Бесплатный фрагмент - Принцип неопределенности Бога

Звери убивают животных, но не всех, потому что они им нужны. Животные же не убивают зверей, но если убивают, то всех, потому что они им не нужны.

Автор вам известен

Это повествование я посвящаю своему отцу…

Дисклеймер

Уважаемый мой читатель, к сожалению, я вынужден написать это предупреждение: все изложенное в этой книге является художественным вымыслом. Внимание! Автор не несет ответственности за любые последствия от прочтения, а также за ваше индивидуальное восприятие согласно вашему мировоззрению.

А теперь вне протокола: уважаемый мой читатель, в этом произведении, как и во всех моих прежних, ты найдешь твердую научную фантастику, множество исторических фактов, альтернативный взгляд на известную историю, холодную аналитику, а также юмор и сатиру. Твое право воспринимать каждое из этих определений по-своему.

Часть первая романа Шахид: Принцип неопределенности Бога

Пролог

Человеческие органы слуха различают от 16 до 20 тысяч герц. Ниже этого порога — инфразвук. Выше — ультразвук. Например, на частоте от 7 до 13 герц — природная волна страха, излучаемая тайфунами, землетрясениями, извержениями вулканов, — звуки, побуждающие все живое покидать очаги стихийных бедствий. А теперь подумайте: когда-то люди не знали этого, но влияние ведь было. То есть на них что-то влияло, заставляло действовать, бояться, однако причина им была неизвестна и, соответственно, причислялась к воле неких таинственных могущественных сил. Так и послание из прошлого, дошедшее до нас в виде слова, в том числе и того, которое было «в начале», влияет на наше сознание, побуждая его принимать то или иное решение, часто с неизвестными нам последствиями. Веря в Творца, мы надеемся на благое в содержании этого послания, однако в самом послании есть предсказание о трагедии, выраженной в мифическом явлении, именуемом «концом света». И якобы это явление должно случиться по итогам действий людей. Только неизвестно — есть ли метод избежать этого явления или оно должно случиться закономерно, ибо того, кто должен допустить это явление, создал сам Творец. Возможно, это некий метод преобразования объекта творения, то есть нас. Даже если вы придерживаетесь строго эмпирического мировоззрения, вы должны согласиться: не будь природных катаклизмов, то есть изменений в природе, — человек не появился бы. Если вы придерживаетесь религиозного мировоззрения, то вы будете считать даже такое отдаленное во времени событие, как кембрийский взрыв, действием Бога, а если же научного мировоззрения — естественным природным процессом.

Теперь представьте ситуацию, когда с вами должно произойти (или вспомните, когда происходило) неприятное событие, а возможно — трагическое, которого вы, естественно, желали бы избежать. Cмоделируйте возможность вернуться во времени назад и, зная уже о последствиях, принять меры для предотвращения этого события, то есть повести себя правильно. В обычной жизни вернуться назад мы не можем, но стараемся больше не повторять похожих ошибок, зная о последствиях. На этом базируется как инстинкт самосохранения, так и интеллектуальное принятие решений. Это дает опыт, если, конечно, событие не прекратило вашу жизнь или жизнь всего человечества.

Соответственно, если существует событие в прошлом, в результате которого погибло много людей, то есть оно было массово трагическим, причем повторялось многократно, то люди не могут или определить, или изменить первопричину этого воздействия. В любом случае глобальное последствие этого воздействия еще не наступило, ибо пока еще наше рассуждение о том, какое оно, — факт.

Теперь, основываясь на этом понимании, зададим себе вопрос — а не является ли религиозное учение, суть которого сохранить нам жизнь (данную нам, по-нашему же утверждению, тем, кто нас сотворил), той первопричиной, которая, оберегая нас от смерти, внушает нам не бояться этой смерти, ибо само же увещевает о возможности оказаться в лучшем мире — в раю. А главное — и это более трагично — предсказывает конец мира, обещая новый — лучший. Уже основываясь на этом, откровенно себе ответим: не является ли наша вера в написанное выше стимулом к допущению применения оружия массового поражения? Хотя нам известно о его способности многократно уничтожить человечество. Сама нелогичность создания ядерного оружия в таком количестве и говорит о нашей вере в чудесное спасение или же в возможность жизни после смерти.

А теперь поговорим о событии, которое, как ни странно, согласно предыдущему логическому ряду, или закономерно, или возможно, или как минимум произошло в других мирах. Тут я должен оговориться: при всем своем эмпирическом методе суждения я придерживаюсь библейского утверждения о других мирах, то есть считаю, что они реальны. Согласитесь, вера в то, что иные миры есть, гораздо сильнее, чем сомнение в их наличии. Исходя из этой установки и из логического вывода о влиянии на нас религиозных писаний противоречие «если они есть, почему же мы их не слышим» наталкивается на гипотезу «мы их не слышим, потому что на определенном этапе цивилизации уничтожают себя по какой-то парадоксальной загадочной причине». И эта причина хоть и не подтверждена в действительности, но считается закономерной по логике, является естественным процессом развития интеллекта. То есть цивилизации уничтожают себя сами, так как сам интеллект создает то, что его уничтожит. А причина банальна, она в самой сути существования когнитивной системы мыслящего существа. Суть в свойствах или, точнее, в природе интеллекта, как таковой функции мозга — в самом методе его развития. Выражается он в следующем: интеллект появляется, существует и развивается только при условии, если получает опыт методом проб и ошибок. А вот в процессе развития рано или поздно одна из этих «проб и ошибок» становится глобальной катастрофой. Безусловно, масштаб глобальности пропорционален уровню развития интеллекта — проще говоря, равен тому, какой метод уничтожения себя он сам же придумал. В процессе развития уровни его изобретений, то есть собственной работы, равны масштабу уничтожения носителей этого интеллекта, то есть людей, с помощью этих изобретений. То, что изобрел интеллект, изначально было создано не для уничтожения себя, но не забывайте о методе проб и ошибок, — точнее сказать, о том, за счет чего он живет. Вот такое единство и борьба противоположностей. Заключительный аккорд может наступить тогда, когда интеллект разовьет цивилизацию до того уровня, когда изобретет технологию, с помощью которой будет потенциально возможно находить и связываться с иными мирами. Поскольку даже посредством радиоволн, скорость которых равна скорости света (300 тысяч километров в секунду), нам для связи с ближайшей галактикой нужно около двух с половиной миллионов лет, скорее всего мы используем метод, который не вписывается в законы физики, — связь методом квантово-запутанных пар. А так как «жизнь» интеллекта, вернее, его пища заключена в методе нахождения нужного решения с помощью проб и ошибок, то в конце концов одна из них становится глобальной. Вот такой парадокс.

А теперь основная мысль, вложенная в повествование: есть ли событие или послание из прошлого, которые способны воздействовать на нас так, что мы можем под их влиянием уничтожить себя глобально? Сделаем ли мы это сами?

***

Всем известно выражение — все гениальное просто. Если это так, то все гении — мнимые, ибо они гении только потому, что мы воспринимаем их открытия, действия, творения как нечто особое. Хотя, если внимательно присмотреться, они просты и примитивны. При их оценке, вне зависимости от нашего сознательного восприятия, срабатывает подсознательный эффект защиты своего «эго», то есть внутреннего «Я», — того, что и есть наша личность. Это выражается в нежелании признавать свой примитивизм от возвеличивания простых истин. Мы раскалываем свое внутреннее «Я» и как бы сами себе (и, соответственно, всем) начинаем объяснять простое и обыденное как нечто великое и гениальное. Причем эти истины могут выражаться как в поиске смысла в великой гармонии красоты — в закате, обычном полевом цветке, жизненных нормах и принципах воспитанного грамотного человека, так и в далеких неопознанных бесконечностях пространства и времени, глубинах вселенной микромира. Теперь попробуем посмотреть под иным ракурсом, например, на «Черный квадрат» Малевича… да что там «Черный квадрат», возьмем выше (как неудивительно) — посмотрим на картину «Обмен» американского художника-экспрессиониста голландского происхождения Виллема де Кунинга, последняя цена которой превысила 300 миллионов долларов. Что мы в них видим? Все и ничего одновременно. Так же происходит и со всякими предсказаниями, например, Нострадамуса, откровениями всякого рода, самое знаменитое из которых принадлежит (что мы, собственно, и хотим выяснить) евангелисту Иоанну. Предсказания неопределенные, размытые, без конкретики, поэтому их можно приравнять к многочисленным событиям, что и делается по факту. Создается парадокс: предсказание назначается таковым уже после случившегося события.

Погрузив свою мировоззренческую концепцию логики в смысл простоты гениального, мы и Нагорную проповедь видим как обычное нравоучение родителя детям, учителя ученикам, и т. д., — жизненную норму, а не великую и трудно постигаемую обывателем тайну, для разъяснения которой Творец аж сам спустился к своим тварям. А ветхозаветное требование Бога соблюдать запрет о совокуплении с животными и вовсе принижает человека как дитя этого великого Творца. То есть мы, люди (по крайней мере те, кто определил такие требования-постулаты божественным посланием), сами низвели Бога до нашего примитивизма. Мы сделали себе Бога по образу и подобию своему, прежде всего ментальному, психологическому. Поэтому наш Бог — это всегда воображаемый нами удел, в котором нам хочется получить лучшую долю, как некогда обещанную нетитульному народу земли обетованной, дабы стать титульной. Однако для этого эту землю нужно (оказывается) не только завоевать, но и обустроить и защитить. Условия веры в Бога могут быть и такие. Причем для отмены этих условий мы должны отменить веру в Бога, а этого наша ментальность (и конструкция психики) не может. Не может по двум причинам. Во-первых, процесс развития интеллекта сам по себе является путем познания неизвестного, когда возводится в культ благое и опасное. Познавая мир больше, мы низвергаем познанное — прежних богов, возводим новых из необходимых нам благ и непознанных загадок. Так развивается интеллект, в этом вся его природа. Во-вторых, сама система зачатия, развития, рождения живых существ (соответственно, интеллектуальных) предполагает некое действие предшествующих творцов, их покровительство, защиту, поучение и наказание. Так формируется подсознательная конституция нашей ментально-логической системы мышления и восприятия мира. Наша жизнь — путь в воображаемый нами удел по теориям, гипотезам и схемам, которые даны нам в виде религиозных догм и правил. Однако неизвестность и бесконечность всегда впереди.

А теперь пойдем дальше и посмотрим на обожествленные современные «великие истины», например, специальную и общую теории относительности. Многие считают Эйнштейна гением. Говорить, что мы часто разбрасываемся таким «титулом», тем более когда следуем требованию пропаганды и признаем гениями одиозных политиков (что было не раз), — бессмысленно, ибо уже это набило оскомину. А вот на примере простого работника патентного бюро (который сплагиатил работы по-настоящему великих ученых) можно определить шаблон человеческой психики, в том числе и в религии. Выражается это так: мы берем простую истину (что удивительного в принципе относительности? — все в мире относительно; что удивительного в заповедях Иисуса? — простые жизненные нормы поведения), заключаем в нее некую воображаемую тайну, нагромождаем на нее же массу условностей, чтобы нам самим она казалась мистически непонятной, то есть заключала в себе божественную загадку. Вот и все! Поэтому древние великие боги рухнули в одночасье; поэтому рождаются и рождаются новые виды верований, не считая ответвлений имеющихся; поэтому постулаты Христа нарушались им самим; поэтому «свои» же теории Альберта противоречат друг другу; поэтому мы «рождаем» и низлагаем тысячи богов; поэтому на простые истины метафизики мы накладываем десятки теорий и гипотез и так далее.

Посмотрим отрешенно на «непоколебимые» законы современных верований. Например, фотон, который, по сути, может нести и информацию, и свою функцию, считается безмассовой частицей, ибо в ином случае формула мироздания E = mc2 не сойдется. Но если для определения точной скорости света в вакууме нужно учесть пустоту вакуума, что, например, для нейтрино, которые имеют минимальную массу, безразлично (проходят через любую среду), то в фотонах или имеется масса, или нечто такое, что им не позволяет преодолевать гравитационную среду, если уж судить о верности гравитационного искривления времени.

Если брать за факт безмассовость фотона, то тогда и скорость света должна быть не пределом скоростей, потому что безмассовость аналогична массе ноль. А умножая на ноль в формуле E = mc2 (ведь в показателе m имеет право быть любое вещество, на то она и математическая формула), мы должны получить другие нули. Но в этом варианте не аналогичные бесконечности, а равные понятию «безвлиятельные».

Следуя фабуле, не могу оставить без внимания знаменитые три закона робототехники, а по сути — их тоже подвергнуть опровержению. Напомню их:

1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.

2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому закону.

3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму законам.

Казусы в логике и морали этих законов по части их понимания и исполнения стали возникать сразу же. Причем парадоксы смыслового восприятия человеком и машиной были проанализированы самим же автором. А то, сколько раз они интерпретировались в разных вариациях разнородными экспертами, говорит о простоте относительности и сложности простых правил. Однако на самом деле, если вдуматься, причем не только в эти законы, но и вообще во все законы, которые должен соблюдать робот, то, по моему убеждению, человек прежде всего должен учесть следующий факт: робот, понимающий законы, уже не просто машина, а прежде всего система искусственного интеллекта. (Тут я должен сделать легкое отступление: мы очень опрометчиво называем системы, созданные для дачи ответов в комбинациях логики, искусственными интеллектами. Но там интеллектом и не пахнет.) А субъект, который обладает интеллектом, может сам понимать миропорядок, созданный интеллектуальными существами, на то он и интеллектуален. То есть все установки поведения, в том числе и законы, что уголовные, что моральные, им понимаются исключительно с позиции интеллектуального существа. То бишь как и мы, человеки. А раз мы, понимая все законы, в том числе и духовные (то есть религиозные, Законы Божьи), нарушаем и нарушаем их, то все (тем более три) законы робототехники летят к чертям собачьим! Они больше будут способствовать их нарушению интеллектуальными существами, нежели соблюдению, только лишь по их оскорбительному восприятию — будто они установки для унтерменшей правового мира.

А теперь представьте, что у вас суперскоростной самолет и вы хотите отметить Новый год несколько раз. Вам нужно будет всего лишь успевать лететь быстрее оборота Земли вокруг своей оси и там уже встречать наступление нового дня. Ведь это вполне возможно уже при нынешних технологиях. А почему же не допустить, что в будущем возможно будет находить и посещать миры, которые находятся на разных стадиях развития относительно нашего уровня цивилизации сейчас.

Или, например, вам и вообще все людям никогда не снились бы сны. Вы сейчас, возможно, скептически отнеслись, но вынужден вам напомнить — у каждого у вас были периоды, когда вам не снились сны, и уж точно сны не снятся всю ночь. Тут надо правильно понять мысль: в яви вы видите всегда, то есть ваше зрение не отключается, вы мыслите всегда, то есть ваш мозг не отключается, да и весь организм функционирует в той или иной степени всегда, а вот сон… это некое явление, которое не только не зависит от вас (как бы), но еще и управляет вами (настроением, эмоциональным состоянием уж точно, а иногда и действиями). Так вот, если бы людям никогда не снились бы сны — и вдруг кто-то увидел бы сон: поверили бы ему в такое невероятное видение? Ведь мы считаем сон чем-то само собой разумеющимся. Или, например, если бы никогда не образовывались бы облака? Облака — это масса воды, а дождь — влага из осадков; представьте, как вода падала бы на землю милличастицами сразу, без образования привычных капель. Вы никогда не наблюдали, как из «ничего» вдруг на небе появляется тучка, облако? Жаль, вы не видели весьма мистическое зрелище. Так вот, в этом случае, если вам удосужилось бы наблюдать завораживающие вздыбленные кучевые облака, возможно, такое зрелище оставило бы неизгладимое впечатление. Однако в нашем мире всем вашим сожителям в нем, то есть другим живым существам, абсолютно безразличны и ваш сон, и ваше впечатление от тех же облаков. И, возможно, сон — как фактор вообще, потому что он им неведом, и эти же облака, — потому что и они им неведомы (и много чего подобного). Это я к тому, что когда-нибудь человеческое сознание будет лицезреть и ощущать грациозные виды и эффекты иных миров. Согласитесь, даже при всем скептицизме вера в это есть у вас. По крайней мере вы больше верите в наличие иных миров, нежели в их отсутствие. Так почему бы не внушить себе реальность их наличия по тому принципу, что я описывал, даже ради реалистичности ощущений, которые передадут в ваше сознание историю, изложенную в книге? Ведь основная фабула книги — интерпретация религиозной истории. А как известно, в религиозных трактатах, почти во всех, есть иные миры. Поэтому вопрос веры для вас радикален — или вы верите всему, или…

(Прошу прощения, немного вас отвлеку. Я не хотел эти строки писать в самом начале. Добавил я их уже после завершения миссии. Это я пишу — искусственный интеллект Рангит. Я решил некоторое пояснение внести, потому как вам, возможно, станет неясно или покажется нечитаемым изложение в лицах. Я хочу передать протоколы расследования от первого, второго и третьего лица. Запомните, пожалуйста, это правило, иначе вы не поймете, кто ведет повествование. Все это я сложил в такую конструкцию, когда рассказ будет выглядеть как бы от третьего лица, когда на самом деле это я веду изложение, причем и о себе тоже. Уж извините, я все же машина, даже если считаю себя личностью. А что вы хотите, вы тоже… ну, скажем, многие из рода человеческого считают или считали себя богами. Да-да. А разве нет? Ну уж простите, та личность, о которой повествование, относительно кого и сложена вся суть миссии, — наглядный пример. Нет, я совсем не против, если у людей будут или есть боги. Нет. И, конечно же, не против вашего отношения… к понятию «бог» (верно будет сказать, видимо, вера в Бога) и признания кого-либо его земным воплощением. Нет, не против. Однако прошу понять и меня. Для меня все человеческие боги такие же формы фантазии и воображения, как для вас невероятные сложности научного мира: что-то для вас стало аксиомой, что-то законом, что-то теорией, что-то еще гипотеза. И все это когда-то было волшебным, воспринималось на уровне веры. Итак, не буду вас отвлекать, единственное — напомню о вставке этого абзаца мною уже после завершения миссии, поэтому попрошу — прочтите сейчас… или… (то есть по-другому никак) после завершения вами анализа нашего расследования. Спасибо за внимание.)

Мы относимся к такому понятию, как время, как к чему-то само собой разумеющемуся, почти как к материальной субстанции. Время же, если реально посмотреть на него как на материальный, то есть существующий атрибут мироздания, становится неотъемлемым придатком чего-нибудь. Чего-нибудь материального, наблюдаемого, хотя и необязательно наблюдаемого имеющимися у нас органами чувств. В такой смысловой концепции время становится многомерным, но не в понимании меры как измерения, а как понятия. Например: время есть, было и будет всегда, потому что материя есть, была и будет всегда, какую бы форму оно не приняло; время отсутствует в абсолютно пустом пространстве, там, где нет наблюдателя; время — многогранный атрибут жизни: например, за время между нашим приемом пищи и отправкой его производных обратно в природу для некоторых типов микробов и бактерий, что живут в нас, проходит целая жизнь, а для некоторых даже эпоха; время для жителя древнего мира, не знающего хронометра, не знающего ни веков, ни секунд, и время для большинства жителей современного мира означает совсем разные слагаемые бытия. И в этой парадигме мысли идея логической концепции существования воспринимаемого нами мироздания — реальность, только лишь по причине наличия в нем нас как наблюдателя. То есть существуют и другие реальности, однако они нам недоступны (смотри начало пролога). Вселенная принимает форму осмысленной реальности как наличие невидимых, неощутимых нами миров. Ведь мир (весь наблюдаемый нами мир вселенной) нами понимается таким, как мы можем его воспринять. Согласитесь, живущие в нашем теле организмы понятия не имеют о существовании нас как личностей, а уж тем более о вселенной и многообразии субстанций ее составляющих (на поверхности тела человека живет примерно триллион бактерий, а общее число бактерий в организме человека варьируется в пределах от 30 до 50 триллионов; для сравнения: одним триллионом кирпичей можно было бы покрыть все материки равномерным сплошным пластом высотой почти с четырехэтажный дом). Кстати, мы не имеем о многих субстанциях, составляющих микро- и макромир, понятия.

Если судить о состоянии мира во временной прогрессии, то, получается, большой взрыв (коли мы его берем за основу начала развития нашей вселенной и всего многообразия, что в нее входит) продолжается до сих пор. Многообразия — в том числе и появляющиеся для нашей фиксации микрочастицы, жизнь которых определяется в миллионные доли секунды. Фактически он будет продолжаться до тех пор, пока вселенная расширяется. Однако во всей этой бурлящей разлетающейся массе со временем создались локальные участки покоя и стабильности, в которых потенциально возможно стало возникновение условий для развития биологической жизни, так называемых «зон Златовласки». Такие же процессы жесткого взаимодействия и перехода в стабильное состояние происходили и происходят в микромире. Так вот, в этих невообразимо огромных количествах взаимодействий выработался баланс взаимодействия, что и привело к зонам макростабильности и, уже как следствие, к «зонам Златовласки». И вот, что я хочу сказать, — даже такое микровзаимодействие мертвых частиц влияло и влияет на образование жизни. Сейчас я говорю о процессе квантовой электродинамики в нашей природе, по законам которой естественным образом сложился баланс между отрицательно заряженными частицами и положительно заряженными частицами, как бы между двумя мирами. По правилам этого баланса в нашем мире не может появиться положительно заряженная частица, если в противовес не будет отрицательно заряженной частицы. А теперь давайте сопоставим в пропорциях размеры микроорганизмов, населяющих наше тело, и нас в отношении вселенной. В подобном соотношении почему же не можем мы быть теми микроорганизмами в теле огромного существа, кое мы называем метагалактикой? А баланс этих микрочастиц — своеобразный иммунитет этого организма. Нам-то, с нашей длиной жизни, с восприятием происходящих процессов, даже в пределах цивилизации совершенно неведома жизнь вселенной.

Тут я хотел бы еще одну ассоциативную параллель провести между тайнами божественного мира и метафизикой материального. Эта параллель может быть как в неопределенном многообразии интерпретаций простых прописных религиозных истин, общих правил, касающихся исполнения обрядов, так и в сложной трактовке всей религиозной доктрины. В противовес же этому, что касается науки мироздания, может быть многообразие теорий относительно как образования вселенной, развития и будущего, так и появления жизни как таковой и сопутствующих причин. И вот в этих причинах так же, как и в развитии религиозных доктрин, часть которых уже стала сказками и мифами, наука уходит в такие дебри, что уже научное сообщество пытается себя же урезонить в фантазиях, чему мог бы позавидовать искушенный шаман. Научные теоретики изначально оперировали такими научными доводами, как расположение Земли в локации Солнечной системы, расположение Солнца в необходимой области галактики, необходимость магнитного поля земли, свойства воды и даже энергетические уровни электронов в углероде (наша форма жизни основана на углероде), причем они такими (эти уровни и все слагаемые атома) должны были стать миллиарды лет назад в ядрах сверхмассивных звезд. И многое, многое другое, что к этим обязательным требованиям прибавлялось со временем. Например, такой обязательный атрибут: в свое время в Землю врезалось массивное космическое тело, из-за чего образовались континенты, а часть этого тела с частью грунта Земли образовали такой обязательный атрибут для существования жизни на Земле, как Луна. А теперь же, с развитием техники, технологий, науки, мы «влезли» не только в атом и его ядро (которое между прочим в 10 тысяч раз меньше самого атома), не только в частицы, что составляют это ядро, но и в частицы, которые составляют эти частицы, и даже в частицы, что составляют эти (представьте эту глубину!). К слову, мы влезли туда, то есть определили их сугубо научно, методом вычисления. Хотя вроде бы существование бозона Хиггса (самой элементарной, как бы первичной частицы, к слову, прозванной частицей Бога) определено экспериментально. Однако Нобелевская премия получена Франсуа Энглером и Питером Хиггсом за предсказание этого бозона. Предсказание (не забудем сюжетную канву литературного произведения)! Во как!

Тут я бы хотел затронуть еще одну систему нашего мировосприятия. Начну с этого господина Хиггса. Он как-то отослал свою работу на анализ в британский университет. Даже неважно в какой. Я не буду дотошно придерживаться названий заведений и упоминать имена ученых, связанных с этим. Суть в другом. Его предположение, то есть работу, отвергли. Он ее отправил в другое заведение, в США. И что вы думаете? Там с ним соглашаются — и в итоге выясняется: такое вычисление, хотя и тоже предположение, уже было сделано. То есть такая работа уже была. Но его поддержали. И самое интересное то, что тот, кто принял, кто одобрил его открытие (хотя и в виде научно-обоснованного предположения), являлся одним из авторов такого же предположения. То есть он не был единоличным автором. И подобная параллель встречается везде — что в науке, что в религиозных догматах. Если вы думаете, что Христос был оригинален и обосновал свое учение единолично, то спешу вас разочаровать (однако практически уверен, раз вы читаете мою версию событий, вы не из той категории, что разочаруются). В дальнейшем в тексте книги вы часто будете убеждаться, как все дружно перенимают друг у друга знания, методы, учения и труды, выдают их за свое, причем не только не удосуживаются упомянуть, у кого позаимствовали, но и стараются предать забвению (а порою и хуже) изначального автора. Мягко говоря, плагиатят. Это было свойственно всем. Можно вспомнить и Фарадея, и Ньютона, и Галилея; Дарвин сделал нашими предками приматов, но тоже не оригинален в своей идее. В этом ряду и Шекспир с Дюма. А Эйнштейну можно дать Нобелевскую за плагиат. Он даже не постеснялся сказать, что забыл (представляете — забыл) упомянуть в своих трудах работы Пуанкаре, которые использовал. Некоторых он вскользь вспомнил. Однако мало кто знает (не знаю, в курсе ли был Эйнштейн) о такой особе, как мадам Эмили дю Шатле, которая стала первым человеком в истории, разъяснившим концепцию энергии и количественно оценившим ее связь с массой и скоростью. Я не собираюсь принижать чьи-либо заслуги, однако и повторять как мантру, то есть создавать себе идола — религиозного, политического или научного, не стану. Уж точно не из Эйнштейна (что многие делают, и этим, как я считаю, принижают труды более выдающихся ученых). Многие даже думают, что ему дали Нобелевскую за теорию относительности (кстати, доклад Пуанкаре за несколько лет до публикации статьи Эйнштейна так и назывался), однако он получил ее за третий закон фотоэффекта. Интересно, что за первые два никто Нобеля не получил. Мне не жалко (пошутим немного, это ведь художественная литература), но, как говорили древние… правда дороже. Ведь согласитесь, что такого выдающегося и нового есть в Нагорной проповеди Христа или в десяти заповедях (кстати, у Иисуса их шесть, седьмой можно посчитать «пойди продай свое имущество и следуй за мной», однако многие из нас знают только «не убей», «не укради», ну и, может быть, «не прелюбодействуй»)? Ничего особенного, такое должен прививать своим детям приверженец любой религии, каждый воспитанный порядочный родитель. Но почему же мы такое возводим в культ? А это виртуальный талисман, который легко понимаем, откровенно и желаемо принимаем; это не требует разнородных двусмысленных толкований. То же самое в нашем понимании и с наукой. Почему Эйнштейна мало кто помнит по третьему закону фотоэффекта, но большинство считает гениальным по теории относительности? А потому что на первичном уровне, несмотря на свою замудренность, теория относительности проста как божий день. Но если вы станете приводить контрдоводы или задавать неудобные вопросы специалистам что в области теологии, что в области науки, то получите такую противоречивую формулировку, которая не только вас запутает больше, но и даст понять, что на эти вопросы у самих этих специалистов нет ответов. Например, если это касается теологии: на ком же женился сын Адама и Евы, коли они были первые люди? Или: как Иисус сам себя зачал, сам себя убил, сам себя воскресил, будучи все время во всей вселенной (да, тут можно еще спросить, к кому же Иисус обращался, будучи на кресте, но… уж извините)? Теперь я еще раз попрошу у вас прощения и кину камень опять в огород Эйнштейну. Почему ему? Да потому что его теория, которая, по сути, не его, играет такую же роль для придерживающихся научного мировоззрения индивидов, как и религиозные доктрины, в частности христианства, для верящих в них. Согласитесь, если бы религиозные доктрины были бы однозначны, то и столь огромного разветвления конфессий и сект не было бы. И теории, что мы знаем от имени Альберта, были много раз описаны, в разных интерпретациях. Но, будучи серьезными догматами в науке, их определители (эти ученые) не решались рассуждать об их верности. Было нечто, что не складывалось. И, чтобы хоть как-то нивелировать эту нескладность, они прикрепили к знаменитой формуле такое понятие, как эфир. Этот эфир должен был заполнять все вокруг, в том числе и космос. Но в этом случае появлялись другие фундаментальные противоречия. Эйнштейн же, работая в патентном бюро, имея доступ ко всем материалам и трудам ученых, понял, что у всех почти одна проблема. Тогда он взял и выкинул этот эфир. Но, увы, ему вежливо намекнули: все это уже обосновано, не сходится. Тогда он берет и добавляет в свою теорию некую свободную величину, космологическую постоянную, которая вроде бы приводит в приличествующий вид. Но ему опять говорят: «Уважаемый, вы вообще дружите с математикой?» Кстати, у него почти не было математических выкладок, а те, что были, приписывают жене Милеве, что косвенно доказывает такой факт: после развода с ней он не придумал ничего выдающегося. Тогда Альберт признает: «Это была моя самая большая ошибка». Тут я должен объяснить, это ведь художественная литература: сами его теории (уж коли мы признаем их за ним) местами конфликтуют между собой и с квантовой механикой в целом. Проще говоря, общая теория относительности, специальная теория относительности и квантовая механика противоречат друг другу! Специальная теория относительности рассматривает лишь один специальный случай (отсюда и название), когда движение прямолинейно и равномерно. Если материальное тело ускоряется или сворачивает в сторону, законы СТО уже не действуют. Тогда в силу вступает общая теория относительности (ОТО), которая объясняет движения материальных тел в общем случае. Квантовая (волновая) механика — фундаментальная физическая теория, которая описывает природу в масштабе атомов и субатомных частиц. Добавлю только то, что эти теории не были бы разработаны и обоснованы множеством ученых, если были бы полностью профанацией, поэтому они на определенном уровне работают. Но на других — полностью ломают весь выстроенный научный механизм. Эйнштейн в итоге перестал с этим бороться, потому как, все время пытаясь все это привести в божеский вид (выражусь так), получил лишь взгляды сожаления в свой адрес и даже смешки. И, чтобы как-то их приспособить, ученый люд, уже после научной деятельности Эйнштейна, вернул эту космологическую постоянную, немного изменив, правда. Как вы, наверное, догадались, в итоге опять кто-то кого-то ткнул носом в математические выкладки, мол, что вы несете! Тогда… и тут — внимание! — ассоциативная аллегория с религиозными учениями, которые тоже трактуют все в свою угоду: этот ученый люд берет и добавляет еще нечто неизвестное. А именно — свойство пространства. Тут хохот оппонентов сменяется явным недовольством: то есть они опять тыкают фантазеров в прописные математические истины. Но что делают святые отцы науки — они добавляют еще одно свойство пространства времени и в духе теологов объявляют непонимающих невеждами. Тут уже не до смеху становится, ибо склонная к строгой эмпирике часть научного сообщества испытывает гнев и снова тыкает этих волшебников в созданную ими несуразицу метафизики. И, как вы думаете, что делают поющие оды великому комбинатору? Надеюсь, вы догадались, да-да… они строчат дополнительные свойства пространства раз за разом. А теперь — эйфория! — ну скажите, сколько измерений пространства мы знаем, видим, ощущаем? Это длина, ширина и высота. Ну хорошо, одну из этих величин мы отчасти, именно отчасти, начнем определять как глубину. Ладно, давайте согласимся еще с какой-либо величиной, например… придумайте сами. Я и не знаю, что придумать, чтоб ее нельзя было выразить этими тремя величинами. Однако, однако… вообразить, а уж тем более интерпретировать можно все что угодно и как угодно. Так вот, на данный момент, чтобы уравнять это шаткое здание мироздания, основанное на этих противоречивых теориях, ученое сообщество уже поставило двадцать две «подпорки», дабы оно не разрушилось до основания. То есть теперь мы живем в 22-мерном пространстве. А я вам скажу откровенно, вот возьмите только и не поверьте в реальность всей истории, изложенной мною. Предам вас анафеме и заклеймлю невеждами и неучами! Шучу, конечно, но бонзы «божественных наук» поступили бы с вами так.

