Бесплатный фрагмент - Происхождение гидронимов Северной Евразии

Этимология названий крупных рек северной Евразии имеет корни в балтской и кельтской языковой среде, впоследствии подвергшихся финно-угорской, тюркской, германской и славянской огласовке (литовская и прусская гидронимия тоже представляют огласовку древнебалтских названий рек). Надо полагать, первоначально человек пользовался названиями, уже включающими понятие «река». Впоследствии, новые переселенцы трансформировали древний гидроним в соответствии со своими значениями слов, при этом добавляя уточняющий термин «река» (например, литовский (корень+upis), финский (корень+joki), тюркский (корень+су), осетинский (корень+дон), древнегерманский (корень+aha) и т. д.).

До настоящего времени изучение этимологии гидронимов подсвечивает несколько кардинальных противоречий:

— языковая неопределенность (обычно предлагаются только общие корни индоевропейских, кельтских, славянских, германских и других языковых групп допускает слишком широкую трактовку происхождения топонимы, оставляя неизвестными те народы, которые могли дать те или иные названия);

— отсутствие словообразовательной модели, в то же время Ю. В. Откупщиков подчеркивал, «пока не показано как, по какой модели образовано слово, мы не вправе говорить о том, что оно получило этимологическое объяснение» [Откупщиков, 2006, c. 216];

— не соответствие значения предлагаемого слова понятию «река» (этимология гидронимов, восходящая к животным, деревьям, этнонимам и т. п. не может считаться верной, но указывает на огласовку более древнего названия река).

Все эти противоречия, так или иначе приходилось признавать исследователям, которые старались заглядывать глубже в древние времена, пытаясь докопаться до первоначального значения гидронима. Например, ещё в 1955—1957 годах в своих работах Б. А. Серебренников высказал мнение, что топонимика Волго-Окского междуречья при помощи финно-угорских языков необъяснима… население, оставившее эти названия, по своему языку было близко к балтийскому и территориально примыкало к балтам Верхнего Поднепровья [Откупщиков, 2015, c. 83]. И далее ученый выявил соответствия между коми языком и каким-то неизвестным индоевропейским языком балтийского типа, что позволяет определить контакты пермских племен с древнебалтийскими [Матвеев, 1962, с. 9]. В 30-е годы прошлого столетия академик А. И. Соболевский делал следующий вывод: «Я ограничиваюсь сопоставлением данных в области названий рек и озер Поволжья, Прикамья и русского севера с данными названий на юге и в центре России. Исходный пункт моей работы — предположение, что эти две группы названий родственны между собой и принадлежат одному языку индоевропейской семьи, который я пока, впредь до подыскания более подходящего термина, именую скифским» [Серебренников, c. 19].

Верную формулировку к подходу в изучении топонимов в 70-е годы прошлого столетия предложил А. П. Дульзон: «До недавнего времени данные топонимики часто использовались для решения задач историко-этнографического характера без необходимого научного обоснования… При использовании топонимов не следует забывать, что они всегда составляют разряд слов определенного языка, и поэтому вполне надежный их анализ возможен только при точной лингвистическо-географической локализации каждого топонима. Анализ названия должен начинаться с определения языковой принадлежности исходной формы» [Дульзон].

Изучая гидронимы от Владивостока до Лиссабона, можно прийти к пониманию, что на территории Северной Евразии сосуществовали два языковых ареала — кельтский и балтский. И если во втором случае мы, обращаем внимание, прежде всего, на литовский язык, затем — на латышский и прусский, то в первом — мы выделяем валлийский язык, в котором исторически сложилось, что глаголы 3-го лицо единственного числа характеризовались отсутствием окончания при сочетании со сменой гласных или радикальным умлаутом апофонии [Ball, Fife, с. 309] (эти формы сохраняются в литературном языке, в то время как в обыденной жизни под влиянием германских языков появились окончания -ith или -iff).

Для удобства автора (по опубликованным статьям в научных журналах) и читателей гидронимы представлены по регионам:

Сибирь и Урал

Западная Сибирь

Восточная Сибирь

Русский Север

Камско-Вятский

Волго-Камский

Центральная Россия

Москва

Подонье

Поднепровье

Северо-Запад

Финляндия

Литва

Польша

Австрия

Германия

Скандинавия

Норвегия

Швеция

Западная Европа

Сибирь и Урал

I. Западная Сибирь и Урал

Алей — левый приток Оби в Алтайском крае. Е. М. Поспелов отмечает, что гидронимы с корнем al- не имеют объяснения в известных языках [Поспелов, с. 29]. Между тем, данный корень широко распространен в балтийской гидронимии [Топоров, 1975—1990, т. 1, с. 71; Vanagas, с. 38—39]. Происхождение рассматриваемого гидронима может быть связано с глаголом alė́ti, ãli — течь, двигаться, бежать (спотыкаться), точить [Smoczyński, с. 9—10; LKZ].

Бия — правый приток Оби в Алтайском крае. Предполагается, что в основе лежит самодийское слово би — река, или негидальское бия — река [Поспелов, с. 69—70]. Однако, можно предположить, что этимология гидронима восходит к индоевропейскому корню bhei- с первоначальным значение «бить, колоть» [Топоров, 1975—1990, т. 1, с. 220; Karulis, с. 129—130], реализованном в глаголе bijóti, bi̇̀jo — бояться, вилять (петляет, как заяц — образ; в то же время, в продолжение ряда К. Карулис ставит и bite — пчела, расширяя набор значений до «жалить, увиливать, махать»), поднимать [LKZ]. Гидронимы Bijotas, Bijunas и другие можно встретить в балтийском регионе [Vanagas, с. 63], а также родственные, например, Буй (приток Вятки), Битюг (приток Дона).

Вах — правый приток Оби. Гидроним соотносят с обско-угорским термином ах/ях/ахт — река [Поспелов, с. 90]. Между тем, в литовской гидронимии встречаем Vag-upis и другие однокоренные названия [Vanagas, с. 358]. Происхождение может быть связано с глаголом vagóti, -ója (латышская форма vagót, -ó) — делать борозду, накапливать, месить, резать [Smoczyński, с. 711; LKZ]. При этом, -х- является графическим отражением диалектной придыхательности -g-.

Воркута — правый приток Усы (бассейн Печоры). Происхождение принято связывать с ненецким варк — медведь, т.е. изобилующая медведями река“ [Поспелов, с. 104]. Однако, медведь — это животное, но не характеристика реки (да и не может медведь быть в реке, чтобы она ими изобиловала). Таким образом, очевидно, что мы имеем дело с огласовкой более древнего названия. В литовской гидронимии распространен корень urk-/verk-/virk- [Vanagas, с. 355, 373, 387], который выводит нас на балтский глагол ver̃kti и самые разнообразные его вариации (например, vi̇̀rkdyti, -o) с общим значением „лить, течь (слезы — образ)» [Smoczyński, с. 737; LKZ].

Иртыш — левый приток Оби. При всем многообразии предложенных версий происхождения этимология гидронима остается неопределенной. Популярной стала гипотеза об ирано-кетском конструкте: иранское ir — быстрый, стремительный и тюркоизированное цис от кетского сес — река [Поспелов, с. 173]. Однако, также как и для башкирского йыртыш — рвущий, понятие «стремительный, бурный» не соответствуют характеристике спокойной, равнинной реки, которой является Иртыш [Никонов, с. 163]. Здесь стоит отметить, что в ранних источниках река упоминается как Эрдыш/Ирдыш [Бурыкин, с. 111]. Тогда можно предположить, что в основе гидронима лежит производная балтского глагола i̇̀rti — érdėti, -ėja (-i) — расползаться, продвигаться с трудом, исчезать, разрушать и т. п. [LKZ]; другая степень вокализма — ardyti [Smoczyński, с. 224] и древне-тюркская огласовка Ärtiš. Реки с корнем Ir-/Irt-/Ard- широко распространены в балтийском регионе [Топоров, 1975—1990, т. 1, с. 101; т. 3, с. 70; Vanagas, с. 46, 130]. Тот же корень ir- с расширителем -k- (например, архаичные глаголы irkúoti, -úoja; ir̃kioti, -ioja — хлестать (mušti), разъедать, поглощать, извиваться [LKZ]) определяет и этимологию гидронима Иркут, левый приток Ангары.

Ишим (казахское Есіл) — левый приток Иртыша. Хотя происхождение связывают с тюркским антропонимом [Поспелов, с. 175], этимология гидронима все-таки остается загадочной [Никонов, с. 164]. Можно принять во внимание замечание историка Ардака Есжанова, который полагает, что Есиль и Ишим — топонимические названия разных эпох: «Первое — более старое — означает „голубая“, а второе идет от имени казахского хана» [Есил]. Вместе с тем, в литовском регионе встречаем реку Įsele [Vanagas, с. 132]. Тогда происхождение рассматриваемого гидронима может быть связано с глаголом ansála, в котором первый компонент представлен диалектным префиксом į-, корень — от глагола sálti, sála — течь, струиться [Derksen, с. 368; LKZ], восходящего, по мнению Р. Дерксена, к глаголу selėti, sela — незаметно ползти, двигаться [Derksen, с. 393] и имеющими общий индоевропейский корень sel- [Pokorny, с. 899—900].

Катунь (южноалтайское Кадын) — левый приток Оби в Алтайском крае. Не имеет удовлетворительной этимологии, сопоставляются распространенные в Сибири и на Севере гидронимические корни кат-/хат- и предполагается наличие соответствующего древнего, ныне утраченного, термина «река» [Поспелов, с. 194; Никонов, с. 184]. Между тем, на севере литовской гидронимии встречаем реку Ketunka с топонимом Ketunai, а также Katin-upis и другие [Vanagas, с. 149, 154]. Можно предположить, что этимология восходит к равным по значению глаголам kedénti/kedinti/katénti/katinti, -ẽna/-ina — точить, расстраивать, трепать, ерошить, хлестать (pašyti, ardyti, purenti, taršyti) [LKZ]. Выходит, что первоначальная огласовка была Кадын, затем уже славяне адаптировали под свое слово катунь — стан, лагерь.

Кеть — правый приток Оби. Некоторые исследователи неверно связывают происхождение с этнонимом, другие обоснованно это отвергают [Никонов, с. 189; Поспелов, с. 198]. Тем временем, в балтийском регионе отмечается распространение в топонимике и гидронимии корней kait-/keit-/ket-, при этом имеются трудности с их объяснением [Топоров, 1975—1990, т. 3, с. 158, 300, 340]. Этимология данных гидронимов восходит к глаголу kė̃sti, kẽčia (kėtóti, -ója) — раздвигать, махать, утопать, изливать [LKZ], что вполне соответствует характеристике реки с широкой долиной, обширной поймой с заболоченной местностью. Кстати, аналогичную этимологию имеют и реки Красноярского края Хета.

Конда — приток Иртыша. Имеет много тезок в гидронимии Сибири и Севера. Происхождение пытаются связать с южно-самодийским кундо — длинный, или северо-русским диалектным конда — мелкослоистая смолистая сосна, растущая на сухом месте; песчаный возвышенный берег [Никонов, с. 203; Поспелов, с. 213]. Впрочем, признается, что гидроним не имеет удовлетворительной этимологии [Матвеев, 1987, с. 134—135]. В то же время, рассматриваемое название может восходить к глаголу kąsti, kanda — раскалывать, резать, поглощать [LKZ]. Семантическую близость имеет гидроним Кондас, приток Камы.

Лозьва — левая составляющая реки Тавда. Как отмечает А. К. Матвеев, при казалось бы удачном объяснении из коми-пермяцкого лӧз — синяя и ва — вода, трудности возникают при мансийском названии Луссум, не имеющем значения [Матвеев, 1987, с. 158]. В то же время, Lūš-upis и другие встречаются в литовской гидронимии [Vanagas, с. 200]. Этимология рассматриваемого гидронима восходит к глаголу lūšuoti, -uoja — бежать, двигаться, изгибать, ковылять, вилять, крутиться [LKZ].

Обь — река протекает в Западной Сибири. Приоритетной выступает версия иранского происхождения от слова *аp — вода, река, остальные гипотезы еще более слабы [Матвеев, 1987, с. 198; Никонов, с. 302; Поспелов, с. 306]. Однако, непонятным остается, как иранцы добрались до низовья Оби, где, по мнению исследователей, русские и узнали название реки. Кроме того, абстрактное понятие «вода» не может служить само по себе характеристикой реки (например, ханты-мансийское Ас или селькупское Колд указывает, что это «большая река»). Поэтому, соглашаясь с индоевропейской основой, которая представлена корнем ub- «толкать, двигать, волочить, выдавливать, выжимать» [Pokorny, с. 1103), можно предположить этимологию из глагола ū̃byti (ùbyti), -ija (-yja) (в одном ряду ū̃bti (ū̃pti), -ia) — хлестать (mušti), ухать, стонать [LKZ]. Именно, данный корень лег в основу известного литовского/прусского понятия upe/ape — река. В таком случае разрешается и появление восточно-балтского u-, происхождение которого оставалось непонятным исследователям [Derksen, с. 483]. Соответственно, в литовской гидронимии встречаем речные корни Ub-/Up- и в прусской Ap- [Топоров, 1975—1990, т. 1, с. 98—99; Vanagas, с. 351, 354].

Омь — правый приток Иртыша. По мнению исследователей, происхождение гидронима связано со словом барабинских татар ом — тихая [Никонов, с. 309: 6, с. 310]. Однако, этимология может восходить к балтскому глаголу im̃ti, i̇̀ma (imu, ẽma), имеющему широкий спектр значений, — хлестать, тянуть, вырезать, двигаться и т. д. [Smoczyński, с. 220; LKZ]. Из родственных гидронимов, но с другим вокализмом, можно назвать, например, Нем (приток Вычегды), Немда (правый приток Пижмы; левый приток Вятки).

