Бесплатный фрагмент - Психологические лифты

Глава 1. «Подержи моё пиво»

В чёрной темнице — я. В чёрной темнице — явь.

Кто-то поёт за стеной. Стены рухнут, распяв.

Песня — тайный лом. Песня — сапёр в тишине.

Кто это? — Любовь. Взрыв. И я на весне.

1. Место сохранения

В баре царствовал Led Zeppelin. Их музыка, словно вихрь, захватывала пространство, проникая в каждый уголок и щель. Звуки гитары Пейджа, тягучие и виртуозные, переплетались с мощным вокалом Планта, создавая неповторимую симфонию рока.

Гена лениво помешал трубочкой в стакане с «Космополитеном». Кислый вкус клюквы немного отрезвлял, но тоска, скребущая когтями где-то в районе солнечного сплетения, оставалась. Бар «Берлога» был его любимым местом, чтобы растворить свою печаль в паре выпитых рюмок и расслабиться.

— Опять кислятина? — Саша, возникший из ниоткуда, плюхнулся на соседний стул и подмигнул бармену. — Мне, как обычно, двойной «Jack» и колу.

Саша — его одноклассник, друг детства и, по совместительству, старожил Берлоги. Работал он здесь, кажется, со времен динозавров. И получал, надо сказать, неплохо. Но работал ради хорошей з/п не покладая рук

— Представляешь, опять завтра на работу, — простонал Гена, не отрывая взгляда от догорающей свечи на столике. — Как же меня все это достало! Эти звонки, дедлайны, совещания… Просто тошнит.

Саша хмыкнул, отхлебывая свой виски.

— Да ладно тебе, Гена. Работа — она и есть работа. Ты вон, восемь лет пашешь, уже привык должен был.

— Привык? — Гена фыркнул. — Да я каждый день как на каторгу иду! И что в итоге? Зарплата — как слезы комсомолки, повышения никакого не светит, перспективы — как в тумане. Хоть увольняйся.

Саша понимающе кивнул. Он-то понимал. Хотя сам редко жаловался. Наверное, потому что давно смирился.

— А знаешь, что было бы сейчас круто? — Гена вдруг оживился, забыв на секунду о своей меланхолии. — Плюнуть на все и улететь куда-нибудь! Прямо сейчас! Похер на все эти отчеты!

Саша усмехнулся.

— Мечтать не вредно. Куда лететь-то собрался? На Луну?

— Ну, не знаю… — Гена задумался, глядя в потолок. — На какой-нибудь остров. С пальмами, белым песком, лазурным морем… Чтобы никого не видеть и не слышать!

Саша вдруг помрачнел, помешивая виски льдом.

— Ну, ты мечтай, мечтай. А я вот скоро улетаю.

— Куда? — удивился Гена. — Ты же вроде никуда не собирался?

— На Бали, — небрежно бросил Саша, словно речь шла о поездке в соседний супермаркет.

Гена опешил. Бали! С пальмами, белым песком и лазурным морем. Мечта.

— На Бали? Ты серьезно? Откуда у тебя деньги? Там же, наверное, целое состояние нужно!

Саша пожал плечами.

— Накопил. Откладывал потихоньку. Да и премию в этом квартале хорошую дали. Решил себя побаловать, да и Машка давно хотела.

Гена молча смотрел на друга. Накопил… Премию… Звучало как сказка. Для него это всегда были какие-то недостижимые материи. Все деньги уходили на ипотеку, коммуналку и прочие «радости» взрослой жизни.

— Ну, счастливого пути, — выдавил он из себя. — Хорошо тебе отдохнуть, за нас, за трудоголиков.

Саша улыбнулся.

— Спасибо. Может, как-нибудь и ты сорвешься. Главное — захотеть.

Гена вздохнул. Захотеть? Да он давно хотел! Но между «хотеть» и «мочь» пролегала целая пропасть, заполненная ипотеками, отчетами и вечным чувством безысходности.

— Пустые разговоры, — пробормотал он, снова мешая трубочкой в стакане. — Я как обычно никуда не поеду.

Саша промолчал, понимая, что сейчас любое слово будет лишним. Он знал Гену, как облупленного. Знал его мечты и его страхи. Знал, что Гена, как и Сизиф, обречен вечно толкать свой камень на вершину, зная, что тот все равно скатится вниз.

Бармен поставил перед Геной еще один «Космополитен». Кислый вкус снова отрезвил, но лёгкую грусть не унял. Завтра снова на работу. И так — каждый день.

Саша допил свой виски, поставил стакан на стойку. И, будто издеваясь, сказал:

— Ладно, Гена, не кисни. Встретимся еще перед моим отлетом, посидим, поболтаем. Может, ты и сам надумаешь сбежать куда-нибудь.

Гена лишь кисло усмехнулся в ответ.

— Не дождешься. Я застрял здесь навечно.

Саша хлопнул его по плечу. В этом жесте сквозило что-то вроде жалости, что только усугубило мерзкое ощущение внутри Гены. Саша направился к выходу. Гена проводил его взглядом, полным зависти и злости. Чертов счастливчик. Бали, солнце, пляж… Пока он будет гнить в своем офисе, копаясь в графиках и отчетах, Саша будет загорать под пальмами. Жизнь… мерзкая, грязная, несправедливая штука.

После ухода Саши в баре стало не просто тихо, а гнетуще. Гена допил свой «Космополитен», не почувствовав ни капли облегчения, и заказал еще один. Бармен, уже привыкший к его вечерним посиделкам, понимающе кивнул. Понимающе… словно знал, насколько безнадежен Гена.

В голове крутились мысли, безысходные и вязкие, как смола. Бали… Как, черт возьми, Саша умудрился накопить на такую поездку? Он, конечно, не бедствовал, но и миллионером не был. Неужели все дело в этой его скучной, правильной жизни? Гена попытался вспомнить, когда он последний раз отказывал себе в чем-то. Вроде, и не транжирил, но и лишать себя маленьких удовольствий — подержанной приставки, бутылки хорошего алкоголя — не мог. Наверное, в этом и разница. Саша копил на мечту, а Гена просто увязал в болоте повседневности.

Ипотека, конечно, душила. С ней было невозможно что-то откладывать. Но, с другой стороны, сам же полез в эту петлю. Сам хотел свою клетку. Сейчас это казалось не просто ошибкой, а приговором. Лучше бы снимал дыру и хоть иногда путешествовал, пытаясь убежать от себя. Но теперь уже поздно.

Гена достал телефон и машинально открыл сайт с авиабилетами. Бали… Ради отвратительного любопытства вбил даты, совпадающие с примерным временем отпуска Саши. Цифра на экране не просто больно ударила по глазам, она словно выжгла их. Действительно, целое состояние, недостижимое, как звезда на небе. Нет, это не для него. Никогда не было и не будет. Как неприятно считать чужие деньги и следить за чужим счастьем.

Он закрыл приложение и уставился в пламя свечи. Огонек, дрожащий и слабый, казалось, насмешливо подмигивал ему, напоминая, что мечты существуют для того, чтобы оставаться мечтами. Гена залпом выпил своё пойло, пытаясь смыть с себя эту гадкую грусть. Нужно было возвращаться в реальность. В свою унылую, безнадежную реальность.

Вдруг в голове промелькнула предательская мысль. А что, если…? Он снова достал телефон. На этот раз открыл приложение банка. Зашел в раздел «Кредиты». Посмотрел условия. Нет, это безумие. Еще одна кабала, еще одна веревка на шее. Но…

Он на секунду представил себя на Бали. Теплый песок под ногами, шум океана, прохладный коктейль в руке. Никаких отчетов, никаких звонков, никаких этих вечно недовольных лиц. Только он и солнце. И обманчивое ощущение свободы.

В голове зароились отравленные мысли. А вдруг? Вдруг он сможет обмануть себя, хотя бы на время? Вдруг он рискнет, чтобы потом еще глубже погрузиться в отчаяние?

Гена с отвращением отложил телефон. Слишком рискованно. Слишком глупо. Завтра на работу. Нужно хорошо выспаться, чтобы хоть как-то пережить этот день. Но мысль о Бали, о призрачном побеге, уже прочно засела в его голове. И, как бы он ни пытался её отогнать, она продолжала сверлить его мозг, словно маленький, злобный паразит.

Может быть, стоит просто поговорить с Сашей еще раз? Узнать все подробности, чтобы окончательно убедиться в собственной никчемности. Как он копил, где покупал билеты, какие отели выбирал. Может быть, это и правда реально… для кого-то другого.

Время было 22:16. Гена допил, встал из-за стола и, стараясь не смотреть ни на кого, направился к выходу. На улице было холодно, промозгло и мерзко, как и у него на душе. Разгоралась весна. До дома оставалось идти минут пятнадцать-шестнадцать. Да, он любил точность. Засунув руки в карманы куртки, он пошел вперед, против ветра, который, казалось, пытался сбить его с ног.

В голове все еще мелькали пальмы и лазурное море, но теперь они казались не мечтой, а издевательством. Впервые за долгое время Гена не почувствовал ничего. Его жизнь дерьмо. И он ничего не может с этим поделать. Почему все зарабатывают больше него? Неужели он такой неудачник?

Завтра на работу. И в этот раз Гена шел домой с ощущением не просто печали, а полной, окончательной безнадеги. В его голове не было мечты. Была лишь бездна. И он знал, что рано или поздно она поглотит его целиком. Он шел в свою клетку. И знал, что никогда из неё не вырвется.

2. Баг

Будильник, как всегда, заорал в самый неподходящий момент. Гена с трудом разлепил веки, чувствуя предательскую пульсацию в висках — эхо вчерашнего алкоголя. Из динамиков телефона булькал утробный бит «Хикка-лайф» МЦ «Жёсткое ограничение», словно подвывающий из-под двери ванной, где второй день не мыли пол.

Подняться с кровати было подвигом. Комната была погружена в мягкий сумрак, за окном мучился хмурый день. В холодильнике, как обычно, пусто. Быстро проглотив вчерашнюю булочку, Гена кое-как почистил зубы и, натянув на себя мятую одежду, вышел из квартиры.

Торопиться смысла не было. Никто, конечно, не заметит, если он задержится на 5—10 минут. На работе он давно свой человек. Однако ради чего торопиться? Ведь впереди его всё равно ждало лишь унылое продолжение рабочего дня.

В метро было как всегда душно и людно. Гена уткнулся в смартфон, просматривая новостную ленту, пытаясь хоть как-то отвлечься от давящей скуки. А вот и его давно знакомая остановка, а вот и его офис, в который он мог пройти даже с завязанными глазами.

Колл-центр бурлил, словно огромный улей. Операторы, как пчелы, щебетали, собирая нектар информации, телефоны трезвонили, словно предупреждая об опасности, а компьютеры жужжали, перерабатывая данные в нескончаемом потоке.

Здесь кипела жизнь, полная суеты и бессмысленной активности. Гена занял свое место, натянул гарнитуру и погрузился в привычный мир роутеров и Wi-Fi. Он, наверное, и во сне мог рассказать, как подключить интернет или объяснить разницу между ADSL и оптоволокном. Наверное, даже лучше всех в этом колл-центре. И что с того?

В перерывах между звонками его взгляд часто цеплялся за яркие баннеры на экране монитора. «Горящие туры в Сочи!», «Все включено!», «Только 3 дня!» — кричали они, словно издеваясь. Гена машинально кликал по крестику, закрывая заманчивые предложения, но через пару минут очередной баннер снова появлялся на экране, как назойливая муха.

Он знал наизусть все эти предложения: «Вылет из вашего города», «Прямой перелет», «Отель 5 звезд». Особенно раздражали фразы «Успей купить!» и «Осталось 2 места!», словно специально созданные, чтобы бередить его тоску по путешествиям.

Иногда, когда звонков было мало, он позволял себе задержаться взглядом на фотографиях лазурного побережья, белоснежных пляжей и пальм. Всего на секунду, чтобы тут же закрыть вкладку и вернуться к работе. Эти короткие мгновения были похожи на глоток свежего воздуха в душном помещении, но оставляли после себя лишь горький привкус несбывшихся мечтаний.

А потом снова звонок, снова «Здравствуйте, Геннадий Тенебрисов, чем могу помочь?», и снова рутина поглощала его целиком, не оставляя места мечтам о путешествиях..

В перерывах между звонками Гена, по старой привычке, подходил к коллегам. Обсуждали вчерашний матч «Спартака» (опять проиграли), последние новости (в основном плохие) и сплетни из жизни офиса (бесконечные и неинтересные). Особенно часто он общался с Никитой, парнем лет двадцати пяти, который тоже, как и Гена, уже давно протирал штаны в этом колл-центре.

Никита казался незаметным в этом муравейнике колл-центра, но если присмотреться, детали выдавали его увлечение. Среднего роста, худощавый, с немного сутулой спиной, будто придавило грузом однообразных звонков, но в движениях иногда проскальзывала какая-то неловкая грация, словно он подсознательно повторял движения любимых аниме-героев. Коротко стриженные русые волосы обычно торчали в разные стороны, словно пережили бурный бой. Глаза у него были безжизненные, спокойные, но иногда в них вспыхивал азарт, когда речь заходила о новых сериях или релизах манги. Одет он был скромно: джинсы, футболка, но сверху — неизменная толстовка с капюшоном, на которой красовался небольшой, но узнаваемый принт с изображением его любимого персонажа. И, конечно же, на рабочем столе всегда стояла небольшая фигурка одного из его любимых героев, словно оберег от скуки и звонков.