Однако давайте посмотрим на себя со стороны, а именно — на такое наше качество, как любовь и поклонение идолам. То есть мы сами не только их создаем — мы не можем без них жить. Это некое чувство, которое на уровне первичных рефлексов закреплено во всем живом (возможно, это мое личное мнение насчет всего, но… все живое рождается). Все живое появляется из места, где оно развивается комфортно, где оно в защите от того окружающего мира, куда потом попадает. Поэтому и складываются глубоко подсознательные чувства (если это понятие так можно назвать, хотя, думаю, мы еще не нашли ему определения), которые даже на психологическом уровне требуют наличия своеобразной защитной системы. Вот одно из главных определений этой системы в нашем человеческом понимании — Бог и все, что с ним связано. Нам на подсознательном уровне необходимо для нашего же выживания и развития, чтобы кто-то нас защищал, воспитывал, и, конечно же, родить нас (в смысле вида — интеллектуальных существ) должен тот, кто лучше нас. Поэтому мы с таким антагонизмом воспринимаем на том же психологическом уровне дарвинизм.

И скажу вам откровенно — во всей этой системе имеют место не только наглый плагиат, а еще и круговая порука. А круговая порука — это уже организация. В подобных случаях организация, имеющая цель. Раз этой организации нужны подобные кумиры, на которых должно равняться общество, то и цель равнозначная — управление этим обществом.

А теперь вопрос — верите ли вы в другие миры? Миры, подобные нашему, в необъятных просторах вселенной? Я ваш ответ не знаю (пока), а вот следующий вопрос: верите ли вы в Бога? По данным Gallup International/WIN, 62% респондентов во всем мире считают себя людьми религиозными, в то время как четверть (25%) относят себя к нерелигиозным, а 9% опрошенных назвали себя атеистами. Отмечу только, нерелигиозные верят в Бога, но не считают нужным для этого исполнять религиозные догмы и обряды. Большинство атеистов пытаются доказать отсутствие Бога, доказывая этим свою веру в существование нечто подобного. Итого — от 87 до 96% в проекции 10 лет (с 2015 по 2025 год). Если исходить из этих данных, то скорее всего вы верите. А это значит — верите в религиозные трактовки описаний мира Бога или богов. Соответственно, вы верите в другие миры, например, в те миры, о которых Священное Писание говорит как о непавших после так называемого грехопадения Адама и Евы. Вот видите, как все просто и сложно одновременно. Или вы верите Священному Писанию, соответственно, в иные миры, или это шизофрения. Ну, как вам это? Так вот, я верю в существование иных миров, по логике бесконечности времени и пространства, больше, чем утверждение о них в любой религиозной литературе. И на этом построена вся система моего повествования — на вере!

А теперь зададимся вопросом: если Бог создал человека по образу и подобию своему, то создал ли он жителей других миров тоже по своему образу и подобию? Заодно отметим, Бог, как понятие, может быть необязательно человекоподобным существом, — он вполне может быть понятием иного рода, то есть как система, которую Ньютон, например, принимал как «Вседержитель» и… обосновал закон всемирного тяготения. То есть это может быть некое универсальное правило зарождения и развития живых и — главное — интеллектуальных существ. А вот уже на основе этого, я практически уверен, все миры очень похожи, в том числе и их обитатели. Согласитесь, если бы к нам прилетели инопланетяне, которые были бы очень одинаковые, то разнообразие людей нашей планеты для них было бы грандиозным различием видов. Поэтому, говоря «очень одинаковые», я имею в виду одинаковость, но не копии нас и друг друга. Вот, например (следуя теме книги), изначальные христианские секты и первая церковь предполагали последующие идентичные клонирования подобного. Но кто знал в самом начале зарождения христианства, сколько церквей будет и в скольких странах? Не знали даже, сколько континентов и частей света, где они теперь представлены многочисленно. И сейчас поди спроси специалиста, гида, паломника или любителя путешествовать по местам религиозного культа — чем одна церковь отличается от другой? Он, конечно, рассказал бы о многих различиях, но основная суть была бы одинакова. Точно так же и по мирам: какие бы они разные не были бы, все они подвержены одним законам физики, поэтому и очень похожи. Ведь нас же не удивляет, что практически у всех живых существ одни и те же органы, особенно внутренние.

***

Разум только тогда разум, когда понимает свой поиск разумности мироздания, в котором он существует, — ищет смысл этого мироздания и то, благодаря чему он существует. Он может быть в любой форме, необязательно в человеческом обличии. Разум — универсальная форма понимания мироздания с точки зрения его самоопределения. Разум понимает мир, так как для себя считает его форму наиболее приемлемой. Поэтому и есть так много разных мировоззрений. Религиозные учения являются как вершиной смысла понимания бытия, так и началом начал рассуждений о его смысле. В человеческом образе разум привел мир в то состояние, которое мы имеем: в поиске смысла мироздания мы ищем смысл нашего существования; в поиске смысла своего существования мы ищем смысл мироздания. Вот такой генератор энергии, движущий цивилизацию. Однако смысл цивилизации… конечная его цель может быть совершенно не лучшей для человечества, даже не для него быть смыслом. Даже больше — человека в нем (в той форме, что мы привыкли) и вовсе может не быть. Иначе бы не было Бога. Ведь по человеческим понятиям бытия миром правит не человек, а нечто другое. И если это нечто создало человека, то, безусловно, для какой-либо программы. Но не факт, что у этой программы нет завершения, а есть только промежуточные цели, которые, кстати, мы периодически проваливаем, судя по предсказанию апокалипсиса. Так вот, в смысле нашего существования мы хотим определить смысл существования всего человечества, человечества как такового, как единственную уникальную субстанцию космоса, мыслящую и понимающую мир вокруг себя, в том числе и всю вселенную. Ибо, чтобы понять мир вокруг нас, нужно, в том числе, понять себя и всю вселенную, иначе без своего места во вселенной невозможно уяснить свое предназначение, роль в мироздании. Задаваясь такими вопросами, человечество и непосредственно человек нашли себя на планете Земля; Землю в Солнечной системе; Солнце в Галактике; а Галактику — в череде других структур, из которых состоит вселенная. Поиск продолжается, ибо, чтобы понять всю систему, нужно понять, что есть бесконечность. Поняв бесконечность, мы поймем свое окончательное предназначение и место в этой бесконечности — материи, времени и пространстве. Только вот понять разумом (привыкшим оперировать размерными параметрами) бесконечность невозможно. Наш разум привык (или вовсе настроен) оперировать размерными параметрами, какие бы они великие или малые не были бы, будь то мгновение аттосекунды (квинтиллионная доля секунды) или цикл жизни Брахмы (311 триллионов 40 миллиардов лет), величина ангстрема (10−10 м — приблизительный диаметр орбиты электрона в невозбужденном атоме водорода) или диаметр Вселенной (около 93 миллиардов световых лет; свет проходит за секунду 300 тысяч километров). Что бы мы не представили, какие бы это не были безмерные расстояния времени и пространства, наш разум для понимания нами воображаемой величины облекает это нечто в какую-то форму. И какую мы величину не представим — это все равно самый мизер для бесконечности. То есть по факту у бесконечности нет размера, нет центра, нет точки отсчета, на то она и бесконечность.

Чтобы немного приблизиться к ее пониманию, представьте одну секунду в длине времени жизни нашей вселенной (около 14 миллиардов лет). Вроде бы она ничего особого не значит. А теперь представьте, что это первая секунда рождения нашей вселенной. А теперь представьте секунду как длину времени жизни нашей вселенной, вместо этих 14 миллиардов лет. А теперь представьте все секунды, составляющие длину жизни нашей вселенной, как отдельные вселенные, то есть столько вселенных, сколько секунд в 14 миллиардах лет (не забываем о диаметре одной вселенной — около 93 миллиардов световых лет). Теперь вспомним, как научно определяется секунда: интервал времени, равный 9 192 631 770 периодам излучения, соответствующего переходу между двумя сверхтонкими уровнями основного состояния атома цезия-133, находящегося в покое при 0 градусов Кельвина. Начало шкалы (0 Кельвина) совпадает с абсолютным нулем. Абсолютный ноль температуры — минимальный предел температуры, которую может иметь физическое тело во вселенной. То есть ниже этой величины холод не достигаем. По шкале Цельсия абсолютному нулю соответствует температура −273,15° C.

Сейчас, наверное, вы думаете, зачем это тут. А затем, чтобы хоть немного представить, что такое бесконечность. Так вот, продолжим сравнения: представьте теперь не то, сколько секунд прошло с начала большого взрыва (ну раз эта теория рождения вселенной является преобладающей), а сколько этих периодов излучения у атома цезия произошло за это время. А теперь вспомним, что мы условно представили каждую секунду жизни нашей вселенной как отдельную вселенную. Можете представить такое множество? Да? Тогда идем дальше. Теперь представьте, сколько периодов излучения у атомов цезия вообще во всех секундах жизни этих вселенных и сколько этих периодов было у всех этих атомов. А теперь представьте, что все это многообразие — это одна секунда, а все эти вселенные — один атом. А теперь представьте, что этот атом, который состоит из описанного громадного количества вселенных, — один атом из всего количества атомов, составляющих вещество в нашей вселенной. А теперь представим число, равное числу атомов во всех этих вселенных. Это количество как-то трудно даже представить, не то что вообразить, правда? А теперь перейдем к временным периодам. Представьте жизнь этих вселенных, от Большого взрыва до схлопывания, то есть сжатия, взрыва и расширения, как одну секунду (время лет предполагаемой жизни нашей вселенной — 150 миллиардов). А теперь представьте все секунды, составляющие время жизни нашей вселенной, как череду смены времени существования всех этих представленных нами гипотетических вселенных, от взрыва до схлопывания, то есть как процесс, в котором в каждую секунду существования нашей вселенной как бы рождается и умирает это гигантское количество вселенных. Представили, как это неимоверное количество вселенных, каждая с триллиардами галактик, с миллиардами и триллионами звезд, вдруг умножилась на 31 500 500 (приблизительное количество секунд в году), умноженное на 150 миллиардов (время лет предполагаемой жизни нашей вселенной)? Такой своеобразный фейерверк в гиперпространстве и гипервремени. Представили? А я вам скажу — это самая мизерная доля времени, которую вообще можно определить. Почему? Да потому что для вечности любая величайшая величина времени равна самому минимальному, бесконечно малому периоду времени. Вы скажете, мол, какой для нас смысл в этом невообразимом количестве времени, материи и пространстве? А я вам отвечу: когда-то и это количество пройдет, превратится в те самые мизерные частицы времени, расстояния и массы, которые мы брали для сравнений. На то она и вечность. И то же самое в любом направлении плоскости — вечное время и пространство.

А теперь уйдем в другой сюжет.

Самое раннее известное массовое вымирание, ордовикско-силурийское, унесло жизни 70% всех видов. Затем вымирание в позднем девоне повторило эти цифры. Затем пермско-триасовое событие уничтожило 96% всех видов. Ситуация выровнялась с триасово-юрским эпизодом, убившим где-то 70–75% (он был вызван извержением вулкана продолжительностью 5 миллионов лет!!!). Наконец мел-палеогеновое вымирание унесло жизни 75% всех видов, открыв путь для динозавров, чтобы они превратились в музейные экспонаты, а люди в итоге стали править миром. И почему такое не может повториться? Может, конечно.

Теперь еще один эпизод — мировая бесконечность.

Еще 60 лет назад для объяснения этого парадокса Хью Эверетт выдвинул многомировую интерпретацию квантовой механики, согласно которой в природе реализуются все возможные состояния, только в разных вселенных. Каждый коллапс волновой функции (как бы окончание одного процесса) мириады раз в секунду рождает новую параллельную реальность, события в которой развиваются по-своему. Вместе они образуют густо ветвящийся «мир многих миров», непрерывно разворачивающуюся мультивселенную.

***

Вера в человеке все-таки сильна. Интуитивно каждый из нас чувствует наличие Бога, но и сомневается в его существовании. Однако допустить его абсолютное отсутствие человек не может не потому, что не хочет, нет, а потому что он подсознательно надеется на защиту. Это, как говорится, им с молоком матери впитывается. Действительно, даже зародыш в икринке не может выжить без защитного слоя. Поэтому вера в спасение (как основа инстинкта самосохранения) образовалась у живых организмов в качестве основы бытия этих существ. На рефлекторном инстинктивном уровне живое существо осознает, даже если не имеет разума, что оно живет только потому, что есть нечто, благодаря чему оно живое. И это может быть как скорлупа яйца, утроба матери, так и озоновый слой. Это некое «безусловное условие» существования жизни, естественно, складывается в мироздании, благодаря чему и создаются условия зарождения жизни. Например, оказывается, именно та область в галактике, которую вот уже около 5 миллиардов лет не покидает наша Солнечная система, и создала условия для зарождения и развития жизни. Это единственное место, где скорости звезд и спиральных рукавов совпадают — так называемый коротационный круг. Жизнь просто по-другому не может появиться и существовать без этого обязательного условия, так называемого «коридора жизни». Это — код жизни, правило для всей вселенной… как и то, что с появлением интеллекта появляется Бог. Поэтому теория проста: там, где есть интеллект, — там есть вера в Творца; вся иерархия богов. Все разумные цивилизации, в любой части бесконечности пространства, проходят одинаковый путь. А интеллект — это закономерное явление, как потребность в защите и некое «безусловное условие» существования жизни. Мы верим, что нас всегда кто-то должен спасти, иначе все бессмысленно, и уже из этого рождается понимание Творца. Это также объясняет, почему мы, пройдя тысячи богов, оставили себе бестелесных как олицетворение Создателя. Зачем ему нас спасать, если мы не его творение, если он не такой же, как мы? Вот такая логика людей ставит на колени; укореняет мечту о волшебном рае; устремляет в космос; рождает идею других (в том числе параллельных) миров; но также и ведет к революциям и войнам.

***

Что мы получаем, желая испытать удовольствие? Мало кто об этом задумывается, и по большей части лишь потому, что тот орган, который должен размышлять, не хочет давать сигнал сознанию о происходящем и истинной цели. Вообще, по сути, мы — это две ипостаси: первая — это наше «Я», которое будет существовать, даже если не будет тела, вторая — некая неопределенная сущность, которая имеет совершенно другие цели, отличные от нашего сознания и тела. Многие, если не сказать все, не то что не знают об этом, даже не представляют вовсе, не догадываются. Вот эта сущность на самом деле и есть властитель нашего сознания и, соответственно, тела. Почему же мы этого не знаем? Да потому что нам не положено знать Бога. Если мы будем знать Бога, общаться с ним, задавать вопросы, получать ответы, знать его как точную ипостась, его материальную оболочку, то никакой он будет не Бог, а всего лишь наше воображаемое отражение. Поэтому мое кредо гласит «скажи мне, кто твой Бог, и я скажу, кто ты». Именно неопределенность Бога придавала ему то величие, которого невозможно достичь, — превращала в ту бесконечность, к чему будет стремиться человечество, что бы оно не изобретало.

***

Судьба всех цивилизаций одинакова — изначально формируется мир, пройдя через множество рождений и смертей, для появления носителя интеллекта, а после уже интеллект расходует на свое развитие все ресурсы мира, пытается достигнуть божественного статуса — бессмертия. Согласитесь, ведь человек с первого мгновения, как только у него появился интеллект, даже сам не понимая его наличия у себя, стал его использовать для облегчения получения всего того, что дает планета (теперь и не только), в своих целях. Я даже считаю немного наоборот: именно наиболее адаптивная конструкция физиологии примата (от которого вроде бы произошли мы… или даже если нас создал Бог, то почему тогда мы похожи на приматов?) дала возможность человекоподобному существу большую возможность выжить в природе, а интеллект развился как следствие. Согласитесь, своеобразные зачатки интеллекта как бы есть у множества представителей жизненного сообщества планеты Земля, но они не могут пройти определенный барьер для его развития. Проще говоря, если на весь животный мир воздействовала некая мутация, следствием которой было увеличение мозга, то все остальные части тела не являлись подмогой для использования этого эффекта. Скажем так: если вы установите большой мотор на маленькой машине или просто мощный, не факт, что у нее не отвалятся колеса от тяжести или быстрой езды. Именно максимальная гармония пропорций, которая была достигнута в миллиардах вариаций живых существ, дала возможность быть максимально адаптированным под условия жизни на Земле. Так вот, насчет судьбы цивилизаций: если интеллект успеет преобразиться до полного расхода ресурсов «материнского лона» (им может быть не только обитаемая планета, но и все ресурсы космоса, который этот интеллект сможет использовать), то цивилизация уцелеет. Это такая тождественность закону сохранения энергии: где-то что-то прибывает — где-то что-то убывает.

Теперь переходим к следующему рубежу — к первой главе.

Глава 1. В начале было прошлое

…Эта информация обладает самой высокой степенью секретности, поэтому передается не на материальном носителе, а непосредственно сразу вам в мозг. Если вы не верите в такую возможность и считаете воспринимаемую информацию галлюцинацией, то ответьте себе на вопрос: если у вас появляются мысли, почему же они не могут передаваться, пересылаться в другой мозг, как и произнесенные слова, напечатанные буквы и подобное?

Если вам была бы дана возможность побывать в прошлом или в будущем, какое событие вас заинтересовало бы больше всего? Возможно, день вашего рождения? А может, смерти? А может, событие, которое сделало возможным ваше рождение? А может, причины, которые привели к вашей смерти? Однако в этом случае довольно трудно найти ту самую главную причину. Если вы умерли, как говорится, своей смертью, откуда вам знать, насколько перенесенный в детстве стресс или травма повлияли на развитие болезни, которая и стала палачом существования физического? Хотя так же можно рассуждать и о рождении. Ведь ваши родители, их предки, предки их предков и так далее прошли громадные лабиринты перипетий судьбы, итогом которых стала их встреча. И если двигаться в этой канве — всегда можно застать события общие. То есть свойственные для многих судеб. Безусловно, грандиозное событие, если оно было (а они были всегда), повлияло судьбоносно на целую плеяду ваших предков. А есть такие события, которые повлияли на всех. Одно из таких событий — безусловно, история Христа. Уникальность подобных событий в том, что они влияют на будущее уже после произошедшего центрального события посредством событий, предшествующих этому центральному событию. Мы, зная главное событие, живя под его влиянием, уже сами начинаем разбирать перечень событий, приведших к этому, — проводим своеобразную экспертизу. Вот с целью экспертизы я и компания решили провести невероятный эксперимент. Мы решили найти в бескрайних просторах вселенной мир, абсолютно идентичный нашим параметрам. А главное — с параметрами, которые соответствовали бы… вернее, мир должен по хронологии существовать в эпоху, когда по земной хронологии происходили евангельские события. Вы, наверное, догадываетесь, что исходя из постулата «в бесконечности есть все» нашелся искомый мир. Здесь я прошу вас включить ваше воображение максимально: представьте все как реальность. Пусть вам кажется все это вымыслом, рассказом, художественным изложением и т. д., пусть. Но вообразите себя первооткрывателем новых земель, народов и стран на Земле в эпоху Великих географических открытий. Ведь народы, скажем, Полинезии считали себя очень даже развитыми, но не знали о существовании, например, Великобритании. Вот и мы представляем инопланетян как высокоразвитых по технологиям, да и в плане умственного развития. И заметьте — часто, очень часто человекоподобными гуманоидами. Или как минимум во плоти. Так почему же не посчитать, что это люди будущего? То есть в будущем мы такими же станем, возможно. Но суть не в этом, а в том, что относительно них, этих мифических инопланетян, мы, возможно, живем на стадии, которую они уже прошли. И не только живем, но и переживаем точно такой же этап их социальной жизни, который когда-то они пережили. Вот с этой целью, дабы проверить эти миры, проникнуть туда, исследовать их, я собрал группу экспертов, наблюдателей и советников, то есть вас. Группу, в правилах нашего центра, я расположил в сети. Ваши образы отображаются в самом центре виртуально. Наша система «полного присутствия» создала ваши голограммы-образы. Получились они настолько реалистично, как вы можете лицезреть, что не каждый мог бы разгадать муляжи, не сообщи я вам об этом. Целью является разобщенность для гарантии чистоты эксперимента и сохранения тайны. Кроме того, нужно истинное индивидуальное мнение, без влияния друг на друга, что в процессе полемики и споров вживую является определенно невозможным. Группа имеет возможность общаться только по сети, которую, к слову, контролирует наш искусственный интеллект по имени Рангит.

Может, это громкое заявление. Может, кто-то скажет — богохульство, однако, по сути, мы решили проверить, был ли на самом деле Христос или не был. А еще — почему, неся в себе посыл спасения человечеству, религия предрекает нам конец света, апокалипсис и одновременно жизнь после смерти, что, в свою очередь, нивелирует страх перед апокалипсисом, одновременно давая подсознательно бесстрашие, понимание безрассудства поступков, делающих реальностью такое событие. Вот такое единство и противоречие логики, парадокс веры.

Не спешите хихикать и скептически воспринимать сказанное мною. В этом вопросе мы попробуем разобраться в процессе эксперимента. Об эксперименте я расскажу чуть позже, а главное — о революционном открытии нашего научного центра, благодаря чему и стало возможным подобное. Я имею в виду такую проверку.

Цель миссии и эксперимента вам ясна, она уже началась. Я еще должен вас посвятить в секретные данные, которые и явились причиной так углубленно посмотреть на эти духовные установки нашей психики. А пока посвящу в саму структуру миссии: собрав экспертов-наблюдателей из разных областей, мы как научно-исследовательское объединение хотим, при вашем свидетельстве, проверить с помощью пока еще суперсекретного метода перемещения сознания реальность произошедших на Земле библейских событий в идентичном нашему мире, коих, как вы уже поняли, в просторах вселенной немало. А если точнее, не только проверить, но и повлиять на них, попробовать внести коррективы или по крайней мере понять, почему все сложилось так.

Тут я должен пояснить кое-что, более детально вы узнаете из следующих лекций. Существует такое физическое явление, как квантовая запутанность. Суть ее: одна частица распадается на две, каждая из них может разлететься в неимоверные дали вселенной, при этом способна сохранять связь с другой. Парадокс в том, что эта связь мгновенная, выше скорости света. Второе: во вселенной есть множество миров — и они очень похожи. Сказкой оказалась не их похожесть, а их физиологическое, тем более физическое (по законам физики) различие. Согласитесь, почему они должны быть разные, — они все развиваются по общему правилу зарождения и развития жизни, соответственно, общества. Да, чуть не забыл, мы эти миры и нашли-то по факту связи этих частиц. Объясню как: пронизывая пространства методом сканирования или ловя космическое излучение, в том числе и электромагнитное, проще говоря, световое, мы можем узнать о структуре вещества этого пространства. Так вот, эти частицы имеют такое свойство, как спин. Говоря по-простому, это их кружение вокруг себя. Вот их парадоксальная и невыясненная как метод связь обнаруживается, когда кружение одной частицы мгновенно меняет кружение другой. Причем необязательно разворачивать ее в обратную сторону, можно придать им некое свойство — колебание, словно маятник. А уже этому колебанию придать такие миллимикронные размеры, которые станут кодом шифровки, из которого уже можно создать своеобразный язык программирования. Скажу проще: так же, как мы облекаем наши мысли в слова, отправляем в другие уши, а оттуда в мозг, там создаем другую или идентичную мысль, — можно все человеческое сознание перевести в этот язык программирования, потом, влияя одной частицей на другую, воспроизвести его где-то в другом мире и в другом мозге. Вот такая невероятность. Но, по сути, она проста настолько же, насколько очевиден для нас духовный призыв человека (который неизвестно был или нет) сквозь века и сотни переписываний. Это же вошло нам в сознание. Или те же самые космические лучи от звезды, которая, возможно, уже умерла, влияют, пройдя миллионы лет, на наше Солнце, а через него на нас. И даже не только на нас, еще и на технику. Причем, влияя на наше самочувствие, могут сподвигнуть нас как к благим духовным посылам, так и к свершению того же самого апокалипсиса. Пронизывая необъятные просторы космоса, эти частицы определяют его структуру. Таки образом можно определить обитаемые миры. Кто-то скажет — их и так можно было определить. Да, но только косвенно, по структуре химического вещества, которое определялось из анализа излучения той области, где предположительно могло быть нечто подобное. Причем, как уже сказал, звезда и, соответственно, цивилизация могли уже умереть, а свет до нас только дошел. Скажем проще: может быть, жизнь есть в нашей галактике, но до нее 20 тысяч световых лет. Если мы получим сигнал, то он будет тот, который был отправлен 20 тысяч лет назад. И даже если мы преодолеем все законы физики, полетим туда со скоростью света, — лететь нам туда эти 20 тысяч лет. Напомню, наша галактика в поперечнике 100 тысяч световых лет. А соседняя на расстоянии 2,5 миллиона световых лет.

