Бесплатный фрагмент - ПРОБкА

Я посвящаю эту книгу своему отцу, который научил меня верить в дружбу, любовь и честность, и жить для того, чтобы завтра было лучше, чем вчера.

И своему учителю Иссэт Котельниковой, которая дала мне стройную систему эзотерических знаний, легших в основу этой книги.

Однако, автор просит помнить, что данный текст все же является фантастической повестью, и не опираться на все изложенные здесь факты, как на непреложную истину.

1

Все знают — если с детьми и случается что-то интересное, то это либо школьные приключения, либо приключения на каникулах. Третьего не дано, поскольку вся жизнь ребёнка состоит из этих двух состояний, сами почитайте любую детскую книгу и увидите, что я прав.

А моя история — ни о том, ни о другом. То, о чем я хочу вам рассказать, произошло со мной на выходных. Началось всё в традиционной пятничной пробке, по дороге на дачу.

Передвижение за город во все века представляло собой проблему. В веке девятнадцатом все ездили на лошадях, и это было долго и неудобно. Конечно, дети в то время жутко скучали в таких путешествиях, и чем они себя занимали — даже не могу себе представить, наверное, играли в деревянных лошадок. В двадцатом веке стало веселей, поскольку изобрели автомобили, но сначала они были очень дорогие, и позволить себе такую роскошь мог далеко не каждый, а затем машины подешевели, их купили все, кто мог, и начались пробки. В начале века двадцать первого, чтобы убить время в дороге, дети развлекались просмотром мультиков или играми на приставках, и это спасало, даже если приходилось ехать часов пять — шесть. Как вы все знаете, в 2030 году изобрели флаеры, и их постигла та же участь, что и автомобили, только гораздо быстрее, поскольку флаер оказался дешевле машины, да и летать на углекислом газе проще, чем на бензине.

И вот, сегодня, в вечер пятницы, я торчу в огромной воздушной пробке над Рижской автострадой и жутко скучаю. В интернет я уже сбегал, видео-почту просмотрел, зашёл на сайт школы, узнал, чем закончилось соревнование домашних роботов, даже прослушал новости. Заняло всё это минут десять, а пробке не было видно ни конца, ни края. Мне снова стало тоскливо.

Тут я и вспомнил, что Димка в среду рассказывал об исследованиях его отца. Отец Димкин — человек необычный, он экстрасенс. Даже и в наше время такие люди ещё редки, хотя, конечно, не настолько, как в начале века, но всё же. Работает он в специальном институте, который занимается всякими такими потусторонними проблемами. Группа Димкиного отца исследует информационное поле. Выходят они в него как-то, что-то там пытаются создать, узнать, изучить, в общем — дело интересное.

Поскольку заняться было совершенно нечем, я и решил попробовать тоже туда выйти. Я, конечно, не полноценный экстр, но кое-что могу. Свечку там зажечь, или тетрадку к себе подтащить, мысли иногда слышу, будущее чуток вижу, в общем, как все. Вот я и кинул вызов Димке и Соне Говорковой (это мои лучшие друзья) и договорился с ними встретиться в этом самом инфо-поле через 5 минут. Бред, конечно, но Сонька и Димка тоже торчали в пробках, так что мы решили рискнуть. Я сосредоточился, попробовал сделать всё так, как рассказывал Димке отец и…

Вдруг я повис в каком-то сером тумане. Сначала я вообще ничего не понял, потом осознал, что тела у меня нет, но, как только я подумал об этом, тело тут же появилось. Так, уже отлично. Возможно, всё получилось? Тогда где же Димка и Соня? Не успел я додумать эту мысль, как увидел рядом моих друзей. Они выглядели настолько же ошарашенными, как и я сам.

— Удалось? — испуганным фальцетом пропищал Димка.

— К-кажется да, — слегка заикаясь, проговорила бледная Соня.

— Народ, сработало! Это же инфо-поле! А значит, мы можем делать тут, что хотим! — я уже пришёл в себя и внезапно осознал все открывшиеся нам перспективы. — Я так понял, что тут исполняются все желания, даже если ты их и не высказываешь! Представляете, мы можем хоть эльфами стать, хоть на Луну полететь, любую игрушку придумать и пройти, или что угодно узнать, в общем — всё-всё, что захотим!

— Погоди, погоди, — осадил меня Димка, — с чего ты взял, что можно сотворить абсолютно всё?

— Ну как с чего? Смотри, я только подумал, что у меня нет тела, и оно тут же появилось, только подумал о вас с Сонькой и, опа, вы тут как тут!

— Но это же не значит, что можно сотворить любую небылицу. Твоё тело существует в реальности, мы с Соней тоже, это информационное поле, а значит, оно хранит информацию, которая уже существует, понимаешь? Орков и эльфов не бывает на самом деле, а потому вполне возможно, что и здесь мы их создать не сможем.

— То есть, ты хочешь сказать, что мы здесь ничего не создаём, а только вызываем проекции того, что реально существует? Но даже в этом случае наши возможности почти безграничны, ты только подумай, сколько всего есть в мире, чего мы ещё не видели, не пробовали, — сбить меня с оптимистичного настроя оказалось не так-то просто, я паталогический оптимист, как говорит моя мама. — Вот, например, другие планеты — они же реально существуют, значит, мы сможем на них побывать. Представляешь, путешествие на Марс или Юпитер в космическом корабле! Их уже давно придумали, так что создать получится. Или даже вообще без корабля, только в скафандрах!

Увлекшись обсуждением и спором, мы совсем забыли про Соню, а она, как оказалось, не теряла времени на разговоры. Когда у меня над ухом раздалось громкое ржание, я подпрыгнул как ужаленный. Ну, вернее сделал попытку подпрыгнуть, как если бы у меня под ногами было что-нибудь твёрдое. Но поскольку я висел в воздухе, получилось только нелепо дрыгнуть ногами и, перекувырнувшись, отлететь в сторону. Только после этого манёвра я увидел то, что так напугало меня, вернее — того. Рядом с Соней перетаптывался с ноги на ногу настоящий единорог! Девчонка практически прилипла к нему, глаза её горели неописуемым восторгом, она гладила его нежную гриву, лоб, шею, трогала серебристый рог, и, стряхивая с рук невесомую искрящуюся пыль, снова оглаживала, успокаивала великолепное животное. Он был точно как в сказках — белоснежный, величественный, с удивительно умными глазами и сияющим рогом посреди могучего лба.

— Вот ведь помешанная! — восхищённо воскликнул Димка. — Единорог! Кто бы сомневался, что ты в первую очередь попробуешь создать именно его.

Сонька и вправду обожала единорогов всегда. Её комната была настоящим музеем единорогов — плюшевые, фарфоровые, пластиковые и резиновые фигурки украшали многочисленные полочки. Картины, паззлы, сумки и портфели — всё это Соня признавала, только если там было изображено любимое животное. В её школьной «читалке» основной объём памяти занимали книги о единорогах, а вовсе не учебники. Даже голо-кулон, который она носила, почти не снимая, был в виде маленького голубого единорога. В этом году увлечённость Соньки дошла до предела — она написала доклад о происхождении единорогов, свойствах их рога и об их месте в мировой литературе и искусстве, и собиралась защищать его в конце года на школьном учёном совете для получения звания юниор-кандидата наук. Правда её куратор никак не мог определиться с тем, какую же науку можно выбрать для защиты по такому необычному поводу — литературу и искусство или же ксенобиологию и эзотерику.

Я был настолько шокирован присутствием невозможной лошадки рядом со мной, что не сразу понял — сам факт его существования в инфо-поле рядом с нами доказывает мою правоту. Но когда сообразил…

— Вот! Видишь, я был прав, тут можно создать всё, что угодно, а не только то, что существует в реальности! — возликовал я.

— М… — задумался на мгновение Димка. Но он всё же был сыном профессора, тем более профессора-экстрасенса, а потому быстро нашёл объяснение своей ошибке: — Вероятно, создание единорога стало возможным, поскольку он очень подробно и многократно описан. То есть фактически существует информация о том, что это такое, как он должен выглядеть, какими свойствами обладать и тому подобное.

— Ну допустим, — не сдался я, — единорог описан и даже изображён многократно, но ведь и эльфы с орками тоже, а значит мы можем взять и стать ими.

