта. — Хочешь с ментами подискутировать на тему законности ношения холодного оружия гражданским населением?

— Это не катана, а мачете! — сделав важное выражение на своем лице, просветил его Виталик. — Незаменимая весчь в путешествиях по джунглям.

— А где ты в Подмосковье собираешься им лианы рубить? — еще больше развеселился Андрей.

— Поживем — увидим, доживем — узнаем, выживем — учтем! — глубокомысленно изрек на это Винт и, первым забравшись в салон авто, высунулся оттуда, чтобы подать руку Насте.

— Ага! — хохотнул Андрей на это. — В очередной раз убедился, что после общения с некоторыми людьми у меня ярко проявляется яркий комплекс полноценности.

— И в чем это обычно выражается? — обернулась к нему Настя, уже почти забравшись в салон.

— Не знаю… — он пожал плечами — Просто приходит понимание того, что на свете нет вечного двигателя, зато полно вечных тормозов! — он весело ей подмигнул. — Понимаешь, о чем я?

— О том, что иногда, дабы не выглядеть полным идиотом, достаточно прикинуться наивным дурачком? — она похлопала своими длинными ресницами, посмотрев на него наивными глазами с зачатками веселой придурковатости.

— Интересная трактовка, — Андрей хмыкнул и, отойдя в сторону, закурил, наблюдая за тем, как остальные грузятся в машину. Докурив, он обошел маршрутку спереди и, легко запрыгнув на водительское сиденье, захлопнул за собой дверцу. — Поехали! — сказал он по-гагарински, и наше путешествие началось. — Сейчас подхватим еще одного человечка, и прямиком на дачу, — заметил он, повернув голову к Жеке, сидящему рядом с ним на пассажирском сиденье. — Освободишь место даме?

— Таньке, что ли? — Женька улыбнулся. — Да не вопрос. Только зачем ты ее с собой берешь? Ей клубы, танцы и шампусик подавай, а не лес, комаров и сомнительные приключения.

— А я ее совсем не за этим с собой беру. Не за приключениями, — заверил его брат и заговорщицки подмигнул. — Вот вы все здесь скучковались по принципу «мы с Тамарой ходим парой», а я что, лысый, что ли?

— Да… — протянул с улыбкой на губах Жека. — Любовь — это болезнь, требующая постельного режима. И с этим не поспоришь.

— Ну все, прыгай в салон! — хохотнул на это Андрей. — Сексолог-самоучка! Вон я уже Танюшу на автобусной остановке вижу.

— Ухожу, ухожу, — заверил тот брата, на ходу перебираясь через кресло в общий салон и не забыв прокомментировать свои действия вслух: — Посредством маразма дойдем до оргазма!

За спиной у водителя раздался смех, потому как до этого все мы прислушивались к разговору Жеки с братом. Андрей сделал вид, что не обратил на это никакого внимания, и, лихо подрулив к одиноко стоящей на остановке девушке, резко затормозил рядом с ней.

— Вип-такси заказывали? — весело уточнил он у нее, перегибаясь через пассажирское сиденье, открывая изнутри дверь своего авто.

— Ну, на вип-маршрутку, твой тарантас еще вытягивает. Но на такси… — она забралась в машину и чмокнула Андрея в щеку.

— Не смей так о моей газелюшечке говорить! — наиграно возмутился он, трогая автомобиль с места. — Она меня и кормит, и позволяет катать на себе милых моему взгляду барышень.

— Барышень?! — всплеснула руками Татьяна. — Во множественном лице?

— А ты как думала? — вклинился в их разговор со своего места неугомонный Винт. — Если до двадцати лет не женился, то потом уже рано! — за что тут же получил возмущенный тычок локтем под ребра от Насти.

— О! — обрадовался нежданной поддержке и смене темы разговора Андрей. — Знакомься. Друзья Женьки. Друзья Женьки — это Таня.

— И кто же из друзей Жеки такой осведомленный в вопросах женитьбы? — Татьяна развернулась к нам, положив подбородок на скрещенные на спинке кресла руки. — Взялся за грудь — говори что-нибудь… — она обвела нас всех смеющимися глазами и безошибочно остановила свой взгляд на Виталике. — А ты не слишком молод, чтобы на такие темы звенеть?

— В любви все возрасты проворны! — заметил на это с усмешкой на губах Винт. — И что это за «звенеть»? Ты случайно не оператором шлагбаума на железнодорожном переезде работаешь?

— Какая у тебя милая противозачаточная внешность! — мило улыбнулась она ему. — Меня Таня зовут. А тебя? — она высвободила из-под головы одну руку и протянула ему для пожатия.

— Для друзей Винт. Для тебя Виталик. Не слишком длинно для тебя? — он все же легонько пожал протянутую в его сторону ладошку. — А то могу еще и отчество озвучить…

7

Подмосковье. Август, 2016 год.
Секретная научная база «ХРОНОТЕК»

Я подошел к дверям генеральского кабинета и, приложив указательный палец к своим губам, дал понять секретарше Анечке, что пока не нужно сообщать по внутренней связи генералу о прибытии моего слегка помятого тела. Она сделала мне в ответ большие возмущенные глаза, но кнопку интеркома трогать не стала. Я приложил ухо к массивной дубовой двери. За ней было тихо, как в заднице мертвого дракона. Хотя если бы за этой дверью сейчас вовсю разыгрывались древнеримские оргии, я бы тоже навряд ли различил хоть один звук от того, что там творилось. Дверца была знатная, с хитрой начинкой. Изнутри кабинета она не пропускала ни звука. А вот с наружи — наоборот. При желании генерал мог услышать, как Анечка перекатывает между щеками свои любимые мятные леденцы, а те негромко щелкают по ее зубкам. Думаю, что не вставным, а своим, родным. Насколько я знал, по вечерам она любила попивать кофеек, щедро разбавленный генеральским коньячком. Отсюда и внешняя молодость. А выглядела она в свои годы максимум на тридцать — тридцать пять и имела отменное здоровье.

Постучав в дверь для проформы три раза, я ужом скользнул в кабинет, так быстро, что генеральская секретарша так и не успела нажать кнопку интеркома, чтобы сообщить начальнику о моем прибытии. Остановившись на пороге, прежде чем доложить о своем появлении, я успел окинуть помещение быстрым взглядом. Искусственно развитая память услужливо записала увиденное в подкорку моего головного мозга, вплоть до мельчайших деталей. Потом я мог удалить оттуда ненужные воспоминания полностью или частично, на свое усмотрение. Память у меня, знаете ли, не резиновая. И от переизбытка воспоминаний крыша могла начать протекать в любой момент. Видел я таких всезнаек, пускающих слюни в нашем лазарете и полностью ушедших в свои грезы. Нет уж, увольте. Мне было проще раз в неделю перед сном чистить свою память от ненужного шлака.

