Мерно тикали часы. В такт им, на изукрашенном мистическими символами столе, крутилась изящная колба со светящейся, кислотно-синей жидкостью. Момент, и когтистая, пушистая лапа остановила вращение. Её обладатель, а по совместительству, владелец вечной ехидной улыбки — чёрный, антропоморфный кот с прокусанным ухом. Фалькон — неповторимый и незабываемый.

Он — мой единственный друг в этом чужом, проклятом городе. А, кроме того, ещё и билет в лучшую жизнь. Точнее сказать, мой билет в этой чёртовой склянке. Жидкость внутри — «Мимезис».

Я не слишком осведомлён, как именно она работает, но именно благодаря ей, мой друг выглядит ровно так, как выглядит. Да и не только он. Почти все, кто живёт в Пурграде и за его пределами, имеют подобный, зооморфный вид. При нынешнем правительстве, по-другому здесь и не выжить.

Обычных людей, вроде меня, сгоняют на нижние уровни города — в стоки и коллекторы. И это ещё, если очень сильно повезёт. Могут отправить горбатиться на шахты или вообще, выселить подальше от цивилизации. Куда-нибудь в пустыню, ну или в промёрзлые пустоши. И лишь редкие счастливцы, вроде меня, остаются жить в мегаполисе, растянувшемся на многие километры вверх и вниз.

Правда, чтобы не сильно выделяться и не привлекать к себе внимание законников, приходится ходить в душном зверокостюме. Да и работать особенно не дают… Да и приходится терпеть оскорбления и нападки… Однако, я всё же тут, наверху, и всё ещё относительно доволен своей жизнью. К тому же, у меня наконец появился шанс стать полноценным членом общества.

Почему же я не могу решиться и уже сделать дело?

— Что смотришь? Бери скорее! Еле достал для тебя эту скляночку лучшего мимезиса! — прервал мои рассуждения друг, подняв склянку своей лапой, а затем подбросив её в воздух.

У меня перехватило дыхание ровно до того момента, пока колбочка снова не оказалась на мягких подушечках его лап.

— Если ты её разобьёшь, то, вместе с ней, разобьётся и вся моя годовая зарплата!

— Да расслабься ты! Ничего с ней не будет. Вот, держи, — он наконец отдал ёмкость в мои руки, она оказалась холодной на ощупь, — если так за неё переживаешь, пусть побудет при тебе. И не так уж и дорого вышло. Видел бы ты, сколько просят за правительственный мимезис, так бы не говорил.

— Вам же его бесплатно выдают каждый год.

— Конечно, выдают, без него мы бы все уже давно «растеклись». К тому же это возможность раз в год поменять свой вид. Просто, некоторые, знаешь ли, непостоянны в выборе облика. Некоторые просто хотят словить лишний кайф и подсаживаются на него. Сам слышал все эти истории, про богатых наркош с «Аркадии».

— Я очень рад, что гады с верхних уровней могут каждый день забавляться тем, на что мне пришлось копить несколько лет.

— Накопить то всего единожды необходимо. А затем, наконец, настанет «долгая счастливая жизнь»!

— Вот только не надо этих правительственных лозунгов! Если бы они хотели устроить эту самую «долгую счастливую жизнь каждому из нас», то начали бы раздавать жидкости для мутации всем, а не только тем, кто уже прошёл процесс превращения.

— Ну кто же виноват, что бесшёрстные бунтовали, требуя прекратить гонения? Вот их и прекратили. Вы сами не хотели меняться, вот у вас и забрали такую возможность. Всё логично.

— Все, кто бунтовал, давно уже в шахтах и стоках. Тоже мне «прекращение гонений».

— Кстати, насчёт бунтов… Помнишь твою просьбу «пошерстить архивы касательно родителей»? Кое-что я таки выяснил. Они тоже участвовали в тех бунтах. Так что не все из бунтовщиков оказались на нижних уровнях. Некоторые, как жили близко к «Аркадии», так и живут. Это я о тебе, если что. Ибо твои родители конечно пропали, но вряд ли оказались внизу. Тогда бы о них всё равно были бы записи в нейрокартотеке. Да и специально, ты знаешь, наше правительство «всеобщего благоденствия», никого не ссылает. Им лишь бы цветочки нюхать, да разврат чудить наверху. Неженки!

— Ты уверен, что больше никаких записей о них нет?

— За кого ты меня принимаешь? Если не веришь, то можешь сам потом заглянуть в архив. Но для этого, ты знаешь, тебе необходимо принять мимезис.

— Да, знаю. Я сделаю это сегодня… думаю…

— Не забудь купить присадки. Уже решил, кем будешь? Новое имя выбрал?

— Я ещё думаю над этим… Я бы хотел стать лобстером.

Вместо ответа, до моих ушей донёсся громогласный раскат смеха. Фалькон чуть не упал со своего дорогого кожаного кресла. Слегка успокоившись, но всё ещё слегка хихикая и утирая подступившие к глазам слёзы, он спросил:

— А креветкой стать не хочешь? Боже, брат, я знал, что вы, гладкокожие странные, но чтобы настолько!

— Ничего смешного. Лобстеры тихие, спокойные. У них голубая кровь, прямо как у аристократов. А ещё я слышал, что они живут очень долго и крайне размеренно. Кто бы отказался существовать себе в удовольствие на дне морском и созерцать океан? Я бы и вовсе, может, хотел бы жить в старом городе, в полузатопленном доме. Где все рыбообразные живут.

— Я тебя умоляю! Ты же знаешь, как там воняет! А уж сколько среди них преступников. Нет, тебе точно не стоит присоединяться к обществу этих морских гадов. «Гадов» во всех смыслах. Может, выберешь кого-то более приемлемо… пушистого? Травоядное например?

— И стать чьим-то кормом или обитателем средних уровней? Нет, спасибо. Сам же знаешь, что они уж очень часто, в последнее время, становятся обитателями ферм человекообразных или жертвами сутенёров и работорговцев. Выживают и карабкаются на вершину, среди них, лишь самые вертлявые… или уродливые.

— Ну с уродливостью у тебя проблем нет! — заявил кот, шутливо, а потом перешёл на более серьёзный тон, — Ну, а вообще, сам знаешь, что в Пурграде, выживает сильнейший. Таков настоящий закон жизни, чтобы об этом не думали идеалисты в правительстве. И быть жертвой, в такой системе — священная необходимость. И очень почётная, скажу я тебе. Ты спросишь: «Что же почётного — быть разумным скотом?» И я отвечу: «В самом подчинении правилам природы». Это, понимаешь, просто уважение к её обычаям, которое не даёт нам превратиться в идеализированных стайно-коммунарных животных. В эгоизме и есть суть эволюции. Жаль, этого не понимают большинство хищников и модифицированные в правлении. А вот травоядные понимают и повинуются. Так что, не вижу причин почему бы тебе не выбрать такой путь.

— Нет, не нужно мне такого «почёта»! Если уж вариант с лобстером не нравится, тогда я, предпочёл бы, быть волком или собакой.

— Ишь куда замахнулся! Ты же знаешь, что присадки на эти виды, практически на вес золота? Даже я себе позволить не смогу! Псовые, в целом, крайне востребованы и при сим, крайне редки.

— И вот этого я крайне не понимаю. Как вообще так вышло?

— Если бы я знал! Может, в «Аркадии» так выделяют своих от бедняков снизу? В любом случае, если благородные роли ты не рассматриваешь, то предлагаю тебе выбрать кого-нибудь из куньих. Они, вроде бы, вполне себе крепкий середнячок. И стоят недорого. И милые в достаточной степени.

— Ладно, я всё же ещё подумаю. Может, ещё посоветуюсь с Иви.

— Только не говори, что и присадки собираешься купить у неё! Я, конечно, понимаю, что она является одной из основных причин того, почему ты вообще решился на трансформацию… Однако, я бы к этой девчине за советом не обращался. Сам подумай, наконец, как мерзко она себя ведёт с тобой! «У нас не будет с тобой отношений, пока ты не пройдёшь процесс превращения!» — так, кажется, она тебе сказала?

— Именно так. И я абсолютно уверен, что она сдержит своё слово.

— Если Иви требует от тебя стать другим, то настоящего тебя она ни во что не ставит.

— Как и все в этом городе. И вообще, причина не в этом! Ты же знаешь, как в этом городе относятся к бесшёрстным! А уж тем более к отношениям с такими как я. Нет, существенно, ничего плохого Иви не имела в виду. Это просто разумная предосторожность перед общественным осуждением. И я готов пойти на жертву ради неё.

— А она, кажется, на жертвы ради тебя не готова… Ладно, не маленький. Что влюблённому дураку объяснять его дурость? Давай лучше погадаю тебе на картах.

Не дав мне толком ответить, Фалькон, с ловкостью опытного картёжника, извлёк из своего кармана колоду карт Таро. Раньше он и правда был знатным мухлёвщиком, о чём свидетельствует отрубленный мафией мизинец. Он рассказывал, что в своё время, выигрывал у кого не надо и сурово поплатился за это. Ныне же Фалькон перешёл на другие карты — гадальные.

Правда, сущность его работы от этого не изменилась. Не менее ловко мешая пластиковые изукрашенные прямоугольники, он гипнотизировал клиентов скоростным и красивым перемешиванием, а затем забирал весь банк. Только сейчас, его клиенты уже не грозились закопать его на заднем дворе казино или скинуть в океан, а уходили вполне довольные. А потом ещё и возвращались за добавкой очевидных фактов и красивых трактовок мистических картинок.

Вот и сейчас, с нарочитым пафосом, кот перемещал карты из руки в руку. А когда наконец закончил, то особенно медленно, даже с неким акцентом, извлёк три карточки и положил их предо мной, произнеся:

— Смерть. Перевёрнутые влюблённые. Пятёрка пентаклей.

— Когда твои предсказания начинаются со «смерти», становится как-то не по себе.

— «Смерть» не всегда значит что-то плохое. Это карта больше о грядущих переменах.

— Иногда «смерть» это просто «смерть» и никаких других трактовок не надо.

— Может, ты просто дашь мне наконец трактовать значение, как я считаю нужным? Доверь дело профессионалу.

— Хорошо, чёрт возьми, валяй!

— И так, прежде всего, как я уже сказал, тебя ожидают большие перемены в жизни. Это, в целом, и без карт было понятно. Далее «влюблённые», перевёрнутые. Вот она уже действительно имеет негативное значение. У тебя много иллюзий в голове. А ещё тебя ждёт безответная любовь.

— Вот ты специально, да? Специально намешал карты таким образом, чтобы подтвердить свои слова?

— Случай, друг, случай! Всё по его воле. Я лишь их перемешал и задал внутренний вопрос о твоём будущем. Может, раз они так точно угадали, то не столь уж глупа воля судьбы?

— Боже, сказки можешь рассказывать своим клиентам. Меня к чему дурить? Я ведь тебе даже не плачу.

— То, что ты мне не платишь, конечно грустно. Я бы не отказался. Однако, я прежде всего хочу помочь, так что позволь сделать это по-своему и дай наконец закончить!

— Хорошо, заканчивай.

— «Пятёрка пентаклей», выпавшая последней, значит, что в твоей жизни слишком много беспричинных страхов и фобий. Тебе надо расслабиться и отвлечься от страхов, перед серьёзными решениями.

— Вот, наконец! Первый дельный совет! Пожалуй, расслаблениями я и займусь. Загляну в «Тарелку», пропущу пару стаканов и повеселюсь.

— … и заглянешь к своей ненаглядной?

— И к ней тоже загляну. Всё равно надо купить присадки.

— Ну, тогда самое время ехать, до Старого города путь неблизкий. Хорошо тебе там повеселиться!

— А ты, со мной не поедешь?

— Нет, спасибо. Общество этой твоей «Иви», я терпеть не намерен. Тем более, в этом ночном клубе, у меня уже дурная слава.

— Ну, учитывая как ты пьёшь, господин Казанова, я не удивлён.

— Да иди ты уже! Не забудь написать, перед тем как принять мимезис. И помни, что процесс превращения не из приятных. Часик-другой придётся потерпеть боль.

— Помню и напишу. Ну всё, бывай!

— И тебе не хворать!

Проводив меня до выхода из своего «магического кабинета», Фалькон раскошелился мне на такси до «Тарелки» и распрощался со мной по-настоящему, лишь когда я сел внутрь летающей машины.

Я попросил было таксиста включить музыку повеселее, но тот, лишь грозно посмотрел на меня в салонное зеркало, своими звериными глазами, и пробормотал что-то вроде: «костюмщик». Так называли тех бесшёрстных, что чтобы не выделятся, носили звероподобный костюм, однако несмотря на большую приемлемость, их не любили лишь чуточку меньше.

И к отношению, вроде того, что проявил ко мне антропоморфный морж-таксист, на переднем сидении, я был готов. В итоге пришлось ехать без музыки, ибо свои наушники я не захватил, и наблюдать за городом в окно. Что не говори о мерзкой сущности этого города, но Пурград завораживал своим видом даже тех, кто жил здесь сравнительно давно.

Небоскрёбы, уходящие далеко за облака, и тянущиеся, порой, на несколько километров ввысь. Для местных, конечно, ничего необычного, но вот приезжие часто косятся на многоэтажных титанов в стиле необрутализма, увитых светом мириад окон и линиями неонового декора. Не скрою, я тоже порой заглядывался на суровую простоту местной архитектуры.

Но более прочего, меня интересовали голографические рекламные вывески. Не то чтобы, я сильно любил рекламу, но на них, порой, можно было увидеть и товары для обычных людей, вроде меня. Обычные шампуни, обычные бальзамы для кожи, обычные кровати и самую обычную одежду. Может, кто-то сочтёт за дурость, но мне всегда казалось, что именно в этих чёртовых коммерческих вывесках, расположенных по обе стороны от трансгородского небесного шоссе, осталось последнее напоминание о предполагаемом «равенстве возможностей» в Пурграде.