Пелым — левый приток Тавды. Этимология не установлена [Поспелов, с. 324], возможно, домансийское название [Матвеев, 1987, с. 211]. В то же время в литовской гидронимии встречаем реки Pylimas и Polymas, которые Смочинский соотносит с балтским глаголом pi̇̀lti, -a (-ia, pẽla, pilu, pilių) — лить, двигаться, паршиветь, бороздить, хлестать [Smoczyński, с. 459—460, 477; Vanagas, с. 259, 263: LKZ]. Отсюда и мансийская огласовка Полум.

Пур — впадает в Тазовскую губу Карского моря. Происхождение соотносят с реконструируемым из финноугорских языков понятием «река», напоминанием которого в современном финском языке осталось puro — ручей [Поспелов, с. 344]. Между тем, в литовской гидронимии встречаем немало однокоренных названий — Pūr-upis и другие [Vanagas, с. 269]. Вероятно, мы имеем дело с глаголом pùrti, pū̃ra — ерошиться, разливаться, двигаться, становиться рыхлым [LKZ].

Сосьва — правый приток Тавды (бассейн Тобола]. Исследователи предлагают в качестве происхождения язык коми: сос — рукав и ва — река, т.е. рукав реки [Поспелов, с. 375]. Между тем, рукавами являются все реки и, следовательно, данный термин не может характеризовать ту или иную реку. В то же время, в литовской гидронимии мы находим реки Šušva, Šiušve и другие однокоренные [Vanagas, с. 336]. Тогда этимология может восходить к глаголу šušuoti, -uoja — двигаться, извиваться, струиться [LKZ].

Тавда — левый приток Тобола. Происхождение связывают с мансийскими таут — рукав [Поспелов, с. 406), или тавт — гарь [Никонов, с. 403]. Понятно, что гарь не имеет отношения к характеристике реки, как и рукав (дополнительно см. Сосьва]. В то же время, «рукав» в мансийском языке может звучать, как тайт, тагт, таут, таыт, тыут [Матвеев, 1987, с. 252; Поспелов, с. 406]. С другой стороны, имеем названия литовских рек Tautinys, Tut-upis и подобных [Vanagas, с. 342, 350]. Вероятно, в основе рассматриваемого гидронима лежит балтский корень tu-/tū- и далее в tau-. Тогда этимология может восходить к глаголу tutė́ti, tùta (продолжая семантический ряд tū̃tyti; tautė́ti; taũsti, включая čiáudėti, -i (-ėja, -a)) [Karaliūnas, 1976, с. 86—87, 90—91]) — течь, метаться, суетиться, кропотливо работать, переполняться [LKZ], что соответствует характеристике сильно извилистой реки с широким руслом и высоким продолжительным половодьем. Звучание t/d могло быть диалектным (например, в ятвяжском встречаем taud/tauta [Zinkevičius, с. 80]), а звук -u- как раз и дает вариативность, отмечаемую в мансийской огласовке.

Тагил — правый приток Туры в Свердловской области. Приоритетной признается обско-угорская версия из хантыйского тагет и южномансийского тагил — рукав, протока, приток, а также хантыйское тягыл — речка, протока [Матвеев, 1987, с. 263]. Однако объяснение сомнительно в силу того, что все реки являются протоками и притоками. Этимология гидронима может восходить к глаголу čẽglyti (čãglyti), -ija — резать, двигаться, покачиваться, крошить [LKZ], что объясняет и старинную огласовку Тагиль.

Таз — река протекает по территории Ямало-Ненецкого автономного округа. Происхождение связывают с ненецким таз, тасу — нижний и ям — большая река [Поспелов, с. 406]. К сожалению, исследователи не приводят систему координат, в которой ориентировались ненцы, чтобы уяснить, какая река нижняя, средняя или верхняя. Т. е., вероятнее, что мы имеем дело лишь с огласовкой более древнего гидронима. Можно предположить, что в основе лежит глагол tašýti, tãšo (tãšau) — вырезать, рассекать, хлестать, поглощать, двигаться [LKZ].

Тобол — левый приток Иртыша. Удовлетворительной этимологии не имеет [Никонов, с. 422], предлагаемое происхождение от антропонима Тоболака [Поспелов, с. 418] не состоятельно. Между тем, в литовской гидронимии и топонимике имеются Tabolis и другие однокоренные названия (встречается Табола, приток Дона), при этом А. Ванагас связывает происхождение имени реки с глаголом tàbaloti, -oja — метаться в стороны, биться, колыхаться, волноваться [Vanagas, с. 338—339; LKZ].

Томь — правый приток Оби. Предлагается кетское слово тума — темный, а также тюрко-монгольское том — большой [Поспелов, с. 419]. Однако, В. А. Никонов отмечает, что гидроним не имеет убедительной этимологии [Никонов, с. 421]. Тогда как, в литовской гидронимии мы находим реку Tumeja, этимология которой, по мнению А. Ванагаса, связана с глаголом tumė́ti, tùma (-ė́ja) — тесниться, сливаться, взбиваться, набухать (образ — пчелиный рой) [Smoczyński, с. 694; Vanagas, с. 349—350; LKZ]. Другая степень огласовки присутствует в гидрониме Тым, правый приток Оки в центральной части Западно-Сибирской равнины. Встречается «родственное» название и в Подонье — река Тим, приток Быстрой Сосны.

Тура — левый приток реки Тура. Убедительной этимологии нет, возможно, имеем дело с древним дообско-угорским и дотюркским названием [Матвеев, 1987, с. 279; Поспелов, с. 95]. В то же время в литовской гидронимии немало рек Ture, Tūr-upis, Taure и другие [Vanagas, с. 342, 350]. Происхождение названия может быть связано с глаголом tùryti (tū̃ryti), -ija — гнать, двигать, нести [LKZ]. Этим объясняется и татарская огласовка Туре и мансийская — Тээр, Тэрэ-я.

Тюменка — правый приток Туры. Название остается нераскрытым [Никонов, с. 432]. Этимологию гидронима можно связать с производным от глагола temti — tẽminti, -ina (teminė́ti, -ė́ja) — мутить, темнеть, слабеть, кружить [LKZ]; -ка — славянский компонент, указывающий на уменьшительное значение. В литовской гидронимии с учетом рефлекса tim-/tum- [Smoczyński, с. 670] можно отметить реки Temelys, Timenis, Tuminas [Vanagas, с. 343, 345, 349].

Чулым — правый приток Оби. Этимологии, фактически, не имеет, предлагается с тюркского чул — вода, но -ым не объясняется [Никонов, с. 473; Поспелов, с. 466]. Вероятно, происхождение гидронима связано с глаголом čiul̃myti, -ija — поглощать, крутить, струиться [LKZ] (отмечаем семантическую связь с гидронимом Тавда).

II. Восточная Сибирь

Алдан — правый приток Лены. Происхождение из тюрко-монгольского алтан, алтын — золото опровергается историческими данными [Поспелов, с. 28]. Пытаются связать с эвенкийским олдо — рыба, но рыба — атрибут всех рек и не может быть характеристикой какой-либо реки. Этимология гидронима может восходить к глаголу áldinti, -ina — хлестать (mušti), крутить, гнать [LKZ]. В балтийской гидронимии встречаются названия с корнем Ald-/Eld- (Aldikis и другие) [Топоров, 1975—1990, т. 2, с. 24; Vanagas, с. 38].

Амур — река на Дальнем Востоке. В качестве основы указывается общее для тунгусо-маньчжурских языков амар (большая река, устье) [Никонов, с. 24; Поспелов, с. 34]. При этом, отмечается, что у самих маньчжуров название реки Сахалян-Ула. Поэтому все-таки можно предположить, что мы имеем дело с огласовкой более древнего гидронима. Здесь интересным выглядит замечание Л. Д. Ришеса, что русские могли перенести название Амур с притока Эмери, у устья которого было основано первое поселение [Никонов, с. 24]. Тогда этимология может восходить к глаголу mùrti, -sta (mū̃ra) — рыхлеть, мочить, преть, вязнуть (идти ко дну), быстро двигаться, хлестать; первый компонент — префикс į- [LKZ].

Ангара — правый приток Енисея. Лингвисты пытаются объяснить происхождение от эвенкийского, бурятского анга — пасть животного (правда, в Амге это понятие фигурирует, как устье реки) и, соответственно, монголо-тюркского ангара — разинутый, открытый, сопоставляя с русским термином устье [Никонов, с. 25; Поспелов, с. 35]. Между тем, корень Ang-/Ung- встречаем в балтийской гидронимии [Топоров, 1975—1990, т. 1, с. 89; Vanagas, с. 42, 353]. Этимологию гидронимов связывают с понятием *angur — угорь — река, богатая угрями, с дальнейшей семантикой vingurys — извилистый и т. д. Можно уточнить, что этимология гидронима восходит к деривативу балтского глагола vengti — viñgurti, -a (крутить, искривляться, двигаться, размахивать) [Smoczyński, с. 734—735; LKZ]. С другой стороны, можно предложить словообразобательнуб модель в виде балтского глагола gérti, gẽria/geriu «поглощать жидкость, тонуть, гнить, резать и т. д.» с префиксом an- (= į-) [Smoczyński, с. 172—173; LKZ].

Аргунь (бурятская Υргэнэ, монгольская Эргүнэ, эвенкийская Ергэне) — правая составляющая Амура. Предполагается происхождение от монгольского ёргун или бурятского ургэн — широкая [Никонов, с. 31; Поспелов, с. 428]. Довольно трудно уловить ту грань, когда та или иная река шире или уже, поэтому сомнительна подобная характеристика одного водного объекта по отношению к другим. Скорее, этимология рассматриваемого гидронима связана с деривативом балтского глагола vergti — vérginti, -ina — хлестать, резать, волочить, усердно работать [LKZ]. Именно от этого и разнообразная огласовка: Ургену, Ергэнэ, Аргуна и т. п.

Вилюй (якутское Бүлүү) — левый приток Лены. В качестве обозначения реки предлагается характеристика местности от бурятско-монгольского бюглюю — глухая тайга [Поспелов, с. 98]. Еще хуже выглядит версия про реку-обменник от корякского слова вил, связанного с рыболовством и обменом [Никонов, с. 83]. Между тем, в балтийском регионе имеется множество гидронимов с корнем vel-/vil- [Vanagas, с. 370—371, 382—384]. Происхождение рассматриваемого названия может быть связано с балтским глаголом vélti, vẽlia (veliu) (с корневым вокализмом vil- [Smoczyński, с. 732—733]) — путать, двигать, усердно работать, тереть, хлестать, ерошить и т. д. [LKZ].

Витим (бурятская Витим мγрэн, эвенкийское Видым) — правый приток Лены. Предполагается дотунгусское происхождение, но этимология не определена [Поспелов, с. 100]. В то же время, имеем гидроним Ветьма (Вить) в Поднепровье и древне-прусский Weytimis [Топоров, Трубачев, с. 180]. В свете эвенкийского названия Видым отмечаем аналогичное чередование в поднепровском бассейне — Витьба/Видьба. В таком случае, этимология может восходить к производным балтского глагола vyti — vytýti, -i̇̀ja/výdyti с общим значением валить, гнать, (сильно, резко) бить, точить и т. д. [Smoczyński, с. 764; LKZ].

Енисей — впадает в Карское море. В основу названия предлагается эвенкийское эне — большая река, затем кеты дополнили своим сес — река [Поспелов, с. 151]. Однако этимология гидронима может восходить к балтскому глаголу nèšti, neša «вдавливать при движении, плыть, бежать, течь, расширяться и т. д.» с префиксом į- [Derksen, с. 334; Smoczyński, с. 423; LKZ].

Зея — левый приток Амура. Происхождение связывают с эвенкийским дея, джеэ — лезвие, хотя смысл и неясен [Поспелов, с. 163]. Вероятно, этимология гидронима восходит к глаголу siẽti, sieja (sẽja) — связывать, переплетать, хлестать (оставляя в поле зрения и глагол sė́ti, sė́ja (sẽja, sėju) — лить, сыпать, двигаться, распространять) [Smoczyński, с. 548; LKZ]. В литовской гидронимии данные корневые основы встречаем с другой степенью вокализма — Seina, Sienis и подобные [Vanagas, с. 293, 297].

Индигирка (якутская Индигиир) — впадает в Восточно-Сибирское море. Происхождение связывают с эвенкийским этнонимом индигир — люди рода инди [Поспелов, с. 170], что, в общем-то, не имеет отношения к характеристике реки. Этимология гидронима может восходить к форме балтского глагола degti — dė̃gurti, -a со значение бежать, течь, тлеть [LKZ]; первый компонент мог быть представлен префиксом į- (in-). Этим объясняется старорусское звучание Индигер, Индигирь с последующим дополнением уменьшительного суффикса -ка. Корень deg- широко распространен в балтийской гидронимии и Поднепровье [Топоров, Трубачев, с. 183; Топоров, 1975—1990, т. 1, с. 313—314; Vanagas, с. 83].

Колыма (якутская Халыма) — река в Якутии, впадает в Восточно-Сибирское море. Хотя и предлагаются варианты от эвенкийского кула (склон берега) (название Кулу сохранилось за правой составляющей Колымы), корякско-чукотского куул (глубокая речка), однако этимология остается неизвестной [Никонов, с. 201; Поспелов, с. 210]. Между тем, гидронимы Kul-upis, Kulme и другие однокоренные широко представлены в литовском регионе [Vanagas, с. 170]. Этимология восходит к балтскому глаголу kùlti, kulia (kuliu, kulū) — хлестать, блуждать, истирать, разрушать, крутить, ныть, шуметь (равно kalti, kelmė́ti, kulmóti) [Smoczyński, с. 250, 273, 322; LKZ].