Кабинет был густо окутан табачным дымом. В основном сигаретным, с легким привкусом генеральской сигары. Помимо него самого, сидящего во главе своего монументального стола, по обе стороны длинной столешницы расселись шесть глав различных департаментов нашей организации. Перед каждым из них стояли кофейные и чайные чашки и индивидуальные пепельницы. Только перед самым молодым из них, главой департамента хронолокации Владом, стояла его личная кружка-термос с каким-то лично им завариваемым отваром. Ходили слухи, что гадость там была налита несусветная и воняла оная, как братская могила издохших скунсов. Врут, наверное. Очень сомневаюсь, что Владик, мой ровесник, между прочим, давал кому-нибудь пригубиться к своей Грааль-чаше. Просто его самого терпеть не могли все на этой базе, от уборщиц до подопытных полуживых тварей из мира Zero. Профессионал в своей области он был выдающийся, а вот как человек — дерьмо в бесконечной степени.

— Риф прибыл, — коротко доложился я, на что генерал никак особенно не отреагировал, просто не отрывая глаз от вмонтированного перед ним в столешницу монитора, махнул мне рукой на единственное свободное кресло на противоположенной от него стороне стола. То, что он не вставил мне за опоздание пистон сразу, было для меня плохим знаком. Очень, очень плохим.

Я быстро пересек пространство до указанного мне кресла и бесшумно опустил свой зад на его кожаную обивку. Все присутствующие молча наблюдали за мной со своих мест. Все, но не Влад.

— А ты, как всегда, пунктуален, Риф, — заметил он, растягивая непомерно слова и вытягивая губы в подобие хищного оскала на своем крысиноподобном фейсе. — Мы уже подумывали конвой за тобой отправлять.

— Не смеши тараканов в моей голове, — я усмехнулся, наблюдая за тем, как Анечка ставит на стол передо мной чашку с кофе и пепельницу. — Если бы тебе было чем думать, ты бы уже давно закончил жизнь самоубийством самым извращенным способом, известным в двух мирах.

Моя реплика вызвала улыбки у всех присутствующих за столом, кроме самого Влада, конечно. Он прекрасно знал об отношении к себе любимому всего персонала базы и отвечал всем полной взаимностью. Генерал наконец оторвал свой взгляд от экрана и хмуро посмотрел на меня.

— Скажи мне, Риф, ты вообще слышал что-нибудь о правилах несения службы на нашей базе?

Поскольку вопрос был риторический, отвечать на него я не стал. Просто ожидал продолжения.

— Если нет, то я напомню тебе об одном из наиважнейших пунктов Устава нашего ведомства, — он неожиданно громко для всех хлопнул ладонью по столу. Так громко, что Влад, если меня не подводило лабораторно развитое обоняние, немного обделался. — Там четко прописано желтым по белому: «быть всегда на связи»! Ты подписывал бумагу о прочтении и осознании того, что изложено в Уставе.

— У меня возникли обстоятельства непреодолимой силы, — стараясь не лезть в бутылку, я флегматично пожал плечами и, словно в полном раскаянии, опустил свой взгляд на столешницу.

— Понос, что ли? — фыркнул Влад со своего места и попробовал рассмеяться своим дребезжащим смешком. Но генерал своим рыком вбил его смех обратно в его же глотку.

— Отставить! — он гневно посмотрел из-под своих косматых бровей на главу отдела хронолокации. — Сортирным юмором будете меряться вне стен моего кабинета, — он перевел свой взгляд на меня. — Мне плевать, какие у тебя были обстоятельства. Лишаю тебя премии за последнее погружение.

— С какой радости? — я все-таки не выдержал и возмутился. — По факту я с сегодняшнего дня в отпуске. Лишите премии, получите дырку от бублика, а не развернутый рассказ о моем последнем погружении и тишину в ответ на все ваши вопросы! — я, вытащив из кармана брюк пачку сигарет, бросил ее на стол, предварительно выудив из нее одну папиросину. Сунув ее в рот, я прикурил и, выпустив густую струю табачного дыма в потолок, нагло уставился на разъяренного начальника.

— А ты не подумал, что я могу инициировать директиву два-точка-два из того же Устава и выудить в лаборатории из тебя все, что захочу узнать, и без твоего согласия?

— Блефуете вы, Лев Константинович, — я посмотрел на него наивно обиженным взглядом. — Не будете вы мне черепушку взламывать. Потому как не хуже всех здесь присутствующих знаете, что в таком случае сработает ментальная защита от тварей, и мой мозг, образно говоря, расплавится, а я сам превращусь в овощ. Вы же при этом ни хрена не узнаете. Так что давайте будем договариваться, не прибегая к крайним мерам.

— Ты что, со мной торгуешься сейчас? — пришел в замешательство от моей наглости генерал. — Ты со мной? Во время совещания?

— Нет! — я ожесточенно затряс головой в отрицании. — Просто спасаю свою шкуру, пытаясь выйти из сложившейся ситуации с наименьшими для себя последствиями. Сразу добавлю, вину свою осознал и готов понести наказание, соразмерное тяжести моего проступка. Но Лев Константинович! Премии лишают минимум за самоволку, а никак не из-за пары пропущенных звонков!

— Пары?! — генерал уставился на меня непонятным моему разуму взглядом, помолчал с минуту, а потом громко расхохотался. — Да уж… Верно подмечено, если человек хочет жить — то медицина здесь бессильна, — отсмеявшись, продолжил он. — В твоем случае, если человек хочет денег.

— Честно заработанных, в прямом смысле слов, кровью и потом, — не удержавшись, заметил я.

— Не перебивай! — рявкнул на меня генерал. — Ладно, что с тобой делать, я потом решу. Приступаем к совещанию.

— Это какие-то двойные стандарты! — громко возмутился Владик. — Другого на его месте не только премии за такое наплевательство на Устав лишили, но и всех увольнительных и отпусков на три месяца вперед!

— А может, нам тебе в лаборатории вживить его воспоминания о последнем рейде в черепушку? — неожиданно предложил ему генерал. — Проникнешься, так сказать, по полной всей глубиной хрономомента. Особенно последних мгновений его погружения, — он кивнул на меня. — А потом, когда ты проблюешься до кровавых соплей, мы с тобой снова подискутируем на тему двойных стандартов, — он кинул свой насмешливый взгляд на вжавшегося в кресло от озвученных перспектив Влада. — Как тебе такое погружение в твою же хронолокацию?

— При всем моем уважении, я на такое не подписывался! — сорвавшись на нервный визг, ответил глава департамента. — Это не входит в список моих служебных обязанностей!

— Да успокойся ты! — генерал махнул рукой в его сторону. — Я же это тебе предложил на добровольной основе. Чтобы до тебя дошло, отчего у меня «двойные стандарты» для сотрудников, сидящих на базе, и полевых агентов. Я вот, между прочим, одним из первых вживил себе подобные воспоминания. И, может, поэтому получше многих из здесь присутствующих представляю, как и чем зарабатывают себе на хлеб с черной икрой эти парни, — он кивнул на меня. — Все! Работаем! Удалось выяснить, чем тварь так приложила Рифа, когда он, по его ощущениям, на бетонную стену налетел с разбега? — генерал посмотрел на Северьянова, главу отдела специсследований, мужика крайне дотошного в работе и жутко занудного в жизни.