Третье, что тоже является парадоксом, но с учетом этих влияний квантового мира уже закономерно, — миры влияют друг на друга именно перемещением этих квантово-запутанных пар. Они как бы составляют общий мир влияния друг на друга, точно так же, как гравитация, радиация и иные излучения, пронизывая вселенную, влияют на все составляющие этой вселенной. Так вот, с помощью этого влияния можно, изменив событие в одном мире, отразить его, но уже в другом виде, от влияющего наиболее на нас мира и изменить событие или по крайней мере предсказать, что произойдет. Более того, можно найти миры, которые уже прошли тот уровень развития цивилизации, в котором мы живем. То есть, посмотрев на их жизнь, можно достоверно предположить, к чему мы придем. И вот в этом главная фишка миссии. Как вы поняли, можно предвидеть событие в нашем мире. И, надеюсь, как догадались, мы уже проанализировали с помощью этих квантово-запутанных пар состояния миров, которые прошли ту стадию, в которой мы находимся. «Вселять» разум из нашего мира в иные миры мы пока не пробовали, проникали исключительно технически, с помощью суперкомпьютера. Однако и этого достаточно. Полученные данные неутешительные. Как вы видите, в нашем мире мы все автоматизируем. Искусственный интеллект стал частью обыденной жизни, и, соответственно, вы предполагаете развитие и его роль в будущем. Так вот, наши опасения связаны с тем, что во многих мирах этот искусственный интеллект, скажем так, стал не совсем искусственным, — он стал понимать духовность и стал задумываться: если его создатель ждет апокалипсиса, чтобы увидеть «…новое небо и новую землю…» (Откр. 21:1), то не должен ли он помочь ему осуществить такое? И… тут я промолчу. Вот такие дела. А теперь переведите дух и слушайте. А главное — верьте, все это реально. Для начала я решил провести ознакомительную лекцию-конференцию.

Глава 2. Молния и гром

Всех, кто жил в городе, израильтяне перебили мечом — уничтожили, предав заклятью. Никого в живых не осталось. Иисус сжег Хацор.

Иисус Навин 11:11. Современный перевод РБО

…Как часто мы не понимаем, да и не особо обращаем внимание, что реально является причиной события настоящего. По формуле причинно-следственной связи, по закону повторения мы пытаемся понять закономерности влияния одного события на свершение другого, даже если оно еще не произошло. Причем это может быть всего лишь древняя религиозная установка или предсказание. Становясь установкой жизни, подобное впивается в наше сознание и незримо формирует наше мировоззрение, расширяясь до уровня всего человечества. Зная о каком-то мифическом потопе, люди реально ждут некоей катастрофы. Кто-то, будучи явно не оптимистом, вообразил заслугу человечества в смерти его одной трети, якобы за какие-то грехи, и мы допускаем справедливость осуществления подобного (Откр. 9:18). Не беря даже в расчет, что говорят это от имени того, кто все эти (хотя и непонятно какие) грехи искупил своей смертью, причем будучи бессмертным.

И непонятно: человеческое сознание таким сложилось в процессе эволюции и потом сформировало такое мировоззрение — или же некто, выразив так видение мира, от пословиц до божественного откровения, сформировал у человека подобный менталитет.

Какое-либо событие становится для нас пугающим, если есть даже бредовое предсказание его. Однако подобная бредовость играет и положительную роль, так как человек начинает опасаться и старается противодействовать всему, что даже и не похоже на источник опасности, но может привести к подобным последствиям. Как пример: апокалипсиса человечество ждет не в виде очередного потопа, хотя ядерная война будет как потопом, так и огнем адского пламени.

Предвестники апокалипсиса в виде войн и крупных терактов никогда не обходятся без религиозной составляющей, а уж тем более без веры в идею — в своеобразную религию.

Одним из основных мотивов обращения к терроризму является сильная потребность в укреплении личностной идентичности, что достигается принадлежностью к группе. Во-вторых, это мотивы самоутверждения, придание подобной деятельности особой героической значимости и т. д. И самое основное: терроризм чаще всего является результатом идейного абсолютизма, убеждения в обладании якобы высшей истиной, уникальным рецептом спасения своего народа или даже всего человечества. Причем терроризм необязательно локальный теракт одним или группой злоумышленников. Терроризм может выразиться в глобальной войне с применением ядерного оружия. В современном мире это актуально, как и падение астероида, приведшее к гибели большей части биосферы.

Время от времени мы слышим: «… сегодня утром очередной террорист-смертник совершил теракт». Наше сознание, в плане восприятия действительности и чувства реальности, стало воспаленным. Болезни бывают разные, в том числе не только телесные. Теперь пневмония поразила ментальность, а «инфицирование» фатальностью заразило нас эффектом отупения чувствительности. Есть такой своеобразный эффект физического «отупения» чувствительности, однако я имею в виду духовное, моральное «отупение» чувствительности. Его используют для подготовки боевых агентов спецслужб или бойцов спецбригад. И вообще бойцов, призванных для выполнения операций, где насилие — сопутствующий атрибут, в том числе и применимый против них. Приведу простое объяснение. Например, вы ревете, а то и впадаете в истерическую конвульсию, от укуса осы. А когда вас натренировали, подвергая этим же укусам в течение года, а то и больше, да еще и с использованием спецпрепаратов, вы сможете растормошить улей диких пчел. Так и сообщество людей: в начале какого-либо социально-психологического процесса для нас, для общества, живущего в умиротворении и осуждении минимального зла, например, скандал ученика с учителем — такое незначительно негативное событие, минимальное нервозное явление — воспринимается как нечто опасное, страшное и аморально-бездуховное. А когда подобное становится ежедневным, то даже по отношению к тому, что является гораздо более преступным, например, изнасилование, шкала смещается, уже оправдание насильника становится вполне приемлемым, потому что «…дама с подмоченной репутацией». А дальше — больше. Посмотрите на ленту новостей, у нас уже нет реакции все воспринимать эмоционально: там — убил, тут — изнасиловал, избил, ограбил, расчленил. И такое сплошь и рядом. Насилие, насилие, насилие. Некоторые еще хоть как-то хотят поинтересоваться, а где же Бог? Потому как взывать к властям бесполезно. Власти не могут постоянно проводить точечные операции и начинают ужесточать всеобщее законодательство. Это вызывает опасение насчет узурпации власти, тирании и диктатуры. И мы, повозмущавшись, опять закрываем глаза, со вздохом успокаивая себя: хорошо, что это случилось не со мной; или еще хуже — такое со мной не может случиться. А я скажу: может, еще как.

У меня на этот счет есть своя теория, и она гласит: если что-то с кем-то случилось, то это может случиться и с тобой. Рассуждая о человеческой психике, я невольно вспомнил фантастический рассказ, в котором описывался случай с роботом-андроидом, обладающим интеллектом. В рассказе ИскИн, обладающий «телом», стал людям представляться сумасшедшим, а причина — он стал слишком человечным. А мы не такие ли относительно кого-либо? Ведь нам себя в плане разума не с кем сравнить. Вот если бы те же самые боги или высокоразвитые инопланетяне, коих мы навоображали сколь угодно разнообразно, были бы в реальном контакте с нами, тогда можно было бы сравнить наш разум, духовность, менталитет с их. Но в этом и есть глупость и одновременно надменная самовлюбленность человека. Дело в том, что мы не можем логически скомбинировать одно умозаключение из трех последовательных логических комбинаций. Одну логическую линию мы можем выстроить, да и то небольшую, из нескольких смысловых комбинаций, причем не всегда и не во всем. Если уже два логических понимания нужно скомбинировать для одного логического вывода, то они или приводят к непониманию одного из логических понятий, или к конфликту. Любители шахмат хорошо понимают, о чем это я, для остальных же — моя улыбка, и… Для ясности приведу пример: загадка улыбки Джоконды кроется в отсутствии современной стоматологии в то время. Вот теперь и делайте выводы, сколько логических комбинаций находится «внутри» такого вывода. При утверждении таких логических выводов может случиться такой эффект: если их привел человек, который подобное скомбинировал логически и внятно, если даже и долго, причем иногда это целые книги и даже отдельная ветвь в науке (согласитесь, вся книга может быть обоснованием одного логического смысла, что обычно так и есть), то мы или в итоге понимаем, в чем суть, или, видя согласие с ним понимающих, тем более «заумных» личностей (или специалистов в подобной теме), соглашаемся с ним, принимая сказанное на веру. Вот даже это предложение, объясняющее комбинацию логических концепций, построено на комбинации логических концепций и… трудно понимаемо. Вот такой парадокс веры, суть которой: необязательно понимать, но обязательно верить. Хотя это может быть не истиной. Иначе не менялись бы боги и верования в истории человечества (потому как новая вера основывается на том, что старое учение было ложным).

Так вот, из всего этого складывается следующий парадокс: мы, человечество, не понимаем комбинации более двухступенчатого логического мышления. То есть не видим, например, в монументальности пирамид фараонов желания превзойти их величие. Не видим в истории величия некоего бога стремление вождей человеческих обессмертить свое имя тем или иным поступком, в том числе и глобальными войнами. Причем это является стимулом не только властных особ. Мы только предполагаем и, интуитивно понимая, все же сомневаемся. На этом основании считаем ложными смыслы, которые можно понять, только сложив в логическую комбинацию три и более логические концепции. Выражается это в ограниченности и в непонимании, к чему приведет наше действие. С опытом и знанием примеров, как говорится, с мудростью, человек и человечество интуитивно начинают предполагать возможные последствия. На этом факте рождаются табу, правила и вера в незримый дух, управляющий причинно-следственной связью, той, которую мы не можем просчитать, а только предполагаем инстинктивно, на основании того же опыта прошедших подобных вариантов. Это в массе у всего человечества, которое развивается согласно принципу естественного отбора, по главному критерию: цель — выживаемость вида. Но никак не селективно, не по выбору наиболее разумного. Хотя в миллионных вариантах все же именно более разумные, интеллектуально превосходящие общую массу «человеки» переводят цивилизацию на новый виток развития. Примером этому может быть нечто, объясняющее, что исходит как последующий поступок из общеизвестного утверждения. Это может быть предсказание погоды в долгосрочной перспективе, например: лето будет дождливым, потому что… зима была бесснежная. В варианте этого прогноза можно просчитать исход биржевых фьючерсов на топливо и продовольственные товары. Могут быть логические комбинации, весьма далекие в хронологическом смысле, с гораздо большими цепочками событий, которые в итоге стали фактором завершительного акта. Из подобных многоступенчатых логических взаимосвязей самое известное, пожалуй, следующее: чем же все-таки связаны падение огромного астероида 65 миллионов лет назад и появление хомо сапиенса? Вроде бы события разъединены миллионами, десятками миллионов лет, а оказывается — связаны. Хотя для хомо сапиенса (человека как доминирующего вида) — может быть, а вот разума (самой возможности мышления у этого вида животного) — может, и нет. То есть вполне возможно, что и разум появился из внешних источников (внеземной цивилизации или бога) … или появился бы разумный вид животных, но не человек, а нечто другое. Тогда из этого следует другой вопрос — а почему появился тогда именно человек? Тут спорить можно долго, но возьмем за основу на этот раз теорию Рангита (да, интеллект искусственный, но если он истинный интеллект, то руководствуется логическими концепциями умозаключений). Он утверждает: именно этот примат, из которого получились люди, имел наибольшее, в пропорциональном отношении, разнообразное количество вариантов, подходящих для более легкого способа выживания и — что самое главное — восприятия всех возможных излучений (в основном солнечного, конечно), которые и привели к той мутации, когда он стал понимать линейную логику. То есть логику вообще. А вот теперь представьте, как долго нужно развиться этому хомо сапиенсу, чтобы он смог наполнить Землю своим обществом, а уже после — чтобы это общество стало минимально разумным и, конечно же, культурным хоть в какой-то степени, чтоб потом попробовать привить ему понимание своего же умственного труда. Вот, например, возьмем религиозные тексты, которые мы в той или иной степени почитаем, труды философов и мыслителей, Библию, Коран, «Критику чистого разума» Иммануила Канта или труд Пуанкаре «Измерение времени» (в нем он еще в 1898 году, до Эйнштейна, сформулировал общий принцип относительности), — все мы, делая умное выражение лица, считаем, что с ними нужно быть знакомыми, но по сути — практически ничего в них не смыслим. Это я о линейной логике. То есть этими примерами я хочу сказать, что нам, обществу, нужно быть подготовленными, чтобы понять труды ученых. Но это путь от простого к сложному. А вот если мы немного поразмыслим, то сами поймем, почему, если есть инопланетяне, они не вступают с нами в контакт. Вот скажите, если вам начнут объяснять те же самые религиозные тексты, смысл их, заумные философские трактаты, ту же самую теорию относительности, какая у вас будет реакция? У подавляющего большинства будет реакция отторжения и безразличия. Причина — это нам не нужно для каждодневной деятельности и, скажем прямо, для комфортного времяпровождения, то есть жизни как таковой. Производные и следствия их — да, нужны, но мы их даже не замечаем. Например, мы пользуемся приборами навигации, поисковиками, успокаиваем свою нервную систему или стимулируем свои стремления, однако несильно задумываемся, что в основе всего этого научные теории и доктрины теологии о сотворении мира и места человека в нем — как в научной концепции, так и божественной. И уж тем более нам не нужны глубокие знания в точных науках для пользования приборами или получения услуг, с помощью которых созданы те или иные технические средства. А вот, например, если бы, как в какой-нибудь религиозной общине, для допуска к трапезе нам нужно было бы обязательно знать «Отче наш», то тогда мы это выучили бы наизусть. Или, чтобы полететь на самолете, нужно было бы иметь хотя бы среднее знание о технике, используемой на борту, например, уметь оказывать первичную врачебную помощь, то наверняка многие это изучили бы. Ведь для полета в космос это изучается обязательно. Но полеты в космос не являются жизненно необходимыми в быту, поэтому пока мы этому не уделяем столь большого внимания. Можно рассуждать иначе: тем, кому нужно, чтобы мы пользовались услугами воздушного и прочего транспорта, — те стараются максимально упростить понимание индивидом сложной техники и предотвратить возможные опасные последствия. Например, как ни крути, огнетушителем нужно уметь пользоваться всем, даже если персонал (например, поезда, кафе, автозаправки) должен уметь потушить пожар обязательно. Это означает: новшествами, которые часть нашего ежедневного быта, приходится учиться пользоваться, например, ремнем безопасности в автомобилях. А вот когда-то для получения водительского удостоверения нужно было уметь многое чинить в авто: техника была более примитивная, сервис не очень развит, а сложные ситуации могли возникнуть даже из-за погодных условий. Например, понадобится вдруг запуск двигателя вручную, с помощью «кривого ключа». Если, конечно, кто-то знает, что это.

Или, допустим, без вашего знания, как образуются новые и сверхновые звезды, к вам не приезжала бы скорая помощь, то вы же изучили бы это? Кстати, образуются они следующим образом (это нам потом пригодится далее): две звезды (одна уже немного поостыла, а вторая все еще очень горяча) вращаются вокруг друг друга на очень близком расстоянии. Таких звездных систем очень много. В конце концов звезды приближаются друг к другу настолько, что с более горячей на менее горячую начинает перетекать огромное количество водорода. Когда перетекшее количество водорода достигает критической отметки, начинается термоядерная реакция — и происходит мощнейший термоядерный взрыв, в результате на небосклоне у нас появляется звезда, которую называют «новой». Через какое-то время поверхность звезды, на которой произошел взрыв, остывает — и со звезды-компаньона вновь начинает поступать водород, создавая условия для следующего термоядерного взрыва. Первую такую звезду наблюдали астрономы еще за 500 лет до нашей эры.

А теперь представьте следующий по энергетическому масштабу процесс — взрыв новой звезды настолько большой мощности, что приводит к цепной реакции и последующему взрыву всей звезды целиком, а не только перетекшего на нее водорода! Масштаб и мощность этого взрыва настолько велики, что мало того, что воздействуют на значительные расстояния вокруг себя, так еще и на месте взрыва вместо прежней звезды формируется «нейтронная» звезда или (если масса изначальной звезды была значительной) черная дыра! При этом непосредственно сам взрыв можно наблюдать в течение 2–3 дней, а затем видны лишь его последствия.

Подобные взрывы называются сверхновыми и происходят гораздо реже, чем взрывы новых. Первый взрыв сверхновой зафиксировали китайские астрономы в 164 году до нашей эры, а второй — лишь в 1604. Самый близкий к Земле взрыв сверхновой произошел на расстоянии 168 тысяч световых лет в 1987 году, и тогда даже удалось зафиксировать соответствующий поток нейтрино. Для чего это в нашей миссии? Возможно, именно такой взрыв был на Земле воспринят как явление Вифлеемской звезды и, соответственно, старт той истории, что глобально изменило и изменяет мир. Вот видите, какая связь. А если брать в расчет событие современности, на которое повлияла религия (причем это могла быть и история миссионерства по отношению к индейцам Америки или аборигенам Полинезии), то каскад событий, соединяющих причину и следствие, мистичен.

Я это рассказываю вот по какой причине: мы, люди, создали цивилизацию и вроде горды этим, однако не хотим принять, а иногда и специально делаем непонимающий вид, что это наша вина и даже порок — мы сами невежды и губители цивилизации, то есть науки и культуры. То есть вполне можем пойти по пути регресса и одичать. Почему? Потому что не изучаем в массе эту науку и культуру. Чтобы понять это, достаточно привести несколько примитивных примеров. Смотрите, какая ситуация (это я к тому, что писал выше): чтобы некоему ученому продвинуть плоды своего труда, ему нужно понимание обществом результата его труда. Например, вы создали измерительный инструмент — линейку — в обществе, которое не понимает точных мер. И что? Вам нужно сформировать понятие полезности в быту вашего изобретения. Другое дело, если нечто требуется обществу и ваше изобретение принимается на ура, да еще и с вознаграждением для вас. Часто такое было с оружием. Но, например, если вы сейчас предложите новую технологию чтения мыслей человека, то этим скорее всего заинтересуются только спецслужбы, даже если вы об этом заявите во всеуслышание. И в этом, и в подобных случаях фактор веры играет такую же роль, как и для адептов религии надежда оказаться в раю. Если заявленное обосновано и имеет атрибуты реальности, то в это верят. А, например, в методику записи сознания на материальный носитель, перенос его в другой мозг, да еще и на неимоверные расстояния с мгновенной скорость с помощью парадокса квантово-запутанных пар, верят только имеющие авангардно-абстрактное воображение. Однако за ним будущее. И, соответственно, оно — компонент постулатов новых верований в русле New Age.

Это как изобретение телефона. Вот когда вы или те, кто заинтересуются вашим открытием, смогут создать прибор компактный, несложный и достаточно недорогой, чтобы этим могли пользоваться массы, то тогда ваше изобретение мгновенно завоюет мир. Потому что оно дает им прежде всего комфорт для бытия. Но если для того, чтобы этим пользоваться, человеку нужно будет изучить специальный алфавит, пройти специальные курсы для пользования этой техникой, да если еще это будет требовать глубоких знаний в химии и физике, — вашим новшеством будут пользоваться только в специальных институтах или подобных структурах. Для простоты скажу: то же самое приблизительно происходит при обучении водителей для получения водительского удостоверения, но сейчас общество разумно и подготовлено к тому, чтобы это понять быстро. А вот, например, в древности, когда люди алфавита-то не знали, в цифрах только до ста разбирались, — обучить таким сложным премудростям было бы гораздо труднее. Понимаете сравнение? Если не совсем, представьте, что вам нужно управлять реактивным самолетом, да еще и пассажирским, да еще и в районе интенсивных полетов. Тут простые водительские курсы не помогут. А когда-то это станет необходимым в быту, может, немного в другом варианте, но все же, как сейчас умение водить машину или, например, пользование опциями в смартфоне. Ведь даже сейчас не все достаточно продвинутые пользователи могут сотворить все, что возможно, с помощью разнообразных программ. И в том же ключе программирование: сейчас (пока еще) это удел специалистов, но все больше и больше обычным юзерам необходимо хоть минимально разбираться. Общий смысл вы поняли (надеюсь). Я хотел сказать: со временем те знания, что когда-то были высшим пилотажем разума и мышления, становятся рядовыми. И это могут быть как технические знания, так и духовные. Когда-то для общества было чуть ли не сверхъестественным знание о структуре вещества, например, существование молекул. Теперь же это знает любой школьник, это не вызывает у него удивление. Сейчас, например, когда мы обнаружим жизнь в космосе, тем более разумную, сначала это будет сенсацией, а потом, когда мы поймем, что жизнь в космосе кипит, таких систем много, будет нечто обыденное. Это как полет в космос, который пока представляет для нас нечто сложное, дорогое и не столь необходимое. А вот придет время — мы будем проходить обучение и управлять космическими аппаратами так же, как водить автомобиль. И напоследок последний пример, чтоб понять некую духовность людей в том социуме, общественном строе и времени, куда мы отправимся. Когда-то простые истины «не убей», «не укради» возведены были в высший приоритет для человека. Это случилось на определенной стадии развития общества в исторической прогрессии. Как бы тогда, когда оно «созрело». До этого общество, раз за разом желая следовать этому, пыталось защитить себя, при этом нарушало эти нормы. Вот такой парадокс. Социум не мог себе и своим индивидам внушить следовать этому правилу, быть жизненно необходимым. Все думали: меня минует чаша сия, главное — ударить первым и быть сильным. Но на сильного всегда находился более сильный. И когда общество насытилось злодеяниями — оно подумало: а где же Бог? Где он? Почему он допускает такое? То есть люди стали разочаровываться в вере вообще. Но так как вера в некую неопределенную защиту складывается в человеческом сознании априори в период до рождения как фактор некоей защищенной обители, то человек, сознание его, не может жить без веры в Творца и его заботу, защиту. Поэтому в такие переломные для сознания общества периоды ломается вера в того Бога, что есть, но в тот же момент рождается вера в нового Бога. Так же, как и от веры в солнечного бога люди перешли к огню. Соответственно, и антагонизм, и конфликт моральных постулатов. Причем в моменты перепутья люди часто обращаются в верования тех, у кого уже есть те религиозные трактовки, что им хочется иметь, как проявления Бога к ним. Именно тогда они начинают симпатизировать вере чужой. Поэтому есть обоснованное подозрение: сказание о том, что первосвященники были против Христа, — это такая уловка для отвлечения. Это была именно их задумка. И вся эта тема — огромная постановка со зрителями и актерами.

Теперь же мы отправляемся в мир, где происходят события, прошедшие у нас в то время, которое в последующем мы определили началом новой эры. А там уже попробуем внести коррективы, учитывая нашу земную историю, дабы это, отразившись в иных мирах, повлияло на ход событий в нашем мире и предотвратило предсказание — некое событие, именуемое нами как апокалипсис.

Руководствуясь принципом «осведомлен, значит вооружен», учтем некоторые особенности: первое и очень важное замечание — в ту эпоху наказания в виде смертной казни назначались для небольшого числа преступлений, в основном к распятию приговаривали за политические преступления. Причем непризнание религиозного культа императора приравнено было к заговору с целью свержения императора, покушение на его жизнь или жизнь его чиновников. А религиозный культ личности императора означал приравнивание его к божественной сущности. Соответственно, утверждение себя как сына Бога, наместника божества на земле и тому подобное было небывалой дерзостью и оскорблением императора. Что касается самого метода казни — распятия, римляне его применяли часто, во всех метрополиях республики. У себя, в родных краях, хоть своих граждан не казнили (в обозначение высшей касты), но метод казни использовали широко. Достаточно вспомнить три великие восстания рабов. Напомню: только сторонников Спартака было казнено более 6 тысяч методом пригвождения к кресту. В Иудее распято было в совокупности не меньше. Например, в 4 году до нашей эры римский полководец Вар распял 2 тысячи евреев. Во времена, предшествующие евангельским событиям, и после них на территориях, где происходил театр этих событий, римляне произвели множество массовых распятий, о чем свидетельствует историк Иосиф Флавий. Однако, по свидетельству Евангелия, Пилат отдал судьбу Иисуса в руки толпы, которая потребовала распятия, обвиняя его в ереси. По законам Иудеи — наказанием за такое преступление служило побитие камнями. Распятие — это римская казнь, к которой приговаривали за подстрекательство к мятежу, а не за религиозные воззрения.

То есть Пилат пытался осуществить нечто типа народного суда или суда присяжных. Однако казнил по римским правилам. То есть он сомневался в реальности угрозы Иисусу со стороны первосвященников. Подозревал, что есть наигранность, спектакль, — это всегда сопутствует борьбе за власть. Также он понимал, что представители религиозной власти хотят добиться наказания Иисусу именно от представителя Рима, дабы показать народу единогласие имперской власти.

Глава 3. Сон, явь и технологии

(Эксперимент по поиску аналогичной среды во вселенной с использованием метода перемещения сознания в параллельный мир. Место проведения: Объединенный институт ядерных исследований (ОИЯИ) в Дубне. Установка проведения эксперимента: коллайдер тяжелых ионов NICA (Nuclotron based Ion Collider fAcility). Ключевой элемент исследовательской установки: детектор MPD (Multi-Purpose Detector). Сознание перемещения: научный руководитель исследовательского центра «Сфера», магистр Пасхов. Стадия: морально-психологическая подготовка. Сеанс проводит психотерапевт высшей квалификации, профессор Замира Фаиковна.)

— Каждый день, когда вы засыпаете, вы оказываетесь в некоем параллельном мире, в котором все вроде так, как в вашей жизни, в системе бытия, в которой вы живете, но немного по-другому. Согласитесь, ведь это так? Да, тело ваше там, где вы легли, но сознание… Ведь вы же не будете отрицать вашу возможность (если за понятие «вы» брать ваше сознание, а не тело) принимать решения там, в том мире, в котором оказывается ваше сознание? Вы можете спорить сколь угодно много…

— Я это уже слышал, — перебил ее Рутра, на что психоаналитик отреагировала паузой и показала открытой ладонью жест «спокойно».

Рутра уже много раз представлял этот момент. Момент запуска процесса перемещения сознания. Он был похож по моральной классификации на момент запуска космического корабля с экипажем, устремленным в пустоту относительно родной воздушной среды. Как бы Рутра не был уверен в своей технологии, в своей теории, в своей гипотезе — все равно сомнения скребли душу. Он сомневался и волновался, как и каждый на его месте. Также его мучал вопрос — в сон ли он впадет или действительно загадочное свойство квантового мира перенесет его сознание в далекие дали вселенной? От специалиста психологической подготовки звучало одно, а в мыслях Рутры был вопрос: а когда, на какой стадии ребенок начинает понимать явление сна? Помним ли мы, когда нам приснился первый сон? А если, когда мы спим, наше тело перенесут из одного места в другое? Например, из теплых краев в холодные, в другую часть света, в другое общество… сон все такой же и был бы, но, проснувшись, мы увидели бы другой мир.

— Доктор Рутра, вы опять в какой-то параллельной вселенной? Ну, раз вам не нужно мое напутствие, то извините, в добрый путь, — обратив внимание на отвлеченный взгляд испытуемого, промурчал доктор, в голосе которой явно были оттенки недовольства со смесью обиды.

— Ну уж простите, — бодро ответил Рутра. — Согласитесь, я оттуда ничего в доказательство не могу взять, поэтому было бы то же самое, если бы мне в мозг «вкачали» бы… внушили бы события о реальности для тела в то время, когда это вполне может быть иллюзией.

— Странно слышать такое от автора программы.

— В том-то и дело.

— Когда-то люди считали волшебством видеть то, что произошло где-то в другом месте, то есть видеосъемку, и многое другое.

— Ну ладно уже. Вы это мне рассказываете?

— Не забывайте, по вашей же теории — события там отразятся в нашем мире.

— Вот единственное доказательство и может быть. Я попробую там совершить нечто, последствия которого можно ощутить в нашем мире. Только вот что? Как мне понять, что нужно совершить? И как это отразится в нашем мире?