Я зажмурился и чётко представил себе, что у меня вырастают уши как у эльфа. Уши немедленно зачесались, особенно самые кончики, но я терпел, пока не решил, что достаточно. Тогда я открыл глаза и увидел моих друзей, катающихся от смеха по нежно-зелёному газону, на котором мы все оказались. Видимо, пока я занимался своими ушами, моим друзьям надоело болтаться в воздухе и они сотворили сушу. Я немедленно создал зеркало, и с опаской заглянул в него. В зеркале отражался я, обыкновенный я в домашней футболке и шортах, с босыми, как обычно, ногами, с лохматой головой сиреневого цвета (модный в этом году цвет волос) и… длинными синими ушами! Кончики ушей победно развевались выше макушки, а сами уши были какими-то полупрозрачными и бледными. В общем, слышать я лучше не начал, зато стал похож на осла.

— Серёга, — сквозь смех и слёзы выдавил Димка, — это прямо твой стиль! Попроси родителей, чтобы сделали тебе такую пластику ушей, ты станешь непревзойдённым ловеласом! Все девушки мира будут хотеть только одного — почесать тебя за ушком!

Димка всегда был развит не по годам. Вот и сейчас, мы с Сонькой играли в единорогов и прятки на переменах, на прогулке любимым развлечением у нас считались салочки, и никем, кроме как лучшими друзьями, мы не могли вообразить друг друга. А Димка вовсю читал романтическую литературу, или что-нибудь про смерть и смысл жизни, на худой конец — научные доклады разных знаменитостей, и мечтал о настоящей большой любви. За время нашей дружбы, а это уже целых 5 лет, мы с Соней привыкли считать Димку кем-то вроде старшего товарища, хоть он и учился с нами в одном классе.

— Ну ёлки зелёные…. То есть, уши синие… у всех всё выходит, только у меня какая-то белиберда сплошная, — расстроился я.

По моему желанию уши стали сворачиваться в трубочку и усыхать до привычных мне размеров, пока, наконец, не вернулись к прежнему облику. Я был очень расстроен, даже не слушал шутки, а затем и утешения моих друзей, ругая себя за вечную нетерпеливость, за неумение сосредоточиться, за пристрастие к ярким эффектам, да и много ещё за что. Как всегда, в случае провала очередной моей затеи, я ушёл в себя на целых пять минут — это максимальное время плохого настроения у меня — и отчитал себя за все грехи похлеще родителей и учителей вместе взятых. Об этой моей привычке во всех своих неприятностях винить только себя самого, мама говорила, что я очень продвинутый и осознанный, и потому дома меня практически никогда не ругали. Друзья тоже были в курсе этой моей особенности, но не могли не сочувствовать, и всегда говорили мне в такие минуты кучу приятных слов, которых я не слышал.

Сейчас мне помог выйти из ступора вопрос Соньки, как будто эхом отразившийся от мыслей в моей голове:

— А почему? — поглаживая единорога, мирно пощипывающего травку, спросила Соня. — Почему так получилось с ушами? Как выглядят уши эльфов — знают все, и в кино показывали, и в игрушках, и в книгах — информации море. У меня получился единорог, у Димки — газон, и всё в порядке, такое, как и должно было быть. Почему же у Серёжки уши выросли какие-то совсем не похожие?

— Потому что я неудачник, — по инерции продолжая себя ругать, откликнулся я.

— Не, погоди, погоди, — взмахом руки остановил меня Димка. — Вопрос не так прост, как кажется. Сонька — голова, именно в этом факте и кроется секрет инфо-поля и его возможностей для нас. Вероятно… То, что мы представляли подробно, но не вкладывая эмоций, и получалось создать… нет, не подходит, Сонька фанат единорогов, она не могла не вкладывать эмоции… Может быть, вопрос в том, что ты изменял себя и не видел, что делал? Не видел результат? Да нет, тоже не годится, какая разница инфо-полю, видишь ты или нет, пожелал уши эльфа, должны были появиться… Хм…

— Он боялся, что не получится! — вклинилась Соня. — Когда я творила единорога, я не боялась, что он не возникнет, для меня был чудом сам процесс, и желание такое сильное, что затмевало всё. Но он появился быстро, может я просто не успела испугаться. Когда ты творил газон — ты тоже не боялся, ну в крайнем случае зависли бы мы над лесом или морем, да и после единорога не сомневался ты в том, что такую простую вещь, как газон, сделаешь. А вот для Серёжки было важно доказать нам свою правоту, он боялся, что ничего не выйдет и он опозорится…

— Правильно! И реализовал не желание, а свой страх! Сони, ты гений! — воскликнул Димка и дернулся к Соньке, будто желая её обнять и расцеловать. Но в последнюю секунду остановил себя и просто протянул ей руку для победного хлопка.

Соня аккуратно хлопнула по протянутой ладони и поморщилась, она не любила, когда Димка называл ее на иностранный манер — «Сони», считала, что это мужское имя или название старинной компании. Раньше даже поправляла его, сначала всерьёз, прося обращаться к ней только София, а потом и в шутку, говоря, что она мышка-соня, а не какой-то Сони, но Димка остался непреклонен, он просто не терпел однообразия и даже имена старался всячески переделать, чтобы не повторяться.

— Значит, реализуется более сильное астральное клише, ну, конечно же, это совершенно логично! — всё ещё радовался открытию Димка. — Какие у нас могут быть варианты, чисто математически, если есть два или более астральных клише, и они разнонаправленны, то инфо-полю ничего не остаётся, как реализовывать их все, и тогда…

— Да погоди ты! — остановил я друга. — Чего ты там бормочешь? Ничего не понятно, объясни толком, желательно по-русски, а еще лучше — на понятном нам языке. Какие клише, почему астральные?

— Так, ага. Сейчас, — остановился Димка.

Внезапно рядом с нами возникли кресла и журнальный столик. А ещё голографическая доска повисла в воздухе, ну прямо как в классе! Во Димка даёт, уже не задумываясь творит всё, что хочет, даже ни один мускул на лице не дрогнул. Не успели мы усесться, а в руке у Димки уже засветилось стило, и на доске начали появляться буквы, написанные правильным почерком отличника.

— Значит так, астральное клише — это мысль, чувство и представление о чем-либо. Именно оно возникает в нашей голове, когда мы чего-то хотим. Это как сжатая информация о нашем желании, в ней содержится всё — и то, как объект должен выглядеть, если это вещь… Точнее будет сказать — визуализация объекта… Это… как бы попроще… то, как мы должны его увидеть в реальности.

— Ну, уж что такое визуализация мы ещё в третьем классе выучили, ты уж совсем глупыми нас не считай, — перебил я Димку.

— Ладно, ладно, извини, увлёкся, — стушевался Димка. — Продолжаю, да?

— Конечно, продолжай, — подбодрила его Соня.

— Так вот, визуализация, да. К ней прибавляется пласт эмоций — наши эмоции от желания приобрести этот объект или ситуацию, эмоции которые мы ожидаем получить от самого объекта или обладания им, ну и всякие другие эмоции с этим связанные. И ещё мысли — для чего нам этот объект, что он нам принесёт, как изменит нашу жизнь. Вдобавок ко всему этому мы прикладываем свою волю, для того чтобы желание осуществилось. Всё это — информация. И визуализация, и мысли, и чувства, и эмоции, и воля — вся эта информация собирается вместе и получается астральное клише — можно сказать, это шаблон нашего желания. А астральными клише эти шаблоны называют потому, что они находятся в астральном плане, а стало быть в том самом инфо-поле, где мы сейчас и оказались, поскольку «астрал» это всего лишь ещё одно его название.

— И где же эти клише витают? Мы в инфо-поле уже, наверное, час, и что-то я ни одного не видел. Ты же говоришь, что они тут должны быть? Если бы желания, мысли и чувства всех людей мира были здесь, мы бы в них просто утонули, а в этом месте была тишина и пустота до того, как мы сотворили то, что хотели.

— Думаю, астральное клише нельзя увидеть даже в инфо-поле, если оно ещё не обрело некоторую плотность. А когда оно обретает плотность, то стремится реализоваться. Как правило, эта реализация происходит в реальном мире, соответственно из инфо-поля при этом клише уходит, превращаясь в материю, потому мы и не видим чужих астральных клише. А вот наши астральные клише, которые мы создаём прямо здесь, обретают плотность сразу, как только мы прикладываем волевое усилие к этому, информация — не материя, она перемещается намного быстрее.