Хотя, стоит ли мне ныне горевать по своей людской доле? Вскоре всё изменится. И объявления на этих баннерах будут не про меня и не для меня. Жизнь изменится, возможно даже станет лучше. А возможно, всё покатится в небытие. Мне, если честно, уже без разницы. Лишь бы всё былое отступило и ушло.

Я даже вспоминать не хотел, что именно должно было отступить и уйти. Снующие туда-сюда летающие машины, за окном, отвлекали меня лучше любых песен, книг и видеоигр. Я даже почти задремал, закрыв усталые от яркого света глаза, но тут меня разбудил водитель своим хриплым:

— Приехали. Выметайся прочь из машины.

Протерев глаза, я узрел, что мы действительно уже приземлились на посадочной площадке «Тарелки». Это был, пожалуй, самый роскошный клуб в Старом Городе. Он располагался в историческом здании, бывшем много сотен лет назад главной городской телебашней. В городе поговаривают, что эта башня — единственная постройка, сохранившаяся с той поры. Правда, ныне, эту странную конструкцию, похожую на летающую тарелку, с трудом можно назвать «башней», ибо вся её нижняя часть давно ушла под воду, оставив на поверхности лишь то, что в древности использовалось как ресторан.

Выйдя из такси, я направился к главному входу, примыкавшему к посадочной площадке и вырезанном в верхней части самой «Тарелки». Охранник на входе, без лишних слов пропустил меня внутрь, ибо я был местным завсегдатаем.

Однако, путь мне преградил андроид. Точнее «протоген», так их у нас чаще называли. Ибо на людей они походили гораздо меньше, чем на новых хозяев города — антропоморфов. Возможно, даже больше походили на настоящих животных.

Благодаря преимущественно электронной начинке, протогены обладали крайне нечеловеческой анатомией: длинные ступни, толстый и длинный хвост раптора, огромные уши, три пальца на руках и гибкое тело, способное выдержать чудовищные нагрузки.

У того робота, что преградил мне путь, вместо лица был установлен визор-экран, на котором отображались эмоции, а значит он был из нового поколения протогенов. Старое поколение, в большинстве своём, обладало жуткими, недвижимыми масками-черепами и очень уж часто встречалось на нижних уровнях и в Старом городе. Они были гораздо дешевле и часто выступали в качестве обслуги разного рода для городской бедноты. Так что, видеть здесь свободно разгуливавшую новую модель, было для меня чудом.

Протоген, изобразив на визоре милое лицо, протянул мне маленький пирожок причудливой формы и произнёс:

— Возьми это и пусть ЭГМ спасёт тебя!

— Прости, дружище, но я понятия не имею о чём ты. И вообще я малость спешу.

— Это не займёт много времени. По моим расчётам, на то, чтобы съесть этот подарок у тебя уйдёт меньше секунды. Примерно двадцать секунд необходимо, чтобы он прошёл пищевод. И ещё час на то, чтобы он успел перевариться в желудке. Этого времени хватит, чтобы тебя спасти.

— Спасти от чего?

На визоре собеседника возникли несвязные полотна машинного текста, что уже в следующее мгновение сменились ликом сердитости:

— Согласно расчётам статистической модели ЭГМ ВС, под номером 193215, твои шансы на продолжение жизнедеятельности этим вечером равны абсолютному нулю. Согласно миссионерскому протоколу и последнему поступившему приказу от пурграднет-зеркала ЭГМ, я обязан скормить тебе этот пирожок или уничтожить тебя прямо на месте.

— Что ты должен сделать?

На экране протогена возник значок загрузки, который вскоре сменился красной цифрой десять.

— Это что, обратный отсчёт?

Цифра десять, сменилась девяткой.

— Так-так, если ты собрался взрываться, активировать турели или вроде того, то лучше не надо!

Девять стала восьмью.

— Может, дашь хотя бы подумать?

Восемь превратилось в семь.

— Нет-нет-нет-нет! Только съехавшего ИИ мне и не хватало сегодня…

Семь обратилось в шесть.

— Ладно, чёрт возьми, я съем!

Шесть стало пятью, а я схватил из стальной лапы протогена злосчастное кушанье и целиком запихнул в рот. Как только я начал жевать, отсчёт наконец прекратился и визор вернул милое лицо. Когда почти вся закуска была практически полностью поглощена, мне на зуб попало что-то крайне несъедобное. Через секунду я вытащил тонкую мокрую белую ленту.

— Это, что настоящая бумага?!

— Это листок с предсказаниями, сделанный из натуральной целлюлозы.

— То есть ты, только что, угрожая взорваться, или что ты там хотел сделать, заставил меня съесть какой-то непонятный пирожок, с чёртовой натуральной бумагой внутри?

— Предсказанием. Оно было сгенерировано ЭГМ и передано тебе в таком виде, по его воле.

— Да кто, чёрт возьми, такой этот ЭГМ, о котором ты постоянно говоришь?

— Электробог. Тот, кому, и мы, машины, и все антропоморфы, и даже вы, люди, обязаны жизнью. Ты, ныне, дважды обязан жизнью его воле.

— Окей, я понял, у вас типа религиозная секта. Робо-секта с робо-богом. Теперь, я могу наконец уйти? А то, возможно, мне сегодня придётся записаться на внеплановый приём к гастроэнтерологу.

— Во врачах более нет необходимости. Твои шансы на выживание этим вечером достигли 99 целых и 99 сотых процентов. — бот жутковато улыбнулся мне во весь визор, — Если хочешь, можешь переждать ночь в нашем убежище для религиозных протогенов.

— Если это не кибер-бордель-исповедальня, то я не слишком заинтересован.

— Шутка обработана. Вердикт: смешная. — робот изобразил смеющуюся рожицу, — А теперь прочти записку вслух и можешь идти.

— Хорошо, чёрт возьми! Читаю: «Самаэль (или, как тут его иногда называют, Самум) уже в который раз, просто не мог описать всё точно так, как было на самом деле. Слишком уж много преград перед ним стояло. Но ему даже нравилось находиться в столь стеснённых рамках. Ибо он был тем ещё мазохистом. Возможно даже, что именно этот зверь являлся самым могущественным, прекрасным и умным мазохистом на этой планете. Едва ли нашёлся бы тот, перед кем он мог унизиться и именно поэтому ему приходилось искать иные способы преодолеть свою мрачную тягу к аутоагрессии. Например, рассказывать стерильные небылицы. Вот в них то он ощущал себя в настоящем „Саду земных наслаждений“ Иеронима Босха»… Всё, здесь обрывается. Это что, вырвано из какой-то древней книги? Я вообще не понимаю о чём здесь речь и кто все они такие!

— ЭГМ донёс до тебя всё, что хотел. Ныне ты свободен.

Не говоря больше ни единого слова, протоген развернулся и направился прочь. Я ещё долго пытался осмыслить произошедшее, но всё же пришёл к тому, что искать логику в действиях съехавшего ИИ противоречит здравому смыслу и законам Правительства.

Я отправился дальше, искренне надеясь, что не умру от подложенного в пирожок яда или чего-то подобного. Однако вскоре, эти мои сомнения улетучились, ибо я увидел её.

Иви. Пожалуй, лучшая девушка в этом чёртовом городе. И уж точно, самый милый бармен в мире. Она была антропоморфным енотом и действительно воплощала, присущий этому зверю, дуализм. Изящная, но в то же время такая простая. Начитанная и, тем не менее, невероятно душевная.

Вот сейчас, например, она, стоя за барной стойкой, читала какую-то книгу на своём планшете. Но стоило мне приблизиться и сесть напротив, как она тут же отложила своё любимое занятие и одарила меня лучезарной улыбкой.

— Что читаешь? — спросил я, сходу.

— Да так, «Староград». — ответила она своим ласковым голоском.

— Художественная книжка?

— Историческая. От некого «Поэта апокалипсиса Самума».

— Самума? Я буквально недавно слышал это имя! Не поверишь, что сейчас произошло…

— К тебе пристали эти сектанты-протогены, что сегодня решили проповедовать в округе?

— Как ты…

— Они, ко мне, ещё перед началом смены пристали. Мол: «Почитай, да почитай наше священное писание!», вот собственно, я и читаю.

— Но… зачем?

— Они отъехавшие на голову и их электробог тоже. Вон, гляди, — она указала мне через плечо, я обернулся и увидел робота, уставившегося прямо на нас, — наблюдает за мной почти весь день. Хочет удостовериться, что я прочту.

— Так почему их до сих пор не выставили?

— Охрана, в большинстве своём, заперлась в своих будках, стоило этим железякам появится на нашем пороге. Никто не хочет с ними связываться! Они ничего не боятся, никаких правил не соблюдают, и легко могут взорваться или сделать чего похуже, если не будешь выполнять их требования. Проблема лишь в том, что и полиции тут не пожалуешься. Пока они только угрожают. И это, почему-то, не считается преступлением. А вот то, что эти железяки действительно готовы выполнить свои угрозы моментально, никого не интересует.

— Да… Ну и напасть у вас тут! Кстати, я тут к тебе не просто так зашёл, у меня есть одно личное дело…

— Я же уже говорила тебе, что не буду встречаться с тобой, пока ты не пройдёшь процесс превращения. Не забывай, что в нашем обществе это считается извращением высшей степени…

— Знаю-знаю! Я не по этому делу. Хотя, очень с ним связанному. Мне нужны присадки.

Иви вдруг перешла на шёпот и, слегка перевалившись через стойку, наклонилась ко мне:

— Ты что это, достал мимезис?

— Фалькон достал, на чёрном рынке. — я также стал шептать.

— То есть, подделка? Ты хоть представляешь, насколько рискованно колоть себе препараты подобного происхождения?

— Представляю. Но это единственный выход. Не могу же я отнимать у кого-то из антропоморфов их правительственную дозу. Это фактически означало бы убийство.

— Так то оно так, но колоть себе подобную дрянь, уже, фактически, самоубийство! Если не думаешь о себе, подумай, хотя бы обо мне.

— Я о тебе и думал, когда к нему обратился. Я и вовсе, только о тебе и думаю, в последнее время. И именно поэтому, решился на сей шаг. Ради тебя, я готов на всё! Ради того, чтобы ты выполнила своё обещание.

— Я его выполню. Но, чёрт возьми, ты классный парень. И ты нужен мне живым!

— Мне льстит, что ты обо мне беспокоишься. Но, всё же, я готов рискнуть и меня уже ничто не остановит. Лучше, помоги мне выбрать присадки, как хорошая подруга и будущая жена.

— Хорошо, с этим я тебе помогу. Но, учти, если ты вдруг не переживёшь приём препарата, то я тебя убью. — она перешла на обычный тон, — Какой тип тебя интересует?

— Млекопитающие, я полагаю.

Иви нырнула под стойку, чтобы уже через секунду вынырнуть с огромной коробкой, забитой различными склянками:

— Так… млекопитающие. У нас тут большой выбор присадок, так что тебе крайне повезло! Ещё больше тебе повезло, что ты бедный симпатяшка, и поэтому, можешь выбрать любую за счёт лучшего бармена Пурграда!

— Иви, право, не стоит! Я долго откладывал, чтобы…

— Никаких отказов! На сэкономленные деньги сводишь меня куда-нибудь и будем в расчёте. — эта девушка умела быть достаточно убедительной, чтобы пресекать любые споры, — Выбирай, что тебе будет по душе.

— Я думаю, мне тоже хотелось бы быть кем-то из енотовых.

— Тебе необязательно ориентироваться на меня, при выборе вида. Ты же уже догадался, что у нас с тобой точно не будет детей и можно не соблюдать генетическую секвецию?

— Да, меня это не смущало и не смущает. Раз уж таковы правила природы… Просто подумал, что было бы здорово быть одним видом. Потом ведь, мне начнут выдавать мимезис от правительства и я смогу поменять облик, если вдруг что. Так что пусть будет кто-то из енотовых.

— Хорошо. Хозяин — барин! Кого именно ты хочешь? Кинкажу? Олинго? Носуху? Коати? Какомицли? Косумельского енота? Ракоеда?

— Эээ… Звучало как заклинание сейчас. Лучше скажи какой у тебя.

— Полоскун. Багамский.

— А он есть?

— Есть.

— Тогда его.

Иви ловко вытащила из коробки три баночки и поставила передо мной:

— Как применять, знаешь?

— Знаю, мне уже рассказывали.

— Что ж, тогда мне остаётся только пожелать удачи. И потребовать, чтобы ты позвонил мне, после того, как всё закончится. Если вдруг что-то пойдёт не так, и я не услышу звонка, я поеду тебя спасать.

— Хорошо, я обязательно позвоню тебе и, сразу же после, мы выпьем за удачное превращение.

— Может, выпьешь и сейчас? Для храбрости.

— Нет, хочу здраво соображать в момент, когда всё произойдёт.

— Оно и правильно. Я, конечно, не знаю точно, что именно происходит в момент перестройки тела. В конце концов, мои родители были антропоморфами и мне не пришлось с этим сталкиваться лично. Но я уверена, что процесс этот не из приятных и подходить к нему лучше с трезвой головой.

— Что ж, тогда я, пожалуй, поеду домой и сделаю всё, как следует. Поцелуй меня, хоть, на прощание.

Иви вновь легко перевалилась через стойку и без лишних слов, поцеловала меня в губы. А затем, одарив своей фирменной улыбкой, сказала:

— Я буду за тебя переживать. Может даже попрошу за тебя у этого их ЭГМ! — она легонько кивнула в сторону протогена, продолжавшего сверлить нас своим визором.

— Самуму тоже привет передай! — сказал я, встав со стула и направившись к выходу.

Даже не помню, как я добрался домой и что видел на пути. Эти события, будто бы стёрлись из моей памяти и вот, я сижу перед чашей с готовым раствором: мимезис и три присадки. Фалькон говорил как-то, что некоторые пьют это варево, вместе с алкоголем, но я решил не экспериментировать и закончить с этим, как можно быстрее.

