Бесплатный фрагмент - Провинциальный отпуск all inclusive

Провинциальный отпуск all inclusive

— Фуф! — выдохнула я. — Наконец-то! Отпуск!

Я тяжело плюхнулась на стул. Лена, моя напарница, улыбнулась:

— Дождалась? Блин, а мне еще целый месяц вкалывать!

— Зато я выйду на работу, а ты только отдыхать поедешь!

В это время в аптеку вошла бабуля. Ох уж эти бабули, ни днем, ни вечером покоя от них нет. До закрытия аптеки осталось минут десять, а они все идут и идут.

Лена продала бабуське самый дешевый глицин, та пожаловалась на погоду, на губернатора области и почапала на улицу.

— Все! Закрываемся!

После процедуры подсчета денег, снятия зет-отчета, установки аптечного пункта на сигналку я наконец вышла на свободу. Только начиналось лето, самые первые теплые дни, когда все предвкушают отдых, каникулы, море и так далее. Мимо прошла целующаяся парочка. Я вздохнула. Даже не могу вспомнить, в какой момент я стала относиться спокойно к своему одиночеству.

Ну что я могу сделать? Я не обладаю внешностью модели, но и не юродивая. Обычная. И таких, как я, полчища. А таких, как они, мужчин, в смысле, с гулькин нос. Мало того, что их мало, дак еще и меньшинства всякие, женатые, алкаши и еще множество группировок.

Я не сижу, как тыква, дома, по выходным с девчонками мы ходим в клубы, кино, а еще в спортзал, короче, везде, где можно себя показать да парней посмотреть. Не помогает.

Есть еще у меня проблема — не могу флиртовать. Я всегда поражаюсь этой девчачьей способности сидеть и трындеть за житие свое, обсуждать политику, соседей, машины, и тут на горизонте ОН! Все. Капец. Сразу шоры на глазах, ничего не слышу, подруг не вижу, руками волосы за плечо закинула, ресницами махнула, бедрами колыхнула… Фу-у-у. А я всегда смотрю со стороны на эти «преображения» и думаю, почему все так могут, а я нет? Правда, моим подругам такая методика тоже не помогает. Но флирт, мне кажется, происходит подсознательно. Это заложено природой. Во всех, кроме меня.

По дороге к дому я заскочила в супермаркет, купила семечек и ряженку. Был период, когда я вот так же шла с работы домой и ревела из-за того, что нет того единственного, некому готовить ужин, никто меня не ждет. А потом как-то перегорело. И это страшно. Потому что постепенно привыкаешь так жить, ходить в растянутых майках, не убираться по несколько дней, а на ужин пить ряженку.

Все мои родственники пребывают в ужасе от того, что мне вот-вот стукнет тридцать, а у меня нет пятерых детей и мужа в растянутом трико на диване. Зато мой дед, как всегда, на моей стороне. Он сказал, что вот когда я перестану сопли мотать из-за отсутствия принца, тогда он и появится. Проще говоря, надо отпустить ситуацию. Я и отпустила. Уже год как. А все равно ничего!

Во дворе орали дети, какой-то пацан в фуражке полицейского бегал с автоматом по двору и орал, как резаный. За ним неслась ватага таких же солобонов, только без фуражки. Замыкающий почему-то несся с игрушечным луком наперевес. Я успела только подумать, что это за война такая, где менты с автоматом воюют совместно с Робин Гудом, а потом получила со всей дури по ляжке тем самым луком.

— А-а-а! — взвыла я. — Осторожно!

Толпа с воплями понеслась дальше, даже не заметили, что чуть не зашибли, пираньи мелкие, блин.

В сумке зазвонил телефон.

— Да, — ответила я маме.

— Привет, солнышко!

— Привет, ма!

— Как дела? Собрала сумку?

— Почти, сейчас еще буду собирать.

— Ты не передумала? Может, все-таки к нам сначала заедешь?

— Нет, мам! Не успею! Съезжу на встречу, а потом уже к вам! Как там папа?

— Да как! Опять на рыбалку укатил! Надоел уже! Хоть бы рыбу привозил, а то мелочь для кошек…

Я еще пару минут послушала деревенские новости — кто что купил, кого родил, почем профлист на забор Неседовы купили, и так далее. Потом попрощалась с мамой и вошла в подъезд. Телефон продолжал надрываться из-за входящих сообщений: судя по всему, девчонки что-то яростно обсуждали в Viber. Я глянула в телефон — так и есть.

Лена с Иринкой спорили о новом писке моды, не знаю официального названия, ну когда у девчонок кончики волос окрашены, например, в розовый цвет. Лена очень уж хотела себе такие пряди, на что Иринка обзывала ее розововолосой Барби и полной дурой.

Я не стала обращать внимания на эти терки, зашла в квартиру и уселась на диван выпить ряженки. Из телика на меня смотрел Андрей Малахов, а я смотрела на сумку, которую предстояло дособирать.

Отпуск в этом году предстоял тот еще. Денег было мало, на поездку в Турцию не хватит. А в Сочи тем более. Как раз когда я, сидя на работе, вздыхала над графиком отпусков, потому что не знала, куда ж мне деться с тремя копейками в кармане, мне написала одноклассница.

Дело в том, что я успела застать такое историческое явление, как развал Советского Союза, а за ним и развал колхозов и совхозов, в коем и проживала моя семья. Все просто бросали свои дома и уезжали жить в Германию, соседние страны СНГ, короче, туда, где жили родственники и обещали более хорошие условия.

В этом совхозе я родилась, выросла и со своими одноклассниками начала свой жизненный путь еще с яслей в детском саду. Как полагается, у меня была первая любовь в яслях, любовь звали Богданом. Любовь из ясельной перешла в школьную.

На момент наступления голодных и нищих девяностых мне было двенадцать лет. «Классный» возраст для смены места жительства и друзей. Радовало одно — разъезжались многие. Трое в Германию, один куда-то на север, трое на юг России. Бежали кто куда мог.

Плакали все. А я рыдала еще много лет после, особенно вспоминая Богдана.

Спустя годы, уже после университета, с приходом в нашу жизнь цивилизации и всемирной сети Интернет, мы, конечно, все нашлись, переписывались, созванивались по «Скайпу».

И знаете, что странно? Как правило, столько лет спустя с людьми не о чем говорить, у каждого своя жизнь, интересы. Но мы как-то находили, что обсудить и над чем посмеяться.

В садике, да и потом в классе я была звездой. Меня любили еще Семен, Даня и Илья. Со всеми общаюсь, в том числе и с Богданом. Теперь мы с улыбкой вспоминали наши детские чувства, у ребят уже, по-моему, были дети и семьи. И, если честно, я не вникала в эти детали, изначально каждый написал, что у кого, а затем уже общение шло на общие темы: типа спорт, политика, где лучше жить — в Германии или в России, — и так далее.

Так вот, в прошлом году ребята собирались, но малочисленным составом, те, кто не уехал или переехал в соседние города и районные центры.