— Погоди, — на этот раз Димку перебила уже Соня. — Ты хочешь сказать, что можно придумать что-то, и оно осуществится в реальном мире? То есть, если я очень захочу поселить единорога у себя во дворе и буду много об этом думать, очень хотеть и представлять, то это станет реальностью?

— Чисто теоретически — да. А практически — едва ли, — расстроил Соньку Дима. — Видишь ли, ты человек разумный, и в этом проблема. Ты знаешь, всей собой знаешь, что единороги на данный период развития нашей цивилизации не существуют. А потому, как бы ты ни хотела этого, часть тебя всё равно будет уверена в невозможности осуществления желания. И, тем самым, ты создашь другое астральное клише — «единорогов не бывает», и оно аннулирует первое клише.

— Но сейчас мы уже знаем, что единороги существовали, и, по новым исследованиям, они всё ещё могут существовать на Земле, только в виде энергии, — начала с жаром доказывать Соня. Об этом она могла говорить часами, все новые исследования, гипотезы и версии про единорогов мы с Димкой всегда узнавали от неё немедленно после их опубликования. — Ты не понимаешь, если они есть в виде энергии, а я в это верю, то могу себе наастралоклишировать настоящего единорога, пусть и энергетического!..

— Ничего себе словечко, — под напором Сони, Димка даже присел в кресло. Почесал голову, расправил штаны на коленках, снова почесал затылок и сказал единственное, что могло сейчас спасти нас от длинной лекции на тему древних и мудрых животных, — Возможно и можешь. Попробуй.

Привставшая было со своего места Соня, довольно плюхнулась обратно и погрузилась в мысли. Видимо составляла план по астралоклишированию единорога в реальности.

— Так вот, я почти дошёл то самого главного, — снова вернул нас к теме обсуждения Дима. — Если создать одновременно два астральных клише — одно про то, как ты чего-то хочешь, а другое, например, про то, как ты боишься, что этого не получишь — то в лучшем случае они аннулируют друг друга, а в худшем — воплотится то, чего ты боишься, поскольку страх очень сильная эмоция и перебивает другие. Именно поэтому, Серёга, ты и получил длинные синие уши.

— Погоди, но я не боялся, что не получится, я…

— Верно, ты боялся того, что твоя гипотеза окажется ошибочной и ты опозоришься. Тут ты создал не два, а целых три клише, и победило самое сильное — страх упасть в грязь лицом, — пригвоздил меня выводом Димка, да ещё и подмигнул.

Эх, конечно он прав, это мой вечный страх — страх позора. Я постоянно спешу, я полон идей и проектов, у меня куча сил и энергии и потому я часто «лезу в воду, не зная брода». Так в четвертом классе я заново изобрёл мобильный ионный холодильник. Я честно его изобрёл, основываясь на том материале по физике, что мы успели пройти… ну, и ещё немного из папиных учебников. И вот я гордый и довольный принёс своё изобретение в школу. Не только сам холодильник, но и расчёты, формулы, доказательства и выводы. Но оказалось, что МИХ изобрели 5 лет назад в Вологде студенты физики, и уже три года как налажено его массовое производство. Вот это был позор. А всего-то и нужно было, что порыться в сети и найти нужную информацию.

— Н-да, ну и дела, — задумчиво протянул я. — У меня сейчас просто голова лопнет от всей этой информации…

Внезапно, рядом со мной раздался глухой хлопок. Я уж испугался, что и теория про лопнувшую голову начала реализовываться только от того, что я высказал её вслух, но быстро понял, что голова моя на месте. А вот там, где только что сидела Сонька, осталась только пустота.

— Что это? Куда она исчезла? — вскочив с дивана, закричал я.

— Скорее всего просто вышла в реал, — как-то неуверенно ответил Димка.

Дальше случилось невероятное — единорог, всё это время пасшийся на лужайке неподалеку от нашего импровизированного класса, вдруг раздвоился, как будто его скопировали на 3д принтере. И я увидел, как единорог номер один направился к Димке, а единорог номер два — ко мне. Одновременно. Он подошёл вплотную, заслонив собой всё, протянул морду к самому моему уху и вдруг крикнул: «Серёжа! Серёжа, очнись!»

От неожиданности я сделал шаг назад и попытался открыть уже открытые глаза. Внезапно мир вокруг снова стал серым и пустым, а тело моё пропало. Я начал проваливаться куда-то вниз, вниз, меня тянуло и вертело, путешествие было не из приятных, к счастью длилось оно лишь несколько секунд. Наконец, я опять ощутил себя реальным и твёрдым. А ещё я почувствовал на своем плече мамину руку, которая встряхивала меня с неженской силой и услышал встревоженный голос: «Серёженька, ну очнись же!»

2

Пробки, это они во всём виноваты. Никто до сих пор не может выяснить причины и характеры их образования или внезапного исчезновения, будь они неладны! Когда я окончательно пришёл в себя, выяснилось, что пробка, в которой мы торчали, неожиданно рассосалась, и мы домчались до дачи гораздо быстрее, чем рассчитывали. И вот, папа припарковал флаер рядом с домом и начал разгружать продукты. Мама, как всегда, собралась скорее навестить свои любимые цветы, как вдруг заметила, что я почему-то не выхожу из машины. Тут-то всё и началось. По описанию родителей, они пытались меня разбудить где-то минут пять, прежде чем я открыл глаза. Но мама описывала столько событий, эмоций, мыслей и переживаний, что они никак не могли уложиться меньше чем в час. Впрочем, о том, что время субъективно, знают даже детсадовцы.

Я попытался объяснить, что всего лишь сбегал быстренько в инфо-поле, и ничего страшного не произошло, но всё было тщетно.

— Куда-куда? — нахмурив брови спросил папа.

— Ничего не хочу слышать, быстро к врачу! — схватив меня за руку и потащив к дому, вынесла вердикт мама.

Какое счастье, что в приёмной голо-больницы прекрасно знали, что такое инфо-поле, и врач, выслушав мои объяснения и на всякий случай просканировав «для профилактики», быстро отпустил меня на все четыре стороны. Страсти улеглись только после ужина. Папа открыл бутылку вина и зажег камин, после чего мама, наконец, совершенно успокоилась. А я получил долгожданную возможность связаться с друзьями. У Соньки всё было отлично, она очнулась сама, как-то почувствовав, что флаер остановился, и потому никто не заметил её отсутствия в теле. А вот Димку будили, как и меня, трясли и кричали «очнись». И начался его выход из астрала точно так же — единорог крикнул на него папиным голосом. Правда отец у Димки профи в этом деле, услышав, где побывал его сын, он скорую вызывать не стал, и маму его успокоил моментально, буркнув «ничего страшного». Димке показалось, что на этом происшествие и закончилось, но чуть позже папа подошёл к нему и, обняв за плечо, тихо сказал: «Вот что, друг… Нам надо поговорить». И теперь Дима ждал этого неведомого разговора и не знал, ругать его будут, или читать лекцию о недопустимости разглашения научных методов выхода в инфо-поле, или вообще увезут в институт и подвергнут полному физическому и психологическому обследованию. В своих фантазиях он дошёл даже до того, что теперь его будут держать в папином институте как главного подопытного, а может официально оформят на работу и запретят покидать территорию учреждения навсегда.

Я минут пятнадцать, как мог, успокаивал друга, уговаривал не бояться, уверял, что папка у Димки — мировой человек и никаким подопытным он сына сделать не позволит. Говорил, что моё физическое обследование не выявило ни малейших отклонений, а значит и Димке бояться не следует. Но ничего не помогало. Димка выдвигал всё новые гипотезы того, что с ним может произойти, и каждая была страшнее и масштабнее предыдущей. Тогда я решил сменить тактику и напомнил ему про астральные клише: «Помнишь, ты говорил, что страх очень сильная эмоция? Сейчас наастралоклишируешь себе чего-нибудь! Прекрати немедленно!» Как ни странно, это помогло. Димка сразу стал очень серьёзен и сказал, что больше не может со мной болтать, потому что пойдет астралоклишировать наилучший из возможных вариантов разговора с отцом. На этом мы и распрощались.

Выходные на даче пролетели стремительно. Надо было доделать проект по электротехнике, сделать химию, физику и ОБЭ — основы безопасности электроники. И зачем я согласился на дурацкую специализацию по робототехнике на этот учебный год? Ведь ещё прошлым летом казалось, что это и есть дело всей моей жизни, я создавал и программировал роботов все каникулы, как заведённый. Как быстро все меняется в 12 лет. Роботы надоели уже к середине учебного года, в марте я внезапно увлекся историей, а в апреле — плаванием. Сейчас май, и кажется теперь я точно знаю, чем хочу заниматься — на следующий год буду специализироваться на метафизике и эзотерике. Мысли про астрал не отпускали меня, но времени и сил вернуться туда катастрофически не хватало. Как оказалось — к счастью.