На обеде они встретились в столовой. Никита взахлеб рассказывал о вчерашней игровой сессии, о каких-то новых уровнях и боссах. Гена слушал вполуха, кивал, поддакивал. Ему было неинтересно. Никита, как обычно, жил своей жизнью, но Гена и не осуждал.

Обычный рабочий день казался нескончаемым. Монотонная работа выматывала.

Вдруг раздался звонок.

— Здравствуйте, Геннадий Тенебрисов, чем могу помочь?»

— Ой, милок, здравствуйте! Тут у меня беда приключилась, прямо беда-беда! — запричитала в трубке старушечий голос.

— Что случилось?

— Да тут у меня интернет пропал! Совсем пропал! А я как без интернета? У меня ж там «Одноклассники», со внуками хотела пообщаться как раз! Как я переписываться буду?

— Хорошо, сейчас посмотрим, что можно сделать. Компьютер включен?

— Включен, включен! Он у меня всегда включен! Он у меня, как родной уже! Только вот… картинки не показывает!

Гена вздохнул. Чувствовал, сейчас начнется.

— Что значит, картинки не показывает? Экран черный?

— Да какой черный! Экран-то нормальный! Просто… ну, как бы это объяснить… Там все так меееееедленно! Как улитка ползет! Хоть бы кто её пнул, а то совсем заснет!

Гена попытался удержать серьезное лицо.

— Какая у вас операционная система установлена?

— Операционная… что? А, вы про это? Ой, милок, да я в этих ваших операционных системах ничего не понимаю! Там у меня какая-то… ну, синенькая такая… с окошками!

Гена прикрыл глаза. Windows 98, не иначе. Или, боже упаси, 95-й.

— Хорошо, — как можно спокойнее ответил Гена. — А компьютер давно выключали?

— Да я ж говорю, он у меня всегда включен! А зачем его выключать-то? Он же работает! — возмутилась старушка.

— Понимаю. Просто, знаете, компьютеру иногда тоже нужно отдыхать. Это как… как будто ему нужно поспать.

— Поспать? Ха! Моему компьютеру уже лет двести! Ему бы не поспать, ему бы могилку пора копать! — захохотала старушка.

Гена не выдержал и прыснул в трубку.

— Ну, не двести, конечно, — с трудом проговорил он, давя смех. — Но вы, наверное, правы. Ладно, давайте попробуем его перезагрузить. Видите кнопку такую, большую, на системном блоке?

— Вижу, милок, вижу! Большая такая, кругленькая!

— Вот на неё и нажмите. И подержите несколько секунд.

Через несколько минут старушка снова вышла на связь.

— Ой, милок, спасибо! Заработало! Картинки появились!

— Рад был помочь, — ответил Гена, от души улыбаясь. — Но, знаете, я бы вам посоветовал все-таки иногда выключать компьютер. Ему, как и вам, нужен отдых.

— Ладно, ладно, уговорили! Буду выключать! А то он у меня, как динозавр, совсем скоро вымрет! — снова захохотала старушка и положила трубку.

Гена откинулся на спинку кресла, с улыбкой вспоминая разговор. Кто из них динозавр? Но спасибо ей, заставила его от души посмеяться. Хоть какое-то разнообразие в этом болоте. Поставила бы еще хорошую оценку за работу.

Он посмотрел в окно, о чём-то задумался, как неожиданно услышал со спины, как руководитель отдела, вечно недовольная женщина средних лет, объявила, что сегодня у них появится новый сотрудник. Гена равнодушно пожал плечами. Новичок — это всегда суета, обучение, помощь. А ему и своих проблем хватает.

За окном неожиданно пошёл дождь. Серый день стал еще серее. Кто-то из клиентов влепил ему плохую оценку после разговора. «Некомпетентный сотрудник» — было написано в комментарии. Гена закрыл глаза и включил в наушниках музыку. Хорошо бы сейчас оказаться где-нибудь далеко, на берегу моря, под тёплым солнцем. Он зачем-то снова вспомнил вчерашний разговор с Сашей.

Шум хлопков разбудил его. Приветствовали новенькую. Гена окинул её взглядом: симпатичная, да. Но чего тут удивляться? Все они одинаковые. С этими мыслями он вернулся к своему монитору.

Звонки, консультации, отчёты за месяц. Гена работал на автомате, думая о чём-то своём, о чём-то далёком и недостижимом.

По окончанию работы он зашёл в раздевалку. И там увидел ее. Новую сотрудницу. Впервые их глаза пересеклись. Она улыбнулась. Улыбка её была тихой, словно пробуждающаяся от сна — робкая и чуть смущённая. Гена быстро отвёл взгляд. Как-то непривычно. Неловко.

Он быстро схватил старый зонтик, случайно оставленный здесь еще с пятницы, и торопливо покинул раздевалку. Метро нравилось ему больше всего — пеший путь занимал бы гораздо больше времени.

Всего пара остановок до выхода, но даже за это короткое время можно было успеть вздремнуть, упустив свою станцию. Но даже эти несколько минут были для него желанной возможностью забыться сном, пусть и с риском проехать свою станцию

Выйдя из метро, Гена обнаружил, что дождь закончился. Мокрый асфальт блестел огнями города. Мимо, визжа и смеясь, пролетела ватага школьников на самокатах. Одна парочка умудрилась уместиться на одном — обнявшись, как два дурачка. «Хоть бы где упали», — зло подумал Гена, глядя им вслед. Он зашёл в ближайший магазин, купил кефир и батон. Унылый ужин для унылого человека.

Запивая батон кефиром, Гена от усталости закрыл глаза. И почему-то вспомнил её глаза. Глаза новой сотрудницы. Интересно, как её зовут? Надо будет завтра узнать. Может быть, стоит поискать её фотки в интернете? Нет, это глупо. Что, если она найдет его поиск? Завтра узнаю. Если, конечно, хватит смелости. А смелости у него уже давно не было. После всего.

Затем последовала долгая ночь попыток заснуть, но безуспешно. Ворочался с боку на бок, то скидывая одеяло, то кутаясь в него обратно. Сон был тяжёлым, тревожным, полным каких-то неясных обрывков воспоминаний и смутных предчувствий.

Вдруг, неожиданно, раздался оглушительный удар грома. Откуда? Было только начало апреля, весна толком еще и не началась. Гроза в апреле — какое-то нелепое, противоестественное явление, словно сама природа бунтовала против этой бесконечной серости.

Он сонными глазами глянул в телефон, автоматически открыв привычные чаты. Бесконечный поток бесполезной информации: мемы, гифки, политические споры, фотографии еды. Ничего интересного, ничего важного, ничего, что могло бы хоть как-то развеять этот гнетущий мрак.

Неохотно выбравшись из постели, Гена нащупал тапочки и, пошатываясь, подошёл к окну. Он жил на шестнадцатом этаже — очень высоко. Престижный район, как гордо говорили риэлторы. Ипотека, которая высасывала из него все соки, давала право на эту «престижность».

Он редко подходил к окну. Обычно, после работы, он просто падал без сил на диван, уставившись в телевизор, пытаясь выключить мозг. А сейчас, посреди ночи, он вдруг обнаружил, что за окном существует какая-то жизнь.

Гена видел, как высоко в небе пролетает самолёт, оставляя за собой узкий белесый след, слабо мерцающий в темноте. Куда он летит? Кто сидит внутри? Кто-то сейчас направляется к морю, к солнцу или даже океану? Зависть болезненным уколом пронзила сердце.

Внизу, словно муравьи, сновали машины, а их фары разрезали ночную темноту. Куда они едут? Кто их ждёт дома? У всех ли есть хоть какая-то цель, хоть какая-то надежда, мечта?

Гена прислонился лбом к холодному стеклу и задумался о своей жизни, о своей работе, о своих мечтах и целях. Работы у него хватало, но вот мечт и жизненных целей совсем не было.

Восемь лет в колл-центре. Восемь лет пыльных будней, бессмысленных разговоров и дежурных улыбок. Восемь лет топтания на месте, без перспектив, без шансов на что-то большее. Давно он об этом не задумывался. Почему сейчас? Он словно застрял в каком-то бесконечном дне сурка, где каждый новый день — это точная копия предыдущего.

Он вспомнил Сашу. Скоро тот будет греться на Бали. А он? Он снова пойдёт на работу, будет выслушивать жалобы клиентов, объяснять бабушкам, как перезагрузить компьютер, и мечтать о чём-то недостижимом.

А что, если…? Эта мысль снова всплыла в голове. А что, если плюнуть на всё и уволиться? Продать квартиру, рассчитаться с долгами и уехать куда-нибудь? Куда глаза глядят? Найти какое-нибудь другое занятие, которое будет приносить не только деньги, но и удовольствие?

Гена оттолкнулся от окна. Бред. Полный бред. Куда он поедет? Что он будет делать? У него нет никаких навыков, кроме умения подключать интернет. А кто он без этой работы? Никто. Пустое место.

Страх, парализующий страх, сковал его изнутри. Страх перед неизвестностью, страх перед будущим, страх перед тем, что он может не справиться.

Он снова посмотрел в окно. Дождь усилился. Капли барабанили по стеклу, словно укоряя его за слабость и нерешительность.

Гена повернулся и побрёл обратно в постель. Завтра на работу. Нужно хоть немного поспать. Но сон не шёл. В голове продолжали крутиться мысли, тревожные и безысходные.

Он снова вспомнил глаза новой сотрудницы. Робкую улыбку. Интересно, как её зовут? Да и зачем ему это? Немного милая, не больше. Все хорошие девушки уже давно заняты. Он привык.

3. Ночь. Улица. Фонарь. Тусовка

Гена, как обычно, проснулся утром с опозданием, с трудом оторвав голову от подушки. Ночные мысли, терзавшие его до самого рассвета, бесследно испарились, словно и не было их вовсе. «Бали», «увольнение», «новая сотрудница» — всё это казалось каким-то далёким, нереальным сном.

Привычно позавтракав растворимым кофе и залежалым печеньем, Гена на автомате собрался и побрёл на работу. Метро, толпа, давка — всё как обычно. В «Форза-Ком» его ждали очередные восемь часов телефонного плена.

И, как назло, на работе оказалось много работы. Квартальный месяц, как никак. То есть это был sk месяц, когда нужно отчитаться за 3 предыдущих месяца. Помимо бесконечных звонков с жалобами на плохой интернет и непонятными описаниями на их сайте, нужно было ещё отчитываться перед начальством. Заполнять таблицы, строить графики, доказывать, что ты не просто так просиживаешь штаны.

Про девушку — новенькую — Гена совсем забыл. В круговороте рабочих будней её просто не было видно. Да и, честно говоря, он даже не пытался её искать. Зачем?

В столовке всё так же он сидел за одним столиком с Никитой, слушая его бесконечные рассказы про компьютерные игры и новые сериалы. Гена кивал, поддакивал, но мысли его были далеко. Где-то между балансом отчётов и поиском идеального тарифа для бабушки с плохим зрением.

Ничего нового и интересного. А что тут может быть интересного? Обычный рабочий день. Но за час до конца работы, Гена неожиданно был вызван к начальству. Вера Петровна, руководитель отдела, женщина строгая, но справедливая, сидела за своим огромным столом, заваленным бумагами, и внимательно рассматривала его исподлобья.

— Гена, присаживайся, — произнесла она своим властным голосом.

Гена насторожился. Такие разговоры обычно не предвещали ничего хорошего.

— Гена, ты у нас ценный сотрудник, — начала Вера Петровна. — Работаешь усердно, звонки обрабатываешь грамотно, с клиентами находишь общий язык. За это тебе большое спасибо.

Гена облегчённо выдохнул. Уже неплохо.

— Особенно мне нравятся твои шутки, — продолжала Вера Петровна, слегка улыбаясь. — Заказчики от них в восторге. Говорят, после разговора с тобой даже проблемы с интернетом кажутся не такими уж и страшными.

Гена смущённо улыбнулся в ответ. Юмор — это, пожалуй, единственное, что помогало ему выживать в этом болоте.

— Но… — Вера Петровна снова стала серьёзной. — В этом году я не смогу предложить тебе повышения. Знаю, ты ждал, рассчитывал, но… обстоятельства сложились не в твою пользу. Бюджет урезали, штат сократили, ты сам знаешь.

Гена похолодел. Ну вот, как он и предполагал. Опять пролёт.

— Не расстраивайся, — поспешила успокоить его Вера Петровна. — Я ценю твой вклад в компанию, и я хочу тебя отблагодарить. В качестве компенсации, так сказать.

Гена с недоумением посмотрел на начальницу.

— Я предлагаю тебе бесплатную командировку в Москву, — торжественно объявила Вера Петровна. — На одну из конференций по телекоммуникациям. Тебе нужно будет там рассказать о нашей работе, поделиться опытом, представить компанию «Форза-Ком» в лучшем свете.

Гена замерел. Москва? Командировка? Это что, шутка?

— Вера Петровна, я… я никогда не был в Москве, — пробормотал он. — И тем более… я не умею выступать на конференциях!