— И да, и нет, — копаясь в своем планшете, ответил тот. — Данных крайне мало. Теперь по существу вопроса. Рифа остановили не одним, а сразу двумя воздействиями. Сначала был ментальный удар по психике, а сотые доли секунды спустя перед ним выставили вполне ощутимый физической оболочкой пустыша, в которой находилось сознание Рифа, силовой щит. Причем ментальный удар нанесла тварь, обернувшаяся к нему первой, а вот щит уродцы ставили уже совместными усилиями. Точнее сказать, не ставили, а переместили его из положения у себя над головой в точку пространства между собой и Рифом.

— Пробить этот щит чем-то можно? — сразу заинтересовался Красько, глава департамента спецвооружения. Старикан с наглухо поехавшей крышей на теме любого оружия и средств уничтожения противника. Про комплексы обороны, к слову сказать, он тоже не забывал в изысканиях своего отдела.

— А я откуда знаю? — пожал плечами Северьянов. — Говорю же, данных мало. Пусть Риф еще пару раз туда смотается и попробует подорвать чем-нибудь этот щит.

— Напуганного ежа тебе в задницу, а не Рифа в ту хронолокацию! — возмутился я, упоминая о себе в третьем лице. — Вам надо, вы и засовывайте свои головы в пасти тварям. А я сыт этим по самое непотребство!

— Это твоя работа! — кривясь ухмылкой, заметил Влад. — Отрабатывай свои двойные стандарты!

— Слушай, ты… — я уставился на него, старательно подбирая слова. — Анус перепуганный. Иди кури носки в свою лабораторию, если не хочешь, чтобы я здесь тебе очко на глаз натянул!

— А ты попробуй! — ощерился тот, подобравшись в кресле. — Враз вылетишь из проекта со стертыми до времен посещения детсада воспоминаниями, — он посмотрел на генерала, ища взглядом у того поддержки.

— Ты, тело, зачатое силикатным клеем в телефонной будке… — я, усмехаясь, посмотрел на него. — Не боишься, что я при полной поддержке своих коллег утащу тебя в эту хронолокацию, обвешу тебя там тротиловыми шашками, как новогоднюю елку игрушками, и, придав ускорения, отправлю твою заряженную тушку на таран этого пресловутого силового щита?

— Не посмеешь! — снова сорвавшись на визг, попробовал убедить меня он. — Тебя самого тогда на молекулы разберут!

— Может быть, — я усмехнулся, глядя прямо в его крысиные глазенки. — А может, просто тебе найдут замену, а меня лишат парочки премий и отпусков. У нас же двойные стандарты… Не забыл еще? Нет у нас людей незаменимых, есть вовремя не замененные.

— Достаточно! — генерал прервал нашу с Владиком дискуссию, которую до этого все остальные слушали с превеликим удовольствием. — Ты на самом деле отказываешься возвращаться в третью хроноточку?

— А что я там не видел или не делал? — попытался объяснить свою позицию я как можно более аргументированно. — Подыхать раз за разом, подрывая собой щит различной подобранной на месте взрывчаткой вы и «молодых» можете отправить. Из только что рекрутированных и обученных. Пусть полевого опыта набираются и подыхать различными смертями привыкают. Им только на пользу будет. Страх смерти быстрее пройдет. А узнать что-то новое о тварях в той хронолокации у меня тоже не получится. Я просто уверен, что командный состав тварей в том месте меня хорошо запомнил, и второй раз близко меня к себе не подпустит.

— Невозможно! — нагло усмехнулся со своего места Влад. — Я заброшу тебя в такую хроноточку, где твари еще даже не подозревают о тебе.

— Я не против, если ты прогуляешься туда вместе со мной и точно узнаешь, могут ли твари также накапливать свои знания в другом мире, так, как это делаем мы, а после подгружать эти знания себе в текущие хроноточки, — я радостно подмигнул своему оппоненту.

— Мы так не делаем, — возразил он мне. — Мы…

— Да заткнись ты уже, — я стер лжеулыбку со своего лица. — Я знаю, как делаем МЫ. Но это совсем не значит, что твари не делают по-другому. Так ты со мной?

Влад молча отвернулся, сделав вид, что занят изучением генеральского мундира.

— И что ты предлагаешь? — генерал задумчиво посмотрел на меня. — Оставить тебя на базе штаны просиживать?

— Я вам уже сто раз говорил, что я хочу во вторую хроноточку! — я чуть опустил голову и исподлобья посмотрел на начальника. — Я верю, что через нее можно попасть в первую хронолокацию. В хроноточку Zero.

— А я тебе уже сто раз объяснял, что там уже давно работает слаженная команда! — не выдержав, генерал снова хлопнул ладонью по столу.

— А результаты где? — я не желал отступать, тем более подвернулся такой шанс обсудить это при свидетелях, а не один на один, как это было обычно.

— Там команда нужна, а ты одиночка! — продолжал настаивать на своем генерал.

— Лев Константинович, вы мне карт-бланш на эту «увеселительную» прогулку выдайте, а команду я себе подберу, — почувствовав, что начальник дал небольшую слабину, с удвоенной силой начал давить я.

— И где, мне очень интересно, у нас тут такие ценные, но бесхозные кадры ошиваются?

— Это моя проблема, — заверил я его. — Часть попробую завербовать из стариков-отставников, осевших на базе. Просмотрю новичков. Там тоже свои алмазы неограненные нет-нет, да и попадаются. Инструктора, знаете ли, не всегда рассмотреть таких могут. Глаз у них замылен, а личный полевой опыт остался в далеком прошлом. Ну и удачи у меня, как обычно, полные трусы, не мне вам об этом напоминать…

— Наглости, а не фортуны у тебя полно в исподнем! — хмыкнул на это генерал и отбил барабанную дробь пальцами по столу, погрузившись в размышления. — Хорошо! Сделаем так. Если ты вместо своего законного отпуска это время потратишь на подбор команды, я дам тебе возможность погрузиться с ней во вторую хронолокацию. Если налажаете там, следующая твоя командировка будет в третью, хорошо тебе знакомую. Будут результаты, займешься со своей командой второй локацией на постоянной основе. Устраивают такие условия? — он с прищуром посмотрел на меня.

— Более чем, — заверил я его. — Но мне понадобятся кое-какие дополнительные полномочия на время подбора команды.

— Какие?

— Свободный доступ в казармы отставников и на тренировочную базу новобранцев. Право забрать для отбора новобранцев на любой стадии обучения в количестве до десяти человек. И последнее. Самому решить, какой бонус получит наша команда, если нам удастся найти проход в первую хронолокацию. И это будет не повышенная премия или расширенные льготы. Цена вопроса должна соответствовать награде.

— Устраивает, — заверил меня генерал. — Но о какой награде будет идти речь, я должен буду узнать первым. Таким образом, в случае моего отказа ты придумаешь другой приз.

8

Подмосковье. Май, 2011 год

Когда Татьяна познакомилась со всеми, разговор перешел в более предметное русло.

— И что же вы на самом деле надеетесь найти в заброшенном пионерском лагере? — поинтересовалась подруга Андрея сразу у нас всех.

— Что, страшно? — Винт расплылся в довольной улыбке. — Ты прям, как жена криминального авторитета, трясешься, когда муж везет тебя на природу…

— А ты большой спец по женам бандюков? — Татьяна фыркнула. — Лучше пристегни ремень безопасности и поменяй памперсы, а то мы через полчаса будем на даче Андрея.