Димка позвонил мне в воскресенье днем. Был необычайно серьезен и неразговорчив. Лишь сухо сказал: «В инфо-поле не ходи, подробности при встрече», — и распрощался. Обратный путь домой прошёл невероятно скучно, пробки были на месте, как и предсказывалось. Мы тащились еле-еле целых три часа, а выйти из тела и прогуляться по поверхности Луны в это время я не мог. Так что оставалось зубрить биологию и стихотворение, заданное по литературе. Три часа! Мне было так тоскливо, что я выучил ещё парочку стихов, на будущее.

Не сговариваясь, в понедельник все трое — я, Соня и Димка — прибежали в школу на полчаса раньше обычного. БОРька (бытовой образовательный робот) всё приставал, для чего это мы так рано, как-то уж очень тщательно дезинфицировал нашу обувь и долго пытался найти в своём списке назначенные нам дополнительные консультации. Наконец, он неохотно, но всё же пропустил нас в школу, буркнув напоследок свое коронное: «Добро пожаловать в страну знаний».

В такую рань в школе почти никого не было. Заканчивали уборку шустрые чистоботы, торопливо разбегаясь со стен, пола и мебели к зарядным станциям. Биолог уже вовсю поливал свои тропические джунгли, расположенные в центральной рекреации, а голодные пока зверушки бегали за ним попятам в ожидании завтрака. Мы молча, быстрым шагом проскакивали открытые двери классов и лабораторий. Напряжение висело между нами, как натянутые струны. Все чувствовали, что назревают неприятности, но никто не мог понять какие именно, и от этого было ещё тревожнее. Шаги гулко отзывались в пустых коридорах, а один странный чистобот привязался за нами, будто пытаясь стереть наши следы с только что вымытого пола, хотя следов мы вовсе даже не оставляли. Наконец мы добрались до нашей коморки — подсобки лаборатории экстра-физиков. Сюда нас ещё с четвертого класса стали пускать старшеклассники, зная, что мы ребята спокойные, и ничего тут не разобьём и не сломаем.

Рассевшись по коробкам, заменявшим нам стулья, мы выжидательно уставились на Димку. Он аккуратно прикрыл дверь и спокойно сказал:

— Значит так, народ, в путешествиях в астрал не так всё просто, как мы думали.

Вот что рассказал во время обещанного «серьёзного разговора» Димке отец. Оказалось, что инфо-поле (или астрал) место обитаемое, и для неподготовленного человека прогулки туда могут быть небезопасны. Выяснилось, что там много слоёв, в этом инфо-поле, и на нижних слоях живут вредные обитатели — лярвы. Они могут прицепиться к человеку и тянуть из него энергию, или даже заставлять совершать действия, энергия от которых им нравится — хулиганить там, или в азартные игры играть, или ещё чего похуже. Они в принципе и так могут прицепиться, безо всякого астрала, если ты энергетически вкусно «пахнешь» для них. Но в астрале человек более уязвим, именно поэтому все новички там должны соблюдать определённые правила.

— Люди, я не закончила астралоклишировать своего единорога, я не готова отказаться от походов в инфо-поле! — кажется Соньку совсем не напугал рассказ Димы, получив шанс воплотить свою самую заветную мечту в жизнь, она была готова на всё, лишь бы довести дело до конца.

— Да погоди ты, — остановил ее Димка, — никто и не предлагает отказываться, просто всё нужно делать правильно, а не напролом, как мы ломанулись в первый раз. Но для начала вот что…

Немного покопавшись в рюкзаке Дима достал странный прибор, похожий на ручной сканер штрих-кодов из магазина, только с какими-то кнопками и переключателями на верхней стороне.

— Вот, это сканер эфирного тела, его совсем недавно сделали в ручном исполнении, и отец одолжил один мне, чтобы проверить всех на лярв, — торжественно произнёс он.

Только тут до меня дошло, что на мне прямо сейчас могут сидеть какие-то неведомые твари, которых я не вижу, и сосать из меня энергию… Стало жутко и противно, невыносимо захотелось отряхнуться, а лучше переодеться, а ещё лучше — помыться. Правда, всё это скорее всего не помогло бы. Вот это мы вляпались!

— Я так понимаю, тебя уже проверили? И как, нашли что-то? — настороженно пробормотала Сонька.

Видимо она, как и я, только сейчас поняла всю серьёзность ситуации.

— Ну… — смущенно промямлил Дима, — была одна на ноге. Но не крупная, так — с ладошку.

— Ты что её даже видел? — Соня заметно побледнела.

— Да, сканер направляет на тебя луч, который делает лярв видимыми. Не бойтесь, это не больно и не страшно.

Тут уж я не выдержал и решил вставить слово:

— Допустим мы их увидим, дальше-то что? Что с ними делать? Ехать к твоему отцу в институт, чтобы их снимали, как клещей?

— Нет, Серёж, сканер помогает ещё и очистить эфирное тело. Так что ехать никуда не надо, сделаем всё прямо тут.

— Погоди, допустим мы их найдём и снимем, а куда они денутся потом? Не хотелось бы, чтобы подобные существа по школе бегали. А вдруг на маленьких прилипнут, это же опасно! Может быть лучше это делать не здесь? — Сонька не на шутку встревожилась. — Нет, ребята, я рисковать не хочу, выберемся куда-нибудь в лес, там всё и сделаем, а пока пусть лучше на нас будут.

Вот же, странная она. Только что боялась за свой проект с единорогом, потом боялась увидеть на себе лярву, а через секунду уже печётся о других и даже готова пожертвовать собой, только бы никому не навредить.

— Да дайте же вы мне до конца всё объяснить! — вышел из себя Димка. — Что вы постоянно перебиваете! Если бы дали сказать, так и не нужно было бы сто вопросов задавать! Ни к кому ваши лярвы, если они вообще есть, не перепрыгнут. При очистке эфирного тела они возвращаются обратно в нижние слои астрального плана. Всё, хватит болтать, а то на уроки опоздаем, кто первый?

Мы с Сонькой переглянулись. С одной стороны, каждому хотелось побыстрее избавиться от непрошенных «гостей», а с другой — было жутковато узнать, что на тебе кто-то катался и «ел» тебя почти двое суток. Я понял, что Соне будет спокойнее, если она сначала увидит весь процесс на моём примере и, кивнув на её невысказанною просьбу, твёрдо ответил: «Давай я».

Димка вывел меня в центр коморки, так, чтобы я ничего не касался, а сам отошёл метра на два и выключил верхний свет. Щёлкнув каким-то переключателем на сканере, он сказал: «Ну, начнём». Из передней части прибора вырвался луч света завораживающего красновато-фиолетового оттенка. Как только Димка направил этот луч на меня, я начал выглядеть будто раза в два толще — это стало видимым мое эфирное тело (ну или аура, если по-простому). Сонька ойкнула и прижала ладони к губам, а глаза у нее увеличились и странно округлились. Я испуганно оглядел себя: руки, ноги, живот — вроде всё нормально, никакой живности не обнаружено. Так чего же она испугалась? Димка медленно сказал: «Повернись-ка».

— Что? На мне кто-то есть? — не выдержал я.

— Есть, только не спереди, — спокойно ответил мне друг.

— А где? — вопрос был очень глупый, но это единственное, что пришло мне в голову на тот момент.

— Да повернись уже ко мне спиной, сейчас всё будет нормально.

Я развернулся и уставился в стену перед собой. Тут я и увидел. На стене была моя тень. Моя и моей ауры, которую подсвечивал луч сканера. И в этой тени было чётко видно, что на моём правом плече сидит какая-то… какое-то… нечто. Как будто кучку тряпок свернули в неопрятный ком и приклеили к моему плечу. Только комок этот едва заметно шевелился и из него торчали… уши. Два небольших острых уха настороженно поворачивались, как у собаки, как будто тварь чувствовала, что её увидели, и пыталась определить источник опасности.

— Ой, мамочка! — услышал я за спиной тихий вскрик Сони.

— Да, тут ещё одна, ничего, сейчас уберем, — Димка оставался невозмутимым даже в такой ситуации.