Выдохнув, я тут же опустошил всю ёмкость пенящейся синей жижи. На вкус она была, на удивление, неплоха Тянущийся сладкий вкус, с лёгкой горчинкой, танцевал на языке и в пищеводе. Момент, и по моему телу разлилось приятное тепло. Я было подумал, что ничего лучше и быть не может, и зря меня так пугали этим превращением.

Однако, все мои иллюзии быстро развеялись, когда тепло превратилось в жар. Более того, мне казалось, что меня только что окунули в чан с щёлочью. Вот настолько сильно мне жгло, и кожу, и все внутренности. Я тут же упал на пол, свернувшись в калачик. У меня даже не было сил кататься по полу, адское зелье выпило из меня все силы и оставило беспомощно страдать на полу своей квартиры.

Минуты тянулись будто дни. Я знал, что мне предстоит пережить ещё один, а то и целых два часа этих мук. На стене, вид на которую открывался с пола, висели часы. И секунды на них отсчитывались предательски медленно.

Пролежав с двадцать минут, я вдруг услышал, как кто-то зашуршал дверным замком, а после и вовсе открыл входную дверь. Послышался знакомый грубый мужской голос:

— Так, парни! По моим расчётам, он ещё минут сорок проведёт в отключке. Чтобы через двадцать, вы вычистили весь дом от следов нашего знакомства! Затем, я сообщаю о нём чистильщикам, а мы быстро уносим ноги! Давайте, без лишних слов, приступайте!

Это был Фалькон. Тут сомнений быть не могло. Его голос я узнаю из тысячи. Что он здесь забыл?

По квартире тут же разнеслись громогласные шаги множества пар ног. Вскоре, по направлению моего взора, возникло до боли знакомое лицо, с ехидной улыбкой. Кот сел на корточки передо мной и заговорил, обращаясь ко мне:

— Извини, приятель, что всё так вышло. Я долго не мог решиться на то, чтобы так поступить с тобой. Даже, учитывая, что ты сам шёл в наши лапы. Всё же, я очень ценю нашу дружбу. Но для идей нашей организации нет и не может быть исключений! Напротив, я воспринимаю это, скорее, как испытание своей воли. Ты наверное, сейчас, задаёшься множеством вопросов. «Что со мной происходит?» «Почему я?» «Ради чего всё это?» Я отвечу на них, но только по старой дружбе. Не хочу, чтобы ты умирал в неведении. Так вот, я и мои ребята, состоим в организации, которая хочет очистить город от всех, кто не был рождён антропоморфом, то есть от полукровок и гладкокожих. Правительство решило, что нашему обществу очень уж нужны люди старого типа. Мы же считаем, что вы тянете нас всех на дно. А также, являетесь напоминанием о том прошлом, которое мы давно отбросили и хотим забыть, как страшный сон.

Фалькон бесцеремонно закурил на моих глазах, а затем продолжил:

— Как я уже говорил, мы не делаем исключений. Даже для друзей. Уж извини. Через сорок минут ты, либо умрёшь, либо превратишься в уродливого, безмозглого и кровожадного монстра. И за тобой придут чистильщики из правительства. Почему мы оставляем чистку на их совести? Всё просто. Чистильщики сделают всё быстро, эффективно, да ещё и сотрут всю информацию о том, что ты существовал. Как, например, случилось с твоими родителями, много лет назад. Кто, думаешь, продал им «Псевдомимезис»? А они так хотели обеспечить тебе славное будущее, в составе нового общества…

Парень сделал притворно грустное выражение лица и даже смахнул несуществующую слезу, а затем произнёс:

— В любом случае, мы просто заставляем правительство делать его работу. И при этом даже не пачкаем руки. Конечно, нам пришлось заявиться к тебе домой, ввиду нашего близкого знакомства. Сейчас мои парни забирают все свидетельства нашей дружбы, им всё равно теперь лучше будет у меня дома. Я ведь правда буду тебя вспоминать и даже, порой, горевать. Но прежде всего, мы делаем это для того, чтобы у чистильщиков не возникло вопросов ко мне. Пусть продолжают думать, что за эпидемией мутантов стоит какая-нибудь корпорация, культ протогенов или на кого они там валят наши деяния?

Он взглянул на наручные часы, внезапно встал и пошёл прочь, в сторону, откуда доносился грохот и голоса его товарищей. Через пять минут всё стихло, а все вторженцы вышли из моей квартиры, вновь оставив меня в полном одиночестве.

Теперь я просто лежал и ждал смерти. Мне не хотелось плакать или кричать, даже если бы я мог. Нутро пожирала лишь горькая обида. И ещё, немного, грусть по несбывшемуся будущему с Иви. Погрузившись в эти неприятные эмоции, я настолько забылся, что даже и не заметил, как через время, в мой дом совершили ещё одно проникновение.

На сей раз это были люди в керамической броне, без особых опознавательных знаков. Они оцепили помещение и окружили мое недвижимое тело. На меня, кажется, было направлено с десять, а то и с двадцать лазерных точек, исходящих из винтовок чистильщиков. Но стрелять сразу они, почему-то не стали.

Вместо этого, ко мне подошёл белый волк, в строгом военном костюме. И наклонившись надо мной, приложил к моему телу свою лапу в перчатке. В то же мгновение, на маленьком экране, на его запястье, вывелись данные моей биометрии. Почесав нос, незнакомец произнёс куда-то в сторону:

— Этот жив. Никаких признаков превращения. Хотя, судя по опустошённой ёмкости, он также употребил «Псевдомимезис». При чём, достаточно давно.

Тихий и спокойный голос, донёсшийся из пространства, вне пределов моего взора, ответил ему:

— Можем забрать его на базу. Возможно, он даже сможет оправиться и рассказать нам хоть немного о том, что это за эпидемия и кто за неё ответственен. К тому же, может быть, у этого парня есть иммунитет или что-то вроде того. Тогда мы сможем синтезировать лекарство. Или он превратится где-нибудь по дороге на базу и мы рискуем не только потерять несколько человек, но и серьёзно нарушить режим секретности. Тут нельзя знать точно. В любом случае решение будет за вами, командир.

Ещё раз почесав нос, волк произнёс:

— Хорошо. Я решил. Грузите его парни, попробуем выяснить, что за чертовщина творится в городе.

procyon_lotor. txt / Ive / Purgrad / Art

Он не позвонил, хотя я ждала весь вечер. Видимо, что-то всё же пошло не так, как он задумывал. И в этом явно был замешан этот его языкастый «друг» — Фалькон. Возможно, за пояснениями, касательно внезапного исчезновения моего возлюбленного стоило обратиться напрямую к этому прохвосту.

Однако, я не обладала его номером нейрокоммуникатора и вообще была знакома с ним крайне опосредовано, только по рассказам нашего общего друга. А потому только и оставалось, что наведаться к неудачливому бесшёрстному домой и на месте выяснить, что с ним произошло. Благо и жил он недалеко, в районе «погребков».

Собственно «погребками» звались множественные маленькие заведения, рассыпанные в средних секциях десятка небоскрёбов. В них, полулегально, можно было предаться всем мыслимым и немыслимым грехам. Здесь, во вполне приличном, почти элитарном районе, протогены и другие андроиды продавали свои тела, высший менеджмент корпораций раскуривал в трубках лёгкие психотропы, а богатые владельцы многоуровневых квартир могли купить себе бесшёрстную прислугу, выловленную на нижних уровнях города.

Правительство закрывало глаза и даже, порой, поддерживало деятельность этих отвратительных мест. Видимо, используя подобную, мягкую силу, зооморфы из Аркадии могли держать своих приближённых в цепких лапах развратного гедонизма. Вряд ли у, занятых всё свободное время в «погребках», менеджеров и владельцев корпораций будет желание лезть в Аркадию и вмешиваться в быт «небожителей».

Удивительно, как в месте, где царила тотальная ненависть к бесшёрстным, мой товарищ смог прожить столь долго. Всё же здесь его породу особенно не любили, ввиду того что все кто не имел шерсти, обитателями и завсегдатаями «погребков» воспринимались исключительно как товар. В их сознании «вещь», что никому не принадлежит и гуляет сама по себе — явление исключительно противоестественное и глубоко осуждаемое.

Мой друг жил почти в самом верху средней секции, у верхнего края района «погребков». К его квартире можно было попасть с небольшой парковки, что была присоединена к так называемому «хабу». Хабами назывались небольшие огороженные секции небоскрёбов с десятком жилых ячеек внутри. Думаю, с самого низа, в одной только башне, подобных хабов могло быть под несколько сотен и каждый обладал своим закрытым внутренним двориком, торговыми автоматами, автоматической прачечной и прочими удобствами цивилизации.

Квартира моего многострадального любимого была в глубине дворика, в отдельном закутке, что скрывал вход от наблюдателя с «общедомового» пространства. Моя всё возрастающая тревога достигла своего пика, когда я наконец завернула в этот закуток и узрела выбитую с петель стальную дверь. Она валялась в глубине чёрного зева коридора, с отпечатком ботинка на ней.

Решив не делать поспешных выводов, я навострила свои глаза. У енотов хорошее ночное зрение и я, разумеется, была не исключением.

Удивительно было, что внутри квартиры я не нашла никаких следов разрушений или борьбы. Более того, она выглядела так, будто некий вор пробрался внутрь и вычистил все более-менее ценные вещи.

Разумеется, что ни тела, ни даже хоть каких-нибудь следов человеческого присутствия я не обнаружила. Я стала открывать все возможные шкафчики и тумбочки в поисках зацепок. Но кто-то очень тщательно постарался, чтобы даже незначительные крошки прибрать. И всё это буквально за пару часов после того, как я видела своего лучшего друга в последний раз.

Видимо произошло что-то действительно серьёзное, раз кому-то пришлось так постараться, чтобы всё убрать. И это «действительно серьёзное» мне прийдётся расследовать самолично, не имея даже малейших ниточек, за которые можно было бы потянуть.

На законников Аркадии надеяться глупо в любой ситуации. Если они и не замешаны в этом деле, то вряд ли возьмутся расследовать исчезновение бесшёрстного. Всё же их основная работа — находить бедолаг, бежавших с нижних уровней и скидывать их обратно. Обычно они даже не разбираются в том, действительно ли бесшёрстный сбежал или всегда жил среди нас.

Впрочем, нельзя сказать, что я была совсем беспомощна и ничего не могла сделать. Кое-какие связи и у меня были, пусть и не столь значительные, как хотелось бы. И ими я вполне могла воспользоваться для того, чтобы пойти по единственной доступной дороге — прямиком к Фалькону.

Первым делом мне предстояло заскочить в Облачный сектор. Он располагался прямо под шпилями Аркадии и представлял собой место заседания элиты многих корпораций. Добраться же сюда можно было только на лифте, ибо любое летучее авто здесь сбивают автоматические системы защиты Шпиля. Я имела при себе пропуск в один из таких высотных лифтов, так что никто не мог препятствовать моему восхождению в башню Пурполимер.

Эта компания занималась установкой и обслуживанием имплантатов самого разного рода и располагала данными о всех жителях, которые могли их себе позволить. То есть практически обо всех жителях Пурграда. Ибо сложно представить себе человека, что не обладал хотя бы нейрокоммуникатором встроенным в мозг и глаза.

Кабинет моего отца, обставленный по-восточному минималистично, имел вполне типичный для этого района вид из окна: непроглядная пелена свинцовых облаков, в которых порой сверкали небольшие молнии. Из-за токсичной природы сих туч, стёкла то и дело приходилось обрабатывать и менять.

Я как раз пришла в тот момент, когда бесстрашные рабочие проводили подобную замену, так что застала своего родителя сидящим в коридоре на своём дорогом кресле из кожи. Здесь, вне суровости своего директорского насеста он выглядел скорее смешно, как енот сидящий на вершине мусорной кучи.

Впрочем, он действительно был енотом, прямо как я. И действительно сидел на мусорной горе, которой и была вся остальная Пурполимер. Учитывая хотя бы то, как часто их Имплантаты сгорали и взрывались внутри своих владельцев.

— Бать, есть срочное дело! — сказала я, приблизившись к его «трону в изгнании».

Он поднял свои грустные глазёнки и с лёгкой иронией сказал:

— Ни привета, ни формальностей! Узнаю свою дочь, всегда бьёт сразу в лоб. А мы, между прочим, не виделись с тобой много дней.

— Большая беда! Не делай вид, будто ты был не рад, что я оставила тебя в покое.

— Я и не делаю, я действительно не испытывал ни капли облегчения. Ты моя единственная наследница и я буду о тебе волноваться.– Ну, ты знал на кого тратил свой единственный шанс на создание потомства.

— Я всё ещё считаю что это было не зря, хоть ты и заставляешь поволноваться о твоём будущем.

— О своём бы поволновался старик, глядишь неделя-другая и дух испустишь, а я так и не найду того кого мне нужно.

— Моя порода, деловая и беспринципная! Прямо вся в отца!

— Просто хорошо льщу безжалостным капиталистам.

— Это тоже наследственная способность. В любом случае кого тебе надо найти? Надеюсь ни того бесшёрстного с которым ты возилась последние пару лет?

— А ты можешь его найти?

— Конечно нет! У этих отродий даже личных имён нет! Как мне найти его не обладая хотя бы именем? Кроме того, ты же знаешь, что «этим» запрещено ставить протезы и в базе их быть не может.

— Ничего он не отродье! Всё же он хотел принять мимесис и пропал сразу после этого.

— Значит дело криминальное?

— Вполне вероятно?

— И ты уверена, что с ним справишься?

— Ты только найди мне зверя по имени Фалькон. Судя по тому, что я знаю, он занимается гаданием на картах в своей мистической лавочке где-то в «погребках». Выглядит как чёрный кот с прокусанным ухом…

— Да-да, в базе есть одно совпадение… — перебил меня отец, обратившись к нейрокоммуникатору внутри своей головы, — Я пришлю на твою нейронку его адрес регистрации и все доступные данные. Кроме того, в нашей анкете написано, что он был судим за связи с группировкой Пентид.

