Бесплатный фрагмент - Приключения в деревне Языково

1 глава

— Стой! — на высокой ноте крикнула бабка Фрося, но Веньки и след простыл. Этаким колобком, перекатившись через подоконник, он рванул в сторону школы.

— Вот, паршивец, — продолжала причитать бабка, оглядываясь на деда, — Степан, ну ты-то куда смотришь?

— А мне что, за ним сигать, что ли… — меланхолично протянул дед. Слегка прищурившись, он глядел в телефон, пролистывая ленту соцсетей.

— Тьфу! — в сердцах сплюнула бабка, — Тебе лишь бы только в гаджетах сидеть. Ну, и гад же ты!

Степан не повелся на Фросины выпады, не обиделся на ставшее уже привычным оскорбление, а резонно заявил, что она сама вчера «зависла» в «Одноклассниках», из-за чего пирог в печи и сгорел. И все, что они мели по сусекам, так как до зарплаты еще три дня, все прогорело, и они остались без ужина.

Бабка с дедом еще долго перепирались, и выясняли, кто больше зависим, а потом сменили тему, и затеяли спор, какая соцсеть лучше. Степан считал, что ВКонтакте, заявляя, то «Одноклассники» — это сеть для «теток в возрасте из провинции».

— Сам будто бы молодой, да в столице живет, — бросила в сердцах бабка, и пошла к соседке, взять муку взаймы. Про своего внучатого племянника — «внученка Венечку» она уже и не вспоминала. Есть захочет, прибежит. «За им по всему Языково гоняться что ли» — бурчала она себе под нос.

К Венькиным выходкам они уже привыкли. Чуть ли не с рождения у них живет. Своих детей-то у них не было, а Настя-племянница, как родная им. Но та, лишь восемнадцать исполнилось, замуж выскочила. Лет пять пожила, муж пропал, как сгинул. Вот она и стала Венечку пристраивать к Фросе со Степаном, чтобы, значит, жизнь личную наладить.

То привезет, то обратно забирает. Но два года назад Венька взбунтовался. Не поеду, говорит, в город. У меня тут друзья, и жизнь хорошая. Тебе надо, ты и тусуйся со своими кавалерами.

Так и заявил матери — тусуйся, говорит! А бабка слово запомнила, да сама нет-нет, обронит в разговоре. А что, она даром, что бабка, да не такая уж старая. Они со Степаном еще ого-го! Лет им всего сорок с хвостиком. Хвостик, правда, без малого десять лет тянется. Венька-то не родной им, а двоюродный. В их-то возрасте, да двенадцатилетнего внука иметь — мыслимое ли дело! А ведь только из-за него они и стали зваться дед, да бабка.

Михайловну она застала дома. Та сидела в «Одноклассниках» и вела активную переписку с полудюжиной друзей. Пожаловавшись на Степана и его негативное отношение к их любимой соцсети, Фрося переключилась на Веньку, и завела привычную жалобу на непутевого внучка.

А Венька тем временем несся на всех парусах к школе. Но бежал он туда явно не уроки делать. И время шло к вечеру, и усердием к урокам Венька Колобов никогда не отличался. Перебиваясь с четверки на троечку, он дотянул до шестого класса, и за свой аттестат, как видно не переживал.

Из всех предметов он выделял только два — историю и физкультуру. Появившись пару лет назад в средней языковской школе два молодых преподавателя мужеского полу, произвели настоящий фурор, как среди разновозрастных учительниц, так и среди учеников.

Учитель физкультуры, Валентин Игоревич Волков, кроме уроков стал вести секцию фехтования, чем снискал всеобщую любовь ребятишек от первого, до одиннадцатого класса. А историк Петр Евгеньевич Зайцев настолько влюбил всех в свой предмет, что получить ниже четверки по истории считалось позором. Особенно хорошо ребята знали историю средних веков, всяких там рыцарей, да феодалов.

Венька имел по истории твердую четверку. Получить отлично по любимому предмету ему мешала любовь к вольной жизни, из-за которой он иногда позволял себе не появляться на занятиях.

Венька на бегу пытался сообразить — по центральной улице добежать до школы, или сделать крюк и пройтись огородами. На улице он рисковал нарваться на завуча Ларису Петровну. Но сегодня Вениамин добросовестно отсидел все уроки, так что встреча с завучем неприятностей вроде не сулила.

Но когда он добежал до школы, увидел выходящую из нее Ларису Петровну.

— О, Колобов! Ты-то как раз мне и нужен!

Венька с тоской глянул в сторону зеленой изгороди, за которой — он был уверен — его ждал Алекс, и с видом обреченного поплелся к завучу.

2 глава

— Колобов, — бросила завуч, едва оглянувшись, шедшему понуро Веньке, — Ты у нас парень рослый, физически развитый. Мне надо стеллаж отодвинуть. Бумаги за него кое-какие упали. Хотела кого-нибудь на помощь позвать, ты и подвернулся.

— Бумаги?! — радостно отозвался Венька, — Это я раз плюнуть, Лариса Патр….тровна… Лариса Петровна! А может, Ромашкина позвать? Мы вдвоем мигом передвинем, что надо.

— Где твоего Ромашкина искать? Мне долго ждать некогда…

— Да не долго. Он тут, поблизости. Я как раз к нему бежал.

Венька был доволен, что потребовался завучу не для проработки, к тому же можно в школу проникнуть на законных основаниях. Пока до учительской, а потом…, И он быстренько набрал номер своего закадычного друга Алекса Ромашкина.

Через минуту Алекс нерешительно показался на пороге учительской. Ему было непонятно — как это Колобов, этот вечный нарушитель дисциплины, так спокойно и радостно сообщил, что их вызывает Патрикеевна, и можно свободно прийти в святая святых — учительскую, не боясь выговора.

Но нет, это не розыгрыш — вот Венька перекладывает по-хозяйски стопки каких-то бумаг со стеллажа на стол, а завуч Лариса Петровна — Патрикеевна — как ее звали за глаза ребята, довольно благожелательно ему что-то говорит.

Венька с Алексом быстренько отодвинули от стены стеллаж, и Лариса Петровна смогла достать нужные ей бумаги. Она опередила Веньку, ринувшегося в образовавшееся между стеной и стеллажом пространство, да так шустро, что на нее это было не похоже.

Обычно она — сама сдержанность. Лишний раз не удосужится и ручку, упавшую поднять, ждет, когда кто-то из ребятишек за нее это сделает. А тут, несмотря на степенность и возраст, резво схватила бумажный рулон с обтрепавшимися краями. Это тоже показалось Веньке немного странным, потому что у завуча все бумаги были чистенькие, ни каких мятых, грязных документов она не признавала. И вообще, что это за документы, которые перевязаны обычной веревкой? Нет, даже веревка была странная, не синтетика, как обычно, а пеньковая. Венька такую у деда видел.

Но эта мелочь лишь скользнула по краю сознания, да вылетела их головы. Парнишку взволновало другое. Он увидел лежащий на столе журнал их 6 «б» класса. Веньке очень захотелось заглянуть в него. Заглянуть, и выяснить — поставила Патрикеевна ему «пару» или же только постращала.

Конечно, можно было сейчас спросить, пользуясь неформальной обстановкой и неким расположением. Но Венька не осмелился.

Лариса Петровна снова превратилась в строгую и неприступную, и поторапливала их.

— Колобов, Ромашкин, спасибо и — до свидания. Давайте-ка по домам, да побыстрее.

Ну, Веньке да Алексу два раза повторять не надо было. Они беспрекословно направились к выходу. Но как только покинули учительскую, Венька потянул друга в противоположную от лестницы сторону.

— Колоб, ты чего?! — чуть отдышавшись спросил Алекс, когда они укрылись в школьном туалете.

— Тише ты! Ты что, Ромыч, не понимаешь? Она сейчас уйдет, а мы уже в школе. Не надо к Тимычу идти, проситься, чтобы пустил. Да к тому же я хочу еще раз в учительскую заглянуть.

— Зачем? — лицо Алекса выражало смятение. Чуть трусоватый, он и представить не мог, как это — проникнуть в учительскую.

— Как зачем — посмотреть, какие оценки. Я хочу узнать, поставила мне Патрикеевна пару или нет. Да не бойся ты! — усмехнулся он, увидев, как у друга округлились глаза, — Я же ничего исправлять не буду. Просто посмотрю, и все. Если пара есть, придется к уроку готовиться. А нет, то и ладно, можно расслабиться.

— Тебя Патрикеевна все равно спросит. Она, коль обещала, точно сделает. Помнишь, что она заявила на уроке?

— Да помню, — уныло вздохнул Венька. — Но узнать наверняка, стоит двойка или нет, все же не помешает.

Так, переговариваясь в полголоса, друзья нетерпеливо выглядывали в коридор и прислушивались. Вот через некоторое время каблучки завуча процокали по лестнице, и школа погрузилась в тишину. Выждав еще минут десять, они покинули свое убежище.

Но тут друзья немного поспорили. Венька хотел сразу же проникнуть в учительскую, посмотреть журнал и успокоиться, а Алекс наоборот, настаивал на том, чтобы заняться непосредственно тем, ради чего они сюда пришли.

— Ты же меня знаешь, я удовлетворю свое любопытство, и мне легче станет. Я и отвлекаться не буду ни на что.

— А вдруг Патрикеевна вернется? Да и как ты собираешься в учительскую попасть? — Алекс явно трусил. Быть застуканным в спортзале, это одно, а в учительской — совсем другое. Тут простым замечанием не обойдешься.

— Да не дрейфь… Васька из одиннадцатого говорил, что там замок хлипкий, дернешь по сильнее, дверь и откроется.

Но как Венька не дергал, дверь и не думала распахиваться. Вроде и держалась еле-еле, и замок и правда был хлипенький, но попасть внутрь у ребят не получалось.

И тут они услышали шаги. Кто-то приближался шаркающей походкой, еще немного, и покажется из-за поворота.

Даже смельчак Венька побледнел, что уж говорить об Алексе. Что делать, бежать? Но они не успеют добежать до спасительного туалета, тот, кто сюда идет, обязательно их увидит. И тогда…

3 глава

Алекс стоял, прижавшись к стене. От страха он приоткрыл рот, готовый закричать. Венька же лихорадочно придумывал, что сказать в свое оправдание. Как бы зловеще не раздавался звук шагов в пустом коридоре, он не верил в мистику, и думал, что просто кто-то зашел в школу. Вот только кто? Не завуч точно. У нее — каблуки, которые звонко стучат. Да и походка не такая тяжелая.

Очень важно было быстро сориентироваться. От этого много что зависело. Например, влетит им, или нет. Если это кто-то из учителей, им попадет по первое число. А вдруг это воры забрались в школу? Что можно своровать в учительской, Венька не думал, ну а что если это все-таки злоумышленники? Они с Алексом окажут им сопротивление, и получат благодарность и почет от директора и учителей.

Но тут из-за угла показался Тим Тимыч, школьный сторож. Алекс и Венька дружно выдохнули. Алекс с облегчением, а Венька, даже с некоторой долей разочарования. Проявить себя героем не получилось.

— О, вот тут кто балуется, — пробасил сторож, которого все ребята называли просто — Тимыч, — чего же это вы, соколики мои, тут хулиганите? Мы вроде с вами договаривались у черного хода встретиться…

— Тимыч, мы не хулиганим. Мы тут Ларисе Петровне помогали, стеллаж надо было отодвинуть. А потом пошли домой, да в туалет зашли, а потом она ушла, а я смотрю — кепку в учительской забыл. И подумал, а может, и не ушла она вовсе, хотел постучать, спросить про кепку…

Венька мгновенно сочинял на ходу. И получилось вполне правдоподобно, тем более, что половина из всего сказанного было правдой.

— Ой, ли, так уж и помогали? — Тимыч посмотрел на них недоверчиво.

— Да, да! — закричал Венька, и Алекс ему вторил. Тут совесть у честного Алекса была чиста, Лариса Петровна и правда просила их о помощи.

— Не верите — позвоните ей, спросите! — честно глядя в глаза, заявил Венька. Он возликовал внутри от того, что удалось сходу придумать уважительную причину, чтобы попасть в учительскую.

Тим Тимыч покачал головой, и не стал ловить ребят на слове и звонить завучу. Ребятишки они хорошие, хот и шебутные, врать не будут. А завуча он и сам немного побаивался. Ее узкое лисье лицо с желтыми сощуренными глазами чаще всего выражало недовольство, и ее внешность как нельзя точно соответствовала ее фамилии. Не зря школьники звали ее Патрикеевной — фамилия завуча была Лисицина.

Тим Тимыч достал из кармана объемную связку ключей и не глядя, нашел тот, который нужен. Повернул его два раза, замок щелкнул, и дверь со скрипом открылась.

— Ну, иди, ищи свою кепку… — сказал он с легким вздохом, и отошел к стене.

Заходить в учительскую Тимыч, видимо, не собирался, что Веньке было на руку. Он проскользнул в дверь и тут же устремился к столу. Прибежавшему следом Алексу шепнул: «Встань на стреме!» и друг послушно вернулся к двери. Секунд пять, и вот Венька пробежался глазами по списку учеников, записанных в журнале и по колонке с отметками за вчерашний день.

— Yes! — шепотом крикнул Венька, не увидев напротив своей фамилии вообще никакой отметки, не то, что двойки. Он захлопнул журнал и развернулся, чтобы покинуть учительскую, но увидел валявшийся на полу обрывок бумаги грязно-серого цвета. Точно такого же, как бумага в том рулоне, который упал у Патрикеевны за стеллаж.

Венька машинально поднял этот листок, и разглядел на нем какие-то непонятные буквы. «Тор, лок, тор» — шепотом прочитал Венька, с удивлением обнаружив, что у него получилось прочитать эту абра-кадабру.

В тот момент, как он произнес эти загадочные слова, выключенные лампы мигнули ярким белым светом, и послышался легкий треск, как при соприкосновении оголенных проводов. Венька с недоумением посмотрел на потолок и пожал плечами. Может на станции что-то там перемкнуло, перепад электричества… Он сунул листок в карман и, насвистывая, вышел из учительской.

— Ну, нашел свою кепку, обормот? — спросил, усмехаясь Тимыч.

— Не-а… — беззаботно ответил Венька, и поскорей сменил тему, — Ну что, Тимыч, откроешь нам спортзал?

— Ну, идемте, искусители. Подведете вы меня под монастырь.

Они спустились на первый этаж и направились по коридору — переходу в пристрой, где располагался спортзал.

Ребята занимались в секции фехтования, которую при школе организовал физрук, Валентин Игоревич Волков. Это было не спортивное фехтование на спортивных шпагах. А средневековое, на мечах. Ребятам это занятие пришлось очень даже по душе. Такая рыцарская романтика, король Артур и рыцари круглого стола, и прочее.

Но желающих заниматься было очень много. И хоть Венька с Алексом ходили по пятам за Валентином Игоревичем, посещали все тренировки и проявляли явные способности, он не позволял им вдоволь намахаться мечами — на занятиях им всегда было мало времени. И мальчишки пошли на хитрость. Они добросовестно изучали на тренировках все приемы владения мечами, но решили самостоятельно увеличить количество тренировок.

Однажды они без спросу взяли мечи и утащили их в лес, что располагался за школой. И там, на поляне, устроили настоящий бой. А когда принесли мечи обратно, их застукал Тим Тимыч. И устроил головомойку. Ругался и грозился отвести к директору. За нарушение техники безопасности, и за… кражу. Да-да, он так и заявил. Потому что все, взятое без спроса, является кражей.

Это означало бы для ребят полный провал. Их в два счеты бы вытурили из секции. Они слезно умоляли Тим Тимыча ничего никому не рассказывать, и обещали всяческую помощь и в его делах, и в делах школы.

Тимыч, видя их чистосердечное раскаяние и сильнейшее желание заниматься любимым делом, смягчился. И согласился пускать их в спортзал для нелегальной тренировки.

Потому что он считал, что лучше пусть мальчишки делом будут заняты, чем по закоулкам прячутся с пивом, да сигаретами. Ну, естественно, в спортзале ребята должны были находиться только в его присутствии. Мальчишки согласились.

А Тимыч не просто так за ними приглядывал. Оказалось, что он тоже имеет кое какой опыт в фехтовании. И начались у них чуть ли не ежевечерние тренировки. Пока у ребят получалось пробираться в школу нелегально.

Вот и сегодня они шли в спортзал, предвкушая очередной тренировочный бой, готовые насладиться звоном клинков, и упоением схватки. Но сегодняшний вечер, как оказалось, еще не завершил свои сюрпризы.

4 глава

Пока они добрались до спортзала, солнце успело спрятаться за тучку. В спортзале и так почти всегда стоял полумрак, из-за того, что разросшиеся кусты и деревья закрывали окна, а теперь, пасмурным вечером, и вовсе темно было. Нет, ребята, конечно друг друга видели, но сражаться при таком освещении было бы опасно.

Пришлось зажигать свет. Тимыч ворчал, что кто-нибудь снаружи может заметить, и тогда влетит всем, а его еще и с работы выгонят. Осторожный Алекс предложил переместиться в галерею перехода. Там окон не было, и свет можно включать без опаски.

Но Венька возразил, что тот коридор довольно узкий, там не разгуляешься.

— Чего ты вечно дрейфишь, — прикрикнул он на друга, — В это время вокруг школы никто не ходит, да и за деревьями окон не видно. А мы не все лампы зажжем.

Алекс бубнил про себя, что это не он дрейфит, а Тимыч, но понял, что Веньку не переспоришь.

Они облачились в защиту, взяли клинки и встали в стойку. Тимыч дал отмашку, и ребята начали. Конечно, лучше было бы размяться перед боем, но время и так уже было много. Ребята посчитали, что пробежка до школы, да передвигание стеллажа в учительской сойдет за разминку.

И вот, они скрестили свои мечи, и схватка началась. О, это упоительное мгновение! Взяв в руки оружие, ребята забывали обо всем на свете. Они прыгали, наскакивали друг на друга, делали выпады, отбивали атаки. И даже то, что мечи были не из металла, а из текстолита, не нарушало красоту боя. Плохо было одно — не слышался приятный лязг металла от соприкосновения мечей друг о друга.

Тимыч грузно прыгал рядом, следя за их боем. Через какое-то время они остановились, тяжело дыша. Тимыч сделал несколько замечаний, касаемых тренировки, потом ребята передохнули минут пять, и начали снова.

В пылу схватки никто из них троих не заметил, как в зал вошел физрук. От неожиданности он присвистнул, но ребята, да и Тим Тимыч тоже, были так увлечены, что не заметили вошедшего. Валентин Игоревич некоторое время молча, и с интересом наблюдал за ними, а потом громко, перекрикивая звук ударов мечей и пыхтение ребят, крикнул им:

— Ну, что, Робин Гуды, приехали? Объясните-ка мне, пожалуйста, что вы тут делаете? И вы, Колобов с Ромашкиным, и товарищ сторож тоже.

Если бы в этот момент под ними провалился пол, это бы не произвело на всех троих такого впечатления, как неожиданное появление в зале физрука. Пол, это всем известно, был ветхий, и прогибался даже если по нему ходили спокойно, не говоря уж об энергичных прыжках. А физрук — это тоже всем было известно — вечера проводил совсем в другом месте.

В языковской средней школе каждый первоклассник знал (впрочем, и во всем Языково это не для кого не было секретом), что Валентин Игоревич «не ровно дышал» к молоденькой англичанке. И, соответственно, все вечера проводил под ее окнами. Иногда был допущен и ко двору ее высочества Алеси Робертовны, и пил чай с вареньем за круглым столом под оранжевым абажуром в компании с ее бабушкой.

И тут такое неожиданное явление. Свет люминесцентных ламп, смешавшийся с солнечным лучом, пробившимся между туч и через густую листву, добавил трагизма в эту немую сцену.

— Ну, чего молчим?

Ребята повесили головы и тихо сопели. Тимыч тоже молчал. Веньке стало его жаль. То, что им влетит будь здоров как, он и не сомневался. Ну, неуд по поведению влепят. Ну, на педсовет вызовут с родителями… Алексу еще можно было дрожать за то место, на котором сидят, а с Веньки, как с гуся вода, по словам бабушки. Он своих обожаемых деда и бабку совсем не боялся. Но Тимыч-то из-за них может серьезно пострадать. Как же ему помочь?

— Ну… мы это… тренировались… Но Тимыч не виноват! — вдруг выпалил он после минутного жалкого лепета, — это мы его заставили!

— Так уж и заставили? — Валентин Игоревич сощурил один глаз.

— Валюха, ты это… не ругай ребятишек-то… Делом ведь они заняты. А я приглядываю, ты ж меня знаешь, все в порядке будет…

Этой негромкой речи ребята удивились не меньше, чем неожиданному появлению физрука. Тимыч, школьный сторож, одинокий и неразговорчивый, бомжеватого вида Тимыч, знает недавно пришедшего в их школу физрука?! Вот это номер!

— Я-то тебя знаю, Тимофей Тимофеевич. И ты меня тоже. Так чего же это за моей спиной, втихаря такое дело замутили? А? себя подставляешь, ладно, у тебя, если что, еще пенсия. А обо мне подумал? Если Лисицина узнает, чем вы тут занимаетесь, живо лавочку прикроет, и меня с превеликим удовольствием погонит взашей. Ей и так не нравится, что я выбил у директора разрешение на проведение тренировок. А тут такая партизанщина.

Ребята слушали наставников, раскрыв рты. Вот это да, знакомство у них, по всему видно, близкое. Только почему-то они не афишировали его. Никто об их знакомстве не знал. Потому что, если знает один, через пару дней будет знать вся школа, у них в Языково всегда так.

Но как на это реагировать, Венька с Алексом не знали. Тим Тимыч, конечно, заступился, но Волков правильно говорит, если Патрикеевна узнает, никому не поздоровится.

— Валентин Игоревич, ну, правда, не ругайте нас… Мы же сколько просили, чтобы тренировок побольше было. А то такая толпа народа, мы ж не успеваем мечи в руках подержать… Ну, давайте что-нибудь придумаем, а? Может, нам в пещере тренироваться?

— В какой еще пещере, ты что несешь, Колобов?

— У нас в лесу есть пещера. Там, почти у самого входа, вроде зала небольшого, и свод высокий. Места вполне достаточно. Факелы зажжем, и светло будет. И вы нас можете тренировать. Ну, или Тимыч…. — Венька уже загорелся идеей.

Но увидев, что физрук не поддерживает его, сник, и заговорил уже тише:

— А то все трубят: для детей, все для детей, только делом занимайтесь, а сами… Эх! Ну, ладно, только не ругайте Тимыча.

Но в этот момент порыв ветра с силой дунул в окно, так, что стекла зазвенели. Пророкотал гром, а лампы вдруг загорелись ярче. Это яркое сияние длилось несколько секунд, а потом все лампы разом потухли. И гром, на этот раз оглушительный, раздался снова. Спортзал погрузился в кромешную тьму. С улицы не проникало ни капельки света.

5 глава

Полная темнота длится обычно несколько секунд. А потом глаза привыкают, и некоторые предметы уже можно различить. Но в этот раз никакого просветления не наступало. Венька шумно вздохнул, Алекс шепотом сказал: «Мама…» Тим Тимыч бодро, но отчего-то приглушая голос, пробасил:

— Тихо, тихо, ребятки, не бойтесь. Ничего страшного. Пробки вышибло, наверное. Или на подстанции что-то случилось. Гроза началась, скорее всего поэтому.

Валентин Игоревич включил фонарик на телефоне. Ребята тоже поспешили достать свои телефоны.

— Пошли на выход, — со вздохом сказал физрук, — Грозу придется переждать. Сейчас такой ливень поди-ка начнется. Подождем у входной двери. Чего здесь-то торчать…

Он первым направился к выходу, и ребята с Тимычем за ним. По коридору шли гуськом. Веньке показалось странным, что в галерее запах стоял, будто в подвале — сыростью несло, да немного плесенью. Если это тянет с улицы, а там дождь, то должно мокрой листвой пахнуть, влагой, но никак не плесенью. Через щели половых досок из подвала запах идет? Рядом с входом в спортзал, дверь, ведущая вниз, в подвал. «Оттуда, наверное», — подумал, успокаивая поднявшийся, было страх, Венька.

Ему почему-то стало не по себе. Обычно он ничего не боялся. Ну, или почти ничего. На спор ходил ночью в ту пещеру, про которую говорил физруку. Конечно страх он и тогда испытывал. Но, во-первых, это было в прошлом году, а во-вторых это же все-таки пещера в лесу и ночь. И только он один там, никого больше рядом. А тут родная школа, тут и Алекс, и Тимыч с Валентином Игоревичем. Странно…

«Может из-за грозы?» — подумал Венька. Но еще одна странность — он не слышал больше раскатов грома. Да и шума большого ливня тоже. Может просто гроза закончилась после пары вспышек? Только пробки от этого некстати вышибло…

Они уже вышла из перехода галереи, и шли по школьному коридору. И в окна все равно должен по идее проникать хоть какой-то свет с улицы. Но окна были чернильно черные. Тучами небо так затянуло? И фонари тоже не горят? Тогда это точно, на подстанции авария. Если дождя нет, можно сразу домой рвануть. Дома все равно спокойнее, пусть даже без света.

Тимыч немного отстал. Они шли быстро, и ему, уставшему, да с его больной ногой, не легко было поспевать за резвыми ребятами, и спортивным Волковым. Тем более, он напрыгался на тренировке с Венькой и Алексом.

Тут шумно и с каким-то всхлипом вздохнул Алекс. И Венька понял, что тот тоже боится. Венька чуть успокоился. Алекс был немного трусоват, и Венька с детства не только не смеялся над другом из-за этого, но и считал своим долгом защищать, поддерживать его.

Он на ходу сжал Алексу руку, подбадривая. Успокоился он и на счет другой, более важной проблемы — ну, той, что их физрук в спортзале застукал. Это небольшое приключение немного сблизило их с Валентином Игоревичем, и Веньке показалось, что ругать он их больше не будет. А возможно и уговорить его на счет тренировок получится.

Проходя мимо электрощитка, висевшего на стене возле учительской, Тим Тимыч остановился.

— Валя, подожди… Давай посмотрим, может все-таки пробки…

Валентин Игоревич остановился.

— Ты думаешь? Смотри, за окнами какая темень. Во всей деревне, наверное, свет вырубило. Ну, ладно, глянь, я посвечу тебе…

Пощелкав безрезультатно тумблерами, Тимыч со вздохом закрыл щиток.

— Да, ты прав. Нигде света нет. Вот ведь, зараза, холодильник у меня потечет! А в каморке моей жарко, продукты враз испортятся, — сокрушался Тим Тимыч.

И в этот момент они увидели пятно света, движущееся в их сторону. Тимыч замолчал на полуслове. У Веньки сердце заколотилось так, что слышно было, наверное, всем стоящим рядом. Алекс с силой вцепился ему в руку и сказал свое обычное: «мама».

Все четверо (и даже бесстрашный физрук) застыли в оцепенении, и молча смотрели на светящееся пятно, которое приближалось к ним.

6 глава

Пятно света все увеличивалось, и через некоторое время, они поняли, что это все-таки человек, а не какая-то нечисть. Первым голос подал Волков:

— Эй, кто там?

— Это я.

— Кто — я?

— Зайцев Петр Евгеньевич, ваш покорный слуга, — сказал подошедший к ним учитель истории, коллега и близкий друг физкультурника Волкова.

— Петька, — непедагогично бросил ему физрук, — Ты чего здесь делаешь в неположенное время?

— Это же самое я могу спросить у тебя, Валя. Да ты тут еще и не один. Веселая у вас компания.

— Компания, — пренебрежительно хмыкнул физрук, — Этих любителей мечевого боя я застукал на месте преступления. Нелегалы во главе с многоуважаемым Тим Тимычем устроили внеплановую тренировку. Оказывается, наш сторож покрывает этих малолетних бандитов.

— Мы не бандиты! — оскорбился Венька, после чего схлопотал от физрука легкий подзатыльник.

— А тебя каким ветром занесло в стены любимой школы?

— Творческим. Я тебе говорил, что начал писать исторический роман. Но дома нет ни интернета, ни компа. А тут еще к бабе Нюсе из города внуки внепланово нагрянули. Вот и сбежал в этот храм науки, надеясь продуктивно поработать.

— Понятно… Лисицина знает?

— Вообще-то я ей уже много раз говорил, что надо в дом, где я квартируюсь, интернет провести. А то мне к занятиям готовиться надо. Сейчас детки продвинутые, им информации из учебника мало, вот я и стараюсь, ищу в сети чего-нибудь интересное. И я предупреждал, что в этом случае буду либо после уроков оставаться, либо приходить по вечерам. Она оставила вопрос без ответа.

— То есть, согласие не дала, — полувопросительно сказал Валентин Игоревич.

— Да, но и отказом не ответила.

— Ладно, господа нарушители, — подытожил Волков, пошли на выход. Дождь вроде за окнами не шумит, можно быстренько по домам разбежаться. Проводим вверенных нам учеников. Ты, Евгенич, кого возьмешь под охрану, бесстрашного Колобова или сентиментального Ромашкина?

— Не надо нас провожать! — встрепенулся Венька, — сами дойдем.

Алекс же только вздохнул. В темноте улиц он все-таки себя чувствовал неуютно.

— Не-не-не, мы за вас отвечаем, — замахал руками Волков, — Проводим, и спать будем спокойно.

Так, переговариваясь они дошли до школьных дверей. Но они были заперты. Тимыч ворча достал ключи. Но ключ даже не повернулся в замочной скважине. И дверь, как они не толкали ее, не поддавалась.

— Интересно, чьи это еще шутки? Не иначе клеем замок залили. Вот узнаю, кто, шкуру спущу, кипятился Волков, — Надо позвонить кому-нибудь. В МЧС, а Петр Евгеньевич?

Но Зайцев в недоумении смотрел на дисплей телефона.

— Связи почему-то нет. Даже экстренные вызовы, и те недоступны.

— Может, у тебя что с телефоном? — сказал Валентин Игоревич, доставая свой. Но и у него была та же история. Так же безуспешно попытались позвонить и Тимыч с ребятами.

— Н-да, ситуация… — сказал историк, и подытожил, — Наверное, от грозы не только подстанцию обесточило, но и с вышкой проблема какая-то случилось. Поди-ка вся деревня без связи. Так, придется через окно вылезать.

Но открыть окна в коридоре у них почему-то не получилось. Дергали и трясли каждую створку, но фрамуги стояли намертво.

— Вековой слой краски не позволяет впустить в храм науки свежий ветер, — пошутил Петр Евгеньевич.

Но Тимыч задумчиво возразил:

— Нет, мы в конце августа окна мыли. Все рамы легко открывались. Странно… Это очень странно.

На всякий случай они поднялись на второй этаж, потом на третий — ни одно окно не открывалось. Веньке казалось, что они в школе находятся уже целую вечность. Наступившая ночь давно должна была пройти. Но непроницаемая тьма за окнами не желала рассеиваться. Даже если это и грозовые тучи заволокли все небо, какой-то просвет должен появиться за это время. Или на худой конец зарницы сверкать…

Но создавалось такое впечатление, что школу поместили в большую коробку и плотно закрыли крышкой, так как тьма казалось очень уж неестественной. Но такого ведь на самом деле быть не может? И какое же тогда всему этому можно дать логическое объяснение?

Они снова спустились на первый этаж.

— Может стекло разбить? — вынес предложение Валентин Игоревич, — Потом скинемся, да вставим. Не всю же ночь сидеть тут взаперти? Или все-таки подождать до утра? Господа попаданцы, ваше мнение.

— Зачем до утра? — поддержал Тим Тимыч. Это меня никто не ждет, да я почти что дома. А мальчишек хватились, наверное. С собаками ищут, да не знают, что они в школу забрели. Добровольно-то после уроков кто в школу ходит, верно мыслю, а, школяры?

А Волков молча подошел к окошку, намотал на руку куртку и тихонько стукнул по стеклу. Оно не шелохнулось. Он стукнул сильнее. Результат тот же. Тогда физрук, прикрыв левой рукой лицо, со всей силы ударил правой по стеклу. Потом еще, и еще. И вот он уже бьет наотмашь, а стеклу, обычному, хрупкому оконному стеклу, хоть бы что… И дребезжащий звук, разрывая тишину, разнесся по пустому коридору. Только звук этот был странный — не стеклянный, а металлический, словно удары наносились по листу железа.

Веньке стало по-настоящему страшно.

7 глава

Некоторое время все стояли молча, переваривая случившееся.

— М-даааа… — нарушил молчание Тимыч, — странная вещь, эти стекла. Иной раз от малейшего чиха разлетаются вдребезги! Сколько же я поменял их на своем веку. И сколько оправданий выслушал: «нечаянно», «слегка задел», «едва прикоснулся». Что же такое в этот раз случилось? Не стекло, а броня какая-то…

— Да, — задумчиво отозвался Валентин Игоревич, — и правда, как броня. Словно по металлическому листу долбил.

— Ладно, чего тут стоять, — продолжил он, — пойдемте куда-нибудь сядем, что ли… Кабинет какой открыть, или может в спортзале расположиться?

— Лучше уж ко мне, в кабинет истории, — отозвался Петр Евгеньевич, — я его, по-моему, и не закрывал.

Вся компания направилась в кабинет к историку. Шли, в полной темноте, подсвечивая себе телефонами. Но Валентин Игоревич предложил использовать какой-нибудь один телефон. Для экономии. А то, кто знает, сколько им придется сидеть в школьном заточении.

— У меня, кажется, свечки в кабинете есть, — сказал Петр Евгеньевич, — Купил по просьбе бабы Нюси, да так и не донес до дома.

Зашли в кабинет, ребята и Волков расположились за партами. Тимыч, как самый крупногабаритный, аккуратно примостился на подоконнике. Заодно дернул на всякий случай раму, а потом ударил по стеклу. Результат оставался прежним — окно не открывалось, а от удара стекло звенело с металлическим дребезжанием.

Петр Евгеньевич порылся в шкафу и достал обычные хозяйственные свечи. Пять штук. У Веньки промелькнуло: «А насколько же хватит этих свечек?» Эта мысль ему показалось странной, ведь если рассуждать логически, в темноте им находиться всего-то часов восемь. В шесть часов уже рассветет. Но судя по тому, как развиваются события, логикой тут и не пахнет.

Петр Евгеньевич зажег свечку. Поставил ее на учительский стол. Стало как-то уютнее, что ли… Венька немного успокоился. Они ведь не одни, И Тимыч с ними, и учителя. Ничего страшного не случится. Правда, потеряют их. Баба Фрося переживать начнет. Да и дед тоже. Они хоть не держат его в ежовых рукавицах, но такого еще не было, чтобы ночь на дворе, а Венька домой не пришел. Бывало, конечно, что Веньке и на всю ночь приходилось сбегать. Но это тихо, без шума вылезти в окно, предварительно устроив в кровати свернутую из одеяла куклу…

И словно услышав Венькины мысли, Тимыч сказал:

— Ну, что, ноченьку скоротаем, а там, глядишь, и выпустят нас. А может, и раньше. Мальчишек хватились уже, искать будут. Если что, Лисициной обязательно сообщат, а она первым делом в школу пойдет.

— Выпустят, куда денутся, — нарочно бодрым голосом сказал Петр Евгеньевич. А мы пока посидим, да сказки порассказываем друг другу. Кто первый?

— Ну, Петр Евгеньевич, ты предложил, тебе и карты в руки. Тем более, говоришь, роман исторический пишешь. Вот и расскажи нам, о чем там речь ведется, — в тон ему ответил Валентин Игоревич.

— Могу и рассказать. Или лучше слово дать нашему уважаемому Тимофею Тимофеевичу? Как деревенскому старожилу и ветерану школьного образования.

— Про старожила, ты, Петр Евгеньевич правильно сказал, а вот на счет школьного образования загнул. Я ж всего на всего сторож.

— Не скажи, сторож иной раз поглавнее завуча будет, — со смешком заметил Волков, — Ладно, Тим Тимыч, приоткрой завесу истории своей родной деревни и школы.

Тимыч покряхтел немного, словно медведь, устроился по удобнее на подоконнике и начал неторопливый рассказ.

— Вообще-то, Языково не деревней надо называть, а селом, но как-то повелось в разговорах «а в нашей деревне», «к нам на деревню», ну и тому подобное. Сейчас-то и вовсе, не деревня, а считай, поселок городского типа. Домов больших понастроили. Магазины опять же. Ателье и то есть! Кафе, дом культуры, библиотека. Развитая инфраструктура, так это называется.

Но и раньше, деревня наша (я уж буду так называть, мне привычнее) богатая была. Дома справные, хозяйство крепкое. В Языково и бедняков-то не водилось. Сельский голова — мужик с головой был, — Тимыч посмеялся над своим каламбуром, и продолжил.

— А еще у нас в деревне жил граф. Эта школа, как раз в его доме разместилась. Сначала граф в городе жил, и в Языково лишь на лето приезжал. А потом что-то у них там в модных салонах, там, где знать вся собиралась, приключилось. То ли он кому-то что-то проспорил, и долг не хотел отдавать, то ли какая любовная трагедия, но закончилось все тем, что приехал граф и жил в Языково безвылазно. И никто к нему не ездил в гости. Кроме одного раза.

Случилось это аккурат, в конце октября, в последний день.

— В Хэллоуин? — отозвался молчавший до этого Алекс.

— Какой такой Хэллоуин? Праздник этот иностранный? Нет, у нас никогда его не то что не отмечали, но и слышать про него не слышали. Просто, случилось эта история 31 октября. А Хэллоуин, не Хэллоуин, не важно.

Приехала дама, вся в черном. Заперлись они с графом у него в кабинете, тихо сначала сидели. А потом шум да крик поднялся. И, как утверждает графский камердинер, хлопанье крыльев раздалось, словно большая стая птиц прилетела. Через некоторое время выскочил граф из кабинета, и бегом на улицу, как есть, в одной рубахе, а на улице холодно уже было, да дождь хлестал.

И прямиком до конюшни побежал. Из этой конюшни, как школу тут открыли, спортзал сделали. Сейчас они галереей соединены, а раньше это ни к чему было — до конюшни зачем коридор строить? Забежал в конюшню, и пропал.

— Как пропал? — ребята с удивлением смотрели на Тимыча, — совсем что ли исчез?

— Исчез. Не сразу его хватились. Как только выбежал, дверь кабинета на распашку оставил. Минут через пять заглянули осторожно в кабинет, а он пустой. Ну, ладно, граф убежал, а дама куда девалась? Ни живой, ни мертвой ее там не было.

В конюшню за графом тоже не сразу пошли. Как его побеспокоишь? Если не в духе, шкуру спустит. Но час прошел, его нет, два… Короче, к утру решились. Заглядывают в конюшню… А надо сказать из лошадей всего одна осталась, остальные он продал, чтобы с долгами рассчитаться. Так вот, заглядывают в конюшню, видят, лошадь его напугана, храпит, да глазами вращает. А больше никого в конюшне не оказалось.

Так и пропал граф, как сквозь землю провалился. С тех пор, никто его больше не видел.

Тимыч замолчал.

— А дальше? — нетерпеливо воскликнул Венька.

— Дальше… Много лет прошло, власть сменилась. Дом под школу переделали. Так что, сидим мы с вами в графском имении. Реставрированном и переделанном. И этаж надстроили — три, значит, этажа теперь. И спортзал из конюшни переделали. И даже в погребе, где бочки с вином хранились, коммуникации провели — воду, отопление.

Да, еще вспомнил — говорили, что из погреба этого шел подземный ход до пещеры, что в нашем лесу спрятана. Только почему-то никто выход в пещеру найти не мог. Пройти дальше определенного места никому не удавалось, словно что-то не пускало…

И тут вдруг Веньку осенило. Пещера! Он вскочил.

— Слушайте, а что если попытаться выйти через тот подвал, а?

— Ты же слышал, что нельзя пройти, Тимыч ведь только сказал, — возразил Алекс.

— Ну, мало ли, что нельзя. Надо попытаться. По идее, стекло должно разбиться, если по нему колотить, а оно даже не треснуло. А вдруг у нас получится пройти по подземному ходу. Надо ведь попробовать, чем черт не шутит.

При этих словах послышался легкий электрический треск, как будто провод закоротило. Все машинально подняли глаза к потолку, но лампы так и не зажглись. И Валентин Игоревич решительно сказал:

— Да, действительно, чего сидеть, пойдемте, проверим подвал.

8 глава

Впереди быстрым шагом шел Валентин Игоревич. Пламя свечи колыхалось, и он прикрывал его рукой, чтобы не погасло. За ним шел Петр Евгеньевич, потом ребята, и замыкал процессию Тимыч, который тоже держал в руке свечу.

Венька немного приободрился. Новая цель придала силы. Он почему-то был уверен, что они обязательно попадут из подвала в пещеру. Если получится, будет здорово. Тогда можно, в случае чего, сбегАть с уроков минуя главный школьный вход, который постоянно находится под пристальным наблюдением Патрикеевны.

То, что подвальная дверь будет закрыта на замок, Веньку не волновало. Нет такого замка, к которому нельзя подобрать ключ.

Пока он размышлял над удобством запасного выхода из школы, они перешли из школьного коридора в галерею, соединявшую школу и спортзал. И снова в нос ударил запах плесени и подвальной сырости.

Миновав дверь в спортзал, они подошли к маленькой дверце в самом конце галереи. Вид у нее был самый, что ни на есть старинный. Полукруглая арка, выложенная массивными камнями, и дверь из широких, толстых досок. Прямо как из какой-то детской сказки! А на двери висел здоровенный, тоже старинный, замок, из темного, окислившегося металла.

Венька удивился. Надо же, столько лет учится в этой школе, а не знал, что такая раритетная дверь ведет в подвал. Как-то ни разу не удосужился близко подойти. И замок-то, замок какой! Только вот вопрос — к такому замку и ключ должен быть подходящий, большой. Но что-то он не замечал у Тимыча на связке подобных ключей.

Его мысли словно услышал Петр Евгеньевич. Он воскликнул:

— Ничего себе! Вот это раритет! Этот замок в музей бы поместить, а то висит на двери, где практически любой снять может. А что, к нему и ключ, соответствующий имеется?

— Соответствующий, к сожалению, утерян, — ответил Тимыч. Он достал из кармана связку, быстро нашел нужный — обычный, ничем не отличающийся от других ключ.

Точно такой же, как от сарая, что во дворе у Веньки, где он свой велик хранит. Венька удивился — а как же Тимыч этим маленьким ключом большой замок отопрет? Но Тимыч отвел старинный замок в сторону, а под ним, виднелась замочная скважина. Обычный врезной замок. Ключ легко повернулся, и дверь со скрипом открылась.

Сразу потянуло плесенью. Деревянный пол закончился, и началась каменная кладка. «Ого, как в старинном замке!» — подумал Венька. Первым зашел в подвал Валентин Игоревич. За ним гуськом подтянулись все остальные. Волков с Тимычем подняли руки со свечками вверх, чтобы осветить пространство.

Валентин Игоревич присвистнул:

— Однако! Тим Тимыч, ты рассказывал, что винные бочки из подвала убрали, и тут должны трубы с вентилями стоять. Да только я их не наблюдаю. У меня складывается впечатление, что мы попали в съемочный павильон «Мосфильма». Какие реалистичные декорации для исторической картины!

Да, в подвале не было ни труб, ни вентилей, ни бойлеров с насосами. Под полукруглыми каменными сводами рядами стояли огромные бочки. «Дубовые» — мелькнуло в голове у Веньки. Тимыч растерянно оглядывался.

— Ничего не понимаю… Мы летом тут трубы меняли, отопление проверяли, к сезону готовились… Что такое, будто вовсе не наш повал. Если бы я один это увидел, подумал, что с головой у меня что-то.

— Или после рюмочки «беленькой», да, Тимыч? — подмигнул ему Валентин Игоревич.

— Валя, ну, что ты такое говоришь, да еще при детях! Я, да будет тебе известно, совсем ни-ни..

— Ага, известно мне, конечно. А что на счет детей — посерьезнел он, — то они теперь с нами на равных. Похоже, мы попали в серьезную переделку. Не думал я, что может со мной такое случиться, не верил во всякие истории с попаданием в параллельный мир, или в прошлое. Считал, что выдумки это все. Или глюки от употребления препаратов различных. Да вот, похоже, попали мы с вами. Только куда, вот вопрос.

Петр Евгеньевич увидел, как у Алекса задрожала нижняя губа, поспешил возразить:

— Валя, не нагнетай обстановку. Может все гораздо проще. Ну не смогли школьную дверь открыть и окна, это еще не повод говорить, что мы попали в иной мир.

— Ага, и подвалы мы перепутали. Тут, рядышком еще один находится, с трубами отопления. А этот так, экспонат музейный, — ехидно ответил Валентин Игоревич

— Ну и куда же нас занесло? В параллельный мир? В прошлое? А может, в будущее? — Петр Евгеньевич продолжал упорствовать.

— Петь, — тихо сказал Валентин Игоревич, — угомони свой сарказм. Тебе, как историку, это должно быть понятнее…

— Мне, как историку, — возразил Петр Евгеньевич, — ясно одно — такого быть просто не может!

— Ну, не может, так не может, — устало отозвался физрук. Сейчас попробуем найти выход. Либо через поземный ход, либо вернемся, и будем ждать, когда примчится Лисицына и вызволит нас из школьного плена. Заодно выговор получим.

— Выговор-то за что? — опешил историк.

— За то, что находимся в школе в неположенное время.

— Тихо, тихо, ребятки… чего вы ссоритесь, — примиряющее сказал Тимыч, — скоро все узнаем.

Во время этой перепалки учителей Венька и Алекс стояли молча. Алекс был явно напуган случившимся, а Венька уже успокоился. Ему стало очень даже интересно. Это ведь настоящее приключение!

Они пошли по своеобразному коридору между бочек, и скоро вышли через арку, так же выложенную массивными камнями, в узкий каменный коридор с низким потолком. Самому высокому из компании — Волкову — пришлось даже чуть пригнуть голову. Тут воздух тоже имел запах сырости, но плесенью уже не пахло. И ощущалось некоторое движение воздуха. Раз есть сквозняк, значит, этот ход обязательно выведет их наружу. Так думал Венька.

А еще он понял, что ему не давало покоя — запах сырости и плесени в подвале был какой-то не современный. Потому что в современных подвальных помещениях, если пахнет сыростью, то это будет обязательно с примесью застоявшейся воды и канализации. «Ну, что ж, добро пожаловать в затерянный мир!» — сказал сам себе шепотом Венька.

Тут ход заметно сузился, и в конце его они увидели каменную стену. И у самой земли — лаз, размером чуть больше, чем вход в собачью будку.

9 глава

Они встали полукругом возле этой большой дыры в стене. Выходом ее как-то язык не поворачивался назвать. По ногам потянуло прохладой. И свечку не надо подставлять, сразу понятно, что там, за этой стеной есть выход наружу. Только вот куда он выведет? Венька надеялся, что они все-таки попадут в пещеру.

— Ну, вот, что, я сейчас полезу первый, и посмотрю, что там такое, разведаю обстановку, — заявил Валентин Игоревич.

— А можно я?! — воскликнул Венька.

— Колобов, ты что? Как мы тебя отпустим? Неизвестно, что там, за этой стеной ждет. Вполне возможно, что опасность, и опасность серьезная.

— Ну, вот, «Колобов, ты что», «Колобов, нельзя», — передразнил Венька, — Зато я меньше вас, и по росту, и по размеру. А если этот ход дальше сужается?

— Вот, я полезу, и узнаю. И после этого приму решение. Если ход и правда сужается, то мы все равно не пролезем, значит, надо будет искать другой выход. Что толку, если ты окажешься по ту сторону стены, а мы нет?

— Как, что толку? Я могу позвать на помощь.

— Нет, — уже мягче, но все равно решительно произнес Волков, — Первый полезу я.

Он нагнулся, посветил себе свечкой, пробормотал еле внятное «… как у негра в…» и нырнул в этот лаз. Они вчетвером сгрудились возле стенного отверстия, и напряженно молчали. Время как будто завязло. Ну, где же он? Что с ним? Что-то случилось? Оставшимся казалось, что прошло уже очень много времени. И вот, долгожданный призывный клич, глухой, издалека:

— Лезьте все по очереди. Сначала Тимыч. Проверим, пролезет он или нет.

Тимыч передал свечку Зайцеву и с готовностью полез в казавшееся таким маленьким, по сравнению с его габаритами, отверстие. Ребята затаили дыхание. А если не пролезет, что же тогда делать?

Но Тимыч, кряхтя и постанывая, медленно вползал в этот лаз. Голова… плечи…

— Плечи прошли, значит, все остальное пролезет, — прошептал Петр Евгеньевич.

— Ага, у Тимыча живот вон какой, — так же шепотом возразил Венька.

Но вот, у Тим Тимыча остались наружи только ноги, однако вскоре, и они исчезли по ту сторону стены. Ребята и Зайцев шумно выдохнули.

— Кто следующий! Алекс или Венька? — послышалось из-за стены.

— Лезь ты, — велел другу Венька, и тот шустро скользнул в проход.

Ребята оказались по ту сторону, и последний полез Зайцев. Когда все пролезли через лаз, оказались в довольно просторном помещении, с каменным, как в погребе, полом. Ребята и их наставники встали полукругом, отряхивались и озирались вокруг. Стена выше лаза выложена из камней небольшого размера, по форме похожих на кирпич. Точно таких же, как в том помещении, из которого они только что вылезли. А вот остальные стены — сплошной природный камень. Точно, они в пещере, как Венька и предполагал. Потолок, или свод, терялся в высоте, света двух свечек не хватало рассмотреть, насколько он высок.

Пол хоть и был каменный, но на него намело песку, сухих листьев, сосновых иголок. Волков нагнулся и подсветил себе свечкой.

— Смотрите, тут песок и листья, их затянуло сюда сквозняком. Значит, недалеко должен быть выход.

Он выпрямился и стал водить свечей по сторонам. Но определить, какого размера то помещение, куда они попали, не получалось. Пламя свечи дергалось, металось из стороны в сторону, а стен все равно не было видно. Волков поставил свечу на пол, и ее язычок потянуло сквозняком в сторону.

— Движение воздуха идет от того лаза, через который мы попали сюда. Я думаю, нам надо идти в том направлении, куда дует ветер, — сосредоточено сказал Валентин Игоревич. Впрочем, других вариантов я пока не вижу. Но идем осторожно. Смотрим под ноги и по сторонам.

Венька внимательно осматривался. Ему то это место казалось знакомым, то он сомневался в этом. Языковская это пещера или нет? Этот вопрос очень волновал мальчика.

Но вот, процессия подошла к выходу из пещеры. Каменный проем был неровным — похожий на большой треугольник, с основанием четыре метра и в высотой метра три.

Все пятеро вышли на свежий воздух. Их взору открылось темно-фиолетовое небо со множеством мерцающих звезд. Совершенно не похожее на то, какое они привыкли видеть. Венька не понимал, в чем же разница, но чувствовал — что-то не так. Объяснил этот факт все тот же всезнающий Волков.

— Темно-то как. Обычно в небе отражаются свет уличных фонарей, витрин, поэтому на небе можно увидеть красные, оранжевые отблески. А тут прямо чернильная темнота, как в глухом затерянном месте, в лесной тайге, например, или заброшенной деревне.

— Или при полном отключении электричества, — отозвался Петр Евгеньевич.

— Ты все еще думаешь, что мы недалеко от Языково?

Зайцев молча кивнул головой.

— Ладно, посмотрим…

Глаза, уже привыкшие к темноте, разглядели невдалеке деревья. Похоже, возле пещеры была поляна, а по краям она заросла довольно густым лесом. «Ну, совсем, как в Языковском лесу», — подумал Венька.

Но вот из-за деревьев показался серебристый свет, и над верхушками всплыла луна. Она осветила голубоватым светом все вокруг.

— Луна! Смотрите луна! — закричал испуганно Венька.

— Ну, да, луна, а чего ты всполошился? — ткнул его в бок Алекс.

— Да, как ты не понимаешь! Не может быть, чтобы луна, не может!

Алекс смотрел на Веньку удивленно — что же так напрягло друга? Но Тимыч подтвердил:

— У нас, там, — и он почему-то ткнул пальцем вниз, — новолуние. Нет луны, слышите? А тут сияет красавица в полном объеме. И свет у нее необычный. Слишком много в нем голубого цвета. И куда же нас занесло?

Но ответить, конечно же, ему никто не мог.

— Ладно, — решительно сказал Валентин Игоревич, — надо дождаться утра, и тогда сориентируемся. А пока вы все остаетесь здесь, а еще лучше, зайдете снова в пещеру, а мы с Тим Тимычем дойдем до ближайших насаждений — что там, деревья, кустарники — и попробуем разжиться дровами. Хоть ночь и не холодная, на порядок теплее, чем там, у нас, и поэтому мы, вроде как не должны замерзнуть. Но костерок все равно не помешает. К тому же к утру обычно становится свежее.

И они с Тимычем пошли в сторону леса. Но Венька и Алекс не послушались физрука, и не укрылись в пещере. Как ни звал их Петр Евгеньевич, ребята остались на поляне, у входа в пещеру. Тогда он встал с ними рядом, и они втроем напряженно всматривались в темноту.

10 глава

Раздался удар грома, и лампочка под оранжевым абажуром торшера мигнула и погасла. Лисицына неинтеллигентно чертыхнулась. Она откинула плед, спустила с дивана ноги и стала нашаривать в темноте тапки. Не нашла. Снова помянула товарища из преисподней, и босиком пошла к выключателю. Ноги в теплых шерстеных носках скользили по крашенному полу.

Нащупав выключатель, она щелкнула им пару раз. Но свет так и не зажегся. Спотыкаясь, она потащилась на кухню, нащупала в шкафчике свечку. Зажгла. И направилась в сени к электросчетчику.

Утепленные сени являли собой что-то вроде прихожей, и в них было так же тепло, как и в доме. Она медленно шла, держа свечку на уровне груди. Ее тень на стене с всклоченной головой, напоминала бабу ягу. И казалось, что тень эта живет отдельно от своей хозяйки.

Безрезультатно пощелкав тумблерами автоматов, Лисицына поняла, что проблема со светом не только у нее в доме. Припав к оконному стеклу, она увидела лишь ночную черноту. Ни разноцветного света из соседских окон, ни холодного белого света ближайшего фонаря — ничего. Сплошная темнота.

«Или на подстанции из-за грозы авария, — подумала Лисицына, — или…» И ее кольнуло неприятное предчувствие. Но Лисицына подавила его, и, прихватив еще одну свечку, отправилась обратно в комнату.

Несмотря на то, что книга была интересная, света двух свечек было явно маловато. От его недостатка начали слезиться глаза. Тогда Лисицына решила укладываться спать. А что еще делать в такой темноте?

Дрема уже почти овладела ею, как в дверь постучали. Стук был негромкий, глухой. Даже не спросив, «кто там?» Лисицына распахнула дверь.

Увидев пришедшую гостью, она поняла, почему в дверь постучали так тихо. Соседская баба Нюся, маленькая, щуплая старушонка, ходила еле-еле, держась за свою клюку. У нее и сил-то не было стукнуть по двери как следует. Совершенно непонятно, как она справлялась с правнуками, которых ей регулярно привозили из города.

Непонятно было и то, как тщедушная баба Нюся в темноте доковыляла до дома своей соседки. Но вот она, стоит на крыльце и с любопытством разглядывает внушающую всем благоговейное уважение, а порой и страх, Ларису Петровну Лисицыну.

От такого пристального взгляда Лисицына почувствовала себя неуютно. Все привыкли видеть ее подтянутой, облаченной в строгий костюм, застегнутый на все пуговицы, в очках с золотистой оправой и с гладко зачесанными и убранными в тугой узел волосами.

А перед бабой Нюсей стояла растрепанная, пожилая (тут баба Нюся про себя хихикнула) женщина. Волосы цвета медной проволоки растрепанной копной торчали в разные стороны. Узкие глазки без очков подслеповато щурились. Из-под халата торчали костлявые худые ноги.

Баба Нюся отметила про себя необычность домашнего наряда своей грозной соседки. Худые ноги были засунуты в высокие вязанные носки с орнаментом в виде лисичек. Эти девчачьи носочки как-то не вязались с обликом грозного завуча. Но, так же они не вязались и с обывательским фланелевым халатом в желто-красную клетку и наброшенной на плечи вязанной рыжей шалью.

Баба Нюся, не смотря на древний возраст и убогую внешность, обладала ясным живым умом и прекрасной памятью. И этот незнакомый образ соседки напомнил ей недавно просмотренный с правнуками мультфильм «Буренка из Маслёнкина», как там пела лиса, качаясь в кресло качалке: «В глухомани, в лесу, несмотря на красу, дни проводит лиса Патрикеевна…»

Почти беззубый бабынюсин рот расплылся в ехидной улыбке.

— Патрикеевна, слышь, я че пришла-то, — неожиданно для самой себя баба Нюся назвала Ларису Петровну Лисицыну тем прозвищем, какое ей дали неугомонные ученики, — Чей-то мой жилец домой не пришел. Ты его ни в какую работу не запрягла? Может, конечно, он с девицей какой гуляет, хоть и говорил, что в школе задержится, поработать ему что-то надо. Да свет вон вырубило, во всей деревне нету. А он давеча свечки обещался купить. Вот я и решила у тя спросить — в школе он или где. В темноте в школе-то не поработаешь, а вот с девками гулять самое то.

Заверив бабу Нюсю, что никакие рабочие повинности она на Петра Евгеньевича не налагала, Лисицына насилу вытолкала любопытную старушку.

Кажется, предчувствие ее не обмануло. Вот и Зайцева нет дома. То, что он гуляет где-то с девицей, Лисицына отмела напрочь. Она достаточно хорошо знала своих подчиненных — их личную жизнь, интересы и намерения. Хоть она и занимала в школе должность завуча, но была, пожалуй, главнее директора, полностью взяла власть в свои руки, затмив старенькую и добрую Августу Георгиевну.

Выпроводив соседку, Лисицына стала торопливо собираться. Надо бежать в школу и все проверить. Если Зайцев что-то пронюхал, это плохо. Тем более, он историк, и он может знать гораздо больше, чем простые обыватели-соседи. И его знания помогут ему сделать правильные выводы. Точнее — не правильные, которые приведут к серьезным последствиям…

Собралась она быстро. И перед тем, как выйти, предполагая, что вот-вот разразится гроза и хлынет ливень, накинула накидку-дождевик. Длинную, в пол. С большим капюшоном, падающим на глаза и закрывающим пол лица. В этом одеянии Лисицына была похожа на монаха-инквизитора.

Выскочила из дома, но споткнулась через пару шагов. Пришлось вернуться за фонариком. На всякий случай, сунула в карман спички и пару свечей.

Лисицына летела к школе на предельной скорости своего стареющего организма. Полы накидки развевались от быстрой ходьбы, капюшон она откинула с головы. Дождя так и не было. Лисицына уже пожалела, что облачилась в эту хламиду, но возвращаться не стала, чтобы зря не терять время.

Взбежав по ступенькам школьного крыльца, она дернула дверь. Закрыто! Достала ключ, но он даже не поворачивался в замке. Вариант с залитым клеем замком, Лисицына отмела, так как знала, что ее подопечные не решаться на такой опрометчивый поступок.

Она поняла, что дверь заблокирована. Но ведь для этого необходимо прочитать определенное заклинание. Неужели? Да, нет, не может быть. И все-таки зря, ох, как зря она обратилась за помощью к Колобову и Ромашкину.

Но как они могли? Нет, нет, она напрасно паникует. Они же дети, причем, не отличающиеся каким-то особым интеллектом и способностями. Это просто из-за грозы произошло небольшое замыкание и сдвиг во временной петле. Сейчас она успокоится, прочтет заклинание, и все будет в порядке. Она все исправит.

«Аб –тор–лок–тор–абрдор–лок–абр–дор… Амба!» — проговорила Лисицына и подняла руки вверх. Но ни дверь не открылась, ни ключ не повернулся. Лишь послышался легкий электрический треск.

— Проклятье! — злобно воскликнула Лисицына, — Надо бежать к пещере. О, боги Андора! Как же теперь разрешить эту ситуацию?

11 глава

Лисицына тяжело дышала. И от быстрой ходьбы, а больше — от бешенства. Она пересекла школьный двор, и тут ей навстречу попались две фигуры. Один из них, точнее одна, громко закричала:

— Ааааа, мамочка! Степаааа!

И больше ничего связного. По голосу Лисицына узнала бабку Веньки Колобова.

— Ефросинья Ивановна, ну чего вы так кричите, — Лисицына поморщилась. И что вы тут делаете? В такое позднее время прогуляться надумали?

— Ой, слава те Господи, запричитала баба Фрося, — не привидение это, слышь, Степа, Ларисочка это Петровна… Лариса Петровна, да не гуляем мы. Веньку, паразита окаянного ищем. Как сквозь землю провалился!

— Как, и он тоже? — вырвалось у завуча. И она тут же пожалела о сказанном. Нельзя признаваться, что пропал Зайцев. Хотя уже, наверное, все деревня об этом знает.

— Тоже, ох, тоже… — продолжала причитать бабка. Лешка-то соседский, Алекс, которого кличут, тоже пропал. Его родители в город уехали, а ему велели, ежели чего, к нам ночевать идти. И нас предупредили, — баба Фрося всхлипнула, высморкалась и продолжила:

— Мы с дедом смотрим — время много, а их нет. Потом свет погас во всей деревне. Мы думали, что вот сейчас прибегут мальцы. А нету. Потом, думаем у Алекса этого сидят. К нему. И там нету. И дверь нараспашку, заходи, кто хошь! С ног сбились, найти не можем оболдуев.

— И долго ищите? — деловито поинтересовалась Лисицына?

— Да где-то часа три, — вступил в разговор дед Степан.

— Ну, три — это не много, успокоила их Лисицына. Придут, никуда не денутся. Мальчишки ведь.

— Да как, никогда ведь такого не было. Он всегда сразу… он домой, или же предупредит… — залепетала бабка.

— Ну, всегда что-то случается в первый раз, — заявила со всей беспощадностью Лисицына. Она начала терять терпение. Как же ей поскорее отделаться от этих Колобовых? И чтобы за ней не увязались, бросила:

— Ну, если хотите, обратитесь в полицию. А лучше, идите домой, до утра подождите.

Она была уверена, что найдет потеряшек в пещере. И отправит их по домам. Но опять же, если они там, значит это место и портал рассекречены. И тогда их надо как-то… изолировать, что ли. Лисицыной стало не по себе. Навсегда избавиться от мальчишек ей не хотелось. При всей своей жесткости, ей не легко было бы принять такое решение. Они же еще дети… Да и от Зайцева избавляться… гм.

Для начала она решила отвязаться от Колобовых.

— Вы когда дома были? Вполне возможно, что мальчишки, набегавшись по темноте, уже спокойно дожидаются вас там.

И увидев, как обнадеженные дед и бабка поспешили домой, она с облегчением вздохнула. Но неугомонная баба Фрося повернулась и спросила со страхом:

— А если их там нет, что делать — то?

— Что-что… — раздраженно воскликнула Лисицына, — в полицию обращайтесь! До утра ждите, а утром поисковый отряд с собаками вызовите.

— Только не мешайте мне выполнять мои прямые обязанности! — крикнула она со злобой. И понеслась, так, что полы ее плаща развивались, словно крылья.

Не известно, что подумали дед и бабка, про какие обязанности сказала Лисицына, но они отстали от нее. И та чуть ли не бегом ринулась к пещере. Тут она вспомнила, что в школе еще должен находиться Тимофей Тимофеевич, сторож. Интересно, когда вход заблокировался, он в там остался? А может, и мальчишки с ним? Они ведь частенько к нему наведываются.

Вдруг ребята после того, как помогли ей в учительской, пошли к сторожу? А теперь вот выйти не могут. Скорей всего ничего страшного и не случилось? Сидят сейчас спокойно в каморке у Тимофея Тимофеевича. Ну, или не спокойно — переживают, удивляются, как такое получилось и решают, как выбраться из злополучной школы.

Она придет, разблокирует, и выпустит их. Только надо придумать, что сказать, из-за чего дверь не открывалась. Версию с клеем преподнести?

Но Лисицыну продолжал мучать вопрос — каким образом произошел этот сбой? Почему портал заблокирован? Во всем виновата гроза?

Прокручивая в голове эти мысли, она добежала до пещеры. Вошла в ее просторный зал, и, сразу же свернув на право, подошла к неприметному, такому же как все, находящиеся тут, камню, за которым обнаружился узкий лаз. Протиснувшись в него, Лисицына начала ощупывать шероховатую стену.

Нащупав гладкий каменный глазок, Лисицына нажала на него. Но безрезультатно. Вход в портал не открывался. Она прочитала заклинание, но стены стояли незыблемо. Похоже, проблема оказалась куда серьезнее, чем она думала в начале.

Лисицына присела на низкий плоский камень, и сделав пару упражнений дыхательной гимнастики, для того, чтобы успокоиться, решила рассуждать логически.

— Итак, что мы имеем? Пропали двое мальчишек-оболтусов и один учитель истории. Скорее всего они все трое в школе. Потому что про Зайцева баба Нюся говорила, что тот ходит по вечерам в школу (Что он там интересно делает? Потом получит от меня за это по первое число). А мальчишки — есть вероятность, что после того, как они помогли мне, не покинули стены своей горячо любимой школы.

Так, дальше — школьный сторож. Он по определению должен находится там же. И вот, вопрос — сидят они и ждут, когда их выпустят, или предприняли попытку выбраться самостоятельно?

Есть подозрение, что из школы они вышли. Но там только один выход — через подземный ход. Но если бы ничего не случилось, они прошли бы по подземному ходу и вышли в этом месте из пещеры. И я их бы увидела. И даже если бы мы и разминулись, вход в портал не был заблокирован.

А я в него попасть не могу, и заклинания не помогают. А это значит, это значит… Точно произошел сбой. И самое простое этому объяснение — гроза, будь она не ладна. И грозой-то не назовешь — один-единственный раскат. Но его видимо и хватило.

И что же теперь делать? Надо просить мудрости у богов. Настроить все свои каналы для принятия истины…

И Лисицына погрузилась в транс

12 глава

Ребята напряженно всматривались в темноту. Петр Евгеньевич нервно ходил взад-вперед. Его нервозность передалась Веньке с Алексом.

— Чего они так долго? –в отчаянье воскликнул Алекс.

— Наверное поблизости нет поваленных деревьев и хвороста, — предположил Венька. Он хотел оставаться спокойным и невозмутимым, показать Петру Евгеньевичу, какой он смелый и выдержанный. Не то, что Алекс. Но и Веньке было не по себе.

— Они уже два часа ходят! — нервно и плаксиво сказал Алекс.

— Это так кажется, — успокаивал друга Венька, — Когда ждешь, всегда время тянется.

— А кто-нибудь засек, во сколько они ушли? — подал голос Перт Евгеньевич.

Венька и Алекс растерянно переглянулись.

— Неет… — протянул Венька, мы как-то не подумали.

А Петр Евгеньевич устыдился своего резкого тона. И вообще, он старше, к тому же педагог, он отвечает за ребятишек. Это ему надо было и время засечь, и вообще… Что вообще, он не мог сказать, но чувство вины захлестнуло его.

Но Петр Евгеньевич Зайцев — Петя Зайцев- в недавнем прошлом студент, только-только пришел в школу учить ребятишек. Практика, которую он проходил, учась на последних курсах, не в счет. Он знал и любил свой предмет, но не понимал, что учитель — это не только урок у доски объяснять.

И сейчас, занесенный волею судьбы неизвестно, в какое измерение, как-то враз осознал, что эти мальчишки, которые в общем-то совсем немного младше его, находятся под его опекой. Он полез во внутренний карман курточки за телефоном. Посмотреть, сколько же сейчас время. И заодно — ловит ли тут сеть. Может все гораздо проще? Позвонить в службу спасения, пусть их ищут…

Карман был узкий, пальцы не слушались. А мальчишки как-то очень уж пристально смотрели на него. Но достав телефон, Петр Евгеньевич увидел, что экран темный. Как он не нажимал на кнопки и экран, дисплей не загорался.

— Сел… — растеряно сказал Зайцев, — я постоянно забываю его заряжать.

Венька встрепенулся и полез за своим телефоном. Тоже самое сделал и Алекс. Но и у мальчишек телефоны темнели черными экранами и не включались.

— Вот так история… — протянул Венька, — я точно помню, что заряжал его, перед тем, как отправиться на тренировку.

— А когда это было-то? — спросил Петр Евгеньевич

— Ну… Я из дома часов в шесть вышел… Пока до школы добежал, пока мы Лисицыной помогали…

Зайцев перебил:

— Я не прошу точного подсчета времени. Я веду к тому, что телефон обычно держит зарядку около суток, а то и больше.

— Ну, да, у моего хороший аккумулятор, на двое суток точно хватает, если я…

Но Петр Евгеньевич снова перебил:

— Вот, я про что и говорю, телефоны не работают не из-за того, что разрядились.

— А из-за чего? — подал голос Алекс.

— Да кабы знать из-за чего…

Некоторое время они трое молчали, ушедший каждый в свои мысли.

— Ребята, — мягко сказал Петр Евгеньевич, — может все-таки зайдем в пещеру? И неожиданно для себя выдал новый аргумент, — попытаемся исследовать ее, хотя бы, недалеко от входа.

Это его предложение заинтересовало Веньку. А Алекс, как обычно, всегда следовал за другом.

Медленно, шаг за шагом они шли вдоль стены. Слабый свет свечи освещал пространство всего-то на пару шагов. Но вот, они увидели узкий, примерно в метр шириной, проем в стене и заглянули туда. Небольшая, метра два в ширину и три в длину, ниша, походила на келью. Находившийся посередине плоский камень заменял стол, а в углу была лежанка из соломы. Причем, солома была свежая, не прелая.

Петр Евгеньевич поставил на импровизированный стол свечу. В углу они увидели два деревянных чурбачка, и ребята подкатили их к камню. Венька тут же уселся на один, а Алекс смущенно предложил Зайцеву:

— Петр Евгеньевич, садитесь, пожалуйста… — сидеть, когда твой педагог стоит, Ромашкину не позволяла совесть и воспитание.

Венька покраснел — он и забыл, что Зайцев вообще-то является учителем. Для него тот сейчас был просто товарищем по несчастью. И от смущения заговорил с преувеличенной бодростью:

— Ну, и что мы сейчас делать будем? Убежище нашли, надо наших искать.

— Я думаю, ребята, нам надо лечь спать. Ночь выдалась беспокойная. Убежище — тут ты, Веня, правильно сказал, мы нашли и поэтому должны воспользоваться предоставленной возможностью отдохнуть. Силы нам еще понадобятся. А что до наших — организовать поиски до утра все равно не получится. Где мы их по темноте искать будем? Возможно, они скоро сами придут.

— Придут, и как нас тут найдут? Получается, мы спрятались от них.

— Найдут, — уверенно заявил Зайцев, — они же знают, что мы должны быть в пещере, а на всякий случай возле входа в эту келью нарисуем копотью от свечи наши инициалы.

Через минуту слева у входа в их убежище чернели столбиком буквы: ПЗ, ВК, АР. Мальчишки без долгих уговоров растянулись на соломе, и тут же провалились в сон. А Зайцев вышел из кельи и мерял шагами большой зал пещеры. Он настолько переволновался от свалившегося на них необычного приключения, что сон улетучился. И самое главное — ответственность за мальчишек не давала ему покоя. Постоянно оказывающийся в тени, на этот раз он, Петя Зайцев, остался за главного.

13 глава

Вода текла, журчала. Бабушка мыла посуду. С тех пор, как в дом провели водопровод, бабушка прямо очень полюбила мыть эту посуду. Она перемывала тарелки и чашки по нескольку раз. Вот и сейчас, Венька слышал сквозь сон звук текущей воды. «И чего это она с утра по раньше за посуду принялась? — подумал недовольный Венька, — И, главное, где она эту посуду опять набрала, вечером ведь все перемыла?»