— Не переживай, — уверенно ответила Вера Петровна. — Я уверена, что у тебя всё получится. Ты же у нас мастер говорить. А Москва — это отличный город, тебе понравится. К тому же, компания оплатит тебе проезд, проживание и питание. Отдохнёшь пару дней за чужой счёт.

Гена задумался. С одной стороны, ему совсем не хотелось ехать в Москву и выступать перед какой-то аудиторией. Что он там будет делать? Опять рассказывать про свою скучную работу? С другой стороны… Москва! Он всю жизнь мечтал побывать в этом городе, но никак не мог собраться. А тут — такая возможность. Бесплатная поездка, бесплатное проживание, бесплатная еда. Да и, как назло, на квартире перестали топить. Совпадение?

— Ну что, Гена? — нетерпеливо спросила Вера Петровна. — Согласен?

Гена вздохнул.

— Согласен, — ответил он, не испытывая особой радости. — Раз уж вы так настаиваете. Но имейте в виду, если я там опозорюсь, виноваты будете вы.

Вера Петровна рассмеялась.

— Не опозоришься. Я в тебя верю. Вот тебе бумаги, ознакомься с программой конференции. И постарайся произвести хорошее впечатление. От этого может зависеть дальнейшее развитие компании.

Гена взял бумаги и вышел из кабинета. Москва… Что его там ждёт? Он не знал. Но, по крайней мере, это будет какое-то разнообразие в его жизни. А может быть, даже и шанс на что-то большее. Хотя, честно говоря, он в это слабо верил. Осталось лишь дождаться конца месяца и можно в первый раз уехать в Москву.

Гена доработал до конца дня, механически отвечая на звонки и заполняя отчёты. Мысли о Москве, как ни странно, не покидали его голову.

Выйдя из офиса, Гена, как обычно, пошёл домой. Возле магазина, что располагался в двух шагах от его подъезда, он стал свидетелем странной картины: два бомжа, изрядно потрёпанных жизнью, яростно дрались между собой. Валялись в грязи, кричали что-то нечленораздельное, размахивали руками.

Вокруг них, взвизгивая и лая, бегала небольшая дворняга, с растрёпанной шерстью и грустными глазами. Собака явно переживала за своих «хозяев» и пыталась их разнять, хватая за штанины. Эта комичная ситуация, как ни странно, вызвала у Гены не смех, а жалость. Ему стало жалко собаку, что ей тоже может достаться в этой пьяной потасовке.

С неожиданной для себя решимостью, Гена направился к дерущимся.

— Эй, ну харош! — крикнул он, пытаясь перекричать их вопли. — Давайте жить дружно, ёма-ё!

Бомжи, словно очнувшись от транса, уставились на Гену мутным взглядом. Один из них, с фингалом под глазом, прохрипел:

— А тебе какое дело? Иди своей дорогой, пока не получил!

— Я просто хочу, чтобы вы отпустили свои руки, — миролюбиво ответил Гена. — Здесь же люди ходят, дети смотрят. Да и слишком ярко светите синяками в этот вечер.

Слова Гены, похоже, возымели действие. Бомжи медленно поднялись с земли, отряхнулись и, как будто ничего и не было, начали с ним разговаривать.

— Молодой человек, ты откуда? — спросил тот, что без фингала. — Первый раз тебя тут вижу.

— Я тут живу, — ответил Гена. — Рядом.

— А, так ты из этих… богатых? — протянул второй, потирая ушибленное плечо. — Из Москвы, наверное?

Гена удивился.

— С чего вы взяли?

— Да Москва — это круто! — оживился первый. — Все деньги. Там можно разбогатеть.

— Да, Москва — это не наш город, — подхватил второй. — Там жизнь другая. Там у всех девушки красивые, машины дорогие.

— А у тебя девушка есть? — поинтересовался первый, глядя на Гену с каким-то странным сочувствием.

Гена усмехнулся.

— Давно расстался, — ответил он, чувствуя, как к горлу подкатывает комок печали. — Обычное дело сейчас.

Собака, воспользовавшись перемирием, подошла к Гене и начала тереться о его ноги. Гена погладил её по голове и достал из сумки пачку печенья, которую ещё давно купил к чаю.

— Вот, держи, — сказал он, протягивая собаке несколько штук. — Наверное, голодная. Они тебя явно не покормят. Разве водкой.

Собака с благодарностью приняла угощение и, быстро проглотив печенье, завиляла хвостом.

— Спасибо тебе, парень, — сказал первый бомж. — За доброту. Не часто таких встретишь. Думаю, Батон доволен.

— Да не за что, — ответил Гена. — Просто печенье некуда выкидывать было.

Он попрощался с бомжами, даже собакой и зашёл в магазин. Снова как обычно купил кефир и батон. Батон… Забавное имя у собаки. Вернувшись на улицу, он не увидел ни бомжей, ни собаки. Они исчезли, словно их и не было вовсе.

Поднявшись в квартиру, Гена первым делом включил компьютер. Нужно было искать билеты до Москвы. Вера Петровна, конечно, не уточняла, каким транспортом он должен добираться, но Гена был уверен, что самолёт они не оплатят. Слишком дорого. 7 тысяч — за эти деньги можно было купить примерно 200 дошираков. Смеяться над собой Гена умел.

Сайт РЖД выдал несколько вариантов. Поезд, конечно, не самый комфортный вид транспорта, но зато самый дешёвый. Гена выбрал плацкарт, на ночной рейс. Чтобы не терять рабочий день.

Купив билет и распечатав электронный ваучер, Гена с облегчением откинулся на спинку кресла. Москва — это, конечно, не Бали, но всё же… это хоть какое-то разнообразие. И, может быть, даже шанс на что-то новое.

С такими мыслями он уснул, даже не доев свой ужин. Ночью ему приснилось, что он стоит на Красной площади, а вокруг него бегают бездомные собаки и предлагают ему подключить интернет по выгодному тарифу.

***

И так прошли дни, недели. Рабочий распорядок затянул его с головой, погребая под слоем отчётов и звонков. Он совсем перестал мечтать, перестал надеяться, перестал даже думать о чём-то, кроме работы. Забыл даже про Москву.

Но однажды, как гром среди ясного неба, наступило 16 апреля. В этот день, в качестве благодарности за ударную работу в квартальный месяц, руководитель отдела, внезапно подобревший, решил сделать всем щедрый подарок — освободить на два часа раньше.

В 16:00 все сотрудники должны были собраться в ресторане «Плакучая ива», расположенном недалеко от офиса, чтобы торжественно отметить окончание отчётов по предыдущему кварталу.

Гена никогда не ходил на такие тусовки. Считал их пустой тратой времени и денег. Общаться с коллегами вне работы ему не хотелось. Но тут в дело вмешался Никита.

Никита, оказывается, решил пойти на вечеринку со своей девушкой, Светой. И зачем-то ему приспичило познакомить её с Геной. Зачем?

— Да ты заколебал, пошли — уговаривал Никита. — Пойдём, повеселимся! Выпьем чего-нибудь, посидим.

Гена отнекивался, как мог, но Никита был настойчив. В итоге, поддавшись на уговоры и искренне надеясь, что после нескольких рюмок водки ему всё станет безразлично, Гена согласился пойти с ним.

— Ладно, окей, — вздохнул Гена. — Но учти, я там только для того, чтобы вас поддержать. Никаких танцев этих и тостов не ждите.

— Да ладно, увидишь, тебе понравится! — радостно воскликнул Никита. — Главное — настройся на позитив!

Гена лишь криво усмехнулся. Настроиться на позитив? Это было из области фантастики. Но, кто знает, может быть, в «Плакучей иве» его действительно ждёт что-то интересное? Хотя, он в это слабо верил. Он шёл туда, чтобы не обидеть Никиту. Других причин у него не было.

Конечно, он шел туда якобы ради поддержки друга, но в глубине души страстно мечтал о единственном: быстрей очутиться дома, насладиться горячим чаем и уютом своего мягкого одеяла.

Выйдя из офиса, Гена автоматически направился в сторону метро. Но, пройдя всего пару метров, он вдруг остановился. Что он делает? Зачем ему эта вечеринка? Зачем ему общаться с людьми, которые ему неинтересны? Зачем ему притворяться, что ему весело?

Лучше пойти домой. Не звонить Никите, ничего не объяснять. Просто исчезнуть, как та собака, которую он накормил печеньем возле магазина.

Развернувшись на 180 градусов, Гена пошёл в обратном направлении, к своему дому. Он уже предвкушал, как заварит себе чай и включит какой-нибудь фильм.

И тут внезапно он увидел её. Ту самую новую сотрудницу. Она шла впереди него, в той же стороне, что и он. Гена даже не знал её имени. Он лишь помнил её робкую улыбку и добрые глаза.

Остановившись, Гена огляделся, сам не зная, зачем он это делает. Просто так, наверное. Чтобы убедиться, что её больше никто не сопровождает.

Посмотрев на неё ещё раз, Гена впервые обратил внимание на её причёску. Красивые, кудрявые волосы, собранные в небрежный пучок, словно нимб, окружали её голову. Он никогда раньше не замечал, что у неё такие красивые волосы.

Гена простоял так пару минут, словно загипнотизированный. Сам того не зная, он, кажется, начал проваливаться в какую-то новую реальность.

Вдруг, словно из ниоткуда, появился Никита.

— Гена! — заорал он, махая рукой. — Ты куда пропал? Погнали на вечеринку!

Гена вздрогнул и очнулся от своих мыслей. Теперь слиться не получится. Никита уже его увидел. Придётся идти в ресторан.

С тяжёлым вздохом Гена пошёл навстречу Никите, который стоял в компании Светы, Лены и Наташи.

— Вот он, наш пропавший — радостно воскликнул Никита, стукнув Гену за плечо. — Гена, знакомься, это Света, моя девушка. А это Лена и Наташа — тоже захотели пойти с нами. Вы все знакомы, думаю.

Света оказалась милой и общительной девушкой. Она сразу же начала задавать Гене вопросы, пытаясь его разговорить.

Лена и Наташа — относительно новые сотрудницы, которые работают в «Форза-Ком» уже больше года. Гена знал их в лицо, но близко не общался. Лена ценила Гену и часто слала ему разные стикеры в чатах. Смешные картинки с котиками, забавные надписи, прикольные смайлики. Но Гена никогда не обращал на это внимание. Считал это пустой тратой времени.

Лена не была классической красавицей, из тех, что с обложки журнала. Скорее, её можно было назвать симпатичной, с какой-то располагающей, домашней теплотой во внешности. Невысокая, немного полноватая, но это ничуть её не портило, а, наоборот, придавало какой-то мягкости и женственности. У неё были каштановые волосы. Глаза — большие, карие, с искринками смеха, даже когда она была серьезной. Нос с небольшой горбинкой, пухлые губы, которые часто трогала легкая улыбка. На щеках — легкий румянец, словно она только что вернулась с прогулки по морозному воздуху. Одевалась Лена просто, но со вкусом: любила уютные вязаные свитера и удобную обувь на плоской подошве. В целом, она создавала впечатление доброй, открытой и немного наивной девушки, с которой легко и приятно общаться.

Совсем другой была Наташа, которая по возрасту была старше Лены на 2—3 года. Замужняя женщина с безупречным, но, видимо, наскучившим ей бытом, она находила отдушину в тщательном уходе за собой (идеально уложенные светлые волосы, яркий макияж, подчеркивающий её выразительные голубые глаза, безупречный маникюр) и в еще более тщательном изучении чужих личных жизней. Наташа предпочитала облегающие платья, подчеркивающие её фигуру, туфли на высоком каблуке и дорогие аксессуары. Она излучала уверенность и неприступность, словно давая понять, что она знает себе цену, и заодно считала своим правом знать цену обстоятельствам чужого счастья или несчастья.

— Ну что, Гена, пойдём? — поторопил Никита. — Там уже, наверное, все собрались.

И этой шумной компанией они направились к ресторану. Гена шёл молча, чувствуя себя лишним в этой весёлой компании. Его мысли, вопреки воле, снова скользнули к новой сотруднице. «Сколько ей лет? Как её зовут?» — будто пытался оправдать себе это навязчивое любопытство. Он ловил себя на том, что ищет в памяти её тихий смех в уголке офиса, как будто разводя костер воспоминаний, чтобы согреться в одиночестве. Но тут же гнал образ прочь: «Чушь. Просто усталость».

В ресторане звучала типичная кальянная музыка, очень похожая на стиль HammAli & Navai. Расслабляющие биты, восточные мотивы и легкий вокал создавали атмосферу уюта и спокойствия, располагая к приятному отдыху и неспешной беседе.

Гена с трудом узнавал коллег, разодетых в праздничные наряды и изрядно захмелевших. Музыка для него неприятно гремела, разговоры сливались в неразборчивый гул, и запах спиртного витал в воздухе.

Они устроились за большим столом, с трудом пробившись сквозь толпу. Никита принялся разливать вино, Света оживленно болтала с Леной и Наташей, а Гена, словно неприкаянный, сидел в углу, наблюдая за происходящим.

Ему было душно и неловко. Хотелось выскочить на свежий воздух, вдохнуть полной грудью и убежать подальше от этого места. Он сделал глоток вина, надеясь, что это поможет расслабиться.

Через некоторое время к их столу подошел генеральный директор, Сергей Петрович. Он был в отличном настроении, шутил и чокался со всеми подряд.