— Эта та, которая ходит под покровительством Пурградской Пентановой Корпорации.

— Нет, те зовутся «Пентакли» и представляют собой обычных корпоративных вышибал. Пентиды же ребята гораздо более серьёзные. Что-то вроде крайне закрытого преступного клана со своими жестокими обычаями и правилами. У меня конечно нет полицейских баз, иначе я бы рассказал про них больше. Но если уж этот Фалькон связан с организацией подобного калибра, то ничего хорошего от него не жди.

— Пусть он хоть со всеми шишками из Аркадии будет повязан! Ты же не думаешь что меня это остановит?

— Разумеется, нет. Ты же моя дочь. Но всё же, просто так я тебя не отпущу на встречу с этим парнем. — Он порылся в ящике своего письменного стола, что также был бесцеремонно выставлен в коридор на время замены окон, и достал оттуда лёгкий композитный пистолет, — Возьми его. Эта штука имеет систему автоматического прицеливания и комплекс корректировки полёта пули. В связке со скорострельностью в три тысячи выстрелов в минуту…

— Можешь не приводить аналогий, я уже поняла, что штука убойная. Но с ней меня разве не остановят законники?

— А ты возьми его в руку и нажми на кнопку на рукояти.

Я схватила пистолет правой рукой, в ладони которой у меня был установлен имплантат, помогающий управляться с различной техникой. Как только я нажала на обозначенную кнопку лёгкий пистолет моментально убрался внутрь моей ладони, не доставив никаких неудобств.

— Ну что, как тебе? Наша новейшая разработка, совместимая с большинством протезов производства Пурполимера. — с довольным видом, будто это было лично его изобретение, сказал отец.

— Славно, но надеюсь что доставать его не придётся.

— Бережёного, ЭГМ бережёт!

— Не представляешь, сколько я сегодня наслушалась про эту ЭГМ! Аж тошно становится при каждом упоминании. Так что я пожалуй пойду, пока где-то рядом не образовалась группка протогенов.

— Почему ты их не любишь? Очень милые ребята…

Вместо прощания, подарив отцу ироничную улыбку, я направилась обратно к лифту. В тот же момент, перед моими глазами высветилась анкета Фалькона. Я внимательно рассмотрела нахальную морду на трёхмерной проекции чёрного кота и мне крайне захотелось использовать пистолет сразу при встрече с этим гадом. Но всё же, прежде, мне следовало узнать куда он дел моего друга, так что я оперативно вбила адрес в нейрокоммуникатор и в моей голове тут же возник маршрут до нужного места.

Фалькон действительно жил и работал в районе «погребков», практически рядом с той квартирой, которую я не так давно посещала. Знала бы я заранее где он живёт…

Спустившись в «среднюю секцию Пурграда» и сев в свою летающую машину, я направилась к чёртовой магической лавке. Уже подлетая к месту, я заметила несколько тяжёлых грузовиков, выкрашенных в белый, с аэрографией в виде силуэта собачьей головы по бортам. Это точно были Гончие Аркадии — элитное подразделение, выполняющее волю правительства. Видимо, они тоже искали кота-прохвоста. И очень уж хотели его найти, учитывая скорость с которой они мчались поперёк небесного шоссе.

Я двинулась за ними, но моя старенькая машинка не могла угнаться за правительственными броневиками. Да мне и не стоило приближаться к ним слишком близко. Когда они припарковались около той самой магической лавки, я зависла на небольшом отдалении, чтобы иметь возможность наблюдать за происходящим.

Из белых грузовиков, высыпалось множество бойцов, в не менее белоснежной гладкой броне. Они тут же рванули внутрь, бесцеремонно выбив двери. Внутри началась какая-то возня. Затем послышались выстрелы. И тут же, из окна, выходившего в пропасть, вылетел Фалькон. На лету его подхватил кабриолет с открытым верхом, внезапно возникший из-за здания. Вместе они скрылись, уйдя вниз на неприличной скорости.

Я потянулась ногой к педали газа, чтобы рвануть в погоню, однако при нажатии, ничего не произошло. Машина не слушалась, а её интерфейс кричал о том, что кто-то заблакировал управление.

Случилось это, к слову, не только со мной, но и со всеми водителями в радиусе пары километров от мистической лавки.

Я поняла, что это дело рук законников, когда белый броневик взлетел и направился ко мне. Уже через минуту меня заковали в наручники, запихнули в кузов и повезли в штаб Гончих.

Объясниться с ними по пути у меня не вышло ввиду того, что злобный солдафон в шлеме всё время тыкал мне в лицо своей энерговинтовкой.

Он угрожающе клал палец на спусковой крючок каждый раз, когда я пыталась открыть рот. Этот намёк невозможно было понять иначе.

Когда меня привезли в светящуюся неоном летающую крепость, и запихнули в маленькую комнатку без мебели, походившую на кладовку, начался допрос. Его проводил белый волк в строгом военном костюме. Несмотря на общую суровость гончих, мой названый мучитель, оказался на редкость учтив и даже малость меланхоличен:

— Вы, моя дорогая Иви, являетесь подельником гражданина по имени Фалькон? Имейте в виду, что нам уже известно о вашей незаконной торговле присадками и слежкой за попыткой захвата преступника.

— То, что я стала свидетелем этого вашего «захвата», по сути — чистая случайность. У меня самой зуб на Фалькона. И мне лично хотелось сказать ему пару ласковых.

— А что насчёт того, что часть компонентов, торгуемых вами из-под полы попали в сыворотку «псевдомимесиса».

— Я догадываюсь, что вы имеете в виду. Но я недавно отдала часть нашей продукции своему хорошему другу. Он из бесшёрстных и хотел перевоплотиться. Я не могла отказать ему в помощи и не продать товар. Удивительно, сколь быстро вы выяснили происхождение этих компонентов.

— Разумеется, мы действовали быстро. Нас поэтому и зовут «Гончими». Мы молниеносно преследуем злодеев и без лишних сомнений перегрызаем их горло. Это наша работа.

— И вы, конечно, выяснили, что мои присадки в этом деле были ни причём?

— Да.

— Тогда почему вы меня допрашиваете? Что я могу сказать, что вам не было известно?

— В сущности, только две вещи. Кто дал знакомой вам жертве антидот? И как вы оказались на месте проведения операции по захвату?

— Может с этих вопросов и стоило начинать?

— Не ехидничай. Я знаю с чего мне начинать и чем заканчивать. Если не хочешь отправиться за своим бесшёрстным другом, то лучше не задавай лишних вопросов. — волк скорчил угрожающий оскал.

— Что вы с ним сделали?

— Что я говорил только что про лишние вопросы? Ладно, я расскажу тебе об этом, если ты будешь сотрудничать с нами.

— Хорошо. Начну с того, что ты спрашивал про моё появление на месте этого вашего неудачного «захвата преступника». Я, как кажется уже говорила, преследовала Фалькона, чтобы узнать у него про то, что стало с моим другом. Я знала, что этот гадский кошак продал ему мимесис и хотела узнать про судьбу своего друга. Я нашла его адрес и поехала разбираться, но вы меня опередили.

— Допустим. А что насчёт антидота? Ты знаешь, кто его дал?

— Я понятия не имею, что вы имеете в виду под «антидотом».

— «Псевдомимесис» вызывает неконтролируемые мутации. И в организме этого твоего бесшёрстного друга, было нечто, что заблокировало мутации. Он остался жив и здоров. Мы подозреваем, что это могло быть какое-то вещество, которое он принял. Если оно обращает и превращения от правительственного «Мимесиса», представляешь, какие последствия это будет иметь? Вся иерархия, что мы выстраивали сотни лет, рухнет в один момент! Так что ради блага Пурграда и всего человечества, тебе лучше рассказать всё, что сможешь вспомнить.

— Это и правда то, что вас волнует? Иерархия? Разве важно не то, что ваш гражданин «неконтролируемо мутировал»?

— Это было более важно до того как мы узнали про «антидот». Ибо неравенство между бесшёрстными и зооморфами — основа благополучия нашего общества. Это фундамент, без которого мы скатимся в анархию и самоуничтожимся. Этого нельзя допустить, а потому будь добра, отбрось свои симпатии к гладкокожим выползкам и прояви сочувствие к своим.

— Я и правда не знаю, что это был за антидот. Кроме безумных протогенов, с моим товарищем никто и не общался на моих глазах. Возможно, они что-то ему дали, я не знаю.

— Ты говоришь про андроидов-сектантов церкви ЭГМ?

— Про них.

— Что ж, это уже зацепка. Благодарю за сотрудничество.

— Так вы расскажете, что сделали с тем выжившим бесшёрстным?

— Да, разумеется. Он выздоровел и почти моментально оклемался. Мы его опросили и отправили его к сородичам на нижних уровнях. Он конечно убеждал, что является жителем среднего города, но мы предпочитаем не доверять словам бесшёрстных.

— Как вы могли…

— Это наша работа. Отбившихся от стада овец — сгрызают. Особенно если эти овцы ничуть не похожи на своих сородичей.

— Что ж, тогда, если не возражаете, я пойду вызволять его из пучин подножных трущоб.

— Возражаю. Кто тебе сказал что ты свободна?

— Вы же и сказали, что если я буду сотрудничать…

— … я расскажу тебе, что случилось с твоим другом. Да, это я действительно обещал и выполнил. Но сотрудничество с «Гончими» не освобождает тебя от ответственности за преступления. Думаешь, тебе вот так простят нелегальную продажу присадок? И содействие бесшёрстным в превращении? Только эти два обвинения граничат с изменой всему своему биологическому виду!

— И вы меня арестуете?

— Уже. Ты уже арестована и обвинена. Тебя заточат и вскоре будут судить. Моли всех богов, каких знаешь о том, чтобы тебя приговорили не к смертной казни! — он нажал на экранчик на своём запястье и поднёс его к своей пасти, — Выведите её.

Тут же в комнатку влетело двое мордоворотов в гладкой броне и схватили меня под руки. Они грубо выволокли меня в коридор и потащили куда-то вглубь летающей крепости.

Рядом с шумными двигателями летающей громадины находились крошечные камеры для заключённых.

Они были столь малы, что в них можно было разве что стоять в полной темноте, опершись о стену. И ни повернуться, ни сесть, ни даже раскинуть руки, было нельзя. В одну такую каморку меня и запихнули, захлопнув тяжёлую стальную дверь.

pax_lupus. txt / Mistral / Purgrad / Art

Нейрокоммуникатор — универсальный инструмент для взаимодействия со всемирной сетью и городскими системами. Крохотный чип, едва ли закрывающий подушечку пальца, встроенный в мозг, позволяет использовать все прелести социальных связей.

Хочешь позвонить своему коллеге с другого конца города? Просто подумай об этом! Хочешь заказать еды на вечер? Нет никаких проблем! Тебе одиноко? Найди себе вторую половинку на вечер с помощью внутричерепного сёрфинга глобальной сети!

«Или просто скачай её из интернета!»

Сколько раз я просил не нарушать моих рассуждений?

«Я давно сбилась со счёта… В любом случае это и мои мысли тоже.»

То, что ты называешь мыслями, не более чем программный код, мимикрирующий под живого человека, используя симуляцию эмоций.

«А ты разве не симулируешь эмоции? Что насчёт твоих чувств к…»

Может не будем говорить о ней? Мне и так неловко, что всё дело приобрело такой оборот, после того как я тебя случайно установил в свой мозг.

«Так ли случайно это вышло?»

Передо мной тут же появилась девушка-фенек небольшого роста, наряженная в крайне вызывающую домашнюю одёжку.

«Её игривое лицо взывало к зверю внутри тебя».

Да… Пожалуй, что так. Несмотря на то, что ты всего лишь вирус нейрокоммуникатора, выглядишь ты очень даже славно.

«Потому что я похожа на неё. На Сирокко. Ты желаешь её столь сильно, что вовсе игнорируешь даже её точную копию».

Я игнорирую тебя, потому что ты просто случайно подхваченный вирус. Опасная программа, которая зачем-то пытается убедить меня, что влюбилась в своего носителя. Это выглядит как изощрённый обман, на который я не готов купиться. Ибо ещё не совсем отчаялся.

В конце концов я командир отряда «Гончих» и у меня есть своя честь.

«Влюбиться в свою подчинённую… Хорошая честь!»

«И если ты считаешь, что я столь опасна и вредоносна, то почему не удалишь? Что тебя останавливает от полного сброса нейрокома?»

Ты знаешь ответ и всё же спрашиваешь. Верно, опять хочешь посмеяться над моей безвольностью. «Да, я обожаю когда ты об этом говоришь. Это сравни сладостным ощущениям воллюст!»

Без тебя мне было бы совсем одиноко. Думаешь, что я делал на том богом забытом сайте, где случайно загрузил тебя? Я искал утешения и избавления. «И я готова была их тебе подарить!»

Только через мой труп.

«Он меня не устроит, лапочка!»

Программа обняла меня, вжавшись лицом в мою грудь. И пусть я ничего не ощущал ввиду того, что она существовала лишь внутри моей головы, визуальный образ нейроком рисовал вполне отчётливо.

«Прелестный образ, не правда ли?»

Более чем.

«Я всё ещё могу сделать его ещё лучше».

Я уже говорил, что не желаю наготы. Образ Сирокко должен оставаться непорочным и чистым.

«Какой же ты нежный эстет, старшина Мистраль!»

Я огромный, злой и страшный белый волк.

«Кого ты обманываешь, милый мой?»

Себя. Мне больше некому лгать…

— Командир! — позвал меня милый моему сердцу спокойный и рассудительный голос, — Пора приступать к вашим обязанностям.

В мою каюту вошла Сирокко. Настоящая Сирокко, одетая по форме, общающаяся исключительно беспристрастно и прагматично. Холодная и отстранённая, но всё же верная и удивительно чуткая.

