Бесплатный фрагмент - Прикосновение к Америке

Посвящается Стивену.

Предисловие

В сентябре 2017-го я две недели провёл в США.

Где-то в середине пребывания на меня напала мысль: я должен сохранить для себя это путешествие. Не только выверенными фотографиями в Инстаграме, влогами на канале и электро-химическими связями воспоминаний в мозгу. Я должен сохранить это путешествие текстом — тревел-дневником, который можно будет открыть 5, 15, 50 лет спустя после путешествия и вспомнить, как же это всё-таки было.

Ещё причина — рассказать о поездке моим друзьям. Далеко не у всех из них найдётся время на прослушивание обстоятельного пересказа, однако на то, чтобы полистать книгу, да ещё и с артами от талантливого Дмитрия Калиниченко, минутка-другая, глядишь, и найдётся.

Наконец, причина последняя по порядку, но не по значению — мои подписчики. Комментируете ли вы мои ролики на Ютубе, смотрите ли сториз в Инстаграме, читаете ли посты Вконтакте — мне хочется поделиться всем пережитым с вами.

И да, спасибо за все лайки-просмотры-комментарии. Вы — супер!

---

Пара слов о структуре книги.

В попытке нашпиговать свой пилотный труд полезностью я почти в каждой главе упоминаю то или иное выражение на английском — это может пригодиться тем из вас, кто тоже планирует устроить себе трип по США. Ну, или хотя бы интересуется данной темой. И тут же напоминание от меня, как преподавателя английского: чтобы выражение отложилось на подкорке, воспользуйтесь им в ближайшее время — в разговоре с преподавателем на уроке, во время написания поста или при сочинении эссе. Всегда старайтесь применить новое выражение: так оно запомнится лучше.

И да, прошу простить за непостоянный размер глав — он соответствует объёму впечатлений, полученных в тот или иной день.

Из важного: эти заметки помогли мне взглянуть на себя со стороны.

Вот я скучаю по жене. Вспоминаю о ней снова и снова, и это несмотря на то, что мы ежедневно созванивались в Телеграме.

Вот записываю новые выражения на английском — потому что мне нравится пополнять свой словарный запас, нравится получать знания.

Вот чтение, вот ведение заметок, вот рефлексия… В подобных вещах — я, какой есть. И за любые огрехи в тексте прошу винить меня одного.

Глава 1. Выйти за пределы

Monday, 28.08

Полночь.

Моя супруга Софи подвозит меня в центр города, к скверу Карла Маркса — именно отсюда выезжает трансфер, доставляющий жителей провинциального Брянска к московским аэропортам. Выхожу из машины и поёживаюсь от холода — свежо.

Смятение: я последним сдаю водителю чемодан в багажный отсек минивэна и последним же забираюсь в салон. Упс — все места заняты. Не успеваю запаниковать из-за опоздания на рейс, как слышу водилу:

— Забирайся на переднее!

Растерявшийся и немного обозлённый на себя самого за нерасторопность, с силой захлопываю слайд-дверцу салона и запрыгиваю на место справа от водителя. Включается двигатель. Мда уж, «растерялся» — не то слово: даже как следует не обнял Софи на прощанье. Окей, судьба: отыграюсь смс-ками.

Выезжаем из городской черты. Справа и слева от нашего ночного болида — непроглядная чаща, впереди — крохотный участок освещённого асфальта и два типа огней: одни — ослепляющие, несущиеся на нас и несущие опасность столкновения; вторые — красные, крохотные, призывающие себя обогнать.

                                     * * *

В перерывах между отправкой жене смсок и обработкой потока беспокойных мыслей а ля «а не слишком ли дует в маршрутке Брянск-Шереметьево», мне в голову пришла идея: break the pattern.

Да, я уже давно решил, что обучение себя самого новым идеям, новым принципам, новым фактам надо сделать привычкой. Но какой из способов запоминания самый лучший? Как минимум одну методику я могу предложить прямо сейчас: «когда вы делаете что-то необычное с вашим собеседником (когда вы, что называется, break the pattern), вот тогда новые связи в мозгу формируются с особой скоростью и основательностью».

                                     * * *

Предложение себе самому на будущее: проанализировать себя на самые эффективные часы в сутках — когда мне лучше всего пишется? На протяжении недели-двух пробовать разное время и по 10-балльной системе оценивать, сколь быстро ты входил в состояние Потока (мы о нём ещё поговорим), сколь легко было в нём писать — и так далее. В идеале ещё и графики построить для оценки. Эта процедура будет чем-то напоминать приём из книжек по саморазвитию с анализом своего рабочего дня: в течение суток ты честно пишешь точное время, когда начал чем-то заниматься и когда ты этим чем-то заниматься прекратил. Делаешь так весь день (важно собрать глубокую статистику) несколько дней подряд (важно собрать широкую статистику). Так станет понятно, какие действия съедают наибольшую часть твоей энергии.

Уверенные шаги по тропе к лучшей версии себя — это, конечно, хорошо. Но что мне делать сейчас?

Водитель сделал дежурную остановку на заправке. Я же сижу спереди, очень, очень близко к двери — и всякий раз, когда через неё кто-то входит или выходит, весь мой правый бок обжигает холодом и из полудремы я ненадолго вылезаю в бодрствование. Покрутил-покрутил головой — и обратно в сон.

---

                                      * * *

Ровно 03:30. Через десять минут я окончательно засну и мирно просплю аж до самого Шереметьево, но пока в моём разуме роятся идеи.

Заметки. Любое более-менее интересное событие в жизни не стыдно записать. Ведение записей ведёт к более глубокому, более осознанному опыту. С одной стороны, сам акт записывания оборачивается улучшенным запоминанием — в этот момент вы проговариваете свои впечатления. С другой — даже те вещи, которые окажутся стёрты волнами последующих, наслоившихся впечатлений, останутся с вами в формате заметок. Вы сохраните событие! Так что сплошные плюсы, чесслово.

Проходит пять минут. Вижу ярко-белые огни. С каждой секундой всё ближе. И вот уже проступают контуры кабины: это фура. Огромная фура, которая несётся прямо на нас.

Ещё чуть-чуть и…

Обошлось.

Всё обошлось.

В тот самый момент, когда рисковый дальнобойщик успел вывернуть руль и уйти с нашей полосы, моя голова дёрнулась вправо и по телу пробежала дрожь — наверное, так себя чувствовали Рик и Морти когда разделялись на удвоенное кол-во равных вероятностей в первом эпизоде второго сезона.

Часы показывают 03.37 и в моей голове впервые проносится мысль: из этих заметок теоретически можно сделать нечто большое — чтобы все более-менее ценные размышления превратились в один большой нарратив. Но это не зарождение идеи, а первый взгляд на перспективу, которая потенциально будоражит воображение.

Проходит пара минут, и под доносящиеся из динамиков строки «Любовь приходит летом, в платьице зеленом…» я проваливаюсь в сон.

---

                                      * * *

Доехали до терминала «D» аэропорта Шереметьево.

Когда я учился в БГТУ, нам рассказывали про два принципа обработки данных: First In First Out и Last In First Out (названия самоочевидны). У меня же получился новый тип собственной обработки: Last In Last out — как последним я залез в минивэн, так последним из него и выбрался.

Забрал чемодан и потопал ко входу в терминал.

На путь до конца очереди, образовавшейся из-за багажного сканера, я потратил секунд 25, но продрог так, будто последние сутки косплеил Хью Гласса.

Руки крепко сжимают сумки, а всё моё тело трясёт: будто меня схватил ледяной гигант, прижал к замёрзшей, покрытой огромными сосульками груди, и хочет вытрясти всю душу. То за плечи перехватит, то за макушку… Но сильнее всего — за челюсть: она, родимая, так и ходила ходуном. Стук зубов, казалось, был слышен аж в центре Москвы.

Насилу подавляю тремор, забираю багаж и отправляюсь искать свободное место — мой рейс только через несколько часов.

                                      * * *

Двигаюсь по зданию аэропорта. Слева от меня, сквозь огромные стёкла в стальных рамах, занимается понедельник. Справа — стойки регистрации, стенды информации и покупки билетов, выходы к гейтам. А вот и то, что нужно — ряды металлических сидений. Но таких, чтобы и самому сесть и вещи не на полу оставить вроде бы и нет.

Продолжаю вышагивать по залу аэропорта — минуту, три, пять, а подходящих мест всё нет. И наконец: «О, местечко свободное! Даже два рядом!, — радуюсь я. — Присяду-ка сюда…»

Разместился.

И тут же понял, почему эти места никто не решался занять: на мой мозг напал отвратительный дуэт из визуального образа синюшных, покрытых коркой грязи носков, находящихся буквально в полуметре от занятого мной места, а вторил этому образу невероятный по своей ароматности запах. Запах тухлых носков. Мой взгляд поднимается от архипелага тухлых носков вверх по штанинному кряжу — и да, вот оно: безразмерное пузо, обтянутое в футболку сиреневого цвета свисает с сидушки.

Гляжу по сторонам в попытке найти локацию, которая не сопровождалась бы мерзкими ароматами, но всё тщетно. Смиряюсь, перестаю дышать носом и продолжаю разглядывать окружение.

Чуть подальше — «Кандидат в вытрезвитель». Примечательный персонаж, даром что в шлепках. У соседей сзади — девушек в хиджабах — выцыганил остатки какого-то сладкого перекуса; потом ходил и расспрашивал: «Обернуть! Вам не нужно в целлофан обернуть?» Извинился перед иностранцем, что имел неосторожность присесть сбоку… после чего «Кандидат» порылся у того в большом пакете из крафтовой бумаги (разумеется, пока владелец куда-то удалился), нашарил там кусочки печенья и начал их по очереди предлагать всем детям, которые оказывались неподалеку.

Весёлая у меня компания на ближайшие три часа.

                                      * * *

Дело идёт к десяти утра. Пора выдвигаться к выходу на посадку.

Перед этим — расскажу про составляющие моего трипа до Милуоки.

Из-за того, что прямые билеты Москва -> Чикаго оказались слишком дорогими (о варианте Москва -> Милуоки я вообще не говорю, ибо там цены совсем заоблачные), я взял билет с пересадкой в Хельсинки.

Пора.

Сдаю багаж. Прохожу просвечивание. Дальше — мимо отделов Duty Free с ярко освещёнными полками и прямо к своему выходу.

Стрелка часов перевалила за 10. За окном под пасмурным небом в манере, которая на первый взгляд кажется хаотичной, движутся машины, люди и, конечно, самолёты. Чтобы быть первым в очереди на посадку, усаживаюсь поближе к ведущим из зданиям дверям. Не проходит и нескольких минут, как мимо меня проплывает толстая тётка с массивным вторым (третьим?) подбородком в синем спортивном костюме. Усаживается на противоположный ряд, но чуть правее. Что-то в её образе не даёт мне покоя. Присматриваюсь — а она босиком!

                                     * * *

Я в самолёте, на часах 10:46.

Стюардессы разносят свежую прессу. На секунду задумываюсь о том, чтобы взять Стивену в качестве сувенира одну из отечественных газет — но всего лишь на секунду. В итоге не беру ничего: если захочет ознакомиться с темами в нашей прессе, покажу ему вебсайты русских издательств.

Покружив на шасси по территории, самолёт выезжает на взлётную полосу. Спустя минуту разгоняется и взлетает. Меня вдавливает в кресло — и ещё будет вдавливать, пока мы поднимаемся все выше и выше.

Территория аэропорта удаляется.

Входим в облака; за иллюминаторами лишь белый туман. Но вот мы набрали ещё несколько сот метров и туман перестаёт быть однородным: становятся видны просветы. Наконец, спустя ещё пару минут, мы поднялись над нижним уровнем облаков — пассажиры воздушного судна смотрят на белёсое море.

Пускай! Пускай околополитическая повестка последних лет наполнила слово «вата» негативными коннотациями — надо возвращать простому, короткому слову его изначальный смысл. Столпы облаков, что красуются за иллюминаторами, иначе и не назовёшь — вата. Её хочется погладить. Нет: плотно сжать. Нет! В ней хочется и купаться, и тут же сжимать в ладонях куски побольше. И, чего уж там — заодно уплетать за обе щеки.

Подождите… «Уплетать»? Кажется, кто-то слишком проголодался. Вроде скоро должны разносить обед; а пока — переключу-ка я своё внимание на иную составляющую поднебесного пейзажа.

Моё место — у иллюминатора, прямо над крылом.

По его обшивке тонкой строчкой бежит надпись: «Не переступай за пределы этой зоны». Тень забавно падает на крыло: от надписи, что нанесена вдоль обшивки остаётся подсвеченной лишь часть — «Не переступай за пределы».

Накатывает чувство, что Вселенная бросает мне вызов.

— Ха! — так и хочется бросить ей в ответ. — А вы меня заставьте! Заставьте НЕ переступить.

Быть может, инверсивная версия этого слогана — «Переступай за пределы» — станет лейтмотивом всего моего путешествия? Посмотрим.

…И последнее по порядку, но не по значению из перелёта «Москва -> Хельсинки»:

«11:31. Слушал трек „Two sleepy people“ в исполнении Сета Макфарлейна. Думал о жене. На глазах проступили слёзы. Как же я её люблю.»

                                     * * *

Прилетели в аэропорт Хельсинки.

Не успел пройти сквозь «кишку», соединяющую самолёт с аэропортом, как на меня нахлынула радость от нормального Wi-Fi: а) он бесплатный; б) он быстрый; в) к нему легко подключиться. Связался с родными, отписал, что всё хорошо. Скинул несколько селфи друзьям — заделиться радостью от начала трипа. Поводил носом у точек Duty Free, но ничего не взял — ещё не время.

Радуюсь тому, как ловко устроена логистика: не нужно заморачиваться с тем, чтобы забрать свой багаж, а потом снова регистрировать его на новый рейс — всё делают за тебя, достаточно сдать его в месте вылета и забрать на месте прилёта.

                                      * * *

Время сравнений.

Про уборные. В мужском туалете аэропорта Хельсинки играет пение птиц и писсуары отделены друг от друга перегородками. В мужском туалете в Шереметьево не играет ничего. И на тебя злобно зырит уборщица — как ни зайдёшь, ты постоянно мешаешь ей убирать.

                                     * * *

Пересадка длится несколько часов и я понимаю, что надо бы покушать. В итоге остановился на Burger King. У них здесь в Хельсинки принимают-таки доллары, правда — только банкноты. Но есть и минус: за бургер и стакан колы взяли целых 12 евро вместо 9 — такой у них обменный курс к доллару.

Поев, попытался зайти в Фейсбук и сообщить Стивену, что часть пути пройдена и ждать меня нужно по расписанию (сообщить эту информацию — важно, так как Стивен согласился два часа ехать из Милуоки до Чикаго, чтобы забрать меня из чикагского аэропорта). Попытался — и не вышло. Ни в Messenger, ни в FB: система решила, что раз выхожу с необычного IP-адреса, то я, должно быть, злоумышленник. А при попытке подтвердить, что никакой я не злодей, нужная кнопка на странице напрочь отказывалась нажиматься.

Делать нечего — набрал прямо так, по телефону. Позвонил. Трубку подняла его 86-летняя маман, миссис Гейтвуд. Перекинулся с ней парой слов, потом сообщил Стивену то, что должен был. Только кладу трубку, как мимо меня проносится тёмноволосая мадемуазель со словами: «Молодой человек, вы вообще в курсе, что в Чикаго сейчас 6 утра??» И такая, знаете ли, претензия в голосе.

Игнорирую вызывающий тон дамочки и переключаюсь на полезные действия — захожу в лавку, посвящённую национальным финским промыслам и среди множества сувениров выбираю атмосферную открыточку и банку мёда. Надеюсь, мама Стивена обрадуется таким сувенирам.

                                     * * *

Тот факт, что в Штаты меня доставит куда больший по размеру аэробус, понятен сразу: и по гигантской змее очереди, вьющейся к регистрации, и по тому, что к самолёту нас везут аж на двух автобусах.

Доехали до авиалайнера, поднялись по трапу внутрь. Два прохода между пассажирскими креслами.

Здесь уже самолёт побольше — широкофюзеляжный лайнер A330—300.

18:05. В самолёте есть экранчики. Быстренько промониторив доступные к просмотру фильмы, решил вновь пересмотреть «Дэдпула». А вылет, меж тем, задерживают.

18:40. Взлетаем.

18:46. У меня схватило сердце.

На каждом вздохе такое чувство, что на сердце все сильнее и сильнее сжимается капкан — большой такой; сам ржавый, а зубья отполированные, огромные острые. С трудом говорил. Минимизировал действия. Не хватает дыхания — лёгкие наполняешь процентов на 10% от привычного объёма (и на 3% от максимального).

Нажал кнопку вызова стюардессы. Жду. Чувство, что прошла вечность после вызова — хотя, как я потом прикинул, считанные секунды. Подошла. Еле смог объясниться. Кажется, разум сам пытался строить предложения покороче — и такое чувство, что сразу резко перестало хватать кислорода, и ты становишься немного тупым. Ладно.

В итоге принесли воды и предложили кроворазжижающих таблеток. Ограничился водой. Минут 10 — и полегчало.

(Вот, что странно: по возвращению в Брянск я поделился впечатлениями от перелёта с моим другом Максом Лисицей — и он сказал, что это, дескать паническая атака. Но я почитал симптомы — и у меня не подошёл ни один. Никакого чувства нереальности происходящего, никаких прочих проблем. Тупо. Болело. Сердце.

С вами тоже такое случается: всегда хорошо переносите перелёт, однако нет-нет, да бывают проблемы с сердцем? Пожалуйста, напишете мне на почту m.khaletsky@yandex.ru — попробуем вместе разобраться в этом странном феномене.)

                                     * * *

Сосед справа — китаец, слабо понимающий по-английски. Слева — брюнетка по имени Ксения. Сама из Риги, но успела несколько лет прожить в Британии.

За её рассказами про женихов, горячими обедами, сном и просмотром «Дэдпула» 9 часов перелёта прошли практически незаметно.

Мы прорвали время — сейчас 21:09. Внизу — рассыпанные по мраку ночи огоньки Чикаго и его главного аэропорта О’хара.

Пора заходить на посадку.

                                     * * *

После почти суток пути всё, что происходило дальше, я ощущаю, как во сне.

Очередь к паспортному контролю и сам контроль, который, вопреки моим страхам, начавшимся задолго до вылета, прошёл без сучка без задоринки — офицер, просматривая мой паспорт, дежурным голосом спросил про место работы и цель визита, на что я ответил про блоггинг и посещение моего друга Стивена: с ним познакомился ещё в феврале 2015-го и теперь решил проведать.

Багажная лента и воспоминания о ролике Дерека с канала Veritasium — в том видео он сравнивает постоянную гонку к небу между деревьев в лесу, продиктованную попыткой ухватить побольше солнечных лучей и то, как прибывшие пассажиры толпятся у багажной ленты. Сам же я с таким не сталкивался, считай, быть может потому, что летаю не так много и часто, как Дерек.

Выхожу к зоне встречи и вижу Стивена.

Он всё такой же: высокий, в очках, немного полный в тали и с на удивление худыми ногами.

Добираемся до парковки, садимся в Nissan Almera, платим за парковку и мчим в Милуоки.

                                     * * *

…Дорога. Одно из главных впечатлений от автомобилей на дорогах в Штатах — и тут я вынужден вновь свериться с википедией — «грузопассажирский кузов с открытой платформой».

Я беззастенчиво показываю пальцем на одно из авто такого типа и спрашиваю у Стивена:

— What do you call it in English?

— A pickup truck.

                                     * * *

…дальше — больше.

Пока едем, я жую припасённую Стивеном еду на перекус и, сделав глоток воды из заранее приготовлённой для меня же бутылки, понимаю, какая же вода в ней всё-таки холодная.

Выясняю, как будет «мерзляк» — thin-blooded.

Тем самым пополняю свой vernacular — это идиомы и фразочки, находящиеся в в обиходе в языке.

Кажется, в качестве примера Стивен приводит цитату из фильма «Касабланка» (1942): «Play it again, Sam!» Дескать, вот оно, выражение, находящаяся в обиходе. При этом замечает: «It’s probably the most misquoted line in cinema history».

                                      * * *

Заехали заправиться. Стивен идёт оплачивать бензин, возвращается в машину и я, приметив за время ожидания в машине перечёркнутый красным знак пистолета, спрашиваю:

— А что, в штате Висконсин легализовано ношение оружия?

— Ну да, — отвечает Стивен.

                                     * * *

Почти два часа спустя после прилёта мы на месте.

По пути Стивен сообщил мне, что, оказывается, у него уже есть жилец — мужчина по имени Гэри. Зайдя внутрь дома, я слышу его ответ, но самого Гэри не вижу.

Стивен показывает мне мою комнату: небольшая, но в меру просторная. Главное — Queen Size Bed; меня ждут даже ништяки в виде шампуня и мыла; есть и чулан с горизонтальной перекладиной для вешалок (над ней, на полке — стопки книг). Сутки в пути окончены.

Пора спать.

---

---

Глава 2. Бранч с белокожими

Tuesday 29.09

«Бж-ж-ж» — вибрирует на моём запястье фитнес-браслет.

Просыпаюсь. Разобрал вещи. Перекусил батончиком. Попытался помыться в душе — и не смог включить воду. Попробовал читать Кинговскую «Зелёную Милю» и не продвинулся дальше десятка страниц. Сел на кровати, устроил себе 10 минут медитации с помощью приложения Insight Timer. Закончил к 08:16 — закончил и выписал себе несколько выводов:

По выводам:

— Тебе очень повезло с женой. Вас ждёт много счастливых моментов вместе.

— Не стесняйся писать тексты. Это — твоё. Оформление мыслей в текст тебе даётся. А в итоге будут ещё более крупные произведения.

— Нет смысла беспокоиться из-за контента: выложи немного кусочков; посмотри, как все пойдёт; главное — получай удовольствие от процесса.

— Медитируй регулярно, по чуть-чуть увеличивая время.

                                     * * *

11:30. Cходили в «Blues Egg». Это заведение славится своими «бранчами» — от англ. «brunch», приём пищи, объединяющий в себе завтрак (breakfast) и обед (lunch). В этом заведении подают только brunch и работают они с раннего утра и до 14. В центре зала, вдали от больших окон с фирменным лого, много маленьких столиков для двоих.

Стоило нам сесть, как подошла официантка в белом фартучке. Принесла два стакана воды со льдом (thin-blooded!) и представилась: Annalisa. Пресвятой Тимофей, какая же она учтивая! Что характерно, её английская речь впервые стала для меня испытанием. То есть реально приходилось поднапрячься, чтобы в сверхскоростном потоке около-пищевых наименований разгадать финальные смыслы.

После долгого изучения меню и окружающих посетителей, занимающих столики вокруг, я пришёл к двум выводам: первый — брать надо dubliner (солонина да хлебушек); второй — с расовой точки зрения, помещение было белым, как снег. Никаких minorities: ни тебе мексиканцев, ни китайцев, ни латиносов, ни афроамериканцев.

Стивен ответил гримасой лёгкого возмущения, огляделся, и указал на уборщицу, что прилежно протирала стол.

Время сравнений! Без какого бы то ни было смущения Стивен и сам завёл разговор с папашей, который сидел вместе с дочкой за столиком справа от нас. Но ладно, это ещё можно списать на общительный характер моего хоста. Так ведь ещё и со Стивеном сама завела разговор девушка, расположившаяся рядом: спросила, вкусное ли блюдо он себе заказал — якобы, она такое же хотела попробовать.

                                      * * *

Милуоки расположен на озере Мичиган. И как раз по парку, который разбит вдоль этого озера, мы и отправились на прогулку. По пути до парка, среди монструозных (и таких непривычных моему взору) pickup trucks я разглядел нечто удивительное.

Серый олдовый Кадиллак — примерно на такие мы в San Andreas ставили гидравлику. Но вот особенность конкретно этого средства передвижения: целиком, от переднего до заднего бампера обклеенное стикерами. Более того: стикеры были и на неком возвышении — метра полтора в длину — что гордо громоздилось на крыше этой тачки. На самом верху, слева направо: мегафон, американский флаг (посередине), цветок.

Листочки с надписями громоздятся друг на друга, их оформление — пёстрое, разнообразное: белым по красному; красным по жёлтому; чёрным по синему; ну и белым по чёрному. Особо любопытно содержание этих, отрисованных от руки стикеров-баннеров (орфография — авторская): «FEAR GOD»; «I HAVE A SECRET»; «SEX IS NOT LOVE»; «IF U DON’T HAVE GOD BYE A GUN»; «ALL MEN ARE NOT CREATED EQUAL»; «A DIRTY MIND U R NOT BORN AGAIN». Вишенка на торте этой передвижной инсталяции — зеркало, прикреплённое у основания возвышения, рядом с парой приклеенных плюшевых медвежат. Бегущая вдоль зеркала надпись гласит: «TWO FACED. LOOK IN THE MIRROR, THERE’S YOUR CHEATER».

Что ещё? Из авто поочерёдно раздавались то некая классическая мелодия, то — типично консервативные призывы.

Комментарий Стивена, озвученный в сторону сего «пациента»:

— Oh, well. That guy is a cook (здесь — «психопат»).

                                     * * *

Доехали до Veterans Park. Тут я впервые сталкиваюсь с особенностями национальных парковок: в Америке на многих парковочных знаках отмечено не просто «можно/нельзя», но также указано и время в течение дня или недели: например, с понедельника по пятницу с 9 утра до 6 вечера можно останавливаться на 3 часа.

Вы спросите: «А как же госслужбы это всё контролируют?» Да очень просто: мимо проезжающие контролёры примечают машины, если видят, что стоит слишком долго, то рисуют на одной из шин потенциального нарушителя мелом крестик. Если по их возвращению через N кол-во часов машина всё ещё стоит — значит, пора выписывать штраф.

Прикинув, что в соответствии с правилами конкретно на этом участке дороги у нас есть несколько часов, мы оставляем авто и отправляемся на прогулку.

Двигаем сквозь парк и прямо к дорожке из бетонных плит, что вьётся вдоль озера. Гуляем неспешно, делимся воспоминаниями, планами, мечтами.

Справа — водная синева, слева — зеленые газоны и редкие деревья. Погода ясная, так что жители Милуоки, пускай и в не очень большом количестве, вальяжно прохаживаются, сидят на лавочках. Кто-то бегает: особенно впечатлил сухопарый старикан, в майке и стоптанных кроссовках; я всмотрелся на него, когда он пробегал мимо — на вид не меньше 80 лет.

Стивен видит милейшего чихуахуа и заводит разговор с его хозяйкой, полноватой девушкой лет 20. Та только рада рассказать про пёсика, которого, оказывается, зовут Jeremiah. А ещё — немного про себя.

После короткого разговора мы попрощались с этой девочкой и движемся дальше вдоль озера. У меня возникает пара вопросов:

— Using Jeremiah as a name for your dog? Seriously?!

(Если вдруг не поняли моей претензии: «Иеремия — второй из четырёх великих пророков Ветхого Завета, автор книги пророка Иеремии и книги «Плач Иеремии»).

А во-вторых, уточняю значение слова junction, использованного девушкой — принимаю, что в общем смысле оно синонимично слову hub, и мы топаем дальше.

                                     * * *

Прошли мимо Milwaukee Community Sailing Center, вдоволь насмотрелись на яхты. (Впоследствии я выясню, что владельцы яхт делятся на два типа: для одних это предмет роскоши — из-за трат на содержание и платную стоянку, а для других — средство сэкономить, ибо эти «вторые» натурально живут на своих яхтах. Причина? Не хотят платить налог на недвижимость, который в отдельных штатах может быть крайне кусачим).

Прогулка продолжается.

И опять — время сравнений! Делюсь со Стивеном наблюдением: как же прекрасно, что в Милуоки местные торговцы не заставили своими лотками территорию парка! Ведь благодаря этому сохраняется возможность получить натуральное эстетическое наслаждение от прогулки — вот тебе ровная трава, деревья, синева озера — и всё. Ничего лишнего. Эх, нам бы так в парках в Брянске…

Пока я заканчиваю свою тираду, мы покидаем кромку озера и двигаемся вглубь города. Только-только ступаем на белый пешеходный мост через North Lincoln Memorial Drive, как видим: на нас кто-то едет.

«По пешеходному мосту!?» Вполне!

Это оказался дедок в белой кепке, черной куртке (она ему слегка великовата) и кремовых штанах. Самое интересное — то, на чём он ехал.

Это был кастомный сегвей. Представьте себе гироскутер с размером колёс раза в 3 большим, чем обычно. К площадочке между колёсами, на которой молодёжь обычно стоит ногами, была приделана металлическая сидушка с дужками подлокотников. И вот на этой красоте и восседал наш герой.

Мало того — он на этом ехал!

Пока я по-тихому сделал пару фоток, Стивен в привычной манере завёл беседу. Сначала подивился тому, что старик не падает («I physically can’t fall from this thing! Just like you can’t, when you intentionally wanna fall when standing straight», — отвечал почтенный старец), а потом — тому факту, что наш фанат крупно-дисковых гироскутеров собрал этот агрегат сам, у себя в гараже.

Ещё пара минут светлой радости за пожилого человека, который вот так взял и упростил себе прогулки по городу — и мы в районе города, именуемом Lower East Side.

Прошли мимо многоэтажки, в которой Стивен много лет назад снимал квартиру вместе с бывшей девушкой, и вышли к East Brady Street — аналог барной улицы Думской, что в Питере. Здания — всё больше двухэтажные, крыши — домиком.

На дворе день деньской, так что в бары решили не заходить, однако в пекарню мы-таки заскочили, и Стивен прикупил себе пару пирожных.

Дойдя до конца активной части улицы и пару минут полюбовавшись зданием католической церкви St. Hedwig’s Roman Catholic Church (песочного цвета кирпич; тёмно-коричневая крыша; высокие, но узкие бойницы окон в основной части строения и спереди — башня с часами), возвращаемся назад. Стивен продолжает действовать по схеме «любитель собачек»: завидев очередной экземпляр (размер не важен категорически), присаживается на корточки и, испросив у владельца разрешения, принимается наглаживать пса.

Десяток поглаженных собак спустя мы возвращаемся к машине и едем в другой район (читай: «neighborhood») Милуоки, расположенный на юго-востоке Bay View.

                                     * * *

Перед тем, как продолжить рассказ, поделюсь занятным американским ограничением: в Штатах запрещено продавать линзы без рецепта врача. Я и так, и этак расспрашивал персонал аптеки, а они — ни в какую.

Нельзя и всё тут.

Узнав о таком повороте, я было нехило расстроился.

«Ну ладно, — думаю. — Может, не так уж и дороги расценки на визит к врачу». Как оказалось, и здесь американская healthcare предстала во всей своей дорогостоящей красе: за визит к окулисту, чтобы всего-то проверить глаза и получить рецепты на линзы, надо заплатить $100.

                                      * * *

Проехав сквозь даунтаун и наснимав гиперлапсов, мы припарковались на одной из улиц, пересекающихся с главной артерией Bay View — South Kinnickinnic Avenue. Научившись произносить это название где-то с третьей попытки, я следую за Стивеном и вижу настоящий рай для всех гиков, нёрдов и просто фанатов супер-геройских саг — магазин комиксов Collector’s Edge Comics South.

Перелив дверных колокольчиков, шуршание перелистываемых страниц, лёгкий рок из колонок, спрятанных где-то в недрах уходящего в длину зала. Справа тянется прилавок, под стеклом выстроились особо редкие издания и фигурки; слева — многие сотни (а ощущение — будто десятки тысяч!) комиксов. В нижней части лотков всё больше обложкой, в верхней части — корешком к посетителю. Бэтмен и Супермен; Спайди и Веном; Джессика Джонс и Люк Кейдж — и десятки других героев; про каких-то я слышал, имена других вижу впервые.

В центре зала, лицом к прилавкам с продавцом стоят чёрный кожаный диван, фигура Спайди в полный рост (находчивые владельцы магазина нахлобучили ему бумажную корону Чудо-Женщины) и комиксы, комиксы, комиксы. В дальней части — выход в помещения для сотрудников и стоечка «комиксы для взрослых».

Потратив с полчаса, я набрал самых интересных изданий (немного себе, всё больше — в подарок товарищам) и вместе с заждавшимся меня Стивеном вышел в вечерний Bay View.

                                     * * *

18:05. Всего несколько десятков шагов — и мы, миновав пересечение трёх дорог (главной, и потому имеющей полное право лежать косо, Kinninkinik Ave, и двух менее важных, перпендикулярных друг другу South Howell Ave и East Lincoln Ave) оказываемся у ресторанчика мексиканской кухни «Guanajuato». Назван в честь Гуанахауто — крупного города в Мексике, который также является столицей одноимённого Штата.

Здесь мы должны встретиться с одним из друзей Стивена Брэндоном и втроём поужинать.

Не проходит и пары минут, как мы видим самого Брэндона — невысокий крепко сбитый мужчина с очень спокойным лицом. Ещё когда мы бродили по Брейди стрит, Стивен рассказывал: раньше Брэндон трудился офицером по работе с досрочно-освобождёнными — должно быть, уверенный, даже в чём-то черепаший подход к жизни был полезен на той работе. Однако теперь Брэндон трудится в качестве painter.

Заходим внутрь и садимся за бирюзовый столик посередине, с двумя бирюзовыми же скамейками. Принимаюсь рассматривать интерьер: из типичного мексиканского здесь арки в стенах, выкрашенные в синий, оранжевый и красный — а оттенки такие, будто их немного разъело растворителем.

Узнаю новое слово: pitcher — большой кувшин, в котором подаётся вода, а также в него могут наливать пиво или даже коктейль «Маргарита»! Как раз на последнем я и останавливаюсь — правда, лишь в уменьшенном варианте обычного стакана, ведь надо же чем-то запивать буррито. (Ещё из новых слов — carafe. По-русски так и будет, «карафе» — прозрачный стеклянный сосуд без ручек для вина).

Пока нас обслуживает самый юный официант из всех, каких я когда-либо встречал (не, серьёзно! этому пареньку хоть 13 есть!?), я слушаю медленную, размеренную речь Брэндона. Выясняю, как там его художественная стезя — он называет мне адрес сайта, чтобы я сам посмотрел, «как».

Прохожу по ссылке и ахаю: батюшки, так он же дома красит!

                                     * * *

Вдоволь набив животы мексиканским провиантом и попрощавшись с Брэндоном, едем в кино — один из кинотеатров сети «Marcus Theatres». Если смотреть с Google-карт, здание выглядит приплюснутым спичечным коробком, даром что бока светло-серого цвета, без тёрки для зажигания.

Стою в очереди и понимаю: это первый раз за мою поездку, когда вокруг столько тёмнокожих. Ответ приходит сам собой: так же, как и я, эти ребята решили воспользоваться спец-акцией — по вторникам в Marcus Theater _все_ билеты всего по $5.

Как оказалось, на «Annabelle: Creation» все места раскуплены, и в итоге я иду на «The Hitman’s Bodyguard».

По итогам оформил вот такую заметку:

«…Кстати, из интересного: билеты здесь без места, так что просто заходишь в зал и выбираешь сиденье по душе.

Про сам фильм.

Он выезжает на нескольких вещах, и в первую очередь — на обмазанной нецензурной бранью харизме Сэмюэля Л. Джексона. «He’s so funny!» — заходятся смехом зрители, когда слышат сортирные (и не только) шуточки в его исполнении. Сэмюэль, не забывая о своей коронной игривой интонации, выдаёт:

«Fucking pussy!» — и взрыв смеха.

«TICK-TOCK, MOTHERFUCKER!» — ещё один.

Как же наши отечественные локализаторы смогли сохранить харизму Сэмюэля? Надо будет заценить.

Ещё из хорошего в фильме: экшн-сцены, местами не уступающие лучшим представителям жанра боевиков; ну о-очень хороший подбор треков (именно один из них помог мне принять окончательное решение накатать-таки этот мини-отзыв — настолько приятного я был удивлён, услышав его в этом фильме); и крайне грамотно обыгранные флешбеки. Это не только положительно сказалось на раскрытии персонажей, но и дало покайфовать от качественной картинки. Ну а особенно хорош флэшбек про первую жертву Киллера — чёрт, да я бы про тот «заказ» тут же побежал бы смотреть отдельный фильм (если бы он только был снят на таком же уровне, как коротенький трип в прошлое).

Словом: дайте фильму шанс.

А если в ладах с английским — можете подождать выхода на Blu-Ray и тогда уже оторваться на полную с той подачей от старика Джексона, с которой его персонаж изначально и задумывался».

                                     * * *

Вернувшись домой, я набросал план, что сделать в ближайшее время: купить предоплаченную симку AT&T (мне очень понравилось обслуживание на сайте — девушка, отвечавшая в чате делала это оперативно и произвела впечатление человека, действительно желающего мне помочь). А ещё селфи палку и еды домой (groceries же!). Также надо добраться до книжного, и желательно, чтобы это был Half Price Bookshop. Наконец, нужно прогуляться по району. В одиночестве.

В течение дня была возможность разобрать чемодан — и я в том числе смог вручить Стивену презенты: несколько бутылок пива; бутыль напитка со странным названием «Первак»; ложка, расписанная под хохлому на пару с matryoshka doll (купленные в Шереметьево). Магнитик с надписью «Брянск» и видом на одну из наших достопримечательностей остался, к сожалению, дома.

Довольный, что вручил презенты и преисполненный размышлений за день, я отправляюсь к себе.

---

---

Глава 3. Мой сосед Гэри

Wednesday 30.08

Джетлаг продолжает играть в «доброго копа»: я проснулся с первыми лучами солнца, в 05:15. Почитал, посёрфил интернет — и пары часов как не бывало.

Дожёвывая нехитрый завтрак (бутер из ингредиентов, любезно предоставленных моим хостом), веду беседу с Гэри — 72-летним мужчиной, который вот уже полтора десятка лет снимает комнату в доме у Стивена.

Гэри — мужчина грузный, усатый и лысый. Передвигается на двух палочках. В ходе разговора практически сразу вспомнил про свои армейские деньки. Хоть и пробыл там всего 3 года — примерно в годы Вьетнамской войны, однако в вооружённых конфликтах не участвовал. Что, впрочем не помешало описать ему годы служения американскому отечеству фразой «Never a dull moment!»

Слегка посетовал на то, что надо особенно внимательно следить за чистотой.

Продолжая рассказывать о том, что помнит из правителей СССР Хрущева и Горбачева, Гэри со старческой медлительностью открывает один из кухонных ящиков, вынимает оттуда журнал и протягивает мне.

Беру в руки — а там про маслкары: с фотографиями самих машин разного года выпуска; рекламой ремонтных мастерских и различных комплектующих для этого класса автомобилей.

Словом, Гэри последовал примеру миссис Гейтвуд: хочет поделиться текстами на английском. Впрочем, я уже понимаю, что так и не буду ничего читать из этих материалов, поэтому листаю прямо на месте и тут же возвращаю журнал обратно.

Говорю «Спасибо!» и спешу ретироваться к себе в комнату.

                                      * * *

07:30. Закончил медитацию. На этот раз — 12 минут. Немного итогов:

Во-первых, надо чаще делать посты и делиться: так материал не будет оставаться в «загашнике».

Во-вторых, вновь про Поток. Трудно перестать восхищаться этим состоянием — удивительным чувством, когда беспокойства о прошлом и будущем испарились, и есть лишь уверенность в собственных действиях и удовольствие от бытия. Наверное, так и выглядит счастье. Иногда это состояние бледнеет и практически сходит на нет: это возвращаются тревога и беспокойство о делах минувших и грядущих. Можно сказать, пробуждается «обезьянка» — и напоминает тебе, что всё-то ты делаешь не так.

Что делать в таких случаях? Сказать себе «Эй, Майкл! Когда на тебя накатывает беспокойство — „Ах! Где же снимать! Что снимать!“ — ты просто улыбаешься и, сохраняя на лице улыбку, отрицательно качаешь головой. Обзаводишься спокойным, как море в штиль, пониманием: у тебя всё получится».

Повторюсь: уверенность в собственных силах — одна из характеристик Потока. Именно поэтому я так уверен в том, что стремиться к такому состоянию должны все.

                                     * * *

09:17. Выхожу из дома и впервые гуляю по району.

Что он представляет из себя, этот район? Одно- и двухэтажные дома. Рядом — несколько магазинчиков. Никаких тебе небоскрёбов или чего-то похожего — скорее, это типичный suburban area. Буквально несколько десятков метров — и я уже на развязке. Есть тату салон, небольшой магазинчик с продовольствием. Ещё — Dollar Tree (аналог нашего FixPrice) в котором всё должно продаваться по доллару. Дотопал до Burger King и отдегустировал Croissan’wich: круассан с котлетой, беконом и яйцом.

Но больше всего меня поразили люди на улицах.

Они здоровались со мной! Со мной, совершенно незнакомым человеком, здороваются! Желают хорошего дня. Как минимум — просто кивают головой.

Поразительно, просто поразительно. Пожалуй, это может стать одним из самых главных моих впечатлений о Штатах.

                                     * * *

Вдоволь нагулявшись по району и насмотревшись на американцев, их дома и машины, я возвращаюсь к себе (надо бы говорить «к Стивену», но я уже так обвыкся, что скажу «к себе»).

Дальше день превратился в день покупок.

Купили мне симку в AT&T. Цена кусается — целых $60. Зато дают 20 ГБ интернета без ограничения скорости, а как их израсходуешь, то скорость будут занижать, но не всегда: только если много других AT&T абонентов рядом с тобой тоже будет пользоваться интернетом.

It’s comparison time! Сверхвежливый и внимательный к твоим потребностям продавец, оформлявший симку; лёгкость, с которой завелась беседа между мной, им, Стивеном и некой дамой, которая, стоя в очереди, расхаживала по просторному светло-белому помещению офиса продаж. И о фильмах поговорили, и о том, кто откуда. Родную землю продавца я не запомнил, а дама — из Египта.

Затем — в Best Buy. Был план купить переходников, но подходящих не нашлось и выбор пал на обычную зарядку (до этого момента я подзаряжал телефон через внешний аккумулятор, но его заряд почти закончился).

Следующая остановка — крупный торговый центр. В H&M затарился ремнём да очками (за них — всего-то $3!), плюс небольшой перекус в расположенном на первом этаже фудкорте — «итальянские» палочки с начо-соусом. Пожалуй, давайте ещё один «comparison time» устроим, про впечатления от торгового центра: здесь куда больше свободного пространства внутри, причём во всех измерениях, и в высоту, и в ширину с длиной. Плюс — разбросанные по всему центру лаунж-локации, состоящие из кожаных диванов, кресел и ламп. Хочешь — посиди и отдохни в комфорте, хочешь — телефон заодно заряди. И совершенно бесплатно.

                                     * * *

Два часа дня. Мы снова в Bay View. Прошлись по району, посмотрели близлежащую церковь (очень похожа на увиденную вчера St. Hedwig’s). Книжная тема меня не отпускает: забросив в Инстаграм-сториз фотку вывески «A super reader lives here» (местная библиотека выдаёт такие таблички тем детям, которые читают по-настоящему много книжек), мы со Стивеном вернулись на Kinnickinnic Avenue и по ней добрались до «Voyageur Book Shop» — магазина подержанных книг.

Вглядываюсь в вывеску, что плоской деревяшкой болтается снаружи под порывами ветрами. Помимо названия магазина и пояснения «Used & New books. Bought & Sold» на ней изображено лого: барсук в красном колпаке для сна и коричневых башмаках несёт подмышкой книжку.

Заходим внутрь.

Я ступаю по полу, сделанному под светлое дерево, и не могу оторвать глаз от армады книг — они везде, куда ни посмотри. Кажется, тут сами стены состоят из букинистической продукции. А ещё кажется, что здесь можно жить.

Нахожу порядком томов Кафки, Кинга; вот первые книги Поттерианы в твёрдой обложке по $6 штука. В итоге останавливаюсь на винрарном издании «Белого клыка» 1933-го — и всего-то за 10 бачей! (Много месяцев спустя, уже давно вернувшись в Брянск, я решу проверить, действительно ли это 1933-го года издание. И выясню: нет. На самом деле книга выпущена в 1968-м, а на 33-й я подумал потому, что это был самый поздний год на странице выходных данных.)

Когда подхожу оплачивать, воодушевлённый примером Стивена, который с такой лёгкостью заговаривает с каждым встречным-поперечным, завожу разговор с продавцами и интересуюсь, есть ли у них аккаунты в Инстаграме и в Фейсбуке (и тем самым намекаю, что буду сейчас у них тут немножечко фоткаться на мобильный). Хипстотного вида парни-владельцы — работавший в зале обладатель бородки и сидящий в глубине и ныне раскладывающий книжки носитель жутко хипстерской кепки — сетуют, что пока даже не вышли на самоокупаемость.

Расплатившись, с чистым сердцем прошу Стивена вновь меня пофоткать.

Он вздыхает, но берёт у меня из рук телефон. Пара снимков — и не выдерживает.

Стивен, любитель лингвистических упражнений, придумывает новое выражение — to pull a Michael. Это значит: попросить своего друга тебя пофоткать. А потом ещё раз. И ещё раз. Друг стоит, лихорадочно нажимает кнопку (ты его к этому подталкиваешь, прикрикивая «smash that button!»), а ты только и делаешь, что меняешь позы. Вот примерно это и будет — to pull a Michael.

                                     * * *

На часах 15:18 и наши разъезды продолжаются. Из книжного мы проехали ещё немного по Bay View и добрались до Outpost — магазина с «органической продукцией». Всё те же помидоры, огурцы, мясо, хлебо-булочные изделия от местных — аналог Whole Foods, да только с ценами пониже. Здесь же перекусили. Не могу нарадоваться тому, что Стивен понимает мои шутейки. И вообще, несмотря на свой возраст в 50 лет — крайне молод разумом.

Кажется, пришла пора рассказать, как мы со Стивеном познакомились.

Случилось это в феврале 2015-го, когда я в первый раз приехал в Штаты. А именно — в Нью-Йорк. План был простой: не только посмотреть «Большое яблоко», но и сходить на выступление моего кумира — британского популяризатора науки Брайана Кокса, чьи документальные фильмы я переводил. Брайан как раз приезжал в NY с лекцией, а также для записи очередного выпуска подкаста «The Infinite Monkey Cage», который он ведёт вместе с британским комиком Робином Инсом.

Но вот вопрос: где остановиться в NY? Денег на отели у меня не было и я попытался зайти через знакомых в Штатах — а вдруг обломится пожить бесплатно?

Не обломилось.

Зато мне порекомендовали HI New York City Hostel — четырёхэтажное здание из красного кирпича на Amsterdam Avenue, недалеко от Центрального Парка. Я согласился и забронировал койку в комнате на 8 человек.

…Самое утро моего второго дня в NY: на часах ещё нет и 6. Все соседи мирно посапывают на двухярусных кроватях. Джетлаг, носящий маску «доброго полицейского» разбудил меня нежно — и одарил на удивление ясным умом и энергией к свершениям. Недолго думая, я открываю ноут, загружаю на него снятые материалы вложика и принимаюсь монтировать.

Я потихоньку приближаюсь к концу своих дел, как дверь открывается и входит Американец — это сразу понятно по кроссовкам и общему стилю одежды. Он позитивно настроен. Мы разговорились. Узнав, что я впервые в Нью-Йорке, он вызвался устроить мне экскурсию и показать все наиболее интересные места — будучи человеком, гоняющим в NY по 3—4 раза каждый год, он был крайне подходящей кандидатурой. И я согласился.

Прошло два года. В течение этого времени мы периодически списывались через Фейсбук. И в какой-то момент я решил: надо мчать в Штаты — благо, Стивен как раз активно звал меня приехать.

That’s pretty much it.

                                      * * *

iPhone подсказывает, что уже 17:30.

Мы добрых полчаса торчали в пробке на той части дороги, которую американцы именуют expressway — скоростное шоссе.

Процессы синхронизируются: как пробка вынудила expressway превратиться в место крайне низких (а то и вообще в отсутствие каких бы то ни было) скоростей, так же и мой разум, до недавнего времени находившийся в славном состоянии разгона, узрел превращение Джетлага в «плохого полицейского» — и теперь этот монстр навалился на меня всей своей силой. Моё тело обмякло, усталость тянет вниз, веки закрываются сами по себе, и удерживать глаза открытыми — целый труд. Но на этом лучше не концентрироваться.

Дорога широченная, по четыре ряда в одну сторону. Солнце жарит нещадно. Хорошо хоть были отдушины — ещё больше практики английского, приятных (кажется, то был джаз!) треков от радиостанции WMSE 91.7FM и разнообразных представителей американского автопрома в качестве соседей по несчастью на этом expressway — пока они не приелись, можно и по-разглядывать.

Именно здесь я задумываюсь над тем, сколь сильно при сносном владении языком приходится напрягать разум при создании новых фраз.

Непонятно? Давайте по-другому.

Вот вы говорите по-русски — и чтобы болтать ни о чём, вы напрягаете извилины на 15%, а для осмысленных дискуссий, в рамках которых и фразы покруче надо формулировать, и, быть может, даже делать некие открытия для себя самого — уже на 30%, а то и на все 50% (за 100% давайте примем сдачу ЕГЭ, когда не готовился, а списать негде, и надо делать). Но вот вы говорите на новом языке — и тут даже те фразы, на построение которых у вас затрачивалось 15% мощностей в родном языке отнимают раза в два больше.

И мой вопрос: достиг ли я того уровня владения английским, при котором затяжные осмысленные беседы не выжимают из меня все соки? Хочется верить, что да. Но чёрт побери, почему же я тогда сейчас такой уставший?..

Всё плохое в этой жизни когда-нибудь кончается — также и для нас этот rush hour сошёл на нет. Ускоряемся — и едем дальше.

                                      * * *

Стивен подбросил меня до дома, а сам поехал на гиг, билеты на который мы купили, заехав в небольшой клуб в East Side. За те считанные метры, что я прошёл от машины к жилищу, я уже ощутил приближающуюся грозу — свинцовые тучи в небе, первые тяжёлые капли на лице, лютый ветер.

Подхожу ко входу и вижу Гэри, сидящего в своей инвалидной коляске. Он поправляет козырёк кепки и и принимается рассказывать про некоего афроамериканца Эдди — дескать, этот парень вот только что был тут, спрашивал, один ли Гэри живёт в доме и обещался принести пива, так как якобы работает на пивзаводе.

Я ещё даже не успеваю переварить эту новую информацию, равно как и переварить факт наличия потенциального источника опасности, как…

Вот он, источник этот.

Эдди, собственной персоной — в красной кепке и ярко-жёлтой кофте, движется сквозь порывы ветра, едва не сходя с дорожки на зелёный газон.

— Hey, name’s Eddie, — говорит он и я жму его протянутую руку. — Do you wanna beer? I have a lot. What kind do you like? I can bring you some. For free!

А глазки, глазки-то бегают! Точно у нарика какого.

Я вежливо отказываюсь, и говорю, что нам пора в дом. Предприняв ещё одну попытку что-то там сказать про пиво — кажется, он утверждал, что работает на пивоварне и поэтому может принести нам много, любого и бесплатно — нежданный гость, борясь с порывами ветра, уходит восвояси.

Недолго посмотрев ему вслед, я помогаю Гэри выбраться из кресла — и параллельно слушаю вновь пересказ всего того, что непрошенный Эдди вещал старику. Обращаю внимание, как раз за разом Гэри, родившийся и всю жизнь проживший в Штатах, повторяет одну и ту же ошибку: говорит «and I says». Волнуется, наверное.

Подытоживая, Гэри заявляет: «This guy, Eddie. He’s up to no good».

Мне остаётся только согласиться.

                                      * * *

А вот, что я написал в посте ВК: «Напомню вам про Гэри — мужчину, который арендует у Стивена одну из комнат.

Гэри 72 года. Он усатый, практически лысый и на костылях.

В целом — хороший мужик. Кофеём меня угощал недавно. Правда, возраст и проблемы с берцовыми костями накладывают свои ограничения. Когда он хочет прогуляться, то пересаживается в коляску и потихоньку катит себе по улицам.