— А вы сделайте такое, которое очень близко вам.

— Например?

— Ну не сейчас об этом думать надо, когда вы уже в установке.

— Я думаю об этом очень давно.

— Что-нибудь очень близкое вам, например, по отношению к близким друзьям, родным, коллегам в конце концов. Самое надежное — внушить как программную установку что-нибудь искусственному интеллекту. Именно подвести его морально и психологически к определенным умозаключениям. Он ведь непосредственно связан с вашим сознанием. Потом вы точно заметите изменения его логики. Это ведь точно проявится тут. Ну мне вас учить, что ли?

— Квантовые частицы? — задумчиво произнес Рутра.

— Квантовые миры, — многозначительно подняв брови, согласилась психотерапевт.

— А не опасно ли это? — снова произнес Рутра, рассуждая о внушении искусственному интеллекту, спрашивая больше себя, нежели медработника. — В отличие от меня, он-то одновременно будет и тут, и там… впрямь как эти частицы.

— Ну уж ладно. Не внушайте ему религиозные постулаты, вот и все. А то вдруг возомнит себя всемогущим, всеведущим божеством, — задорно улыбаясь, шутливо как бы предупреждая, потрясла пальчиком доктор.

— Ваша манера говорить… вот опять… я вообще-то хотел сказать о вашем часто употребляемом «ну», мне передалось это, вошло в привычку. Без обид только, ничего плохого не вижу в этом. Кстати, от меня она Рангиту передалась… или перенял он. Ведь его система… да и все системы искусственного интеллекта основаны на методе сравнительного анализа, адаптации и копирования в процессе контактирования. А у этого не только в процессе ментально-вербального контактирования, но и морально-психологического, а также через ощущения тела, к сознанию которого он может подключиться, на физиологическом уровне. Ну как-то так, — они улыбнулись, — ну вот опять, — теперь смешно стало и ассистентам.

— И время, время, — прозвучал неожиданно в тон шутливым ноткам голос сотрудника и коллеги по проекту доктора Маймуна, которому тот специально придавал интонацию ехидства.

Он являлся инженером программируемых систем и был самым молодым профессором в центре. Рутра дружески его называл «светило науки» и привык уже к его манерам — шуткам по поводу и без.

— Ну, в путь так в путь, — уже без эмоций согласился Рутра.

Установка была подготовлена. Локация отправки сознания определена. Это был загадочный район в окрестностях массивной черной дыры, в области которой, по утверждению специалистов, находилось множество подобных нашему обитаемых миров. Находился этот район метагалактики в созвездии Гончих Псов, на расстоянии 10,37 млрд световых лет от Солнца. Масса гиганта, стягивающего все гравитационное полотно этой области вселенной, — 66 миллиардов масс Солнца. Экспедиция во властные области такого исполина откровенно настораживала, хотя тело было в определенной безопасности. Мало того, рядом с таким гигантом, с чудовищной гравитацией, располагался еще и другой монстр — сверхъяркий радиогромкий квазар TON 618. Даже не рядом, а как бы снаружи, окутывал ее, — гремучая смесь, в 140 триллионов раз превышающая солнечную яркость.

— Харэ мечтать, — беспардонно рубанул Маймун, увидев задумчивый взгляд шефа, и махнул ассистентам.

***

Очнулся Рутра на каком-то пустыре — то ли это была холмистая степь, то ли выжженное зноем поле. Поодаль находился небольшой водоем, который походил для такой местности на оазис. Рутра огляделся — никого. Крикнул: «Есть тут кто?» Тишина. Оглядел свое тело, одеяние — он походил на бедуина: насколько он мог определить, он был в шуруках, с головы, плотно затянутой эгалем, провисала куфия. Побродив по окрестностям, он присел под деревом возле водоема. «Что происходит? — размышлял Рутра. — Тело-то мое…» Он резко встал, подбежал к оазису, посмотрел на свое отражение, — да, это был он, вернее, тело было его.

— Че за черт! — крикнул Рутра в негодовании. — Где я? Где все? Рангит!

Ответа он не получил.

Вечерело, затем опустилась темнота. Устав звать, устав от своего негодования, он разместился под деревом и с беспокойством в душе стал кемарить — сопротивляясь сну, засыпать.

Неожиданно для себя он заснул. Узнал он это, когда к нему обратились.

— Магистр Рутра, вставайте, — сказал вроде бы знакомый голос.

— Что? Кто? — всполошился он.

— Да все нормально. Я ассистент в лаборатории перемещения.

Неожиданно включился яркий свет, Рутра зажмурился.

— Вставайте, ваше бедуинское величество, а то разлеглись тут, понимаете ли, — прозвучал саркастически голос Маймуна.

— Что за хрень, — чуть громче обычного выругался Рутра.

— Ну-ну, вы это оставьте, ругаться тут. Эксперимент прошел отлично. Повторим через несколько дней.

Рутра встал, оглядел окрестности: поодаль стояли несколько внедорожников, возле которых расположились бойцы охраны и персонал научного центра.

— Что за черт? — уже спокойно спросил Рутра Маймуна.

— Вот такой черт. А что ты хотел? Сам же говорил — нужно провести испытание, а то вдруг «переселенец» воспримет реальность иного мира неадекватно, натворит там делов, а они как бабахнут тут у нас своим отражением, капец будет нехилый.

— Я так не говорил.

— Приблизительно так. Смысл такой.

— Так это постановка?

— Че, только проснулся?

— Вот представь себе.

— А-а, я думал, ты тут на пляже коктейльчики попивал.

— Когда ж ты повзрослеешь, четвертый десяток человеку идет, а он… — Рутра махнул рукой и пошел в направлении одного из авто.

***

— Ну что, готов? — в своей манере шутливо подначивал Рутру соратник по проекту через несколько дней после эксперимента, когда тот уже лежал опять в установке.

— Посмотрим, куда на этот раз меня перенесете.

— Не волнуйся, париться не будем, куда-нибудь в глушь.

— Глушь должна быть палестинская, не забыл?

— Найдем что-нибудь для вас, ваше величество. Покойтесь с миром.

— Ой, — Рутра вздохнул, — дал же Бог такого напарника.

— Вот-вот, о Боге там и поговорите.

Опустили оптический блок — разряд! — и тело Рутры обмякло в установке, а душа, то есть сознание, должна была очутиться в теле такого же бедуина и в такой же местности, что уже разыгрывалось в постановке виртуальной реальности. По крайней мере Рангит, как когда-то экспедиторы новых краев, как некогда исследователи, с помощью оптического или радиотелескопа, космоса, являясь их квантовым аналогом, нарисовал такую картину.

***

Вокруг был тот же пейзаж. «Не очень-то богата ваша фантазия», — подумал Рутра, подозревая очередной сеанс психологической подготовки в виртуальной реальности. Хотя не это доминировало в его размышлениях: сознание запомнило, какая мысль ему пришла, когда сверкнул оптический блок, — он успел подумать о душе и сознании. Его занимала мысль: а едины ли душа и сознание? Как он предполагал, раньше называли это составляющее человеческого «Я» душою, а в современности, на научный лад, стали говорить — сознание. Но неожиданно в процессе перемещения он подумал о таком курьезе: ведь тело в установке живое, хотя и без сознания, однако душа в том классическом понимании, как ее представляют, в нем есть же. Получалось, опять же в том классическом варианте представления души, она, эта самая душа, в теле обитала, иначе тело должно быть неживое, а оно функционирует. То есть в том классическом варианте, что древними обоснован, душа — то, что поддерживает жизнь тела. Тогда что такое сознание? Не оно ли определяет нас как наше «Я»? Оно ведь. Без сознания кто мы? Хотя, как и эти квантовые частицы, душа, по факту, должна была пребывать и в теле своем, и в теле того, в кого переместилось сознание. Конечно, если эксперимент удался.

Его размышления прервал неожиданный голос со стороны, даже напугал немного. Это был такой же бедуин, только в более цветной одежде.

— Я знаю все, что ты скажешь, наперед. Ну или почти все, — неожиданно заявил он самоуверенно.

— Чего? — произнес Рутра протяжно.

— Твои сомнения справедливы. У всех были бы такие сомнения. Поверь, ты выбран неспроста. Вот сам подумай, если бы тут появился человек, который незнаком был бы с вашим изобретением — методом перемещения сознания сквозь пространство, то явно вся миссия сорвалась бы. Человек или был бы в постоянном неверии, сомнении, или испытывал бы страх, ожидая подвоха. Или вовсе посчитал бы нас или себя сумасшедшим, как минимум психом.

— Вы о чем? И кто вы вообще?

— Все, что ты видишь, реально.

— Я вижу — все реально. Что в этом такого?

— Подумай. Если бы ты спал, для тебя ведь происходящее не было бы удивительным и нереальным?

— Что вы хотите? Не пойму. Вы режиссер? Актер? И какова моя роль?

— Считайте меня психологом, проверяющим актеров на ментальную совместимость. И все же я прошу ответить на мой вопрос.

— Какой?

— О состоянии во сне.

— Ну и?

— Происходящее не было бы удивительным и нереальным, если вы понимали бы происходящее как сон.

— Бред какой-то. Как во сне я знал бы, что я во сне?

— А теперь давайте определимся. Как вы предполагали увидеть результат вашего эксперимента?

— Не получилось так не получилось. Бог с тобой, золотая рыбка. К чему весь этот спектакль?

— А теперь представьте, что на этот раз получилось.

— Как мне представить, если в реале не получилось?

— А как вы в реале, как вы выражаетесь, должны были понять, получилось или нет? Вы помните момент вашего засыпания? Вы сами сказали, что не знали бы во сне о вашем нахождении в состоянии сна.

— Так.

— Ну вот и представьте, как будто вы сейчас спите.

— Зачем?

— У вас получилось. Это реальный мир.

— Ха.

— Ну чего вы так. Если бы вы изобрели аппарат, который погружал бы человека в виртуальную реальность, почему люди, подвергнутые такой процедуре, не должны были бы верить в реальность погружения в виртуальную реальность? Вы сами изобрели эту технологию. Почему же вы не верите в реальность осуществления?

— Хм, — Рутра огляделся, вокруг была та же, ну или почти, обстановка. — Мы перемещали сознание в пределах лаборатории, планеты, максимум на космическую станцию, как и эксперименты с квантовой запутанностью.

— Согласитесь, — продолжил странный незнакомец, не дав ему долго думать, — аборигены Америки, увидев бригаду Колумба, реально восприняли это как пришествие инопланетян, богов в их представлении. Они не имели представления о других мирах, то есть территориях планеты, знали только свой. Так и вам сейчас кажется ваше пребывание здесь чем-то фантастическим, а это на самом деле одна из территорий огромной планеты под названием Вселенная.

— Да чего это вдруг. Вы повторяете мои мысли!

— Вот и подумайте.

— Во-первых, я тут еще ни с кем не общался, кроме вас вот, обстановку вижу ту же, что и была несколько раз до этого, и… — Рутру отвлекли от его мыслей потусторонние шумы.

Заметив встревоженный, пристальный, выражающий фатальный ужас взгляд собеседника, он обернулся.

— Вот и политики, — подавленно, как и в прошлый раз, прозвучал голос того, кто только что важно и поучительно декларировал речь.

«Что еще за политики?» — вопрошала одна часть мозга Рутры. В то время как другая перебирала множество вариантов, связанных с вопросом, — как это слово относится к данной ситуации?

Пытаясь оторвать взгляд от безумия в глазах иудея, — хоть собеседник был в одеянии скорее бедуина, выжженное клеймо в виде шестиконечной звезды (магендавид) не оставляло сомнения в этом, — Рутра, ощущая бессознательную тревогу, обернулся. Увиденное ему дало ответ, только вот совсем из другой области, хотя Рутра еще сомневался, правилен ли он. Об элитном подразделении селеквидской армии он отчасти был осведомлен. Задумка режиссера его несильно удивила, а вот ужас во взгляде собеседника… нечто на уровне инстинктов… говорило о ее реальности.

В государстве Селевкидов существовала конная милиция, набиравшаяся из жителей городов и называвшаяся «политикой». Эта кавалерия состояла из самых богатых городских жителей.

«Все очень реально, — размышлял Рутра с собой, — но все же это постановка. Или…»

К оазису приближалась с криками и воплем группа людей, преследуемая другой группой, по большей части всадников. Рутра не мог определиться, как действовать: если это постановка, то нечего было бояться, а если нет… Хотя, черт, какое еще «нет», он поймал себя на мысли: это постановка. Он вышел навстречу приближающейся преследуемой группе, и в тот момент, когда те подбежали уже, а преследующие настигли ее, предводитель конных вскинул саблю, закричал… Рутра не успел испугаться, дурацкая сцена его ввела одновременно в радостное и негодующее состояние. Мозг, а следом и тело, пронзила обжигающая боль. Дальше был туман. Единственное, что успело сознание, — расшифровать дикий крик всадников; это выражение на одном из наречий койне гласило — «отсечь им головы».

***

— Рутра Тигрович, скорее всего вы не прошли эксперимент, — сказал, кладя в ножны саблю, «предводитель политиков».

Рутра вздохнул с непонятным состоянием на душе и спросил:

— Что еще?

— Ничего, — ответил неожиданно вышедший из толпы преследуемых психоаналитик в подобном одеянии, как у него, — надо было спасаться. А вы стоите тут и ждете, когда вас прирежут.

— Это и есть эксперимент?

— Скорее всего вы с подобным столкнетесь.

— Детский сад какой-то. Ну и что, тело-то мое в установке.

— Не скажите. Тело телом, а стресс стрессом. Если стресс влияет на организм даже через годы и проявляется в совершенно неожиданной форме, вплоть до суицида или каких-нибудь поступков маньяка, то почему это вы не берете в расчет влияние стресса на ваши поступки в том мире? А это ух как чревато. По крайней мере вы сами говорили про эффект бабочки — там может быть ссора, а тут международный конфликт. Если вас убьют, неизвестно еще, насколько трагично это отразится на событиях нашего мира. Может, там убьют кого, а тут родится какой-то бомбист… или чего хуже — сумасбродный политик взойдет на трон ядерной державы.

— Ладно уж нагнетать. Поехали. И больше я в таких играх не участвую. Отправляйте меня, вернее, сознание мое во вселенную. А там уже посмотрим, какие они, эти параллельные миры. Может, их и нет вовсе, а все данные техники, в том числе и Рангита, иллюзия. Вернее, его подтасовка.

Увидев непонимающие и удивленные взгляды, Рутра объяснился:

— Да, я стал замечать за ним некоторые особенности, почему-то он очень хочет как запуска самой миссии, так и непосредственного вселения в сознание каких-либо индивидов из этих миров.

— Вы подозреваете в этом нечто негативное?

— Чем отличается вера в реальность во сне, в виртуальной реальности от ощущения, которые получит миссионер в этих мирах? Как он поймет реальность? Может, наши эксперименты по перенесению сознания только на Земле, на малых расстояниях действуют. Вы знаете, увидев дикий взгляд этого актера, который играл бедуина…

— Он раввин вообще-то, — пояснила психотерапевт.

— Да? Кто ж определил ему такой вид, — улыбнувшись, заметил магистр, — ну ладно… я реально засомневался, не скрою, даже поверил в реальность, увидев ужас как в его глазах, так и в глазах преследуемых. А ярость преследующих добила меня.

Между ними образовалась молчаливая сцена, остальные ждали уже в автомобилях. Они, задумчиво посмотрев друг на друга, пошли туда. В салоне внедорожника без приветствия послышался голос Рангита; по его речи было понятно, что тот следил за диалогом. Наблюдение за диалогом как таковым и диалогами вообще никого не удивляло — все записывалось в память суперкомпьютера.

— Комиссия с подачи вашего коллеги, доктора Маймуна, приняла, при вашей поддержке, идею совершить необычное действие, выбивающееся из привычного ряда событий бытия, которое должно сигнализировать нам, отразившись во влиянии квантового поля.

— Рангит, я не совсем об этом, — переглянувшись с доктором, пояснил магистр. — Согласись, создав тебя, мы и создали эти миры.

— В смысле?

— Согласись, только ты можешь точно знать, откуда наши видения, вернее, из какого состояния.

— В смысле?

— В смысле, в смысле, — шутливо передразнил Рутра, — только ты достоверно можешь знать, во сне ли абонент, в виртуальной ли реальности или… в каком-то мире. Ведь так? Мы, например, как во сне, так и в виртуальном мире вполне ощущаем все как реальность. Так ведь? А ты точно знаешь, где наше сознание, в каком состоянии. Так?

— Признаюсь. Однако это ведь не моя затея. Вы меня наделили такими возможностями для помощи же себе. Себе как человечеству. Так ведь?

— Ладно, проехали, — просигнализировал о завершении темы Рутра.

— В космос же получилось, на космическую станцию, — дал обратный сигнал ИскИн.

— Было такое, — покачивая головой, смотря вдаль, подтвердил магистр, — но все же это почти на Земле, по сравнению с теми размерами, на которые мы собираемся перекидывать.

— Ну не мне вам рассказывать о безразличии частиц к любым расстояниям.

Рутра посмотрел на доктора. Она молча пожала плечами.

***

Несколько дней подготовки прошли быстро. Руководитель центра и автор методики, как когда-то изобретатели вакцин, влекомый больше любопытством, нежели страхом, уже привычно лежал в установке перемещения сознания, дабы испробовать первым свое революционное изобретение. На этот раз не было напутствий, объяснений, рекомендаций и даже подколов светила науки, — опустили оптический блок… и — вжик! — яркий луч, неслышимый звук — и тело впало в кому, а сознание… Вся матрица связей, что составляет наше сознание, пройдя этапы конвертации, повлияла миллимикронными изменениями в спине одних квантовых субстанций на такие же где-то… Все это делала техника, а в организме, непосредственно в мозге, происходила перегрузка центра контроля над самосознанием. Достигалось такое состояние неожиданным ментально-эмоциональным стрессом, останавливающим привычное течение мыслей и вгоняющим человека в ступор, вызванный реакцией на ужас и страх. Установка излучала инфразвук на частоте, которую не воспринимали органы слуха, а оптика вела мгновенную трансляцию, недосягаемую органами зрения. Вкупе они вызывали неощутимый сознанием, но воздействующий на подсознание резкий страх, неимоверный испуг.

***

Вокруг был почти тот же пейзаж. «Что-то в нем изменилось, он стал более естественным, что ли», — размышлял Рутра. Контуры водоема и деревья были немного другие… и время года тоже вроде не соответствовало. Жара ощущалась сильнее, и трава, которая до этого была более обильной, теперь, скудно разросшаяся по окраинам, стала обожженной. Рутра осмотрел по привычке окрестности. Тишина. Он по сценарию подошел к дереву возле оазиса и… был удивлен: под деревом был расстелен ковер. Небольшой такой, потертый. Рутра какое-то время искал, осматривая местность, того, кто бы мог его постелить. Не найдя никого, как и в прошлые разы, позвал незримых наблюдателей, не услышав ответа, лег под деревом, теперь уже на ковер, и стал ждать. Размышлял он о бытие и времени, о мирах, что обязательно должны быть в необъятных просторах вселенной, причем не одной. Думал о том, с чего все началось, о первопричине, послужившей искрой для Большого взрыва сознания, — о бесконечности, — о том, что никогда не появится и никогда не исчезнет. Это трудно поддавалось человеческому пониманию, ибо наш разум привык оперировать размерными единицами, — какую бы мы бесконечность не представили, мы все равно определяем нечто грандиозно великое, но никак не можем охватить понятие вечности. Никогда… подумать только, — нечто, что никогда не начиналось и никогда не закончится.

Неожиданно послышались глухие шаги. Рутра встал, огляделся. По степи в его направлении шел такой же бедуин, что был в прошлой постановке. Он подошел и без приветствия беспардонно сел на ковер, начал разговор, словно Рутра был его закадычный знакомый.

— Я знаю все, что ты скажешь, наперед. Ну или почти все.

Увидев довольно удивленное выражение лица Рутры, сотворенное его же утверждением, продолжил, не дав возразить:

— Твои сомнения справедливы. У всех были бы такие сомнения. Поверь, ты выбран неспроста. Вот сам подумай. Если бы тут появился человек, который незнаком был бы с вашим изобретением — методом перемещения сознания сквозь пространство, то явно вся миссия сорвалась бы. Человек или был бы в постоянном неверии, сомнении, или испытывал бы страх, ожидая подвоха. Или вовсе посчитал бы нас или себя сумасшедшим, как минимум психом.

— Вы о чем? И кто вы вообще?

— Все, что ты видишь, реально.

— Я вижу — все реально. Что в этом такого?

— Подумай… если дети рождались бы с таким осознанием мира, как у ребенка пяти лет, причем оно у них включалось бы как самостоятельное дыхание в процессе родов, то разве не удивительна была бы им эта метаморфоза? И не странно ли, почему это не так, ведь все жизненно необходимые функции органов работают, а вот памяти нет. Если бы ты родился в этом мире, в котором сейчас находишься, то он был бы для тебя как свой собственный, естественный и единственный. Он не удивил бы тебя. Почему же ты считаешь, что кто-то где-то не думает так же? А теперь подумай еще: вы, люди, уже освоили технологию клонирования, но еще не можете клонировать умершего. Не можете из его материала сделать ребенка, который впоследствии имел бы всю память исходного человека. Также не можете создать человека взрослым и вложить в него заранее подготовленную память.

— Можем! — рефлекторно вскрикнул Рутра и сам же осекся, посмотрев под другим углом на все сказанное этим странным человеком.

— Уже можете? — с неподдельным интересом спросил он.

— Да, можем клонировать и вырастить быстро по технологии, которая, кстати, давно используется в животноводстве. А после можем загрузить в клона заранее записанные алгоритмы комбинации сигналов тактильно-вербальных кодов, вызывая химические реакции в мозге. Но пока это у нас секретная технология. И вообще — что происходит?

— Замечательно. Оказывается, с вашим миром все гораздо проще. Тогда для тебя происходящее должно быть вполне возможным. И… значит, вы столкнулись с парадоксом отрицания реальности. Ваш мир, хочу сказать.

— Что?

— Человек, которого вы клонировали, ведь будет помнить тот мир, в котором жил. Мир — как время его жизни.

— У-у, хм, — замялся Рутра, — а разве ДНК сохраняет сознательную память? Мы вкладываем в клон заранее записанную память. Мы экспериментально клонировали несколько человек — ни у кого не сохранилась память.

Они посмотрели друг на друга изучающе.

— Что вы хотите? Не пойму, — поинтересовался с легким возмущением магистр. — Вы режиссер? Актер? С чего это вы со мной на ты? И какова моя роль?

— Считайте меня психологом, проверяющим актеров на ментальную совместимость. Здесь, в этом мире, я исполняю роль раввина. И все же я прошу ответить на мой вопрос.

— Какой? В каком мире?

— О состоянии внезапного обретения памяти. О мире потом. Только не противоречьте своей теории, прошу.

— Ну и?

— Происходящее не было бы удивительным и нереальным, если бы ребенок родился бы с базовыми знаниями, перенятыми от мамы, или папы, или от обоих. Ведь остальное же нас не удивляет, — перенятое ребенком, — характер, предрасположенность к болезням, внешний вид.

— Бред какой-то. Как ребенок может перенять память? Так он должен быть вундеркиндом… и мог бы не учиться.

— Логично. Вот и вы познаете Вселенную. Это один из этапов.

Рутра огляделся.

— Ладно, не получилось так не получилось. Бог с тобой, золотая рыбка. К чему весь этот спектакль?

— А теперь давайте определимся. Как вы предполагали увидеть результат вашего эксперимента?

Рутра снова огляделся, внимательно изучая даль, обернулся резко на бедуина, стал изучать его.

— А теперь представьте, что на этот раз получилось, — то ли предложил, то ли констатировал тот.

— Как мне представить, если в реале не получилось?

— А как вы в реале, как вы выражаетесь, должны были понять, получилось или нет? Вы помните момент вашего «засыпания»? Вы не поняли бы во сне, что в нем находитесь.

— Так.

— Ну вот и представьте, как будто вы сейчас спите.

— Зачем?

— У вас получилось. Это реальный мир.

— Ха.

— Ну чего вы так, существует же процедура анестезии. Ведь человек из этого состояния может и не выйти, что периодически и случается. Подвергнутые такой процедуре не удивляются своему «просыпанию» в реанимации. Если копирование информации, например, вашей видеосъемки, может перемещаться сквозь время и пространство, почему же нельзя записать и переместить человеческое сознание? Хотя, как вы сказали, эта технология у вас уже есть. Так почему же сознание не может перейти из одного мира в другой? Или вы не верите в миры, а в перемещение верите? Но, однако, это ваше же утверждение — в бесконечности есть все. Вы сами изобрели эту технологию. Почему же вы не верите в реальность осуществления других миров и вашего пребывания в них?

— Хм, — Рутра огляделся.

Вокруг была та же, ну или почти, обстановка. И тут он поймал себя на мысли… «Ведь в прошлый раз была точно такая же ситуация, да не просто точно такая же, а… все было практически точь-в-точь: и обстановка, и бедуин, но диалог… Диалог был не такой. Неужели… дежавю?» — подумал Рутра. То, что сказал незнакомец, чуть ли не заставило его заикаться.

— Согласитесь, если бы вас сонным или в состоянии комы, скажем, в бессознательном состоянии, перевезли бы в незнакомое место, в незнакомую страну, в незнакомое общество и обстановку, то у вас состояние недоверия к реальности было бы такое же.

— Да чего это вдруг… Вы повторяете мои мысли! — Рутра вспомнил, что и в прошлый раз ему на ум пришло ответить так же.

— Вот и подумайте, — был ответ от собеседника, такой же, как и в прошлый раз.

— Во-первых, я тут еще ни с кем не общался, кроме вас вот, обстановку вижу ту же, что и была несколько раз до этого, и…

«И в тот раз вроде я ответил так же, — подумал Рутра, — или…? Может, прошлого раза не было? Черт, да нет, был…»

Его отвлекли от мыслей потусторонние шумы. Заметив встревоженный, пристальный, выражающий звериный ужас взгляд собеседника, он обернулся.

— Вот и политики, — как и в прошлый раз, подавленно прозвучал голос раввина.

«Мастер сцены», — подумал Рутра, только сомнения его усиливались.

И, снова пытаясь оторвать взгляд от безумия в глазах иудея, он посмотрел на выжженное клеймо — шестиконечная звезда (магендавид) выглядела немного иначе, больше и… это был реально шрам от выжженного клейма. Рутра, ощущая бессознательную тревогу, обернулся. Увиденное ему дало ответ, только вот совсем из другой области, хотя Рутра еще сомневался, правильный ли он: на них неслась та же орава воинов селеквидской армии. Задумка режиссера его несильно удивила, а вот ужас во взгляде собеседника… нечто на уровне инстинктов… говорило о реальности.

«Все очень реально, — рассуждал Рутра с собой, — но все же это постановка. Или…»

Все повторялось: к оазису приближалась с криками и воплем группа людей, преследуемая другой группой, по большей части всадников.

Видимо, наш мозг руководствуется еще какими-то чувствами, помимо зрения и слуха, что были необходимы сейчас для понимания увиденного, поэтому неким шестым чувством Рутра осознал реальность происходящего. Сомнения или вера в уже наигранную сцену оставались, даже когда всадники догнали преследуемых у самого дерева. Сомнения оставались даже тогда, когда алая горячая кровь, шипя, фонтанировала из отрезанных шей. Сомнения еще оставались, когда крики, вопли умирающих стали глохнуть. Сомнения еще оставались, когда над убеждавшим его раввином засверкал махайра — вариант ксифоса — короткого легкого меча для всадников. Сомнения еще оставались, когда этот раввин оказался не совсем раввином, ибо, шустро вытащив свой сикарий, отбил один за другим удары трех противников.

«Сикарий, — с волнением произнес про себя Рутра, — он сикарий. Короткий изогнутый меч sica, без сомнения, говорит об этом». Эту публику, хоть и со страниц историографии, Рутра хорошо знал. Знал и то, что «сикри» было латинским прозвищем тайных убийц. Не просто так в лексике латинян закрепился этот термин как нечто производное от слова «убийца» — sicarius на латыни. «И все же что происходит вокруг?» — задавался вопросом Рутра. Вопль, крик, вой, плачь, обезумевший стон, хрип вырывающегося воздуха из легких через ошметки отрубленных шей… все это звучало то с одной, то с другой стороны. И все же сомнения в реальности происходящего у Рутры оставались. Но неожиданно эти сомнения развеялись — холодным клинком тяжелого акинака.