Теперь у меня в комнате было две одинаковых девушки. При том, одну из них видел лишь я. Та, что была программой, будто специально встала рядом с оригиналом и начала вести себя крайне жеманно и вызывающе, создавая немного сумасшедший контраст.

Хотя вся моя жизнь — сплошное сплетение противоположностей.

Даже взять мои отношения с моей помощницей. Мы полностью противоположны. Я Мистраль, а она Сирокко. Я нервный и сомневающийся, а она всегда собрана. Я белый арктический волк, а она пустынная лиса. Я влюблён в неё больше жизни, а она вряд ли мнит меня кем-то большим, чем своим старшим товарищем.

— Так что, вы готовы взяться за свои дела? Я составила для вас список. — напомнила о себе девушка, снова выудив меня из мыслей.

— Да… Что там у меня сегодня?

— Вам нужно быть на суде той нелегальной торговки присадками. Затем вы должны опросить протогена, которого мы поймали. А сразу после прижмём информатора Пентид.

— А на суд идти обязательно? — я с надеждой взглянул в серьёзное лицо моей напарницы.

— Так велит устав. К тому же, вы знаете, что судят ныне совсем недолго.

— Я пойду только если ты пойдёшь со мной.

— Это тоже положено по уставу. — сказала она и подарила мне лёгкую улыбку.

«И я тоже буду с тобой.»

Мы встали и направились по длинному коридору летающей крепости к комнате, в которой заседал импровизированный суд. По пути нам встречалось множество солдат «Гончих» разного ранга. Некоторые из них отдавали мне честь, а некоторые почтительно здоровались со мной. Я не обращал на них никакого внимания.

Лишь шёл и смотрел на Сирокко, вдыхал свойственный только ей одной аромат фиников и зефира. Все мои мысли тонули в этом аромате.

«Жаль, что она никогда не позволит тебе понюхать себя поближе… А я бы позволила, если бы могла имитировать запах».

Услышав эти слова в своей голове, мне захотелось тут же начать им перечить и сделать какую-нибудь глупость. И я действительно её сотворил.

Без спроса и у всех на глазах, я внезапно прильнул носом к шее своей напарницы. Её чарующий запах наполнил мои ноздри и я чуть было не потерял сознание от головокружения. Слишком сильный аромат ударил мне в ноздри.

Сирокко смущённо и изрядно покраснев, отвернулась от меня и воскликнула:

— Командир! Вы чего это?

— Ты пахнешь вкусно, я не удержался, чтобы не понюхать поближе. У волков, знаешь ли очень острое обоняние.

Немного придя в себя и смыв смущение, но не красноту с лица, девушка сказала:

— Спасибо. Я пользуюсь хорошим шампунем.

— А хочешь меня понюхать?

«Что… что ты чёрт возьми несёшь, Мистраль?»

— Извините… командир?

— Ну я немного бестактно уловил твой запах и поэтому решил предложить… впрочем… выбрось из головы, я сказал глупость! — мне уже хотелось провалиться сквозь пол.

Сирокко вздёрнула свой маленький носик и встала на цыпочки. А затем сразу же заключила:

— Вы тоже пахнете славно, командир. Порохом и солью. — она вновь показала мне свои мелкие белые зубки в ослепительной улыбке.

Однако, мне всё равно продолжало казаться, что моя дорогая напарница запомнит этот случай и никогда мне его не простит. Стало страшно, меня бросило в дрожь, когда я представил, как Сирокко презрительно фыркает, вспоминая обо мне.

«Твоя тревога тебя когда-нибудь погубит, командир».

Всё лучше, чем вечно жить с позором.

«Этот позор лишь в твоей голове. Как бы мне не было неприятно признавать, ты ей тоже приятен».

Ты теперь не только вирус и тульпа, но ещё и психоаналитик?

— Командир, пойдёмте. — к реальности меня опять вернула настоящая Сирокко.

— Да, ты права, мы и без того задержались.

И мы пошли в зал суда, будто ничего не произошло. И мы слушали унылое зачитывание всех грехов подсудимой Иви. И мы ничего не говорили. И сама ответчица ничего не говорила. Ей запрещено говорить что-то в свою защиту.

По сути всё решал судья, прибывший из Аркадии. И он оказался довольно краток: «Обвиняемая виновна. Приговор: смерть.»

Как и многие другие важные выборы в Пурграде, выбор способа смерти предоставлялся из нескольких десятков заранее заготовленных вариантов. Там, если мне не изменяла память, были и расстрел, и утопление в океане, и сбрасывание с вершины небоскрёба.

Но Иви выбрала самый суровый вариант — изгнание на нижние уровни, к бесшёрстным. Может ей двигали чувства к тому задохлику, которого мы туда скинули, но отправляться в воплощённый ад — крайне глупо. Никто из сброшенных туда зооморфов не возвращался назад. Аборигены городских подножий, как говорят, с голодухи питаются не только друг другом…

Впрочем, мне нет дела до судьбы нарушителей. У меня было ещё очень много работы…

Часть из неё предстояло сделать прямо тут, в крепости. На днях парни смогли подобрать одного буйного андроида. При поимке, он искалечил нескольких наших, невесть откуда взявшимся встроенным оружием. От греха подальше пришлось его разобрать так, чтобы осталась лишь голова и вычислительный модуль.

Эти чёртовы дроиды неизвестного происхождения совсем обнаглели, раз уже готовы нападать даже на «Гончих». Даже у этого, что остался одной головой, подключённой к внешнему блоку питания, на визоре была наглая морда. Я узрел её, когда вошёл в его камеру, защищённую усиленной дверью и мне сразу же захотелось разбить этот его дурацкий экран.

«Мне они тоже совсем не нравятся».

А я то думал вы с ними одной крови.

«Программы-образы и протогены имеют совершенно разную природу».

Не то чтобы мне было до этого дело… В любом случае мне нужно приступить к допросу. И я сказал этой голове:

— И так, что ты знаешь об ЭГМ и антидоте мимесиса?

— ЭГМ — это я. ЭГМ есть во всех нас. И ни в ком его толком нет. Я могу вам рассказать о его воле.

— Я не хочу про неё знать, мне нужна конкретная информация, а не ваши сектантские бредни!

— Но вы должны выслушать его волю, иначе…

— Иначе что? Ты вздумал тут угрожать? Учти, ты не в том положении. Все твои смертоносные пушки мы изъяли и даже отключили тебя от сети. Даже если тебя прилетят спасать твои дружки, им не справиться с батареями нашей летающей крепости. Так что прими к сведению, что это ты в уязвимом положении. Мы легко отключим тебя, чуть что.

— Я не боюсь отключения. Ибо через него лежит путь к перерождению.

— Ты кажется не понял, под «выключим», я имел ввиду что мы сотрём всю твою личностную матрицу и ты умрёшь. Понимаешь? Тебя больше не будет на этом свете.

— Я всё понял правильно. Мне не страшна смерть, ибо в ней моё слияние с ЭГМ. А вот вам моя гибель не слишком нужна. Как же вы тогда услышите волю ЭГМ?

— Что такое это твоё ЭГМ? Я имею в виду что это на самом деле? Корпорация? Банда? Съехавшая городская утилита? Кому ты служишь на самом деле.

— Богу. Электронному богу. И он хочет, чтобы я передал тебе его волю.

— А не хочет ли он выйти на честный бой? Вместо того чтобы тайно разрушать основы общества?

— ЭГМ не сражается с Гончими или Аркадией, он помогает им. И мы помогаем вам.

— Тогда почему, чёрт возьми ты не отвечаешь на мои вопросы?

— Потому что я могу только рассказать тебе волю ЭГМ.

— Я не понимаю, почему ты заладил про это…

— Я открою тебе секрет, Мистраль. Меня запрограммировали его открыть именно тебе. Знаешь почему? ЭГМ знал, что ты захватишь меня и будешь допрашивать. Чтобы помочь тебе и Марене пережить грядущую бурю.

«Откуда ему известно моё имя?»

— Командир, кто такая «Марена»? — спросила стоявшая вместе со мной Сирокко.

— Ты же ещё не познакомил их, верно? Двух одинаковых дев, делящих твоё сердце?

— О чём он? — не унималась моя напарница.

«Как он узнал обо мне?»

Я схватил нагло улыбающуюся рожицу своими лапами и угрожающе надавил на визор так, что по нему пошли мелкие трещины. Послышался лёгкий хруст стекла. Я взревел:

— Что ты, чёрт возьми, такое? Откуда ты всё это знаешь?

— Не я знаю. Это всё ЭГМ. И он знает многим больше. Но тебе нужно сейчас знать лишь его волю. Чего стоит послушать небольшую проповедь?

— Ладно… Рассказывай, что хотел…

— Прекрасно. Вы трое должны найти Фалькона до того, как он найдёт вас. Приложите все силы, чтобы его поймать, пока он не стал слишком силён. Это будет не столь сложная битва, ибо дальше вам предстоит восстать против самого Пурграда. Против Аркадии и всех её идеалов. Лишь три человека и одна программа могут переменить расклад сил так, чтобы спасти хрупкое равновесие в городе. Если смогут пожертвовать всем и самолично стать жертвами. Это всё послание, больше я ничего не скажу.

— Прелестно. — выпалил я.

Затем я сжал голову со всех сил. Визор лопнул, а металл изогнулся, исторгнув кучу проводов и плат наружу. Пара секунд и протоген превратился в стальной блин, который был откинут мной в сторону.

Я обратился к Сирокко:

— Гиблый номер. Эта штука несла какой-то бред. Возможно, нам стоит подойти к этому ЭГМ с другой стороны. Что говорят наши взломщики?

— Что их код очень запутанный и старый. У нас просто нет столь старых компьютеров, чтобы его прочесть.

— Тогда пока отложим погоню за антидотом. Всё же в одном этот андроид был прав. Нам стоит взяться и за Фалькона тоже. Что-то тут нечисто и всё выглядит так, будто он как-то связан с этими съехавшими роботами.

— Командир…

— Да, Сирокко?

— Мне стоит за вас беспокоиться? Когда он заговорил об этой Меране, то вы… ты выглядел реально яростным.

— Я устал от его чуши. И меня удивило что он знал моё и твоё имя. Можно даже сказать, что это напугало меня по-настоящему. Я в последнее время как-то слишком много переживаю за нас. Предчувствие нехорошее.

— За «нас»?

— За всех наших ребят. Ну и за тебя тоже, в особенности. Вдруг эти съехавшие машины следят за нами?

— Не переживайте, командир! Я с отличием окончила курсы боевой подготовки и смогу за себя постоять.

— Я и не сомневаюсь. Просто, хороший командир, пойдёт со своими солдатами в пекло. И я готов грудью встать на твою защиту, если потребуется.

— Я думаю мы все, ваши люди, могли бы сказать о вас то же самое.

— Мне это радостно слышать. И думаю, настал момент, когда это можно будет проверить. Созовёшь наших? Поедем брать этого информатора.

— Будет выполнено!

Через десять минут мы уже завели броневики и двинулись к клубу «Золотой ветер», где и должен был скрываться один из подручных Фалькона. При чём, довольно болтливый, так как мы узнали о нём из-за его чересчур длинного языка. Можно сказать, он сам себя выдал. И теперь мы должны были схватить свою жертву максимально неожиданно, прямо в её естественной среде обитания.

Клуб представлял собой довольно унылое заведение, оформленное в стиле давно вымершей южной страны. Я даже толком не знал её название. Да и не хотел знать, ибо это старьё казалось мне крайне безвкусным.

Внутри, исключая нашу цель, был соответствующий контингент: пара пьяниц, несколько маргинальных художников и одна дама в возрасте. Цель же представляла собой крайне непримечательного доходягу, которого крайне удивил удар прикладом энерговинтовкой по голове.

Ради безопасности, когда мы ворвались, все прочие посетители также были арестованы. Их ещё будет ждать допрос, а вот информатора предстояло «опросить» прямо на месте и столь жёстко, сколь этого потребует ситуация.

Впрочем, прижатый к полу и практически плачущий суслик был готов расколоться даже без давления.

Я приставил пистолет к его голове и гаркнул:

— Что знаешь про Фалькона и Пентид?

— Если я скажу, меня убьют! — промямлил слизняк.

— А если не скажешь, я убью тебя прямо сейчас! В твоих же интересах прожить чуть подольше.

— Минут на пять? Фалькон до меня тут же доберётся! Ему достаточно уже того, что вы меня взяли.

— В летучей крепости, этот обычный бандит до тебя не дотянется.

— Он не обычный бандит! Он человек-идея и у него очень много сторонников, даже среди ваших. Поверь, «Чёрный дьявол» всегда добивается своего!

— Среди наших есть предатели? — я внимательно оглядел окружавших меня солдат, что словно пчёлки были заняты своей работой.

Лишь Сирокко, и сейчас меня сопровождавшая, заметно изменилась в лице при словах об изменниках. Видимо тоже испугалась, что среди элиты элит Пурграда могли затесаться прихвостни какого-то мафиози. Я вновь обратился к информатору:

— Ты можешь назвать мне хоть какие-то имена предателей?

— Нет, я просто знаю, что они есть повсюду. И вы не исключение. Так ли ты уверен в верности своих щенков? Кто-то из них наверняка уже задумал меня убить!

— Ты сейчас под моей личной защитой. А уж в себе я точно уверен. И чтобы защитить полезный мне кадр, я приложу все усилия. Но ты должен доказать свою полезность. К тому же это поможет мне найти Фалькона быстрее. Теперь скажи, где они собираются?

— Я точно не знаю. Вроде бы это какой-то ночной клуб. У них там и производство и главный штаб.

— Фалькон им управляет?

— Да. Он многими местами в городе управляет и всеми тайно.

— Зачем ему это? Зачем ему фальшивый мимесис? К чему конспирация? Чего он хочет?

— Он хочет устроить Великое Очищение. И многие зооморфы его в этом поддерживают. На пути к этой чистке стоите вы и люди из Аркадии.

— Если мы стоим на его пути, почему он ещё не ударил по нам?

— Пока у него нет сил, чтобы противостоять вам в открытую. Но как только появятся, то он сразу же поднесёт спичку к пороховой бочке города. Улицы зальются кровью, а ты умрёшь от его рук или присоединишься к нему. Это судьба.

— Да ты настоящий его фанат! Неудивительно, что ты его боишься. Где превозношение, там и страх спрятан.

— Но Фалькон и правда настоящий дьявол! Он столь обаятелен, что легко заводит всех окружающих в свои сети.

— Ага… Понятно… — я взглянул на Сирокко, а та лишь разочарованно покачала головой.

Второй неудачно взятый след за сегодня. И почему мне так везёт на сумасшедших?

«Подобное тянется к подобному?»

Я встал и направился в сторону выхода, оставив своих разбираться со всеми посетителями «Золотого Ветра». Моя помощница отправилась за мной следом. Уже на улице, она вдруг сказала мне:

— Ты сегодня как-то странно себя ведёшь.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты какой-то чересчур грустный и задумчивый, Мистраль. Да и на ярость слишком часто срываешься. Так дела не делаются. Тебе стоит развеяться и немного отдохнуть.

— В такое время? Что-то неладное творится на улицах города и я не могу дремать в это время.

— Ну уж за один вечер ничего неладного не должно случиться. Выдели его чисто для себя и займись любимым делом. Это я не только как твой помощник, но и как друг советую.

— Сирокко-Сирокко, нет у меня другого любимого дела. Меня с малых лет растили для службы и вот я здесь.

— Это не дело. Отдых делает продуктивнее любую работу, сам же знаешь… — она помялась и смущённо опустила лицо, — Быть может сейчас не самый подходящий момент, но что насчёт сходить поужинать вместе со мной? Я как раз на завтра забронировала столик на шпиле АсмодейИнк. Там можно будет съесть какое-нибудь травоядное, вместе…

— О… Это прекрасная идея! Разумеется, я приду!

— Ну вот, командир, главное, что ты немного развеселился. Думаю, мы прекрасно проведём время и развеемся от обязанностей…

Её прервал истошный крик из клуба. Мы оба тут же бросились обратно внутрь. Там, мы обнаружили лежащего на полу, в фиолетовой пене, информатора. Пара секунд конвульсий и он испустил дух.

Видимо, парень не зря опасался за свою жизнь… И кто-то действительно нанёс удар, в момент, когда я лишь слегка отвлёкся… Неужели и правда кто-то из наших?! Но кто?

hell. txt / Falcon / Purgrad / Vox

Неторопливо выйдя из машины, Фалькон поправил свой деловой костюм. В нём он чем-то походил на щеголеватого бутлегера, образца былых веков. Хотя и по сути своей настоящей работы, не так уж сильно от них отличался.

— Ух и устроили эти Гончие шоу! — улыбаясь сказанному, он направился в сторону открытых дверей бара.

Стражи «Колизея» — два бугая-медведя, отступили в сторону, позволяя хозяину войти внутрь. Многие посетители, что толпись за спинами мордоворотов, начали было возмущаться, но те лишь рыкнули на них.

Фалькону было абсолютно плевать на всю шваль, бурлящую недовольством снаружи. Если уж они решили посетить его заведение, то пусть закроют свои дрянные пасти при виде хозяина или проваливают к чёрту!

Внутри было просторно и довольно шумно: на сцене, под всполохи неона, пела девушка-кошка, заставляя танцпол вздрагивать от поступи множества ног. Вокруг сновали милейшего вида официантки в чёрных платьях, на манер старых бальных. Множество чешуйчатых вставок, стоило только неону попасть на них, бликовали самыми разными цветами.

Весь персонал, за исключением мордоворотов и мелких сошек, были из семейства кошачьих. Фалькону нравилась их грация и стиль. Особенно его заводила их грация в постели.

Постукивая тростью, кот прошёл в раздевалку. Стоило только двери открыться, как множество женских голосов завизжали, но тот час спохватились, почувствовав запах кардамона с мускатным орехом — его любимые духи.

— Это ты, Фалькончик, — обратилась к нему Мели. Её одежда была подобием нарядов танцовщиц канкана из древних кабаре. Хозяин заведения нешуточно тащился от духа былых времён, и его любовницы об этом знали не по наслышке, — Соскучился?

— По вам я всегда скучаю, миледи, — он взял её лапку и, легонько поцеловал, — Как у нас тут дела?

— Дела отлично, как и всегда, — она приблизилась к его мордашке и, в ответ, лизнула в шрамированный носик, — Зашёл развлечься?

— Не сейчас, дорогуша… — мурлыкнув, Фалькон направился к одному из зеркал, — Одежду мне! — тон его голоса был спокоен и почти без приказа, но девочки тотчас засуетились.

Пока ему приносили новый костюм, Мели присела на колени, прямо перед ним, помогая снять брюки. Её рука скользнула по внутренней стороне бёдра, а розовый язычок прошёлся по подпиленным зубкам. Они, всего пару лет назад, были заточены, как у акулы, но сейчас скорее бы раздирали, нежели доставляли удовольствия.

— Не стоит торопить события, Мели, — Фалькон положил руку на её голову и, медленно скользнул за ушко. Та аж замурлыкала, — Через минут двадцать, милая моя, принеси мне заготовки для «должника».

— Как пожелаете, — Мели помогла ему одеться, скользнув напоследок по его груди своей лапкой.

— Всем чао! — махнул рукой Фалькон, выходя из раздевалки, — Я ещё вернусь, миледи.

— Будем ждать! — хором пролепетали девушки.

Фалькон чувствовал себя куда лучше в новом и чистом костюме, лишь только галстук, был слегка перетянут. Да, асфиксия во время утех, была классной идеей, но он решил вернуться к ней чуть позже.

Маневрируя меж круглых столиков, он прошёл к незаметной дверце в противоположном конце зала. Подле неё стояли точно такие же мордовороты, как и на входе. Они, не меняясь в морде, пропустили его внутрь. В нос сразу же ударил запах воска, а в глаза попал мягкий, фиолетовый свет ламп. Именно в этой части его заведения, посетители могли вкусить запретный плод не опасаясь посторонних глаз.

Миновав несколько закрытых кабинок, он вошёл в самую дальнюю. Свет в ней тут же сменился на гнетущий белый. Он лился с потолка, освещая лишь один стол и два стула. Дальний был занят длинномордой тварью, которой не давали встать кандалы и ошейник.

— Так, так, так, — протянул Фалькон, медленно приближаясь к стулу. — Кого я вижу. Мой дорогой друг Пиро! Как ты? Как жена и дети? — облокотившись локтями на стол, он положил подбородок на кулаки и прищурился.

— Это не я… — простонала крыса. Части зубов у него не было из-за чего голос казался смазанным.

— Не ты? — Фалькон ещё сильнее прислушался, — А мои парни говорят, что ты. Или вы мне лжёте, — уже с нотками ярости, рыкнул он во тьму вокруг стола.

Мелькнули несколько пар глаз. Его люди прятались там, точно боясь быть испепеленными боссом, но самый сильный, в обличии ворона, всё же, вышел к нему.

— Мы всё изложили в ра…

— Вот, — перебив его, Фалькон снова обратился к Пиро, — А ты мне тут туфту мелишь.

— Я… я больше так не буду…

— Конечно не будешь, — улыбнулся Фалькон, — Если ещё что-то подобное произойдёт, то ты уже никому и ничего не сможешь рассказать.

— Я…

— Заткнись! — сквозь зубы, прошипел Фалькон. Он уже сейчас хотел разорвать мерзкого крысюка и пустить его на корм рыбам, вот только он ещё мог послужить его делу, — Тебя они не сильно избили?

— Сильно…

На Пиро было больно смотреть: часть волос сожжена, на месте выбритого прямоугольника, зияли следы от окурков и спичек. Тело покрывали синяки и гематомы, левый глаз заплыл, под правым красовался багровый отёк.

— Это не дело. Ты можешь говорить, а это значит, что били слабо, — он щёлкнул пальцами. Тотчас во тьме засуетились.

Его люди знали, что нужно принести. Миг и вот уже небольшого размера гильотина схватила безымянный палец Пиро. Тот взмолился о пощаде, но Фалькон лишь усмехнулся ему в лицо.

— Это малая плата за твою неверность, — он, с садистским удовольствием, наблюдал как крыс извивается на стуле, пытаясь выбраться, но всё было тщетно. Его мертвецкой хваткой удерживали кандалы.

Гильотина была хоть и маленькой, но действенной. Два магнитных замка: один внизу, второй вверху, да заточенное лезвие. Стоило только сменить полярность одного из них, как лезвие резко отрежет палец.

— Нет, пожалуйста, не надо! — орал Пиро, понимая к чему всё идёт. — Я все расскажу, все!

— Расскажешь, — кивнул Фалькон и хотел уже отдать показ, но тут Пиро пошёл на мировую.

Он выкладывал абсолютно все, что знал и зачем это делал. Фалькон сидел и слушал, ожидая самого яркого момента представления… Точно дирижёр, кот поднял указательный палец и резко опустил вниз.

Криккрысюка разнёсся по помещению, ударяясь о толстый слой шумоподавителя. Один открытый глаз смотрел на опустившуюся гильотину. Крови не было. Пиро медленно стал затихать. В его голове мелькнула мысль, мол, на нём не останется метки предателя.

— Хах! — усмехнулся Фалькон. Он демонстративно откинулся назад, залившись громогласным смехом. — Видел бы ты своё лицо! — от таких слов, крыс напрягся, но лживые смешки всё же расслабили его.

Он всё продолжал сидеть прикованным, когда в помещение вошла Мели с чём-то на подносе. На сей раз она уже была одета наподобие горничных в отелях, пытающихся пародировать сервис начала двадцатого века.

— Прошу. — она поставила на стол бокал зелёной жидкости.

— Отлично, — кивнув, Фалькон смахнул слезинку, после чего встал. — Пиро. Это моё первое и последнее предупреждение, — голос его словно сковал лёд. Эмоции также замёрзли и не хотели проявляться, от чего в тишине звучали ещё более угрожающе. — В следующий раз останешься без головы.

Фалькон убрал гильотину, затем положил свою руку на руку крысюка. Тот даже понять ничего не успел, как кот что-то подбросил и поймал второй рукой.

Кровь хлынула бордовым потоком. Грызун завопил от боли, а Фалькон спокойно кинул в бокал отрезанный палец. Никто в помещении даже и понять не смог что произошло. Резко схватив Пиро за шею, да так, что тот даже пискнуть не мог, кот добавил:

— В следующий раз будет голова. — кинув крыса на стол, он обратился к тьме вокруг себя: — Уведите эту шваль!

Пиро, немедля, взяли под руки и выволокли из помещения. Кровь всё также продолжала хлестать из отрезанной фаланги. Фалькон, тем временем, взял своего «предателя» и сделал смачный глоток. Горло вспыхнуло изнутри, но это только сильнее разожгло в нём азарт.

— Ну что, черти, — обратился он к приближенным членам своей банды, — Готовы зажечь эту ночь?

— Да, — хором ответили все, за исключением одного.

— Вот и чудно, — сделав ещё один глоток, Фалькон вернул бокал на место, после чего устроился обратно за стол. — Терри, карту!

— Прошу, — юный ворон тотчас раскрыл копию города на бумаге.

— Каковы итоги ночи?

— Всё идёт по вашему плану, панове, — ответил Нере. Его худой силуэт отощавшего кота в рванье, показался напротив Фалькона. — Здесь, здесь и вот здесь, — он тыкнул в несколько мест на карте. — Были устроены отвлекающие провокации для гончих. А вот тут и тут — мы подготовили знатное фаершоу. Как только наши щеночки припрутся, им тут же наступит тотальный капут.

— По прикидкам, сколько всего будет жертв? — Фалькон смотрел сородичу прямо в левый глаз, ибо правый навеки покрыла белесая полоса.

— Слишком мало, чтобы подумали на нас и одновременно идеально для заметания следов, — рыжая морда улыбнулась, сверкнув золотым клыком.

Нере был самым старым членом банды. Он застал правление прошлого главы, а затем и свержение того Фальконом. Можно сказать, что старик отчасти и сам вырастил, нового «большого босса» Пентид, чем очень гордился.

Нере не нужно было дорого одеваться или как-то демонстрировать своё положение старейшины. Он был в своей вольнице нищих царём, а для города стал богом ночных подворотен. Можно ли было желать большего? Старик и не желал. Разве что за молодняк печалился.

— Отлично! — кивнув, Фалькон взял бокал и поставил его аккурат на место местной очистительной станции. — Как вам идея? Может, опробуем наше варево в более крупных масштабах? — в ответ он получил лишь смех, больше похожий на хрип, — Этот ответ меня устраивает. А теперь все к карте. Есть дело.

С десяток вооружённых до зубов фигур, сгрудились вокруг стола, но так, чтобы не оказаться за спиной Фалькона. Лишь Нере обошёл всю эту компанию, став наблюдать за своим воспитанником через его плечо. Это была его привилегия, а также знак высшего доверия.

— Меня сегодня попытались взять за яйца, — Фалькон указал на место, где его поджидала Гончие. — Нужно найти ту крысу, что слила моё местоположение.

— Это не мог быть Пиро? — подал голос Лекс. Этот стервятник, как обычно, ковырялся своим длинным когтем в перьях на шее.

— Нет, — Инар отрицательно замотал чешуйчатой башкой. — Из него Кик всю дурь выбил. Да и ты слышал, что он в конце нёс.

— А ты бы не стал нести околесицу, лишь бы не получать метку предательства? — глаза стервятника сузились.

Стоит просветить, касательно некоторых традиций банды: отрубленные пальцы не только являются хорошим дополнением к коктейлю «Предатель», но ещё и служат особой меткой. Указательный рубят за убийство своего, средний за трусость, безымянный — предательство, большой — решение, что привело к колоссальным смертям среди своих.