— Гена, ты чего какой? — подтолкнул он Гену в бок. — Веселись! Сегодня можно!

Гена выдавил из себя подобие улыбки и кивнул. Он не знал, что ответить. Разговор с директором всегда давался ему тяжело.

Вечеринка продолжалась, набирая обороты. Танцы, тосты, конкурсы — все это проходило мимо Гены. Он машинально улыбался, кивал и поддерживал бессмысленные разговоры, чувствуя себя совершенно опустошенным.

В какой-то момент он заметил, как Никита, обнимая Свету, что-то шепчет ей на ухо. Лена и Наташа, пританцовывая, ушли в сторону танцпола. Гена остался один за столом, чувствуя себя еще более одиноким.

Он решил, что больше не может этого выносить и под предлогом того, что ему нужно позвонить, вышел на улицу. Свежий воздух привел его в чувство. Он глубоко вдохнул и огляделся.

Давно не было таких теплых вечеров в апреле. Ветра почти не было. В воздухе витал аромат первых цветов и влажной земли. Гудение вечеринки стихло за толстыми стенами ресторана, уступая место тихому шелесту листвы и отдаленному шуму города.

Он вышел не просто на улицу — он будто вынырнул из душного аквариума в тихий оазис. Небо было усыпано звездами, которые сияли особенно ярко, словно напоминая о бесконечности вселенной и ничтожности мелких проблем. Уличное освещение было приглушенным, создавая уютную, почти интимную атмосферу.

И он увидел её. Она стояла под фонарем, глядя в экран смартфона. В полумраке её лицо казалось исполненным какой-то внутренней тайны, манило и притягивало. Он не мог отвести взгляд.

Тонкие брови, чуть приподнятые в задумчивости, губы, сжатые в лёгком напряжении, и глаза — особенно глаза. Даже в тусклом свете они излучали тёплое сияние, как два уголька, готовых разгореться в любой момент. В них читалось что-то неуловимое: глубина, которая не отпускала, заставляла всматриваться снова и снова.

Но дело было не только в красоте. В ней чувствовалась какая-то внутренняя сила — не показная, не кричащая, а тихая, словно скрытая под слоями спокойствия. Она не старалась привлечь внимание, не бросала взгляды по сторонам, не смеялась громко. Она просто была. И в этой простоте заключалось что-то такое, от чего сердце сжималось.

Может, дело было в том, как она слегка прикусила губу, читая сообщение, или в том, как её пальцы нетерпеливо пролистывали экран. Может, в том, как ветер играл прядями её волос, заставляя их колыхаться, как тёмное море под лунным светом.

Но главное — он почувствовал, что за этим спокойствием скрывается целый мир. Мир, в который ему отчаянно хотелось заглянуть.

Гена не понимал, что им движет, не мог просто пройти мимо. Сердце вдруг забилось быстрее, и какое-то необъяснимое влечение заставило его сделать шаг вперед. Собравшись с духом, он направился к ней. Наверное, двадцать процентов градусов спирта тоже играли свою роль.

— Привет, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал естественно.

Она вздрогнула от неожиданности и обернулась. Увидела Гену и робко улыбнулась.

— Привет, — тихо ответила она, и Гена заметил, как в свете фонаря блеснули её глаза — большие, зелёные, с искорками, словно отражающие звезды на небе.

Гена стоял, не зная, что сказать. Он чувствовал себя неловко, но одновременно легко. В плане было только сказать «привет», дальше идей не было.

— Как тебе вечеринка? — наконец спросил он.

— Не очень, — ответила она. — Слишком шумно.

Гена почувствовал облегчение. Значит, не только ему здесь неуютно.

— Согласен, — сказал он. — Меня Гена зовут, а тебя?

— Мирослава, — ответила она. — Я, кстати, знаю, что тебя Геной зовут.

— Приятно познакомиться, Мирослава, — сказал Гена, и в его голосе появилась какая-то новая нотка, теплоты и искренности.

И в этот момент что-то изменилось. Он почувствовал, что между ними возникла невидимая связь. Проснулось какое-то странное, доселе незнакомое чувство. Он словно вынырнул из глубокого колодца, вдохнув свежий воздух надежды.

После небольшой паузы, Гена, немного смущенный, но уже с интересом в глазах, спросил:

— И откуда, ты, Мирослава? В первый раз слышу такое имя. Что мне нужно сделать, чтобы узнать тебя получше, может, станцевать тик-тоник?

Мирослава залилась смехом, прикрыв рот ладошкой:

— Ой, не надо! Это будет слишком. Лучше просто расскажи о себе. Что ты любишь? Чем увлекаешься? Кроме работы, конечно.

Гена задумался. Рассказывать о себе он не любил. Он считал свою жизнь слишком простой и незаметной, не достойной того, чтобы о ней говорили. Но в глазах Мирославы он видел искреннее любопытство, и это подталкивало его к тому, чтобы открыться.

— Ну… я люблю читать, — начал он нерешительно. — Что-то про музыку, исторические романы…

— О, это круто! — перебила Мирослава. — Я тоже люблю читать. Какую последнюю книгу ты прочитал?

Гена оживился, почувствовав, что нашел общую тему. Только нужно вспомнить, что он читал. Тут он вспомнил недавно прочитанную вырезку из Википедии по одному фильму, который смотрел в кинотеатре.

— Недавно закончил «Дюну». Это офигенно! А ты что читаешь?

Мирослава улыбнулась.

— Я больше читаю что то по психологии. Мне это интересно.

— О, психология, прикольно! — воскликнул Гена. Он почувствовал, как напряжение постепенно отступает, и ему становится все легче и приятнее разговаривать с Мирославой. Но, что ещё сказать? Он чувствовал, как пьянеет всё сильнее.

— Кстати — сказал Гена, пытаясь собраться с мыслями. — Я тут вспомнил один анекдот… про волка и зайца… или про медведя и вертолёт… ну, в общем, там было очень смешно…

Он попытался воспроизвести начало, но слова путались, как клубок ниток, а пьяный язык отказывался слушаться.

В этот момент к ним подошли Лена и Наташа, держа в руках дымящиеся сигареты.

— О, какие люди! — воскликнула Лена, подмигнув. — О чем болтаете?

— Да так, ни о чем, — ответил Гена, чувствуя, как его лицо покрывается легким румянцем. Он смущался, когда Лена начинала флиртовать.

— Что-то ты сегодня не в голосе, Гена, — заметила Наташа, внимательно глядя на него. — Анекдоты опять рассказываешь? Слышали, ты мастер этого дела.

— Да нет, просто вспомнил один, а рассказать не смог, — ответил Гена, отводя взгляд.

— Так ты собирался уехать от нас? — спросила вдруг Наташа.

Лена кивнула, поддерживая её.

— Мы слышали, ты в Москву на командировку? Надолго?

Гена вздохнул. Он не хотел об этом говорить.

— Да, через пару недель улетаю. На пару дней, наверное. Не помню точно.

Лена и Наташа переглянулись.

— Вот как, — протянула Лена с легким разочарованием в голосе.

Лена сделала шаг вперед, сокращая расстояние между ними. Она была довольно близко, и Гена чувствовал запах её духов — сладкий и немного терпкий. Она легонько коснулась его плеча, заглядывая в глаза.

— Ну что ты такой грустный? — сказала Лена. — Москва — это кайф! Чем там заниматься будешь?

Гена с трудом сфокусировал взгляд на Лене. Голова гудела, он чувствовал, что теряет контроль над ситуацией, и попытался отодвинуться, но Лена словно прилипла к нему.

— Да ничем особенным, — пробормотал он. — Работа, документы, встречи с кем-то… ничего интересного. Не знаю толком. Я и в Москве не был никогда.

Лена удивленно вскинула брови.

— Ты раньше в Москве не был? Да ладно! И ни разу? Гена, да ты просто счастливчик! Тебе столько всего предстоит увидеть!

Наташа кивнула, поддерживая Лену.

— В Москве столько классных мест! Тебе обязательно нужно сходить в Третьяковку, на ВДНХ, в парк Горького… а еще обязательно попробуй московский пломбир!

Лена продолжала жаться к Гене.

— А я могу посоветовать несколько классных баров и ресторанов. Там такая атмосфера! А еще есть один очень классный клуб… — Она понизила голос до шепота, словно рассказывала ему секрет, а затем подняла его руку и дала обнять себя.

Гена чувствовал, как его щеки заливаются краской. Он был совершенно пьяным, и ему было трудно соображать. Он лишь молча кивал, пытаясь хоть что-то понять из того, что ему говорили.

Он попытался найти глазами Мирославу, но она словно растворилась в воздухе, оставив его один на один с пьяной реальностью и напористой Леной. Он даже не заметил, как Лена и Наташа подхватили его под руки и повели обратно в зал ресторана. Вернее, рука Лены как-то сама собой оказалась у него на шее.

В зале стало еще теснее и душнее. Музыка оглушала, танцующие фигуры мелькали в полумраке, а воздух пропитался терпким запахом алкоголя и разогретых тел. Лена и Наташа вернули Гену за стол, где Никита уже вовсю общался со своей девушкой.

Никита, увидев, в каком состоянии находится Гена, расхохотался.

— Ого, Гена! Да ты уже в кондиции.

Света, сидящая рядом с Никитой, улыбнулась.

— Гена просто решил отдохнуть от работы, — сказала она, погладив его по плечу.

— Отдохнуть? Да он скоро отдыхать будет под столом! — подхватил Никита, обращаясь к остальным сидящим за столом. — Вы не знаете просто, Гена совершенно не умеет пить! Помню, как-то раз мы с ним…

Никита начал рассказывать какую-то историю о том, как Гена однажды перепил на пикнике и устроил настоящее шоу, перепутав кусты с туалетом и, пытаясь обнять березу, признаваясь ей в любви. Рассказ сопровождался громким смехом Никиты и его друзей, а Гена сидел, опустив голову, и чувствовал себя полным идиотом. Особенно больно было осознавать, что автором этих острот был его друг, Никита. Он терпеть не мог быть объектом насмешек, а уж сейчас, когда он был так уязвим, это ранило до глубины души.

Лена и Наташа, тоже смеялись над рассказом Никиты, подливая масла в огонь своими комментариями и воспоминаниями.

Никита не умолкал, рассказывая все новые и новые истории, превращая жизнь Гены в забавный сериал для окружающих. Каждый его рассказ встречала волна хохота, и Гена чувствовал, как его превращают в объект всеобщего развлечения.

Вдруг заиграла «Агата Кристи» — группа, которую Гена любил, но здесь, в этом пьяном угаре, она звучала с издевкой. Он почувствовал, что к горлу подкатывает тошнота. Не говоря ни слова, Гена резко встал из-за стола и, шатаясь, заторопился в сторону туалета.

Он едва успел добежать. Спазм вывернул его наизнанку, оставив лишь кратковременную передышку, за которой нахлынула тошнотворная волна самоотвращения. Опершись дрожащими руками о ледяной кафель, он невидящим взглядом уставился в грязное месиво на полу.

Спустя несколько тягучих минут, проведенных в этом удушающем заточении, Гена решил, что с него довольно. Пальцы едва слушались, когда он вызывал такси. Наплевать, что скажут. Лишь бы не оставаться здесь, ни секунды больше.

Вынырнув из ресторана, он почувствовал, как прохладная ночь хлещет по лицу, словно пощечина. Этот резкий контраст даже обрадовал, на миг отвлек от внутреннего кошмара. Он зябко повел плечами — погода и вправду испортилась.

Лена возникла словно из ниоткуда, словно предчувствуя его бегство. В ее глазах плескалась тихая печаль. Она обняла его чуть дольше и крепче, чем обычно, словно пытаясь удержать, и прошептала на ухо:

— Пока, Гена. Будем скучать.

Как раз подъехало такси. Гена сел в машину, стараясь не смотреть на Лену. Ему было неловко, и он хотел поскорее уехать.

За окном мелькали блики, отражаясь в темных стеклах. Ночной город замер, погрузившись в тишину, такую контрастную тому хаосу, что остался позади. Гена смотрел на спящие дома и думал о том, как обманчива эта видимость покоя.

Добравшись до дома, он с облегчением обрушился на постель, надеясь выключить перегруженный мозг. Но в голове, словно назойливая муха, жужжали осколки фраз, мелькали чужие лица, звучали пьяные голоса…

Он резко открыл глаза. Мирослава. Он совсем про неё забыл. Красивое имя. Он никогда раньше не встречал девушек с таким именем. Интересно, что оно означает?

Мысли о Мирославе не давали ему покоя. Несмотря на усталость и выпитый алкоголь, он не мог уснуть. Гена чувствовал, что в этой встрече было что-то важное, что-то, что он должен был понять.

Он встал с кровати. Под ноги попались разбросанные вещи, но он не обратил на них внимания. Эти вещи он раскинул после того, как пришёл с вечеринки полчаса назад, но ему казалось, что они лежали тут всю жизнь. Подойдя к окну, Гена впустил в комнату ночной воздух. Достал смартфон, где в общем чате вовсю кипела жизнь. Коллеги выкладывали видео с вечеринки, где все танцевали и веселились.