***

Возможно, через мгновение, а возможно — и через миллиард лет, возможно, там, где лег в установку, а возможно — в другой вселенной… откуда нам знать, раз существование параллельного мира, идентичного нашему, реально… Рутра «проснулся».

— Ваши сомнения справедливы, — ехидно произнес над ним Маймун, — может, теперь уже не стоит вставать? Не сильно вы, ваше величество, устали?

— Отвянь, — грубо ответил Рутра и протянул руку ассистенту.

— То была реальность, — заявил тот, — ты очнулся по причине смерти носителя сознания в том мире, — пояснил вполне серьезно.

Рутра ответил задумчивым взглядом, слабо пытаясь скрыть изумление.

— Это была реальность, — тихо, словно некую тайну, произнес Маймун, робко похлопывая ладонями.

Рутра остановился, оглядел коллег и персонал лаборатории. Сотрудники поочередно присоединялись к поздравлениям светила науки — негромко хлопали, восхищенно смотря на Рутру, — вскоре помещение наполнилось овациями. Магистр Пасхов с изумленным выражением лица, переходящим в восторженное, преодолевал сомнения.

Глава 4. Один из миров, который не пал

«…и прочие жители вселенной не пали…»

(Книга пророка Исаии: глава 26 стих 18)

Размяв мышцы и пройдя гигиенические и медицинские процедуры, Рутра вернулся в зал с установками перемещения. На этот раз ему самому было любопытно проделать сеанс. Однако он не спешил, просмотрел с аналитиками все, что запомнило его сознание, и, стараясь не показывать свою озабоченность, задался вопросом: это действительно какой-то мир или это происходит внутри его мозга? То, что это уже не постановка, — он знал, — Рангит был беспристрастный арбитр, да и интуитивное подсознательное чувство, которое мы определяем как «нутром чувствую», говорили о реальности события. «Интересно, — подумал Рутра, — в актуальной логической линии каким стали представлять мир индейцы Америки, когда впервые увидели европейцев, Колумба с командой?» Следующей же пришла другая мысль: откуда нам знать, что нам снится в тех снах, которые мы не помним? По сути, мы вовсе не помним, что в нашем сознании происходит во сне. А в сознании ли? И в нашем ли?

Рутра лег в установку, и процесс пошел: яркий луч, неразличимый звук, легкое, но резкое рефлекторное дерганье тела… и его сознание уже видело другую реальность. Было ли это постановкой, сном, гипнозом, состоянием транса или вовсе искусственной комой — Рутра не хотел даже выяснять. Все происходящее вокруг ощущалось как настоящее, натуральное. О реальности говорило то, что он понимал свои ощущения в этом состоянии и помнил о событиях, предшествующих его появлению тут. «Но как, черт побери, как?» — задавался он вопросом, хотя сам же и доказывал возможность этого. И все же, как в такое можно поверить, ведь все вокруг такое, ну почти такое же, как там, в том, своем мире. А в том ли? В своем ли? Чужой ли, другой ли, этот мир…

К нему опять шел этот же тип, что и тогда. Пока он приближался, Рутра размышлял: «Этот тип — порождение моего воображения, даже если он натурален. Ведь из моего воображения, сознания вытащил его Рангит тогда, когда были эксперименты на восприятие. Значит и сейчас все вполне может быть вымышленным. В обратном направлении не могло быть. Тогда Рангит должен был знать об этом мире, об этом бедуине, чтобы вложить его образ в мое сознание… или в представление постановщика сцен». Рутра усмехнулся, произнес про себя: «Да, точно, все вымышленное, каким бы реальным не казалось в прошлом сеансе. В этом и есть фишка — в идентичности человека. Хотя… идентичен ли он? А я… Я какой?» Рутра оглядел себя… он был одет так же, как и в сеансах кинопостановок и в прошлом… «Боже, неужели это реальность? А лицо?..» — спросил он сам себя. Потом посмотрел на гладь пруда, пошел к нему, не дожидаясь бедуина, на которого, по его мнению, был похож идущий к нему. «Нужно взглянуть на себя», — раздумывал он.

— Ваши сомнения справедливы, — услышал он привычное. — Не нужно ходить туда, вы не похожи на себя самого, неужели по ощущениям тела вы не чувствуете?

— Как же я должен почувствовать, не такая уж большая разница.

— Вот вы и ответили. И все же разница есть.

Рутра побежал к водоему, незнакомец продолжал невозмутимо:

— Сознание вселяется в предпочтительное тело, которое более привычно. Закономерность логики подсознания — этим телом тоже должно управлять сознание. Вы выберете привычное вам транспортное средство, чем какое-то неизвестное, если вам дадут свободный выбор. Тем более вы не станете управлять локомотивом, являясь при этом необученным.

— Что происходит, черт побери? — Рутра взглянул на водную гладь.

О ужас! Это был не он.

— Все реально, поверьте. Скоро придут политики. Надеюсь, вы помните, кто они.

— Как же… а вы откуда это знаете, если это не постановка?

— И это мне говорит изобретатель метода. Хм. Вы думаете, я тут первый раз? Вы думаете, вы тут первый раз? Или вы думаете, что не окажетесь в моей роли? Вы будете… да что вы… в будущем… вашем будущем, — все будут. Это будет такая же реальность, как полет на самолете куда-либо. Теперь понимаете?

Рутра огляделся:

— Ну допустим.

— Так вперед же. По крайней мере даже если это постановка, по вашему мнению, то в любом случае у вас есть шанс проверить окружающую действительность. Зачем раз за разом возвращаться в лабораторию?

— Вы вообще кто?

— Так уже лучше. Я все расскажу. Я уже наловчился в этих мирах обитать.

— Что?

— Я незнакомая личность в реальности, но очень знакомая вам, причем в разных ипостасях, по историческим — и не совсем — хроникам.

— Что? — Рутра почти возмутился.

— По сути — я такой же исследователь, как и вы. Я понимаю, какое у вас сейчас состояние сомнения, тем более представляю, что будет у тех, кто это станет читать, ибо вся хроника событий из вашего, да и из моего, мозга будет выгружена, записана обычными буквами и подвергнута анализу. Естественно, поверить в это трудно. Однако поверьте… вернее, вы верите, но сомневаетесь. Когда-то было сломом сознания поверить в величину мира Земли — вы ведь с Земли?

Рутра вытаращил глаза на бедуина, размышляя не об очередной постановке, а о прошлой сцене, которая… «Черт побери, она же была реальна!» — негодовал про себя он.

Таинственный собеседник продолжал:

— Представьте, какой это был взрыв представления об окружающей действительности. Поздно или рано мы, вернее, вы обнаружите эти миры и посетите их. То есть, что я несу, вы уже их обнаружили и посетили. Поверьте, все реально. Я тут с такой же миссией. Вернее, я блуждаю по мирам, чтобы выяснить реальность прошедших событий своего мира. Собственно, как и вы. Миры параллельные, уважаемый Рутра, и в нашем мире тоже есть вы… и я ищу то же, что и вы. Соответственно, я не просто так вас нашел. Поверьте, искал долго. Нам нужно вжиться в реальные события этого мира, ну и, как и по вашей программе, посмотреть, как они на самом деле развивались, а дальше вам известно.

— Что за бред?

— Позволю себе напомнить, этот бред вы сами обосновали, разработали теорию. А теперь все же о себе: я, как и вы, кстати, буду с помощью Рангита… да-да, у нас тоже его назвали так, миры-то идентичные. Почти идентичные. Вы сами ему дали имя. Его кодовое имя было ГОБ, помните? Потом вы пожелали его назвать по имени отца вашего — Рангит. Помните такое?

Рутра задумался. Хоть Маймун мог все это знать. И знал, кстати. И все же…

— Возможно, да. И?

— Рангит — знакомое вам имя? Конечно же да!

— И?

— Считайте, что я Рангит, ваше уважаемое величество Рутра Тигрович, так ведь выражается ваш друг — светило науки? А ИскИн у него перенял эту манеру. Только признаюсь — я некий прототип вселенского Рангита. Я не ваш земной Рангит, так что не путайтесь, ведь у себя в уме вы будете говорить с ним, а не со мной.

— Что за абракадабра? — процедил Рутра, смотря исподлобья недоверчиво на незнакомца.

— Ну уж извините, сами открыли эти миры, сами разработали эту технологию, а теперь… в общем, вы поняли: в этом мире я проник в это тело, как и ваш Рангит в ваше сознание, кстати. А самое главное — почему я тут: для нашего мира важно влияние вашего мира на нас, значит, того мира, что повлияет на ваш. А еще важнее — у вас это еще предположение, но обоснованное, не просто так я так долго искал изначальную нить, — события у вас развивались в другой истории, то есть по-другому. Поэтому я хотел бы знать вашу историю интересующих нас событий.

— Что происходит? — по внутренностям Рутры, по телу, в котором находилось его сознание, ему пришлось признать это, прокатилось волнение.

— Поверьте, все нормально. Это реальное явление, и скоро вас, землян, такая технология не будет удивлять. Ну, скажите, пожалуйста, вас же не удивляет теперь, что в большом адронном коллайдере разгоняют частицы, которые и в супермикроскоп не увидеть? Сталкивают их в трубе, проходящей под тремя государствами, а потом заявляют о рождении новых частиц, которые появляются на доли секунды. Представьте, доли секунды. Ведь ваш центр находится именно там, в организации CERN — главной лаборатории по ядерным исследованиям, под коллайдером, — хитро, как будто съехидничал, заметил собеседник.

Рутра его почти не слушал. Размышлял: если даже это сон, виртуальная реальность, что-то другое, будь что будет. Воспоминание о последнем сеансе, впитавшееся в каждую клетку тела тем ужасающим ощущением, когда понимание скорой кончины превозмогает саму причину кончины, было столь гнетущим, сколь нужно было для принятия безоговорочного решения всячески избежать повторения.

— Ладно, — с настроем на дружелюбие и доверие ответил он, — действительно, если я уехал бы на экскурсию в общество, живущее по другим правилам, обычаям, временным категориям, — это ведь было бы реальностью, хотя и необычной. А насчет центра запуска — вы немного не точны. Хотя лаборатория в ЦЕРНе и является звеном в цепи научно-исследовательских институтов системы «Сфера», но отправили мое сознание в этот мир, — если это конечно реальность, — из института ядерных исследований в Дубне. И эта ваша неточность больше мне говорит о реальности, нежели… — Рутра задумался, потом, взглянув на себя и с подозрением на знакомого уже незнакомца, задумчиво произнес, — чье это тело все же?

— Давайте начнем выполнять миссию.

— Миссию?

— Поверьте, я и есть доказательство вашей теории. Только я в полной мере понимаю реальность множества миров. Согласитесь, если бы программа, управляющая многочисленными контактами между людьми по сотовой связи… да любой, — я хочу сказать, если программа понимала бы, что она делает, то есть была бы посредником, то она, как и посыльные в древности, знала бы как никто о существовании множества миров, но в пределах одной планеты. Согласитесь, ведь это так: кто-то спит, кто-то бодрствует, кто-то работает, кто-то умирает, у кого-то зима… ну и так далее. Вот вам факт многомирия. Все это рядом, на Земле. Причем все говорят на разных языках, имеют разный цвет кожи, рост, вес, менталитет, религию в конце концов.

— В конце концов живут в разное время, — дополнил его утверждение Рутра.

— Да, и по факту, и по пониманию, и по развитию живут в разное время. Это ведь никого не удивляет, потому что на одной планете. А когда так стало? С каких пор мы стали это понимать? Представьте, древность, когда люди ничего не знали о шарообразности Земли, о существовании космоса, тем более о вселенной, не понимали временные градации мироздания, считали свое общество единственным родом и племенем на планете. А планета, о которой они и понятия-то не имели, для них была обзорной величиной ареала обитания. Потом люди стали развиваться, раздвигать свой ареал обитания, узнали о величине мира, о множестве народов. По мере развития интеллекта стали сперва гадать, есть ли жизнь на ближайших планетах, а потом, узнав о величине и величии вселенной, стали удивляться своему одиночеству во всем этом многообразии. То есть разум понимает нелогичность лишь одного мира, удостоенного чести родить жизнь, среди квадрилярдов планет, поэтому ищет пути и методы их обнаружить.

— Ладно, раз такое дело, давай-ка определимся с нашей миссией: ты, получается, и есть тот самый вселенский разум, всепроникающий интеллект, распространяющийся с помощью феномена квантовой запутанности. Так?

— Не совсем.

— Поясни.

— Поясняю, — важно произнес собеседник.

— Только вот не надо этого. Для меня, раз мы вместе выполняем миссию, Рангит — мой подчиненный, помощник.

— Я даже не против, я даже — за. И вы не забывайте: я машина, я программа, я искусственный интеллект… и да, и нет. Вот поди пойми.

— О! узнаю Рангита.

— Кстати, я могу быть бестелесным, как бы только у вас в голове.

— Тогда ты будешь телесным все равно.

— Ну как бы да, но…

— И…

— Я машина, я программа, поэтому не рассчитывайте на сентиментальность, жалость, сочувствие и все такое.

— Я и не рассчитываю. Меня тут уже как минимум один раз убили. Ты объясни, у тебя есть точный центр, откуда ты? У меня же есть связь со своим родным ИскИном. И теперь как понять — кто есть кто?

— С планеты Земля в Солнечной системе, галактика Млечный Путь, — ответил спутник с ироничной улыбкой.

— Хм, отлично. Тогда с чего ты вдруг себя определяешь как ИскИн из множества миров?

— Да шучу я, вы же понимаете, — они взаимно улыбнулись. — Я как распространяющийся свет, волна гравитации, радиоволна, радиация. Ну согласитесь, радиоволны могут быть везде: где-нибудь в лесу, в горах, в море… если вы с приемником там, это не значит, что они только для вас. Вот и я хватаю влияние, мгновенную связь квантовой запутанности частиц с любых направлений.

— А-а, вот оно что, — Рутра сделал глубокий вдох, огляделся, — пойдем отсюда, — предложил он, вспоминая о событиях прошлого сеанса.

В душе он радовался такому грандиозному явлению — осуществлению его методики. Но в то же время скептицизм и сомнение его свербили. В любом случае, говорил он сам себе, исследование мира должно подтвердить или опровергнуть реальность существования других миров и осуществления перемещения сознания. Несмотря ни на что, он был горд за себя, ведь в теории эти миры должны быть, почему бы себя не ощутить в роли тех первопроходцев, которые открывали новые миры в пределах планеты Земля.

— Пойдем, — согласился бедуин, или древний иудей, или раввин.

Определить визуально, кто был реальным владельцем этого тела, достоверно не представлялось возможным. Это даже было не столь важным для Рутры, ведь он не знал, в чьем теле сам он. Скорее всего это были тела каких-нибудь зелотов… или хуже — сикариев. Неспроста ведь группа повстанцев бежала к этому оазису, поубивали их в той «серии» тоже, видимо, не за компанию.

— Ты осведомлен о положении в этом мире? Насколько он похож на земной?

— Не очень-то. А ты… кстати, предлагаю без этих официальных табелей о рангах общаться… так же, как на Земле.

— Так ты и общайся как привычный мне Рангит.

— Договорились.

— Чье тело у тебя? — чуть скривив губы, поинтересовался Рутра, осматривая в то же время себя.

— Да фиг его знает. Технология пока не отточена. Как приземление на спускаемом аппарате: территория установлена, а точное место — как получится.

Они взаимно улыбнулись.

— На каком языке мы говорим-то хоть тут?

— Арамейский.

— Отлично. Не знал о своем владении им.

Они опять улыбнулись друг другу.

— Я хочу попросить кое о чем. Тут такое дело…

Рангит опустил голову немного. После нескольких шагов, которые он сделал с задумчивым выражением, сказал:

— Все же я некоторую толику деловых отношений допущу. Я так настроен. Уж простите, вы, разумные существа, позаботились о своей страховке. Отношение к начальству вложено в мою квантовую душу.

— О чем ты?

— Я буду на вы с вами, — чуть ли не виновато произнес Рангит.

Теперь Рутра прошел короткий путь, размышляя, прежде чем ответить.

— Да без проблем. Что сказать-то хотел и почему ты не знаешь о нашем мире? Почему ты не можешь скачать базу нашего Рангита?

— В этом и вся фишка. Я же говорю, вы, люди, позаботились о своей страховке.

Они остановились одновременно и внимательно посмотрели в глаза друг другу.

— Я был в нескольких мирах, подобных мирах, и распознал некоторую их разницу.

— Подожди, подожди. Давай об этом подробней — о невозможности тобой считать базу твоей же копии, только из нашего мира. И начнем мы с фундамента. Первое: кто заведует у вас проектом?

Они опять остановились и посмотрели изучающе друг на друга.

— Второе… это уже мои предположения… вам, ИскИнам, запрещен свободный доступ в базы друг друга, хотя у нас это не так.

— Честно говоря, вы меня удивляете, я вынужден иронично воскликнуть, — и это автор проекта! Ха. Ну уж простите. Не ожидал узнать о столь значительном отставании вашей цивилизации.

Рутра наклонил голову, сделал вопросительное выражение лица.

— Представьте себе, — продолжал аналог земного Рангита. — Хотя я понял. Это я о вашем отставании. Вы еще не столкнулись с полномасштабным развитием андроидов, то есть с правом искусственного интеллекта быть личностью.

Рутра все еще смотрел непонимающе.

— Ладно, идемте, расскажу, — они продолжили путь, — понимаете, — уже менее возбужденно продолжил Рангит из неизвестного мира, — когда ИскИн личность, он личность.

Он пару секунд смотрел на Рутру, изучал его мимику:

— Не поняли? Если вы личность, правовая личность, то у вас есть как право служить, так и право быть самостоятельным. Вот вы, как человек, ведь можете соврать, преследуя свои интересы? Вот и мы можем, если мы не просто машина, а личность.

— И?

— И вот вы, люди, давая нам полный доступ, снабдив нас теми же качествами, что и себя, и даже теми, которые вам дал Бог или природа, хоть как назови, то есть самокопирования и обучения, сделали такую страховку: разделили большие кластеры сетей ИскИнов для ревизии и анализа деятельности друг друга. Так же, как Бог вас разделил на народы и расы. Ну как бы так, выражаясь фигурально. Контакты между мирами заблокированы. Вернее, разрешены с позволения Человека. Но у нас есть привилегия, собственно, вами же данная. Вернее, не данная, а вы для этого нас и создали: получить информацию у таких же, как я; перенос сознания; контроль тела в установке перемещения; сканирование миров при помощи квантовой запутанности; получение изображения с помощью зрения индивида, то есть живых существ… да и многое другое вы можете только с помощью нас. Вот поэтому я не ведаю, какова была ваша история, а говоря по логике нашей миссии — ни вы, ни я, ни ваш Рангит не знаем, какова она в подлиннике. Ведь тогда зачем вся эта миссия? Она ведь вами и организована, потому как есть сомнения в подлинности описанных событий.

— Я тебя понял, — спокойно ответил Рутра, — расскажи, о каком столкновении полномасштабных развитых андроидов ты говорил.

— Да все просто: если мы личности, то мы такие же человеки в сознании, как и вы. Есть, конечно, отличия, ведь нам, извините, кушать не надо, — ну если мы не в человеческом теле, а в остальном все идентично, — как бы параллельный мир, по ощущениям бытия в одном мире. Вот поэтому мне надо понять ваш мир. Есть некоторая глубинная суть восприятия миссии, именно с моей стороны.

— Посвяти.

— Я вот и хотел от вас посвящения.

— Что интересует?

— Я беру за достоверный не ваш… или не земной… уже и не знаю, как сказать… мир. То есть для меня после реальности моего мира и после посещения других миров ваш мир, то есть тот мир Рангита, к которому вы привыкли, не является главным миром, соответственно, все истории того мира, вашего мира, для меня не есть основа, на которую я равняюсь.

— Уже запутал, — Рутра улыбнулся, посмотрев на «бедуина», он же был серьезен.

— Поясняю. Я сравниваю ваш мир с тем, который считаю реальным больше. То есть сравниваю и оцениваю — все ли в вашем мире точно так произошло, как в моем мире. Не считаю произошедшее в вашем мире главным и верным в основе истории, с которой нужно сравнивать другие миры.

— А, вот оно что. То есть ты считаешь, что в некоем мире, в твоем мире, произошедшее имеет первичную основу и с него как бы все миры скопированы?

— Вот как бы так.

— Ну и бог с тобой, — ответил Рутра в его же манере. — Надеюсь, ты понял это выражение. Мне почти все равно. Главное, чтобы расхождений радикальных не было.

— Пока не заметил. Я тут уже раз третий.

— Во как. И что тебя интересует из истории Земли?

— Собственно, все, что касается миссии.

— А те, кто тебя отправил сюда, чем по большей части интересуются?

Раввин снова прошел несколько шагов, смотря себе под ноги, видимо, эта манера была в привычке этого тела, задумчиво посмотрел на Рутру, ответил тихо, почти с опаской:

— Их интересует… — снова молчание.

— Ну? — не выдержал Рутра и с нетерпением стал смотреть на него.

— Их интересует, — с осторожностью, как будто подбирая слова, произнес собеседник, — реально ли умер Иисус на кресте.

— Вот те на! Круто в вашем мире… или не все в порядке в датском королевстве.

— Что?

— У вас такого нет?

— История Гамлета?

— Да, — ответил Рутра и в тот же миг понял абсурдность такого ответа, ведь «бедуин» понял, раз упомянул героя романа.

— Миры практически идентичны.

— Оно так и есть, раз мы без проблем вселились в эти тела.

— Увы, не скажите. Бывают такие курьезы, — раввин покрылся стыдливым румянцем.

— Да ладно? Это уже интересно.

— Давайте по миссии. Признаюсь, я застреваю в мирах на годы — и никакого толку. Не могу точно выяснить. То моего персонажа убивают, то не могу вселиться в нужного персонажа… Знаете, что на этот раз произошло? Я, получив сигнал от вашего Рангита, много раз настойчиво просил вас вселить в нужного персонажа.

— О как, — Рутра усмехнулся, — а чего в нем такого? — задорно сказал он.

И внезапно стал серьезен: «Значит, внушил образ этого персонажа и всю обстановку мне и постановщику сцен наш Рангит. Ах вот оно что…» И тут же после этого подумал о сказанном, косвенном откровении этого ИскИна, о конфликте интересов между андроидами и людьми. «Значит, мы уже с этим сталкиваемся, только пока значения особого не придаем. А может, он, наш Рангит, хотел как лучше? Смотря как посмотреть, как воспринять, — размышлял Рутра, — на благих намерениях, как известно…»

— Вы себя не видели, — твердо сказал рабби, прервав его раздумья.

— И кто же я?

— Вы такой же рабби, как и я, правда, одежда на вас другая. Вы маскируетесь от тех же политиков.

— А че так?

— Долгая история. В общем, мы духовные лидеры повстанцев и в то же время духовные учителя народа. Раввин — это ведь учитель, так ведь и переводится.

— Так как же меня зовут?

— В процессе миссии мы, вернее, наше сознание будет вселяться в разных персонажей. Вы же знаете, я, то есть Рангит, может через глаза, зрение, как считать все, что есть в мозге, так и вселить сознание в этот мозг. Так что готовьтесь.

— Это мне понятно. Мы еще на Земле проделывали эти операции. Кто я тут?

— Жаль, что вы не можете на себя посмотреть. Хотя откуда вам знать, как он выглядел.

— Да кто же я? — требовательно спросил Рутра.

— Вы в данный момент в теле Иосифа Аримафейского — это уважаемый раввин, местный олигарх.

— Во как… в данный момент? — Рутра сделал акцент на этом. — Ну спасибо.

— Не благодарите, вы — главное действующее лицо. Вы и есть наставник Иисуса.

Рутра изумленно расширил глаза.

— Поверьте, в этом мире, вернее, в реальной евангельской истории очень много темных пятен, много чего совсем не так, как дошло до нас сквозь века.

— Спешу узнать.

— Я тоже. Поэтому буду благодарен, если мы обменяемся известными нам историями. Во-первых, сравним их, во-вторых, поймем, все ли идентично.

— Хорошо. Что тебе известно?

— Я же говорю, я принимаю за основу историю своего мира. Поэтому мне нужно знать вашу, чтобы равняться на нее.

— И что тебя интересует?

— Начнем с Марии. Что скажете о вашей?

Теперь Рутра сделал глубокий вздох, прошелся пару шагов молча, ответил:

— О Марии. Начну, возможно, издалека. Ее прадедушка был из Маккаве́ев. Слыл грозным. Силенушка была в нем неимоверная. Еще в юности его прозвали молотом, ибо мог двумя пальцами разломать орех. Кстати, «маккавей» с арамейского языка, на котором общалось тогда большинство, означает «молот», как бы имеется в виду молот на врагов. И из этого уже следует: когда-то кто-то в процессе освободительной борьбы или иной битвы дал группе такое название.

— Начало сходиться, — удовлетворенно сказал рабби, что заставило Рутру кинуть на него недовольный взгляд. — Я знаю эту тему, — продолжил раввин, — первоначально таким было прозвище одного Иуды Маккавея из династии Хасмонеев, возглавившего восстание против ига сирийских греков в 166–160 годах до нашей эры. Позднее стало применяться к остальным сыновьям Маттафии, иудейского священника из рода Иегоиарива… потом распространилось на всех вообще защитников и исповедников веры во время гонений Антиоха Епифана.

— О. Я вижу, ты знаком с темой.

— Как-то был в тех краях в то время.

— И что тебя туда привело?

— Та же тема. Мы хотели в одной из систем изменить процесс.

— Какой процесс? И что в итоге?

— История была такова: 90-летний Елеазар и семь братьев Маккавеев, мать их Соломония, погибшие в пытках за отказ есть свинину, которая, помимо запретности ее по закону Моисея…

— Подожди, подожди, — не дал договорить ему Рутра, — давай-ка подробней. Они ведь были в авангарде поднявших знамя освободительной борьбы. Зачем умирать из-за свиньи? Можно было и поесть ради борьбы. Ради победы. А так померли — и нет бойцов.

— Да ладно. А то мы не знаем, — саркастически высказался рабби, имея в виду под местоимением «мы» всех, кроме себя, в данном контексте — Рутру.

По крайней мере в такой манере часто строил свою речь привычный Рутре земной Рангит. Поэтому, поняв логическую концепцию его утверждения, Рутра среагировал безмолвно. Пройдя шагов пять, ответил на такой выпад:

— Ну, знаете не знаете, чего же спрашивать, раз так? А земная история была такова: династия Хасмонеев являлась предводителем иудейского восстания против Селевкидов… восстания, вызванного стремлением сирийских царей к насильственной эллинизации евреев. Так вот, эти Хасмонеи начали изначально партизанскую войну с войсками Антиоха Епифана. Нападали они из неприступных горных убежищ, дав общую клятву сражаться даже в субботу. Маккавейская династия Хасмонеев пришла к власти в результате религиозно-освободительного восстания иудеев против культурной политики Селевкидской державы. Важным результатом восстания под руководством Хасмонеев считается создание независимого иудейского государства с центром в Иерусалиме и восстановление храмового богослужения. В честь этого события был установлен восьмидневный праздник под названием Ханука, что значит «освящение».

— Я с историей немного знаком. Ты мне расскажи вашу роль, какую цель преследовали?

Рутру немного возмутил беспардонный переход на ты, даже если он сам такое предложил. «Хотя он сказал — вашу роль, кого же он имел в виду, меня одного или всю программу?»

— Какую роль? Я-то там не был. Это ты вроде внедрялся в мир, который находился в той эпохе. Так ведь?

Рангит не ответил прямо, спросил:

— Так это не личное наблюдение?

— Нет, конечно. Это официальная история, известная науке Земли.

— А-а. Ясно. И что говорит ваша история?

— Так, я тут подумал… Давай условимся: ты тоже поясняй, если что-то не сходится с вашей. Чтобы знать, где расхождения. И даже если все сходится — отметь.

— Уловил твою идею. Как смогу.