— Где, где ещё одна? — завертел я головой, пытаясь заглянуть себе за спину.

— Да стой ты спокойно, замри!

Внезапно луч, освещающий меня, сменил цвет. Он стал почти белым, лишь слегка золотистым, переливающимся и искрящимся. Почему-то я мгновенно успокоился. Стало так хорошо, тепло и безмятежно, как бывает ранним солнечным утром на даче, когда выходишь и смотришь на постепенно рассыпающийся под лучами тёплого летнего солнца туман. Или нет, скорее, как в детстве, когда мама обнимет тебя, прижмёт к себе и ласково гладит по голове, приговаривая «мой любимый ёжик». Хотя нет, больше это ощущение было похоже на то, что чувствуешь в церкви, когда заходишь сразу после службы, а в воздухе разлит запах ладана и какая-то удивительная чистота и тишина. Да, ощущение присутствия чего-то божественного, наполненного огромной любовью и радостью — вот что я почувствовал. Меня так захватило это новое переживание, что я не сразу заметил, как тень твари на моем плече побледнела и растворилась.

Наконец мой взгляд упал на стену, и я увидел, что лярвы больше нет. Я даже не успел толком обрадоваться, как Димка выключил луч сканера. Сначала я даже запротестовал, так не хотелось расставаться с тем прекрасным состоянием, которое дарил свет. И когда Соня разочарованно протянула: «И это всё?», — я был с ней абсолютно согласен.

— Я же говорил, ничего сложного. Но ты здорово в астрале покуролесил, вон аж двух лярв нацепил, да ещё таких… не маленьких.

— А где была вторая? Я видел только тень той, что на плече.

— На спине, прямо посередине.

— Народ, давайте потом обсудим, до урока 15 минут осталось, а меня ещё не… обработали, — запнувшись на последнем слове, поторопила нас Соня.

— И то верно, Серёга, освобождай локацию! Софи, вперед, на его место! — скомандовал Димка.

Сонька вышла в центр коморки и слегка поёжилась в предвкушении.

В этот день волшебного бело-золотого света мы больше не увидели. Димка, как и положено, просканировал Соню совершенно всю, от макушки до пят, и даже несколько раз, но ни одной лярвы на ней мы так и не обнаружили. Все были одновременно удивлены, обрадованы, и немного разочарованы.

— Как же так? Почему на Соньке никого нет, а на нас с тобой были? Ведь мы все рядом находились в астрале?

— Видимо, дело в том, что нашей барышне вообще свойственно пребывать в состоянии более высоких вибраций, вот к ней никто и не прицепился, — с видом всезнайки ответил мне Дима.

— Чего? Каких вибраций? Что-то я не заметил, чтобы она там вибрировала, нормальная была, такая же, как и мы с тобой.

— Да нет, эти вибрации не заметны глазу. Это… ну как бы состояние души, — пояснил Димка. — Вот, например, когда ты счастлив, или совершаешь какой-то добрый поступок, или… ну хоть музыку классическую слушаешь, стихи читаешь, в общем искусством наслаждаешься, тогда у тебя на душе легко и светло, как будто струнки дрожат и немного звенят. Вот это и называется состоянием высокой вибрации. А когда ты злишься, или завидуешь, или гадость какую-то в кино увидел, а может просто настроение у тебя плохое и ты на всех срываешься, тогда ты в низких вибрациях. Понял?

— Ну, допустим это я понял. Но при чем тут лярвы?

— А лярвы не могут жить в состоянии высоких вибраций, им там некомфортно. Ну, знаешь, как людям высоко в горах кислорода не хватает? Нет, даже больше похоже на космос — нечем дышать. Вот они к Софье нашей и не смогли присосаться. Они бы на ней просто не выжили.

— Слушай, а сканер твой эфирный случайно не эти высокие вибрации генерирует? — Сонька как всегда мыслила масштабно и пыталась докопаться до истины во всём — настоящий ученый.

— Точно, именно так он лярв и прогоняет! — удовлетворенно кивнул Дима. — Только я собрался это объяснить, как ты меня опередила! Голова!

— Не, погодите, погодите! Я вроде тоже там не обижался, никому не завидовал, да и настроение было отличное. Чего ж на меня прицепились? — я был расстроен и немного зол. Оказывается, я сам и виноват в том, что подцепил астральных вредителей. Кстати, не эта ли привычка вечно во всём винить себя и злиться по этому поводу и ввергает меня в эти самые низкие вибрации?

— А ты, Серёга, вспомни, как ты уши себе колдовал. Ты же тогда испугался, это мы ещё на месте выяснили — вот тебе низкие вибрации раз. Потом тебе стыдно было, что у тебя не получилось — это два. Потом ты злился, что поторопился и уши получились неправильные — это три. Ну вот, а лярв только две. Считай — повезло, — попытался пошутить в конце перечисления моих грехов Димка.

Я понимал, конечно, что он хочет меня успокоить и подбодрить, но всё равно мне было стыдно за своё поведение в астрале и обидно, что лярвы успели воспользоваться этой моей оплошностью.

— Сережка, ты не хмурься, ну? — взяв меня за руку, как обычно в такие минуты, начала утешать меня Соня. — Мало ли что бывает, все люди не железные, расстроиться может каждый. Главное не застревать в этом. О! У нас первым уроком музыка! Это же здорово, сейчас послушаем классику и твою хандру как рукой снимет!

— Точно, народ, пора бы уже в класс, — сказал Димка, засовывая эфирный сканер в портфель.

3

Открыв дверь в коридор, мы как будто вынырнули в обычный мир. Яркий свет после полумрака коморки резанул по глазам. Всё было так привычно и знакомо — ученики, разбегающиеся по классам и спешащие обменяться последними новостями до урока, улыбчивые учителя, неспешно лавирующие среди снующих детей к своим кабинетам. Нормальная суета рабочего дня в школе. Она немедленно захватила и нас.

На музыке меня и вправду отпустило, и весь следующий урок русского языка я провёл в прекрасном настроении (в высоких вибрациях, как сказал бы Димка). Даже умудрился получить сразу две пятёрки, что, несомненно, улучшило мое расположение духа ещё раз. Потом мы разбежались по специализациям и встретились снова только в столовой во время обеда.

Как только мы уселись и воткнули наши читалки в специальные разъёмы на столе, чтобы, как обычно, передать в столовую сегодняшние заказы, Сонька выпалила:

— Так, когда идём в инфо-поле снова? У меня там дел куча, единорог и всё такое…

— Погоди, — остановил ее порыв я, — а как же лярвы? Это же опасно, вдруг опять нацепляем?

— Ну и что, у нас сканер есть, — беззаботно отмахнулась девчонка, — как прицепим, так и снимем, правда, Дим?

— Сонь, сканер отец мне дал не навечно, да и есть способ гораздо проще… — начал отвечать ей Димка.

— Конечно, ты-то не нацепляла никого, вот и не боишься. А мне как-то не по себе до сих пор! — возмущённо возразил я.

— Ребят, ну хватит ругаться, я же говорю, есть способ как отпугнуть лярв…

— Серёжка, вот уж не думала, что ты такой трусишка! — Сонька не слушала Диму. Как всегда, когда ей чего-то очень хотелось, она шла к своей цели не замечая препятствий. В данный момент препятствием был я. — Ты же видел, снимать их совсем не страшно и не больно, раз и готово! И вообще, просто будем в этих… высоких вибрациях… они и не пристанут. Можно сразу по приходу туда сделать так, чтобы Моцарт играл, или Чайковский, это нам поможет!

Есть у Соньки одна дурная привычка — когда она очень хочет кого-то в чём-то убедить, то весьма активно жестикулирует. Вот и сейчас она так распалилась, уговаривая меня снова пойти в астрал, что не заметила, как начала махать руками прямо над раздаточной выемкой. Когда тарелка с горячим супом вдруг выехала из стола, рукав Сони оказался в миллиметре от поверхности борща. Испуганно отдёрнув руку, она, наконец, замолчала. К счастью, мы с Димкой на первое заказали салат, а потому появление наших блюд на столе прошло менее драматично. Нехотя приступив к еде, мы продолжили разговор.

— Так вот, господа жующие, — Димка снова взял слово, — чтобы не попадать больше в неприятности с лярвами, можно конечно попробовать постоянно пребывать в высоких вибрациях. Но, как ранее справедливо заметила София — расстроиться может каждый. И, если только мы не планируем в астрале заниматься исключительно медитацией и созданием единорогов…

— Планируем! — немедленно вставила Сонька, чуть не поперхнувшись.

— Да погоди ты! — одновременно оборвали мы её.

— Продолжу с вашего позволения, — отвесив шутливый поклон и смешно взмахнув при этом чёлкой, чопорно проговорил Дима.

Мы с Сонькой прыснули, но продолжать милостиво позволили, медленно и важно кивнув в ответ.

— Короче, чтобы к нам больше никто из тёмных сущностей не цеплялся, нужно сделать очень простую вещь — перед выходом в астрал необходимо зажечь синюю свечку.

Такого продолжения мы точно не ожидали.

— И всё? Свечку зажечь? — растерянно пробормотала Соня.

— При чём тут свечка, и почему именно синяя? — почти одновременно с ней произнес я.

Следующая мысль, появившаяся в моей голове, была и вовсе дурацкой: «Интересно, что подумают обо мне родители, если я во флаере свечку зажгу и попрошу меня не беспокоить до окончания пути?». Судя по задумчивому Сонькиному лицу, ей в голову пришло что-то похожее. Впрочем, возможно она просто перебирала в голове адреса магазинов, где можно закупиться синими свечами на 10 лет вперёд, с неё станется.

— Серёга, это очень хороший вопрос! — дожёвывая салат ответил Дима.

Стало понятно, что сейчас нас ожидает очередная лекция. Все долгие, наполненные научными терминами и историческими экскурсами, Димкины рассказы начинались именно с этой фразы. Не оставалось ничего другого как слушать и жевать, чем мы с Соней немедленно и занялись.

— Так вот, друзья мои, — начал наш профессор, — люди выходят в астрал уже очень давно. Правда, раньше они пользовались куда более примитивными технологиями для этого, да и человеческий организм в плане метафизики был изучен гораздо хуже. Во второй половине нашего века человечество, как вы знаете, решило, что развитие только по технологическому пути уже не полностью удовлетворяет его возросшим духовным потребностям, и начало активно развивать экстрасенсорные способности. Результатом данного развития и стало то, что в наше время многие молодые люди обладают гораздо большими возможностями в этом плане, чем их предки.

— Дим, ну это все знают, давай ближе к сути, — не выдержал я, хотя и понимал, что никакие замечания в таких случаях не помогают.

— Совершенно верно, Сергей, — невозмутимо продолжил Димка, — это все знают, я просто хотел напомнить вам, что прежде людям было очень не просто выходить в инфо-поле, и мало кому это удавалось. Не то, что вам, балбесам, с первого раза. Итак, прежде о том, как выйти в астрал, существовало некое тайное знание, которое передавалось, как правило, из уст в уста. Этому даже учили специальные люди, и считалось, что по-настоящему выйти в астрал можно только в сопровождении более опытного наставника. А уж сколько было мошенников, которые обманывали наивных искателей мистического опыта — и не сосчитать. Тогда о структуре астрала и его обитателях было практически ничего неизвестно, первопроходцы всё изучали на собственном опыте, и не всегда успевали поделиться этим опытом с другими. Кто-то выходил в астрал и терялся там навсегда, оставляя родным и друзьям лишь свою пустую физическую оболочку. Кто-то прицеплял там лярв или существ ещё пострашнее, и в результате постепенно сходил с ума, спивался, начинал употреблять наркотики и погибал. В общем, знания об астрале накапливались очень медленно, были плохо систематизированы и труднодоступны.

Наши пустые тарелки с тихим шорохом уехали в приёмник стола, а из ниш появились вторые блюда. Тяжело вздохнув, мы с Сонькой обречённо продолжили обед.

— Хм, — неожиданное появление следующего блюда несколько отвлекло нашего профессора, но не сбило его с мысли, о нет! — труднодоступны, да. В результате многих проб и ошибок люди выяснили, что астрал населён, и даже сумели договориться с дружественными его обитателями о некоей помощи для новичков в этом мире.

— Там есть ещё и дружественные обитатели? Ты об этом ничего не говорил, — перебила лектора Соня.

— Об этом чуть позже, сначала отвечу на Серёгин вопрос. Я уже почти закончил, терпение, друзья мои, терпение. Как я уже говорил, люди договорились о помощи и защите для новичков в астрале. Именно для того, чтобы помощники могли отличить новичка от опытного путешественника, новичок и должен был зажигать синюю свечу.

— Отлично, значит свечку надо зажигать для того, чтобы некие существа в астрале увидели, что человек нуждается в их помощи и помогли, — ехидно резюмировал я пятиминутную лекцию. — Сразу так нельзя было сказать?

— Это всё понятно, свечка — вроде значка «У» для начинающих водителей. Только одно непонятно — как в астрале её увидят? Она же в реальности горит? Или нет?.. — Сонька, как обычно, смотрела в корень проблемы, и вправду, именно этого Димка и не объяснил.

Грустно оглядев свои остывшие макароны, Димка вздохнул и ответил:

— Народ, ну я физически не могу вам сразу всё рассказать, информации очень много. Мы с отцом в субботу целых четыре часа проговорили. Давайте после уроков соберёмся где-нибудь, и я вам всё объясню.

— Еремеев, Говоркова и Жук, конечно, кто же еще будет болтать в столовке за три минуты до звонка? — прозвучал вдруг рядом до боли знакомый голос.

— Чем вам помочь, милая Мэри? — только Димка был способен отбрить вечно сующую свой нос в чужие дела Машку Кротову.

Кротова не преследовала нас, нет, она докучала абсолютно всем одноклассникам. Ей вечно надо было всё про всех знать. А когда она собирала свои сведения — то охотно делилась ими с окружающими. Забавно то, что, несмотря на свой противный характер, Машка была вечно окружена толпой приятелей-подпевал. Никто не хотел с ней ссориться, она могла испортить репутацию любому за пять минут. Был, правда, и ещё один фактор, способствующий её популярности. Отец Машкин являлся каким-то безумно крутым специалистом и очень неплохо зарабатывал. Дочке он ни в чём не отказывал, а она, в свою очередь, не отказывала в мелких (и не очень) презентах своим «друзьям».

— Чем Ты, Димочка, можешь помочь Мне? — тряхнув гривой открашенных в разные цвета волос, гордо ответила Машка и, презрительно хмыкнув, удалилась.

— На этот раз пронесло, — дождавшись, пока Кротова отойдёт подальше, вполголоса заметила Сонька, — но надо бы перенести наши беседы про инфо-поле за стены школы. Подальше от чужих ушей. Не хочется мне всем об этом рассказывать и что-то объяснять, дело опасное, не дай бог ещё кто-то, так же как мы, неподготовленным туда полезет.

— Думаю, Сони права…

— Звонок через минуту! — оборвав Димку я вскочил и выдернул читалку из стола.

— Бежим! — Сонька так же, как и я, ненавидела опаздывать на занятия.

Уже на бегу мы договорились после уроков встретиться в маленьком сквере «где Грач», и на этом расстались.

Физика и астрономия пролетели как всегда увлекательно и незаметно. Последним уроком была физическая культура. Переодевшись, я вошёл в зал, и увидел аккуратно разложенные по нему коврики. Лилась тихая музыка, позвякивая какими-то то ли колокольчиками, то ли тарелочками, свет был приглушён и окна распахнуты — свежий воздух. Всё ясно — сегодня будет йога. Физра являлась вечным сюрпризом для всех учеников. Никто не знал заранее что сегодня будет — бег, прыжки, танцы или теннис, а может быть футбол или волейбол, да мало ли видов спорта есть? Мне кажется, что за семь лет обучения мы ещё и не все их перепробовали. Единственным исключением было плавание, о нём нам сообщали заранее, поскольку требовалось принести специальную форму. Йога в этом году была у нас частенько, видимо какой-то уклон, связанный с физиологическим развитием. Виды спорта нам перебирали не в случайном порядке, а по науке: когда нужно больше бегать — бегаем, когда прыгать — прыгаем, и так далее.

Агнесса Эммануиловна — наш преподаватель йоги — сидела в позе лотоса в центре зала.

— Проходите, располагайтесь, — сделав приглашающий жест рукой, произнесла она тихим, мягким голосом. — Давайте начнём. Примите позу трупа, расслабьте все мышцы, почувствуйте, как энергия струится от ваших ступней вверх, постепенно заполняя всё тело.