Пролистав ленту, Гена вдруг увидел ролик, в котором пьяный он что-то невнятно бормотал и неуклюже танцевал. Ему самому стало смешно от этого зрелища. «Ну и кадр…» Но тут же его внимание привлекло другое сообщение — кто-то выложил фотографию.

На фотографии были он и Мирослава. Они стояли под фонарем, разговаривая, и в полумраке их лица казались спокойными и задумчивыми. Фотография была сделана исподтишка, но она каким-то образом запечатлела момент искренности и легкости, который возник между ними.

Гена долго смотрел на фото. В нем не было ничего особенного, просто два человека, стоящие под фонарем. Но почему-то именно сейчас, в этот поздний час, оно казалось ему чем-то важным, чем-то, что придавало смысл всей этой сумбурной ночи.

Ему стало легче. Гена отбросил телефон в сторону и, раскинув руки, снова упал на кровать. На этот раз сон пришел быстро и легко, и он уснул крепким, счастливым сном, в котором ему ничего не снилось.

Глава 2. «Перекрёсток»

1. Гистерезис

Гена проснулся с непривычным чувством легкости и хорошего настроения. Давно такого не было. Обычно утро начиналось с тяжелых мыслей о работе, но сегодня солнце заливало комнату теплым светом, и даже пахло весной. Что-то изменилось.

Он посмотрел в зеркало. Отражение не вдохновляло: все тот же невзрачный офисный работник. Темные, тусклые волосы безжизненно свисали, подчеркивая бледность лица, а в глазах отражалась усталость. Почему я только сейчас это вижу? Эта прическа делает меня совсем уж безликим. «Надо что-то менять,» — решил он. Начать хотя бы с причёски.

Сегодня был выходной. Он сделал выбор не заглядывать в телефон. Стыдно за вчерашнее. Видел уведомления: «Гена, ты где?», «Как ты?». Наверное, Лена. Пусть подождет.

Он взял с полки первую попавшуюся книгу — «Мартин Иден» Джека Лондона. Начал читать, но слова казались чужими. Он пытался сосредоточиться, но мысли возвращались ко вчерашнему вечеру. Мирослава… Глаза, улыбка, редкое имя. «Мартин Иден, интересно,» — пробормотал он, откладывая книгу. Чтение сегодня явно не клеилось.

Он задумался, уставившись в потолок, и снова погрузился в какой-то полусон. В голове переплелись отголоски прошедшего вечера с размышлениями нынешнего, сформировав необычный калейдоскоп картин и чувств. В таком состоянии и погрузился в сон, не осознавая, как быстро ускользнуло время.

За окнами послышались крики чаек. Опять эти чайки! И так рано! Что творится с погодой? Раньше они появлялись в городе только в мае, а тут уже в апреле вовсю распелись.

Проснулся Гена из-за громкого сверления у соседей. Ну что такое! Неужели нельзя посверлить в будний день? Обязательно в выходной! Тяжело вздохнув, Гена все-таки встал с кровати.

Включил музыку. «Агата Кристи» — «Как на войне». Подпевая хриплому голосу Самойлова: «Я на тебе, как на войне, а на войне, как на тебе…”, Гена пошел готовить яичницу. Разбив первое яйцо, он вдруг отчетливо осознал, что нужно что-то менять. И начать нужно с прически. Хватит уже стричься у знакомой парикмахерши, которая всегда делала ему одно и то же. Пора рискнуть и сходить в барбершоп.

Сев завтракать, а вернее уже обедать, потому что время было почти два часа дня, Гена достал телефон и оставил заявку на стрижку: завтра в 16:00. Так легче запомнить. 16 этаж, где он живет, в 16:00 часов — идеальное совпадение.

Открыв окна, Гена почувствовал всю прелесть своего элитного района. Прохладный ветерок, наполненный речной сыростью, приятно холодил кожу. Близкое дыхание реки ощущалось в каждом порыве ветра. Здесь было заметно тише, чем в центре города, и даже шум стройки где-то вдалеке не раздражал, а скорее добавлял атмосферу динамики и развития. Поев, он, решив не мыть посуду, снова улёгся на кровать.

Чайки то и дело пролетали мимо, издавая свои пронзительные крики. Одну из них Гена мысленно окрестил Мариной. Ему показалось, что её крик звучит как «Марина, Марина». Он даже посмеялся над своим наблюдением.

Снова взяв «Мартина Идена», Гена вдруг обнаружил, что на этот раз слова гораздо понятнее. Сюжет захватил его с первых страниц. Он вчитывался в историю о простом моряке, стремящемся к знаниям и признанию. «Странно, зачем герой книги такой упертый,» — подумал Гена. «Видимо, есть за что бороться». Но чего ему это стоило? А любовь к Руфи? Чистая, возвышенная, но какая-то… нереальная.

Гена вспомнил свои отношения. Начиналось фейерверком, а заканчивалось хлопушкой с мокрым фитилем.

А что вообще любовь? Химический взрыв в пробирке тела? Или та самая пятая стихия, что сильнее воды и огня? Как она возникает? Почему вдруг один человек становится солнцем твоей вселенной, а остальные меркнут, как тусклые звезды?

Любовь с первого взгляда? Гена всегда считал это красивой сказкой для легковерных. Чувства, думал он, должны зреть медленно, как вино в бочке.

Как же сладко это чувство! Он вспомнил, как когда-то летел на работу. Не к столу с компьютером и мышкой, а к ней. Девушке с этажа ниже. Каждый поход вниз — миссия по обнаружению сокровища. Надежда поймать взгляд, услышать смех. Тогда мир искрился, как шампанское в бокале. Но и то чувство выцвело, как старый ситцевый платок, оставив лишь горьковатый осадок и понимание.

Вспомнил, как писал стихи для неё. Но так и не решился отправить. Посмеётся, расскажет другим? Бумажные кораблики чувств так и не отправились в плавание. А потом она переехала в другой город. Где она? С кем?

Гена почувствовал усталость, тяжелую, как мокрая шуба. И снова провалился в бездну сна, не заметив, как время снова украло полдня.

***

Проснулся он уже в 23 часа. За окном царила полная темнота. «Ничего себе, проспал полдня,» — подумал он. Гена встал с кровати, потянулся и отправился на кухню.

Засучив рукава, чтобы хоть как-то прийти в себя, он принялся за мытье посуды. Покончив с грязными тарелками, Гена почистил зубы и закрыл окно. Было уже довольно холодно. Он посмотрел вниз. Его вдруг словно током ударило. Он даже остановился. С шестнадцатого этажа ночной город выглядел иначе, чем днем. Знакомые улицы превратились в реки мерцающих огней, петляющие в темноте. Вдалеке, словно россыпь ярких искр на фоне черного полотна, сверкали огни фар на мосту, перекинутом через реку. Поток машин, проносящихся по трассе, оставлял за собой светящиеся следы, очерчивая контуры моста и связывая отдаленные районы города в единую сеть.

Звуки города приглушились, словно кто-то убавил громкость. Внизу, прямо под окнами, виднелся темный силуэт парка. Деревья, днем щеголявшие зеленью, сейчас казались призрачными стражами, охраняющими покой спящего города. Редкие фонари, расставленные вдоль аллеи, отбрасывали причудливые тени на землю.

Вглядываясь в эту ночную панораму, Гена чувствовал себя оторванным от повседневной суеты. Город, обычно такой шумный и многолюдный, сейчас казался безмятежным и таинственным. В этой ночной тишине он чувствовал умиротворение и свободу, словно он один на всем свете, наблюдающий за спящим миром.

Взглянув на смартфон, он увидел пропущенные звонки и сообщения. Лена, Никита, кто-то еще. «Ну и ладно,» — подумал он. «Я сегодня был занят, читал книжку. Так и скажу им».

Гена снова взял в руки «Мартина Идена». «Дочитаю потом,» — прошептал он, зевая. Но уснуть было трудно. Он с нетерпением ждал завтрашний день, но в голове вертелся один и тот же вопрос: как же ему стричься? Какую прическу выбрать? Он совершенно не разбирался в этом.

«Что происходит?» — прошептал он вслух, словно спрашивая у самого себя. «Почему я сегодня такой странный? С чего вдруг эта легкость, это желание перемен?»

Возможно. История Мартина Идена, его упорство и стремление к мечте, заставили его задуматься о своей жизни. Но вряд ли одна книга может так сильно повлиять на человека.

Он вспомнил, как долгое время жил в каком-то коконе, отгородившись от внешнего мира. Работа, дом, работа… Все казалось серым и предсказуемым. Он перестал мечтать, перестал радоваться простым вещам. Он просто плыл по течению, не пытаясь изменить что-либо в своей жизни.

«Я превратился в какого-то робота, — мысленно упрекнул он себя. — Перестал чувствовать, перестал жить по-настоящему».

Но сегодня что-то изменилось. Он почувствовал вкус жизни, ощутил желание меняться.

«Я устал от этой серости, — твердо сказал он себе. — Было бы неплохо и обновить гардероб».

«Самое главное — начать, — подумал он. — Сделать первый шаг. А дальше… дальше посмотрим».

Он лег в кровать и закрыл глаза. На этот раз он уснул.

2. Занозы

Гена проснулся с ощущением тяжести. Голова раскалывалась, словно после бурной вечеринки, хотя вчера он ничего и не делал. Открывать глаза совершенно не хотелось. Он попытался перевернуться на другой бок, но тело отозвалось неприятной ломотой. И тут, словно в насмешку над его состоянием, раздался оглушительный удар в окно. Несколько минут Гена просто лежал, пытаясь убедить себя, что ему это снится, что сейчас он снова заснет, и все пройдет. Но назойливая боль в голове не отступала, а новый удар в окно заставил его вздрогнуть. На этот раз он различил яростный клекот. Марина! Безумная, словно одержимая, чайка билась в его окно, словно пытаясь предупредить о чем-то. Прежде чем он успел понять, о чем, птица вдруг сорвалась с места и исчезла в небе, оставив на стекле мутные следы.

Забыв о боли в голове, Гена вдруг вспомнил: стрижка!

Он рывком сел в постели, и голова от этого движения закружилась еще сильнее. «Говно!» — прошипел он сквозь зубы. Стричься в таком состоянии — последнее, чего бы ему хотелось. Хотелось забиться в угол, накрыться одеялом и не вылезать оттуда до лучших времен.

Но мысль о новой прическе, о том, что его ждет преображение, словно маленькая искорка пробила мрак его утренней хандры. Это было обещание перемен, символ его нового, более яркого «я». Он не мог позволить какой-то головной боли помешать ему осуществить задуманное.

С трудом Гена нашарил на тумбочке телефон и посмотрел на время. 13:37. Нужно было встать, поесть и приводить себя в порядок.

Вздохнув, он вытащил ноги из-под одеяла. Холодный пол заставил его поежиться. Он медленно поднялся и, покачиваясь, побрел в ванную.

После прохладного душа Гена чувствовал себя заметно лучше. Он посмотрел на себя в зеркало. Бледное лицо, но глаза уже не такие мутные, как утром.

Он включил музыку на телефоне, и в комнату ворвались энергичные гитарные риффы. Неожиданно плейлист перескочил на что-то веселое и беззаботное, какую-то поп-песенку Zivert, что он обычно не слушал. Но сегодня даже эта легкомысленная музыка пришлась ему по душе. Гена невольно улыбнулся и начал подпевать.

«Эх, была не была!» — подумал он и направился на кухню. Снова яичница? Ну и что! Зато быстро и сытно.

Разбивая яйца на сковороду, он продолжал напевать слова песни. Настроение улучшалось, головная боль отступала.

Когда яичница была готова, Гена сел на диван и стал завтракать, запивая все это крепким кофе. Музыка переключилась на что-то более серьезное — сочный гитарный рок, от которого по коже побежали мурашки.

Гитара! Он вспомнил, что где-то в недрах шкафа пылится его старая гитара. Он давно её не трогал, забросил это увлечение под грузом рабочего порядка и проблем.

Когда-то он мечтал стать рок-звездой, собирать стадионы и дарить людям свою музыку. Но жизнь внесла свои коррективы. Мечты остались в прошлом, а гитара превратилась в пыльный предмет интерьера.

«Когда-нибудь нужно её вытащить, — подумал Гена, отставляя пустую тарелку. — Вспомнить былое. Может, даже попробовать что-нибудь сыграть».

У него даже возникла мысль: а что если… А что если он снова начнет играть? Что если он запишется на курсы гитары, найдет единомышленников и создаст свою группу?

«Ладно, — сказал он себе, вставая с дивана. — Сначала стрижка, а потом посмотрим».

Гена посмотрел на часы. 15:00. До стрижки еще час, но сидеть дома больше не было сил. Он чувствовал какое-то непонятное беспокойство, словно перед важным экзаменом.

«Зачем так волноваться?» — мысленно одернул он себя. — «Это всего лишь стрижка. Ну, немного более важная, чем обычно, но все же…»

Он сам не понимал, почему его так трясет. Может, дело в этой спонтанной идее перемен, которая так внезапно захватила его? Может, он просто боится разочароваться, боится, что новая прическа не оправдает его ожиданий?

Он вышел пораньше. Сам не знал, зачем. Может, просто прогуляться немного, развеяться. А может, подсознательно надеялся, что, придя в барбершоп заранее, он сможет немного освоиться, привыкнуть к обстановке.

Накинув куртку, Гена вышел из квартиры. Лифт спустил его на первый этаж. Выйдя из подъезда, он глубоко вдохнул свежий весенний воздух. Резкий порыв ветра заставил его плотнее запахнуть куртку. Несмотря на яркое солнце, воздух был прохладным, словно напоминая, что весна еще не вступила в свои права окончательно.

Он пошел по улице, не выбирая направления. Просто шел, наслаждаясь тишиной и покоем своего района. Но тревога не отступала. Она словно тень преследовала его по пятам, напоминая о предстоящем визите в барбершоп.

Гена замедлил шаг и начал вглядываться в окна домов, мимо которых проходил. Он всегда любил это делать — представлять, что происходит за этими освещенными прямоугольниками, какие жизни там живут.

В одном окне, на первом этаже, была видна семья, собравшаяся за ужином. Родители, двое детей, бабушка… Они оживленно разговаривали, смеялись.

В другом окне, этажом выше, он увидел девушку, сидящую за компьютером. Она что-то сосредоточенно печатала, хмуря брови.

В каждом окне — своя история, своя жизнь. И все эти жизни переплетаются, пересекаются, образуя сложный и многогранный узор города.

Свернув с тихой улочки, он оказался перед входом в торговый центр. Он давно здесь не был, может, года два. Раньше он часто заходил сюда за покупками или просто побродить, но в последнее время предпочитал более уединенные места.

Толкнув стеклянную дверь, Гена оказался в шумном и многолюдном пространстве. Яркий свет, громкая музыка, гул голосов — все это сразу же обрушилось на него. Внутри было полно людей: бегали дети, громко смеясь и врезаясь в прохожих, гуляли пары, держась за руки и оживленно болтая, сновали подростки с наушниками в ушах. Гена почувствовал себя не в своей тарелке. Он словно попал в чужой, незнакомый мир.

Он медленно побрел по широкому коридору, разглядывая витрины магазинов. Одежда, обувь, парфюмерия, ювелирные изделия — всего было в избытке. Но его это не интересовало. Он ходил кругами, словно потерявшийся в лабиринте, и старался не сталкиваться с другими посетителями.

Вдруг его внимание привлекла вывеска: «Comics & Vinyl». Гена заинтересовался и подошел ближе. За витриной красовались яркие обложки комиксов, старые виниловые пластинки, коллекционные фигурки.

Он зашел внутрь. Магазин оказался небольшим, но уютным. На стенах висели постеры с героями комиксов и обложки знаменитых альбомов. В воздухе витал запах старой бумаги и винила.

Гена начал рассматривать товары. Он всегда любил комиксы, в детстве зачитывался историями о супергероях. А винил… У него даже сохранился старый проигрыватель, который он собирался починить, но так и не собрался.

Он взял в руки комикс о Бэтмене, перелистал страницы. Нахлынули воспоминания о детстве, о том времени, когда мир казался простым и понятным.

Потом он подошел к витрине с винилом. Пальцы скользнули по обложкам — выцветшие The Beatles, потрёпанные Pink Floyd… Из колонок, сквозь шум виниловой пыли, выползала знакомая мелодия «Creep». Гена прикрыл глаза. «Да, музыка — это следы, по которым можно вернуться в разное время жизни».

Ему захотелось купить что-нибудь. Комикс, пластинку, да что угодно! Но тут же его осенила мысль: зачем? Чтобы поставить на полку и забыть? Чтобы пылилось вместе с гитарой в шкафу?

Тратить деньги просто так ему никогда не хотелось. Он был скорее бережливым, чем щедрым. Да и вообще, сейчас у него другие планы.

До назначенного времени оставалось еще полчаса, но Гена решил не тянуть. Он знал, что если будет медлить, то может и вовсе передумать.

Посмотрев на указатель, он направился к лифту и поднялся на второй этаж торгового центра. Здесь, среди магазинов одежды и кафе, как раз и находился тот самый барбершоп.

Ему так не хотелось туда заходить! Зачем он вообще ввязался в это? Зачем ему нужны эти перемены, эта новая прическа? Все же было так спокойно и предсказуемо.

С этими мыслями Гена подошел к барбершопу. Но вместо того, чтобы сразу войти, он прошел мимо, стараясь выглядеть непринужденно. Заглянул в окно, чтобы оценить обстановку.

Внутри почти никого не было, только барбер. Это немного успокоило Гену. Он открыл дверь.

За стойкой сидела девушка-администратор с ярким макияжем и приветливой улыбкой, а в одном из кресел, уткнувшись в телефон, сидел тот самый барбер. которого он видел через окно.

— Здравствуйте! Вы записаны на 16:00, верно? — спросила администратор, одарив его обаятельной улыбкой. — Присаживайтесь, пожалуйста. Может, кофе, чай?

Гена неловко переступил с ноги на ногу. Ему было как-то непривычно от такого внимания.

— Нет, спасибо, — пробормотал он, чувствуя себя немного растерянно.

— Влад, к тебе клиент! — крикнула администратор, и барбер оторвался от телефона.

Влад поднялся с кресла, слегка небрежно поправил волосы и подошел к Гене. Он был высоким, худощавым парнем с татуировками на руках и короткой, стильной стрижкой. Джинсы в обтяжку и чёрная футболка завершали образ современного, уверенного в себе мастера.

Влад протянул руку. Гена, немного опешив от такой открытости. Но было приятно. Он пожал руку Владу. Обычно люди его круга ограничивались кивком головы или сухим «здравствуйте».

— Привет, Гена! Рад познакомиться. Ну что, рассказывай, что в голове? — с улыбкой спросил Влад, указывая на кресло.

Тут произошло самое страшное, чего Гена так боялся. Когда Влад спросил, что он хочет, Гена понял, что не знает ответа. Совсем.

Его лицо вспыхнуло от стыда. Он чувствовал себя полным дураком, не понимая, чего же ему на самом деле хочется.

— Я… ну… я не знаю, — пробормотал Гена, чувствуя себя полным кретином. — Я… хотел что-нибудь новое, но…

К его удивлению, Влад посмотрел на него с пониманием.

— Не переживай, это нормально, — сказал Влад, подмигнув ему. — Многие так приходят.

Эта поддержка успокоила Гену. Он выдохнул и почувствовал, как напряжение спадает.

— Тогда так, — продолжил Влад, осматривая Гену с головы до ног. — Давай сделаем вот что. У тебя довольно классическая форма лица, тебе многое пойдет. Но давай добавим немного текстуры и объема. Сверху оставим немного длины, чтобы можно было укладывать по-разному, а по бокам и сзади сделаем короткий фейд. Как тебе такая идея?

Гена посмотрел на Влада с надеждой. Он понятия не имел, что такое «фейд», но описание звучало неплохо. К тому же, ему нравилась уверенность и профессионализм барбера.

— Звучит… интересно, — сказал Гена. — А как это будет выглядеть?

Влад схватил планшет и показал ему несколько фотографий мужчин с похожими стрижками. Гена внимательно рассматривал изображения. Ему нравилось. Выглядело стильно, современно и не слишком вычурно.

— Да, круто! — воскликнул он, почувствовав облегчение. — Давай попробуем!

Влад улыбнулся:

— Отлично! Тогда приступим.

— Ну что, пока я тут колдую, расскажи-ка, чем занимаешься? Где трудишься, так сказать? — спросил Влад, заводя машинку.

Гена немного напрягся. Не то чтобы он стеснялся своей работы, но она была далека от его представлений об идеальной.

— Работаю… в колл-центре, — произнес он, стараясь сделать это как можно более буднично.

— Колл-центр? А что конкретно делаешь?

— Принимаю звонки. Отвечаю на вопросы, помогаю решать проблемы. В основном по телефону, — объяснил он.

— О, это непросто, — заметил Влад, возобновляя жужжание машинки. Наверное, много конченных клиентов?

Гена усмехнулся.

— Это точно. Иногда хочется просто бросить трубку и уйти, но… работа есть работа. Хотя, честно говоря, поднадоело. Каждый день одно и то же. Однотипные вопросы, недовольные клиенты… Хочется чего-то более творческого что-ли. — Гена неожиданно для себя начал откровенно делиться с незнакомым человеком.

— Понимаю, — ответил Влад. — У меня тоже бывают дни, когда хочется все бросить и уехать куда-нибудь.

Влад, закончив с боками и затылком, ловко перешел к верхней части головы Гены, орудуя ножницами с профессиональной грацией.

— Так, Гена, скажи мне, давно стригся-то? — спросил Влад, слегка приподняв прядь волос.

Гена на мгновение замялся. Этот вопрос застал его врасплох. Он никогда особо не заморачивался над стрижкой. Обычно стригся где придется: у знакомых, в парикмахерских «эконом-класса», главное — чтобы коротко и аккуратно. О барбершопах даже не думал.

— Ну… не помню точно — пробормотал Гена, стараясь не встречаться взглядом с Владом. — Месяца три назад, наверное.

Влад удивленно приподнял бровь.

— Три месяца? Да у тебя тут уже целая шевелюра выросла! Странно, что ты раньше не пришел. Или ты обычно часто стрижешься?

Гена покраснел.

— Нет, не часто. Как получится. Обычно стригусь, где попало, у знакомых…

Влад прекратил стрижку и внимательно посмотрел на Гену в зеркало.

— У знакомых? Серьезно? И ты доволен результатом?

Гена пожал плечами.

— Ну… особо не жаловался. Стригут и стригут. Лишь бы коротко было.

Влад покачал головой, слегка улыбаясь.

— Но ты же понимаешь, что стрижка — это не просто укоротить волосы. Это образ, это стиль, это то, как ты себя чувствуешь. Хорошая стрижка может изменить человека до неузнаваемости.

— Ну, может быть, — согласился Гена, чувствуя себя немного виноватым. — Я как-то раньше об этом не задумывался.

Влад снова принялся за работу, но его голос звучал уже с любопытством.

— Слушай, а как тебя вообще в барбершоп занесло тогда?

Гена, ощущая себя уже гораздо комфортнее, улыбнулся.

— Сам не знаю, если честно. Просто… Захотелось попробовать стильную стрижку. Перемены в жизни не помешают, — ответил он более расслабленно.

Влад одобрительно хмыкнул.

— Хорошее решение. Кстати, Гена, а у тебя девушка есть? — внезапно спросил он, словно между делом.

Гена немного остолбенел от такого неожиданного вопроса. Он никак не ожидал, что разговор зайдет в личную сферу.

— Девушка? Эм… нет, — ответил он, слегка покраснев.

Влад, заметив его смущение, подмигнул в зеркале.

— Да ладно тебе, не стесняйся. Просто интересно. А то вдруг ты стрижку делаешь, чтобы кому-то понравиться, — пошутил он.

Гена усмехнулся.

— Ну, не совсем. — ответил он, чувствуя себя уже более непринужденно. — Была когда-то, — добавил он после паузы.

— Была? И что случилось? — поинтересовался Влад, не прекращая стричь.

Гена вздохнул.

— Давно это было. Года два или три назад, наверное. И то мы не особо встречались. Так, пару раз в месяц ходили в кино или в кафе. Потом как-то все само собой закончилось, — рассказал он, стараясь говорить об этом как можно более безразлично.

Разговор с Владом напомнил о прошлых отношениях. Подруги, романы… Но с Настей было иначе.

С ней он был другим — романтичным. Он старался быть идеальным: внимательным, заботливым. Ужинали вместе, обсуждали разные новости.

Виделись редко — учеба, работа… Но каждое свидание Гена ждал, тщательно планировал. И все время — странное чувство. Несоответствие. Он отдавался полностью… А гармонии не было.

Был даже секс. Но и тогда — отстраненность. Словно Настя не с ним. Гена убеждал себя, что придирается. Но становилось сложнее. Он пытался поговорить, но натыкался на стену. «Все в порядке, ты мнительный».

Голос Влада вернул Гену из сумрачных глубин воспоминаний.

— Так, Гена, ну вот и всё! Готово! Смотри, что получилось! Но слова Влада остались где-то на периферии сознания. Гена все еще был погружен в воспоминания о Насте, словно пересматривал старый, затертый до дыр фильм.

В памяти всплыла прогулка на теплоходе — сюрприз для Насти. Билеты, ресторан, цветы… Он мечтал о незабываемом вечере.

Она согласилась. Гена ждал, волнуясь как мальчишка. Причал, букет, поглядывал на часы.

Но Настя не пришла. Звонок — телефон выключен.

Теплоход уплыл. Гена сидел с увядшим букетом, разочарованный.

Сообщение: «Прости, не смогла. Срочно к маме». Эта фраза была как сигнал тревоги. Ему стало больно и обидно. Букет полетел в мусорку. Он просто ушел.

Больше они не встречались. Конец.

Годы спустя Гена понимал: отношения были обречены. Любовь? Скорее одни нервы. Ожидание, тревога, сомнения… Того не стоило. Ни одного сообщения от неё. Даже с днём рождения. Ну, и ладно. Как говорится: «Твоё от тебя не уйдёт».

Гена посмотрел в зеркало. Влад ждал его реакции.

— Ну что, Гена, как тебе новый образ?» — спросил он, улыбаясь.

Гена улыбнулся в ответ.

— Все отлично, Влад.