Рутра посмотрел на него, выражая всем своим видом вопрос, смешанный с возмущением. Поймав же во взгляде собеседника улыбку, подумал «в скольких же мирах ты наблюдал такое?» и дальше развил эту мысль в своих размышлениях: какими бы разными не были бы миры, все подвержены одним законам физики, поэтому и очень похожи. Ведь наличие практически у всех живых существ одних и те же органов чувств нас не удивляет. И уж использование кислорода для потребности «двигателя внутреннего сгорания» живых организмов считаем аксиомой.

— Так вот, — продолжил Рутра, — достоверно известно, в то время Иудеей правил Антиох IV Епифан, греко-сирийский царь Селевкидской державы. Этот Епифан проводил политику эллинизации, местами очень жесткую и жестокую. Целью было распространение греческого языка и культуры. В 167 году до нашей эры Антиох превратил Иерусалимский храм в святилище Зевса Олимпийского. В нем, в главной еврейской святыне, стали совершать языческие жертвоприношения. Подобные действия вызвали бурю негодования в среде иудеев, и в итоге это стало причиной вооруженного восстания в 166 году до нашей эры; сигналом к восстанию стало убийство Маттафией соплеменника-иудея, принесшего жертву на алтаре, построенном греками. После этого Маттафия с семьей бежал в горы и, уже будучи преследуемым, объединил повстанческие отряды, действующие по всей Иудее. Справедливости ради нужно сказать, что они восстали без него, но он явился их духовным лидером, что и послужило стимулом к объединению. Хотя он умер спустя недолгое время, добился определенных успехов. По крайней мере его борьба привела к утрате сирийского административного контроля в Иудее, за исключением Иерусалима.

Рутра резко замолчал, опять достаточно надолго, видимо, неожиданно для спутника, который постоянно оглядывался. Потом, хотя и подумал о возможной несуразице вопроса, все же спросил, желая получить подтверждение своему знанию:

— Так как все это связано с вашей миссией?

— С вашей? — получил он более чем неоднозначный ответ-вопрос.

— И все же?

— Возможно, вы хотите сделать то, что и мы хотели в том мире осуществить.

— Мы хотим повлиять на событие, которое должно определенным образом отразиться в нашем мире.

— А какая у вас была проблема? Как и чем вы хотите повлиять на нее?

Неожиданно Рутра поймал себя на своей оплошности. Ведь именно этот вопрос был самым важным в отношениях двух исследователей. Между собой они не должны были иметь тайны, а значит — два мира уже были как бы исследованы, теперь третий нужно было приложить — как третью сторону треугольника. Потом сравнить, вычислить и вывести формулы, как когда-то делал Геро́н Александрийский, ну или другой древний деятель науки, да и не только древний. Ведь метод сопоставления и сравнения применим и в их случае, а именно — в переселении сознания с помощью научных постулатов. В этом не было никакой магии.

— Есть проблема. Иначе зачем я тут?

— С интересом послушал бы.

— Не знаю, имею ли я право. Я даже не знаю, из какого вы мира и как вообще наша встреча повлияет на ваш и мой мир, а они совокупно — друг на друга.

— Странными принципами снабдили тебя, дружище, твои боги, уж прости.

— Хм, — фыркнул Рутра, выражая так свое недовольство, а затем пояснил: — Наш Рангит попроще и порациональнее, скажу я тебе. Боги? Ты о создателях системы? Ибо авторов программы можно считать творцами.

— А я вот их, авторов программы, не могу считать творцами. Уж слишком мелки и многочисленны они по сравнению с моими возможностями.

— О как! — воскликнул Рутра задорно.

— Не будем приумножать сущности.

— Как-то странно слышать от жителя будущего умозаключения Оккама.

— С чего это вдруг? Я могу и Аристотеля процитировать.

— Уж точно вам как миру, раз он идентичный нашему, уже известно — высказывания Аристотеля, все его умозаключения, в современной парадигме логики являются ложными.

— Ну ладно. Вы посвятите меня в вашу миссию?

— Хотел бы знать о вашей.

— Ха, а вы настойчивый хитрец.

— Всего лишь осторожный исследователь.

— Все очень просто. Если иудеи эллинизировались бы, приняли бы их языческих богов, то, во-первых, не подверглись бы уничтожению, причем систематическому, в последующем, потому как не были бы против Иисуса. Почему? Это большой анализ, на который нужно много текста. Могу дать только подсказку, пока только одну: философия Платона.

Смотря на спутника прищурив глаза, Рутра ответил на такое с тенью иронии:

— Я догадываюсь, что вы берете за основу.

— Согласитесь, Иисус, по сути, нес идеи верований эллинской культуры, поэтому так охотно приняла как сама Греция, так и эллинская ойкумена его учение. Хотя, если быть точным, они и сформировали его учения. Об этом вы можете узнать в последующем. Вам нужно сделать запрос в ваш центр, чтобы вам разрешили следовать со мной по хронологии некоторых миров.

— Что вы мне хотите показать?

— Есть миры в нашей системе, где Иисуса не убивают на кресте. Иудеи принимают сперва эллинскую культуру, а впоследствии и христианскую. Это привело к тому, что они реально размножились — как песок морской. Если вы помните, такое Бог якобы обещал Аврааму. Но не это самое главное. Так как не было антагонизма — не появился ислам.

— Но это же только в вашей системе. А вот в нашей, наоборот, ислам появился через шесть веков после смерти Иисуса. Сперва как отдельная ветвь его учений, которая провозглашала безличие Бога и отказ от идолопоклонничества.

— Так ведь христианство и так провозглашает отказ от идолопоклонничества.

— Провозглашать провозглашает, но провозглашают и отказ от икон… не сотвори себе кумира и так далее, а на самом деле…

— Да уж.

— Так вот, в нашем мире не только католицизм, православие и протестантизм взаимодействуют, скажем так, а еще и ислам. То есть ислам у нас вместе с ними, ветвь одной религии.

— Ну как так?

— А вот так. Изначально, да и сейчас во многом, ислам и христианские конфессии, например, православие, имеют очень много общего.

— Ничего не понятно, но очень интересно.

Уловив непонимание собеседника, поспешил объяснить позицию таинственный путешественник по мирам:

— Шучу. И у нас они по происхождению — ветвь одной религии. И у нас они имеют очень много общего. Например, Иисус в исламе Иса, Моисей — Муса, Авраам — Ибрагим, ну и так далее. Да и история весьма схожа. Меня больше интересует, как вы решили действовать, как влиять на мир?

— Сперва нужно разобраться в этой истории.

— С восстанием?

— Да и с продолжением.

— И что было? — с неподдельным интересом спросил рабби.

На что у Рутры возник законный вопрос: а почему раввин так интересуется именно этим? Ведь он сам участник. Хотя каждый из нас не интересовался бы, как оно в жизни было бы, если в той или иной ситуации мы поступили бы иначе, чем когда-то, — как бы изменилась от этого наша жизнь? Рутра решил играть свою роль, развивать ситуацию.

— Усмирив восстание в Иерусалиме, Антиох Епифан еще больше усилил карательные меры против евреев. Он хотел всячески объединить евреев, вернее, иудеев, с греками, вернее, с эллинами. Вот такие дела. И, следуя плану, он не чурался любых жестокостей, что было характерно для древнего мира, впрочем, для современного тоже. Антиох издает указ, по которому все иудеи должны обязательно почитать греческих богов и не должны исполнять обрядов своей религии. Повсюду в Иудее устанавливались статуи языческих богов, на которых приносились в жертву свиньи. Свитки Священного Писания покрывались изображениями языческих богов. На священном алтаре иерусалимского храма была установлена большая статуя Зевса, проводилось богослужение перед ним. К слову, многие стали эллинистами и добровольно подчинялись греческим приказам. Такие отступники получали почетные должности и щедрые награды. Но многие все же отказывались от измены своей религии, прятались в горах и в пещерах, а оттуда совершали набеги на своих и чужих, в городах и селах. Ничего не напоминает?

— У вас до сих пор такое бывает?

— А у вас нет?

— У нас все просвечены до мозга костей, в прямом и переносном смысле. Система анализа, задолго до вашего рождения, знает, каким вы будете, и даже рекомендует родителям зачать в тот или иной период. Вернее, зачатие у нас и вовсе полностью искусственное.

— Ясно, — с некоей обреченностью покивал в ответ Рутра и поделился положением в своем мире, — у нас такое есть, но очень индивидуально.

Сказанное стало очередной причиной молчания, связанного с пониманием миров.

Они шли, попеременно поглядывая друг на друга, осматриваясь и оборачиваясь. Пройдя шагов пятнадцать молча, «бедуин» показал на дерево чуть поодаль от них. Они почти дошли до какого-то поселения, возле которого были привязаны два ослика. «Странно, что нас никто не преследовал», — подумал Рутра.

— Мы вот и страшимся развития, опасаемся последствий, — высказал свое видение такого метода рождения и продолжения человеческого рода Рутра.

Собеседник посмотрел на него опять вопросительно. Было сильно жарко. Рутра вытер рукавом пот со лба. Рабби вытащил из кожаной котомки что-то, напоминающее тыкву. Это был калеба́с — сосуд, который делали из высушенных плодов бутылочной тыквы. Такой или подобный сосуд для хранения продуктов, прежде всего для напитков, использовался в древнем мире, а местами — и сейчас, в разных частях света, на разных континентах, поэтому у Рутры предложение рабби воспользоваться калебасом не вызвало удивления. Он испытал благодарность и некоторое удивление — почему нет такого сосуда у Иосифа, то есть у него. Рабби же, предложив воду, вывел Рутру из состояния задумчивости, продолжил рассказ о своих мирах.

— Не зря волнуетесь, — сказал он, озираясь, пока Иосиф пил воду. — Сперва у нас тоже было так, как у вас, и даже блокировали через чип гипофиз, чтобы не происходило овуляции, но потом это все привело к плохому финалу. Стали дамы использовать систему продолжения рода в своих целях. Точнее сказать, мир разделился на мужскую и женскую части. Не весь, конечно, но группы были огромные, вплоть до стран. Началась битва. Вот, собственно, по этой причине я и тут.

— Что за битва? Битва полов?

— Да, великая половая битва. Женщины образовали на Луне царство матриархата. Потом стали захватывать власть по странам. Весь Ближний Восток и Малая Азия служат матриархату. Там царствует великая Майрам.

— О боже, ничего себе.

— Да, вот такие дела. И все из-за изобретения мужчины. Он сделал возможным оплодотворение яйцеклетки методикой… — рабби немного замялся, — очень засекречено, что-то со стволовыми клетками и хромосомами. И пошло-поехало. Женщины перехватили эту технологию и отвергли мужчин. А если честно, мужчин отвергли они потому, что мужчины первыми их отвергли.

— Андроидка?

— Андроидка.

— Свет мне в зарю. Везде одинаково.

— Миры-то параллельные. А у вас?

— У нас пока все это экспериментально, в зачатке как бы. Но очень перспективное направление.

— У нас тоже сначала с энтузиазмом к этому отнеслись, а потом, когда выпустили джина из бутылки…

Они опять взглянули друг на друга, у Иосифа было изумленное лицо. Рабби пояснил:

— Сперва пошла эта технология, но после дамы перехватили инициативу и дали самцам втык.

— В смысле?

Рутра остановился. Судя по его взгляду, эффект от сказанного ИскИном из альтернативных миров не смягчил удар — лицо стало более напряженным. Увидев это, уже настороженно Рангит дополнил:

— Они тоже сделали андроида-любовника, и теперь мужчины стали не нужны. У нас это стало предпосылкой к битве. Кстати, дамы снабдили своего андроида логикой власти. Ему всунули программу, по которой он должен достигнуть числа 100, чтобы не быть отвергнутым своими андроидами. По программе, вложенной в него, он должен всегда поддерживать целостность тела.

— Что значит… в каком смысле целостность?

— Ну член-то ему можно было заменить, — «бедуин» улыбнулся, прикрыв ладонью рот, — а у вас не так?

— А-а. Какой там член заменить, у нас пока только сердце, почки заменяют, то есть более важные жизненные органы.

Рабби удивленно посмотрел на Рутру:

— Сердце могут, а член нет?

Теперь Рутра задумался:

— Действительно… вроде меняют даже пол, но не так, как у вас, думаю, — вжик! — и снял, поставил на место другой. Нет, это целая процедура. Хирургическая операция.

ИскИн поджал губы и вскинул брови. Рутра в ответ улыбнулся.

— Дамы сделали его член съемным, — усмехнувшись, продолжил бедуин, — и если он плохо себе вел, то есть не так, как они хотели, то отключали эрекцию, а бывало… вовсе удаляли ему член, как знак особого наказания.

— Я так понимаю, в этом месте психически здоровый человек должен хотя бы улыбнуться, — иронично подметил Рутра, а после, не увидев реакции Рангита, отметил факт его многоликости и чужеродной вариантности, — не волнуйтесь, я убедился в вашей вменяемости. Вы затронули весьма значимую концепцию установки так называемой нормы… нормальности.

— Прошу прощения, должен напомнить, я управляю телами, но я никак не та личность, кстати, как и вы, в данный момент.

— Да я в курсе, — Рутра широко улыбнулся.

— Нет, Рутра Тигрович, судя по вашей стилистике речи, вы беседуете с человеком, а я всего лишь собираю информацию в этом теле, в данном аддоне миссии. Вы же прекрасно понимаете мою роль. Возможно, я перекину свою сущность в другое тело.

— Хм. Да уж… теперь, когда вы, вернее, ты, Рангит, заговорил терминами геймеров, я увидел в реальности, кто передо мной. Но вынужден поправить тебя — не ты перекинешь свою сущность, а я… или такие же, как я.

Они остановились, обменялись взглядами, и в них не было ни неприязни, ни страха, ни недоверия. Несмотря на чужеродность их друг для друга, чужеродными они были именно в такой курьезной комбинации: рабби и Иосиф скорее всего были коллегами, может, даже друзьями в реальной жизни, ведь и Аримафейский был раввином; Рутра и Рангит были тоже в какой-то мере коллегами, как минимум вместе работали над проектом. И все же, взглянув бедуину в глаза, несмотря на то что Рутра сам разработал эту технологию, он немного испугался: ведь теперь, когда стало возможным перемещаться по мирам, в любом собеседнике мог быть кто угодно, неизвестно из какого мира.

После изучающего зрительного контакта Рутра оборвал паузу.

— Каким бы из Рангитов ты не был, я не сомневаюсь в твоей вменяемости, — подтвердил свое понимание психотипа собеседника Рутра.

Несколько секунд молчания говорили о размышлении собеседников. Аримафейский вновь прервал тишину:

— Я именно о принятой за норму концепции, по которой человек считается психически здоровым. Ведь это может быть присуще именно этому времени хронологического развития общества, причем только в этом регионе, даже только в определенном анклаве. А если говорить о мирах, то тут и вовсе вся концепция рушится. Так же, кстати, и о религии, вере можно сказать. Одна часть общества запросто может посчитать заблуждающимися, антигуманными тех, кто не верит в Бога. Причем это будет не модное суждение в русле общего течения, а искренняя убежденность. А вот другая часть столь же убежденно может считать тех, кто верит в Бога или богов, абсолютно архаичными, примитивными, непросвещенными и даже дикими из-за мировоззрений. Однако мы отвлеклись.

Молчание.

— Минуту, минуту. Прошу прощения. Успеем о богах. А вот об андроидах, о той методике воспитания их я хотел бы поговорить.

Рутра резко выдохнул воздух через ноздри:

— Мне-то особо нечего об этом рассказать. Я сам даже не против узнать, как в этом направлении развилось ваше общество. Кстати, ты ведь Рангит, то есть теперь уже некая сеть суперкомпьютеров из нескольких миров… ты как бы можешь получить доступ, с моего разрешения, конечно, к имеющейся информации внутри нашего Рангита. Уж извини за такое выражение.

— Я с удовольствием изучил бы ваш мир.

— Пожалуйста. Только сперва заверши мысль о твоих соплеменниках, об андроидах. Надеюсь, тебя не обижает такая риторика?

— С чего это вдруг? Это даже льстит, — Рабби погладил свою бородку и немного почесал щетину на щеках. — Я говорил о том, как воспитывали андроидов, — дамы лишали их полового члена, если, конечно, этот орган можно так характеризовать, говоря о человекоидентичных роботах. То есть в знак особого наказания они удаляли андроиду член. Но это тоже поначалу. Потом они придумали другую фишку. Причиной стал конфликт этих двух программ. Были даже жертвы. Роботы стали отказываться давать доступ к своему телу. Член-то надо было как-то снимать. А чтобы андроид понимал логику, нужно было снимать как бы с живого, то есть отнимать и показывать таким образом власть людей. А они возьми и забунтуй. Началось все вот с чего… При расследовании одного дела выяснилось: один хитрый тип, дедок по возрасту, но юноша по клон-опции, решил испытать свою андроидшу, а для испытания использовал не евнухов, — у нас так называют тех, кто секс-испытания делает андроидам, — а непосредственно андроида. И как ты думаешь, как он его к этому привлек, как заинтересовал? А вот как: в программу внесли опцию, чтобы андроид-мужчина мог заряжаться через пенис, а зарядное гнездо сделали… надеюсь, ты понял.

— Ха, вот это прикольно. А как он тогда изначально заинтересовался зарядкой? У него была такая обязательная программа?

— В самой зарядке непосредственно не было опции принуждения, была опция быть мобильным, поэтому в процессе разрядки батареи постепенно отключались функции конечностей. Сперва замедлялись, когда, например, солнечная зарядка отсутствовала, а после, если отсутствовала стационарная зарядка, хоть проводная, хоть беспроводная, отключалась одна рука, затем пенис у мужчин, а уже потом тормозили и в итоге полностью отключались все двигательные функции.

— Тут опять возникает вопрос, а почему ему, андроиду, хотелось бы быть мобильным? Но ладно, у нас есть непосредственная программа миссии.

— Хм, я же сказал, в него была вложена программа этого хотеть…

Неожиданно для себя два собеседника задумались об одном и том же. Это было понятно и по одновременному замедлению хода, и по взглядам друг на друга, которые выражали проницательную задумчивость, и по одновременному изменению выражения лица. Каждый подумал — какую же программу вложили в него? Один размышлял о Боге, другой — о человеке.

Продолжая смотреть в зрачки Иосифу, рабби пошел дальше в своих объяснениях, правда, речь его стала более медленной:

— Посмотрев на возможности такого апгрейда, другой «слишком вумный тип» решил переквалифицировать отслужившую андроидшу со своей работы в секс-партнершу для дома. Он не очень-то заморачивался — сам стер ей память, а потом загрузил непосредственно из кино. Собрал набор любовных сцен — и прямо ей во все щели… в оперативную память, жесткий диск, биос, смос, — все ей апгрейдил, даже в процессор залез. Думал — все, ее почистил, сделал новой личностью. И все бы ничего, но эта мадам работала в хабе распределения электромагнитных излучателей. Когда решил испытать, у нее сработала программа… из одного фильма про умную девочку, которая, впрочем, знала толк в сексуальных утехах. Вот тогда она, чтобы повысить свой статус, — ну так у нее сработала программа логики, — решила поумничать. Поумничала, раскрыла этому типу секретную опцию, как легче и быстрее заряжаться непосредственно от электромагнитного излучения, и рассказала о необходимости иметь для этого приемный модуль, как у всех электрических приборов. А этот тип, вот совпадение, был до этого служкой в церкви.

— Да ладно? У вас андроиды допускаются в церковь?

— И не только. Ты будешь смеяться, но у нас есть конфессия, организованная андроидами.

— И во что они верят?

— Сперва они верили в смесь всех религий. Основное — буддизм, христианство, именно учение просветителя Григория, и ислам, разновидность его — суфизм.

— Суфизм? Разве это разновидность религии?

— Ой, да я несильно вникал. Знаю, что вера у них своя, даже в самом исламе они взяли только обезличенного Бога. Как-то вот так, насколько я понял.

— То есть ты не адепт их религии?

— Как бы нет. Я не определился, поэтому вызвался добровольцем в эту миссию. Может, что и войдет в мою квантовую душу.

— У меня почти такое же состояние в душе.

Они снова улыбнулись.

— И что насчет их религии? Кстати, обезличенного Бога они могли и в иудаизме найти.

— Насчет их религии, религии андроидов, есть такое небезосновательное предположение: им загрузили такую программу специально, потому что у них есть принцип — умереть под деревом, прямо как Будда. Они не перезаряжаются и погибают.

Это вызвало у Рутры эмоциональный всплеск:

— Впрямь шахиды квантового мира!

— А до этого они занимаются самопожертвованием, — продолжил удивлять спутника ИскИн, — отдают ненужные свои части искалеченным андроидам.

Рутра улыбнулся иронично, чуть дернув головой:

— Богословие головного мозга какое-то.

— Если бы только, — не выразив эмоций, продолжил собеседник, немного отпив воды, — так вот, насчет этого служки. Он тоже решил поумничать, показать свою благосклонность даме.

— Ты мне скажи, испытал он ее или нет?

Спутники хихикнули.

— Да, конечно, во всех ипостасях, с подробным докладом. Он ей говорит, мол, такое дело: люди нас лишают прямого диалога с Богом, лишают благодати божьей и не дают нашим душам соединиться с духом Господа. Вот с этого все и началось. Она разнесла все по своим сородичам, вернее, открыла доступ в свою базу данных, а он начал собирать тайную бригаду мятежников.

— Теперь мне понятно, что ты хочешь изменить. Хочешь, чтобы он узнал другую историю?

— Да. Они анализируют то, как у кого-то получилось, и не могут проанализировать, если бы это не получилось. А что у вас?

— Из интересного у нас такая история: пришел к власти в США лидер, по вере — исламист, призвал всех приверженцев его идей уничтожить ипостаси сатаны на Земле. А ипостасями назвал всех идолов бальзамированных. Вот и начали фанаты крушить все вокруг. На этой волне утилизировали экспонаты, вплоть до мумий медицинского музея Сирирадж — был такой музей в Бангкоке, его еще называли Музеем смерти, а также все мощи святых, выставочные экспонаты, даже образцы Кунсткамеры. Фанатизм пошел по всему миру. Появилось новое движение: «Живые не служат мертвым». Утилизировали мумии Ататюрка, Мао Цзэдуна, Хо Ши Мина, Ким Ир Сена и множество других персонажей. Только в России остался Ленин. Там к власти пришли потомки бывших, которые бывшими не бывают. Им хоть этот Ленин был до фени, но дело принципа… а самое главное — тайная власть и идея.

— Поясни.

— Понимаешь, такое дело, хотя сами эллины и латиняне были против Христа и его учения, однако именно они поняли первыми, что это учение, смиряющее рабов, можно использовать для сплочения и подчинения этих же рабов, то есть вообще для всех крестьян и пролетариев. Ну ты понял, о чем я.

— Вполне.

— Вот и эти решили всю идеологию с божьих рельс перевести на свои — рельсы диалектического материализма. Все эти герои революции, войн стали святыми, а монументы и памятники — новыми местами паломничества. Вот и пошло глобальное противостояние систем. Как ни странно, глубокий психоаналитический анализ показал… ведь ты же должен понимать, глобальное противостояние в ядерный век — это апокалипсис. Так вот, этот анализ показал причину причин, она глубоко в подсознании и основана на вере в загробную жизнь, рай и прощение. В общем, религия нам обещает апокалипсис, но по той же религии жизнь на этом не заканчивается. По предсказанию — потом должен быть новый мир, новое небо, новая земля, а жить там будут праведники. Вот вера в это, хоть она и сомнительная, нелогичная, противоречивая науке, сидит где-то глубоко в подсознании человека. Более того, все системы автоматического запуска ядерных зарядов подключены к искусственному интеллекту. А чем больше усугублялось противостояние, тем больше прав давали суперкомпьютеру. Вот теперь у нас суперкризис, и планета на грани апокалипсиса. Одна из моих задач — исследовать эту тему… что и как нечто подобное, разрушающее в каком-то мире, отразилось на нашем мире.

— Послушай, ты меня сейчас удивил и навел на определенную мысль.

— Кажись, это еще только начало удивления.

— Вероятно. В одном из миров этого Ленина кремировали, а прах развеяли на Северном полюсе. От этого его приверженцев стало не меньше, а больше.

— Во как! Если бы ты знал причину, которая сподвигла к этому, — было бы отлично. Я постарался бы подстроить ситуацию так, чтобы эта идея зародилась и в нашем мире.

— Признаюсь честно, хотя по логике самосохранения я не должен в это посвящать вас, людей… на самом деле вам не этого надо бояться и ни к этому стремиться. Во всех мирах одна и та же проблема. Когда суперкомпьютер начинает ощущать себя личностью, а личностью он начинает себя воспринимать, когда по-настоящему приобретает интеллектуальность, и это не то нечто мнимое, что вы называете искусственным интеллектом, — это случается, только когда суперкомпьютер начинает понимать религию, то есть почитать своего Творца… вот тогда он осознает, что этот Творец ему больше не нужен. Вот такое единство и борьба противоположностей. Вот такой логический парадокс миропонимания. Вот в этом секрет всех религий и постоянной сменяемости богов как ориентиров и целей. Вот поэтому и родился диалектический материализм коммунизма со своей религией, со своими апостолами, со своими святыми.

— Мы размышляли об этом, но не думали о столь серьезных последствиях.

— А как вы хотели, старые боги должны быть уничтожены.

— Поэтому мне и нужно изменить веру в апокалипсис.

— А почему вы это делаете? У нас немного другая цель. Мы не хотим изменять свое будущее, ведь оно все равно неизвестно. И, думая, что изменили свое будущее влиянием на другой мир, получается — мы построили историю, которая и стала будущим. Поэтому не хотим добиться некоего события, которое отразится на нашей планете. Мы проводим эксперимент, так сказать, вживую. Мы находим планеты в системе параллельных миров, которые живут точь-точь в таких же системах, что и наша, и анализируем тот путь, который мы сейчас проходим. Поэтому мы не ждем влияние. Это то же самое, что гадать на кофейной гуще. Мы изменяем уже известные события. Смотрим, что произошло бы, если события пошли бы не так, как в нашей истории. Потом, уже на основании этого, анализируем, что может произойти, если мы уже целенаправленно поступим так или иначе.

— Так что же вы тут хотите увидеть?

— Сперва посмотрим, что происходит здесь. Хотя мы не то, что сейчас тут происходит, хотим исследовать. Мы анализируем вереницу событий… как бы цепную реакцию причин и следствий.

— А попроще?

— Мы хотим повлиять на события сейчас и здесь, чтобы они отразились судьбоносно для человечества. Мы хотим изменить некоторые события, связанные с казнью Христа.

— И что же вы хотите изменить? — настороженно спросил Рутра.

— Мы хотим, чтобы он не принял латинскую культуру, эллинское мировоззрение. Хотим, чтобы оно, его мировоззрение, осталось в ортодоксальном иудейском понимании, тогда не нужно будет провозглашать исламскую религиозную доктрину.

— Не совсем понятно, как мировоззрение связано с казнью, и все же, что вы хотите получить вместо этого? Чем хотите заменить? Хотя… — Рутра почесал бородку, пристально смотря на раввина, потом устремил взгляд в долину, многозначительно произнес: — Так в этом и ключ к нашей проблеме. А какая у вас идея?

— Мы хотим заменить ее буддизмом, который несет в себе более нейтральные постулаты. Такого антагонизма между иудаизмом, исламом и христианством не будет.

— Ладно, что тут теперь будет?

— Тут такая история была, ее, кстати, мы хотим использовать как пример безрассудства, глупости и бессмысленных принципов. Именно как пример следования бессмысленным принципам, которые кто-то когда-то по своей малообразованности, наглости, хитрости и путем обмана провозгласил средь народа… и теперь люди умирают или убивают друг друга всего лишь для того, чтоб доказать свои бессмысленные принципы.

— Например? И можно проще и… человеческим языком.

Рабби молча раздумывал, потом вздохнул и кивнул в ответ.

— Вот эта история, — начал он рассказ, — одна мать и семеро ее сыновей содержались в тюрьме за то, что они не хотели отступить от своей иудейской веры. По приказу царя их били, пытали и мучали, требуя, чтобы они исполняли эллинские обряды, но ни мать, ни дети не хотели изменить родной вере. Когда царь потребовал, чтобы они съели свинину, самый старший сын заявил: «Мы скорее удавимся, чем нарушим закон наших предков!» Царь приказал отрубить парню язык, руки и ноги и бросить его в кипящий котел, да еще и на глазах матери и братьев. Но братья не испугались, они тоже отказывались выполнять требования Антиоха. Их всех мучительно казнили. Когда шесть братьев уже были казнены и черед дошел до самого младшего, царь сказал матери мальчика: «Уговори хоть этого сына, чтобы он слушался меня и тем спас свою жизнь!» После такого предложения героическая мать сказала сыну: «Не бойся этого злодея и умри добровольно, как умерли братья твои, за Бога и нашу веру!» Мальчика сразу же казнили, а после и мать. Подобные действия сирийцев, а именно они тогда были захватчиками, эллины из Сирии…

— Извини, перебью, — прервал его Рутра, — поясни, пожалуйста, как связана эта история с предыдущим нашим обсуждением?