Котуй — река в Красноярском крае, сливается с Хетой, образуя Хатангу. Этимология не известна. Этимология гидронима может восходить к глаголу katóti, -ója — хлестать (mušti), двигать (eiti) [LKZ].

Лена (якутская Өлүөнэ (Öлÿöнä), Орюс, бурятская Зγлхэ, эвенкийская Елюенэ) — впадает в море Лаптевых. Предлагается происхождение от эвенкийского диалектного йэнэ/лэнэ — большая река [Поспелов, с. 239]. К сожалению, авторы данной версии не приводят других гидронимов из того же диалекта, хотя протяженность Лены больше 4000 км, что позволяет усомниться в правильности рассматриваемой этимологии. Кроме того, мы возвращаем свой взор на выше рассмотренный гидроним Енисей, в котором корень енэ стоит на первом месте. Т. е. при, казалось бы, единой языковой группе нам предлагают две противоположных словообразовательных модели Енэ-сэй и Елю-енэ. Таким образом, можно утверждать, что мы видим лишь огласовку более древнего названия. Происхождение гидронима можно связать с балтским глаголом li̇́eti, liẽna — лить, течь, хлестать, сновать и т. п. [Derksen, с. 384; LKZ]. Поэтому и огласовка корня Елюенэ более сложная, чем просто -э-.

Марха — левый приток Вилюя (в бассейне Вилюя встречается река Мархая, приток Чоны); левый приток Лены. Предлагается происхождение от эвенкийского махра — кустарник. Очевидно, что растительность не имеет отношения к характеристике реки и может указывать лишь на огласовку более древнего названия реки. Можно предположить, что в основе гидронима лежит балтский глагол merkti, merkia (merkiu) (в одном ряду merkėti, -ia/-ėja; markýti, mar̃ko; mur̃kti, -ia; mir̃kti) — увлажнять, путаться, таскать (лить (дождь, слезы), горячиться и застревать (видимо, отмечаются пороги на вилюйской Мархе) [LKZ]. Гидронимы Merke, Markija и другие однокоренные встречаются на литовской территории [Vanagas, с. 205, 212].

Мая (якутская Маайа) — правый приток Алдана; левый приток Уды. По мнению исследователей, происходит от эвенкийского майа — лабаз [Поспелов, с. 264]. Конечно же, лабаз слишком далек от характеристики реки и может указывать лишь на огласовку более древнего названия. Вероятно, в основе гидронима лежит глагол mùiti, mùja — двигаться, кружить, трудиться, слабеть (другая степень вокализма móti, mója с похожим значением, но иной эмоциональной окраской, — махать, валить, двигаться, трудиться, пробиваться) [LKZ].

Олекма (якутское Өлүөхүмэ) — правый приток Лены. Не убедительно сравнивают с эвенкийским Олоохунай — беличья [Поспелов, с. 309]. Этимология связана с балтским глаголом li̇̀kti (liẽkti, liẽkma, древнелитовская форма liekmì) — неспешно двигаться, пропадать, сновать, распространять, разъединять [Smoczyński, с. 669—670; LKZ]. Первый компонент может быть представлен префиксом į- или быть элементом местной огласовки. Реки Lik-upys и другие встречаем в литовской гидронимии [Vanagas, с. 191], а также Лекма в бассейне Вятки.

Оленек (якутское Өлөөн) — впадает в море Лаптевых. По мнению исследователей, может происходить от якутского олёнг — тростянка [Поспелов, с. 309]. Предложенным термином довольно-таки трудно объяснить свойства реки. Между тем, в литовской гидронимии отмечаем реку Ulonas [Vanagas, с. 353]. Этимология гидронима может восходить к глаголу ulenti, -ina — гнать, двигать, точить (тупить), шуметь [LKZ]. Отсюда и первоначальные огласовки Элян, Елён и т. п.

Пясина — впадает в Карское море. Исследователи склоняются к версии происхождения от эвенкийского пясяда — безлесая [Поспелов, с. 347]. Хотя остается непонятным, какие же реки являются лесными, ведь в реках лес не растет. Этимология рассматриваемого гидронима может быть связана с глаголом pẽšinti, -ina (куратив pešti) — тянуть, двигаться, хлестать (mušti), рвать [LKZ].

Селенга — впадает в озеро Байкал. В основе гидронима, по представлению исследователей, лежит эвенкийское слово сэлэ — железо [Поспелов, с. 378]. Поспелов утверждает, что месторождения железных руд где-то там обнаружены, Никонов, напротив, отмечает, что железа там не найдено [Никонов, с. 376]. Впрочем, наличие или отсутствие железа никак не влияет на характеристику реки, а использование «железного аргумента» указывает лишь на огласовку более древнего названия. В литовской гидронимии и топонимике встречаем Sel-upis, Seline и другие [Vanagas, с. 294]. В основе, по мнению А. Ванагаса, лежит глагол sė̃linti, -ina (также sėlinė́ti, -ė́ja), восходящего к глаголу selėti (незаметно ползти, двигаться) и далее к глаголу sálti, sála (течь, струиться) с общим индоевропейским корнем sel- [Derksen, с. 368, 393; Pokorny, с. 899—900; LKZ]. Гидронимы с корнем Sal-/Sel- широко распространены в балтийском регионе [Vanagas, с. 287—289, 295].

Уда — правый приток Селенги; река в Хабаровском крае, впадающая в Охотское море; реки в Псковской, Иркутской, Кемеровской областях, Алтайском крае. Происхождение гидронимов не выяснено, предлагаются от этнонима уду, от эвенкийского уда — спокойная, тихая (для бурной реки), от предполагаемого тюркского термина, обозначавшего реку [Поспелов, с. 429]. Однако в балтийской топонимике встречаем Aud-upis, Ūda и другие однокоренные названия [Топоров, 1975—1990, т. 1, с. 144; Vanagas, с. 51, 351]. Этимология рассматриваемого гидронима связана с формой балтского глагола austi — ūdėti, ūdi (ū́dyti, ū́do) с широким спектром значений — (и немного, и сильно) хлестать, ткать, двигаться, стучать/шуметь, тянуть, молоть и т. д. [Derksen, с. 71—72; Smoczyński, с. 35; LKZ].

Хатанга — река впадает в море Лаптевых. В качестве основы предлагается катынг — береза, катанга — березовая [Никонов, с. 453; Поспелов, с. 447]. И вновь отмечаем явное несоответствие характеристике географического объекта — река. Этимология может восходить к глаголу kitinė́ti, -ė́ja «бежать, бродить, плавать» [LKZ].

Хета — левая составляющая Хатанги (см. Кеть).

Яна — река в Якутии, впадает в море Лаптевых. Происхождение названия связывают с йэн (г) э «очень большая река» [Поспелов, с. 490]. Исходя из первоначальной формы гидронима Янга, можно предположить, что в основе лежал глагол éngti (eñgti), -ia (engiu) «драть, скоблить, хлестать, пороть, рвать, царапать» [Derksen, с. 153; Smoczyński, с. 146; LKZ] (можно рассмотреть и глагол eiti, ei̇̃na — двигаться, течь, колебаться, крошить, расширяться и т. д. [Derksen, с. 151; Smoczyński, с. 144—145; LKZ]).

Русский Север

Адзьва (ненецкое Хирмор) — правый приток Усы (бассейн Печоры). Происхождение названия связывают с языком коми: адз (пойма реки), ва (вода, река), т. е. «луговая, пойменная река» [Туркин]. Однако, пойма — часть дна речной долины, затопляемая в половодье или во время паводков, т. е. элемент, присутствующий у всех рек, который не может выступать географической особенностью водного объекта. Тогда, в данном случае мы наблюдаем лишь огласовку более древнего названия. Вероятно, сталкиваемся с балтским происхождением от глагола juosti (вариации корневого вокализма júosti/juõsti [Villanueva Svensson, 2011, с. 23]) с древней семантикой, имеющей два направления — бить, хлестать, опоясывать и темнеть, грязнить, объединенных общим значением бежать, течь [LKZ]. В рассматриваемом гидрониме находим непосредственное соответствие с глаголом juõduoti, -uoja. Другая степень вокализма juosuoti, -uoja лежит в основе гидронима Язьва. В литовской гидронимии встречаем реки Jiedž, Juodž, Juoda и другие [Vanagas, c. 133, 137—138].

Бабка — левый приток Сылвы. Этимологию гидронима возводят к татарскому слову баба — дед, отец, т. е. «отцова река» [Матвеев, 2008, с. 25]. Подобное объяснение имеет мало общего с характеристикой географического объекта. При этом, как отмечает А. К. Матвеев, название реки ранее имело форму Бабья. Тогда стоит принимать во внимание, кроме гидронима Бабка, приток Лани в Минской области, еще несколько одноименных рек Бабья, протекающих в Архангельской и Мурманской, областях, да и в Поднепровье достаточно рек Баба, Бабенка и подобных. Как раз, объединяющим упомянутые гидронимы может выступать корень с разной степенью вокализма, отражающим особенности действия, beb-/bab-/bub- с обобщающим значение mušti, kulti — бить, хлестать, колотить (например, bebyti, -ija/ bãbyti, -ija/ bubyti, -ija) [LKZ].

Барда — правый приток Сылвы; левый приток Тулвы; приток Камы. Исследователи склоняются к этимологии от татарского берде — пескарь или башкирского берзе — хариус, хотя А. К. Матвеев и признает фонетическое несоответствие предложенных вариантов [Матвеев, 2008, с. 38—39]. Можно добавить, что и рыба не может служить характеристикой такого географического объекта как река. Происхождение названия можно связать с деривативом балтского глагола berti — berdýti, ber̃do «разбрасывать, (о) сыпать, бить, лить, разрастаться» [Smoczyński, с. 55—56; LKZ]. В литовской гидронимии нередки названия с корневым вокализмом Bar-/Ber-/Bir- [Vanagas, с. 58, 61, 65].

Ва́шка (Важка, Bу) — левый приток Мезени; приток Ваги (бассейн Сев. Двины). Исследователи относят происхождение гидронима к основе вож — рукав, т. е. приток-река [Туркин]. Кроме того, что отсутствует смысл географической характеристики, не приводится принцип, на основании которого одни «притоки-реки» связывали с понятием «рукав», а другие «притоки-реки» — игнорировали (хотя притоками являются все реки). Поэтому можно предложить разумную этимологию, восходящую к глаголу vizgė́ti, vi̇̀zga — двигаться, метаться, извиваться, трястись (на перекатах), шнырять [LKZ], что вполне описывает извилистое неустойчивое русло реки, имеющее много песчаных перекатов и островков. В литовской гидронимии можно встретить названия Vizgi, Vezge, Vazgys [Vanagas, с. 368, 376, 390].

Весляна — левый приток Камы; левый приток Выми. А. И. Туркин предполагает, что гидроним бассейна Северной Двины связан с названием реки Вис и первоначальная форма выглядела как Висланьа «река, текущая со стороны р. Вис» (коми вис «проток, канал, соединяющий озеро с рекой; озеро с протокой») [Туркин]. Тогда, как Весляна Вымская из-за отсутствия дополнительной реки Вис опровергает данную версию. Хотя, конечно, протока протяженностью в 200 км вряд ли соответствует понятию река. В основе гидронима лежит балтский глагол vèžti с расширителем -l- — vė̃žlenti, -ena — двигаться, волочиться, извиваться, ползти [LKZ].

Ви́шера (Вышера, Висер) — правый приток Вычегды; левый приток Камы; приток Малого Волховца (бассейн реки Волхов). Предлагается разнообразная этимология: индоевропейский корень *veis-/*uis- (разливаться, вода), финноугорская — «северная, полуночная река», от этнонима весь и вепского слова сары (ответвление, рукав), древнекоми *вис (железо) и удмурское öр (русло, ложе) [Поспелов, с. 100; Туркин]. Первая версия нам не говорит ничего о языковой среде, в которой могло появиться название реки и как это могло произойти. Народ (-река), часть света (-река) и химический элемент (-река) никаким образом не являются характеристикой географического понятия «река». Происхождение гидронима можно определить глаголом vỹturti, -a (из ряда vyti) — вить, петлять, бежать, выскальзывать, расширять [LKZ] (получаем огласовку Вичера/Вишера/Вышера/Висер). Реки Vyturas и однокоренные (Vit-) широко представлены в балтийском регионе [Vanagas, с. 389—390].

Вымь (Емва) — правый приток Вычегды. А. И. Туркин предлагает этимологию из обско-угорского: хант. емэнг «святой, священный», коми географический термин ва «вода, река» был присоединен позднее, Вымь (Вым) является вариантом слова ем (йэм) [Туркин]. Насколько понятие «священная» соответствует характеристике географического водного объекта не совсем понятно. Сомнительна предлагаемая другими исследователями связь названия с древнепермским вом, ым — устье, рот [Игнатов, с. 235—237], поскольку определяет лишь локальный элемент водного объекта. Таким образом, мы можем говорить лишь об огласовке древнего имени реки. Этимология гидронима может быть определена балтским глаголом ei̇̃ti, ei̇̃ma (ei̇̃na) — течь, бежать, выгибаться, распространяться, исчезать [LKZ]. Отмечая возможное чередование в звучании veim-/eim- (аналогично [Vanagas, с. 378]). В Литве встречаем варианты в названиях рек — Ei̇̃n-upis, Ei̇̃menys, Ei̇̃sra [Vanagas, с. 100].

Вычегда — правый приток Северной Двины. Название связывают с древнеугорскими словами вич (трава, луг) и охт, охгт или егда (проток, речка), т. е. «река, протекающая среди низких сырых заболоченных лугов» или «луговая река»; калька на языке коми — Эжва (эж — луг, ва — вода) [Поспелов, с. 107; Туркин]. Водную артерию длиной более тысячи км трудно назвать «протокой» или «речкой» (с уменьшительным формантом -ка). Вероятнее, что нынешний гидроним является огласовкой более древнего имени. Происхождение рассматриваемого названия можно связать с глаголом vykė́ti, -ė́ja, относящегося к балтскому ряду vykti, veikti (сюда же, вероятно можно поставить и семантически близкий vẽkėti, -ėja), со значением «хлестать, поглощать, двигаться» [LKZ]. Интересным можно считать предположение о контоминации с глаголом vyti [Derksen, с. 494, 502]. Тогда становится очевидным, что мы имеем дело с огласовкой в разных языках одного первоначального названия и в случае с Вычегдой, и в случае с Эжвой. Гидронимы Veikas, Veke, Vykas, Vikis и другие однокоренные широко представлены в балтийском регионе [Vanagas, с. 369, 370, 381].

Емца — левый приток Северной Двины. Происхождение названия можно связать с известным в балтской гидронимии глаголом mùšti, -a с префиксом į-, имеющим широкий спектр значений — «хлестать, бить, напирать, крушить, давить, рубить и т. д.» [LKZ].

И́лыч (Ылыч, Ылыдз) — правый приток Печоры. Предлагается этимология из языка коми: ыл, ылыс — далекий, дальний, отдаленный, и -ыдз — суффикс, указывающий на нахождение объекта, т. е. «дальняя, отдаленная» [Туркин]. По мнению исследователя, название реке дали вымские или верхневычегодские охотники, которые здесь имели свои охотничьи угодья и для которых эти места были отдаленными. К сожалению, данное предположение ничем не подтверждается, отсутствует система координат в пространстве для любых охотников. Поэтому мы можем говорить, что предложенный вариант подходит лишь, как объяснение огласовки более древнего гидронима. В литовской гидронимии встречаем реку Ylyčia — река в Алитусском районе [Vanagas, с. 129]. W. Smoczyński связывает название с балтским словом yla, имеющим неясную этимологию [Smoczyński, с. 218; Derksen, с. 199]. Заслуживает внимания гипотеза В. Н. Топорова, высказавшегося об исконно балтском происхождении термина с древней семантикой, объединяющей два направления — пробивать и соединять [Топоров, 1975—1990, т. 3, с. 44—46], например, глагол ýlyti, -ija «долбить, щекотать, чесать» [LKZ]. Такой подход соответствует значениям в балтской гидронимии и может служить подтверждением правильности гипотезы В. Н. Топорова. А в нашем случае подчеркивается архаичная система гидронимов рассматриваемого региона.

Иньва — правый приток Камы. Предлагается два варианта происхождения названия: от коми-пермяцкого инь — женщина, баба; от коми ен — бог, небо или удмуртское ин — небо [Матвеев, 2008, с. 106], т. е. то ли «женская река», то ли «небесная река». Понятно, что подобные определения слишком далеки от характеристики понятие «река» и указывают лишь на огласовку более древнего гидронима. Этимологию можно связать с глаголом vyniúoti, -iúoja — вить, качаться, двигаться, хлестать, переплетать [LKZ]. Гидронимический корень Vin-/Vyn- широко распространен в балтийском регионе [Vanagas, с. 385—386].

Койва — правый приток реки Чусовой. Исследователи считают, что название происходит от коми-пермяцкого кой — брызги, ва — вода [Матвеев, 2008, с. 131], т. е. то ли «Брызгающая вода», то ли «Брызги водяные» — в общем-то, странное имя. Вероятнее балтская этимология от дериватива глагола káuti — kojúoti, -úoja — бить, рубить, двигать [LKZ].

Колва — правый приток Усы (бассейн Печоры); правый приток Вишеры (бассейн Камы). В традиционной версии происхождение названия от финно-угорского корня *kala-, что значит «Рыбья река», усомнилась А. С. Кривощекова-Гантман возражала: «Колва. Гидроним загадочен. Из многочисленных предположений наиболее распространена версия — рыбная река. Но это объяснение не убедительно с точки зрения принципа номинации… Наиболее правдоподобно объяснение Колва как река-река (ср. в тюрк. яз. Сибири кол — русло, река, лог) … Допустимо предположение, что географический термин кол относится к урало-алтайскому фонду и в прошлом был распространен гораздо шире, вплоть до Кольского полуострова» [Кривощекова-Гантман, т. 2, с. 163]. Однако упускается из вида более широкое распространение гидронима. Так, в литовской гидронимии встречаем Kalve, Kulve, Kelve и другие однокоренные названия рек [Vanagas, с. 144, 152, 170]. Тогда можно предположить, что этимология Колва восходит к глаголу kalúoti, -úoja, -ãvo — долбить, пульсировать, постукивать [LKZ]. В данном контексте интересна апофония kal-/kul-, в свете которой имеем первичными балтские глаголы kalti/kulti — бить, хлестать, раскалывать, продвигаться и т. д. (с одним из основных значений mušti) [Derksen, с. 222; LKZ].

Кондас — правый приток Камы. Этимологию выводят из башкирского кондоз — бобр [Матвеев, 2008, с. 135]. Хотя бобр — это животное, но не река. Удивительный подход у исследователей прослеживается: если они видят гидроним Бобр, то признают это славянской огласовкой более древнего названия; когда же они встречают тюркского бобра, то считают это оригинальным именем. Происхождение рассматриваемого гидронима можно связать с глаголом kandãžyti, -ija — бить, хлестать, омывать, полоскать [LKZ]. Стоит отметить, что базовый глагол kąsti, kanda мог дать название реке Конда, приток Иртыша.

Коса — левый приток реки Чепца. Этимология гидронима связана с глаголом kušė́ti, kùša — двигаться, копошиться, обламывать, драть [LKZ]. Реки Касинка, Кошна, Kuš-upis и другие встречаются в Поднепровье и Литве [Vanagas, с. 175; Топоров, Трубачев, с. 190—191].

Косьва — левый приток Камы. Как отмечено у А. К. Матвеева, название происходит от коми-пермяцкого кось — порог и ва — вода, т. е. «порожистая река» [Матвеев, 2008, с. 139]. Впрочем, строчкой ниже, рассматривая гидроним Косью, уже предлагается кос — сухой, хотя река такая же порожистая и быстрая, как Косьва. Тут же стоит отметить и первоначальное название Косьвы — Косва. Т. е. ситуация выглядит несколько запутанной. В то же время, этимология может восходить к глаголу kūš (i) úoti, -úoja — резать [LKZ] (отмечаем базовый глагол kaũšti, производный глагол от которого kaušúoti объясняет и гидроним Чусовая).

Косью — левый приток Усы (бассейн Печоры). По мнению исследователей, в переводе с языка коми название означает то ли «порог реки», то ли «мелководная река» [Туркин]. Между тем, этимология гидронима может быть связана с балтским глаголом kasti, kastu и его деривативом kasioti, -ju со значением «рыть, царапать, сверлить, тереть» [Smoczyński, с. 262—263; Derksen, с. 231; LKZ].

Куло́й — река протекает в Архангельской области; приток реки Вага (бассейн Северной Двины) протекает в Вологодской и Архангельской области. Имеется топоним Куляй и немало гидронимов с корнем Kul- в Литве [Vanagas, с. 170]. Данные соответствия позволяют усомниться в традиционной версии, связывающей происхождение названия с финно-угорским корнем *kala-, что значит «рыбья река» [Кузнецов, 2010, с. 94]. Этимология гидронима может восходить к балтскому глаголу kulti, kulia, kulė — бить, хлестать, раскалывать, продвигаться и т. д. (с главным значением mušti) [LKZ]. В данном контексте интересна апофония kul-/kal-, в свете которой имеем с тем же значением глаголы kalti, kala; kalinė́ti, -ė́ja и куративный kãlinti, -ina [Derksen, с. 222, 263; LKZ]. Последний лежит в основе гидронима Коленьга — приток реки Кулой.

Лая — правый приток Печоры. Предположение некоторых исследователей о мансийской основе лай (малая) и я (река) можно назвать ошибочным. Лая Северодвинская — 130 км, Печорская — более 300 км — такое трудно определить «малым». Происхождение может быть связано с балтским глаголом li̇́eti, lẽja — лить, течь, хлестать, сновать и т. п. [LKZ].

Лу́за — приток реки Юг (бассейн Северной Двины), протекает в Кировской и Вологодской областях, Республике Коми. В данном случае имеем иную степень вокализма с названием Лужа. Множество однокоренных гидронимов имеется в Поднепровье (включая реку Лыза) и Поочье. Встречаются Luž-upis и Lauž-upis и в литовской гидронимии [Vanagas, c. 184, 200]. Последние примеры указывают на балтскую основу — laužti, laužia; lūžti, 1užo — расступаться, рвать (ся), прокладывать, обходить [Derksen, c. 276, 297; LKZ].

Лупья — левый приток Камы. Исследователи предлагают в основу коми-пермяцкое лоп — валежник, древесный хлам, я — река [Матвеев, 2008, с. 160]. Конечно, трудно представить, захламленным 100 км водной артерии. Этимология гидронима связана с балтским глаголом lupti со степенью вокализма lūpė́ti, -ė́ja, имеющего значение хлестать, колотить, рвать и т. д. [Derksen, с. 297; LKZ].

Лысьва — левый приток Чусовой; имеются одноименные притоки у Обвы и Камы. Исследователи связывают происхождение названия с коми-пермяцким лыс — хвоя, хвойный и ва — вода, т. е. «хвойная вода», или «река, текущая по хвойным лесам» [Матвеев, 2008, с. 160]. И вновь сталкиваемся с неопределенностью: как в хвойных лесах древние люди выясняли, какую реку назвать «хвойной», а какую — по иному признаку? С другой стороны, вновь наблюдаем «двойные стандарты»: если гидроним Сосна, то это считается славянской огласовкой более древнего названия; когда же встречаем коми-пермяцкую хвою, то это признается оригинальным именем. Этимология рассматриваемого гидронима восходит к глаголу lūšuoti, -uoja — бежать, двигаться, ковылять, вилять, крутиться [LKZ]. Lūš-upis и другие встречаются в литовской гидронимии [Vanagas, с. 200].

Мезень — протекает в Республике Коми и Архангельской области. Удовлетворительной этимологии не имеется. Как отмечает Н. В. Кабинина, «Мезень не объясняется на русской почве, а коми-зыр. Мозын / Мозым не находит никакого объяснения в коми-зырянском языке. Это естественно ведет к предположению о tertium comparationis — о том, что русская и коми-зырянская формы восходят к некоему общему „третьему“ источнику» [Кабинина, с. 9]. При этом, безуспешной остается и попытка выдвинуть пермскую версию, поскольку часть гидронима «не находит прямого объяснения на современной пермской почве» [Кабинина, с. 28]. Тогда первоначальную форму можно поискать в балтской языковой среде и посмотреть на глагол mùšinti, -ina — биться, шататься, хлестать (входит в круг деривативов уже известного нам балтского «речного» глагола mùšti) [Derksen, с. 326; LKZ].

Нем — левый приток Вычегды. Гидроним пытаются сопоставлять с карельским niemi, niem, вепским nem, финским niemi — мыс [Мусанов, 2007, с. 104] или с языком манси нам (нäм), ханты нэм — имя, название, т. е. «именная река» [Туркин]. Как видим, смысл в характеристике водной артерии напрочь отсутствует, что указывает лишь на огласовку древнего названия реки. Этимология гидронима связана с балтским глаголом imti (в латышской языковой среде звучание nemt, nęmu [Derksen, с. 200] с широким спектром значений «хватать, сечь, резать, двигать, поглощать и т. д.» [LKZ].

Обва — правый приток Камы. Исследователи считают, что название происходит из коми-пермяцкого ва (вода) и об (тетя или сугроб) или ыб (поле, пашня) [Матвеев, 2008, с. 197]. При этом, А. К. Матвеев отмечает, что первое значение имеет мало смысла, а второй вариант — трудности фонетического характера. Возможно, в основе гидронима лежит индоевропейский корень ūb- со значением «тащить, волочить, сжимать», от которого происходит прусско-литовский глагол ū̃byti [Pokorny, 1959, с. 1103]. В нашем случае мы имеем дело с деривативом приведенного глагола — ūbúoti, -úoja со значением, в том числе, и как «лить, течь (слезы — образ)» (семантика совпадает гидронимом Уржумка, приток Вятки). Надо полагать, что из этого же ряда глагол ūbti, -ia раскрывает этимологию реки Обь. Однокоренные гидронимы можно встретить в балтийском регионе [Vanagas, с. 351].

Онега — река в Архангельской области. Считается, что первоначально было Enojoga, в котором eno финское «большая река, поток», карельское «глубокое место в реке» и jogi вепское, карельское «река», т.е. «большая, глубокая река» [Поспелов, с. 310—311]. Однако, в таких случаях сразу возникает проблема с определением «большой», «глубокий», требуются объяснения: какая система отсчета имелась у древних? почему другие рядом расположенные более крупные реки (например, Вага или Северная Двина) остались за рамками сравнительных характеристик? Поэтому, как верно заметил В. А. Никонов, «вопрос пока остается открытым» [Никонов, с. 309]. В то же время, упомянутые гидронимы Вага и Двина имеют балтское происхождение, что позволяет предположить аналогичную этимологию и для Онеги. Тогда название может быть связано с «классическим речным» глаголом vãnyti, -ija, vanóti, -ója — хлестать, поглощать, махать, резать и т. д. [LKZ] (вонега / онега).

Печо́ра (коми Печӧра, ненецкое Санэро-яха) — река в Республике Коми и Ненецком автономном округе. Предлагаемое происхождение гидронима от этнонима печеры [Никонов, с. 330; Поспелов, с. 330] равно, как река Москва получила название от москвичей. В то же время в балтийской ономастике встречаем Potare, Putra, Potarren, Поторы и другие, в том числе и в Поочье — река Птора [Топоров, 1997, с. 277]. В. Н. Топоров гидронимы с корнем Put-r- объясняет семантикой «месиво, хлябь, нечто расползающееся», указывая на индоевропейский уровень корня pu- с кругом значений 1) вспухать и 2) разлагаться. В нашем случае глаголом из данного ряда, непосредственно связанным с названием Печора, может являться звукоподражательный глагол pùtaroti, -oja «болтать, поглощать, бурлить» [LKZ].

Пижма — левый приток Печоры; правый приток Вятки. Происхождение гидронима пытаются связать с пермским значением *pоžem (сосна) [Белых, 2018, с. 64—65] или с индоевропейским корнем то ли *pig- (маленький), то ли *peig- (пестрый) [Ухов, с. 34]. Впрочем, представленные определения никак не соотносятся с географической характеристикой реки и могут указывать лишь на огласовку более древнего названия. Этимологию гидронима можно связать с глаголом pei̇̃kti — рассекать, хлестать, точить, поглощать [LKZ]. В данном случае мы имеем архаичную форму — в прусском языке отмечается paikemmai [Топоров, 1975—1990, т. 3, с. 210—211]. Рассмотренная этимология обеспечивает огласовку гидронимических корней Пежм-/Пыжм-. Однокоренные названия рек Peik- встречаются и в балтийском регионе [Vanagas, с. 252].

Пильва — левый приток Камы. Исследователи гадают, то ли гидроним произошел от коми-пермяцкого пил — облако, туча, то ли от пилем — ловушка для лесной дичи и ва — вода [Матвеев, 2008, с. 214]. Надо полагать, другие реки лесная дичь преодолевала беспрепятственно. Конечно, мы наблюдаем огласовку древнего названия. В Литве можно встретить реку Pilve [Vanagas, с. 259]. Тогда этимология рассматриваемого гидронима может быть заключена в глаголе pilùiti, -ùja (дериватив от pilti — лить, сыпать, хлестать) — грызть, точить, резать, толкать, поглощать [LKZ].

Пинега — правый приток Северной Двины; два притока реки Паша в Ленинградской области. Гидроним не имеет какой-либо приемлемой этимологии [Поспелов, с. 330], хотя отсыл к прибалтийско-финскому прилагательному pieni «маленький, короткий», безусловно, указывает на огласовку древнего названия. Происхождение названия может восходить балтскому глаголу pinti с деривативом pỹnioti, -ioja, pinióti, -iója (дополняя и pinóti, -ója) со значением «плести, хлестать, поглощать, болтаться, тянуть и т. д.» [Smoczyński, с. 461—462; Derksen, с. 354; LKZ]. Кстати, в иной огласовки глагол pinti лежит в основе гидронимов Пет, приток Оки, и Припять, приток Днепра (первый компонент — префикс pri-).

Сылва — левый приток реки Чусовой. Название реки связывают с коми-пермяцким сыл — талая и ва — вода [Матвеев, 2008, с. 257]. Конечно, вряд ли кто-то сможет объяснить, как можно определить, что в реке вода талая. Очевидно, что нам предлагают лишь огласовку более древнего гидронима. Происхождение названия может восходить к глаголу zylúoti, -úoja, значение которого близко к определению гидронима Чусовая, — резать, стирать, грызть [LKZ].

Сысола — левый приток Вычегды; левый приток реки Порыш. А. И. Туркин предлагает удмуртскую этимологию названию Сыктыл/Сыктыв: первый компонент сык- (вязнуть), вторая часть тыл, тыв отражает древнюю форму слова ты (озеро), т. е. «река с топкими берегами, вытекающая из озеровидных болот» [Туркин]. Современная русская форма появилась в результате дистантной ассимиляции — что-то появилось, другое упростилось, а третье потерялось. Однако, чтобы скрыть несоответствие географической характеристики реки, автору версии пришлось выдать столь пространное значение термина, которое между тем из предложенных рассуждений выглядит проще — вязкое озеро. Понятно, что это не о реке, но лишь удмуртская огласовка более древнего гидронима. Между тем, в литовской гидронимии в западной части Шилутского района встречаем название реки Šyšale [Vanagas, с. 332]. А. Ванагас указывает на происхождение от глагола šišti, который связан с кустом šešti/ šašti, определяемых «гидронимическим» сегментом «pūti, gesti; purvinam; dvokti, smerditi» (грызть, исчезать, паршиветь, слабеть и т. д.), а также šikti [Karaliunas, 1970, c. 209, 211; LKZ]. Последний, вероятно, с деривативом ši̇̀ktelėti и есть искомая основа рассматриваемого названия реки. В нашем случае мы сталкиваемся с разной степенью вокализма в разные периоды при том, что финно-угорским населением было воспринято более древнее звучание гидронима.

Тимшор (Тимшер) — правый приток Южной Кельтмы; имеется Тимшер (Тимшир, Тимшера) — левый приток Вычегды. Предлагается происхождение от коми тымны (загородить) и то ли шор (ручей), то ли удмуртское шер (река), т. е. «перегороженная река». Кроме бессмысленного значения, А. И. Туркин отмечает слабость данной версии [Туркин], а А. К. Матвеев высказывает предположение, что «перед нами более древний топоним, который подвергся в коми языке переработке в духе народной этимологии» [Матвеев, 2008, с. 269]. В основе гидронима может лежать глагол ti̇̀mterėti, -ia — растягивать, переплетать, ударять, тащить [LKZ]. Сам глагол является продуктом ряда tinti — tempti [Pokorny, с. 1064—1065]. Собственно, гидронимический корень Tin- и встречается в балтийском регионе [Vanagas, с. 345].

Тобыш — левый приток Цильмы; правый приток Ухты. Встречается несколько названий в ономастике Коми. Предполагается, что происхождение гидронима связано с ненецким названием народа нганасаны — тавыс [Туркин]. Однако, даже приведенные притоки рек располагаются друг от друга на значительном расстоянии и между ними достаточно гидронимов, почему-то не имеющих никакого воспоминания о народе тавыс. В то же время в балтийском регионе встречаем реку Tebẽšk, которую А. Ванагас соотносит с Čebẽšk [Vanagas, с. 343]. Тогда можно предположить, что в основе лежит глагол čebẽsyti, -ija — намокать, хлестать, драть [LKZ].

Тулва — левый приток Камы. Кроме народной этимологии, никаких удовлетворительных версий не имеется [Матвеев, 2008, с. 276]. Древнее название, о котором упоминает А. К. Матвеев, может быть связано с глаголом tūlúoti, -úoja — постепенно продвигаться, бродить [LKZ]. Гидронимы Tule и однокоренные нередко встречаются в балтийском регионе [Vanagas, с. 349].

Уролка — правый приток Камы. Удовлетворительной этимологии не имеет, по мнению А. К. Матвеева, «относится к непонятным древним наименованиям с исходом на гласный +л (ь)» [Матвеев, 2008, с. 291]. Происхождение гидронима связано с базовым балтским глаголом vi̇̀rti с дальнейшим расширителем -l- и корнем virel-/virul- (vi̇̀relioti, vi̇̀ruliuoti, viralióti), при этом характерны отглаголенные virulỹs (водоворот, вихрь), vi̇̀ralas (бурлящая вода), urulỹs (поток) [Smoczyński, с. 759—760; Derksen, с. 506—507; LKZ].

Уса — правый приток Печоры. Уместно вспомнить про псковский аналог — реку У́за, приток Шелони. В. Л. Васильев относит гидроним к древнебалтскому пласту [Васильев, с. 81]. В качестве параллелей можно посмотреть на литовскую реку Ū̃žis [Vanagas, с. 356], там же А. Ванагас и указывает в качестве основы глагол ū̃žti, -ė со значением «тяжело бежать, течь, распространяться» [LKZ].

Цильма (Чильма, Чилим) — левый приток Печоры. Предлагается русский вариант происхождения от слова чильма (моховое болото, топкий торфяник) и саамское — чильма (глубокая яма (окно) на болоте, поверхность которой может быть водяной или моховой; топкое место на болоте, трясина) [Туркин]. Однако, и болото, и трясина — это не характеристики реки, как географического объекта. Можно предположить, что рассматриваемый гидроним имеет свой аналог несколько южнее — реку Кильмезь, левый приток Вятки. Этимология гидронимов связана с глаголом kelmióti, -iója — двигаться, течь, брести, плестись [LKZ]. В данном случае сталкиваемся лишь с особенностями региональной языковой огласовки (к/ц/ч). Реки Kelmeja, Kelmai, Kelmyte и другие встречаются в балтийском регионе [Vanagas, с. 151; Smoczyński, с. 273].

Чусовая — левый приток Камы. В качестве этимологии высказывается два основных варианта. А. С. Кривощёкова-Гантман предлагает общепермское слова чус — глубокий овраг, ущелье, русло реки с высокими берегами, каньон. А. К. Матвеев отвергает данную версию из-за отсутствия слова в коми-пермяцком языке и выдвигает, хотя и высказывает сомнения, свою гипотезу: конструкт из искаженного коми-пермяцкого или удмуртского чус — быстрый, проворный [Матвеев, 2008, с. 315—316]. Предпочтение версии А. С. Кривощёкова-Гантман отдает Е. М. Поспелов [Поспелов, с. 467]. Таким образом, можно выделить сомнения: гидроним не мог получить название по локальному месту, где река с высокими берегами, и в предложенные варианты не укладываются другие водные объекты с корнем Чус-. Между тем, отметим, все упоминаемые исследователи соглашаются, что первоначальное название реки могло быть Чусва. Тогда происхождение можно связать с деривативом глагола kaušti — kaušúoti, -úoja — долбить, рвать, выделывать ковш (образ), отмечаем и другую степень вокализма kūšúoti, -úoja — резать [LKZ]. В данном случае объясняется и коми-пермяцкая огласовка Чожва, и мансийская — Шуша. Однокоренные гидронимы (Kauš-upis, Kūš-upis и другие) встречаем и на балтийской территории [Vanagas, с. 150, 176].

Шаква — правый приток Сылвы. Обычно пытаются объяснить из коми-пермяцких слов тшак — гриб и ва — вода, хотя и признают сомнительность подобной этимологии [Матвеев, 2008, с. 318—319]. Происхождение гидронима может быть связано с глаголом šukúoti, -úoja — хлестать, бить, двигаться, поглощать, чесать/царапать [LKZ]. Можно отметить гидронимы Šuk-upis и другие в балтийском регионе [Vanagas, с. 335].

Язьва (коми-пермяцкая Ёдз, Ёдж, Ёдч) — левый приток Вишеры. Предлагается несколько вариантов из коми-пермяцкого ез — орех, йоз — люди, мансийского яс — колея, тропа, русского яз — запруда для ловли рыбы [Матвеев, 2008, с. 334]. Однако, как было выше отмечено, происхождение связано с глаголом juosti (вариации корневого вокализма júosti / juõsti [Villanueva Svensson, 2011, с. 23]) с древней семантикой, имеющей два направления — бить, хлестать, опоясывать и темнеть, грязнить, объединенных общим значением бежать, течь [LKZ], и непосредственно с juosuoti, -uoja (Дополнительно см. Адзьва).

Яйва — левый приток Камы. По мнению исследователей, название реки происходит из коми-пермяцкого: «яй» — «мясо» и «ва» — «вода» [Матвеев, 2008, с. 334]. Конечно, трудно представить, что рассматриваемая река по «мясу» отличалась от других водных объектов. Подобная этимология указывает лишь на огласовку древнего гидронима. В основе названия реки лежит балтский глагол eiti,*eju — течь, бежать, выгибаться, распространяться, исчезать [Smoczyński, с. 144—145; LKZ]. В Литве встречаем варианты в названиях рек — Ei̇̃n-upis, Ei̇̃menys, Ei̇̃sra [Vanagas, с. 100].

Камско-Вятский регион

Белая — правый приток Вятки. Этимология гидронима восходит к глаголу biẽlyti, -ija, значение которого сечь, хлестать (отмечаем присутствие глагола lupti, см. Лобань), косить (суетиться), бледнеть [LKZ], что отлично характеризует извилистую реку, текущую по заболоченной местности. В литовской гидронимии встречаем однокоренные названия Bieliukas и другие (включая корень Bel-) [Vanagas, с. 65]. К рассмотренной корневой системе можно отнести многие гидронимы на территории европейской России (однако в данном вопросе стоит подходить осторожно, поскольку не все однокоренные гидронимы имеют одинаковое происхождение).

Боковая — левый приток реки Пижма. Этимология происходит из глагола bukúoti, -úoja, -ãvo — бить, хлестать (mušti), толочь, толкать, шастать [LKZ]. Литовским аналогом может выступать река Bikava и, вероятно, гидронимы с корнем Bak-/Buk- [Vanagas, с. 64].

Буй — приток Вятки. Исследователи предлагаю происхождение от финноугорского «вуйя» (речка, ручей), башкирского «буй» (долина реки) и марийского «вуй» (голова, головной). Между тем, этимология гидронима может быть связана с балтским глаголом bijóti, bi̇̀jo — бояться, вилять (петляет, как заяц — образ), поднимать [LKZ]. При этом, индоевропейская основа bhei- указывает на первоначальное значение «бить, колоть» [Топоров, 1975—1990, т. 1, с. 220; Karulis, т. 1, с. 129—130]. В продолжение ряда К. Карулис ставит и bite — пчела, расширяя набор значений до «жалить, увиливать, махать». Гидронимы Bijotas, Bijunas и другие можно встретить в балтийском регионе [Vanagas, с. 63].

Вала — левый приток реки Кильмезь. Этимология гидронима может быть связана с глаголом valýti, vãlo «рвать, чистить, поглощать, пить, уничтожать» [LKZ; Smoczyński, с. 717] (можно обратить внимание и на глагол velė́ti, -ė́ja (vẽli) — омывать, хлестать, поглощать, раскачивать [LKZ; Smoczyński, с. 731]). Названия рек с корнем Val-/Vel- широко представлены в балтийском регионе [Vanagas, с. 360—361, 370—371).

Великая — правый приток реки Вятки. Этимологию, связывающую данный гидроним с древнерусским словом «великий» [Никонов, с. 77], можно отнести лишь к огласовки первичного названия. Аналогичные имена имеют реки в Вологодской, Ленинградской, Нижегородской, Псковской областях, а также небольшие речушки, например, в Поднепровье — притоки рек Вопец, Ужа, Утвоха (бассейн Припяти). Обстоятельный анализ представил А. Г. Манаков, хотя вывод так и не состоялся — то ли венеты, то ли славяне, то ли балты [Манаков, 2006, с. 129—131]. Однако, в данном случае можно предположить, что этимология кроется в балтском глаголе vilkė́ti, vil̃ki (-ė́ja) «носить, истирать, расти, истекать» [LKZ].

Ветлуга — левый приток Волги. Принятой считается версия происхождения названия от марийского «вутла», «вытла» в значении «многоводная» [Поспелов, с. 96]. Однако В. А. Никонов уточняет, что «без анализа форманта -уга эти домыслы имеют ценность не больше, чем легенда» [Никонов, с. 82]. Впрочем, все это указывает на вторичную огласовку более древнего названия. Поэтому можно рассмотреть балтскую этимологию, которая нам предлагает дериватив глагола vyti — vytulúoti, -úoja — вить, двигать, течь [LKZ]. Корень Vyt- достаточно распространен в балтийской гидронимии [Vanagas, с. 389—390].

Воя — левый приток Вятки. Этимология гидронима связана с балтским глаголом výti, vẽja (vi̇̀ja) — двигаться, виться (родственны также vajóti, -ója и vijóti, -ója) [LKZ]. Реки Vaja, Vej, Vija и однокоренные встречаются в балтийском регионе [Vanagas, с. 360, 370, 380]. Сюда же можно отнести и реку Вая — приток Усты (бассейн Ветлуги).

Вя́тка — крупнейший правый приток Камы (бассейн Волги), от реки происходит название старинного города Вятка (ныне Киров — областной центр). Убедительной этимологии до сих пор не представлено. Удмуртскую (от ватка), славянскую (от вятше, вяче, вяще — большой), прафинно-угорскую (уральскую) (от лексемы *vete — обозначение воды), прибалто-финскую (от vento — тихий, спокойный, глубокий) версии полностью разбил В. Л. Васильев [Васильев, 2016, с. 28—29]. Одновременно исследователь предложил свою гипотезу, связав гидроним со славянским термином *větъka (ответвление чего-нибудь на местности), хотя и признал бессмысленность данного значения: «О конкретных причинах закрепления за крупной судоходной рекой апеллятива *větъka [в’äт (ъ) ка], заключавшего неопределенную метафорическую семантику ответвления (от основной реки, основного пути), остается лишь догадываться» [Васильев, 2016, с. 33—34]. Действительно, предложенные В. Л. Васильевым объяснения указывают лишь на славянскую огласовку более древнего названия. Этимология гидронима может восходить к деривативу балтского глагола veti — vė́tyti, vė́čia — метаться, хлестать, поглощать, двигаться, разъединять [LKZ]. Отметим, что в данном случае определяющими выступают глаголы, которые присутствуют не только в объяснении этимологии многих гидронимов, но и сами являются основой для названия рек в других регионах: varinėti (Ворона, Воронеж), mušti (Мста), valgyti (Волга, Волхов). Выявленное значение соответствует реке с резкими изменениями направления течения, сильной извилистостью на всём протяжении со множеством рукавов и стариц. Аналогичную огласовку встречаем в названии реки Летка.

Иж (удмуртская Оӵ, татарская Иж) — правый приток Камы. Этимология гидронима может восходить к балтскому глаголу aižyti, aižo, связанному с рядом глаголов i̇̀žti, i̇̀žo и ižýti, i̇̀žo, со значением «лущить, вырезать, хлестать, крошить» (включая lupti, mušti) [LKZ]. Однокоренные гидронимы на Iž-/Ež- отмечаются в литовском регионе [Vanagas, с. 101, 133].

Ита (удмуртская Ыта, Ыты) — левый приток Лозы. Этимология гидронима может быть определена балтским глаголом ei̇̃ti, ei̇̃na (ei̇̃ti, ei̇̃ta, ei̇̃ma) — течь, бежать, выгибаться, распространяться, исчезать [LKZ]. В Литве встречаем другие варианты в названиях рек — Ei̇̃n-upis, Ei̇̃menys, Ei̇̃sra [Vanagas, с. 100].

Кама — левый и самый крупный приток реки Волги. Исследователи объединяют общей этимологией названия Кама, Кемь и ряд однокоренных гидронимов. Как отмечает Е. М. Поспелов, наличие «местных терминов тув. хем „река“, фин. kymi „поток“ позволяет предполагать существование древнего географического термина со значением „река“, некогда общего для ряда языков Евразии» [Поспелов, с. 182]. Сопоставляли также с фин. kerni — большая река, kymii ~ течение, kemi — обваливающийся в воду речной берег, кар. kemi — сухое песчаное возвышенное место, удм. кам — река, течение [Кузнецов, с. 82—83]. Следуя за мыслью Е. М. Поспелова, можно предположить, что этимология скрыта в едином корне kem- (kémti, kẽma) с разной степенью вокализма kam- (kamúoti) и kim- (ki̇̀mti, -a). Приведенные глаголы объединены, по мнению В. Н. Топорова, «общим семантическим ядром, которое можно описать как наличие множественности мелких однородных элементов, „сдавливаемых“ в нечто единое… которое может находиться в хаотичном движении, однако, не грозящем этой массе распадом… Еще одна особенность — заполненность и тенденция к росту, набуханию» [Топоров, 1975—1990, т. 3, с. 189; Топоров, 1983, с. 149]. Не менее интересно и указание на типологическую аналогию с понятием «переть, продираться», которое мы часто встречаем в объяснении древнебалтских гидронимов. К данной корневой системе можно отнести также гидронимы Камен- и другие (однако в данном вопросе стоит подходить осторожно, поскольку не все однокоренные гидронимы имеют одинаковое происхождение).

Кильмезь (удмуртское Калмез) — левый приток Вятки. О. В. Смирнов предложил в основу названия финно-пермское *kilmä (külmä) — «холодный, студёный», марийское кылме — «мёрзлый» [Смирнов, с. 21]. Однако исследований по температурному режиму рек не представлено, потому довольно трудно судить, как древние могли улавливать столь специфические особенности воды. Скорее, предложенное значение может указывать лишь на огласовку древнего названия реки. Этимология гидронима связана с глаголом kelmióti, -iója — двигаться, течь (ei̇̃ti, см. Ита), брести, плестись [LKZ]. Реки Kelmeja, Kelmai, Kelmyte и другие встречаются в балтийском регионе [Smoczyński, с. 273; Vanagas, с. 151].

Кобра — правый приток Вятки. Происхождение гидронима можно связать с древним глаголом kùbryti, -ija — долбить, раскалывать, вить, собирать, поглощать [LKZ]. Однокоренные названия рек встречаем в Белоруссии (Кобринка (kū̃brinti, -ina), давшая название городу Кобрин, бассейн Западного Буга), Украине (Кобринка, приток Днепра), Ленинградской области (Кобринка, приток Суйды), в Литве (Kūbris).

Кокшага Большая — левый приток Волги. Достаточно распространеный гидронимический корень: реки Кокша протекают в Тверской, Рязанской, Кировской, Нижегородской, Омской областях, на Алтае, Кокшеньга — бассейн Северной Двины, Kàkšis, Kàkšinis — в Литве [Vanagas, с. 142]. Происхождение рассматриваемого названия можно связать с глаголом kakščióti, -iója — хлестать, разбивать, долбить (здесь же и kukšoti, -oja) [LKZ].

Коса — левый приток реки Чепца. Этимология гидронима связана с глаголом kušė́ti, kùša — двигаться, копошиться, обламывать, драть [LKZ]. Реки Касинка, Кошна, Kuš-upis и другие встречаются в Поднепровье и Литве [Топоров, Трубачев, с. 190—191; Vanagas, с. 175].

Лекма — правый приток реки Летка, также имеются одноименные гидронимы — приток Вятки и приток Чепцы. Краеведы пытаются этимологически «породнить» Лекму и Летку, связывая их с индоевропейским корнем *lek- и семантикой «прыгающая», «скачущая», «летящая», «бегущая» [Ухов, с. 33]. Впрочем, наличие других рек с названием Лекма, а также Лекта в днепровском бассейне, параллели которой ведут в балтийский регион [Топоров, Трубачев, с. 192; Vanagas, с. 185, 191], заставляют скептически относиться к гипотезе С. Ухова. В данном случае этимология связана с балтским глаголом li̇̀kti (liẽkti, liẽkma, древнелитовская форма liekmì) — неспешно двигаться, пропадать, сновать, распространять, разъединять [Pokorny, с. 669—670; LKZ]. Реки Lik-upys и другие встречаем в литовской гидронимии [Vanagas, с. 191].

Летка — правый приток Вятки. Происхождение гидронима можно связать с балтским глаголом liẽsti, liẽčia — касаться, двигать, наносить вред, драть [Smoczyński, с. 351; LKZ].

Лобань — правый приток реки Кильмезь. Однокоренные гидронимы в Поднепровье (река Лобно) и в балтийском регионе приводит В. Н. Топоров [Топоров, Трубачев, с. 192]. Тогда можно предположить, что этимология представлена производным от балтского глагола lupti — глаголом lùpinti, -ina — бить, хлестать, рвать, впитывать и т. д. [LKZ]. В данном случае мы имеем в основе индоевропейский корневой дуплет leub-, leubh-, как реализацию сходного leu- с другим губным расширителем, что, собственно, и позволяет вслед за К. Бугом, который соотносил русский гидроним Лобно с балтским Lubina [Топоров, 1975—1990, т. 5, 365, 374—375], считать родственными названия Lub-/Lab-/Lob-/Lup-.

Лоза — левый приток Чепцы (см. Луза).

Лудяна — левый приток реки Вятки. Происхождение гидронима связано с глаголом lydenti, -ena, значение которого определяется водным потоком (намокать, растворять, дождь, ливень и т. п.) [LKZ]. Однокоренными названиями являются литовские реки Ludava (lydauti), Lyda, Lidenu и другие [Vanagas, с. 188—189].

Лу́за — приток реки Юг (бассейн Северной Двины), протекает в Кировской и Вологодской областях, Республике Коми. В данном случае имеем иную степень вокализма от Лужа. Множество однокоренных гидронимов имеется в Поднепровье (включая реку Лыза) и Поочье. Встречаются Luž-upis и Lauž-upis и в литовской гидронимии [34, c. 184, 200]. Последние примеры указывают на балтскую основу — laužti, laužia, laužė; lūžti, 1užo — расступаться, рвать (ся), прокладывать, обходить [Derksen, c. 276, 297; LKZ]. Иная степень огласовки имеет река Лоза, левый приток Чепцы.

Лумпун — приток реки Кильмезь. Этимология названия связана с глаголом lum̃pinti, -ina — трудно продвигаться, ползти (как червяк — образ) (сюда же с иным оттенком liumpinti, -ina, -ino — трудно продвигаться, ползти, раскачиваться) [LKZ]. Однокоренной гидроним Lum̃pe встречаем в Литве [Vanagas, с. 199].

Лупья — левый приток реки Кама (в бассейне Камы имеется три одноименных притока). По мнению исследователей, название происходит от коми-пермяцкого лoп — «древесный хлам», «валежник» или мансийского лупи, луп — «коряга» (я — «река») [Матвеев, 1987, с. 112]. Однако данный вывод указывает лишь на огласовку древнего гидронимы, этимология которого связана с балтским глаголом lūpė́ti, -ė́ja (lupti), значение которого часто встречается в местных названиях (см. Белая, Лобань) — бить, хлестать, рвать, впитывать и т. д. [LKZ].

Молома — правый приток Вятки. В литовской гидронимии встречаем название реки Malamoja, этимологию которой А. Ванагас связывает с глаголом málti (молоть, дробить, вить, двигать [Derksen, с. 302; LKZ]) [Vanagas, с. 202]. Уточняющим семантику может служить глагол mul̃myti, -ija — намокать, всхлипывать [LKZ].

Немда — правый приток Пижмы; левый приток Вятки. Этимология не ясна, попытка переиначить на Невда [Топоров, Трубачев, с. 198] все-таки малопродуктивна. В то же время В. Н. Топоров и О. Н. Трубачев правы, что «объяснение Фасмера <который предлагал связь с первонач. *Мъда „медленная река“ [Фасмер, т. 2, с. 588]> …едва ли верно». Хотя мнение М. Фасмера о единстве гидронимов Нёмда и Немда необходимо признать. Тогда корень гидронимов своим происхождением обязан балтскому глаголу imti (в латышской языковой среде звучание nemt, nęmu [Derksen, с. 200] с деривативом imdýti, im̃do, имеющим широкий спектр значений «хватать, сечь, резать, двигать, поглощать и т. д.» [LKZ], возможно, с префиксом nu-.

Нылга — правый приток реки Вала. Предлагается связать название реки с уральским *ńulkɜ, марийским нулго при удмуртским ньылпу, прапермским *ńul-pu — пихта [Смирнов, с. 13]. Однако, пихта — это дерево, но не река. Исследователи безосновательно считают, что если гидроним Сосна, то это славянская огласовка более древнего названия; когда же встречаем пермскую пихту, то это признается оригинальным именем. Однако, такой подход указывает исключительно на имеющуюся огласовку более древнего гидронима. В таком случае интересным представляется наличие гидронимов Nyl-ẽžeras, Nalija, Naul-upys и другие [Vanagas, с. 223, 225, 230]. При этом, отмечаем замечание А. Ванагаса о связи корней Nal-/Nol- с Nov-. Тогда можно вспомнить ранее рассмотренную этимологию гидронима Навля (приток Десны, бассейн Днепра). Тогда было предложено происхождение от niauti (красть, тащить, бить, мучить, томить [LKZ] — последние два значения как раз сближают с корнем nov-/nav-), с суффиксальным оформлением -ia-. Сам глагол имеет неясную этимологию. С одной стороны, его можно соотнести с индоевропейским корнем neu- (2. качаться, толкать [Pokorny, с. 767]), как и niausti [Derksen, с. 334] (брести, понуря голову, неторопливо, извилисто течь [LKZ]). Однако M. Villanueva Svensson разделяет niausti и niauti, предполагая связь последнего и индо-иранским корнем *nav- (двигаться) [Villanueva Svensson, 2012, с. 217]. Более предпочтительна параллель J. Pokorny, упоминающего литовский гидроним Nova при рассмотрении индоевропейского корня näus- (в широком смысле — желоб для скольжения, плавания судов [Pokorny, с. 755—756]). В продолжение данного ряда можно поставить и глагол naivaloti, -oja (который, возможно, и лег в основу рассматриваемого гидронима Нылга) с родственной семантикой — изнурять, биться, двигаться [LKZ].

Пижма — правый приток Вятки. Происхождение гидронима пытаются связать с пермским значением *pоžem (сосна) [Белых, с. 64—65] или с индоевропейским корнем то ли *pig- (маленький), то ли *peig- (пестрый) [Ухов, с. 34]. Впрочем, представленные определения никак не соотносятся с географической характеристикой реки и могут указывать лишь на огласовку более древнего названия. Этимологию гидронима можно связать с глаголом pei̇̃kti — рассекать, хлестать, точить, поглощать (выделяем в объяснении глагол kapoti, который «роднит» рассматриваемый гидроним с именем реки Чепца) [LKZ]. В данном случае мы имеем архаичную форму, аналогичную конструкцию встречаем в гидрониме Лекма, — в прусском языке отмечается paikemmai [Mažiulis, т. 3, с. 210—211]. Рассмотренная этимология обеспечивает огласовку гидронимических корней Пежм-/Пыжм-. Однокоренные названия рек Peik- встречаются и в балтийском регионе [Vanagas, с. 252].

Порыш — левый приток Камы. Этимология восходит к глаголу ryžė́ti, rỹži (rỹža) с префиксом pa- в значении увиливать, плохо двигаться (включая понятие at-li̇̀kti, см. Лекма) [LKZ]. В Литве встречаем гидроним Paryžis и другие однокоренные географические объекты [Vanagas, с. 245].

Уржумка — правый приток Вятки. Первоначальное название реки в различной огласовке звучало, как марийское — Вурзым, Вюрсум, славянское — Уржум, Оржум при впоследствии появившимся уменьшительным славянским суффиксом -ка [Ветлужских], и исследователи связывают происхождение с финно-пермскими корнями вÿр, вир — лес и сÿм, сюм — речка, родник, ручей [Галкин, с. 123]. Однако понятие «лес» не может быть характеристикой реки, русла, но может указывать на присутствующую огласовку древнего названия реки. Балтославянский корень *urg- со звукоподражающим значением «журчащая» предлагает краевед С. Ухов [Ухов, с. 36]. Между тем, этимология гидронима может быть связана с балтским глаголом ver̃kti, -ia — лить, течь (слезы — образ) [LKZ]. При этом, мы вновь сталкиваемся, вероятно, с архаичным (отмечается в древнепрусском языке) окончанием -mai [Kartlandt, с. 104—105].

Холуница — левый приток Вятки. Этимология гидронима связана с балтским глаголом skaláuti, -áuja (skaláuna) — омывать потоком, а также уже известные mušti, perti [LKZ]. В индоевропейском корне (s) kel- мы сталкиваемся с «гидронимическим» значением to cut [Pokorny, с. 923]. Также можно отметить вывод А. К. Шапошникова, что этимологическое *sk- в анлауте закономерно перешло в *x- перед гласными заднего ряда [Шапошников, с. 383]. Здесь же отметим иную огласовку данного глагола, дающего название притоку Мсты — реке Холова.

Чепца — левый приток Вятки. «Из данных удмуртского языка не удалось объяснить название Чепца» [Ухов, с. 32]. Предлагая свою версию, С. Ухов обращается к индо-европейскому корню * (s) kep-, пытаясь «воссоздать северо-великорусское чепец, в женском роде чепца — расщепленная». Однако, объяснение, что название характеризует лишь локальный участок реки — устье на основании наличия стариц, слишком неубедительно. Кроме того, отсыл к реке Чепец в Пермском крае, как ручей, противоречит водному объекту, протяженность которого более 60 км. Гидронимы с корнем Чап-/Чеп-/Кап-/Кеп- также встречаются в Поднепровье и Поочье. При основе индоевропейского корня * (s) kep-/* (s) kop- происхождение названия Чепца может быть связана с деривативом балтского глагола kapti — глаголом kapsė́ti, kàpsi (kàpsia) — двигать, постукивать, рубить, сечь, капать, прорывать [Smoczyński, с. 254; 30]. В данном случае объясняется и русская, и удмурская огласовки Чōпца/Чепца/Чупчи.

Юг — составляющая Северной Двины. В качестве аналогии можно посмотреть на реку Юза в Вологодской области, приток Унжи, далее псковскую реку Уза (приток Шелони) и литовскую реку Ū̃žis [Vanagas, с. 356]. В качестве основы А. Ванагас указывает глагол ū̃žti, -ė со значением тяжело бежать, течь, распространяться, виться [LKZ]. С данным глаголом связана и этимология гидронима Юзга — приток Мокши, протекает в Мордовии. В этом случае имеем с тем же значением ū̃gzti, ū̃zgė [LKZ]. Гидроним Ū̃ge имеем на севере Шауляйского района Литвы [Vanagas, с. 352].

Яйва — левый приток Камы. По мнению исследователей, название реки происходит из коми-пермяцкого: «яй» — «мясо» и «ва» — «вода» [Матвеев, 1987, с. 334]. Конечно, трудно представить, что рассматриваемая река по «мясу» отличалась от других водных объектов. Подобная этимология указывает лишь на огласовку древнего гидронима. В основе названия реки лежит балтский глагол eiti,*eju — течь, бежать, выгибаться, распространяться, исчезать [Smoczyński, с. 144—145; LKZ]. В Литве встречаем варианты в названиях рек — Ei̇̃n-upis, Ei̇̃menys, Ei̇̃sra [Vanagas, с. 100].

Ярань — правый приток Пижмы. Этимология гидронима не установлена, считает Е. М. Поспелов [Поспелов, с. 492]. Попытка связать происхождение с «марийским ер, йар (озеро) с суффиксом притяжательных прилагательных -Vн (ь), продуктивным в волжско-финских языках» [Смирнов, с. 12], малоперспективна в силу несоответствия характеристики водного объекта: река — не есть озеро. В то же время такой подход может указывать, что мы имеем дело с огласовкой древнего гидронима. В основе названия лежит архаичный глагол renėti, reni (создавать, прорубать борозду, желоб [LKZ]) с распространенным префиксом į-. В Литве протекает река Rėnelis, этимологию которой А. Ванагас сравнивает с литовским существительным renė̃ (канавка, бороздка [LKZ]) [Vanagas, с. 276] (хотя точнее было бы связать с однокоренным глаголом renėti).

Волго-Камский регион

Ай (Әй) — левый приток Уфы. Исследователи соглашаются с ранее высказанным В. Н. Татищевым мнением о происхождении гидронима от тюркского ай — луна, красавица [Матвеев, 1987, с. 11—12]. Однако можно предположить, что в основе лежит балтский глагол eiti, eju — течь, двигаться [17; Smoczyński, с. 144], который более соответствует характеристике понятия «река». Кстати, в этот же ряд, вероятно, можно поставить прямого этимологического родственника из поднепровского бассейна Десны — Прейю (pri-eju), а также территориально близкие из бассейна Оки — реку Пра и Нея (nu-eju).

База (Баҙы) — левый приток реки Белой (бассейн Камы). Удовлетворительной этимологии не имеет. В данном случае можно предположить происхождение от устаревшего глагола bi̇̀zyti, -ija (bãžyti, -ija) — хлестать, рубить, точить [LKZ]. В литовской гидронимии встречаем Bižys и другие однокоренные названия рек [Vanagas, с. 66].

Белая (Агидель) — левый приток Камы; правый приток Вятки. Этимология гидронима восходит к глаголу biẽlyti, -ija, значение которого сечь, хлестать, косить (суетиться), бледнеть [LKZ]. В литовской гидронимии встречаем однокоренные названия Bieliukas и другие (включая корень Bel-) [Vanagas, с. 65]. К рассмотренной корневой системе можно отнести многие гидронимы на территории европейской России (однако в данном вопросе стоит подходить осторожно, поскольку не все однокоренные гидронимы имеют одинаковое происхождение).

Бирь (Бөрө) — правый приток реки Белой. Предлагаем вариант происхождения от татарского и башкирского бюр (волк) вызывает сомнения, как звуковые [Матвеев, 1987, с. 42], так и смысловые (волк — это животное, но не река). Очевидно, что мы имеем дело с народной этимологией, огласовкой более древнего гидронима. Волк — это животное, но не река. Название реки можно связать с глаголом burti, bùria (buriu) — хлестать, пинать, метать, спутывать [LKZ]. Одноименная река Buria протекает в Литве [Vanagas, с. 74].

Буй — приток Вятки. Исследователи предлагаю происхождение от финноугорского «вуйя» (речка, ручей), башкирского «буй» (долина реки) и марийского «вуй» (голова, головной). Между тем, этимология гидронима может быть связана с балтским глаголом bijóti, bi̇̀jo — бояться, вилять (петляет, как заяц — образ), поднимать [LKZ]. При этом, индоевропейская основа bhei- указывает на первоначальное значение «бить, колоть» [Топоров, 1975—1990, т. 1, с. 220; Karulis, т. 1, с. 129—130]. В продолжение ряда К. Карулис ставит и bite — пчела, расширяя набор значений до «жалить, увиливать, махать». Гидронимы Bijotas, Bijunas и другие можно встретить в балтийском регионе [Vanagas, с. 63].

Була́ (чувашская Пăла, татарская Бола) — левый приток Свияги. Удовлетворительной этимологии нет. Между тем, в литовской гидронимии встречаем реку Bulis и можем предположить, что наблюдаем форму чередования корня bal-/bul-. Тогда этимология рассматриваемого гидронима может быть связана с глаголом balė́ti, bãli (синхронно bolė́ti, bõli) — белеть, хлестать, лить, поглощать [LKZ]. В данном случае объясняется и чередование начального b-/p- [Топоров, 1975—1990, т. 1, с. 184]. Корни бол-/bal-/bul- достаточно широко представлены в топонимике Поднепровья и балтийского региона [Топоров, 1975—1990, т. 1, с. 184, 263; Vanagas, с. 56—57, 73].

Волга — главная река европейской части России. Происхождение гидронима имеет несколько версий: славянская — влага, волглый; финская — valge «белый»; древне-марийская — йул «река» [Никонов, c. 87]. Однако последние исторические и лингвистические изыскания, расширившие балтский ареал, позволили В. Н. Топорову выдвинуть объяснение из балтийских языков: ilga «длинный, долгий» [Топоров, 1991, c. 51]. Между тем, приведенные значения не несут никакой информации о водном объекте и не проясняют его особенности и характеристики. Поэтому, соглашаясь с В. Н. Топоровым о языковой среде, можно название Волга связать с глаголом valgyti, valgo, valgė — поглощать, насыщаться, бить, грызть, промывать [Derksen, c. 486; LKZ]. Первичным является индоевропейский корень u̯elk-/u̯elg- со значением сырой, влажный [Pokorny, c. 1145].

Остановимся и на названии нижнего течения Волги как Ра (Rha), упоминаемом у античных авторов [Поспелов, с. 102]. Этимология древнего гидронима может быть связана с валлийским глаголом rhawio (альтернативная форма rhofio) /ˈr̥ɔvjɔ/ «рыть, выгребать» [GFS]. Этот глагол восходит к индоевропейскому корню erə-, от которого происходит кельтские глаголы *rāyeti и *rāmiyos с последующим древне-ирландским ráïd, с общим значением «грести, двигаться лопатообразным движением» [De Vaan, с. 518—519; Matasović, с. 306; Pokorny, с. 338]. Отсюда и одна из форм огласовки гидронима — Rav, Rava [Фасмер, т. 1, с. 337]. Можно предполагать, что кельтоязычные племена осваивали территорию нижней Волги, балтоязычные мигранты пришли с севера, вытеснив и поглотив прежних «хозяев» региона.

Дёма (башкирское Дим, Күгиҙел) — левый приток реки Белой (бассейн Камы). А. К. Матвеев полагает, что в основе лежит добашкирское слово, хотя А. А. Камалов пытается сравнить с башкирским диалектным дим — «омут», «глубокое место в реке» [Матвеев, 1987, с. 77]. Однако, название 500-километровой реки по одному локальному признаку — омут — невероятно и не может охарактеризовать географический объект — водную артерию. Этимология гидронима может восходить к балтскому глаголу dùmti, -ia — двигаться, вить, резать [LKZ]. Реки Dumas и другие однокоренные встречаются в балтийском регионе [Vanagas, с. 96].

Дымка — левый приток реки Ик. Происхождение названия пытаются связать с башкирским словом дим, зим, сюм — «омут, глубокое место в реке». Мало того, что локальное место не может служить характеристикой реки, так и сама река маловодная. Надо полагать, этимология гидронима восходит к балтскому глаголу dùmti, -ia (с учетом рудиментарной ступени *dūm- и славянского уменьшительного суффикса -ка) — двигаться, хлестать, грызть, вить [Derksen, с. 145; Smoczyński, с. 133; LKZ]. Корни Dum-/Dūm- нередки в названиях рек Поднепровья и балтийского региона [Топоров, Трубачев, с. 186; Vanagas, с. 96].

Зилим (башкирское Еҙем, Елем) — правый приток реки Белой (бассейн Камы). Этимологию названия связывают с башкирским «езем», «элем» — полынья, речка или «ел» — ветер, хотя А. К. Матвеев предполагает древнее добашкирское происхождение [Матвеев, 1987, с. 93—94]. Возможно, в основе гидронима лежит балтский глагол almė́ti, al̃ma (al̃mi) — течь, бежать, струиться, выжимать [LKZ]. Также стоит добавить, что в нашем случае мы имеем диалектное колебание гласных il-/al-, [2, с. 428—429]. Однокоренные гидронимы (варианты вокализма al-/el-/il- [Топоров, 1975—1990, т. 3, с. 38, 42], в том числе, с расширителем -m-) достаточно широко распространены в балтийском регионе [Топоров, 1975—1990, т. 1, с. 71; Vanagas, с. 38—39, 100, 129]. Таким образом, объясняется огласовка Елем, а также звучание Илим, включая одноименный приток реки Чусовой.

Ик (башкирская Ыҡ) — левый приток Камы; имеется несколько одноименных рек на Урале и в Западной Сибири, в том числе Малый Ик (Кесе Эйек, Ҡарман) и Большой Ик (Оло Эйек, приток Сакмары). Происхождение названия остается не ясным [Матвеев, 1987, с. 101—102]. Этимология гидронима может быть связана с балтским глаголом ei̇̃ti — течь, бежать, выгибаться, распространяться, исчезать [LKZ]. В данном случае имеем производный корень eik-, как нерегулярное фонетическое изменение [Vanagas, с. 36], получившее развитие в словах eiksė́ti, ei̇̃ksi; ei̇̃kš и т. п. (включая, в том числе, и другую степень вокализма ei-/ai-). Отсюда же и распространенный на Севере, Урале и в Сибири гидроним Икса. Здесь же объясняется и гидроним Яик (возможно, с префиксом į-).

Инзер (Инйәр) — левый приток реки Сим. Предлагаются варианты происхождения от тюркского или монгольского инйәр/ингәр «расщелина, долина» или от унгар — венгерская река. Между тем, в литовской гидронимии встречается название реки Ingerklys [Vanagas, с. 130]. Таким образом, этимология рассматриваемого гидронима может восходить к балтскому глаголу gérti, gẽria (хлестать, пить, утопать, разлагаться, исчезать от влаги [LKZ]) с префиксом į-. «Родственников» рассматриваемого гидронима А. Матвеев отмечает в Костромской области — реки Ингерь, Ингирь [Матвеев, 1987, с. 106].

Казанка — левый приток Волги, давший название городу Казань; левый приток Вятки. Ясной этимологии нет. Предлагаются далекие от сути термина — от этнонима (казан — булгарское племя), от антропонима (Хасан), от утвари (казан — котел) [Никонов, с. 166; Поспелов, с. 178]. Важным оказывается наблюдение В. Вихмана, что первоначальным был удмуртский вариант Кузон, связанный с чувашским Хусон [Никонов, с. 166—167]. Таким образом, можно предположить, происхождение рассматриваемого гидронима от глагола kužinti/kuženti, -na (в том числе, kusenti и другая степень вокализма kasénti, с общим глаголом kasyti) — двигаться, касаться, царапать, копаться [LKZ]. В Поднепровье встречаем реки Косинка, Касинка и другие, в Литве — Kusenka [Vanagas, с. 175].

Кичуй (татарская Кичү) — правый приток Шешмы. Считается, что в основе названия лежит татарское слово кичү — брод, переправа. Очевидно, что локальный объект и предлагаемое значение термина никоим образом не относятся к характеристике реки. В то же время, топонимика и гидронимия балтийского региона изобилует названиями с корнем Keit-/Kiet-/Kait-/Kič-/Kait- [Топоров, 1975—1990, т. 3, с. 158, 300; Vanagas, с. 156]. Этимологию гидронима в данном случае может восходить к глаголу kaisti, kaičiū (kai̇̃čia, kaistū) — хлестать, двигаться, потеть, рдеть [Smoczyński, с. 244; LKZ] (другая степень вокализма keisti, keičiu).

Ку́бня (чувашская Кĕтне, татарская Гөбенә) — левый приток Свияги. Убедительной этимологии не имеет. Некоторые исследователи пытаются связать с финно-угорским словом куб — болото, болотистое место, что мало соответствует понятию «река». Надо полагать, что в основе гидронима лежит kabnóti, -ója (форма от kabi̇̀nti, -i̇̀na) — связывать, хлестать, поглощать, двигаться, вить [LKZ].

Лемеза (башкирское Ләмәҙ) — левый приток реки Сим. Этимологию гидронима выводят от башкирского «ләм» — «илистый» [Матвеев, 1987, с. 156]. В общем-то, невероятная характеристика для водной артерии. Название реки происходит от дериватива балтского глагола lémti — lémžti, -ia «касаться, раскачивать, царапать, двигаться» [LKZ]. В балтийской гидронимии встречаются варианты данного корня в виде Laim-, Lim- [Smoczyński, с. 343—344; Vanagas, с. 178, 191].

Мелля — левый приток реки Ик. Этимология гидронима связана с деривативом балтского глагола malti — malė́ti, -ė́ja «понемногу хлестать, тереть, двигаться» [LKZ]. Реки Mal-upis и другие однокоренные в большом количестве присутствуют в литовской гидронимии [Vanagas, с. 202—203].

Мензеля (татарская Минзәлә) — приток реки Ик. Этимология гидронима не установлена [Поспелов, с. 267]. Однако, происхождение гидронима связано с устаревшим глаголом mañgalyti, -ija (аналогично mangalėti, -ėja) — хлестать, ровнять, катать, тереть, двигаться, кружить [LKZ]. Названия рек с корнем Man- (с различными расширителями) нередко встречаются в литовской гидронимии [Vanagas, с. 204].

Мёша (татарская Мишә) — правый приток Камы. В литовской гидронимии встречаем реки Miše, Miže и другие [Vanagas, с. 218]. В основе лежит балтский глагол mỹžti, -a (-ia, mę̃ža) — бежать, струиться, хлестать [Derksen, с. 322; LKZ].

Миасс — правый приток Исети. Происхождение названия неясно [Матвеев, 1987, с. 173—174]. Вероятно, мы сталкиваемся с огласовкой гидронима Miẽž, который имеет немало однокоренных собратьев, включая Miẽš-, в балтийском регионе [Vanagas, с. 214]. В основе лежит балтский глагол miẽšti, -ia (другая степень вокализма miẽžti, -ia) — двигаться, кружиться, перемешивать (другая степень вокализма miẽžti, -ia) [LKZ]. Здесь находят объяснение и другие формы раннего упоминания гидронима — Миес, Мияс, Мияз и, собственно, башкирская Мейәс.

Свияга — правый приток Волги. Исследователи склоняются к странному словообразованию от русского «вить» с суффиксом -га [Поспелов, с. 372]. Однако в литовской гидронимии мы встречаем практически «тезку» — реку Svaige [Vanagas, с. 322]. А. Ванагас связывает происхождение с глаголом svai̇̃gti, svaigau, можно отметить и базовый глагол svajóti, -ója с общим значением бродить, кружить, искривляться (быть как пьяный — образ) [Smoczyński, с. 617; LKZ]. В данном случае объясняется и огласовка чувашская — Сыве, марийская — Суйе, татарская — Зуя.

Сим (башкирское Эҫем) — правый приток реки Белой (бассейн Камы). Предлагаются этимологии из диалектного башкирского «сюм» (глубокое место в реке, омут), башкирского «эсемлек» (напиток, питьё), турецкого, персидского «сим» (серебро) [Матвеев, 1987, с. 247—248]. Очевидно, что указанные значения имеют мало общего с понятием «река». В контексте нашего исследования происхождение гидронима можно связать с sémti, sẽmia, (от индоевропейского корня sem- (лить) [Pokorny, с. 902]) — лить, черпать, ерошиться, затоплять, бить, треснуть [LKZ]. В Поднепровье имеются однокоренные гидронимы Семянка, Семица, Семча и другие [Топоров, Трубачев, с. 120, 182, 213].

Сурень Большая (Большая Сюран, Оло Һүрәм) — левый приток реки Большой Ик. Исследователи приводят более чем странную этимологию — Большая Тихая [Матвеев, 1987, с. 256]. Между тем, происхождение гидронима может быть связано с глаголом šiurénti, -ẽna (сюда же siurénti, šiūrenti) — течь, двигаться, извиваться, журчать [LKZ]. В данном регионе мы встречаем и однокоренную реку Сура (от šiùrti, šiū̃ra).

Сулица (татарская Сөлчә) — правый приток Свияги; Сульча Большая (Сөлчә) — правый приток реки Большой Черемшан. Удовлетворительной этимологии не имеет. Вместе с тем, можно предположить, что в основе гидронима лежит глагол šiùlti, от которого в первом случае имеем šiùla — хлестать, дробить, пахтать [LKZ], выступающего этимологией для реки Сула, во втором случае — šiùlsta, соответствующий глаголу šiurti — крошиться, трепаться, трескаться, спутываться [LKZ], определяющий гидроним Сура (а также Сурень) и служащий корнем рассматриваемых рек Сулица/Сульча. В литовской гидронимии встречаем реки Šiū́lė, Šū́l-upis, Šiū̃ra и другие [Vanagas, с. 332, 335—336].

Сюнь (Сөн) — левый приток Белой. Очевидно, мы имеем дело с огласовкой гидронима, этимология которого восходит к глаголу šiẽti, имеющему связь с šin- (šinti) [Smoczyński, с. 635]. Последний, по мнению B. Gliwa, соотносится с šeivà (катушка, труба) [Gliwa, c. 55], который ведет нас к индоевропейскому корню skē̆i- [Pokorny, c. 919—920]. При этом, его значение определяется одним из ключевых, в нашем исследовании, глаголов — to cut — (раз) резать, разделять, который часто встречается при изучении этимологии балтских гидронимов центральной России.

Уй — левый приток реки Тобол. Предлагается происхождение названия реки от башкирского слова уй — низина, впадина, долина [Матвеев, 1987, с. 287]. Озвученные варианты трудно сравнить с характеристикой реки. Надо полагать, что этимология рассматриваемого гидронима связана с глаголом ùiti, ùja (ū́ti, ū̃ja) — гнать, гнуть, двигать, оседать [LKZ].

Уфа (башкирское Ҡариҙел) — правый приток реки Белой (бассейн Волги). А. К. Матвеев останавливается на иранском происхождении гидронима от «aп» — вода [Матвеев, 1987, с. 295]. Развивает версию балтской этимологии Уфы краевед В. С. Агте. Он еще раз подтверждает тезис о балтской языковой среде культуры боевых топоров, которая и дала название рассматриваемой реки от upe (река) [Агте, с. 52].

Усе́нь (башкирская Өҫән) — правый приток Ик. Как отмечается в «Словаре топонимов Башкирской АССР», возможно, от монгольского усан — река, вода [СТБ, c. 118]. Однако, при том, что слово отсутствует в башкирском языке, имеется начальное Ө, соответствующее Ö, т. е. звуку [œ]. Поэтому можно предположить, что мы имеем дело с огласовкой древнего гидронима, в основе которого лежит глагол ùšinti, -ina — двигаться, касаться, царапать (отмечаем семантическое родство с гидронимом Казанка) [LKZ].

Цивиль (чувашская Çавал) — правый приток Волги. Удовлетворительной этимологии не имеется. Между тем, в литовской гидронимии встречаем немало рек с корнем Kiaul- [Vanagas, с. 155]. Тогда можно предположить, что в основе названия лежит глагол kiaulė́ti, -ė́ja (сюда же kiaũlyti, -ija) — хлестать, резать, грязнить, поглощать, мешкать, двигаться [LKZ]. Этим объясняется и первоначальные древние варианты Цевле, Цевиле, Чивиль.

Чермасан (Сәрмәсән) — левый приток Белой, Кармасан — левый приток Белой, Черемшан — левый приток Волги. Относительно гидронимом Чермасан и Кармасан исследователи соглашаются с народной этимологией от башкирских антропонимов двух сыновей Ялык-Бея — предводителя башкир в борьбе с Тамерланом [СТБ, с. 90]. Мы же все-таки отдадим предпочтение термину, описывающему характеристику реки. Происхождение гидронима Черемсан (и Черемшан, старинный вариант — Черемисан) можно объяснить глаголом termõzinti другая степень вокализма — termezénti), -ina, соответствующего глаголу termenti — размалывать, грязнить, перемешивать, копаться, хлестать [LKZ]. В литовской гидронимии встречаем название реки Termentas [Vanagas, с. 344]. Имеются в балтийском регионе и гидронимы Kermušinis, Kermušynas, Kirmithen и другие однокоренные названия [Топоров, 1975—1990, т. 2, с. 245; Vanagas, с. 153], которые и представляется в нашем случае огласовкой Кармасан. А. Ванагас предлагает в основу глагол kermeti, В. Н. Топоров — kirmis «червь», впрочем, объединяет их один глагол kirmyti — чревоточить, гнить, плохо работать [LKZ], с восхождением к общему индоевропейскому корню (s) ker-m- «отрезать, отделять» [Топоров, 1975—1990, т. 4, с. 326—331]. В этом же ряду, например, и kermušė̃, kermuši̇̀nis — винтовой носок бурава [LKZ].