Влад, видя, что Гена немного отвлекся, не стал его торопить и принялся за укладку. Ловкими движениями он нанес на волосы мусс, затем феном придал им объем, и, наконец, выделил отдельные пряди воском. Гена смотрел на свое отражение в зеркале и не мог поверить своим глазам. Никогда в жизни он не выглядел таким… модным.

Теперь его темно-русые волосы были аккуратно подстрижены, создавая стильный и немного небрежный образ. Барбер, настоящий профессионал, сделал ему плавный переход от коротких волос на висках и затылке к более длинным на макушке. Наверху волосы были уложены с легким объемом, а пряди у лица слегка небрежно спадали, создавая впечатление непринужденности. Получилось стильно, современно и, что самое главное, шло Гене. Впервые за долгое время Гена смотрел на себя и видел вполне себе привлекательного мужчину.

Влад, закончив с укладкой, выдержал театральную паузу и затем с лукавой улыбкой достал из-под прилавка лак для волос.

— Ну и финальный штрих! С этим лаком твоя прическа продержится весь день, даже если ты будешь танцевать под дождем! Стоит всего три тысячи…

Гена машинально кивнул, сам не понимая, зачем ему этот лак. Три тысячи за лак для волос?! Он никогда в жизни не покупал ничего подобного. Но, наверное, именно сейчас, в момент перемен, ему хотелось хоть немного соответствовать новому образу.

— Ну, давай — сказал он, сам себе удивляясь.

Влад, довольный результатом, протянул Гену руку.

— Было приятно с тобой поработать, Гена! Заходи еще! Они крепко пожали друг другу руки. В рукопожатии чувствовалась какая-то дружеская теплота.

Далее Гена направился к стойке администратора, чтобы расплатиться. Расплатился, и администратор, мило улыбаясь, предложила ему кофе.

— Может, ещё Кофе? За счёт заведения — сказала она.

Гена, недолго думая, согласился. Бесплатный кофе? Отказываться было бы глупо. Он выпил кофе, поблагодарил администратора и направился к выходу.

Выйдя на улицу, Гена остановился и посмотрел на пакет с лаком для волос. Три тысячи! Зачем он его взял? Он что, собирается каждый день делать такую укладку?

«Ну и конч… Повелся на уговоры. Больше я сюда не зайду» — пробормотал он себе под нос. Гена вдруг почувствовал какое-то раздражение.

Но, с другой стороны, он же сам согласился купить этот лак. И стрижка ему понравилась. И вообще, он же хотел перемен? А перемены требуют жертв, даже если эти жертвы — три тысячи рублей.

Дойдя до какой-то лавки, Гена достал телефон и решил сделать селфи на память. Он придирчиво выбирал ракурс, стараясь показать новую стрижку во всей красе. «Ну, ничего так,» — подумал Гена, рассматривая получившийся снимок.

Торопиться было некуда, подойдя к набережной, он остановился и посмотрел на темную воду. Легкий ветерок трепал его волосы, а в голове снова всплыли воспоминания о Насте. Может быть, он зря тогда не старался вернуть отношения? Может быть, он слишком легко сдался?

Гена вспомнил, как они познакомились, как долго переписывались, прежде чем встретиться вживую. Как он волновался перед первым свиданием, как боялся сказать что-нибудь глупое. А потом… потом все закрутилось.

Он вспомнил объятия в кино, глупый ужастик. Цветы на день рождения, её слезы радости. Ресторан, разговоры обо всем.

Ссоры, обиды — но всегда мирились. Не идеально, но настоящие. И Гена был счастлив. Некоторое время.

Теперь, глядя в воду, он понял: потерял что-то важное. Не любовь всей жизни, но дорогого человека.

Интересно, как она сейчас? Работает, встречается с друзьями… Живет своей жизнью, может, и не вспоминает.

Общий чат в «VK» он убрал в архив сразу после расставания. Спустя годы чат так и не открыл. Боялся увидеть фотографии, посты, сообщения. Боялся узнать, что она счастлива. Без него. Ему было стыдно.

Она давно не снится. Все реже вспоминает… Наверное, это к лучшему.

***

Наконец он направился к своему дому, который находился неподалеку. Гена шел по улице, смотрел на реку, на проезжающие мимо машины, на светящиеся окна домов. И почему-то домой возвращаться не хотелось.

Он снова остановился и посмотрел на отражение луны в воде. Красиво. Стало как-то свободно, спокойно. Весь мир, казалось, затих, замер в ожидании чего-то.

Гена глубоко вдохнул свежий речной воздух. Он посмотрел вокруг. Набережная почти опустела, лишь редкие прохожие неспешно прогуливались вдоль берега. Вдалеке мерцали огни города, создавая ощущение уюта и безопасности. Все было так просто и понятно.

Ему вдруг стало хорошо. Без причины, просто так. Он больше не хотел оставаться здесь. Ему захотелось домой. Захотелось принять душ, выпить чаю и лечь спать. Завтра ведь на работу.

Гена повернулся и направился к дому. Он шел быстрым шагом, с уверенностью смотря вперед. Он знал, что завтра будет новый день, новые вызовы и новые возможности. И он был готов к ним. Интересно, что скажут о причёске.

Он дошел до своей квартиры, открыл дверь и вошел внутрь. В квартире было темно и тихо. Он включил свет, разулся и прошел на кухню. Поставил чайник.

Пока чайник грелся, Гена подошел к зеркалу в ванной и внимательно рассмотрел свое отражение. Новая стрижка действительно преобразила его. Он выглядел более стильным.

Он взял телефон в руки и разблокировал его. Уведомления так и сыпались: сообщения в мессенджерах, лайки в социальных сетях, напоминания о важных делах. Он проигнорировал все, кроме сообщений от Лены.

Открыл чат и быстро напечатал: «Привет! Был занят, читал книгу» — И добавил: «Завтра буду на работе».

3. Самсон

Утром Гена с ужасом обнаружил, что его новая прическа за ночь приобрела необъяснимую автономию. Вместо вчерашней четкой укладки в зеркале смотрел на него парень с торчащими в разные стороны прядями, напоминавшими взъерошенное воронье гнездо. «Три тысячи за лак, а держит как дешевый гель», — буркнул он, тщетно приглаживая волосы мокрыми ладонями. Результат напоминал мокрого барсука после грозы.

В офисе «Форза-Ком» его встретил привычный гул: монотонные голоса операторов, трель звонков, мерцание экранов. Гена старался идти, глядя в пол, но кожей чувствовал — его замечают. У своего рабочего места он чуть не столкнулся с Никитой, балансирующим с двумя переполненными стаканами кофе.

— Опа! — Никита резко остановился, кофе захлестнуло через край. Его глаза округлились, сканируя Гену с ног до головы и особенно задержавшись на голове. — Генка? Ты это… подстригся?

— Ну да, — Гена невольно коснулся висков, все еще непривычно гладких. — Было время вчера. Зашел в барбершоп.

— В барбершоп? — Никита поставил стаканы на ближайший стол, смахнул капли кофе с рукава и пристально, почти по-докторски, осмотрел стрижку. Он свистнул сквозь зубы, тихо, но выразительно. — Вау. Резко так. Совсем другой человек. Почти не узнал.

Гена почувствовал легкий прилив тепла к щекам. «Совсем другой» — звучало приятно, но в тоне Никиты слышалась не только констатация факта.

— Ну, знаешь… — Никита понизил голос не из-за страха осуждения, а скорее по привычке делиться конфиденциальным. Он оглянулся — никто не слушал, все были погружены в свои экраны и гарнитуры. — Так делать нельзя, бро.

— Что нельзя? — Гена нахмурился. — Стричься?

— Не стричься, — Никита махнул рукой, как отмахиваясь от глупости. — А вот так… — он сделал неопределенный жест вокруг своей головы, изображая объем и укладку.

Гена молчал, давая ему продолжить.

— Смотри, — Никита наклонился ближе, его голос стал доверительным, мужским. — Ты — лицо нашего отдела. Нашего филиала, по сути. И Вера Петровна, она… — он поискал слова, — она ценит предсказуемость. Надежность. Ты у неё годами был как… ну, эталонный стабильный сотрудник. Гена-который-всегда-один-и-тот-же. А тут — бац! — Никита щелкнул пальцами. — Когда она планировала твою командировку, думаю, она думала о другом человеке. Человек, который будет демонстрировать любого сотрудника отдела..

Гена посмотрел вокруг. Действительно, в открытом пространстве колл-центра мелькали десятки голов: аккуратные «шапочки», редкие «хвостики» у девушек. Ни у кого не было выбритых висков с плавным переходом и объемного верха. Его голова была единственной в таком стиле. Но никто не пялился открыто. Лена, проносясь мимо с папкой, лишь мельком скользнула взглядом и кивнула — деловым, безоценочным кивком. Кто-то из парней за соседним столом, заметив перемену, просто поднял бровь и тут же вернулся к монитору. Никакого ажиотажа. Только Никита, как старый друг, счел нужным предупредить.

— Я просто хотел… освежиться. Кстати, если танцевать под дождём причёска не испортится, — пробормотал Гена, внезапно ощутив всю нелепость ситуации. Он так мечтал о переменах, а теперь его же друг говорил, что это может быть ошибкой.

— Понимаю, брат, — Никита похлопал его по плечу. — Стрижка — огонь, реально. Но время выбрал… неидеальное. Вера Петровна сегодня с самого утра на взводе — готовится к совещанию с Москвой. Увидит тебя таким — может и не придраться, но осадок останется. А впечатление, знаешь ли… — Он многозначительно постучал пальцем по виску. — В Москве его потом менять будет поздно. Тебе же там выступать надо. Кстати, причёска, думаю, испортится у тебя и без дождя.

Дверь кабинета Веры Петровны открылась. Начальница отдела, в безупречном синем костюме и с планшетом, вышла в зал. Её цепкий взгляд скользнул по рядам, на долю секунды остановившись на Гене. Никакой бури эмоций — лишь быстрое, профессиональное сканирование. Легкое движение бровей, почти незаметное. Ни удивления, ни неодобрения — просто фиксация факта изменения. Она что-то быстро сказала своему заместителю и уверенной походкой направилась к переговорной. Ни слова, ни взгляда больше. Но этого мига хватило, чтобы Гена почувствовал, как слегка пошатнулась уверенность, принесенная вчерашней стрижкой.

— Ну вот, — тихо выдохнул Никита, пододвигая один из стаканов с кофе Гене. — Пронесло. Пока. Но будь осторожен. — В его голосе звучала не злоба, а скорее усталая забота старого товарища, знающего правила игры.

Гена молча взял стакан. Горячий кофе обжег губы, но горечь во рту была от слов Никиты. «Так делать нельзя». Его маленький бунт, его шаг к новому «я» оказался под вопросом. Он машинально включил компьютер, надел гарнитуру. Гул офиса словно усилился, давя на него.

И тут он поймал чей-то взгляд. Через несколько рабочих островков, возле окна, стояла Мирослава. Она смотрела на него не с осуждением, не с насмешкой. В её глазах читалось… внимание? Интерес? Неуловимая тень улыбки промелькнула на её губах в момент зрительного контакта, но она поспешно отвела взгляд, притворяясь заинтересованной документами в руках. Этот взгляд, мимолетный и ничего не значащий вроде бы, стал маленьким якорем в море его неуверенности. Он крепче сжал стакан с кофе. «Хер с ними с впечатлениями,» — подумал он упрямо. «В Москву я еду. И стрижка моя». Но внутренний голос Никиты тихо добавил: «Просто не напоминай им об этом лишний раз».

Гена занял свое место, подтянул гарнитуру, машинально проверяя микрофон. Взгляд скользнул по экрану — десятки открытых вкладок с инструкциями, базой данных клиентов. Привычный хаос, успокаивающий своей предсказуемостью.

Именно в этот момент к нему подошла Лена. Губы поджаты, глаза блестят как наточенные ножи. Воздух вокруг неё словно наэлектризовался.

— Гена, — произнесла она имя, словно это было ругательство. Голос тихий, но в нем звенела сталь. — Значит, читал книгу, говоришь?

Гена сделал вид, что удивлен. Оторвался от монитора, накинул на лицо дежурную улыбку.

— Лен, привет. Да, представляешь, давно собирался. Выходные выдались спокойные, погода мерзкая — самое то, чтобы в книгу зарыться.

— А ответить на сообщения времени не было? — Она скрестила руки на груди, демонстрируя всем своим видом негодование. — Я тебе писала, Никита писал… Все переживали, как ты там после вечеринки.

Гена не изменился в лице. Он внутренне собрался, как перед сложным звонком с особо вредным клиентом.

— Лен, ну что ты начинаешь? Я же сказал, читал. Не сидеть же мне целыми днями в телефоне. И, я ж тебе написал, что в понедельник буду на работе. Что еще нужно?

Внутри все клокотало. Он чувствовал раздражение, смешанное с виной. Да, он поступил некрасиво, проигнорировав Лену. Но оправдываться, изображать раскаяние — этого ему совсем не хотелось. Сейчас он чувствовал себя так, будто вернулся в прошлое — где вечно должен подстраиваться, объяснять, просить прощения за то, что просто живет своей жизнью.

— Ладно, проехали, — Лена резко выдохнула, словно выпуская пар из перегретого котла. Но в глазах плескалась обида. — Если ты думаешь, что после этого я буду тебя звать куда-то, то ты ошибаешься! Я поняла, что тебе на всех плевать.