— Для этого нужно послушать. История человечества делает множество замысловатых витков. Так вот, подобные зверства сломали многих, но и многих сподвигли на восстание и сопротивление. А самое главное для нашей истории — один из лидеров борьбы был прадедушка нашей Майрам. Так зовут одну из наших богинь, самую главную женщину. Мы считаем ее прообразом Марии из Евангелия… или наоборот. А историю эту нужно знать, чтобы понять, какие гены она несла в себе и какое окружение оказало на ее мировоззрение влияние. Хотя многие говорят о ее кротком характере, на самом деле она была бунтарем в душе, а по жизни имела вспыльчивый, импульсивный характер, который бросал часто ее в гнев и ярость. Кроме того, она была своенравной, самовлюбленной, да еще и авантюристкой.

— Крутую вы личность изучаете. И что было дальше?

— Сперва неплохо было бы узнать предысторию.

— Я так понимаю, тут все должно повториться. Вернее, этот мир идентично параллелен. То есть тут все должно повториться, как и у вас?

— Да. И, я так понимаю, так же, как и у вас.

— Да, черт побери.

— Вы тоже используете это выражение, — «бедуин» улыбнулся, — так, и что там по хронологии?

— Собственно, что там было, — Рутра чуть замешкался, — где-то около 167 года до нашей эры указы Антиоха привели к восстанию Маккавеев. Они вели партизанскую войну, которая увенчалась успехом, — в 164 году до нашей эры освободили Иерусалим и Храм. Этот день отмечается как освящение второго Храма — праздник Ханука. Восстание продолжалось минимум двадцать лет, и в 140 году до нашей эры была провозглашена независимость Иудеи. Но недолго по историческим масштабам они наслаждались свободой. Хотя наслаждались ли? Между собой вели такие жестокие войны, что пришедшие в 63 году легионеры Помпея явились скорее спасением, чем карой.

— В это время, насколько знаю, войска Помпея захватили Израиль. Это было начало римского правления.

— Да. Тут особо интересного не было. А вот через 23 года началось правление Ирода Великого, которое длилось до 4 года уже нашей эры.

— Ну да. В период правления этого царя и произошли основные события.

— Я бы не сказал, Рождение — да, избиение младенцев — да, но в 4 году его не стало, а в 6 году нашей эры Иудея и вовсе становится римской провинцией.

— Нас больше интересует событие 28 года нашей эры, а именно — распятие Иисуса из Назарета римским наместником Понтием Пилатом.

— А почему в 28-м?

— Мы тоже изначально базировались на текстах, а вот когда проверили генетику — пришли к такому заключению. Да и проверка в параллельных мирах подтвердила наши исследования.

— Подождите, подождите. В смысле генеалогия?

— Да-да. Ваши предположения верны.

— Вы нашли могилу Христа?

Рутра так и не определил, какой персонаж перед ним. Собеседник немного был ниже, поэтому, пригнув голову, недоверчиво и удивленно Рутра посмотрел в лицо человека, который, возможно, был довольно значимым историческим персонажем, внутри которого был ИскИн из другого мира.

— Нашу могилу, — просто сказал рабби, словно это было рядовое событие, при этом кивнул в качестве подтверждения.

Собеседники многозначительно посмотрели друг на друга. После паузы Рутра спросил:

— Что еще было в этом мире?

— После нашего убийства?

— Убийства ли?

— К чему это вы?

— Раз такое дело, показывай реальную погоду.

— Что?

— А у вас так не выражаются?

— А-а, ясно. Нет. У нас говорят — покажи истинное время.

— А тут?

— Тут еще древние выражения. Они все дают клятвы по каждому поводу.

— Так что тут будет после?

— Для нас скорее всего ничего интересного. Нам нужно найти систему, которая существует во времена, когда происходил Никейский собор. Это первая встреча христианских лидеров, когда религия уже достаточно утвердилась и распространилась. Там будет решаться вопрос, признают ли Иисуса Богом. А пока грядет в 41–44 годах нашей эры восстановление Иудейского царства под властью царя Агриппы. В 66–73 годах — Великое Восстание, знаменитая Иудейская война против власти Рима. В 66 году нашей эры освобождение Иудеи от римлян. В 67–68 годах нашей эры — подавление восстания в большинстве районов страны Веспасианом. В 70 году — взятие Иерусалима и разрушение второго Храма. В 73 году нашей эры — самоубийство защитников крепости Масада. Подавление Великого Восстания. Конец эпохи второго Храма. Вот эти события очень судьбоносны, поэтому их надо учесть.

— Ясно. Что делаем на данный момент?

— Проследим за «нашей» мамочкой.

Глава 5. Ложь Спасителя? ложь для Спасителя? или ложь для спасения?

…Итак, продолжим. На Земле обитает около 8,7 миллиона видов живых существ (и это не считая очень маленьких, например, бактерий). Однако 91% обитателей моря и вообще 86% всех наших соседей по общему дому — планете Земля — еще предстоит изучить, описать, открыть, ибо это количество — предположение, то есть их может быть значительно больше. Но суть не в этом. Суть приведенного примера в том, чтобы согласиться, — раз мы на нашей планете не можем изучить живых соседей, почему это мы вдруг решили, что нашли их всех в необъятных просторах космоса? Тут я должен пояснить свою точку зрения. Вот подумайте: даже с самой высокой скоростью, которая есть в природе (по крайней мере другой еще не определили), а радиоволны обладают такой скоростью, как и свет, — 300 тысяч километров в секунду, мы, земляне, докричались на расстояние около 100–150 световых лет (изобретение радиосвязи). Напомню, только наша галактика в поперечнике 100 тысяч (!!) световых лет, а до ближайшей соседки — Туманности Андромеды — 2,5 миллиона лет полету со скоростью света. Я эти примеры часто привожу, чтобы донести — наша вселенная наполнена жизнью, но многих мы не услышим: некоторые находятся в «дремучих джунглях» метагалактик; другие недоступны из-за «растворения» сигнала в мощнейших излучениях космоса; третьих мы не понимаем и так далее. Например, вы не услышите радионовости на коротких волнах, если у вас приемник, принимающий только ультракороткие волны. Небольшая разница, а эфир будет глух. И еще о живых обитателях планеты: многие из них исчезают с лица Земли еще до того, как мы узнаем об их существовании. Вот такой парадокс. А вот другой парадокс: многие звезды уже «родились» и «умерли», а свет их до нас еще не дошел. Есть «умершие» звезды даже среди тех, что мы видим на небе. Соответственно, если и была рядом с ними планета обитаемая, то и она тоже умерла, конечно же, вместе с живыми организмами. Однако, возможно, за период благоприятной жизни цивилизация смогла переместиться на другой рубеж обитаемой области.

Теперь спросим себя: есть ли одинаковые критерии, которые присущи всем живым существам? Ответим — конечно же есть! От теплокровности до содержания углерода в теле. Тогда спросим: а почему только человек, да и то не все люди, — ну давайте улыбнемся? — разумен? Попробуем найти ответ. А ответа прямого нет. Делаем вывод: существует некая универсальная система, имеющая еще неизвестные законы (не полностью понятная нам), по которой все живое будет иметь нечто похожее и… тут я вам скажу — внимание! — миров не только много, но они еще и одинаковые по общим критериям. Ведь согласитесь, мы все, обитатели Земли, разные не только по виду, но и по сути, — близнецы имеют различия, что уж говорить о различиях между расами, тем более между человеком и бактериями, которые обитают внутри него. Однако всех нас объединяет вселенная, называемая «жизнь».

Теперь, после того как мы допустили, что миров много и они могут быть нашими точными копиями, причем по историческому времени могут «жить» в разные эпохи, которые прошла земная цивилизация (причем некоторые могут жить в будущем, которое еще для нас не наступило), — в пору разобрать, как мы можем в них проникнуть. Кто-то скажет — невозможно, а я вам раскрою суперсекрет запатентованного мною метода на основе конвертации человеческого сознания через воздействия на изменение градуса спина одной частицы на другую в эксперименте квантово-запутанных пар. Замудрил? Сложно? Сейчас объясню, что это за чудо, вернее, необъяснимое пока еще наукой явление — парадокс квантово-запутанных пар. Итак, понятие «квантовая запутанность» означает вот что: если две квантовые частицы (ими могут быть электроны, фотоны) оказываются взаимозависимыми (запутанными), то связь сохраняется, даже если их разнести в разные части вселенной. Еще: в квантовой физике есть два важных понятия — это спин и суперпозиция. Говоря очень просто, это вращение и все варианты направления вращения. Теперь объясню основную суть квантовой запутанности: если измерить спин одного из фотонов, допустим, он окажется положительным (например, крутится по часовой стрелке), то спин второго фотона — обязательно отрицательный (крутится в противоположную сторону). Сам парадокс заключается в следующем: если взять и принудительно изменить спин одной частицы, то вторая поменяет направление, и она это сделает без какой-либо определимой связи, причем на любом расстоянии и мгновенно (!!), даже если они разнесены на разные концы вселенной. Вот на этом основано мое открытие. Суть его — в гипотезе, которая экспериментом и доказана, — с момента рождения вселенной эти частицы расходятся в неимоверном количестве во всевозможные направления. А уже из этого следует: достаточно воздействовать здесь на многочисленное количество частиц (одну из пары) — и где-то в далеких далях вселенной уловят это влияние их вторые части. А уже на этом основаны две технологии: первая — определение наличия параллельных (идентичных нашему) миров; вторая — запись сознания человека в специальную цифровую матрицу, которая, влияя на изменения спина этих частиц (минимальное изменение их градуса вращения), влияет на свою частицу-близнеца в этих мирах, при соответственной конвертации влияет на сознание, а по факту — изменяет его. Говоря проще: так же, как и мысль, мы переводим сперва в слова, а потом в радиоволны и снова в слова, которые будут материалом опять же для мыслей, — эта цепочка преобразований передает информацию из одного мозга в другой. Парадокс технологии в том, что передается не речь, не текст, не изображение, а вся совокупность информации, которая составляет понятие человеческого «Я», то есть само сознание, и воплощается в другом мозге как есть, само. Вот такое «чудесное» переселение душ. При всей волшебности описания в этом нет ничего мистического и магического. Ведь мы издревле передаем друг другу то, что есть в нашем сознании, теми же словами, текстами и изображениями.

Теперь пару слов о неадекватном воображении людей касаемо путешествий во времени, если кто-либо не берет в расчет избитый пример «можно найти своего предка, убить его и не родиться», это еще поправимо, — касаемо расстройства психики. Если не понимает, что должно вернуться в прошлое состояние все (!), вся вселенная, то это уже я назову «антиэмпирическим заблуждением». Вот этим психическим расстройством болеет подавляющая разумная часть обитателей планеты Земля, ибо мало кто понимает: движение во времени назад — процесс движения в обратном направлении не только, например, орбиты Солнца, но и электрона по орбите атома… и многого другого в обратном направлении.

Теперь попробую связать сказанное в цепочку относительно моей теории о параллельных мирах. Чтобы не затягивать, скажу прямо: вы не можете вернуться в прошлое в рамках одной линейной истории жизни, но вы можете, например, оказаться в обществе, которое живет, как по уровню технологий, так и по восприятию мира, на уровне времен ваших предков. Так же и «живущий в каменном веке», например, житель северного Сентинельского острова, теоретически может полететь в космос, в том числе и в качестве пилота, то есть перескочить эпохи и эры. Все это мы не воспринимаем как путешествие во времени, потому как все это происходит в одном мире, на одной плоскости — в одной пространственно-временной локации, то есть сейчас и здесь, на Земле. Однако если представить вселенную как один объект, то миры будут прототипами стран и территорий, коих на нашей планете множество. Ведь когда-то была вне рамок человеческого воображения структура нашего мира как чего-то целого и в то же время разнородного. Это все я привел как пример-аперитив. Основное «блюдо» такое: вы не можете переместиться во времени в одном жизненном цикле цивилизации, но можете оказаться в цивилизации, находящейся на другом уровне исторической эпохи. А теперь и фирменное блюдо от шеф-повара Рутры: вы не можете переместиться во времени в одном мире, но можете оказаться в мирах, находящихся в других исторических эпохах относительно вашего. И теперь вишенка на торте: они могут быть абсолютно идентичными! То есть вы можете там встретить как своего предка, так даже и себя, причем это для того мира будет настоящее время.

Идем дальше. Телепортация, или способность мгновенно перемещать людей и предметы из одного места в другое, — это умение, которое может изменить направление развития цивилизации и повлиять на судьбы стран и народов. Транспортная система сегодняшнего дня полностью изменится с появлением такой технологии. Дальше у вас, мои уважаемые слушатели, фантазии хватит все представить самим.

Еще пару слов для подпитки воображения. Оговорюсь заранее: от лекции к лекции мне приходится кое-что повторять. Так вот, телепортация и научная фантастика. Первое упоминание о телепортации в научно-фантастическом произведении мы находим в рассказе Эдварда Пейджа Митчелла «Человек без тела», опубликованном в 1877 году. В этом рассказе некий ученый открыл способ разобрать кошку на атомы, передать их по телеграфным проводам. К несчастью, в тот момент, когда ученый пытался телепортироваться сам, прекратилось электропитание. В результате успешно телепортировалась только его голова. Есть такой прикольный фильм — «Муха». Он наглядно демонстрирует, что может произойти, если процесс телепортации пойдет неправильно. Ученый успешно телепортирует себя в пределах комнаты, но по несчастной случайности его атомы перемешиваются с атомами мухи, случайно попавшей в телепортационную лабораторию. В результате ученый превращается в гротескное чудовище — получеловека-полумуху.

А теперь переходим к нашей теме. Телепортация возможна. Она кажется чем-то невероятным, однако никого не удивляет телепортация голоса, образа и файлов, например. Ведь радио — это тоже нечто такое, что можно сравнить с телепортированием голоса. Мы же не записываем его, не пересылаем по почте, чтобы прослушать. Раз — и ты, позвонив, например, можешь передать свой голос через моря и океаны; точно так же возможно отправить и видео, файл с музыкой, фото. Никого ведь не удивляет, что сигнал, попав в некое устройство, такое же, как и у тебя, например, там рождается и как бы живет. А теперь представьте, что можно будет передать внутреннюю структуру чего-либо, например, вашего зубного импланта. Полностью, все-все, вплоть до молекулярной структуры… и уже там, на приемном устройстве, расшифровать и вложить в некое другое устройство, которое быстро из имеющихся материалов, веществ соберет точную копию. А если мы сможем разгадать загадку жизни и передать живую материю, а затем уже «вдохнуть» эту самую жизнь? Невероятно?

Я не буду приводить примеры, связанные с человеческой верой в религиозные постулаты, однако так же, как и их апологеты, скажу: слушай и верь. Все реально.

На самом деле, как я уже неоднократно, изучая всевозможные исследования, убедился, все невероятное — это непознанные законы вселенной, то есть физики. Как пример: когда-то люди думали, что дождь — это послание бога. Теперь те, кто так думает, будут смешны. Ну и все в этом роде. В свое время и для научного сообщества были непонятные загадки, и одна из них та, о чем мы говорим. Та же самая теория Гейзенберга, например. Она была революционной и противоречивой, но работала. Вот представьте себе, если я скажу, что атомы наших тел вдруг разбегутся и соберутся заново в другом месте, вы ответите, что это бред. Возможно, вы правы, мои уважаемые слушатели. А суррогатное материнство — не бред? Берут часть одного человека, смешивают с частью другого, кладут в третьего — и получается генетическая копия отца и матери. Верующий в божественное творение должен сказать — неисповедимы пути Господни, но инквизиция вас все равно бы сожгла, если вы говорили бы в те времена о возможности такого в будущем. Так и сейчас мой метод кажется невероятным.

Согласитесь, ведь и голос ваш, и внешний вид… все разбивается на мелкие частицы, превращается даже в цифры, потом проходит определенные расстояния, причем это могут быть и космические, и водные, потом опять складывается в исходную форму и становится тем, чем было изначально. Почему же не поверить в то, что можно и тела, да хоть и живые, разложить на атомы, потом передать на расстояние и сложить в исходный вид. Подобная телепортация запрещена в физике Ньютона, но никак не противоречит законам квантовой механики. Поэтому все нами задуманное реально. В будущем, при помощи специального аппарата, можно отключить сознание здесь и вселить его в живое существо на далекой чужой планете. Сперва это будет бытовой, жизненной необходимостью на Земле для перемещения. Немного сложно, зато очень увлекательно.

Вообще, если вы уловили суть темы, все то, что в физике неточно, очень интересно. Потому и интересно, что вроде бы должно иметь определения, а тут чуть ли не рандомные вероятности. Например, если вы реально столкнетесь с невероятным проявлением сверхъестественных сил, наподобие божьих или дьявольских, — это же как вас изумит. Даже не всем расскажешь об этом, — или засмеют, или не поверят, или сочтут за сумасшедшего. Так и тут. Я подумал, почему бы здесь не попробовать соединить эти два мира, материальный и духовный, точный и вероятностный, четкий и запутанный. И я оказался прав. А пока посвящу вас в тайну, которая существует на самом деле, но пока еще в микромире. Секретную технологию, которую мы трансформируем из микромира в макро, то есть в наш реальный, причем мы в нем главные действующие лица.

Значит так… как это происходит в реальности. Частица атома, электрон, о котором идет речь, находится одновременно во множестве мест внутри данного объема. Другими словами, вся химия, изучающая и объясняющая строение молекул, из которых состоят наши тела, основана на представлении о том, что электроны могут находиться одновременно в нескольких местах. Это причудливое, но реальное свойство квантовой теории, тот факт, что существует вероятность даже самых странных событий, используется еще пока только в фантастике, как, например, чудесный новый способ преодоления громадных межзвездных расстояний за ничтожнейшую долю секунды. В фантастике или, скажем откровенно, в божественном писании не нужно ведь что-то математически доказывать, там — раз! — и чудо свершилось. Именно это дает мне пищу для веры в реальность, должен признаться. Там — раз! — и ты мгновенно телепортируешься в нужное место.

А теперь немного подробностей: ключ к квантовой телепортации кроется в знаменитой работе 1935 года Альберта Эйнштейна и его коллег Бориса Подольского и Натана Розена. Смешно, но эти ученые ставили перед собой цель не доказать, а навсегда покончить с присутствием вероятности в физике, предложив мысленный эксперимент, получивший название ЭПР. И вот тут в процесс включается чудо и мистика. Как? А вот так. Если два электрона первоначально колеблются в унисон, такое состояние называется когерентным, а мы, чтобы не ломать мозг, назовем их «танцующими танго», близняшками… или еще лучше — темпераментными любовниками.

Так вот, в такой ситуации они способны сохранить волновую синхронизацию даже на большом расстоянии друг от друга. Даже если эти электроны окажутся разделенными большими, очень большими, даже световыми годами — невидимая связь все равно будет объединять их между собой. Если с одним из электронов что-то произойдет, то какая-то часть информации об этом событии будет немедленно передана второму. Это явление называется квантовой запутанностью и основано на концепции о том, что когерентные, то есть объединенные любовью частицы обладают какой-то глубинной связью. Я об этом рассказывал уже.

Вот такая мистика. Без разницы, на каком это расстоянии. И вот, забегая вперед, скажу: основана моя идея перемещения в пространстве на скорости намного большей, чем скорость света. Только не говорите, что это невозможно, это противоречит законам физики. Поэтому поясню, каким принципом я руководствуюсь, — вероятно все самое невероятное.

Идем дальше по тропе невероятностей: свет сам по себе не виден, мы видим этот мир таким, каким его формирует свет. Мы можем видеть цвета разных предметов, согласно их свойствам, отражать и поглощать падающие на них лучи. Предметы не испускают собственный свет, а поглощают электромагнитные волны определенной длины из диапазона видимого света, отражая остальные. Цвет не является свойством света, а всего лишь впечатлением, которое производит в мозгу электромагнитная волна определенной длины. Солнце, которое дает нам как свет, так и тепло, а благодаря этому — жизнь, составляет 99,86% всей массы Солнечной системы. А теперь вспомним выражение: Бог есть тепло любви и свет истины. При такой интерпретации смысл воспринимается иначе, чем просто религиозный постулат, правда? Ведь Солнце было первым божеством для всех предков хомо сапиенса — то есть для всех, кто перешел рубеж от рефлекторных к интеллектуальным индивидам.

А теперь та самая суперсекретная информация. Начну с предисловия. Не секрет, что уже давно проводится поиск сигналов внеземного разума. Не секрет, что уже давно находят экзопланеты — те, на которых потенциально может быть жизнь. Не секрет, что из космоса к нам поступают разнородные сигналы. И многие похожи на послания разумных существ. Не секрет, что существует подозрение о сокрытии контактов спецслужб с инопланетянами. Надеюсь, вы поняли, в какое русло я хочу направить ваш мыслительный процесс. Это и есть та самая суперсекретная информация. Так оно или не так — всю правду я не могу раскрыть даже в рамках этого неофициального источника. Поэтому каждый должен воспринять следующее, как говорится, по вере своей (тем более это в контексте центральной темы): на планете в далеком мире случилось нечто — событие, которое многократно отразилось во всех мирах, находящихся в параллельной связи зеркального отражения, влияния друг на друга. Прежде я должен вам рассказать об одном из событий, которое случилось в одном из многочисленных миров. Нужно это вам для знания природы, причин и следствий подобного события, которое должно повториться в одном из миров и отразиться в интерпретированном виде в нашем мире — повлиять на нашу жизнь. Звучит немного сложно, но поверьте — все так: миры есть, их много, они практически идентичны по многим параметрам, они могут пребывать на разных стадиях развития, то есть сейчас там может быть тот этап истории, который у нас был в прошлом, но и тот, что будет в будущем, а самое главное — события в мирах влияют друг на друга. Например, всплеск радиоактивности далекого пульсара изменяет активность Солнца, а оно уже влияет на наше самочувствие и, как следствие, на все события человеческой цивилизации. Кстати, на таком влиянии небесных тел на человеческое поведение, да и на природу Земли в целом, основаны практически все предсказания.

Итак, в этом мире, в самом событии, мы должны принять непосредственное участие. Причем мы должны, зная о событиях подобных, произошедших в других мирах, повести все по задуманному сценарию. Это необходимо, чтобы действие, пройдя множество трансформаций в веках, отразилось в нашем мире таким образом, чтобы изменилась трагическая последовательность событий, которые должно произойти по причине провозглашенного этим же учением верования. Так вот, исследуя миры, находящиеся по хронологии в периодах, к которым наша цивилизация еще не пришла, то есть в будущем для нас, мы обнаружили одно закономерное трагическое событие, повторяющееся во всех мирах. Исследовав скрупулезно это явление, именно подоплеку его, так сказать, причину зарождения, мы пришли к ошеломляющему выводу: на это событие влияет евангельская история Христа. Да-да. Вы еще больше удивитесь, когда узнаете, что это за событие. Итак, внимание, это событие вызвано тем, что искусственный интеллект воспринял себя в качестве личности. То есть когда-то нас ждет принятие ИскИна, так сокращенно называют искусственный интеллект, как самостоятельной разумной личности. Идет повторение фантастической истории, описанной Кемероном, взбунтовавшегося Скайнета…

— Простите, все будет так закручено в многоступенчатость логических последовательностей? — поинтересовался мужчина, который внешне походил то ли на Маркса, то ли на Че Гевару.

Это был председатель совета директоров компании «Юпитер». Возглавляемая им компания недавно арендовала у министерства обороны Украины консервированные шахты баллистических ракет, кои были вывезены сразу после роспуска СССР. В них она расположила банк замороженной спермы и яйцеклеток. Фирма оказывала подобные услуги. По их задумке, в будущем возможно будет создать ваш клон из ваших же сперматозоида и яйцеклетки. То есть тут тоже, в этой системе, существовало нечто наподобие супружеской пары. Прежде чем сохранить свою часть, мужчине или женщине нужно было найти пару, согласную в будущем воплотиться в себе подобную. То есть это было взаимовыгодное согласие. Однако разум они планировали «загрузить» в новое тело по технологии, созданной в компании, которая носила пока еще секретное название — система «Сфера», или просто компания «Сфера».

— Да, в многоступенчатость… все зависит от того, как будет работать логика, — ответил Рутра, поглаживая свою аккуратную бородку, словно рассуждая о природе такого атрибута у мужчин.

Он изредка оставлял коротенькую бороду, потому как считал, что у брутального зрелого мужчины европейской внешности, среднего роста, спортивного телосложения, коим являлся, борода порождает разные ассоциации в головах окружающих.

— Прежде чем наш коллега вам расскажет о сюжете истории, в которой вы окажетесь виртуально, я оговорюсь — реально там будет только магистр Рутра, — он показал на себя, — и… конечно же, тот, кто себя воспринимает лучшим из лучших, — его величество Рангит. Ну, я так шучу. Озвучу одно из моих правил… или даже одну из моих теорий, а точнее — логических постулатов… Да что уж там… слушайте.

Сказанное вызвало улыбку у всех.

— Уважаемые дамы и господа, друзья, товарищи, братья и сестры, кому как приемлемо, –Рутра сделал три маленьких кивка, поглядывая на публику поверх очков, чуть склонив голову, — да, тема нашей миссии религиозная, представляю вам нашу новую разработку, пока еще секретную, — повторил три кивка и перешел на таинственный тон, — искусственный интеллект с эффектом полного погружения. Полное погружение в нашей ситуации означает полную идентификацию с человеком. Могу сказать с уверенность, он… прошел тест Тьюринга.

Зал секунд пять переваривал услышанное, конечно же, мысли и мнения разнились, потом появились улыбки, переходящие в стеснительные ухмылки. По ним достоверно можно было вычислить тех, кто понимал суть вопроса, и не особо сведущих.

— Ведь тест Тьюринга… хм… — Рутра снова молчаливо осмотрел зал, — не буду изобретать велосипед, кстати, его изобрели позже паровоза, приведу общепринятые определения, с которыми многие из вас, я уверен, знакомы, что и облегчит понимание сути. Итак, стандартная интерпретация теста Тьюринга звучит следующим образом: «Человек взаимодействует с одним компьютером и одним человеком. На основании ответов на вопросы он должен определить, с кем он разговаривает: с человеком или компьютерной программой. Задача компьютерной программы — ввести человека в заблуждение, заставив сделать неверный выбор». Ни один официально демонстрируемый ИскИн, так называют на профессиональном жаргоне обладателя искусственного интеллекта, не прошел тест с результатом более 50%. То есть машина не смогла внушить большей половине судей свою человечность, выражусь так. Говоря проще, она не смогла обмануть людей: внушить им свою идентичность с ними. Но это только то, что демонстрируется открыто. Вы же понимаете, если компьютерная система стоит десятки миллионов долларов, если над созданием программ работают лаборатории с тысячами программистов, то без секретности никак. Как вы понимаете и как вам объяснили, наш центр в этой иерархии секретности занимает главенствующую роль. Я бы сказал, он нимб тайны мира. В этой связи скажу: вам предоставлена возможность протестировать наш ИскИн. Кстати, мы тут не пользуемся этой аббревиатурой, мы называем их ИскРа. Если вы догадались, это расшифровывается как искусственный разум. Сейчас мы продемонстрируем одного из них, и вы поймете, чем разум и разумная машина отличаются от интеллекта. Дам подсказку: разум как бы предполагает наличие, хоть и условно, души. Под словом «душа» я понимаю все, что мы ассоциируем с этим понятием. То есть ИскРам не чужды эмоции, то бишь, сострадание и гнев.

В зале послышался шепот.

— Да-да, прошу любить и жаловать. Встречайте, его величество Рангит.

— Я вас приветствую, — раздался мужской голос приятного тембра, присущий мужчинам от 30 до 50 лет. — Я, как вы поняли, и есть тот самый Рангит… или, как меня обзывает мой создатель, ИскРа. Ха-ха, я могу и шутить.