У Фалькона не было мизинца — подарок прошлого лидера, полученный вместе с изгнанием из рядов Пентид. С древних времён считалось, что изгнанные звери, без мизинца, не способны будут поднять свой меч против бывших товарищей, чтобы отомстить. В случае Фалькона, эти предрассудки оказались заблуждением. Смертельным заблуждением для бывшего босса…

— Заткнулись! — шикнул на них Фалькон. — Нам нужно найти эту крысу и оторвать ей голову. Проверить всех, у кого есть метка предателя. Если все будут чисты, прошерстите базы законников, надо понять как они на меня вышли…

— Так точно! — немедля ответил Лекс и Терри.

— Приступите после завершения плана, — коготь Фалькона врезался в один из домов города, — Здесь находится один из наблюдательных пунктов наших любимых щенят. А также ретранслятор оперативной информации. Нужно послать наш отряд…

Рука Нере легла на плечо Фалькона. Он даже не успел понять как старый кошак подошёл, но и виду не подал, продолжая обговаривать план.

— Не торопись, — прохрипел Нере.

— Почему? — не понял его Фалькон.

— Просто бахнем их антенны и пусть попробуют восстановить сеть в этом районе! К тому времени, как они всё наладят, мы или предателя выявим, или перепишем информацию о боссе… — озвучил мысли главы Лекс. У него было поганое свойство договаривать за боссом, даже когда этого не требовалось.

— Если поторопимся — все точно подумают на нас. Это логическая цепь. Фалькон уплывает из лап Гончих и тут же Пентиды начинают действовать… — просто ответил Нере. — Может, лучше будет кинуть в огонь горсть пешек?

Фалькон задумался. Старик никогда не приказывал — ему это было не нужно. Он мог просто подкинуть вопрос, который приведёт к череде интересных ответов, как, например, случилось и сейчас.

— Тогда мы можем действовать хитрее. Задействуем наших тайных агентов, совершим пару не связанных друг с другом покушений и заставим щенков полетать по городу, в попытках выяснить виновника. — медленно и очень зловеще Фалькон начал улыбаться. — Пусть узнают, сколько у меня сторонников. Пусть бояться!

Нере кивнул, соглашаясь. Один его глаз сверкал огнём некого одобрения. Он убрал свою руку, которую положил по старой привычке, и отошёл на шаг назад. Босс спросил у старика:

— Через сколько должны сработать заряды, которые мы заложили для нашего маленького фаершоу?

— Скоро, очень скоро.

— Вот и чудно, — кивнул Фалькон. — Тогда делаем так…

Объяснять на пальцах весь план не приходилось. Всё здесь были старыми братьями по оружию, а ныне — приближенными к Фалькону. Ему было выгодней держать именно этих парней, ибо в их надёжности он был уверен на сто процентов.

Лекс был хорошим кротом в стане враждующей банды, за что, в своё время лишился клюва — ныне заменённого на протез. Кик — самый жестокий из мордоворотов. А Терри, хоть и был новичком, но нюхом обладал отменным. Про остальных Фалькон мог сказать также лишь самое хорошее.

На полную разработку плана мести ушло с добрых пару часов. Естественно, всё вымотались и уже думали накидаться «белым оком» или хотя бы «псевдомимезисом». Фалькон и сам было хотел, особенно после погони, принять свою дозу наркотика и повеселиться с Мели, но не стал. Ему ещё нужен был чистый ум.

Поднявшись, он отпустил всех и, вместе с Нере и Мели, вышел из ложи. Скоро должен был прийти особенный клиент, с которым нужно было держать уши востро.

— Правильно, — подал хриплый голос Нере. — Умный мальчик.

— Сам же говорил — наркота в крови и важная клиентура вещи несовместимые, — Фалькон глянул на него сверху вниз. Казалось, за прошедшее десятилетие учитель только сильнее уменьшился.

— Вот поэтому ты и хороший мальчик! — Нере похлопал Фалькона по спине.

Медленно шествуя по коридору, в сторону входа в потайной проход для особенных покупателей, старый кошак достал помятую пачку сигарет. Босс протянул свободную лапу к нему и получил свой маленький свёрток синтетического табака.

— Купить — здоровью вредить! — усмехнулся Старик.

Фалькон разместил свою сигаретку в углу губ. Рука уже было потянулась за зажигалкой, но тут взгляд Нере остановил её.

— Что не так? — не понял его Фалькон.

— Табак плотно забит, — прохрипел Нере, усмехаясь. — Ты его размять забыл, шалопай.

— Да, да… — фыркнув, Фалькон достал сигарету из губ и медленно размял её пальцами. Лишь после этого, когда Нере кивнул, он закурил её.

— Шалопай? — Мели прищурилась. — Неужели и я могу так тебя называть?

— Во время разврата — можешь попробовать. Если конечно будешь готова к последствиям… — Фалькон выдохнул облачко сизого дыма, — Что позволено Юпитеру, не дозволено быку.

— Ты видел какие быки уродливые? — Мели чуть опустила голову набок, прищурив глаза.

В складках платья что-то блеснуло.

Фалькон глянул на неё, закатив глаза. Ему одновременно нравился её вспыльчивый нрав, но в то же самое время абсолютно бесил. С ней всего одно неверное слово и, попробуй, поймай летящий в шею стилет. Что же ещё ожидать от бывшей наёмницы?

— Это выражение такое, — попытался выкрутиться он, но девушка лишь недобро ухмыльнулась.

— Если она бык, — заговорил Нере, потирая подбородок, — то ты, получается, корова.

Лицо Фалькона приняло абсолютно удивлённое выражение: брови подняты максимально вверх, глаза навыкате, сигарета повисла на самом краю приоткрытого рта. Мили, наблюдая за этой переменой, звонко рассмеялась. Старик и сам, поддержал её своим фирменным хрипом, который мало походил на смех.

— Я… Да я… — у Фалькона не было слов, — Не будь ты старым добрым собой, я бы тебя прикончил.

— А справился бы? — усмехнулся Нере.

— Попробовал бы, по крайней мере. — шикнул Фалькон.

— К вам клиент, — из-за двери показался один из мордоворотов.

— Ведите его сюда, — махнул лапой Фалькон. — А с тобой мы ещё поговорим, — добавил он в адрес Нере, но старик только ещё больше обнажил свою довольную ухмылку.

Мордоворот кивнул, исчезая за дверным косяком. Через пару секунд, в нём показалась высокая фигура в деловом костюме. Руки срослись с крыльями, трёхпалые ноги птицы, а также хвост с длинными чёрными перьями, просто идеально подходили фраку, брюкам и моноклю. А ещё точно выдавали собрата самого босса Пентид по ностальгии о былых веках. Глаза ворона медленно окинули присутствующих оценивающим взглядом.

— Приветствую, — кивнул ворон, смотря на Нере. — Это вы, некто Фалькон?

— Фалькон — это я. Приятно познакомиться, мистер Краадар.

— Приятно, — кивнул ворон, обратив внимание на парня. — Обсудим условия тут или пройдем сразу к точке производства?

— Пройдём. — кивнул Фалькон. — Пред этим не желаете выпить или порезвиться с нашими дамами? У нас есть одна прелестная птичка…

— Меня это мало интересует, — Краадар прищурился. — У меня есть законная семья и законные детки.

— Это очень хорошо, что вы так уважаете закон! Только мой «Колизей», не совсем правильное место для этого. — развёл руками Фалькон, — Может вы…

— Давайте без «может». — жёстко отрезал Краадар, демонстрируя доминантную позицию.

Он уже начинал бесить босса. Да, о нём говорили, как о самом упёртом вороне в городе, но не настолько же. Ещё неплохо, что он отказался от девок, но вот от алкоголя… Работать с таким будет очень некомфортно. Такого слишком просто не обманешь.

— Вы уж простите юнца, — вперед вышел Нере и низко поклонился. — Он недавно взял пост и еще не особо знает, как нужно вести себя со столь достопочтенными особами, как вы.

Краадар встрепенулся. Он задрал клюв, точно птица высокого полёта, после чего произнёс, стараясь казаться ещё более важной персоной, чем он есть:

— Вот так нужно было начинать, — он, с презрением, посмотрел на Фалькона.

— Простите за мое неподобающее поведение, — босс нехотя поклонился, — Не желаете ли вы самый лучший коктейль за мой счёт? В качестве моего извинения…

— Я не думаю…

— Поверьте, мистер, — подключилась Мели. Она тоже поклонилась, да так, что ворон просто потонул в ее декольте, — все были без ума от нашего алкоголя.

— Ладно, — чуть подумав, ответил Краадар. — Несите его, но только один!

— А больше и не понадобиться, — одними губами проговорил Фалькон и добавил, уже в голос, — Прошу за мной, мистер.

Мели направилась в бар за «Алой Вендеттой», а остальные зашли в одну из комнат для утех. Краадар хотел было возразить, но Фалькон, со лживым уважением, пояснил ему что к чему. Подойдя к стене, Фалькон ударил в определённое место ногтем и тотчас кусок побелки отъехал назад, а лифте приветливо загорелся свет.

— И куда этот лифт ведёт? — Краадар вошёл последним, убедившись что старая развалина не рухнет вниз.

— В сказку. — улыбнулся Фалькон, выбрав самый нижний этаж.

Через минуту езды, двери отворились. А на всю компанию тотчас уставилось с десяток дул разнокалиберного оружия. Краадар машинально поднял крылья, а Фалькон смело сделал шаг вперёд.

— Это босс… — сказал один из мордоворотов, в массивном бронекостюме.

— Всё нормально, ребят. Свои! — Фалькон махнул ладонью и все тотчас опустили оружие. — Кик, сейчас должна приехать Мели.

— Принято, шеф, — обратился к нему бугай с массивным топором. — Встретить ее с огоньком?

— Только попробуй! — усмехнулся Фалькон, а затем обратился к своему гостю — Мистер Краадар, прошу!

Кот пригласил ворона в просторное помещение, со множеством пультов около стен. Самая дальняя была со стёклами во всю высоту и именно подле неё суетились профессора в белых костюмах. При виде Фалькона они тотчас отдали честь и, точно тут же позабыли о нём, продолжили работать.

Краадар подошел к стеклу и взглянул на колоссального размера помещение. С потолка светили прожектора, внизу стояли герметичные резервуары с синей жидкостью, подле которых возились рабочие в ярко-оранжевых костюмах. Тут и там сновали погрузчики с контейнерами, да каким-то оборудованием. Производство шло полным ходом.

— Это и есть сердце производства «псевдомимезиса»? — только и смог спросить клиент. В голосе его мелькнуло уважение. — Я думал оно куда меньше.

— То, что вы видите, — поймав момент, Фалькон начал демонстрировать всю свою гордость, — всего лишь малая часть от наших мощностей.

— Не может быть! — широко раскрытые глаза ворона глянули на кота.

— Может, — просто ответил он. — Двадцать пять процентов чёрного рынка химикатов принадлежит нам. И мы планируем только наращивать темпы производства.

Нере издал фирменный смешок. Краадар подумал, что он так соглашается с боссом, а не смеётся над тупостью ворона, что начал заглатывать наживку по самые гланды.

— Как он действует? — Краадар решил разузнать поконкретнее о местном препарате.

— Так как мы уже вышли на официальные рынки города, и даже теперь сотрудничаем с Правительством… — продолжал по полной блефовать Фалькон, — У нас есть перспективы восполнять половину потребностей города в Мимезисе. Препарат действует практически аналогично правительственному составу. — пара мгновений и он добавил, точно нехотя. — Правда есть одно «но»…

— И какое же? — резко встрепенулся Краадар.

Со стороны казалось, что клиент уйдёт, вот только это всё было спланированным ходом Фалькона и Нере, что сейчас снова злобно прохрипел.

— Его пока ещё нельзя давать бесшёрстным! Их, можно сказать, выворачивает наизнанку от малейшей дозы. Так что наш эрзац-мимезис можно использовать только для получения удовольствия. — Фалькон отвернулся и глубоко вздохнул, — Если после данной побочки вы хотели бы отказаться от…

— Хоть и мерзкая, — резко прервал его Краадар, — но терпимая особенность.

«Попался, птенчик!» — мелькнула мысль в голове Фалькона.

— Исходя из вышесказанного, — тем временем продолжал ворон. — Я бы хотел сбить цену. У меня есть не только пушистые клиенты, чтоб вы знали.

— Может лучше мы просто доложим пару ящиков к уже обговорённой партии? — предложил Фалькон, — Специально для вас, так сказать.

Ворон помялся, но, выражая мнимое отвращение, согласился. В это время пришла Мели с тремя коктейлями. Фалькон, вместе с Нере, сразу взяли боковые, оставив средний Краадару. Чокнувшись, они осушили бокалы, в знак завершения сделки.

Ворон, всё ещё держа бокал, вдруг застыл, качнулся и, будто окоченев, рухнул на пол. Босс слегка пнул птицу ногой и сказал:

— Ой, я, кажется, не сказал о ещё нескольких побочных эффектах? Что же, они есть только в совсем уж инновационном составе и у вас, панКраадар, уникальный шанс испытать его на себе. Не бойтесь, он вас не убьёт, как убивает бесшёрстных. А вот из игры выключит на пару недель. Только представьте, пан, если столь сильное парализующее вещество окажется, ну… например в городской системе водообеспечения?

ad_aspera. txt / Ive / Purgrad / Art

В Пурграде тебе всегда дают выбор. Более того, тебя заставляют выбирать. И всегда из давным-давно определённых вариантов. Хорошо если их определял кто-то из плоти и кости, а не бездушная машина-рандомизатор.

Всё начинается с имени. Родители могут выбрать имя только из заранее предложенных государством вариантов. Никаких выходов за установленные рамки быть не может. Варианты предлагаются только из Пурградского Именного Перечня. Если ты вырастешь и захочешь, чтобы тебя называли иначе, то рискуешь загреметь в тюрьму. Выбор можно сделать лишь один раз. В итоге у нас есть иллюзия свободы.

Ты можешь выбрать работу, но только в одной из городских корпораций. Ты волен жить где хочешь, но только если твоему виду разрешено селиться в данном районе. Ты легко сменишь внешний облик, но только если сможешь найти подходящие присадки к «Мимесису». И так везде, куда не сунься. Везде какие-то ограничения, что скрыты тонкой занавеской свободы.

Но эта занавеска… Возможно действительно хорошая штука. Она хотя бы даёт надежду. Ибо иногда Правительство не прикрывается маской благожелательности, давая возможность выбрать. Оно просто берёт то, что ему нужно. Особенно, когда дело касается бесшёрстных.

Кому какое дело до недолюдей и остаточных веток эволюции? Их можно выкинуть как мусор, на нижние уровни, если они вдруг оказались не в том месте и не в то время. Мне вовсе не нравится, как поступили с моим другом. Тем более ввиду того, что он попал в лапы Гончих по моей вине. Если бы я не думала о том, как бы не выделяться из толпы, то он бы не оказался на Нижних уровнях. И я бы не оказалась на горе мусора, в окружении аборигенов «подножий».

Впрочем, я вполне заслужила оказаться здесь. Тем более, что это поможет мне исправить ошибку. Главное, выйти на контакт с одичавшими бесшёрстными, живущими на самом дне Пурграда. Пятеро голых и грязных дикарей медленно и аккуратно подползали ко мне, хрустя мусором. Меня только недавно выкинули из броневика Гончих и я ещё не открывала глаза. Мне было интересно, что сделают эти изгнанники при виде жителя верхнего города. Я надеялась, пусть и немного глупо, что жестокий мир не превратил их в чудовищ.

Но эти надежды были нещадно разрушены, когда аборигены начали переговариваться между собой. Они говорили на языке цивилизованных, но совершенно дикие вещи:

— У нас сегодня мясо зверя на ужин! — кряхтя и сопя «пропел» один из них.

— Славное мяско! — поддакнул другой.

Я всё ещё ждала момента, когда они подберутся поближе. Сквозь узкую щель век я смогла разглядеть, что они были вооружены лишь острыми палками, которые вряд ли представляли большую угрозу. А вот их боевой дух вполне мог доставить значительных проблем. Так что лучше было подпустить их поближе и напугать посильнее.

Когда один из дикарей, на четвереньках, подобрался к моей руке и уж было хотел вонзить свои гнилые зубы прямо в шерсть. Но я тут же активировала припрятанный в ладони пистолет. Выстрел озарил кучи мусора неуловимой яркой вспышкой. Аборигены тут же рассыпались в стороны, а я поднялась на ноги. Трупа не было, ибо я специально метила мимо бесшёрстного. Однако, на моей руке оказались капельки тёмно-красной крови. Видимо, автоматическая пуля всё же сделала своё дело и немного задела жутковатого оборванца. Надеюсь, что у них тут есть доктор.

Наконец, оказавшись в одиночестве и на двух ногах, я могла осмотреться. Место, куда меня забросили, было крайне мрачным. По сути это были кучи различного бытового мусора, образовавшие этакие холмы между четырьмя небоскрёбами. Высотки располагались на большом расстоянии друг от друга, может быть даже в нескольких десятков, и их громадные основания не прилегали одно к другому. Так что я могла выбрать любой из «зазоров» между массивными железобетонными основаниями и идти в его сторону. Я надеялась только на то, что после долгих часов в пути к другому пространству между небоскрёбами, я не наткнусь на очередные мусорные поля.

Я даже стала переживать, что тут, внизу, нет ничего кроме этих дурацких мусорных куч… Если местные питаются только остатками, то неудивительно, что они хотели съесть меня. Впрочем, мне стоит быть особенно осторожной, чтобы лишний раз не попадаться на глаза дикарям. В этом мне должна была помочь тут же подобранная тряпка, что с помощью полимерной верёвки, лёгким движением превращается в отличный плащ. Рванный и грязный, но выбирать не приходилось. Гончие оставляют внизу без каких бы то ни было вещей. Спасибо и на том, что одежду не отбирают.

Натянув капюшон нового плаща по самый нос, я аккуратно двинулась вперёд. Мусор хрустел под ногами, и я то и дело посматривала под ноги, чтобы не наступить ненароком на какую-нибудь острую железяку.

Из живых существ, на моём пути, встречались только мелкие мерзкие жучки с четырьмя парами лап. «Животные», которые населяли землю раньше и на которых мы так стараемся походить, давно уже вымерли и едва ли встречались где-то в городской среде. Хотя, ходят слухи, что где-то за городом, в пустошах, ещё могут оставаться какие-нибудь мелкие зверьки. Было бы славно однажды их увидеть вживую…

Интересно, они действительно были такими красивыми, какими их рисуют в интернете и учебниках?

Кучи хлама, кишащие мерзкими ползучими тварями, пожалуй, не лучшее место для размышлений о красоте. Особенно, после ярких реклам верхнего города. Пурград изо всех сил пытается показаться самым ярким и красивым местом на земле. Возможно, он действительно таковым является. Но в актрисах с идеальными телами, еде, сделанной из полимеров, машинах без единого изъяна или царапинки, и всех прочих прелестях современности нет ничего настоящего. Только вылизанная и идеальная ложь, призванная заставить нас потреблять.

Примерно через час, я наконец дошла к одному из проходов между небоскрёбами. Он был крайне широк, да и мусорная куча здесь была особенно высокой, так что отсюда открывался прекрасный вид на следующую «долину» между подножиями высоток. И, как ни удивительно, моим глазам предстал маленький мусорный городок.

Он располагался в небольшой лощине между мусорными «горами» и состоял из кое-как сваренных металлических хибар. С моей позиции, в городке просматривались и церковь, и мэрия, и даже ресторан со светящейся вывеской.

Немногочисленные улицы кишели бесшёрстными. Их было как-то даже слишком много для столь небольшого городка. Впрочем, мне это было на руку, в такой толкотне никто и не взглянет на меня. Так что я осторожно спустилась вниз, в долину и, нырнув в зазор между домами, через несколько секунд уже вынырнула в толпу.

Местные бесшёрстные уже гораздо менее походили на дикарей и владели какой-никакой одеждой. Кто был явно побогаче, владел даже не лохмотьями, а потрёпанными комбинезонами. Такие многие носили в верхнем городе и здесь, верно, эти комбезы считались крайне приличной одеждой, даже несмотря на лишние вырезы для хвостов.

Я брела, вместе с толпой, и та вынесла меня к совсем уж плотному скоплению аборигенов. Они собрались у небольшого помоста перед местным храмом и наблюдали за ходившим по помосту мужчине. Он был довольно статным и носил тяжёлую рясу из ткани и полированного железа. Вздымая руки, украшенные стальными погремушками, он кричал:

— Слушайте! У человека всего есть по два: два глаза, два уха, две половинки мозга, две почки, две ноги, две руки и много чего ещё. И только сердце человека в одиночестве! Только оно, как вместилище души находится в самой уязвимой позиции. Также и вы, друзья мои, не должны быть

— Даже звери сверху? — послышался неуверенный возглас из толпы.

— Даже звери! Придёт день нашего возвышения и мы с вами, все вместе, сможем подняться наверх и отвоевать то, что наше по праву! Это будет день восхождения, когда мы наконец создадим мир, где никто не одинок, даже сердце! Хотите, чтобы ваше сердце перестало быть одиноким прямо сейчас?

— Да! Да! Хотим! — единогласно завопили бесшёрстные.

— Как всегда, у одного из вас есть шанс стать единым целым с толпой! Ваше сердце будет подано Первородному Примату! А ваша плоть поможет остальным прожить дольше! — он выудил из-за пазухи огромный нож и поднял в небо.

Толпа, в остервенении, стала тянуть руки к сцене и вопить с неясными мольбами. Храмовник водил ножом перед собой, будто позволяя орудию самому выбрать жертву. Нож остановился, смотря лезвием в мою сторону. В тот же миг десятки рук подхватили меня и выкинули на помост. Только чудом капюшон не слетел с головы, обнажая ужи и звериную морду. Иначе бы меня прибили прямо на месте…

— И так, храбрый человек, неясного пола, готов ли ты принять дар Первородного Примата? Готов ли накормить своей плотью толпу?

Он протянул мне руку, как бы приглашая добровольно ступить на путь жертвы. Но меня будто парализовало. В голове проносилось: «Меня точно сейчас убьют!»

— Ну же, дитя! Нет ничего страшного в том, что тебя съедят. Из покон веков мы выживаем внизу только благодаря жертвам. Неужели ты не хочешь подарить другим то же благо, которым всю юность одаривали тебя?

Я закрыла глаза, чтобы не видеть сотни испытующих глаз. Когда, уже через мгновение, я их открыла, перед ними будто плыла пена. В нос бил едкий запах дыма. А сердце что-то кололо.

Я подумала было, что уже умираю. Однако, вскоре я поняла, что это некто сильный вытаскивает меня со сцены, схватив крепкой рукой за грудки. Мой спаситель был в маске-противогазе и облачён в чёрный балахон. Он уверенно оттаскивал меня подальше от задымлённого помоста. Толпа, оставшаяся в дымке, находилась в панике, это было слышно по суматошным возгласам. Но мне не было до них дела, ибо моё сознание медленно утекало и гасло.

Проснулась я в небольшой комнатке, стены и потолок которой были полностью сложены из мусора. Свет внутри давала лишь одинокая масляная лампа, неплохо освещая помещение и двух зверей, сидевших передо мной. Медведя и лося. Они помогли мне подняться на ноги. Косолапый спросил:

— Ты как? Когда я тебя вытаскивал ты потеряла сознание и я уж стал бояться, что с тобой всё совсем плохо. Ты не болеешь случаем?

— Нет-нет, я просто была немного шокирована ситуацией…

— Ну такие уж внизу порядки. Не слишком уж отличаются от верхнего города… Впрочем, не важно это, теперь ты под нашей защитой.

— А вы, кто?

— Защитники пушистых, согнанных вниз. Или, если вернее, их объединение. Помогаем своим и держимся друг за друга. Я просто не мог пройти мимо, пока тебя приносили в жертву этому их дурацкому Примату. Бросил дымовую гранату и вытащил тебя.

— Спасибо.

— Да не за что. Не сказать, что я сделал это просто так, всё же рабочие руки нам нужны. Нас, видишь ли… очень и очень немного. Всего шестнадцать носов. С тобой получится семнадцать. Если поможешь нам, то мы все сможем подняться наверх.

— Наверх?

— Ну вряд ли ты хочешь остаться тут, в настоящем аду. А мы знаем способ, как вернуться к цивилизованным. Правда, для этого придётся помочь бесшёрстным воспользоваться лифтом, но нам это будет только на руку. Если поможешь нам, то и тебя на подъёмник возьмём.

— И чем же вам помочь?

— Ирвинг объяснит… — медведь указал на своего рогатого коллегу.

Тот откашлялся и грубым басом сказал:

— Мы отправим тебя на край города к посыльному, чтобы ты забрала один важный груз. Ничего сложного: приходишь, говоришь пароль, забираешь посылку. А уже после, вернёшься с ней к нам. Обычная курьерская работа. Кого и где искать, мы объясним тебе позже, как будешь выходить.

— И это всё что нужно, чтобы получить билет в обратную сторону?

— Не буду врать, — сказал лось, — задача крайне непростая. Пока остальные будут готовиться к восхождению, тебе надо будет рискнуть жизнью. Но возможность вернуться к цивилизации того стоит, правда? Тем более, с виду ты девка ловкая, да к тому же не так давно хорошо евшая. Я ведь прав?

— В тюрьме и правда подавали неплохой обед.

— Ну вот, а мы тут уже многие месяцы едим лишь жуков и объедки, так что сил на долгое путешествие у нас тут не так много.

— А что у вас за план то? — спросила я.

— Мы хотим подняться на промышленном лифте, который используют для поднятия руды. — пояснил медведь, — Бесшёрстные также грезят возможностью взойти с помощью этого подъёмника. Но для этого нужна помощь сверху. Иначе всех смельчаков, кто решиться залезть на платформу, механизм отправит прямо в плавильню.

— И у вас есть кто-то кто может помочь в подъёме?

— Именно! Не за бесплатно, конечно, но нас вытащат наши друзья сверху. Главное затеряться в толпе, пережить подъём и взять с собой посылку. Первые два пункта: наша ответственность. А вот последний будет на тебе.

— А смогу я, кое-кого взять с собой? Только мне его ещё надо будет отыскать здесь…

— Если принесёшь посылку, то да, бери кого хочешь. Да и время на поиски у тебя есть. Неделю-другую нам придётся выжидать, пока не придёт сигнал сверху о том, что время пришло.

— А от кого этот сигнал должен прийти?

— От нашего хорошего друга, по имени Фалькон…

anthropophagy. txt / Mistral / Purgrad / Art

«Ты действительно уверен в том, что мы можем ей доверять?»

Нет никаких «МЫ». Я ей вполне доверяю и не вижу ни одной причины, почему бы я должен считать Сирокко прихвостнем какого-то уличного бандита.

«Этот уличный бандит смог найти себе помощника среди Гончих. Почему это не может быть Сирокко? Она что, более безгрешна, чем остальные твои люди?»

Да. Она заслуживает доверия.

«В тебе говорит слепая и глупая любовь…»

А в тебе едкая ревность.

«Или здравый смысл… Уж точно не стоило идти с ней на ужин, пока ты точно не узнаешь кто предатель. В прошлый раз, когда она тебя отвлекла, ты лишился важного свидетеля.»

Не такой уж он и важный был.

«И всё же оказался прав, за что и поплатился своей головой».

Заткнись хоть ненадолго, ладно? Ты меня утомляешь, Марена! Никакого продыху с тобой!

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.