В этом году планировался глобальный слет нашего «А» класса. Со всех концов земного шара все ехали и летели на встречу, аж на целых пять дней. Встречу было решено провести в том самом совхозе, где мы все росли. Из наших одноклассников там оставалось человек семь примерно. Они-то и обещали разместить нас у себя в целях экономии и ввиду отсутствия гостиницы в принципе.

Кто-то скажет, отпуск не фонтан, что там можно делать, скучно, да и о чем мы все будем говорить при встрече после стольких лет… Но я считаю, что это лучше, чем куковать дома, не имея финансовой возможности лежать на берегу моря.

Пилить мне было прилично до пункта назначения. Почти двенадцать часов на поезде, а потом еще на автобусе часов пять, если не больше. Если будет жаркая погода, я еще в поезде умру от вони и духоты. Ну что поделать, отпуск же!

Моя мама считала, лучше б я приехала домой, чем ехать в неизвестном направлении на встречу с незнакомыми по сути мне людьми. Но если я что-то решила, фиг переубедишь.

Я еще раз посмотрела прогноз погоды, обещали жаркие дни, но кто его знает… На всякий случай взяла спортивный костюм и кроссовки. А в целом не стала набирать много вещей: пару легких платьев, сандалии, босоножки, шорты с майкой в поезд, принадлежности личной гигиены.

Неожиданно тренькнул дверной замок, я с перепугу подпрыгнула, зацепилась ногой за сумку и чуть не грохнулась.

— Что за… — я бубнила, пока топала к двери, подозревая, что это моя неугомонная соседка Зоя. У меня ассоциации, что Зоя — это такая тетка времен Советского Союза в цветастом платье. Пусть простят меня все Зои. И вот примерно одна такая и жила со мной по соседству. Вездесущая, всезнающая, вечно не вовремя приходящая, вызывающая участкового и так далее. Самое удивительное было то, что она была младше меня. Страшно подумать, что с нею будет в старости.

Я глянула в глазок. Ну точно. Она. В своем цветастом халате с запахом на груди. Руки в боки, брови в кучу, все как положено.

— Привет, — я со вздохом открыла дверь.

— Привет! Ну что, дашь мне ключи, чтоб я приглядывала за твоей квартирой?

И я бы дала, если б она меня так не раздражала. Что-то терзали меня смутные сомнения, что будет Зойка шмонать мои шкафы, разглядывать трусы и много чего еще делать. Любопытная, короче.

— Нет, отдала подругам уже дубликат, — ответила я, пока Зойка, как ледокол «Арктика», растопырив в стороны локти, вплывала в мою квартиру.

Она однозначно расстроилась, что не получит ключей, я видела, как ее лицо сморщилось. Затем она взяла себя в руки:

— Ну а сумку собрала?

— Собираю…

Дальше я минут тридцать слушала о том, что сегодня сказала Елена Малышева и что было нового в каком-то сериале о любви на телеканале «Россия». Страшно не то, что ваша соседка любопытная Зойка. Страшно то, что ваша любопытная соседка Зойка — домохозяйка. Она типа сидит в декрете, при этом дочерью в основном занимается ее мама. Такая же Зоя-2, только в старости. Понятно, что мужики в их семье были затюканными подкаблучниками.

Когда я уже готова была выставить Зойку в коридор, так как хотела еще помыться, подправить маникюр, короче, заняться девчачьими делами, она засобиралась домой.

— Ну, все-таки к одноклассникам едешь.

— Да, сначала к ним, потом к маме, — ответила я, переминаясь с ноги на ногу. Очень уж хотелось писать плюс ко всему.

— Ну, ладно, ты мне это, пиши, если что! А я буду приглядывать за твоей квартирой! Можешь мне гостинцы за это не привозить!

Если перевести на наш язык, это значило, что за всевидящее око Зои я торчу ей сувенир из отпуска.

Думала, уписаюсь, пока она уйдет, но нет, успела.

Позже я еще созвонилась с девчонками, пообещала крестнику вручить подарок позже на день рождения, который я пропущу.

После того, как все дела были сделаны, холодильник отключен за неимением в нем продуктов, заварник опустошен и вымыт, чтоб не выросла плесень, ряженка выпита, я наконец улеглась спать.

И проспала.

— Блин, еще же хотела вызвать такси с вечера на определенное время, — бубнила я, слушая в трубке автоответчик, который сообщал, что на мой адрес машина до сих пор не назначена. Как назло, утром началась ужасная гроза с градом, когда вокруг парит жутко, кожа становится липкой, небо черное, такое предвкушение чего-то нового и свежего. И такая погода меня радовала бы, если бы этот ливень, который лупанул со всей дури, не подпортил мне начало отпуска. Весь город решил ехать на работу на такси, видимо. Машин не было. Я, как угорелая, носилась по дому, вспоминая, где вообще мой зонт, и думая, брать ли мне его или так ехать. При этом я понимала, что если через пять минут не подъедет машина, все, поезд ушел. В прямом смысле. Еще и пробки на дорогах, час пик и непогода.

Когда уровень моего оптимизма ушел в минус, пришло сообщение, что меня ожидает «Лада 21012». Боже, я бы умерла от счастья, даже если б меня ожидала бричка с клячей.

Зонт я так и не взяла. Прыгнула со своей небольшой спортивной сумкой на заднее сиденье, по волосам стекали капли дождя. На мне был цветастый сарафан. Ну что с вечера приготовила, то и надела.

— На вокзал? — спросил равнодушно одутловатый дядька.

— Да, поезд через двадцать минут…

— Успеем…

Я уж хотела было поржать и спросить, не вытащит ли дядька из-под днища машины закрылки… да полетим, может. Не успела сказать, он та-а-ак рванул с места, что меня впечатало в затертое, пахнущее несвежим сиденье. Ехали мы как бешеные по каким-то дворам, гаражам, заросшим тропам. Короче, я уж было подумала, что мужик маньяк, и лучше б я опоздала на этот злополучный поезд, и тут вдруг бац! Мы выехали из какого-то проулка и оказались почти на привокзальной площади.

— Приехали, — буркнул дядька, когда с визгом тормознул на парковке, причем я чуть не вылетела вперед, — двести шестьдесят…

На самом деле это был грабеж средь бела дня, но, учитывая все обстоятельства, я бы и пятьсот отдала.

Я думала, умру, пока бежала через здание вокзала к нужной платформе, но страшнее оказалось бежать под ливнем по этой самой платформе в самый конец поезда.

Короче, когда я посадила свой промокший зад на жесткую лавку плацкартного вагона, мне казалось, что я только что отыграла три периода в хоккей без передышки на Олимпиаде против Канады.

— Привет, красавица, — раздался голос сверху.

Я мысленно застонала. Судя по запашку, сосед был с перегарчиком, считал себя мачо, а по сути был каким-нибудь сварщиком первого разряда, то есть обычным мужиком. Я медленно подняла глаза наверх. Н-да, как сказала Маша в мультфильме «Маша и Медведь»: «Да и сам он какой-то… никакой-то…» Осоловелые глаза на опухшем лице, взъерошенные пшеничные волосы и перегар.

Я сморщила нос и стала копошиться в сумке в поисках сухой одежды. А вот как переодеться — это вопрос. Туалеты еще закрыты, придется ехать в мокром. Становилось холодно, несмотря на всю вонь и духоту вагона. Сосед с хрипами и стонами спускался с верхней полки.

— Ты не смотри, что я немного помятый. Я со свадьбы еду… — зачем-то он объяснял мне.

На нем оказались вполне приличные, новые и модные спортивные штаны и такая же футболка. Может, и правда не алкаш.

— Давай я простынь подержу, отвернусь, а ты переоденешься, — прохрипел он, чем ввел меня в абсолютное изумление. Еще минуту назад я бы послала его куда подальше, но вид его спортивного трико вызывал доверие. Сосед взял у проводницы простынь и растянул ее за своей спиной, как это делают болельщики на стадионах. Конечно, встал ко мне спиной.

Я быстро переоделась, причем пришлось стягивать даже нижнее белье, промокло абсолютно все.

Все это время я ждала, что сосед резко опустит ткань и скажет что-то вроде: «Ага-а-а!». Но ничего подобного не произошло. Он терпеливо ждал, когда я сменю мокрое на сухое.

— Все, спасибо, — пробубнила я, пытаясь куда-то пристроить свой мокрый сарафан. Трусы с лифчиком пришлось спрятать в сумку.

— Да не за что. А теперь ответный жест доброй воли — угостите «Цитрамоном»?

Я порылась в своей сумочке и даже обнаружила две таблетки «Цитрамона» в потертой ветхой бумажной обертке.

— Сойдет, — обрадовался сосед.

Он забросил таблетки в рот, стянул сверху полторашку минералки и запил их.

— Фу-у-у, — выдохнул он, сел напротив меня и сказал, — теперь можно знакомиться. Антон.

— Маша, — ответила я, роясь в сумке. Учитывая, что позавтракать я не успела, есть хотелось жутко. А у меня была куплена «вкуснятинка» для поезда — бич-пакеты.

— Ну, откуда и куда, — не унимался он.

— Слушай, — я подняла голову, — я нелюдимая, необщительная и злая девушка. За простынь спасибо, а теперь я хочу спокойно поесть.

Вообще-то я вроде не злюка и не психичка, но что-то меня раздражало в этом парне. Или это годы одиночества наложили свой отпечаток, и я совсем разучилась общаться с особями мужского пола.

Антон не оскорбился, не обиделся и ничего не сказал. Он просто зевнул. Во весь рот.

Я пошла по шатающемуся вагону за кипятком. Со всех сторон торчали ноги в шортах, трико, джинсах. Ненавижу поезда.

На обратном пути я чуть было не споткнулась о сумку какого-то дядьки, который никак не мог расположиться на боковой полке.

— Ну так что? — спросил Антон, как только я поставила на стол свою лапшу быстрого приготовления. — Куда ты едешь?

Я посмотрела на него тяжелым взглядом. Пофиг. Сидит и смотрит, как ни в чем не бывало. И его глаза оказались голубыми, видимо, мутность — последствие длительного запоя — рассеялась.

Я вздохнула. Надо было его познакомить с Зоей. И делать ставки, кто кого. Жалко, у нее уже есть муж.

— Ну, в отпуск, — неохотно ответила я.

Он долго и мучительно шевелил бровями, смотрел в окно, что-то мычал и больше ничего не спрашивал.

— Все? Вопросов больше не будет? — уточнила я, помешивая свой никчемный завтрак.

— Я просто перебрал все города, мимо которых мы едем, и не могу понять, куда там ехать отдыхать? Это ж Великий Зад всего региона.

Я хихикнула, а потом ответила:

— Еду на встречу одноклассников.

— О, как! И далеко ехать?

— Далеко…

— М-м-м, а мужа с собой не взяла? Не ревнивый, что ли?

— Это попытка узнать, есть ли у меня муж, что ли? — так же нараспев спросила я.

— В том числе.

Еще десять минут назад я бы послала его. А теперь эта мятая физиономия каким-то непостижимым образом сумела меня к себе расположить.

— У меня нет мужа.

— Да ладно! А парень?

— Ответ «нет мужа» подразумевает и отсутствие гражданского мужа.

Он снова приложился к минералке, выдохнул и сказал:

— Блин, вот сейчас времена! Девчонок незамужних просто… просто… много, короче!

— Так ты радуйся, — усмехнулась я.

— Я радуюсь! Я на свадьбе капец как радовался, аж две девочки из-за меня подрались…

— О, Боже! — сморщила я нос. — А я только начала думать, что ты нормальный. Хвастун, еще и себялюбивый.

Он криво улыбнулся.

— Дефицит мужчин позволяет, знаешь ли…

— Ну-ну, — кивнула я, — невесту хоть на свадьбе не увел?

Пока я давилась лапшой, Антон рассказал, что женился его друг детства, что свадьба была в глубинке на деревенский манер, то есть пили больше и дольше, чем ели. Между делом он задал мне вопрос, почему это я не приготовила себе в дорогу нормальной еды. Мой ответ «лень» он прокомментировал так: «Теперь понятно, почему ты не замужем, научись готовить». Я не стала своему горе-попутчику объяснять, что «лень» и «не умею» — разные вещи.

Через какое-то время Антон перестал бубнить о том, как «корабли бороздят просторы вселенной», и ушел то ли покурить, то ли в туалет. Я взяла у проводницы белье и одеяло. Гос-с-споди-и-и, из чего же в советские времена делали простыни и пододеяльники, что они до сих пор живы? Знаете, такие типа белые, но уже не совсем, а по углам стоят серые штампы, как кусок грязи прилип. Ненавижу поезда.

— Когда тебе выходить? –спросил Антон, когда вернулся.

— Не знаю, часов в десять вечера, наверное.

— Да ладно! Ты едешь до Лениногорска?!

— Да… — я сощурила глаза, почуяв неладное, — а что?

— И я!

Вот, блин. Еще и на вокзале покоя от него не будет. А Антона новость о том, что наши пункты назначения совпадают, кажется, вдохновили. Он повеселел, стал мурлыкать песенки, а может, «Цитрамон» подействовал…

Через какое-то время я уснула с книжкой в обнимку, кажется, когда героиню похитил прекрасный вампир. Прям даже и не знаю, чем же закончится эта любовная линия. Наверное, она ни разу не влюбится в этого вампира.

Разбудило меня чье-то бормотание и ужасная вонь перегара с еще каким-то запахом. Я спросонья подумала, что Антон успел нахлыстаться, пока я «читала». Но тут что-то ткнуло меня в бок. Открыв глаза, я увидела над собой осоловелые глаза неизвестного парня. Волосы у него были жирные, неопрятные и висели слипшимися сосулями. Мне жутко не понравились его глаза, будто он под чем-то. Помимо водочки. Или что он там пил.

— Приве-е-ет, — протянул он и улыбнулся мне. Впереди не хватало пары зубов. Я застонала и натянула на лицо одеяло. Боже, за что? Ну что это за соседи? Когда я начала задыхаться под казенным одеялом, почувствовала, что «прекрасный» незнакомец мостит свой зад на мою полку.

Я подскочила будто меня оса ужалила, его мутные глаза не поспевали за такой молниеносной реакцией и продолжали смотреть туда, где только что была моя голова. Я откинула одеяло и соскочила.

— Молодой человек, — как можно спокойней начала я, — пересядьте на свое место.

— Мхм, — он криво ухмыльнулся беззубой улыбкой, — а мое место рядом с тобой, детка!

Боже! Я что, настолько уродлива, убога, ну, не знаю, какие еще слова подобрать… Короче, почему вот оно липнет ко мне?!

— Если вы сейчас же не пересядете к себе, я заору, — рявкнула я.

— О-о-о, мне нравятся такие самочки…

Тут я не выдержала и просто расхохоталась. Самочки! А он-то кто? Самец?!

Кажется, мой новый ухажер воспринял это как знак одобрения и ринулся ко мне с вытянутыми дудочкой губами. Я пыталась увернуться, но, знаете ли, родные плацкарты не дают никакой свободы действий. В итоге я оказалась в объятиях алкаша-наркомана с непередаваемым запахом «парфюма».

— Да отвали ты! — брыкалась я. — Помогите, блин!

Последнюю фразу я уже заорала на весь вагон. Я боковым зрением видела, как слева возникла голова лысого мужика, который пытался понять, что за ор. В это же время «жених» ослабил объятия, и я увидела Антона, который просто отшвырнул его в коридор.

— Сообщите на ближайшую станцию, чтобы наряд прислали! — крикнул он проводнице. — У нас тут пассажир не в адеквате.

Отовсюду лезли какие-то люди, причем их стало так много, зато не было никого, пока ко мне «сватались». Ухажер, кстати, сидел смирно, но продолжал возмущаться словесно. Правда, все тише и тише. Я не могу сказать, что испугалась, просто было довольно неприятно.

— Ты как? В норме? — спросил Антон. О, как я рада была его видеть, словно муж-моряк вернулся из шестимесячного плавания.

— Слушай, не думала, что это скажу, но я капец как рада тебя видеть! — выдохнула я и, как девчонка, вытерла рукой под носом. Он расхохотался и сгреб меня в охапку. Ну, ладно, будем считать, что мы подружились.

Пока весь вагон обсуждал происшествие, «жених» что-то бормотал рядом с проводником, я пошла в туалет, пока не началась санитарная зона. Как думаете, о чем были мои мысли, пока я висела на железном вонючем унитазе, из дыры которого сифонило, как в аэротрубе? При этом мое тело отказывалось расслабляться и делать нужные дела. Так вот, мои мысли были о том, как же я ненавижу поезда.

Когда я вернулась, Антон заваривал чай.

— Давай, присаживайся, — махнул он рукой, — пей.

Мы молча пили чай с конфетами, уж не знаю, откуда он их достал. И поезд мерно катился вперед, постукивая и качаясь из стороны в сторону. Стало хорошо, и физически, и морально.

— Ну? Давай рассказывай, куда именно ты едешь?

Я откинулась назад и, сама того не ожидая, рассказала ему все: про встречу одноклассников, которых не видела тысячу лет, про то, что вот такой у меня отпуск, можно сказать, никакой в традиционном его понимании.

— Ну сейчас ты до Лениногорска, а потом? — он зевнул и потер щетину.

— А потом суп с котом! А ты куда и зачем? — уточнила я и тоже зевнула.

— К родителям, тоже типа отпуск. Сначала был на свадьбе друга, потом к родителям, потом домой.

— А дом твой где?

— А что? — он сощурил глаза. — Хочешь ко мне в гости заехать?

— Коне-е-ечно, — протянула я, — вот только с классом встречусь, и сразу к тебе!

Мы еще немного поболтали, оказалось, что Антон работает в компании, которая продает дорожные знаки, сетку и всякую подобную фигню, непонятную для меня. Я имела неосторожность упомянуть, что являюсь фармацевтом, он сразу же забросал меня своими туповатыми вопросами, типа а что пить с похмелья, а чем лучше мазать спину, если ее расцарапала горячая девушка, и так далее.

Чуть позже я соизволила раскошелиться в вагоне-ресторане на солянку, о чем жалела весь остаток пути. Я отравилась. Все вокруг ели, спали, читали, а я, блин, все время торчала на вонючей аэротрубе, причем совершенно бесплатно. Сэрвис, так сказать.

В какой-то момент я отключилась, видимо, слабость дала о себе знать. Или наконец подействовал «Левомицетин», которым со мной любезно поделилась бабулька, сидевшая у туалета. Видимо, я ей очень уж примелькалась. Я уже и забыла, какие это горькие таблетки — «Левомицетин». Ну на что только не пойдешь, лишь бы не бегать на горшок.

Меня разбудило девичье щебетание. Причем в стиле как я люблю, когда девчонки при виде парня начинают хлопать ресницами и перебрасывать волосы через плечо.

— Да, представляя-я-яешь? — блеял девчачий голосок. Я вяло приоткрыла один глаз. Так и есть. Напротив меня сидела блондинка, то и дело перебрасывая волосы через плечо. Рядом сидел Антон, всем своим видом показывая, какой он альфа-самец. Я будто смотрела дешевую мыльную оперу на телеканале для домохозяек. Было смешно, но в какой-то степени, совсем чуть-чуть, грустно. Ведь этот простецкий, немного смешной парень вроде как мой попутчик, именно мой, причем еще и спаситель. А сидит и флиртует со смазливой блондинкой.

Я улыбнулась своим мыслям — вот какой бред несут одинокие девушки.

— Эй, я вижу, что ты подслушиваешь! — раздался голос Антона над моим ухом. Я приоткрыла глаза, его щетина закрывала весь обзор.

— Отодвинься, — проскрипела я.

— Кстати, — он сделал полшага назад и снова хлопнулся рядом с блондинкой, — вид у тебя — как у побитой собаки. Причем несчастной и грязной.

Нормально. Меня только что опустили на глазах у девчонки, которая всеми силами пытается привлечь внимание парня. Я посмотрела на нее. Н-да-а-а, сидела с видом Наполеона, завоевавшего Европу.

— Привет, — сказала я и улыбнулась. Ну так, чтобы провести опыт.

А в ответ тишина. Сделала вид, что не слышит. Судя по поведению, совсем малявка. Лет двадцати, а то и меньше. Видимо, студентка.

— Кажется, твоя подружка не желает со мной общаться, — сказала я, затолкав ноги в сланцы, и встала.

Я увидела, как она слегка наклонилась вперед к Антону, показав приличное декольте, и прошептала:

— А вы с ней недавно познакомились?

— Детка, он мой бывший муж, — сказала я и демонстративно пошла в туалет, пытаясь делать это красиво. Сомневаюсь, что получилось, но старалась я прилично, даже зацепила бедром ноги какого-то деда, читавшего газету.

Блин, жалко, я не видела ее лица. В туалете было занято, я встала у агрегата с водой и разглядывала в окне пролетающие деревья, столбы, поля.

— Эй, малыш, если я тебе так понравился, так и скажи! Зачем травмировать психику бедной малолетки? — спросил Антон над ухом.

Я демонстративно зевнула.

— Просто она меня разозлила, — сказала я, — могла бы и поздороваться в ответ.

— Ну-ну, — неопределенно кивнул он.

— Ну ты же ей сказал, что я пошутила? — спросила я, скосив глаза на него.

— Нет, конечно, зачем?

Я всем корпусом развернулась к нему.

— В смысле? Ты поддержал мою байку, что мы бывшие муж и жена?

— Да-а-а…

— Зачем? — удивилась я.

— Ну так даже интереснее, теперь у нее есть соперница, и она начнет еще активнее бороться за меня.

Я фыркнула, вот это ходок по телочкам, так сказать. Психолог местного разлива. Не растерялся и решил извлечь пользу из моей лжи. С ума сойти.

В это время туалет освободился, и я скрылась от назойливого взгляда соседа там. В этом долбанном туалете я уже знала каждую щель, скол и выбоину. Мне кажется, я большую часть пути ехала именно там.

Н-да, вид у меня был ни к черту. Под глазами круги, волосы слиплись и висели сосулями, и правда побитая псина. Я тяжело вздохнула. А мне ведь еще всю ночь пиликать на автобусе до Алексеевки, где и состоится встреча.

Я вернулась в свои «нумера». Антон продолжал любезничать с молоденькой блондинкой, а та в это время, по ходу дела, зарядила пулемет в своих глазах и готова была приставить меня к стенке прямо сейчас. Видимо, его теория работала. Девочка перешла в наступление. Коротенькие шортики совсем поднялись вверх, показывая абсолютно гладкие, красивые загорелые ножки. Она то и дело пыталась пристроить ноги то так, то сяк, периодически задевая ими Антона.

Я полезла в мобильник, чтобы написать Олесе, что большую часть пути проехала, приеду завтра утром. Но связи не было, интернета, соответственно, тоже. Делать было нечего. Я с тяжелым вздохом взяла книжку, на обложке которой был изображен прекрасный полуголый вампир, и снова окунулась в водоворот страстей.

Оставшуюся часть пути я вынуждена была слушать щебетание этой куропатки и переживать за героиню, которую похитил враг вампира.

Когда проводница объявила, что мы приближаемся к месту назначения, я собралась быстрее всех. Как только появилась связь, телефон чуть не порвало от потока сообщений. Съезжались одноклассники, созванивались, списывались и так далее. Я думала, может, пересекусь с кем-нибудь, чтоб веселее было ехать, но не вышло. Почти все уже выехали в Алексеевку, были на пути к ней, а некоторые даже добрались. А кто-то приедет только через пару часов.

Чем ближе дело подходило к встрече, тем больше я начинала волноваться. Господи, о чем я буду с ними говорить? Я же их видела последний раз в детстве! Черт… И понесло меня…

На вокзале почему-то была давка, откуда тут все взялись? Городок-то совсем мелкий. Наверное, сразу несколько поездов прибыло. Радовало, что автовокзал находился рядом. Я судорожно прижимала к себе сумку, думая, что воришки есть везде, как в городах-миллионниках, так и в мелких. Уже стоя у кассы, я подумала, что так и не попрощалась с соседом. Наверное, некрасиво это как-то, но ничего, он точно переживет это грустный момент его жизни, блондиночка поможет.

Мне продали билет без места.

— Скажите, а какое место? — любезно спросила я у одутловатого лица в окошке. Лицо глянуло на меня злыми глазами и рявкнуло:

— Стоя! Мест нет! Или ждите следующего автобуса!

— Японский… — начала я возмущаться под нос, как тут же была оттеснена в сторону дедом с клетчатой сумкой.

Прекрасно. Теперь я буду пилить четыре часа до Алексеевки стоя. В ночь. Когда капец как хочется спать. Оно мне надо было? Спала бы сейчас в своей постели… Жесть просто.

Я подошла к шестой платформе, где стоял старый вонючий «икарус». Боже, эти драндулеты еще существуют. У автобуса толпился народ.

Я подошла к бабушке, стоявшей с краю, и заглянула в ее билет. Хм, а у нее билет был с местом.

— А что, говорят, стоя ехать надо? — спросила я, якобы не зная. Бабули-то у нас в курсе всего, сейчас расскажет все в деталях.

Она глянула на меня и с радостью на лице открыла рот, видимо, любила поболтать, как и все бабули. И куда это она на ночь глядя?

— О-о-о, милая, тут всегда стоя. Места никто не соблюдает, кто первый сел, тот и едет сидя.

— Серьезно?! — у меня мелькнула надежда, я быстро глянула в сторону дверей автобуса, куда, как в пропасть, всасывалась толпа людей.

— Бесполезно, сидячие места заняли уж, как только автобус подъехал.

— А как же вы стоя? — спросила я. Бабусю-то жалко.

— А мне уступят, не переживай, я заставлю.

Я расхохоталась, вот ушлая бабуля. Не ломится, не скандалит, не бежит забивать место, а просто заставит встать, когда все усядутся, и поедет себе сидя. Я все еще хохотала, когда меня людским течение занесло в автобус. Бабуля вплыла прямо передо мной и уже согнала какого-то юнца с насиженного места. Тот, кряхтя и морщась, встал, а она с улыбкой прыгнула в кресло, причем так резво, словно кошка.

Я не выдержала и снова расхохоталась, она улыбнулась мне в ответ. Мой взгляд скользнул дальше, и смех замер. На меня смотрел Антон. Причем он сидел. Он сидел! С блондинкой. Боже, и эта курица едет в том же направлении, и она сидит! Где справедливость?

Люди, зашедшие после меня, продолжали пихать меня вперед по проходу, требуя, чтоб я продвинулась. Я не сомневалась, что закон подлости сработает в полной мере, и в итоге я встану в проходе напротив Антона. Так и вышло.

Ну не стоять же, как овца на закланье. Я тут же водрузила свою сумку ему на колени.

— На, держи, знала б, что ты… Вернее, я и забыла, какой ты шустрый, — сказала я, поглядывая на блондиночку. У той добродушное выражение лица слегка сдулось при виде меня, но, учитывая разницу наших положений, она была довольна.

Он невозмутимо обхватил мою сумку и криво улыбнулся:

— А не нужно было сбегать! Осталась бы со мной, так же бы сидела!

— И когда ты успел?! — не выдержала я. — Я же первая сошла с поезда!

— Детка, двадцать первый век! Я просто купил билеты заранее! Ну и я более шустрый!

— Ха-ха, — я состроила рожицу в ответ на его ухмылку.

Он встал.

— Ладно, так уж и быть, присаживайся, — сказал он, пытаясь поменяться со мной местами.

— О, ну нет, не нужно делать одолжений, милый, сиди, — сказала я, не отрывая взгляда от расстроенной блондиночки. Хотя на самом деле я, конечно, ждала, что он уступит мне это чертово место.

— Не выделывайся, — он задвинул мою сумку под сиденье, обхватил меня за талию и слегка притянул к себе. Пассажиры в автобусе с интересом наблюдали за нашим диалогом а-ля семейные разборки.

— Нет, не сяду, серьезно, — сказала я, пытаясь понять, как он может выглядеть свежим, отдохнувшим, приятно пахнуть, при этом человек ехал в поезде столько же, сколько и я. И да, он ехал с жуткой похмелюги, — я боюсь проспать. Кажется, мне выходить около трех ночи.

Антон развернул меня и пихнул на сиденье:

— Я разбужу. Где тебе выходить?

— В Алексеевке, а тебе? — настороженно сощурилась я. Он что, туда же едет?

— В том же направлении еду, не переживай.

Фуф, ну ладно, я знала, что автобус проезжает около десяти населенных пунктов. Хотя… возможно, я была бы рада, если б нам было в одно место. Наверное. Черт, это бессонница говорит во мне.

— Детка, поменяйся с Лизой местами, — сказал Антон, чуть наклонившись вперед.

— Чего? — не въехала я.

Затем почувствовала, как блондиночка зашевелилась и осветила забитое нутро автобуса удовлетворенной улыбкой. Ну конечно, я должна поменяться местами с блондиночкой, чтобы он с ней общался.

— Ей раньше выходить, — шепнул он мне на ухо, резко наклонившись вперед.

Я какое-то время пыталась бодрствовать, но мерное покачивание вонючего автобуса и похрапывание окружающих действовало как снотворное. Поначалу я боялась проспать свое место назначения, мало ли, может, Антон сядет на освободившееся место в салоне, люди-то выходят, и уснет. А потом плюнула, решила, та и фиг с ним. Я же в отпуске, ну проеду, потом вернусь обратно. Приключения, скажем так. В итоге я уснула, даже нет, вырубилась так, что ничего не слышала, не видела, и вообще, надеюсь, я не храпела и не пускала слюни.

Меня разбудило что-то, что трогало мое лицо. Я резко дернулась.

— Успокойся, — прошептал Антон. Он почему-то сидел на месте блондиночки. — Просыпайся, через пару минут выходим.

— М-м-м? — я вообще ничего не могла сообразить, спать хотелось просто жутко. Куда выходим? И почему мы выходим?

В это время автобус затормозил, испустив запашок жженой резины. Антон подхватил меня под руку и стал тащить к выходу. На улице было жутко холодно. Или мне так показалось после теплого автобуса, где куча сбившихся людей нагрела все вокруг себя. Я ежилась в своей тонкой кофточке.

— На, накинь, — Антон набросил на меня свою спортивную кофту.

Я зевнула во весь рот, во-первых, его я абсолютно не стеснялась, во-вторых, я так хотела спать, что мне было пофиг.

— Значит так, — начал он, закинув свою сумку на плечо, — мы приехали на сорок минут раньше положенного, так как автобус не заехал в два поселка, не было туда пассажиров.

Он оглядел абсолютно пустую главную площадь Алексеевки.

— Тебя никто не встречает, и у тебя два варианта: звонить и ждать, когда за тобой придут, или идти самой.

Я протяжно вздохнула, и спросила:

— А ты-то что тут делаешь?

— Я сюда и ехал, к маме с папой, знаешь ли.

— То есть мы с самого начала ехали в одно место? Черт, да ведь так не бывает! — я передернула плечами от холода.

— Как видишь, бывает, и что в этом такого? — он пожал плечами. — Так ты знаешь, куда идти, или позвонишь?

Я решила позвонить и предупредить, что сейчас приду, а то вдруг Олеся пойдет встречать, и разминемся. После коротких переговоров, во время которых Антон курил в стороне, было решено, что я дойду сама, а Олеся меня встретит у дома.

— Сама пойду, — сказала я Антону, когда нажала отбой на телефоне.

— Ты хоть знаешь, куда идти?

— Вроде как, — я снова зевнула, — я же тут жила в далеком детстве. Мне в ту сторону.

Я показала пальцем в сторону заросшей аллеи.

— А тебе куда? Если скажешь, что туда же, я не поверю, ну настолько совпадений не бывает.

— Нет, мне в другую сторону, но я тебя провожу.

— Скажи-ка, ты что, так ухаживаешь за мной, — снова сказала я шутя и зевнула во весь рот.

— Не обольщайся, — он зевнул и повел плечами, думаю, в футболке было, мягко говоря, прохладно. — Ты выглядишь как побитая собака и не в моем вкусе.

— Ага, а кто в твоем вкусе? Блондиночки? — слегка разозлилась я.

— Ну согласись, он выглядела круче тебя! — он рассмеялся.

— Да пошел ты! — уже серьезно разозлилась я.

— Ну, все, все, прости! — он выхватил мою сумку и слегка прибавил шаг.

— Телефонами-то обменялись? — спросила я, разглядывая все вокруг. В детстве все казалось таким большим и недостижимым, а теперь домики будто вросли в землю, а двухэтажные и вовсе выглядели смешно.

— Конечно!

— Кто б сомневался, — пробубнила я. — Кстати, вы в каком году сюда переехали? Почему я тебя не знаю?

Выяснилось, что Антон с родителями перебрался сюда из Буденовки, которая на сегодняшний день в принципе прекратила свое существование, сразу после моего переезда с родителями. Можно сказать, что мы земляки и учились в одной школе, просто до этого момента не были знакомы.

— Так значит, ты остановишься у Олеси Ермоловой? Это та, что печет хлеб? — уточнил он.

— Заметь, вкусный хлеб, — вставила я.

— Тебе-то откуда знать? Ты ее с тринадцати лет не видела!

— Я помню хлеб ее мамы, думаю, она ее научила, раз она продолжает мамино дело.

— Ну в поезде ты говорила, что была звездой младших классов! — ухмыльнулся он.

— Так и есть! О, это же наша школа! — я резко остановилась у приземистого трехэтажного здания. — Боже, она же… маленькая… и какая-то… неприметная…

— Ну уж не Первая гимназия Москвы, обычная школа, — оскорбился Антон.

— Да я просто… Ну я-то ее помню большой и необъятной!

Мы пошли дальше.

— Что ты там спрашивал? — уточнила я. — А, да, я была звездой, честно!

— И тебя любили все мальчишки? — продолжал он ухмыляться.

— Не все! Четверо! Но лично я с самого садика была влюблена в Богдана! Причем по самые уши.

— А он?

— И он! Мы, кстати, по скайпу как-то болтали, вспоминали те времена, решили, что если не бежали б все в голодные девяностые по разным концам страны, то мы бы с ним стали парой. Не факт, что дело дошло бы до свадьбы. Но за ручку под луной успели б походить.

— Он согласился с этим? Осторожно, тут щебень…

На этих словах Антона я споткнулась и чуть не грохнулась, он поймал меня под локоть.

— Мне кажется, я твой персональный супермен.

Я расхохоталась, а потом ответила:

— Да, конечно, согласился, он сам это и сказал.

— Ну так что, сейчас увидитесь, и первая любовь вспыхнет с новой силой, — сказал он, криво улыбнувшись.

— Это вряд ли, у всех уже жены и по пять детей. И у него вроде бы тоже. Одна я такая отсталая и одинокая.

— Да ладно тебе жаловаться! То, что у тебя нет постоянного парня, или, как я бы сказал, постоянного партнера для секса, не значит, что ты одинокая неудачница. И не говори мне, что у тебя нет регулярного секса, например, с разными парнями за неимением мужа.

— Черт, поверить не могу, я в три часа ночи иду по забытой Богом деревне…

— Эй, детка, мы так-то считаемся самым крупным поселком района!

— Да плевать! Иду с незнакомым парнем и обсуждаю с ним свою половую жизнь… Черт, вот это отпуск. Мечта-а-а, — протянула я со вздохом.

Мы свернули в проулок с главной улицы.

— Ты не ответила на мой вопрос, — сказал Антон, останавливаясь.

— На какой? О сексе? Ты же все равно не поверишь, зачем отвечать. Мы уже пришли?

Мы остановились у дома на двух хозяев, обвитого диким виноградом. В окне горел свет, хлопнула входная дверь.

— Маша! Ты?! — услышала я голос Олеси, который сразу же узнала.

— Я! А где тут калитка? — спросила я в темноту.

— Сейчас!

Я услышала, как она идет по двору, шлепая сланцами.

Я повернулась к Антону:

— Нет у меня никаких регулярных и нерегулярных половых партнеров. А тебе спасибо за все, правда, — я стянула с себя кофту и протянула ее Антону, — начиная с простыни в поезде и заканчивая тем, что проводил.

— Приве-е-ет! — раздался голос Олеси сзади.

— Приве-е-ет! — ну она, конечно, поправилась, все-таки мама двоих детей, да и в принципе она никогда не была склонна к худобе. Но в целом я ее узнала бы на улице в многолюдном месте. Мы с ней крепко обнялись.

— О, Антон, привет! А ты тут чего? — удивилась она.

— Я к родителям приехал в отпуск, — ответил он, — привет! Встретились с Машей в поезде, вот проводил! Ну ладно, я домой!

— Спасибо, — еще раз поблагодарила я, он махнул и исчез в темноте. Я пару секунд смотрела в том направлении, куда он ушел, а потом повернулась к Олесе.

— Спать хочу, не могу…

— Пошли. Слушай, мы вечером баню топили, там тепло, можно, в принципе, ополоснуться с дороги.

— О, да-а-а!

Олеся обняла меня еще раз, на пару секунд стиснув чуть крепче. И так вразвалочку мы пошли с ней в дом.

Я с удовольствием ополоснулась в чуть теплой баньке, хорошенько помыла голову. От еды и всего остального отказалась. Мне постелили в самой дальней комнате на надувном матрасе. Когда я пошла в баню, забыла взять из сумки чистую футболку, поэтому натянула ту, в которой приехала. Когда засыпала, моя последняя мысль была о том, что она пахнет Антоном.

Утром меня разбудили девчоночьи голоса, они бурно о чем-то спорили.

— Да тише вы! Разбудите Машу!

Хорошо хоть не тетю Машу, подумала я. А то в моем возрасте все дети меня величают тетей, что бесит просто ужасно.

Я хорошенько потянулась, так что чуть не свело ноги судорогой, и встала. Я не знала, была ли Олеся сейчас замужем. Когда мы разговаривали в последний раз, она развелась, но мало ли, может, хахаль имеется в наличии и возлежит сейчас на диване в семейных трусах. Поэтому я натянула бриджи и пошла на голоса.

Олеся на кухне замешивала тесто на хлеб, а две девочки подросткового возраста рассматривали какой-то журнал.

— Привет всем! — сказала я.

— О! Проснулась! — Олеся правда была мне рада. — Давай, сейчас будем завтракать, я думала, успею испечь булочки, но немного проспала. Придется обойтись окрошкой.

— Не переживай! Я с удовольствием обойдусь окрошкой! А вы чего кричите?

Девчонки с интересом смотрели на меня. Одна была явно старше, сейчас я заметила это. Она была уже девушкой.

— Здрасьте, — сказала младшая, — я Юля. А это Аня. Мы ей выбираем платье на праздничный вечер.

— И что за вечер? — уточнила я.

— Ну она занимается танцами, и у них будет что-то типа вечеринки!

— Я и сама могу рассказывать, — подала голос старшая.

— Ну дак рассказывай, чего молчишь! — возмутилась Юля.

— Хватит спорить! — Олеся махнула на них рукой, перепачканной в муке, лучше стол накрывайте, покушаем.

Девочки соскочили и стали, опережая друг друга, накрывать на стол, а я взяла в руки журнал. Там были вечерние платья.

— Вы его будете покупать? — спросила я.

— Кого? — не поняла Олеся.

— Платье.

— А-а-а, да нет, Маринка-соседка шьет, закажу ей, правда, у меня ткани нет, нужно купить. А сошьет она бесплатно, я потом ей хлебом постепенно буду долг отдавать.

Вот так, бартер никто не отменял, а-ля девяностые.

Я пошла в комнату и достала из сумки две тысячи.

— Девочки, вам на ткань хватит? — спросила я у Ани с Юлей, пока они нарезали хлеб.

Нужно было видеть лицо Ани, мне показалось, она сейчас грохнется передо мной на колени. Чтобы понять почему, стоило взглянуть на обстановку в доме, они жили о-о-очень бедно. Да, было чисто, пахло выпечкой, но бедно просто до ужаса. Я думаю, что многое Олеська девочкам брала именно так — за хлеб — либо подрабатывала на кого-то. Я знаю, что она и штукатур, и маляр. Короче, налички в этом доме не бывает, либо редко и мало.

— Маш, прекрати! — сказала Олеся. — Чего придумала!

— Сама прекрати, — я нахмурила брови, — считай, что я снимаю у тебя комнату.

— Ну не за такие же деньжищи!

Деньжищи… Если б они узнали, что у меня зарплата тридцать пять, а с премиями и сорок бывает, в обморок упали бы, наверное.

— Олесь, хватит, это мой подарок девочкам.

Аня осторожно двумя руками взяла эти деньги, прижала их к груди и посмотрела на меня мокрыми глазами оленя:

— Спасибо, — выдохнула она.

— Не за что, давайте уже вашу окрошку, есть хочу.

Настроение у всех сразу улучшилось баллов на сто, мы сели за стол. Окрошка была огонь! С домашним квасом, м-м-м, пальчики оближешь.

— Маш, я вчера не стала тебя расспрашивать, ты такая усталая была, а откуда Антон взялся? Вот прямо в поезде познакомились, что ли?

— Ага! Неплохой парень, да? — спросила я.

— Понравился? — она лукаво сощурила глаза.

— Нет! Вернее, понравился как человек, но не как мужчина, не надо на меня так смотреть!

— Ну-ну!

— Что у тебя растет в огороде? — спросила я, чтобы сменить тему, так как чувствовала, что щеки начинают гореть. Стол стоял у окна, и я видела кусочек парника.

Олеся рассказала, что сажает все абсолютно: морковь, картошку, свеклу, огурцы, помидоры, зелень и так далее. Она днем вообще подрабатывает то на ферме у частников, то нанимают ее как маляра, а рано утром замешивает тесто на хлеб. Сейчас каникулы в школе, так что девчонки днем его продают, в их обязанности входит смотреть за огородом. Еще у них появились куры, целых пять штук.

Вот слушала я все это и думала — спасибо тебе, Господи, за мою работу, зарплату, комфортные условия жизни… Мы всегда ноем, что все плохо, нет денег на Турцию, Италию, на норковую шубу. Ребят, сядьте на автобус и езжайте до деревни в ста километрах от вашего города. Посмотрите, как живут люди, не живут, а выживают… И перестанете ныть, гарантировано.

После завтрака Олеся поручила девочкам собирать колорадского жука с картофельных кустов, а потом заняться стиркой. А теперь внимание, вы думаете, у нее была машинка-автомат или полуавтомат? Нет! «Алматинка». Я даже слова такого не знала! Это такая машинка типа бочки из советского прошлого, у нее есть две бобины. После того как она постирает белье, засовываешь в них, например, пододеяльник и вращаешь ручку. Функция отжима называется. У меня просто глаза на лоб полезли.

— Ма, а у нас закончился стиральный порошок! — крикнула Юля.

— Пошли, сходим в магазин, — предложила я. Что-то желание собирать жука у меня отсутствовало, а вот до магазина я бы прогулялась, заодно куплю что-нибудь вкусное.

Олеся дала денег Юле и наказала купить самый дешевый порошок. Я ничего не стала говорить, решила, что куплю им большую упаковку, пусть стирают на здоровье.

После коротких сборов мы вышли во двор. Я быстро надела шорты с майкой, собрала волосы в пучок на затылке и подкрасила ресницы.

День обещал быть жарким: было утро, а припекало уже прилично. Я окинула взглядом грядки, всего было понемногу, но представлены все овощные культуры, которые мы любим откушать. В углу огорода стояла ванна, старая и ржавая.

— Вы из нее поливаете? — уточнила я.

— Да, — кивнула Юля.

Мы пошли по улице, все было таким родным и в то же время чужим. Сколько раз я шла по этой дороге в школу, Боже мой. Но многие дома не выдержали развала Союза, их бросали и уезжали, они ветшали и рушились и сейчас местами смотрели на меня пустыми глазницами. Рядом стояли двухэтажки и были целы, невредимы и обитаемы. Проходя мимо очередного двухэтажного дома, я заметила пристальное внимание бабусь на лавке. Думаю, сейчас они умирали от любопытства, кто же я такая, что за новое лицо!

— Юль, мама сегодня не работает?

— Нет, она эту неделю подработки не брала, так как встреча одноклассников, все же приезжают. Сегодня вечером вы встречаетесь у школы!

— Да ладно! Класс!

Пока мы шли, навстречу попадались неизвестные для меня люди, а Юля здоровалась со всеми, и они с ней. Когда мимо нас прошла дородная тетка в халате, Юлька сморщила нос.

— Что ты так? — удивилась я.

— Да это мама Петьки, он дерется, а она его защищает.

Я улыбнулась.

— С кем дерется-то?

— Со всеми, даже со мной, — она нахмурила брови.

— А может, ты ему нравишься, — я лукаво улыбнулась.

— Ага! — она передернула плечами, но щечки предательски порозовели. Эх, девчонки, как же по вам все сразу видно.

Я не взяла с собой мобильный, так как утром уже сообщила маме и друзьям, что все хорошо, на место прибыла. Поэтому не знала, обсуждали наши одноклассники сегодняшнюю встречу у школы или нет. Вернусь — спрошу у Олеси.

У местного магазина стояла небольшая группа особей мужского пола. Как это ни странно, я сразу узнала Даню. Он ничуть не изменился: все тот же веселый смех, заразительная белозубая улыбка. Только сейчас на нем были модные джинсы, футболка, недешевые очки. Он, мягко говоря, не вписывался в местный антураж.

А потом я увидела его. Я так понимаю, он только что приехал, так как рядом стоял небольшой дорожный чемодан. Богдан. Моя первая школьная и юношеская любовь.

На нем был надет светлый костюм: легкие брюки, белая рубашка, на плечо был закинут пиджак. Рубашка была слегка расстегнута на груди, показывая кусочек загорелой кожи. На голове также были очки. Судя по их виду, оч-ч-чень недешевые. О туфлях промолчу. Он увидел меня.

Когда эти голубые глаза посмотрели в мои, я опять ощутила то волнение, которое испытывала всю школьную жизнь. Сердце стучало в области гортани, ладони вспотели, я слышала, что ребята замолчали, и все посмотрели на меня. А я только на него. Да, у него уже не было той густой шевелюры, что раньше, голова была побрита, но этот человек все равно оставил в моей душе чувство незавершенности и ожидания чего-то большого.

Я проглотила сухой ком в горле, подошла и сказала:

— А где цыгане?

— Чего? — все уставились на меня округленными глазами, пытаясь понять, не случился ли у меня сдвиг куда-либо.

Я ткнула пальцем в светлый костюм Богдана:

— Ну как же, белый костюм: «К нам приехал, к нам приехал, Сергей Сергеич дорого-о-ой…»

Все захохотали, как мне кажется, с облегчением, поняли, что я не из дурки сбежала, а всего лишь вспомнила фильм.

Богдан улыбнулся и молча смотрел на меня. Он всегда, всегда, блин, просто молча смотрел на меня. В садике, в школе, когда я уезжала. Мне кажется, это было самым тяжелым, лучше б говорил.

Я скользнула взглядом по его правой руке. Кольца не было. Я знаю, что он был женат, это однозначно, у него есть сын. Но какова его личная жизнь на сегодняшний день, не спрашивала в последнее время в переписке и во время кратковременного общения по телефону. Может, он просто не носит кольцо?

— Ты когда приехала? — ко мне подошел щуплый парнишка и обнял.