— И что?

— Если не сделаешь, как я сказала, не сможешь отмазаться, чтобы не вылазить из машины, тем, что ремень заклинило. Ну, а про памперсы, я думаю, ты и сам все понял…

— Угу… — пробурчал недовольный Винт. — Ты лучше слюни вытри, а то порежешься!

— Нет, ну а если серьезно? — пропустив высказывания Витальки мимо ушей, продолжала допытываться Татьяна. — Зачем вы туда собрались?

— А тебе что, Андрей ничего не рассказывал об том месте? — осторожно уточнила у нее Катя. — Так-то там давно уже не заброшенный детский лагерь.

— А что?

— Вот это мы и хотим выяснить, — прервал ее расспросы голосом, полным веселья, Андрей. — Если захочешь пойти с нами, ребята расскажут тебе всю историю за накрытым столом. Оно ведь как получается — жизнь прекрасна и удивительна, если выпить предварительно! — и он сам рассмеялся своей шутке. — Страшилки лучше воспринимаются на сытый желудок. Поверь моему недолгому боевому опыту.

— Только вот я ничего не взяла из одежды для прогулок по лесу, — заметила Таня.

— Не проблема, — тут же заверил ее Андрей. — Подберем тебе что-нибудь из маминых вещей. В доме два шкафа с ее одеждой.

По лицу Татьяны было заметно, что она не в восторге от этого предложения, но сразу возражать не стала. Видимо, она еще не решила для себя, а пойдет ли она вообще завтра в лес или просто подождет возвращения всех на берегу озера.

Загнав автомобиль за периметр забора родительской дачи, Андрей первым выбрался из машины и распахнул откатную дверь пассажирского салона, после чего открыл дверцу авто для Татьяны и подал ей руку, помогая спуститься на землю. Потом пошел и закрыл ворота. Мы помогли выбраться нашим девчонкам и, перетаскав пакеты с продуктами в дом, оставили за девчонками почетное право накрывать на стол. Чему они отчего-то не очень обрадовались. Мы же продолжили выгружать привезенные вещи и растаскивать их по своим комнатам. За этим занятием мы как-то упустили тот факт, что женщины, оставленные без мужского присмотра, имеют особенность консолидироваться и совершать алогичные поступки, по крайней мере на наш сугубо мужской взгляд. Так наши девушки, объединившись с Татьяной, вместо хлопот на кухне предпочли дружно натянуть купальники и свалить через заднюю дверь дома на озеро. Винт тоже сделал попытку последовать их примеру, но был пойман нами на выходе и отправлен на опустевшую кухню мариновать шашлык. Я пошел на задний двор наколоть дров для мангала и растопки печки в доме на ночь. Днем погода стояла теплая, но по ночам без печки в доме было довольно прохладно. Жека зачем-то увязался за мной. Поскольку помощник в этом деле он был никакой, я немного удивился, но возражать не стал. Поставив полено на чурбак, я раскроил его на две неровные половинки.

— Как думаешь, найдем мы завтра приключений на наши задницы? — поинтересовался он у меня, усевшись на еще один чурбак, стоявший в стороне, и выстругивая из подобранной с земли ветки некое подобие кола.

— Самое страшное слово в ядерной физике — «упс»! — я распрямился и смахнул со лба первые бисерины пота. — Надеюсь, завтра нам не придется удирать оттуда с одной лишь мыслью: «На хрен мы туда поперлись?!» Мы же не за приключениями идем, а за впечатлениями.

— А одни без других бывают?

— А чего ты так нервничаешь? — я удивленно посмотрел на него. — Это ж, вообще-то, твоя идея была. Да и потом, если что-то, хоть что-то нам не понравится, мы сразу повернем назад. В отличие от зловонных катакомб Москвы, не думаю, что мы сможем заблудиться, даже драпая от предполагаемой опасности сломя голову. Или ты чего-то нам недорассказал? Как, например, о тех людях, что возвращались домой, потеряв где-то по дороге память.

— Не память, а ее фрагмент. Воспоминания о последних прожитых в лесу днях.

— Не суть важно. Так есть еще что-то?

— Вроде нет, — Женька в задумчивости помотал головой из стороны в сторону. — Только чем больше я думаю о нашем походе, тем неуютнее мне становится.

— А… Ты про мандраж… Так бывает, если думаешь о чем-то очень долго или готовишься к чему-то. Забей! Как только выдвинемся, все само собой пройдет. Или ты хочешь отказаться от своей затеи?

— Не. Просто мыслями и ощущениями своими делюсь. Если сейчас надумаю соскочить, то Катюха точно этого не поймет.

— И не она одна, — я с выдохом раскроил очередное полено. — Сегодня вечером все спокойно обсудим еще раз, ляжем пораньше, а завтра часиков в семь утра выдвинемся, — я загнал колун в чурбак. — Помоги дрова в дом и к мангалу перетаскать. Как известно, физический труд неплохо помогает избавляться от ненужных мыслей.

— Тебя б бригадиром на какой-нибудь завод загнать, цены бы тебе там не было с такими-то познаниями о труде, — хмыкнул Жека, поднимаясь со своего места и подходя ко мне. — Только о нашем разговоре никому!

Я жестом показал ему, как застегиваю свои губы на замок-молнию.

Вечером после небольшого обсуждения завтрашнего мероприятия было много смеха, шуток и обжорства. Так что лечь «пораньше» как-то, само собой, не получилось.

Утром подняться получилось на удивление легко. Все быстро привели себя в порядок и, позавтракав остатками шашлыка, бутербродами и кофе, начали грузиться в машину. Сначала загрузили запас еды и воды. Потом свои рюкзаки с разными мелочами, и следом забрались сами.

Татьяна, ко всеобщему удивлению, все-таки решила ехать с нами. Было непонятно, какими побуждениями она руководствовалась в принятии своего решения, но на пассажирское сиденье она забиралась явно в приподнятом настроении.

Потом мы около часа петляли и тряслись по грунтовке, которую и дорогой-то назвать язык не поворачивался. За это время мы миновали три деревеньки, домов на двадцать-тридцать каждая, но объезжали их стороной, даже не пытаясь приблизиться к ним. Все окна маршрутки были открыты, и по салону гулял чуть прохладный, приятный сквознячок. Ярко-зеленая листва, настолько сочного цвета, который бывает у нее только с конца мая до второй половины июня, радовала глаз. Наконец машина свернула на еле заметную колею, которая вела вглубь леса. Теперь Андрей, до этого легко управлявший автомобилем одной рукой, вцепился в рулевое колесо двумя руками, да так, что от усилия побелели костяшки на крепко стиснутых на руле кулаках. При этом трясло и кидало «Газель» из стороны в сторону просто нещадно. Все разговоры ни о чем, которые до этого не стихали в салоне, резко сошли на нет, и только был слышен тихий сквозь зубы перемат Андрея. Проехав так километра с три, автомобиль остановился посередине лесной поляны около тридцати метров в диаметре.

— Уф… — Андрей отпустил руль и откинулся на водительском сиденье. — Все, молодежь, конечная остановка. Дальше только пешочком.