Ну ясно, поза трупа, поза змеи, собаки и прочих зверушек. Энергетически и правда накачивает эта йога здорово, но скукотища страшная. Все вяло расползлись по коврикам и принялись старательно изображать трупы.

Занятие шло своим чередом, и мы проделали уже почти весь комплекс, как вдруг АЭм велела всем сесть и внимательно её послушать.

— Сегодня мы узнаем с вами кое-что новое, — радостным тоном сообщила она. — Я расскажу вам, что такое медитация, чем она полезна, и покажу как в неё входить. Мы даже попробуем помедитировать все вместе прямо на этом уроке.

Агнесса была просто счастлива. Как же, она собиралась научить нас чему-то новому! Для всех современных учителей это было лучше самой сладкой конфетки, это было тем, что они больше всего любили в своей профессии. Физкультурникам в этом плане не повезло, чаще всего они были вынуждены повторять одно и то же из урока в урок, оттачивая наши навыки в том или ином виде спорта. В те редкие моменты, когда они рассказывали нам о работе мышц или организма при разных видах нагрузки, или когда показывали новые движения и приемы, они все просто светились от восторга. Со стороны, конечно, выглядело странновато, но мы относились к этому с пониманием, по достоинству оценивая их нелёгкий труд. Откровенно говоря, в нашем возрасте почти все уже знали, что такое медитация, об этом много писали в сетях и говорили по телевидению. Но никто не проронил ни слова. Все послушно сели и приготовились слушать. Говорила АЭм долго и вдохновенно. Честно говоря, о некоторых преимуществах медитации, которые она перечислила, я и не подозревал, так что через несколько минут даже увлекся её повествованием. А когда она рассказала, что медитировать лучше всего при зажженной свече — в голове у меня зажглась лампочка! Вот это идея! Именно так можно объяснить родителям, зачем мне нужно зажигать свечу во флаере! А что свеча непременно должна быть синей, говорить совсем не обязательно, мало ли, просто такая попалась. Провести с пользой для здоровья часы ожидания в пробке — что может быть лучше с точки зрения мамы?

Дальше я Агнессу уже не слушал, я напряженно обдумывал, как осуществить мой план. Уговорить родителей труда не составит, это ясно. А вот как укрепить свечку, чтобы она не перевернулась и не упала на поворотах? Как сделать её безопасной, чтобы ничего не поджечь ненароком? Это уже была задачка в моем духе — люблю я изобретать. Так что, пока все старательно медитировали, я раздумывал над устройством флаерной свечи и портативного пожаротушителя.

Удивительным образом, эти раздумья настолько улучшили мое физическое и душевное состояние, что с урока физкультуры я уходил вприпрыжку и даже напевая себе под нос. АЭм видимо подумала, что я уж очень удачно освоил новую технику. За 15 минут, отведенных на медитацию, я успел практически полностью разработать у себя в голове прототип портативного «астралохода» — так я решил назвать свое изобретение.

Школьный скверик, носящий странное название «где Грач», не пользовался большой популярностью среди учащихся. Возможно, потому что был он и вправду маленький. Или из-за огромной бронзовой скульптуры нахохлившегося грача в его центре. А может быть потому, что большую часть дня этот уголок парка находился в тени огромного центрального здания, и солнце там появлялось лишь ближе к вечеру, когда все ученики уже давно расходились по домам. Но нам сквер всегда нравился. Здесь было тихо и уютно, в кустах по периметру расставлены уединённые плетёные беседки-качалки, рассчитанные на 2—3 человека. А то, что в сквере всё время прохладно, так это пустяки, будто мы в другое время солнца мало видим? Этот сквер был символом нашей дружбы. Именно здесь во втором классе мы познакомились с Сонькой, когда нашли её плачущей возле грача. Оказалось, что она играла в догонялки, свернула не туда и вылетела из кустов прямо перед скульптурой. Внимательный взгляд гигантской черной птицы, острый клюв, нацеленный, как показалось Соньке, прямо ей в макушку, настолько напугали девочку, что она не смогла сдвинуться с места и просто разрыдалась. Тут-то и появились мы с Димкой. Утешили, отвели в беседку, утёрли слезы, а самое главное, поклялись самой страшной клятвой никому никогда не рассказывать, как Сонька ревела из-за бронзовой птицы.

Когда я добежал до сквера, Димка с Соней уже были там. Правда, ещё не уселись в нашей любимой беседке, стояли около грача, значит, только что подошли.

— Серёжка, ты чего такой? — удивилась моему появлению Сонька.

— Какой такой?

— Ну светишься весь, взъерошенный, и в спортивной форме…

— Ох, ёлки-палки! Забыл переодеться, теперь возвращаться придётся.

Я по привычке хотел было расстроиться из-за очередной своей оплошности, но радость от неожиданного изобретения астралохода оказалась сильнее чувства вины, и расстроиться не получилось.

— Народ, у меня прекрасные новости! Во-первых, я знаю как объяснить родителям для чего нужна свечка. Во-вторых, я придумал как сделать свечку безопасной для флаера! — не в силах больше сдерживаться, выпалил я. — В общем так, нам понадобится стакан для флаера, в его верхнюю часть мы установим кольцо и чашу для свечи по принципу трехстепенного гироскопа, знаете, какие использовались в самолётах, ракетах и подводных лодках вместо компаса или вместе с ним. Чаша должна быть в виде половины сферы. Кстати, можно как-нибудь приделать… хм… надо это обдумать. Да, и ещё мини пламегаситель на край прикрепим, на всякий случай!

— Погоди, погоди! Серёга, ты опять горишь и брызжешь идеями, а мы, между прочим, на открытом пространстве, хоть ты этого и не замечаешь, — попыталась остановить мой бурный фонтан слов Соня.

— И правда, лучше уединиться, — согласился Димка.

Но я просто не мог притормозить хоть на мгновение, а потому друзьям пришлось вести меня к беседке под руки, выслушивая всё новые подробности о проекте астралохода. За пару минут я успел разработать вариант негорючего материала, принцип крепления чаши и несколько версий крышки для свечи, на случай если она всё же понадобится.

Спустя двадцать минут в моей читалке уже были чертежи, подробный план работы и список необходимых материалов. А друзья сидели с совершенно квадратными глазами, поскольку уловить хоть какой-то смысл в вылетающих из меня фразах было абсолютно невозможно. Когда я придумываю — я немножко сумасшедший, это правда. Однако, по какой-то странной причине, привычка думать вслух мне очень помогает. Видимо, так мысль становится не настолько быстрой и я успеваю схватить за хвост почти все свои идеи и придумки.

— Димка, у тебя графеновый композит остался? — в очередной раз озадачил я друзей неожиданным вопросом. — А то я не помню, когда я робота-наблюдателя доделал — весь его истратил или нет? Кстати, у меня принтер барахлит же! Забыл опять папе сказать… Только бы сейчас распечатал мне эти формы, а то же ничего не получится!

— А что такое графеновый композит? — услышали мы вдруг незнакомый тонкий голосок.

У входа в беседку стоял малыш. То ли из подготовительного класса, то ли из первого, но не старше. Он засунул палец в рот и наморщил лобик, видимо в попытках понять, что такое странное изобретает взрослый мальчик, и почему это так важно, что он мечется по беседке и яростно тычет стилом в читалку.

— Ой, а ты давно тут стоишь? — испуганно проговорила Соня.

— Я услышал про пожаротушитель и подошёл, — охотно отозвался малыш. — Я очень люблю всё, что с огнём связано или с пожарными. Я, когда вырасту, сам пожарным стану!

— Каким пожарным? Этим давно уже занимаются роботы. Ещё с середины двадцать первого века опасную работу переложили на плечи механизмов и людям больше не приходится рисковать здоровьем… — по привычке начал лекцию Димка.

— Да погоди ты с роботами! — оборвала его Соня. — Мальчик, а ты наверное с классом гуляешь?

— Да, у нас прогулка. Но там неинтересно, салочки-догонялки. Я больше думать люблю! — ответил малыш.

— Так тебя же учительница потеряла наверное! Беги скорее, а то у неё будут неприятности! — всполошилась Соня. — Хочешь, я тебя отведу?

— Нет, я сам, не надо. А покажете потом свой этот… астралоход?

— А ну чеши к своему классу, это совершенно секретный проект, — не выдержал Димка.

— Ладно, ладно, не кричите… Я что, не понимаю? Секретно — значит важно, — спокойно ответил малыш, резко повернулся на каблуке и, заложив руки за спину, степенно зашагал к выходу из сквера.

— Дима, ну зачем ты так, он же маленький… — запоздало проговорила Сонька.

— Вот что, друзья. Так дело не пойдёт. Уже первый класс осведомлён о нашем астралоходе, так глядишь и до экскурсий в астрал доплывём через недельку. Дело-то тайное пока что! Мне отец по секрету рассказал! — возмутился Димка.

— Верно, надо говорить об этом только дома у кого-нибудь… Жалко, что придётся молчать в школе и на улице, — огорчённо согласилась Соня.

— А может и не придётся… — задумчиво протянул я.

В моей голове с бешеной скоростью созревал проект звукотушителя… нет — звукозаместителя… а может быть… звукопоглотителя? Но то, что я мысленно был уже не в беседке, а в огромной лаборатории, сверкающей стерильными инструментами и содержащей в себе всё, что может понадобиться изобретателю — это факт.

4

Я провозился с изготовлением трёх астралоходов почти до ночи. А всё потому, что одновременно с этим пытался обдумать свою новую идею. И, как ни крутил её в голове, всё не выходило. Подавитель звука — совсем не новость, его за копейки можно купить в любом магазине хозтоваров. А вот как сделать, чтобы его действие было незаметно для окружающих? Ну сами посудите, сидят, допустим, за столом три подростка, открывают рот, жестикулируют, явно разговаривают… Но не слышно ни звука. Странно, правда? И вызывает подозрения — определённо этим троим есть, что скрывать… Подозрения вызывать не хотелось, особенно у Кротовой. Потому я заливал в 3D принтер смесь и думал, вытаскивал готовые отпечатанные стаканы и думал, забивал программу для печатания гироскопических колец и думал, думал, думал.

Несмотря на это, стаканы вышли отличные! Вернее уже не просто стаканы, а настоящие астралоходы. Безопасность высшего уровня, способность крепиться к любой поверхности и отличная эргономика — я гордился собой. Осталось дело за малым — найти подходящие синие свечи — и можно отправляться в инфо-поле не опасаясь нападений.

Долго радоваться не получилось, пришёл папа и, указав на часы, поинтересовался собираюсь ли я ужинать, сделал ли уроки и входит ли в мои планы сон. На часах было уже десять вечера! Ничего себе я заработался…

— Что изобретаешь-то? — покачав головой и протянув мне тарелку с едой, спросил папа.

— О, это чудесная вещь! — принялся я рассказывать легенду, которую мы единогласно днём утвердили, как основное объяснение для родителей. — Мы сегодня проходили медитацию, и мне очень понравилось. АЭм сказала, что медитировать лучше при свете свечи.

— Не АЭм, а Агнесса Эммануиловна, — привычно поправил меня папа.

— Да-да. Ну вот, мне и пришла идея, как сделать свечку безопасной для флаера, чтобы в пробках не скучать, а проводить время с пользой, то есть — медитировать. Оказывается, это и для организма важно — настраивает биополя, и для мозга — останавливает мысленный диалог и приучает слышать голос своего духа!

— Действительно, медитации очень полезны, — согласился папа. — Хотя, в дороге можно обойтись и без свечи. Но изобретение, тем не менее, отличное. Рад за тебя, очень рад. Однако, всё-таки нужно есть и спать, без этого уж никак не обойтись, прости. Питать детей энергией радости от новых открытий человечество пока не научилось. К сожалению… — уже тихо, себе под нос пробормотал папа, закрывая дверь в мою комнату.

Ужин я проглотил мгновенно, почти не чувствуя вкуса. С облегчением узнал, заглянув в сетевой дневник, что уроки на завтра все сделаны. Как принимал душ и чистил зубы — не очень помню, поскольку главное произошло в тот момент, когда я собрался упасть в постель.

Я подошёл к кровати и увидел, что на ней уже кто-то лежит. Нет, честное слово, в первый момент я именно так и подумал! Испугался жутко, но всё же пересилил себя и резким движением сдёрнул одеяло. Разгадка была проста — конечно же под одеялом оказался мой рюкзак, да ещё и сумка со спортивной формой. Отругав себя за неаккуратность, я стащил с кровати лишнее и… тут меня осенило! Когда ничего нет — то ничего и нет. А когда что-то есть — оно совсем не всегда то, чем кажется! Это же так просто! Совершенно счастливый, я завалился в кровать и моментально уснул.

Угадайте, кто на следующий день пришёл в школу раньше всех? Конечно мы трое. БОРька уже совсем подозрительно оглядел нас, но в конце концов смирился и пропустил.

— Я свечки принесла. На всех, — ещё по пути в коморку выпалила Сонька.

Тут уж и я не выдержал и вытащил из рюкзака астралоходы. Рассматривали на ходу. Примерили свечки — они подошли идеально. И как только Соня догадалась, какого размера они должны быть?

— Я вспомнила, что ты говорил про стакан для флаера, вот и решила, что ты с него размером и сделаешь наши подсвечники. А уж диаметр полусферы вверху, учитывая что размер стакана я знала, рассчитать было не сложно, — заметив моё удивление, тут же объяснила она.

— Ну ты голова! — восхищённо прошептали мы с Димкой в один голос.

— Да ничего не голова, это простая эмпатия, ну и знание тебя, как облупленного, — отмахнулась проницательная девчонка. Но всё же было заметно, что ей приятно наше удивление.

— А я придумал, как решить проблему коммуникации! — выпалил я, как только за нами закрылась дверь лабораторки. — Нам нужен звукозаменитель!

— О боже, снова составное слово. Серёга, ты правда думаешь, что если называешь что-то по-русски, складывая из двух слов одно, то все сразу поймут, о чём ты говоришь? — простонал Димка.

— Спокойно! Объясняю, — пародируя вечную манеру Димки читать лекции, начал я. — Необходимо достичь простого результата — чтобы наши разговоры об инфо-поле не слышали посторонние. Но эта, казалось бы, элементарная задача, в наших условиях решается не так-то легко! Ибо просто заглушить наши голоса не получится, все сразу поймут, что мы что-то скрываем. Таким образом… — тут я не выдержал и дальше продолжил уже по-своему — сумбурно, коротко и наглядно, — в общем, надо наш разговор заменить другим разговором. Чтобы мы трое слышали друг друга и то, что мы произносим на самом деле, а другие бы в это время наблюдали обычную беседу школьников об алгебре или, например, о французском. Ну, короче, о всякой ерунде.

— О литературе можно. Ромео и Джульетта… или о любви… — вмешался Димка.

Мы с Сонькой уставились на него, как на инопланетянина. Но всё же азарт нового изобретения не дал мне замолкнуть надолго.

— Можно и о литературе. Не важно! Главное, чтобы со стороны мы выглядели, как болтающие на простые понятные темы, а на самом деле в это время мы будем обсуждать всё, что хотим! И ни одна живая душа не услышит наш истинный разговор!

— Круууто… — задумчиво сказала Сонька. — Вот только как это осуществить? Это же нужны наши другие разговоры какие-то? Запись накладывать? Или как?

— Ага! Вот тут и идеальное решение, пришедшее ко мне вчера! — от ликования я даже поднял вверх указательный палец, прям как Архимед какой-нибудь. — ИИ!

— Чего?

— Темнота, искусственный интеллект, это даже первоклашки знают, — встрял Димка.

— А, правда… что-то я не сразу сообразила… В контексте… впрочем, не важно.

— Подключим ИИ, базовые версии доступны школьникам средних классов. Напишем программу, которая будет анализировать наш разговор и превращать его в ерундовый и незаметный! Я даже знаю, как именно это сделать, алгоритм придумал во сне, представляете?

— Менделеев… — проворчал Димка, почуяв, что я пытался над ним пошутить. — За основу, небось, глушилку решил взять? А как ты нас в поле подавления запихнёшь, чтобы мы друг друга слышали? Оно же подавляет всё, что попадает под радиус действия. Это ж не купол! Глушилка для чего придумана — звук внутри поля убирать! Чтобы сверлить тихо или гвозди забивать… или на пианино учиться играть и никому не мешать. Понимаешь ты? Я когда… занимаюсь, — чуть смущённо продолжил он, — такую включаю, только вот наушники приходится надевать, чтобы слышать, что играешь!

— Вот именно поэтому, мой дорогой друг, из нас двоих делать звукозаменитель буду я, а не ты! — подмигнув, ответил я Димке. — Смотри, если в схеме обыкновенной бытовой глушилки сделать некоторые изменения…