— Да харош обижаться, — Гена пожал плечами, стараясь сохранить непринужденность. — Просто дай мне побыть собой.

В этой фразе была доля правды, но в основном она была предназначена для смягчения ситуации. Ему действительно было немного жаль, что он обидел Лену. Но он не собирался менять себя ради чьих-то ожиданий.

— Ага, «немного», — Лена фыркнула. — Скорее «много». Но ладно, как знаешь. Просто имей в виду — в следующий раз звонить не буду.

И, не дожидаясь ответа, она развернулась и ушла в нарочито демонстративной обиде.

Гена проводил её взглядом. Вздохнул. В голове промелькнуло: «Вот и славно. Меньше проблем». Но в то же время, где-то в глубине души поселилось ощущение какой-то… пустоты? Отчужденности?

Он снова повернулся к монитору. На экране — бесконечный поток цифр, инструкций. Привычная, давно понятная работа ждала его. И, внезапно, он понял, что в этой рутине, в этой предсказуемости есть что-то… успокаивающее? Безопасное?

В этот момент запиликал сигнал входящего звонка. Гена надел гарнитуру и выдавил дежурное: «Здравствуйте, Геннадий, компания „Форза-Ком“, чем могу помочь?»

Но в глубине души он знал, что сегодня этот звонок будет особенно сложным. Потому что ему предстояло не только решать проблемы клиентов, но и разбираться с тем, что на самом деле происходит в его собственной голове.

Гена машинально отвечал на звонки, переключаясь между вкладками сайтов на компьютере. Новая стрижка перестала быть поводом для волнения — поглотила привычная и давно понятная работа. Слова Никиты о возможном неодобрении начальства тоже постепенно стерлись из памяти. Все казалось… обычным.

Именно в этот момент в поле зрения попала Мирослава. Она стояла возле кофе-машины, оживленно разговаривая с каким-то парнем. Гена сначала не обратил внимания — коллеги часто болтали у кулера. Но потом взгляд зацепился за его лицо.

Это был Кирилл. Этакий местный мачо. Высокий, подкачанный, всегда одет с иголочки. Работал в отделе продаж и славился своими «успехами» у девушек. За спиной шептались о его нечестных приемах, о разбитых сердцах. Короче, тип, которого Гена инстинктивно избегал.

Гена считал, что Кирилл не очень хороший человек. Он слышал разговоры о том, как Кирилл обманывал клиентов, чтобы получить премию, как он распускал слухи о коллегах, чтобы подставить их перед начальством, как он изменял своим девушкам, не испытывая при этом никаких угрызений совести. И он не понимал, что может быть общего у Мирославы с этим типом.

Почему-то это зрелище — Мирослава, смеющаяся над шутками Кирилла, — его раздражало. Очень сильно раздражало. Нелогично, иррационально, но факт оставался фактом. Он чувствовал, как внутри что-то сжимается, как поднимается волна неприязни.

Гена отвернулся от монитора, пытаясь сосредоточиться на работе. Но взгляд снова и снова возвращался к этому дуэту. Мирослава что-то оживленно рассказывала, Кирилл внимательно слушал, наклонившись к ней. Иногда он касался её руки, и каждый раз Гена невольно вздрагивал.

Кирилл был воплощением всего, что Гена презирал. Нарцисс, манипулятор, лицемер. И сейчас этот тип пытался закадрить Мирославу?

Гена нахмурился. Что ему до этого? Мирослава — взрослая девушка, сама разберется, с кем ей общаться. Да и вообще, может, они просто обсуждают рабочие вопросы.

Но рациональные доводы не помогали. Раздражение нарастало, заставляя его ерзать на стуле и отвлекаться от звонков. Он ловил себя на том, что переспрашивает клиентов, путает инструкции, забывает элементарные вещи. Все мысли были только о них — о Мирославе и Кирилле.

Внешне Кирилл был безупречен. Идеальная укладка, дорогая рубашка, стильные часы. На лице всегда — уверенная улыбка победителя. В глазах — холодный, расчетливый блеск. Он словно сошел с обложки глянцевого журнала — успешный, привлекательный, самодовольный. Но Гена видел за этой маской — эгоизм, презрение к окружающим.

Заметив, что Гена на него пристально смотрит, Кирилл подмигнул ему, и что то шепнул Мирославе. Мирослава посмотрела на Гену, как то изучающе, но доброжелательно. Улыбнулась и отвернулась.

«Ну, все, — подумал Гена, — меня слили». С этого момента Гена перестал вообще что-либо соображать. Нужно было как то это пережить.

Внезапно он услышал, как его зовут. «Гена!», — это был голос Веры Петровны, донесшийся из противоположного конца офиса, где располагался её стол.

Гена вздохнул и, стараясь выглядеть невозмутимо, направился к её рабочему месту. Пробираясь между столами, он чувствовал на себе взгляды коллег. Некоторые смотрели с любопытством, другие — с сочувствием. Он старался не обращать на них внимания.

Вера Петровна сидела за своим заваленным бумагами столом, но сегодня в её взгляде не было привычной строгости. Напротив, лицо её освещала улыбка.

— Геннадий, привет, — произнесла она теплым тоном, что было совсем на неё не похоже.

Гена неуверенно остановился возле её стола, гадая, что произойдёт.

— Вижу, ты решил освежить образ, — Вера Петровна с прищуром оглядела его новую стрижку. — Должна сказать, тебе идет. Дерзко, но стильно.

Он ожидал чего угодно, только не комплимента.

— Спасибо, Вера Петровна, — пробормотал он, чувствуя, как краска заливает его лицо.

— Не за что, — начальница махнула рукой. — Ты у нас парень креативный, можешь себе позволить. Но главное, чтобы креативность не мешала работе, — она подмигнула.

Гена облегченно выдохнул. Кажется, пронесло.

— Я хотела поговорить с тобой насчет Москвы, — Вера Петровна посерьезнела. — Как ты знаешь, это важная поездка для нашей компании. На тебя возлагаются большие надежды.

— Я понимаю, Вера Петровна, — кивнул Гена, стараясь казаться как можно более уверенным.

— Я уверена, ты справишься, — она улыбнулась. — Ты у нас профессионал, язык у тебя подвешен. Главное, не волнуйся и будь собой.

— Постараюсь, — пообещал Гена.

— Да не старайся, а просто сделай, — Вера Петровна строго посмотрела на него. — Ты же знаешь, я не люблю, когда слова расходятся с делом.

Гена кивнул.

— И еще, Геннадий, — Вера Петровна внезапно смягчилась. — Я надеюсь, ты понимаешь, что эта поездка в Москву — это мой подарок тебе за долгие годы работы здесь. Ты заслужил это. И корпоратив был не просто так. Это был мой прощальный подарок для всех. Но будет и ещё один, но уже не такой скромный. Надеюсь, в этот раз у нашего «ГД» получится, ведь в прошлый он, к сожалению, был занят.

— Прощальный? — изумился Гена, не веря своим ушам. — Вы уходите? Куда?

Вера Петровна вздохнула.

— Да, Геннадий, я ухожу. Получила предложение. Более перспективное. Давно хотела перебраться, но не было подходящего момента. А сейчас все сложилось. Как говорится, «работа мечты».

— А кто будет новым начальником? — Гена почувствовал внезапную тревогу. Вера Петровна, несмотря на свою строгость, была справедливым руководителем. Он привык к ней, знал её стиль работы.

— Новый начальник будет уже после твоего возвращения из Москвы, — ответила Вера Петровна. — Так что тебе повезло — встречать его будешь уже с отчетом об успешном выступлении на конференции.

Гена замолчал, переваривая услышанное. С одной стороны, радость от предстоящей поездки в Москву. С другой — грусть от ухода Веры Петровны. Она, конечно, была строгой, но в глубине души он ему казалось, что она его ценит. Теперь его ждала неизвестность.

— Ну что, Геннадий, не кисни, — Вера Петровна хлопнула ладонью по столу, возвращая его в реальность. — Все перемены — к лучшему. И в Москве тебя ждет много интересного. Главное, не забудь хорошо выступить на конференции и достойно представить нашу компанию. Понял?

— Да, Вера Петровна, — ответил Гена, собираясь с мыслями.

— Вот и отлично, — Вера Петровна улыбнулась. — Теперь иди, работай. И помни, я в тебя верю.

Возвращаясь к своему столу, Гена испытывал противоречивые эмоции. С одной стороны, его обрадовала похвала начальника по поводу новой прически. С другой стороны, новость об её уходе омрачила его настроение. Несмотря на то, что он не всегда выражал свою признательность ей, он очень ценил её. Теперь, когда её не будет рядом, он понимал, что что-то изменится. Вопрос — в какую сторону?

Гена механически принимал звонок за звонком, но в голове царил полный хаос. Мирослава, смеющейся над шутками Кирилла, уход Веры Петровны. Будущее представлялось неопределённым и туманным, и эта неизвестность его сильно угнетала.

Погрузиться в работу не получалось. Клиенты, словно сговорившись, задавали идиотские вопросы и требовали невозможного. Один ворчал, что у него медленный интернет, другая не понимала, как подключить роутер, третья ругалась из-за неправильно начисленной суммы. «Да гори оно все синим пламенем!» — мысленно кричал Гена, с трудом сдерживая раздражение.

В чате то и дело всплывали уведомления от Наташи. Она, как танк, шла напролом, требуя объяснений о его исчезновении в выходные и внезапной смене имиджа. «И чего ей так приспичило? — раздраженно подумал Гена. — Будто у неё своих дел нет».

В конце концов, он не выдержал и, чертыхнувшись, открыл чат. «Наташ, все в порядке, просто были дела, не до телефона. А прическа… да захотелось перемен, что такого-то?». Отправив сообщение, он тут же захлопнул чат, словно отмахиваясь от назойливой мухи. Раскрывать секрет об увольнении начальницы сейчас совершенно не хотелось. Не хватало еще, чтобы весь отдел начал судачить об этом.

До конца рабочего дня оставалось около получаса. Время тянулось мучительно медленно. Каждый звонок казался вечностью, каждый вопрос вызывал приступ головной боли. Наконец Гена решил, что пора действовать. Он снова и снова открывал и закрывал чат с Мирославой. Сердце колотилось, как у подростка перед первым свиданием. Ладони вспотели, а в горле пересохло. Наконец, собравшись с духом и проклиная себя за трусость, напечатал что-то максимально глупое и банальное: «Привет, как тебе работа?». И тут же закрыл чат, словно совершил что-то постыдное.

Теперь оставалось самое страшное — ждать. Он снова углубился в работу. Все его внимание было приковано к маленькому значку уведомлений на иконке мессенджера. Секунды тянулись, как часы. Он то и дело поглядывал на телефон, ожидая ответа. Но Мирослава молчала.

«Может, она увидела сообщение, но просто не хочет отвечать? Может, она считает его навязчивым придурком? Может, она уже забила на него и вовсю флиртует с Кириллом?» — эти мысли, как злобные паразиты, грызли его изнутри.

Ему стало стыдно за своё сообщение, за то, что он не смог придумать ничего интереснее. За то, что повел себя как последний идиот, отправив эту примитивную фразу. Но было уже поздно, сообщение отправлено, пути назад не было. Оставалось только ждать, надеяться и бояться.

Наконец, этот казавшийся бесконечный рабочий день подошел к концу. Гена с облегчением сорвал с головы гарнитуру, чувствуя, как затекшая шея наконец-то расслабляется. Мысли о Мирославе и Кирилле, Не отставая, все еще кружились в голове, но усталость брала свое. Хотелось просто добраться домой и завалиться спать.

Он направился в раздевалку, избегая смотреть по сторонам. И тут — как назло — он увидел ее. Мирослава стояла возле двери, ожидая своей очереди. Заметив Гену, она приветливо улыбнулась и сказала: «Привет».

Внутри у Гены все кипело. Ярость, обида, разочарование — все смешалось в один клубок эмоций. Сжав кулаки, Гена прошел мимо Мирославы, даже не удостоив её ответом. Он чувствовал, как она смотрит ему вслед, но не обернулся. «Пусть общается с Кириллом, — злобно подумал он. — Нашла себе достойного пацана. Пусть живут счастливо».

Он быстро достал куртку и, не глядя ни на кого, вылетел из раздевалки. Сегодня не хотелось ехать в душном метро, где толкаются и дышат в затылок незнакомые люди. Сегодня хотелось просто пройтись пешком, подышать свежим воздухом и немного успокоиться.

Тут он вспомнил, что сегодня 17 апреля, а вылет в Москву назначен на 29-ое. Получается, до командировки осталось всего двенадцать дней. Двенадцать дней, чтобы собраться с мыслями, подготовиться к выступлению и, самое главное, разобраться во всем этом сумбуре, который творится в его голове. И понять, что вообще делать со всем этим дальше.

4. Пока!

После того дня все краски жизни словно выцвели, оставив после себя лишь безликий монохром будней. Гена существовал в режиме автопилота. Работал, как хорошо отлаженный механизм, переключаясь между шестеренками тарифов и заржавевшими болтами роутеров. Ни Мирослава, ни Кирилл больше не тревожили его мысли — он воздвиг между собой и ними глухую стену равнодушия, словно опасаясь, что любая искра интереса может разжечь пожар, который он не сможет потушить.