— Далеко? — открывая пассажирскую дверь и легко спрыгивая на траву, поинтересовалась у него Татьяна. — А то мне кроссовки вашей матушки немного великоваты, даже на два носка. Боюсь, ноги натру, и придется вам меня на руках нести.

— Проще пристрелить, — рассмеялся Виталик, кивая головой на Женьку, которому брат доверил на время поездки ружье, убранное в чехол. — Потом прикопаем тебя здесь, а если будет кто вопросы какие о тебе задавать, спишем все на секретную лабораторию КГБ.

— Виталик, ну чего ты такой злой? — наигранно ласковым голосом заговорила с ним Татьяна. — Неужто ночью тебя Настенька отфутболила? Не кисни, а то прокиснешь!

Под этот треп все выгрузились со своими рюкзаками из машины. Потоптались на месте, вопросительно поглядывая на Андрея. Тот, упершись пятой точкой в капот «Газели», невозмутимо курил, с прищуром всматриваюсь куда-то вглубь леса.

— Нам туда! — наконец объявил он, махнув рукой чуть вправо от себя, и, бросив окурок себе под ноги, хорошенько втоптал его в мягкий подлесок. — Идем друг за другом, расстояние два метра. Из вида друг друга не теряем. Я первый, Женька замыкает. Как увидите на деревьях ржавые таблички с предупреждениями об опасности, поймете, что до цели около километра.

— А мин там точно нет? — уточнила у него, поежившись, Катя.

— А вот хрен его знает, — Андрей невозмутимо пожал плечами и, забрав у Женьки ружье, достал его из чехла, зарядил и повесил себе на плечо, обернув патронташ с запасными патронами вокруг пояса, а чехол убрав в рюкзак. — Во всяком случае, от местных я не слышал, чтобы кто-нибудь в этом лесу подорвался на мине. Что даже странно, учитывая, какие бои здесь шли во время Второй мировой.

— Ну ты и загнул, конечно, — усмехнулся я, помогая Яне нацепить на плечи ее рюкзачок, рюкзаком его мог назвать только гном или карлик. — Кто бы при Совке дал построить здесь пионерский лагерь, если бы всю округу с миноискателями по три раза не прошерстили? Другое дело — секретный объект. Если ставили его на консервацию во времена развала Союза, то про несколько недезактивированных мин могли просто позабыть. А то, что за все это время на них еще никто не подорвался, ни о чем не говорит. В конце концов, сюда паломники колоннами не ходят.

— Тоже верно, — согласился со мной наш проводник. — Но я постараюсь вас провести по уже довольно истоптанной тропе. Так что риски сведены к минимуму.

Еще немного потрепавшись, мы выстроились в колонну и пошли следом за Андреем. В затылок ему дышала Татьяна, потом шли Винт и Настя, следом за ними я, Яна, Катя и Жека. Вот такой походный порядок у нас образовался.

Андрею со второй или третьей попытки удалось найти почти неразличимую, заросшую молодой травой тропинку, уходящую в нужном нам направлении. Стараясь держать рекомендованное расстояние между собой в пару метров, мы выдвинулись за ним цепочкой. Идти было легко. Мягкий подлесок слегка пружинил, но ни поваленных деревьев, ни буреломов нам по пути не попадалось. По дороге останавливались напиться из парочки найденных нами родничков. Спустя час такой неспешной ходьбы нам на глаза стали попадаться первые проржавевшие таблички с предупреждениями, прибитые к стволам деревьев такими же проржавевшими гвоздями-сотками.

— Либо я дурак, либо я чего-то не понимаю, — заметил Винт, озираясь по сторонам. — А как сюда автобусы с детьми подъезжали в те времена, когда здесь был детский лагерь? Не с парашютами их же туда сбрасывали?

— Ты не дурак, — заметил Андрей, прикуривая на ходу очередную сигарету. — Просто, видимо, никогда не был в пионерских лагерях.

— Это с кой ли? — возмутился Винт. — Был разок в «Орленке».

— Это тот, что на берегу моря стоит? Второй после «Артека»? — уточнил у него Андрей.

— И что?

— А то, — было слышно, как брат Жеки усмехнулся. — Это как отель пять звезд для детей. Ну, на фоне «Артека» пусть будет четыре звезды. А здесь был, скажем так, двухзвездочный отель. Для деток рабочего класса. Но! — Андрей, не оборачиваясь к нам, помахал над своей головой правой рукой с поднятым над сжатым кулаком указательным пальцем. — Даже такие пионерские лагеря строились вблизи естественных водоемов. Рек и озер. Этот был не исключением. С обратной стороны лагеря есть довольно большое озеро, в которое впадает речушка, проходящая мимо недалекого областного центра. И именно по ней на небольших речных трамвайчиках детей доставляли до пристани пионерлагеря. Теперь, понятно?

— А тогда какого лешего мы не могли добраться до места назначения по воде? — возмутился Винт. — Вместо этого мы месим сейчас подлесок по бывшему минному полю и поим комаров да мошек своей кровью!

— А разве суть идеи была не в том, чтобы пройти дорогой таинственно исчезнувшей экспедиции? — сильно удивился Андрей, да так, что, остановившись, обернулся посмотреть на младшего брата.

— Именно в этом, — заверил его Женька.

— Тогда какого Хуанхэ ты чем-то недоволен? — Андрей перевел свой взгляд на Виталика. — Да, во времена пионерлагеря была еще дорога из бетонных плит. Но после строительства непонятно чего на месте детского учреждения дорогу демонтировали. Кстати, мы практически идем по тому, что от нее осталось. Горе-ученые шли к заброшенному объекту именно этой дорогой. И машины они побросали на той самой полянке, где мы свою оставили. В чем проблема?

— Об этом я как-то не подумал, — сконфузился Винт, и мы продолжили движение.

Спустя минут тридцать нестройные ряды деревьев резко закончились, и мы вышли на явно искусственную поляну. Время, конечно, брало свое, и то там, то здесь уже выросли молодые ели и березки, но лесом это, конечно, назвать никак нельзя было. Метрах в трехстах от нас возвышался высокий забор из серых бетонных блоков с колючей «егозой» поверху.

— А ворота-то закрыты, — заметил очевидное для нас всех Жека, когда мы, выстроившись в ряд на краю рукотворной поляны, со смешанными чувствами рассматривали цель нашей «экспедиции».

— А кто-то упоминал про открытые ворота? — поинтересовалась у всех сразу Настя.

— И что дальше? — озвучил общий вопрос Винт как самый нетерпеливый из нас.

— Обойдем по периметру, — сплевывая себе под ноги, невозмутимо предложил Андрей. — Или найдем пролом в стене, или место, где можно ее перелезть. С близко стоящего от забора дерева, например. В крайнем случае посмотрим, как запечатан объект со стороны озера.

— Ой, не нравится мне эта затея, — заметила Татьяна. — Да и по деревьям я лазать не умею.

— Предложи другие варианты, — пожала плечами Яна. — Мы что, столько сюда тащились, чтобы, как бараны, посмотреть даже не на новые ворота?

— Хорош трындеть! — Винт поправил у себя на поясе ножны и, взяв Катю за руку, решительно зашагал вперед. — Будем стоять на месте, нас комары до смерти зажрут, а это не входит в мои планы.

Мы переглянулись между собой и словно нехотя пошли за ним следом.

9

Подмосковье. Август, 2016 год.
Секретная научная база «ХРОНОТЕК»

Я в задумчивости ковылял в свой кубрик. Почему кубрик, а не комната или номер? А не по фиг ли, как назвать то место, где по большей части ешь да спишь? Хотя если задуматься, то все мы здесь, как на подводной лодке, обитаем. Точнее подземной. И отчего бы тогда моему жилищу не называться «кубрик»?

Генерал сказал явиться в лабораторию для прошивки в мой личный ID-чип дополнительных полномочий и кодов доступа через пару часов. До открытия стазис-капсулы остается еще больше двадцати двух часов. Поэтому я решил тупо отоспаться. Только вот дойти до дверей своей личной подземной пещеры я так и не успел. Коммуникатор в кармане взорвался звонком экстренной связи с генералом. И взорвался — это почти не образное выражение речи. Для начала меня немного тряхнуло разрядом встроенного в корпус мобильного устройства электрошокера. Не смертельно, но крайне чувствительно. Потом аппарат начал резко понижать температуру собственной оболочки, грозя обморозить мне ногу в непосредственной близости от очень важных для меня репродуктивных органов. Как только я вытащил коммуникатор из кармана своих брюк-карго, он перешел в режим приема и перестал испытывать мой измученный организм на сопротивляемость внешним раздражителям.

— На связи! — хмуро пробурчал я, прислонившись спиной к стене коридора и вглядываясь в экран устройства, держа то на вытянутой руке перед собой.

— Еще не завалился спать? — поинтересовался генерал, всматриваясь в выражение моего лица через камеру моего передатчика.

— Когда бы я успел? — поморщился я от риторического вопроса. — У меня функции головного мозга искусственно развиты, а не мышцы опорно-двигательного аппарата.

— На это и был расчет. Давай возвращайся в мой кабинет. Дело для тебя интересное намечается.

— Все ваши интересные дела для меня очень не интересно и крайне болезненно заканчиваются, — я поморщился. — Мне бы хоть немного отдохнуть…

— Давай так… — генерал мне заговорщицки подмигнул с экрана. — Если решишь, что тебе это не интересно, я настаивать не буду. Но для того чтобы ты ускорился, намекну, что бонус за это задание премиальный. Класса люкс с плюсом.

— А конкретнее? — я уже заинтересовался, но показывать это генералу даже в мыслях не имел.

— Про задание или бонус? — склонил голову вбок мой собеседник.

— Про бонус, — не стал юлить я.

— Карт-бланш на поселенца, — генерал с интересом наблюдал за моей реакцией. И было от чего. Многие за периметром базы имели семьи. Детей. Для них мы были разведчиками, моряками дальнего плавания, космонавтами. Кем угодно, кто мог продолжительное время не появляться дома, а их семьи были финансово обеспечены и пользовались определенными льготами. А в случае смерти главы семьи получали немаленькую компенсацию. Но вот карт-бланш на поселенца означал то, что ты мог официально проинформировать кого-то на стороне о том, чем на самом деле занимаешься. Или даже поселить его на базе. Такой бонус за погружение в мир Zero был крайне редким, и на моей памяти это было всего один раз. Тогда команде удалось найти проход из четвертой хронолокации в пятую и поставить там «маяк», заякорив хроноточку в чужом мире.

— Вы случайно там не живую тварь из командного состава в свою лабораторию заполучить собрались? — на всякий случай поинтересовался я. — Если это так, я пошел спать.

— Мысль интересная, — генерал сделал вид, что задумался. — Но пока нет. Тебя ждать?

— Уже иду, — я отлепил свою спину от стены. — А коньяк с сигарами будет присутствовать при нашем разговоре?

— Кофе с чайной ложкой моего коньяка могу тебе гарантировать, — проворчал мой непосредственный начальник. — На остальное сначала заработай.

Он отключился, не ожидая от меня комментариев по поводу жадности руководящей верхушки. Но и так сойдет. Ложка его коньяка — это как пять суток беспробудного сна. В чувство меня точно приведет. Хотя пара-тройка глотков неразбавленного напитка была бы лично для меня предпочтительнее. Но дареной кобыле, как известно…

Проходя мимо демонстративно обиженной на меня Анечки, я расплылся в своей самой обворожительной улыбке. Но, видно, рожа у меня по-прежнему оставалась помятой, и должного эффекта это мое действо не произвело. Анечка просто махнула мне вслед рукой, словно отгоняя от себя неприятный запах.

Закрыв за собой дверь генеральского кабинета с внутренней стороны, я с удивлением на лице замер на пороге, разглядывая разношерстную гоп-компанию, рассевшуюся за столом начальника. Лица все были хорошо знакомые по офицерскому клубу, и радости это знание мне никакого не доставило. Все волки-одиночки, такие же, как и я сам. В командной работе ранее замечены не были. А вот на разные призы и бонусы, как и я, очень охочие. По всему выходило, что генерал нам тут тараканьи забеги по Zero миру собирался устроить. Вот же гадство. С тем котом в мешке, что лежит сейчас в стазис-камере моей берлоги, я и отказаться, по большому счету, от этого издевательства не мог.

— Надеюсь, представлять вас друг другу не нужно? — поинтересовался у меня генерал.

— Лишнее, — недовольно бросил я и подошел к свободному креслу. — А где мой обещанный кофе? — я приземлился в кресло и пошарил глазами по столешнице перед собой. — И пепельница?

— Может, тебе еще стриптизерш позвать? А, Риф? — усмехнулся сидящий через одного индивидуума от меня Клерк. Парень, прожженный до мозга костей своими ходками в другой мир. И сдыхавший там на несколько порядков больше раз, чем я сам. По большому счету, неплохой человек, но уже с изрядно поехавшей крышей. Почти пенсионер, по-нашему.

— Не откажусь, если генерал не против, а ты платишь, — я усмехнулся ему в ответ. Некоторые сидящие за столом одобрительно хохотнули после моих слов.

— Эх, любишь ты халяву… — протянул тот с добродушной улыбкой на лице. — Как тебя еще на этом твари не завербовали?

— Ну, ты с ними поболее моего знаком, вот и спроси при случае, — не остался я в долгу.

— Детский сад, и трусы в горошек! — заметил со своего места генерал. — Дальше будем языками чесать или обсудим то, зачем я вас всех здесь собрал?

Я переглянулся с Клерком и откинулся в кресле, молча ожидая от генерала продолжения. Тот еще для вида постоял столбом с минуту, окидывая всех присутствующих хмурым взглядом. Потом склонился над столом и, нажав кнопку селекторной связи, на удивление спокойным голосом спросил:

— Анечка, а где кофе для Рифа?

— Никак не могу снять крышку с бачка унитаза, чтобы набрать ему воды в контейнер для кофемашины, — сообщила она таким тоном, будто на самом деле была занята именно этим. — Сидевшие за столом скосились на меня и беззвучно заржали. Генерал сделал вид, что поверил ей. — Разрешаю набрать ему воды из аквариума. Только побыстрее, пожалуйста, а то он нас всех здесь тормозит…

Дверь в кабинет распахнулась еще до того, как генерал закончил говорить. Анечка, впорхнув в кабинет, выставила передо мной с подноса чашку с кофе, в аромате которого явственно присутствовали нотки коньяка, и пепельницу. Стрельнув по мне насмешливым взглядом, она быстро покинула кабинет. Вот же… штучка! Я бы мог, конечно, заменить первые две буквы в слове «штучка» на одну букву «С», но воспитан был по-другому. Анечка по любому поводу дает мне понять, что помнит, как я свел в шутку все ее недвусмысленные намеки о более близком знакомстве. Ну, не могу я ничего с собой поделать, зная ее истинный возраст, пусть и выглядит она вдвое моложе!

— А теперь о деле, — генерал сразу стал очень серьезным. — Как вы все знаете, команда Старика уже два года работала в пятой хроноточке. Кодовое название «Приморск». Сегодня им, пока непонятно как, удалось найти проход в шестую хронолокацию. Связь с группой практически сразу прервалась, но точку входа в локацию они заякорить успели. Это все из более-менее хороших новостей. Теперь о насущном. Группа в свои тела не возвращается. Кто-то или что-то удерживает их в мире Zero. По состоянию тел, находящихся в ванных со структурированным гелем, мы можем сделать вывод, что в чужом мире на них оказывается нешуточное воздействие. Вы знаете, что это значит. Если мы не выясним в течение ближайших четырех часов, что с ними происходит в том мире, мы будем вынуждены применить шестнадцатую директиву, — генерал обвел нас всех тяжелым взглядом.

Знали ли мы, что такое шестнадцатая директива? Об этой директиве нам всем рассказывали с первого дня пребывания в учебном лагере. Нас пугали ей. Нам объясняли, что это суровая неизбежность. Нас приучали жить с мыслью, что, возможно, когда-нибудь ее могут применить и к нам. Суть ее была проста. Если разум землянина не может вернуться из мира Zero в свое тело на Земле, то по истечении шестнадцати часов с момента отсчета временной точки невозврата физическое тело, находящееся в ванной со структурированным гелем, уничтожалось. Соответственно, земной разум носителя, пребывающий в теле пустыша в чужом мире, тоже погибал. Директива приводилась в действие, если была вероятность того, что тело носителя-пустыша с земным разумом внутри захвачено тварями, и у него нет возможности самоуничтожиться. А значит, возникала вероятность утечки информации о нашем мире, столь интересной для тварей. Была и еще одна сомнительная версия о происхождении названия этой статьи Устава. Якобы на заре путешествий в мир Zero тварями были захвачен и обездвижен отряд из шестнадцати земных резидентов. После долгих пыток одному из них удалось на несколько секунд вернуть сознание в свое тело. Единственное, что он успел сказать, было: «Немедленно сожгите наши тела!» Но ни подтвердить, ни опровергнуть эту байку пока никому не удавалось. Насколько мне было известно, за все время существования нашей организации шестнадцатая директива применялась всего четыре раза.

В кабинете ненадолго повисла гнетущая тишина. Шестнадцатая директива — это смерть. Смерть в двух мирах. Безвозвратная.

Я немного знал Старика. Мужик лет сорока. На первый взгляд, рубаха-парень. Но только на первый. Вдумчивый. Не отвергающий с ходу ни одну, на первый взгляд даже самую бредовую идею. И команда у него была под стать. Крепкие профессионалы с искусственно прокачанными умениями. Хорошая команда. Крепкая. С большим полевым опытом. Да и люди хорошие. Не удивлен даже, что именно они смогли найти проход в следующую хронолокацию. Только вот выходит, что нашли и по самое не балуйся влипли…

— Я не понял, — наконец разорвал тишину своим скрипучим голосом Варяг. — Вы предлагаете нам заглянуть в новую локацию и посмотреть, что там и как? Так за такие чаевые я и один могу это сделать!

— Слышь, стюард недоделанный, — сразу возмутился Раввин. — А от такого гешефта рожа у тебя не треснет? Ты тут не один такой, не пальцем деланный!

— Слушайте, вы… Граждане Непала! — прервал назревающую словесную бойню на корню генерал. — Если бы мне было нужно просто посмотреть, что творится в новой хронолокации, я бы туда отряд наблюдателей послал, а не вас, одиночек-головорезов! Мне же необходимо, чтобы кто-то из вас нашел и умертвил пустошей с разумом наших людей внутри. Там, в Zero-мире. Я хочу с ними сам поговорить. Здесь. На Земле. Задача понятна? Про награду вы уже в курсе.

— Херасе! — всплеснул руками Маугли. По сути дела, пацан еще. Но до жути удачливый на открытия. — И как вы себе это представляете? За четыре часа, в новой хронолокации, без наработок… Нам будет нужно выжить, вооружиться, найти и устранить хорошо охраняемые тварями объекты. Да это даже с моим везением — отправка своего разума за той же шестнадцатой директивой. Не, я пас, — он встал из-за стола. — Я могу идти?

— Свободен, — заверил его генерал. О том, что все происходящее в его кабинете носит гриф «совершенно секретно», он Маугли напоминать не стал. — Еще кто-нибудь так думает?

— Гешефт приятно греет душу, но я, пожалуй, тоже откланяюсь, — сказал Раввин, выбираясь из-за стола. — Призы и ништяки живым нужны. Мертвым они без надобности. Удачи всем! — махнув на прощание всем сидящим за столом рукой, он тоже поспешил покинуть кабинет.

— Я так понимаю, больше уходить никто не намерен? — на всякий случай уточнил у нас генерал.

В ответ ему была тишина и наши хмурые лица.

— Подробности еще какие-нибудь будут? — все же решил уточнить Клерк. — Всякая мелочь может помочь. Тем более времени в обрез.

— А вот это уже конструктивно! — сразу оживился наш начальник, а я закурил сигарету, приготовившись слушать. — Данных откровенно мало. Шестая хронолокация — словно продолжение пятой. Прибрежная зона. Вечер. Из того, что мы успели рассмотреть, открытых боевых действий по близости не наблюдалось. А потом передачу данных словно отключили в одно мгновение. Сразу от всех трех носителей-пустошей. Мы постараемся забросить вас в тела не далее, чем в паре километров от эпицентра последней трансляции. Уже есть с десяток подходящих пустошей, но времени на детальную проработку пола, возраста и уж тем более профпригодности для миссии объектов у нас, сами понимаете, не было. Так что готовьтесь к тому, что занести ваш разум может в кого угодно.

Я откинулся на спинку кресла и мысленно выругался. Все оказывалось еще дерьмовее, чем казалось всего пару минут назад. Поясню для начала, кто такие пустыши. Или носители-пустыши. Это — коренные жители мира Zero. Аборигены. Правда, с тем исключением, что жить им без подселения нашего разума в их оставалось считанные часы. И по какой-то причине наше земное сознание могло занимать только такие, уже «обездушенные» оболочки местных жителей. От чего их души, энергетические матрицы или черт знает что там еще сваливали из их бренных тел заранее, нам было невдомек. Не понимали мы этого. Однако упорно назвали такие опустевшие человеческие оболочки пустышами — от слова «пустышка». Так вот. Перед детальной разработкой новой хронолокации проводилась долгая и кропотливая подготовка. Сначала в не известную до этого хроноточку на протяжении довольно продолжительного времени забрасывались отряды разведчиков. Попадали они в различные тела и в основном очень быстро сливались. На эту практику подряжали выпускников нашей школы или просто дайверов-неудачников. Для выпускников это был бесценный опыт принятия неизбежной и зачастую болезненной смерти. Наработка навыков выживания в чужом мире и адекватного восприятия всего происходящего вокруг них. Возможность научиться открывать свой разум в чужом теле для синхронизации с памятью и опытом его предыдущего носителя. Очень важный навык. Жизненно важный. Хотя бы из-за возможности понимать язык аборигенов и ориентироваться в жизненном пространстве вокруг себя. Именно они подбирали и якорили тела аборигенов-пустышей уже для вселения в них наших разумов. Профессионалов-одиночек, заточенных под определенную миссию, или целых отрядов, таких, как до недавнего времени возглавлял Старик. Почему подготовительная работа была так важна? Во-первых, мы могли столько, сколько нужно раз подзагружаться в ранее заякоренное тело. Умирать в нем и снова в него возвращаться, используя разные подходы для выполнения возложенной на нас миссии. Мы уже знали географию и предысторию той хроноточки, в которую перемещался наш разум. Ведь даже в одной хронолокации могло быть неисчислимое множество хроноточек. Мы знали физические, психологические и, в конце концов интеллектуальные возможности пустыша-носителя, в которого подселяли наш разум. Зная это, мы могли импровизировать на месте, удлиняя срок жизни своего временного тела на дни или недели или сокращая его до нескольких минут. Благодаря этому мы могли просчитывать свои дальнейшие действия в чужом мире, даже сидя в офицерском баре на Земле.

А что же нам на данный момент предлагал сделать генерал, суля за это поистине царское вознаграждение? Он нам предлагал даже не в обычную русскую рулетку сыграть, где в барабане револьвера всего один патрон. А в нечто пугающе абсурдное, где в полном барабане оружия нет всего одного патрона. Почувствовали разницу? Без знания, в какое тело-пустыша мы попадем. А это мог оказаться кто угодно. Алкаш, инвалид или хрен его знает кто еще. Неработоспособное тело. Не зная географии. Без оружия и даже без малейшего понимания, где им можно разжиться в самые кратчайшие сроки. Да мы легко могли вообще оказаться прямо в ловушке, расставленной тварями. Уж я-то точно знал, что они разумны! Это было поистине самое настоящее самоубийство. И даже если удастся гладко пережить первые минуты подгружения в чужое сознание, где потом искать Старика и его команду? С чего начинать?

— Жопа! — первым прокомментировал услышанное от генерала Клерк.

— Поддерживаю и удваиваю, — добавил Варяг. — Жопа без вариантов!

У генерала чуть дернулось веко над правым глазом, но он невозмутимо перевел свой взгляд на меня.

— Если на этом все, пойду скажу Доку, чтобы готовил мою гелевую ванночку, — я усмехнулся и стал выбираться из кресла. — Еще кто пойдет?

— Я, пожалуй, не откажусь от такого, — заметил Клерк, тоже поднимаясь из-за стола. — Хотя пахнет от этого всего хуже, чем от испуганного скунса.

— Все? — генерал посмотрел на оставшихся сидеть за столом Варяга и Кота. — Желающих поучаствовать в беспрецедентной авантюре больше нет?

— Прости, командир, но дураков больше нет… — кивнув на нас, заверил генерала за себя и за Кота Варяг. — Одно дело — рисковать, другое — анонсированно сдохнуть сразу в двух мирах. И замечу, скорее всего, не самой быстрой смертью.

Больше никого не слушая, я выскочил из кабинета генерала и, пробежав мимо ничего не понимающей Анечки, скрылся в паутине коридоров Базы. Не снижая темпа, я достал коммуникатор и набрал Дока кнопкой быстрого набора.

— Через три минуты у меня! — сообщил я ему, даже не думая ничего объяснять заранее. Разорвал соединение и еще больше ускорился, надеясь прибыть к дверям своего жилого бокса одновременно с Доком, хотя расстояние, которое мне необходимо было преодолеть, втрое превышало то, что должен был пройти мой друг и ассистент. Времени катастрофически не хватало. У меня будет максимум пять минут, чтобы склонить Дока к участию в моей авантюре. Если он откажется, я даже смогу его понять. Слишком высоки ставки. С другой стороны, я уже давно с улыбкой воспринимаю выражение «живем только один раз». Потому как такие, как я, уже давно не живут. Мы все умерли очень много смертей назад. Мы существуем, чтобы жили такие, как Док. Так почему бы и им иногда не рискнуть чем-то серьезным ради нас?

10

Подмосковье. Август, 2016 год.
Секретная научная база «ХРОНОТЕК»

Док стоял и таращился на стазис-капсулу.

— Это то, о чем я думаю? — он нервно почесал свою голову. — Или не думаю… Я вообще всего этого не видел.

— Еще как видел, — я уселся на кровать. — Только ты и видел. Все, кто это чудо техники устанавливал у меня, уже с базы исчезли.

— И кто там? — он чуть коснулся указательным пальцем капсулы. — Тварь?

— Ты идиот, что ли? — я задохнулся даже от этого предположения. — Человек там. Наверное… А тебе не наплевать? — завелся я. — Ты уже в заднице по самое не балуйся.

— Если прямо сейчас к генералу пойду, может, и обойдется.

— Это навряд ли, — я усмехнулся. — Для начала мозги тебе подчистят. Радует перспектива?

— А есть варианты? — Док поежился. — Сука ты!

Я мысленно усмехнулся. Грустно усмехнулся. А что еще мне оставалось делать? В течение получаса меня поместят в ванночку со структурированным гелем. Там я буду плавать до тех пор, пока не вернусь обратно. Хотя, учитывая все доступные данные, могу и вообще не вернуться. А в стазис-капсуле человек.

— На, — я протянул Доку бумажку с кодом открытия капсулы. — Если там та, о ком я думаю, то как-нибудь задержи ее здесь до моего возвращения. Потом я сам решу, что делать дальше. Если это окажется мужик, сдай его генералу.

— А как я ее задержу? — Док взял протянутую мной бумажку и запихнул ее себе в нагрудный карман халата.

— Вколи ей что-нибудь, — я пожал плечами. — У тебя же всякой дряни полно.

— А если там окажется не та, кого ты ожидаешь увидеть? Или та самая, но тебя она видеть не захочет? Или Артур тебя вообще развел, и там собака дохлая лежит?

— Если собака, то тебе же проще. Но на это не надейся. Артуру важно было меня занять на несколько дней, пока он свои следы заметать будет. И такие враги, как я, ему совсем ни к чему будут, висящие у него на хвосте. А про то, что возникнет такая экстренная ситуация с миром Zero, он знать не мог. Думаю, там лежит именно та, о ком он и говорил.