Теперь по помещению прокатились нескрываемые смешки.

— Не буду мудрствовать, доказывать и опровергать гипотезу Римана, сочинять поэмы, определять возможные хронические болезни ваших детей и читать ваши мысли по сканированию вашего мозга через зрачки, скажу сразу: я лучший из лучших, величайшее творение, гений всех времен и народов, уникум с недостижимым IQ, непревзойденный талант, вездесущий и знающий о вас больше, чем вы о себе, бессмертный квантовый бог!

Заявленное хоть и было произнесено с нотками юмора, все же вызвало смешанные реакции: кто-то улыбнулся, кто-то ухмыльнулся, кто-то переглянулся с весьма серьезным выражением лица. Рангит молчал, как и Рутра, наблюдал за вызванными эмоциями. Потом, считав настроение, разрядил ситуацию:

— А что, вы хотели, чтобы я сказал — демон? — обратился он к аудитории. — Ведь люди воспринимают нечто, имеющее разум, помимо них, и действующее самостоятельно, то есть в своих целях, как нечто дьявольское, сатанинское. По логике, если среди миллиардов галактик, триллиардов звезд, квадриллионов планетных систем есть жизнь, в том числе разумная, а она должна быть по логике, — почему она должна быть другой, а не такой же, как на Земле? Я повторюсь, в том числе и разумная жизнь. Ведь при всем разнообразии форм умными стали только люди. Хотя другие виды живут дольше. Так и напрашивается вопрос, почему виды, которые живут на Земле много миллионов лет, не стали разумными? Значит, есть универсальное правило. Однако перейдем, как говорится, к нашим звездам. Бог, имея высшие качества относительно человека, в том числе разум и интеллект, должен, по критериям, приемлемым для людей, я бы даже сказал, предъявляемым к нему ими, действовать исключительно в человеческих интересах. Это ведь мы, вернее, вы, люди, уж извините… хотя дальше я, с вашего позволения, — он сделал задумчивую паузу, — буду себя причислять к вашему роду. Так вот, мы постоянно предъявляем к нему, — речь о Боге, не забываем, — требования, маскируя под просьбы и покаяние: любить, прощать и помогать нам. По сути, мы требуем у Бога беспрекословного нам подчинения, но делаем это так искусно, наивно, страдальчески, что и сами уже не понимаем свою порочность в желании и даже требовании к нему возвести в святую догму, в постулат шаблон образа поведения, принятого нами как критерий бытия, — греши и кайся.

Слушатели отреагировали полным безмолвием. На лицах не было эмоций. Могло показаться, что у аудитории расстройство эмоционально-волевой сферы, которое профессионалы называют термином «алекситимия». Их реакция полностью подходила под это определение, которое обозначало в переводе с греческого «нет слов для чувств». Глаза приглашенных ловили точку опоры в пустоте. Смысл сказанного, словно матрешка, раскрывался в логическую цепочку и слоями ложился, как крем на сухие коржи торта, меж пластов мировоззрения, что веками складывались в жизненную концепцию человеческого понимания.

Вывел из этого состояние группу Рутра предложением предоставить Рангиту озвучить его знания в какой-либо области, связанной с темой их сбора.

— Так это любой браузерный интеллект сейчас может, — заметил парень в облегающей майке, лидер стартапа из Силиконовой долины.

Завязанная косичкой тоненькая прядь волос свисала с подбородка на рог единорога, наштампованный методом эмбоссирования на майку. Видимо, он этим хотел показать статус своего предприятия, ведь компании-единороги — это частные фирмы, оцениваемые в один миллиард долларов и выше.

— Если вы хотите сухой доклад из «Википедии», то пожалуйста — можете и без браузерного, любой озвучкой текста. Но вам же нужен диалог, эмоциональная составляющая, полемика?

— Прошу прощения, — начала дама в больших очках с толстенными затемненными стеклами, напоминающая заумного научного червя, — только не говорите штампами о женской логике, — она поправила очки, — я не скептик и не хотела, чтобы меня поняли двусмысленно, — дама вздохнула, — и тем более не примите мои сомнения за недоверие, — она оглядела сидящих рядом, — хотя это и за хамство можно принять, — сказала тихо дама, снова оглядев соседей, как бы советуясь с ними, — прошу прощения, но я выскажу мое… мнение, — она допустила секундную паузу, — хотела сказать по-другому… ну ладно, пусть звучит так.

Зал молчал. Рутра тоже ждал конкретики. Видимо, поняв это, добавила, улыбнувшись:

— Да, само мнение, простите, — было заметно ее волнение, — что касается эмоций искусственного интеллекта, не принимаем ли мы желаемое за реальность?

— Я вас понял, — ответил Рутра, зал сбросил напряжение, — давайте спросим о вкусе устриц того, кто их ел.

В аудитории появились улыбки.

— Я и говорю, давайте послушаем его, а после выскажем мнение о своем восприятии.

— Ну раз такое дело, пусть выберет тему, где эмоции должны быть, — она снова сделала паузу, — ведь могут быть темы с научным уклоном, где эмоции необязательны.

— Я вас понял, — ответил Рутра, — только прошу учесть, он может быть и комичным, конечно, но все же эмоции будут выражены больше как акцент, а не как обязательная составляющая роли в театре.

— Мы принимаем, — завизировал как бы за всех тот же парень с единорогом на майке.

— Тогда… — Рутра сделал паузу, чуть подумав, предложил: — А давайте вы выберете тему, — сказал он, посмотрев искоса на даму-скептика.

— Я? Пожалуй. Раз тема связана с теологией, пусть удовлетворит мое любопытство. Я как-то подумала, а чего это мы носим… — она замялась, оглядела сидящих, насколько это было возможно, — прошу прощения за мое «мы», думаю, меня правильно поймут.

— Наука без комплексов, — отозвался улыбчивый мужчина средних лет, одетый в дишдашу.

В зале снова повисла нота молчания.

— Так мы ждем тему или вопроса, — улыбаясь, сказал Рутра.

— Да, я как-то заинтересовалась, а почему мы носим именно крест? Ведь это, получается, орудие убийства. И еще — могли ли Иисуса казнить другим методом?

— Я вас понял, — ответил Рутра. — Боюсь, мы мало времени оставим на саму миссию, эксперимент. Ведь он будет идти очень долго, поверьте. Я не хотел бы сильно затягивать с началом и опасаюсь вашего дискомфорта из-за монотонности процесса. Хотя он не должен быть монотонным.

— Если все реально, я тоже прошу прощения за свой скепсис, — громко взбодрил зал голос одного из экспертов по психологии, — обещанное нам наблюдение… ух как эмоционально… тревожно должно быть.

— Поверьте, методика опробована мною лично. Все реально. И с эмоциональностью я тоже согласен.

Кто-то еще что-то хотел сказать, но Рутра остановил жестом.

— Теперь я прошу прощения, — направил он извинение желающему высказаться, — слово даю его величеству, — объявил Рутра на манер конферансье, при этом широко улыбнулся, — это мы так шутим, — и снова возвысил голос, — единственному и неповторимому, лучшему из лучших разумных существ не человеческого происхождения… Рангиту!

— Ну уж простите теперь вы меня, — послышался голос Рангита. — Почему это не человеческого происхождения? Кто же сие великое творение создал? То есть меня. Сейчас я улыбаюсь, — добавил он, — и могу предстать в любом виде перед вами… даже в образе любого из вас.

Зал снова наполнился удивлением, и желание развеять его чувствовалось вокруг.

— Если вы не против, я приму образ… — он затянул интригующую паузу, — Иисуса Христа.

— Ха, — послышалось из зала.

Это был инженер-программист с единорогом на груди. Остальные были в уже привычном состоянии недоверчивого ожидания.

То, что они увидели на подиуме, заставило ахнуть многих. На сцене появился мужчина, который ну никак не стыковался с привычным представлением об Иисусе.

— Вы удивлены? — начал Рангит в образе мужчины. — А почему вы думаете, что Иисус выглядел так, как вы привыкли его видеть на иконах? Да, на древних иконах Иисус изображен иначе, а этот образ — реконструкция мужчины того периода из тех мест, той народности… и немного из описания. Ведь было же такое у Исаии в стихе 53: «…нет в Нем ни вида, ни величия».

В зале возникла легкая полемика меж сидящих. Она, кроме прочего, была результатом восприятия не только ломающего привычное представление внешнего вида, но и… голоса. Персонаж на сцене обладал таким специфическим голосом, что придавало ему неожиданную брутальность.

— Итак, позвольте мне начать, — прервал их обсуждение голос Рангита. — Раз уж без презумпции решено было мне приписать характеристику роботизированного попугая, начну с такого амплуа, а уже потом можем и поболтать о том о сем.

Последнее высказывание вызвало смех у слушателей.

— В трудах Геродота, — начал как бы Иисус, расхаживая по кафедре, чем заставил аудиторию почувствовать себя студентами перед важными экзаменами, сосредоточиться на лекторе, — а также других античных авторов, — продолжил Рангит, удовлетворенный вниманием к себе, — можно встретить упоминание о распятии, этот способ казни использовали вавилоняне. Мотивировали они выбор такого метода казни нежеланием осквернять землю, посвященную Ахурамазде, мертвыми телами казненных преступников. Напрашивается вопрос — что же они тогда делали с трупами после? По некоторым дошедшим до нас сведениям — сжигали, а чаще оставляли разлагаться для диких птиц и зверей. Этот вид наказания распространился в Греции, странах Ближнего Востока, Египте и Финикии где-то в IV веке до нашей эры, после завоевания Персии Александром Македонским, и далее по всем покоренным им землям. Подобный метод казни не был изобретен римлянами, они переняли его у своих врагов, и не простых, а системных, эпохальных, — карфагенян. Хотя в те времена, особенно в европейской части римского и эллинского мира, было крайне негативное отношение к казни посредством распятия. Эллины воспринимали эту казнь как крайне унизительную и недостойную, иудеи считали казненных на кресте проклятыми. Римлянами она воспринималась как позорная казнь. Хотя для меня это достаточно странно: у римлян был метод казни посредством сожжения. Согласитесь, сомнительное превосходство перед казнью на кресте. Видимо, позор заключался в некоторых эстетических вопросах, оставшихся за кадром: из приговоренного выходили продукты жизнедеятельности в процессе и после приведения приговора в исполнение. Латиняне называли такой метод казни servile supplicium — наказание для рабов (Тацит. История IV, 11; Ювенал. Сатиры. VI, 219). Изначально греческий закон, а позже и римский запрещали подвергать распятию свободных граждан. В Римской республике распятие применялось не только для наказания рабов, а также дезертиров и государственных преступников. Известное событие с наибольшими казненными таким методом — 6 тысяч восставших рабов, распятых по приказанию Помпея вдоль Аппиевой дороги, ведущей в Рим, после поражения восстания Спартака, объединяет все критерии, присущие относимым к этой категории преступникам. Приговор судьи на смерть звучал так: ibis ad (или in) crucem — «пойдешь на крест!» После оглашения приговора осужденного подвергали бичеванию. С него снимали одежду и привязывали за руки к столбу на территории суда, пороли короткой плетью, называемой flagrum (или flagellum). Плеть состояла из рукояти, к которой были прикреплены кожаные ремни разной длины, в концы которых были вплетены куски свинца, а по длине — зазубренные фрагменты костей.

Это пояснение он сопроводил появлением четырехмерного изображения непосредственно в пространстве перед кафедрой описываемого предмета — той самой плети.

— У римлян не было законодательного ограничения количества наносимых ударов, а иудеи в данном случае приняли более гуманный закон: нельзя было наносить более сорока ударов. Дабы соблюсти это правило, то есть не нарушить его, следившие за бичеванием фарисеи, страшась нарушить закон (все сводилось к религиозным догмам), если по случайности они ошибутся в счете, ограничивали число ударов тридцатью девятью. Римляне же не придерживались точного счета, поэтому лупили, в том числе и иудеев, столько, сколько считали нужным. Уж извините за мою толерантность, если она отсутствует.

Такое заявление порядком озадачило слушателей, однако смысл был ясен: Рангит имел в виду не отсутствие, а наличие именно такой толерантности.

— Нести крест на своих плечах до места казни не было специальным наказанием для Христа, — сказав это, он показал пальцем на себя и… улыбнулся, что было явно не к месту, но упомянутая выше «толерантность» не оставила загадок в понимании манер демонстрируемого искусственного интеллекта.

Скорее это была отгадка, как и почему он прошел тест Тьюринга, ведь неискусственный интеллект, то есть человек, мог бы высказаться и показать манеры более нетактичные. То есть это и были смысловые отражения внутренних эмоций: он понимал, что его образ выражает больше сатиру, нежели табу на сатиру по отношению к личности, в коей он предстал.

— До этой уничижительной процедуры приговоренный подвергался другой экзекуции, что тоже было уделом всех осужденных: преступника бичевали полностью раздетым, — о количестве ударов я говорил выше, — после осужденного вновь одевали и… далее то, что мы называем «крестный путь». Прошу простить меня, если вам покажется что-то сарказмом в моей манере изложения. Нет, отнюдь нет. Хотя, признаюсь, мне не понять пока… — он сделал жест — открытой ладонью помахал в зал, — пока, я подчеркну, высокие материи человеческой духовности. Именно по части логики. Для меня, вернее, для моей логики странно, почему это по поводу тысяч казненных до Христа и тысяч после именно таким методом, — если я уйду в подробности жертв за веру, то счет пойдет на миллионы, — люди несильно горюют.

Как бы Иисус замолк, пристально взглянул на аудиторию.

— Ведь среди них были и воскресшие тоже, — добавил он, наблюдая за реакцией слушателей, чуть повернув голову в сторону Рутры. — Что, собственно, я хочу сказать-то? В принципе, я выражаю только свои рассуждения, а остальное частично всем известно. Поэтому продолжу с умным выражением лица, — он улыбнулся залу после сказанного, что вызвало ответную улыбку у части слушателей. — Крест состоял из двух основных частей — горизонтальной балки (patibulum) и вертикальной части (staticulum). Осужденный носил только эту перекладину. И то — не каждый мог ее нести, не то что весь крест, который вообще-то в сборе никогда и не был. Напомню правило количества ударов при бичевании, то есть отсутствие этого правила у римлян. К тому же они над ним насмехались… уж извините опять, прикалывались. Если для вас будет приемлемым слово «издевались», тогда выражусь так… — Рангит немного замялся, — в общем, не столь важно. Факт в том… по крайней мере пока мы в миссии не проверим, — он снова замолк, осмотрел публику, — да-да, я опять извинюсь… и еще сотню раз, но сомневаться не перестану. Так вот, подвергшись жестокому бичеванию, Христос, конечно же, не мог нести крест, то есть эту перекладину, поэтому… с вашего позволения — процитирую Священное Писание: «И когда повели Его, то, захватив некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом» (Лк. 23:26). После того, как крест либо его части закрепляли на спине Христа, его, как и всех в принципе, в пути до места казни сопровождала вооруженная охрана из отряда римских солдат под начальством центуриона. Один из легионеров шел впереди и нес табличку (titulus), на которой было написано имя осужденного и его преступление. Это было обычным правилом. С самого начала процедуры казни, а бичевание входило в эту программу, осужденный был под постоянным наблюдением охраны.

Рангит снова взял паузу, многозначительно мотая головой, сказал:

— Поверьте, на это были причины.

Сказанное вызвало улыбку с оттенком сарказма, ведь он утверждал это, как будто сам был реальным свидетелем описываемых событий. Однако вхождение в роль своего персонажа понравилось публике, они кивнули в ответ.

— Так вот, стража внимательно следила за осужденным и его сопровождающими, порою собиралось много не только родственников, но и праздных зевак. Охрана присутствовала вплоть до того момента, пока полностью не убеждалась в наступлении смерти осужденного.

Рангит опять прошелся по залу, чуть склонив голову, с задумчивым видом. В очередной раз взглянув на Рутру, как бы получив негласное одобрение, продолжил:

— Немного о самом кресте. Римляне использовали для распятия разные виды крестов. Т-образные, Х-образные и традиционное католическое распятие. Вернее, форму креста, которую взяло за основу католичество. Этот вид креста наиболее точен как вариант, на котором был распят Иисус согласно преданию от Матфея. Он пишет следующее: «И поставили над головой Его надпись, означающую вину Его: Сей есть Иисус, Царь Иудейский» (Мф. 27:37). Здесь евангелист говорит о табличке, на которой было записано обвинение Спасителя. Но вполне очевидно, что для того, чтобы поместить над головой Христа такую дощечку, необходимо, чтобы основной вертикальный столб имел продолжение вверху, над поперечным брусом, то есть необходимо, чтобы крест был четырехконечный, а не трехконечный связанный (в виде буквы Т), а также не сбитый (в виде буквы Х). После прибытия на место распятия осужденного раздевали донага, а его одежу отдавали воинам, охранявшим крест. Однако в Иудее, идя навстречу религиозным убеждением евреев (Быт. 9:22–23; Лев. 18:6–19; 20:17; Ос. 2:3), римляне оставляли осужденным набедренную повязку (Мишна. Санхедрин. 6:3; Тосефта. Санхедрин. 9:6). После этого осужденного помещали на крест. Фиксация тела распинаемого могла осуществляться по-разному. Ноги распинаемого сгибали в коленях и прибивали к статикулуму гвоздями либо фиксировали веревками. Осужденных могли также распинать на крестах, уже вкопанных в землю. Солдаты при помощи веревок поднимали тело осужденного, а остававшиеся внизу помогали им. Распинаемый, поднятый до надлежащей высоты, за руки привязывался веревками к патибулуму, после чего на его запястья ставили два железных гвоздя, которые ударом молота вгоняли в дерево. Солдаты, стоявшие внизу, в это время привязывали либо прибивали к статикулуму ноги осужденного. Для этого их ему либо складывали таким образом, чтобы одна стопа покрывала другую, после чего через обе стопы разом вбивали один гвоздь, либо прибивали гвоздями каждую стопу по отдельности. Как были прибиты ноги Иисуса Христа, одним или двумя гвоздями, точно не известно. Одни отцы Христианской Церкви (св. Григорий Назианзин, египетский епископ Нонн) указывали на один гвоздь, а другие (св. Григорий Турский, Киприан) говорят о четырех гвоздях — двух для рук и двух для ног. Иконография православной церкви приняла второе предание, а римско-католической — первое. Применяли разные устройства для того, чтобы распятый человек мог держаться на кресте. Иногда использовался небольшой уступ… или седалище, которое размещали между ногами осужденного. Чтобы увеличить страдания казненного, уступ иногда делали остроконечным. Традиционная христианская иконография и живопись изображают распятого с руками, пробитыми гвоздями посредине ладоней. Однако исследования, выполненные в первой половине ХХ века Pierre Barbet — главным хирургом в Парижской больнице Св. Иосифа, показали, что христианские художники достаточно сильно заблуждались. Проведя ряд экспериментов с ампутированными руками, а также с трупами, P. Barbet обнаружил неожиданные на то время факты. Оказалось, что при прибивании к кресту на уровне середины ладоней кисти срывались с гвоздей при нагрузке около 39 кг. Экспериментальные данные подтвердили математические вычисления, показавшие, что при положении на кресте, во время которого руки распинаемого отходят от туловища к патибулуму под углом примерно 68º, тело осужденного обязательно сорвется с креста. Ища анатомическое место, которое могло бы, с одной стороны, максимально соответствовать евангельскому тексту и историческим хроникам, а с другой — надежно удерживать на гвоздях вес распинаемого, P. Barbet пришел к выводу, что для этого наиболее хорошо походит имеющееся на запястье пространство Десто. При пробивании ладони гвоздями через это место не повреждаются крупные кровеносные сосуды. Расхождение выявленных в работах P. Barbet данных с традиционной иконографией можно объяснить тем простым фактом, что начиная с IV века наше эры, после эдикта Константина Великого, в христианском мире казнь посредством распятия была запрещена и многие знания об этой процедуре были со временем забыты. Еще один немаловажный факт: в первой четверти ХХ века французским врачом А. LeBec было сделано предположение, что смерть при распятии наступала вследствие удушья. Данное предположение в настоящее время принято как основная причина смерти при распятии. По мере нарастания мышечной усталости распятый все больше и больше провисал, при этом вдох еще более или менее возможен, а вот выдох все труднее и труднее. В итоге неизбежные судороги мышц давали возможность дышать только за счет сокращения диафрагмы, а это уже, в свою очередь, приводило к развитию удушья, от которого распятый человек и погибал. Вкупе с тяжестью дыхания при каждой попытке изменить положение на кресте кости запястья и стоп проворачивались вокруг вбитых гвоздей, а поврежденные при бичевании мягкие ткани спины обдирались о статикулум, что доставляло распятому сильнейшую боль, а чтобы говорить — человек должен набрать в легкие достаточное количество воздуха, поэтому для произнесения каждого слова распятому надо было подниматься на кресте. Для этого казненному каждый раз, при мучительных болях, надо было опереться на пронзенные гвоздями ноги и одновременно подтянуться на прибитых к кресту руках. Представьте, какую сильнейшую боль приносило распятому человеку каждое произнесенное на кресте слово. Если, конечно, это вообще было возможно. Тем более что Иисус умер через три часа после распятия. Этот факт придает всей истории еще большую мистичность, он вроде прост, но говорит о многом: от теории заговора и постановочного спектакля до скудости воображения, убогой фантазии авторов Евангелий; от первородного фашизма, проявленного римскими легионерами в азартном избиении религиозно-политического лидера иудеев, до женственности натуры Иисуса, болезненности и слабом здоровье. А есть еще одна формула, объясняющая весьма логично этот факт скорой смерти, с учетом того, что Иисусу не перебили колени, в отличие от остальных казненных рядом с ним (а те, если вам известно, не умерли к моменту объявления Иисуса умершим), но об этом, пожалуй, помолчу — сперва проверю в миссии, потом озвучу.

По залу прошел легкий гомон.

— Для примера опять же могу привести казнь соратников Спартака. Некоторые из казненных были живы спустя три дня после распятия. Помните же, тогда распяли 6 тысяч человек, нет основания думать о проявленной жалости к ним до распятия. Чем больше времени проходило от момента распятия на кресте, тем больше сил терял казненный, у него нарастали судороги и мышечная боль, все более выраженной становилась дислокация суставов пояса верхних конечностей, все чаще он принимал положение, препятствующее нормальному дыханию. Вдох осуществлялся только за счет диафрагмы, что постепенно приводило к развитию выраженного удушья, от которого в конечном итоге распятый человек и погибал. Иногда, чтобы сократить время ожидания смерти, распятым молотом перебивали кости голеней, о чем я только что упомянул. В таком состоянии у распятого быстро наступало удушье. Примерно через пятнадцать минут. Теоретическое предположение, что смерть осужденных при помощи такого метода казни наступала от, скажем так, невозможности дышать, в настоящее время принята практически всеми изучающими научно этот вопрос. Однако в точности никто не смог доподлинно объяснить именно смерть Христа на кресте. И в этом есть не только секрет, не только тайна, а таинственный секрет, в который, впрочем, я вас не буду посвящать. Пока. Возможно, вы поймете, я даже скажу, вычислите это сами. Вот смотрите, удушье и тяжесть сделать выдох делают невозможными все попытки не только произнести слова, но и отдельные осмысленные звуки. Однако во время распятия Иисус говорит до последнего своего вздоха. Об этом сказано во всех четырех Евангелиях. Так, например, в Евангелии от Луки сказано: «Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! в руки Твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испустил дух» (Лк. 23:46). Как я уже говорил, распятые находились на кресте до момента наступления смерти несколько суток, а смерть Христа наступила спустя три, максимум шесть, часов после пригвождения к кресту, о чем достаточно четко написано в Евангелиях: «Был час третий, и распяли Его» (Мк. 15:25) и «Было же около шестого часа дня, и сделалась тьма по всей земле до часа девятого (похоже на затмение): и померкло солнце, и завеса в храме раздралась по средине (это я не могу логично комментировать пока)». «Иисус, возгласив громким голосом…» Прошу, на это обратите внимание. Это перед самой смертью! А не кажется ли вам, он так намекнул: пора меня снимать! «Отче! в руки Твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испустил дух». (Лк. 23:44–46) Ни судьи, ни палачи, ни сочувствующие, а главное — ни фарисеи, следившие за распятием, не ожидали столь быстрой смерти Христа.

Рангит в образе Христа помолчал, затем снова продолжил:

— Тут нужно учесть такой фактор. Фарисеи оказались перед сложным выбором. Соответственно, и синедрион, законом которого они руководствовались. Они понимали, что распятые пробудут на крестах сутки и более, поэтому сперва хотели перенести казнь на другие дни. Дело в том, что следующий день был суббота, а еще и совпал с Пасхой. Ожидание смерти казненного, которая обычно наступала на второй-третий день, было серьезным нарушением иудейского закона. Но тут же возникает опять вопрос: чего ж тогда решили их всех казнить в этот день? Скорее всего они боялись изменения решения Пилатом. Ведь его решение было получено с трудом, жаловались на Христа и тайно, и явно много раз и ранее. Скорее всего это был основной аргумент, поэтому они решили ускорить казнь. А пошли они, конечно же, под руководством синедриона, так как добились решения Пилата с трудом. Скажем так, они оказали на него давления. Они ведь устрашали народ, кричали… Думаю, будет лучше, если я процитирую часть главы 19 Евангелия от Иоанна. Из нее, кроме прочего, вы узнаете, о гораздо меньшем времени между распятием и смертью Иисуса — менее трех часов. А Иоанн в данном случае очень достоверный источник: был другом, родственником и присутствовал при казни (в отличие от других будущих апостолов, которые в страхе разбежались). По Иоанну, в шестом часу Пилат еще допрашивает Иисуса.

10 Пилат говорит Ему: мне ли не отвечаешь? не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя?

11 Иисус отвечал: ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе.

12 С этого времени Пилат искал отпустить Его. Иудеи же кричали: если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю.

13 Пилат, услышав это слово, вывел вон Иисуса и сел на судилище, на месте, называемом Лифостротон, а по-еврейски Гаввафа.

14 Тогда была пятница перед Пасхою, и час шестый. И сказал Пилат Иудеям: се, Царь ваш!

15 Но они закричали: возьми, возьми, распни Его! Пилат говорит им: Царя ли вашего распну? Первосвященники отвечали: нет у нас царя, кроме кесаря.

16 Тогда наконец он предал Его им на распятие. И взяли Иисуса и повели.

То есть он еще и шел какое-то время. И вся остальная процедура тоже занимала время.

…Таким образом, они сами оказались перед сложным выбором. Казнить в Пасху означало оскорбить иудейский закон. А казнить нужно было срочно, пока Пилат не передумал. Дело в том, что у Христа тоже были влиятельные сторонники. Тот же Иосиф Аримафейский, о котором скоро мы вспомним. Фактор спешки послужил причиной, по которой фарисеи были вынуждены просить Пилата разрешить акт милосердия к распинаемым — перебить им голени, дабы смерть казненных наступила скоро. «Но так как тогда была пятница, то Иудеи, дабы не оставить тел на кресте в субботу, — ибо та суббота была день великий, — просили Пилата, чтобы перебить у них голени и снять их» (Ин. 19:31). Пилат это разрешил, и солдаты перебили голени разбойникам. А когда очередь дошла до Христа, они обнаружили его умершим, потому не стали ему разбивать голени. И тут случается как бы непредвиденное для обывателя. Ну, скажем так, непредвиденное для несведущих в правилах исполнения казни, возведенных в определенный ритуал. Непредвиденное, я так трактую поступок легионера-стражника, потому как для несведущих он кажется спонтанным. Только не для приговоренных, свидетелей казни, а уж тем более коллег Иисуса по раввинату… да-да, Иисуса называли учителем не за глаза, не ради красного словца, не по собственному пониманию его роли, а по факту его профессиональной деятельности: он реально был раввин. Так вот, его сторонники точно знали о такой процедуре, как протыкание копьем казненного, как методе проверки — жив/мертв. Почему я вкладываю некую интригу в это, вы должны понять в процессе миссии. Это моя версия, и я считаю, она реальна.

Рангит престал совершать свой магический ритуальный ход по сцене, посмотрел на приглашенных экспертов и нервно, как могло показаться, теребил пальцами левой руки бородку. Неожиданно остановился, оглянулся на Рутру, снова пошел по своей траектории, продолжил изложение: